Издательство Академии Наук СССР, Москва—Ленинград, 1950.
Перевод и комментарии В. О. Горенштейна.
280. Титу Помпонию Аттику, в Рим
Эфес, 1 октября 50 г.
1. В канун октябрьских календ, когда я уже решил написать тебе и взялся за писчее перо, прямо с корабля ко мне на дом в Эфесе явился Батоний и передал мне твое письмо. Я порадовался твоему счастливому плаванию, благополучию Пилии, а также, клянусь, ее суждению о замужестве моей Туллии.
2. Но Батоний сообщил мне о поразительных ужасах со стороны Цезаря; Лепте он сказал еще больше, много, надеюсь, ложного, но, во всяком случае, страшного: что Цезарь не распустит войска ни на каких условиях, что на его стороне избранные преторы1, народный трибун Кассий и консул Лентул, что Помпей намерен покинуть Рим.
3. Но послушай! Неужели тебя огорчает тот, кто ставит себя выше дяди сына твоей сестры?2 И кем3 он побежден! Но к делу.
4. Этесии4 меня чрезвычайно задержали. Кроме того, из-за беспалубного родосского корабля я опоздал ровно на двадцать дней. В октябрьские календы, садясь в Эфесе на корабль, даю это письмо Луцию Тарквицию, выходящему из порта вместе со мной, но на более быстроходном корабле. Мне же, из-за родосских беспалубных кораблей и прочих длинных судов5, пришлось выжидать хорошей погоды; тем не менее спешу, как только возможно.
5. Благодарю, что ты уплатил мой путеольский должок. Разберись теперь, пожалуйста, в положении в Риме и реши, что мне, по-твоему, следует думать насчет триумфа, на который меня зовут друзья. Я был бы покоен, если бы триумфа не добивался Бибул, хотя он, пока в Сирии был даже один вражеский солдат, ни ногой за порог, так же, как находясь дома — из своего дома6. Но теперь позор молчать7. Итак, разузнай все, чтобы мы могли принять решение в день нашей встречи.
Достаточно, раз я и тороплюсь и даю письмо человеку, который приедет либо в одно время со мной, либо немногим раньше. Цицерон8 шлет тебе большой привет. Передай привет от нас обоих и своей Пилии и дочери.
ПРИМЕЧАНИЯ