География

Книга XV

с.639

1. Остав­ши­е­ся еще стра­ны Азии — это зем­ли, лежа­щие по ту сто­ро­ну Тав­ра, кро­ме Кили­кии, Пам­фи­лии и Ликии, все обла­сти от Индии до Нила меж­ду Тав­ром и Внеш­ним морем¹ на юге. После Азии сле­ду­ет Ливия, о кото­рой я ска­жу после. Теперь же при­хо­дит­ся начать с Индии, пото­му что это пер­вая и самая боль­шая стра­на, лежа­щая к восто­ку.

2. Чита­те­лям при­хо­дит­ся снис­хо­ди­тель­но при­ни­мать сведе­ния об этой стране, так как она нахо­дит­ся даль­ше всех от нас и толь­ко немно­гим из наших совре­мен­ни­ков уда­лось ее увидеть. Одна­ко даже и те, кто видел, видел толь­ко какие-то части этой стра­ны, а боль­шин­ство сведе­ний пере­да­ют по слу­хам. Более того, даже то, что они виде­ли мимо­хо­дом во вре­мя воен­но­го похо­да, они узна­ли, под­хва­тив на лету. Поэто­му-то они и сооб­ща­ют раз­но­ре­чи­вые сведе­ния об одном и том же пред­ме­те, запи­сав, одна­ко, все фак­ты так, как буд­то они были тща­тель­но про­ве­ре­ны. Неко­то­рые из них писа­ли даже после сов­мест­но­го уча­стия в похо­де и пре­бы­ва­ния в этой стране, как напри­мер спут­ни­ки Алек­сандра, кото­рые помо­га­ли ему поко­рить Азию. Тем не менее неред­ко все эти писа­те­ли про­ти­во­ре­чат друг дру­гу. Но если они так рас­хо­дят­ся в сво­их отче­тах о виден­ном, то что же сле­ду­ет думать о том, что они сооб­ща­ют по слу­хам?

C. 6863. Боль­шин­ство писав­ших что-либо в позд­ней­шие вре­ме­на об этих стра­нах и люди, пла­вав­шие туда в наше вре­мя, не дают ника­ких точ­ных сведе­ний. Так, напри­мер, Апол­ло­дор, автор «Пар­фян­ской исто­рии», упо­ми­на­ет о гре­ках, под­няв­ших вос­ста­ние в Бак­три­ане про­тив сирий­ских царей — пре­ем­ни­ков Селев­ка Ника­то­ра. Он пере­да­ет затем, что эти цари, воз­вы­сив­шись, напа­ли даже на Индию; не откры­вая ника­ких новых фак­тов, кро­ме преж­де извест­ных, он даже про­ти­во­ре­чит этим фак­там; так, он утвер­жда­ет, что они поко­ри­ли даже бо́льшую, чем македо­няне, часть Индии. Евкра­ти­ду, напри­мер, по его сло­вам, были под­власт­ны 1000 горо­дов. с.640 Дру­гие же писа­те­ли утвер­жда­ют, что меж­ду Гидас­пом и Гипа­ни­сом ему были под­власт­ны 9 пле­мен и 5000 горо­дов, из кото­рых не было ни одно­го мень­ше Коса в Меро­пии, и что Алек­сандр поко­рил всю эту стра­ну и пере­дал Пору.

4. Совре­мен­ные куп­цы, совер­шая пла­ва­ние из Егип­та по Нилу и Ара­вий­ско­му зали­ву до Индии, ред­ко дохо­ди­ли до Ган­га, но это люди необ­ра­зо­ван­ные и вовсе не при­год­ные для иссле­до­ва­ния стра­ны. Одна­ко оттуда, из одной обла­сти и толь­ко от одно­го царя, имен­но Пан­ди­о­на (или дру­го­го Пора), при­бы­ли послы с дара­ми к Цеза­рю Авгу­сту и индий­ский муд­рец, кото­рый сжег себя в Афи­нах², подоб­но тому как это уже сде­лал Калан, доста­вив подоб­ное зре­ли­ще Алек­сан­дру.

5. Если, опу­стив такие рас­ска­зы, бро­сим взгляд на опи­са­ния стра­ны до похо­да Алек­сандра, то, пожа­луй, най­дем их еще гораздо более невра­зу­ми­тель­ны­ми. Конеч­но, Алек­сандр, упо­ен­ный столь вели­ким сча­стьем, как это и есте­ствен­но, пове­рил таким рос­сказ­ням. По край­ней мере Неарх сооб­ща­ет, что Алек­сандр, дви­жи­мый често­лю­би­ем, упор­но стре­мил­ся про­ве­сти свое вой­ско через Гед­ро­сию, узнав, что Семи­ра­мида и Кир совер­ши­ли поход на индий­цев; одна­ко пер­вой при­шлось, спа­са­ясь бег­ст­вом, повер­нуть назад лишь с 20 чело­ве­ка­ми, а послед­не­му — с 7. Сколь же вели­кая сла­ва ожи­да­ет его, думал Алек­сандр, если он про­ведет победо­нос­но свое вой­ско целым и невреди­мым через те пле­ме­на и зем­ли, где его пред­ше­ст­вен­ни­ков постиг­ли столь вели­кие несча­стья. Сле­до­ва­тель­но, Алек­сандр пове­рил этим рас­ска­зам.

6. Но какое же у нас может быть осно­ва­ние дове­рять рас­ска­зам об Индии, источ­ни­ком кото­рых явля­ет­ся подоб­ный поход Кира или Семи­ра­миды? Впро­чем, и Мега­сфен до неко­то­рой сте­пе­ни согла­сен с нашим взглядом, так как он пред­ла­га­ет не верить ста­рин­ным рас­ска­зам об индий­цах. Ведь нико­гда индий­цы, по его сло­вам, не посы­ла­ли сво­его вой­ска за пре­де­лы стра­ны и нико­гда [вой­ско] из-за рубе­жа не напа­да­ло и не поко­ря­ло их, за исклю­че­ни­ем воен­ной силы под пред­во­ди­тель­ст­вом Герак­ла и Дио­ни­са, а в послед­нее вре­мя — македо­нян. Впро­чем, Сесо­ст­рис егип­тя­нин и Теар­кон эфи­оп дошли до Евро­пы. Набо­ко­д­ро­сор же, кото­рый у хал­де­ев C. 687про­сла­вил­ся еще более Герак­ла, дохо­дил даже до Стол­пов; этих мест, по сло­вам Мега­сфе­на, дости­гал и Теар­кон, а Сесо­ст­рис даже из Ибе­рии ходил похо­дом во Фра­кию и на Понт. Нако­нец, Идан­фирс скиф про­шел Азию вплоть до Егип­та. Одна­ко никто из них, гово­рит этот писа­тель, не дости­гал Индии, и Семи­ра­мида умер­ла, не успев совер­шить похо­да. Прав­да, пер­сы при­гла­ша­ли наем­ни­ков из Индии — гид­ра­ков, — но сами не ходи­ли туда вой­ной, а толь­ко под­хо­ди­ли близ­ко во вре­мя похо­да Кира на мас­са­ге­тов.

7. Что каса­ет­ся рас­ска­зов о Герак­ле и Дио­ни­се, то Мега­сфен с немно­ги­ми дру­ги­ми писа­те­ля­ми при­зна­ет их досто­вер­ность, но боль­шин­ство — и сре­ди них Эра­то­сфен — счи­та­ет их лжи­вы­ми и бас­но­слов­ны­ми, как ска­за­ния, рас­про­стра­нен­ные у гре­ков; напри­мер, в «Вак­хан­ках» Еври­пида Дио­нис по-юно­ше­ски похва­ля­ет­ся, что

У Софок­ла кто-то вос­пе­ва­ет Нису как гору, посвя­щен­ную Дио­ни­су:

И так даль­ше. И его тоже назы­ва­ют «Меротра­фес»³. Так же и Гомер гово­рит об эдо­ний­це Ликур­ге:

Тако­вы ска­за­ния о Дио­ни­се. Что же каса­ет­ся Герак­ла, то неко­то­рые писа­те­ли рас­ска­зы­ва­ют толь­ко о его похо­дах в про­ти­во­по­лож­ную сто­ро­ну — до край­них пре­де­лов зем­ли на запа­де, тогда как дру­гие, напро­тив, сооб­ща­ют, что он дохо­дил до пре­де­лов зем­ли в обе сто­ро­ны.

8. Взяв из таких ска­за­ний какое-то пле­мя, писа­те­ли назва­ли его нисе­я­ми, а город их Нисой, осно­ван­ной Дио­ни­сом; горе же, что над горо­дом, они дали имя Мерос, выста­вив при­чи­ной тако­го назва­ния про­из­рас­таю­щие там плющ и вино­град­ную лозу, хотя пло­ды послед­ней в этой стране не созре­ва­ют. Дей­ст­ви­тель­но, из-за силь­ных дождей вино­град­ные гроз­дья опа­да­ют, не успев почер­неть при созре­ва­нии. Сид­ра­ков они счи­та­ют потом­ка­ми Дио­ни­са из-за того, что в их стране про­из­рас­та­ет вино­град­ная C. 688лоза и суще­ст­ву­ют пыш­ные про­цес­сии, так как их цари не толь­ко высту­па­ют в зару­беж­ный поход напо­до­бие вак­хи­че­ской про­цес­сии, но и дру­гие шест­вия совер­ша­ют­ся у них под зву­ки тим­па­нов и в цвет­ных одеж­дах — обы­чай, впро­чем, свой­ст­вен­ный и про­чим мидий­цам. Когда Алек­сандр одним толь­ко при­сту­пом взял ска­лу Аорн, у подош­вы кото­рой про­те­ка­ет Инд, вбли­зи сво­их исто­ков, то его хва­ли­те­ли заяви­ли, что Геракл три­жды ходил на при­ступ этой ска­лы и три­жды был отбит. Потом­ка­ми участ­ни­ков похо­да Герак­ла были сибы, кото­рые, по их сло­вам, сохра­ни­ли как знак сво­его про­ис­хож­де­ния обы­чай оде­вать­ся подоб­но Герак­лу в зве­ри­ные шку­ры, носить дуби­ны и выжи­гать на быках и мулах тав­ро в виде пали­цы. Этот миф они ста­ра­ют­ся под­кре­пить рас­ска­за­ми о Кав­ка­зе и Про­ме­тее. Дей­ст­ви­тель­но, они пере­но­сят сюда место дей­ст­вия этих мифов с Пон­та на совер­шен­но незна­чи­тель­ном осно­ва­нии: пото­му что они разыс­ка­ли какую-то свя­щен­ную пеще­ру в обла­сти паро­па­ми­са­дов. Эту пеще­ру с.642 они выда­ва­ли за тем­ни­цу Про­ме­тея; сюда-то, по их сло­вам, при­хо­дил Геракл для осво­бож­де­ния Про­ме­тея, и это место буд­то бы и есть Кав­каз, кото­рый гре­ки объ­яви­ли тем­ни­цей Про­ме­тея.

9. Что все эти рас­ска­зы — толь­ко вымыс­лы льсте­цов Алек­сандра, ясно преж­де все­го из того фак­та, что исто­ри­ки не соглас­ны друг с дру­гом. Одни сооб­ща­ют о них, а дру­гие даже не упо­ми­на­ют. Ведь неве­ро­ят­но, чтобы о таких слав­ных и пол­ных вымыс­ла подви­гах не узна­ли исто­ри­ки, а если и узна­ли, то счи­та­ли бы их не сто­я­щи­ми упо­ми­на­ния, при­том даже люди, заслу­жи­ваю­щие сре­ди них наи­боль­ше­го дове­рия. Это ясно из того, что даже народ­но­сти, нахо­дя­щи­е­ся меж­ду гре­ка­ми и индий­ца­ми (через зем­ли кото­рых Дио­нис, Геракл и их спут­ни­ки долж­ны были совер­шить поход в Индию), не могут пред­ста­вить ника­ко­го дока­за­тель­ства их про­хо­да через свою зем­лю. Нако­нец, такое оде­я­ние Герак­ла зна­чи­тель­но позд­нее тра­ди­ции о Трое и явля­ет­ся выдум­кой сочи­ни­те­лей «Подви­гов Герак­ла», будь то Писандр или кто-либо дру­гой. Древ­ние ста­туи Герак­ла не пред­став­ля­ют героя в таком оде­я­нии.

10. В подоб­ных слу­ча­ях при­хо­дит­ся при­ни­мать сооб­ще­ния, наи­бо­лее близ­кие к досто­вер­но­сти. Я уже иссле­до­вал в пре­де­лах воз­мож­но­сти этот вопрос в пер­вых разде­лах моей «Гео­гра­фии»⁴. Теперь я хочу сра­зу же при­нять уста­нов­лен­ные там поло­же­ния как дока­зан­ные и при­ба­вить дру­гие, насколь­ко это необ­хо­ди­мо для объ­яс­не­ния. На осно­ва­нии пред­ше­ст­ву­ю­ще­го наше­го иссле­до­ва­ния наи­бо­лее досто­вер­ным пред­став­ля­ет­ся крат­кий рас­сказ Эра­то­сфе­на о зем­ле, кото­рую в его вре­мя счи­та­ли Инди­ей, т. е. когда Алек­сандр напал на эту стра­ну; река Инд была тогда C. 689гра­ни­цей меж­ду Инди­ей и лежа­щей даль­ше к запа­ду Ари­а­ной, кото­рая при­над­ле­жа­ла пер­сам. Дей­ст­ви­тель­но, впо­след­ст­вии индий­цы завла­де­ли боль­шой частью Ари­а­ны, полу­чив ее от македо­нян. Рас­сказ Эра­то­сфе­на об Индии сле­дую­щий.

11. С севе­ра Индия отде­ле­на на про­стран­стве от Ари­а­ны до Восточ­но­го моря самы­ми край­ни­ми частя­ми Тав­ра⁵, кото­рым мест­ные жите­ли дают по частям назва­ния Паро­па­мис, Эмод, Имай и дру­гие, а македо­няне — Кав­каз. На запа­де гра­ни­цей Индии явля­ет­ся река Инд. Что же каса­ет­ся ее южной и восточ­ной сто­рон, то они гораздо боль­ше осталь­ных и выда­ют­ся в Атлан­ти­че­ское море. Таким обра­зом, фигу­ра этой стра­ны ста­но­вит­ся ром­бо­идаль­ной, при­чем каж­дая из бо́льших сто­рон пре­вы­ша­ет про­ти­во­по­лож­ную на 3000 ста­дий; на столь­ко же ста­дий про­сти­ра­ет­ся и общий для восточ­но­го и запад­но­го побе­ре­жий мыс, оди­на­ко­во дале­ко выдаю­щий­ся в обо­их направ­ле­ни­ях по срав­не­нию с осталь­ным побе­ре­жьем. Дли­на запад­ной сто­ро­ны от Кав­каз­ских гор до Южно­го моря обыч­но счи­та­ет­ся 13000 ста­дий, вдоль реки Инда до ее устьев, так что дли­на про­ти­во­по­лож­ной, восточ­ной сто­ро­ны, к кото­рой надо при­ба­вить еще 3000 ста­дий дли­ны мыса, соста­вит 16000 ста­дий. Это наи­мень­шая и наи­боль­шая шири­на стра­ны. Что каса­ет­ся дли­ны, то она счи­та­ет­ся с запа­да на восток. Часть этой дли­ны до Пали­бо­ф­ров мож­но опре­де­лить более надеж­но, так как она изме­ре­на изме­ри­тель­ным шну­ром и явля­ет­ся цар­ской с.643 доро­гой на рас­сто­я­нии 10000 ста­дий. Дли­ну частей за Пали­бо­фра­ми исчис­ля­ют пред­по­ло­жи­тель­но во вре­мя пла­ва­ния с моря вверх по реке Ган­гу до Пали­бо­ф­ров. Эта дли­на может соста­вить что-то око­ло 6000 ста­дий. Таким обра­зом, общая дли­на стра­ны, имен­но наи­мень­шая, будет 16000 ста­дий; эта циф­ра, соглас­но Эра­то­сфе­ну, взя­та из «Спис­ка дорож­ных стан­ций»⁶, обыч­но само­го досто­вер­но­го. С Эра­то­сфе­ном согла­сен и Мега­сфен, тогда как Патрокл при­ни­ма­ет на 1000 ста­дий мень­ше. Если к это­му рас­сто­я­нию при­ба­вить еще дли­ну мыса, выдаю­ще­го­ся далее на восток, то эти 3000 ста­дий соста­вят наи­боль­шую дли­ну⁷. Послед­няя есть рас­сто­я­ние от устьев реки Инда вдоль сле­дую­ще­го даль­ше побе­ре­жья до упо­мя­ну­то­го мыса и восточ­ных пре­де­лов Индии, где оби­та­ют так назы­вае­мые кони­а­ки.

12. Отсюда мож­но видеть, насколь­ко рас­хо­дят­ся сооб­ще­ния про­чих писа­те­лей. Так, напри­мер, Кте­сий утвер­жда­ет, что Индия не мень­ше осталь­ной Азии; по Оне­си­кри­ту, она состав­ля­ет третью часть оби­тае­мо­го C. 690мира, а Неарх счи­та­ет, что путе­ше­ст­вие толь­ко по рав­нине зани­ма­ет 4 меся­ца. Одна­ко Мега­сфен и Деимах более уме­рен­ны в сво­их рас­че­тах, так как пола­га­ют рас­сто­я­ние от Южно­го моря до Кав­ка­за «свы­ше 20000 ста­дий», а, по сло­вам Деима­ха, «в неко­то­рых пунк­тах рас­сто­я­ние свы­ше 30000 ста­дий». Свои воз­ра­же­ния этим писа­те­лям я уже пред­ста­вил в пер­вых разде­лах мое­го труда⁸. Теперь доста­точ­но заме­тить, что мой взгляд согла­су­ет­ся с мне­ни­ем тех писа­те­лей, кото­рые про­сят снис­хож­де­ния, если, гово­ря об Индии, они не утвер­жда­ют ниче­го опре­де­лен­но.

13. Вся Индия оро­ша­ет­ся река­ми, кото­рые отча­сти сли­ва­ют­ся с самы­ми боль­ши­ми река­ми — Индом и Ган­гом, отча­сти же впа­да­ют в море соб­ст­вен­ны­ми устья­ми. Все реки берут нача­ло на Кав­ка­зе и спер­ва текут на юг, затем одни про­дол­жа­ют течь в том же направ­ле­нии (глав­ным обра­зом при­то­ки Инда), дру­гие же пово­ра­чи­ва­ют на восток, как и река Ганг. Этот послед­ний, выте­кая из гор­ной стра­ны и достиг­нув рав­нин, пово­ра­чи­ва­ет на восток и течет мимо Пали­бо­фр, само­го боль­шо­го горо­да в Индии; затем изли­ва­ет­ся в море в этой обла­сти одним устьем, будучи самой боль­шой индий­ской рекой. Инд же впа­да­ет в Южное море дву­мя устья­ми, охва­ты­вая область под назва­ни­ем Пата­ле­на, похо­жую на еги­пет­скую Дель­ту. По сло­вам Эра­то­сфе­на, вслед­ст­вие испа­ре­ний таких боль­ших рек и воздей­ст­вия пас­сат­ных вет­ров Индия оро­ша­ет­ся вла­гой лет­них дождей, а рав­ни­ны забо­ла­чи­ва­ют­ся. Во вре­мя дождей сеют лен и про­со; кро­ме того, сесам, рис и босмор⁹; в зим­нее вре­мя — пше­ни­цу, ячмень, бобо­вые и дру­гие съе­доб­ные рас­те­ния, кото­рые у нас неиз­вест­ны. В Эфи­о­пии и в Егип­те водят­ся почти те же самые живот­ные, что и в Индии; из реч­ных живот­ных в индий­ских реках встре­ча­ют­ся все осталь­ные, кро­ме гип­по­пота­ма; впро­чем, по Оне­си­кри­ту, там водят­ся и гип­по­пота­мы. Что каса­ет­ся насе­ле­ния, то южные индий­цы по цве­ту кожи похо­жи на эфи­о­пов, а по чер­там лица и воло­сам — на про­чих людей (ведь из-за влаж­но­сти возду­ха воло­сы у них некур­ча­вые), тогда как север­ные — на егип­тян.

с.644 14. Тапро­ба­на, как гово­рят, ост­ров в откры­том море, отсто­я­щий от самых южных частей Индии, зем­ли кони­а­ков, на рас­сто­я­нии 7 дней пути в южном направ­ле­нии. Ост­ров про­сти­ра­ет­ся в сто­ро­ну Эфи­о­пии дли­ной почти в 8000 ста­дий; на нем водят­ся так­же сло­ны. Тако­вы изве­стия Эра­то­сфе­на об Индии. Добав­лен­ные к ним сооб­ще­ния про­чих писа­те­лей, так C. 691или ина­че их уточ­ня­ю­щие, при­да­дут свое­об­ра­зие мое­му опи­са­нию.

15. Так, напри­мер, Оне­си­крит сооб­ща­ет о Тапро­бане, что ее вели­чи­на состав­ля­ет 5000 ста­дий, не раз­ли­чая дли­ны и шири­ны ост­ро­ва, отсто­я­ще­го, по его сло­вам, от мате­ри­ка на 20 дней пути; кораб­ли здесь пла­ва­ют с трудом, так как несут сла­бое парус­ное воору­же­ние и постро­е­ны по обе­им сто­ро­нам без шпан­го­у­та в трю­мах. Есть и дру­гие ост­ро­ва меж­ду Тапро­ба­ной и Инди­ей, но Тапро­ба­на — самый южный из них. В окрест­но­стях Тапро­ба­ны водят­ся зем­но­вод­ные чудо­ви­ща, одни похо­жие на быков, дру­гие — на лоша­дей, третьи — на про­чих зем­ных живот­ных.

16. Неарх при­во­дит сле­дую­щие при­ме­ры реч­ных нано­сов: рав­ни­ны Гер­ма, Каи­ст­ра, Меанд­ра и Каи­ка полу­чи­ли такое назва­ние пото­му, что реч­ные отло­же­ния уве­ли­чи­ва­ют эти рав­ни­ны, ско­рее обра­зу­ют их, так как все нано­сы, при­но­си­мые с гор (в виде ила) — это пло­до­род­ная и мяг­кая поч­ва. Реки несут ил вниз по тече­нию, так что эти рав­ни­ны явля­ют­ся как бы их порож­де­ни­я­ми, и совер­шен­но пра­виль­но ска­за­но, что рав­ни­ны при­над­ле­жат рекам. Это выска­зы­ва­ние Неар­ха тож­де­ст­вен­но тому, что Геро­дот гово­рит о Ниле и о при­ле­гаю­щей к нему обла­сти, что она — дар Нила¹⁰. На этом осно­ва­нии Неарх пра­виль­но заме­ча­ет, что Нил назы­ва­ли тем же име­нем, что и еги­пет­скую стра­ну.

17. Ари­сто­бул сооб­ща­ет, что толь­ко горы и пред­го­рья Индии оро­ша­ют­ся дождя­ми и покры­ва­ют­ся сне­гом; рав­ни­ны же, напро­тив, лише­ны как дождя, так и сне­га и полу­ча­ют вла­гу толь­ко от раз­ли­ва рек. Зимой горы покры­ты сне­гом; с наступ­ле­ни­ем вес­ны начи­на­ют­ся дожди, все боль­ше и боль­ше уси­ли­ваю­щи­е­ся, а во вре­мя пас­сат­ных вет­ров они уже изли­ва­ют­ся непре­рыв­но днем и ночью с боль­шой силой вплоть до вос­хо­да Арк­ту­ра; и реки, пере­пол­нен­ные водой от сне­га и дождей, оро­ша­ют рав­ни­ны. Это явле­ние, по его сло­вам, уда­лось наблюдать как ему само­му, так и дру­гим, когда они после захо­да Пле­яд при­бы­ли в Индию из зем­ли паро­па­ми­са­дов и зимо­ва­ли вбли­зи гор­ной обла­сти в зем­ле гипа­си­ев и Асса­ка­на, а в нача­ле вес­ны спу­сти­лись на рав­ни­ны и к боль­шо­му горо­ду Так­си­лам, а оттуда к реке Гидас­пу и в стра­ну Пора. Зимой, про­дол­жа­ет Ари­сто­бул, они не виде­ли воды, а толь­ко снег; дождь выпал впер­вые в Так­си­лах. После того как они спу­сти­лись к Гидас­пу и одер­жа­ли победу над Пором (их путь лежал к реке Гипа­ни­су на восток, а оттуда назад к Гидас­пу), шли непре­рыв­ные дожди, осо­бен­но во вре­мя пас­сат­ных вет­ров; одна­ко с вос­хо­дом Арк­ту­ра дожди пре­кра­ти­лись. Задер­жав­шись из-за соору­же­ния кораб­лей на реке Гидас­пе и начав пла­ва­ние за несколь­ко дней до захо­да Пле­яд, они про­ве­ли в пути всю осень, зиму, C. 692сле­дую­щую вес­ну и лето и при­бы­ли в Пата­ле­ну око­ло вре­ме­ни вос­хо­да Пса¹¹. Таким обра­зом, хотя пла­ва­ние про­дол­жа­лось 10 меся­цев, они нигде с.645 не виде­ли дождей, даже когда пас­сат­ные вет­ры дули с наи­боль­шей силой; рав­ни­ны же были затоп­ле­ны вода­ми пере­пол­нен­ных рек, а пла­ва­ние по морю было невоз­мож­но, так как дули про­тив­ные вет­ры, а с суши не было даже лег­ко­го ветер­ка.

18. То же самое пере­да­ет и Неарх; одна­ко отно­си­тель­но лет­них дождей он не согла­сен с Ари­сто­бу­лом, утвер­ждая, что летом рав­ни­ны оро­ша­ют­ся дождя­ми, а зимой дожди не выпа­да­ют. Оба писа­те­ля рас­ска­зы­ва­ют о раз­ли­вах рек. По сло­вам Неар­ха, когда они сто­я­ли лаге­рем близ реки Аке­си­на, то были вынуж­де­ны во вре­мя раз­ли­ва пере­ме­нить место на дру­гое, лежа­щее выше; этот слу­чай про­изо­шел во вре­мя лет­не­го солн­це­сто­я­ния. Ари­сто­бул при­во­дит даже меру подъ­ема уров­ня воды в 40 лок­тей, из кото­рых пер­вые 20 лок­тей напол­ни­ли рус­ло сверх пер­во­на­чаль­ной глу­би­ны до кра­ев, дру­гие же 20 лок­тей пред­став­ля­ют меру подъ­ема воды на рав­ни­нах. Далее, оба писа­те­ля соглас­ны в том, что горо­да, рас­по­ло­жен­ные на вер­ши­нах искус­ст­вен­ных хол­мов, обра­зу­ют ост­ро­ва (подоб­но тому как это быва­ет в Егип­те и Эфи­о­пии), и они сооб­ща­ют, что хотя зем­лю засе­ва­ют там напо­ло­ви­ну высох­шей, но все же она, раз­рых­лен­ная пер­вым попав­шим­ся оруди­ем, дает зре­лые и пре­крас­ные пло­ды. По сло­вам Ари­сто­бу­ла, рис сто­ит пря­мо в воде, в ого­ро­жен­ных местах и посе­ян в грядах. Рас­те­ние дости­га­ет 4 лок­тей высоты, дает мно­го коло­сьев и зерен. Жат­ва риса про­ис­хо­дит око­ло вре­ме­ни захо­да Пле­яд, а его зер­на тол­кут как пол­бу. Про­из­рас­та­ет это рас­те­ние в Бак­три­ане, Вави­ло­нии и в Сусиде, рав­но как и в Ниж­ней Сирии. Соглас­но Мегил­лу, напро­тив, рис сеют перед дождя­ми, но рас­те­ние тре­бу­ет оро­ше­ния и пере­сад­ки; его оро­ша­ют из водо­е­мов. Оне­си­крит гово­рит, что босмор это — хлеб­ный злак мень­ше пше­ни­цы. Он про­из­рас­та­ет в меж­ду­ре­чьях. После обмо­лота зер­на его под­жа­ри­ва­ют, пред­ва­ри­тель­но при­не­ся клят­ву в том, что не выне­сут с току непо­д­жа­рен­но­го зер­на, чтобы не выво­зить его на семе­на.

19. Ари­сто­бул ука­зы­ва­ет на сход­ство этой стра­ны с Егип­том и Эфи­о­пи­ей и под­чер­ки­ва­ет их раз­ли­чие — то обсто­я­тель­ство, что раз­лив Нила про­ис­хо­дит от южных дождей, тогда как у индий­ских рек — от север­ных. C. 693Затем он ста­вит вопрос о том, поче­му же не выпа­да­ют дожди в стра­нах, лежа­щих в про­ме­жут­ке меж­ду ними. Дей­ст­ви­тель­но, ни в Фива­иде вплоть до Сие­ны и земель око­ло Мерое, ни в Индии на про­стран­стве от Пата­ле­ны до Гидас­па не выпа­да­ет дождей. Одна­ко область, лежа­щая над эти­ми частя­ми, где быва­ют дожди и сне­га, по его сло­вам, обра­ба­ты­ва­ет­ся оди­на­ко­во с осталь­ной стра­ной вне Индии, пото­му что там зем­ля оро­ша­ет­ся дождя­ми и сне­га­ми. Из его сооб­ще­ний мож­но с веро­ят­но­стью пред­по­ло­жить, что эта стра­на под­вер­же­на силь­ным зем­ле­тря­се­ни­ям, так как от боль­шой влаж­но­сти зем­ля ста­но­вит­ся рых­лой и полу­ча­ет тре­щи­ны, так что даже реки меня­ют рус­ла. Во вся­ком слу­чае он гово­рит, что послан­ный с каким-то пору­че­ни­ем он видел стра­ну с более чем тыся­чью горо­дов вме­сте с селе­ни­я­ми, поки­ну­тую жите­ля­ми, пото­му что Инд, оста­вив свое преж­нее рус­ло и повер­нув нале­во в дру­гое рус­ло, гораздо более с.646 глу­бо­кое, стре­ми­тель­но течет, низ­вер­га­ясь подоб­но ката­рак­ту¹²; поэто­му остав­лен­ная спра­ва область уже более не обвод­ня­ет­ся раз­ли­вом реки, так как она лежит теперь не толь­ко выше ново­го рус­ла, но и выше уров­ня воды во вре­мя раз­ли­ва.

20. С эти­ми сооб­ще­ни­я­ми о навод­не­ни­ях рек и об отсут­ст­вии вет­ров с суши схо­дят­ся дан­ные Оне­си­кри­та. Ведь послед­ний утвер­жда­ет, что мор­ское побе­ре­жье мел­ко­вод­но, в осо­бен­но­сти у устьев рек, из-за реч­ных отло­же­ний, при­ли­вов и пре­об­ла­даю­ще­го воздей­ст­вия вет­ров с откры­то­го моря. Мега­сфен, отме­чая пло­до­ро­дие Индии, ука­зы­ва­ет, что зем­ля там при­но­сит два­жды в год двой­ной уро­жай. Под­твер­жда­ет это и Эра­то­сфен, кото­рый назы­ва­ет один посев зим­ним, а дру­гой — лет­ним (рав­но как и дожди). Дей­ст­ви­тель­но, гово­рит он, не быва­ет ни одно­го года без дождей в эти два сро­ка. Отсюда и про­ис­хо­дят изобиль­ные годы, так как зем­ля нико­гда не оста­ет­ся бес­плод­ной. Пло­до­вые дере­вья при­но­сят так­же мно­го пло­дов; в изоби­лии встре­ча­ют­ся кор­ни рас­те­ний, в осо­бен­но­сти боль­шо­го трост­ни­ка; они слад­ки в сыром и варе­ном виде, так как и дож­де­вая вода, и реч­ная нагре­ва­ет­ся от солн­ца. Поэто­му Эра­то­сфен хочет в неко­то­ром смыс­ле ска­зать, что про­цесс, назы­вае­мый у дру­гих «созре­ва­ни­ем пло­дов или соков», у индий­цев носит имя «сва­ри­ва­ния», и при «созре­ва­нии» пло­ды полу­ча­ют столь же при­ят­ный вкус, как от вар­ки на огне. В силу это­го, гово­рит он, так гиб­ки и вет­ви дере­вьев, из кото­рых дела­ют обо­дья для колес, и по этой же при­чине на неко­то­рых дере­вьях появ­ля­ет­ся «шерсть»¹³. Из этой «шер­сти», соглас­но Неар­ху, выде­лы­ва­ют искус­но соткан­ные тон­кие тка­ни; македо­няне при­ме­ня­ли их вме­сто поду­шек и для C. 694набив­ки седел. В таком же роде и «сер­ские» тка­ни из «вис­со­на»¹⁴, кото­рый выче­сы­ва­ют из коры извест­но­го сор­та. Он гово­рит о трост­ни­ке, кото­рый дает мед, хотя и без пчел¹⁵; дей­ст­ви­тель­но, это — пло­до­нос­ное дере­во, из пло­дов кото­ро­го при­готов­ля­ют мед, но пло­ды его опья­ня­ют тех, кто ест их сыры­ми.

21. Мно­го в Индии необык­но­вен­ных дере­вьев, в чис­ле кото­рых есть одно, вет­ви кото­ро­го скло­ня­ют­ся к зем­ле, а листья — не мень­ше щита. Оне­си­крит даже с несколь­ко излиш­ни­ми подроб­но­стя­ми опи­сы­ва­ет стра­ну Муси­ка­на, счи­тая ее самой южной частью Индии. Он рас­ска­зы­ва­ет, что там есть какие-то боль­шие дере­вья, вет­ви кото­рых дости­га­ют даже 12 лок­тей; затем они про­дол­жа­ют рас­ти вниз, как бы согнув­шись, пока не кос­нут­ся зем­ли. Потом, рас­про­стер­шись по зем­ле, они пус­ка­ют кор­ни подоб­но отвод­кам; затем, сно­ва под­ни­ма­ясь, обра­зу­ют ствол; из это­го ство­ла вет­ви, опять подоб­ным же обра­зом согну­тые при росте, дают новый отво­док, потом еще новый и так далее, так что из одно­го дере­ва обра­зу­ет­ся огром­ный зонт, подоб­ный палат­ке со мно­же­ст­вом под­по­рок¹⁶. Отно­си­тель­но вели­чи­ны дере­вьев он сооб­ща­ет, что 5 чело­век с трудом могут охва­тить их ство­лы. Ари­сто­бул упо­ми­на­ет, что вбли­зи Аке­си­на и сли­я­ния его с Гиа­ро­ти­дой есть дере­вья с накло­нен­ны­ми к зем­ле вет­вя­ми, такой вели­чи­ны, что под тенью одно­го дере­ва могут пре­да­вать­ся полу­ден­но­му отды­ху 50 всад­ни­ков (а по Оне­си­кри­ту — даже 400). Ари­сто­бул рас­ска­зы­ва­ет еще и о дру­гом с.647 дере­ве неболь­шо­го раз­ме­ра, со струч­ка­ми, как у бобов, в 5 паль­цев дли­ной, пол­ны­ми меда; но те, кто попро­бо­вал съесть эти струч­ки, с трудом избе­га­ют смер­ти. Впро­чем, что каса­ет­ся рас­ска­зов о вели­чине дере­вьев, то все затми­ли писа­те­ли, кото­рые сооб­ща­ют, что виде­ли за Гиа­ро­ти­дой дере­во, даю­щее в пол­день тень дли­ной в 5 ста­дий. Отно­си­тель­но дере­вьев, даю­щих «шерсть», Ари­сто­бул заме­ча­ет, что в цвет­ке их содер­жит­ся семя, а по уда­ле­нии зер­на осталь­ное мож­но чесать как шерсть.

22. Ари­сто­бул сооб­ща­ет, что в стране Муси­ка­на хлеб, похо­жий на пше­ни­цу, рас­тет в диком виде, а так­же вино­град­ная лоза, даю­щая вино, хотя, по рас­ска­зам дру­гих писа­те­лей, в Индии нет вина. Поэто­му там, соглас­но Ана­хар­си­су, не встре­тишь ни флей­ты, ни дру­го­го музы­каль­но­го инстру­мен­та, кро­ме ким­ва­лов, буб­нов и тре­щоток, кото­рые в ходу у фокус­ни­ков. И он, и дру­гие писа­те­ли сооб­ща­ют о мно­же­стве сна­до­бьев и коре­ньев, цели­тель­ных и вредо­нос­ных, так же как и мно­го­цвет­ных. Ари­сто­бул, кро­ме того, добав­ля­ет, что у индий­цев есть закон, караю­щий смер­тью изо­бре­та­те­ля C. 695како­го-нибудь смер­то­нос­но­го сна­до­бья, если он не изо­брел и про­ти­во­ядия; если же он изо­брел про­ти­во­ядие, то полу­ча­ет награ­ду от царей. В Южной Индии встре­ча­ет­ся кори­ца, нард¹⁷ и дру­гие души­стые веще­ства, так же как в Ара­вии и Эфи­о­пии; ибо Южная Индия похо­жа на эти стра­ны в отно­ше­нии сол­неч­но­го зноя, но отли­ча­ет­ся от них оби­ли­ем вод; там воздух вла­жен и более пита­те­лен и более спо­соб­ст­ву­ет опло­до­тво­ре­нию, точ­но так же как зем­ля и вода. Поэто­му-то как назем­ные, так и вод­ные живот­ные в Индии ока­зы­ва­ют­ся круп­нее, чем в дру­гих стра­нах. Нил, впро­чем, так­же более дру­гих рек спо­со­бен к рож­де­нию живых существ, а сре­ди круп­ных живот­ных осо­бен­но порож­да­ет зем­но­вод­ных. Еги­пет­ские жен­щи­ны ино­гда рож­да­ют по 4 мла­ден­ца сра­зу. Ари­сто­тель же сооб­ща­ет, что какая-то жен­щи­на роди­ла семе­рых, и назы­ва­ет Нил мно­го­ро­дя­щим и пита­тель­ным вслед­ст­вие уме­рен­но­сти сол­неч­но­го зноя, кото­рый, остав­ляя все пита­тель­ные эле­мен­ты, излиш­ки застав­ля­ет испа­рять­ся.

23. Веро­ят­но, от это­го же зави­сит, соглас­но Ари­сто­те­лю, и сле­дую­щий факт: на ниль­ской воде мож­но варить при поло­вин­ном огне по срав­не­нию с дру­ги­ми вода­ми. Посколь­ку, про­дол­жа­ет он, ниль­ская вода про­те­ка­ет по пря­мой линии через узкое и длин­ное про­стран­ство зем­ли, меняя на сво­ем пути мно­го широт­ных и кли­ма­ти­че­ских поя­сов, тогда как индий­ские реки, напро­тив, раз­ли­ва­ют­ся по рав­ни­нам боль­шей вели­чи­ны и широты, дол­го оста­ва­ясь под теми же широта­ми, постоль­ку индий­ские реки более пита­тель­ны, чем Нил. Поэто­му и вод­ные живот­ные в Индии круп­нее и мно­го­чис­лен­нее, а из обла­ков там льет­ся уже кипя­че­ная вода.

24. С эти­ми поло­же­ни­я­ми, пожа­луй, не согла­си­лись бы Ари­сто­бул и его после­до­ва­те­ли, кото­рые утвер­жда­ют, что рав­ни­ны не оро­ша­ют­ся дождя­ми. По мне­нию Оне­си­кри­та, имен­но дож­де­вая вода явля­ет­ся при­чи­ной свое­об­ра­зия у живот­ных; в дока­за­тель­ство он при­во­дит изме­не­ние масти чуже­зем­но­го скота, пью­ще­го эту воду, на масть тузем­ных живот­ных. В этом он прав, но вовсе не прав, счи­тая при­чи­ной чер­но­го цве­та и кур­ча­вых с.648 волос эфи­о­пов толь­ко воды и кри­ти­куя Фео­дек­та, кото­рый воз­во­дит при­чи­ну этих осо­бен­но­стей к солн­цу. Фео­дект гово­рит так:

Но все же Оне­си­крит, может быть, и прав в сво­ем утвер­жде­нии. Ведь, по его сло­вам, солн­це вовсе не бли­же к эфи­о­пам, чем к осталь­ным наро­дам, но оно сто­ит пер­пен­ди­ку­ляр­но над ними и, сле­до­ва­тель­но, теп­ло его силь­нее. Поэто­му непра­виль­но назы­вать солн­це «близ­пре­дель­ным», так как оно нахо­дит­ся на оди­на­ко­вом рас­сто­я­нии от всех наро­дов. И теп­ло тоже не явля­ет­ся при­чи­ной тако­го явле­ния; ведь теп­ло не вли­я­ет на мла­ден­цев во C. 696чре­ве мате­ри, так как в утро­бу не про­ни­ка­ют сол­неч­ные лучи. Более пра­вы те, кто при­пи­сы­ва­ет чер­ный цвет воздей­ст­вию солн­ца и про­ис­хо­дя­ще­му от него обжи­га­нию при очень боль­шом недо­стат­ке поверх­ност­ной влаж­но­сти кожи. Поэто­му я утвер­ждаю, что у индий­цев не вьют­ся воло­сы и их кожа не так силь­но обо­жже­на из-за влаж­но­сти окру­жаю­ще­го возду­ха. Что каса­ет­ся мате­рин­ско­го чре­ва, то там путем пере­да­чи семе­ни обра­зу­ет­ся плод, подоб­ный роди­те­лям. Таким обра­зом объ­яс­ня­ют врож­ден­ные болез­ни и дру­гие виды сход­ства. Ведь утвер­жде­ние о том, что «солн­це нахо­дит­ся на оди­на­ко­вом рас­сто­я­нии от всех наро­дов», выска­за­но толь­ко на осно­ва­нии чув­ст­вен­но­го вос­при­я­тия, а не путем разум­но­го заклю­че­ния. И даже на осно­ва­нии чув­ст­вен­но­го вос­при­я­тия, не слу­чай­но­го, но подоб­но­го тому, когда мы гово­рим, что зем­ля по срав­не­нию с шаром солн­ца будет не боль­ше точ­ки. В соот­вет­ст­вии с тако­го рода чув­ст­вен­ным вос­при­я­ти­ем, каким мы ощу­ща­ем раз­ные сте­пе­ни теп­ла (вбли­зи — боль­ше теп­ла, изда­ли — мень­ше), солн­це уда­ле­но ото всех не на оди­на­ко­вое рас­сто­я­ние. Итак, толь­ко в этом смыс­ле о солн­це мож­но гово­рить как о «близ­пре­дель­ном» к эфи­о­пам, а не так, как пола­га­ет Оне­си­крит.

25. Сле­дую­щий факт так­же при­над­ле­жит к чис­лу обще­при­знан­ных явле­ний, под­твер­ждаю­щих сход­ство Индии с Егип­том и Эфи­о­пи­ей: все рав­ни­ны, не под­вер­гаю­щи­е­ся навод­не­ни­ям, бес­плод­ны в силу недо­стат­ка вла­ги. По сло­вам Неар­ха, ответ на постав­лен­ный еще рань­ше вопрос отно­си­тель­но Нила, имен­но о про­ис­хож­де­нии его раз­ли­вов, дает­ся индий­ски­ми река­ми, так как их раз­ли­вы про­ис­хо­дят от лет­них дождей. Алек­сандр, про­дол­жа­ет этот писа­тель, увидев в Гидас­пе кро­ко­ди­лов, а в Аке­сине — еги­пет­ские бобы, решил, что он нашел исто­ки Нила и стал гото­вить флот для похо­да в Еги­пет, пола­гая, что по этой реке он доплы­ва­ет до Егип­та. Вско­ре, одна­ко, Алек­сандр убедил­ся, что его надеж­ды неосу­ще­ст­ви­мы. Ведь

с.649 в кото­рый впа­да­ют все индий­ские реки. Затем идут Ари­а­на, Пер­сид­ский и Ара­вий­ский зали­вы, сама Ара­вия и стра­на тро­гло­ди­тов. Тако­вы рас­ска­зы о вет­рах, дождях, раз­ли­вах рек и навод­не­ни­ях на рав­ни­нах.

26. Гово­ря о реках, мне при­хо­дит­ся вда­вать­ся в неко­то­рые подроб­но­сти, посколь­ку это может при­го­дить­ся для гео­гра­фии и посколь­ку я полу­чил о них сведе­ния. Ведь реки как некие есте­ствен­ные гра­ни­цы, опре­де­ля­ю­щие вели­чи­ну и фор­му стран, весь­ма полез­ны для целей наше­го тепе­ре­ш­не­го C. 697опи­са­ния. У Нила и индий­ских рек есть перед про­чи­ми река­ми извест­ное пре­иму­ще­ство в том, что без них эти стра­ны, теперь удоб­ные для пла­ва­ния и вме­сте с тем при­год­ные для зем­леде­лия, были бы без­люд­ны, по ним нель­зя было бы ина­че пере­дви­гать­ся и вооб­ще они были бы необи­тае­мы. Наи­бо­лее заме­ча­тель­ны сре­ди рек — при­то­ки Инда; стра­ны, по кото­рым они катят свои вол­ны, нам извест­ны; что же каса­ет­ся про­чих, то о них у нас боль­ше неведе­ния, чем зна­ния. Ведь Алек­сандр боль­ше всех сде­лал для откры­тия этих обла­стей. Вна­ча­ле, когда убий­цы Дария (покон­чив­шие с ним измен­ни­че­ским обра­зом) соби­ра­лись под­нять вос­ста­ние в Бак­три­ане, он решил, что целе­со­об­раз­нее начать пре­сле­до­ва­ние и уни­что­жить их. Вот поче­му Алек­сандр при­бли­зил­ся к Индии через Ари­а­ну; оста­вив Индию впра­во, он пере­шел через Паро­па­мис в север­ные обла­сти и в Бак­три­а­ну. Поко­рив там все зем­ли, под­власт­ные пер­сам (и даже еще боль­ше [земель]), он впер­вые устре­мил­ся тогда на Индию, так как мно­гие из его спут­ни­ков¹⁸ опи­сы­ва­ли ему эту стра­ну, хотя и неяс­но. Таким обра­зом, он воз­вра­тил­ся, пере­ва­лив через те же самые горы, дру­гим, более корот­ким путем, имея Индию сле­ва; затем он тот­час повер­нул на Индию, к ее запад­ным гра­ни­цам и рекам Кофе и Хоас­пу, кото­рый впа­да­ет в реку Кофу близ горо­да Пле­ми­рия, про­те­кая затем мимо горо­да Гориды и про­хо­дя далее через Бан­до­бе­ну и Ган­да­ри­ти­ду. Алек­сандр узнал, что гори­стая и север­ная обла­сти наи­бо­лее оби­тае­мы и пло­до­род­ны, южная же область, напро­тив, частью без­вод­на, а частью под­вер­же­на навод­не­ни­ям и совер­шен­но выжже­на, так что более под­хо­дит для диких зве­рей, чем для оби­та­ния людей. Как бы то ни было, он высту­пил в поход, чтобы сна­ча­ла захва­тить эту про­слав­лен­ную стра­ну, рас­счи­ты­вая в то же вре­мя, что те реки, что ему при­хо­ди­лось пре­одоле­вать, луч­ше пере­хо­дить вбли­зи исто­ков, так как они про­те­ка­ли попе­рек, раз­ре­зая стра­ну, кото­рую он хотел пере­сечь. Вме­сте с тем он услы­шал, что неко­то­рые реки сли­ва­ют­ся в один поток и при­том все боль­ше, чем даль­ше они текут, так что эта стра­на ста­но­вит­ся все более труд­но про­хо­ди­мой, в осо­бен­но­сти же при недо­стат­ке кораб­лей. Из опа­се­ния это­го Алек­сандр пере­шел реку Кофу и начал поко­ре­ние гор­ной обла­сти, кото­рая обра­ще­на к восто­ку.

27. После Кофы сле­до­ва­ли Инд, Гидасп, Аке­син, Гиа­ро­ти­да и, нако­нец, Гипа­нис. Про­ник­нуть даль­ше Алек­сан­дру поме­ша­ло, во-пер­вых, ува­же­ние к неко­то­рым ора­ку­лам, а во-вто­рых, он был вынуж­ден к оста­нов­ке сво­им вой­ском, кото­рое уже не выдер­жа­ло непо­силь­ных труд­но­стей похо­да. Впро­чем, боль­ше все­го вои­ны стра­да­ли от сыро­сти при бес­пре­рыв­ных с.650 лив­нях. Из восточ­ных частей Индии, таким обра­зом, нам ста­ли извест­ны C. 698все обла­сти, лежа­щие по эту сто­ро­ну Гипа­ни­са и даже неко­то­рые зем­ли за Гипа­ни­сом, о кото­рых доба­ви­ли сведе­ния те, кто про­ник после Алек­сандра за Гипа­нис до Ган­га и Пали­бо­ф­ров. После Кофы течет Инд. Область меж­ду эти­ми дву­мя река­ми зани­ма­ют аста­ке­ны, маси­а­ны, нисеи и гипа­сии. Затем идет стра­на Асса­ка­на, где рас­по­ло­жен город Масо­га — сто­ли­ца этой стра­ны. У само­го Инда опять сле­ду­ет дру­гой город — Пев­ко­ла­и­ти­да, близ кото­ро­го был постро­ен мост, по нему Алек­сандр пере­пра­вил свое вой­ско.

28. Меж­ду Индом и Гидас­пом рас­по­ло­же­ны Так­си­лы — боль­шой город с пре­крас­ны­ми зако­на­ми и обшир­ная, весь­ма пло­до­род­ная окрест­ная область, кото­рая непо­сред­ст­вен­но сопри­ка­са­ет­ся так­же с рав­ни­на­ми. Люди и их царь Так­сил дру­же­ст­вен­но при­ня­ли Алек­сандра и полу­чи­ли за это боль­ше даров, чем дали сами, так что македо­няне завидо­ва­ли им, гово­ря, что до пере­хо­да через Инд у Алек­сандра, види­мо, не было нико­го, кому бы он мог ока­зы­вать бла­го­де­я­ния. Неко­то­рые писа­те­ли утвер­жда­ют, что эта стра­на боль­ше Егип­та. Над этой стра­ной в горах лежит стра­на Аби­са­ра, кото­рый, по сло­вам при­шед­ших от него послов, содер­жал двух змей: одну — в 80 лок­тей, а дру­гую — в 140, как гово­рит Оне­си­крит. Послед­не­го ско­рее сле­до­ва­ло бы назвать глав­ным корм­чим небы­лиц, а не корм­чим Алек­сандра. Дей­ст­ви­тель­но, хотя все спут­ни­ки Алек­сандра пред­по­чи­та­ли выслу­ши­вать чудес­ные исто­рии вме­сто прав­ды, Оне­си­крит, по-види­мо­му, пре­взо­шел всех их по части басен. Впро­чем, он рас­ска­зы­ва­ет и кое-что прав­до­по­доб­ное, и сто­я­щее упо­ми­на­ния, так что даже недо­ве­ря­ю­щий ему не может обхо­дить мол­ча­ни­ем его сооб­ще­ния. Во вся­ком слу­чае отно­си­тель­но змей пере­да­ют и дру­гие писа­те­ли, что их ловят в Эмод­ских горах и дер­жат в пеще­рах.

29. Меж­ду Гидас­пом и Аке­си­ном нахо­дит­ся стра­на Пора, обшир­ная и пло­до­род­ная; в ней око­ло 300 горо­дов, и близ Эмод­ских гор про­сти­ра­ет­ся тот лес, где Алек­сандр велел нару­бить боль­шое коли­че­ство ели, сос­ны, кед­ра и дру­гих все­воз­мож­ных пород кора­бель­но­го леса и спла­вить его к Гидас­пу; из это­го мате­ри­а­ла он постро­ил флот на Гидас­пе око­ло осно­ван­ных им горо­дов по обе­им сто­ро­нам реки, где, перей­дя реку, он победил Пора. Один из этих горо­дов он назвал Буке­фа­ли­ей, по име­ни его коня, пав­ше­го в бит­ве с Пором (конь назы­вал­ся Буке­фа­лом¹⁹ из-за широ­ко­го лба; это был пре­крас­ный бое­вой конь, и Алек­сандр все­гда выез­жал на нем C. 699в сра­же­ньях); дру­го­му он дал имя Никеи в честь сво­ей победы. В упо­мя­ну­том выше лесу, по рас­ска­зам, водит­ся чрез­вы­чай­но мно­го необы­чай­ной вели­чи­ны хво­ста­тых обе­зьян²⁰, поэто­му македо­няне, увидев одна­жды на каких-то голых хол­мах мно­же­ство их сто­я­щи­ми фрон­том в бое­вом строю (так как это живот­ное в не мень­шей сте­пе­ни, чем сло­ны, обла­да­ет почти чело­ве­че­ским разу­мом), вооб­ра­зи­ли, что перед ними нахо­дит­ся чело­ве­че­ское вой­ско. Они дви­ну­лись было на обе­зьян как на вра­гов, но, узнав исти­ну от Так­си­ла (быв­ше­го тогда у Алек­сандра), оста­но­ви­лись. Лов­ля это­го живот­но­го про­из­во­дит­ся дво­я­ким спо­со­бом. Обе­зья­на эта склон­на с.651 к под­ра­жа­нию и спа­са­ет­ся от опас­но­сти на дере­вьях. Увидев ее сидя­щей на дере­ве, охот­ни­ки ста­вят на виду чашу с водой и про­мы­ва­ют из нее свои гла­за. Затем, поста­вив вме­сто воды чашу пти­чье­го клея, отхо­дят в сто­ро­ну и под­сте­ре­га­ют изда­ли. Как толь­ко живот­ное спрыгнет с дере­ва, нама­жет­ся пти­чьим кле­ем и гла­за его при мор­га­нии закро­ют­ся, охот­ни­ки под­хо­дят и ловят его живьем. Это один спо­соб лов­ли, но есть и дру­гой. Охот­ни­ки наде­ва­ют меш­ки вро­де шта­нов и отхо­дят в сто­ро­ну, оста­вив дру­гие, кос­ма­тые, нама­зан­ные внут­ри пти­чьим кле­ем. Когда обе­зья­ны наде­нут на себя такие меш­ки, пой­мать их лег­ко.

30. Неко­то­рые поме­ща­ют в это меж­ду­ре­чье Кафею и стра­ну Сопи­фа, одно­го из мест­ных вла­сти­те­лей, дру­гие же — область по ту сто­ро­ну реки Аке­си­на и Гиа­ро­ти­ды, по сосед­ству со стра­ной дру­го­го Пора, двою­род­но­го бра­та Пора, взя­то­го в плен Алек­сан­дром. Стра­на, под­власт­ная ему, назы­ва­ет­ся Ган­да­ридой. Отно­си­тель­но Кафеи пере­да­ют как самое необык­но­вен­ное, что там исклю­чи­тель­но высо­ко ценят кра­соту как коней, так и собак. По сло­вам Оне­си­кри­та, само­го кра­си­во­го чело­ве­ка они выби­ра­ют царем, а отно­си­тель­но вся­ко­го ново­рож­ден­но­го двух­ме­сяч­но­го ребен­ка пуб­лич­но выно­сят реше­ние, име­ет ли он тре­бу­е­мую зако­ном кра­соту и досто­ин ли он жить или нет. По при­го­во­ру назна­чен­но­го для этой цели долж­ност­но­го лица ребе­нок оста­ет­ся жить или его уби­ва­ют. Муж­чи­ны рас­кра­ши­ва­ют свои боро­ды мно­же­ст­вом пест­рых кра­сок, чтобы стать кра­си­вы­ми. Это­му обы­чаю тща­тель­но сле­ду­ют мно­гие дру­гие индий­цы (так как в их стране про­из­во­дят­ся заме­ча­тель­ные крас­ки), окра­ши­вая воло­сы и одеж­ду. Насе­ле­ние, хотя во всем про­чем и отли­ча­ет­ся про­стотой, страст­но любит укра­ше­ния. Рас­ска­зы­ва­ют о таком обы­чае, харак­тер­ном для кафей­цев: жених и неве­ста сами выби­ра­ют друг дру­га, а жен сжи­га­ют вме­сте с умер­ши­ми мужья­ми по той буд­то бы при­чине, что они, ино­гда полю­бив C. 700юно­шей, покида­ли сво­их мужей или отрав­ля­ли их. Кафей­цы уста­но­ви­ли этот закон, пола­гая, что это пре­кра­тит отрав­ле­ние. Впро­чем, как рас­ска­зы о самом законе, так и о при­чине его уста­нов­ле­ния не заслу­жи­ва­ют дове­рия. В стране Сопи­фа, как пере­да­ют, нахо­дит­ся гора, содер­жа­щая камен­ную соль в коли­че­стве, доста­точ­ном для целой Индии. Непо­да­ле­ку в дру­гих горах нахо­дят­ся заме­ча­тель­ные золотые и сереб­ря­ные руд­ни­ки, как это ука­зал Горг, опыт­ный рудо­коп. Так как индий­цы не све­ду­щи в рудо­коп­ном деле и по части плав­ки метал­лов и даже не зна­ют о сво­их богат­ствах, то ведут дело доволь­но небреж­но.

31. Рас­ска­зы­ва­ют об уди­ви­тель­ной храб­ро­сти собак в стране Сопи­фа. Пере­да­ют, что Алек­сандр полу­чил от Сопи­фа 150 собак и для испы­та­ния велел натра­вить двух на льва; когда лев одо­лел их, при­шлось выпу­стить еще двух. Тогда силы про­тив­ни­ков урав­но­ве­си­лись и Сопиф при­ка­зал отта­щить одну соба­ку, взяв ее за ногу, а если соба­ка не послу­ша­ет­ся, отру­бить ей ногу. Сна­ча­ла Алек­сандр, жалея соба­ку, не согла­сил­ся резать живот­но­му ногу; после того как Сопиф ска­зал, что даст ему вза­мен четы­рех, царь усту­пил, и соба­ка поз­во­ли­ла отре­зать себе ногу мед­лен­ным сече­ни­ем, преж­де чем бро­си­ла кусать свою жерт­ву.

с.652 32. Путь до Гидас­па шел боль­шей частью в южном направ­ле­нии, оттуда же до Гипа­ни­са — более к восто­ку; в целом путь про­хо­дил, дер­жась более пред­го­рьев, чем рав­нин. Как бы то ни было, Алек­сандр воз­вра­тил­ся назад к Гидас­пу и к якор­ной сто­ян­ке кораб­лей, где он постро­ил флот, и затем поплыл по Гидас­пу. Все упо­мя­ну­тые выше реки впа­да­ют в одну — в Инд; послед­ним впа­да­ет Гипа­нис. Вооб­ще, как пере­да­ют, у Инда по край­ней мере 15 зна­чи­тель­ных при­то­ков. При­няв столь­ко вод из всех при­то­ков, река в неко­то­рых местах рас­ши­ря­ет­ся даже на 100 ста­дий, соглас­но писа­те­лям, не соблюдаю­щим меры, а по мне­нию более уме­рен­ных, самое боль­шее на 15, а самое мень­шее — на 7 (мно­го народ­но­стей и горо­дов нахо­дит­ся око­ло этой реки), а затем дву­мя устья­ми изли­ва­ет­ся в Южное море, обра­зуя ост­ров под назва­ни­ем Пата­ле­на. Алек­сандр при­нял это реше­ние²¹ и отка­зал­ся от про­ник­но­ве­ния в восточ­ные обла­сти, во-пер­вых, пото­му, что встре­тил пре­пят­ст­вия для пере­хо­да через Гипа­нис; во-вто­рых, из-за того, что по опы­ту убедил­ся в лож­но­сти слу­хов, кото­рым он рань­ше при­да­вал зна­че­ние, буд­то рав­нин­ные обла­сти выжже­ны солн­цем и под­хо­дят более для диких зве­рей, чем для оби­та­ния чело­ве­че­ско­го рода. Вот поче­му Алек­сандр всту­пил в рав­нин­ные обла­сти, отка­зав­шись от восточ­ных, отче­го пер­вые нам и извест­ны луч­ше послед­них.

C. 70133. Зем­ли меж­ду Гипа­ни­сом и Гидас­пом, по рас­ска­зам, зани­ма­ют 9 пле­мен, а горо­дов там око­ло 5000, все не мень­ше Коса, что в Меро­пиде; впро­чем, эта циф­ра, по-види­мо­му, пре­уве­ли­че­на. Отно­си­тель­но стра­ны меж­ду Индом и Гидас­пом я уже ска­зал²², какие пред­по­ло­жи­тель­но народ­но­сти, сто­я­щие упо­ми­на­ния, там оби­та­ют. Далее, ниже их живут так назы­вае­мые сибы (о них я так­же упо­мя­нул²³), мал­лы и сид­ра­ки — боль­шие пле­ме­на. В зем­ле мал­лов Алек­сандр, ранен­ный при взя­тии како­го-то город­ка, под­верг­ся смер­тель­ной опас­но­сти. О сид­ра­ках я уже гово­рил²⁴, что мифы пред­став­ля­ют их род­ст­вен­ни­ка­ми Дио­ни­са. Вбли­зи самой Пата­ле­ны, как гово­рят, рас­по­ло­же­ны стра­ны Муси­ка­на и Саба, где нахо­дят­ся Син­до­ма­ны, а так­же стра­на Пор­ти­ка­на и дру­гих (всех их победил Алек­сандр), живу­щих вдоль реч­ной обла­сти Инда. Послед­няя область — Пата­ле­на, кото­рую обра­зу­ет Инд, разде­лен­ный на 2 устья. По сло­вам Ари­сто­бу­ла, устья эти отсто­ят на 1000 ста­дий друг от дру­га. Неарх же добав­ля­ет еще 800 ста­дий. Оне­си­крит опре­де­ля­ет каж­дую сто­ро­ну заклю­чен­но­го меж­ду ними ост­ро­ва, по фор­ме тре­уголь­но­го, в 2000 ста­дий, а шири­ну реки в том месте, где про­ис­хо­дит раз­ветв­ле­ние на устья, при­бли­зи­тель­но в 200 ста­дий. Ост­ров он назы­ва­ет Дель­той, непра­виль­но счи­тая объ­ем его схо­жим с еги­пет­ской Дель­той. В дей­ст­ви­тель­но­сти счи­та­ют, что осно­ва­ние еги­пет­ской Дель­ты состав­ля­ет толь­ко 1300 ста­дий, а каж­дая сто­ро­на мень­ше осно­ва­ния. В Пата­лене есть зна­чи­тель­ный город — Пата­лы, по име­ни кото­ро­го назы­ва­ет­ся ост­ров.

34. По сло­вам Оне­си­кри­та, побе­ре­жье в этой части све­та боль­шей частью мел­ко­вод­ное, осо­бен­но у устьев рек из-за нано­сов и при­ли­вов, а так­же в силу отсут­ст­вия вет­ров, дую­щих с суши: напро­тив, в этих обла­стях боль­шей частью гос­под­ст­ву­ют вет­ры с откры­то­го моря. Оне­си­крит с.653 подроб­но гово­рит и о стране Муси­ка­на, вос­хва­ляя ее мно­гие досто­ин­ства, из кото­рых иные при­пи­сы­ва­ют­ся дру­гим индий­ским обла­стям; так, напри­мер, он гово­рит о дол­го­ле­тии жите­лей, пото­му что те, сверх 100, живут еще 30 лет (впро­чем, неко­то­рые утвер­жда­ют, что серы еще дол­го­веч­нее их), о про­сто­те жиз­ни и здо­ро­вье, хотя стра­на отли­ча­ет­ся изоби­ли­ем всех про­дук­тов. Осо­бен­но­стью их явля­ет­ся обы­чай устра­и­вать общие обеды вро­де лакон­ских, при­чем они обеда­ют на обще­ст­вен­ный счет, а мясо добы­ва­ют на охо­те. Золо­то и сереб­ро у них не в ходу, хотя есть руд­ни­ки этих метал­лов. Вме­сто рабов им слу­жат юно­ши цве­ту­ще­го воз­рас­та, подоб­но тому как у кри­тян афа­миоты, у лакон­цев — илоты²⁵. Они не зани­ма­ют­ся C. 702подроб­но нау­ка­ми, кро­ме меди­ци­ны, так как углуб­лен­ное заня­тие неко­то­ры­ми нау­ка­ми они счи­та­ют даже пре­ступ­ле­ни­ем, как напри­мер воен­ным делом и подоб­ны­ми. Судеб­ные про­цес­сы у них встре­ча­ют­ся толь­ко из-за убий­ства и оскорб­ле­ния, так как под­вер­гать­ся подоб­ным несча­стьям не зави­сит от само­го чело­ве­ка; напро­тив, ущерб в дело­вых отно­ше­ни­ях зави­сит от само­го участ­ни­ка, поэто­му нуж­но мирить­ся, когда кто-либо зло­употреб­ля­ет чьим-нибудь дове­ри­ем, а так­же быть осто­рож­ным в выбо­ре тех, кому мож­но дове­рять, и не напол­нять город судеб­ны­ми про­цес­са­ми. Тако­вы рас­ска­зы участ­ни­ков похо­да Алек­сандра.

35. Было обна­ро­до­ва­но какое-то пись­мо Кра­те­ра к его мате­ри, Ари­сто­пат­ре, в кото­ром, кро­ме мно­гих дру­гих неве­ро­ят­ных изве­стий, не согла­су­ю­щих­ся ни с одним источ­ни­ком, содер­жит­ся рас­сказ о том, что Алек­сандр дошел до Ган­га. Кра­тер утвер­жда­ет, что сам видел эту реку и огром­ных реч­ных живот­ных на ней; вели­чи­на реки — в смыс­ле шири­ны и глу­би­ны — ско­рее дале­ка от досто­вер­но­сти, чем близ­ка к ней. Дей­ст­ви­тель­но, все доста­точ­но еди­но­душ­ны в том, что Ганг — самая боль­шая река из извест­ных нам в трех частях све­та, а после нее — Инд, на третьем и чет­вер­том месте — Истр и Нил. Что каса­ет­ся подроб­но­стей, то раз­ные писа­те­ли гово­рят о нем раз­лич­но. Так, одни счи­та­ют его наи­мень­шую шири­ну в 30 ста­дий, дру­гие — толь­ко 3 ста­дии; а по сло­вам Мега­сфе­на, сред­няя шири­на дохо­дит даже до 100 ста­дий, а наи­мень­шая глу­би­на — 20 оргий.

36. При сли­я­нии Инда с дру­гой рекой²⁶, как гово­рят, рас­по­ло­же­ны Пали­бо­ф­ры — 80 ста­дий дли­ной и 15 в шири­ну, в фор­ме парал­ле­ло­грам­ма; город окру­жен дере­вян­ным тыном с про­руб­лен­ны­ми в нем отвер­сти­я­ми, так что через эти про­све­ты мож­но стре­лять из лука. Перед тыном тянет­ся ров, слу­жа­щий как для защи­ты, так и для сто­ка нечи­стот, выте­каю­щих из горо­да. Пле­мя, в обла­сти кото­ро­го нахо­дит­ся этот город, назы­ва­ет­ся пра­си­я­ми; оно самое заме­ча­тель­ное из всех. Царь дол­жен, кро­ме соб­ст­вен­но­го име­ни, полу­чен­но­го при рож­де­нии, носить еще имя, оди­на­ко­вое с горо­дом, и назы­вать­ся Пали­бо­ф­ром, как напри­мер Сан­дро­котт, к кото­ро­му был отправ­лен послом²⁷ Мега­сфен. Подоб­ный обы­чай суще­ст­ву­ет у пар­фян; дей­ст­ви­тель­но, у них все цари назы­ва­ют­ся Арса­ка­ми, хотя соб­ст­вен­ное имя одно­го царя — Ород, дру­го­го — Фра­ат, третье­го — как-нибудь еще.

37. По обще­му мне­нию, вся стра­на по ту сто­ро­ну Гипа­ни­са явля­ет­ся наи­луч­шей, одна­ко точ­ных опи­са­ний ее не суще­ст­ву­ет. Сведе­ния же, с.654 пере­да­вае­мые писа­те­ля­ми, пре­уве­ли­че­ны и носят более фан­та­сти­че­ский харак­тер в силу незна­ком­ства со стра­ной и ее отда­лен­но­сти от нас. Тако­вы, напри­мер, рас­ска­зы о мура­вьях²⁸, рою­щих золо­то, и дру­гих созда­ни­ях — живот­ных и людях — свое­об­раз­ных по внеш­не­му виду и совер­шен­но необыч­ных в смыс­ле неко­то­рых сво­их при­род­ных дан­ных. Так, напри­мер, пере­да­ют о дол­го­веч­но­сти серов, кото­рые рас­тя­ги­ва­ют вре­мя жиз­ни даже за 200 лет. Рас­ска­зы­ва­ют об ари­сто­кра­ти­че­ском строе в неко­то­ром смыс­ле тамош­не­го государ­ства, при­чем пра­вя­щий совет состо­ит из 5000 совет­ни­ков; каж­дый из них достав­ля­ет государ­ству по сло­ну. По сло­вам Мега­сфе­на, C. 703в стране пра­си­ев водят­ся самые боль­шие тиг­ры, по раз­ме­ру почти что вдвойне пре­вос­хо­дя­щие львов; эти живот­ные настоль­ко силь­ны, что один руч­ной тигр, хотя его вели 4 чело­ве­ка, схва­тил зад­ней ногой мула и силой при­влек его к себе. Далее, хво­ста­тые обе­зья­ны²⁹ там круп­нее самых боль­ших собак; они бело­го цве­та, за исклю­че­ни­ем мор­ды, кото­рая чер­ная (у дру­гих же, наобо­рот). Хво­сты у них длин­нее 2 лок­тей; обе­зья­ны эти совер­шен­но руч­ные и не опас­ны в смыс­ле напа­де­ний и воров­ства. Там выка­пы­ва­ют из зем­ли кам­ни цве­та лада­на, сла­ще фиг и меда. В дру­гих местах водят­ся змеи дли­ной в 2 лок­тя с пере­пон­ча­ты­ми кры­лья­ми, как у лету­чих мышей; они лета­ют по ночам, испус­кая кап­ли мочи или даже пота, что вызы­ва­ет нагно­е­ние кожи у вся­ко­го, кто не убе­рег­ся от это­го. Встре­ча­ют­ся там и кры­ла­тые скор­пи­о­ны огром­ной вели­чи­ны; про­из­рас­та­ет так­же эбе­но­вое дере­во, есть силь­ные соба­ки, кото­рые, заку­сив зуба­ми свою жерт­ву, не выпус­ка­ют ее до тех пор пока им в нозд­ри не нальют воды; у неко­то­рых при куса­нии от яро­сти выво­ра­чи­ва­ют­ся гла­за, а ино­гда даже выпа­да­ют из орбит. Одна соба­ка удер­жа­ла как-то льва и быка, а бык, схва­чен­ный такой соба­кой за мор­ду, был даже умерщ­влен, преж­де чем успел осво­бо­дить­ся.

38. В гор­ной стране, про­дол­жа­ет Мега­сфен, есть река Сила, на поверх­но­сти воды кото­рой ниче­го не дер­жит­ся. Демо­крит, впро­чем, не верит это­му (а он исхо­дил бо́льшую часть Азии). Не допус­ка­ет это­го и Ари­сто­тель; хотя суще­ст­ву­ют такие тон­кие слои возду­ха, что ни одно кры­ла­тое суще­ство не может дер­жать­ся на них. Неко­то­рые [пред­ме­ты], выде­ля­ю­щие испа­ре­ния, так­же обла­да­ют спо­соб­но­стью при­тя­ги­вать к себе и как бы погло­ща­ют летаю­щие над ними пред­ме­ты, как янтарь — мяки­ну, а маг­нит — желе­зо. Быть может, подоб­но­го рода есте­ствен­ные силы при­су­щи и воде. Впро­чем, это отно­сит­ся до неко­то­рой сте­пе­ни к натур­фи­ло­со­фии и к уче­нию о пла­ваю­щих телах и долж­но рас­смат­ри­вать­ся там. Что каса­ет­ся наше­го опи­са­ния, то его нуж­но допол­нить всем, что бли­же отно­сит­ся к обла­сти гео­гра­фии.

39. Соглас­но Мега­сфе­ну, все насе­ле­ние Индии делит­ся на 7 частей. Пер­вой по досто­ин­ству, но наи­мень­шей чис­лен­но явля­ет­ся каста фило­со­фов. К ним обра­ща­ют­ся, к каж­до­му осо­бо, те, кто при­но­сит жерт­вы богам или умер­шим, а ко всем сов­мест­но — цари на так назы­вае­мом Вели­ком Сове­те; сюда соби­ра­ют­ся в нача­ле ново­го года все фило­со­фы к воротам цар­ско­го двор­ца. Каж­дый из них вся­кое свое сочи­не­ние или наблюде­ние, с.655 полез­ное для уве­ли­че­ния уро­жая пло­дов, при­пло­да живот­ных или в отно­ше­нии управ­ле­ния государ­ст­вом, сооб­ща­ет пуб­лич­но. Три­жды ули­чен­ный C. 704во лжи по зако­ну дол­жен всю жизнь мол­чать; тот же, кто ока­зал­ся прав, осво­бож­да­ет­ся от пода­тей и нало­гов.

40. Вто­рая часть, гово­рит Мега­сфен, — каста зем­ледель­цев. Это самый мно­го­чис­лен­ный и наи­бо­лее вид­ный раз­ряд людей в силу пре­до­став­лен­ной им сво­бо­ды от воен­ной служ­бы и пра­ва без­опас­но трудить­ся на полях. Они нико­гда вме­сте не при­хо­дят в город ни по обще­ст­вен­ным, ни по иным каким-нибудь делам. По его сло­вам, неред­ко слу­ча­ет­ся, что в одно и то же вре­мя и в одном и том же месте вои­ны сто­ят в бое­вом поряд­ке, рискуя жиз­нью в бою с вра­га­ми, а зем­ледель­цы, не под­вер­га­ясь опас­но­сти, пашут и копа­ют зем­лю под защи­той вои­нов. Вся зем­ля там при­над­ле­жит царю. Зем­ледель­цы обра­ба­ты­ва­ют зем­лю за аренд­ную пла­ту в раз­ме­ре чет­вер­той части уро­жая³⁰.

41. Третья часть — каста пас­ту­хов и охот­ни­ков, кото­рым одним толь­ко и раз­ре­ше­но охо­тить­ся, раз­во­дить скот, про­да­вать или отда­вать вна­ем вьюч­ных живот­ных. За то что чле­ны этой касты избав­ля­ют зем­лю от хищ­ных зве­рей и птиц, поедаю­щих семе­на, они полу­ча­ют от царя хлеб­ный паек, ведя коче­вую жизнь в шат­рах. Коня и сло­на част­но­му лицу дер­жать не раз­ре­ша­ет­ся; конь и слон счи­та­ют­ся цар­ской соб­ст­вен­но­стью, а уход за ними вве­рен осо­бым над­смотр­щи­кам.

42. Охота на сло­нов ведет­ся таким обра­зом: место, лишен­ное рас­ти­тель­но­сти, при­бли­зи­тель­но 4 или 5 ста­дий в окруж­но­сти, обво­дят глу­бо­ким рвом, а вход соеди­ня­ют весь­ма узким мостом. Затем в загон впус­ка­ют трех или четы­рех самых смир­ных самок, а сами охот­ни­ки под­жида­ют, лежа в заса­де, в укры­тых хижи­нах. Днем дикие сло­ны не при­бли­жа­ют­ся к заго­ну, а ночью вхо­дят туда пооди­ноч­ке. Когда сло­ны вошли в загон, охот­ни­ки неза­мет­но запи­ра­ют выход, затем впус­ка­ют туда самых силь­ных при­ру­чен­ных сло­нов-бой­цов и застав­ля­ют их бить­ся с дики­ми и вме­сте с тем изну­ря­ют голо­дом. Как толь­ко сло­ны начи­на­ют осла­бе­вать, самые храб­рые кор­на­ки неза­мет­но спус­ка­ют­ся в загон и каж­дый под­ле­за­ет под брю­хо сво­его ездо­во­го сло­на, а оттуда пере­пол­за­ет под брю­хо дико­го сло­на и свя­зы­ва­ет ему ноги. После это­го кор­на­ки велят при­ру­чен­ным сло­нам бить свя­зан­ных сло­нов, пока те не пова­лят­ся на зем­лю. Когда дикие сло­ны упа­дут на зем­лю, охот­ни­ки при­вя­зы­ва­ют рем­ня­ми из бычьей кожи диких живот­ных за шеи к шеям руч­ных сло­нов. Для того чтобы сло­ны, встря­хи­вая, не сбро­си­ли охот­ни­ков при попыт­ке сесть на них, на шеях сло­нов кру­гом дела­ют над­ре­зы и по ним обма­ты­ва­ют рем­ни; таким обра­зом, боль застав­ля­ет их тер­петь око­вы и сохра­нять спо­кой­ст­вие. Из чис­ла пой­ман­ных сло­нов охот­ни­ки отби­ра­ют бес­по­лез­ных для работы по ста­ро­сти или по моло­до­сти, а осталь­ных отво­дят в стой­ла. Здесь их стре­но­жи­ва­ют, при­вя­зы­ва­ют за шеи к креп­ко вко­ло­чен­но­му стол­бу и укро­ща­ют голо­дом. C. 705Затем вос­ста­нав­ли­ва­ют силы живот­ных, давая им в пищу зеле­ный трост­ник и тра­ву. Потом сло­нов учат слу­шать­ся при­ка­за­ний — одних сло­ва­ми коман­ды, дру­гих заво­ра­жи­ва­ют рит­ми­че­ским напе­вом под зву­ки буб­нов. с.656 Толь­ко немно­гие сло­ны труд­но под­да­ют­ся укро­ще­нию; дей­ст­ви­тель­но, от при­ро­ды эти живот­ные крот­ко­го и мяг­ко­го нра­ва, так что в этом отно­ше­нии похо­жи на разум­ные созда­ния. Неко­то­рые сло­ны даже бла­го­по­луч­но выно­сят из сра­же­ния сво­их кор­на­ков, пав­ших от поте­ри кро­ви, а иные спа­са­ют пол­заю­щих меж­ду их пере­д­ни­ми нога­ми, защи­щая их. Если они слу­чай­но в яро­сти убьют кого-нибудь из тех, кто их кор­мит или учит, то так силь­но тос­ку­ют, что с горя отка­зы­ва­ют­ся даже от пищи, а ино­гда и уми­ра­ют голод­ной смер­тью.

43. Спа­ри­ва­ют­ся сло­ны и про­из­во­дят дете­ны­шей, как лоша­ди, боль­шей частью вес­ной. Когда у сам­ца насту­па­ет вре­мя спа­ри­ва­ния, он ста­но­вит­ся диким и охва­чен бешен­ст­вом. В это вре­мя он испус­ка­ет какое-то жиро­вое веще­ство через дыха­тель­ные отвер­стия, рас­по­ло­жен­ные око­ло вис­ков. У самок про­ис­хо­дит то же самое, лишь толь­ко откры­ва­ет­ся такое отвер­стие. Сам­ки носят дете­ны­шей самое боль­шее 18 меся­цев и самое мень­шее 16 меся­цев; кор­мит мать 6 лет. Боль­шин­ство сло­нов живет столь­ко же лет, сколь­ко самые дол­го­веч­ные люди, а неко­то­рые дожи­ва­ют даже до 200 лет. Одна­ко сло­ны стра­да­ют мно­же­ст­вом болез­ней, кото­рые с трудом под­да­ют­ся лече­нию. Лекар­ст­вом про­тив глаз­ной болез­ни слу­жит про­мы­ва­ние глаз коро­вьим моло­ком; от боль­шин­ства же дру­гих болез­ней помо­га­ет питье чер­но­го вина; при ране­ни­ях при­ме­ня­ют топ­ле­ное коро­вье мас­ло (так как оно выво­дит из тела ост­рые кусоч­ки желе­за), а нары­вы раз­мяг­ча­ют, при­кла­ды­вая кус­ки сви­ни­ны. По сло­вам Оне­си­кри­та, сло­ны живут до 300 лет, а в ред­ких слу­ча­ях даже до 500. Наи­боль­шей силы они дости­га­ют око­ло 200 лет; сам­ки спо­соб­ны про­из­во­дить дете­ны­шей целое деся­ти­ле­тие. Не толь­ко Оне­си­крит, но и дру­гие утвер­жда­ют, что индий­ские сло­ны круп­нее и силь­нее ливий­ских. Встав на зад­ние ноги, они хоботом опро­киды­ва­ют башен­ные зуб­цы и выры­ва­ют дере­вья с кор­нем. Неарх рас­ска­зы­ва­ет, что при охо­те на сло­нов ста­вят кап­ка­ны на несколь­ких пере­крест­ках и заго­ня­ют туда диких сло­нов при­ру­чен­ные живот­ные, так как послед­ние силь­нее и управ­ля­ют­ся кор­на­ка­ми. Кро­ме того, сло­ны так лег­ко при­ру­ча­ют­ся, что их обу­ча­ют даже метать в цель кам­ни и поль­зо­вать­ся ору­жи­ем; они пре­крас­но пла­ва­ют. Колес­ни­ца со сло­на­ми счи­та­ет­ся у индий­цев вели­чай­шей цен­но­стью. Как и вер­блюды, сло­ны ходят под ярмом; для жен­щи­ны счи­та­ет­ся вели­кой честью, если она полу­чит в дар от поклон­ни­ка сло­на. Впро­чем, это сооб­ще­ние не согла­су­ет­ся с утвер­жде­ни­ем того писа­те­ля, соглас­но кото­ро­му лошадь и слон при­над­ле­жа­ли исклю­чи­тель­но царям³¹.

44. Неарх утвер­жда­ет, что видел шку­ры мура­вьев, рою­щих золо­то, C. 706похо­жие на лео­пар­до­вые шку­ры. Мега­сфен же пере­да­ет об этих мура­вьях сле­дую­щее: в стране дер­дов, боль­шо­го индий­ско­го пле­ме­ни, живу­ще­го к восто­ку в горах, есть плос­ко­го­рье почти 3000 ста­дий в окруж­но­сти. Под этим плос­ко­го­рьем нахо­дят­ся золотые руд­ни­ки, где рудо­ко­па­ми — муравьи, живот­ные вели­чи­ной не мень­ше лисиц; они отли­ча­ют­ся необы­чай­ной быст­ро­той и живут лов­лей зве­рей. Зимой это живот­ное копа­ет зем­лю и соби­ра­ет ее в кучи у вхо­дов в норы подоб­но кротам. Это — золо­той песок, с.657 тре­бу­ю­щий толь­ко незна­чи­тель­ной плав­ки. Сосед­ние жите­ли тай­ком при­ез­жа­ют за этим пес­ком на вьюч­ных живот­ных; если это про­ис­хо­дит откры­то, то муравьи упор­но борют­ся с ними и пре­сле­ду­ют бегу­щих; настиг­нув людей, они уби­ва­ют их вме­сте с вьюч­ны­ми живот­ны­ми. Для того чтобы муравьи их не заме­ти­ли, похи­ти­те­ли раз­бра­сы­ва­ют в раз­ных местах кус­ки мяса диких зве­рей и, когда муравьи раз­бе­га­ют­ся за добы­чей, уно­сят золо­той песок. Не умея выплав­лять золо­то, они про­да­ют песок в необ­ра­ботан­ном виде куп­цам за любую цену.

45. Так как в рас­ска­зе об охот­ни­ках и диких зве­рях я упо­мя­нул сооб­ще­ние Мега­сфе­на и дру­гих, то мне при­хо­дит­ся доба­вить еще сле­дую­щее. Неарх удив­ля­ет­ся мно­же­ству пре­смы­каю­щих­ся в Индии и их зло­вред­но­сти. По его сло­вам, во вре­мя навод­не­ний живот­ные сбе­га­ют­ся с рав­нин к посе­ле­ни­ям, недо­ступ­ным навод­не­нию, и напол­ня­ют жили­ща. Из-за это­го жите­лям при­хо­дит­ся устра­и­вать свои ложа на воз­вы­ше­ни­ях, а ино­гда даже покидать жили­ща, когда пре­смы­каю­щих­ся чрез­вы­чай­но мно­го. Если же бо́льшая часть их не погибнет от воды, то стра­на может пре­вра­тить­ся в пусты­ню. Впро­чем, неко­то­рые пре­смы­каю­щи­е­ся сво­и­ми малы­ми раз­ме­ра­ми столь же опас­ны, как и дру­гие сво­ей огром­ной вели­чи­ной; пер­вые пото­му, что от них труд­но убе­речь­ся, а вто­рые — из-за их силы, в осо­бен­но­сти там, где встре­ча­ют­ся змеи в 16 лок­тей дли­ны. Закли­на­те­ли змей бро­дят по стране, и народ верит, что они выле­чи­ва­ют от уку­сов; и это почти что един­ст­вен­ный спо­соб лече­ния. Народ ведь не стра­да­ет мно­ги­ми болез­ня­ми в силу про­стоты их обра­за жиз­ни и воз­дер­жа­ния от вина. Если же воз­ни­ка­ют болез­ни, то их лечат муд­ре­цы. По сло­вам Ари­сто­бу­ла, напро­тив, он не видел ни одно­го живот­но­го такой огром­ной вели­чи­ны, став­шей пред­ме­том тол­ков, за исклю­че­ни­ем одной змеи в 9 лок­тей и 1 пядь дли­ной. И я сам видел в Егип­те змею при­бли­зи­тель­но такой вели­чи­ны, при­ве­зен­ную из Индии. Он гово­рит, что есть мно­го гадюк и аспидов гораздо мень­ших раз­ме­ров и боль­ших скор­пи­о­нов. Но ни одно из этих пре­смы­каю­щих­ся не доса­жда­ет в такой сте­пе­ни, как тон­кие змей­ки не боль­ше 1 пяди. Дей­ст­ви­тель­но, их нахо­дят спря­тав­ши­ми­ся в палат­ках, в вещах, в сте­нах. Уку­шен­ные ими с муче­ни­я­ми исте­ка­ют кро­вью, кото­рая льет­ся из всех пор, а затем уми­ра­ют, если им не ока­жут немед­лен­ной помо­щи. Впро­чем, помочь лег­ко в силу цели­тель­но­го свой­ства индий­ских C. 707коре­ньев и зелий. Кро­ко­ди­лов, про­дол­жа­ет он, в Инде немно­го, и они не опас­ны для чело­ве­ка; осталь­ные живот­ные там боль­шей частью те же самые, что и в Ниле, кро­ме гип­по­пота­ма. Впро­чем, Оне­си­крит утвер­жда­ет, что и это живот­ное встре­ча­ет­ся там. По сло­вам Ари­сто­бу­ла, из-за кро­ко­ди­лов ни одна мор­ская рыба не вхо­дит в Нил, исклю­чая фриссы³², кест­рея³³ и дель­фи­на³⁴, а в Инде, напро­тив, очень мно­го раз­ной мор­ской рыбы. Из карид³⁵ малень­кие под­ни­ма­ют­ся вверх по Инду до гор³⁶, тогда как боль­шие — до сли­я­ния Инда с Аке­си­ном. Столь­ко есть рас­ска­зов о живот­ных в Индии. Теперь, воз­вра­ща­ясь к Мега­сфе­ну, я про­дол­жу рас­сказ с того пунк­та, где оста­но­вил­ся.

с.658 46. Мега­сфен гово­рит, что за охот­ни­ка­ми и пас­ту­ха­ми сле­ду­ет чет­вер­тая каста — ремес­лен­ни­ки, тор­гов­цы и все люди физи­че­ско­го труда. Одни из них пла­тят подать и несут воз­ло­жен­ные повин­но­сти; что же каса­ет­ся ору­жей­ни­ков и кораб­ле­стро­и­те­лей, то они полу­ча­ют от царя уста­нов­лен­ную пла­ту и содер­жа­ние, так как работа­ют толь­ко на него. Ору­жи­ем снаб­жа­ет вои­нов глав­ный вое­на­чаль­ник, а кораб­ли отда­ет вна­ем море­хо­дам и куп­цам наварх.

47. Пятый раз­ряд — это каста вои­нов, кото­рые все вре­мя, если они на войне, про­во­дят в празд­но­сти и пьян­стве и живут за счет цар­ской каз­ны. Поэто­му в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти они быст­ро высту­па­ют в поход, при­чем не берут с собой ниче­го, кро­ме соб­ст­вен­ной осо­бы.

48. Шестой раз­ряд — над­смотр­щи­ки. Им вве­ре­но наблюде­ние за всем, что дела­ет­ся; их обя­зан­ность доно­сить об этом царю. Помощ­ни­ца­ми их явля­ют­ся гете­ры, при­чем город­ским над­смотр­щи­кам помо­га­ют город­ские гете­ры, а лагер­ным — лагер­ные. На эту долж­ность назна­ча­ют толь­ко луч­ших и вер­ней­ших людей.

49. Седь­мую касту состав­ля­ют совет­ни­ки и помощ­ни­ки царя, в руках кото­рых нахо­дят­ся выс­шие долж­но­сти, судо­про­из­вод­ство и управ­ле­ние все­ми государ­ст­вен­ны­ми дела­ми. Этим людям не поз­во­ля­ет­ся женить­ся на жен­щине из дру­гой касты, менять заня­тие или работу одну на дру­гую, рав­но как и сов­ме­щать несколь­ко долж­но­стей, если толь­ко они не при­над­ле­жат к чис­лу фило­со­фов; послед­ним, по сло­вам Мега­сфе­на, все это доз­во­ле­но ради их высо­ких досто­инств.

50. Из долж­ност­ных лиц — одни смот­ри­те­ли рын­ка, дру­гие — блю­сти­те­ли поряд­ка в горо­де³⁷, третьи — вое­на­чаль­ни­ки. Пер­вые из них про­из­во­дят новый обмер зем­ли³⁸, регу­ли­ру­ют рус­ла рек и, как в Егип­те, наблюда­ют за закры­ты­ми кана­ла­ми, откуда вода рас­пре­де­ля­ет­ся по водо­про­вод­ным тру­бам, для того чтобы все мог­ли поль­зо­вать­ся водой поров­ну. C. 708Этим же долж­ност­ным лицам под­чи­не­ны и охот­ни­ки, кото­рых они име­ют пра­во награж­дать или нака­зы­вать по заслу­гам. Они соби­ра­ют нало­ги и над­зи­ра­ют за про­мыс­ла­ми, свя­зан­ны­ми с зем­лей, как напри­мер за дро­во­се­ка­ми, плот­ни­ка­ми, куз­не­ца­ми и рудо­ко­па­ми. Они про­во­дят доро­ги, уста­нав­ли­вая через каж­дые 10 ста­дий стол­бы с ука­за­ни­ем пово­ротов и рас­сто­я­ний.

51. Блю­сти­те­ли город­ско­го поряд­ка делят­ся на 6 групп по 5 чело­век в каж­дой. Чле­ны пер­вой груп­пы наблюда­ют за ремес­ла­ми. Дру­гие веда­ют при­е­мом чуже­зем­цев, устра­и­ва­ют послед­ним гости­ни­цы и наблюда­ют за поведе­ни­ем через при­став­лен­ных к ним спут­ни­ков; они сопро­вож­да­ют самих чуже­стран­цев и в слу­чае смер­ти отправ­ля­ют на роди­ну их иму­ще­ство³⁹, заботят­ся о боль­ных и погре­ба­ют покой­ни­ков. Третьи зани­ма­ют­ся рас­сле­до­ва­ни­ем слу­ча­ев рож­де­ний и смер­тей, когда и при каких обсто­я­тель­ствах они про­изо­шли, как ради обло­же­ния нало­га­ми, так и для того, чтобы рож­де­ния и смер­ти, будь то луч­ших или худ­ших, не оста­ва­лись неиз­вест­ны­ми. Чет­вер­тые заве­ду­ют мелоч­ной тор­гов­лей и това­ро­об­ме­ном. Они наблюда­ют за мера­ми и за пло­да­ми сезон­но­го уро­жая, чтобы с.659 послед­ние про­да­ва­лись с клей­ме­ны­ми мера­ми. Один и тот же чело­век не может про­да­вать боль­ше одно­го пред­ме­та без упла­ты двой­но­го нало­га. Пятые при­став­ле­ны наблюдать за изде­ли­я­ми ремес­лен­ни­ков, чтобы эти изде­лия про­да­ва­лись клей­ме­ны­ми и новые отдель­но от ста­рых. Тому, кто сме­ши­ва­ет новые изде­лия со ста­ры­ми, пола­га­ет­ся штраф. Шестые, и послед­ние, соби­ра­ют деся­ти­ну с про­да­вае­мых това­ров. Укры­ва­те­лю това­ра от нало­га пола­га­ет­ся в нака­за­ние смерть. Эти обя­зан­но­сти пору­че­ны каж­дой груп­пе блю­сти­те­лей поряд­ка в отдель­но­сти, а все вме­сте они наблюда­ют за част­ны­ми и государ­ст­вен­ны­ми дела­ми, за ремон­том обще­ст­вен­ных зда­ний, за цена­ми на това­ры, рын­ка­ми, гава­ня­ми и свя­ти­ли­ща­ми.

52. После блю­сти­те­лей город­ско­го поряд­ка идет тре­тий объ­еди­нен­ный раз­ряд долж­ност­ных лиц, ведаю­щих воен­ным делом; этот раз­ряд тоже делит­ся на 6 групп по 5 чело­век в каж­дой. Чле­ны пер­вой груп­пы при­став­ле­ны к навар­ху⁴⁰. Дру­гие — к началь­ни­ку воло­вьих упря­жек, на кото­рых пере­во­зят воен­ные маши­ны, про­до­воль­ст­вие для людей и вьюч­но­го скота и все необ­хо­ди­мое для вой­ска. Они же достав­ля­ют обслу­жи­ваю­щий пер­со­нал: бара­бан­щи­ков, носи­те­лей коло­коль­чи­ков, коню­хов, масте­ров воен­ных машин и их помощ­ни­ков; они высы­ла­ют с коло­коль­ным зво­ном загото­ви­те­лей кор­мов для скота, обес­пе­чи­вая быст­ро­ту и без­опас­ность достав­ки награ­да­ми и нака­за­ни­ем. В веде­нии третьих нахо­дит­ся пехота; чет­вер­тые заве­ду­ют лошадь­ми; пятые — колес­ни­ца­ми; шестые — сло­на­ми. Стой­ла для лоша­дей и сло­нов явля­ют­ся цар­ской соб­ст­вен­но­стью; арсе­нал C. 709так­же цар­ский⁴¹, пото­му что каж­дый воин воз­вра­ща­ет в арсе­нал свое сна­ря­же­ние, лоша­дей — в цар­ские конюш­ни, рав­ным обра­зом и сло­нов. Послед­них не взнузды­ва­ют. Повоз­ки в похо­дах везут быки. Лоша­дей ведут за недо­узд­ки, чтобы не запа­лить им ноги и чтобы их рез­вость не упа­ла при запряж­ке в бое­вые колес­ни­цы. На каж­дой колес­ни­це, кро­ме воз­ни­цы, нахо­дят­ся 2 бой­ца, а на слоне — кор­нак и 3 стрел­ка.

53. Все индий­цы отли­ча­ют­ся скром­ным обра­зом жиз­ни, осо­бен­но во вре­мя похо­дов; они не любят ника­кой бес­по­рядоч­ной воз­ни и поэто­му сохра­ня­ют дис­ци­пли­ну. Но боль­ше все­го они про­яв­ля­ют воз­дер­жан­но­сти в отно­ше­нии воров­ства. По край­ней мере, по сло­вам Мега­сфе­на, он нико­гда, нахо­дясь в лаге­ре Сан­дро­кот­та, где сто­я­ло 400-тысяч­ное вой­ско, не видел объ­яв­ле­ния об укра­ден­ных вещах сто­и­мо­стью боль­ше 200 драхм; и это у людей, где нет писа­ных зако­нов! В самом деле, по его сло­вам, индий­цы не уме­ют читать и писать, но раз­би­ра­ют­ся во всех делах по памя­ти. Тем не менее индий­цы живут счаст­ли­во бла­го­да­ря про­сто­те и береж­ли­во­сти. Дей­ст­ви­тель­но, они, по сло­вам это­го писа­те­ля, не пьют вина, кро­ме как при жерт­во­при­но­ше­ни­ях, и то из риса, а не из ячме­ня. Пищей им слу­жит боль­шей частью рисо­вая похлеб­ка. Их про­стота про­яв­ля­ет­ся в зако­нах и дело­вых дого­во­рах тем, что они не стра­да­ют сутяж­ни­че­ст­вом. Так, в этой стране нет про­цес­сов о закла­дах и дове­рен­ных цен­но­стях; им не нуж­но ни свиде­те­лей, ни печа­тей, но все верят тем, кому пору­ча­ют свои цен­но­сти. Домаш­нее иму­ще­ство обыч­но без над­зо­ра. Это, конеч­но, все разум­но. Но никто, пожа­луй, не одоб­рит дру­го­го их обы­чая — все­гда жить с.660 толь­ко для себя и не иметь обще­го для всех часа обеда и зав­тра­ка, есть, как кому забла­го­рас­судит­ся; ведь дру­гой спо­соб еды более под­хо­дит для обще­ст­вен­ной и граж­дан­ской жиз­ни.

54. Из видов физи­че­ско­го ухо­да за телом индий­цы боль­ше все­го ценят рас­ти­ра­ние раз­ны­ми спо­со­ба­ми и, меж­ду про­чим, гла­дят свое тело глад­кой палоч­кой из эбе­но­во­го дере­ва. Похо­ро­ны у них скром­ны, и могиль­ные хол­мы невы­со­ки. В про­ти­во­по­лож­ность про­сто­те во всем оби­хо­де они любят укра­ше­ния. Так, они носят выши­тые золо­том убо­ры, укра­ше­ния из дра­го­цен­ных кам­ней, пест­рые одеж­ды из тон­кой льня­ной мате­рии, и их сопро­вож­да­ют с зон­ти­ка­ми от солн­ца. Так как они высо­ко ценят кра­соту, то дела­ют все, что может укра­сить лицо. Но они ува­жа­ют так­же прав­ду и доб­лесть. Поэто­му-то они не пре­до­став­ля­ют пре­иму­ще­ства воз­рас­ту стар­цев, если те не обла­да­ют пре­вос­ход­ством в муд­ро­сти. Они берут себе в жены мно­го деву­шек, поку­пая их у роди­те­лей; послед­ние полу­ча­ют вза­мен упряж­ку быков. Одних жен они берут для обслу­жи­ва­ния, дру­гих ради наслаж­де­ния и чтобы иметь от них боль­шое потом­ство. Если их не C. 710застав­ля­ют быть цело­муд­рен­ны­ми, то они могут вести раз­врат­ную жизнь. Никто из индий­цев, увен­чав­шись вен­ком, не при­но­сит жерт­вы, не вос­ку­ря­ет фимиа­ма и не совер­ша­ет воз­ли­я­ния. Жерт­вен­ное живот­ное не зака­лы­ва­ют, но душат, чтобы при­не­сти его боже­ству неизу­ве­чен­ным и невреди­мым. Ули­чен­но­му в лже­свиде­тель­стве отру­ба­ют руки и ноги, а иска­ле­чив­ший кого-нибудь не толь­ко под­вер­га­ет­ся тому же само­му, но ему отру­ба­ют еще и руку. Если кто лишит ремес­лен­ни­ка руки или гла­за, того каз­нят смер­тью. По сло­вам Мега­сфе­на, ни у кого из индий­цев нет рабов; Оне­си­крит, напро­тив, объ­яв­ля­ет раб­ство осо­бен­но­стью индий­цев в стране Муси­ка­на, счи­тая это ново­введе­ние поло­жи­тель­ным дости­же­ни­ем, подоб­но тому как он упо­ми­на­ет и о мно­гих дру­гих дости­же­ни­ях этой стра­ны, как име­ю­щей самые луч­шие зако­ны.

55. Уход за осо­бой царя воз­ло­жен на жен­щин, так­же куп­лен­ных у роди­те­лей. Лич­ная охра­на царя и осталь­ное вой­ско рас­по­ло­же­ны за ворота­ми. Жен­щи­на, убив­шая пья­но­го царя, в награ­ду всту­па­ет в супру­же­ство с его пре­ем­ни­ком, а их дети насле­ду­ют цар­скую власть. Царь не спит днем и даже ночью вынуж­ден от вре­ме­ни до вре­ме­ни менять ложе из бояз­ни зло­го умыс­ла. Из нево­ен­ных тор­же­ст­вен­ных выхо­дов царя — один выход в суд, где ему при­хо­дит­ся слу­шать дела целый день, и нисколь­ко не мень­ше, даже если насту­па­ет вре­мя ухо­да за его осо­бой. Уход этот состо­ит в рас­ти­ра­нии палоч­ка­ми, так как царь одно­вре­мен­но слу­ша­ет дела и рас­ти­ра­ет­ся с помо­щью четы­рех мас­са­жи­стов, сто­я­щих вокруг. Вто­рой тор­же­ст­вен­ный выход царя — для при­не­се­ния жертв. Тре­тий — на охоту, неко­то­рым обра­зом вак­хи­че­ский; при этом царь высту­па­ет в окру­же­нии жен­щин, а вне кру­га жен­щин идут копье­нос­цы. С обе­их сто­рон путь про­цес­сии ограж­ден верев­ка­ми. Тому, кто зай­дет за верев­ку к жен­щи­нам, гро­зит смерть. Впе­ре­ди идут бара­бан­щи­ки и несу­щие коло­коль­чи­ки. Царь охо­тит­ся в ого­ро­жен­ном про­стран­стве, стре­ляя из лука с помо­ста (рядом с ним сто­ят 2 или 3 воору­жен­ные жен­щи­ны), а в неого­ро­жен­ных местах с.661 царь охо­тит­ся со сло­на. Жен­щи­ны же сле­ду­ют за ним одни на колес­ни­цах, дру­гие — на конях, третьи — на сло­нах со вся­ко­го рода ору­жи­ем, подоб­но тому как они высту­па­ют с царем в поход.

56. Конеч­но, эти обы­чаи пред­став­ля­ют­ся стран­ны­ми по срав­не­нию с наши­ми, одна­ко еще более пора­зи­тель­ны сле­дую­щие. Так, Мега­сфен сооб­ща­ет, что жите­ли Кав­ка­за откры­то сооб­ща­ют­ся с жен­щи­на­ми и поеда­ют тела сво­их род­ст­вен­ни­ков. Есть там хво­ста­тые обе­зья­ны, сбра­сы­ваю­щие кам­ни; живот­ные взби­ра­ют­ся на кру­чи и сбра­сы­ва­ют оттуда кам­ни на сво­их пре­сле­до­ва­те­лей. Боль­шин­ство наших домаш­них живот­ных у них встре­ча­ет­ся в диком состо­я­нии. Мега­сфен сооб­ща­ет о лоша­ди-еди­но­ро­ге C. 711с оле­ньей голо­вой, о сто­я­щих пря­мо трост­ни­ках в 30 оргий дли­ны и о дру­гих — сте­лю­щих­ся по зем­ле в 50 оргий, и столь тол­стых, что диа­метр одних в 3 лок­тя, а дру­гих — в 2 раза боль­ше.

57. Пере­хо­дя затем в область чистой фан­та­сти­ки, Мега­сфен рас­ска­зы­ва­ет о людях в 5 или в 3 пяди высотой, из кото­рых иные даже без­но­сые с дву­мя дыха­тель­ны­ми отвер­сти­я­ми над ртом. С пле­ме­нем людей в 3 пяди выши­ной, по его сло­вам, вою­ют журав­ли (об этой войне упо­ми­на­ет так­же Гомер)⁴² и куро­пат­ки, кото­рые там вели­чи­ной с гуся. Это пле­мя соби­ра­ет и уни­что­жа­ет яйца журав­лей, кото­рые эта пти­ца там кла­дет; поэто­му-то нигде в дру­гих местах нет яиц журав­лей, и, конеч­но, их птен­цов. Неред­ко журавль спа­са­ет­ся от уда­ра стре­лы с брон­зо­вым ост­ри­ем в сво­ем теле. Подоб­ные же рос­сказ­ни пере­да­ют о людях, «спя­щих на сво­их ушах», о дика­рях и дру­гих дико­ви­нах. Дика­рей, по сло­вам это­го писа­те­ля, не мог­ли доста­вить к Сан­дро­кот­ту, так как они умо­ри­ли себя голо­дом. У этих дика­рей пят­ки спе­ре­ди, а ступ­ни и паль­цы сза­ди. Все же несколь­ко без­ротых людей уда­лось при­вез­ти к нему; это были крот­кие люди, живу­щие у исто­ков Ган­га. Пита­ют­ся они толь­ко испа­ре­ни­я­ми жаре­но­го мяса и запа­ха­ми пло­дов и цве­тов, так как вме­сто ртов у них лишь дыха­тель­ные отвер­стия: они стра­да­ют от зло­во­ния и поэто­му с трудом выжи­ва­ют, в осо­бен­но­сти в воен­ном лаге­ре. О дру­гих дико­вин­ных людях, по сло­вам Мега­сфе­на, ему рас­ска­зы­ва­ли фило­со­фы; так, они опи­сы­ва­ли оки­по­дов⁴³, кото­рые убе­га­ют быст­рее лоша­дей; эното­ке­тов⁴⁴ с уша­ми до ног, так что они спят на ушах и обла­да­ют такой силой, что выры­ва­ют дере­вья с кор­ня­ми и рвут тети­вы от лука; затем упо­ми­на­лось дру­гое пле­мя — одно­гла­зых с соба­чьи­ми уша­ми, с гла­зом посреди лба; воло­сы у этих людей тор­чат дыбом, а грудь покры­та кос­ма­той шер­стью; потом — амик­то­ров⁴⁵ — все­яд­цев и сыро­яд­цев, недол­го­веч­ных, уми­раю­щих до наступ­ле­ния ста­ро­сти; верх­няя губа у них выда­ет­ся гораздо боль­ше ниж­ней. Отно­си­тель­но тыся­че­лет­них гипер­бо­рей­цев Мега­сфен сооб­ща­ет то же самое, что Симо­нид и Пин­дар и дру­гие рас­сказ­чи­ки мифов. Мифом явля­ет­ся и сооб­ще­ние Тима­ге­на о том, что медь там лилась с неба дождем мед­ных капель и уно­си­лась [река­ми]; бли­же к истине рас­сказ Мега­сфе­на о реках, несу­щих вниз по тече­нию золо­той песок; добы­тую часть пес­ка упла­чи­ва­ют царю в виде дани. Ведь это явле­ние наблюда­ет­ся так­же и в Ибе­рии.

с.662 58. Гово­ря о фило­со­фах, Мега­сфен сооб­ща­ет, что одни из них — оби­та­те­ли гор — вос­пе­ва­ют Дио­ни­са; эти фило­со­фы при­во­дят в дока­за­тель­ство [пре­бы­ва­ния у них бога] дикую вино­град­ную лозу, кото­рая рас­тет толь­ко в их стране, а так­же плющ, лавр, мирт, бук и дру­гие веч­но­зе­ле­ные рас­те­ния; из этих рас­те­ний ни одно не встре­ча­ет­ся по дру­гую сто­ро­ну Евфра­та, кро­ме как в пар­ках в неболь­шом коли­че­стве и сохра­ня­ет­ся путем C. 712тща­тель­но­го ухо­да. Дио­ни­си­че­ским обы­ча­ем явля­ет­ся и то, что фило­со­фы носят льня­ные одеж­ды, миг­ры, ума­ща­ют­ся бла­го­во­ни­я­ми, кра­сят­ся в пест­рые цве­та и при тор­же­ст­вен­ных выхо­дах сопро­вож­да­ют царей с коло­коль­ным зво­ном и бара­бан­ным боем; фило­со­фы же — жите­ли рав­нин — почи­та­ют Герак­ла. Конеч­но, эти сооб­ще­ния Мега­сфе­на носят мифи­че­ский харак­тер, и мно­гие писа­те­ли их отвер­га­ют; в осо­бен­но­сти же его рас­ска­зы о вино­град­ной лозе и вине: ведь бо́льшая часть Арме­нии, вся Месо­пота­мия и часть Мидии, непо­сред­ст­вен­но сле­дую­щая за ней, до Пер­сиды и Кар­ма­нии, нахо­дят­ся на дру­гой сто­роне Евфра­та; в зна­чи­тель­ной части обла­сти каж­дой из этих народ­но­стей, как гово­рят, есть хоро­шие лозы и пре­крас­ное вино.

59. Впро­чем Мега­сфен, раз­би­рая вопрос о фило­со­фах, дает еще и дру­гое деле­ние, имен­но утвер­жда­ет, что суще­ст­ву­ет 2 рода их. Одних он назы­ва­ет брах­ма­на­ми, а дру­гих — гар­ма­на­ми⁴⁶. Брах­ма­ны поль­зу­ют­ся боль­шим поче­том, так как в их уче­ни­ях боль­ше согла­сия. Дети у них еще во чре­ве мате­ри нахо­дят­ся под опе­кой уче­ных людей, кото­рые при­хо­дят к мате­ри и к нерож­ден­но­му ребен­ку и яко­бы заво­ра­жи­ва­ют их, спо­соб­ст­вуя бла­го­по­луч­ным родам; в дей­ст­ви­тель­но­сти же они дают муд­рые настав­ле­ния и сове­ты. Жен­щи­ны, кото­рые охот­нее все­го слу­ша­ют их, как пола­га­ют, будут наи­бо­лее счаст­ли­вы в сво­ем потом­стве. После рож­де­ния раз­ные люди один за дру­гим берут­ся за вос­пи­та­ние ребен­ка, при­чем по мере роста дети все­гда полу­ча­ют более обра­зо­ван­ных учи­те­лей. Фило­со­фы пре­бы­ва­ют в пар­ке перед горо­дом, в скром­ной огра­де; они живут про­сто, спят на соло­мен­ных под­стил­ках и зве­ри­ных шку­рах; воз­дер­жи­ва­ют­ся от употреб­ле­ния в пищу живот­ных и от любов­ных утех, слу­шая беседы толь­ко на серь­ез­ные темы и сооб­ща­ясь лишь с теми, кто хочет слу­шать их. Слу­ша­те­лю запре­ще­но раз­го­ва­ри­вать, каш­лять и даже пле­вать; если он поз­во­ля­ет себе это, то его изго­ня­ют на тот день из сооб­ще­ства, как чело­ве­ка рас­пу­щен­но­го. Про­жив, таким обра­зом 37 лет, каж­дый воз­вра­ща­ет­ся в свое вла­де­ние и живет более спо­кой­но и сво­бод­но, носит льня­ную одеж­ду и скром­ные золотые укра­ше­ния в ушах и на руках, употреб­ля­ет в пищу мясо живот­ных, кото­рые не явля­ют­ся помощ­ни­ка­ми чело­ве­ка в труде, воз­дер­жи­ва­ясь от ост­рой пищи и пря­но­стей. Они берут себе в жены как мож­но боль­ше жен­щин, чтобы иметь мно­го детей, так как от мно­гих жен­щин мож­но иметь и более достой­ных детей. Ввиду отсут­ст­вия рабов им необ­хо­ди­мо обес­пе­чить себя луч­ши­ми услу­га­ми со сто­ро­ны детей, как услу­га­ми наи­бо­лее близ­ких. Брах­ма­ны не посвя­ща­ют сво­их закон­ных жен в фило­со­фию из опа­се­ния, чтобы дур­ные жены не выда­ли непо­свя­щен­ным каких-нибудь таинств, а хоро­шие — не поки­ну­ли их. Дей­ст­ви­тель­но, с.663 пре­зи­раю­щий удо­воль­ст­вие и стра­да­ние, рав­но как и самую жизнь и смерть, вовсе не захо­чет быть во вла­сти дру­го­го. Таки­ми долж­ны быть доб­ро­де­тель­ный C. 713муж­чи­на и доб­ро­де­тель­ная жен­щи­на. Чаще все­го фило­со­фы гово­рят о смер­ти. Они счи­та­ют здеш­нюю жизнь как бы толь­ко ребен­ком во чре­ве мате­ри, а смерть — рож­де­ни­ем к истин­ной и бла­жен­ной жиз­ни для фило­со­фов. Поэто­му они боль­ше все­го свы­ка­ют­ся с мыс­лью быть гото­вы­ми к смер­ти. По их пред­став­ле­ни­ям, ничто из того, что слу­ча­ет­ся с людь­ми, само по себе ни хоро­шо, ни пло­хо, пото­му что ина­че по одно­му и тому же пово­ду одни люди не мог­ли бы печа­лить­ся, а дру­гие — радо­вать­ся; те и дру­гие как бы живут во сне; одни и те же люди так­же не мог­ли бы в одних и тех же слу­ча­ях то печа­лить­ся, то, изме­нив настро­е­ние, сно­ва радо­вать­ся. Что каса­ет­ся уче­ния брах­ма­нов о при­ро­де, то Мега­сфен гово­рит, что неко­то­рые их взгляды выда­ют наив­ность мыш­ле­ния. Вооб­ще они силь­нее в делах, чем сло­ва­ми, так как боль­шей частью ста­ра­ют­ся дока­зы­вать свои убеж­де­ния мифа­ми. Во мно­гом они дер­жат­ся оди­на­ко­во­го мне­ния с гре­ка­ми. Так, напри­мер, они пола­га­ют, что мир сотво­рен⁴⁷ и обре­чен на гибель, так же как это утвер­жда­ют и гре­ки; мир они счи­та­ют шаро­об­раз­ным, и бог⁴⁸, кото­рый создал и управ­ля­ет этим миром, про­ни­ка­ет всю все­лен­ную. Пер­вые эле­мен­ты всех вещей раз­лич­ны, а вода — пер­вый эле­мент обра­зо­ва­ния мира. Кро­ме четы­рех эле­мен­тов, есть еще пятый при­род­ный эле­мент, из кото­ро­го состо­ят небо и звезды. Зем­ля нахо­дит­ся в цен­тре все­лен­ной. Упо­ми­на­ют так­же подоб­ные воз­зре­ния брах­ма­нов о семе­ни, о душе и неко­то­рые дру­гие. При этом брах­ма­ны впле­та­ют в свои рас­ска­зы, подоб­но Пла­то­ну, мифы о бес­смер­тии души, о суде в Аиде и дру­гие в таком же роде. Это — рас­сказ Мега­сфе­на о брах­ма­нах.

60. Отно­си­тель­но гар­ма­нов он гово­рит, что самые ува­жае­мые из них назы­ва­ют­ся гило­би­я­ми⁴⁹, пото­му что живут в лесах, кор­мясь листья­ми и дики­ми пло­да­ми, оде­ва­ясь в дре­вес­ное лыко и воз­дер­жи­ва­ясь от любов­ных утех и вина. С царя­ми они сооб­ща­ют­ся через вест­ни­ков, вопро­шаю­щих их о при­чи­нах собы­тий; при посред­стве гило­би­ев цари почи­та­ют боже­ство и воз­но­сят ему молит­вы. После гило­би­ев на вто­ром месте по поче­ту вра­чи; послед­ние явля­ют­ся как бы фило­со­фа­ми, изу­чаю­щи­ми дела чело­ве­че­ские; они ведут про­стую жизнь, но не под откры­тым небом; пита­ют­ся рисом и ячмен­ной мукой, кото­рую по их прось­бе дает им вся­кий или кто пре­до­став­ля­ет им госте­при­им­ство. Путем кол­дов­ства они могут делать так, чтобы жен­щи­ны рожа­ли мно­го детей, по жела­нию муж­ско­го или жен­ско­го пола. Лечат болез­ни они глав­ным обра­зом пище­вым режи­мом, а не лекар­ства­ми. Сре­ди лекарств боль­ше все­го ценят­ся мази и пла­сты­ри, но осталь­ные их лечеб­ные сред­ства содер­жат мно­го вред­но­го. И те и дру­гие гар­ма­ны упраж­ня­ют­ся в упор­стве, с каким они пере­но­сят стра­да­ния, и в вынос­ли­во­сти, так что могут сто­ять непо­движ­но в одной и C. 714той же позе целый день. Есть еще и дру­гие — про­ри­ца­те­ли и закли­на­те­ли, — знаю­щие пре­да­ния и обы­чаи, свя­зан­ные с покой­ни­ка­ми; они стран­ст­ву­ют по селе­ни­ям и горо­дам, выпра­ши­вая пода­я­ние. Дру­гие, прав­да, обра­зо­ван­нее и утон­чен­нее этих, но и они все же не удер­жи­ва­ют­ся от с.664 обыч­ных рас­ска­зов об Аиде, посколь­ку счи­та­ют, что эти рас­ска­зы спо­соб­ст­ву­ют бла­го­че­стию и свя­то­сти. У неко­то­рых вме­сте с муж­чи­на­ми зани­ма­ют­ся фило­со­фи­ей и жен­щи­ны, кото­рые так­же воз­дер­жи­ва­ют­ся от любов­ных утех.

61. По сло­вам Ари­сто­бу­ла, он сам видел в Так­си­лах дво­их софи­стов; и тот и дру­гой были брах­ма­ны. Стар­ший с обри­той голо­вой, а млад­ший носил длин­ные воло­сы; обо­их сопро­вож­да­ли уче­ни­ки. Остав­ше­е­ся от дру­гих заня­тий вре­мя они про­во­ди­ли на рын­ке; так как их почи­та­ли как совет­ни­ков, то они име­ли воз­мож­ность брать бес­плат­но какой хоте­ли товар. Вся­кий, к кому они под­хо­ди­ли, ума­щал их сеса­мо­вым мас­лом в таком коли­че­стве, что оно тек­ло у них по гла­зам. Так как там было выстав­ле­но на про­да­жу мно­го меда и сеса­ма, то они дела­ли из него лепеш­ки и пита­лись даром. Одна­жды они при­шли к сто­лу Алек­сандра, обеда­ли стоя и учи­ли царя вынос­ли­во­сти. Так, стар­ший из них, отой­дя куда-то побли­зо­сти, опро­ки­нув­шись навз­ничь, выдер­жи­вал сол­неч­ный зной и дождь (шли уже дожди, так как было нача­ло вес­ны), а млад­ший сто­ял на одной ноге, высо­ко под­няв обе­и­ми рука­ми шест око­ло 3 лок­тей дли­ны; когда эта нога уста­ва­ла, он менял упор на дру­гую и так про­дол­жал сто­ять целый день. Млад­ший ока­зал­ся гораздо вынос­ли­вее стар­ше­го; прой­дя вме­сте с царем неболь­шое рас­сто­я­ние, он быст­ро воз­вра­тил­ся домой и велел ска­зать через послан­но­го за ним Алек­сан­дру, что царь может прий­ти к нему сам, если жела­ет чего-нибудь от него. Напро­тив, стар­ший сопро­вож­дал царя до кон­ца и, живя вме­сте с ним, пере­ме­нил одеж­ду и образ жиз­ни. В ответ на упре­ки неко­то­рых он гово­рил, что про­жил уже 40 лет аске­ти­че­ской жиз­нью и выпол­нил свой обет. Алек­сандр ода­рил его детей.

62. Ари­сто­бул упо­ми­на­ет неко­то­рые неслы­хан­ные и стран­ные обы­чаи в Так­си­лах. Так, напри­мер, люди, кото­рые по бед­но­сти не могут выдать замуж доче­рей, выво­дят их в цве­ту­щем воз­расте на рынок; затем созы­ва­ют народ под труб­ные зву­ки рако­вин и бара­бан­ный бой (чем пода­ет­ся и сиг­нал к бит­ве); потом перед каж­дым при­бли­зив­шим­ся обна­жа­ют сна­ча­ла зад­ние части девуш­ки до плеч, а затем пере­д­ние; если девуш­ка понра­вит­ся и сама соглас­на на пред­ло­жен­ные усло­вия, то он берет ее в жены. Тру­пы выбра­сы­ва­ют­ся у них на съе­де­ние кор­шу­нам. Обы­чай иметь несколь­ко жен явля­ет­ся общим у них и с дру­ги­ми пле­ме­на­ми. Он слы­шал так­же, что у неко­то­рых пле­мен жены доб­ро­воль­но под­вер­га­ют­ся сожже­нию вме­сте с мужья­ми, а тех жен­щин, кото­рые не отва­жи­ва­ют­ся на это, пре­да­ют позо­ру. Об этом обы­чае упо­ми­на­ют и дру­гие писа­те­ли.

63. Оне­си­крит сооб­ща­ет, что он сам был послан для собе­се­до­ва­ния C. 715с эти­ми софи­ста­ми. До Алек­сандра дошли слу­хи, что эти люди ходят голы­ми, упраж­ня­ют­ся в вынос­ли­во­сти и поль­зу­ют­ся вели­ким поче­том; дру­гих людей они не посе­ща­ют по при­гла­ше­нию, но велят при­хо­дить к себе всем, кто жела­ет их видеть и заин­те­ре­со­ван их дела­ми и реча­ми. При таких обсто­я­тель­ствах, так как царю не подо­ба­ло само­му идти к ним или при­нуж­дать их про­тив воли к совер­ше­нию чего-нибудь несо­глас­но­го с оте­че­ски­ми обы­ча­я­ми, Оне­си­крит и был послан к софи­стам. Он встре­тил 15 с.665 чело­век из них в 20 ста­ди­ях от горо­да; эти люди голы­ми в раз­ных позах непо­движ­но сто­я­ли, сиде­ли или лежа­ли до вече­ра и затем воз­вра­ща­лись в город. Самым труд­ным было выдер­жи­вать сол­неч­ный зной, столь силь­ный, что в пол­день никто из про­чих людей не мог бы лег­ко даже сту­пить на зем­лю босы­ми нога­ми.

64. Оне­си­крит бесе­до­вал с одним из этих софи­стов — Кала­ном, кото­рый сопро­вож­дал царя до Пер­сиды и там умер по оте­че­ско­му обы­чаю — взой­дя на костер. Он застал Кала­на лежа­щим на кам­нях. При­бли­зив­шись к софи­сту, Оне­си­крит обра­тил­ся к нему с при­вет­ст­ви­ем и ска­зал, что послан царем поучить­ся муд­ро­сти софи­стов и сооб­щить о ней царю. Поэто­му, если нет воз­ра­же­ний, он готов слу­шать его поуче­ния. Увидев, что Оне­си­крит носит плащ, вой­лоч­ную шля­пу и сапо­ги, Калан, засме­яв­шись, ска­зал: «В древ­нее вре­мя все было пол­но ячмен­ной и пше­нич­ной муки, как теперь пыли. Одни источ­ни­ки тек­ли водой, дру­гие — моло­ком, а так­же медом, иные — вином, а иные — еле­ем. От пре­сы­ще­ния и рос­ко­ши люди сде­ла­лись высо­ко­мер­ны­ми. Зевс, воз­не­на­видев такое поло­же­ние, уни­что­жил все это и обрек чело­ве­ка на жизнь в труде. Когда вновь появи­лись на свет уме­рен­ность и дру­гие доб­ро­де­те­ли, сно­ва вер­ну­лось изоби­лие благ. Теперь чело­ве­че­ские дела уже опять при­бли­жа­ют­ся к пре­сы­ще­нию и высо­ко­ме­рию и суще­ст­ву­ет опас­ность истреб­ле­ния все­го». После этих слов софист велел ему, рас­ска­зы­ва­ет Оне­си­крит, если он хочет слу­шать, снять одеж­ды, голым лечь на те же кам­ни и выслу­ши­вать его поуче­ния. Когда Оне­си­крит недо­уме­вал, как ему посту­пить, Ман­даний⁵⁰, ста­рей­ший и муд­рей­ший из софи­стов, выска­зал пори­ца­ние Кала­ну за то, что тот, обви­няя дру­гих в над­мен­но­сти, сам ока­зал­ся над­мен­ным; затем Ман­даний позвал Оне­си­кри­та и ска­зал ему, что хва­лит царя за то, что тот, управ­ляя такой вели­кой дер­жа­вой, жаж­дет муд­ро­сти; ведь царь — един­ст­вен­ный чело­век, зани­маю­щий­ся фило­со­фи­ей с ору­жи­ем в руках, кото­ро­го он видел. Дей­ст­ви­тель­но, полез­нее все­го на све­те было бы, если бы муд­ро­стью обла­да­ли люди, кото­рые име­ют силу одних доб­ро­воль­но при­ве­сти к скром­но­сти, C. 716а дру­гих про­тив воли вынудить к это­му. Он дол­жен про­сить про­ще­ния, про­дол­жал Ман­даний, если, ведя бесе­ду с помо­щью трех пере­вод­чи­ков (кото­рые, кро­ме язы­ка, в сво­ем пони­ма­нии сто­ят не выше тол­пы), не в состо­я­нии дать Оне­си­кри­ту дока­за­тель­ство поль­зы сво­его уче­ния. Это ведь все рав­но, что тре­бо­вать, чтобы чистая вода тек­ла через грязь.

65. По сло­вам Оне­си­кри­та, речь софи­ста сво­дит­ся к тому, чтобы пока­зать, что самое луч­шее уче­ние — то, кото­рое избав­ля­ет душу от радо­сти и печа­ли. Печаль и стра­да­ние раз­лич­ны, так как пер­вая вред­на для чело­ве­ка, а послед­нее любез­но ему. Люди при­уча­ют свои тела к тру­ду, чтобы укре­пить духов­ные силы; этим они могут пре­кра­щать вос­ста­ния и гото­вы всем давать бла­гие сове­ты, как государ­ству, так и отдель­ным лицам. В самом деле, он посо­ве­то­вал бы теперь Так­си­лу при­нять Алек­сандра, [гово­ря ему], что если он при­мет чело­ве­ка луч­ше­го, чем он сам, то полу­чит бла­го, а если худ­ше­го, то сам сде­ла­ет его луч­ше. После это­го Ман­даний, гово­рит Оне­си­крит, спро­сил, суще­ст­ву­ют ли подоб­ные уче­ния у гре­ков. Оне­си­крит с.666 отве­тил, что не толь­ко Пифа­гор учит в таком же роде и велит воз­дер­жи­вать­ся от мяса живот­ных, но так­же Сократ и Дио­ген и что сам он был уче­ни­ком Дио­ге­на. Ман­даний на это воз­ра­зил, что он, прав­да, счи­та­ет гре­ков вооб­ще мыс­ля­щи­ми разум­но, но они непра­вы в одном отно­ше­нии — в том, что ста­вят обы­чай выше при­ро­ды. Ведь ина­че они не сты­ди­лись бы ходить голы­ми, как он, и жить в бед­но­сти. Самый луч­ший дом, доба­вил Ман­даний, тот, где мень­ше все­го нуж­но домаш­ней утва­ри. Софи­сты, рас­ска­зы­ва­ет далее Оне­си­крит, зани­ма­ют­ся так­же иссле­до­ва­ни­ем физи­че­ских явле­ний, изу­ча­ют при­ме­ты, при­чи­ны дождей, засу­хи, болез­ней. Когда они появ­ля­ют­ся в горо­де, то рас­хо­дят­ся по рын­кам и у пер­во­го встреч­но­го, несу­ще­го смок­вы или вино­град­ные гроз­дья, берут все это как доб­ро­воль­ный дар. Если есть олив­ко­вое мас­ло, то их обиль­но ума­ща­ют мас­лом и они нати­ра­ют­ся им. Каж­дый бога­тый дом открыт для них, вклю­чая и жен­скую поло­ви­ну. Вой­дя в дом, софи­сты разде­ля­ют тра­пе­зу и при­ни­ма­ют уча­стие в беседе. Телес­ный недуг они счи­та­ют вели­чай­шим позо­ром. Запо­до­зрив болезнь в сво­ем теле, они лиша­ют себя жиз­ни огнем: воз­дви­га­ют костер, ума­ща­ют­ся мас­лом и, взой­дя на него, при­ка­зы­ва­ют зажечь и затем недви­жи­мо сго­ра­ют.

66. Неарх рас­ска­зы­ва­ет о софи­стах сле­дую­щее. Часть брах­ма­нов зани­ма­ет­ся государ­ст­вен­ны­ми дела­ми, сопро­вож­дая царей в каче­стве совет­ни­ков. Осталь­ные софи­сты изу­ча­ют физи­че­ские явле­ния; к ним при­над­ле­жит и Калан. Их жены сов­мест­но с ними зани­ма­ют­ся фило­со­фи­ей. Все они ведут стро­гий образ жиз­ни. Отно­си­тель­но обы­ча­ев осталь­ных индий­цев он сооб­ща­ет сле­дую­щее. Зако­ны у них, как общие, так и осо­бые, не запи­са­ны C. 717и отли­ча­ют­ся свое­об­ра­зи­ем по срав­не­нию с зако­на­ми про­чих народ­но­стей. Так, напри­мер, у неко­то­рых пле­мен деву­шек дают в награ­ду победи­те­лю в кулач­ном бою, так что они выхо­дят замуж без при­да­но­го. У дру­гих же пле­мен заведе­но возде­лы­вать поля сооб­ща всей род­ней, а после убор­ки уро­жая каж­дый полу­ча­ет доста­точ­ное коли­че­ство про­дук­тов для про­пи­та­ния на год; оста­ток сжи­га­ют, чтобы у них было побуж­де­ние работать в дру­гой раз и не про­во­дить вре­мя в празд­но­сти. Их воору­же­ние состо­ит из лука и стрел дли­ной в 3 лок­тя или из щита и широ­ко­го меча дли­ной в 3 лок­тя. Вме­сто узде­чек у них в ходу пере­нос­ни­ки, мало отлич­ные от наморд­ни­ков, а в губы лоша­дей про­де­ты гвозди.

67. В дока­за­тель­ство того, что индий­цы искус­ные ремес­лен­ни­ки, Неарх сооб­ща­ет, что они увиде­ли у македо­нян губ­ки и вос­про­из­ве­ли их; они про­ши­ва­ли шерсть с воло­сом тон­ки­ми нитя­ми и шнур­ка­ми и затем, сде­лав из это­го вой­лок, вытас­ки­ва­ли нити, а шерсть кра­си­ли. Кро­ме того, ско­ро появи­лось мно­го изгото­ви­те­лей бан­ных скреб­ниц и сосудов для мас­ла. Пись­ма они пишут на кус­ках тон­кой мате­рии, очень плот­но ткан­ной, хотя осталь­ные писа­те­ли утвер­жда­ют, что они не зна­ют пись­мен. Медь у них в употреб­ле­нии литая, а не кова­ная. Одна­ко он не объ­яс­нил при­чи­ны это­го, хотя и ука­зы­вал на выте­каю­щее отсюда неудоб­ство, так как сосуды, изготов­лен­ные из такой меди, при паде­нии раз­би­ва­ют­ся, как гли­ня­ные. К изве­сти­ям об Индии отно­сят­ся так­же сле­дую­щие: там суще­ст­ву­ет с.667 обы­чай вме­сто коле­но­пре­кло­не­ния обра­щать­ся к царям и ко всем могу­ще­ст­вен­ным и знат­ным людям в молит­вен­ной позе. В этой стране встре­ча­ют­ся так­же дра­го­цен­ные кам­ни, имен­но раз­но­об­раз­ные кар­бун­ку­лы, точ­но так же как и жем­чу­га.

68. Как при­мер несо­гла­со­ван­но­сти сооб­ще­ний писа­те­лей я при­ве­ду рас­сказ о Калане. Все писа­те­ли соглас­ны, что Калан сопро­вож­дал Алек­сандра и в его при­сут­ст­вии доб­ро­воль­но при­нял смерть от огня. Одна­ко что каса­ет­ся само­го спо­со­ба сожже­ния и пово­дов к нему, то писа­те­ли гово­рят об этом по-раз­но­му. Так, одни рас­ска­зы­ва­ют, что Калан сле­до­вал за царем в каче­стве вос­хва­ли­те­ля его подви­гов за пре­де­лы Индии, вопре­ки обще­му обы­чаю тамош­них фило­со­фов. Дей­ст­ви­тель­но, индий­ские фило­со­фы обща­ют­ся с царя­ми, настав­ляя их в почи­та­нии богов подоб­но магам у пер­сид­ских царей. В Пасар­га­дах Калан зане­мог; тогда впер­вые напа­ла на него болезнь, и он 73 лет от роду, не обра­щая вни­ма­ния на прось­бы царя, лишил себя жиз­ни. Был воз­двиг­нут костер и на нем постав­ле­но золо­тое ложе. Калан лег на ложе, закрыл­ся покры­ва­лом и был сожжен. По сооб­ще­ни­ям дру­гих, был постро­ен дере­вян­ный дом и напол­нен лист­вой; на кры­ше дома воз­двиг­ли костер. После тор­же­ст­вен­но­го шест­вия, в кото­ром участ­во­вал сам Калан, его по соб­ст­вен­но­му при­ка­за­нию запер­ли в доме. Затем фило­соф бро­сил­ся в огонь и сго­рел, как брев­но, вме­сте с домом. По сло­вам C. 718Мега­сфе­на, уче­ние фило­со­фов не обя­зы­ва­ет после­до­ва­те­лей лишать себя жиз­ни, а тех, кто пося­га­ет на это дея­ние, они счи­та­ют по-юно­ше­ски без­рас­суд­ны­ми. Люди твер­до­го харак­те­ра, гово­рит этот писа­тель, бро­са­ют­ся на меч или в про­пасть, избе­гаю­щие стра­да­ний — в мор­скую пучи­ну, люди, при­вык­шие пере­но­сить стра­да­ния, кон­ча­ют жизнь пове­ше­ни­ем, а люди пыл­ко­го нра­ва бро­са­ют­ся в огонь. Таким и был Калан, чело­век необуздан­ный, кото­рый пре­вра­тил­ся в раба за сто­лом Алек­сандра. Поэто­му Кала­на пори­ца­ли, а Ман­дания хва­ли­ли. Послан­ные Алек­сандра при­гла­ша­ли Ман­дания при­быть к сыну Зев­са, обе­щая в слу­чае пови­но­ве­ния цар­ские подар­ки, а за отказ угро­жа­ли нака­за­ни­ем. Софист отве­тил им, что Алек­сандр не сын Зев­са, так как не вла­де­ет даже самым малым клоч­ком зем­ли; далее, он — Ман­даний — не нуж­да­ет­ся в подар­ках того, кто сам нена­сы­тен; нако­нец, ему не страш­ны угро­зы, так как при жиз­ни для него доста­точ­но кор­ми­ли­цы — Индии, а смерть толь­ко изба­вит его от изму­чен­но­го ста­ро­стью тела и он перей­дет в луч­шую и более чистую жизнь. Алек­сандр похва­лил Ман­дания и согла­сил­ся с ним.

69. Исто­ри­ки рас­ска­зы­ва­ют так­же сле­дую­щее. Индий­цы почи­та­ют Зев­са Омбрия, реку Ганг и мест­ные боже­ства. Вся­кий раз, когда царь моет себе воло­сы, они справ­ля­ют вели­кое празд­не­ство и посы­ла­ют боль­шие подар­ки, при­чем каж­дый напе­ре­рыв ста­ра­ет­ся выста­вить свое богат­ство. Они сооб­ща­ют, что неко­то­рые муравьи, копаю­щие золо­то⁵¹, кры­ла­тые. Золо­той песок реки несут вниз по тече­нию подоб­но рекам в Ибе­рии. Во вре­мя празд­нич­ных про­цес­сий высту­па­ет мно­го сло­нов в золотых и сереб­ря­ных укра­ше­ни­ях, так же как и мно­же­ство колес­ниц, запря­жен­ных чет­вер­кой коней, и упря­жек быков. Затем сле­ду­ет вой­ско, оде­тое в парад­ную одеж­ду; с.668 потом несут золотые сосуды с боль­ши­ми кот­ла­ми в них и чаша­ми вме­сти­мо­стью в оргию, затем — сто­лы, крес­ла, куб­ки, ван­ны из индий­ской меди, боль­шин­ство этих пред­ме­тов укра­ше­но дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми, сма­рагда­ми, берил­ла­ми и индий­ски­ми кар­бун­ку­ла­ми; пест­рые оде­я­ния участ­ни­ков про­цес­сии рас­ши­ты золо­том; далее идут буй­во­лы, лео­пар­ды, руч­ные львы и мно­же­ство раз­ных птиц, мело­дич­но пою­щих. А Кли­тарх упо­ми­на­ет о четы­рех­ко­лес­ных повоз­ках, на кото­рых вез­ли дере­вья с боль­ши­ми листья­ми; на них сиде­ли раз­но­го рода руч­ные пти­цы. Из этих птиц, по его сло­вам, кра­си­вее всех пел ори­он⁵², а так назы­вае­мый катрей⁵³ был самым пре­крас­ным на вид и отли­чал­ся наи­бо­лее пест­рым опе­ре­ни­ем. По внеш­не­му виду эта пти­ца бли­же все­го к пав­ли­ну. Осталь­ное опи­са­ние инте­ре­су­ю­щий­ся может взять у Кли­тар­ха.

70. Писа­те­ли про­ти­во­по­став­ля­ют брах­ма­нам прам­нов как некий осо­бый род фило­со­фов, склон­ных к спо­рам и опро­вер­же­ни­ям. Эти фило­со­фы осме­и­ва­ют C. 719брах­ма­нов, зани­маю­щих­ся изу­че­ни­ем явле­ний при­ро­ды и аст­ро­но­ми­ей, как хва­сту­нов и глуп­цов. Одних прам­нов назы­ва­ют «гор­ны­ми», а дру­гих «наги­ми», иных «город­ски­ми» или «сосед­ски­ми». Гор­ные прам­ны оде­ва­ют­ся в оле­ньи шку­ры и носят сумы, напол­нен­ные коре­нья­ми и лечеб­ны­ми сна­до­бья­ми, счи­тая себя искус­ны­ми во вра­че­ва­нии с помо­щью кол­дов­ства, закли­на­ний и аму­ле­тов. Нагие прам­ны, как пока­зы­ва­ет их назва­ние, ходят голы­ми, живя боль­шей частью под откры­тым небом и упраж­ня­ясь в вынос­ли­во­сти до 37 лет, как я уже гово­рил выше⁵⁴. С ними живут их жены, с кото­ры­ми они, одна­ко, не име­ют сно­ше­ний. Этих фило­со­фов индий­цы осо­бен­но почи­та­ют.

71. Город­ские прам­ны носят льня­ные одеж­ды и живут в горо­де или в сель­ских мест­но­стях, оде­ва­ясь в оле­ньи шку­ры или в шку­ры газе­лей. Вооб­ще гово­ря, индий­цы носят белые одеж­ды, как белые льня­ные, так и из бумаж­ных тка­ней, в про­ти­во­по­лож­ность сооб­ще­ни­ям писа­те­лей, утвер­ждаю­щих, что они носят ярко рас­кра­шен­ные оде­я­ния. У всех индий­цев длин­ные воло­сы и боро­ды; они запле­та­ют себе воло­сы, обвя­зы­вая голов­ной повяз­кой.

72. По сооб­ще­нию Арте­ми­до­ра, Ганг течет с Эмод­ских гор на юг; достиг­нув горо­да Ган­га, река дела­ет пово­рот на восток до Пали­бо­фр и места впа­де­ния в море. Арте­ми­дор упо­ми­на­ет один из при­то­ков Ган­га — Эда­ну, где, как он гово­рит, водят­ся кро­ко­ди­лы и дель­фи­ны. Он пере­да­ет еще и неко­то­рые дру­гие изве­стия, но так неяс­но и пута­но, что их при­хо­дит­ся оста­вить без вни­ма­ния. Мож­но, одна­ко, доба­вить к при­веден­ным рас­ска­зам еще и сооб­ще­ние Нико­лая Дамас­ско­го.

73. Этот писа­тель гово­рит, что в Антио­хии близ Даф­ны ему при­шлось встре­тить­ся с индий­ски­ми посла­ми, кото­рые направ­ля­лись к Цеза­рю Авгу­сту. В сопро­во­ди­тель­ном посла­нии было обо­зна­че­но боль­ше послов, но в живых оста­лось толь­ко трое (их-то, по его сло­вам, он и видел); осталь­ные умер­ли боль­шей частью из-за тягот дол­го­го путе­ше­ст­вия. Посла­ние было напи­са­но на коже по-гре­че­ски с обо­зна­че­ни­ем авто­ра, кото­рым был Пор. Послед­ний, хотя и власт­во­вал над шестью­ста­ми царей, но все же с.669 весь­ма высо­ко ста­вил честь быть «дру­гом» Цеза­ря, выра­жая готов­ность раз­ре­шить про­ход через свою стра­ну, куда бы Цезарь ни поже­лал идти, а так­же обе­щал содей­ст­вие во всех его спра­вед­ли­вых пред­при­я­ти­ях. Тако­во было, по сло­вам Нико­лая Дамас­ско­го, содер­жа­ние посла­ния. При­ве­зен­ные дары были под­не­се­ны восе­мью наги­ми слу­га­ми, носив­ши­ми толь­ко пере­д­ни­ки, окроп­лен­ные бла­го­во­ни­я­ми. Дары эти были сле­дую­щие: гер­мес⁵⁵ — чело­век без рук от рож­де­ния (кото­ро­го видел и я), затем боль­шие гадю­ки, змея 10 лок­тей дли­ной, реч­ная чере­па­ха 3 лок­тей дли­ной и куро­пат­ка раз­ме­ра­ми боль­ше кор­шу­на. Вме­сте с посла­ми, по его сло­вам, нахо­дил­ся тот чело­век, кото­рый сжег себя в Афи­нах. Так, одни кон­ча­ют жизнь само­убий­ст­вом C. 720в несча­стье, ища спа­се­ния от насто­я­щих бед, дру­гие же, гово­рит он, от сча­стья, как и этот послед­ний. Дей­ст­ви­тель­но, про­дол­жа­ет Нико­лай, до сих пор все шло по жела­нию это­го чело­ве­ка; одна­ко он счел необ­хо­ди­мым уйти из жиз­ни для того, чтобы не про­изо­шло чего-либо непри­ят­но­го, если он оста­нет­ся даль­ше в живых. Поэто­му-то он со сме­хом прыг­нул на костер обна­жен­ным, ума­стив себя мас­лом, и толь­ко в одном пере­д­ни­ке. На его моги­ле были напи­са­ны сло­ва: «Здесь лежит Зар­ма­но­хег⁵⁶, инди­ец из Бар­го­сы, кото­рый обес­смер­тил себя по древ­не­му индий­ско­му обы­чаю».

1. После Индии идет Ари­а­на — пер­вая часть обла­сти, под­власт­ной пер­сам за рекой Индом, и верх­них сатра­пий за Тав­ром. На юге и на севе­ре Ари­а­на огра­ни­че­на тем же самым морем, теми же гора­ми, что и Индия, и той же рекой — Индом, кото­рый про­те­ка­ет меж­ду ней и Инди­ей. От реки Инда Ари­а­на про­сти­ра­ет­ся на запад до линии, про­веден­ной от Кас­пий­ских Ворот к Кар­ма­нии, так что ее фигу­ра пред­став­ля­ет­ся четы­рех­сто­рон­ней. Южная ее сто­ро­на начи­на­ет­ся от устьев Инда и Пата­ле­ны и окан­чи­ва­ет­ся у Кар­ма­нии и у вхо­да в Пер­сид­ский залив, где она обра­зу­ет мыс, зна­чи­тель­но выдаю­щий­ся к югу. Затем она дела­ет изгиб в залив, в сто­ро­ну Пер­сиды. Оби­та­ют в Ари­ане, во-пер­вых, арбии, одно­имен­ные с рекой Арбис, кото­рая отде­ля­ет их от непо­сред­ст­вен­но сле­дую­щих ори­тов. По сло­вам Неар­ха, арбии зани­ма­ют побе­ре­жье дли­ной око­ло 1000 ста­дий. Это побе­ре­жье так­же явля­ет­ся частью Индии. Затем сле­ду­ют ори­ты — само­сто­я­тель­ная народ­ность. Мор­ской путь вдоль бере­гов стра­ны, насе­лен­ной этой народ­но­стью, состав­ля­ет 1800 ста­дий, вдоль побе­ре­жья непо­сред­ст­вен­но сле­дую­щей обла­сти ихтио­фа­гов — 7400 ста­дий, а вдоль обла­сти кар­ма­ни­ев вплоть до Пер­сиды — 3700. Таким обра­зом, общее про­тя­же­ние пути состав­ля­ет 13900 ста­дий¹.

2. Побе­ре­жье ихтио­фа­гов² плос­кое, боль­шей частью лишен­ное дере­вьев, за исклю­че­ни­ем пальм, како­го-то тер­нов­ни­ка и тама­ри­с­ка. Воды и пло­дов куль­тур­ных рас­те­ний там недо­ста­точ­но. Насе­ле­ние и скот пита­ют­ся рыбой и пьют дож­де­вую и коло­дез­ную воду, поэто­му мясо их домаш­не­го скота отзы­ва­ет рыбой. Жили­ща ихтио­фа­ги соору­жа­ют боль­шей частью из кито­вых костей и уст­рич­ных рако­вин, при­ме­няя кито­вые реб­ра для балок и с.670 стро­пил, а для две­рей — кито­вые челю­сти; из позво­ноч­ных костей они изготов­ля­ют ступ­ки, в кото­рых тол­кут рыбу, высу­шив ее на солн­це; затем C. 721при­бав­ля­ют немно­го муки и пекут из этой мас­сы хлеб. Хотя они не зна­ют желе­за, но у них есть руч­ные мель­ни­цы. Это, впро­чем, менее уди­ви­тель­но, так как они могут при­во­зить мель­ни­цы из дру­гих мест. Но как же они чинят части мель­ни­цы, зату­пив­шей­ся от употреб­ле­ния? Они утвер­жда­ют — при помо­щи тех же кам­ней, на кото­рых они точат стре­лы и дро­ти­ки, зака­лен­ные на огне. Рыбу они под­жа­ри­ва­ют в печах, но боль­шей частью едят в сыром виде. Ловят рыбу сетя­ми из паль­мо­во­го лыка.

3. Над обла­стью ихтио­фа­гов нахо­дит­ся Гед­ро­сия — стра­на, менее зной­ная, чем Индия, но жар­че осталь­ной Азии. Пло­дов и воды в ней недо­ста­точ­но (исклю­чая лет­не­го вре­ме­ни), и вооб­ще она немно­гим луч­ше стра­ны ихтио­фа­гов. Зато в Гед­ро­сии в изоби­лии рас­тут души­стые коре­нья, в осо­бен­но­сти нард и мир­ра, так что вой­ско Алек­сандра в похо­де поль­зо­ва­лось эти­ми рас­те­ни­я­ми для покры­тия пала­ток и под­сти­лок, вме­сте с тем наслаж­да­ясь при­ят­ным запа­хом и дыша более здо­ро­вым возду­хом. Воз­вра­ще­ние из Индии вой­ска про­изо­шло нароч­но летом, так как в эту пору в Гед­ро­сии идут дожди и реки и водо­е­мы напол­ня­ют­ся водой; напро­тив, зимой они исся­ка­ют. Дожди выпа­да­ют в верх­них север­ных частях стра­ны и вбли­зи гор. Когда реки напол­ня­ют­ся водой, то оро­ша­ют­ся и рав­ни­ны близ моря и в водо­е­мах появ­ля­ет­ся мно­го воды. Царь выслал впе­ред в пусты­ню людей копать колод­цы и при­готов­лять сто­ян­ки для него и для флота.

4. Разде­лив силы на 3 части, Алек­сандр с одной частью высту­пил через Гед­ро­сию. При этом он дер­жал­ся на рас­сто­я­нии самое боль­шее 500 ста­дий от моря для того, чтобы одно­вре­мен­но дать флоту воз­мож­ность исполь­зо­вать побе­ре­жья. Неред­ко Алек­сан­дру при­хо­ди­лось под­хо­дить близ­ко к морю, хотя бере­га были труд­но про­хо­ди­мы и ска­ли­сты. Вто­рую часть вой­ска он выслал впе­ред под началь­ст­вом Кра­те­ра через внут­рен­нюю область, кото­рый вме­сте с тем дол­жен был под­чи­нить Ари­а­ну, а так­же зара­нее при­быть в то же место, куда направ­лял­ся и Алек­сандр. Флот Алек­сандр отдал под началь­ство Неар­ха и Оне­си­кри­та, глав­но­го корм­че­го, с при­ка­за­ни­ем выбрать под­хо­дя­щие места для сто­я­нок и затем сле­до­вать за вой­ском, плы­вя вдоль бере­га парал­лель­но линии его пути.

5. Кро­ме того, по сло­вам Неар­ха, когда царь уже закан­чи­вал свой пере­ход, сам он начал пла­ва­ние осе­нью во вре­мя вос­хо­да Пле­яд на запа­де. Вет­ры были еще небла­го­при­ят­ны, и вар­ва­ры напа­ли на македо­нян, пыта­ясь их изгнать. Ведь с ухо­дом царя, про­дол­жа­ет Неарх, вар­ва­ры обо­д­ри­лись, обре­тя сво­бо­ду дей­ст­вий. Кра­тер же, высту­пив от Гидас­па, дви­нул­ся через область ара­хотов и дран­гов в Кар­ма­нию. Мно­го бед при­шлось C. 722вытер­петь Алек­сан­дру на всем про­тя­же­нии сво­его пере­хо­да, так как он шел через скуд­ную область. Про­до­воль­ст­вие постав­ля­лось изда­ле­ка в скуд­ном коли­че­стве и через боль­шие про­ме­жут­ки вре­ме­ни, поэто­му вой­ско тер­пе­ло голод. Вьюч­ные живот­ные пали, а груз при­шлось бро­сить на доро­гах или оста­вить в лаге­ре. Спас­ли вой­ско фини­ко­вые паль­мы: вои­ны ели не с.671 толь­ко пло­ды, но и «капу­сту»³ пальм. Впро­чем, как гово­рят, Алек­сандр зара­нее пред­став­лял себе труд­но­сти похо­да. Он возы­мел, одна­ко, често­лю­би­вый замы­сел (ввиду гос­под­ст­ву­ю­ще­го мне­ния о том, что Семи­ра­мида спас­лась бег­ст­вом из Индии при­бли­зи­тель­но с 20 чело­ве­ка­ми, а Кир — толь­ко с 7 чело­ве­ка­ми), не удаст­ся ли ему пре­одо­леть так­же и эти затруд­не­ния и бла­го­по­луч­но про­ве­сти такое боль­шое вой­ско через ту же стра­ну⁴.

6. Поми­мо бед­но­сти стра­ны, боль­шие муче­ния достав­ля­ли так­же зной и глу­бо­кий рас­ка­лен­ный песок; в неко­то­рых местах попа­да­лись настоль­ко высо­кие пес­ча­ные хол­мы, что вои­ны не толь­ко с трудом пере­дви­га­лись, вытас­ки­вая ноги слов­но из ямы, но им при­хо­ди­лось то под­ни­мать­ся, то опус­кать­ся. В силу необ­хо­ди­мо­сти, ради [поис­ков] колод­цев, они дела­ли длин­ные пере­хо­ды в 200 или 300 ста­дий, а ино­гда даже в 600 ста­дий, дви­га­ясь глав­ным обра­зом ночью. Одна­ко лагерь раз­би­ва­ли вда­ли от колод­цев, неред­ко в 30 ста­ди­ях, чтобы вои­ны, уто­ляя жаж­ду, не пили слиш­ком мно­го воды. В самом деле, мно­гие из них в пол­ном воору­же­нии бро­са­лись в колод­цы и начи­на­ли пить воду, захле­бы­ва­ясь слов­но уто­паю­щие. Затем они испус­ка­ли дух, а мерт­вые тела их взду­ва­лись и пла­ва­ли на поверх­но­сти, пор­тя и без того мел­кие колод­цы. Дру­гие вои­ны, истом­лен­ные жаж­дой, ложи­лись посреди доро­ги под паля­щи­ми луча­ми солн­ца и охва­чен­ные тре­пе­том и с дро­жью в руках и ногах уми­ра­ли, как бы от лихо­ра­доч­но­го озно­ба. Неко­то­рые, слу­чай­но сбив­шись с доро­ги, засы­па­ли, усту­пая сну и уста­ло­сти. Дру­гие отста­ва­ли и поги­ба­ли, заблудив­шись сре­ди дорог, и от недо­стат­ка все­го необ­хо­ди­мо­го и от жары; иные, впро­чем, бла­го­по­луч­но пре­одо­ле­ли мно­го­чис­лен­ные бед­ст­вия. Мно­го людей и сна­ря­же­ния погиб­ло в вол­нах гор­но­го пото­ка, кото­рый вне­зап­но обру­шил­ся ночью, при­чем было уни­что­же­но мно­го цар­ско­го сна­ря­же­ния. Когда про­вод­ни­ки одна­жды по незна­ком­ству с мест­но­стью столь дале­ко укло­ни­лись внутрь стра­ны, то поте­ря­ли море из виду, царь заме­тил ошиб­ку и тот­час же послал на поис­ки бере­га. Когда он нашел берег и, вырыв коло­дец, увидел питье­вую воду, он послал за вой­ском и потом 7 дней шел вбли­зи бере­га, обиль­но обес­пе­чен­ный водой. Затем он повер­нул сно­ва во внут­рен­нюю часть стра­ны.

7. Там попа­да­лось рас­те­ние вро­де лав­ра, отведав кото­рое вьюч­ные живот­ные C. 723поги­ба­ли с пеной у рта в при­пад­ке эпи­леп­сии. Встре­ча­лось так­же колю­чее рас­те­ние, пло­ды кото­ро­го, рас­сы­пан­ные по зем­ле, как огур­цы, были напол­не­ны соком. Кап­ли это­го сока, попав в глаз живо­го суще­ства, ослеп­ля­ли его. Мно­го людей поги­ба­ло, употреб­ляя в пищу незре­лые фини­ки. Опас­ность гро­зи­ла и от змей. На пес­ча­ных хол­мах рос­ла тра­ва, в кото­рой неза­мет­но скры­ва­лись змеи; уку­шен­ные ими уми­ра­ли. По рас­ска­зам, в стране ори­тов жите­ли нама­зы­ва­ли дере­вян­ные, зака­лен­ные на огне стре­лы смер­тель­ным ядом. Когда ране­но­му такой стре­лой Пто­ле­мею гро­зи­ла смер­тель­ная опас­ность, Алек­сан­дру явил­ся некто во сне и ука­зал корень вме­сте со стеб­лем; этот корень он при­ка­зал Алек­сан­дру рас­те­реть и при­ло­жить к ране. Проснув­шись, Алек­сандр вспом­нил виде­ние, стал искать и нашел корень, рос­ший в изоби­лии; затем корень этот ста­ли с.672 при­ме­нять и сам царь, и дру­гие. Когда вар­ва­ры увиде­ли, что лечеб­ное сред­ство най­де­но, то под­чи­ни­лись царю. Веро­ят­но, кто-то, кому было извест­но это сред­ство, сооб­щил царю, а ска­зоч­ные подроб­но­сти были при­со­чи­не­ны ради лести царю. При­быв в цар­скую рези­ден­цию гед­ро­си­ев на шести­де­ся­тый день пути от стра­ны оров⁵, Алек­сандр дал вой­ску крат­кий отдых и затем дви­нул­ся в Кар­ма­нию.

8. Тако­во при­бли­зи­тель­но гео­гра­фи­че­ское поло­же­ние южной сто­ро­ны Ари­а­ны на побе­ре­жье и обла­стей гед­ро­си­ев и ори­тов, кото­рые рас­по­ло­же­ны непо­сред­ст­вен­но над побе­ре­жьем. Ари­а­на — обшир­ная область, и даже Гед­ро­сия про­сти­ра­ет­ся в глубь стра­ны вплоть до зем­ли дран­гов, ара­хотов и паро­па­ми­са­дов, о кото­рых Эра­то­сфен сооб­ща­ет сле­дую­щее (ведь я не могу дать ника­ко­го луч­ше­го опи­са­ния этих стран). По его сло­вам, Ари­а­на на восто­ке огра­ни­че­на Индом, на юге — Вели­ким Морем, на севе­ре — горой Паро­па­ми­сом и сле­дую­щи­ми за ним гора­ми вплоть до Кас­пий­ских Ворот; гра­ни­цей ее запад­ных частей явля­ют­ся те же самые горы, кото­рые отде­ля­ют Пар­фию от Индии и Кар­ма­нию от Паре­та­ке­ны и Пер­сиды. Шири­на стра­ны — это дли­на Инда от Паро­па­ми­са до его устьев, т. е. 12000 ста­дий (а по дру­гим — 13000); дли­на ее от Кас­пий­ских Ворот, как это изло­же­но в «Спис­ке ази­ат­ских дорож­ных стан­ций»⁶, ука­зы­ва­ет­ся дво­я­ко: до Алек­сан­дрии в стране ари­ев, от Кас­пий­ских Ворот через область пар­фян идет одна и та же доро­га; затем отсюда про­хо­дит по пря­мой одна доро­га через Бак­три­а­ну и гор­ный про­ход на Орто­спа­ны до пере­крест­ка трех дорог от Бактр — горо­да, кото­рый нахо­дит­ся в обла­сти паро­па­ми­са­дов; дру­гая доро­га слег­ка откло­ня­ет­ся к югу от Арии к Проф­та­сии в Дран­ги­ане; осталь­ная ее часть ведет назад до гра­ниц Индии и до Инда. Таким обра­зом, эта доро­га через область дран­гов и ара­хотов длин­нее; вся ее дли­на 15300 ста­дий. Если отнять от это­го чис­ла 1300 ста­дий, то полу­чим как C. 724оста­ток дли­ну стра­ны по пря­мой линии — 14000 ста­дий. Дли­на бере­го­вой линии немно­гим мень­ше⁷, хотя неко­то­рые писа­те­ли пре­уве­ли­чи­ва­ют ее общую дли­ну, при­бав­ляя к 10000 ста­дий Кар­ма­нию про­тя­же­ни­ем в 6000 ста­дий. Ведь они, оче­вид­но, счи­та­ют эту дли­ну, вклю­чая зали­вы, или вме­сте с частью кар­ман­ско­го побе­ре­жья внут­ри Пер­сид­ско­го зали­ва. Впро­чем, назва­ние Ари­а­ны рас­про­стра­ня­ет­ся на часть Пер­сии и Мидии, а так­же на север­ные части стран бак­трий­цев и сог­дий­цев. Ведь эти народ­но­сти гово­рят почти на одном язы­ке толь­ко с незна­чи­тель­ны­ми отступ­ле­ни­я­ми.

9. Гео­гра­фи­че­ское рас­пре­де­ле­ние народ­но­стей сле­дую­щее: по тече­нию Инда живут паро­па­ми­са­ды, над кото­ры­ми воз­вы­ша­ет­ся гора Паро­па­мис; далее на юг — ара­хоты, еще даль­ше к югу — гед­ро­се­ны вме­сте с про­чи­ми пле­ме­на­ми, зани­маю­щи­ми побе­ре­жье. Инд течет вдоль всех обла­стей этих пле­мен, вдоль широты этих мест­но­стей. Неко­то­ры­ми из этих обла­стей, частич­но рас­по­ло­жен­ны­ми вдоль Инда и ранее при­над­ле­жав­ши­ми пер­сам, вла­де­ют индий­цы. Алек­сандр отнял эти зем­ли у ари­а­нов и осно­вал там соб­ст­вен­ные посе­ле­ния, но Селевк Ника­тор отдал их Сан­дро­кот­ту; он заклю­чил с послед­ним согла­ше­ние о вза­им­ных бра­ках и полу­чил в обмен с.673 500 сло­нов. На запа­де вдоль стра­ны паро­па­ми­са­дов оби­та­ют арии, а вдоль земель ара­хотов и гед­ро­си­ев — дран­ги. Арии живут вдоль стра­ны дран­гов на севе­ре и на запа­де, почти что окру­жая неболь­шую часть их обла­сти. Бак­три­а­на же рас­по­ло­же­на к севе­ру вдоль Арии и стра­ны паро­па­ми­са­дов; в этой обла­сти Алек­сандр пере­ва­лил через Кав­каз, направ­ля­ясь к Бак­трам. На запа­де непо­сред­ст­вен­но за ари­я­ми живут пар­фяне и лежит область у Кас­пий­ских Ворот. К югу от этих обла­стей нахо­дит­ся пусты­ня Кар­ма­нии, а затем идут осталь­ные части Кар­ма­нии и Гед­ро­сия.

10. Сооб­ще­ния об упо­мя­ну­той гор­ной стране ста­ли бы более понят­ны, если бы мы подроб­но про­следи­ли путь, кото­рым Алек­сандр шел на Бак­три­а­ну из Пар­фян­ской обла­сти, пре­сле­дуя Бес­са. Ведь сна­ча­ла он при­был в Ари­а­ну, затем в зем­лю дран­гов, где велел каз­нить сына Пар­ме­ни­о­на Филоту, изоб­ли­чен­но­го в заго­во­ре. Алек­сандр послал так­же несколь­ких чело­век в Экба­та­ны с при­ка­за­ни­ем убить отца Филоты, как соучаст­ни­ка в заго­во­ре. Послан­ные, как сооб­ща­ют, про­шли на дро­ма­де­рах 30- или 40-днев­ный путь в 11 дней и выпол­ни­ли пору­че­ние. Дран­ги по обра­зу жиз­ни, впро­чем, под­ра­жа­ют пер­сам, но тер­пят недо­ста­ток в вине; в их стране встре­ча­ет­ся оло­во. Затем из обла­сти дран­гов Алек­сандр при­был к евер­ге­там⁸ (кото­рые полу­чи­ли это имя от Кира) и к ара­хотам. Потом C. 725при захо­де Пле­яды он про­шел через стра­ну паро­па­ми­са­дов. Послед­няя гори­ста и в это вре­мя года покры­та сне­гом, так что путь был труден. Тем не менее там было мно­же­ство селе­ний, бога­тых вся­ки­ми про­дук­та­ми, кро­ме олив­ко­во­го мас­ла; их жите­ли при­ни­ма­ли вои­нов и облег­ча­ли их невзго­ды. Сле­ва воз­вы­ша­лись гор­ные вер­ши­ны. Южные части горы Паро­па­ми­са отно­сят­ся к Индии и Ари­ане, что же каса­ет­ся север­ных, то те, что к запа­ду, при­над­ле­жат бак­трий­цам, а те, что к восто­ку, — вар­ва­рам, [гра­ни­ча­щим с] бак­трий­ца­ми. Алек­сандр про­вел там зиму, имея над собой спра­ва Индию, и осно­вал город; затем он при­шел через вер­ши­ну горы в Бак­три­а­ну по путям сре­ди мест­но­сти, лишен­ной рас­ти­тель­но­сти, за исклю­че­ни­ем ред­ких тере­бин­то­вых дере­вьев, рос­ших в виде кустар­ни­ка. Пищи настоль­ко не хва­та­ло, что при­хо­ди­лось есть мясо вьюч­ных живот­ных, при­том еще в сыром виде из-за отсут­ст­вия дров. При употреб­ле­нии в пищу сыро­го мяса сред­ст­вом, помо­гаю­щим сва­ре­нию, слу­жил силь­фий, в изоби­лии рас­ту­щий [в тех местах]. Спу­стя 15 дней после осно­ва­ния горо­да Алек­сандр оста­вил свой зим­ний лагерь и при­был в Адрап­су⁹, город в Бак­три­ане.

11. Где-то в этих частях стра­ны, сосед­ней с Инди­ей, нахо­дит­ся Хааре­на. Из всех обла­стей, под­власт­ных пар­фя­нам, эта мест­ность бли­же все­го к Индии. Она отсто­ит от Ари­а­ны¹⁰ (через стра­ну ара­хотов и выше­упо­мя­ну­тую гор­ную стра­ну) на 9 или 10 тысяч ста­дий¹¹. Кра­тер про­шел через эту область, под­чи­няя непо­кор­ных жите­лей и торо­пясь крат­чай­шим путем на соеди­не­ние с царем; и в самом деле, при­бли­зи­тель­но одно­вре­мен­но обе части вой­ска соеди­ни­лись в Кар­ма­нии. Немно­го спу­стя при­был Неарх со сво­им фло­том в Пер­сид­ский залив, испы­тав мно­го бед во вре­мя блуж­да­ний, пере­не­ся лише­ния и опас­но­сти от огром­ных мор­ских чудо­вищ.

с.674 12. Впро­чем, веро­ят­но, эти море­пла­ва­те­ли мно­гое пре­уве­ли­чи­ва­ли; тем не менее рас­ска­зы этих людей ясно пока­зы­ва­ют пере­не­сен­ные стра­да­ния, так как в них боль­ше стра­ха перед несча­стьем, чем реаль­ной опас­но­сти беды. Более все­го они стра­ши­лись огром­ных каша­ло­тов, кото­рые из сво­их голов­ных отвер­стий извер­га­ли такие силь­ные струи воды и обла­ка водя­ной пыли, что море­пла­ва­те­ли даже не раз­ли­ча­ли пред­ме­тов под нога­ми. Лоц­ма­ны кораб­лей сооб­щи­ли пере­пу­ган­ным вои­нам, не заме­тив­шим при­чи­ны это­го явле­ния, что его про­из­во­дят живот­ные; послед­ние, по их сло­вам, быст­ро рас­се­ют­ся, услы­шав труб­ные зву­ки и шум. Поэто­му Неарх, пугая живот­ных шумом весел, напра­вил свою эскад­ру туда, где они меша­ли про­хо­ду, и вме­сте с тем устра­шал каша­ло­тов труб­ны­ми зву­ка­ми. Каша­лоты сна­ча­ла ухо­ди­ли под воду, а затем сно­ва появ­ля­лись за кор­мой, так что полу­ча­лась кар­ти­на мор­ско­го сра­же­ния. Впро­чем, они сра­зу же рас­се­я­лись.

13. Те, кто в наше вре­мя пла­вал в Индию, гово­рят о вели­чине этих живот­ных и о их появ­ле­нии; одна­ко они сооб­ща­ют, что каша­лоты не напа­да­ют боль­ши­ми ста­я­ми, но шум и труб­ные зву­ки их отго­ня­ют и застав­ля­ют C. 726рас­се­и­вать­ся. По их сло­вам, каша­лоты не под­хо­дят близ­ко к бере­гу, одна­ко вол­ны лег­ко выбра­сы­ва­ют на берег лишен­ные мяса кости мерт­вых живот­ных, достав­ляя ихтио­фа­гам упо­мя­ну­тый выше мате­ри­ал для построй­ки хижин. По опре­де­ле­нию Неар­ха, вели­чи­на китов 23 оргии. Он гово­рит, что уста­но­вил лож­ность рас­ска­за, кото­рый поль­зо­вал­ся доволь­но боль­шим дове­ри­ем у мат­ро­сов его флота: мат­ро­сы вери­ли, что на их пути лежит какой-то ост­ров и что при­ча­лив­шие к нему люди исче­за­ют. Дей­ст­ви­тель­но, про­дол­жа­ет Неарх, какое-то лег­кое суд­но подо­шло к это­му ост­ро­ву и его уже боль­ше не виде­ли; на розыс­ки было посла­но несколь­ко чело­век, кото­рые обо­гну­ли ост­ров, но не реши­лись выса­дить­ся, а толь­ко кри­ком вызы­ва­ли исчез­нув­ших там людей; когда никто не ото­звал­ся, они вер­ну­лись назад. Хотя все счи­та­ли ост­ров при­чи­ной исчез­но­ве­ния этих людей, тем не менее Неарх, по его сло­вам, сам поплыл туда, при­ча­лил к нему, выса­дил­ся с частью сво­их спут­ни­ков и обо­шел ост­ров. Но так как он не нашел даже и следа разыс­ки­вае­мых, он отка­зал­ся от даль­ней­ших поис­ков. По воз­вра­ще­нии он сооб­щил мат­ро­сам, что ост­ров напрас­но счи­та­ют при­чи­ной исчез­но­ве­ния людей (ведь ина­че как его само­го, так и выса­див­ших­ся вме­сте с ним спут­ни­ков постиг­ла бы та же печаль­ная участь), но что суд­но погиб­ло каким-нибудь дру­гим обра­зом, так как воз­мож­ны тыся­чи раз­ных при­чин.

14. Кар­ма­ния — послед­няя стра­на на побе­ре­жье, счи­тая от Инда, хотя она лежит гораздо север­нее устья Инда. Пер­вый ее мыс выда­ет­ся к югу в боль­шое море; затем, обра­зо­вав вход в Пер­сид­ский залив вме­сте с мысом, кото­рый тянет­ся от Счаст­ли­вой Ара­вии и лежит на виду, Кар­ма­ния дела­ет пово­рот в сто­ро­ну Пер­сид­ско­го зали­ва, пока не дой­дет до Пер­сиды. Кар­ма­ния — обшир­ная область и во внут­рен­ней части стра­ны про­сти­ра­ет­ся меж­ду Гед­ро­си­ей и Пер­сидой, откло­ня­ясь, впро­чем, даль­ше Гед­ро­сии на север. Это под­твер­жда­ет и ее пло­до­ро­дие. Кар­ма­ния бога­та с.675 все­воз­мож­ны­ми пло­да­ми и изоби­лу­ет боль­ши­ми дере­вья­ми, кро­ме мас­ли­ны; область эту оро­ша­ют реки. Что каса­ет­ся Гед­ро­сии, то она, напро­тив, мало чем отли­ча­ет­ся от стра­ны ихтио­фа­гов, поэто­му неред­ко стра­да­ет от неуро­жа­ев. Вслед­ст­вие это­го жите­ли сохра­ня­ют годич­ный уро­жай про запас на несколь­ко лет. По сло­вам Оне­си­кри­та, какая-то река в Кар­ма­нии несет вниз по тече­нию золо­той песок; там есть и руд­ни­ки, где добы­ва­ют золо­то, сереб­ро и кино­варь, а так­же 2 горы: одна содер­жит жел­тый аури­пиг­мент¹², а дру­гая — соль. В Кар­ма­нии есть пусты­ня, при­мы­каю­щая¹³ уже к Пар­фии и Паре­та­кене. Сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ные про­дук­ты в ней подоб­ны пер­сид­ским, как, впро­чем, и вино­град­ная лоза. От этой послед­ней про­ис­хо­дит так C. 727назы­вае­мая у нас кар­ман­ская вино­град­ная лоза, у кото­рой гроз­дья неред­ко быва­ют 2 лок­тей со мно­же­ст­вом круп­ных ягод. Эта лоза, веро­ят­но, в Кар­ма­нии рас­тет еще более пыш­но, чем у нас. Из-за недо­стат­ка лоша­дей бо́льшая часть жите­лей Кар­ма­нии поль­зу­ет­ся осла­ми даже на войне; осла они при­но­сят в жерт­ву Аре­су, един­ст­вен­но­му богу, кото­ро­го почи­та­ют; это — воин­ст­вен­ное пле­мя. Никто из них не женит­ся, пока не при­не­сет царю отре­зан­ной голо­вы вра­га. Царь кла­дет череп в цар­ском жили­ще, а язык раз­ре­за­ет на мел­кие кус­ки и, сме­шав их с мукой и сам отведав, отда­ет есть при­нес­ше­му и его род­ст­вен­ни­кам. Самым слав­ным счи­та­ет­ся тот царь, кому при­но­сят боль­ше все­го голов. Неарх счи­та­ет бо́льшую часть обы­ча­ев и язык кар­ма­нов пер­сид­ски­ми и мидий­ски­ми. Чтобы пере­сечь вход в Пер­сид­ский залив, нуж­но не боль­ше одно­го дня пути.

1. После Кар­ма­нии идет Пер­сида. Зна­чи­тель­ная часть этой обла­сти нахо­дит­ся на побе­ре­жье зали­ва, назван­но­го по ее име­ни. Одна­ко гораздо бо́льшая часть ее лежит внут­ри стра­ны, пре­иму­ще­ст­вен­но в дли­ну, с юга и от Кар­ма­нии по направ­ле­нию на север и к мидий­ским пле­ме­нам. Как по сво­им при­род­ным свой­ствам, так и в силу кли­ма­ти­че­ских усло­вий Пер­сида делит­ся на 3 части. Так, пер­вая часть — побе­ре­жье — зной­ная, пес­ча­ная и совсем бед­на пло­да­ми, кро­ме фини­ков. Дли­ну побе­ре­жья опре­де­ля­ют при­бли­зи­тель­но в 4400 или 4300 ста­дий; закан­чи­ва­ет­ся оно у самой боль­шой реки в этой стране под назва­ни­ем Оро­ати­да. Вто­рая часть, лежа­щая над побе­ре­жьем, пред­став­ля­ет бога­тую пло­да­ми рав­ни­ну — пре­вос­ход­ную кор­ми­ли­цу для скота, бога­тую река­ми и озе­ра­ми. Третья часть, рас­по­ло­жен­ная на севе­ре, холод­ная и гори­стая; на ее гра­ни­цах живут пас­ту­хи вер­блюдов. Соглас­но Эра­то­сфе­ну, дли­на этой стра­ны по направ­ле­нию на север и к Кас­пий­ским Воротам око­ло 8000 ста­дий, счи­тая от неко­то­рых выдаю­щих­ся мысов¹; дли­на же осталь­ной части в сто­ро­ну Кас­пий­ских Ворот не боль­ше 2000 ста­дий². Что каса­ет­ся шири­ны Пер­сиды, то во внут­рен­ней части от Сус до Пер­се­по­ли­са она состав­ля­ет 4200 ста­дий, а оттуда до пре­де­лов Кар­ма­нии — еще 1600 ста­дий. Живут в этой стране так назы­вае­мые пле­ме­на патис­хо­ров, ахе­ме­нидов и магов. Маги стре­мят­ся с.676 к бла­го­че­сти­вой жиз­ни; кир­тии же и мар­ды зани­ма­ют­ся раз­бо­ем, дру­гие — зем­ледель­цы.

2. Сусида так­же явля­ет­ся почти что частью Пер­сиды и рас­по­ло­же­на меж­ду Пер­сидой и Вави­ло­ни­ей; наи­бо­лее зна­чи­тель­ный город ее — Сусы. Пер­сы и Кир после поко­ре­ния мидий­цев, увидев, что их роди­на рас­по­ло­же­на до неко­то­рой сте­пе­ни на окра­ине дер­жа­вы, тогда как Сусида нахо­дит­ся даль­ше в глу­бине стра­ны и бли­же к Вави­ло­нии и к про­чим пле­ме­нам, зало­жи­ли там цар­скую рези­ден­цию сво­ей дер­жа­вы. Вме­сте с тем C. 728пер­сы оце­ни­ли погра­нич­ное поло­же­ние этой стра­ны, боль­шое зна­че­ние горо­да и — что еще важ­нее — тот факт, что Сусида сама по себе нико­гда не была при­част­на к боль­шим делам, но все­гда нахо­ди­лась под чужим вла­ды­че­ст­вом и счи­та­лась частью более круп­но­го государ­ст­вен­но­го объ­еди­не­ния (за исклю­че­ни­ем, быть может, древ­не­го вре­ме­ни, геро­и­че­ской эпо­хи). Дей­ст­ви­тель­но, как гово­рят, Сусы осно­вал Тифон, отец Мем­но­на; окруж­ность горо­да состав­ля­ла 120 ста­дий при про­дол­го­ва­той фор­ме. Акро­поль Сус назы­вал­ся Мем­но­ни­ем, а жите­ли горо­да носи­ли так­же имя кис­си­ев; и Эсхил³ назы­ва­ет мать Мем­но­на Кис­си­ей. Мем­нон, гово­рят, погре­бен близ Паль­та в Сирии у реки Бада, как сооб­ща­ет Симо­нид в дифи­рам­бе под загла­ви­ем «Мем­нон», одной из его делос­ских поэм. Город­ские сте­ны, свя­ти­ли­ще и цар­ский дво­рец в Сусах, по сло­вам неко­то­рых, постро­ен подоб­но таким же соору­же­ни­ям в Вави­лоне из обо­жжен­но­го кир­пи­ча и асфаль­та. Поли­к­лит гово­рит, что город имел 200 ста­дий в окруж­но­сти и не был обведен сте­на­ми.

3. Пер­сы укра­си­ли дво­рец в Сусах боль­ше осталь­ных двор­цов, одна­ко они не мень­ше цени­ли и двор­цы в Пер­се­по­ли­се и в Пасар­га­дах. Во вся­ком слу­чае каз­на, сокро­ви­ща и гроб­ни­цы у пер­сов нахо­ди­лись там, как в местах более укреп­лен­ных и освя­щен­ных сла­вой пред­ков. Были еще и дру­гие двор­цы: в Габах — где-то в верх­них частях Пер­сиды и на побе­ре­жье, близ так назы­вае­мой Таоки. Эти двор­цы при­над­ле­жа­ли эпо­хе пер­сид­ско­го вла­ды­че­ства. У позд­ней­ших царей были уже дру­гие двор­цы, как это есте­ствен­но, менее рос­кош­ные, так как Пер­сида при­шла в упа­док не толь­ко под македон­ским вла­ды­че­ст­вом, но еще более при пар­фя­нах. И хотя пер­са­ми до насто­я­ще­го вре­ме­ни управ­ля­ют соб­ст­вен­ные цари, но эти послед­ние уже поте­ря­ли в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни свое вли­я­ние и под­чи­ня­ют­ся пар­фян­ско­му царю.

4. Сусы лежат во внут­рен­ней части стра­ны на реке Хоас­пе, даль­ше моста, область же Сусида про­сти­ра­ет­ся до моря. А побе­ре­жье Сусиды тянет­ся почти что до устьев Тиг­ра от гра­ниц пер­сид­ско­го побе­ре­жья при­бли­зи­тель­но на 3000 ста­дий. Река Хоасп про­те­ка­ет через Сусиду, дохо­дя до того же побе­ре­жья и беря нача­ло из обла­сти укси­ев. В про­стран­ство меж­ду Сусидой и Пер­сидой вре­за­ет­ся суро­вая и обры­ви­стая гор­ная стра­на с труд­но­про­хо­ди­мы­ми уще­лья­ми; живут в ней раз­бой­ни­ки, кото­рые тре­бо­ва­ли денег⁴ даже с самих царей во вре­мя про­хо­да послед­них из Сус в Пер­сиду. По сло­вам Поли­к­ли­та, Хоасп, Евлей и сам Тигр впа­да­ют вме­сте в какое-то озе­ро, а из это­го озе­ра — в море. Близ озе­ра, гово­рит он, есть C. 729с.677 тор­го­вый порт. Так как реки из-за [искус­ст­вен­но устро­ен­ных] водо­па­дов не могут при­ни­мать гру­зы с моря и сплав­лять их, то весь гру­зо­обо­рот идет сухим путем. Рас­сто­я­ние до Сус, как гово­рят, состав­ля­ет 800 ста­дий⁵. Одна­ко дру­гие гово­рят, что реки, про­те­каю­щие через Сусиду, сли­ва­ют­ся в одно рус­ло, имен­но рус­ло Тиг­ра, про­тив про­ме­жу­точ­ных кана­лов Евфра­та. Поэто­му Тигр при устьях назы­ва­ет­ся Паси­ти­г­ром⁶.

5. По сло­вам Неар­ха, побе­ре­жье Сусиды мел­ко­вод­но и окан­чи­ва­ет­ся у реки Евфра­та. При устье Евфра­та лежит селе­ние, кото­рое при­ни­ма­ет това­ры из Ара­вии, пото­му что ара­вий­ское побе­ре­жье непо­сред­ст­вен­но при­мы­ка­ет к устью Евфра­та и Паси­ти­г­ра. Во всем про­ме­жут­ке нахо­дит­ся озе­ро, в кото­рое впа­да­ет Тигр. Если про­плыть по Паси­ти­г­ру вверх 150 ста­дий, то встре­тим пон­тон­ный мост, веду­щий из Пер­сиды в Сусиду; мост нахо­дит­ся в 60⁷ ста­ди­ях от Сус; Паси­тигр же отсто­ит от Оро­ати­ды при­бли­зи­тель­но на 2000 ста­дий. Путь через озе­ро вверх до устья Тиг­ра состав­ля­ет 600 ста­дий. Близ устья, в 500 ста­ди­ях от Сус, рас­по­ло­же­но суси­ан­ское селе­ние; вод­ный путь внутрь стра­ны от устья Евфра­та до Вави­ло­на по густо­на­се­лен­ной мест­но­сти состав­ля­ет боль­ше 3000 ста­дий. По сооб­ще­нию Оне­си­кри­та, все реки, а так­же Евфрат и Тигр впа­да­ют в озе­ро; но Евфрат сно­ва выхо­дит из озе­ра и осо­бым устьем впа­да­ет в море.

6. Если прой­ти через область укси­ев по сосед­ству с самой Пер­сидой, то встре­тим несколь­ко дру­гих уще­лий. Алек­сандр про­ло­жил себе путь силой так­же и через эти уще­лья у Пер­сид­ских Ворот и у дру­гих мест; он поспеш­но пере­се­кал эту стра­ну, чтобы собрать сведе­ния о самых важ­ных ее пунк­тах и о каз­но­хра­ни­ли­щах, кото­рые напол­ни­лись сокро­ви­ща­ми за столь дол­гое вре­мя, когда пер­сы соби­ра­ли дань с Азии. Кро­ме того, Алек­сан­дру при­шлось перей­ти несколь­ко рек, кото­рые текут через эту стра­ну, впа­дая затем в Пер­сид­ский залив. Дей­ст­ви­тель­но, после Хоас­па идут реки Копрат и Паси­тигр; послед­ний течет из обла­сти укси­ев. Есть так­же и река Кир, кото­рая про­те­ка­ет через так назы­вае­мую Келе­пер­сиду⁸, око­ло Пасар­гад. Царь пер­сов при­нял имя этой реки, пере­име­но­вав себя из Агра­да­та в Кира. Алек­сандр пере­шел Аракс у само­го Пер­се­по­ли­са. После Сус Пер­се­по­лис выде­лял­ся боль­ше все­го кра­сотой стро­е­ний и вели­чи­ной; в нем нахо­дил­ся дво­рец, заме­ча­тель­ный глав­ным обра­зом хра­нив­ши­ми­ся в нем сокро­ви­ща­ми. Аракс течет из обла­сти паре­та­ков, и с ним сли­ва­ет­ся река Мид, беру­щая нача­ло в Мидии. Эти реки про­те­ка­ют по весь­ма пло­до­род­ной долине, при­мы­каю­щей к Кар­ма­нии и к восточ­ным частям стра­ны, C. 730так же как и сам Пер­се­по­лис. Алек­сандр пре­дал огню цар­ский дво­рец в Пер­се­по­ли­се в отмще­ние за гре­ков, свя­ти­ли­ща и горо­да кото­рых пер­сы раз­ру­ши­ли огнем и мечом.

7. Затем Алек­сандр при­был в Пасарга­ды. Этот город так­же был древ­ней сто­ли­цей. Здесь царь увидел в пар­ке гроб­ни­цу Кира. Гроб­ни­ца пред­став­ля­ла собой неболь­шую баш­ню, скры­тую густой чащей дере­вьев; вни­зу баш­ня была мас­сив­ной, а навер­ху под кры­шей нахо­дил­ся склеп с очень узким вхо­дом. По пове­ле­нию царя, сооб­ща­ет Ари­сто­бул, он про­ник внутрь через этот вход и укра­сил гроб­ни­цу. Он увидел там золо­тое ложе, стол с.678 с куб­ка­ми, золо­той сар­ко­фаг и мно­же­ство оде­я­ний и укра­ше­ний с дра­го­цен­ны­ми каме­нья­ми. Все это он увидел при пер­вом посе­ще­нии; впо­след­ст­вии гроб­ни­ца под­верг­лась раз­граб­ле­нию и все пред­ме­ты были похи­ще­ны, кро­ме ложа и сар­ко­фа­га, кото­рые были толь­ко раз­би­ты на кус­ки; гра­би­те­ли пере­нес­ли тело в дру­гое место, из чего ста­ло ясно, что рас­хи­ще­ние гроб­ни­цы было делом гра­би­те­лей, а не сатра­па, так как они оста­ви­ли толь­ко те пред­ме­ты, кото­рые нель­зя было лег­ко уне­сти. Гроб­ни­ца была раз­граб­ле­на, несмот­ря на при­став­лен­ную к ней охра­ну магов, кото­рые полу­ча­ли на содер­жа­ние еже­днев­но по овце и еже­ме­сяч­но — лошадь⁹. Подоб­но тому как отправ­ле­ние вой­ска Алек­сандра в отда­лен­ный поход на Бак­тры и Индию вооб­ще вызва­ло мно­го дру­гих необы­чай­ных собы­тий, так и это осквер­не­ние гроб­ни­цы было одним из таких неслы­хан­ных про­ис­ше­ст­вий. Таков рас­сказ Ари­сто­бу­ла, кото­рый упо­ми­на­ет еще и сле­дую­щую над­пись: «Чело­век! Я — Кир, созда­тель дер­жа­вы пер­сов, и я был царем Азии. Поэто­му не завидуй мне за этот памят­ник». Оне­си­крит, впро­чем, сооб­ща­ет, что баш­ня была деся­ти­этаж­ной и Кир лежал в самом верх­нем эта­же; там была над­пись, выре­зан­ная пер­сид­ски­ми бук­ва­ми на гре­че­ском язы­ке:

и дру­гая — на пер­сид­ском язы­ке того же содер­жа­ния.

8. У Оне­си­кри­та есть упо­ми­на­ние и о сле­дую­щей над­пи­си на гроб­ни­це Дария: «Я был дру­гом моим дру­зьям; я был самым искус­ным наезд­ни­ком и стрел­ком из лука и луч­шим охот­ни­ком; я мог совер­шить все!». Арист Сала­мин­ский, писа­тель, прав­да зна­чи­тель­но более позд­ний, чем эти, сооб­ща­ет, что баш­ня была боль­шой и толь­ко двух­этаж­ной; она была воз­двиг­ну­та в то вре­мя, когда власть пере­шла к пер­сам; гроб­ни­ца нахо­ди­лась под охра­ной; там была упо­мя­ну­тая выше над­пись, напи­сан­ная по-гре­че­ски, и дру­гая — по-пер­сид­ски, того же смыс­ла. — Кир окру­жил поче­том Пасарга­ды, пото­му что он одер­жал там победу в послед­ней бит­ве над Астиа­гом мидя­ни­ном, при­сво­ил себе вла­ды­че­ство над Ази­ей, осно­вал город и воз­двиг дво­рец в память этой победы.

C. 7319. Все сокро­ви­ща, най­ден­ные в Пер­сиде, Алек­сандр при­ка­зал пере­не­сти в Сусы, так­же пол­ные сокро­вищ и сна­ря­же­ния. Тем не менее Алек­сандр счи­тал сво­ей сто­ли­цей не Сусы, а Вави­лон и соби­рал­ся его еще более отстро­ить; в этом горо­де тоже хра­ни­лись сокро­ви­ща. Пере­да­ют, что, не счи­тая вави­лон­ских сокро­вищ и тех, что нахо­ди­лись в лаге­ре и не вхо­ди­ли в это коли­че­ство, цен­ность толь­ко сокро­вищ в Сусах и в Пер­сиде исчис­ля­лась в 40000 талан­тов; неко­то­рые гово­рят — даже в 50000 талан­тов. Дру­гие сооб­ща­ют, что все сокро­ви­ща ото­всюду были све­зе­ны в Экба­та­ны и оце­ни­ва­лись в 180000 талан­тов. Сокро­ви­ща же, взя­тые с собой Дари­ем во вре­мя бег­ства из Мидии в сум­ме 8000 талан­тов, раз­гра­би­ли его веро­лом­ные убий­цы.

10. Алек­сандр отдал пред­по­чте­ние Вави­ло­ну ввиду того, что этот город зна­чи­тель­но пре­вос­хо­дил дру­гие горо­да не толь­ко вели­чи­ной, но и в с.679 про­чих отно­ше­ни­ях. Сусида, прав­да, очень пло­до­род­ная стра­на, но воздух ее жгу­че горя­чий и в осо­бен­но­сти око­ло горо­да, как гово­рит этот писа­тель¹⁰. Во вся­ком слу­чае летом, когда солн­це силь­нее все­го при­пе­ка­ет око­ло полу­дня, яще­ри­цы и змеи не успе­ва­ют пере­сечь улиц в горо­де, а посреди доро­ги сго­ра­ют. Подоб­но­го явле­ния не наблюда­ет­ся нигде в Пер­сиде, хотя она и рас­по­ло­же­на южнее. Холод­ная вода для купа­нья, выстав­лен­ная на солн­це, тот­час нагре­ва­ет­ся, а рас­сы­пан­ные на откры­том для солн­ца месте ячмен­ные зер­на начи­на­ют пры­гать, как зер­на в сушиль­ных печах. Поэто­му жите­ли покры­ва­ют кры­ши сло­ем зем­ли тол­щи­ной в 2 лок­тя, а из-за тяже­сти такой кров­ли они вынуж­де­ны стро­ить узкие и длин­ные дома; хотя у них нет длин­ных балок, им все же нуж­но стро­ить про­стор­ные дома из-за удуш­ли­вой жары. Бал­ка из паль­мо­во­го дере­ва отли­ча­ет­ся свое­об­раз­ным свой­ст­вом; хотя она твер­дая, но от ста­ро­сти дает про­гиб не в ниж­ней части, но под дав­ле­ни­ем тяже­сти про­ги­ба­ет­ся в верх­ней части и таким обра­зом луч­ше под­дер­жи­ва­ет кры­шу. При­чи­ной такой жары, как гово­рят, явля­ют­ся высо­кие горы на севе­ре стра­ны, кото­рые зара­нее пере­хва­ты­ва­ют все север­ные вет­ры. Таким обра­зом, эти вет­ры, про­ни­кая через горы, дуют с их вер­шин в верх­них сло­ях возду­ха над рав­ни­на­ми, не каса­ясь рав­нин; вет­ры, одна­ко, пере­но­сят­ся в более южные части Сусиды. В этой стране царит без­вет­рие, в осо­бен­но­сти в то вре­мя, когда пас­са­ты охлаж­да­ют осталь­ную стра­ну, опа­лен­ную зно­ем.

11. Тем не менее Сусида чрез­вы­чай­но бога­та хле­бом, так что в сред­нем дает уро­жай ячме­ня и пше­ни­цы сам-сто, а ино­гда даже сам-две­сти. Поэто­му жите­ли не про­во­дят частых борозд, так как скоп­ле­ние кор­ней меша­ет побе­гам. Вино­град­ную лозу, кото­рая не про­из­рас­та­ла рань­ше в этой стране, македо­няне наса­ди­ли там и в Вави­лоне; при этом они не выка­пы­ва­ли C. 732ям, но толь­ко вты­ка­ли в зем­лю колья с желез­ны­ми нако­неч­ни­ка­ми; затем выни­ма­ли эти колья и на место их сра­зу сажа­ли отрост­ки лозы. Тако­ва внут­рен­няя часть стра­ны, побе­ре­жье же мел­ко­вод­но и лише­но гава­ней. Поэто­му у Неар­ха, по его сло­вам, не было лоц­ма­нов из мест­ных жите­лей, когда он шел с фло­том из Индии в Вави­ло­нию; на побе­ре­жье не было якор­ных сто­я­нок, и он не мог най­ти опыт­ных людей, чтобы про­ве­сти флот.

12. Сосед­няя с Сусидой стра­на — это часть Вави­ло­нии, кото­рая преж­де назы­ва­лась Сита­ке­ной, а впо­след­ст­вии Апол­ло­ни­а­ти­дой. Над обе­и­ми стра­на­ми с севе­ра на восток живут эли­меи и паре­та­ке­ны — раз­бой­ни­чьи пле­ме­на, упо­ваю­щие на суро­вый гор­ный харак­тер стра­ны. Паре­та­ке­ны оби­та­ют еще бли­же к апол­ло­ни­а­там и поэто­му обра­ща­ют­ся с ними хуже. Эли­меи ведут вой­ну с обе­и­ми эти­ми народ­но­стя­ми и с сусий­ца­ми, а уксии вою­ют с эли­ме­я­ми. Впро­чем, в насто­я­щее вре­мя мень­ше войн, как это и есте­ствен­но, в силу могу­ще­ства пар­фян, кото­рым под­власт­ны все народ­но­сти в этой части све­та. Поэто­му, если пар­фя­нам живет­ся хоро­шо, то так же живут все их под­власт­ные. Когда же у пар­фян начи­на­ют­ся сму­ты (что быва­ет неред­ко и в наше вре­мя), то послед­ст­вия для под­власт­ных быва­ют раз­ные в раз­ное вре­мя. Дей­ст­ви­тель­но, одним сму­ты с.680 идут на поль­зу, а дру­гим при­но­сят непри­ят­ные неожи­дан­но­сти. Тако­вы осо­бен­но­сти стран Пер­сиды и Сусиды.

13. Пер­сид­ские обы­чаи оди­на­ко­вы у этих народ­но­стей, у мидян и у мно­гих дру­гих пле­мен. Хотя неко­то­рые уже сооб­ща­ли сведе­ния об этом, но и я дол­жен рас­ска­зать отно­ся­ще­е­ся к моей теме. Пер­сы не воз­дви­га­ют ста­туй или жерт­вен­ни­ков, но при­но­сят жерт­вы на воз­вы­шен­ном месте, почи­тая небо как Зев­са. Они чтут Гелиоса, назы­вая его Миф­рой, Селе­ну и Афро­ди­ту; затем огонь, зем­лю, вет­ры и воду¹¹; совер­ша­ют жерт­во­при­но­ше­ния они в очи­щен­ном по обряду месте после молитв, при­ведя жерт­вен­ное живот­ное, обви­тое вен­ком. Когда маг, совер­шаю­щий свя­щен­ный обряд, разде­лит жерт­вен­ное мясо на части, веру­ю­щие раз­би­ра­ют кус­ки и ухо­дят, не остав­ляя ника­кой части богам; боже­ству, по их сло­вам, нуж­на толь­ко душа жерт­вы и боль­ше ниче­го. Впро­чем, по сло­вам неко­то­рых, они кла­дут в огонь неболь­шую часть саль­ни­ка.

14. Жерт­вы они при­но­сят пре­иму­ще­ст­вен­но огню и воде. Жерт­во­при­но­ше­ния огню совер­ша­ют так: при­бав­ля­ют сухие, очи­щен­ные от коры поле­нья дров и свер­ху кла­дут жир; затем поли­ва­ют олив­ко­вым мас­лом и под­жи­га­ют сни­зу, при­чем не дуют на огонь, но разду­ва­ют опа­ха­лом. Тех, кто поду­ет на огонь, поло­жит на него мерт­вое тело или запят­на­ет гря­зью, пре­да­ют смер­ти. Воде при­но­сят жерт­вы так: при­дя к озе­ру, реке или C. 733источ­ни­ку, выры­ва­ют яму и зака­лы­ва­ют жерт­вен­ное живот­ное так, чтобы кровь сте­ка­ла в эту яму; при этом осте­ре­га­ют­ся как-нибудь обаг­рить кро­вью нахо­дя­щу­ю­ся побли­зо­сти воду, пола­гая, что это осквер­нит воду. Затем маги кла­дут кус­ки мяса на мир­то­вую или лав­ро­вую ветвь и, при­ка­са­ясь к мясу тон­ки­ми палоч­ка­ми, про­из­но­сят закли­на­ния, совер­шая при этом воз­ли­я­ния олив­ко­вым мас­лом, сме­шан­ным с моло­ком и медом, но не в огонь или в воду, а на зем­лю. Закли­на­ния они про­из­но­сят дол­го, дер­жа в руках связ­ку тон­ких тама­ри­с­ко­вых пало­чек.

15. В Кап­па­до­кии (так как здесь есть боль­шой клан магов, кото­рые назы­ва­ют­ся пире­фа­ми¹², и мно­же­ство свя­ти­лищ пер­сид­ских божеств) при жерт­во­при­но­ше­ни­ях не при­ме­ня­ют ножа, а поль­зу­ют­ся чем-то вро­де поле­на, уби­вая жерт­ву как бы моло­том. У пер­сов есть так­же пире­фии — обшир­ные ого­ро­жен­ные свя­щен­ные участ­ки. Посредине участ­ков нахо­дит­ся жерт­вен­ник с боль­шим коли­че­ст­вом пеп­ла, на жерт­вен­ни­ке маги под­дер­жи­ва­ют неуга­си­мый огонь. Еже­днев­но вхо­дя в пире­фий, маги про­из­но­сят там почти целый час закли­на­ния, дер­жа перед огнем связ­ку пру­тьев; на голо­вах у них вой­лоч­ные тиа­ры, сви­саю­щие кон­цы кото­рых спус­ка­ют­ся с двух сто­рон по щекам, так что закры­ва­ют губы. Те же самые обряды совер­ша­ют­ся и в свя­ти­ли­щах Ана­ит и Ома­на. И в этих свя­ти­ли­щах есть ого­ро­жен­ные свя­щен­ные участ­ки, и в тор­же­ст­вен­ной про­цес­сии носят дере­вян­ную ста­тую Ома­на. Эти обряды мне при­шлось наблюдать само­му. Что каса­ет­ся дру­гих, а так­же и сле­дую­щих, то о них гово­рит­ся в исто­ри­че­ских сочи­не­ни­ях.

16. Пер­сы избе­га­ют мочить­ся, не моют­ся и не купа­ют­ся в реке; они не бро­са­ют туда покой­ни­ков и ниче­го дру­го­го, что у них счи­та­ет­ся с.681 нечи­стым. Како­му бы боже­ству они ни при­но­си­ли жерт­вы, они преж­де все­го обра­ща­ют­ся с молит­вой к огню.

17. Цар­ст­ву­ют над пер­са­ми наслед­ст­вен­ные цари. Непо­кор­но­му отру­ба­ют голо­ву и руки, а тело выбра­сы­ва­ют. Пер­сы берут себе в жены мно­го жен­щин и одно­вре­мен­но содер­жат еще несколь­ко налож­ниц, чтобы иметь мно­го детей. Еже­год­но цари дают награ­ды за мно­го­дет­ность. Одна­ко детей до четы­рех лет не пока­зы­ва­ют роди­те­лям. Бра­ки совер­ша­ют­ся в нача­ле весен­не­го рав­но­ден­ст­вия. Жених всту­па­ет в брач­ный покой, пред­ва­ри­тель­но отведав ябло­ка и вер­блю­жье­го моз­га, и в этот день уже ниче­го боль­ше не ест.

18. С пяти­лет­не­го воз­рас­та до 24 лет дети упраж­ня­ют­ся в стрель­бе из лука, в мета­нии дро­ти­ка, в вер­хо­вой езде и борь­бе¹³. В учи­те­ля наук они берут муд­рей­ших людей, кото­рые пере­пле­та­ют свои уче­ния с мифи­че­ски­ми исто­ри­я­ми (при­спо­саб­ли­вая послед­ние на поль­зу уча­щих­ся) и рас­ска­зы­ва­ют с напе­вом и без пения о подви­гах богов и доб­лест­ных мужей. Перед утрен­ней зарей учи­те­ля будят юно­шей зву­ком мед­ных инстру­мен­тов и соби­ра­ют их в одно место, как бы на воен­ный парад или на охоту. Разде­лив их на отряды по 50 чело­век и назна­чив пред­во­ди­те­лем C. 734каж­до­го отряда кого-нибудь из сыно­вей царя или сатра­па, учи­те­ля при­ка­зы­ва­ют бежать за пред­во­ди­те­лем, выде­лив про­стран­ство дли­ной в 30 или 40 ста­дий. Кро­ме того, учи­те­ля тре­бу­ют от уче­ни­ков отче­та в каж­дом уро­ке и вме­сте с тем застав­ля­ют их гром­ко гово­рить, упраж­нять дыха­ние и лег­кие, а так­же при­уча­ют пере­но­сить жару, холод и дожди и пере­хо­дить бур­ные пото­ки, сохра­няя при этом сухим ору­жие и одеж­ду. Кро­ме того, пер­сид­ских юно­шей обу­ча­ют пасти скот, про­во­дить ночи под откры­тым небом, питать­ся дики­ми пло­да­ми, как напри­мер фисташ­ка­ми¹⁴, желудя­ми и дики­ми гру­ша­ми. Этих юно­шей назы­ва­ют кар­да­ка­ми, так как они живут воров­ст­вом (сло­во car­da зна­чит «муже­ство» и «воин­ст­вен­ный дух»). Их еже­днев­ная пища после гим­на­сти­че­ских упраж­не­ний состо­ит из хле­ба, ячмен­ных лепе­шек, кар­да­мо­на¹⁵, кру­пи­нок соли и жаре­но­го или варе­но­го мяса; питье их — вода. Охотят­ся юно­ши вер­хом на лоша­дях, пус­кая мета­тель­ные дро­ти­ки, а так­же с луком и пра­щой. Вече­ром юно­ши упраж­ня­ют­ся в посад­ке дере­вьев, соби­ра­ют целеб­ные коре­нья, изготов­ля­ют ору­жие, пле­тут тене­та и сил­ки. Маль­чи­ки не каса­ют­ся охот­ни­чьей добы­чи, хотя по обы­чаю при­но­сят ее домой. Царь назна­ча­ет награ­ды победи­те­лям в беге и в дру­гих видах пяти­бо­рья¹⁶. Маль­чи­ки укра­ша­ют себя золо­том, так как пер­сы ценят его огнен­ный блеск. Вот поче­му они из ува­же­ния к огнен­но­му блес­ку золота не кла­дут покой­ни­ку золота, так же как и не зажи­га­ют ему огня.

19. Пер­сы участ­ву­ют в похо­дах в каче­стве про­стых вои­нов и началь­ни­ков с 20 до 50 лет, как в пехо­те, так и в кон­ни­це. На рынок пер­сы не ходят, так как не про­да­ют и не поку­па­ют. Воору­же­ние пер­сов состо­ит из пле­те­но­го щита ром­бо­идаль­ной фор­мы; кро­ме кол­ча­на, у них есть еще секи­ры и саб­ли; на голо­ве они носят вой­лоч­ную шап­ку в виде баш­ни; пан­цирь у них чешуй­ча­тый. Оде­я­ние началь­ни­ков состо­ит из трой­ных с.682 шта­нов и двой­но­го хито­на с рука­ва­ми, дохо­дя­ще­го до колен; ниж­няя одеж­да — белая, а верх­няя — раз­но­цвет­ная. Летом пер­сы наде­ва­ют пур­пур­ный или раз­но­цвет­ный гима­тий, а зимой — толь­ко раз­но­цвет­ный; тиа­ры их похо­жи на те, кото­рые в ходу у магов, обувь носят глу­бо­кую, двой­ную. Одеж­дой боль­шин­ства наро­да слу­жит двой­ной хитон до середи­ны икр и кусок льня­ной мате­рии на голо­ве. У каж­до­го есть лук и пра­ща. Обеды пер­сов отли­ча­ют­ся рос­ко­шью: они пода­ют на стол живот­ных цели­ком, в боль­шом коли­че­стве и раз­но­го сор­та. Укра­ше­ния их ложей, куб­ков и про­чей утва­ри настоль­ко ярки, что свер­ка­ют золо­том и сереб­ром.

20. За вином пер­сы дер­жат совет о самых важ­ных делах, и реше­ния, при­ня­тые тогда, они счи­та­ют надеж­нее выне­сен­ных в трез­вом состо­я­нии. При встре­че на ули­це со зна­ко­мы­ми и людь­ми, рав­ны­ми себе по поло­же­нию, они под­хо­дят и целу­ют их; людям менее зна­чи­тель­ным они C. 735сами под­став­ля­ют щеку для поце­луя; люди низ­ше­го поло­же­ния при­вет­ст­ву­ют, падая ниц. Тела усоп­ших погре­ба­ют, облеп­ляя их вос­ком. Магов же не пре­да­ют зем­ле, но выстав­ля­ют тру­пы на съе­де­ние пти­цам. Этим магам по обы­чаю пред­ков поз­во­ле­но даже всту­пать в связь со сво­и­ми мате­ря­ми. Тако­вы обы­чаи пер­сов.

21. Быть может, и сле­дую­щие обы­чаи, упо­ми­нае­мые Поли­кри­том¹⁷, отно­сят­ся к чис­лу пер­сид­ских. Так, в Сусах, по его сло­вам, на акро­по­ле каж­до­му царю соору­жа­ют в виде памят­ни­ка его прав­ле­ния осо­бое жили­ще, сокро­вищ­ни­цы и скла­ды для полу­чен­ной им дани. Цари соби­ра­ют дань сереб­ром с жите­лей побе­ре­жья, а из внут­рен­них обла­стей полу­ча­ют про­дук­ты, про­из­во­ди­мые каж­дой стра­ной, как напри­мер крас­ки, лекар­ст­вен­ные сна­до­бья, волос или шерсть, или что-либо дру­гое в таком роде, рав­ным обра­зом и скот. Уста­но­вил эти пода­ти Дарий Длин­но­ру­кий, кра­си­вей­ший из людей, за исклю­че­ни­ем дли­ны рук, кото­рые у него дохо­ди­ли до колен¹⁸. Золо­то и сереб­ро боль­шей частью хра­ни­лось в виде утва­ри, в моне­те — немно­го. Эти дра­го­цен­ные метал­лы, по мне­нию пер­сов, более под­хо­дят для подар­ков и хра­не­ния в кла­до­вых. Коли­че­ство моне­ты, напро­тив, они счи­та­ли доста­точ­ным, если ее хва­та­ло для обо­рота, и они все­гда чека­ни­ли новую моне­ту толь­ко в коли­че­стве, соот­вет­ст­ву­ю­щем рас­хо­дам.

22. Нра­вы пер­сов вооб­ще скром­ные. Одна­ко цари из-за богат­ства дошли до такой рос­ко­ши, что посы­ла­ли за пше­ни­цей из Асса в Эолиде, за хали­мо­ний­ским вином из Сирии и за водой из Евлея — самой лег­кой из всех, так что вес атти­че­ской коти­лы этой воды на драх­му лег­че дру­гой воды.

23. Пер­сы ста­ли у гре­ков самы­ми зна­ме­ни­ты­ми из вар­ва­ров, так как из про­чих вар­вар­ских наро­дов, вла­дев­ших Ази­ей, ни один не власт­во­вал над гре­ка­ми. Вооб­ще эти народ­но­сти не зна­ли гре­ков, а гре­ки не были зна­ко­мы с эти­ми вар­ва­ра­ми, раз­ве толь­ко корот­кое вре­мя, да и то по отда­лен­ным слу­хам. Во вся­ком слу­чае Гоме­ру неиз­вест­ны ни сирий­ская, ни лидий­ская дер­жа­вы. Дей­ст­ви­тель­но, ина­че поэт, назы­вая еги­пет­ские Фивы и упо­ми­ная фини­кий­ские богат­ства, не обо­шел бы мол­ча­ни­ем с.683 богат­ства Вави­ло­на, Нина и Экба­тан. Пер­сы были пер­вы­ми вла­сти­те­ля­ми гре­ков. Прав­да, их под­чи­ни­ли и лидий­цы, одна­ко послед­ние вла­де­ли не всей Ази­ей, а толь­ко малень­кой ее частью по эту сто­ро­ну Гали­са, при­чем корот­кое вре­мя в цар­ст­во­ва­ние Кре­за и Али­ат­та. Пер­сы поко­ри­ли лидий­цев, а если послед­ние и заво­е­ва­ли себе какую-то сла­ву, то ее отня­ли пер­сы. Сло­мив гос­под­ство мидян, пер­сы тот­час одо­ле­ли лидий­цев и под­чи­ни­ли себе ази­ат­ских гре­ков. Впо­след­ст­вии они даже пере­пра­ви­лись C. 736в Гре­цию, хотя неред­ко тер­пе­ли пора­же­ния во мно­гих бит­вах, но все же про­дол­жа­ли вла­деть Ази­ей вплоть до при­мор­ских обла­стей, пока их не поко­ри­ли македо­няне.

24. Чело­век, кото­рый уста­но­вил гос­под­ство пер­сов, был Кир. Насле­до­вав­ший ему сын Кам­бис был низ­вер­жен мага­ми. Магов умерт­ви­ли Семь Пер­сов и пере­да­ли власть Дарию, сыну Гис­тас­па. Потом­ство Дария пре­кра­ти­лось с Арси­ем. Послед­не­го убил евнух Багой и поста­вил царем Дария, кото­рый не про­ис­хо­дил из цар­ско­го рода. Это­го царя сверг­нул Алек­сандр и сам цар­ст­во­вал 10 или 11 лет. Затем гос­под­ство над Ази­ей поде­ли­ли меж­ду собой несколь­ко пре­ем­ни­ков Алек­сандра и их потом­ки. Потом вла­ды­че­ство их было уни­что­же­но. Пер­сид­ское же вла­ды­че­ство в Азии суще­ст­во­ва­ло око­ло 250 лет. В насто­я­щее вре­мя пер­сы, прав­да, сно­ва обра­зо­ва­ли соб­ст­вен­ное государ­ство, но цари их под­власт­ны дру­гим царям: преж­де — македон­ским, а теперь — пар­фян­ским.