Тристии. IV, 10
(Автобиографическая элегия)

Текст приводится по изданию: Вулих Н. В. Овидий. М., Издательство «Молодая гвардия-ЖЗЛ», 1996.
(Жизнь замечательных людей: Серия биографий; Вып. 732).
Перевод Н. В. Вулих.
OCR Halgar Fenrirsson.
Постраничная нумерация примечаний заменена на сквозную.

Тот я, кто авто­ром был шут­ли­вых любов­ных эле­гий.
Слу­шай, потом­ство, хочу я о себе рас­ска­зать.
Роди­на мне Суль­мон, обиль­ный водой ледя­ною,
Он от Рима лежит на девя­но­стой вер­сте1.
5 Здесь я родил­ся, но знай и вре­мя рож­де­нья, чита­тель,
Кон­су­ла оба в тот год пали в нерав­ном бою2.
Если важ­но узнать, пото­мок я древ­не­го рода,
Не от Фор­ту­ны щед­рот всад­ни­ком сде­лал­ся я.
Не был я пер­вым ребен­ком, в семье вто­рым я родил­ся.
10 Годом стар­ше все­го был мой един­ст­вен­ный брат.
В день мы роди­лись один, осве­щен­ный одною зарею,
В этот день нам пек­ли каж­до­му по пиро­гу3.
Пер­вым был этот день в пяти, посвя­щен­ных Минер­ве,
Той щито­нос­ной, чей день кро­вью все­гда обаг­рен4.
15 Юны­ми отда­ли нас учить­ся, отцов­ской заботой,
В Риме ста­ли ходить к луч­шим настав­ни­кам мы.
С ран­не­го воз­рас­та брат увле­чен крас­но­ре­чьем был пыл­ко,
Был для форум­ских битв и для судеб­ных рож­ден.
С дет­ства меня увлек­ло слу­же­нье высо­ким искус­ствам,
20 Муза тай­но влек­ла к ей посвя­щен­ным трудам.
Часто отец гово­рил: «К чему заня­тья пустые,
Ведь состо­я­нья ско­пить сам Мео­нид не сумел»5.
Я под­чи­нял­ся отцу и, весь Гели­кон забы­вая,
Сто­пы отбро­сив, писать про­зой пытал­ся, как все.
25 Но про­тив воли моей сла­га­лась речь моя в сто­пы,
Все, что пытал­ся писать, в стих пре­вра­ща­лось тот­час.
Годы шли меж­ду тем неслыш­но, шагом сколь­зя­щим,
И вслед за бра­том и мне тогу при­ш­ло­ся надеть6.
Пле­чи оку­та­ла нам одеж­да с пур­пур­ной кай­мою7,
30 Но заня­тья свои мы не стре­ми­лись бро­сать.
Вот на два­дца­том году мой стар­ший брат уми­ра­ет,
Оси­ро­тел я с тех пор, части лишив­шись души.
Стал я лицом долж­ност­ным, куда моло­дежь допус­ка­лась,
Стал одним я из трех тюрь­мы блюду­щих мужей.
35 В курию путь был открыт, но поло­су уже избрал я,
Пур­пур тяже­лый носить не было мне по пле­чу.
Не был я телом вынос­лив, к трудам не стре­мил­ся тяже­лым,
Често­лю­би­вых надежд я не леле­ял в душе.
Музы к досу­гам меня без­опас­ным все­гда увле­ка­ли,
40 К тем, кото­рые сам пред­по­чи­тал я все­му.
Я почи­тал высо­ко в то вре­мя жив­ших поэтов,
Верил, что в каж­дом из них бог все­мо­гу­щий живет.
Макр, что стар­ше меня, читал мне поэ­му о пти­цах,
И об уку­сах змеи, и о целеб­ной тра­ве8.
45 Часто эле­гии мне декла­ми­ро­вал страст­ный Про­пер­ций,
Тес­ной друж­бой со мной свя­зан он был издав­на.
Пон­тик, гекза­мет­ром слав­ный, и ямба­ми Басс зна­ме­ни­тый9
Были в сою­зе дру­зей самы­ми близ­ки­ми мне.
Слух услаж­дал мне Гора­ций — неслы­хан­ный мастер раз­ме­ров —
50 Лег­ким каса­ясь пер­стом Лиры авзон­ской сво­ей10.
Толь­ко видеть при­шлось Вер­ги­лия мне, а с Тибул­лом,
Рано умер­шим, про­длить друж­бу судь­ба не дала11.
Галл начи­на­те­лем был, а Тибул­ла про­дол­жил Про­пер­ций,
Место чет­вер­тое мне вре­мя средь них отве­ло.
55 Как я молил­ся на стар­ших, так млад­шие чти­ли Назо­на,
Рано Муза моя ста­ла извест­ною всем.
Я впер­вые про­чел пуб­лич­но сти­хи еще юным,
Боро­ду раз или два толь­ко успев­ши побрить.
Вос­пла­ме­ня­ла меня в сти­хах, зву­чав­ших повсюду,
60 Та, кото­рую я лож­но Корин­ной назвал.
Мно­го писал я, но все, что мне неудач­ным каза­лось,
На исправ­ле­нье бро­сал пря­мо в горя­щий огонь.
Да и тогда, когда выслан был, зная, что будет наро­ду
Труд мой любе­зен, его в гне­ве на Музу я сжег.
65 Неж­ное серд­це имел я, лег­ко Купидон его ранил.
Вся­кая мелочь тот­час вос­пла­ме­ня­ла меня.
Но хоть и был я таким, и от вся­кой вспы­хи­вал искры,
Все-таки сплет­ней меня в Риме никто не чер­нил.
Рано жени­ли меня на жен­щине мало достой­ной,
70 И из-за это­го брак наш крат­ковре­мен­ным был.
Вслед за нею при­шла дру­гая, была без­упреч­ной,
Но и с нею союз быст­ро рас­стро­ил­ся наш.
Третья вер­на мне и ныне, хотя тяжел ее жре­бий
И назы­ва­ют ее ссыль­но­го мужа женой.
75 Дочь моя рано меня двух вну­ков сде­ла­ла дедом,
Хоть роди­ли­ся они и от раз­лич­ных мужей.
Вот и отец, к девя­ти пяти­ле­ти­ям столь­ко ж при­ба­вив,
Кон­чил свой жиз­нен­ный путь, силы свои исто­щив.
Так­же я пла­кал над ним, как он надо мною бы пла­кал,
80 Вско­ре затем пере­жить мате­ри гибель при­шлось.
О, как счаст­ли­вы оба они, уда­лив­шись в то вре­мя,
Пока в ссыл­ку еще не был отправ­лен их сын.
Счаст­лив и я, что им горя при жиз­ни еще не доста­вил
И о несча­стье моем не горе­ва­ли они.
85 Если от тех, кто погиб, не имя одно оста­ет­ся
И погре­баль­ный костер лег­ким не стра­шен теням,
То, если толь­ко мол­ва дой­дет до вас, милые тени,
И на сти­гий­ском суде будут меня обви­нять,
Знай­те, про­шу вас, ведь вас обма­ны­вать мне не при­ста­ло,
90 Что лишь ошиб­ка виной — ссыл­ки моей роко­вой.
Манам почет я воздал, теперь я к вам воз­вра­ща­юсь,
К тем, кто жаж­дет узнать прав­ду о жиз­ни моей.
Вот уже ста­рость про­гна­ла мои цве­ту­щие годы
И, как все­гда, седи­ной волос окра­си­ла мой.
95 Десять раз уж с тех пор, как я родил­ся, оли­вой
Всад­ник Писей­ский свой лоб на состя­за­нье вен­чал12.
В это-то вре­мя меня на левый берег Евк­си­на,
В Томи Цезарь сослал, тяж­ко оби­жен­ный мной.
Всем была хоро­шо извест­на при­чи­на изгна­нья,
100 И не дол­жен я сам здесь пока­за­нья давать.
Что мне ска­зать об измене дру­зей, о слу­гах невер­ных,
Мно­гое я пере­нес гор­ше, чем ссыл­ка сама.
Дух мой все ж побо­рол несча­стья, себя пока­зал я
Непо­беди­мым, нашел силы в душе я сво­ей,
105 И поза­быв свою жизнь, про­веден­ную в неге досу­га,
Меч жесто­кий схва­тил, чуж­дый при­выч­кам моим.
Столь­ко я бед пере­нес на зем­ле и на море ковар­ном,
Сколь­ко и види­мых нам есть, и невиди­мых звезд13.
После мно­гих ски­та­ний, гони­мый буря­ми в море,
110 При­был я в зем­лю, где гет вме­сте с сар­ма­том царит.
Здесь я, хотя вкруг меня и зве­нит повсюду ору­жье,
Пес­ней печаль­ной стрем­люсь участь мою облег­чить.
Пусть здесь и нет нико­го, кому мог про­честь, что пишу я,
Все-таки день ско­ротать, вре­мя могу обма­нуть.
115 И за то, что живу, что про­тив­люсь горь­ким стра­да­ньям
И не ста­ла еще мне отвра­ти­тель­на жизнь,
Муза, тебе бла­го­да­рен! Ведь ты даешь мне усла­ду.
Ты — покой от забот, ты — исце­ле­нье от мук.
Вождь и спут­ник ты мне, уво­дишь меня ты от Ист­ра,
120 На Гели­коне даешь место почет­ное мне.
Ты мне, а это так ред­ко, при жиз­ни сла­ву дару­ешь,
Ту, что вку­шать суж­де­но толь­ко умер­шим у нас.
Даже и Зависть, что все живое при­вык­ла поро­чить,
Зубом ехид­ным сво­им мой не затро­ну­ла труд.
125 Пусть, хоть сла­ву стя­жа­ло в наш век и мно­го поэтов,
Все-таки ниже, чем их, сла­ва моя не была.
Пред­по­чи­тал я себе из них столь мно­гих, и все же
С ними рав­ня­ли меня, в мире я стал зна­ме­нит.
Если исти­на есть в пред­ска­за­ньях вещих поэтов,
130 То, когда я умру, твой я не буду, зем­ля!
И люб­ви ли тво­ей иль сти­хам я этим обя­зан,
Но бла­го­дар­ность мою, доб­рый чита­тель, при­ми!

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1На самом деле он рас­по­ло­жен в 133 км от Рима.
  • 2Кон­су­лы 43 г. до н. э. Гир­ций и Пан­са погиб­ли от ран, полу­чен­ных при Мутине про­тив Мар­ка Анто­ния.
  • 3День рож­де­ния отме­чал­ся бес­кров­ны­ми жерт­ва­ми (пирог на меду).
  • 4Празд­ник Квин­ква­т­рий в честь Минер­вы (14—23 мар­та) со вто­ро­го дня начи­на­лись гла­ди­а­тор­ские игры.
  • 5Мео­нид — Гомер.
  • 6Взрос­лую тогу наде­ва­ли в 16 лет.
  • 7Туни­ка с широ­кой пур­пур­ной кай­мою озна­ча­ла жела­ние зани­мать­ся государ­ст­вен­ной дея­тель­но­стью, узкая — оста­вать­ся про­сто всад­ни­ком.
  • 8Эми­лий Макр — автор поэм о про­ис­хож­де­нии птиц и «Про­ти­во­ядия».
  • 9Оба поэта извест­ны по эле­ги­ям Про­пер­ция.
  • 10Авзон­ская — ита­лий­ская лира.
  • 11Вер­ги­лий и Тибулл умер­ли в 19 г. до н. э.
  • 12Писей­ская оли­ва — награ­да победи­те­лю близ Писы на Олим­пий­ских играх. Рим­ляне счи­та­ли олим­пи­а­ды — пяти­ле­ти­ем, то есть Овидию было 50 лет.
  • 13Звезды Север­но­го и Южно­го полу­ша­рий.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1260010237 1260010301 1260010302 1303008001 1303008002 1303008003