История Рима от основания города

Книга I, гл. 56

56. (1) Стре­мясь завер­шить стро­и­тель­ство хра­ма, для чего были при­зва­ны масте­ра со всей Этру­рии, царь поль­зо­вал­ся не толь­ко государ­ст­вен­ной каз­ной, но и трудом рабо­чих из про­сто­го люда. Хотя этот труд, и сам по себе нелег­кий, добав­лял­ся к воен­ной служ­бе, все же про­сто­люди­ны мень­ше тяго­ти­лись тем, что сво­и­ми рука­ми соору­жа­ли хра­мы богов, (2) неже­ли теми, на вид мень­ши­ми, но гораздо более труд­ны­ми, работа­ми, на кото­рые они потом были постав­ле­ны: устрой­ст­вом мест для зри­те­лей в цир­ке и рытьем под­зем­но­го Боль­шо­го кана­ла¹⁵⁷ — сто­ка, при­ни­маю­ще­го все нечи­стоты горо­да. С дву­мя эти­ми соору­же­ни­я­ми едва ли срав­нят­ся наши новые при всей их пыш­но­сти. (3) Покуда про­стой народ был занят таки­ми работа­ми, царь, счи­тая, что мно­го­чис­лен­ная чернь, когда для нее не най­дет­ся уже при­ме­не­ния, будет обре­ме­нять город, и желая выво­дом посе­ле­ний рас­ши­рить пре­де­лы сво­ей вла­сти, вывел посе­лен­цев в Сиг­нию и Цир­цеи¹⁵⁸, чтобы защи­тить Рим с суши и с моря.

(4) Сре­ди этих заня­тий яви­лось страш­ное зна­ме­нье: из дере­вян­ной колон­ны выполз­ла змея. В испу­ге забе­га­ли люди по цар­ско­му дому, а само­го царя зло­ве­щая при­ме­та не то чтобы пора­зи­ла ужа­сом, но ско­рее все­ли­ла в него бес­по­кой­ство¹⁵⁹. (5) Для истол­ко­ва­нья обще­ст­вен­ных зна­ме­ний¹⁶⁰ при­зы­ва­лись толь­ко этрус­ские про­ри­ца­те­ли, но это пред­ве­стье как буд­то бы отно­си­лось лишь к цар­ско­му дому, и встре­во­жен­ный Тарк­ви­ний решил­ся послать в Дель­фы к само­му про­слав­лен­но­му на све­те ора­ку­лу. (6) Не смея дове­рить таб­лич­ки с отве­та­ми нико­му дру­го­му, царь отпра­вил в Гре­цию, через незна­ко­мые в те вре­ме­на зем­ли и того менее зна­ко­мые моря, дво­их сво­их сыно­вей. То был Тит и Аррунт. (7) В спут­ни­ки им был дан Луций Юний Брут¹⁶¹, сын цар­ской сест­ры Тарк­ви­нии, юно­ша, скры­вав­ший при­род­ный ум под при­ня­тою личи­ной. В свое вре­мя, услы­хав, что вид­ней­шие граж­дане, и сре­ди них его брат, уби­ты дядею, он решил: пусть его нрав ничем царя не стра­шит, иму­ще­ство — не соблаз­ня­ет; пре­зи­рае­мый — в без­опас­но­сти, когда в пра­ве нету защи­ты. (8) С твер­до обду­ман­ным наме­ре­ньем он стал изо­бра­жать глуп­ца, пре­до­став­ляя рас­по­ря­жать­ся собой и сво­им иму­ще­ст­вом цар­ско­му про­из­во­лу, и даже при­нял про­зви­ще Бру­та — «Тупи­цы», чтобы под при­кры­ти­ем это­го про­зви­ща силь­ный духом с.60 осво­бо­ди­тель рим­ско­го наро­да мог выжидать сво­его вре­ме­ни. (9) Вот кого Тарк­ви­нии взя­ли тогда с собой в Дель­фы, ско­рее посме­ши­щем, чем това­ри­щем, а он, как рас­ска­зы­ва­ют, понес в дар Апол­ло­ну золо­той жезл, скры­тый внут­ри поло­го рого­во­го, — ино­ска­за­тель­ный образ соб­ст­вен­но­го ума.

(10) Когда юно­ши добра­лись до цели и испол­ни­ли отцов­ское пору­че­ние, им страст­но захо­те­лось выспро­сить у ора­ку­ла, к кому же из них перей­дет Рим­ское цар­ство. И тут, гово­рит пре­да­нье, из глу­би­ны рас­се­ли­ны про­зву­ча­ло¹⁶²: «Вер­хов­ную власть в Риме, о юно­ши, будет иметь тот из вас, кто пер­вым поце­лу­ет мать». (11) Чтобы не про­ведал об отве­те и не запо­лу­чил вла­сти остав­ший­ся в Риме Секст, Тарк­ви­нии усло­ви­лись хра­нить стро­жай­шую тай­ну, а меж­ду собой жре­бию пре­до­ста­ви­ли решить, кто из них, вер­нув­шись, пер­вым даст мате­ри свой поце­луй. (12) Брут же, кото­рый рас­судил, что пифий­ский глас име­ет иное зна­че­ние, при­пал, буд­то бы осту­пив­шись, губа­ми к зем­ле — ведь она общая мать всем смерт­ным. (13) После того они воз­вра­ти­лись в Рим, где шла усерд­ная под­готов­ка к войне про­тив руту­лов.