Галльская война

Книга V

1. (1) В кон­суль­ство Л. Доми­ция и Аппия Клав­дия Цезарь уехал из зим­не­го лаге­ря, как он это делал каж­дый год, в Ита­лию¹, пред­ва­ри­тель­но при­ка­зав лега­там, кото­рых он поста­вил во гла­ве леги­о­нов, оза­бо­тить­ся во вре­мя зимы построй­кой воз­мож­но боль­ше­го коли­че­ства новых судов и ремон­том ста­рых. (2) Он ука­зал так­же, какой они долж­ны быть кон­струк­ции и фор­мы. Чтобы их мож­но было ско­рее нагру­зить и лег­че выта­щить на сушу, он при­ка­зал сде­лать их несколь­ко ниже тех кораб­лей, кото­рые ходят у нас в Нашем море², тем более, что, по его наблюде­ни­ям, там вслед­ст­вие частой сме­ны при­ли­вов и отли­вов вол­ны не так высо­ки. С дру­гой сто­ро­ны, эти кораб­ли долж­ны быть несколь­ко шире кораб­лей, пла­ваю­щих в осталь­ных морях, чтобы вме­щать воз­мож­но боль­шее коли­че­ство гру­зов и вьюч­но­го скота. (3) Все они долж­ны быть быст­ро­ход­ны­ми греб­ны­ми суда­ми, чему мно­го спо­соб­ст­ву­ет их низ­кая кон­струк­ция. (4) Мате­ри­а­лы для их оснаст­ки Цезарь при­ка­зал при­вез­ти из Испа­нии. (5) Сам же он по закры­тии судеб­ных съездов в Ближ­ней Гал­лии отпра­вил­ся в Илли­рию, так как слы­хал, что ее гра­ни­цу бес­по­ко­ят сво­и­ми опу­сто­ши­тель­ны­ми набе­га­ми пиру­сты. (6) По при­бы­тии туда он при­ка­зал общи­нам поста­вить сол­дат и собрать­ся в опре­де­лен­ном месте: (7) При изве­стии об этом пиру­сты отпра­ви­ли к нему послов с объ­яс­не­ни­ем, что их общи­на в этом совер­шен­но непо­вин­на и что они гото­вы дать какое угод­но удо­вле­тво­ре­ние за при­чи­нен­ный вред. (8) Выслу­шав это заяв­ле­ние, Цезарь при­ка­зал им дать залож­ни­ков и доста­вить их к опре­де­лен­но­му сро­ку: в про­тив­ном слу­чае он пока­ра­ет общи­ну воору­жен­ной силой. (9) Залож­ни­ки были достав­ле­ны в ука­зан­ный им срок, и он назна­чил тре­тей­ских судей меж­ду общи­на­ми для опре­де­ле­ния убыт­ка и раз­ме­ра воз­на­граж­де­ния.

2. (1) Устро­ив эти дела и закон­чив судеб­ную сес­сию, Цезарь вер­нул­ся в Ближ­нюю Гал­лию и оттуда отпра­вил­ся к вой­ску. (2) По при­бы­тии туда осмот­рел все зим­ние квар­ти­ры и нашел, что бла­го­да­ря необык­но­вен­но­му рве­нию сол­дат, несмот­ря на нуж­ду в пред­ме­тах пер­вой необ­хо­ди­мо­сти, постро­е­но око­ло шести­сот кораб­лей ука­зан­но­го типа, а два­дцать восемь воен­ных судов уже настоль­ко осна­ще­но, что через несколь­ко дней их мож­но спу­стить на воду. (3) Похва­лив сол­дат и руко­во­ди­те­лей работ, он дал им необ­хо­ди­мые ука­за­ния и при­ка­зал собрать­ся всем к гава­ни Итию, откуда, как он знал по опы­ту, была самая удоб­ная пере­пра­ва в Бри­та­нию, нахо­див­шу­ю­ся в этом пунк­те при­бли­зи­тель­но в трид­ца­ти милях от мате­ри­ка. (4) Для это­го он оста­вил доста­точ­ное коли­че­ство сол­дат. А сам с четырь­мя леги­о­на­ми без бага­жа и с восе­мью­ста­ми всад­ни­ков отпра­вил­ся в область тре­ве­ров, так как послед­ние не явля­лись на назна­чен­ные собра­ния, отка­зы­ва­ли в пови­но­ве­нии и, по его изве­сти­ям, под­стре­ка­ли зарейн­ских гер­ман­цев.

3. (1) Это пле­мя гораздо силь­нее всех дру­гих галль­ских пле­мен сво­ей кон­ни­цей и может так­же выста­вить мно­го­чис­лен­ную пехоту. Его область, как было выше ука­за­но³, про­сти­ра­ет­ся до само­го Рей­на. (2) Там боро­лись за выс­шую власть Инду­тио­мар и Кин­ге­то­риг. (3) Послед­ний при изве­стии о при­хо­де Цеза­ря и его леги­о­нов немед­лен­но явил­ся к нему и пору­чил­ся за то, что как сам он, так и все его сто­рон­ни­ки сохра­нят неиз­мен­ную вер­ность и друж­бу по отно­ше­нию к рим­ско­му наро­ду; вме­сте с тем он сооб­щил о поло­же­нии дел у тре­ве­ров. (4) Но Инду­тио­мар стал стя­ги­вать кон­ни­цу и пехоту, укрыл неспо­соб­ных по воз­рас­ту носить ору­жие в арду­енн­ском лесу, кото­рый на боль­шом про­стран­стве тянет­ся через середи­ну обла­сти тре­ве­ров от Рей­на до нача­ла обла­сти ремов, и вооб­ще стал гото­вить­ся к войне. (5) Но отдель­ные кня­зья это­го пле­ме­ни — отча­сти по друж­бе с Кин­ге­то­ри­гом, отча­сти из стра­ха перед при­хо­дом наше­го вой­ска — яви­лись к Цеза­рю и ста­ли хода­тай­ст­во­вать каж­дый за себя лич­но, раз уже нель­зя помочь все­му пле­ме­ни. Тогда Инду­тио­мар, из бояз­ни быть поки­ну­тым все­ми, отпра­вил к Цеза­рю послов с сле­дую­щим заяв­ле­ни­ем: (6) он из тех сооб­ра­же­ний не хотел остав­лять сво­их людей, чтобы лег­че удер­жать народ в пови­но­ве­нии: ина­че народ­ная мас­са по уда­ле­нии всей зна­ти мог­ла бы по нера­зу­мию наде­лать оши­бок. (7) Таким обра­зом, народ в его руках, и если Цезарь поз­во­лит, он явит­ся к нему в лагерь и пре­до­ста­вит себя и народ в его пол­ное рас­по­ря­же­ние.

4. (1) Хотя Цезарь хоро­шо знал, поче­му это гово­рит­ся и что застав­ля­ет Инду­тио­ма­ра отка­зать­ся от его пер­во­на­чаль­но­го пла­на, но, не желая потра­тить целое лето на тре­ве­ров, в то вре­мя как все было уже гото­во к похо­ду на Бри­та­нию, он потре­бо­вал к себе Инду­тио­ма­ра с дву­мя­ста­ми залож­ни­ков. (2) Когда они при­бы­ли и сре­ди них ока­за­лись так­же сын и все род­ст­вен­ни­ки Инду­тио­ма­ра, кото­рых Цезарь вызвал поимен­но, он успо­ко­ил Инду­тио­ма­ра и посо­ве­то­вал ему соблюдать вер­ность. (3) Тем не менее он при­гла­сил к себе кня­зей тре­ве­ров и скло­нял каж­до­го из них в отдель­но­сти на сто­ро­ну Кин­ге­то­ри­га: так как послед­ний это­го, несо­мнен­но, заслу­жи­вал, то для Цеза­ря было важ­но, чтобы чело­век, дока­зав­ший свое пол­ное рас­по­ло­же­ние к нему, поль­зо­вал­ся наи­боль­шим вли­я­ни­ем у сво­их сооте­че­ст­вен­ни­ков. (4) Инду­тио­мар был очень огор­чен ума­ле­ни­ем сво­ей попу­ляр­но­сти у себя на родине, а так как он уже ранее был враж­деб­но настро­ен про­тив нас, то теперь он еще боль­ше озло­бил­ся.

5. (1) Ула­див эти дела, Цезарь при­был с леги­о­на­ми к гава­ни Итию. (2) Здесь он узнал, что шесть­де­сят судов, постро­ен­ных в стране мель­дов, были отбро­ше­ны бурей и, не будучи в состо­я­нии дер­жать­ся кур­са, вер­ну­лись на место сво­его выхо­да; осталь­ные суда он нашел гото­вы­ми к пла­ва­нью и вполне сна­ря­жен­ны­ми. (3) Сюда же собра­лась вся галль­ская кон­ни­ца в коли­че­стве четы­рех тысяч чело­век, а так­же кня­зья от всех пле­мен. (4) Цезарь решил лишь очень немно­гих из них, пре­дан­ность кото­рых была для него оче­вид­на, оста­вить в Гал­лии, а осталь­ных взять с собой в каче­стве залож­ни­ков, так как ина­че опа­сал­ся вос­ста­ния в Гал­лии в свое отсут­ст­вие.

6. (1) Меж­ду про­чим, тут был эдуй Думно­риг, о кото­ром мы уже рань­ше гово­ри­ли⁴. Цезарь счи­тал осо­бен­но нуж­ным дер­жать его при себе, так как ему был изве­стен его бес­по­кой­ный дух, вла­сто­лю­бие, отва­га и боль­шой авто­ри­тет у гал­лов. (2) К тому же на собра­нии эду­ев Думно­риг как-то ска­зал, что Цезарь пред­ла­га­ет ему цар­скую власть над его наро­дом. Этим заме­ча­ни­ем эдуи были очень недо­воль­ны, но не реша­лись отпра­вить к Цеза­рю послов для заяв­ле­ния сво­его про­те­ста или, по край­ней мере, прось­бы не делать это­го. (3) Об этом Цезарь узнал от сво­их галль­ских дру­зей. Думно­риг сна­ча­ла стал оса­ждать Цеза­ря прось­ба­ми оста­вить его в Гал­лии, ссы­ла­ясь отча­сти на то, что боит­ся моря и не при­вык пла­вать по нему, отча­сти на рели­ги­оз­ные при­чи­ны, удер­жи­ваю­щие его. (4) Но когда он встре­тил реши­тель­ный отказ на все свои прось­бы и поте­рял вся­кую надеж­ду на их испол­не­ние, то он стал под­стре­кать галль­ских кня­зей, отво­дить их пооди­ноч­ке в сто­ро­ну и уго­ва­ри­вать остать­ся на мате­ри­ке; (5) чтобы запу­гать их, он гово­рил, что не без осно­ва­ния лиша­ют Гал­лию всей зна­ти; что Цезарь наме­рен увез­ти в Бри­та­нию и там умерт­вить всех тех, кого он боит­ся убить на гла­зах гал­лов. (6) Дру­гим он давал свое чест­ное сло­во и с них тре­бо­вал клят­вы делать сооб­ща все то, чего, по их мне­нию, тре­бу­ют жиз­нен­ные инте­ре­сы Гал­лии. Сооб­ще­ния об этом дохо­ди­ли до Цеза­ря с раз­ных сто­рон.

7. (1) Узнав об этом, Цезарь, вооб­ще при­да­вав­ший боль­шое зна­че­ние общине эду­ев, счи­тал необ­хо­ди­мым все­ми сред­ства­ми обра­зу­мить и обуздать Думно­ри­га: (2) видя, что его безу­мие захо­дит слиш­ком дале­ко, он, конеч­но, дол­жен был при­нять меры к тому, чтобы оно не мог­ло повредить ему и рес­пуб­ли­ке. (3) Он про­был здесь око­ло два­дца­ти пяти дней, так как отплы­тие задер­жи­ва­лось севе­ро-запад­ным вет­ром, кото­рый обык­но­вен­но дует здесь зна­чи­тель­ную часть года, и ста­рал­ся удер­жать Думно­ри­га в пови­но­ве­нии, не забы­вая, одна­ко, следить за все­ми его дей­ст­ви­я­ми. (4) Нако­нец, дождав­шись под­хо­дя­щей пого­ды, он при­ка­зал пехо­те и кон­ни­це садить­ся на кораб­ли. (5) И вот, в то вре­мя как все были этим заня­ты, Думно­риг с эдуй­ски­ми всад­ни­ка­ми поки­нул тай­но от Цеза­ря лагерь и стал соби­рать­ся к себе на роди­ну. (6) При изве­стии об этом Цезарь отло­жил отплы­тие и все дру­гие дела и послал зна­чи­тель­ную часть кон­ни­цы в пого­ню за Думно­ри­гом с при­ка­зом вер­нуть его, (7) если же он ока­жет сопро­тив­ле­ние и не послу­ша­ет­ся, то убить, так как было ясно, что Думно­риг, отка­зав­ший­ся у него на гла­зах пови­но­вать­ся, в его отсут­ст­вие не обра­зу­мит­ся. (8) Но Думно­риг в ответ на тре­бо­ва­ние вер­нуть­ся ока­зал сопро­тив­ле­ние, стал защи­щать­ся с ору­жи­ем в руках и про­сил сво­их зем­ля­ков о помо­щи, при­чем не раз кри­чал, что он сво­бод­ный чело­век и граж­да­нин сво­бод­но­го государ­ства. (9) Соглас­но при­ка­зу Цеза­ря, его люди окру­жи­ли Думно­ри­га и уби­ли, а эдуй­ские всад­ни­ки, все до одно­го, вер­ну­лись к Цеза­рю.

8. (1) После это­го Цезарь оста­вил на мате­ри­ке Лаби­эна с тре­мя леги­о­на­ми и дву­мя­ста­ми всад­ни­ков, чтобы при­кры­вать гавань, заготов­лять хлеб, а так­же наблюдать за ходом собы­тий в Гал­лии, при­ни­мая нуж­ные меры сооб­раз­но с тре­бо­ва­ни­я­ми момен­та и обсто­я­тельств. (2) А сам он с пятью леги­о­на­ми и с таким же коли­че­ст­вом всад­ни­ков, какое он оста­вил на мате­ри­ке, при захо­де солн­ца снял­ся с яко­ря и вышел при лег­ком юго-запад­ном вет­ре. Но после полу­но­чи ветер пре­кра­тил­ся. Цезарь не мог поэто­му дер­жать­ся кур­са, но был очень дале­ко отне­сен в сто­ро­ну тече­ни­ем, так что на рас­све­те увидал Бри­та­нию дале­ко от себя нале­во. (3) Затем он вос­поль­зо­вал­ся насту­пив­шим в свою оче­редь обрат­ным тече­ни­ем и при­ка­зал уси­лен­но гре­сти, чтобы достиг­нуть той части ост­ро­ва, кото­рая была ему извест­на по про­шло­му лету⁵ как самая удоб­ная для высад­ки. (4) Сол­да­ты обна­ру­жи­ли при этом весь­ма похваль­ную выдерж­ку. Тяже­лые гру­зо­вые суда при их неустан­ной греб­ле срав­ня­лись ходом с воен­ны­ми кораб­ля­ми. (5) Вся эскад­ра достиг­ла Бри­та­нии око­ло полу­дня, но вра­га там пока еще не было вид­но. (6) Как Цезарь узнал впо­след­ст­вии от плен­ных, там собра­лись было боль­шие пол­чи­ща, но затем они оста­ви­ли берег и уда­ли­лись на высоты, так как устра­ше­ны были мно­же­ст­вом кораб­лей; вме­сте с про­шло­год­ни­ми и теми суда­ми, кото­рые част­ные лица постро­и­ли для сво­ей надоб­но­сти, их пока­за­лось на гори­зон­те еди­новре­мен­но более вось­ми­сот.

9. (1) Цезарь выса­дил вой­ско и выбрал удоб­ное место для лаге­ря; как толь­ко он узнал от плен­ных, где нахо­дит­ся пози­ция, заня­тая вра­га­ми, он оста­вил на бере­гу десять когорт⁶ и три­ста всад­ни­ков для при­кры­тия эскад­ры, а сам в третью стра­жу дви­нул­ся на непри­я­те­ля, тем менее бес­по­ко­ясь за свои кораб­ли, что оста­вил их на яко­ре у слег­ка под­ни­маю­ще­го­ся и откры­то­го бере­га. Коман­ди­ром при­кры­тия и кораб­лей он оста­вил Кв. Атрия. (2) Прой­дя в тече­ние ночи око­ло две­на­дца­ти миль, он заме­тил непри­я­тель­ские вой­ска. (3) Вра­ги с кон­ни­цей и с бое­вы­ми колес­ни­ца­ми дошли до реки и со сво­ей высо­кой пози­ции нача­ли задер­жи­вать наших и завя­зы­вать сра­же­ние, (4) но были опро­ки­ну­ты нашей кон­ни­цей и укры­лись в лес. Там они нашли отлич­но укреп­лен­ную при­ро­дой и чело­ве­че­ским искус­ст­вом пози­цию, кото­рую они, каза­лось, зара­нее обо­рудо­ва­ли на слу­чай внут­рен­ней вой­ны⁷, по край­ней мере вся­кий доступ к ней был закрыт частой засе­кой из сруб­лен­ных дере­вьев. (6) Сами они неболь­ши­ми груп­па­ми выска­ки­ва­ли из леса для обстре­ла наших и не дава­ли им про­ник­нуть в засе­ку. (7) Но сол­да­ты 7-го леги­о­на обра­зо­ва­ли «чере­па­ху», под­ве­ли к их укреп­ле­нию пло­ти­ну, заня­ли это место и выби­ли непри­я­те­лей из леса, поне­ся неболь­шой урон ране­ны­ми. (8) Но Цезарь не поз­во­лил слиш­ком дале­ко пре­сле­до­вать бегу­щих, так как не был зна­ком с мест­но­стью и, поте­ряв зна­чи­тель­ную часть дня, хотел сбе­речь неко­то­рое вре­мя на укреп­ле­ние лаге­ря.

10. (1) На сле­дую­щий день Цезарь разде­лил свою кон­ни­цу и пехоту на три колон­ны и с утра послал в пого­ню за бежав­ши­ми. (2) Когда они доста­точ­но про­дви­ну­лись впе­ред и был виден изда­ли толь­ко их арьер­гард, при­быв­шие от Кв. Атрия к Цеза­рю всад­ни­ки доло­жи­ли ему, что в про­шлую ночь под­ня­лась очень силь­ная буря, кото­рая повреди­ла почти все кораб­ли и выбро­си­ла их на сушу, так как ни яко­ря, ни кана­ты не мог­ли ее выдер­жать, ни мат­ро­сы с корм­чи­ми — спра­вить­ся с ее поры­ва­ми; (3) таким обра­зом, бла­го­да­ря столк­но­ве­нию кораб­лей эскад­ра понес­ла очень боль­шой урон.

11. (1) При изве­стии об этом Цезарь при­ка­зал ото­звать леги­о­ны и кон­ни­цу назад и давать отпор вра­гу по мере отступ­ле­ния, а сам вер­нул­ся к флоту. (2) Здесь он соб­ст­вен­ны­ми гла­за­ми увидел то, что он узнал из пись­мен­ных и уст­ных доне­се­ний; око­ло соро­ка судов погиб­ло, а осталь­ные, по-види­мо­му, еще мож­но было почи­нить, но с боль­шим трудом. (3) Поэто­му он ото­брал из всех леги­о­нов масте­ров, кро­ме того, при­ка­зал выпи­сать их с мате­ри­ка, (4) а так­же напи­сал Лаби­эну, чтобы он при помо­щи сво­их леги­о­нов изгото­вил как мож­но боль­ше судов. (5) А сам он счел наи­бо­лее целе­со­об­раз­ным — хотя это тре­бо­ва­ло боль­шо­го труда и хло­пот — выта­щить все кораб­ли на берег и окру­жить их и лагерь общим укреп­ле­ни­ем. (6) На это было затра­че­но око­ло деся­ти дней, при­чем сол­да­ты работа­ли без отды­ха даже по ночам. (7) Когда кораб­ли были выта­ще­ны и лагерь отлич­но укреп­лен, он оста­вил для их при­кры­тия те же силы, что и в про­шлый раз, а сам сно­ва вер­нул­ся к остав­лен­но­му им пунк­ту. (8) Ко вре­ме­ни его при­хо­да туда уже успе­ли собрать­ся бо́льшие, чем преж­де, силы бри­тан­цев, пре­до­ста­вив­ших по обще­му реше­нию вер­хов­ную власть и выс­шее коман­до­ва­ние Кас­си­вел­ла­у­ну. Его область отде­ля­ет­ся от при­мор­ских общин рекой Таме­си­сом, нахо­дя­щей­ся при­бли­зи­тель­но в вось­ми­де­ся­ти милях от моря. (9) В преж­нее вре­мя у него были посто­ян­ные вой­ны с сосед­ни­ми пле­ме­на­ми, но наш при­ход побудил всех бри­тан­цев пору­чить ему вер­хов­ное руко­вод­ство вой­ной.

12. (1) Внут­рен­няя часть Бри­та­нии⁸ насе­ле­на пле­ме­на­ми, кото­рые, на осно­ва­нии древ­них пре­да­ний, счи­та­ют себя тузем­ца­ми, (2) а при­мор­ские — выхо­д­ца­ми из Бель­гии, пере­пра­вив­ши­ми­ся для гра­бе­жей и вой­ны (все они носят здесь назва­ния тех пле­мен, от кото­рых они про­ис­хо­дят); после вой­ны они там оста­лись и ста­ли зани­мать­ся зем­леде­ли­ем. (3) Насе­ле­ние здесь чрез­вы­чай­но густо, дво­ры нахо­дят­ся очень близ­ко друг от дру­га и боль­шею частью похо­жи на галль­ские; скота очень мно­го. (4) У них в ходу золотая моне­та или же вме­сто денег желез­ные палоч­ки опре­де­лен­но­го веса. (5) Здесь встре­ча­ет­ся оло­во во внут­рен­ней части ост­ро­ва, в при­бреж­ной — желе­зо, но его мало; что каса­ет­ся меди, то она у них при­воз­ная. Лес рас­тет вся­кий, как в Гал­лии, кро­ме бука и ели. (6) Есть зай­цев, кур и гусей счи­та­ет­ся гре­хом, одна­ко их дер­жат для заба­вы. Кли­мат мяг­че, чем в Гал­лии, ибо холо­да не так силь­ны.

13. (1) Ост­ров име­ет фор­му тре­уголь­ни­ка, одна сто­ро­на кото­ро­го рас­по­ло­же­на про­тив Гал­лии. Один ее угол, где лежит Кан­тий и куда при­ста­ют почти все кораб­ли, при­хо­дя­щие из Гал­лии, обра­щен на восток, а дру­гой, ниж­ний, на юг. Эта сто­ро­на име­ет в дли­ну око­ло пяти­сот миль⁹. (2) Дру­гая, запад­ная, сто­ро­на обра­ще­на к Испа­нии; в этом направ­ле­нии лежит Ибер­ния; как пола­га­ют, она вдвое мень­ше Бри­та­нии; она нахо­дит­ся в таком же рас­сто­я­нии от Бри­та­нии, как Бри­та­ния от Гал­лии. (3) На пол­пу­ти лежит ост­ров по име­ни Мона; пола­га­ют, что там же есть и еще несколь­ко неболь­ших ост­ро­вов; о неко­то­рых из них мно­гие писа­те­ли сооб­ща­ют, что там во вре­мя зим­не­го солн­це­во­рота трид­цать суток про­дол­жа­ет­ся ночь. (4) Но мы в сво­их рас­спро­сах таких сведе­ний не полу­ча­ли и толь­ко на осно­ва­нии точ­ных изме­ре­ний посред­ст­вом водя­ных часов виде­ли, что ночь там коро­че, чем на мате­ри­ке¹⁰. (5) Дли­на этой сто­ро­ны, по мне­нию выше­упо­мя­ну­тых писа­те­лей, семь­сот миль. (6) Третья сто­ро­на обра­ще­на на север; про­тив нее нет ника­кой зем­ли, но ее угол обра­щен глав­ным обра­зом к Гер­ма­нии. Она про­сти­ра­ет­ся буд­то бы на восемь­сот миль в дли­ну. (7) Таким обра­зом, весь ост­ров в окруж­но­сти име­ет две тыся­чи миль.

14. (1) Наи­бо­лее циви­ли­зо­ван­ные из всех этих наро­дов — жите­ли Кан­тия, мест­но­сти цели­ком бере­го­вой, и их образ жиз­ни немно­гим отли­ча­ет­ся от галль­ско­го. (2) Жите­ли внут­рен­ней части Бри­та­нии боль­шей частью не засе­ва­ют полей, а пита­ют­ся моло­ком и мясом и оде­ва­ют­ся в шку­ры. А все бри­тан­цы вооб­ще кра­сят­ся вай­дой, кото­рая при­да­ет их телу голу­бой цвет, и от это­го они в сра­же­ни­ях страш­ней дру­гих на вид. (3) Воло­сы они отпус­ка­ют, но все тело бре­ют, кро­ме голо­вы и верх­ней губы. (4) Жен они, чело­век по десять или по две­на­дцать, име­ют общих, осо­бен­но бра­тья с бра­тья­ми и роди­те­ли с сыно­вья­ми; (5) родив­ши­е­ся от таких сою­зов счи­та­ют­ся детьми тех, кто взял за себя их мать деви­цей¹¹.

15. (1) Непри­я­тель­ские всад­ни­ки и колес­ни­цы ата­ко­ва­ли нашу кон­ни­цу на похо­де и всту­пи­ли с ней в жар­кий бой, в кото­ром, одна­ко, наши повсюду вышли победи­те­ля­ми и отбро­си­ли непри­я­те­ля в леса и на высоты. (2) Впро­чем, пере­бив мно­го непри­я­те­лей и увлек­шись пого­ней, они сами понес­ли неко­то­рые поте­ри. (3) Но те спу­стя неко­то­рое вре­мя, когда наши ниче­го не подо­зре­ва­ли и были заня­ты укреп­ле­ни­ем лаге­ря, вдруг выско­чи­ли из лесу, напа­ли на кара­уль­ные посты, сто­яв­шие перед лаге­рем, и завя­за­ли оже­сто­чен­ное сра­же­ние. (4) Цезарь послал нашим на помощь две когор­ты, и при­том пер­вые от двух леги­о­нов, и они выстро­и­лись на неболь­шом рас­сто­я­нии одна от дру­гой. Но так как невидан­ные бое­вые при­е­мы вра­га при­ве­ли наших в пол­ное заме­ша­тель­ство, то непри­я­те­ли с чрез­вы­чай­ной отва­гой про­рва­лись сквозь них и отсту­пи­ли без потерь. (5) В этот день был убит воен­ный три­бун Кв. Лабе­рий Дур. Толь­ко тогда, когда было при­сла­но в под­креп­ле­ние боль­шее чис­ло когорт, непри­я­тель был отбро­шен.

16. (1) В про­дол­же­ние это­го свое­об­раз­но­го сра­же­ния, кото­рое про­ис­хо­ди­ло у всех на гла­зах и перед самым лаге­рем, выяс­ни­лось, что наша пехота со сво­им тяже­лым воору­же­ни­ем не вполне при­год­на для дей­ст­вий про­тив подоб­но­го вра­га, так как она не в состо­я­нии пре­сле­до­вать отсту­паю­щих и не реша­ет­ся выхо­дить из строя; (2) а для кон­ни­цы такое сра­же­ние даже пря­мо опас­но, пото­му что непри­я­те­ли боль­шей частью нароч­но отсту­па­ют, а как толь­ко отвле­кут наших всад­ни­ков несколь­ко в сто­ро­ну от леги­о­нов, то соска­ки­ва­ют с колес­ниц и сра­жа­ют­ся пеши­ми, что дела­ет бой нерав­ным (3) (а регу­ляр­ное кон­ное сра­же­ние созда­ва­ло оди­на­ко­вую опас­ность и для отсту­пав­ших и для пре­сле­до­вав­ших)¹². (4) К тому же вра­ги нико­гда не сра­жа­лись густы­ми мас­са­ми, но обык­но­вен­но малень­ки­ми груп­па­ми и на боль­шом рас­сто­я­нии одна от дру­гой. Повсюду у них были рас­став­ле­ны сто­ро­же­вые посты, так что одни регу­ляр­но сме­ня­ли дру­гих и место устав­ших засту­па­ли неутом­лен­ные бой­цы со све­жи­ми сила­ми.

17. (1) На сле­дую­щий день вра­ги оста­но­ви­лись дале­ко от наше­го лаге­ря на высотах. Они пока­зы­ва­лись лишь неболь­ши­ми пар­ти­я­ми и напа­да­ли на нашу кон­ни­цу с мень­шим задо­ром, чем нака­нуне. (2) Но в пол­день, когда Цезарь послал за фура­жом три леги­о­на и всю кон­ни­цу под началь­ст­вом лега­та Г. Тре­бо­ния, они вдруг со всех сто­рон нале­те­ли на фура­жи­ров и не побо­я­лись даже при­бли­зить­ся к леги­о­нам, сто­яв­шим в бое­вом поряд­ке. (3) Наши энер­гич­ной ата­кой отбро­си­ли их и про­дол­жа­ли пре­сле­до­вать до тех пор, пока и всад­ни­ки, опи­ра­ясь на под­держ­ку сле­до­вав­ших за ними леги­о­нов, не опро­ки­ну­ли их окон­ча­тель­но; (4) пере­бив их боль­шое коли­че­ство, они не дали им воз­мож­но­сти собрать­ся, оста­но­вить­ся и соско­чить с колес­ниц. (5) После это­го пора­же­ния все вспо­мо­га­тель­ные отряды бри­тан­цев, собрав­ши­е­ся со всех сто­рон, немед­лен­но рас­се­я­лись, и с того вре­ме­ни вра­ги уже ни разу не вво­ди­ли в сра­же­ние с нами слиш­ком боль­ших сил.

18. (1) Поняв план вра­гов, Цезарь дви­нул­ся со сво­им вой­ском к реке Таме­си­су в стра­ну Кас­си­вел­ла­у­на. Эту реку мож­но перей­ти вброд толь­ко в одном месте, и то с трудом. (2) Когда Цезарь при­шел туда, он заме­тил, что на дру­гом бере­гу реки сто­ят в бое­вом поряд­ке боль­шие непри­я­тель­ские силы. (3) А берег был укреп­лен ост­ры­ми колья­ми, вби­ты­ми перед ним; такие колья были вби­ты в воде и ею мас­ки­ро­ва­лись. (4) Узнав об этом от плен­ных и пере­беж­чи­ков, Цезарь выслал впе­ред кон­ни­цу и при­ка­зал леги­о­нам спеш­но идти за ней. (5) Хотя сол­да­ты были по шею в воде, но они пошли с такой быст­ро­той и стре­ми­тель­но­стью, что вра­ги не мог­ли выдер­жать общей ата­ки кон­ни­цы и пехоты, но оста­ви­ли берег и пусти­лись бежать.

19. (1) Кас­си­вел­ла­ун, как мы ска­за­ли выше¹³, отка­зал­ся от вся­кой надеж­ды на успеш­ный исход гене­раль­но­го сра­же­ния. Поэто­му он рас­пу­стил зна­чи­тель­ную часть сво­их войск и оста­вил при себе толь­ко око­ло четы­рех тысяч бое­вых колес­ниц. С ними он следил за наши­ми пере­дви­же­ни­я­ми, дер­жась несколь­ко в сто­роне от доро­ги и скры­ва­ясь в труд­но про­хо­ди­мых и леси­стых местах; там, где, по его сведе­ни­ям, долж­ны были наши идти, он сго­нял скот и насе­ле­ние в леса, (2) и каж­дый раз, как наша кон­ни­ца, с целью пожи­вить­ся и погра­бить, слиш­ком сме­ло заби­ра­лась в леса, он выпус­кал из лесу все­ми доро­га­ми и тро­пин­ка­ми бое­вые колес­ни­цы и завя­зы­вал с ней весь­ма опас­ные для нее сра­же­ния и этой угро­зой не давал ей делать дале­кие набе­ги. (3) Цеза­рю не оста­ва­лось ниче­го ино­го, как дер­жать кон­ни­цу в непо­сред­ст­вен­ной свя­зи с леги­о­на­ми и вредить вра­гу толь­ко опу­сто­ше­ни­ем его полей и под­жо­гом дво­ров, насколь­ко это мог­ла сде­лать леги­он­ная пехота во вре­мя сво­их труд­ных похо­дов.

20. (1) Тем вре­ме­нем три­но­ван­ты, едва ли не самый силь­ный из тамош­них наро­дов, (2) отпра­ви­ли к Цеза­рю послов с обе­ща­ни­ем сдать­ся и испол­нить все его тре­бо­ва­ния, (3) а так­же с прось­бой защи­тить Ман­дуб­ра­кия от обид со сто­ро­ны Кас­си­вел­ла­у­на и воз­вра­тить его сограж­да­нам с тем, чтобы он стал во гла­ве сво­его наро­да и при­нял вер­хов­ное коман­до­ва­ние. (1) Отец это­го Ман­дуб­ра­кия был царем три­но­ван­тов и был убит Кас­си­вел­ла­у­ном, а моло­дой Ман­дуб­ра­кий спас­ся от гибе­ли бег­ст­вом и, ища покро­ви­тель­ства Цеза­ря, при­был к нему на мате­рик. (4) Цезарь потре­бо­вал от них соро­ка залож­ни­ков и хле­ба для армии и послал к ним Ман­дуб­ра­кия. Они быст­ро испол­ни­ли его тре­бо­ва­ние и при­сла­ли хлеб и залож­ни­ков в ука­зан­ном коли­че­стве.

21. (1) Таким обра­зом, Цезарь при­нял их под свою защи­ту и огра­дил их от вся­ких обид со сто­ро­ны сво­их сол­дат. Тогда кено­маг­ны, сегон­ти­а­ки, анка­ли­ты, биб­ро­ки и кас­сы отпра­ви­ли к Цеза­рю послов и сда­лись ему. (2) От них он узнал, что неда­ле­ко отсюда нахо­дит­ся город Кас­си­вел­ла­у­на, защи­щен­ный леса­ми и болота­ми, и что в нем сосре­дото­че­но доволь­но боль­шое коли­че­ство людей и скота. (3) Горо­дом бри­тан­цы назы­ва­ют вся­кое место в труд­но про­хо­ди­мом лесу, защи­щен­ное валом и рвом; туда они обык­но­вен­но спа­са­ют­ся от непри­я­тель­ских набе­гов. (4) Он дви­нул­ся туда с леги­о­на­ми. Мест­ность ока­за­лась отлич­но защи­щен­ной при­ро­дой и чело­ве­че­ским искус­ст­вом. Одна­ко он поспе­шил ата­ко­вать ее с двух сто­рон. (5) Вра­ги после корот­ко­го сопро­тив­ле­ния не вынес­ли наше­го натис­ка и бро­си­лись из сво­его горо­да с дру­гой его сто­ро­ны. (6) Там ока­за­лось боль­шое коли­че­ство скота, и мно­го наро­да во вре­мя бег­ства было захва­че­но и пере­би­то.

22. (1) Во вре­мя этих про­ис­ше­ст­вий Кас­си­вел­ла­ун отпра­вил послов в Кан­тий, лежав­ший, как выше ска­за­ли¹⁴, у моря, к его четы­рем царям — Кин­ге­то­ри­гу, Кар­ви­лию, Так­си­ма­гу­лу и Сего­ва­ку с при­ка­зом собрать все бое­вые силы и вне­зап­но дви­нуть­ся на штурм сто­ян­ки рим­ских кораб­лей. (2) Когда они подо­шли к лаге­рю, то наши сде­ла­ли вылаз­ку, пере­би­ли мно­го вра­гов, взя­ли даже в плен знат­но­го вождя Луто­ри­га и вер­ну­лись без потерь. (3) При изве­стии об этом сра­же­нии Кас­си­вел­ла­ун, вслед­ст­вие столь­ких пора­же­ний, опу­сто­ше­ния стра­ны, а глав­ное отпа­де­ния общин, отпра­вил через атре­ба­та Ком­мия¹⁵ послов к Цеза­рю с пред­ло­же­ни­ем сда­чи. (4) Ввиду неожи­дан­ных вос­ста­ний в Гал­лии Цезарь решил про­ве­сти зиму на мате­ри­ке, и так как лето под­хо­ди­ло к кон­цу и его оста­ток мог бы прой­ти без поль­зы, то он потре­бо­вал залож­ни­ков и опре­де­лил раз­ме­ры дани, кото­рую Бри­та­ния долж­на еже­год­но пла­тить рим­ско­му наро­ду; (5) при этом он стро­го запре­тил Кас­си­вел­ла­у­ну вредить Ман­дуб­ра­кию и три­но­ван­там.

23. (1) По полу­че­нии залож­ни­ков он отвел вой­ско назад к морю; там он нашел кораб­ли отре­мон­ти­ро­ван­ны­ми и спу­стил их на воду. (2) Так как у него было мно­го плен­ных и несколь­ко кораб­лей погиб­ло от бури, то он решил пере­во­зить вой­ска на мате­рик в два при­е­ма. (3) По счаст­ли­вой слу­чай­но­сти, из все­го огром­но­го коли­че­ства кораб­лей, несмот­ря на частые пере­пра­вы за теку­щее и про­шлое лето, не погиб вооб­ще ни один корабль, имев­ший на бор­ту сол­дат, (4) но зато из тех судов, кото­рые долж­ны были воз­вра­тить­ся к нему с мате­ри­ка порож­ни­ми после высад­ки в Гал­лии сол­дат пер­вой пар­тии, а рав­но из тех шести­де­ся­ти, кото­рые впо­след­ст­вии были постро­е­ны Лаби­эном, толь­ко немно­гие достиг­ли места назна­че­ния, и почти все осталь­ные были отбро­ше­ны бурей. (5) Цезарь дол­го и напрас­но ждал их. Но чтобы самое вре­мя года, имен­но бли­зость рав­но­ден­ст­вия, не поме­ша­ло ему отплыть, (6) он по необ­хо­ди­мо­сти поса­дил сол­дат тес­нее, и когда насту­пи­ло пол­ное зати­шье, он в нача­ле вто­рой стра­жи снял­ся с яко­ря и на рас­све­те бла­го­по­луч­но достиг суши со всей сво­ей эскад­рой.

24. (1) Цезарь при­ка­зал выта­щить кораб­ли на сушу и созвал в Сама­ро­бри­ве обще­галль­ское собра­ние. Так как в этом году в Гал­лии уро­жай вслед­ст­вие засу­хи был ниже сред­не­го, то он при­нуж­ден был раз­ме­стить свое вой­ско на зим­ние квар­ти­ры ина­че, чем в про­шлые годы: имен­но он рас­пре­де­лил леги­о­ны по боль­ше­му коли­че­ству общин. (2) Один леги­он дол­жен был отве­сти в область мори­нов легат Г. Фабий, дру­гой к нер­ви­ям — Кв. Цице­рон, тре­тий к эсу­ви­ям — Л. Рос­ций; чет­вер­то­му было при­ка­за­но зимо­вать под коман­дой Т. Лаби­эна в стране ремов на гра­ни­це с тре­ве­ра­ми; (3) три леги­о­на были поме­ще­ны в Бель­гии, их коман­ди­ра­ми были назна­че­ны кве­стор М. Красс и лега­ты Л. Муна­ций Планк и Г. Тре­бо­ний. (4) Один леги­он, кото­рый Цезарь недав­но набрал за Падом, и, кро­ме того, пять когорт он послал к эбу­ро­нам, область кото­рых лежит глав­ным обра­зом меж­ду Мосой и Рей­ном и кото­рые в это вре­мя были под вла­стью Амбио­ри­га и Кату­вол­ка. (5) Коман­до­ва­ние эти­ми сол­да­та­ми он пору­чил Кв. Титу­рию Саби­ну и Л. Аурун­ку­лею Кот­те¹⁶. (6) При таком рас­по­ло­же­нии леги­о­нов он рас­счи­ты­вал лег­че все­го спра­вить­ся с недо­стат­ком про­ви­ан­та. (7) При этом зим­ние квар­ти­ры всех этих леги­о­нов кро­ме того, кото­рый пору­че­но было Л. Рос­цию отве­сти в самую мир­ную и спо­кой­ную часть Гал­лии, нахо­ди­лись на рас­сто­я­нии ста миль друг от дру­га. (8) А сам он решил остать­ся в Гал­лии вплоть до полу­че­ния сведе­ний о том, что леги­о­ны устро­и­лись и зим­ние квар­ти­ры укреп­ле­ны.

25. (1) В стране кар­ну­тов был некто Тазге­тий, чело­век очень знат­но­го рода, пред­ки кото­ро­го были у себя на родине царя­ми. (2) За его муже­ство и рас­по­ло­же­ние, а так­же за исклю­чи­тель­ные заслу­ги во всех вой­нах Цезарь воз­вра­тил ему сан пред­ков. (3) Он уже тре­тий год цар­ст­во­вал, как вдруг его уби­ли у всех на гла­зах его вра­ги по нау­ще­нию мно­гих граж­дан общи­ны. Об этом доло­жи­ли Цеза­рю. (4) Так как в это дело было заме­ша­но мно­го людей, то Цезарь из опа­се­ния, что они всю стра­ну толк­нут на откры­тое вос­ста­ние, при­ка­зал Л. План­ку немед­лен­но дви­нуть­ся с леги­о­ном из Бель­гии к кар­ну­там и там зимо­вать, а так­же про­из­ве­сти след­ст­вие о винов­ни­ках убий­ства Тазге­тия, аре­сто­вать их и отпра­вить к нему. (5) Тем вре­ме­нем он полу­чил от всех лега­тов и кве­сто­ра, кото­рым он пере­дал леги­о­ны, доне­се­ния, что они при­бы­ли на зим­ние квар­ти­ры и укре­пи­ли их.

26. (1) Дней через пят­на­дцать после при­бы­тия на зим­ние квар­ти­ры, по почи­ну Амбио­ри­га и Кату­вол­ка, вне­зап­но нача­лось вос­ста­ние и отпа­де­ние. (2) Когда они встре­ти­ли на гра­ни­це сво­ей стра­ны Саби­на и Кот­ту и доста­ви­ли про­ви­ант в их зим­ний лагерь, то под вли­я­ни­ем посоль­ства от тре­ве­ра Инду­тио­ма­ра они взбун­то­ва­ли сво­их людей, вне­зап­но напа­ли на сол­дат, рубив­ших лес, и с боль­шим отрядом подо­шли к лаге­рю с целью штур­мо­вать его. (3) Но наши быст­ро взя­лись за ору­жие, взо­шли на вал, а с дру­гой сто­ро­ны лаге­ря высла­ли испан­скую кон­ни­цу и одер­жа­ли верх в завя­зав­шем­ся кон­ном сра­же­нии, вслед­ст­вие чего вра­ги отча­я­лись в успе­хе, бро­си­ли штурм и отсту­пи­ли. (4) Тогда, по сво­е­му обы­чаю, они под­ня­ли крик, чтобы кто-нибудь из наших вышел для пере­го­во­ров: они име­ют сооб­щить нечто касаю­ще­е­ся инте­ре­сов обе­их сто­рон и наде­ют­ся, что это сооб­ще­ние помо­жет ула­дить их недо­ра­зу­ме­ния.

27. (1) К ним посла­ли для пере­го­во­ров рим­ско­го всад­ни­ка Г. Арпи­нея, дру­га Кв. Титу­рия, и неко­е­го Кв. Юния из Испа­нии, кото­рый уже рань­ше, по пору­че­нию Цеза­ря, неод­но­крат­но хажи­вал к Амбио­ри­гу. Амбио­риг ска­зал им при­бли­зи­тель­но сле­дую­щее: (2) он при­зна­ет, что мно­гим обя­зан Цеза­рю за его бла­го­де­я­ния; бла­го­да­ря ему он осво­бож­ден от дани, кото­рую он пла­тил сво­им соседям аду­а­ту­кам; Цезарь вер­нул ему род­но­го сына, а так­же сына бра­та, кото­рые были посла­ны аду­а­ту­кам в залож­ни­ки и содер­жа­лись у них в цепях и в раб­стве. (3) Что же каса­ет­ся напа­де­ния на лагерь, то он сде­лал его не по сво­е­му реше­нию и воле, но по при­нуж­де­нию сво­его наро­да, ибо власть его тако­ва, что народ име­ет над ним такие же пра­ва, как и он над наро­дом. (4) А народ его пото­му начал вой­ну, что не мог про­ти­вить­ся вне­зап­но­му вос­ста­нию всей Гал­лии. Самое луч­шее дока­за­тель­ство это­му его соб­ст­вен­ное бес­си­лие: ведь не до такой сте­пе­ни он не осве­дом­лен об общем поло­же­нии дела, чтобы питать уве­рен­ность в победе над рим­ля­на­ми сво­и­ми соб­ст­вен­ны­ми сила­ми. (5) Но тако­во реше­ние всей Гал­лии, и имен­но сего­дняш­ний день выбран для штур­ма всех зим­них лаге­рей Цеза­ря, чтобы ни один леги­он не мог прид­ти на помощь дру­го­му. (6) Как гал­лы они, конеч­но, не мог­ли отка­зать гал­лам же, тем более, что при­ня­тое реше­ние, оче­вид­но, име­ло целью вос­ста­нов­ле­ние нацио­наль­ной сво­бо­ды. (7) Так как он в доста­точ­ной сте­пе­ни испол­нил перед ними долг пат­риота, то теперь он жела­ет испол­нить долг бла­го­дар­но­сти за бла­го­де­я­ния, полу­чен­ные от Цеза­ря; как ста­рый друг он насто­я­тель­но про­сит Титу­рия поду­мать о себе и о сво­их сол­да­тах. (8) Боль­шой отряд наем­ных гер­ман­цев уже пере­шел через Рейн, через два дня он будет здесь. (9) Рим­ляне сами долж­ны решить, не луч­ше ли им, преж­де чем заме­тят соседи, оста­вить зим­ние квар­ти­ры и дой­ти или до Цице­ро­на, или до Лаби­эна, из кото­рых один нахо­дит­ся от них в пяти­де­ся­ти милях, а дру­гой несколь­ко даль­ше. (10) Он одно им обе­ща­ет и скреп­ля­ет это обе­ща­ние клят­вой — дать сво­бод­ный про­ход по сво­ей зем­ле. (11) Этим он испол­нил бы долг перед сво­им наро­дом, осво­бож­дая его от зим­не­го постоя, и отбла­го­да­рил бы Цеза­ря за ока­зан­ные услу­ги. После этой речи Амбио­риг уда­лил­ся.

28. (12) Арпи­ней и Юний доло­жи­ли услы­шан­ное лега­там. Пора­жен­ные этим вне­зап­ным сооб­ще­ни­ем, они пола­га­ли, что им нель­зя пре­не­бре­гать, хотя оно идет от вра­га. Осо­бен­ное впе­чат­ле­ние про­из­во­ди­ла на них малая веро­ят­ность того, чтобы такой незна­чи­тель­ный и сла­бый народ, как эбу­ро­ны, сам по себе мог осме­лить­ся начать вой­ну с рим­ля­на­ми. (2) Поэто­му они доло­жи­ли дело воен­но­му сове­ту, и там меж­ду ними воз­ник боль­шой спор. (3) Л. Аурун­ку­лей и боль­шая часть воен­ных три­бу­нов и цен­ту­ри­о­нов пер­во­го ран­га пола­га­ли, что ниче­го не сле­ду­ет делать нао­бум и что зим­ний лагерь нель­зя покидать без при­ка­за­ния Цеза­ря; (4) они дока­зы­ва­ли, что в хоро­шо укреп­лен­ном зим­нем лаге­ре мож­но усто­ять про­тив каких угод­но пол­чищ, хотя бы и гер­ман­ских: об этом свиде­тель­ст­ву­ет уже то, что первую непри­я­тель­скую ата­ку они очень храб­ро выдер­жа­ли и даже нанес­ли вра­гу боль­шой урон; (5) в отно­ше­нии про­до­воль­ст­вия они не стра­да­ют; а тем вре­ме­нем подой­дут под­креп­ле­ния как из бли­жай­ше­го зим­не­го лаге­ря, так и от Цеза­ря. (6) Нако­нец, раз­ве не верх лег­ко­мыс­лия и позо­ра при­ни­мать самые ответ­ст­вен­ные реше­ния по сове­ту вра­га?

29. (1) В ответ на это Титу­рий кри­чал, что позд­но уже будет, когда собе­рут­ся еще боль­шие непри­я­тель­ские пол­чи­ща, да еще с при­со­еди­не­ни­ем гер­ман­цев, или когда слу­чит­ся какое-либо несча­стье в сосед­нем зим­нем лаге­ре. Теперь неко­гда сове­щать­ся. По его мне­нию Цезарь отпра­вил­ся в Ита­лию; (2) ина­че и кар­ну­ты не заду­ма­ли бы убить Тазге­тия, и эбу­ро­ны не пошли бы на наш лагерь с таким пре­зре­ни­ем к нам, если бы Цезарь был здесь. (3) Не с сове­том вра­га он сооб­ра­жа­ет­ся, а с реаль­ны­ми фак­та­ми: Рейн близ­ко; гер­ман­цы очень огор­че­ны смер­тью Арио­ви­ста и наши­ми преж­ни­ми победа­ми; (4) пыла­ет местью вся Гал­лия, пре­тер­пев­шая столь­ко оскорб­ле­ний, поко­рив­ша­я­ся рим­ской вла­сти и утра­тив­шая свою преж­нюю воен­ную сла­ву. (5) Нако­нец, кто мог бы пове­рить тому, чтобы Амбио­риг решил­ся на такой шаг без опре­де­лен­ных осно­ва­ний? (6) Его мне­ние вдвойне без­опас­но: если дело не так пло­хо, то они без вся­кой опас­но­сти достиг­нут бли­жай­ше­го леги­о­на; но если вся Гал­лия заод­но с гер­ман­ца­ми, тогда един­ст­вен­ное спа­се­ние заклю­ча­ет­ся в быст­ро­те. (7) Наобо­рот, к каким резуль­та­там при­ведет пред­ло­же­ние Кот­ты и дру­гих, не соглас­ных с ним? Если даже неза­чем будет боять­ся опас­но­сти в дан­ный момент, зато в буду­щем гро­зит голод как послед­ст­вие дол­гой оса­ды.

30. (1) После речей обе­их сто­рон, при­чем Кот­та и цен­ту­ри­о­ны пер­во­го ран­га упор­но отста­и­ва­ли свое пред­ло­же­ние, Сабин еще гром­че закри­чал, так что его мог­ла слы­шать зна­чи­тель­ная мас­са сол­дат: так пусть будет по-ваше­му! (2) Я не таков, чтобы боять­ся смер­ти более, чем кто бы то ни было из вас! Вот они пой­мут, и если слу­чит­ся беда, от тебя они потре­бу­ют отве­та. (3) Не будь дело за тобой, они мог­ли бы уже после­зав­тра соеди­нить­ся с сво­и­ми това­ри­ща­ми в бли­жай­шем зим­нем лаге­ре и сооб­ща с ними разде­лять пре­врат­но­сти вой­ны, вме­сто того, чтобы быть здесь бро­шен­ны­ми и сослан­ны­ми и поги­бать вда­ли от осталь­ных либо от меча, либо от голо­да.

31. (1) Все участ­ни­ки сове­та вста­ют, схва­ты­ва­ют за руки обо­их про­тив­ни­ков и про­сят не дово­дить дела сво­и­ми раздо­ра­ми и упрям­ст­вом до край­ней опас­но­сти: (2) оста­вать­ся ли или ухо­дить — то и дру­гое не пред­став­ля­ет затруд­не­ний, если толь­ко все будут соглас­ны и еди­но­душ­ны; наобо­рот, при раздо­ре нель­зя ждать спа­се­ния. (3) Спо­ры затя­ги­ва­ют­ся до полу­но­чи. Нако­нец Кот­та сдал­ся на при­веден­ные дово­ды. Пред­ло­же­ние Саби­на берет верх. (4) Отда­ют при­каз на рас­све­те высту­пать. Всю ночь про­во­дят без сна, так как каж­дый сол­дат осмат­ри­вал свои вещи и сооб­ра­жал, что он может взять с собой и что из лагер­но­го обза­веде­ния дол­жен будет оста­вить. (5) При­ду­мы­ва­ют все­воз­мож­ные дово­ды в поль­зу того, что даль­ней­шее пре­бы­ва­ние в лаге­ре было бы весь­ма опас­ным и эта опас­ность толь­ко уве­ли­чи­лась бы от уста­ло­сти и бес­сон­ни­цы сол­дат. (6) На рас­све­те высту­па­ют очень рас­тя­ну­той колон­ной и с огром­ным обо­зом, как люди, вполне убеж­ден­ные в том, что Амбио­риг дал им совет не как враг, а как луч­ший друг.

32. (1) Меж­ду тем вра­ги, заклю­чив из ноч­но­го шума и бодр­ст­во­ва­ния о пред­сто­я­щем выступ­ле­нии наших, разде­ли­лись на два отряда, поме­сти­ли в лесах в удоб­ном и скры­том месте двой­ную заса­ду милях в двух от рим­ско­го лаге­ря и ста­ли выжидать при­бли­же­ния рим­лян. (2) Как толь­ко боль­шая часть их колон­ны спу­сти­лась в кот­ло­ви­ну, непри­я­те­ли пока­за­лись у обо­их выхо­дов и ста­ли тес­нить арьер­гард, а аван­гар­ду пре­граж­дать подъ­ем и, таким обра­зом, вовле­кать наших в сра­же­ние на совер­шен­но неудоб­ной для них пози­ции.

33. (1) Титу­рий, кото­рый ниче­го не пред­у­смот­рел рань­ше, толь­ко теперь стал в бес­по­кой­стве суе­тить­ся, бегать с места на место и рас­став­лять когор­ты, но и это он делал трус­ли­во и с видом чело­ве­ка, совер­шен­но поте­ряв­ше­го голо­ву, как это обык­но­вен­но быва­ет с людь­ми, при­нуж­ден­ны­ми выра­ба­ты­вать план дей­ст­вий тогда, когда нуж­но уже дей­ст­во­вать. (2) Наобо­рот, Кот­та, кото­рый уже думал о том, что подоб­ное может слу­чить­ся во вре­мя похо­да и имен­но поэто­му был про­тив выступ­ле­ния, поспе­вал всюду, где это­го тре­бо­ва­ло общее бла­го: он не толь­ко обра­щал­ся с сло­ва­ми обод­ре­ния к сол­да­там, но и сам при­ни­мал уча­стие в бою и, таким обра­зом, испол­нял обя­зан­но­сти и пол­ко­во­д­ца и сол­да­та. (3) Так как из-за рас­тя­ну­то­сти колон­ны не очень лег­ко было лич­но все испол­нять и даже пред­у­смот­реть, где и что нуж­но, то лега­ты при­ка­за­ли объ­явить сол­да­там, чтобы они оста­ви­ли обоз и обра­зо­ва­ли каре. (4) Хотя такое рас­по­ря­же­ние в подоб­ных слу­ча­ях вооб­ще не заслу­жи­ва­ет пори­ца­ния, но теперь оно ока­за­лось непри­год­ным: (5) у наших сол­дат оно умень­ши­ло шан­сы на победу, а у вра­гов под­ня­ло бое­вой дух, так как было оче­вид­но, что эта мера вну­ше­на вели­чай­шим стра­хом и отча­я­ни­ем. (6) Ко все­му это­му при­со­еди­ни­лось и дру­гое неиз­беж­ное зло: сол­да­ты ста­ли тол­па­ми покидать строй и спе­ши­ли разыс­кать в обо­зе и захва­тить с собой все, что для каж­до­го из них было доро­го. Таким обра­зом, всюду разда­вал­ся крик и плач.

34. (1) Наобо­рот, вар­ва­ры про­яви­ли боль­шую рас­по­ряди­тель­ность. Их вожди при­ка­за­ли объ­явить по всей линии: никто не дол­жен выхо­дить из строя; все, что оста­ви­ли рим­ляне, — их добы­ча, для них она и пред­на­зна­че­на; пусть толь­ко они зна­ют, что теперь все зави­сит от победы. (2) [Храб­ро­стью и бое­вым пылом наши не усту­па­ли вра­гам]: поки­ну­тые вождем и сча­стьем, они виде­ли свое спа­се­ние исклю­чи­тель­но в храб­ро­сти; и каж­дый раз, как какая-либо когор­та высту­па­ла из каре, там мно­го вра­гов пада­ло мерт­вы­ми. (3) Как толь­ко Амбио­риг это заме­тил, он при­ка­зал объ­явить сво­им, чтобы они стре­ля­ли изда­ли, не под­хо­ди­ли слиш­ком близ­ко к непри­я­те­лю и там, где он будет насту­пать для ата­ки, пода­ва­лись назад; (4) при их лег­ком воору­же­нии и еже­днев­ном упраж­не­нии им ника­ко­го вреда не будет; а когда рим­ляне будут сно­ва отсту­пать к сво­ей линии, вот тогда пусть они их и пре­сле­ду­ют.

35. (1) Это рас­по­ря­же­ние испол­ня­лось со всей точ­но­стью: каж­дый раз, как какая-либо когор­та выхо­ди­ла из каре для ата­ки, вра­ги с чрез­вы­чай­ной быст­ро­той отбе­га­ли. (2) А тем вре­ме­нем этот бок неиз­беж­но обна­жал­ся и, будучи непри­кры­тым, под­вер­гал­ся обстре­лу. (3) А когда когор­та начи­на­ла отсту­пать на свое преж­нее место в каре, то ее окру­жа­ли как те, кото­рые перед ней отсту­па­ли, так и те, кото­рые сто­я­ли побли­зо­сти от нее. (4) Если же рим­ляне хоте­ли оста­вать­ся в каре, то там не было места для про­яв­ле­ния лич­ной храб­ро­сти, и вслед­ст­вие сво­ей ску­чен­но­сти они не мог­ли изба­вить­ся от сна­рядов, пус­кае­мых в них непри­я­тель­ски­ми мас­са­ми. (5) И все-таки, несмот­ря на столь­ко зло­клю­че­ний и на боль­шие поте­ри ране­ны­ми, они твер­до дер­жа­лись; хотя про­шла зна­чи­тель­ная часть дня (сра­же­ние дли­лось с рас­све­та до вось­мо­го часа дня), они не дела­ли ниче­го тако­го, что было бы недо­стой­но их самих. (6) В этот момент был тяже­ло ранен мета­тель­ным копьем в оба бед­ра храб­рый и очень ува­жае­мый Т. Баль­вен­ций, кото­рый в про­шлом году был стар­шим цен­ту­ри­о­ном. (7) Кв. Лука­ний, так­же цен­ту­ри­он пер­во­го ран­га, был убит в отваж­ном бою в то вре­мя, как хотел подать помощь окру­жен­но­му вра­га­ми сыну. (8) Легат Л. Кот­та был ранен пра­щой пря­мо в лицо во вре­мя обхо­да и обод­ре­ния когорт и рядов.

36. (1) Кв. Титу­рий был всем этим окон­ча­тель­но потря­сен. И вот он, заме­тив изда­ли Амбио­ри­га, кото­рый обо­д­рял сво­их людей, послал к нему сво­его пере­вод­чи­ка Кн. Пом­пея с прось­бой поща­дить его и сол­дат. (2) В ответ на эту прось­бу тот ска­зал: если Титу­рий жела­ет пого­во­рить с ним, это мож­но; что каса­ет­ся поща­ды сол­дат, то он наде­ет­ся добить­ся ее у сво­их людей; но само­му Титу­рию не будет ника­ко­го вреда: в этом он дает свое чест­ное сло­во. (3) Тот сооб­ща­ет об этом ране­но­му Кот­те и спра­ши­ва­ет, не най­дет ли он воз­мож­ным вый­ти из линии боя и сооб­ща пере­го­во­рить с Амбио­ри­гом: он наде­ет­ся добить­ся от него поща­ды для себя и для сво­их сол­дат. Но Кот­та наот­рез отка­зал­ся идти к воору­жен­но­му вра­гу.

37. (1) Сабин при­ка­зы­ва­ет нахо­див­шим­ся при нем воен­ным три­бу­нам и стар­шим цен­ту­ри­о­нам сле­до­вать за собой. Когда он подо­шел бли­же к Амбио­ри­гу, ему при­ка­за­ли бро­сить ору­жие. Он пови­ну­ет­ся и при­ка­зы­ва­ет сво­им сде­лать то же. (2) А тем вре­ме­нем, пока они вели пере­го­во­ры и Амбио­риг наме­рен­но их затя­ги­вал, Саби­на мало-пома­лу окру­жи­ли и уби­ли. (3) Но теперь эбу­ро­ны, по сво­е­му обык­но­ве­нию, закри­ча­ли: «Победа, победа!» и, бро­сив­шись с диким воем на наших, про­рва­ли их ряды. (4) Здесь был убит с ору­жи­ем в руках Л. Кот­та и боль­шая часть его отряда. Осталь­ные отсту­пи­ли в лагерь, перед этим ими поки­ну­тый. (5) Из них орло­но­сец Л. Пет­ро­сидий, тес­ни­мый мас­сой вра­гов, бро­сил орла через вал в лагерь, а сам с чрез­вы­чай­ной храб­ро­стью сра­жал­ся перед лаге­рем, пока не был убит. (6) Они с трудом выдер­жи­ва­ли штурм вплоть до ночи, а ночью, поте­ряв вся­кую надеж­ду на спа­се­ние, они все до одно­го покон­чи­ли с собой. (7) Лишь немно­гие спас­лись из сра­же­ния, после блуж­да­ний по лесам добра­лись до зим­не­го лаге­ря лега­та Т. Лаби­эна и при­нес­ли ему изве­стие о слу­чив­шем­ся.

38. (1) Гор­дясь этой победой, Амбио­риг немед­лен­но отпра­вил­ся с кон­ни­цей к сво­им соседям аду­а­ту­кам; он дви­гал­ся бес­пре­рыв­но днем и ночью, а пехо­те сво­ей при­ка­зал идти в арьер­гар­де. (2) Сооб­щив аду­а­ту­кам о про­ис­шед­шем и тем под­няв их на ноги, он на сле­дую­щий день при­был к нер­ви­ям и стал их уго­ва­ри­вать не упус­кать слу­чая навсе­гда заво­е­вать себе сво­бо­ду и ото­мстить рим­ля­нам за при­чи­нен­ные ими обиды. (3) Он сослал­ся при этом на смерть двух лега­тов и на истреб­ле­ние зна­чи­тель­ной части рим­ской армии: (4) нет ника­ко­го труда, гово­рил он, напасть врас­плох на леги­он, нахо­дя­щий­ся на зим­них квар­ти­рах под коман­дой Цице­ро­на, и уни­что­жить его: в этом он обе­ща­ет свое пол­ное содей­ст­вие. Эти­ми сло­ва­ми он без труда убедил нер­ви­ев.

39. (1) Поэто­му они немед­лен­но разо­сла­ли гон­цов к под­чи­нен­ным их вла­сти кеутро­нам, груди­ям, лева­кам, пле­умок­си­ям и гей­дум­нам, набра­ли как мож­но боль­ше войск и неожи­дан­но нале­те­ли на зим­ний лагерь Цице­ро­на еще преж­де, чем до него дошли слу­хи о смер­ти Титу­рия. (2) С Цице­ро­ном так­же слу­чи­лось то, чего сле­до­ва­ло ожи­дать: неко­то­рые его сол­да­ты, ушед­шие в лес за дро­ва­ми и дру­ги­ми мате­ри­а­ла­ми для укреп­ле­ния, были застиг­ну­ты и отре­за­ны вне­зап­ной ата­кой непри­я­тель­ской кон­ни­цы. (3) Тогда эбу­ро­ны, нер­вии, аду­а­ту­ки, вме­сте со сво­и­ми союз­ни­ка­ми и под­дан­ны­ми, напа­ли на леги­он и нача­ли штур­мо­вать лагерь. Наши поспеш­но сбе­жа­лись к ору­жию и заня­ли вал. (4) В этот день леги­он с трудом выдер­жал натиск непри­я­те­лей, так как они всю надеж­ду воз­ла­га­ли на быст­ро­ту и были вполне уве­ре­ны в том, что если они теперь одер­жат победу, то оста­нут­ся победи­те­ля­ми навсе­гда.

40. (1) Цице­рон немед­лен­но напи­сал Цеза­рю и обе­щал боль­шую награ­ду за достав­ку писем; но все доро­ги были заня­ты, и его послан­цев пере­хва­ты­ва­ли непри­я­те­ли. (2) В тече­ние ночи с необы­чай­ной быст­ро­той было изготов­ле­но не менее ста два­дца­ти башен из леса, зара­нее све­зен­но­го для укреп­ле­ния; все, что каза­лось недо­де­лан­ным, теперь было закон­че­но. (3) На сле­дую­щий день вра­ги воз­об­но­ви­ли штурм лаге­ря с еще боль­ши­ми бое­вы­ми сила­ми и ста­ли зава­ли­вать ров. (4) Как и нака­нуне, наши ока­за­ли сопро­тив­ле­ние; то же самое про­дол­жа­лось и во все после­дую­щие дни. (5) Работа шла без пере­ры­ва даже ночью; ни боль­ным, ни ране­ным не было воз­мож­но­сти отдох­нуть. (6) Все, что нуж­но было для защи­ты от напа­де­ния на сле­дую­щий день, заготов­ля­лось за ночь; было изготов­ле­но мно­го заост­рен­ных кольев и боль­шое коли­че­ство стен­ных копий; баш­ни накры­ва­ют дос­ка­ми, к валу при­де­лы­ва­ют пле­те­ные бруст­ве­ры и зуб­цы. (7) Сам Цице­рон, несмот­ря на свое сла­бое здо­ро­вье, не давал себе отды­ха даже ночью, так что сол­да­ты сами сбе­га­лись к нему и сво­и­ми гром­ки­ми прось­ба­ми при­нуж­да­ли его беречь себя.

41. (1) Тогда вожди и кня­зья нер­ви­ев, кото­рые име­ли какой-либо слу­чай побе­се­до­вать с Цице­ро­ном и нахо­ди­лись с ним в дру­же­ст­вен­ных отно­ше­ни­ях, заяв­ля­ют о сво­ем жела­нии пере­го­во­рить с ним. (2) Полу­чив это раз­ре­ше­ние, они ука­зы­ва­ют ему на то же, о чем Амбио­риг гово­рил с Титу­ри­ем: (3) вся Гал­лия нахо­дит­ся под ору­жи­ем; гер­ман­цы пере­шли через Рейн; зим­ние лаге­ри Цеза­ря и всех его лега­тов оса­жде­ны. (4) При­бав­ля­ют и сооб­ще­ние о смер­ти Саби­на; в под­твер­жде­ние это­го ссы­ла­ют­ся на Амбио­ри­га: (5) боль­шая ошиб­ка — рас­счи­ты­вать на какую-либо помощь со сто­ро­ны тех, кото­рые сами отча­я­лись в сво­ем спа­се­нии. Тем не менее они отнюдь не враж­деб­но настро­е­ны по отно­ше­нию к Цице­ро­ну и рим­ско­му наро­ду; они толь­ко про­тив зим­не­го постоя и не жела­ют, чтобы он обра­тил­ся в посто­ян­ную при­выч­ку. (6) Цице­ро­ну и его людям они поз­во­ля­ют поки­нуть свой лагерь невреди­мы­ми и спо­кой­но отправ­лять­ся, куда им угод­но. (7) На это Цице­рон дал один ответ: рим­ский народ не при­вык при­ни­мать усло­вия от воору­жен­ных вра­гов; (8) если им угод­но поло­жить ору­жие, то пусть они обра­тят­ся к нему за содей­ст­ви­ем и отпра­вят послов к Цеза­рю: при­ни­мая во вни­ма­ние его спра­вед­ли­вость, он наде­ет­ся, что они добьют­ся от него испол­не­ния сво­их поже­ла­ний.

42. (1) Обма­нув­шись в сво­их ожи­да­ни­ях, нер­вии окру­жа­ют наш лагерь валом в десять футов выши­ной и рвом в пят­на­дцать футов шири­ной. (2) Эти зна­ния они полу­чи­ли от нас в сво­их сно­ше­ни­ях с нами за преды­ду­щие годы, а так­же поль­зо­ва­лись ука­за­ни­я­ми неко­то­рых быв­ших у них плен­ных рим­лян из наше­го вой­ска. (3) Но за отсут­ст­ви­ем под­хо­дя­щих для это­го дела желез­ных инстру­мен­тов они при­нуж­де­ны были сни­мать дерн меча­ми, а зем­лю выгре­бать рука­ми и выно­сить в пла­щах. (4) По это­му мож­но было соста­вить себе пред­став­ле­ние об их мно­го­чис­лен­но­сти: (5) менее чем в три часа они окон­чи­ли линию укреп­ле­ния в десять миль в окруж­но­сти и пят­на­дцать футов высотой, а в сле­дую­щие дни нача­ли гото­вить и воз­дви­гать баш­ни сораз­мер­но с высотой вала, стен­ные баг­ры, устра­и­вать «чере­па­хи», чему их научи­ли те же плен­ные.

43. (1) На седь­мой день оса­ды вне­зап­но под­ня­лась силь­ная буря, и вра­ги, поль­зу­ясь этим, ста­ли метать из пра­щей рас­ка­лен­ные гли­ня­ные пули, а так­же дро­ти­ки с огнем на ост­рие в бара­ки, кото­рые, по галль­ско­му обы­чаю, име­ли соло­мен­ную кры­шу. (2) Они быст­ро заго­ре­лись, и силой вет­ра огонь рас­про­стра­нил­ся по все­му лаге­рю. (3) Вра­ги с гром­ким кри­ком, точ­но победа была уже одер­жа­на и несо­мнен­на, ста­ли под­ка­ты­вать баш­ни и «чере­па­хи» и взби­рать­ся по лест­ни­цам на вал. (4) Но наши сол­да­ты про­яви­ли заме­ча­тель­ную храб­рость и при­сут­ст­вие духа: хотя их со всех сто­рон палил огонь и сна­ряды сыпа­лись на них гра­дом и хотя они виде­ли, что горит весь обоз и все их иму­ще­ство, — не толь­ко никто не отхо­дил от вала, чтобы совсем его поки­нуть, но почти никто даже и не огляды­вал­ся, но все сра­жа­лись с необык­но­вен­ным оже­сто­че­ни­ем и отва­гой. (5) Для наших это был самый тяж­кий день, но он окон­чил­ся тем, что тогда было изра­не­но и пере­би­то очень мно­го вра­гов, так как они ску­чи­лись у само­го вала и зад­ние ряды не дава­ли пере­д­ним воз­мож­но­сти выбрать­ся. (6) Когда огонь на вре­мя несколь­ко осла­бел и в одном пунк­те вра­ги под­ка­ти­ли баш­ню вплот­ную к валу, то цен­ту­ри­о­ны третьей когор­ты отсту­пи­ли с сво­ей пози­ции и отве­ли всех сво­их людей и нача­ли кив­ка­ми и кри­ка­ми при­гла­шать вра­гов, не угод­но ли им пожа­ло­вать в укреп­ле­ние; но ни один не осме­лил­ся сде­лать ни шагу впе­ред. (7) Тогда их со всех сто­рон осы­па­ли гра­дом кам­ней и выби­ли из баш­ни, а баш­ню подо­жгли.

44. (1) В том леги­оне было два очень храб­рых цен­ту­ри­о­на, кото­рым немно­го оста­ва­лось до повы­ше­ния в пер­вый ранг: Т. Пули­он и Л. Ворен. (2) Меж­ду ними был посто­ян­ный спор о том, кто из них заслу­жи­ва­ет пред­по­чте­ния, и из года в год они боро­лись за повы­ше­ние с вели­чай­шим сорев­но­ва­ни­ем. (3) Когда око­ло укреп­ле­ний шел оже­сто­чен­ный бой, Пули­он ска­зал: чего ж ты разду­мы­ва­ешь, Ворен? и како­го дру­го­го слу­чая ждешь пока­зать свою храб­рость? Нынеш­ний день поре­шит наш спор. (4) С эти­ми сло­ва­ми он вышел из-за укреп­ле­ния и бро­сил­ся на непри­я­те­лей там, где они были осо­бен­но ску­че­ны. (5) Ворен тоже не остал­ся за валом, но, боясь обще­ст­вен­но­го мне­ния, пошел за ним. (6) Тогда Пули­он, подой­дя на близ­кое рас­сто­я­ние к вра­гу, пустил копье и прон­зил им одно­го гал­ла, выбе­жав­ше­го впе­ред из тол­пы. Вра­ги при­кры­ли щита­ми сво­его пора­жен­но­го и без­ды­хан­но­го това­ри­ща и все до одно­го ста­ли стре­лять в Пули­о­на, не давая ему воз­мож­но­сти дви­нуть­ся с места. (7) Пули­о­ну про­би­ли щит, и один дро­тик попал в пере­вязь. (8) Этим уда­ром были отбро­ше­ны назад нож­ны и задер­жа­на его пра­вая рука, когда он пытал­ся выта­щить меч. Тогда вра­ги, поль­зу­ясь его затруд­не­ни­ем, обсту­пи­ли его. (9) Но тут под­бе­жал его сопер­ник Ворен и подал ему в эту труд­ную мину­ту помощь. (10) Вся тол­па тот­час же обра­ти­лась на него и бро­си­ла Пули­о­на, думая, что он убит дро­ти­ком. (11) Ворен дей­ст­ву­ет мечом и, убив одно­го, мало-пома­лу застав­ля­ет осталь­ных отсту­пить; (12) но в увле­че­нии пре­сле­до­ва­ни­ем он попа­да­ет в яму и пада­ет. (13) Теперь и он в свою оче­редь окру­жен, но ему при­хо­дит на помощь Пули­он, и оба, убив нема­ло непри­я­те­лей, бла­го­по­луч­но, со сла­вой воз­вра­ща­ют­ся в лагерь. (14) Так под­шу­ти­ла над ними судь­ба в их сопер­ни­че­стве и борь­бе: оба вра­га под­дер­жа­ли и выру­чи­ли друг дру­га, и нель­зя было решить, кого из них сле­ду­ет при­знать храб­рей дру­го­го.

45. (1) Оса­да с каж­дым днем ста­но­ви­лась тяже­лее и опас­нее, осо­бен­но пото­му, что зна­чи­тель­ная часть сол­дат была пере­ра­не­на и обо­ро­ну при­шлось воз­ло­жить лишь на немно­гих защит­ни­ков. Тем чаще посы­ла­лись к Цеза­рю пись­ма и гон­цы; но часть послед­них вра­ги лови­ли и на гла­зах у наших сол­дат под­вер­га­ли мучи­тель­ной каз­ни. (2) В лаге­ре был один знат­ный нер­вий, по име­ни Вер­ти­кон, кото­рый с само­го нача­ла оса­ды пере­бе­жал к Цице­ро­ну и на деле дока­зал ему свою пол­ную пре­дан­ность. (3) Этот самый Вер­ти­кон скло­нил обе­ща­ни­ем сво­бо­ды и боль­ши­ми награ­да­ми одно­го из сво­их рабов к тому, чтобы доста­вить пись­мо Цеза­рю. (4) Тот при­вя­зал пись­мо к мета­тель­но­му копью, про­нес его и, не воз­буж­дая у гал­лов, как галл, ника­ких подо­зре­ний, добрал­ся до Цеза­ря, (5) кото­рый этим путем узнал об опас­ном поло­же­нии Цице­ро­на и его леги­о­на.

46. (1) Цезарь полу­чил это пись­мо око­ло 11-го часа дня и тут же отпра­вил к М. Крас­су, сто­яв­ше­му лаге­рем в стране бел­ло­ва­ков в два­дца­ти пяти милях от него, гон­ца (2) с при­ка­зом высту­пить со сво­им леги­о­ном в пол­ночь и спеш­но идти к нему. Красс дви­нул­ся немед­лен­но по при­бы­тии гон­ца. (3) Дру­го­го гон­ца Цезарь послал к лега­ту Г. Фабию, чтобы тот при­вел леги­он в область атре­ба­тов, где Цезарь дол­жен был про­хо­дить. (4) Писал он и Лаби­эну, чтобы тот с сво­им леги­о­ном подо­шел к гра­ни­це нер­ви­ев, если это мож­но сде­лать без вреда для обще­го поло­же­ния дела. Осталь­ной части вой­ска, так как она была слиш­ком дале­ко, он решил не дожи­дать­ся. Кро­ме того, он стя­нул к себе око­ло четы­рех­сот всад­ни­ков из бли­жай­ших зим­них лаге­рей.

47. (1) Око­ло третье­го часа он полу­чил от пере­до­вых разъ­ездов (Крас­са) изве­стие о при­бли­же­нии Крас­са и в этот день про­шел два­дцать миль. (2) Крас­са он назна­чил комен­дан­том Сама­ро­бри­вы и дал ему леги­он, так как здесь он остав­лял обоз всей армии, залож­ни­ков от общин, государ­ст­вен­ный архив и весь хлеб, све­зен­ный им сюда на зиму. (3) Фабий, как ему и было при­ка­за­но, не стал терять мно­го вре­ме­ни и с сво­им леги­о­ном встре­тил Цеза­ря на похо­де. (4) Что каса­ет­ся Лаби­эна, то он уже узнал о смер­ти Саби­на и о гибе­ли рим­ских когорт. Так как теперь про­тив его лаге­ря появи­лись все бое­вые силы тре­ве­ров, то он, есте­ствен­но, опа­сал­ся, что если его выступ­ле­ние из зим­не­го лаге­ря будет похо­дить на бег­ство, то он не в состо­я­нии будет выдер­жать ата­ку непри­я­те­ля, вдо­ба­вок упо­ен­но­го недав­ней победой. (5) Поэто­му он ука­зал в сво­ем отве­те Цеза­рю, до какой сте­пе­ни было бы для него опас­но выво­дить свой леги­он из зим­них квар­тир, подроб­но опи­сал собы­тия в стране эбу­ро­нов и уве­до­мил, что все кон­ные и пешие силы тре­ве­ров заня­ли пози­цию в трех милях от его лаге­ря.

48. (1) Цезарь одоб­рил его реше­ние, и хотя вме­сто трех леги­о­нов, на кото­рые он рас­счи­ты­вал, он при­нуж­ден был огра­ни­чить­ся дву­мя, тем не менее един­ст­вен­ное сред­ство к спа­се­нию ему пред­став­ля­лось в быст­ро­те дей­ст­вий. (2) Уско­рен­ным мар­шем он при­был в стра­ну нер­ви­ев. Там он узнал от плен­ных о том, что дела­ет­ся у Цице­ро­на и как опас­но его поло­же­ние. (3) Тогда он уго­во­рил, обе­щая боль­шую награ­ду, одно­го из галль­ских всад­ни­ков доста­вить пись­мо к Цице­ро­ну. (4) Оно было им напи­са­но по-гре­че­ски, чтобы вра­ги из пере­хва­чен­ной нашей пере­пис­ки не мог­ли узнать наших пла­нов. (5) В слу­чае невоз­мож­но­сти добрать­ся он дает гал­лу настав­ле­ние при­вя­зать пись­мо к рем­ню дро­ти­ка и этот дро­тик пере­бро­сить в лагерь. (6) В пись­ме он писал, что уже высту­пил с леги­о­на­ми и ско­ро будет на месте; пусть толь­ко Цице­рон не изме­нит сво­ей преж­ней доб­ле­сти. (7) Галл, боясь излиш­не­го рис­ка, пустил дро­тик соглас­но полу­чен­но­му настав­ле­нию. (8) Он слу­чай­но заце­пил­ся за баш­ню и в тече­ние двух дней не был заме­чен наши­ми. Но на тре­тий день один сол­дат увидел его, снял и доста­вил Цице­ро­ну. (9) Тот, посмот­рев пись­мо, про­чел его на собра­нии сол­дат и этим чрез­вы­чай­но всех обра­до­вал. (10) Ско­ро ста­ли вид­неть­ся изда­ли клу­бы дыма от пожа­ров, чем были устра­не­ны вся­кие сомне­ния отно­си­тель­но при­хо­да леги­о­нов.

49. (1) Когда гал­лы узна­ли через раз­вед­чи­ков о при­бли­же­нии Цеза­ря, то они сня­ли оса­ду и пошли со все­ми сила­ми на него. (2) Это была целая армия тысяч в шесть­де­сят. Поль­зу­ясь слу­ча­ем, Цице­рон сно­ва потре­бо­вал у упо­мя­ну­то­го Вер­ти­ко­на¹⁷ гал­ла для достав­ки Цеза­рю пись­ма. Послан­но­му он напом­нил, что он с край­ней осто­рож­но­стью дол­жен дер­жать свой путь, (3) а в пись­ме писал, что вра­ги его оста­ви­ли и все­ми пол­чи­ща­ми обра­ти­лись про­тив Цеза­ря. (4) Это пись­мо было достав­ле­но Цеза­рю око­ло полу­но­чи. Он сооб­щил его сво­им людям и обо­д­рил их к сра­же­нию. (5) На сле­дую­щий день на рас­све­те он снял­ся с лаге­ря и при­бли­зи­тель­но через четы­ре мили пути заме­тил пол­чи­ща вра­гов за доли­ной и ручьем. (6) Было бы очень опас­но при таких малень­ких силах дать сра­же­ние на невы­год­ной пози­ции; сверх того, так как он знал, что Цице­рон теперь осво­бож­ден от оса­ды, то он пола­гал, что мож­но спо­кой­но дей­ст­во­вать с мень­шей ско­ро­стью. (7) Поэто­му он оста­но­вил­ся и при­ка­зал раз­бить укреп­лен­ный лагерь на воз­мож­но более выгод­ной пози­ции. Хотя лагерь этот уже сам по себе был мал, так как пред­на­зна­чал­ся для непол­ных семи тысяч чело­век, да еще без обо­за, но он сде­лал его еще мень­ше, насколь­ко воз­мож­но сузив его ули­цы, с тем чтобы вну­шить вра­гу пол­ное пре­зре­ние к наше­му вой­ску. (8) Тем вре­ме­нем он во все сто­ро­ны разо­слал раз­вед­чи­ков, чтобы най­ти самый удоб­ный путь для пере­хо­да через доли­ну.

50. (1) В этот день у ручья было несколь­ко малень­ких кон­ных сты­чек, вооб­ще же обе сто­ро­ны дер­жа­лись в сво­их лаге­рях: (2) гал­лы ожи­да­ли еще боль­ших войск, кото­рые еще не собра­лись, (3) а Цезарь рас­счи­ты­вал при­твор­ной трус­ли­во­стью зама­нить вра­гов на свою сто­ро­ну, чтобы дать им сра­же­ние в этой части доли­ны перед сво­им лаге­рем, а если не удаст­ся, то обсле­до­вать пути и перей­ти через доли­ну и ручей с наи­мень­шей опас­но­стью. (4) На рас­све­те непри­я­тель­ская кон­ни­ца при­бли­зи­лась к лаге­рю и завя­за­ла сра­же­ние с нашей. (5) Цезарь при­ка­зал сво­им всад­ни­кам нароч­но отсту­пать перед вра­гом и отхо­дить к лаге­рю; вме­сте с тем он рас­по­рядил­ся сде­лать выше вал по всей линии, зало­жить ворота и за этой работой как мож­но более суе­тить­ся и про­яв­лять при­твор­ный страх.

51. (1) Все это соблаз­ни­ло вра­гов пере­ве­сти свое вой­ско и выстро­ить его в бое­вой порядок на невы­год­ной пози­ции; (2) а так как Цезарь увел сол­дат даже с вала, то они подо­шли бли­же, ста­ли со всех сто­рон стре­лять внутрь лаге­ря (3) и через гла­ша­та­ев всюду объ­яв­лять, что если кто — галл или рим­ля­нин — поже­ла­ет до 3-го часа перей­ти к ним, то он может это сде­лать без­опас­но, но после того это будет уже невоз­мож­но. (4) И вооб­ще они про­ник­лись вели­чай­шим пре­зре­ни­ем к нам: так как им каза­лось, что они не могут про­рвать­ся через ворота, кото­рые в дей­ст­ви­тель­но­сти были лишь для виду зало­же­ны одним сло­ем дер­на, то одни из них ста­ли голы­ми рука­ми обры­вать вал, а дру­гие зава­ли­вать рвы. (5) Тогда Цезарь сде­лал вылаз­ку из всех ворот, пустил на них кон­ни­цу и быст­ро обра­тил их в бег­ство, так что в общем никто из них не осме­лил­ся оста­но­вить­ся для сопро­тив­ле­ния; мно­гие из них были уби­ты, и все при­нуж­де­ны были побро­сать ору­жие.

52. (1) Но про­дол­жить пре­сле­до­ва­ние Цезарь не решил­ся, так как меж­ду ним и непри­я­те­ля­ми были леса и болота и таким обра­зом не было воз­мож­но­сти при­чи­нить им даже самые незна­чи­тель­ные поте­ри. Поэто­му он в тот же день дошел до цице­ро­нов­ско­го лаге­ря, не поте­ряв ни одно­го сол­да­та. (2) Он с удив­ле­ни­ем смот­рит на непри­я­тель­ские баш­ни, «чере­па­хи» и укреп­ле­ния. На смот­ру леги­о­на он узна­ет, что даже деся­ти про­цен­тов не оста­лось не ранен­ны­ми. (3) По все­му это­му он мог судить, как вели­ка была опас­ность и как храб­ро велась обо­ро­на. (4) Он похва­лил по заслу­гам Цице­ро­на и леги­он и осо­бо отли­чил тех цен­ту­ри­о­нов и воен­ных три­бу­нов, кото­рые, по свиде­тель­ству Цице­ро­на, про­яви­ли выдаю­щу­ю­ся доб­лесть. Подроб­но­сти о гибе­ли Саби­на и Кот­ты он узнал от плен­ных. (5) На сле­дую­щий день он созвал общее собра­ние, рас­ска­зал, как было дело, и обра­тил­ся к сол­да­там со сло­ва­ми уте­ше­ния и обод­ре­ния: (6) к тому несча­стию, виной кото­ро­го была опро­мет­чи­вость лега­та, сле­ду­ет отне­стись с тем боль­шим хлад­но­кро­ви­ем, что оно уже искуп­ле­но мило­стью бес­смерт­ных богов и их соб­ст­вен­ной храб­ро­стью, и теперь ни для вра­га нет осно­ва­ний дол­го радо­вать­ся, ни для них — дол­го горе­вать.

53. (1) Меж­ду тем до Лаби­эна с неве­ро­ят­ной быст­ро­той дохо­дит через ремов весть о победе Цеза­ря. Хотя зим­ний лагерь Лаби­эна был при­бли­зи­тель­но в шести­де­ся­ти милях от лаге­ря Цице­ро­на и Цезарь при­шел туда толь­ко после девя­то­го часа дня, но еще рань­ше полу­но­чи под­нял­ся у лагер­ных ворот крик, кото­рым ремы хоте­ли дать знать Лаби­эну о победе и поздра­вить его. (2) Когда эта весть дошла до тре­ве­ров, то Инду­тио­мар, кото­рый уже решил штур­мо­вать на сле­дую­щий день лагерь Лаби­эна, ночью бежал и отвел все свои вой­ска назад к тре­ве­рам. (3) Цезарь ото­слал Фабия с его леги­о­ном назад в зим­ний лагерь, а сам с тре­мя леги­о­на­ми решил зимо­вать в трех лаге­рях в окрест­но­стях Сама­ро­бри­вы и ввиду силь­ных вос­ста­ний, вспых­нув­ших в Гал­лии, лич­но остать­ся на всю зиму при сво­ей армии. (4) Дей­ст­ви­тель­но, при изве­стии о гибе­ли Саби­на почти все галль­ские пле­ме­на нача­ли сове­щать­ся о войне, рас­сы­лать повсюду гон­цов и послов, осве­дом­лять­ся о том, какие реше­ния наме­ре­ны пред­при­нять дру­гие и кто пер­вый начнет воен­ные дей­ст­вия, а так­же устра­и­вать по ночам собра­ния в уеди­нен­ных местах. (5) Вооб­ще почти за всю зиму не было ни одно­го спо­кой­но­го для Цеза­ря дня, но он посто­ян­но полу­чал какие-нибудь изве­стия о собра­ни­ях и вол­не­ни­ях гал­лов. (6) Меж­ду про­чим Л. Рос­ций, кото­ро­го он назна­чил коман­ди­ром 13-го леги­о­на, изве­стил его о том, что боль­шие силы тех галль­ских пле­мен, кото­рые назы­ва­ют­ся аре­мо­рий­ски­ми, собра­лись для напа­де­ния на него и уже нахо­ди­лись не более, чем в вось­ми милях от его зим­не­го лаге­ря, но при изве­стии о победе Цеза­ря ушли так поспеш­но, что уход этот похо­дил на бег­ство.

54. (1) Но Цезарь сумел удер­жать в пови­но­ве­нии зна­чи­тель­ную часть Гал­лии тем, что вызвал из всех общин их кня­зей и либо запу­ги­вал их уве­ре­ни­я­ми, что он зна­ет обо всем про­ис­хо­дя­щем, либо успо­ка­и­вал их сло­ва­ми одоб­ре­ния. (2) Исклю­че­ние соста­ви­ли толь­ко сено­ны, одно из самых силь­ных и вли­я­тель­ных в Гал­лии пле­мен. Цезарь назна­чил у них царем Кава­ри­на, брат кото­ро­го — Мори­тазг, так же как и его пред­ки, цар­ст­во­вал над ними ко вре­ме­ни при­хо­да Цеза­ря. И вот сено­ны в силу поста­нов­ле­ния всей общи­ны заду­ма­ли убить Кава­ри­на, но так как он вовре­мя это заме­тил и бежал, то они пре­сле­до­ва­ли его до гра­ниц цар­ства, выгна­ли из сво­ей стра­ны и лиши­ли цар­ской вла­сти, (3) а затем отпра­ви­ли к Цеза­рю послов для сво­его оправ­да­ния. Но когда Цезарь потре­бо­вал, чтобы к нему явил­ся весь их сенат, они не послу­ша­лись. (4) То обсто­я­тель­ство, что нашлись люди, кото­рые пер­вые дали сиг­нал к войне с рим­ля­на­ми, про­из­ве­ло на вар­ва­ров такое силь­ное впе­чат­ле­ние и вызва­ло такой пере­во­рот в их настро­е­нии, что почти ни одно пле­мя не мог­ло в наших гла­зах счи­тать­ся надеж­ным, за исклю­че­ни­ем эду­ев и ремов, кото­рых Цезарь все­гда отли­чал осо­бым вни­ма­ни­ем — одних за их дав­нюю и неиз­мен­ную вер­ность рим­ско­му наро­ду, дру­гих — за недав­ние услу­ги в войне с гал­ла­ми. (5) И это­му вряд ли нуж­но осо­бен­но удив­лять­ся: поми­мо дру­гих при­чин, галль­ский народ, зани­мав­ший по сво­ей воин­ской доб­ле­сти пер­вое место сре­ди всех дру­гих наро­дов, есте­ствен­но, был чрез­вы­чай­но огор­чен таким ума­ле­ни­ем сво­ей воен­ной сла­вы, кото­рое дове­ло его до под­чи­не­ния рим­ско­му вла­ды­че­ству.

55. (1) А тре­ве­ры и Инду­тио­мар не пере­ста­ва­ли в тече­ние всей зимы посы­лать за Рейн послов, под­стре­кать гер­ман­ские общи­ны¹⁸, обе­щать им боль­шие денеж­ные сум­мы и рас­про­стра­нять сооб­ще­ния о том, что боль­шая часть рим­ской армии уни­что­же­на и толь­ко очень неболь­шая уце­ле­ла. (2) Но толь­ко ни одно­го гер­ман­ско­го пле­ме­ни им не уда­лось скло­нить к пере­хо­ду через Рейн: те гово­ри­ли, что их два­жды про­учи­ли — во вре­мя вой­ны Арио­ви­ста и при пере­хо­де тенк­те­ров, — и они боль­ше не хотят испы­ты­вать сча­стье. (3) Обма­нув­шись в надеж­де на их помощь, Инду­тио­мар, тем не менее, стал про­дол­жать соби­рать и обу­чать вой­ска, поку­пать у соседей лоша­дей и зама­ни­вать к себе боль­ши­ми награ­да­ми изгнан­ни­ков и осуж­ден­ных. (4) И надо ска­зать, что все­ми эти­ми дей­ст­ви­я­ми он уже при­об­рел себе в Гал­лии такой авто­ри­тет, что к нему ото­всюду сте­ка­лись посоль­ства, и не толь­ко целые общи­ны, но даже част­ные лица иска­ли его мило­сти и друж­бы.

56. (1) Как толь­ко он заме­тил, что все к нему сами идут, что сено­нов и кар­ну­тов как соучаст­ни­ков в воз­му­ще­нии мож­но толк­нуть на даль­ней­шие шаги, а, с дру­гой сто­ро­ны, нер­вии и аду­а­ту­ки пря­мо гото­вят­ся к войне с рим­ля­на­ми и что, как толь­ко он высту­пит из сво­ей стра­ны, у него не будет недо­стат­ка в доб­ро­воль­цах, — то он назна­чил воору­жен­ный съезд. (2) По галль­ским поня­ти­ям, это рав­но­силь­но нача­лу воен­ных дей­ст­вий: на эти съезды обя­за­ны соби­рать­ся все взрос­лые люди в пол­ном воору­же­нии; кто явля­ет­ся послед­ним, того на гла­зах собрав­ше­го­ся наро­да под­вер­га­ют все­воз­мож­ным муче­ни­ям и каз­ням. (3) На этом съезде Инду­тио­мар объ­яв­ля­ет гла­ву дру­гой пар­тии и сво­его зятя Кин­ге­то­ри­га (кото­рый, как мы выше ука­за­ли, отдал­ся под защи­ту Цеза­ря и остал­ся ему вер­ным) вра­гом и кон­фис­ку­ет его иму­ще­ство. (4) После это­го он заяв­ля­ет на съезде, что его позва­ли на помощь сено­ны, кар­ну­ты и мно­гие дру­гие галль­ские пле­ме­на: (5) он пой­дет к ним через стра­ну ремов и опу­сто­шит их поля, а сна­ча­ла напа­дет на Лаби­эна. Затем он отдал даль­ней­шие рас­по­ря­же­ния.

57. (1) Лаби­эн, сто­яв­ший в лаге­ре, очень укреп­лен­ном самой при­ро­дой и чело­ве­че­ским искус­ст­вом, не боял­ся ника­кой опас­но­сти для себя и для сво­его леги­о­на; он думал толь­ко, как бы не упу­стить слу­чая к удач­но­му сра­же­нию. (2) И вот как толь­ко он узнал от Кин­ге­то­ри­га и его при­бли­жен­ных содер­жа­ние речи, кото­рую Инду­тио­мар дер­жал на съезде, он послал гон­цов к сосед­ним пле­ме­нам и стал ото­всюду вызы­вать всад­ни­ков, (3) назна­чив им опре­де­лен­ный срок для явки. Тем вре­ме­нем Инду­тио­мар почти еже­днев­но разъ­ез­жал со всей кон­ни­цей око­ло его укреп­ле­ний, либо с тем, чтобы позна­ко­мить­ся с рас­по­ло­же­ни­ем его лаге­ря, либо чтобы завя­зать пере­го­во­ры или попу­гать; его всад­ни­ки обык­но­вен­но все стре­ля­ли через вал в лагерь. (4) Но Лаби­эн не выпус­кал сво­их людей из око­пов и вся­че­ски ста­рал­ся укре­пить вра­га в его пред­став­ле­нии о тру­со­сти рим­лян.

58. (1) Инду­тио­мар каж­дый день с воз­рас­таю­щим пре­зре­ни­ем подъ­ез­жал к наше­му лаге­рю. Но Лаби­эн в одну из ночей ввел в лагерь кон­ни­цу, набран­ную им у всех сосед­них пле­мен, и вся­че­ски уси­лил кара­ул, не давая нико­му выхо­дить из лаге­ря, так что тре­ве­ры нико­им обра­зом не мог­ли полу­чить об этом каких-либо сведе­ний. (2) Меж­ду тем Инду­тио­мар по обык­но­ве­нию при­бли­зил­ся к лаге­рю и про­вел здесь зна­чи­тель­ную часть дня; его всад­ни­ки стре­ля­ли и с гром­кой бра­нью вызы­ва­ли наших на бой. (3) Но, не полу­чив от наших ника­ко­го отве­та, они под вечер, когда им взду­ма­лось, ушли и рас­се­я­лись без вся­ко­го поряд­ка. (4) Вдруг Лаби­эн выпус­ка­ет на них из двух ворот всю кон­ни­цу с стро­жай­шим при­ка­зом — как толь­ко вра­ги будут опро­ки­ну­ты и обра­ще­ны в бег­ство (он пред­по­ла­гал, что так слу­чит­ся, и это пред­по­ло­же­ние оправ­да­лось на деле), всем бро­сить­ся на одно­го Инду­тио­ма­ра и, преж­де чем не увидят его уби­тым, нико­му не целить­ся в кого-либо дру­го­го. Лаби­эн, разу­ме­ет­ся, не хотел, чтобы Инду­тио­мар улу­чил вре­мя для бег­ства, пока наши сол­да­ты будут заня­ты его людь­ми. (5) За его голо­ву он назна­чил боль­шую награ­ду. На помощь всад­ни­кам все вре­мя высы­ла­лись когор­ты. (6) Рас­по­ря­же­ние это увен­ча­лось успе­хом: так как все устре­ми­лись на одно­го Инду­тио­ма­ра, то он был застиг­нут как раз во вре­мя пере­пра­вы вброд через реку и убит; его голо­ва была при­не­се­на в наш лагерь. Кро­ме него, всад­ни­ки на обрат­ном пути нагна­ли и пере­би­ли всех, кого мог­ли. (7) При изве­стии об этом все собрав­ши­е­ся силы эбу­ро­нов и нер­ви­ев разо­шлись, и с это­го вре­ме­ни для Цеза­ря насту­пи­ло неко­то­рое успо­ко­е­ние Гал­лии.