Эпитомы

Книга II

XVI. Перу­зин­ская вой­на

IV. 5. Пере­дел земель, обе­щан­ный вете­ра­нам Цеза­рем за их воен­ную служ­бу, воз­будил дру­гую вой­ну¹⁶⁰. (2) Жена Анто­ния, Фуль­вия, слов­но воору­жив­шись мечом муж­ской доб­ле­сти¹⁶¹, исполь­зо­ва­ла его пере­мен­чи­вую нату­ру¹⁶². Под­стре­кая изгнан­ных с земель коло­нов, она откры­ла вой­ну. (3) Анто­ний был объ­яв­лен вра­гом уже не отдель­ны­ми сена­то­ра­ми, а всем сена­том. Цезарь Окта­виан напал на него, загнал в сте­ны Перу­зии и, доведя до исто­ще­ния голо­дом, при­нудил сдать­ся на самых суро­вых усло­ви­ях.

Три­ум­ви­рат

IV. 6. Хотя Анто­ний сам по себе был доста­точ­ным пре­пят­ст­ви­ем к миру и обу­зой для государ­ства, Лепид как бы доба­вил в пла­мя жару. Как быть, если про­тив тебя два кон­су­ла и две армии? Окта­виа­ну при­шлось при­мкнуть к сооб­ще­ству кро­ва­во­го заго­во­ра. Раз­лич­ны были как стрем­ле­ния, так и при­род­ные каче­ства три­ум­ви­ров. (2) Лепидом руко­во­ди­ла алч­ность, воз­ла­гав­шая надеж­ды на рас­строй­ство поряд­ка в государ­стве, Анто­ни­ем — жаж­да мести тем, кто объ­явил его вра­гом оте­че­ства, Цеза­рем — неот­мщен­ный отец и нена­вист­ные его манам Кас­сий и Брут. (3) Ради это­го свое­об­раз­но­го дого­во­ра три вождя заклю­чи­ли мир. У Кон­флу­ен­тов, меж­ду Перу­зи­ей и Боно­ни­ей, они пожа­ли друг дру­гу руки и при­вет­ст­во­ва­ли вой­ско¹⁶³. Три­ум­ви­рат всту­пил в силу, и в государ­ство, подав­лен­ное ору­жи­ем, вер­ну­лись, сле­дуя недоб­ро­му при­ме­ру, про­скрип­ции, жерт­вы кото­рых — сто сорок сена­то­ров — не усту­па­ли сул­лан­ским. (4) Бес­слав­ный, печаль­ный конец ожи­дал тех, кто искал спа­се­ния в бег­стве по все­му миру. И мож­но ли сето­вать на эту жесто­кость, если Анто­ний вклю­чил в про­скрип­ци­он­ный спи­сок сво­его дядю Луция Цеза­ря, а Лепид — бра­та Луция Пав­ла. (5) Дав­но уже в Риме ста­ло обы­ча­ем выстав­лять на рострах голо­вы каз­нен­ных. Одна­ко граж­дане так и не смог­ли сдер­жать слез, когда увиде­ли отруб­лен­ную голо­ву Цице­ро­на на его же соб­ст­вен­ных рострах, и, как преж­де сбе­га­лись слу­шать, так теперь сбе­жа­лись посмот­реть. (6) Это пре­ступ­ле­ние таб­лиц Анто­ния и Лепида. Окта­виан доволь­ст­во­вал­ся убий­ца­ми отца: если б убий­ство Цеза­ря оста­лось неото­мщен­ным, счи­та­лось бы спра­вед­ли­вым убий­ство его само­го.