Лакедемонская полития¹

с.178

(1) Раз­мыш­ляя о том, каким обра­зом такой крайне оли­гар­хи­че­ский² город, как Спар­та, ока­зал­ся могу­ще­ст­вен­ней­шим и зна­ме­ни­тей­шим горо­дом Элла­ды, я не мог понять, как это слу­чи­лось, но когда вду­мал­ся в образ жиз­ни спар­тан­цев, пере­стал удив­лять­ся. (2) Я толь­ко удив­ля­юсь с.179 Ликур­гу и счи­таю его вели­чай­шим муд­ре­цом, пото­му что имен­но он дал спар­тан­цам такие зако­ны, пови­но­ве­ние кото­рым доста­ви­ло им сча­стье. Но Ликург воз­вы­сил свой оте­че­ст­вен­ный город отнюдь не под­ра­жа­ни­ем дру­гим горо­дам; напро­тив, то, что он думал, про­ти­во­ре­чи­ло тому, что дума­ла боль­шая часть дру­гих горо­дов.

(3) Нач­ну с само­го нача­ла — рож­де­ния детей. Обык­но­вен­но люди дума­ют, что хоро­шо вос­пи­ты­ва­ют сво­их доче­рей — буду­щих мате­рей, когда дают им как мож­но мень­ше хле­ба и еще мень­ше при­прав к хле­бу; от вина или вовсе удер­жи­ва­ют, или дают, раз­ба­вив его водой, и вро­де того как ремес­лен­ни­ки обык­но­вен­но сидят за сво­ей работой, так точ­но все элли­ны тре­бу­ют, чтобы их доче­ри сиде­ли дома и пря­ли шерсть. Как же после это­го желать, чтобы дитя от вос­пи­тан­ной таким обра­зом жен­щи­ны обе­ща­ло что-либо осо­бен­ное? (4) Меж­ду тем Ликург, выхо­дя из той мыс­ли, что удо­вле­тво­ри­тель­ное пла­тье могут при­гото­вить и рабы­ни, а для сво­бод­ных важ­нее все­го дети, преж­де все­го поста­но­вил, чтобы жен­ский пол зани­мал­ся раз­ви­ти­ем тела ничуть не менее муж­ско­го. Поэто­му он учредил для жен­щин такие же, как и для муж­чин состя­за­ния в беге и в кре­по­сти мышц, имен­но осно­вы­ва­ясь на том, что от здо­ро­вых и силь­ных супру­гов и дети будут силь­ные и здо­ро­вые. (5) Когда же неве­ста отправ­ля­лась к сво­е­му супру­гу, то Ликург, зная обыч­ную на пер­вых порах неуме­рен­ность супру­гов, и в этом слу­чае посту­пил не так, как дру­гие. Он поста­но­вил пра­ви­ло: «стыд­но супру­гу быть заме­чен­ным вхо­дя­щим; стыд­но быть заме­чен­ным и выхо­дя­щим». А при таких отно­ше­ни­ях супру­ги непре­мен­но сохра­ня­ют более вза­им­ной стра­сти, и дети таких роди­те­лей будут испол­не­ны гораздо боль­шей силы, чем дети, рож­дае­мые при вза­им­ном пре­сы­ще­нии. (6) Кро­ме того, он вывел из обы­чая брать жену когда кому захо­чет­ся, и уста­но­вил, чтобы бра­ки совер­ша­лись в цве­ту­щую пору орга­низ­ма, пола­гая, что и это важ­но для хоро­ше­го рож­де­ния; (7) а на тот слу­чай, когда ста­рый муж име­ет моло­дую жену, Ликург, кото­рый видел, что люди тако­го воз­рас­та осо­бен­но смот­рят за сво­и­ми жена­ми, посту­пил и здесь не так, как везде: он поста­но­вил, чтобы ста­рый муж для этой цели при­гла­шал в свой дом тако­го муж­чи­ну, кото­рый ему нра­вит­ся сво­и­ми внеш­ни­ми и внут­рен­ни­ми досто­ин­ства­ми. (8) Опять же, на тот слу­чай, когда кто не хочет жить со сво­ей, но жела­ет иметь хоро­ших детей, Ликург и здесь поста­но­вил, чтобы такой муж имел детей по согла­сию с мужем чужой жены, от кото­рой быва­ют здо­ро­вые и хоро­шие дети. (9) В этом роде он сде­лал мно­го отступ­ле­ний, пото­му что, дей­ст­ви­тель­но, как жен­щи­ны охот­но управ­ля­ют дву­мя дома­ми, так и муж­чи­ны охот­но при­ни­ма­ют к сво­им детям дру­гих бра­тьев, имен­но тех, с.180 кото­рые при­пи­сы­ва­ют­ся к роду и сосло­вию³, но не име­ют прав на иму­ще­ство. (10) Пусть же теперь вся­кий смот­рит, доста­вил ли Ликург Спар­те людей, отли­чаю­щих­ся ростом и силою, когда ввел обы­чаи, про­ти­во­по­лож­ные обы­ча­ям дру­гих наро­дов.

(1) Рас­ска­зав о рож­де­нии, я наме­рен ясно изло­жить и вос­пи­та­ние детей обо­е­го пола. Обык­но­вен­но те элли­ны, кото­рые гово­рят, что хоро­шо вос­пи­ты­ва­ют сво­их детей, дела­ют так. Коль ско­ро дети нач­нут пони­мать, что к ним гово­рят, тот­час при­став­ля­ют к ним педа­го­гов — сво­их слу­жи­те­лей и пря­мо посы­ла­ют к учи­те­лям учить­ся гра­мо­те, музы­ке и заня­ти­ям в пале­ст­ре. В то же вре­мя ноги их изне­жи­ва­ют баш­ма­ка­ми⁴, и все тело мно­же­ст­вом пла­тья, а что каса­ет­ся пищи, то мерой для них счи­та­ют их желудок. (2) Ликург, вме­сто того чтобы каж­дый отдель­но при­став­лял рабов-педа­го­гов, назна­чил из среды лиц, изби­раю­щих­ся для выс­ших долж­но­стей, одно лицо, назы­вае­мое педо­но­мом, чтобы оно веда­ло детьми. Это­му лицу он пре­до­ста­вил пра­во соби­рать детей и в слу­чае про­вин­но­стей стро­го нака­зы­вать, для чего ему даны были биче­нос­цы, кото­рые и нака­зы­ва­ли в слу­чае надоб­но­сти. Вслед­ст­вие это­го у юно­шей было мно­го сты­да и мно­го послу­ша­ния. (3) Даль­ше. Вме­сто того чтобы изне­жи­вать ноги баш­ма­ка­ми⁵, он уста­но­вил, чтобы ноги укреп­лять не обу­ва­ясь, имея в виду, что при таком упраж­не­нии детям будет лег­че ходить по ров­но­му месту, без­опас­нее по пока­то­му и гораздо удоб­ней соска­ки­вать, вска­ки­вать и бежать. (4) Точ­но так же, во избе­жа­ние изне­жен­но­сти, он поста­но­вил, чтобы дети целый год при­вы­ка­ли к одно­му пла­тью, пото­му что это луч­ше все­го при­уча­ет к холо­ду и к жаре. (5) Отно­си­тель­но пищи он пред­ло­жил, чтобы муж­чи­на столь­ко имел при себе пищи, чтобы пре­сы­ще­ние нико­гда не дове­ло его до отя­же­ле­ния, и, с дру­гой сто­ро­ны, — чтобы ему не чуж­да была недо­ста­точ­ность. Он пола­гал, что при таком вос­пи­та­нии чело­век, в слу­чае надоб­но­сти, более может выно­сить с.181 неяде­ние, а в слу­чае при­ка­за­ния долее может про­жить за одним хле­бом, менее станет нуж­дать­ся в при­пра­вах и охот­нее возь­мет­ся за вся­кую пищу. (6) Кро­ме того, он пола­гал, что пища, делаю­щая орга­низм более лег­ким, спо­соб­ст­ву­ет росту тела и избав­ля­ет от туч­но­сти. А чтобы не слиш­ком мучил голод и чтобы было чем под­кре­пить­ся, он доз­во­лил доста­вать необ­хо­ди­мое, но не без труда, а воро­вать. (7) Но вся­кий пой­мет, что при­ду­мы­ва­ние⁶ пищи он допу­стил отнюдь не пото­му, что не мог ниче­го более при­ду­мать. Кто наме­рен воро­вать, тот дол­жен ночью не спать, днем обма­ны­вать, под­сте­ре­гать, иметь лазут­чи­ков. Таким обра­зом, желая сде­лать их более изо­бре­та­тель­ны­ми в пище, он вос­пи­ты­вал их и для вой­ны. (8) Быть может, ска­жут: зачем же он, одоб­ряя воров­ство, поло­жил силь­ное нака­за­ние для пой­ман­но­го? Затем, отве­чаю, что люди и в дру­гих слу­ча­ях нака­зы­ва­ют, кто не хоро­шо испол­ня­ет то, чему его учат. Нака­зы­ва­ют за то, что пло­хо вору­ют. (9) Точ­но так же он при­знал за слав­ное дело ута­щить как мож­но боль­ше сыров из жерт­вен­ни­ка Арте­ми­ды Орфии, а в то же вре­мя дру­гие долж­ны были тако­вых нака­зы­вать плетьми. Ликург желал и здесь пока­зать, что там, где тре­бу­ет­ся ско­рость, лени­вый полу­ча­ет поль­зы мало, а хло­пот мно­го.

(10) На слу­чай отсут­ст­вия педо­но­ма, чтобы маль­чи­ки не оста­ва­лись без началь­ни­ка, он уста­но­вил, чтобы вся­кий из при­сут­ст­ву­ю­щих граж­дан при­ни­мал власть, делал извест­ные при­ка­за­ния и за про­ступ­ки нака­зы­вал. Этим он достиг боль­шей стыд­ли­во­сти маль­чи­ков, пото­му что как маль­чи­ки, так и взрос­лые нико­го так не сты­дят­ся, как сво­их началь­ни­ков. (11) Но чтобы и в отсут­ст­вие граж­да­ни­на маль­чи­ки не оста­ва­лись без началь­ни­ка, он поло­жил, чтобы в каж­дом отде­ле­нии⁷ началь­ст­во­вал тот, кто бой­чее из высту­пив­ших из отро­че­ства⁸. Таким обра­зом у них маль­чи­ки нико­гда не оста­ют­ся без началь­ни­ка.

(12) Счи­таю нуж­ным ска­зать и о люб­ви к маль­чи­кам, так как и это отно­сит­ся к вос­пи­та­нию. У дру­гих элли­нов быва­ет так: у одних, напри­мер у бео­тий­цев, взрос­лый и маль­чик живут в самой тес­ной свя­зи; дру­гие, напри­мер элей­цы, поль­зу­ют­ся кра­сотой за подар­ки; третьи (афи­няне⁹) поло­жи­тель­но запре­ща­ют общать­ся с маль­чи­ка­ми. (13) Ликург и здесь посту­пил ина­че: он одоб­рил, когда кто, сам будучи каким сле­ду­ет с.182 и полю­бив душу маль­чи­ка, ста­ра­ет­ся сде­лать из него без­уко­риз­нен­но­го дру­га и сообщ­ни­ка; и такое вос­пи­та­ние при­зна­вал самым высо­ким. Но он при­знал крайне позор­ным, когда кто выка­жет стрем­ле­ние к телу маль­чи­ка, и поста­но­вил, чтобы в Лакеде­моне люби­те­ли маль­чи­ков отно­си­лись к послед­ним, как роди­те­ли к детям, и так же чуж­да­лись их люб­ви, как бра­тья чуж­да­ют­ся люб­ви к сест­рам.

(14) Я не удив­ля­юсь, что неко­то­рые не верят это­му, тем более что во мно­гих государ­ствах нисколь­ко не про­ти­во­дей­ст­ву­ют люб­ви к маль­чи­кам. (15) Во вся­ком слу­чае, вос­пи­та­ние лакеде­мо­нян и дру­гих элли­нов имен­но такое, как ска­за­но. Кото­рое дает мужей более послуш­ных, более скром­ных и более твер­дых, желаю­щий может видеть из сле­дую­ще­го.

(1) Когда дети всту­па­ют в юно­ше­ский воз­раст, то в про­чей Элла­де их остав­ля­ют и педа­го­ги, и учи­те­ля; они вне вся­кой под­чи­нен­но­сти и оста­ют­ся неза­ви­си­мы. (2) Ликург и здесь посту­пил ина­че. Зная, что в этом воз­расте самой при­ро­дой дает­ся силь­ное вооб­ра­же­ние, край­няя само­на­де­ян­ность и осо­бен­ная жаж­да удо­воль­ст­вий, он нало­жил на этот воз­раст воз­мож­но боль­шие труды, лишив его вся­ко­го досу­га. (3) А так как он поста­но­вил, что укло­нив­ший­ся от тре­бо­ва­ний не при­ни­ма­ет даль­ней­ше­го уча­стия в пре­крас­ном, то этим сде­лал то, что не толь­ко вла­сти, но и част­ные лица ста­ли ста­рать­ся, чтобы в горо­де не было лиц, за небреж­ность лишен­ных граж­дан­ской чести. (4) Нако­нец, ста­ра­ясь вся­че­ски вну­шить юно­шам стыд­ли­вость, он пред­пи­сал: на пути дер­жать руку в пла­тье, идти мол­ча, по сто­ро­нам не огляды­вать­ся и смот­реть толь­ко перед нога­ми. Таким обра­зом ока­за­лось, что муж­ской пол пре­взо­шел жен­ский даже в скром­но­сти. (5) По край­ней мере, ско­рее мож­но услы­шать зву­ки от кам­ня, чем от этих юно­шей, труд­нее повер­нуть их гла­за, чем если бы они были у них мед­ные, и их мож­но при­знать скром­нее терем­ных деву­шек. А когда они явля­ют­ся к обще­му сто­лу (фили­тии), то нуж­но доволь­ст­во­вать­ся толь­ко тем, что они отве­тят на вопрос. Тако­ва была забота Ликур­га об юно­шах.

с.183

(1) Заботы Ликур­га о мужаю­щих были еще боль­ше, так как он пони­мал, что все бла­го горо­да зави­сит пре­иму­ще­ст­вен­но от того, если они будут таки­ми, как сле­ду­ет. (2) Имея в виду, что где есть сорев­но­ва­ние, там и хоры достой­ны боль­ше­го вни­ма­ния, и гим­на­сти­че­ские состя­за­ния кра­си­вее, он при­шел к мыс­ли, что если и мужаю­щих побудить к сорев­но­ва­нию, то и они будут дости­гать высо­кой сте­пе­ни доб­ро­де­те­ли. Как он побудил их, я рас­ска­жу.

(3) Из чис­ла тех, кото­рые нахо­дят­ся в цве­ту­щем воз­расте, эфо­ры изби­ра­ют трех чело­век, назы­вае­мых гип­па­гре­та­ми. Из этих каж­дый изби­ра­ет 100 чело­век, ясно ука­зы­вая, кому и за что дает­ся пре­иму­ще­ство, и кто и за что лиша­ет­ся его. (4) Поэто­му не полу­чив­шие поче­сти ста­но­вят­ся враж­деб­ны не толь­ко к тем, кто им отка­зы­ва­ет, но и к тем, кото­рые выбра­ны вме­сто них, и таким обра­зом вза­им­но следят за упу­ще­ни­я­ми про­тив при­ня­тых тре­бо­ва­ний. (5) Отсюда выхо­дит то наи­бо­лее милое богам и наи­бо­лее полез­ное для граж­дан­ской жиз­ни сорев­но­ва­ние, в кото­ром выка­зы­ва­ет­ся, что дол­жен делать хоро­ший граж­да­нин, и в то же вре­мя каж­дая сто­ро­на посто­ян­но ста­ра­ет­ся быть луч­ше; вот поче­му, в слу­чае надоб­но­сти, все силы каж­до­го лица идут на помощь горо­ду.

(6) Но они долж­ны забо­тить­ся и о бла­го­со­сто­я­нии орга­низ­ма. Поэто­му, из сорев­но­ва­ния же, они везде при встре­чах всту­па­ют в кулач­ные бои, но при этом вся­кий при­сут­ст­ву­ю­щий впра­ве раз­нять бью­щих­ся, а если кто не слу­ша­ет­ся, то педо­ном ведет того к эфо­рам, кото­рые стро­го нака­зы­ва­ют, так как тре­бу­ют, чтобы гнев нико­гда не пере­си­ли­вал чув­ства пови­но­ве­ния зако­нам. (7) Что же каса­ет­ся тех, кото­рые вышли из мужаю­ще­го воз­рас­та и из кото­рых постав­ля­ют­ся важ­ней­шие долж­ност­ные лица, то в про­ти­во­по­лож­ность про­чим элли­нам, кото­рые сни­ма­ют с это­го воз­рас­та заботы о кре­по­сти тела и тре­бу­ют толь­ко уча­стия в войне, Ликург поста­но­вил, что для таких лиц, если им не меша­ют обще­ст­вен­ные дела, наи­бо­лее при­лич­ное заня­тие — охота, чтобы таким обра­зом и этот воз­раст мог пере­но­сить воен­ные труды ничуть не менее мужаю­щих.

с.184

(1) Тако­вы заня­тия, уста­нов­лен­ные Ликур­гом для каж­до­го воз­рас­та. Я поста­ра­юсь изло­жить и о том общем сто­ле, кото­рый он учредил для граж­дан. (2) Ликург застал, что спар­тан­цы, подоб­но про­чим элли­нам, обеда­ли дома. Зная, что при таком пита­нии быва­ет очень мно­го укло­не­ний, он сде­лал его пуб­лич­ным, пред­по­ла­гая, что в таком слу­чае тре­бо­ва­ния будут менее нару­шать­ся. (3) Таким обра­зом он хле­ба назна­чил столь­ко, чтобы не напол­нять­ся чрез меру и не чув­ст­во­вать недо­стат­ка. Часто быва­ют осо­бые поступ­ле­ния от охоты, а бога­тые люди ино­гда при­бав­ля­ют пше­нич­ный хлеб. Но вооб­ще, что каса­ет­ся пищи, стол не оста­ет­ся беден куша­нья­ми и нико­гда не быва­ет рос­кош­ным. (4) В отно­ше­нии напит­ков он уда­лил напит­ки не необ­хо­ди­мые, кото­рые рас­слаб­ля­ют тело и мыс­ли, и доз­во­лил пить толь­ко тогда, когда есть жаж­да, при­зна­вая такое питье наи­бо­лее без­вред­ным и наи­бо­лее при­ят­ным. А при таком обеде воз­мож­но ли, чтобы кто-нибудь от обжор­ства или от пьян­ства повредил себе или разо­рил свой дом?

(5) В дру­гих горо­дах обык­но­вен­но обще­ства состав­ля­ют­ся из сверст­ни­ков, отче­го в таких обще­ствах менее все­го быва­ет скром­но­сти, но Ликург сме­шал воз­рас­ты и заста­вил юно­шей вос­пи­ты­вать­ся под вли­я­ни­ем опыт­но­сти стар­ших. (6) Дей­ст­ви­тель­но, у них при­ня­то за обедом гово­рить толь­ко о том, кто и какие мог бы ока­зать услу­ги горо­ду, и пото­му у них нико­гда не быва­ет дур­ных речей или дур­ных поступ­ков, от дер­зо­сти или от буй­ства. (7) Это про­ис­хо­дя­щее вне дома пита­ние ведет еще к сле­дую­щим хоро­шим послед­ст­ви­ям: так как при воз­вра­ще­нии домой им при­хо­дит­ся делать раз­ные обхо­ды, то обедаю­щие долж­ны ста­рать­ся, чтобы не шатать­ся от вина. Они зна­ют, что оста­вать­ся там, где обеда­ли, они не будут, и что в сумер­ках долж­ны дер­жать­ся так же, как днем, тем более что не выпол­нив­ше­му воен­ной повин­но­сти не доз­во­ля­ет­ся ходить с фона­рем. (8) Ликург заме­тил, что при оди­на­ко­вой пище одни — и имен­но трудя­щи­е­ся — отли­ча­ют­ся хоро­шим цве­том кожи, здо­ро­вьем тела и кре­по­стью мышц, дру­гие — не трудя­щи­е­ся — ока­зы­ва­ют­ся разду­ты­ми, невзрач­ны­ми и бес­силь­ны­ми. Он и это­го не оста­вил без вни­ма­ния. Имея в виду, что даже тот, кто сам для себя трудит­ся, отли­ча­ет­ся гото­вым на все орга­низ­мом, Ликург поста­но­вил, чтобы в каж­дой гим­на­сии стар­ший смот­рел, чтобы никто не ока­зы­вал­ся рабом пищи. И я думаю, что он и здесь не посту­пил оши­боч­но. Дей­ст­ви­тель­но, нелег­ко най­ти людей, кото­рые с.185 были бы здо­ро­вее и силь­нее спар­тан­цев, пото­му что они оди­на­ко­во раз­ви­ва­ют и ноги, и руки, и шею.

(1) Про­ти­во­по­лож­но дру­гим горо­дам Ликург посту­пил и в сле­дую­щем. Повсюду каж­дый чело­век рас­по­ря­жа­ет­ся сво­и­ми детьми, слу­га­ми и иму­ще­ст­вом, но Ликург, желая достиг­нуть, чтобы граж­дане наслаж­да­лись бла­га­ми, не мешая друг дру­гу, уста­но­вил, чтобы каж­дый оди­на­ко­во рас­по­ря­жал­ся и сво­и­ми детьми, и чужи­ми. (2) А когда кто видит перед собой роди­те­лей нахо­дя­щих­ся в его вла­сти детей, то он необ­хо­ди­мо будет так рас­по­ря­жать­ся, как он желал бы, чтобы рас­по­ря­жа­лись его детьми. Если маль­чик, полу­чив уда­ры, заяв­ля­ет сво­е­му отцу, то счи­та­ет­ся сты­дом не нане­сти новых уда­ров сыну. Вот насколь­ко они уве­ре­ны в невоз­мож­но­сти пре­до­суди­тель­ных тре­бо­ва­ний от сво­их сыно­вей. (3) Он уста­но­вил так­же, на слу­чай надоб­но­сти, поль­зо­ва­ние чужи­ми раба­ми. Далее он ввел общ­ность охот­ни­чьих собак, так что кому нуж­но, тот кли­чет их, и кому недо­суг само­му идти на охоту, тот охот­но дает. Такое же обра­ще­ние и с лошадь­ми. Боль­ной или нуж­даю­щий­ся в езде или желаю­щий поско­рее при­быть куда-либо, если видит лошадь, берет, поль­зу­ет­ся ею и опять ста­вит на преж­нее место. (4) Он ввел еще сле­дую­щий, вовсе не суще­ст­ву­ю­щий у дру­гих, обы­чай. Если кто запозда­ет на охо­те, и ему пона­до­бит­ся съест­ное, а сво­их запа­сов не ока­жет­ся, то на этот раз он поста­но­вил, чтобы те, кто что име­ет гото­вое, остав­ля­ли, и тогда нуж­даю­щи­е­ся вскры­ва­ют печать [на кла­до­вых], берут что нуж­но и осталь­ное опять печа­та­ют. При такой вза­им­ной помо­щи даже небо­га­тым людям в слу­чае надоб­но­сти доста­ет­ся все, что про­из­во­дит стра­на.

(1) Сле­дую­щие спар­тан­ские поло­же­ния Ликур­га тоже не похо­дят на при­ня­тые повсюду. В дру­гих горо­дах вся­кий обо­га­ща­ет­ся как толь­ко может: одни зем­леде­ли­ем, дру­гие кора­бель­ным делом, третьи тор­гов­лею, с.186 чет­вер­тые ремес­ла­ми. (2) В Спар­те Ликург запре­тил сво­бод­ным граж­да­нам все, что име­ет отно­ше­ние к при­бы­ли, заста­вил их думать толь­ко о том, что достав­ля­ет сво­бо­ду горо­ду. (3) В самом деле, к чему ста­ра­ния о богат­стве там, где соблюда­ет­ся равен­ство в про­пи­та­нии и достав­ле­нии при­па­сов, и этим самым устра­ня­ют­ся стрем­ле­ния к день­гам ради наслаж­де­ний. Нель­зя обо­га­щать­ся даже ради пла­тья, так как они укра­ша­ют себя не рос­кош­ной одеж­дой, но бла­го­со­сто­я­ни­ем тела. (4) Не надо соби­рать денег и ради того, чтобы было что тра­тить на дру­зей, пото­му что он поста­вил гораздо выше помощь телес­ны­ми труда­ми, чем денеж­ны­ми рас­хо­да­ми, пока­зал, что пер­вое исхо­дит от души, вто­рое — от богат­ства. (5) Про­тив обо­га­ще­ния неспра­вед­ли­вы­ми путя­ми он употре­бил сле­дую­щее. Он ввел такую моне­ту, десять мин кото­рой, при­не­сен­ные в дом, не скро­ют­ся ни от хозя­ев, ни от рабов, пото­му что тре­бу­ют боль­шо­го места, а для достав­ле­ния их тре­бу­ет­ся целая повоз­ка. (6) Золо­то и сереб­ро тща­тель­но разыс­ки­ва­ют­ся, и если где ока­жут­ся, вла­де­лец под­вер­га­ет­ся штра­фу. К чему же помо­жет обо­га­ще­ние там, где при­об­ре­те­ние достав­ля­ет гораздо боль­ше непри­ят­но­стей, чем удо­воль­ст­вия.

(1) Все мы зна­ем, что в Спар­те пол­ное послу­ша­ние вла­стям и зако­нам. Но я думаю, что Ликург даже не пред­при­ни­мал бы тако­го устрой­ства, если бы пред­ва­ри­тель­но не скло­нил к еди­но­мыс­лию выс­шее сосло­вие горо­да. (2) Дока­за­тель­ст­вом это­го для меня слу­жит сле­дую­щее обсто­я­тель­ство. В дру­гих горо­дах могу­ще­ст­вен­ные люди не жела­ют даже, чтобы дума­ли о них, что они боят­ся сво­их началь­ни­ков, и счи­та­ют это небла­го­род­ным при­зна­ком. В Спар­те луч­шие и выс­шие люди осо­бен­но поко­ря­ют­ся началь­ни­кам и гор­дят­ся сво­ей покор­но­стью, и когда их зовут, они не идут мед­лен­но, а бегут, зная, что если они будут вполне пови­но­вать­ся, то за ними после­ду­ют и дру­гие. (3) Так и слу­чи­лось, и они вме­сте с Ликур­гом дали силу над­зо­ру эфо­ров. Послу­ша­ние они при­зна­ли вели­чай­шим бла­гом для горо­да, для вой­ска и для дома, пола­гая, что чем более силы будут иметь началь­ни­ки, тем более они будут в состо­я­нии вну­шить граж­да­нам послу­ша­ние. (4) Поэто­му эфо­ры кого хотят, могут нака­зать и нака­за­ние немед­лен­но при­ве­сти в испол­не­ние; они впра­ве даже началь­ни­ков устра­нить от долж­но­сти, поса­дить в тюрь­му и решать с.187 вопро­сы о их жиз­ни и смер­ти. Так как они име­ют такую вели­кую власть, то в про­ти­во­по­лож­ность дру­гим горо­дам они не пре­до­став­ля­ют избран­ным в долж­ность управ­лять целый год по сво­е­му усмот­ре­нию, но, подоб­но кня­зьям¹⁰ или пред­сто­я­те­лям в гим­на­сти­че­ских сорев­но­ва­ни­ях, они, в слу­чае, если заме­тят нару­ше­ние зако­нов, винов­ных немед­лен­но под­вер­га­ют нака­за­нию. (5) У Ликур­га есть еще мно­го дру­гих пре­крас­ных средств для воз­буж­де­ния граж­дан к пови­но­ве­нию зако­нам. Сюда при­над­ле­жит, по мое­му мне­нию, и то, что он не преж­де пере­дал сограж­да­нам зако­ны, пока с вель­мо­жа­ми не отпра­вил­ся в Дель­фы и спро­сил бога, будет ли для Спар­ты поль­за и сла­ва от пови­но­ве­ния дан­ным зако­нам. И когда бог вещал — без­услов­ная поль­за, тогда толь­ко он пере­дал, выста­вив непо­ви­но­ве­ние бого­у­твер­жден­ным зако­нам делом не толь­ко про­ти­во­за­кон­ным, но и про­ти­во­бо­же­ст­вен­ным.

(1) Так­же достой­но удив­ле­ния, что Ликург достиг того, что для граж­дан хоро­шая смерть пред­по­чти­тель­нее позор­ной жиз­ни. Дей­ст­ви­тель­но, при вни­ма­тель­ном наблюде­нии вся­кий най­дет, что такие люди гораздо реже уми­ра­ют, чем пред­по­чи­таю­щие бежать от опас­но­сти. (2) Поис­ти­не, за муже­ст­вом сле­ду­ет более про­дол­жи­тель­ная жизнь, чем за тру­со­стью, так как муже­ство не толь­ко удоб­нее и при­ят­нее, но оно лег­че выпол­ни­мо и надеж­нее. Ясно и то, что доб­рая сла­ва сле­ду­ет толь­ко за муже­ст­вом, пото­му что, мож­но ска­зать, все гото­вы идти за храб­ры­ми. (3) Нель­зя про­пу­стить и того, как Ликург и это­го достиг. Он для храб­рых при­гото­вил явное бла­го­по­лу­чие, а для тру­сов явное зло­по­лу­чие. (4) Во всех горо­дах чело­век, ока­зав­ший­ся тру­сом, толь­ко имя носит тру­са, и тем не менее оди­на­ко­во с храб­ры­ми участ­ву­ет в собра­ни­ях, сидит с ними рядом и по жела­нию зани­ма­ет­ся гим­на­сти­че­ски­ми упраж­не­ни­я­ми; но в Лакеде­моне вся­ко­му граж­да­ни­ну стыд­но сидеть за обедом рядом с тру­сом или бороть­ся с тру­сом в пале­ст­ре. (5) Часто, когда пред­сто­я­те­ли рас­пре­де­ля­ют играю­щих в мяч, трус оста­ет­ся без места; на празд­нич­ных хорах его уда­ля­ют в непо­чет­ные места; на ули­це он дол­жен усту­пать с доро­ги, с места он дол­жен вста­вать даже перед млад­ши­ми. Кро­ме того, он с.188 дол­жен доче­рей вос­пи­ты­вать дома, так что вина в тру­со­сти пере­хо­дит даже на них, и они оста­ют­ся без мужей; дом свой он дол­жен остав­лять без жены, и за это он опять под­вер­га­ет­ся штра­фу. Он не может выхо­дить, нама­зав­шись мас­лом, и под­ра­жать хоро­шим граж­да­нам, в про­тив­ном слу­чае под­вер­га­ет­ся уда­рам от луч­ших граж­дан. (6) При таком бес­че­стии, нало­жен­ном на тру­сов, я нисколь­ко не удив­ля­юсь, что в Спар­те ско­рее пред­по­чи­та­ют смерть, чем такую бес­чест­ную и позор­ную жизнь.

(1) Я нахо­жу, что Ликург хоро­шо устро­ил и то, что под­дер­жи­вал муже­ство до самой ста­ро­сти. Он уста­но­вил при край­нем пре­де­ле жиз­ни выбор герон­тов (сена­то­ров), и этим сде­лал то, что доб­ро­де­тель блюдет­ся даже в ста­ро­сти. (2) Достой­но удив­ле­ния и то, что он при­ду­мал для доб­рых ста­рых граж­дан. Пре­до­ста­вив ста­ри­кам решать уго­лов­ные дела, он этим воз­вы­сил ста­рость над цве­ту­щим воз­рас­том. (3) Есте­ствен­но, поэто­му, явля­ет­ся здесь сорев­но­ва­ние¹¹. Гим­на­сти­че­ские состя­за­ния тоже хоро­ши, но это состя­за­ния телес­ные, тогда как состя­за­ние герон­тов про­из­но­сит суд о каче­стве душ¹². Пото­му насколь­ко душа выше тела, настоль­ко душев­ные состя­за­ния выше и силь­нее телес­ных, и в Спар­те он заста­вил всех сограж­дан забо­тить­ся о доб­ро­де­те­ли; (4) и как доб­ро­де­тель част­ных лиц, но упраж­ня­ю­щих­ся в доб­ро­де­те­ли, выше доб­ро­де­те­ли не упраж­ня­ю­щих­ся, так и доб­ро­де­тель Спар­ты по спра­вед­ли­во­сти пре­вос­хо­дит доб­ро­де­тель всех горо­дов, пото­му что она толь­ко здесь под­ле­жит все­об­ще­му состя­за­нию. (5) Раз­ве не заслу­жи­ва­ет похва­лы и то, что в то вре­мя как дру­гие горо­да нака­зы­ва­ют толь­ко за обиды одно­го дру­го­му, он не мень­шее нака­за­ние поло­жил и за то, если кто явно не ста­ра­ет­ся быть луч­ше? (6) По его мне­нию, люди пора­бо­щаю­щие ближ­них, гра­би­те­ли, воры нано­сят вред толь­ко этим одним, но тру­сы и сла­бо­душ­ные пре­да­ют целые горо­да. Я нахо­жу, что край­ние нака­за­ния в этом слу­чае вполне есте­ствен­ны.

(7) Кро­ме того, он поста­вил в без­ого­во­роч­ную необ­хо­ди­мость упраж­нять­ся во всех граж­дан­ских доб­ро­де­те­лях, имен­но: для выпол­ня­ю­щих с.189 все тре­бо­ва­ния он сде­лал город для всех оди­на­ко­во сво­им, без вся­ко­го отно­ше­ния к сла­бо­сти тела или иму­ще­ства; но если кто ленит­ся выпол­нять тре­бо­ва­ния, тех он не при­чис­ля­ет к оди­на­ко­вым (рав­но­прав­ным) граж­да­нам. (8) Конеч­но, эти зако­ны очень древ­ни, но, несмот­ря на свою древ­ность, они для дру­гих и теперь еще новы, так как — что осо­бен­но уди­ви­тель­но — все хва­лят эти поряд­ки, и ни один город не хочет под­ра­жать.

(1) Все это оди­на­ко­во при­ме­ни­мо в мире и на войне, но если кто жела­ет знать, что он при­ду­мал луч­ше, чем у дру­гих, для вой­ска, это мож­но видеть из сле­дую­ще­го. (2) Преж­де все­го, эфо­ры объ­яв­ля­ют лета, до кото­рых долж­ны высту­пать на вой­ну как кон­ные и пехо­тин­цы, так и ремес­лен­ни­ки, — в силу чего лакеде­мо­няне в похо­де име­ют все то, что у них есть в горо­де, а какие инстру­мен­ты вооб­ще могут пона­до­бить­ся для вой­ска, все это везет­ся или на повоз­ках, или на вьюч­ных живот­ных. При таком поряд­ке все, что выхо­дит [из строя], не может остать­ся не попол­нен­ным. (3) Для борь­бы в воору­же­нии он при­ду­мал крас­ную одеж­ду и мед­ный щит на том осно­ва­нии, что эта одеж­да име­ет наи­ме­нее обще­го с жен­ской одеж­дой и наи­бо­лее годит­ся для вой­ны, пото­му что ско­ро чистит­ся и не так лег­ко пач­ка­ет­ся. Пере­сту­пив­шим юно­ше­ский воз­раст доз­во­лил носить длин­ные воло­сы, пред­по­ла­гая, что в таком виде они будут казать­ся выше, бла­го­род­нее и гроз­нее. (4) Устро­ив все это, разде­лил граж­дан на моры, кон­ные и пехот­ные. Каж­дая мора име­ет сво­его поле­мар­ха, 4 лоха­га, 8 пяти­де­сят­ни­ков и 16 эно­мотар­хов. Эти моры, смот­ря по при­ка­за­нию, рас­пре­де­ля­ют­ся на эно­мо­тии — на 2, на 3 и на 6. (5) А что каса­ет­ся мне­ния, буд­то лакеде­мон­ское устрой­ство на войне пред­став­ля­ет неудоб­ство, то это про­ти­во­ре­чит дей­ст­ви­тель­но­сти. В лакеде­мон­ском вой­ске началь­ни­ки сто­ят впе­ре­ди [пра­во­го флан­га], и каж­дый строй име­ет все, что ему нуж­но. (6) Это устрой­ство настоль­ко про­сто, что вся­кий, кто уме­ет узна­вать, нико­гда не оши­бет­ся: началь­ни­ки идут впе­ре­ди, под­чи­нен­ные сле­ду­ют за ними. Дви­же­ния ука­зы­ва­ют эно­мотар­хи, как гла­ша­таи, сло­ва­ми, — в силу чего строй дела­ет­ся то уже, то глуб­же, что тоже не пред­став­ля­ет ника­кой труд­но­сти. (7) Что каса­ет­ся того, чтобы даже в слу­чае, если сме­ша­ют­ся ряды, сра­жать­ся в том же строе с пока­зав­шим­ся с.190 непри­я­те­лем, то это могут понять толь­ко те, кто вос­пи­ты­вал­ся под зако­на­ми Ликур­га. (8) Очень лег­ко лакеде­мо­няне дела­ют и то, что счи­та­ет­ся труд­ным даже для учив­ших­ся воен­но­му искус­ству. Имен­но, когда они идут кры­лом, то эно­мо­тия сле­ду­ет за эно­мо­ти­ей с тылу; а если в это вре­мя непри­я­тель пока­жет­ся с про­тив­ной сто­ро­ны, то эно­мотар­ху при­ка­зы­ва­ет­ся сто­ять фрон­том, к щиту, пока про­тив них будет непри­я­тель. Но если при таком строе непри­я­тель пока­жет­ся с тылу, то каж­дый строй раз­во­ра­чи­ва­ет свою глу­би­ну так, чтобы про­тив непри­я­те­лей все­гда были храб­рей­шие.

(9) Если пред­во­ди­тель на левом кры­ле, то от это­го не быва­ет ущер­ба, а даже неко­то­рые пре­иму­ще­ства, пото­му что если непри­я­тель ста­ра­ет­ся окру­жить, то он попа­да­ет не на голую, но на воору­жен­ную сто­ро­ну; а если по какой надоб­но­сти при­зна­ет­ся полез­ным, чтобы пред­во­ди­тель зани­мал пра­вое кры­ло, то они пово­ра­чи­ва­ют линию кры­лом и раз­вер­ты­ва­ют глу­би­ну, пока пред­во­ди­тель не будет на пра­вом кры­ле, а тыл не станет левым кры­лом. (10) Опять же, если непри­я­тель пока­жет­ся с пра­вой сто­ро­ны, меж­ду тем как они идут кры­лом, тогда они ниче­го более не дела­ют, как каж­дый лох пово­ра­чи­ва­ют как корабль — носом к непри­я­те­лю, и тогда лох, кото­рый в тылу, ста­но­вит­ся напра­во. Нако­нец, если непри­я­тель бро­са­ет­ся на левый фланг, то они и это­го не допус­ка­ют, но отра­жа­ют или же направ­ля­ют про­ти­во­сто­я­щие лохи. Тогда уже лох, сто­я­щий в тылу, ста­но­вит­ся нале­во.

(1) Я рас­ска­жу, как Ликург при­знал нуж­ным уста­нав­ли­вать лагерь. Так как углы четы­рех­уголь­ни­ка в таких слу­ча­ях бес­по­лез­ны, осо­бен­но если нет надеж­ной горы, сте­ны, реки, то лагерь ста­вит­ся в фор­ме кру­га. (2) Кара­у­лы он назна­чил днев­ные — одни про­тив лаге­ря, из гопли­тов, обра­щен­ные внутрь (эти ста­вят­ся не ради непри­я­те­лей, а ради союз­ни­ков), дру­гие кон­ные, кото­рые с воз­вы­шен­ных мест долж­ны следить за непри­я­те­лем. (3) На слу­чай ноч­ных выхо­дов из лаге­ря Ликург уста­но­вил, чтобы за этим смот­ре­ли перед лаге­рем ски­ри­ты, — а в насто­я­щее вре­мя за этим смот­рят, если есть, наем­ные сол­да­ты. (4) А что они все­гда ходят с копья­ми, то надо знать, что это про­ис­хо­дит по той же при­чине, по кото­рой рабы не допус­ка­ют­ся к ору­жию. Не надо удив­лять­ся и тому, что ухо­дя­щие за с.191 пред­ме­та­ми необ­хо­ди­мо­сти ухо­дят не даль­ше друг от дру­га и от вой­ска как настоль­ко, чтобы не при­чи­нить вза­им­ных бед­ст­вий. (5) Это дела­ет­ся тоже ради без­опас­но­сти. Лаге­ри пере­ме­ня­ют­ся часто, как ввиду нане­се­ния вреда непри­я­те­лям, так и ввиду помо­щи союз­ни­кам.

Во все вре­мя похо­да зако­ном тре­бу­ет­ся от всех лакеде­мо­нян зани­мать­ся гим­на­сти­че­ски­ми упраж­не­ни­я­ми. Это вызы­ва­ет боль­шую уве­рен­ность в себе и вну­ша­ет пре­вос­ход­ство над дру­ги­ми. Но место для упраж­не­ний и для бега долж­но быть в про­стран­стве, зани­мае­мом морой, для того чтобы никто не уда­лял­ся от сво­его ору­жия. (6) После гим­на­сти­ки поле­марх объ­яв­ля­ет через гла­ша­тая садить­ся, что состав­ля­ет сво­его рода смотр; затем [он дает рас­по­ря­же­ние] обедать, и тот­час после это­го дозор отпус­ка­ет­ся. Затем сле­ду­ет това­ри­ще­ская беседа, вечер­няя гим­на­сти­ка и отдых. (7) После это­го гла­ша­тай объ­яв­ля­ет ужи­нать, и после пения пеа­на в честь тех богов, жерт­ва кото­рым дала бла­го­при­ят­ные ука­за­ния, ложат­ся спать при ору­жии. Неуди­ви­тель­но, что я пишу мно­го; труд­но най­ти что-либо опу­щен­ное лакеде­мо­ня­на­ми в воен­ном деле из того, что тре­бу­ет вни­ма­ния.

(1) Я изло­жу зна­че­ние и честь, пре­до­став­лен­ные Ликур­гом царю. Преж­де все­го, во вре­мя похо­да город кор­мит царя и живу­щих с ним поле­мар­хов, цель кото­рых посто­ян­но нахо­дить­ся при царе и в слу­чае надоб­но­сти давать сове­ты. Живут с ним еще три чело­ве­ка из рав­но­прав­ных, кото­рые достав­ля­ют все необ­хо­ди­мое, чтобы царь с поле­мар­ха­ми имел пол­ный досуг забо­тить­ся о воен­ных делах.

(2) Но я нач­ну с само­го выступ­ле­ния царя в поход. Преж­де все­го царь и его сви­та дома при­но­сят жерт­ву Зев­су Пред­во­ди­те­лю, и если жерт­ва бла­го­при­ят­на, тогда огне­но­сец берет огонь от жерт­вен­ни­ка и идет с ним впе­ре­ди до гра­ни­цы. (3) Здесь уже царь при­но­сит жерт­вы Зев­су и Афине; и когда жерт­вы обо­им богам будут бла­го­при­ят­ны, тогда он пере­хо­дит гра­ни­цу, при­чем пред­ше­ст­ву­ет непоту­шен­ный огонь от этих жертв и сопут­ст­ву­ют раз­ные жерт­вен­ные живот­ные. Но к жерт­во­при­но­ше­нию все­гда при­сту­па­ет в сумер­ках¹³, как бы желая пред­вос­хи­тить с.192 бла­го­во­ле­ние богов. (4) При жерт­ве при­сут­ст­ву­ют поле­мар­хи, лоха­ги, пяти­де­сят­ни­ки, началь­ни­ки наем­ных войск, заве­дую­щие обо­зом и, нако­нец, желаю­щие из началь­ни­ков войск от горо­дов. (5) При­сут­ст­ву­ют так­же два эфо­ра, кото­рые без при­гла­ше­ния царя не вме­ши­ва­ют­ся в дела, но в то же вре­мя следят за всем и, разу­ме­ет­ся, дают чув­ст­во­вать свое вли­я­ние. По окон­ча­нии жерт­вы царь созы­ва­ет всех и объ­яв­ля­ет, что нуж­но делать. Видя все это, мож­но поду­мать, что одни толь­ко лакеде­мо­няне масте­ра в воен­ном деле, а про­чие элли­ны — само­уч­ки.

(6) Когда затем царь начи­на­ет вести вой­ско, тогда, если непри­я­те­ля не вид­но, перед царем не идет никто, кро­ме ски­ри­тов и раз­ве­доч­но­го отряда всад­ни­ков; если же ожи­да­ет­ся бит­ва, тогда он берет отряд из пер­вой моры и дела­ет пово­рот нале­во, пока сам не станет меж­ду дву­мя мора­ми и дву­мя поле­мар­ха­ми. (7) Тех же, кото­рые при­над­ле­жат к обще­ст­вен­ной палат­ке и кото­рые долж­ны сза­ди сто­ять, устра­и­ва­ет стар­ший меж­ду ними. Это — живу­щие с царем (три чело­ве­ка) рав­но­прав­ные, и с ними жре­цы, вра­чи, флей­ти­сты, ремес­лен­ни­ки¹⁴ и доб­ро­воль­ные участ­ни­ки. Таким обра­зом, нет недо­стат­ка ни в чем необ­хо­ди­мом, пото­му что все пред­у­смот­ре­но. (8) Очень полез­ное, по мое­му мне­нию, сред­ство он при­ду­мал и для само­го дей­ст­вия ору­жи­ем. Когда пока­жет­ся непри­я­тель и будет закла­на коза, в это вре­мя все налич­ные флей­ти­сты долж­ны играть на флей­тах, а спар­тан­цы¹⁵ — наде­вать вен­ки и откры­вать бле­стя­щее ору­жие, (9) при­чем моло­дым доз­во­ля­ет­ся всту­пать в бит­ву с зави­ты­ми воло­са­ми, нама­зав­шись мазя­ми и наряд­ны­ми. На при­ка­за­ния эно­мотар­ха откли­ка­ют­ся, так как вся эно­мо­тия не может слы­шать эно­мотар­ха, нахо­дя­ще­го­ся на кон­це (на пра­вом флан­ге). За все отве­ча­ет поле­марх.

(10) Когда насту­па­ет вре­мя рас­по­ла­гать­ся лаге­рем, реше­ние это­го зави­сит от царя; он ука­зы­ва­ет и место. При­ем послов дру­же­ст­вен­ных и враж­деб­ных тоже его дело. Вооб­ще, за вся­ки­ми дей­ст­ви­я­ми обра­ща­ют­ся к царю, и он уже, (11) если кто при­хо­дит к нему, напри­мер, за судом, отсы­ла­ет к элла­но­ди­кам; если за день­га­ми — к каз­на­че­ям, если при­но­сят добы­чу — к рас­по­ряди­те­лям добы­чи.

При таком обра­зе дей­ст­вий во вре­мя похо­да царю ниче­го более не оста­ет­ся, как быть жре­цом перед бога­ми и пол­ко­вод­цем перед людь­ми.

с.193

(1) Если бы меня спро­си­ли, нахо­жу ли я Ликур­го­вы зако­ны и теперь нетро­ну­ты­ми, на это я, пра­во, не могу отве­тить с уве­рен­но­стью. (2) Я знаю, что в преж­нее вре­мя лакеде­мо­няне пред­по­чи­та­ли жить скром­но, дома, в сою­зе с сограж­да­на­ми, чем быть намест­ни­ка­ми по горо­дам и раз­вра­щать­ся лестью. (3) В преж­нее вре­мя они боя­лись пока­зать день­ги, а теперь неко­то­рые даже гор­дят­ся сво­и­ми при­об­ре­те­ни­я­ми. (4) В преж­нее вре­мя для того и не допус­ка­лись ино­стран­цы и запре­ща­лось выез­жать граж­да­нам, чтобы у них не яви­лось лег­ко­го отно­ше­ния к сво­им обя­зан­но­стям, а теперь, как мне извест­но, лица, счи­таю­щи­е­ся пер­вы­ми в государ­стве, доби­ва­ют­ся того, чтобы их намест­ни­че­ство на чуж­бине не пре­кра­ща­лось. (5) Тогда они ста­ра­лись быть достой­ны­ми пред­во­ди­тель­ства, а теперь они гораздо более хло­по­чут о самой вла­сти, чем о том, чтобы быть достой­ным ее. (6) Пото­му-то преж­де элли­ны ходи­ли в Лакеде­мон и про­си­ли их пред­во­ди­тель­ства про­тив обид­чи­ков, а теперь элли­ны боль­шей частью состав­ля­ют сою­зы — для того, чтобы не под­пасть под их власть. (7) Впро­чем, нече­го удив­лять­ся этим упре­кам; извест­но, что они не пови­ну­ют­ся ни Апол­ло­ну, ни зако­нам Ликур­га.

(1) Я наме­рен изло­жить уста­нов­лен­ные Ликур­гом отно­ше­ния царя к горо­ду, пото­му что толь­ко эта власть досе­ле оста­ет­ся такою, как была уста­нов­ле­на. Про­чие поряд­ки, как вся­кий най­дет, или изме­не­ны, или изме­ня­ют­ся. (2) Царь, как про­ис­хо­дя­щий от бога, во всех обще­ст­вен­ных слу­ча­ях при­но­сит жерт­вы за город и ведет вой­ско туда, куда посы­ла­ет город. (3) Ему дает­ся почет­ная часть от при­но­си­мых жертв, а в окру­жаю­щих горо­дах пре­до­став­ля­ет­ся на выбор столь­ко зем­ли, чтобы он не нуж­дал­ся в уме­рен­ном и не отли­чал­ся богат­ст­вом. (4) Для житья вне горо­да цари име­ют обще­ст­вен­ную палат­ку и за обедом полу­ча­ют двой­ную часть — не для того, чтобы ели вдвое, а чтобы име­ли чем почтить, кого хотят. (5) Каж­до­му царю в палат­ку дает­ся два това­ри­ща, кото­рые назы­ва­ют­ся пифии. Кро­ме того, от каж­дых родов сви­ньи царю дает­ся поро­се­нок, чтобы в слу­чае надоб­но­сти обра­тить­ся к богам за сове­том, у него не было с.194 недо­стат­ка в жерт­вен­ных живот­ных. (6) Пруд око­ло дома дает ему воду в изоби­лии, — важ­ное удоб­ство, понят­ное тем, кто его не име­ет. Перед царем все вста­ют со сво­их мест, кро­ме эфо­ров, кото­рые оста­ют­ся на эфор­ских сту­льях. (7) Еже­ме­сяч­но эфо­ры и царь кля­нут­ся друг перед дру­гом — эфо­ры за город, царь за себя. А клят­ва дает­ся от царя, что он будет цар­ст­во­вать по уста­нов­лен­ным город­ским зако­нам, от горо­да — что, при вер­но­сти царя клят­ве, цар­ская власть будет нена­ру­ши­ма.

(8) Это — ува­же­ние от горо­да, возда­вае­мое царю при жиз­ни, почти ничем осо­бен­ным не отли­чаю­ще­е­ся от ува­же­ния част­ных лиц, так как Ликург не хотел вну­шить ни царям гор­до­сти тира­нов, ни граж­да­нам зави­сти к их могу­ще­ству. Поче­сти, возда­вае­мые царям после смер­ти, по смыс­лу зако­нов Ликур­га, пока­зы­ва­ют, что лакеде­мон­ские цари чтут­ся не как обык­но­вен­ные люди, но как герои.