Философские трактаты

О государстве

Третий день
Книга V

Пере­вод с латин­ско­го сде­лан по изда­ни­ям: диа­лог «О государ­стве»: M. Tul­lius Ci­ce­ro. De re pub­li­ca. Bib­lio­the­ca Teub­ne­ria­na (K. Zieg­ler). Lip­siae, 1958; M. Tul­lius Ci­ce­ro. Vom Ge­meinwe­sen. La­tei­ni­sch und deutsch (K. Büch­ner). Zü­rich, 1960; диа­лог «О зако­нах»: Ci­cé­ron. Trai­té des lois. Tex­te étab­li et tra­duit par G. de Plin­val. Col­lec­tion Bu­dé. Pa­ris, 1958. В при­ме­ча­ни­ях ссыл­ки на антич­ную лите­ра­ту­ру дают­ся по пара­гра­фам; хро­но­ло­ги­че­ские даты — до нашей эры. Сти­хи пере­веде­ны В. О. Горен­штей­ном, кро­ме слу­ча­ев, ого­во­рен­ных осо­бо. При ссыл­ках на пись­ма Цице­ро­на ука­зы­ва­ет­ся, поми­мо обще­при­ня­тых дан­ных, номер пись­ма по изда­нию: М. Тул­лий Цице­рон. Пись­ма к Атти­ку, близ­ким, бра­ту Квин­ту, М. Бру­ту. Пере­вод и ком­мен­та­рии В. О. Горен­штей­на, т. I—III, М.—Л., Изд. АН СССР, 1949—1951.

При­ме­ча­ния И. Н. Весе­лов­ско­го обо­зна­че­ны его ини­ци­а­ла­ми (И. В.).

Диа­лог «О государ­стве» был издан в пере­во­де и с при­ме­ча­ни­я­ми Б. П. Яблон­ко. (Баку, 1928), «Сно­виде­ние Сци­пи­о­на» («О государ­стве», VI, 9—29) — в пере­во­де А. Шар­бе (Казань, 1853) и в пере­во­де Ф. А. Пет­ров­ско­го (Москва, 1917). Диа­лог «О зако­нах» выхо­дит в пере­во­де на рус­ский язык впер­вые.

Стих этот, ввиду его крат­ко­сти и прав­ди­во­сти, поэт, мне кажет­ся, изрек, как бы упо­до­бясь ора­ку­лу: ибо ни эти мужи, если бы граж­да­нам не был при­сущ такой уклад, ни уклад, если бы мужи эти не сто­я­ли во гла­ве граж­дан­ской общи­ны, не смог­ли бы ни осно­вать, ни так дол­го сохра­нять столь вели­кое государ­ство, могу­ще­ство кото­ро­го столь дале­ко и столь широ­ко рас­про­стра­ня­лось. Поэто­му еще до наших вре­мен сам дедов­ский уклад при­вле­кал луч­ших мужей к дея­тель­но­сти, а выдаю­щи­е­ся мужи хра­ни­ли древ­ний уклад и заве­ты пред­ков. (2) Наше же поко­ле­ние, полу­чив государ­ство как пре­вос­ход­ную кар­ти­ну, но уже потуск­нев­шую от вре­ме­ни, по небреж­но­сти сво­ей не толь­ко не обно­ви­ло ее теми же крас­ка­ми, каки­ми она была напи­са­на, но даже не поза­бо­ти­лось о сохра­не­нии хотя бы ее обще­го вида и как бы очер­та­ний. И в самом деле, что оста­ет­ся от древ­не­го укла­да, этой, по выра­же­нию поэта, опо­ры рим­ской дер­жа­вы? Ведь он, как мы видим, пре­дан тако­му пол­но­му забве­нию, что его теперь не толь­ко не чтут, но уже и не зна­ют. А о мужах что могу я ска­зать? Ведь сам уклад утра­чен нами вслед­ст­вие отсут­ст­вия мужей, и в этом огром­ном зле мы долж­ны не толь­ко отдать отчет, но как бы и отве­тить перед судом, слов­но мы обви­ня­ем­ся в государ­ст­вен­ном пре­ступ­ле­нии. Ибо мы, вслед­ст­вие сво­их соб­ст­вен­ных поро­ков, а не какой-нибудь слу­чай­но­сти, государ­ство сохра­ня­ем на сло­вах, но в дей­ст­ви­тель­но­сти уже дав­но его утра­ти­ли (Авгу­стин, «О государ­стве божьем», II, 21).

(II, 3) МАНИЛИЙ (?). — [Лаку­на.] …[Ничто не было в такой мере] при­зна­ком цар­ской вла­сти, как про­яв­ле­ние спра­вед­ли­во­сти²; оно вклю­ча­ла в себя истол­ко­ва­ние пра­ва, так как част­ные люди обык­но­вен­но иска­ли пра­во­судия у царей, и по этой при­чине уста­нав­ли­ва­лись гра­ни­цы пахот­ной зем­ли, лесов и обшир­ных и туч­ных паст­бищ, кото­рые долж­ны были быть цар­ски­ми и обра­ба­ты­вать­ся без уси­лий и труда царей; таким обра­зом, ника­кая забота о лич­ных делах не долж­на была отвле­кать их от дел наро­да. И ни один част­ный чело­век не был ни судьей, ни арбит­ром по тяж­бе; все вер­ши­лось цар­ским судом. И, по мое­му мне­нию, наш царь Нума стро­го при­дер­жи­вал­ся это­го древ­не­го обы­чая царей Гре­ции. Ведь наши дру­гие цари, хотя испол­ня­ли так­же и эти обя­зан­но­сти, все же зна­чи­тель­ную часть сво­его вре­ме­ни тра­ти­ли на веде­ние войн и зани­ма­лись зако­на­ми вой­ны; меж­ду тем про­дол­жи­тель­ный мир при Нуме был для наше­го горо­да мате­рью пра­ва и рели­гии. Ведь Нума так­же состав­лял зако­ны³, кото­рые, как вы зна­е­те, сохра­ни­лись, а это свой­ст­вен­но имен­но тако­му граж­да­ни­ну, о каком мы гово­рим. … [Лаку­на].

(III, 4) …но все же ему, как и забот­ли­во­му хозя­и­ну, нужен опыт в обра­бот­ке зем­ли, в воз­веде­нии постро­ек, в рас­че­тах (Ноний, 497, 23).

(5) СЦИПИОН. — Раз­ве тебе не будет при­ят­но знать толк в дере­вьях и семе­нах?

МАНИЛИЙ. — Отнюдь нет, если толь­ко будет надоб­ность в этом.

СЦИПИОН. — Неуже­ли ты пола­га­ешь, что все это — дело одно­го толь­ко упра­ви­те­ля усадь­бой?

МАНИЛИЙ. — Вовсе нет, так как его забот было бы весь­ма часто недо­ста­точ­но для обра­бот­ки зем­ли.

СЦИПИОН. — Сле­до­ва­тель­но, как упра­ви­тель усадь­бой зна­ет свой­ства зем­ли, а сче­то­вод све­дущ в веде­нии запи­сей, но оба они отка­зы­ва­ют­ся от удо­воль­ст­вия, полу­чае­мо­го от наук, и обра­ща­ют­ся к полез­ной дея­тель­но­сти, так этот наш пра­ви­тель, конеч­но, поста­ра­ет­ся изу­чить пра­во и зако­ны, во вся­ком слу­чае, узнать их источ­ни­ки; он не дол­жен посто­ян­но задер­жи­вать­ся на раз­ре­ше­нии вопро­сов, чте­нии и запи­сях и этим лишать себя воз­мож­но­сти ведать дела­ми государ­ства и быть в нем, так ска­зать, упра­ви­те­лем усадь­бой, как чело­век, вла­де­ю­щий осно­ва­ми пра­ва, без зна­ния кото­рых никто не может быть спра­вед­лив; он так­же дол­жен хоро­шо знать граж­дан­ское пра­во, но обла­дать таким же опы­том, каким в дви­же­нии звезд обла­да­ет корм­чий, а в есте­стве — врач; ведь и тот, и дру­гой исполь­зу­ют эти зна­ния для сво­его искус­ства, но не в ущерб испол­не­нию сво­их обя­зан­но­стей. Но муж этот пой­мет, что… [Лаку­на]

(IV, 6) СЦИПИОН (?). — …государ­ства, в кото­рых луч­шие люди доби­ва­ют­ся хва­лы и поче­стей, а от позо­ра и бес­че­стия бегут. И их дей­ст­ви­тель­но отпу­ги­ва­ет от пре­ступ­ле­ния не столь­ко страх перед карой, опре­де­лен­ной зако­на­ми⁴, сколь­ко чув­ство сты­да, дан­ное чело­ве­ку при­ро­дой и как бы застав­ля­ю­щее его боять­ся вполне спра­вед­ли­во­го пори­ца­ния. Это чув­ство сты­да пра­ви­тель государ­ства уси­ли­ва­ет обще­при­ня­ты­ми мне­ни­я­ми и дово­дит до пол­ной силы уста­нов­ле­ни­я­ми и фило­соф­ски­ми уче­ни­я­ми, — дабы совест­ли­вость не в мень­шей мере, чем страх, меша­ла граж­да­нам совер­шать пре­ступ­ле­ния. И все это при­но­сит сла­ву; это мож­но было изло­жить более обсто­я­тель­но и более подроб­но⁵.

(V, 7) Но для повсе­днев­ной жиз­ни закон­ны­ми бра­ка­ми, рож­де­ни­ем закон­ных детей, свя­то­стью мест пре­бы­ва­ния богов-пена­тов и домаш­них ларов⁶ создан опре­де­лен­ный порядок⁷ — с тем, чтобы все мог­ли поль­зо­вать­ся и все­об­щи­ми, и сво­и­ми лич­ны­ми выго­да­ми, чтобы нель­зя было жить без государ­ства, хоро­шо устро­ен­но­го, и чтобы самым счаст­ли­вым было хоро­шо устро­ен­ное государ­ство. Поэто­му мне обык­но­вен­но кажет­ся весь­ма стран­ным, что может суще­ст­во­вать такое вели­кое фило­соф­ское уче­ние, … [Лаку­на]

…И где он, так как и ваши писа­ния про­слав­ля­ют это­го пра­ви­те­ля оте­че­ства, кото­рый забо­тит­ся о поль­зе наро­да боль­ше, чем о его жела­ни­ях? (Авгу­стин, Посла­ния, 104, 7).

(VII, 9) …наши пред­ки, дви­жи­мые жаж­дой сла­вы, совер­ши­ли мно­го изу­ми­тель­ных и вели­ких подви­гов (Авгу­стин, «О государ­стве божьем», V, 13).

…пер­вен­ст­ву­ю­щий в государ­стве чело­век дол­жен вскарм­ли­вать­ся сла­вой, и государ­ство сто­ит проч­но до тех пор, пока все ока­зы­ва­ют почет пер­вен­ст­ву­ю­ще­му чело­ве­ку (Pet­rus Pic­ta­vien­sis, Epist. ad ca­lum­niat. Bibl.).

…тогда он доб­ле­стью, трудом, настой­чи­во­стью сво­ей обе­ре­гал бы при­рож­ден­ные каче­ства выдаю­ще­го­ся мужа, если бы его неукро­ти­мый харак­тер каким-то обра­зом черес­чур настой­чи­во его не… (Ноний, 233, 39).

…Эта доб­лесть назы­ва­ет­ся храб­ро­стью; она заклю­ча­ет в себе вели­чие духа, а к смер­ти и стра­да­нию глу­бо­кое пре­зре­ние (Ноний, 201, 29).

(VIII, 10) Мар­целл, как чело­век силь­ный духом и воин­ст­вен­ный; Мак­сим, как чело­век осмот­ри­тель­ный и мед­ли­тель­ный, … (Ноний, 337, 34).

…вклю­чен­ных во весь мир… (Хари­зий, I, 139, 17).

…так как он мог бы уде­лить вашим семьям кое-что из тягот сво­ей ста­ро­сти (Ноний, 37, 26).

(IX, 11) …как лакеде­мо­ня­ни­ну Мене­лаю была при­су­ща, так ска­зать, сла­дост­ная при­ят­ность речи⁹; …пусть он, про­из­но­ся речь, стре­мит­ся к крат­ко­сти (Гел­лий, XII, 2, 6 сл.).

СЦИПИОН. — И так как в государ­стве самым непод­куп­ным долж­но быть голо­со­ва­ние, выска­зы­ва­ние мне­ния¹⁰, то я не пони­маю, поче­му тот, кто все это купит за день­ги, заслу­жи­ва­ет кары, а тот, кто купит это сво­им крас­но­ре­чи­ем, даже удо­ста­и­ва­ет­ся похва­лы. Я лич­но пола­гаю, что в под­ку­пе судьи речью боль­ше зла, чем в его под­ку­пе пла­той, так как под­ку­пить чест­но­го чело­ве­ка день­га­ми не может никто, а под­ку­пить речью может (Амми­ан Мар­цел­лин, XXX, 4, 10).

…Когда Сци­пи­он ска­зал это, Мум­мий вполне согла­сил­ся с ним, так как чув­ст­во­вал нена­висть к рито­рам (Ноний, 521, 2).

…тогда пре­вос­ход­ные семе­на были бы бро­ше­ны в зем­лю в надеж­де на пре­крас­ный уро­жай (Ано­ним, ком­мен­та­рии к «Геор­ги­кам» Вер­ги­лия).