Золотой венок Цезаря и борьба за разоблачение «тирана»

VI. Золо­той венок Цеза­ря и асс с Нумой.

Пра­виль­ная анти­квар­ная оцен­ка вен­ка Цеза­ря на моне­тах поз­во­ля­ет окон­ча­тель­но решить ещё одну очень важ­ную нумиз­ма­ти­че­скую про­бле­му. В пер­вой гла­ве было пока­за­но, что дик­та­тор на моне­тах увен­чан золотым вен­ком. Из-за доволь­но ней­траль­ной фор­мы — заост­рён­ный овал, — эти листья мож­но назвать лав­ро­вы­ми, одна­ко речь не идёт о про­стом пре­вра­ще­нии зелё­но­го лав­ро­во­го вен­ка в золо­той. Важ­ная и сра­зу замет­ная его осо­бен­ность по срав­не­нию с обыч­ным лав­ро­вым вен­ком Авгу­ста — это отсут­ст­вие с.75 лент на затыл­ке, кото­рые были не нуж­ны, так как метал­ли­че­ская кон­струк­ция дер­жа­лась сама, и по этой при­чине отсут­ст­ву­ют так­же на этрус­ских экзем­пля­рах. В опи­са­ни­ях монет Цеза­ря этой осо­бен­но­стью посто­ян­но пре­не­бре­га­ют. Так, увен­чан­ную голо­ву Боже­ст­вен­но­го Юлия на ауре­ях и дена­ри­ях авгу­стов­ско­го моне­та­рия Мар­ка Сан­кви­ния опи­сы­ва­ют точ­но так же, как и голо­ву Авгу­ста, укра­шен­ную зелё­ным лав­ро­вым вен­ком с бан­том: «увен­чан лав­ром»³³⁵. Одна­ко вен­ки без бан­тов на преды­ду­щих чекан­ках Цеза­ря дока­зы­ва­ют, что и на этом порт­ре­те, создан­ном при Авгу­сте, дол­жен быть заду­ман тот же самый золо­той венок Боже­ст­вен­но­го Юлия без лент на затыл­ке, хотя через трид­цать лет уже боль­ше не при­да­ва­ли зна­че­ния чисто этрус­ской фор­ме вен­ка. Это сле­дую­щие моне­ты:

Соглас­но над­пи­сям и изо­бра­же­ни­ям, моне­ты отче­ка­не­ны в честь Сто­лет­них игр 17 г. до н. э., конеч­но, после появ­ле­ния коме­ты, то есть, не ранее вто­рой поло­ви­ны года, а воз­мож­но, и в 16 г. до н. э.

Далее, в чекан­ке авгу­стов­ских моне­та­ри­ев име­ет­ся при­ме­ча­тель­ная груп­па монет, выпа­даю­щая из обыч­но­го еди­но­об­раз­но­го ряда — так назы­вае­мые ассы с Нумой, со сле­дую­щи­ми типа­ми³³⁶:

с.76

Опи­са­ние груп­пы B боль­ше не вызы­ва­ет ника­ких сомне­ний, так как уже дав­но дока­за­но, что Бабе­лон, Коэн и Грю­бер непра­виль­но опи­са­ли леген­ду как CAE­SAR AVGVST. TRI… Неувен­чан­ный порт­рет Авгу­ста нико­гда не вызы­вал сомне­ний. С груп­пой A дело обсто­ит ина­че. Мэт­тингли вклю­чил этот монет­ный тип в ката­лог Бри­тан­ско­го музея с опи­са­ни­ем «ba­re head»^[1]. В каче­стве источ­ни­ка он ссы­ла­ет­ся на экзем­пляр, ранее нахо­див­ший­ся в кол­лек­ции Хол­ла и изо­бра­жён­ный на илл. III 2. Одна­ко срав­не­ние с дру­ги­ми экзем­пля­ра­ми (илл. III 1. 3) ясно пока­зы­ва­ет, что экзем­пляр из кол­лек­ции Хол­ла тоже име­ет венок. Спор­ные части монет, прав­да, силь­но изно­ше­ны, одна­ко на них ещё вид­ны отчет­ли­вые следы вен­ка. Опи­са­ние «ba­re head» тем менее обос­но­ва­но, что Мэт­тингли сопо­став­ля­ет его для срав­не­ния с экзем­пля­ра­ми, на кото­рых одно­знач­но при­сут­ст­ву­ет венок, и при этом ещё отме­ча­ет отно­си­тель­но бер­лин­ско­го экзем­пля­ра (илл. III 1): «not с.77 re­tou­ched: Wil­lers is wrong»^[6]; таким обра­зом, на этой моне­те, кото­рая, к тому же, кажет­ся, име­ет тот же штем­пель авер­са, что и экзем­пляр, неко­гда быв­ший в кол­лек­ции Эсте (илл. III 3), венок не вызы­ва­ет сомне­ний. Веро­ят­но, неосо­знан­ный — во вся­ком слу­чае, невы­ска­зан­ный — мотив для отри­ца­ния вен­ка состо­ит в том, что в 23 г. до н. э., когда, по мне­нию Мэт­тингли, была отче­ка­не­на моне­та, Август вряд ли мог быть изо­бра­жён в лав­ро­вом вен­ке, ибо лав­ро­вый венок как посто­ян­ное голов­ное укра­ше­ние на золотых моне­тах воз­об­ла­дал лишь суще­ст­вен­но поз­же³³⁸. На самом деле, конеч­но, не сле­ду­ет под воздей­ст­ви­ем или для под­дер­жа­ния дати­ров­ки 23 г. до н. э. отбра­сы­вать венок как про­дукт совре­мен­ной фаль­си­фи­ка­ции, а сле­ду­ет изме­нить наиме­но­ва­ние порт­ре­та: это не Август, а Боже­ст­вен­ный Юлий, хотя все опи­са­ния до сих пор схо­дят­ся на наиме­но­ва­нии «Август». Слиш­ком мало обра­ща­ют вни­ма­ния на то, что у вен­ка мни­мо­го «Авгу­ста» не обна­ру­жи­ва­ет­ся лен­та со сви­саю­щи­ми кон­ца­ми. Понять, поче­му иссле­до­ва­те­ли не смог­ли узнать Боже­ст­вен­но­го Юлия на ассах с Нумой, не лег­че, чем стран­ную сле­поту отно­си­тель­но этрус­ской фор­мы вен­ка на более ран­них дена­ри­ях с порт­ре­та­ми Цеза­ря. Ибо не толь­ко венок без лент, но и стиль и оформ­ле­ние порт­ре­та очень схо­жи с ауре­я­ми и дена­ри­я­ми Мар­ка Сан­кви­ния, опи­сан­ны­ми в нача­ле гла­вы (илл. III 12, 13). В этом мож­но убедить­ся, если взгля­нуть на иллю­ст­ра­ции. Ещё никто не усо­мнил­ся, что на этих моне­тах Сан­кви­ния голо­ва моло­до­го муж­чи­ны, осве­щён­ная коме­той, изо­бра­жа­ет обо­жест­влён­но­го Цеза­ря. Если на чекан­ке с Нумой из груп­пы A (илл. III 1—3) коме­та над голо­вой отсут­ст­ву­ет, это не может быть осно­ва­ни­ем отри­цать тож­де­ство меж­ду голо­вой моло­до­го муж­чи­ны на чекан­ке Сан­кви­ния из бла­го­род­ных метал­лов и очень похо­жим порт­ре­том в таком же вен­ке без лент на ассах с Нумой, так как монет­ные порт­ре­ты Цеза­ря без Юли­е­вой звезды (Si­dus Juli­um) встре­ча­ют­ся неред­ко (напр., илл. I 1—8) и так как далее воз­ни­ка­ют иные воз­ра­же­ния про­тив обыч­но­го наиме­но­ва­ния «Август», кото­рые труд­но не заме­тить. Если при­нять иден­ти­фи­ка­цию с Авгу­стом, то оста­ёт­ся совер­шен­но непо­нят­ным, для чего тот же самый моне­та­рий Пизон в груп­пе B чекан­ки с Нумой (илл. III 6—8) исполь­зо­вал пре­крас­ный порт­рет Авгу­ста, а в груп­пе A — совсем дру­гой, непо­хо­жий на импе­ра­то­ра, тем более, что реверс дока­зы­ва­ет, что в груп­пе A и B работа­ли одни и те же рез­чи­ки штем­пе­лей.

Такое про­стое, под­твер­жден­ное ося­зае­мы­ми аргу­мен­та­ми и пря­мо-таки напра­ши­ваю­ще­е­ся пере­име­но­ва­ние в Боже­ст­вен­но­го Юлия, кажет­ся, до сих пор не рас­смат­ри­ва­лось, так как леген­да к спор­но­му порт­ре­ту ясно и отчет­ли­во объ­яв­ля­ет имя Авгу­ста: CAE­SAR DI­VI F. AVGVST. Сле­ду­ет задать­ся вопро­сом, может ли порт­рет, вокруг кото­ро­го напи­са­на титу­ла­ту­ра Авгу­ста, изо­бра­жать Боже­ст­вен­но­го Юлия. Ответ на него уже дав­но готов; сле­ду­ет лишь немно­го поста­рать­ся и при­ве­сти нуж­ные парал­ле­ли. В 38 г. до н. э. Окта­виан выпу­стил три монет­ных типа с общим ревер­сом³³⁹:

с.78 На ревер­се через все поле изо­бра­же­на над­пись M. AG­RIP­PA COS. DE­SIG. без каких-либо дру­гих изо­бра­же­ний (илл. III 9—11).

С ним свя­за­ны три вари­ан­та авер­са:

Несмот­ря на сла­бое порт­рет­ное сход­ство, иден­ти­фи­ка­цию голо­вы моло­до­го муж­чи­ны на выше­опи­сан­ной моне­те (3) с Боже­ст­вен­ным Юли­ем гаран­ти­ру­ют отсут­ст­вие лен­ты на вен­ке и звезды (si­dus) надо лбом³⁴⁰. Пре­вос­ход­ный порт­рет Окта­ви­а­на на экзем­пля­ре (2) так же оче­виден. Вся­кие сомне­ния отно­си­тель­но дав­но при­ня­тых иден­ти­фи­ка­ций долж­на устра­нить чекан­ка (1), кото­рая соеди­ня­ет те же самые голо­вы с под­пи­ся­ми DI­VOS IV­LIVS и DI­VI F. Теперь сле­ду­ет отме­тить, что голо­ву обо­жест­влён­но­го Цеза­ря сопро­вож­да­ет леген­да, кото­рую, в общем, мож­но было бы ожи­дать толь­ко воз­ле порт­ре­та Окта­ви­а­на: IMP. DI­VI IVL. F. TER. III VIR R. P. C. Точ­но так же обсто­ит дело на ассах с Нумой груп­пы A, на кото­рых омо­ло­жён­ная голо­ва Боже­ст­вен­но­го Юлия тоже объ­еди­не­на с над­пи­сью CAE­SAR DI­VI F. AVGVST., кото­рая, по-види­мо­му, под­хо­дит толь­ко к порт­ре­ту Авгу­ста. Теперь мож­но видеть, что эта леген­да не пре­пят­ст­ву­ет иден­ти­фи­ка­ции увен­чан­ной голо­вы на ассах с Нумой груп­пы A как Боже­ст­вен­но­го Юлия. Под­твер­ждаю­щую парал­лель меж­ду асса­ми с Нумой и моне­та­ми 38 г. до н. э. с ревер­сом M. AG­RIP­PA COS. DE­SIG. мож­но про­дол­жить ещё даль­ше. Точ­но так же, как на моне­тах 38 г. до н. э. изо­бра­же­на увен­чан­ная голо­ва Цеза­ря (3) наряду с обна­жён­ной голо­вой Окта­ви­а­на (2), сре­ди ассов с Нумой груп­па (A) с увен­чан­ной голо­вой Цеза­ря сто­ит рядом с груп­пой (B) с обна­жён­ной голо­вой Авгу­ста. Два типа монет с Нумой, как и два типа серии M. AG­RIP­PA COS. DE­SIG очень хоро­шо вста­ют друг рядом с дру­гом как орга­ни­че­ские допол­не­ния, и нет ника­ких при­чин, подоб­но преды­ду­щим иссле­до­ва­те­лям, счи­тать, что раз порт­ре­ты раз­ли­ча­ют­ся, зна­чит, с.79 один тип был отче­ка­нен поз­же дру­го­го. Сле­ду­ет так­же отме­тить, что Гней и Секст Пом­пеи ста­вят соб­ст­вен­ные име­на и титу­лы рядом с порт­ре­том отца на моне­тах (илл. III 14. 16)³⁴¹. Порт­рет «отца» Цеза­ря рядом с титу­ла­ту­рой Авгу­ста не явля­ет­ся изо­ли­ро­ван­ным и необыч­ным слу­ча­ем. Сле­до­ва­тель­но, мож­но уве­рен­но пере­име­но­вать увен­чан­ную голо­ву моло­до­го чело­ве­ка на ассах с Нумой груп­пы A.

При этом мы полу­ча­ем решаю­щее осно­ва­ние для дати­ров­ки это­го монет­но­го выпус­ка Авгу­ста. Самое позд­нее в 31 г. до н. э. порт­рет Боже­ст­вен­но­го Юлия исчез с рим­ской чекан­ки. Един­ст­вен­ные более позд­ние экзем­пля­ры — это ауреи и дена­рии Мар­ка Сан­кви­ния, опи­сан­ные в нача­ле гла­вы, с над­пи­сью LVD. SAE., кото­рая ясно пока­зы­ва­ет их дати­ров­ку и связь со Сто­лет­ни­ми игра­ми в 17 г. до н. э. Соглас­но надёж­ным источ­ни­кам, появ­ле­ние si­dus Juli­um вызва­ло празд­но­ва­ние сто­лет­не­го юби­лея, хотя учё­ные дати­ро­ва­ли его толь­ко 16 г. до н. э.³⁴² Связь меж­ду Сто­лет­ни­ми игра­ми и порт­ре­том Цеза­ря, кото­рый появил­ся на моне­тах Сан­кви­ния впер­вые после дол­го­го пере­ры­ва и после это­го не встре­ча­ет­ся, оче­вид­на; напра­ши­ва­ет­ся пред­по­ло­же­ние, что Боже­ст­вен­ный Юлий на ассах с Нумой груп­пы A свя­зан с тем же собы­ти­ем. К это­му мож­но доба­вить уже упо­мя­ну­тую тес­ную сти­ли­сти­че­скую связь этой голо­вы с порт­ре­том Цеза­ря на чекан­ке Мар­ка Сан­кви­ния из бла­го­род­ных метал­лов (ср. илл. III 1—3 и илл. III 12. 13). Обще­из­вест­но, что типы монет из бла­го­род­ных метал­лов изо­бре­та­лись и оформ­ля­лись в первую оче­редь, поэто­му мож­но счи­тать доста­точ­но веро­ят­ным, что Боже­ст­вен­ный Юлий на ассе с Нумой груп­пы A — это копия такой же голо­вы на ауре­ях и дена­ри­ях Сан­кви­ния и что ассы с Нумой появи­лись не рань­ше экзем­пля­ров Сан­кви­ния, то есть, не рань­ше середи­ны 17 г. до н. э.³⁴³

Связь ассов с Нумой груп­пы A со Сто­лет­ни­ми игра­ми убеди­тель­но под­твер­жда­ет­ся и изо­бра­же­ни­ем на ревер­се. На моне­тах обе­их групп A и B изо­бра­же­на голо­ва пожи­ло­го боро­да­то­го муж­чи­ны. Иден­ти­фи­ка­ция с Нумой, кото­рая дала имя всей монет­ной груп­пе, уже дав­но уста­нов­ле­на. Кальп, сын Нумы, счи­тал­ся родо­на­чаль­ни­ком семьи Каль­пур­ни­ев Пизо­нов. В 49 г. до н. э. член это­го же рода тоже чека­нил на моне­тах голо­ву леген­дар­но­го рим­ско­го царя (илл. III 15)³⁴⁴. Для ассов с Нумой род­ство Пизо­нов с Нумой тоже мог­ло иметь зна­че­ние, одна­ко едва ли это была един­ст­вен­ная при­чи­на, тем более, что с 17 г. до н. э. в чекан­ке из бла­го­род­ных метал­лов семей­ные аллю­зии моне­та­ри­ев уже исче­за­ют. И порт­рет Нумы — это, во вся­ком слу­чае, не обя­за­тель­ная при­над­леж­ность чекан­ки Каль­пур­ни­ев. Сре­ди рим­ских царей Нума, в про­ти­во­по­лож­ность воин­ст­вен­но­му прав­ле­нию Рому­ла, был мир­ным вла­сти­те­лем, кото­рый «учредил» рим­скую рели­гию и остал­ся в памя­ти как осно­ва­тель глав­ных жре­че­ских кол­ле­гий и куль­тов. Во вре­ме­на Авгу­ста в с.80 прин­цеп­се виде­ли ново­го Нуму, кото­рый повтор­но осно­вал древ­нюю рели­гию и вос­ста­но­вил куль­ты³⁴⁵. Август несо­мнен­но видел в этом свою мис­сию. Конеч­но, сход­ство было оче­вид­но уже дав­но; но осо­бым пово­дом изо­бра­зить царя на моне­тах, ско­рее все­го, послу­жи­ли Сто­лет­ние игры — вер­ши­на уси­лий Авгу­ста по рели­ги­оз­но­му и мораль­но­му обнов­ле­нию. Если и мож­но было ожи­дать, что на моне­тах когда-то появит­ся порт­рет осно­ва­те­ля рим­ской рели­гии, то имен­но тогда. Соеди­не­ние голо­вы Нумы с порт­ре­том Боже­ст­вен­но­го Юлия, звезда кото­ро­го оза­ря­ет Сто­лет­ние игры, не остав­ля­ет сомне­ний о том, что ассы с Нумой свя­за­ны с 17 г. до н. э. Эти моне­ты долж­ны быть отче­ка­не­ны не ранее вто­рой поло­ви­ны это­го года; более веро­ят­но, что они отно­сят­ся к 16 г. или даже к 15 г. до н. э.; в эти годы мно­го наме­ков на вели­кий сто­лет­ний юби­лей встре­ча­ет­ся и на дена­ри­ях.

Таким обра­зом, уста­нов­ле­на — в конеч­ном счё­те, с помо­щью вновь обна­ру­жен­но­го золо­то­го вен­ка Цеза­ря — важ­ная дата авгу­стов­ской чекан­ки. Совер­шен­но неза­ви­си­мо от это­го, дру­гие сооб­ра­же­ния тоже тре­бу­ют испра­вить при­ня­тую до сих пор дати­ров­ку чекан­ки Пизо­на (23 г. до н. э.)³⁴⁶. Тацит рас­ска­зы­ва­ет о пись­ме Пизо­на к Тибе­рию, напи­сан­ном в 20 г. н. э., где пол­ко­во­дец, обви­нён­ный в интри­гах про­тив Гер­ма­ни­ка, про­сит поща­дить хотя бы чле­нов его семьи, ссы­ла­ясь на 45-лет­нюю вер­ную служ­бу дина­стии: per quin­que et quad­ra­gin­ta an­no­rum ob­se­qui­um^[3]347. Ob­se­qui­um озна­ча­ет уступ­чи­вость и услуж­ли­вость, часто в любов­ных делах. Это выра­же­ние нико­гда не исполь­зу­ют как осо­бую харак­те­ри­сти­ку служ­бы маги­ст­ра­та. Само пред­став­ле­ние о рим­ском маги­ст­ра­те как о долж­ност­ном лице, кото­рое во всех делах ответ­ст­вен­но лишь перед собой и наро­дом, но сво­бод­но в употреб­ле­нии вла­сти, не допус­ка­ет употреб­ле­ния сло­ва ob­se­qui­um. С дру­гой сто­ро­ны это поня­тие употреб­ля­ли в смыс­ле воен­но­го пови­но­ве­ния, пря­мо-таки как тех­ни­че­ский тер­мин. Важ­но, что имен­но Тацит исполь­зу­ет дан­ное сло­во почти исклю­чи­тель­но в этом смыс­ле³⁴⁸. Далее, пись­мо Пизо­на име­ет у Таци­та парал­лель в преды­ду­щей кни­ге «Анна­лов». Там сооб­ща­ет­ся о направ­ле­нии пол­ко­во­д­ца в Сирию: prae­fe­ce­rat­que Cn. Pi­so­nem, in­ge­nio vio­len­tum et ob­se­quii ig­na­rum^[4]349. Несо­мнен­но, это место у Таци­та и сооб­ще­ние о пись­ме Пизо­на соот­вет­ст­ву­ют друг дру­гу. Во вто­ром фраг­мен­те явно исполь­зо­ва­но то же самое выра­же­ние ob­se­qui­um. Во-пер­вых, ob­se­qui­um не может отно­сить­ся к граж­дан­ской долж­ност­ной карье­ре, ибо о ней Тацит не мог бы ска­зать ob­se­quii ig­na­rum. Ob­se­qui­um в пись­ме Пизо­на может озна­чать толь­ко воен­ное пови­но­ве­ние или воен­ную карье­ру. Одна­ко если ob­se­qui­um име­ет это зна­че­ние, то Пизо­ну бес­смыс­лен­но было бы начи­нать отсчёт 45 лет вер­ной служ­бы — как ино­гда дума­ют — толь­ко с долж­но­сти моне­та­рия и исклю­чать из под­сче­та годы воен­ной служ­бы, с.81 кото­рые несо­мнен­но пред­ше­ст­во­ва­ли сто­лич­ной долж­ност­ной карье­ре наше­го Пизо­на, тем более, что в его стес­нен­ном поло­же­нии важ­но было назвать как мож­но боль­шее коли­че­ство лет. Выра­же­ние per quin­que et quad­ra­gin­ta an­no­rum ob­se­qui­um не толь­ко не застав­ля­ет дати­ро­вать монет­ную маги­ст­ра­ту­ру Пизо­на 23 г. до н. э.³⁵⁰, но пря­мо-таки запре­ща­ет это. 45-лет­нее ob­se­qui­um долж­но начать­ся с пер­вой воен­ной служ­бы Пизо­на. В Риме воен­ная служ­ба начи­на­лась по окон­ча­нии 17-го года жиз­ни³⁵¹. Сле­до­ва­тель­но, в 20 г. н. э. Пизо­ну было при­мер­но 63 года, а в год его кон­суль­ства в 7 г. до н. э. — при­мер­но 37 лет. И то, и дру­гое чрез­вы­чай­но веро­ят­но³⁵². Тогда меж­ду монет­ной маги­ст­ра­ту­рой и кон­суль­ст­вом по наше­му под­сче­ту (Пизон был моне­та­ри­ем меж­ду кон­цом 17 г. и 15 гг. до н. э.) про­шло бы при­мер­но 9 лет. Толь­ко в одном слу­чае — к сча­стью, близ­ком по вре­ме­ни — мож­но совер­шен­но точ­но уста­но­вить интер­вал меж­ду монет­ной маги­ст­ра­ту­рой и кон­суль­ст­вом. Дена­рий Анти­стия Вета с леген­дой TR. POT. VIII дати­ру­ет­ся 16/15 гг. до н. э. Этот же чело­век был кон­су­лом в 6 г. до н. э. При­мер­но девя­ти­лет­ний интер­вал меж­ду долж­но­стя­ми соот­вет­ст­ву­ет про­ме­жут­ку, необ­хо­ди­мо­му для Пизо­на³⁵³. Но всё же, воз­мож­но, срав­ни­тель­но высо­кий воз­раст Пизо­на, когда он стал моне­та­ри­ем (при­мер­но 28 лет), вызо­вет сомне­ния. Обыч­но счи­та­ет­ся, что долж­ность моне­та­рия была пер­вой в сто­лич­ной карье­ре и её, как пра­ви­ло, зани­ма­ли очень моло­дые люди в воз­расте не более 22—23 лет. Извест­ны отдель­ные при­ме­ры столь юных моне­та­ри­ев, но по край­ней мере для авгу­стов­ско­го вре­ме­ни, види­мо, был харак­те­рен более стар­ший воз­раст. Преж­де все­го, есть сво­бод­ный про­ме­жу­ток: монет­ную маги­ст­ра­ту­ру зани­ма­ли перед кве­сту­рой. Кве­сто­ром мож­но было стать лишь в пол­ные 24 года, но мож­но было занять эту долж­ность и в 29 или 30 лет. В нашей долж­ност­ной карье­ре (cur­sus ho­no­rum) Пизо­на соблюда­ет­ся и мини­маль­ный про­ме­жу­ток в 8 лет меж­ду кве­сту­рой и кон­суль­ст­вом, кото­ро­го тре­бо­вал закон. Общие сооб­ра­же­ния пока­зы­ва­ют, что отправ­ле­ние долж­но­сти моне­та­рия в чуть более стар­шем воз­расте, око­ло 28 лет, более веро­ят­но³⁵⁴. Эта долж­ность дава­ла широ­кие воз­мож­но­сти для про­па­ган­ды соб­ст­вен­но­го рода. Поэто­му обыч­но её пре­до­став­ля­ли толь­ко чле­нам самых вли­я­тель­ных семей. В пере­чне авгу­стов­ских моне­та­ри­ев чрез­вы­чай­но мно­го людей, позд­нее став­ший кон­су­ла­ми и пол­ко­во­д­ца­ми³⁵⁵. Моне­та­рии опре­де­лён­но не были про­сто моло­ды­ми и под­чи­нён­ны­ми помощ­ни­ка­ми кве­сто­ров³⁵⁶, так как в про­тив­ном слу­чае было бы непо­нят­но, поче­му кве­сто­ры со вре­ме­нем с.82 не при­сво­и­ли себе про­па­ган­дист­ские воз­мож­но­сти чекан­ки. Кро­ме того, извест­но несколь­ко моне­та­ри­ев, зани­мав­ших эту долж­ность после кве­сту­ры³⁵⁷. Фла­ми­ний Хилон, види­мо, ещё до монет­ной маги­ст­ра­ту­ры выста­вил свою кан­дида­ту­ру на долж­ность пле­бей­ско­го три­бу­на³⁵⁸. Сем­п­ро­ний Гракх назы­ва­ет себя на моне­тах III vir q(uaes­tor) de­sig^[5]359; отсюда вид­но, что он был моне­та­ри­ем непо­сред­ст­вен­но перед кве­сту­рой и его воз­раст при­мер­но соот­вет­ст­во­вал воз­рас­ту кве­сто­ров. Поэто­му ничто не меша­ет дати­ро­вать монет­ную маги­ст­ра­ту­ру Пизо­на вско­ре после 17 г. до н. э.

Остав­ший­ся аргу­мент в поль­зу того, что моне­ту Пизо­на сле­ду­ет дати­ро­вать, как счи­та­лось ранее, 23 г. до н. э., осно­ван на том, что на ассах с Нумой груп­пы A не упо­мя­ну­ты три­бун­ские пол­но­мо­чия, кото­рые упо­ми­на­ют­ся в груп­пе B³⁶⁰. Поэто­му, как пола­га­ли, груп­па A может отно­сить­ся толь­ко к 23 г. перед пре­до­став­ле­ни­ем три­бун­ской вла­сти, а груп­па B — к тому же само­му году после пре­до­став­ле­ния три­бун­ской вла­сти. Уже дав­но пока­за­но, что эти типы вза­им­но допол­ня­ют друг дру­га. Раз­ни­ца легенд CAE­SAR DI­VI F. AVGVST. и CAE­SAR AVGVSTVS TRIBVNIC. PO­TEST., види­мо, обу­слов­ле­на толь­ко тем, что на моне­тах изо­бра­же­ны раз­ные люди, при­чём харак­тер­но, что про­ис­хож­де­ние DI­VI F. ука­за­но толь­ко рядом с порт­ре­том Боже­ст­вен­но­го Юлия. Преж­де все­го, в этом вопро­се не сле­ду­ет оши­боч­но счи­тать, буд­то вся мед­ная чекан­ка моне­та­ри­ев упо­ми­на­ет три­бун­скую власть. Обыч­но речь идёт не о раз­лич­ных типах чекан­ки моне­та­рия, а об одном и том же типе (с вари­ан­та­ми для сестер­ци­ев, дупон­ди­ев, ассов). На этих чекан­ках не меня­ет­ся ниче­го, кро­ме име­ни моне­та­рия. Чекан­ка с Нумой пред­став­ля­ет един­ст­вен­ный слу­чай дей­ст­ви­тель­но раз­ных монет­ных типов, и вполне есте­ствен­но, что на них появ­ля­ет­ся и дру­гая леген­да; к тому же, это един­ст­вен­ный слу­чай, где вме­сто обыч­но­го порт­ре­та Авгу­ста изо­бра­же­на голо­ва Цеза­ря. Если никто не пред­ла­га­ет дати­ро­вать чекан­ку ауре­ев и дена­ри­ев до 23 г. толь­ко пото­му, что они не упо­ми­на­ют три­бун­ские пол­но­мо­чия, то не сле­ду­ет рас­суж­дать подоб­ным обра­зом и отно­си­тель­но груп­пы A с Нумой.

Граж­дан­ский венок появ­ля­ет­ся на чекан­ках из бла­го­род­но­го метал­ла не ранее кон­ца 19 г. до н. э. Мед­ная чекан­ка зави­се­ла от оформ­ле­ния типов из бла­го­род­ных метал­лов, поэто­му на мед­ной чекан­ке граж­дан­ский венок вряд ли мог воз­ник­нуть рань­ше³⁶¹. К тому же, на ауре­ях и дена­ри­ях авгу­стов­ских моне­та­ри­ев граж­дан­ская коро­на все­гда вид­на ясно и отчет­ли­во, одна­ко в мед­ной чекан­ке часто изо­бра­же­на нечёт­ко, так что фор­ма листьев неузна­вае­ма. Неред­ко встре­ча­ют­ся вен­ки с лав­ро­вы­ми листья­ми, хотя лав­ро­вые вет­ви по бокам ука­зы­ва­ют, что у вен­ка лишь дубо­вые листья име­ют смысл. Ясно, что прото­тип с.83 изо­бра­же­ния дубо­во­го вен­ка сле­ду­ет искать на моне­тах из бла­го­род­ных метал­лов. Далее, мож­но пред­по­ла­гать, что если Август воз­ро­дил ста­рые рес­пуб­ли­кан­ские фор­мы город­ской чекан­ки, то начал не с мел­кой мед­ной моне­ты, но по мень­шей мере одно­вре­мен­но стал выпус­кать золо­то и сереб­ро. Таким обра­зом, аргу­мен­ты за дати­ров­ку чекан­ки Пизо­на 23 г. до н. э. опро­верг­ну­ты. Нель­зя вслед за Пин­ком про­сто объ­явить, что «малень­кую груп­пу ассов с Нумой луч­ше про­пу­стить», так как «име­ет­ся очень мало экзем­пля­ров, часть кото­рых пере­де­ла­на и под­де­ла­на»³⁶². Ибо исклю­че­но, что фаль­си­фи­ка­тор узнал о рас­кры­тых нами вза­и­мо­свя­зях и после это­го выпол­нил свои под­дел­ки. Но нет и доста­точ­ных осно­ва­ний вклю­чать Пизо­на в чис­ло пер­вых моне­та­ри­ев, чека­нив­ших медь, и отно­сить его к 20 г. до н. э., как дела­ет Пинк. Аргу­мен­ты Пин­ка в поль­зу того, что Пизон был одним из пер­вых авгу­стов­ских моне­та­ри­ев, осно­ван на мне­нии, что кол­ле­гии, судя по номи­на­лам, кото­рые они отче­ка­ни­ли, долж­ны рас­по­ла­гать­ся в сле­дую­щей после­до­ва­тель­но­сти³⁶³:

1) Две кол­ле­гии: сестер­ции — дупон­дии — ассы.

2) Две кол­ле­гии: сестер­ции — дупон­дии.

3) Две кол­ле­гии: ассы.

Если мы отно­сим Пизо­на при­мер­но к 16—15 гг. до н. э., то его чекан­ка попа­да­ет во вто­рую груп­пу и полу­ча­ют­ся сле­дую­щие номи­на­лы:

1) Две кол­ле­гии: сестер­ции — дупон­дии.

2) Две кол­ле­гии: сестер­ции — дупон­дии — ассы.

3) Две кол­ле­гии: ассы.

Нель­зя ска­зать, что эта после­до­ва­тель­ность менее логич­на, тем более, что вся авгу­стов­ская мед­ная чекан­ка име­ет отчёт­ли­вую тен­ден­цию к умень­ше­нию номи­на­лов и закан­чи­ва­ет­ся выпус­ком одних толь­ко квад­ран­тов. Это­му гораздо луч­ше соот­вет­ст­ву­ет более позд­нее появ­ле­ние ассов — толь­ко во вто­рой груп­пе. Далее, есть сведе­ния о кон­суль­ствах мно­гих моне­та­ри­ев из пере­став­лен­ных мною двух пер­вых групп. Они выглядят так:

Отсюда вид­но, что соглас­но нашей тео­рии чем поз­же чело­век был моне­та­ри­ем, тем поз­же он ста­но­вил­ся кон­су­лом. Порядок, пред­ло­жен­ный Пин­ком, тре­бу­ет обрат­ной после­до­ва­тель­но­сти.

Таким обра­зом, с помо­щью дру­гих аргу­мен­тов мы вновь при­хо­дим к тому, что чекан­ку Пизо­на сле­ду­ет дати­ро­вать чуть позд­нее 17 г. до н. э. — имен­но так, как тре­бу­ет иден­ти­фи­ка­ция Боже­ст­вен­но­го Юлия на ассах с Нумой груп­пы A. Тот же самый с.84 резуль­тат, полу­чен­ный неза­ви­си­мым спо­со­бом, может лишь под­твер­дить, что откры­тие золо­то­го вен­ка Цеза­ря, на кото­ром осно­ва­на иден­ти­фи­ка­ция Боже­ст­вен­но­го Юлия, вер­но.