О биографии Спартака до начала «рабской войны»

с.98 Спар­так — один из наи­бо­лее ярких и выдаю­щих­ся дея­те­лей гре­ко-рим­ской эпо­хи, впи­сав­ший в антич­ную исто­рию несколь­ко бле­стя­щих и вме­сте с тем дра­ма­ти­че­ских стра­ниц. Будучи неза­у­ряд­ным орга­ни­за­то­ром и талант­ли­вым пол­ко­вод­цем, он ока­зал­ся тем хариз­ма­ти­че­ским лиде­ром, кото­рый сумел спло­тить вокруг себя десят­ки тысяч людей раз­ных нацио­наль­но­стей, чтобы от их име­ни бро­сить вызов сена­ту и наро­ду Рима. Дви­же­ние под руко­вод­ст­вом Спар­та­ка потряс­ло самые устои рим­ско­го рабо­вла­дель­че­ско­го обще­ства. Неда­ром рим­ские исто­ри­ки (Oros. Hist. V. 24. 5; Eutr. VI. 7. 2) срав­ни­ва­ли его с Ган­ни­ба­лом: как неко­гда вели­кий пуни­ец, Спар­так заста­вил тре­пе­тать от стра­ха Веч­ный город. Рим­ляне надол­го запом­ни­ли и ту «страш­ней­шую вой­ну» (for­mi­do­lo­sis­si­mum bel­lum. Cic. Pis. 58), в кото­рой «вме­сте со сво­бод­ны­ми сра­жа­лись рабы, а вер­хо­во­ди­ли гла­ди­а­то­ры» (Flor. II. 8. 2. = III. 20. 2. Пер. А. И. Неми­ров­ско­го), и буй­ный раз­гул «шаек Спар­та­ка» (Hor. Carm. III. 14. 20).

Сведе­ния о жиз­ни Спар­та­ка до нача­ла bel­lum ser­vi­le крайне скуд­ны¹. Все они, по-види­мо­му, вос­хо­дят к трудам Сал­лю­стия и Ливия². Одни антич­ные авто­ры оце­ни­ва­ли лич­ность Спар­та­ка рез­ко нега­тив­но (Ливий, Флор, Цице­рон), дру­гие писа­ли о нём с ува­же­ни­ем, сочув­ст­ви­ем, даже вос­хи­ще­ни­ем (Сал­лю­стий, Варрон, Дио­дор, Пли­ний Стар­ший, Плу­тарх, Аппи­ан), и все возда­ва­ли долж­ное его выдаю­щим­ся орга­ни­за­тор­ским спо­соб­но­стям, талан­ту вое­на­чаль­ни­ка и ред­кой отва­ге³. Для Цице­ро­на, Гора­ция и Таци­та Спар­так был злей­шим вра­гом Рима (Cic. Par. 30), «зло­де­ем» и «раз­бой­ни­ком» (Cic. Phil. III. 21; IV. 15; XIII. 22; Hor. Carm. III. 14. 20; Tac. Ann. III. 73. 2). Напро­тив, Сал­лю­стий отме­тил неза­у­ряд­ную «силу духа» и бла­го­род­ство Спар­та­ка (Sall. Hist. III. 91; 98), Плу­тарх упо­до­бил его элли­ну, имея в виду исклю­чи­тель­ные душев­ные каче­ства пред­во­ди­те­ля инсур­ген­тов (Plut. Crass. 8. 3), Флор же счёл воз­мож­ным, учи­ты­вая доб­лесть Спар­та­ка, поста­вить «пре­зрен­но­го гла­ди­а­то­ра» в один ряд с рим­ски­ми пол­ко­во­д­ца­ми (Flor. II. 8. 14 = III. 20. 14).

В том, что Спар­так был фра­кий­цем, сомне­вать­ся не при­хо­дит­ся (см.: Plut. Crass. 8. 3; App. BC. I. 116; Flor. II. 8. 12 = III. 20. 12; Oros. Hist. V. 24. с.99 1; Athen. VI. 272 F). Об этом недву­смыс­лен­но гово­рит и его без­услов­но фра­кий­ское имя, неод­но­крат­но засвиде­тель­ст­во­ван­ное в источ­ни­ках эпо­хи элли­низ­ма и лока­ли­зо­ван­ное в Запад­ной Фра­кии, — Spar­ta­kos, или Spar­ta­cus⁴, что озна­ча­ет «слав­ный сво­им копьём»⁵. Вслед­ст­вие ост­ро­ум­ной конъ­ек­ту­ры К. Циг­ле­ра⁶ Спар­та­ка при­ня­то счи­тать фра­кий­цем из пле­ме­ни медов⁷. Без­услов­но, он был сво­бод­но­рож­дён­ным⁸. Иссле­до­ва­те­ли не рас­по­ла­га­ют точ­ны­ми сведе­ни­я­ми о том, когда и при каких обсто­я­тель­ствах Спар­так стал сна­ча­ла рабом, а затем и гла­ди­а­то­ром. На этот счёт в антич­ной тра­ди­ции суще­ст­ву­ют две вер­сии — Аппи­а­на и Фло­ра. Как сооб­ща­ет Аппи­ан, «в это самое вре­мя в Ита­лии сре­ди гла­ди­а­то­ров, кото­рые обу­ча­лись в Капуе для выступ­ле­ний в цир­ке, был фра­ки­ец Спар­так. Он рань­ше вое­вал с рим­ля­на­ми, попал в плен и был про­дан в гла­ди­а­то­ры» (App. BC. I. 116. Здесь и далее цит. в пер. С. А. Жебелё­ва). На пер­вый взгляд, вер­сия Фло­ра прин­ци­пи­аль­но рас­хо­дит­ся с рас­ска­зом Аппи­а­на. В изло­же­нии рим­ско­го исто­ри­ка Спар­так сна­ча­ла стал «из фра­кий­ца-сти­пен­диа­рия сол­да­том, из сол­да­та — дезер­ти­ром, затем — раз­бой­ни­ком, а потом бла­го­да­ря физи­че­ской силе — гла­ди­а­то­ром (il­le de sti­pen­dia­rio Thra­ce mi­les, de mi­li­te de­ser­tor, in­de lat­ro, dein­de in ho­no­rem vi­rium gla­dia­tor)» (Flor. II. 8. 8 = III. 20. 8). Исхо­дя из это­го, Т. Момм­зен писал: Спар­так «слу­жил во вспо­мо­га­тель­ных фра­кий­ских частях рим­ско­го вой­ска, дезер­ти­ро­вал, зани­мал­ся раз­бо­ем в горах, сно­ва был схва­чен и дол­жен был стать гла­ди­а­то­ром»⁹.

Опи­ра­ясь на вер­сию Аппи­а­на, Т. Тодо­ров кон­ста­ти­ро­вал: Спар­так вое­вал с рим­ля­на­ми, попал к ним в плен и стал рабом¹⁰. Когда же это про­изо­шло? В 80-х — 70-х годах I в. до н. э. рим­ляне неод­но­крат­но вое­ва­ли с фра­кий­ца­ми¹¹. Так, в 85 г. до н. э. Сул­ла совер­шил два победо­нос­ных похо­да в зем­лю медов (Plut. Sull. 23. 10; App. Mithr. 55; Eutr. V. 7. 1), в резуль­та­те чего это воин­ст­вен­ное фра­кий­ское пле­мя обя­за­лось пла­тить Риму с.100 дань (sti­pen­dium). В своё вре­мя К. Циг­лер пред­по­ло­жил, что Спар­так попал в рим­ский плен в 86—85 или 76 гг. до н. э., т. е. либо в пери­од похо­дов Сул­лы, либо в резуль­та­те воен­ной акции про­кон­су­ла Македо­нии Аппия Клав­дия Пуль­х­ра¹². Х. Данов выска­зал гипо­те­зу, что Спар­так был пле­нён в нача­ле вто­рой вой­ны с Мит­ри­да­том, т. е. в 83 г. до н. э.¹³ Одно­знач­но отве­тить на постав­лен­ный вопрос не пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным. Нам 80-е годы пред­став­ля­ют­ся более пред­по­чти­тель­ны­ми в каче­стве при­бли­зи­тель­ной дати­ров­ки пора­бо­ще­ния Спар­та­ка, неже­ли 70-е: кажет­ся совер­шен­но неве­ро­ят­ным, чтобы за столь корот­кий срок (два или три года, ибо вос­ста­ние, как извест­но, нача­лось в 74/73 г. до н. э.) буду­щий гроз­ный пред­во­ди­тель инсур­ген­тов успел не толь­ко побы­вать рабом и гла­ди­а­то­ром, но и заслу­жить нема­лый авто­ри­тет сре­ди сво­их това­ри­щей по несча­стью (об этом гово­рит тот факт, что Спар­так стал одним из орга­ни­за­то­ров заго­во­ра гла­ди­а­то­ров).

По-види­мо­му, со вре­ме­нем энер­гич­ный и бес­страш­ный фра­ки­ец занял в шко­ле Лен­ту­ла Бати­а­та при­ви­ле­ги­ро­ван­ное поло­же­ние. Из рас­ска­за Плу­тар­ха сле­ду­ет, что рядом с ним всё это вре­мя нахо­ди­лась некая таин­ст­вен­ная «жена», про­ро­чи­ца и жри­ца. «Жена Спар­та­ка, его сопле­мен­ни­ца, ода­рён­ная одна­ко же даром про­ро­че­ства и при­част­ная к Дио­ни­со­вым таин­ствам», буд­то бы даже участ­во­ва­ла в побе­ге из гла­ди­а­тор­ской шко­лы (Plut. Crass. 8. 4. Здесь и далее цит. в пер. В. В. Пету­хо­вой). Воз­ни­ка­ет вопрос: какая «жена» мог­ла быть у гла­ди­а­то­ра, чей соци­аль­ный ста­тус был едва ли не самым низ­ким в Рим­ской рес­пуб­ли­ке? De iure речь мог­ла идти лишь о сожи­тель­стве, а не о брач­ном сою­зе. Впро­чем, не исклю­че­но, что сюжет с «женой» явля­ет­ся позд­ней­шим роман­ти­че­ским вымыс­лом. Был ли Спар­так рудиа­ри­ем? Это неиз­вест­но: наши источ­ни­ки хра­нят на сей счёт пол­ное мол­ча­ние¹⁴. Было бы весь­ма заман­чи­во пред­по­ло­жить, что после несколь­ких лет выступ­ле­ний на арене фра­ки­ец полу­чил почёт­ную отстав­ку¹⁵ и в тече­ние како­го-то вре­ме­ни слу­жил в шко­ле Бати­а­та, тре­ни­руя нович­ков. Впро­чем, даже если Спар­так и полу­чил дере­вян­ный меч, давав­ший ему пра­во не рис­ко­вать жиз­нью на арене, юриди­че­ски он оста­вал­ся рабом (Athen. VI. 272 F). Так, у Пав­ла в «Диге­стах» чита­ем: «Si с.101 ser­vus, quem pos­si­de­bam, pro li­be­ro se ge­rat, ut fe­cit Spar­ta­cus» (Dig. 41. 2. 3. 10)¹⁶.

Сре­ди фраг­мен­тов Дио­до­ра сохра­ни­лось интри­гу­ю­щее сооб­ще­ние о неко­ем «бла­го­де­я­нии», ока­зан­ном Спар­та­ку неиз­вест­но кем: «Спар­так, хотя он и был вар­ва­ром, полу­чив­шим как-то от неко­е­го чело­ве­ка бла­го­де­я­ние, ока­зал­ся по отно­ше­нию к нему бла­го­дар­ным: даже у вар­ва­ров при­ро­да сама учит отве­чать бла­го­дар­но­стью бла­го­де­те­лям» (Diod. XXXVIII. 21. Пер. под ред. С. П. Кон­дра­тье­ва). Воз­ни­ка­ют сле­дую­щие зако­но­мер­ные вопро­сы: когда, где и кем мог­ло быть ока­за­но озна­чен­ное бла­го­де­я­ние? Где и когда Спар­так мог воздать доб­ром за него? Отве­ча­ем на пер­вый вопрос: после пора­бо­ще­ния Спар­та­ка, в Ита­лии (так, Плу­тарх пишет, что Спар­та­ка в пер­вый раз при­ве­ли на про­да­жу в Рим. См.: Plut. Crass. 8. 4), каким-то рабо­вла­дель­цем, веро­ят­но, купив­шим Спар­та­ка на неволь­ни­чьем рын­ке. Что же Дио­дор под­ра­зу­ме­вал под «бла­го­де­я­ни­ем»? Ману­мис­сию? Вряд ли¹⁷. Веро­ят­но, речь идёт о какой-то при­ви­ле­гии, кото­рой поль­зо­вал­ся фра­ки­ец, оста­ва­ясь рабом (воз­мож­но, его сде­ла­ли вили­ком и раз­ре­ши­ли иметь семью). Впро­чем, не исклю­че­но, что сам Дио­дор не знал всех подроб­но­стей этой исто­рии. Отве­ча­ем на вто­рой вопрос: если наше пред­по­ло­же­ние вер­но, то воздать за ока­зан­ное ему бла­го­де­я­ние Спар­так мог толь­ко там же, в Ита­лии, во вре­мя вос­ста­ния (веро­ят­но, быв­ше­му гос­по­ди­ну Спар­та­ка была сохра­не­на жизнь, а его иму­ще­ство спа­се­но от раз­граб­ле­ния). Итак, Спар­та­ка, по-види­мо­му, про­да­ва­ли как мини­мум три­жды: один раз он достал­ся «доб­ро­му» гос­по­ди­ну, кото­рый ока­зал ему пре­сло­ву­тое «бла­го­де­я­ние» (Diod. XXXVIII. 21); в дру­гой раз он был куп­лен рабо­вла­дель­цем, посту­пив­шим с ним «неспра­вед­ли­во» (Plut. Crass. 8. 2); в тре­тий раз он по при­хо­ти гос­по­ди­на был про­дан в гла­ди­а­то­ры «без вины» (Var­ro ap. Char. gram. I. 133).

Е. Колен­до попы­тал­ся согла­со­вать вер­сии Фло­ра и Аппи­а­на. По его мне­нию, sti­pen­dia­rias — это не наём­ник, а дан­ник, т. е. пред­ста­ви­тель пле­ме­ни, обя­зан­но­го пла­тить Риму дань (sti­pen­dium)¹⁸. Спар­так вполне мог быть дан­ни­ком, моби­ли­зо­ван­ным в рим­скую армию вско­ре после с.102 под­чи­не­ния медов Сул­лой (85 г. до н. э.). Е. Колен­до при­нял вер­сию Э. Габ­бы¹⁹, пред­по­ло­жив­ше­го, что Спар­так попал в Ита­лию в 83 г. до н. э. в рядах вспо­мо­га­тель­ных частей (auxi­lia), слу­жив­ших под зна­мё­на­ми Сул­лы²⁰. В этом нет ниче­го неве­ро­ят­но­го: извест­но, что нема­ло фра­кий­цев в раз­ное вре­мя слу­жи­ли в рим­ской армии (Sall. Iug. 38. 6; Caes. BC. III. 4. 3; 36. 4; 95. 3; SHA. Max. I. 4—5). Несо­мнен­но, Спар­так слу­жил в кава­ле­рии. Фра­кий­цы сла­ви­лись как искус­ные наезд­ни­ки; не был исклю­че­ни­ем и пред­во­ди­тель инсур­ген­тов. Плу­тарх сооб­ща­ет, что нака­нуне решаю­щей бит­вы с арми­ей Крас­са Спар­так демон­стра­тив­но зако­лол сво­его коня и в даль­ней­шем сра­жал­ся пешим: «Перед нача­лом боя ему под­ве­ли коня, но он выхва­тил меч и убил его, гово­ря, что в слу­чае победы полу­чит мно­го хоро­ших коней от вра­гов, а в слу­чае пора­же­ния не будет нуж­дать­ся и в сво­ём» (Plut. Crass. 11. 9). Одна­ко здесь клас­сик био­гра­фи­че­ско­го жан­ра, несо­мнен­но, оши­ба­ет­ся²¹. О том, что в сво­ём послед­нем бою Спар­так сра­жал­ся вер­хом, свиде­тель­ст­ву­ет фрес­ка, обна­ру­жен­ная в 1927 г. дирек­то­ром Неа­по­ли­тан­ско­го музея А. Май­у­ри в Пом­пе­ях²². Нако­нец, Юлий Капи­то­лин в био­гра­фии Мак­си­ми­на Фра­кий­ца про­во­дит недву­смыс­лен­ные парал­ле­ли меж­ду сво­им геро­ем и Спар­та­ком² (ut erat Thrax et bar­ba­rus. SHA. Max. IX. 6), ука­зав, что Мак­си­мин начал свою армей­скую карье­ру со служ­бы в кон­ни­це (ibid. II. 2). Воз­мож­но, Спар­так даже зани­мал команд­ные долж­но­сти. Без­услов­но, опыт служ­бы в рядах рим­ской армии не про­пал для него даром: вой­ско инсур­ген­тов было воору­же­но и сфор­ми­ро­ва­но в неве­ро­ят­но сжа­тые сро­ки и с учё­том всех дости­же­ний dis­cip­li­na Ro­ma­na²⁴.

Итак, по неиз­вест­ной при­чине (воз­мож­но, имел место какой-то кон­фликт с коман­до­ва­ни­ем²⁵) Спар­так дезер­ти­ро­вал и стал «раз­бой­ни­ком». Поми­мо Фло­ра, о таком пово­ро­те в био­гра­фии пред­во­ди­те­ля bel­lum ser­vi­le кос­вен­ным обра­зом свиде­тель­ст­ву­ет Тацит, упо­доб­ляя Спар­та­ку «дезер­ти­ра и раз­бой­ни­ка» Так­фа­ри­на­та (Tac. Ann. III. 73. 2). Выхо­дит, что сна­ча­ла Спар­так попал к рим­ля­нам в плен (воз­мож­но, как пред­во­ди­тель с.103 «пар­ти­зан­ско­го» отряда), затем был про­дан в раб­ство (непо­нят­но, поче­му его не отпра­ви­ли пря­ми­ком на крест или на аре­ну амфи­те­ат­ра как дезер­ти­ра и «раз­бой­ни­ка»), а спу­стя какое-то вре­мя ока­зал­ся в гла­ди­а­тор­ской шко­ле²⁶. В исто­рии с дезер­тир­ст­вом и пора­бо­ще­ни­ем Спар­та­ка оста­ёт­ся мно­го неяс­но­го. Здесь воз­мож­ны раз­ные вари­ан­ты раз­ви­тия собы­тий. Напри­мер, Спар­так, слу­жив­ший под рим­ски­ми зна­мё­на­ми во вспо­мо­га­тель­ных вой­сках, во вре­мя оче­ред­ной кам­па­нии во Фра­кии дезер­ти­ро­вал и вме­сте с сооте­че­ст­вен­ни­ка­ми вое­вал про­тив рим­лян (тогда-то в гла­зах рим­лян он и стал «раз­бой­ни­ком», ибо те не счи­та­ли достой­ны­ми про­тив­ни­ка­ми пред­ста­ви­те­лей мест­ных пле­мён, у кото­рых даже не было еди­но­го вла­сти­те­ля). Попав в плен, отваж­ный фра­ки­ец стал рабом (опять-таки непо­нят­но, поче­му рим­ляне не каз­ни­ли его за дезер­тир­ство и «раз­бой»), а впо­след­ст­вии (веро­ят­но, после двух, а, может быть, и более про­даж) бла­го­да­ря сво­им физи­че­ским дан­ным был про­дан в гла­ди­а­то­ры.

Пред­по­ло­жим, что прав Э. Габ­ба: Спар­так ока­зал­ся вме­сте с Сул­лой в Ита­лии и при­нял уча­стие в граж­дан­ской войне 83—82 гг. до н. э. В этом слу­чае ему при­шлось бы сра­жать­ся в рядах рим­ской армии про­тив рим­лян же, что фор­маль­но не про­ти­во­ре­чит ни вер­сии Фло­ра, ни извест­но­му свиде­тель­ству Аппи­а­на. Вме­сте с тем в ситу­а­ции граж­дан­ской вой­ны дезер­тир­ство, о кото­ром пишет Флор, мог­ло озна­чать лишь пере­ход Спар­та­ка из лаге­ря Сул­лы на сто­ро­ну его про­тив­ни­ков. Энер­гич­ный фра­ки­ец вполне мог воз­гла­вить неболь­шой отряд и какое-то вре­мя вести про­тив сул­лан­цев «малую вой­ну», став в их гла­зах не толь­ко дезер­ти­ром, но и «раз­бой­ни­ком» (lat­ro). Нако­нец, он был захва­чен в плен и про­дан в раб­ство (и сно­ва воз­ни­ка­ет вопрос без отве­та: поче­му сул­лан­цы сра­зу не отпра­ви­ли Спар­та­ка на крест или на аре­ну амфи­те­ат­ра? Может быть, в этом и заклю­ча­лось выше­упо­мя­ну­тое «бла­го­де­я­ние»?). Разу­ме­ет­ся, это толь­ко гипо­те­за. Пожа­луй, кос­вен­ным дово­дом в её поль­зу может слу­жить про­де­мон­стри­ро­ван­ное Спар­та­ком в ходе «раб­ской вой­ны» отмен­ное зна­ние ита­лий­ско­го теат­ра воен­ных дей­ст­вий.

Несо­мнен­но одно: в спар­та­ков­ском дви­же­нии 74/73—71 гг. до н. э., поми­мо мас­сы рабов, при­ни­ма­ли уча­стие и сво­бод­ные люди, сре­ди кото­рых, конеч­но же, были уцелев­шие мари­ан­цы и дру­гие оппо­зи­ци­он­ные эле­мен­ты, недо­воль­ные оли­гар­хи­че­ским режи­мом²⁷. Тогда, по сло­вам Аппи­а­на, «почти вся Ита­лия отпа­ла от рим­лян вслед­ст­вие нена­ви­сти к ним… и всту­пи­ла в союз про­тив них со Спар­та­ком-гла­ди­а­то­ром» (App. Mithr. 109. 520. Пер. С. П. Кон­дра­тье­ва. Ср.: Them. VII. 86 C—D; Aug. Civ. Dei. III. 26). Прав­да, тот же Аппи­ан отме­ча­ет, что «ни один ита­лий­ский город не при­мкнул к мятеж­ни­кам; это были рабы, пере­беж­чи­ки и вся­кий сброд» с.104 (App. BC. I. 117. 547). Тем не менее, на наш взгляд, име­ют­ся вес­кие осно­ва­ния рас­смат­ри­вать «спар­та­ков­скую вой­ну» в первую оче­редь как реци­див граж­дан­ских войн в Ита­лии пер­вой чет­вер­ти I в. до н. э.

Так или ина­че, дезер­тир и «раз­бой­ник» Спар­так попал в плен, был про­дан в раб­ство, а затем стал гла­ди­а­то­ром. В своё вре­мя А. В. Мишу­лин пред­по­ло­жил, что «систе­ма­ти­че­ское бег­ство Спар­та­ка от сво­их вла­дель­цев и было пово­дом для осуж­де­ния его в гла­ди­а­то­ры»²⁸. Одна­ко эта точ­ка зре­ния про­ти­во­ре­чит дан­ным источ­ни­ков, а имен­но Плу­тар­ха и Варро­на. Соглас­но Плу­тар­ху, в гла­ди­а­тор­ской шко­ле Гнея Лен­ту­ла Бати­а­та Спар­так вме­сте со сво­и­ми това­ри­ща­ми по несча­стью ока­зал­ся вслед­ст­вие «неспра­вед­ли­во­сти» (ἀδι­κία) купив­ше­го их гос­по­ди­на (Plut. Crass. 8. 2). Из дошед­шей до нас репли­ки Варро­на сле­ду­ет, что «Спар­так без вины был отдан в гла­ди­а­то­ры (Spar­ta­co in­no­cen­te co­niec­to ad gla­dia­to­rium)» (Var­ro ap. Char. gram. I. 133). Флор (II. 8. 8 = III. 20. 8) уточ­ня­ет: бла­го­да­ря сво­им физи­че­ским дан­ным (in ho­no­rem vi­rium). Сле­ду­ет учи­ты­вать, что «хозя­ин мог отпра­вить раба в гла­ди­а­тор­скую шко­лу и за вину и без вины — воля его была тут пол­ной»²⁹. Поэто­му, что каса­ет­ся суж­де­ний Варро­на и Плу­тар­ха, в обо­их слу­ча­ях име­ет место не пра­во­вая, а мораль­ная оцен­ка свер­шив­ше­го­ся фак­та. Со сто­ро­ны антич­ных авто­ров это была попыт­ка объ­яс­не­ния при­чин воз­ник­но­ве­ния заго­во­ра гла­ди­а­то­ров (неспра­вед­ли­вость порож­да­ет оже­сто­че­ние и жаж­ду мести).

Как извест­но, бежав­ших из Капуи гла­ди­а­то­ров воз­гла­вил «интер­на­цио­наль­ный три­ум­ви­рат» — фра­ки­ец Спар­так, оск Крикс и грек Эно­май³⁰. В ско­ром вре­ме­ни Спар­так стал лиде­ром, вопло­тив­шим в себе «прин­цип авто­кра­ти­че­ско­го руко­вод­ства»³¹. Кро­ме этих трёх вождей, нам извест­ны име­на двух сорат­ни­ков Спар­та­ка, коман­до­вав­ших гал­ло-гер­ман­ским кон­тин­ген­том в вой­ске повстан­цев. Это Ган­ник и Каст. Пер­вый был инсуб­ром (сле­до­ва­тель­но, до того, как пре­тер­петь ca­pi­tis de­mi­nu­tio ma­xi­ma, он обла­дал пра­ва­ми латин­ско­го граж­дан­ства), а вто­рой — рим­ля­ни­ном³². Как они попа­ли в гла­ди­а­то­ры, мы не зна­ем. Извест­но толь­ко, что это про­изо­шло вслед­ст­вие «неспра­вед­ли­во­сти», о кото­рой пишет Плу­тарх (Plut. Crass. 8. 2). На наш взгляд, нет ниче­го неве­ро­ят­но­го в том, что Ган­ник и Каст были мари­ан­ски­ми офи­це­ра­ми, выжив­ши­ми в жесто­ких бит­вах граж­дан­ской вой­ны и уцелев­ши­ми в ходе кро­ва­вых сул­лан­ских репрес­сий. Фра­ки­ец Спар­так (быв­ший дезер­тир и гла­ди­а­тор), грек Эно­май (веро­ят­но, быв­ший раз­бой­ник или пират) и три уро­жен­ца Ита­лии (Крикс, Ган­ник и Каст — с.105 воз­мож­но, быв­шие мари­ан­цы), все с огром­ным бое­вым опы­том, под­ня­ли зна­мя мяте­жа с явным наме­ре­ни­ем не бежать за пре­де­лы Ита­лии, а начать жесто­кую и бес­ком­про­мисс­ную борь­бу с рим­ским оли­гар­хи­че­ским режи­мом³³.

В заклю­че­ние отме­тим, что в силу край­ней скудо­сти источ­ни­ков невоз­мож­но не толь­ко рекон­струи­ро­вать под­лин­ную био­гра­фию Спар­та­ка до нача­ла вос­ста­ния, но и выяс­нить под­лин­ные моти­вы, цели и зада­чи отваж­но­го пред­во­ди­те­ля инсур­ген­тов. Не толь­ко собы­тия жиз­ни Спар­та­ка до 74/73 г. до н. э. покры­ты мра­ком неиз­вест­но­сти: то же самое отно­сит­ся и к замыс­лам вели­ко­го фра­кий­ца. Это тай­на, кото­рую он унёс с собой в моги­лу. Если Спар­так изна­чаль­но не соби­рал­ся уво­дить свои вой­ска из Ита­лии, каков был план его даль­ней­ших дей­ст­вий? Наме­ре­вал­ся ли он влить­ся в мощ­ную анти­рим­скую коа­ли­цию в соста­ве Пон­тий­ской дер­жа­вы царя Мит­ри­да­та VI Эвпа­то­ра, мятеж­ных испан­ских про­вин­ций Квин­та Сер­то­рия и эскадр кили­кий­ских пира­тов, чтобы тем самым ока­зать серь­ёз­ную под­держ­ку сво­им сооте­че­ст­вен­ни­кам, геро­и­че­ски сра­жав­шим­ся в то вре­мя с арми­ей Мар­ка Лукул­ла? Нако­нец, не может не воз­ник­нуть вопрос: насколь­ко само­сто­я­тель­ной поли­ти­че­ской фигу­рой был Спар­так? Воз­мож­но, его в извест­ной сте­пе­ни исполь­зо­ва­ли рим­ско-ита­лий­ские поли­ти­че­ские силы анти­сул­лан­ской и, сле­до­ва­тель­но, анти­се­нат­ской ори­ен­та­ции? Если так, то «спар­та­ков­скую вой­ну» сле­ду­ет рас­смат­ри­вать в кон­тек­сте граж­дан­ских смут в Ита­лии I в. до н. э. Едва ли ситу­а­ция с источ­ни­ка­ми, осве­щаю­щи­ми собы­тия bel­lum ser­vi­le, когда-либо прин­ци­пи­аль­но изме­нит­ся к луч­ше­му (веро­ят­ность сен­са­ци­он­ных откры­тий в этой обла­сти ничтож­но мала). Как бы то ни было, гран­ди­оз­ная фигу­ра Спар­та­ка все­гда будет вол­но­вать умы и при­вле­кать к себе всё новых иссле­до­ва­те­лей, стре­мя­щих­ся понять и оце­нить мас­штаб этой неза­у­ряд­ной лич­но­сти.