Историография об участии рабов в движении Секста Помпея в 43—36 гг. до н. э.

Про­бле­ма уча­стия рабов в дви­же­нии Секс­та Пом­пея, несмот­ря на доста­точ­но подроб­ное осве­ще­ние в источ­ни­ках, до сих пор оста­ет­ся одной из наи­бо­лее дис­кус­си­он­ных в исто­рио­гра­фии рас­смат­ри­вае­мо­го пери­о­да. Совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли, подоб­но древним авто­рам, при­зна­ют нали­чие рабов сре­ди сто­рон­ни­ков Пом­пея-млад­ше­го, но рас­хо­дят­ся в опре­де­ле­нии их зна­че­ния и вли­я­ния на его поли­ти­ку.

Антич­ная исто­рио­гра­фия выра­бота­ла два под­хо­да к реше­нию постав­лен­ной про­бле­мы. Наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ной была точ­ка зре­ния, соглас­но кото­рой рабы, наряду с пира­та­ми и дезер­ти­ра­ми, состав­ля­ли осно­ву соци­аль­ной базы государ­ства Секс­та Пом­пея. Впер­вые появи­лась она в лите­ра­тур­ном окру­же­нии непри­ми­ри­мо­го про­тив­ни­ка Секс­та — пер­во­го рим­ско­го импе­ра­то­ра Цеза­ря Авгу­ста. В тече­ние четы­рех деся­ти­ле­тий еди­но­лич­но­го прав­ле­ния Август, сам не чуж­дый увле­че­нию лите­ра­ту­рой, настой­чи­во выра­ба­ты­вал тре­бо­ва­ния, предъ­яв­ля­е­мые к исто­ри­че­ским про­из­веде­ни­ям, фор­ми­ро­вал тра­ди­цию, в соот­вет­ст­вии с кото­рой сле­до­ва­ло рас­смат­ри­вать собы­тия про­шло­го и насто­я­ще­го.

Рам­ки, в пре­де­лах кото­рых мог­ли работать иссле­до­ва­те­ли эпо­хи II три­ум­ви­ра­та, были доволь­но точ­но очер­че­ны в про­из­веде­ни­ях, вышед­ших из-под пера само­го Авгу­ста. До наших дней сохра­ни­лось лишь одно из них — крат­кая офи­ци­аль­ная авто­био­гра­фия, извест­ная как «Дея­ния боже­ст­вен­но­го Авгу­ста». Дру­гие сочи­не­ния не сохра­ни­лись, сре­ди них «Авто­био­гра­фия» (доведен­ная до пери­о­да Кан­та­брий­ской вой­ны), «Сици­лия» (посвя­щен­ная войне про­тив Секс­та Пом­пея), речи, обшир­ная пере­пис­ка¹. Имен­но эти про­из­веде­ния, хоро­шо извест­ные в импе­ра­тор­скую эпо­ху, зада­ва­ли тра­ди­цию оце­нок и интер­пре­та­ции собы­тий рим­ской исто­рии, кото­рую мы можем про­следить даже на осно­ва­нии «Дея­ний…»².

Секст Пом­пей, смер­тель­ный враг Цеза­ря Авгу­ста, не мог, разу­ме­ет­ся, не полу­чить рез­ко отри­ца­тель­ной оцен­ки в его про­из­веде­ни­ях. К лич­ной нена­ви­сти, кото­рую Секст у него вызы­вал, добав­ля­лась клас­со­вая нена­висть лиде­ра рабо­вла­дель­че­ских сло­ев ита­лий­ско­го обще­ства к чело­ве­ку, кото­рый одну из основ­ных ста­вок в сво­ей борь­бе делал на осво­бож­дае­мых им рабов³.

Оцен­ка, дан­ная Секс­ту Пом­пею Авгу­стом, была впо­след­ст­вии рас­ти­ра­жи­ро­ва­на в про­из­веде­ни­ях антич­ной исто­рио­гра­фии. В соот­вет­ст­вии с предъ­яв­ля­е­мы­ми импе­ра­тор­ской цен­зу­рой тре­бо­ва­ни­я­ми, Секст изо­бра­жал­ся совер­шен­но отри­ца­тель­ной лич­но­стью. Вой­на про­тив него объ­яв­ля­лась вой­ной с раба­ми; про­ти­во­по­став­ля­лись отец и сын Пом­пеи: отец — истин­ный рим­ля­нин, зна­ме­ни­тый пол­ко­во­дец, сын — отще­пе­нец, гла­варь шай­ки рабов и пира­тов⁴.

Август назвал вой­ну про­тив Секс­та Пом­пея «раб­ской вой­ной» (bel­lum ser­vi­le). Этот тер­мин был исполь­зо­ван не слу­чай­но. Рим­ские исто­ри­ки назы­ва­ли «раб­ски­ми вой­на­ми» вос­ста­ния рабов на Сици­лии в кон­це II века до н. э. Таким обра­зом, рим­ля­нам под­со­зна­тель­но навя­зы­вал­ся нуж­ный импе­ра­тор­ской вла­сти образ Секс­та Пом­пея — вожа­ка рабов, наслед­ни­ка Евна и Афи­ни­о­на. Един­ство мест дей­ст­вия толь­ко уси­ли­ва­ло срав­не­ние и, по мере уда­ле­ния от собы­тий, «раб­ские вой­ны» в умах рим­лян долж­ны были слить­ся в одну, а Секст окон­ча­тель­но занять свое место в исто­рии как раз­бой­ник и раб­ский вожак⁵.

Как уже отме­ча­лось выше, взгляды Авгу­ста на роль рабов в дви­же­нии Секс­та Пом­пея широ­ко рас­про­стра­ни­лись и заня­ли веду­щее поло­же­ние в антич­ной исто­рио­гра­фии⁶. Одна­ко сохра­ни­лась и дру­гая точ­ка, в соот­вет­ст­вии с кото­рой соци­аль­ная струк­ту­ра дви­же­ния Секс­та была более слож­ной и рабы были лишь одной из соци­аль­ных групп, не обла­дав­шей осо­бым вли­я­ни­ем. Вид­ней­шим пред­ста­ви­те­лем это­го направ­ле­ния был Аппи­ан Алек­сан­дрий­ский, жив­ший в пер­вой поло­вине II в. н. э.

Это вре­мя харак­те­ри­зу­ет­ся изме­не­ни­ем отно­ше­ний меж­ду прин­цеп­са­ми и сена­то­ра­ми, из среды кото­рых, в основ­ном, и выхо­ди­ли писа­те­ли. На сме­ну пери­о­ду пре­сле­до­ва­ний, терро­ра по отно­ше­нию к знат­ным родам, при­хо­дит эпо­ха, когда «каж­дый может думать, что хочет и гово­рить, что дума­ет»⁷. Импе­ра­тор­ская цен­зу­ра осла­бе­ва­ет, и исто­ри­ки полу­ча­ют воз­мож­ность опи­сы­вать про­шлое в соот­вет­ст­вии с соб­ст­вен­ны­ми убеж­де­ни­я­ми.

Аппи­ан Алек­сан­дрий­ский оста­вил наи­бо­лее бес­при­страст­ное опи­са­ние собы­тий 40—30 гг. до н. э. Он с рав­ной тща­тель­но­стью отме­ча­ет все поступ­ки Цеза­ря Окта­ви­а­на и Секс­та Пом­пея, как поло­жи­тель­ные, так и небла­го­вид­ные⁸. Избе­гая штам­пов, харак­тер­ных для авгу­стов­ской исто­рио­гра­фии, писа­тель стре­мит­ся опре­де­лить соци­аль­ный состав государ­ства млад­ше­го Пом­пея.

Аппи­ан отвер­га­ет пред­став­ле­ния о дви­же­нии Секс­та Пом­пея как о вос­ста­нии рабов. По его мне­нию, зна­че­ние рабов было вели­ко толь­ко в нача­ле его само­сто­я­тель­ной поли­ти­че­ской карье­ры — до захва­та Сици­лии, хотя и тогда они высту­па­ли не в оди­ноч­ку, а сов­мест­но с быв­ши­ми сол­да­та­ми Гн. Пом­пея Вели­ко­го, изгнан­ни­ка­ми, про­вин­ци­а­ла­ми⁹. В даль­ней­шем роль рабов умень­ши­лась. В резуль­та­те про­скрип­ций, выво­да коло­ний вете­ра­нов, раз­гро­ма рес­пуб­ли­кан­цев на Восто­ке, перу­зин­ской вой­ны постра­дав­шие, про­тив­ни­ки три­ум­ви­ров, бежа­ли к Секс­ту. «Кто боял­ся за себя, кто был лишен сво­его иму­ще­ства, кто совер­шен­но не при­зна­вал ново­го государ­ст­вен­но­го строя — все они ско­рее шли к нему; кро­ме них и моло­дежь, стре­мив­ша­я­ся участ­во­вать в войне ради нажи­вы и не при­да­вав­шая ника­ко­го зна­че­ния тому, под чьи­ми зна­ме­на­ми она сра­жа­ет­ся, — ведь везде она сра­жа­ет­ся вме­сте с рим­ля­на­ми — так­же и она охот­нее все­го шла к Пом­пею, сто­яв­ше­му, по ее мне­нию, за наи­бо­лее спра­вед­ли­вое дело»¹⁰. В целом, как отме­ча­ет Аппи­ан, соци­аль­ный состав армии Секс­та Пом­пея ничем не отли­чал­ся от армий три­ум­ви­ров¹¹.

Пере­ход вла­сти от Анто­ни­нов к Севе­рам и после­до­вав­шие за этим граж­дан­ские вой­ны изме­ни­ли отно­ше­ние вла­сти к лите­ра­ту­ре. Писа­те­ли нача­ли воз­вра­щать­ся к тра­ди­ци­ям авгу­стов­ской исто­рио­гра­фии, рас­смат­ри­вая, в част­но­сти, дви­же­ние Секс­та Пом­пея как раб­скую вой­ну, а его соци­аль­ной опо­ры назы­вая рабов¹².

Таким обра­зом, антич­ная исто­рио­гра­фия дала две основ­ные точ­ки зре­ния на сущ­ность дви­же­ния Секс­та Пом­пея и, в этой свя­зи, на роль рабов в нем. Совре­мен­ная исто­рио­гра­фия антич­но­сти в целом сохра­ня­ет те же два под­хо­да.

Фран­цуз­ский исто­рик XVIII века Г. Рол­лен в мно­готом­ном труде «Рим­ская исто­рия от осно­ва­ния Рима до бит­вы при Акции» собрал огром­ный фак­ти­че­ский мате­ри­ал, но это досто­ин­ство явля­ет­ся одно­вре­мен­но и недо­стат­ком. Погре­бен­ный под мас­сой фак­тов, при­во­ди­мых антич­ны­ми писа­те­ля­ми, автор был вынуж­ден сле­до­вать за ними и в оцен­ках тех или иных собы­тий. Рас­суж­дая о соци­аль­ной струк­ту­ре дви­же­ния Секс­та Пом­пея, Г. Рол­лен отме­ча­ет его слож­ность. Поми­мо пира­тов, рабов и раз­бой­ни­ков он назы­ва­ет в чис­ле сто­рон­ни­ков Секс­та бежен­цев из ита­лий­ских горо­дов, чье иму­ще­ство было кон­фис­ко­ва­но при выведе­нии коло­ний вете­ра­нов. Впро­чем, по мне­нию авто­ра, подоб­ная слож­ность соци­аль­но­го соста­ва свя­за­на не со стрем­ле­ни­ем Секс­та Пом­пея к опо­ре на широ­кие слои насе­ле­ния, а с нераз­бор­чи­во­стью его при при­е­ме сто­рон­ни­ков, так как Секст, яко­бы, при­ни­мал «всех без раз­бо­ра, кто толь­ко захо­тел ему слу­жить»¹³. Г. Рол­лен назы­ва­ет сре­ди его сто­рон­ни­ков и проскри­би­ро­ван­ных, но не при­да­ет их при­сут­ст­вию боль­шо­го зна­че­ния, даже не упо­ми­ная их при пере­чис­ле­нии соци­аль­ных групп в дви­же­нии Секс­та Пом­пея¹⁴.

Г. Вебер (сер. XIX в.) вооб­ще не отме­тил рабов в каче­стве одной из соци­аль­ных основ государ­ства Секс­та, ука­зав на его кор­сар­ский харак­тер и, соот­вет­ст­вен­но, на пират­ский состав дви­же­ния¹⁵.

В кон­це XIX — нача­ле XX вв. в исто­рио­гра­фии антич­но­сти доми­ни­ру­ет тео­рия о рабах как об основ­ной соци­аль­ной состав­ля­ю­щей государ­ства Секс­та Пом­пея. Дан­ной точ­ки зре­ния при­дер­жи­ва­ют­ся веду­щие зару­беж­ные и оте­че­ст­вен­ные исто­ри­ки, иссле­до­вав­шие про­бле­му — Р. Ю. Вип­пер, М. И. Ростов­цев, Г. Ферре­ро.

Р. Ю. Вип­пер в «Очер­ках исто­рии Рим­ской импе­рии» отме­ча­ет соци­аль­ную пест­ро­ту «мор­ской дер­жа­вы Пом­пея», выде­ляя проскри­би­ро­ван­ных, ита­лий­цев, под­верг­ших­ся кон­фис­ка­ци­ям при выво­де воен­ных коло­ний, рес­пуб­ли­кан­цев, спас­ших­ся после Филипп и сто­рон­ни­ков Л. Анто­ния, выжив­ших после перу­зин­ско­го раз­гро­ма. Но, отме­ча­ет исто­рик, «рабы и воль­ноот­пу­щен­ни­ки обра­зо­ва­ли основ­ную силу Пом­пея», при­чем под­чер­ки­ва­ет, что «пре­об­ла­да­ние рабов, и при­том эле­мен­та чуже­стран­но­го» при­да­ет борь­бе Секс­та Пом­пея про­тив три­ум­ви­ров клас­со­вый харак­тер (по тер­ми­но­ло­гии исто­ри­ка — «рез­кий соци­аль­ный кон­фликт»)¹⁶.

К тем же выво­дам, что и Р. Ю. Вип­пер при­хо­дит в сво­их иссле­до­ва­ни­ях и дру­гой круп­ный уче­ный-анти­ко­вед М. И. Ростов­цев. По его мне­нию, дви­же­ние Секс­та Пом­пея — это новое вос­ста­ние рабов, объ­еди­нен­ных общим стрем­ле­ни­ем к сво­бо­де и к свер­же­нию гне­та рабо­вла­дель­цев. Вой­на Окта­ви­а­на с Секс­том выде­ля­ет­ся Ростов­це­вым из череды граж­дан­ских и внеш­них войн кон­ца рес­пуб­ли­ки. «Вой­на с Пом­пе­ем, — пишет он, — была вой­ной не граж­дан­ской и не с враж­деб­ны­ми наци­я­ми, а с обез­до­лен­ны­ми соци­аль­ны­ми эле­мен­та­ми, создан­ны­ми орга­ни­за­ци­ей раб­ско­го труда»¹⁷.

К соци­аль­ной осно­ве государ­ства Секс­та Пом­пея М. И. Ростов­цев отно­сит так­же и пират­ство, не всту­пая при этом в про­ти­во­ре­чие с тези­сом о подав­ля­ю­щем зна­че­нии рабов в нем. Исто­рик, делая обзор пират­ства в иссле­ду­е­мую эпо­ху, отме­ча­ет, что источ­ни­ком попол­не­ния кор­сар­ских эскадр было, преж­де все­го, бег­ство рабов. Пират­ство явля­лось един­ст­вен­ной фор­мой соци­аль­но­го про­те­ста «обез­до­лен­ных эле­мен­тов», так как на суше бег­лые рабы не мог­ли про­ти­во­сто­ять про­фес­сио­наль­ной армии Рима¹⁸.

Раз­ли­ча­ют­ся выво­ды Р. Ю. Вип­пе­ра и М. И. Ростов­це­ва при опре­де­ле­нии роли Секс­та Пом­пея в создан­ном им государ­стве. Если Р. Ю. Вип­пер счи­та­ет Пом­пея само­сто­я­тель­ным поли­ти­че­ским дея­те­лем, пре­тен­ден­том на власть в Рим­ской дер­жа­ве, толь­ко исполь­зу­ю­щим в сво­их инте­ре­сах соци­аль­ное воз­му­ще­ние рабов¹⁹, то, по мне­нию М. И. Ростов­це­ва, Секст не более чем сим­вол, вокруг кото­ро­го объ­еди­ни­лись рабы для отста­и­ва­ния сво­их инте­ре­сов. «В их среде, — пишет исто­рик, — про­ис­хо­ди­ло бро­же­ние, они иска­ли сво­бо­ды и в момент воз­вра­ще­ния Окта­ви­а­на на запад (42 г. до н. э. — В. Р.) вся Ита­лия была насы­ще­на шай­ка­ми бег­лых рабов, кото­рые жда­ли вождя. Таким вождем стал Секст Пом­пей»²⁰.

Опо­ра на рабов ста­ла, по мне­нию М. И. Ростов­це­ва, при­чи­ной неста­биль­но­сти, непроч­но­сти сици­лий­ской дер­жа­вы Секс­та Пом­пея. Опи­ра­ясь на рабов и пира­тов нель­зя создать мир­ное государ­ство, оно может суще­ст­во­вать лишь ведя кор­сар­скую поли­ти­ку. По этой при­чине рас­пал­ся союз Окта­ви­а­на, Анто­ния и Пом­пея, заклю­чен­ный в Мизене (исто­рик назы­ва­ет его III три­ум­ви­ра­том). Собрав­ший­ся с сила­ми за вре­мя мир­ной пере­дыш­ки Окта­виан уни­что­жил государ­ство рабов²¹.

«Секст Пом­пей, этот царь всех оби­жен­ных и угне­тен­ных, глав­ным обра­зом бег­лых рабов»²² был един­ст­вен­ным объ­еди­ня­ю­щим зве­ном в их дви­же­нии, как уже отме­ча­лось выше — сим­во­лом, вокруг кото­ро­го объ­еди­ня­лись «обез­до­лен­ные эле­мен­ты». Это при­ве­ло, по мне­нию М. И. Ростов­це­ва, к тому, что после гибе­ли Секс­та «пре­ем­ни­ка ему не нашлось» и создан­ное им государ­ство рас­па­лось²³.

Г. Ферре­ро при­дер­жи­ва­ет­ся в целом того же под­хо­да к оцен­ке роли рабов в государ­стве Секс­та Пом­пея, что и Р. Ю. Випер и М. И. Ростов­цев. Он счи­та­ет, что осно­вой вой­ска Пом­пея были рабы сици­лий­ских доме­нов, при­над­ле­жав­ших рим­ским всад­ни­кам и экс­про­прии­ро­ван­ных Секс­том. Исполь­зуя рабов Секст «уста­но­вил посреди моря на трех ост­ро­вах дес­по­ти­че­ское управ­ле­ние на ази­ат­ский манер; он сде­лал­ся насто­я­щим монар­хом, имея в каче­стве мини­ст­ров обра­зо­ван­ных восточ­ных воль­ноот­пу­щен­ни­ков сво­его отца». Покро­ви­тель­ст­вуя низ­шим сло­ям обще­ства, пре­вра­тив Сици­лию в убе­жи­ще «для всех рабов, желаю­щих всту­пить в его армию», Секст Пом­пей, по мне­нию Г. Ферре­ро, подо­зри­тель­но отно­сил­ся к пред­ста­ви­те­лям зна­ти, бежав­шим к нему, допус­кая по отно­ше­нию к ним «жесто­кость и наси­лие»²⁴.

После Пер­вой миро­вой вой­ны и Октябрь­ской рево­лю­ции в исто­рио­гра­фии про­ис­хо­дят изме­не­ния в оцен­ках вза­и­моот­но­ше­ний Секс­та Пом­пея и рабов. Иссле­до­ва­те­ли отхо­дят от пони­ма­ния дви­же­ния Пом­пея как уни­каль­но­го, кон­ста­ти­руя посто­ян­ность исполь­зо­ва­ния рабов рим­ски­ми про­ти­во­бор­ст­ву­ю­щи­ми поли­ти­че­ски­ми груп­пи­ров­ка­ми в граж­дан­ских вой­нах.

В фун­да­мен­таль­ной «Исто­рии раб­ства в антич­ном мире» фран­цуз­ский иссле­до­ва­тель А. Вал­лон так­же при­дер­жи­ва­ет­ся точ­ки зре­ния о рабах, как соци­аль­ной опо­ре дви­же­ния Секс­та Пом­пея. Он, по сло­вам исто­ри­ка, «вся­че­ски уха­жи­вал за сво­и­ми воль­ноот­пу­щен­ни­ка­ми и слу­га­ми, чтобы удер­жать их при себе, и, вла­дея Сици­ли­ей, он зна­чи­тель­но уве­ли­чил свою армию навер­бо­ван­ны­ми там раба­ми».

Одна­ко, собрав сведе­ния антич­ных авто­ров о при­вле­че­нии рабов к уча­стию в граж­дан­ских вой­нах II—I вв. до н. э., А. Вал­лон при­шел к выво­ду, что подоб­ная прак­ти­ка была посто­ян­ной. «Как сообщ­ни­ки заго­во­ров или как сол­да­ты в граж­дан­ских вой­нах, рабы при­ни­ма­ли уча­стие во всех рево­лю­ци­ях, потря­сав­ших рес­пуб­ли­ку». Осо­бен­но­стью дви­же­ния Секс­та Пом­пея было то, что он пер­вым из поли­ти­че­ских лиде­ров кон­ца рес­пуб­ли­ки учи­ты­вал инте­ре­сы рабов в сво­ей дея­тель­но­сти. Выра­же­ни­ем это­го стал Мизен­ский мир­ный дого­вор 39 г. до н. э. меж­ду Секс­том и три­ум­ви­ра­ми. Впер­вые в миро­вой исто­рии рабы ука­зы­ва­ют­ся в нем как один из рав­но­прав­ных субъ­ек­тов согла­ше­ния. «Вер­ный дан­но­му сло­ву, — пишет А. Вал­лон, — Секст в дого­во­ре с три­ум­ви­ра­ми потре­бо­вал (и добил­ся — В. Р.) сво­бо­ды для всех, кто сра­жал­ся под его нача­лом». При­зна­ние рабов само­сто­я­тель­ным субъ­ек­том пра­ва свя­зы­ва­ет­ся авто­ром имен­но с млад­шим Пом­пе­ем, так как после его раз­гро­ма три­ум­ви­ры пере­смот­ре­ли мизен­ские дого­во­рен­но­сти в части, их касаю­щей­ся. По при­ка­зу Цеза­ря Окта­ви­а­на полу­чив­шие сво­бо­ду рабы были схва­че­ны и воз­вра­ще­ны преж­ним хозя­е­вам или каз­не­ны²⁵.

Одно­вре­мен­но с А. Вал­ло­ном подоб­ную точ­ку зре­ния выска­зал и англий­ский исто­рик Р. Сайм. В отли­чие от иссле­до­ва­те­лей кон­ца XIX — нача­ла XX вв., счи­тав­ших рабов одной из сто­рон «соци­аль­но­го кон­флик­та», Р. Сайм, вво­дя поня­тие «соци­аль­ной рево­лю­ции», опре­де­лил носи­те­лем ее идей сво­бод­ный про­ле­та­ри­ат Ита­лии. При этом не сбра­сы­ва­ет­ся со сче­тов и дви­же­ние Секс­та Пом­пея. «Соци­аль­ная рево­лю­ция, — по мне­нию иссле­до­ва­те­ля, — мог­ла и рабов заклю­чить в свои объ­я­тия»²⁶.

Оте­че­ст­вен­ная исто­ри­че­ская нау­ка после Октябрь­ской рево­лю­ции пошла сво­им, отлич­ным от евро­пей­ской, путем. Доми­ни­ро­ва­ние фор­ма­ци­он­но­го под­хо­да К. Марк­са при­ве­ло к упро­ще­нию и фор­ма­ли­за­ции исто­ри­че­ских про­цес­сов. Поли­ти­че­ская исто­рия сво­ди­лась к борь­бе анта­го­ни­сти­че­ских клас­сов, в нашем слу­чае — рабов и рабо­вла­дель­цев.

В 1935 г. на I Все­со­юз­ном съезде кол­хоз­ни­ков-удар­ни­ков И. В. Ста­лин ука­зал, что «рево­лю­ция рабов лик­види­ро­ва­ла рабо­вла­дель­цев и отме­ни­ла рабо­вла­дель­че­скую фор­му экс­плуа­та­ции трудя­щих­ся»²⁷. Совет­ские уче­ные-анти­ко­веды в тех кон­крет­но-исто­ри­че­ских усло­ви­ях были обя­за­ны выпол­нить дан­ные ука­за­ния. Одна­ко, учи­ты­вая то, что рабо­вла­дель­че­ский строй пал в V в. н. э., а круп­ней­шие выступ­ле­ния рабов в древ­нем мире отно­сят­ся к «рево­лю­ци­он­но­му веку Рима» — II—I вв. до н. э. — схе­му было необ­хо­ди­мо дора­ботать.

Для согла­со­ва­ния ука­за­ний И. В. Ста­ли­на и реаль­но-исто­ри­че­ских про­цес­сов была выра­бота­на тео­рия «двух­этап­ной рево­лю­ции рабов». Основ­ны­ми ее выра­зи­те­ля­ми ста­ли извест­ные совет­ские исто­ри­ки С. И. Ковалев, А. В. Мишу­лин и ряд дру­гих иссле­до­ва­те­лей.

С. И. Ковалев писал: «Рево­лю­ция рабов про­шла две фазы, два эта­па. Пер­вый этап — граж­дан­ские вой­ны кон­ца рес­пуб­ли­ки. На этом эта­пе рево­лю­ция была раз­би­та. Нача­лась реак­ция, завер­шив­ша­я­ся уста­нов­ле­ни­ем импе­рии. Про­шло око­ло 300 лет отно­си­тель­но­го граж­дан­ско­го мира, после чего в III в. нача­лась вто­рая фаза рево­лю­ции, про­дол­жав­ша­я­ся с неболь­ши­ми пере­ры­ва­ми в тече­ние IV и V вв. и закон­чив­ша­я­ся гибе­лью запад­ной поло­ви­ны импе­рии»²⁸.

Пер­вый этап рево­лю­ции рабов вклю­чал в себя Сици­лий­ские вос­ста­ния, вос­ста­ние Спар­та­ка и завер­шал­ся гибе­лью «государ­ства рабов и пира­тов Секс­та Пом­пея»²⁹. Таким обра­зом, сын респек­та­бель­но­го ари­сто­кра­та Гн. Пом­пея Вели­ко­го опре­де­лял­ся как рево­лю­ци­он­ный вождь. Это про­ти­во­ре­чие было быст­ро заме­че­но и исправ­ле­но совет­ски­ми иссле­до­ва­те­ля­ми. А. В. Мишу­лин «сокра­тил» пер­вый этап рево­лю­ции рабов, закон­чив его «гран­ди­оз­ным выступ­ле­ни­ем рабов под руко­вод­ст­вом Спар­та­ка», кото­рое носи­ло под­лин­но рево­лю­ци­он­ный харак­тер³⁰. Дви­же­ние рабов под руко­вод­ст­вом Секс­та Пом­пея, как не впи­сы­ваю­ще­е­ся в схе­му про­сто замал­чи­ва­лось.

Впро­чем, наду­ман­ная схе­ма двух­этап­ной рево­лю­ции рабов очень быст­ро пока­за­ла свою нежиз­не­спо­соб­ность. Уже в 1948 г. упо­ми­нав­ший­ся выше С. И. Ковалев пере­смот­рел ее: пер­вая фаза рево­лю­ции была отме­не­на, гово­ри­лось лишь о дви­же­ни­ях рабов в рам­ках общих для антич­но­го обще­ства соци­аль­ных изме­не­ний II—I вв. до н. э.³¹

Окон­ча­тель­ный отказ от наду­ман­ной тео­рии «рево­лю­ции рабов» состо­ял­ся в работах выдаю­ще­го­ся совет­ско­го исто­ри­ка антич­но­сти Н. А. Маш­ки­на. Фор­маль­но разде­ляя взгляды совет­ской анти­ко­вед­че­ской шко­лы, обиль­но цити­руя И. В. Ста­ли­на, С. И. Ковале­ва и дру­гих ее пред­ста­ви­те­лей³² и кри­ти­куя «бур­жу­аз­ных исто­ри­ков» (Р. Сай­ма, М. И. Ростов­це­ва), он фак­ти­че­ски разде­ля­ет взгляды послед­них, при­бли­жая оте­че­ст­вен­ную нау­ку о древ­нем Риме к пере­до­вым для того вре­ме­ни запад­ным образ­цам.

Н. А. Маш­кин при­хо­дит к выво­ду о том, что основ­ны­ми про­тив­ни­ка­ми в пери­од граж­дан­ских войн были груп­пи­ров­ки, пред­став­ля­ю­щие сво­бод­ные слои насе­ле­ния. «Эта борь­ба, — пишет он, — про­ис­хо­ди­ла внут­ри клас­са рабо­вла­дель­цев». Как и зару­беж­ные исто­ри­ки, Н. А. Маш­кин отме­ча­ет и актив­ное вовле­че­ние в борь­бу рабов: «В кон­це рес­пуб­ли­ки, после вос­ста­ния Спар­та­ка, в Риме не было ни одно­го само­сто­я­тель­но­го выступ­ле­ния рабов. Но, посколь­ку в про­из­вод­ст­вен­ных отно­ше­ни­ях, в быту и в государ­ст­вен­ной жиз­ни и в обла­сти куль­ту­ры рабы игра­ли исклю­чи­тель­но боль­шую роль, вполне есте­ствен­ным было исполь­зо­ва­ние их рабо­вла­дель­ца­ми в про­цес­се клас­со­вой и пар­тий­ной борь­бы. Осо­бен­но часты были при­зы­вы рабов в инте­ре­су­ю­щий нас пери­од». Иссле­до­ва­тель отме­ча­ет так­же, что рабы при­вле­ка­лись не толь­ко Секс­том Пом­пе­ем, их исполь­зо­ва­ли почти все борю­щи­е­ся груп­пы³³.

В то же вре­мя, Н. А. Маш­кин не толь­ко повто­ря­ет поло­же­ния, к кото­рым при­шла запад­ная исто­ри­че­ская нау­ка. Тща­тель­но иссле­дуя дан­ные антич­ной тра­ди­ции, при­вле­кая дру­гие, во мно­гом нетра­ди­ци­он­ные для того пери­о­да в исто­рио­гра­фии источ­ни­ки (в част­но­сти, монет­ную чекан­ку), исто­рик при­хо­дит к выво­ду о том, что рабы были не един­ст­вен­ной и не основ­ной соци­аль­ной опо­рой государ­ства Секс­та Пом­пея. Н. А. Маш­кин отме­ча­ет даже, что соци­аль­ный облик дви­же­ния не был ста­ти­чен, а изме­нял­ся на про­тя­же­нии его поли­ти­че­ской карье­ры. Начал Секст как про­дол­жа­тель дела отца и защит­ник ари­сто­кра­тии. Лишь после мизен­ско­го дого­во­ра 39 г. до н. э., когда знать пошла на при­ми­ре­ние с три­ум­ви­ра­ми, в его лаге­ре при­об­ре­та­ют зна­че­ние «иные соци­аль­ные эле­мен­ты» — рабы и демо­кра­ти­че­ские кру­ги рим­ско­го обще­ства³⁴.

Ука­зы­вая на слож­ность соци­аль­ной базы дви­же­ния Секс­та Пом­пея, делая попыт­ки вычле­нить эле­мен­ты, ее состав­ля­ю­щие, рас­смот­реть их зна­че­ние на раз­лич­ных эта­пах поли­ти­че­ской карье­ры Пом­пея, Н. А. Маш­кин опе­ре­дил пред­ста­ви­те­лей зару­беж­ной исто­ри­че­ской нау­ки, при­шед­ших к рас­смот­ре­нию дан­ных вопро­сов лишь в нача­ле 60-х гг. XX в.

В это вре­мя запад­ные иссле­до­ва­те­ли так­же отка­зы­ва­ют­ся от пред­став­ле­ния о рабах, как о соци­аль­ной осно­ве дви­же­ния Секс­та Пом­пея. Обра­щая вни­ма­ние на слож­ность его соци­аль­ной струк­ту­ры, раз­лич­ные авто­ры выде­ля­ют иные груп­пы, играв­шие, по их мне­нию, не менее, а, воз­мож­но, и более важ­ную роль, чем рабы. Ф. Мильтнер счи­тал наи­выс­шим дости­же­ни­ем Секс­та в нача­ле его само­сто­я­тель­ной дея­тель­но­сти полу­че­ние посто­ян­ной под­держ­ки испан­ских пле­мен и жите­лей про­вин­ции³⁵. По мне­нию Ш. Сто­у­на, соци­аль­ной базой дви­же­ния Секс­та Пом­пея были сици­лий­цы³⁶. Иссле­дуя отно­ше­ния Пом­пея — млад­ше­го с ари­сто­кра­та­ми, Э. Габ­ба отме­ча­ет посто­ян­ность под­держ­ки, кото­рую ока­зы­ва­ли ему послед­ние³⁷.

Осо­бен­но часто отме­ча­ет­ся зна­че­ние пират­ства, при­чем, в отли­чие от постро­е­ний М. И. Ростов­це­ва — «про­фес­сио­наль­но­го». Роль пира­тов как соци­аль­ной осно­вы дви­же­ния Секс­та Пом­пея под­чер­ки­ва­ют Ж. Мерьен, Э. Маро­ти, Л. Пере­л­ли и дру­гие. По мне­нию Ж. Мерье­на, Секст про­сто нани­мал на служ­бу про­фес­сио­наль­ных пира­тов — кили­кий­цев³⁸. Э. Маро­ти счи­та­ет, что пират­ские эскад­ры «были при­со­еди­не­ны к воен­но-мор­ско­му флоту Секс­та Пом­пея, их соб­ст­вен­ные цели, то есть раз­бой и добы­ча дости­га­лись лишь при слу­чае и попу­т­но, играя лишь под­чи­нен­ную роль»³⁹. Впро­чем, Э, Маро­ти счи­та­ет соци­аль­ной опо­рой Секс­та Пом­пея не толь­ко пира­тов, но и дру­гие слои рим­ско­го обще­ства, в част­но­сти — ари­сто­кра­тов-рес­пуб­ли­кан­цев⁴⁰.

В насто­я­щее вре­мя в запад­ной исто­ри­че­ской нау­ке сло­жи­лось пред­став­ле­ние о дви­же­нии Секс­та Пом­пея как о явле­нии слож­ном в соци­аль­ном отно­ше­нии. Уни­каль­ность его состо­ит в том, что в нем высту­пи­ли под еди­ны­ми зна­ме­на­ми, с рав­ны­ми пра­ва­ми ари­сто­кра­ти­че­ская вер­хуш­ка Рима и рабы, ита­ли­ки и про­вин­ци­а­лы, быв­шие сол­да­ты Пом­пея Вели­ко­го и пира­ты⁴¹.

Несмот­ря на резуль­та­ты, достиг­ну­тые в иссле­до­ва­нии соци­аль­ной базы Секс­та Пом­пея Н. А. Маш­ки­ным, совет­ская исто­ри­че­ская нау­ка не пошла по его сто­пам. Отка­зав­шись от нежиз­не­спо­соб­ной тео­рии «двух­этап­ной рево­лю­ции рабов», иссле­до­ва­те­ли эпо­хи граж­дан­ских войн по-преж­не­му назы­ва­ли рабов соци­аль­ной опо­рой сици­лий­ско­го государ­ства Пом­пея.

А. И. Куба­но­ва посвя­ти­ла обос­но­ва­нию это­го заклю­че­ния отдель­ную ста­тью. Кри­ти­куя Н. А. Маш­ки­на, ста­вя­ще­го при­вле­че­ние рабов Секс­том Пом­пе­ем в один ряд с дру­ги­ми подоб­ны­ми слу­ча­я­ми, автор резю­ми­ру­ет, что «уча­стие рабов в сици­лий­ской войне выхо­дит за рам­ки обыч­но­го при­вле­че­ния их в вой­ско сво­бод­ных, дей­ст­ви­тель­но часто прак­ти­ко­вав­ше­е­ся в ходе граж­дан­ских войн»⁴². В под­твер­жде­ние это­го тези­са А. И. Куба­но­ва пишет, что уча­стие рабов в дви­же­нии Секс­та Пом­пея отли­ча­лось по сво­е­му харак­те­ру и зна­че­нию. «Здесь мы име­ем дело с мас­со­вым бег­ст­вом рабов, кото­рое нигде и никем не регу­ли­ро­ва­лось». Рабы не полу­ча­ли сво­бо­ду из рук при­вле­кав­ших их пар­тий, а сами добы­ва­ли ее. Отме­чая, что «это явле­ние при­ни­ма­ло такие раз­ме­ры, что ста­но­ви­лось опас­ным для гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са», автор срав­ни­ва­ет дви­же­ние Секс­та Пом­пея с вос­ста­ни­ем под руко­вод­ст­вом Спар­та­ка⁴³.

Раб­ский харак­тер государ­ства Пом­пея-млад­ше­го, по мне­нию А. И. Куба­но­вой, стал при­чи­ной недол­го­веч­но­сти Мизен­ско­го дого­во­ра 39 г. до н. э. Пре­кра­ще­ние вой­ны озна­ча­ло для рабов репрес­сии и воз­вра­ще­ние их в нево­лю, так как их осво­бож­де­ние «с точ­ки зре­ния ита­лий­ских и сици­лий­ских рабо­вла­дель­цев было неза­кон­ным». Несмот­ря на достиг­ну­тые дого­во­рен­но­сти Сици­лия оста­ва­лась цен­тром при­тя­же­ния для бег­лых рабов. Секст Пом­пей мог пре­пят­ст­во­вать это­му лишь сило­вы­ми мето­да­ми, на что, учи­ты­вая соци­аль­ную осно­ву сво­его государ­ства, он пой­ти не мог⁴⁴.

Про­ти­во­ре­чи­ва оцен­ка А. И. Куба­но­вой отно­ше­ния к Секс­ту Пом­пею сици­лий­цев. Отме­чая, что жите­ли ост­ро­ва были недо­воль­ны три­ум­ви­ра­ми и под­дер­жи­ва­ли Секс­та при захва­те Сици­лии, что ост­ров достиг в это вре­мя небы­ва­ло­го эко­но­ми­че­ско­го рас­цве­та, она в то же вре­мя гово­рит о том, что «рабо­вла­дель­цы Сици­лии» под­дер­жи­ва­ли Окта­ви­а­на в борь­бе с Пом­пе­ем⁴⁵.

В 60—70-х гг. тео­рия о пре­об­ла­да­нии рабов в лаге­ре Секс­та Пом­пея доми­ни­ро­ва­ла в совет­ской шко­ле анти­ко­веде­ния, при­чем иссле­до­ва­те­ли, повто­ряя путь, прой­ден­ный запад­ной нау­кой в пери­од меж­ду миро­вы­ми вой­на­ми, не выде­ля­ли это явле­ние из череды ему подоб­ных. Е. М. Шта­ер­ман счи­та­ла, что в эпо­ху граж­дан­ских войн изме­нил­ся харак­тер клас­со­вой борь­бы. Пере­хо­дя на сто­ро­ну тех или иных груп­пи­ро­вок (в первую оче­редь отме­ча­ет­ся при­мер Секс­та Пом­пея — В. Р.), рабы стре­ми­лись к лич­ной сво­бо­де, «их дей­ст­вия не име­ли целью осво­бож­де­ния рабов как клас­са и пере­устрой­ство чуж­до­го им обще­ства»⁴⁶.

Огром­ную роль рабов в дви­же­нии Секс­та Пом­пея отме­ча­ют так­же С. Л. Утчен­ко, А. В. Игна­тен­ко и дру­гие иссле­до­ва­те­ли⁴⁷.

С. Л. Ким в ряде трудов выска­зал тео­рию о том, что при­вле­че­ние рабов к уча­стию в граж­дан­ских вой­нах на сто­роне пар­тий носи­ла не слу­чай­ный, а исто­ри­че­ски обу­слов­лен­ный харак­тер, явля­ясь свиде­тель­ст­вом раз­ло­же­ния анта­го­ни­сти­че­ских клас­сов рабо­вла­дель­че­ско­го обще­ства. Вовле­кая рабов в меж­до­усоб­ные граж­дан­ские вой­ны, рабо­вла­дель­цы сами рас­ша­ты­ва­ли его устои, спо­соб­ст­во­ва­ли осо­зна­нию раба­ми себя как клас­са, росту их поли­ти­че­ско­го созна­ния. В то же вре­мя, в так­ти­че­ском плане, по мне­нию авто­ра, уча­стие рабов в кон­флик­тах сво­бод­ных граж­дан носи­ло пас­сив­ный харак­тер. «Неволь­ни­ки ока­зы­ва­лись толь­ко “пеш­ка­ми” в руках гос­под­ст­ву­ю­щих клас­сов, ниче­го не выиг­ры­вая в этой борь­бе»⁴⁸.

Начи­ная со вто­рой поло­ви­ны 80-х гг. оте­че­ст­вен­ная нау­ка вновь обра­ща­ет­ся к тому направ­ле­нию иссле­до­ва­ний, кото­рое было наме­че­но Н. А. Маш­ки­ным и раз­ви­ва­лось в запад­ной исто­рио­гра­фии с нача­ла 60-х гг. В первую оче­редь это свя­за­но с появ­ле­ни­ем работ В. Н. Пар­фе­но­ва.

Посвя­тив изу­че­нию соци­аль­ной базы Секс­та Пом­пея одну из глав сво­ей моно­гра­фии «Рим от Цеза­ря до Авгу­ста», В. Н. Пар­фе­нов отме­ча­ет ее слож­ность, выде­ляя в каче­стве соци­аль­ных опор его дви­же­ния не толь­ко рабов, но и рес­пуб­ли­кан­скую ари­сто­кра­тию, рим­ский плебс, ита­ли­ков, про­вин­ци­аль­ных жите­лей. Он убеди­тель­но дока­зы­ва­ет, что рас­про­стра­нен­ное мне­ние об абсо­лют­ном пре­об­ла­да­нии рабов в дви­же­нии Секс­та Пом­пея силь­но пре­уве­ли­че­но, под­чер­ки­ва­ет нали­чие у него зна­чи­тель­но­го коли­че­ства сво­бод­ных сто­рон­ни­ков. Поле­ми­зи­руя с Н. А. Маш­ки­ным, иссле­до­ва­тель гово­рит о неиз­мен­но боль­шом зна­че­нии ари­сто­кра­тов в государ­стве Секс­та. Опро­вер­га­ет В. Н. Пар­фе­нов и тео­рию о про­ти­во­сто­я­нии в лаге­ре Пом­пея ари­сто­кра­тии и воль­ноот­пу­щен­ни­ков, посто­ян­ным ито­гом кото­ро­го было пре­вос­ход­ство послед­них. Опи­ра­ясь на источ­ни­ки, автор дока­зы­ва­ет, что знать и воль­ноот­пу­щен­ни­ки в боль­шин­стве слу­ча­ев дей­ст­во­ва­ли в един­стве, а мне­ние о доми­ни­ро­ва­нии либер­ти­нов силь­но пре­уве­ли­че­но совре­мен­ны­ми, а не древни­ми иссле­до­ва­те­ля­ми. В заклю­че­ние автор дела­ет вывод, что «лич­ные цели Секс­та Пом­пея прин­ци­пи­аль­но не отли­ча­лись от тех, кото­рые ста­ви­ли перед собой три­ум­ви­ры». Таким обра­зом, окон­ча­тель­но опро­вер­га­ет­ся тео­рия о том, что Секст Пом­пей был лишь сим­во­лом, вокруг кото­ро­го объ­еди­ня­лись рабы для дости­же­ния сво­их стрем­ле­ний⁴⁹.

Вер­нув­шись через несколь­ко лет к рас­смат­ри­вае­мой про­бле­ме, В. Н. Пар­фе­нов при­шел к выво­ду о том, что базо­вой соци­аль­ной груп­пой в дви­же­нии Секс­та Пом­пея были сици­лий­цы. Финан­со­вые, мате­ри­аль­ные и люд­ские ресур­сы Сици­лии ста­ли той осно­вой, кото­рая поз­во­ли­ла ему почти десять лет вести на рав­ных борь­бу с три­ум­ви­ра­ми, на служ­бе у кото­рых были все богат­ства рим­ско­го государ­ства⁵⁰. Сле­ду­ет, одна­ко, отме­тить, что эта работа В. Н. Пар­фе­но­ва в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни опи­ра­ет­ся на выво­ды, сде­лан­ные в ста­тье Ш. Сто­у­на⁵¹. При этом роль рабов в дви­же­нии Секс­та Пом­пея при­зна­ет­ся авто­ром ничтож­ной; даже зна­че­ние пират­ства, не гово­ря уже о рим­ско-ита­лий­ских сло­ях, ста­вит­ся им выше⁵².

На слож­ность соци­аль­но­го соста­ва дви­же­ния Секс­та Пом­пея обра­ща­ют вни­ма­ние так­же А. Б. Его­ров, А. Б. Сни­са­рен­ко и И. Ш. Шиф­ман, отме­чая, в первую оче­редь, роль в нем поли­ти­че­ских изгнан­ни­ков и ита­ли­ков, под­верг­ну­тых при выво­де коло­ний кон­фис­ка­ци­ям. При этом иссле­до­ва­те­ли под­чер­ки­ва­ют пират­ский харак­тер дви­же­ния⁵³.

В середине 90-х гг. была выдви­ну­та новая пер­спек­тив­ная гипо­те­за о соци­аль­ной сущ­но­сти дви­же­ния Секс­та Пом­пея. М. Г. Абрам­зон пред­по­ло­жил, что Секст в сво­ей дея­тель­но­сти опи­рал­ся, подоб­но три­ум­ви­рам, на про­фес­сио­наль­ную армию⁵⁴. Таким обра­зом, как пред­став­ля­ет­ся, гово­рить о вза­и­моот­но­ше­ни­ях ари­сто­кра­тов, рабов, про­вин­ци­а­лов, дру­гих соци­аль­ных групп уже нет необ­хо­ди­мо­сти. Всту­пая в армию Секс­та или три­ум­ви­ров, они отка­зы­ва­лись от при­над­леж­но­сти к опре­де­лен­ным клас­сам, сосло­ви­ям, от их инте­ре­сов, защи­щая в каче­стве сол­дат-про­фес­сио­на­лов дело сво­его вождя.

Одна­ко, спе­ци­фи­ка работы М. Г. Абрам­зо­на, иссле­дую­щей связь монет­ной чекан­ки с про­па­ган­дой в Рим­ской импе­рии, не поз­во­ли­ла ему подроб­нее оста­но­вить­ся на дока­за­тель­стве сво­ей гипо­те­зы. По наше­му мне­нию, она тре­бу­ет допол­ни­тель­но­го иссле­до­ва­ния.

Изу­че­ние исто­рио­гра­фии вопро­са о роли рабов в дви­же­нии Секс­та Пом­пея поз­во­ля­ет выде­лить три эта­па, раз­ли­чав­ших­ся под­хо­да­ми к его реше­нию. На пер­вом эта­пе (конец XIX — нача­ло XX вв.), общем для оте­че­ст­вен­ной и зару­беж­ной исто­ри­че­ской нау­ки, доми­ни­ро­ва­ла тео­рия о том, что рабы явля­лись основ­ной соци­аль­ной состав­ля­ю­щей государ­ства Секс­та. Иссле­до­ва­те­ли это­го пери­о­да отме­ча­ли уни­каль­ность явле­ния, счи­тая его соци­аль­ным кон­флик­том меж­ду клас­са­ми рим­ско­го обще­ства. Секст Пом­пей опре­де­лял­ся как покро­ви­тель обез­до­лен­ных эле­мен­тов.

В пери­од меж­ду миро­вы­ми вой­на­ми пути оте­че­ст­вен­ной и зару­беж­ной исто­ри­че­ской нау­ки разо­шлись. Про­дол­жая счи­тать рабов осно­вой сици­лий­ско­го государ­ства, запад­ные уче­ные отме­ти­ли, что прак­ти­ка при­вле­че­ния рабов на сто­ро­ну про­ти­во­бор­ст­ву­ю­щих груп­пи­ро­вок была посто­ян­ной, а Секст Пом­пей толь­ко при­ме­нял ее в боль­ших раз­ме­рах.

В оте­че­ст­вен­ной нау­ке это­го пери­о­да под вли­я­ни­ем поли­ти­че­ской конъ­юнк­ту­ры доми­ни­ро­ва­ла выдви­ну­тая И. В. Ста­ли­ным и под­хва­чен­ная уче­ны­ми тео­рия о «двух­этап­ной рево­лю­ции рабов», уни­что­жив­шей рабо­вла­дель­че­ский строй. Дви­же­ние Секс­та Пом­пея опре­де­ля­лось как завер­шаю­щая фаза пер­во­го эта­па рево­лю­ции, а его лидер как рево­лю­ци­он­ный вождь. В даль­ней­шем, обра­тив вни­ма­ние на несоот­вет­ст­вие это­го реаль­но­му обра­зу Секс­та, совет­ские исто­ри­ки нача­ли вооб­ще замал­чи­вать его дея­тель­ность.

На третьем эта­пе иссле­до­ва­ний (вто­рая поло­ви­на XX века) уче­ные обра­ти­ли вни­ма­ние на слож­ность соци­аль­но­го соста­ва дви­же­ния Секс­та Пом­пея. Впер­вые эта тео­рия про­зву­ча­ла в рабо­те оте­че­ст­вен­но­го исто­ри­ка Н. А. Маш­ки­на, но раз­ра­ба­ты­вать­ся ста­ла зару­беж­ной нау­кой с нача­ла 60-х гг. Иссле­до­ва­те­ли отно­си­ли к соци­аль­ной осно­ве государ­ства Секс­та раз­лич­ные слои рим­ско­го обще­ства, под­чер­ки­вая зна­че­ние отдель­ных из них (ари­сто­кра­тии, про­вин­ци­а­лов, пира­тов).

Оте­че­ст­вен­ная нау­ка не обра­ти­ла вни­ма­ние на достиг­ну­тые Н. А. Маш­ки­ным резуль­та­ты в реше­нии про­бле­мы. Отка­зав­шись от тео­рии «рево­лю­ции рабов», совет­ские исто­ри­ки сде­ла­ли шаг назад, вер­нув­шись к при­зна­нию рабов соци­аль­ной осно­вой дви­же­ния Секс­та Пом­пея, то есть к выво­дам, сде­лан­ным еще в кон­це XIX — нача­ле XX вв. Лишь в середине 80-х гг. оте­че­ст­вен­ные уче­ные вер­ну­лись к наи­бо­лее совре­мен­но­му направ­ле­нию иссле­до­ва­ний, пред­ло­жен­но­му Н. А. Маш­ки­ным и про­дук­тив­но раз­ра­ба­ты­вае­мо­му запад­ной нау­кой. Свя­за­но это в первую оче­редь с работа­ми В. Н. Пар­фе­но­ва.

СОКРАЩЕНИЯ

App. B. C. — Аппи­ан Алек­сан­дрий­ский. Граж­дан­ские вой­ны.

Dio Cass. — Дион Кас­сий. Рим­ская исто­рия.

Flor. — Л. Анней Флор. Эпи­то­мы рим­ской исто­рии.

Hor. Ep. — Кв. Гора­ций Флакк. Эпо­ды.

Luc. — М. Анней Лукан. Фар­са­лия.

RE — Pau­ly-Wis­sowa Real-En­cyc­lo­pa­die der Klas­si­schen Al­ter­tumswis­sen­schaft.

RgDA — Дея­ния боже­ст­вен­но­го Авгу­ста.

Vell. — Вел­лей Патер­кул. Рим­ская исто­рия.

Vict. De vir ill. — Авре­лий Вик­тор. О заме­ча­тель­ных мужах.

Tac. Hist. — Кор­не­лий Тацит. Исто­рия.