Письма Марка Туллия Цицерона

312. Мар­ку Тул­лию Тиро­ну, в Пат­ры

Капуя, 26 янва­ря 49 г.

Марк Тул­лий Цице­рон шлет боль­шой при­вет сво­е­му Тиро­ну.

1. В какой опас­но­сти суще­ст­во­ва­ние и мое и всех чест­ных граж­дан, а так­же все­го государ­ства, ты можешь знать на осно­ва­нии того, что мы оста­ви­ли свои дома и самое оте­че­ство на раз­граб­ле­ние или на сожже­ние. Дело дошло до того, что, если нам не помо­жет какой-нибудь бог или слу­чай, нам не спа­стись.

2. Я, со сво­ей сто­ро­ны, как толь­ко при­был под Рим¹, не пере­ста­вал и обду­мы­вать, и делать все, что име­ло бы отно­ше­ние к согла­сию; но необы­чай­ное безу­мие все­ли­лось не толь­ко в бес­чест­ных, но так­же в тех, кто счи­та­ет­ся чест­ны­ми, так что они жаж­дут сра­зить­ся, хотя я и кри­чу, что нет боль­ше­го несча­стья, чем граж­дан­ская вой­на. И вот, после того как Цезарь был увле­чен каким-то безу­ми­ем и, забыв свое имя и поло­же­ние, занял Ари­мин, Писавр, Анко­ну, Арре­ций, мы поки­ну­ли Рим; насколь­ко это бла­го­ра­зум­но и насколь­ко муже­ст­вен­но — обсуж­дать нече­го.

3. В каком мы поло­же­нии, ты видишь. Его усло­вия в общем сле­дую­щие: Пом­пей дол­жен отпра­вить­ся в Испа­нию; вновь набран­ные вой­ска и наши гар­ни­зо­ны долж­ны быть рас­пу­ще­ны; даль­нюю Гал­лию он пере­даст Доми­цию², ближ­нюю — Кон­сидию Нони­а­ну³ (им ведь они и доста­лись); он при­е­дет для соис­ка­ния кон­суль­ства, при­чем он уже не хочет, чтобы вопрос о нем обсуж­дал­ся в его отсут­ст­вие; он будет лич­но доби­вать­ся избра­ния в тече­ние трех нун­дин⁴. Усло­вия мы при­ня­ли, но с тем, чтобы он вывел гар­ни­зо­ны из заня­тых им мест­но­стей, чтобы сенат мог в Риме без стра­ха обсудить эти самые усло­вия.

4. Если он сде­ла­ет это — есть надеж­да на мир, хотя и не почет­ный: ведь нам пред­пи­сы­ва­ют зако­ны. Но что бы ни было — луч­ше, чем быть в таком поло­же­нии, в каком мы теперь. Если же он не захо­чет соблюдать свои же усло­вия, вой­на неми­ну­е­ма, но тако­го рода, что он сам не смо­жет выдер­жать ее, осо­бен­но когда он отсту­пит от сво­их усло­вий. Толь­ко бы мы его отре­за­ли, чтобы он не мог под­сту­пить к Риму, что, мы наде­ем­ся, воз­мож­но; ведь мы про­из­ве­ли боль­шой набор, а он, пола­гаю, опа­са­ет­ся поте­рять Гал­лии, если начнет поход на Рим; обе они крайне ему враж­деб­ны, за исклю­че­ни­ем транс­па­дан­цев⁵; а со сто­ро­ны Испа­нии у него в тылу шесть леги­о­нов и боль­шие вспо­мо­га­тель­ные вой­ска под началь­ст­вом Афра­ния и Пет­рея. Если он будет неистов­ст­во­вать, с ним, по-види­мо­му, мож­но будет спра­вить­ся, толь­ко бы Рим был невредим! Но силь­ней­ший удар он полу­чил от того, что Тит Лаби­ен, поль­зо­вав­ший­ся в его вой­сках необы­чай­ным авто­ри­те­том, отка­зал­ся участ­во­вать в пре­ступ­ле­нии; он оста­вив его и теперь с нами, и мно­гие, как гово­рят, наме­ре­ны сде­лать то же.

5. Я до сего вре­ме­ни началь­ст­вую над мор­ским побе­ре­жьем, начи­ная от Фор­мий. Я не согла­сил­ся при­нять боль­шее назна­че­ние, чтобы мои пись­ма и сове­ты боль­ше вли­я­ли на него⁶ в сто­ро­ну мира. Но если будет вой­на, я, по-види­мо­му, буду началь­ст­во­вать над лаге­рем и опре­де­лен­ны­ми леги­о­на­ми. Удру­ча­ет меня еще то, что наш Дола­бел­ла у Цеза­ря. Я хотел, чтобы это тебе было извест­но. Но толь­ко не тре­вожь­ся из-за это­го, и пусть это не меша­ет тво­е­му выздо­ров­ле­нию.

6. Я самым забот­ли­вым обра­зом пре­по­ру­чил тебя Авлу Варро­ну⁷, кото­рый, как я понял, и глу­бо­ко по-дру­же­ски отно­сит­ся ко мне и очень рас­по­ло­жен к тебе, с тем, чтобы он поза­бо­тил­ся и о тво­ем здо­ро­вье, и о поезд­ке по морю, и все­це­ло взял тебя под свое покро­ви­тель­ство; я уве­рен, что он все испол­нит, так как он взял­ся и гово­рил со мной очень любез­но. Раз ты не мог быть со мной в то вре­мя, когда я более все­го нуж­дал­ся в тво­ем содей­ст­вии и вер­но­сти, отнюдь не торо­пись и не поз­во­ляй себе выехать морем либо боль­ным, либо зимой. Я нико­гда не сочту, что ты при­ехал позд­но, если ты при­е­дешь здо­ро­вым. Пока я еще не видел нико­го, кто бы видел тебя поз­же, чем Марк Волу­сий, от кото­ро­го я полу­чил твое пись­мо. Не удив­ля­юсь это­му и не думаю, чтобы мои пись­ма дохо­ди­ли до тебя такой глу­бо­кой зимой. Но ста­рай­ся быть здо­ро­вым. А если будешь здо­ров, то отплы­ви тогда, когда пла­ва­ние может быть надеж­ным. Мой Цице­рон в фор­мий­ской усадь­бе. Терен­ция и Тул­лия в Риме. Бере­ги здо­ро­вье. За три дня до фев­раль­ских календ, из Капуи.