От переводчика.

с.226 Мак­ро­бий — позд­не­ан­тич­ный автор (V в. н. э.), от кото­ро­го сре­ди про­че­го дошло до нас доволь­но объ­е­ми­стое сочи­не­ние под назва­ни­ем «Сатур­на­лии», напи­сан­ное в жан­ре «фило­соф­ско­го пира». Тра­ди­ция тако­го рода фило­соф­ских сочи­не­ний начи­на­ет­ся с «Пиров» Ксе­но­фон­та и Пла­то­на (V—IV вв. до н. э.). В срав­не­нии с про­из­веде­ни­я­ми, напи­сан­ны­ми в фор­ме фило­соф­ско­го («сокра­ти­че­ско­го») диа­ло­га, созда­те­ля­ми кото­рой так­же были оба назван­ных авто­ра, исполь­зо­ва­ние сюже­та пира дава­ло боль­ше воз­мож­но­стей при­влечь вни­ма­ние чита­те­ля: ибо какое засто­лье без беседы на самые раз­но­об­раз­ные темы и шуток?!

Крат­кий очерк исто­рии это­го рода фило­соф­ских или, ско­рее, обще­куль­тур­ных сочи­не­ний чита­тель най­дет в ком­мен­та­рии А. Ф. Лосе­ва к «Пиру» Пла­то­на¹. Мы же обра­тим его вни­ма­ние толь­ко на то, что Мак­ро­бий, не скры­вая того, поль­зо­вал­ся мате­ри­а­ла­ми сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков в этой части, напри­мер, Плу­тар­ха, и поэто­му в «Сатур­на­ли­ях» мож­но встре­тить соот­вет­ст­ву­ю­щие заим­ст­во­ва­ния. В пред­и­сло­вии к сво­е­му тру­ду, кото­рый он посвя­тил сыну Евста­хию, Мак­ро­бий писал: «И что бы ни было добы­то мной… в раз­лич­ных свит­ках либо на гре­че­ском, либо на латин­ском язы­ке, пусть это все будет тебе запа­сом зна­ния и как бы [запа­сом] из неких закро­мов уче­но­сти. В слу­чае если бы когда-нибудь воз­ник­ла нуж­да в быто­пи­са­нии с.227 (his­to­riae) … или в при­по­ми­на­нии заме­ча­тель­но­го выска­зы­ва­ния или дея­ния, [все] это было бы тебе лег­ко най­ти и поза­им­ст­во­вать» (Macr. Sat. 1. Praef., 2).

Вто­рая кни­га (фак­ти­че­ски — гла­ва в совре­мен­ном пони­ма­нии) «Сатур­на­лий» и явля­ет нам при­мер как раз таких раз­вле­ка­тель­ных бесед во вре­мя пира фило­со­фов. В ней неко­то­рые пер­со­на­жи про­из­веде­ния пере­да­ют ост­ро­ты вид­ных рим­лян про­шло­го и раз­лич­ные шут­ли­вые исто­рии. В свя­зи с этим сто­ит отме­тить, что пони­ма­ние пир­ше­ст­вен­но­го весе­лья Мак­ро­бий дово­дит, сле­дуя тра­ди­ции пла­то­низ­ма, до его выс­ше­го пре­де­ла — весе­лья духов­но­го, интел­лек­ту­аль­но­го. Ведь на пирах, опи­сан­ных Ксе­но­фон­том и Пла­то­ном, фило­соф­ст­ву­ю­щие сотра­пез­ни­ки весе­лят­ся соб­ст­вен­но под воздей­ст­ви­ем вина, музы­ки, тан­ца, выступ­ле­ний акте­ров, то есть под воздей­ст­ви­ем чув­ст­вен­ных вос­при­я­тий. У Мак­ро­бия же это­го рода весе­лье заме­не­но весе­льем от ост­ро­умия, ост­ро­сло­вия.

Таким обра­зом, в сохра­нив­шем­ся виде вто­рая кни­га пред­ста­ет перед нами в сле­дую­щей ком­по­зи­ции: в ввод­ной части раз­вле­че­ни­ям на осно­ве «игры чувств» про­ти­во­по­став­ля­ет­ся весе­лье от «игры ума»; в основ­ной части кни­ги при­во­дят­ся сами шут­ки, а в заклю­чи­тель­ной части автор обра­ща­ет­ся к рас­смот­ре­нию чув­ст­вен­ных наслаж­де­ний и дает их кри­ти­ку с точ­ки зре­ния нрав­ст­вен­но­сти.

В струк­ту­ре же «Сатур­на­лий» в целом вто­рая кни­га может рас­смат­ри­вать­ся как сво­его рода интер­медия в спек­так­ле. Дело в том, что «серь­ез­ная» по содер­жа­нию пер­вая кни­га завер­ша­ет­ся поста­нов­кой вопро­са об авто­ри­те­те Вер­ги­лия в раз­лич­ных обла­стях зна­ния. Но обсуж­де­ние этой темы не полу­ча­ет про­дол­же­ния, так как бесе­дую­щие отпра­ви­лись обедать и пере­нес­ли раз­го­вор на утро. Вто­рая кни­га как раз и опи­сы­ва­ет это весе­лое обще­ние за сто­лом, в то вре­мя как третья кни­га вновь воз­вра­ща­ет нас к «серь­ез­но­му» пред­ме­ту — дока­за­тель­ству авто­ри­те­та Вер­ги­лия в рели­ги­оз­ных вопро­сах.

Пере­вод сде­лан по изда­нию: Mac­ro­bius. Leip­zig: Teub­ner, 1970. Vol. I. К сожа­ле­нию, я не смог полу­чить пере­вод «Сатур­на­лий» хоть на какой­ни­будь из новых язы­ков², а так­же исто­ри­че­ский ком­мен­та­рий А. С. Бен­джа­ми­на ко вто­рой кни­ге³, что, конеч­но, очень бы спо­соб­ст­во­ва­ло совер­шен­ст­во­ва­нию пере­во­да.

Все встав­ки-допол­не­ния пере­вод­чи­ка, не обу­слов­лен­ные пере­да­чей грам­ма­ти­че­ских форм, отме­че­ны в тек­сте квад­рат­ны­ми скоб­ка­ми; гре­че­ские сло­ва и фра­зы выде­ле­ны кур­си­вом. Встре­чаю­щи­е­ся в тек­сте лаку­ны отме­че­ны мно­гото­чи­ем в угло­вых скоб­ках. Необ­хо­ди­мые пояс­не­ния пред­став­ле­ны в виде неболь­шо­го чис­ла при­ме­ча­ний, а так­же в виде имен­но­го и пред­мет­но­го ука­за­те­лей.