Илиада

В. В. Вересаев
К пониманию событий, о которых рассказывают «Илиада» и «Одиссея»

с.10 У богов был сва­деб­ный пир: выда­ва­ли «серебро­но­гую» боги­ню Фети­ду, дочь мор­ско­го стар­ца Нерея, за смерт­но­го чело­ве­ка Пелея, царив­ше­го над наро­дом мир­мидон­цев во Фтии, на севе­ре Гре­ции. Слу­чай совер­шен­но необыч­ный. У богов и богинь были неред­ки мимо­лет­ные любов­ные свя­зи со смерт­ны­ми жен­щи­на­ми и муж­чи­на­ми. Но чтобы боги­ню выда­ва­ли замуж за смерт­но­го чело­ве­ка — это­го не быва­ло. Одна­ко к тому были осно­ва­тель­ные при­чи­ны. Фети­дою увле­ка­лись сам царь богов, гро­мо­вер­жец Зевс, и его брат Посей­дон, вла­ды­ка морей. Суще­ст­во­ва­ло пред­ска­за­ние, что сын, родив­ший­ся от Фети­ды, будет мно­го силь­нее сво­его отца. Гре­че­ские боги были дале­ко не все­мо­гу­щи. Выше их сто­ял тем­ный, без­лич­ный рок, и его реше­ний боги не име­ли воз­мож­но­сти отме­нить. Чтобы сде­лать для себя без­опас­ным буду­ще­го сына Фети­ды, они и выда­ли ее замуж за смерт­но­го. Суще­ство, толь­ко более силь­ное, чем смерт­ный чело­век, для богов не было опас­но. А силь­но­го бога у них были очень осно­ва­тель­ные при­чи­ны боять­ся. Зевс сам воца­рил­ся над миром, сверг­нув с помо­щью бра­тьев и сестер отца сво­его Кро­на и заклю­чив его в под­зем­ный Тар­тар. Крон в свою оче­редь воца­рил­ся, сверг­нув отца сво­его Ура­на, пер­во­на­чаль­но­го вла­ды­ку мира.

На сва­деб­ный пир были при­гла­ше­ны все боги за исклю­че­ни­ем Эриды, боги­ни враж­ды и раздо­ра. При­чи­на понят­на. Эрида обиде­лась. В середине пира вдруг дверь откры­лась, и Эрида с поро­га пока­ти­ла в пир­ше­ст­вен­ный зал золо­тое ябло­ко с над­пи­сью: «пре­крас­ней­шей». За ябло­ко воз­ник жесто­кий спор меж­ду тре­мя боги­ня­ми: цари­цей Герой, женою Зев­са, Пал­ла­дой-Афи­ной, боги­нею муд­ро­сти, и Афро­ди­тою, боги­нею люб­ви и кра­соты. Каж­дая тре­бо­ва­ла ябло­ко себе, как наи­бо­лее пре­крас­ной. Пола­дить не смог­ли и обра­ти­лись за реше­ни­ем спо­ра к кра­сав­цу-царе­ви­чу с.11 Пари­су, сыну тро­ян­ско­го царя При­а­ма. Он в это вре­мя пас ста­да на Гар­га­ре, одной из вер­шин горы Иды близ Трои. Обе сто­ро­ны сра­зу пове­ли дело начи­стоту. Гера обе­ща­ла Пари­су власть и богат­ство, Афи­на — муд­рость и сла­ву, Афро­ди­та — любовь самой кра­си­вой в мире жен­щи­ны. Парис подоб­ный спо­соб реше­ния спо­ра нашел вполне есте­ствен­ным и стал взве­ши­вать не то, какая из богинь наи­бо­лее пре­крас­на, а то, какое из обе­ща­ний наи­бо­лее заман­чи­во. И при­судил ябло­ко Афро­ди­те.

На юге Гре­ции, в зна­ме­ни­той впо­след­ст­вии Спар­те, цар­ст­во­вал Мене­лай Атрид (то есть, сын Атрея). Он был женат на Елене, доче­ри Леды. Отцом Еле­ны был сам царь богов Зевс, явив­ший­ся к Леде в виде пре­крас­но­го лебедя. Эта-то Еле­на, жена Мене­лая, и была пре­крас­ней­шею жен­щи­ною во всем мире. Парис при­ехал в каче­стве гостя к Мене­лаю. Афро­ди­та зажгла Еле­ну стра­стью к Пари­су, и он увез Еле­ну на сво­их кораб­лях вме­сте со все­ми ее сокро­ви­ща­ми к себе в Трою. Троя (или Или­он) была сто­ли­цею бога­той тро­ян­ской стра­ны, рас­по­ло­жен­ной на севе­ро-запад­ной око­неч­но­сти Мало­ази­ат­ско­го полу­ост­ро­ва, при впа­де­нии Гел­лес­пон­та (ныне Дар­да­нель­ский про­лив) в Эгей­ское море.

Похи­ще­ние Пари­сом Еле­ны пове­ло, по гре­че­ским ска­за­ни­ям, из кото­рых чер­пал Гомер, к про­дол­жи­тель­ной войне гре­че­ских наро­дов с Тро­ей, окон­чив­шей­ся раз­ру­ше­ни­ем Трои. Тро­ян­ская вой­на не выдум­ка, она была дей­ст­ви­тель­но, но вызва­на она была, конеч­но, не похи­ще­ни­ем кра­си­вой жен­щи­ны. При­чи­на вой­ны гре­че­ских наро­дов про­тив Трои лежа­ла в бла­го­при­ят­ном тор­го­вом поло­же­нии Трои на путях из Евро­пы в Азию, поло­же­нии, силь­но тор­мо­зив­шем тор­гов­лю Гре­ции. Это-то и побуди­ло мно­го­чис­лен­ные мел­кие государ­ства Гре­ции, посто­ян­но меж­ду собою враж­до­вав­шие, объ­еди­нить­ся в общую армию и пой­ти похо­дом на Трою. Напа­де­ние же Гре­ции в свою оче­редь побуди­ло сосед­ние с Тро­ей государ­ства — Ликию, Фра­кию, Пафла­го­нию, Мисею и др. — при­со­еди­нить­ся союз­ни­ка­ми к Трое и вме­сте с нею бороть­ся с вторг­шим­ся гре­че­ским вой­ском. Нуж­но кста­ти заме­тить, что в то вре­мя гре­ки еще не назы­ва­лись гре­ка­ми. Гомер назы­ва­ет их ахей­ца­ми, данай­ца­ми или арги­вя­на­ми.

Бра­том Мене­лая был Атрид Ага­мем­нон, царь «мно­гоз­лат­ных» Микен, самый могу­ще­ст­вен­ный и бога­тый из всех ахей­ских царей. Он горя­чо отклик­нул­ся на обиду, нане­сен­ную Пари­сом его бра­ту. Отклик­ну­лись и дру­гие цари. После дол­гих сбо­ров ахей­ская армия собра­лась у пор­та Авлиды в коли­че­стве око­ло ста тысяч чело­век. Опол­че­ни­ем каж­до­го цар­ства коман­до­вал его царь, а глав­но­ко­ман­дую­щим был избран Ага­мем­нон. Из дру­гих пред­во­ди­те­лей осо­бен­но выда­ва­лись сле­дую­щие: Дио­мед Тидид (сын Тидея), царь Аргоса, самый при­вле­ка­тель­ный из всех ахей­ских геро­ев, вели­ко­душ­ный, рыцар­ски бла­го­род­ный, все­гда бро­саю­щий­ся в самые опас­ные места, не боя­щий­ся всту­пать в бой даже с бога­ми; «Вели­кий Аякс», сын Тела­мо­на, царя сала­мин­ско­го, огром­ный, чудо­вищ­ной силы. Брат его Тевкр был самым луч­шим в вой­ске стрел­ком из лука. Был еще дру­гой Аякс, сын Оилея, пред­во­ди­тель лег­ко­во­ору­жен­ных локров, сра­жав­ших­ся лука­ми и пра­ща­ми, быст­рый на ноги. Часто оба Аяк­са сра­жа­лись рядом, пле­чом к пле­чу. Самым муд­рым и опыт­ным воен­ным совет­ни­ком был ста­рец Нестор, царь пес­ча­ни­сто­го Пило­са. Сын его Анти­лох бли­стал сре­ди моло­де­жи сво­ею уда­лью. Со «сто­град­но­го» Кри­та при­вел восемь­де­сят кораб­лей с бой­ца­ми могу­чий копье­бо­рец Идо­ме­ней. В ахей­ском вой­ске нахо­дил­ся слав­ный стре­лок из лука Фил­ок­тет, друг Герак­ла (Гер­ку­ле­са); уми­рая, Геракл пода­рил Фил­ок­те­ту с.12 свой лук со смер­то­нос­ны­ми отрав­лен­ны­ми стре­ла­ми. Одним из самых выдаю­щих­ся сре­ди вождей ахей­ско­го вой­ска был «мно­го­хит­рый» Одис­сей, сын Лаэр­та, царь неболь­шо­го каме­ни­сто­го ост­ро­ва Ита­ки, к запа­ду от гре­че­ско­го мате­ри­ка, «стой­кий в бедах», отваж­ный воин и умный, наход­чи­вый вождь, спо­соб­ный на самые хит­рые выдум­ки.

Таким обра­зом, армия была мно­го­чис­лен­ная, вожди ее — храб­рые и опыт­ные. Но ора­кул пред­ска­зал, что Трои ахей­цы не возь­мут, если в похо­де не будет участ­во­вать Ахил­лес, сын Пелея и Фети­ды, — тех самых, на свадь­бе кото­рых про­изо­шла ссо­ра трех богинь за золо­тое ябло­ко. Фети­де было извест­но, что судь­бою Ахил­ле­су пред­на­зна­че­но на выбор: либо до глу­бо­кой ста­ро­сти про­жить в пол­ном бла­го­по­лу­чии и спо­кой­ст­вии в род­ной Фтии, либо погиб­нуть в бою моло­дым, но полу­чить вели­кую сла­ву. Чтобы убе­речь сына от ран­ней смер­ти, Фети­да скры­ла Ахил­ле­са на ост­ро­ве Ски­ро­се сре­ди доче­рей тамош­не­го царя Лика­меда оде­тым в жен­ское пла­тье. Мно­го­хит­рый Одис­сей взял­ся отыс­кать Ахил­ле­са. Пере­оде­тый куп­цом, он при­был на Ски­рос, раз­ло­жил перед дочерь­ми Лика­меда раз­ные жен­ские укра­ше­ния, а сре­ди них — щит и копье. Вдруг под окна­ми разда­лись бое­вые кли­ки, звон ору­жия, сто­ны. Это Одис­сей пору­чил сво­им спут­ни­кам разыг­рать под окна­ми как буд­то напа­де­ние вра­гов. Девуш­ки вско­чи­ли и убе­жа­ли, а Ахил­лес схва­тил щит, копье и бро­сил­ся в бит­ву. Таким обра­зом он был узнан; Одис­сею не сто­и­ло боль­шо­го труда уго­во­рить его при­со­еди­нить­ся к похо­ду.

Тут в леген­де неко­то­рая хро­но­ло­ги­че­ская неувяз­ка. Парис похи­тил Еле­ну очень, конеч­но, ско­ро после про­из­не­сен­но­го им при­го­во­ра, когда Ахил­лес даже не успел еще родить­ся. А на вой­ну Ахил­лес отпра­вил­ся уже вполне сло­жив­шим­ся вои­ном, пре­вос­хо­див­шим силою, отва­гою, быст­ро­тою в беге и про­чи­ми воин­ски­ми доб­ле­стя­ми всех ахей­цев и тро­ян­цев. Выхо­дит, сбо­ры ахей­цев в тро­ян­ский поход про­дол­жа­лись два­дцать, по край­ней мере, лет. Немнож­ко дол­го. Ахей­цы отплы­ли из Авлиды к Трое на тыся­че ста вось­ми­де­ся­ти шести кораб­лях. Троя лежа­ла кило­мет­рах в пяти от мор­ско­го бере­га, на месте тепе­ре­ш­не­го турец­ко­го местеч­ка Гис­сар­лык. Ахей­цы выта­щи­ли кораб­ли на сушу и рас­по­ло­жи­лись ста­ном у моря. Оса­ды горо­да не было. Тро­ян­цы выхо­ди­ли из горо­да и сра­жа­лись с ахей­ца­ми на широ­кой рав­нине, тянув­шей­ся от Трои к бере­гу. Ахей­цы дела­ли частые набе­ги на сосед­ние горо­да и ближ­ние ост­ро­ва, гра­би­ли их и опу­сто­ша­ли.

Сра­жа­лись мед­ным ору­жи­ем. Копья, мечи, щиты, пан­ци­ри, шле­мы — все было из меди. Желе­зо уже было извест­но, но пла­вить его и ковать еще не уме­ли, а обра­ба­ты­ва­ли холод­ным спо­со­бом: свер­ли­ли, шли­фо­ва­ли. Гомер назы­ва­ет желе­зо «труд­ным для выдел­ки». Рядо­вые вои­ны сра­жа­лись пеши­ми. Пред­во­ди­те­ли и вооб­ще знат­ные люди — на колес­ни­цах. Колес­ни­цы были дву­ко­лес­ные, откры­тые сза­ди, с поруч­ня­ми вдоль пере­д­ка. Пра­вил воз­ни­ца, но это был не «слу­жи­тель», не «кучер», а това­рищ и обык­но­вен­но близ­кий друг бой­ца. Сра­жал­ся боец с колес­ни­цы, но часто для боя он соска­ки­вал наземь и сра­жал­ся пеший, а воз­ни­ца с колес­ни­цей ждал в отда­ле­нии на слу­чай пре­сле­до­ва­ния вра­гов или бег­ства от них. Пикою сра­жа­лись руко­паш­но, одна­ко чаще мета­ли ее во вра­га с неко­то­ро­го рас­сто­я­ния. Мета­ли так­же под­хва­чен­ные с зем­ли боль­шие кам­ни, стре­ля­ли из луков и пра­щей. С уби­то­го победи­тель тут же, сре­ди боя, спе­шил снять в каче­стве тро­фея его воору­же­ние и неред­ко падал в это вре­мя сам под уда­ра­ми това­ри­щей уби­то­го.

с.13 Царем Трои был При­ам, сын Лао­медон­та. Он был уже очень стар. Коман­до­вал тро­ян­ски­ми вой­ска­ми его стар­ший сын Гек­тор, самый могу­чий и храб­рый воин сре­ди всех тро­ян­цев. Сле­дую­щий за ним был Эней, сын Анхи­за и боги­ни Афро­ди­ты, царь Дар­да­нии, близ горы Иды. Сре­ди союз­ни­ков тро­ян­ских выда­ва­лись ликий­ские цари Сар­пе­дон, сын царя богов Зев­са от смерт­ной жен­щи­ны, и Главк, его двою­род­ный брат. Пре­крас­ным стрел­ком из лука был Парис, похи­ти­тель Еле­ны; он убил стре­ла­ми мно­го ахей­ских геро­ев, в их чис­ле и само­го Ахил­ле­са. Выдаю­щим­ся стрел­ком из лука был и его брат Пан­дар.

В войне дея­тель­ное и страст­ное уча­стие при­ни­ма­ли так­же вер­хов­ные боги. Они насе­ля­ли снеж­ную гору Олимп к севе­ру от Гре­ции и пото­му назы­ва­лись «олим­пий­ски­ми». Одни боги сто­я­ли за ахей­цев, дру­гие за тро­ян­цев. Сто­ро­ну ахей­цев дер­жа­ли, конеч­но, Гера, жена царя богов Зев­са, и боги­ня муд­ро­сти Пал­ла­да-Афи­на, обе жесто­ко оби­жен­ные при­го­во­ром Пари­са. За ахей­цев были бог моря Посей­дон, брат Зев­са, «зем­ли коле­ба­тель»; «бла­го­да­вец» Гер­мес, послан­ник богов, бог тор­гов­цев и воров; Гефест, сын Зев­са и Геры, бог огня, искус­ный мастер-куз­нец, хро­маю­щий на обе ноги, с могу­чим туло­ви­щем и сла­бы­ми нога­ми, един­ст­вен­ный из богов, все­гда усерд­но работаю­щий; им, меж­ду про­чим, постро­е­ны все двор­цы богов на Олим­пе.

На сто­роне тро­ян­цев сто­ял могу­чий бог Феб-Апол­лон, сын Зев­са и пыш­но­куд­рой Лето, один из самых почи­тае­мых небо­жи­те­лей, бог гар­мо­нии, поряд­ка, све­та, Даль­но­вер­жец, без про­ма­ха попа­даю­щий из сереб­ря­но­го сво­его лука в наме­чен­ную цель; его сест­ра Арте­ми­да, боги­ня-охот­ни­ца, тоже даль­но­ст­рель­ная; мать их Лето; Арес, сын Зев­са и Геры, бур­ный и кро­во­жад­ный бог вой­ны; Афро­ди­та, дочь Зев­са и Дио­ны, боги­ня люб­ви и кра­соты, покро­ви­тель­ни­ца Пари­са.

Более или менее ней­траль­ную пози­цию зани­мал сам Зевс, царь богов.

Вой­на ахей­цев с тро­ян­ца­ми про­дол­жа­лась девять с лиш­ним лет. На деся­том году разыг­рал­ся эпи­зод, послу­жив­ший сюже­том для «Или­а­ды». Ага­мем­нон ото­брал у Ахил­ле­са кра­са­ви­цу-плен­ни­цу Бри­се­иду, полу­чен­ную Ахил­ле­сом при разде­ле награб­лен­ной добы­чи. Разъ­ярен­ный само­управ­ст­вом Ага­мем­но­на, Ахил­лес отка­зал­ся сра­жать­ся с тро­ян­ца­ми и через мать свою, боги­ню Фети­ду, умо­лил Зев­са давать в бою победу тро­ян­цам до тех пор, пока Ага­мем­нон не созна­ет­ся в сво­ей вине и не воз­вра­тит Бри­се­иды. Зевс внял моль­бам Фети­ды. Могу­чий Гек­тор во гла­ве тро­ян­цев раз­бил ахей­цев, про­рвал­ся к ахей­ским кораб­лям и начал их жечь. Люби­мый друг Ахил­ле­са Патрокл с трудом умо­лил Ахил­ле­са поз­во­лить ему, Патро­клу, обла­чить­ся в доспе­хи Ахил­ле­са и во гла­ве све­жих войск Ахил­ле­са отра­зить Гек­то­ра. Он ото­гнал тро­ян­цев от кораб­лей, но, увле­чен­ный боем, пре­не­брег стро­гим пред­у­преж­де­ни­ем Ахил­ле­са не пре­сле­до­вать вра­гов до Трои. Гек­тор под сте­на­ми Трои убил Патрок­ла. Ахил­лес отбро­сил свой гнев, раз­бил наго­ло­ву тро­ян­цев и в еди­но­бор­стве убил Гек­то­ра. Ста­рый царь При­ам, отец Гек­то­ра, с соиз­во­ле­ния Зев­са, ночью при­ехал в став­ку Ахил­ле­са и вымо­лил у него для погре­бе­ния труп сына. Опи­са­ни­ем похо­рон Гек­то­ра и кон­ча­ет­ся «Или­а­да».

Вой­на про­дол­жа­лась. На помощь тро­ян­цам под­хо­ди­ли новые союз­ни­ки. При­шло вой­ско храб­рых ама­зо­нок, пред­во­ди­мых могу­чею цари­цею Пен­те­зи­ле­ей, доче­рью бога вой­ны Аре­са. Ахил­лес смер­тель­но ранил ее в поедин­ке, снял с нее шлем и, изум­лен­ный кра­сотою ама­зон­ки, влю­бил­ся в уми­раю­щую. Из Афри­ки на помощь тро­ян­цам с.14 при­вел свое вой­ско бога­тырь эфи­о­пов Мем­нон, сын боги­ни Зари. Его тоже убил Ахил­лес, но вско­ре и сам был убит стре­лою Пари­са, направ­лен­ною Апол­ло­ном.

Войне не пред­виде­лось кон­ца.

Одна­жды утром тро­ян­цы с изум­ле­ни­ем увиде­ли со стен горо­да, что ахей­ские кораб­ли все спу­ще­ны на воду и, пол­ные вои­на­ми, рас­пу­стив пару­са, ухо­дят от тро­ян­ско­го бере­га в море. Тро­ян­цы кину­лись к бере­гу. Сре­ди поки­ну­то­го ста­на они с недо­уме­ни­ем увиде­ли огром­но­го, с гору, коня, искус­но сра­ботан­но­го из дере­ва. Захва­чен­ный в боло­те отстав­ший ахе­ец сооб­щил, что ахей­цы, отча­яв­шись в победе, отплы­ли домой, а коня это­го сооруди­ли в честь Афи­ны и нароч­но постро­и­ли его таких раз­ме­ров, чтобы его нель­зя было вта­щить в город, так как если он очу­тит­ся в Трое, то Азия победит Евро­пу. Боги пому­ти­ли тро­ян­цам разум. Не обра­щая вни­ма­ния на пре­до­сте­ре­же­ния, тро­ян­цы разо­бра­ли у ворот город­скую сте­ну, ввез­ли коня в город и поста­ви­ли его в акро­по­ле. Ночью потай­ная дверь в брю­хе коня рас­кры­лась, и из него спу­сти­лись по верев­ке наземь все храб­рей­шие герои-ахей­цы: Одис­сей, Мене­лай, сын Ахил­ле­са Неопто­лем и др. Они откры­ли ворота воро­тив­ше­му­ся из-за ост­ро­ва Тенедо­са вой­ску. Троя была раз­граб­ле­на и сожже­на, муж­чи­ны, в том чис­ле ста­рый царь При­ам, пере­би­ты, жен­щи­ны, в их чис­ле вдо­ва Гек­то­ра Анд­ро­ма­ха, захва­че­ны в раб­ство. (Анд­ро­ма­ху, по позд­ней­шим пре­да­ни­ям, взял себе в налож­ни­цы сви­ре­пый сын Ахил­ле­са Неопто­лем, убив­ший ее мало­лет­не­го сына Асти­а­нак­та и пре­ста­ре­ло­го све­к­ра При­а­ма). Троя была стер­та с лица зем­ли.

Из ахей­ских геро­ев ско­ро и бла­го­по­луч­но вер­ну­лись домой очень немно­гие: Нестор, Дио­мед, Идо­ме­ней. Аякс «Вели­кий» погиб вско­ре после смер­ти Ахил­ле­са. Как само­му выдаю­ще­му­ся герою тро­ян­ской вой­ны, ахей­цы при­суди­ли воору­же­ние Ахил­ле­са Одис­сею. Оби­жен­ный Аякс покон­чил само­убий­ст­вом. Дру­гой Аякс, сын Оилея, потер­пел в море кораб­ле­кру­ше­ние. Выбрав­шись на ска­лу, он хваст­ли­во заявил, что спас­ся про­тив воли богов. Посей­дон уда­рил тре­зуб­цем в ска­лу, рас­ко­лол ее и обру­шил оско­лок с Аяк­сом в буше­вав­шее море. Ага­мем­нон, тот­час же по воз­вра­ще­нии домой, был убит на пиру Эги­стом, любов­ни­ком его жены Кли­тем­не­стры. Мене­лай воз­вра­тил­ся с Еле­ною домой толь­ко после дол­гих ски­та­ний. Наи­боль­шие испы­та­ния выпа­ли на долю Одис­сея. Он попал домой толь­ко через десять лет по отплы­тии из Трои и через два­дцать лет по отъ­езде на вой­ну с род­но­го ост­ро­ва Ита­ки. Дома он оста­вил жену свою Пене­ло­пу и мало­лет­не­го сына Теле­ма­ха. Дом его напол­нил­ся знат­ны­ми моло­ды­ми людь­ми с Ита­ки и сосед­них ост­ро­вов. Решив, что Одис­сей уже погиб, они убеж­да­ли Пене­ло­пу выбрать себе из их среды ново­го мужа, а в ожи­да­нии отве­та пиро­ва­ли с утра до вече­ра в доме Одис­сея, поеда­ли его скот и опу­сто­ша­ли вин­ные под­ва­лы. Цело­муд­рен­ная и вер­ная Пене­ло­па вся­че­ски­ми хит­ро­стя­ми оття­ги­ва­ла ответ жени­хам. Дол­го­лет­ние стран­ст­вия Одис­сея, его воз­вра­ще­ние домой и рас­пра­ва с наг­лы­ми жени­ха­ми состав­ля­ют пред­мет дру­гой поэ­мы Гоме­ра — «Одис­сеи».