Киропедия

Книга IV

с.81

(IV. 1. 1) Неко­то­рое вре­мя Кир оста­вал­ся здесь со сво­им вой­ском, давая тем самым понять непри­я­те­лю, что вои­ны его гото­вы всту­пить в бой. Но после того, как никто не вышел из-за укреп­ле­ний, он отвел вой­ска на необ­хо­ди­мое, как он пола­гал, рас­сто­я­ние и раз­бил там лагерь. Вслед за этим он выста­вил сто­ро­же­вые посты, отпра­вил впе­ред раз­вед­чи­ков и затем созвал сво­их вои­нов. Встав посреди вой­ско­во­го кру­га, он ска­зал сле­дую­щее:

(2) — Пер­сид­ские вои­ны! Я дол­жен, преж­де все­го, воздать вели­чай­шую, насколь­ко это в моих силах, хва­лу богам; пола­гаю, что вы все гото­вы сде­лать то же самое. Ведь нам выпа­ло сча­стье и победу одер­жать, и остать­ся в живых. За все это нам сле­ду­ет отбла­го­да­рить богов чем мы толь­ко смо­жем. Вам всем я так­же воздаю хва­лу, ведь вы совер­ши­ли вели­ко­леп­ный подвиг. Что же каса­ет­ся заслуг каж­до­го вои­на, то я выяс­ню это у их коман­ди­ров и поста­ра­юсь воз­на­гра­дить всех по спра­вед­ли­во­сти и похва­лой, и день­га­ми. (3) А вот бли­жай­ший мой помощ­ник так­си­арх Хри­сант не нуж­да­ет­ся в том, чтобы о его дей­ст­ви­ях надо было рас­спра­ши­вать дру­гих; я сам знаю, как он вел себя в бою. Во всем про­чем он дей­ст­во­вал так же, как, пола­гаю, дей­ст­во­ва­ли вы все. Но когда я при­ка­зал ему отсту­пить, назвав при этом его по име­ни, он, уже было занес­ший меч над голо­вой вра­га, тот­час же под­чи­нил­ся и, оста­вив свое наме­ре­ние, бро­сил­ся выпол­нять при­каз¹. Он и сам стал отхо­дить, и от дру­гих энер­гич­но потре­бо­вал, чтобы они сде­ла­ли то же самое. Так он посту­пал, пока не вывел свой отряд за пре­де­лы дося­гае­мо­сти вра­же­ских стрел. Вра­ги не смог­ли даже заме­тить, как мы отсту­пи­ли, не успе­ли даже луки свои натя­нуть и копья мет­нуть. Так что бла­го­да­ря сво­ей дис­ци­пли­ни­ро­ван­но­сти он и сам остал­ся невредим и сво­их людей сумел сохра­нить. (4)Вижу, что сре­ди вас есть ране­ные, — заме­тил далее Кир. — Я выяс­ню, когда они полу­чи­ли свои ране­ния, и тогда выска­жу свое суж­де­ние². Хри­сан­та же за его рат­ные подви­ги и рас­суди­тель­ность, за уме­ние и началь­ст­во­вать, и под­чи­нять­ся при­ка­зам коман­ди­ров, я уже сей­час награж­даю зва­ни­ем хили­ар­ха, а если боже­ство пошлет нам еще новые бла­га, я и тогда его не забу­ду. (5) И я хочу, — доба­вил при этом Кир, — чтобы вы все­гда хра­ни­ли в сво­ей памя­ти все, что виде­ли во вре­мя это­го сра­же­ния. Это помо­жет вам раз и навсе­гда усво­ить, что явля­ет­ся решаю­щим усло­ви­ем спа­се­ния вашей жиз­ни — воин­ская ли доб­лесть или же бег­ство с поля бит­вы, и знать, с.82 кто ско­рее избав­ля­ет­ся от опас­но­сти — тот, кто с радо­стью устрем­ля­ет­ся в бой, или тот, кто укло­ня­ет­ся от уча­стия в сра­же­нии. Навсе­гда запом­ни­те, какую радость при­но­сит победа. Обо всем этом вы смо­же­те полу­чить вер­ное пред­став­ле­ние, учи­ты­вая, вме­сте со всем про­чим, так­же и опыт недав­них собы­тий. (6) Пом­ня обо всем этом, вы ста­не­те доб­лест­ны­ми вои­на­ми. Теперь же вы, как отваж­ные и опыт­ные вои­те­ли, отме­чен­ные мило­стью богов, сту­пай­те ужи­нать, совер­ши­те воз­ли­я­ние богам и про­пой­те пэан. Но вме­сте с тем не забы­вай­те рас­по­ря­же­ний, кото­рые вам отда­ны.

(7) Ска­зав это, Кир вско­чил на коня и поехал к Киа­к­са­ру. Там он, есте­ствен­но, вме­сте с ним пора­до­вал­ся победе, позна­ко­мил­ся с состо­я­ни­ем тамош­них дел, спро­сил Киа­к­са­ра, не нуж­да­ет­ся ли он в чем-либо, и затем вер­нул­ся к сво­е­му вой­ску. Все вои­ны Кира поужи­на­ли и, выста­вив, по обык­но­ве­нию, сто­ро­же­вые посты, рас­по­ло­жи­лись на отдых.

(8) Асси­рий­цы же, вслед­ст­вие того, что пред­во­ди­тель их был убит и вме­сте с ним мно­гие луч­шие вои­ны, все пали духом. Мно­гие из них даже дезер­ти­ро­ва­ли этой ночью, поки­нув лагерь. Видя это, Крез и дру­гие союз­ни­ки асси­рий­цев были весь­ма удру­че­ны. Все скла­ды­ва­лось для них пло­хо, но более все­го подав­ля­ло их то обсто­я­тель­ство, что руко­вод­ство их вой­ска ока­за­лось неспо­соб­ным при­ни­мать реше­ния. Поэто­му союз­ни­ки асси­рий­цев ночью поки­ну­ли лагерь и ушли. (9) Когда же насту­пил день и лагерь вра­гов пред­стал взо­ру наблюда­те­лей совер­шен­но обез­людев­шим, Кир тот­час же напра­вил туда пер­сов. В лаге­ре вра­га­ми были остав­ле­ны ста­да овец и быков, мно­го­чис­лен­ные повоз­ки, пол­ные вся­ко­го добра. Вслед за пер­са­ми вошли туда и мидяне во гла­ве с Киа­к­са­ром. Все они устро­и­ли себе в лаге­ре обед. (10) После обеда Кир созвал сво­их так­си­ар­хов и ска­зал:

—Вои­ны! Какую добы­чу и какие тро­феи мы с вами упу­сти­ли, в то вре­мя, как боги сами дава­ли их нам в руки! Ныне вы ясно види­те, что вра­ги сбе­жа­ли от нас. Если они, нахо­дясь в кре­по­сти, реши­ли поки­нуть ее, спа­са­ясь бег­ст­вом, то кто рискнет утвер­ждать, что они усто­ят перед нами в откры­том поле? Если, еще не зная нас, они не осме­ли­лись выстро­ить­ся про­тив нас на рав­нине, смо­гут ли они сопро­тив­лять­ся теперь, поне­ся пора­же­ние и пре­тер­пев от нас вели­кие беды? Ведь если луч­шие их вои­ны погиб­ли, риск­нут ли уцелев­шие тру­сы всту­пить с нами в бой?

(11) Тут кто-то спро­сил:

—Поче­му бы нам, в таком слу­чае, не начать пре­сле­до­ва­ние вра­га, и как мож­но ско­рее, если выго­ды столь оче­вид­ны?

Кир отве­тил:

—Пото­му, что нам недо­ста­ет кон­ни­цы. Ведь самые силь­ные вра­же­ские вои­ны, кото­рых нам преж­де все­го необ­хо­ди­мо захва­тить в плен или пере­бить, уска­ка­ли на конях. У нас хва­ти­ло бы сил с помо­щью богов обра­тить их в бег­ство, настиг­нуть же их и захва­тить в плен мы не смо­жем.

(12) — Поче­му же, — ска­за­ли они тогда, — ты не отпра­вишь­ся к Киа­к­са­ру и не рас­ска­жешь ему об этом?

—Отпра­вим­ся все вме­сте, — отве­чал Кир, — чтобы царь убедил­ся, как еди­но­душ­но мы все стре­мим­ся к еди­ной цели.

с.83 После этих слов коман­ди­ры, окру­жав­шие Кира, после­до­ва­ли за ним к Киа­к­са­ру. Там они выска­за­ли свои сооб­ра­же­ния, казав­ши­е­ся им полез­ны­ми в свя­зи с делом, ради кото­ро­го они яви­лись к царю.

(13) Киа­к­са­ру отча­сти было непри­ят­но, что имен­но они заве­ли об этом речь. К тому же, воз­мож­но, ему не хоте­лось вновь под­вер­гать­ся опас­но­стям; ведь он в это вре­мя наслаж­дал­ся радо­стя­ми мир­но­го отды­ха и видел, что так же настро­е­ны и осталь­ные мидяне. Поэто­му он ска­зал:

(14) — Кир, мне извест­но от дру­гих, да и сам я убеж­да­юсь в этом, что вы, пер­сы, более всех иных людей осте­ре­га­е­тесь зло­употреб­лять вся­ки­ми удо­воль­ст­ви­я­ми. Мне само­му пред­став­ля­ет­ся, что даже при вели­чай­шем наслаж­де­нии боль­ше все­го при­но­сит поль­зы уме­рен­ность. А что может доста­вить чело­ве­ку боль­ше удо­воль­ст­вия, чем сча­стье, кото­рое ныне выпа­ло нам на долю?

(15) И если мы, наслаж­да­ясь выпав­шим нам сча­стьем, ста­нем ныне разум­но его беречь, мы, веро­ят­но, смо­жем про­жить счаст­ли­во до самой ста­ро­сти, не под­вер­га­ясь опас­но­стям. Но если в нена­сыт­ной погоне за сча­стьем мы будем доби­вать­ся все ново­го и ново­го, то смот­ри, как бы с нами не слу­чи­лось того, что слу­ча­ет­ся со мно­ги­ми моря­ка­ми: раду­ясь счаст­ли­во­му пла­ва­нию, они не хотят вовре­мя при­стать к бере­гу и поги­ба­ют³. Точ­но так же мно­гие люди, одер­жав победу, вновь устрем­ля­ют­ся в бой, в погоне за новой победой, и теря­ют ту, кото­рой уже доби­лись.

(16) Если бы бежав­шие вра­ги усту­па­ли нам в чис­лен­но­сти, тогда, может быть, мы без опа­се­ний мог­ли их пре­сле­до­вать. Но вспом­ни, над какой малой частью вра­же­ско­го вой­ска мы одер­жа­ли победу. Ведь все осталь­ное вой­ско вра­гов вовсе не при­ни­ма­ло уча­стия в сра­же­нии. Если мы сами не ста­нем при­нуж­дать их сра­жать­ся, то, оста­ва­ясь в неведе­нии отно­си­тель­но наших и сво­их соб­ст­вен­ных сил, они будут и далее трус­ли­во убе­гать от нас. Но если они пой­мут, что даже во вре­мя бег­ства они под­вер­га­ют­ся не мень­шей опас­но­сти, чем если бы они оста­ва­лись на месте, то как бы мы не заста­ви­ли их поне­во­ле стать храб­ре­ца­ми.

(17) Тебе сле­ду­ет учесть, что твое стрем­ле­ние захва­тить в плен жен и детей наших вра­гов ничуть не пре­вос­хо­дит по силе их жела­ние спа­сти сво­их близ­ких. Вспом­ни при этом, что даже дикие сви­ньи⁴, попав на гла­за охот­ни­ку, убе­га­ют вме­сте со сво­и­ми поро­ся­та­ми, несмот­ря на то что их целое ста­до. Но, когда кто-нибудь из охот­ни­ков пого­нит­ся за поро­сен­ком, сви­нья нико­гда не побе­жит, даже если будет одна, и бро­сит­ся на того, кто попы­тал­ся отнять у нее дете­ны­ша. (18) Ныне вра­ги, запер­шись в сво­их укреп­ле­ни­ях, поз­во­ли­ли нам самим уста­но­вить вели­чи­ну той части вой­ска, с кото­рой мы захо­те­ли сра­зить­ся. Но когда мы столк­нем­ся с ними на откры­той мест­но­сти и они, разде­лив­шись на отряды, смо­гут ата­ко­вать нас — одни по фрон­ту, как толь­ко что они сде­ла­ли, дру­гие с флан­га, а третьи даже с тыла, — то смот­ри, как бы каж­до­му из нас не пона­до­би­лось мно­же­ство рук и глаз. Поми­мо это­го, мне, когда я вижу, как раду­ют­ся мидяне мир­но­му отды­ху, не хоте­лось бы вновь под­ни­мать их и бро­сать навстре­чу опас­но­стям.

с.84 (19) Отве­чая Киа­к­са­ру, Кир ска­зал:

—Но тебе нет ника­кой необ­хо­ди­мо­сти насиль­но под­ни­мать мидян. Дай мне толь­ко тех, кто захо­чет доб­ро­воль­но высту­пить со мной, и, может быть, мы вер­нем­ся, добыв тебе и каж­до­му из при­сут­ст­ву­ю­щих здесь тво­их дру­зей то, что доста­вит радость всем вам. Мы не ста­нем пре­сле­до­вать глав­ные силы вра­гов — да и как мог­ли бы мы их захва­тить? Но если мы настиг­нем какую-нибудь отко­лов­шу­ю­ся часть вра­же­ско­го вой­ска или отстав­шую от основ­ных сил, мы захва­тим их в плен и при­го­ним к тебе.

(20) — Вспом­ни так­же, — ска­зал Кир, — что и мы, как толь­ко ты попро­сил нас, про­де­ла­ли боль­шой путь и яви­лись к тебе на помощь. Ты посту­пишь по спра­вед­ли­во­сти, если отбла­го­да­ришь нас в ответ, чтобы мы не вер­ну­лись домой с пусты­ми рука­ми и не обра­ща­ли свои взо­ры толь­ко на твою сокро­вищ­ни­цу.

(21) Тут Киа­к­сар ска­зал:

—Если кто-нибудь по доб­рой воле после­ду­ет за тобой, я буду тебе даже бла­го­да­рен.

—Тогда, — попро­сил Кир, — отправь со мной одно­го из тво­их при­бли­жен­ных, более все­го достой­но­го дове­рия, кото­рый пере­даст мидя­нам твое реше­ние.

—Бери любо­го из при­сут­ст­ву­ю­щих, — отве­тил Киа­к­сар.

(22) Слу­чи­лось же так, что сре­ди при­сут­ст­ву­ю­щих ока­зал­ся тот самый мидя­нин, кото­рый неко­гда заявил Киру, буд­то явля­ет­ся его род­ст­вен­ни­ком и полу­чил от него поце­луй⁵. Увидев его, Кир ска­зал:

—Мне доста­точ­но будет это­го.

—Пусть он после­ду­ет за тобой. А ты, — заме­тил Киа­к­сар, обра­ща­ясь к мидя­ни­ну, — ска­жи всем, что каж­дый доб­ро­воль­но может отпра­вить­ся с Киром.

(23) Кир вышел, захва­тив с собой мидя­ни­на. Когда они ото­шли, Кир ска­зал ему:

—Теперь мож­но будет про­ве­рить, прав­ду ли ты гово­рил, утвер­ждая, буд­то раду­ешь­ся всем серд­цем, когда меня видишь.

—Я нико­гда тебя не поки­ну, — отве­чал тот, — если ты имен­но это име­ешь в виду.

—Ты и дру­гих готов пове­сти? — спро­сил Кир.

Мидя­нин клят­вен­но его заве­рил:

—Кля­нусь Зев­сом, я сде­лаю все, чтобы и тебе достав­ля­ло удо­воль­ст­вие смот­реть на меня.

(24) Послан­ный Киа­к­са­ром к мидя­нам, он с вели­ким рве­ни­ем пере­дал им то, что ему было пору­че­но, доба­вив от себя, что сам он нико­гда не оста­вит мужа пре­крас­но­го и доб­лест­но­го и, что важ­нее все­го, про­ис­хо­дя­ще­го от самих богов⁶.

с.85

(IV. 2. 1) В то вре­мя как Кир был занят таки­ми дела­ми, к нему при­бы­ли послы от гир­кан­цев, буд­то по вну­ше­нию богов. Гир­кан­цы име­ли общую с асси­рий­ца­ми гра­ни­цу. Народ их был неве­лик по чис­лен­но­сти, поэто­му они и нахо­ди­лись в зави­си­мо­сти от асси­рий­цев. Еще в те вре­ме­на они слы­ли пре­вос­ход­ны­ми наезд­ни­ка­ми, таки­ми счи­та­ют их и поныне. По этой при­чине асси­рий­цы исполь­зо­ва­ли их так, как спар­тан­цы исполь­зу­ют ски­ри­тов⁷, не щадя их ни в трудах, ни в рат­ных опас­но­стях. И на этот раз асси­рий­цы при­ка­за­ли гир­кан­цам — а их было око­ло тыся­чи всад­ни­ков — сле­до­вать в арьер­гар­де; в слу­чае, если арьер­гард под­верг­нет­ся напа­де­нию, их долг состо­ял в том, чтобы его отра­зить. (2) Гир­кан­цы, посколь­ку им при­шлось сле­до­вать в самом хво­сте, дви­га­лись вме­сте со сво­и­ми повоз­ка­ми и семья­ми. Ведь боль­шин­ство наро­дов, живу­щих в Азии, отправ­ля­ет­ся в поход, беря с собой всех домо­чад­цев. И на этот раз гир­кан­цы высту­пи­ли в поход так, как высту­па­ют вар­ва­ры. (3) При­пом­нив все беды, кото­рые при­чи­ни­ли им асси­рий­цы, а так­же то, что пред­во­ди­тель асси­рий­цев погиб, а сами они потер­пе­ли пора­же­ние, что все вой­ско асси­рий­цев охва­че­но стра­хом, что их союз­ни­ки, поте­ряв при­сут­ст­вие духа, сбе­жа­ли, — при­няв все это во вни­ма­ние, гир­кан­цы реши­ли, что сей­час для них насту­пи­ло под­хо­дя­щее вре­мя поки­нуть сво­их гос­под, если вои­ны Кира захотят вме­сте с гир­кан­ца­ми напасть на асси­рий­цев. С этой целью они посы­ла­ют послов к Киру. Ведь после сра­же­ния имя Кира было уже окру­же­но гром­кой сла­вой.

(4) При­быв к Киру, послы гир­кан­цев заяви­ли, что у них есть все осно­ва­ния нена­видеть асси­рий­цев и что ныне, если Кир захо­чет напасть на асси­рий­ское вой­ско, гир­кан­цы гото­вы при­мкнуть к нему и слу­жить про­вод­ни­ка­ми. Послы рас­ска­за­ли так­же обо всем, что тво­ри­лось в стане вра­га, желая во что бы то ни ста­ло добить­ся от Кира согла­сия высту­пить.

(5) Кир спро­сил их:

—Пола­га­е­те ли вы, что мы смо­жем настиг­нуть асси­рий­цев до того, как они укро­ют­ся за сте­на­ми сво­их укреп­ле­ний? Ведь то, что они суме­ли ускольз­нуть от нас, мы счи­та­ем для себя самой боль­шой неуда­чей.

Кир гово­рил это для того, чтобы послы про­ник­лись ува­же­ни­ем к силе его вой­ска.

(6) Гир­кан­цы отве­ти­ли, что если Кир высту­пит даже зав­тра, рано утром и налег­ке, то и тогда он непре­мен­но настигнет асси­рий­цев. Ведь те из-за боль­шой чис­лен­но­сти их вой­ска и мно­же­ства пово­зок дви­жут­ся очень мед­лен­но. Более того, про­ведя всю про­шлую ночь без сна, они, сде­лав неболь­шой пере­ход, сра­зу же рас­по­ло­жи­лись лаге­рем.

(7) Кир спро­сил гир­кан­цев:

—Чем смо­же­те вы дока­зать искрен­ность ваших слов?

—Мы гото­вы сей­час же, выехав ночью, при­ве­сти вам залож­ни­ков. Но и ты пре­до­ставь нам залог вер­но­сти перед лицом богов и дай нам руку⁸, чтобы мы пере­да­ли всем нашим сопле­мен­ни­кам те же заве­ре­ния друж­бы, кото­рые полу­чи­ли от тебя.

с.86 (8) Кир дал им клят­вен­ные обе­ща­ния и доба­вил, что если они делом под­твер­дят все, что гово­рят, то, он, Кир, будет счи­тать их сво­и­ми вер­ны­ми дру­зья­ми, и они полу­чат от него такие же пра­ва, какие име­ют пер­сы и мидяне. И поныне мож­но видеть, как гир­кан­цы поль­зу­ют­ся таким же дове­ри­ем и зани­ма­ют такие же долж­но­сти, кото­рые пре­до­став­ля­ют­ся наи­бо­лее заслу­жен­ным пер­сам и мидя­нам.

(9) После ужи­на, когда еще было свет­ло, Кир вывел свое вой­ско из лаге­ря и при­ка­зал гир­кан­цам подо­ждать, чтобы вме­сте отпра­вить­ся в поход. Как и сле­до­ва­ло ожи­дать, вме­сте с Киром высту­пи­ли в поход все пер­сы и Тиг­ран со сво­им вой­ском.

(10) Из мидян с Киром отпра­ви­лись в поход те, кто с дет­ских лет был дру­жен с ним, когда сам Кир был еще маль­чи­ком. При­ня­ли уча­стие в похо­де и те, кто неко­гда охо­тил­ся вме­сте с ним и искрен­но полю­бил его за дру­же­ское обра­ще­ние; кто был ему бла­го­да­рен за избав­ле­ние от гро­зив­шей им опас­но­сти; кто, видя доб­лесть Кира, наде­ял­ся, что со вре­ме­нем он станет вели­ким, счаст­ли­вым и силь­ным госуда­рем; кто стре­мил­ся отбла­го­да­рить его за бла­го­де­я­ния, ока­зан­ные им тогда, когда Кир вос­пи­ты­вал­ся в Мидии. Мно­гим он делал доб­ро, всту­па­ясь за них перед сво­им дедом. Нако­нец, мно­гие, увидев гир­кан­цев и про­слы­шав, что они пове­дут вои­нов Кира в поход, суля­щий боль­шие тро­феи, реши­ли при­нять в нем уча­стие, чтобы полу­чить часть добы­чи.

(11) Таким обра­зом, в поход высту­пи­ли почти все мидяне, за исклю­че­ни­ем тех, кото­рые жили в одной палат­ке с Киа­к­са­ром; они оста­лись с царем, а вме­сте с ними и все их под­чи­нен­ные. Осталь­ные бод­ро и с радост­ны­ми лица­ми дви­ну­лись в поход, пото­му что шли они не по при­нуж­де­нию, а по доб­рой воле и из чув­ства бла­го­дар­но­сти к сво­е­му пол­ко­вод­цу. (12) Когда они уже поки­ну­ли пре­де­лы лаге­ря, Кир спер­ва посе­тил мидян. Воздав им хва­лу, он воз­нес моле­ния богам, про­ся их обра­тить свою бла­го­склон­ность на мидян, пер­сов и на него само­го, чтобы он был в состо­я­нии воз­на­гра­дить вой­ско за его усер­дие.

В кон­це сво­ей речи Кир заявил, что впе­ре­ди вой­ска будут идти пехо­тин­цы, а мидий­ским всад­ни­кам он при­ка­зал сле­до­вать за ним. Кир при­ка­зал так­же при­сы­лать к нему нароч­ных вся­кий раз, как толь­ко вой­ско рас­по­ло­жит­ся на при­вал или сде­ла­ет оста­нов­ку, чтобы он мог пере­дать необ­хо­ди­мые рас­по­ря­же­ния.

(13) После это­го Кир при­ка­зал гир­кан­цам пове­сти вой­ско. Тут они обра­ти­лись к Киру с вопро­сом:

—Что же, Кир, раз­ве ты не соби­ра­ешь­ся ждать, пока мы не доста­вим тебе залож­ни­ков, чтобы, отправ­ля­ясь в поход, ты имел от нас залог вер­но­сти?

Гово­рят, Кир отве­тил:

—Я убеж­ден в том, что для нас зало­гом вер­но­сти слу­жит храб­рость наших сер­дец и сила наших рук. Мы гото­вы воз­на­гра­дить вас, если вы искрен­ни. Но если вы обма­ны­ва­е­те нас, то, как мы пола­га­ем, не наша судь­ба будет зави­сеть от вас, но ско­рее, если того захотят боги, ваша судь­ба ока­жет­ся в наших руках. Как бы там ни было, гир­кан­цы, раз вы с.87 утвер­жда­е­те, что ваши сопле­мен­ни­ки замы­ка­ют ряды вра­же­ско­го вой­ска, то дай­те нам знать, как толь­ко вы их увиди­те, и мы их поща­дим.

(14) При­няв это к сведе­нию, гир­кан­цы, как им было при­ка­за­но, ста­ли впе­ре­ди вой­ска и дви­ну­лись в путь, удив­ля­ясь про себя душев­но­му вели­чию Кира. Теперь гир­кан­цы боя­лись не асси­рий­цев или лидян или их союз­ни­ков, но опа­са­лись лишь одно­го: как бы Кир не поду­мал, что их, гир­кан­цев, уча­стие в похо­де не ока­жет вли­я­ния на исход пред­при­ня­то­го дела.

(15) В пути, когда их заста­ла ночь, гово­рят, с неба вос­си­ял свет Киру и его вой­ску, заста­вив­ший всех про­ник­нуть­ся бла­го­го­вей­ным тре­пе­том перед боже­ст­вен­ным зна­ме­ни­ем и еще боль­шим воин­ским пылом. Так как вои­ны не име­ли тяже­лой покла­жи и шли быст­ро, они, есте­ствен­но, совер­ши­ли боль­шой пере­ход и с наступ­ле­ни­ем тем­ноты при­бли­зи­лись к вой­ску гир­кан­цев.

(16) Увидев вой­ско, послы гир­кан­цев сооб­щи­ли Киру, что это и есть их сопле­мен­ни­ки: они узна­ли сво­их пото­му, что те шли в арьер­гар­де, а так­же по оби­лию огней. (17) Полу­чив такое сооб­ще­ние, Кир напра­вил одно­го из послов к гир­кан­ско­му вой­ску, при­ка­зав пере­дать сле­дую­щее: «Если гир­кан­цы — дру­зья Кира, пусть они дви­нут­ся как мож­но быст­рее ему навстре­чу, под­няв пра­вую руку»⁹. Вме­сте с вест­ни­ком Кир послал так­же одно­го из сво­их при­бли­жен­ных, кото­рый дол­жен был пере­дать гир­кан­цам, что от их поведе­ния будет зави­сеть, как с ними посту­пят вои­ны Кира. Таким обра­зом один из гир­кан­ских послов остал­ся при Кире, дру­гой поска­кал к сво­им сопле­мен­ни­кам. (18) Ожи­дая, как пове­дут себя гир­кан­цы, Кир оста­но­вил вой­ско. Тут к нему подъ­е­ха­ли пред­во­ди­те­ли мидян и Тиг­ран и ста­ли спра­ши­вать, что они долж­ны делать.

—Вой­ско, кото­рое вы види­те впе­ре­ди, — отве­чал Кир, — это отряд гир­кан­цев. К нему напра­вил­ся их посол и наш воин, чтобы пере­дать сле­дую­щее: если они дей­ст­ви­тель­но наши дру­зья, то пусть все дви­нут­ся нам навстре­чу, под­няв квер­ху пра­вую руку. И если они это сде­ла­ют, тогда точ­но так же и вы при­вет­ст­вуй­те их, каж­дый бли­жай­ше­го гир­кан­ца, и обо­д­ряй­те их сло­ва­ми. Но если они возь­мут­ся за ору­жие, то сде­лай­те так, чтобы ни один из них не ушел живым.

(19) Вот что при­ка­зал им Кир. Меж­ду тем гир­кан­цы, выслу­шав сло­ва вест­ни­ков, обра­до­ва­лись и, вско­чив на коней, помча­лись к вой­ску Кира, вытя­нув вверх, как было услов­ле­но, пра­вую руку. Мидяне и пер­сы отве­ча­ли им тем же, про­тя­ги­вая пра­вые руки и обо­д­ряя их сло­ва­ми. (20) После обме­на при­вет­ст­ви­я­ми Кир ска­зал им:

—Гир­кан­цы, мы уже пол­но­стью вам дове­ря­ем, и вам сле­ду­ет с таким же дове­ри­ем отно­сить­ся к нам. Но преж­де все­го ска­жи­те, какое рас­сто­я­ние отде­ля­ет нас от места, где рас­по­ло­жи­лись пред­во­ди­те­ли наших вра­гов и глав­ные силы их вой­ска.

Гир­кан­цы отве­ти­ли, что они нахо­дят­ся на рас­сто­я­нии немно­гим более пара­сан­га.

(21) Тогда Кир ска­зал:

—Вои­ны пер­сид­ские, мидий­ские и вы, гир­кан­цы, — ибо к вам я тоже теперь обра­ща­юсь как к союз­ни­кам и сорат­ни­кам, — всем нам необ­хо­ди­мо с.88 понять, что при нынеш­нем нашем поло­же­нии вся­кое про­яв­ле­ние сла­бо­сти навле­чет на нас самые тяж­кие беды. Ведь вра­гам хоро­шо извест­но, ради чего мы сюда при­шли. Но если мы, испол­нив­шись реши­мо­сти, сме­ло уда­рим по вра­гу, то вы сами увиди­те, что они пове­дут себя подоб­но сбе­жав­шим и настиг­ну­тым рабам. Вы увиди­те, как одни из них ста­нут умо­лять вас о поща­де, дру­гие побе­гут, третьи совер­шен­но рас­те­ря­ют­ся и не будут знать, что им делать. Они увидят, кем они побеж­де­ны, лишь после того, как будут пол­но­стью раз­гром­ле­ны; не успев поду­мать о том, чтобы выстро­ить­ся в бое­вой порядок или под­гото­вить­ся к сра­же­нию, они будут захва­че­ны нами в плен.

(22) Итак, если мы хотим слад­ко есть, спо­кой­но спать и наслаж­дать­ся жиз­нью, надо не давать им пере­дыш­ки, воз­мож­но­сти при­нять реше­ние и под­гото­вить­ся к бит­ве. Пусть они даже не пой­мут, что на них напа­ли люди, пусть им пока­жет­ся, буд­то мечи, секи­ры и уда­ры сами обру­ши­лись на них. (23) А вы, гир­кан­цы, дви­гай­тесь впе­ре­ди нас широ­ким стро­ем, чтобы вра­ги, видя ваше воору­же­ние, воз­мож­но доль­ше не откры­ва­ли наше­го при­сут­ст­вия. Когда же я подой­ду близ­ко к вра­же­ско­му вой­ску, пусть каж­дый из вас оста­вит мне отряд всад­ни­ков, кото­рый в слу­чае нуж­ды я смо­гу пустить в дело, оста­ва­ясь близ лаге­ря. (24) А вы, началь­ни­ки и стар­шие по воз­рас­ту вои­ны, если хоти­те дей­ст­во­вать разум­но, насту­пай­те сомкну­тым стро­ем, чтобы, натолк­нув­шись на тес­ные ряды вра­гов, пре­одо­леть их сопро­тив­ле­ние. Моло­дым вои­нам пору­чи­те пре­сле­до­вать вра­га, пусть они их изру­бят. Чем мень­ше вра­гов оста­нет­ся в живых, тем в боль­шей без­опас­но­сти мы будем себя чув­ст­во­вать. (25) Если мы победим, нам сле­ду­ет воз­дер­жать­ся от гра­бе­жа, ведь имен­но по этой при­чине мно­гим уже одер­жав­шим было победу изме­ни­ло воен­ное сча­стье. Воин, заняв­ший­ся гра­бе­жом, пере­ста­ет быть вои­ном и пре­вра­ща­ет­ся в носиль­щи­ка; каж­дый желаю­щий может обра­щать­ся с ним, как с рабом. (26) Вам надо твер­до пом­нить лишь одно: ничто не при­но­сит боль­ше выго­ды, чем победа. Победи­тель заби­ра­ет все — муж­чин, жен­щин, цен­но­сти, всю зем­лю. Поэто­му все ваши силы долж­ны быть направ­ле­ны на дости­же­ние одной цели — победы. Если вой­ско тер­пит пора­же­ние, тогда вои­ны, пре­дав­ши­е­ся гра­бе­жу, сами ста­но­вят­ся добы­чей. Пре­сле­дуя вра­га, не забы­вай­те и о том, что вам надо воз­вра­тить­ся ко мне еще засвет­ло; когда настанет ночь, мы нико­го в свой лагерь не пустим.

(27) Отдав эти рас­по­ря­же­ния, Кир отпу­стил всех к сво­им отрядам, при­ка­зав каж­до­му пере­дать полу­чен­ные при­ка­за­ния сво­им дека­дар­хам, кото­рые сто­я­ли впе­ре­ди строя, чтобы выслу­ши­вать при­ка­зы, а каж­дый дека­дарх дол­жен был пере­дать сло­ва Кира сво­ей десят­ке. После это­го вой­ско высту­пи­ло в поход. Впе­ре­ди дви­га­лись гир­кан­цы, в цен­тре — Кир со сво­и­ми пер­са­ми, отряды всад­ни­ков, по обык­но­ве­нию, нахо­ди­лись на флан­гах. (28) Когда рас­све­ло, зре­ли­ще, пред­став­шее гла­зам вра­гов, при­ве­ло их в оце­пе­не­ние; дру­гие, впро­чем, начи­на­ли пони­мать, что про­ис­хо­дит, третьи помча­лись докла­ды­вать. Неко­то­рые кину­лись отвя­зы­вать лоша­дей или навью­чи­вать их; там тороп­ли­во сни­ма­ли воору­же­ние с вьюч­ных живот­ных, тут наде­ва­ли это воору­же­ние на себя, вска­ки­ва­ли на коней, взнузды­ва­ли с.89 их; неко­то­рые спеш­но уса­жи­ва­ли жен­щин в повоз­ки; иные хва­та­ли самые цен­ные вещи, чтобы укрыть их; были и такие, кого заста­ли, когда они зака­пы­ва­ли цен­но­сти. Но боль­шин­ство иска­ло спа­се­ния в бег­стве. Надо вооб­ра­же­ни­ем допол­нить все то, что пыта­лись делать вра­ги. Одно­го лишь они и не про­бо­ва­ли сде­лать, а имен­но отра­зить напа­де­ние, и все поги­ба­ли без боя.

(29) Так как дело про­ис­хо­ди­ло летом, Крез, лидий­ский царь, отпра­вил жен­щин из лаге­ря, уса­див их на повоз­ки, еще ночью, чтобы про­хла­да ночи облег­чи­ла им путе­ше­ст­вие. Сам он сле­до­вал за ними со сво­и­ми всад­ни­ка­ми. (30) То же, гово­рят, сде­лал и фри­гий­ский царь, власт­ву­ю­щий над той Фри­ги­ей, что у Гел­лес­пон­та. Спа­сав­ши­е­ся бег­ст­вом догна­ли их и рас­ска­за­ли, что про­изо­шло; тогда и те что есть силы бро­си­лись бежать.

(31) Царя кап­па­до­кий­цев и царя ара­бов, не успев­ших уйти дале­ко и всту­пив­ших в бой без пан­ци­рей, уби­ли гир­кан­цы. Наи­боль­шие поте­ри уби­ты­ми понес­ли асси­рий­цы и ара­бы, пото­му что они, нахо­дясь на сво­ей терри­то­рии, дви­га­лись крайне мед­лен­но.

(32) Пока мидяне и гир­кан­цы, завер­шая раз­гром вра­га, пре­сле­до­ва­ли его и рас­прав­ля­лись с ним, Кир при­ка­зал всад­ни­кам, кото­рых оста­вил в сво­ем рас­по­ря­же­нии, окру­жить лагерь вра­га и уни­что­жить всех, кто будет выбе­гать с ору­жи­ем в руках. Тем же вои­нам вра­га, кото­рые оста­ва­лись на месте, было объ­яв­ле­но, чтобы все они — всад­ни­ки, пель­та­сты, стрел­ки из лука — свя­за­ли свое ору­жие в связ­ки и снес­ли в одно место. Лоша­дей они долж­ны были оста­вить у сво­их пала­ток. Кто не испол­нит это­го при­ка­за, тому отру­бят голо­ву. Пер­сы, дер­жа саб­ли наго­ло, окру­жи­ли цепью всех. (33) Вра­ги, имев­шие при себе ору­жие, отнес­ли его к тому месту, куда им было при­ка­за­но, и там бро­си­ли. Это ору­жие сожгли вои­ны Кира, кото­рым был отдан такой при­каз.

(34) Кир пом­нил, что они высту­пи­ли в поход, не взяв с собой ни еды, ни питья, без чего невоз­мож­но про­дол­жать воен­ные дей­ст­вия и вооб­ще что-либо пред­при­ни­мать. Разду­мы­вая, как луч­ше вый­ти из поло­же­ния, он при­пом­нил, что во всех сра­жаю­щих­ся арми­ях непре­мен­но есть люди, заботя­щи­е­ся о про­до­воль­ст­вии и палат­ках для вои­нов, воз­вра­щаю­щих­ся с боя. (35) Сре­ди захва­чен­ных плен­ных их долж­но было быть осо­бен­но мно­го, так как вра­ги были заня­ты погруз­кой вью­ков. Поэто­му Кир при­ка­зал гла­ша­та­ям объ­явить, чтобы к нему при­бы­ли все, кто заве­до­вал у вра­га хозяй­ст­вен­ны­ми дела­ми. Если же де таких не ока­жет­ся, пусть тогда явят­ся стар­шие от пала­ток. Кто не выпол­нит это­го при­ка­за, будет стро­го нака­зан.

Видя, как послуш­но выпол­ня­ют при­ка­зы Кира их хозя­е­ва, слу­жи­те­ли эти так же быст­ро пови­но­ва­лись. (36) Когда они при­бы­ли, Кир преж­де все­го при­ка­зал сесть тем, у кого в палат­ках было при­па­сов более чем на два меся­ца. Отме­тив их коли­че­ство, Кир затем при­ка­зал сесть тем, у кого при­па­сов было на месяц. Тут сели почти все. (37) Выяс­нив все это, Кир ска­зал сле­дую­щее:

—Слу­шай­те, люди, если кто из вас опа­са­ет­ся дур­но­го обра­ще­ния и наде­ет­ся заслу­жить какое-либо снис­хож­де­ние с нашей сто­ро­ны, с.90 поза­боть­тесь попро­вор­нее о том, чтобы в каж­дой палат­ке было под­готов­ле­но двой­ное коли­че­ство еды и вина про­тив того, что вы при­готов­ля­ли на день сво­им гос­по­дам и их слу­гам. При­готовь­те так­же все осталь­ное, что укра­ша­ет пир­ше­ство, пото­му что очень ско­ро при­бу­дут победи­те­ли и потре­бу­ют, чтобы им в изоби­лии были достав­ле­ны еда и вино. Вы сами хоро­шо зна­е­те, насколь­ко вам выгод­но при­нять наших вои­нов самым луч­шим обра­зом.

(38) Выслу­шав эти сло­ва Кира, те с вели­чай­шим рве­ни­ем кину­лись испол­нять при­ка­зан­ное. Меж­ду тем Кир, созвав так­си­ар­хов, ска­зал им сле­дую­щее:

—Дру­зья! Я знаю, что мы можем сей­час сами, без отсут­ст­ву­ю­щих союз­ни­ков, начать пир­ше­ство и насла­дить­ся столь забот­ли­во при­готов­лен­ны­ми для нас едой и вином. Но все же мне пред­став­ля­ет­ся, что мы мало выиг­ра­ем, если поза­бо­тим­ся толь­ко о себе и оста­вим без вни­ма­ния наших союз­ни­ков. Ведь их вер­ность и усер­дие более цен­ны для нас, чем пир­ше­ство, кото­рое долж­но под­кре­пить наши силы. (39) Если обна­ру­жит­ся, что мы, пре­не­бре­гая наши­ми союз­ни­ка­ми, при­сту­пи­ли к пиру, не узнав даже, что с ними про­ис­хо­дит, в то вре­мя когда они пре­сле­ду­ют вра­гов, сра­жа­ют­ся с ними и уни­что­жа­ют тех, кто ока­зы­ва­ет сопро­тив­ле­ние, то смот­ри­те, как бы мы в их гла­зах не ока­за­лись низ­ки­ми людь­ми, а сами не осла­би­ли сво­их сил, лишив­шись союз­ни­ков. Забота о вои­нах союз­ни­ков, под­вер­гаю­щих­ся ныне опас­но­стям и совер­шаю­щих рат­ные подви­ги, ста­ра­ния, чтобы они, вер­нув­шись в лагерь, полу­чи­ли воз­мож­ность под­кре­пить свои силы, сде­ла­ют пир­ше­ство для нас более радост­ным и доста­вит нам боль­ше удо­воль­ст­вия, я пола­гаю, чем радо­сти сыто­го желуд­ка. (40) И если бы мы даже мог­ли и не сты­дить­ся союз­ни­ков, то, тем не менее, в насто­я­щий момент нам совер­шен­но невоз­мож­но устро­ить пир­ше­ство и опья­нять себя вином; ведь мы еще не завер­ши­ли все­го, что хоте­ли сде­лать. Наши дела и поныне еще тре­бу­ют самой тща­тель­ной заботы. Лагерь полон плен­ных вра­гов, пре­вос­хо­дя­щих нас по чис­лен­но­сти и не ско­ван­ных цепя­ми. Их надо одно­вре­мен­но осте­ре­гать­ся и сте­речь, чтобы у нас были люди, кото­рые в буду­щем ста­нут наши­ми слу­га­ми. Кон­ни­цы нашей сей­час с нами нет, и мы бес­по­ко­им­ся о том, где она нахо­дит­ся. И даже если она вер­нет­ся, мы не уве­ре­ны в том, оста­нет­ся ли она в соста­ве наше­го вой­ска. (41) Итак, дру­зья, мне кажет­ся, что каж­дый из нас дол­жен выпить вина и под­кре­пить­ся ров­но настоль­ко, насколь­ко это необ­хо­ди­мо, чтобы сохра­нить бод­рость и не поте­рять рас­суд­ка. (42) В лаге­ре ско­пи­лось мно­же­ство цен­но­стей, и я отлич­но знаю, что из этой добы­чи, при­над­ле­жав­шей нам всем, каж­дый может взять себе столь­ко, сколь­ко захо­чет. Но мне пред­став­ля­ет­ся, что нам более выгод­но ока­зать­ся в гла­зах союз­ни­ков людь­ми, высо­ко ценя­щи­ми спра­вед­ли­вость, и тем самым еще силь­нее при­вя­зать их к себе, чем взять бо́льшую долю добы­чи. (43) Я пола­гаю даже, — про­дол­жал Кир, — что раздел добы­чи сле­ду­ет пору­чить мидя­нам, гир­кан­цам и Тиг­ра­ну, когда они вер­нут­ся. И если нам доста­нет­ся несколь­ко мень­ше, мы и это долж­ны счи­тать выгод­ным для себя; ведь ради коры­сти они еще охот­нее оста­нут­ся наши­ми союз­ни­ка­ми. (44) В этот с.91 миг при­об­ре­те­ние богат­ства может обо­га­тить нас лишь нена­дол­го. Но если мы не ста­нем гнать­ся за богат­ст­вом, а поста­ра­ем­ся добить­ся того, что при­не­сет богат­ство, тогда, я пола­гаю, мы доста­вим себе и всем нашим союз­ни­кам бла­го­по­лу­чие более дли­тель­ное. (45) Ведь мы и дома у себя ста­ра­лись быть гос­по­да­ми наше­го желуд­ка и учи­лись не гнать­ся за несвоевре­мен­ной выго­дой имен­но для того, чтобы в слу­чае нуж­ды употре­бить все это с поль­зой для себя. И я не вижу иной воз­мож­но­сти, где бы мы мог­ли луч­ше пока­зать пре­вос­ход­ство наше­го вос­пи­та­ния, чем в нынеш­них обсто­я­тель­ствах.

(46) Так гово­рил Кир. Его под­дер­жал перс Гис­тасп из чис­ла гомо­ти­мов, ска­зав­ший сле­дую­щее:

—Было бы стран­но, Кир, если бы мы, при­вык­нув во вре­мя охоты подол­гу обхо­дить­ся без пищи, лишь бы пой­мать зве­ря, хотя бы и мало сто­я­ще­го, теперь, когда речь идет о при­об­ре­те­нии вели­ких благ, допу­сти­ли ошиб­ку под вли­я­ни­ем чувств, управ­ля­ю­щих низ­ки­ми людь­ми и подав­ля­е­мых бла­го­род­ны­ми, и не сде­ла­ли все для того, чтобы выпол­нить свой долг.

(47) Так ска­зал Гис­тасп, и все осталь­ные одоб­ри­ли его речь. Кир же ска­зал при этом:

—Итак, раз мы все еди­но­го мне­ния об этом, пусть каж­дый напра­вит по пять чело­век от лоха из чис­ла самых тол­ко­вых вои­нов. Пусть эти вои­ны обой­дут лагерь и похва­лят слу­жи­те­лей в палат­ках, кото­рые заготов­ля­ют нам при­па­сы. Тех же, кто не про­яв­ля­ет над­ле­жа­щей заботы, пусть они нака­жут более суро­во, чем хозя­ин сво­их рабов.

Это при­ка­за­ние было ими испол­не­но.

(IV. 3. 1) Меж­ду тем груп­па мидий­ских вои­нов захва­ти­ла по доро­ге повоз­ки вра­га и, повер­нув их, при­гна­ла в лагерь Кира. Они были пол­ны все­го, что необ­хо­ди­мо для вой­ска. Дру­гие при­гна­ли коляс­ки с пре­крас­ны­ми жен­щи­на­ми — закон­ны­ми жена­ми и налож­ни­ца­ми, кото­рых вра­ги вози­ли с собой ради их кра­соты. (2) Ведь еще и поныне все живу­щие в Азии наро­ды, отправ­ля­ясь в поход, берут с собой все, что более все­го ценят. Они гово­рят, что в при­сут­ст­вии доро­гих им людей сра­жа­ют­ся храб­рее, так как, по их сло­вам, им при­хо­дит­ся тогда по необ­хо­ди­мо­сти изо всех сил защи­щать сво­их близ­ких. Может быть, это и дей­ст­ви­тель­но так, но, воз­мож­но, они посту­па­ют таким обра­зом в уго­ду сво­им стра­стям.

(3) Кир, глядя на подви­ги мидян и гир­кан­цев, едва сдер­жи­вал доса­ду и на себя, и на сво­их вои­нов, посколь­ку все в этот момент опе­ре­жа­ли их, совер­шая рат­ные подви­ги, и добы­вая бога­тые тро­феи, они же были вынуж­де­ны без­дей­ст­во­вать. А те, при­го­няя добы­чу, пока­зы­ва­ли ее Киру и вновь бро­са­лись в пого­ню за остав­ши­ми­ся бег­ле­ца­ми, гово­ря при этом, что дей­ст­ву­ют так по при­ка­зу сво­их началь­ни­ков. Хотя все это и было с.92 непри­ят­но Киру, он, тем не менее, раз­ме­щал добы­чу в лаге­ре. Одна­ко он вновь созвал сво­их так­си­ар­хов и, став так, чтобы все мог­ли его слы­шать, про­из­нес сле­дую­щую речь:

(4) — Дру­зья! Всем, как я пола­гаю, ясно, что если мы сохра­ним захва­чен­ную наши­ми союз­ни­ка­ми добы­чу, то на долю пер­сов доста­нут­ся боль­шие богат­ства — нам, есте­ствен­но, боль­ше всех, ибо бла­го­да­ря нашим уси­ли­ям достиг­нут такой успех. Но, чтобы мы мог­ли само­сто­я­тель­но рас­по­ря­жать­ся добы­чей, а в насто­я­щий момент мы не можем без посто­рон­ней помо­щи добы­вать ее, — я вижу толь­ко одно сред­ство: создать свою соб­ст­вен­ную пер­сид­скую кон­ни­цу. (5) Обра­ти­те вни­ма­ние при этом на сле­дую­щее. Мы, пер­сы, обла­да­ем ору­жи­ем, при­год­ным, по наше­му мне­нию, для ближ­не­го боя; с помо­щью это­го ору­жия мы можем обра­тить вра­га в бег­ство. Но смо­жем ли мы после это­го захва­тить в плен или уни­что­жить бегу­ще­го про­тив­ни­ка — всад­ни­ков, луч­ни­ков, пель­та­стов, мета­те­лей дро­ти­ков, — не обла­дая кон­ни­цей? Да и какой про­тив­ник побо­ит­ся напасть на нас и нане­сти нам урон, кто бы он ни был — стрел­ки ли, мета­те­ли дро­ти­ков или всад­ни­ки — если хоро­шо извест­но, что с нашей сто­ро­ны ему гро­зит опас­ность не боль­шая, чем от врос­ших в зем­лю дере­вьев? (6) И посколь­ку дело обсто­ит таким обра­зом, то раз­ве не ясно, что всад­ни­ки, вхо­дя­щие в наше вой­ско, счи­та­ют всю добы­чу, попа­даю­щую к ним в руки, сво­ей настоль­ко же, насколь­ко и мы, и даже боль­ше, кля­нусь Зев­сом! (7) Все это неиз­беж­но имен­но по ука­зан­ной при­чине. Если же мы созда­дим кон­ни­цу, не усту­паю­щую кон­ни­це мидян, тогда мы, разу­ме­ет­ся, смо­жем рас­прав­лять­ся с вра­га­ми и без союз­ни­ков, — подоб­но тому как теперь мы побеж­да­ем вра­гов лишь с их помо­щью. И тогда они будут вести себя по отно­ше­нию к нам гораздо скром­нее. Захотят они при­со­еди­нить­ся к наше­му вой­ску или не захотят — об этом мы будем весь­ма мало бес­по­ко­ить­ся и вполне смо­жем обой­тись и без них. (8) Поэто­му, я пола­гаю, никто не станет воз­ра­жать, что для нас, пер­сов, весь­ма важ­но иметь свою соб­ст­вен­ную кон­ни­цу. Но, воз­мож­но, вы заду­мы­ва­е­тесь над тем, как это сде­лать. Давай­те посмот­рим — если уж мы соби­ра­ем­ся созда­вать кон­ни­цу — чем мы рас­по­ла­га­ем для ее созда­ния и чего у нас недо­ста­ет. (9) В лаге­ре вра­гов мы захва­ти­ли мно­же­ство коней, узде­чек, кото­ры­ми они взнузды­ва­ют­ся, и мно­го дру­го­го сна­ря­же­ния для кава­ле­рии. Есть у нас и ору­жие, в кото­ром нуж­да­ют­ся всад­ни­ки: пан­ци­ри для защи­ты тела, копья, кото­рые мы можем метать или исполь­зо­вать для ближ­не­го боя. (10) Чего же нам недо­ста­ет? Ясно, что необ­хо­ди­мы сами люди. Но имен­но ими мы обла­да­ем в избыт­ке, ибо ни на кого мы не можем поло­жить­ся боль­ше, чем на самих себя. Воз­мож­но, кто-нибудь ска­жет, что мы не уме­ем ездить вер­хом. Но, кля­нусь Зев­сом, даже искус­ные наезд­ни­ки не сра­зу научи­лись это­му искус­ству! (11) Пожа­луй, дру­гой воз­ра­зит, что про­чие люди учи­лись ездить вер­хом с дет­ства. Но раз­ве дети более спо­соб­ны вос­при­ни­мать то, что им пока­зы­ва­ют и рас­ска­зы­ва­ют, чем взрос­лые? И кто более вынос­лив, при­ме­няя на деле все, чему научил­ся, — ребе­нок или взрос­лый муж­чи­на?

(12) Что же каса­ет­ся досу­га, необ­хо­ди­мо­го для уче­ния, то у нас его боль­ше, чем у детей и у зре­лых мужей. Ведь нам не надо учить­ся стре­лять из с.93 лука, как детям; это­му мы дав­но уже научи­лись. Точ­но так же нам не надо учить­ся метать дро­тик; ведь и это мы уме­ем. В то вре­мя как дру­гие вынуж­де­ны все свое вре­мя посвя­щать заня­тию зем­леде­ли­ем или ремес­лам или дру­гим домаш­ним делам, нам нет нуж­ды зани­мать­ся всем этим. Воен­ное дело не толь­ко запол­ня­ет весь наш досуг, но и явля­ет­ся нашим при­зва­ни­ем. (13) При этом дело здесь обсто­ит вовсе не так, как при выпол­не­нии дру­гих воин­ских упраж­не­ний, кото­рые хоть и полез­ны, но тягост­ны. Раз­ве не при­ят­нее отпра­вить­ся в доро­гу вер­хом на коне, чем идти пеш­ком? И раз­ве не при­ят­но быст­ро при­быть к дру­гу, когда необ­хо­ди­мо сроч­но его увидеть? Или, во вре­мя пре­сле­до­ва­ния, быст­ро настиг­нуть чело­ве­ка или зве­ря? И раз­ве это не удоб­но, что конь не толь­ко несет всад­ни­ка, но и его ору­жие, в то вре­мя как пеший воин вынуж­ден сам тащить его на себе? Ведь это не одно и то же — дер­жать ору­жие и нести его. (14) А если кто-нибудь боит­ся, что нам при­дет­ся всту­пить в бой вер­хом на коне преж­де, чем мы в совер­шен­стве овла­де­ем искус­ст­вом вер­хо­вой езды, и что, пере­став быть пехо­тин­ца­ми, мы не ока­жем­ся тогда и всад­ни­ка­ми хоро­ши­ми, то и из это­го поло­же­ния мож­но най­ти выход: сто­ит нам толь­ко захо­теть, и мы сра­зу же спе­шим­ся и так ста­нем про­дол­жать бой: ведь, обу­ча­ясь искус­ству сра­жать­ся в кон­ном строю, мы не забудем служ­бы в пехо­те.

(15) Так гово­рил Кир. Хри­сант под­дер­жал его в сле­дую­щих сло­вах.

—Мое жела­ние научить­ся искус­ству вер­хо­вой езды так силь­но, что мне кажет­ся, буд­то я обре­ту кры­лья, если ста­ну всад­ни­ком. (16) Ныне я уже рад, если, взяв­шись с кем-либо бежать вза­пус­ки, опе­ре­жу его хотя бы на голо­ву и если, увидев про­бе­гаю­ще­го мимо зве­ря, успею, напря­га­ясь изо всех сил, пора­зить его дро­ти­ком или застре­лить из лука преж­де, чем он убе­жит. А вот сев на коня, я смо­гу уни­что­жить вра­га, как толь­ко он ока­жет­ся в поле мое­го зре­ния. Я смо­гу, пре­сле­дуя диких зве­рей, одних уби­вать соб­ст­вен­но­руч­но, дру­гих пора­жать дро­ти­ком, так, как если бы они сто­я­ли на месте, [ибо, хотя лошадь и зверь бегут быст­ро, они, ока­зав­шись рядом, кажут­ся непо­движ­ны­ми]¹⁰. (17) Сре­ди живых существ, — доба­вил он, — я более все­го завидую гип­по­кен­тав­рам¹¹, если дей­ст­ви­тель­но они рож­да­лись таки­ми, что мог­ли мыс­лить, подоб­но людям, рука­ми делать все необ­хо­ди­мое, и при­том обла­да­ли силой и быст­ро­той коня, чтобы насти­гать всех, кто бежит от них, и оттес­нять тех, кто вста­ет им на пути. Но, сев на коня, я тоже при­об­ре­ту спо­соб­ность все это делать! (18) Бла­го­да­ря сво­е­му чело­ве­че­ско­му разу­му я смо­гу все пред­у­смот­реть, в руках я буду дер­жать ору­жие, а вер­хом смо­гу пре­сле­до­вать и стре­ми­тель­ным натис­ком коня буду тес­нить любо­го вра­га. При этом, одна­ко, я не срас­тусь со сво­им конем, как гип­по­кен­тав­ры, [а это гораздо удоб­нее, чем быть сли­тым с конем воеди­но]¹². (19) Как я пола­гаю, гип­по­кен­тав­ры не мог­ли поль­зо­вать­ся мно­ги­ми бла­га­ми, создан­ны­ми для чело­ве­ка, и вме­сте с тем не мог­ли наслаж­дать­ся и мно­ги­ми из тех удо­воль­ст­вий, кото­рые при­ро­да пред­на­зна­чи­ла для лоша­дей. (20) Я же, научив­шись ездить вер­хом, буду дей­ст­во­вать, сидя вер­хом на коне, как гип­по­кен­тавр; а спе­шив­шись, смо­гу есть, спать и оде­вать­ся, как все люди. Чем же я буду, как не раз­бор­ным и вновь соби­раю­щим­ся из состав­ных частей гип­по­кен­тав­ром?

с.94 (21) Более того, у меня будут еще и мно­гие дру­гие пре­иму­ще­ства по срав­не­нию с гип­по­кен­тав­ром. Ведь он смот­рел все­го дву­мя гла­за­ми и слу­шал одной парой ушей; я же смо­гу видеть четырь­мя гла­за­ми и ловить зву­ки дву­мя пара­ми ушей. Гово­рят ведь, что конь гла­за­ми видит мно­гое преж­де, чем это увидит чело­век, да и слы­шит конь мно­гое рань­ше чело­ве­ка, давая ему знать об этом. Итак, Кир, запи­ши меня в чис­ло тех, кто страст­но жела­ет научить­ся ездить вер­хом.

—Кля­нем­ся Зев­сом, — в один голос ска­за­ли все, — и нас так­же.

(22) После это­го Кир ска­зал:

—Поче­му бы тогда — коль ско­ро мы все так горя­чо поже­ла­ли стать наезд­ни­ка­ми — не при­нять нам зако­на, навле­каю­ще­го позор на любо­го, кто, полу­чив от меня коня, будет отправ­лять­ся в путь пеш­ком, неза­ви­си­мо от того, боль­шая ли, малая ли доро­га ему будет пред­сто­ять? Тогда люди и вовсе ста­нут счи­тать нас гип­по­кен­тав­ра­ми!

(23) Тако­во было пред­ло­же­ние Кира, и все его одоб­ри­ли. С той поры и поныне у пер­сов суще­ст­ву­ет обы­чай ездить вер­хом, и нигде не увидишь пер­са бла­го­род­но­го про­ис­хож­де­ния, путе­ше­ст­ву­ю­ще­го пеш­ком.

Вот в каких беседах про­во­ди­ли они тогда вре­мя.

(IV. 4. 1) Когда день уже скло­нял­ся к вече­ру, при­бы­ли мидий­ские всад­ни­ки и гир­кан­цы, гоня перед собой добы­чу — табу­ны коней и плен­ных (вра­гов, доб­ро­воль­но сдав­ших ору­жие, они не уби­ва­ли). (2) Они въе­ха­ли в лагерь, и Кир преж­де все­го спро­сил их, все ли оста­лись живы. Те отве­ча­ли утвер­ди­тель­но. Тогда он стал рас­спра­ши­вать о том, что они совер­ши­ли. Хва­лясь сво­ей храб­ро­стью, мидяне рас­ска­за­ли о совер­шен­ных ими подви­гах. (3) Кир с удо­воль­ст­ви­ем выслу­шал все, что они хоте­ли ему рас­ска­зать, а затем воздал им хва­лу в сле­дую­щих сло­вах:

—По все­му вид­но, что вы вели себя, как храб­ре­цы; вы даже каже­тесь выше ростом, более кра­си­вы­ми и гроз­ны­ми, чем преж­де.

(4) После это­го он стал рас­спра­ши­вать их о том, велик ли был про­де­лан­ный путь, засе­ле­на ли эта зем­ля. Те отве­ча­ли, что пере­сек­ли зна­чи­тель­ную часть стра­ны, что вся она засе­ле­на. На ней пасет­ся мно­же­ство овец, коз, круп­но­го рога­то­го скота и лоша­дей. Она в изоби­лии рож­да­ет хлеб и вооб­ще бога­та вся­ким доб­ром.

(5) — Мы теперь долж­ны поза­бо­тить­ся о двух вещах, — ска­зал Кир, — во-пер­вых, о том, чтобы стать силь­нее хозя­ев этой стра­ны; во-вто­рых, чтобы насе­ле­ние стра­ны оста­лось на сво­их местах. Зем­ля, насе­лен­ная людь­ми, явля­ет­ся самым цен­ным при­об­ре­те­ни­ем, а став без­люд­ной, она лиша­ет­ся и всех сво­их богатств. (6) Я знаю, — доба­вил Кир, — что вы пере­би­ли вра­гов, ока­зав­ших сопро­тив­ле­ние, и посту­пи­ли пра­виль­но; имен­но это и дела­ет победу проч­ной. Тех, кто сдал ору­жие, вы при­ве­ли с собой с.95 как плен­ных. Но если мы их сей­час отпу­стим, это, как я пола­гаю, тоже будет полез­но для нас. (7) Во-пер­вых, нам не надо будет их осте­ре­гать­ся и их сте­речь; во-вто­рых, нам не надо будет их кор­мить, ибо, в про­тив­ном слу­чае, не ста­нем же мы морить их голо­дом! Затем, если мы их отпу­стим, у нас ока­жет­ся плен­ных гораздо боль­ше. (8) Ведь когда мы овла­де­ем этой зем­лей, то все живу­щие в ней ста­нут наши­ми плен­ны­ми. А увидев сво­их сопле­мен­ни­ков невреди­мы­ми и сво­бод­ны­ми, они ско­рее захотят остать­ся дома и про­явить покор­ность, чем сра­жать­ся с нами. Так я пола­гаю, и если кто-нибудь может пред­ло­жить более разум­ное реше­ние, пусть выска­жет­ся.

(9) Выслу­шав Кира, все согла­си­лись посту­пить так, как он ска­зал. Тогда Кир созвал всех плен­ных и высту­пил перед ними со сле­дую­щей речью:

(10) — Люди! Ныне, про­явив покор­ность, вы спас­ли себе жизнь. Если вы и в даль­ней­шем ста­не­те посту­пать подоб­ным обра­зом, ваша жизнь не изме­нит­ся, за исклю­че­ни­ем раз­ве того, что вами будут пра­вить не те, что преж­де. Вы буде­те жить в тех же жили­щах, возде­лы­вать ту же зем­лю, жить с теми же жена­ми и буде­те так же вос­пи­ты­вать сво­их детей, как и теперь. Вы толь­ко не долж­ны вести вой­ны ни с нами, ни с кем-либо дру­гим. А если кто-либо нане­сет вам обиду, мы будем защи­щать вас. (11) Вы долж­ны пере­дать нам все ору­жие, чтобы никто не мог потре­бо­вать от вас уча­стия в войне. Всем, сдав­шим ору­жие, будет обес­пе­че­но мир­ное суще­ст­во­ва­ние, и все, что мы обе­ща­ем, без обма­на. Про­тив тех, кто не сло­жит ору­жия, мы отпра­вим­ся похо­дом. (12) А если кто-нибудь из вас, бывая в нашем стане¹³, про­явит вер­ность на сло­вах и на деле, с тем мы будем обхо­дить­ся как с дру­гом и при­я­те­лем, а не как с рабом. Все это и сами запом­ни­те и дру­гим пере­дай­те. (13) Но если най­дут­ся такие, кото­рые не захотят под­чи­нить­ся, в то вре­мя как вы выра­зи­те пол­ное согла­сие, веди­те нас про­тив этих людей, чтобы вы власт­во­ва­ли над ними, а не они над вами.

Такую речь про­из­нес Кир. Все плен­ные пали ниц перед ним¹⁴ и дали обе­ща­ние испол­нить его при­каз.

(IV. 5. 1) Когда они уда­ли­лись, Кир ска­зал:

—Мидяне и армяне, при­шло вре­мя ужи­нать. Все необ­хо­ди­мое для это­го уже при­готов­ле­но для вас и как мож­но луч­ше, насколь­ко это было в наших силах. Отправ­ляй­тесь туда и при­шли­те нам поло­ви­ну испе­чен­но­го хле­ба — его при­готов­ле­но в изоби­лии и для вас, и для нас. При­прав и напит­ков нам не при­сы­лай­те, их у нас заготов­ле­но доста­точ­но.(2) А вы, гир­кан­цы, отведи­те их к палат­кам, — коман­ди­ров к самым боль­шим (вы сами зна­е­те, где эти палат­ки), и всех осталь­ных устрой­те наи­луч­шим обра­зом. Сами вы ужи­най­те там, где вам будет более все­го при­ят­но. Ваши палат­ки целы и невреди­мы, и там при­готов­лен такой же ужин, как и для этих людей. (3) Помни­те, что ноч­ную стра­жу вне лаге­ря будем нести мы сами; с.96 что же каса­ет­ся охра­ны пала­ток, то это уж ваша забота. Ору­жие сло­жи­те в удоб­ное место; ведь те, кто нахо­дит­ся сей­час в палат­ках, еще не при­над­ле­жат к чис­лу наших дру­зей.

(4) После это­го мидяне и те, кто при­шел с Тиг­ра­ном, совер­ши­ли омо­ве­ние¹⁵. Разо­брав пла­щи, уже при­готов­лен­ные для них, они рас­по­ло­жи­лись на ужин. Лоша­дям их тоже был задан корм. Пер­сам они оста­ви­ли поло­ви­ну при­готов­лен­но­го хле­ба, вина же и при­прав они не посла­ли, пола­гая, что вои­ны Кира име­ют их в изоби­лии. Кир же, когда гово­рил об этом, имел в виду, что пер­сам при­пра­вой к хле­бу послу­жит голод, а питье доста­вит про­те­каю­щая побли­зо­сти река.

(5) Накор­мив сво­их вои­нов ужи­ном, Кир, когда уже стем­не­ло, отпра­вил мно­гих пер­сов в заса­ду вокруг лаге­ря, раз­бив их на пятер­ки и десят­ки. Перед ними были постав­ле­ны сле­дую­щие зада­чи: они долж­ны были нести сто­ро­же­вую служ­бу на слу­чай при­бли­же­ния непри­я­те­ля, а если кто-либо из плен­ных, при­хва­тив с собой цен­но­сти, попы­та­ет­ся убе­жать, они долж­ны были этих бег­ле­цов пере­хва­ты­вать. Так и слу­чи­лось. Мно­гие плен­ные пыта­лись убе­жать из лаге­ря, но все они были схва­че­ны. (6) Цен­но­сти Кир отдал тем вои­нам, кото­рые пой­ма­ли бег­ле­цов, самих же бег­ле­цов он при­ка­зал каз­нить. После это­го даже при жела­нии нелег­ко было отыс­кать чело­ве­ка, кото­рый риск­нул бы ночью поки­нуть терри­то­рию лаге­ря.

(7) Так посту­па­ли пер­сы. Мидяне же наслаж­да­лись пир­ше­ст­вом, пили вино, раз­вле­ка­лись игрой на флей­тах и пре­да­ва­лись иным удо­воль­ст­ви­ям. Ведь в лаге­ре было захва­че­но мно­го тако­го, что мог­ло при­влечь людей, желаю­щих бодр­ст­во­вать.

(8) В ту же самую ночь, когда Кир отпра­вил­ся в поход, Киа­к­сар, царь мидян, браж­ни­чал, празд­нуя победу, с теми, кто нахо­дил­ся с ним в одной палат­ке. Слы­ша гром­кий шум, он пола­гал, что все осталь­ные мидяне нахо­дят­ся в лаге­ре, за исклю­че­ни­ем раз­ве немно­гих. В дей­ст­ви­тель­но­сти же рабы мидян, вос­поль­зо­вав­шись тем, что гос­по­да ушли в поход, пре­да­лись без­удерж­но­му пьян­ству и под­ня­ли гром­кий шум. Это­му спо­соб­ст­во­ва­ло и то, что в лаге­ре асси­рий­цев было захва­че­но мно­го вина и дру­гих при­па­сов. (9) Когда же с наступ­ле­ни­ем дня никто не явил­ся к две­рям цар­ско­го шат­ра¹⁶ (если не счи­тать тех, кто пиро­вал вме­сте с царем) и Киа­к­сар услы­шал о том, что в лаге­ре совсем нет мидий­ских всад­ни­ков, а, вый­дя нару­жу, сам убедил­ся в этом, он страш­но раз­гне­вал­ся и на Кира и на мидян, оста­вив­ших его в оди­но­че­стве. Как гово­рят, Киа­к­сар был чело­ве­ком жесто­ким и без­рас­суд­ным; он тут же при­ка­зал одно­му из сво­их при­бли­жен­ных взять отряд всад­ни­ков, как мож­но быст­рее отпра­вить­ся к вой­ску Кира и пере­дать Киру сле­дую­щее: (10) «Я нико­гда не пред­по­ла­гал, Кир, что ты так необ­ду­ман­но посту­пишь в отно­ше­нии меня. И если даже Кир и при­нял такое реше­ние, я нико­гда не думал, что вы, мидяне, захо­ти­те оста­вить меня в оди­но­че­стве. Теперь, если Кир поже­ла­ет, пусть воз­вра­ща­ет­ся; а если он не поже­ла­ет, то вы, мидяне, долж­ны при­быть немед­лен­но». Таким было посла­ние Киа­к­са­ра. (11) Но мидя­нин, кото­рый полу­чил при­каз отпра­вить­ся к вой­ску Кира, ска­зал царю:

—Как же я смо­гу отыс­кать их, гос­по­дин?

с.97 — А как суме­ли Кир и его вой­ско, высту­пив в поход, отыс­кать про­тив­ни­ка?

—Но, кля­нусь Зев­сом, Кир нашел про­тив­ни­ка пото­му, что путь ему ука­за­ли некие гир­кан­цы, отло­жив­ши­е­ся от наших вра­гов и пере­шед­шие на его сто­ро­ну!

(12) Услы­шав эти сло­ва, Киа­к­сар еще более раз­гне­вал­ся на Кира за то, что тот не сооб­щил ему обо всех этих делах. Царь стал еще более настой­чи­во торо­пить посыль­но­го, чтобы он ско­рее отправ­лял­ся к мидя­нам и отнял у Кира вой­ско; еще более угро­жаю­щим тоном, чем преж­де, он стал упре­кать мидян, отзы­вая их. Посыль­но­му Киа­к­сар при­гро­зил нака­за­ни­ем, если он не пере­даст его слов со всей точ­но­стью и стро­го­стью.

(13) Посыль­ный отпра­вил­ся в путь в сопро­вож­де­нии отряда всад­ни­ков чис­лен­но­стью око­ло ста чело­век, огор­ча­ясь в душе, что вовре­мя не ушел в поход с Киром. По доро­ге послан­ные Киа­к­са­ром сби­лись с пути и до тех пор не мог­ли вый­ти к сво­им, пока не наткну­лись на бег­лых асси­рий­цев, кото­рых заста­ви­ли слу­жить про­вод­ни­ка­ми. Так к середине ночи они вышли к месту, где увиде­ли пылаю­щие кост­ры. (14) Когда они подо­шли к лаге­рю, и кара­уль­ные, испол­няя полу­чен­ный от Кира при­каз, не впу­сти­ли их, пока не заня­лась заря. С наступ­ле­ни­ем же дня Кир преж­де все­го созвал магов¹⁷ и при­ка­зал им выбрать из бога­той добы­чи дары, кото­рые пола­га­лось при­не­сти богам. (15) Маги ста­ли выпол­нять полу­чен­ный при­каз. Меж­ду тем, Кир созвал гомо­ти­мов и ска­зал им:

—Вои­ны! Боже­ство пред­ве­ща­ет нам вели­кие бла­га. Но нас, пер­сов, в насто­я­щий момент слиш­ком мало, чтобы овла­деть ими. Если мы не сохра­ним все­го, что добы­ли, эти богат­ства вновь ока­жут­ся в чужих руках.

Но если мы оста­вим часть наше­го вой­ска для охра­ны этой добы­чи, мы ока­жем­ся бес­силь­ны­ми перед лицом вра­га. (16) Поэто­му необ­хо­ди­мо, как я счи­таю, послать кого-нибудь в Пер­сию и пере­дать там все, о чем я сей­час вам гово­рил. Пусть послан­ные потре­бу­ют, чтобы к нам на помощь как мож­но ско­рее при­сла­ли вой­ска, если в Пер­сии дей­ст­ви­тель­но хотят уста­но­вить власть пер­сов над Ази­ей и полу­чать с нее доход.

(17) — Итак, — ска­зал Кир, обра­ща­ясь к одно­му из пер­сов, — отпра­вишь­ся туда ты, как самый стар­ший, и по при­бы­тии пере­дашь мои сло­ва, а так­же то, что содер­жа­ние при­слан­ных вои­нов, когда они ко мне при­бу­дут, я возь­му на себя. Ты видишь сам, чем мы обла­да­ем, и ниче­го не скры­вай. Спро­си у мое­го отца, что сле­ду­ет мне отпра­вить из этой добы­чи в Пер­сию в дар богам, а у ста­рей­шин наших узнай, что дол­жен я отпра­вить в государ­ст­вен­ную каз­ну, чтобы я вполне мог выпол­нить свой долг перед зако­ном. Пусть при­шлют долж­ност­ных лиц, кото­рых мы озна­ко­мим с наши­ми дея­ни­я­ми, и совет­ни­ков¹⁸, у кото­рых мы ста­нем спра­ши­вать сове­та. Итак, соби­рай­ся и возь­ми с собой один лох для кон­воя.

(18) После это­го Кир созвал мидян. Явил­ся и посыль­ный от Киа­к­са­ра. В при­сут­ст­вии всех он объ­явил, что царь раз­гне­вал­ся на Кира, а так­же пере­дал угро­зы царя в адрес мидян. В кон­це сво­ей речи посыль­ный заявил, что царь при­ка­зы­ва­ет мидя­нам воз­вра­тить­ся, даже если Кир и захо­чет остать­ся. (19) Мидяне мол­ча выслу­ша­ли речь, ниче­го не гово­ря в ответ. с.98 Они не реша­лись нару­шить при­каз царя, отзы­вав­ше­го их, но в то же вре­мя опа­са­лись выпол­нять его из-за цар­ских угроз, осо­бен­но пото­му, что хоро­шо зна­ли жесто­кость Киа­к­са­ра. (20) Тогда Кир ска­зал:

—Цар­ский посла­нец и вы, мидяне! Я ничуть не удив­ля­юсь тому, что Киа­к­сар, убедив­ший­ся ранее в чис­лен­ном пре­вос­ход­стве вра­же­ских войск и не зная нынеш­не­го состо­я­ния дел, испы­ты­ва­ет тре­во­гу и за себя, и за нас. Но когда он узна­ет о гибе­ли тако­го мно­же­ства вра­гов, а так­же о том, что остав­ши­е­ся в живых непри­я­те­ли обра­ти­лись в бег­ство, его опа­се­ния исчез­нут. Поми­мо это­го, Киа­к­сар дол­жен узнать, что ему отнюдь не сле­ду­ет счи­тать себя остав­лен­ным в оди­но­че­стве, посколь­ку его дру­зья заня­ты уни­что­же­ни­ем его же вра­гов. (21) Дей­ст­ви­тель­но, раз­ве мы заслу­жи­ли пори­ца­ние, дей­ст­вуя на бла­го царю, и при­том с его же согла­сия? Ведь Киа­к­сар сам раз­ре­шил мне взять его вой­ско и отпра­вить­ся в поход. Да и вы ведь тоже не испра­ши­ва­ли сами его раз­ре­ше­ния на поход и не яви­лись сюда, так и не полу­чив его поз­во­ле­ния; нет, вам было пере­да­но его рас­по­ря­же­ние отправ­лять­ся в поход при усло­вии, если это вам не в тягость. Для меня ясно, что и сам гнев царя утихнет, когда он полу­чит эти доб­рые вести, и даже вовсе исчезнет, когда его опа­се­ния пре­кра­тят­ся. (22) Теперь, вест­ник, иди отды­хать после уто­ми­тель­но­го пути. А мы, пер­сы, в ожи­да­нии непри­я­те­ля, при­будет ли он с воин­ст­вен­ны­ми целя­ми или же изъ­явит покор­ность, выстро­им­ся в наи­луч­шем бое­вом поряд­ке. Когда нас увидят выстро­ив­ши­ми­ся в пол­ной бое­вой готов­но­сти, мы, есте­ствен­но, ско­рее достиг­нем нашей цели. Ты, пред­во­ди­тель гир­кан­цев, остань­ся и при­ка­жи под­чи­нен­ным тебе коман­ди­рам воору­жить сво­их вои­нов.

(23) Когда гир­ка­нец испол­нил при­каз Кира и явил­ся к нему вновь, Кир ска­зал ему:

—Гир­ка­нец, мне достав­ля­ет боль­шое удо­воль­ст­вие созна­ние того, что ты не толь­ко про­яв­ля­ешь дру­же­ст­вен­ные чув­ства, но, по-види­мо­му, и смет­лив. Теперь совер­шен­но ясно, что цель у нас одна. Асси­рий­цы — наши вра­ги, тебе же они еще более нена­вист­ны, чем мне. (24) Таким обра­зом, нам обо­им сле­ду­ет поду­мать о том, чтобы никто из наших союз­ни­ков нас не поки­нул, и, если это воз­мож­но, при­влечь на свою сто­ро­ну еще новых. Ты слы­шал, что мидий­ский царь отзы­ва­ет сво­их всад­ни­ков; когда они нас поки­нут, оста­нем­ся толь­ко мы, пехо­тин­цы. (25) Поэто­му нам обо­им надо поста­рать­ся, чтобы вест­ник, явив­ший­ся с пору­че­ни­ем ото­звать мидян, поже­лал бы сам остать­ся у нас. Поды­щи ему такую палат­ку, где ему будут пре­до­став­ле­ны наи­боль­шие удоб­ства, а так­же все необ­хо­ди­мое. А я, в свою оче­редь, попы­та­юсь отыс­кать ему такое дело, испол­не­ние кото­ро­го, достав­ляя ему осо­бое удо­воль­ст­вие, заста­вит его остать­ся в нашем вой­ске. Рас­ска­жи ему о том, какая огром­ная добы­ча ожи­да­ет наших дру­зей, если все пой­дет хоро­шо. Выпол­нив все это, ты явишь­ся ко мне вновь.

(26) Испол­няя при­каз, пред­во­ди­тель гир­кан­цев повел мидя­ни­на к его палат­ке. Меж­ду тем вест­ник, кото­рый дол­жен был по при­ка­зу Кира отпра­вить­ся в Пер­сию, явил­ся уже гото­вый к похо­ду. Кир пору­чил ему пере­дать пер­сам то, о чем уже гово­ри­лось выше. Киа­к­са­ру он дол­жен был вру­чить пись­мо.

с.99 — Я хочу, ска­зал Кир, — чтобы ты сам про­чел это пись­мо. Тогда ты смо­жешь со зна­ни­ем дела под­твер­дить все, что в нем содер­жит­ся, если царь тебя о чем-либо спро­сит.

Пись­мо же было сле­дую­ще­го содер­жа­ния:

(27) «Кир Киа­к­са­ру жела­ет здрав­ст­во­вать. Мы не остав­ля­ли тебя в оди­но­че­стве, — ведь когда люди одоле­ва­ют сво­их вра­гов с помо­щью дру­зей, они не оста­ют­ся одни, — и не жела­ли под­вер­гать тебя опас­но­сти, отправ­ля­ясь в поход. Чем боль­ше ста­но­вит­ся рас­сто­я­ние, разде­ля­ю­щее нас, тем надеж­нее, по наше­му мне­нию, мы обес­пе­чи­ва­ем твою без­опас­ность. (28) В самом деле, про­яв­ля­ют заботу о без­опас­но­сти сво­их дру­зей не те, кто, не покидая их, посто­ян­но нахо­дит­ся рядом, а те, кто, ото­гнав вра­гов воз­мож­но даль­ше, тем самым избав­ля­ет сво­их дру­зей от опас­но­сти. (29) Поду­май теперь сам, что делаю для тебя я и как посту­па­ешь со мной ты, да еще при этом меня и пори­ца­ешь. Я при­вел тебе союз­ни­ков — прав­да, не столь­ко, сколь­ко ты про­сил, но сколь­ко я смог набрать. Ты же пре­до­ста­вил мне пра­во, когда я нахо­дил­ся в дру­же­ст­вен­ной стране, взять с собой столь­ко всад­ни­ков, сколь­ко я смо­гу увлечь за собой. Теперь же, когда я нахо­жусь во вра­же­ской стране, ты отзы­ва­ешь их, и не толь­ко тех, кто сам хочет оста­вить меня, но всех вооб­ще. (30) Тогда я счи­тал себя в дол­гу перед тобой и перед мидя­на­ми; ныне ты застав­ля­ешь меня забыть о чув­стве бла­го­дар­но­сти. Мне оста­ет­ся поза­бо­тить­ся лишь о том, чтобы спол­на воз­на­гра­дить сопро­вож­даю­щих меня мидий­ских всад­ни­ков. (31) Все же я не стал упо­доб­лять­ся тебе, но и ныне, посы­лая за вой­ском в Пер­сию, отдал рас­по­ря­же­ние, чтобы под­креп­ле­ния, кото­рые долж­ны будут ко мне при­быть, были сна­ча­ла направ­ле­ны к тебе, если у тебя воз­никнет нуж­да в них. Ими ты смо­жешь рас­по­рядить­ся по сво­е­му усмот­ре­нию, а не так, как они поже­ла­ют. (32) Хотя я и моло­же тебя, я все же не сове­тую тебе отни­мать то, что ты ранее дал нам, чтобы не воз­буж­дать нена­ви­сти к себе вме­сто при­вя­зан­но­сти. Я так­же сове­тую тебе не отзы­вать с помо­щью угроз тех, кто, соглас­но тво­е­му при­ка­зу, дол­жен при­быть к тебе воз­мож­но ско­рее, а так­же не гро­зить одно­вре­мен­но боль­шо­му чис­лу людей, заяв­ляя, буд­то ты остал­ся в пол­ном оди­но­че­стве, чтобы не вну­шить им рав­но­ду­шия к осо­бе сво­его царя. (33) Мы же поста­ра­ем­ся при­быть, и воз­мож­но ско­рее, как толь­ко закон­чим нача­тое дело, кото­рое, как мы пола­га­ем, при­не­сет бла­го и тебе, и нам. Будь здо­ров».

(34) — Пере­дай ему это посла­ние, — ска­зал Кир, — и если он станет тебя рас­спра­ши­вать обо всем, что свя­за­но с содер­жа­ни­ем это­го пись­ма, отве­чай сооб­раз­но тому, что в нем напи­са­но. Ведь в Пер­сию я тебя посы­лаю имен­но с тем пору­че­ни­ем, о кото­ром ска­за­но в пись­ме.

Вот что Кир ска­зал вест­ни­ку. Затем, вру­чив гон­цу пись­мо, Кир ото­слал его, при­ка­зав пото­ро­пить­ся с выпол­не­ни­ем пору­че­ния: для успе­ха пред­при­ня­то­го дела его быст­рое воз­вра­ще­ние, как он сам зна­ет, очень важ­но.

(35) После это­го Кир сам убедил­ся в том, что все нахо­дят­ся в пол­ной бое­вой готов­но­сти — мидяне, и гир­кан­цы, и те, кто при­был с Тиг­ра­ном. Пер­сы так­же были уже в пол­ном воору­же­нии. При­бы­ли и неко­то­рые из с.100 мест­ных жите­лей, при­ведя с собой коней и при­не­ся ору­жие. (36) Кир при­ка­зал отне­сти копья в то место, где скла­ды­ва­ли свое воору­же­ние плен­ные вра­ги, и те, кому это было пору­че­но, сожгли их, за исклю­че­ни­ем того ору­жия, кото­рое мог­ло пона­до­бить­ся им самим. Тем, кто при­вел лоша­дей, Кир при­ка­зал остать­ся и сто­ро­жить их до осо­бо­го рас­по­ря­же­ния.

После это­го Кир собрал коман­ди­ров кон­ных отрядов и началь­ни­ков гир­кан­цев и ска­зал им сле­дую­щее:

(37) — Дру­зья и союз­ни­ки! Не удив­ляй­тесь тому, что я столь часто вас созы­ваю. Мно­гое в нашем поло­же­нии изме­ни­лось, и мно­гое еще не устро­е­но. А то, что не устро­е­но, все­гда достав­ля­ет заботы, пока все не уля­жет­ся на свои места. (38) Ныне нами захва­че­на боль­шая добы­ча, цен­но­сти и плен­ные. Мы еще не зна­ем, что из этой добы­чи при­над­ле­жит каж­до­му в отдель­но­сти. Не зна­ют и плен­ные, кто явля­ет­ся их гос­по­ди­ном. Труд­но поэто­му най­ти таких плен­ных, кото­рые пони­ма­ли бы свой долг; боль­шин­ство их не зна­ет, что над­ле­жит делать. (39) Чтобы испра­вить поло­же­ние, про­из­веди­те раздел добы­чи. Тем, кто полу­чил палат­ки с доста­точ­ным коли­че­ст­вом хле­ба, вина, слуг, посте­лей, одеж­ды и все­го осталь­но­го, что долж­но содер­жать­ся в бла­го­устро­ен­ном воен­ном шат­ре, нет необ­хо­ди­мо­сти забо­тить­ся о чем-либо. Они долж­ны понять толь­ко одно: об этом иму­ще­стве им над­ле­жит забо­тить­ся, как о сво­ем соб­ст­вен­ном. Тем же, кому чего-либо будет недо­ста­вать, мы по рас­смот­ре­нию состо­я­ния дел воз­ме­стим недо­стаю­щее. Я знаю, в палат­ках най­дет­ся мно­го лиш­не­го. (40) Ведь у вра­гов было иму­ще­ства мно­го боль­ше, чем тре­бу­ет­ся для наше­го вой­ска. Далее, хра­ни­те­ли сокро­вищ асси­рий­ско­го царя и дру­гих вла­сти­те­лей при­бы­ли ко мне с сооб­ще­ни­ем, что у них хра­нят­ся золотые моне­ты, посту­пив­шие еще от под­дан­ных этих вла­сти­те­лей в счет нало­гов. (41) Пусть вест­ни­ки объ­явят, чтобы все это было при­не­се­но на место разде­ла добы­чи, при­гро­зив нака­за­ни­ем тем, кто не выпол­нит при­ка­за. Вы же разде­ли­те день­ги так, чтобы всад­ник полу­чил вдвое боль­ше пехо­тин­ца¹⁹. Так вы полу­чи­те день­ги, на кото­рые смо­же­те поку­пать все необ­хо­ди­мое. (42) Что же каса­ет­ся рын­ка, нахо­дя­ще­го­ся в лаге­ре, то пусть вест­ник объ­явит, чтобы там нико­го не оби­жа­ли. Пусть тор­гов­цы про­да­ют там това­ры, кото­рые при­вез­ли на про­да­жу, а после того, как все про­да­дут, пусть везут еще, чтобы лагерь наш был мно­го­люд­ным.

(43) Это рас­по­ря­же­ние Кира тот­час же было огла­ше­но вест­ни­ка­ми. Но тут гир­кан­цы и мидяне заяви­ли:

—Как же мы, Кир, разде­лим добы­чу без тебя и тво­их при­бли­жен­ных?

(44) Кир так отве­тил на этот вопрос:

—Неуже­ли вы пола­га­е­те, что каж­дый раз, когда надо что-то решить, необ­хо­ди­мо при­сут­ст­во­вать всем? Раз­ве вас не удо­вле­тво­ря­ют реше­ния, кото­рые я при­ни­маю в неко­то­рых слу­ча­ях и в делах, касаю­щих­ся вас? И наобо­рот, раз­ве мы недо­воль­ны, когда вы посту­па­е­те точ­но таким же обра­зом по отно­ше­нию к нам? И раз­ве мы не встре­тим более все­го затруд­не­ний — и достиг­нем при этом очень немно­го­го, — если ста­нем посту­пать так, как вы пред­ла­га­е­те? (45) Вспом­ни­те, что мы сбе­рег­ли вам добы­чу, и с.101 вы все уве­ре­ны, что мы выпол­ни­ли свой долг доб­ро­со­вест­но. Так что и вы, в свою оче­редь, дели­те добы­чу, а мы охот­но при­зна­ем этот раздел спра­вед­ли­вым. (46) Мы попы­та­ем­ся сде­лать еще что-нибудь для общей поль­зы. Посмот­ри­те, преж­де все­го, сколь­ко коней у нас в нали­чии и сколь­ко нам при­ве­ли. Оста­вив их без всад­ни­ков, мы сде­ла­ем их совер­шен­но бес­по­лез­ны­ми и доста­вим себе лишь хло­поты по ухо­ду за ними. Напро­тив, поса­див на этих коней всад­ни­ков, мы и от забот изба­вим­ся, и наше вой­ско уси­лим. (47) Если у вас есть на при­ме­те дру­гие, кому вы хоте­ли бы пере­дать этих коней и на кого вы с боль­шей уве­рен­но­стью мог­ли бы поло­жить­ся в бою и в труд­ную мину­ту, то отдай­те этих коней им; но если вы хоти­те иметь нас сво­и­ми сорат­ни­ка­ми, то отдай­те их нам. (48) Ведь мы испы­та­ли силь­ней­шее бес­по­кой­ство и даже опа­са­лись, как бы не слу­чи­лось какой-либо беды, когда вы без нас поска­ка­ли в бой. Вы заста­ви­ли нас сты­дить­ся наше­го вынуж­ден­но­го без­дей­ст­вия. Но когда мы полу­чим коней, мы ста­нем всюду вас сопро­вож­дать. (49) Наше воин­ское рве­ние не усту­пит ваше­му, если нам будут пре­до­став­ле­ны кони; а если в опре­де­лен­ный момент ока­жет­ся целе­со­об­раз­нее, чтобы мы сра­жа­лись в пешем строю, мы тот­час же спе­шим­ся и ста­нем пехо­тин­ца­ми. И тогда мы оты­щем людей, кото­рые будут сто­ро­жить наших лоша­дей.

(50) Так гово­рил Кир. Те, с кем он бесе­до­вал, отве­ти­ли ему сле­дую­щим обра­зом:

—Кир, у нас нет таких людей, кого мы хоте­ли бы поса­дить на этих коней; и если бы даже они нашлись, мы бы нико­го дру­го­го не выбра­ли из-за наших дру­же­ских чувств к тебе. Итак, бери этих коней и посту­пай с ними так, как тебе забла­го­рас­судит­ся.

(51) — Я при­ни­маю их, — ска­зал Кир, — и пусть судь­ба бла­го­при­ят­ст­ву­ет нам в том, чтобы мы ста­ли уме­лы­ми наезд­ни­ка­ми, а вам — в разде­ле добы­чи. Но преж­де все­го выде­ли­те богам ту часть, кото­рую ука­жут маги; затем отбе­ри­те для Киа­к­са­ра то, что ему более все­го будет при­ят­но.

(52) Те, рас­сме­яв­шись, ска­за­ли, что в таком слу­чае при­дет­ся подыс­кать Киа­к­са­ру жен­щин.

—Пусть жен­щин, и еще что-нибудь, по ваше­му усмот­ре­нию. А после того как вы выде­ли­те ту часть добы­чи, кото­рая пред­на­зна­че­на для Киа­к­са­ра, тогда уже вы, гир­кан­цы, поста­рай­тесь спол­на удо­вле­тво­рить доб­ро­воль­но согла­сив­ших­ся сле­до­вать за мной в поход. (53) А вы, мидяне, в свою оче­редь достой­но отбла­го­да­ри­те наших союз­ни­ков, кото­рые пер­вы­ми при­мкну­ли к нам, чтобы укре­пить в них уве­рен­ность в пра­виль­но­сти сде­лан­но­го ими выбо­ра, когда они ста­ли наши­ми дру­зья­ми. Выде­ли­те так­же из всей добы­чи опре­де­лен­ную часть вест­ни­ку, явив­ше­му­ся сюда от Киа­к­са­ра, а так­же его сви­те. При­зы­вай­те их остать­ся с нами, давая им понять, что и я тако­го же мне­ния, чтобы они с боль­шим зна­ни­ем дела и доста­точ­но прав­ди­во сооб­щи­ли Киа­к­са­ру о поло­же­нии наших дел. (54) А пер­сам, кото­рые яви­лись вме­сте со мной, будет доста­точ­но того, что оста­нет­ся, когда вы обес­пе­чи­те себя в пол­ной мере. Ведь мы вос­пи­та­ны отнюдь не в рос­ко­ши, но, ско­рее, в дере­вен­ской про­сто­те, так что вы, пожа­луй, рас­сме­я­лись бы, увидя на нас какие-нибудь доро­гие вещи. Точ­но так же, пола­гаю я, вы с.102 ста­не­те гром­ко хохотать, увидя нас вер­хом на конях, да еще падаю­щих при этом с коней на зем­лю.

(55) После это­го мидяне и гир­кан­цы отпра­ви­лись делить добы­чу, гром­ко сме­ясь тому, что ска­зал Кир отно­си­тель­но опыт­но­сти пер­сов в вер­хо­вой езде. Кир же созвал так­си­ар­хов и при­ка­зал собрать коней со сбру­ей, а так­же коню­хов, и, под­счи­тав коли­че­ство, мет­нув жре­бий, рав­но­мер­но поде­лить их по так­си­сам. (56) Кир при­ка­зал так­же объ­явить, чтобы все рабы из асси­рий­ско­го, сирий­ско­го или араб­ско­го вой­ска, про­ис­хо­дя­щие из Мидии, Пер­сии, Бак­трии, Карии, Кили­кии, Элла­ды или каких-либо дру­гих мест, откуда они были насиль­но угна­ны, яви­лись к нему. (57) Услы­шав сло­ва гла­ша­тая, мно­гие рабы охот­но и с радо­стью яви­лись к Киру. Кир выбрал тех, кто казал­ся силь­нее и кра­си­вее дру­гих, и ска­зал им, что отныне они сво­бод­ны и будут носить за всад­ни­ка­ми ору­жие, кото­рое они им дадут²⁰. А что каса­ет­ся снаб­же­ния их про­до­воль­ст­ви­ем, то эту заботу он берет на себя. (58) Сра­зу после это­го Кир отвел их и пере­дал так­си­ар­хам, при­ка­зав отдать им пле­те­ные щиты и мечи без ножен; с этим ору­жи­ем они долж­ны были сле­до­вать за всад­ни­ка­ми. Доволь­ст­вие им было назна­че­но точ­но такое же, как пер­сам. Сами же пер­сы отныне долж­ны были все­гда высту­пать в поход вер­хом на конях, в пан­ци­ре и с копьем в руке [и сам Кир пер­вый подал при­мер это­го]²¹. А над пехо­тин­ца­ми-гомо­ти­ма­ми каж­дый, став­ший всад­ни­ком, дол­жен был поста­вить вза­мен себя дру­го­го началь­ни­ка, тоже из гомо­ти­мов²².

(IV. 6. 1) Таки­ми дела­ми они были заня­ты, когда при­был вер­хом Гобрий²³, асси­рий­ский вель­мо­жа, в сопро­вож­де­нии кон­ной сви­ты. Спут­ни­ки Гобрия были воору­же­ны обыч­ным ору­жи­ем асси­рий­ских всад­ни­ков. Те вои­ны, кото­рым было при­ка­за­но соби­рать ору­жие вра­гов, веле­ли при­ехав­шим сдать свои копья, чтобы затем сжечь их так же, как они дела­ли это в дру­гих слу­ча­ях. Одна­ко Гобрий отве­тил, что преж­де хотел бы повидать Кира. Тогда гипе­ре­ты оста­ви­ли про­чих всад­ни­ков на месте, а Гобрия при­ве­ли к Киру. (2) Обра­тив­шись к Киру, Гобрий ска­зал:

—Гос­по­дин, по про­ис­хож­де­нию я асси­ри­ец. Я вла­дею обшир­ной стра­ной с мощ­ной кре­по­стью, явля­ю­щей­ся моей рези­ден­ци­ей. Под моим коман­до­ва­ни­ем все­гда было до тыся­чи всад­ни­ков, кото­рых я при­во­дил на служ­бу к асси­рий­ско­му царю; ведь я был ему самым близ­ким дру­гом. Но так как царь этот, доб­лест­ный муж, погиб в сра­же­нии с вами, и власть пере­шла к его сыну, мое­му злей­ше­му вра­гу, я при­был к тебе и как про­си­тель при­па­даю к тво­им сто­пам. Я пре­да­юсь тебе как раб и как союз­ник, и про­шу тебя высту­пить мсти­те­лем за меня. Если это воз­мож­но, я готов усы­но­вить тебя; ведь у меня теперь нет детей муж­ско­го пола.

(3) Был у меня, гос­по­дин, един­ст­вен­ный сын, пре­крас­ный и доб­лест­ный с.103 юно­ша, любив­ший и почи­тав­ший меня так, как толь­ко и может почи­тать счаст­ли­во­го отца род­ное дитя. Одна­жды покой­ный царь, отец нынеш­не­го пра­ви­те­ля, при­гла­сил его к себе, чтобы отдать за него свою дочь. Я ото­слал его, гор­дый тем, что теперь уви­жу сво­его сына жена­тым на цар­ской доче­ри. Тот, кто стал ныне царем, при­гла­сил мое­го сына на охоту и, счи­тая себя луч­шим наезд­ни­ком, чем мой сын, раз­ре­шил ему пре­сле­до­вать зве­ря на всем ска­ку, не огра­ни­чи­вая его сво­бо­ды. Мой сын охо­тил­ся вме­сте с ним, как с дру­гом. Встре­тив мед­веди­цу, оба они кину­лись ее пре­сле­до­вать, и тот, кто ныне власт­ву­ет, мет­нул в нее дро­тик, но про­мах­нул­ся (луч­ше бы это­го не слу­чи­лось!). Тут мет­нул дро­тик мой сын и убил мед­веди­цу (не надо было ему это­го делать!). (4) Почув­ст­во­вав обиду, цар­ский сын сумел тогда скрыть свою зависть. Но затем встре­тил­ся им лев, и цар­ский сын опять про­мах­нул­ся (в этом, я пола­гаю, не было ниче­го осо­бен­но­го); и вновь мой сын, вто­рич­но сде­лав мет­кий бро­сок, убил льва напо­вал, вос­клик­нув при этом: «Два­жды мет­нув дро­тик, я оба раза пора­зил зве­ря!» Тогда этот пре­ступ­ный чело­век не сдер­жал сво­ей нена­ви­сти и, схва­тив копье у одно­го из сво­их спут­ни­ков, уда­рил мое­го един­ст­вен­но­го и доро­го­го сына в грудь, лишив его жиз­ни. (5) Несчаст­ный, я отвез домой труп, а не жени­ха, и похо­ро­нил, будучи уже в таких летах, мое­го воз­люб­лен­но­го и пре­крас­но­го сына, погиб­ше­го в рас­цве­те юно­сти. А убий­ца, как буд­то погу­бив вра­га, нико­гда после не выска­зы­вал и при­зна­ка рас­ка­я­ния, и за свое злое дело ничем не почтил того, кого скры­ла зем­ля. Отец убий­цы сочув­ст­во­вал мне и явно был огор­чен несча­стьем, постиг­шим меня. (6) Если бы б он был жив сей­час, я нико­гда не при­шел бы к тебе с целью при­чи­нить ему зло: он не раз про­яв­лял свою друж­бу ко мне, и сам я помо­гал ему во всем. Но теперь, когда власть пере­шла к убий­це мое­го сына, я нико­гда не смо­гу быть ему вер­ным под­дан­ным. И сам он, как я хоро­шо знаю, нико­гда не станет питать ко мне дру­же­ских чувств. Ведь он зна­ет, что я о нем думаю и в каком поло­же­нии ока­зал­ся я, неко­гда жив­ший счаст­ли­вой жиз­нью, а теперь оди­но­ко и тоск­ли­во дожи­ваю­щий свой век. (7) Если ты при­мешь меня и у меня появит­ся надеж­да с тво­ей помо­щью как-то ото­мстить за гибель мое­го сына, кото­ро­го я так любил, мне будет казать­ся, что ко мне вер­ну­лись мои моло­дые годы. Я уже не буду сты­дить­ся, пока живу, и, уми­рая, скон­ча­юсь без душев­ных мук.

(8) Таков был рас­сказ Гобрия. Кир же ска­зал ему:

—Гобрий, если все, что ты ска­зал, прав­да, я при­ни­маю тебя как про­си­те­ля под свою защи­ту и обе­щаю тебе ото­мстить, с помо­щью богов, за тво­е­го сына. Но ска­жи, если мы посту­пим таким обра­зом и оста­вим в тво­ем вла­де­нии кре­пость, зем­лю, ору­жие и вой­ско, кото­рое было у тебя преж­де, — ста­нешь ли ты помо­гать нам за все это?

(9) Гобрий отве­тил:

—Моя кре­пость, когда ты туда при­будешь, будет тво­им домом. И пода­ти с моей зем­ли, кото­рые преж­де достав­ля­лись мной асси­рий­ско­му царю, я ста­ну достав­лять тебе. Куда бы ты ни отпра­вил­ся вое­вать, я отправ­люсь вме­сте с тобой в каче­стве тво­е­го союз­ни­ка. Есть у меня и дочь, милая девуш­ка, уже достиг­шая брач­но­го воз­рас­та, кото­рую я неко­гда пред­на­зна­чал с.104 в жены нынеш­не­му царю. Теперь же она с гром­ким пла­чем умо­ли­ла меня не отда­вать ее замуж за убий­цу ее бра­та, и я с ней согла­сил­ся. Я пре­до­став­ляю тебе пра­во решить и ее судь­бу — отне­сись к ней с тем же чув­ст­вом, какое я питаю к тебе.

(10) Тут Кир ска­зал:

—Если все это прав­да, я готов обме­нять­ся с тобой руко­по­жа­ти­я­ми — и да будут нам свиде­те­ля­ми боги!

После это­го Кир раз­ре­шил Гобрию уехать, сохра­нив воору­же­ние. При этом он спро­сил его, велик ли путь, веду­щий в его зем­лю, ибо он сам соби­ра­ет­ся туда при­быть. Гобрий отве­тил:

—Если ты отпра­вишь­ся зав­тра рано поут­ру, то на сле­дую­щий день ты уже будешь ноче­вать у нас.

(11) Так Гобрий уда­лил­ся, оста­вив про­вод­ни­ка. Меж­ду тем к Киру при­бы­ли мидяне, уже выде­лив­шие магам то, что те выбра­ли из захва­чен­ной добы­чи в поль­зу богов. Киру они ото­бра­ли самый луч­ший шатер, плен­ни­цу сузи­ан­ку²⁴, по слу­хам счи­тав­шу­ю­ся самой кра­си­вой жен­щи­ной в Азии, и двух самых луч­ших арфи­сток. То, что они нашли после это­го осо­бо дра­го­цен­но­го, они пред­на­зна­чи­ли Киа­к­са­ру. И себе они взя­ли мно­го цен­ных вещей, в кото­рых они нуж­да­лись, чтобы во вре­мя похо­да ни в чем не чув­ст­во­вать недо­стат­ка; ведь все­го было в изоби­лии. (12) Полу­чи­ли и гир­кан­цы все то, в чем они нуж­да­лись. Достой­ная часть была назна­че­на и вест­ни­ку, явив­ше­му­ся от Киа­к­са­ра. Остав­ши­е­ся палат­ки они отда­ли Киру, чтобы он раздал их пер­сам. Что же каса­ет­ся денег, то они ска­за­ли, что разде­лят их меж­ду вои­на­ми, как толь­ко они эти день­ги собе­рут. Так они и сде­ла­ли.