История

Речь Гая Котты к римскому народу

В 75 г. (кон­су­лат Гая Авре­лия Кот­ты и Луция Окта­вия) общая ситу­а­ция была нелег­кой: в Испа­нии вой­ну про­тив Сер­то­рия вели без осо­бо­го успе­ха с 79 г. Квинт Метелл Пий и с 77 г. Гней Пом­пей, тре­бо­вав­шие помо­щи; на Восто­ке царь Мит­ри­дат гото­вил­ся к войне с Римом и вел пере­го­во­ры с Сер­то­ри­ем о сов­мест­ных воен­ных дей­ст­ви­ях; в Македо­нии вой­на про­тив сосед­них север­ных пле­мен, кото­рую вел Гай Скри­бо­ний Кури­он, затя­ги­ва­лась; на Сре­ди­зем­ном море гос­под­ст­во­ва­ли пира­ты, пре­пят­ст­во­вав­шие море­пла­ва­нию и снаб­же­нию Ита­лии зер­ном, несмот­ря на победы Пуб­лия Сер­ви­лия (78—76 гг.), уни­что­жив­ше­го ряд их опор­ных пунк­тов на южном побе­ре­жье Малой Азии. Насе­ле­ние Ита­лии стра­да­ло от доро­го­виз­ны про­до­воль­ст­вия и от голо­да. Кон­су­лы Кот­та и Окта­вий вели твер­дую поли­ти­ку. Они доби­лись осуж­де­ния пле­бей­ско­го три­бу­на Квин­та Опи­мия, тре­бо­вав­ше­го воз­вра­ще­ния три­бу­нам пра­ва интер­цес­сии, отня­то­го у них Сул­лой; в то же вре­мя Кот­та про­вел через сенат два поста­нов­ле­ния, кото­рые долж­ны были умень­шить доро­го­виз­ну жиз­ни.

Речь Кот­ты пол­но­стью сочи­не­на Сал­лю­сти­ем. Вхо­дит в состав II кни­ги «Исто­рии» (II, 47, 1—14).

(1) Кви­ри­ты! Мно­го опас­но­стей ока­за­лось на моем пути во вре­ме­на мира и на войне, мно­го пре­пят­ст­вий; одни из них я пре­тер­пел, дру­гие пре­одо­лел с помо­щью богов и сво­ей доб­ле­стью. При этом при­сут­ст­вие духа нико­гда не изме­ня­ло мне в моей дея­тель­но­сти, как и упор­ство — в при­ня­тии реше­ний. Неуда­чи или успе­хи изме­ня­ли мои воз­мож­но­сти, но не при­род­ные каче­ства. (2) В нынеш­них же несча­стьях все поки­ну­ло меня вме­сте с уда­чей. Более того, ста­рость, тяж­кая сама по себе, удва­и­ва­ет мои заботы, и мне, несчаст­но­му, уже про­жив­ше­му свой век, нель­зя наде­ять­ся даже на почет­ную кон­чи­ну. (3) Ибо, если я ваш пар­ри­ци­да и, два­жды родив­шись здесь¹, ни во что не став­лю ни сво­их богов-пена­тов, ни оте­че­ства, ни выс­шей вла­сти, то какая пыт­ка может быть доста­точ­ной для меня живо­го или какая кара — для умер­ше­го? Более того, все муче­ния, каким, по рас­ска­зам, умер­шие под­вер­га­ют­ся в под­зем­ном цар­стве, — ничто перед тяже­стью мое­го пре­ступ­ле­ния.

(4) С ран­ней моло­до­сти я и как част­ное лицо, и как маги­ст­рат был у вас на гла­зах. Кто хотел вос­поль­зо­вать­ся моим голо­сом, сове­том, день­га­ми, делал это. Но я не направ­лял ни сво­его искус­но­го крас­но­ре­чия, ни даро­ва­ния на дур­ные дела. Необы­чай­но жад­ный до рас­по­ло­же­ния част­ных лиц, вели­чай­шую враж­ду навлек я на себя ради бла­го­по­лу­чия государ­ства; когда я, побеж­ден­ный ею одно­вре­мен­но с государ­ст­вом, ожи­дал и дру­гих зол, нуж­да­ясь в посто­рон­ней помо­щи, вы, кви­ри­ты, воз­вра­ти­ли мне оте­че­ство и богов-пена­тов вме­сте с самым высо­ким поло­же­ни­ем². (5) За мило­сти эти я, мне кажет­ся, едва ли смо­гу быть вам доста­точ­но бла­го­да­рен, даже если каж­до­му из вас отдам свою душу, чего не могу сде­лать. Ведь жиз­нью и смер­тью рас­по­ря­жа­ет­ся при­ро­да, но жить сре­ди сограж­дан, не навле­кая на себя бес­че­стия и сохра­няя неза­пят­нан­ным свое имя и иму­ще­ство, — это в дар при­но­сят и при­ни­ма­ют.

(6) Вы, кви­ри­ты, избра­ли нас в кон­су­лы во вре­ме­на вели­чай­ших труд­но­стей для государ­ства — как внут­рен­них, так и внеш­них. Ибо пол­ко­вод­цы, нахо­дя­щи­е­ся в Испа­нии, про­сят у вас денег для упла­ты жало­ва­нья, сол­дат, ору­жия, зер­на; к это­му их при­нуж­да­ют обсто­я­тель­ства, так как ввиду отпа­де­ния союз­ни­ков и бег­ства Сер­то­рия в горы они не могут ни сра­зить­ся с ним, ни добы­вать все необ­хо­ди­мое. (7) В Азии и Кили­кии, где при­сут­ст­ву­ют огром­ные воен­ные силы Мит­ри­да­та, мы дер­жим вой­ска, Македо­ния пол­на вра­гов, как и побе­ре­жье Ита­лии и про­вин­ций; меж­ду тем дань, малая и неопре­де­лен­ная из-за про­ис­хо­дя­щих воен­ных дей­ст­вий, не покры­ва­ет и части издер­жек. Поэто­му наш флот, обес­пе­чи­вав­ший под­воз при­па­сов, мало­чис­лен­нее, чем преж­де. (8) Если при­чи­на этих несча­стий — в нашем злом умыс­ле или нера­ди­во­сти, то дей­ст­вуй­те, как вам сове­ту­ет гнев, — каз­ни­те нас; но если про­тив нас оже­сто­чи­лась наша общая Фор­ту­на, то поче­му при­ни­ма­е­те вы меры, недо­стой­ные вас, нас и государ­ства?

(9) И я, по воз­рас­ту уже близ­кий к смер­ти, не пыта­юсь отвра­тить ее моль­ба­ми, если она сколь­ко-нибудь умень­шит ваши несча­стья, и для меня при моем нездо­ро­вье наи­бо­лее почет­ным было бы окон­чить жизнь, отдав ее ради ваше­го спа­се­ния. (10) Вот я, кон­сул Гай Кот­та, стою перед вами. Делаю то, что не раз дела­ли наши пред­ки во вре­мя мно­готруд­ных войн; обре­каю и отдаю себя³ ради государ­ства. Поду­май­те, кому впо­след­ст­вии вам его вве­рить. (11) Ведь ни один чест­ный чело­век не захо­чет тако­го поче­та, когда ему при­дет­ся нести ответ­ст­вен­ность за судь­бу, за море и за вой­ну, кото­рую вели дру­гие, или же уме­реть позор­ной смер­тью. (12) Но запом­ни­те одно: я под­верг­нусь каз­ни не за пре­ступ­ле­ние или за алч­ность, а доб­ро­воль­но, за ваши вели­чай­шие мило­сти, при­не­ся свою жизнь вам в дар.

(13) Закли­наю вас вами сами­ми, кви­ри­ты, и сла­вой ваших пред­ков: пере­но­си­те труд­но­сти и про­яв­ляй­те заботу о государ­стве. (14) Мно­гих уси­лий тре­бу­ет выс­шая власть, мно­гих вели­чай­ших трудов. Вам не укло­нить­ся от них и не достичь изоби­лия мир­ных вре­мен, когда все про­вин­ции, цар­ства, моря и зем­ли изму­че­ны, исто­ще­ны вой­на­ми.