Вергилий

Смесь
Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. Художественная литература, Москва, 1979.
Перевод с латинского С. А. Ошерова (1, 3—9, 11, 12, 14), М. Л. Гаспарова (2, 10, 13).
Комментарии Е. Г. Рабинович.

Лат. текст приводится по изд.: Virgil. T. II. Aeneid VII—XII // Loeb Classical Library, 1950 (2-е испр. переизд. 1918, репр. 1934).
СКРЫТЬ ЛАТИНСКИЙ ТЕКСТ
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14

I
— Делия ходит сюда для тебя, толь­ко видеть кра­сот­ку,
Тук­ка, нель­зя: за порог муж не пус­ка­ет ее.
— Делия ходит сюда для тебя, для меня — так не ходит:
Видеть и тро­гать нель­зя — зна­чит, она дале­ко.
De qua sae­pe ti­bi ve­nit; sed, Tuc­ca, vi­de­re
non li­cet: oc­cu­li­tur li­mi­ne clau­sa vi­ri.
de qua sae­pe ti­bi, non ve­nit ad­huc mi­hi; nam­que
si oc­cu­li­tur, lon­ge est, tan­ge­re quod ne­queas.
5 Слы­шал я часто: при­дет, да что тол­ку мне в этом изве­стье?
Ска­жешь тому, для кого в дом воро­ти­лась она.
ve­ne­rit, audi­vi. sed iam mi­hi nun­tius is­te
quid pro­dest? il­li di­ci­te, cui re­diit.
II
Люби­тель слов ста­рин­ных, как кера­ми­ка,
Бри­тан­ский Фукидид, чудак атти­че­ский,
Сме­шав и галль­ский тав, и мин, и сфин в одно,
Яд насто­ял на них бра­то­убий­ст­вен­ный.
Co­rin­thio­rum ama­tor is­te ver­bo­rum,
is­te is­te rhe­tor, nam­que qua­te­nus to­tus
Thu­cy­di­des, ty­ran­nus At­ti­cae feb­ris:
tau Gal­li­cum, min et sphin ut ma­le il­li­sit,
ita om­nia is­ta ver­ba mis­cuit frat­ri.
III
Вот он, взгля­ни на него: на пре­стол могу­чий вос­сев­ший
Сла­вой он был воз­не­сен выше небес­ных высот:
Мир огром­ный земель потря­сал он гроз­ной вой­ною,
В Азии мно­гих царей, мно­го пле­мен раз­гро­мил,
As­pi­ce, quem va­li­do sub­ni­xum Glo­ria reg­no
al­tius et cae­li se­di­bus ex­tu­le­rat:
ter­ra­rum hic bel­lo mag­num con­cus­se­rat or­bem,
hic re­ges Asiae fre­ge­rat, hic po­pu­los;
5 Раб­ства тяже­лый ярем и тебе уже, Рим, он гото­вил —
Ибо весь мир осталь­ной пал пред ору­жьем его, —
Но когда все охва­ти­ла враж­да, он рух­нул в раз­га­ре
Рас­при и тот­час же был изгнан из отчих земель.
Воля боги­ни все­гда тако­ва, и ее мано­ве­нью
hic gra­ve ser­vi­tium ti­bi iam, ti­bi, Ro­ma, fe­re­bat
(ce­te­ra nam­que vi­ri cus­pi­de con­ci­de­rant):
cum sub­ito in me­dio re­rum cer­ta­mi­ne prae­ceps
cor­ruit, e pat­ria pul­sus in exi­lium.
ta­le deae nu­men, ta­li mor­ta­lia nu­tu
10 Лжи­вое вре­мя спе­шит смерт­ную участь пре­дать.
fal­lax mo­men­to tem­po­ris ho­ra de­dit.
IV
Где б ни носи­ли меня пере­ме­ны жиз­ни пре­врат­ной,
Сколь­ко б ни видел я стран, сколь­ко б ни встре­тил людей, —
Пусть я погиб­ну, коль был кто-нибудь тебя мне доро­же:
Мож­но ль милее тебя в мире дру­го­го най­ти?
Quo­cum­que ire fe­runt va­riae nos tem­po­ra vi­tae,
tan­ge­re quas ter­ras quos­que vi­de­re ho­mi­nes,
dis­pe­ream, si te fue­rit mi­hi ca­rior al­ter.
al­ter enim quis te dul­cior es­se po­test,
5 Боги и сест­ры богов и преж­де про­чих Вене­ра
Дали все бла­га тебе, Муза, как ты заслу­жил,
Все, чему рад Апол­лон и строй­ный хор Апол­ло­на:
Раз­ве бывал чело­век, Муза, уче­ней тебя?
В мире срав­нит­ся ли кто с тобой при­ят­но­стью речи?
cui iuve­ni an­te alios di­vi di­vum­que so­ro­res
cuncta, ne­que in­dig­no, Mu­sa, de­de­re bo­na,
cuncta, qui­bus gau­det Phoe­bi cho­rus ip­se­que Phoe­bus?
doc­tior o quis te, Mu­sa, fuis­se po­test?
o quis te in ter­ris lo­qui­tur iucun­dior uno?
10 Чистая Клио, и та хуже тебя гово­рит.
Хва­тит с меня и того, что себя ты любить поз­во­ля­ешь:
Где уж мне ждать, чтобы ты мне отве­чал на любовь?
Clio tam cer­te can­di­da non lo­qui­tur.
qua­re il­lud sa­tis est, si te per­mit­tis ama­ri;
nam contra, ut sit amor mu­tuus, un­de mi­hi?
V
Прочь, рито­ры! Напы­щен­ные прочь речи,
Что не росой ахей­ской, а водой пол­ны!
Сти­лон, Варрон, Тарк­ви­тий — все вы прочь, пле­мя
Грам­ма­ти­ков, заплыв­шее дав­но жиром!
Ite hinc, ina­nes, ite, rhe­to­rum am­pul­lae,
infla­ta rho­so non Ac­hai­co ver­ba,
et vos, Se­li­que Tar­qui­ti­que Var­ro­que,
sco­las­ti­co­rum na­tio ma­dens pin­gui,
5 Мла­ден­че­ские погре­муш­ки, прочь все вы!
Про­щай и ты, о Секст, моих всех дум дума,
Сабин и все кра­сав­цы: пару­са лод­ки
В бла­жен­ную напра­вил я теперь гавань,
Ищу вели­ко­го Сиро­на слов муд­рых
ite hinc, ina­ne cym­ba­lon iuven­tu­tis.
tu­que, o mea­rum cu­ra, Sex­te, cu­ra­rum
va­le, Sa­bi­ne; iam va­le­te, for­mo­si.
nos ad bea­tos ve­la mit­ti­mus por­tus,
mag­ni pe­ten­tes doc­ta dic­ta Si­ro­nis,
10 И жизнь от всех забот осво­бо­дить жаж­ду.
Сту­пай­те прочь, Каме­ны, прочь, хоть мне милы
Все­гда вы были преж­де, при­зна­юсь пря­мо,
Каме­ны милые, и впредь в мои свит­ки
Загляды­вай­те лишь испод­тиш­ка, ред­ко.
vi­tam­que ab om­ni vin­di­ca­bi­mus cu­ra.
ite hinc, Ca­me­nae, vos quo­que ite iam sa­ne,
dul­ces Ca­me­nae (nam fa­te­bi­mur ve­rum,
dul­ces fuis­tis); et ta­men meas char­tas
re­vi­si­to­te, sed pu­den­ter et ra­ro.
VI
Несчаст­ней­ше­го зятя раз­не­счаст­ный тесть
И Нок­ту­ин-зятек, моз­ги дурац­кие!
Неужто, глу­по­стью тво­ей при­жа­тая,
В деревне будет жить такая жен­щи­на?
So­cer, bea­te nec ti­bi nec al­te­ri,
ge­ner­que Noc­tui­ne, pu­ti­dum ca­put,
tuo­que nunc puel­la ta­lis et tuo
stu­po­re pres­sa rus abi­bit et mi­hi,
5 Ну пра­во, как про вас стро­ка напи­са­на:
Вы все сгу­би­ли, зять и тесть пре­слав­ные!
ut il­le ver­sus us­que­qua­que per­ti­net:
«ge­ner so­cer­que, per­di­dis­tis om­nia».
VII
Пра­во, по сове­сти я гово­рю, любез­ный мой Варий,
Чтоб мне про­пасть, но меня этот малыш погу­бил.
Если же так гово­рить не велят мне пра­ви­ла, — лад­но,
Я не ска­жу, но меня этот маль­чиш­ка сгу­бил.
Sci­li­cet hoc si­ne frau­de, Va­ri dul­cis­si­me, di­cam:
dis­pe­ream, ni­si me per­di­dit is­te πό­θος,
sin autem prae­cep­ta ve­tant me di­ce­re, sa­ne
non di­cam, sed me per­di­dit is­te puer.
VIII
Был ты Сиро­нов, кло­чок зем­ли при бед­ной усадь­бе
(Впро­чем, хозя­ин такой был и тобою богат),
Ныне тебе и себя, и всех, кто мною люби­мы,
Если о родине вдруг вести услы­шу груст­ней,
Vil­lu­la, quae Si­ro­nis eras, et pau­per agel­le,
ve­rum il­li do­mi­no tu quo­que di­vi­tiae,
me ti­bi et hos una me­cum, quos sem­per ama­vi,
si quid de pat­ria tris­tius audie­ro,
5 Я пору­чаю: при­ми всех преж­де отца и Кре­мо­ной
Новою стань для него, новою Ман­ту­ей стань.
com­men­do, in pri­mis­que pat­rem. tu nunc eris il­li,
Man­tua quod fue­rat quod­que Cre­mo­na pri­us.
IX
Мол­ви немно­гое мне, но лишь с ведо­ма ярко­го Феба,
Мол­ви немно­гое, хор муд­рых сестер Пега­сид.
К нам победи­тель грядет, побед­но­го шест­вия гор­дость,
Слав­ный везде, где лежит суша и пле­щут моря.
Pau­ca mi­hi, ni­veo sed non in­cog­ni­ta Phoe­bo,
pau­ca mi­hi doc­tae di­ci­te Pe­ga­si­des.
vic­tor adest, mag­ni mag­num de­cus ec­ce tri­um­phi,
vic­tor, qua ter­rae qua­que pa­tent ma­ria,
5 С вар­ва­ром бит­ва его награ­ди­ла почет­ной добы­чей, —
Вот он, как Эрикс, могуч или как гор­дый Ойнид,
Но отто­го он не стал в искус­стве вашем ничтож­ней
И в хоро­во­де свя­том место досто­ин занять.
Вот поче­му и меня боль­ше преж­не­го мучит забота,
hor­ri­da bar­ba­ri­cae por­tans in­sig­nia pug­nae,
mag­nus ut Oeni­des ut­que su­per­bus Eryx;
nec mi­nus id­cir­co vestros expro­me­re can­tus
ma­xi­mus et sanctos dig­nus ini­re cho­ros.
hoc ita­que in­sue­tis iac­tor ma­gis, op­ti­me, cu­ris,
10 Что я могу о тебе, что для тебя напи­сать?
Та, что меня боль­ше всех устра­шить долж­на бы при­чи­на,
Более всех, при­зна­юсь, силы душе при­да­ла.
В свит­ки попа­ло мои тво­их немно­го созда­ний —
В них и афи­нян язык, в них и афин­ская соль, —
quid de te pos­sim scri­be­re quid­ve ti­bi.
nam­que (fa­te­bor enim) quae ma­xi­ma de­ter­ren­di
de­buit, hor­tan­di ma­xi­ma cau­sa fuit.
pau­ca tua in nostras ve­ne­runt car­mi­na char­tas,
car­mi­na cum lin­gua, tum sa­le Cec­ro­pio,
15 Песен, фри­гий­ца век, до гряду­щих дожив­ши сто­ле­тий,
Песен, пилос­ца век сро­ком достой­ных затмить.
В неге под тенью лист­вы широ­ко­вет­ви­сто­го дуба
В них Мели­бей и Мерид рядом лежат, пас­ту­хи,
Сла­дост­ных песен они, череду­ясь, сти­хи повто­ря­ют, —
car­mi­na, quae Phry­gium, saec­lis ac­cep­ta fu­tu­ris,
car­mi­na, quae Py­lium vin­ce­re dig­na se­nem.
mol­li­ter hic vi­ri­di pa­tu­lae sub teg­mi­ne quer­cus
Moe­ris pas­to­res et Me­li­boe­us erant,
dul­cia iac­tan­tes al­ter­no car­mi­na ver­su,
20 Так уче­ный любил петь три­на­крий­ский певец.
Каж­дый спе­шит из богов укра­сить твою геро­и­ню,
Каж­дая ей из богинь дар свой спе­шит под­не­сти.
Сча­стье кра­са­ви­це той, что таким поэтом вос­пе­та:
Сла­вой ее ни одна не посягнет пре­взой­ти.
qua­lia Tri­nac­riae doc­tus amat iuve­nis.
cer­ta­tim or­na­bant om­nes he­roi­da di­vi,
cer­ta­tim di­vae mu­ne­re quo­que suo.
fe­li­cem an­te alias o te scrip­to­re puel­lam
al­te­ra non fa­ma di­xe­rit es­se prior:
25 Та ли, что в беге мог­ла б победить Гип­по­ме­на про­вор­ство,
Если б ее не пле­нил дар золо­той Гес­пе­рид,
Та ль, что была рож­де­на из яйца лебеди­но­го Леды,
Та ли, что в небе бле­стит — Кас­си­о­пея сама,
Та ли, кого берег­ло ска­ку­нов кры­ло­но­гих риста­нье,
non il­la, Hes­pe­ri­dum ni mu­ne­re cap­ta fuis­set,
quae vo­luc­rem cur­su vi­ce­rat Hip­po­me­nen;
can­di­da cyc­neo non edi­ta Tyn­da­ris ovo,
non su­pe­ro ful­gens Cas­sio­pea po­lo,
non de­fen­sa diu mul­tum cer­ta­mi­ne equo­rum,
30 Но домо­га­лись кого юные гре­ки тол­пой,
Душу и жизнь за нее отда­вая отцу-нече­стив­цу,
Так что Элиды зем­ля кро­вью влаж­ни­лась не раз,
Или Акри­сия дочь, или царев­на Семе­ла, к кото­рым
В мол­нии гроз­ной, в дожде сам Гро­мо­вер­жец схо­дил,
op­ta­bant gra­vi­dae quam si­bi quae­que ma­nus,
sae­pe ani­mam ge­ne­ri pro qua pa­ter im­pius hau­sit,
sae­pe rub­ro si­mi­lis san­gui­ne flu­xit hu­mus;
re­gia non Se­me­le, non Ina­chis Ac­ri­sio­ne,
im­mi­ti ex­per­tae ful­mi­ne et imbre Iovem;
35 Или же та, над­ру­гав­шись над кем, лишил­ся пена­тов
Отчих Тарк­ви­ния сын вме­сте с над­мен­ным отцом,
В те вре­ме­на, когда Рим, избрав­ший кон­су­лов пер­вых,
Гор­дых гос­под­ство царей крот­кою вла­стью сме­нил.
Мно­го наград он питом­цам сво­им вру­чал по заслу­гам:
non cui­us ob rap­tum pul­si li­que­re Pe­na­tes
Tar­qui­nii pat­rios, fi­lius at­que pa­ter,
il­lo quo pri­mum do­mi­na­tus Ro­ma su­per­bos
mu­ta­vit pla­ci­dis tem­po­re con­su­li­bus.
mul­ta ne­que im­me­ri­tis do­na­vit prae­mia alum­nis,
40 Мощ­ных Попли­кол не раз, слав­ных Мес­сал награж­дал.
Надо ли мне вспо­ми­нать усер­дье в трудах непо­мер­ных,
Годы суро­вых боев, тяготы дол­гой вой­ны?
Как на стан вой­ско­вой менял ты форум охот­но,
Бил­ся от сына вда­ли и от отчиз­ны вда­ли?
prae­mia Mes­sal­lis ma­xi­ma Pub­li­co­lis.
nam quid ego im­men­si me­mo­rem stu­dia is­ta la­bo­ris?
hor­ri­da quid du­rae tem­po­ra mi­li­tiae?
castra fo­ro, te castra ur­bi prae­po­ne­re, castra
tam pro­cul hoc gna­to, tam pro­cul hac pat­ria?
45 Как тер­пе­ли­во сно­сил то зной непо­мер­ный, то холод?
Как и на жест­ком кремне креп­ко ты мог засы­пать?
Как под враж­деб­ной звездой по угрю­мым морям про­плы­вал ты,
Сме­ло­стью зиму не раз, сме­ло­стью шквал одолев?
Как, устрем­ля­ясь впе­ред, бро­сал­ся гру­дью ты в гущу
im­mo­de­ra­ta pa­ti iam fri­go­ra, iam­que ca­lo­res?
ster­ne­re vel du­ra pos­se su­per si­li­ce?
sae­pe tru­cem ad­ver­so per­la­bi si­de­re pon­tum?
sae­pe ma­re auden­do vin­ce­re, sae­pe hie­mem?
sae­pe etiam den­sos im­mit­te­re cor­pus in hos­tes,
50 Гроз­ных боев, не стра­шась обще­го бога вой­ны?
Как то в Афри­ку ты поспе­шал, к пле­ме­нам веро­лом­ным,
То к быст­ро­теч­ным стру­ям Тага, реки золо­той,
И, один за дру­гим вой­ной тре­во­жа наро­ды,
Шел с победою ты за оке­ан­ский пре­дел?
com­mu­nem bel­li non me­mi­nis­se deum?
nunc ce­le­res Af­ros, pe­riu­rae mi­lia gen­tis,
aurea nunc ra­pi­di flu­mi­na adi­re Ta­gi?
nunc aliam ex alia bel­lan­do quae­re­re gen­tem
vin­ce­re et Ocea­ni fi­ni­bus ul­te­rius?
55 Нет, не мне вос­пе­вать, не мне такие победы:
Как я отва­жусь? Едва ль смерт­ным по силам та песнь.
Сами мол­ву о тебе про­не­сут по цело­му све­ту,
Сами дея­нья твои сла­вой укра­сят себя,
Мы же вос­сла­вим лишь песнь, что с тобою созда­ли боги:
non nostrum est tan­tas, non, in­quam, at­tin­ge­re lau­des,
quin ausim hoc etiam di­ce­re, vix ho­mi­num est.
ip­sa haec, ip­sa fe­rent re­rum mo­nu­men­ta per or­bem,
ip­sa si­bi eg­re­gium fac­ta de­cus pa­rient.
nos ea, quae te­cum fin­xe­runt car­mi­na di­vi,
60 Хор слад­ко­глас­ный Муз, Кин­фий, Аглая и Вакх.
Если стре­мить­ся к хва­ле из без­вест­но­сти, если Кире­ны,
Если латин­ским сти­хом гре­че­ских высей достичь
Мог я, испол­ни­лись все мои жела­нья с избыт­ком.
Этим доволь­ст­ву­юсь я. Что мне до чер­ни тупой?
Cyn­thi­us et Mu­sae, Bac­chus et Ag­laie,
si lau­dem adspi­ra­re hu­mi­lis, si adi­re Cy­re­nas,
si pat­rio Graios car­mi­ne adi­re sa­les
pos­su­mus, op­ta­tis plus iam pro­ce­di­mus ip­sis.
hoc sa­tis est; pin­gui nil mi­hi cum po­pu­lo.
X
Сабин вот этот (он пред вами, стран­ни­ки!)
Кля­нет­ся, что быст­рей­шим из погон­щи­ков
Когда-то был он: по пути ли в Ман­тую,
Летя ли по доро­ге, лег­шей в Брик­сию,
Sa­bi­nus il­le, quem vi­de­tis, hos­pi­tes,
ait fuis­se mu­lio ce­ler­ri­mus
ne­que ul­lius vo­lan­tis im­pe­tum ci­si
ne­quis­se prae­ter ire, si­ve Man­tuam
5 Дву­кол­ки обго­нял и колы­ма­ги он.
Тому свиде­тель — Три­фон, с ним сопер­ни­чать
Никак не смог­ший, и подво­рье Церу­ла,
Где он, Сабин, еще на служ­бе Квин­тия
Стриг нож­ни­ца­ми мулам гри­вы жест­кие,
opus fo­ret vo­la­re si­ve Bri­xiam.
et hoc ne­gat Try­pho­nis aemu­li do­mum
ne­ga­re no­bi­lem in­su­lam­ve Cae­ru­li,
ubi is­te post Sa­bi­nus an­te Quinctio
bi­den­te di­cit at­to­dis­se for­fi­ce
10 Чтобы ярмо из бука Кито­рий­ско­го
Лег­ко нес­лось вынос­ли­вы­ми шея­ми.
Студе­ная Кре­мо­на, топи галль­ские,
Вы виде­ли, вы слы­ша­ли, вы зна­е­те —
(Так гово­рит Сабин): во дни дале­кие
co­ma­ta col­la, ne Cy­to­rio iugo
pre­men­te du­ra vol­nus ede­ret iuba.
Cre­mo­na fri­gi­da et lu­to­sa Gal­lia,
ti­bi haec fuis­se et es­se cog­ni­tis­si­ma
ait Sa­bi­nus: ul­ti­ma ex ori­gi­ne
15 На ваших бро­дах увя­зал он по уши,
В болота ваши он покла­жу сва­ли­вал,
От ваших стен околь­ны­ми доро­га­ми
Гонял он мулов под ярмом, то пра­вы­ми,
То левы­ми копы­та­ми лягав­ших­ся.
. . . . . . . . . . . . . . . .
tua ste­tis­se di­cit in vo­ra­gi­ne,
tua in pa­lu­de de­po­sis­se sar­ci­nas,
et in­de tot per or­bi­to­sa mi­lia
iugum tu­lis­se, lae­va si­ve dex­te­ra
stri­ga­re mu­la si­ve ut­rum­que coe­pe­rat
. . . . . . . . . . . . . . . .
20 К богам дорож­ным он моль­бы о помо­щи
Не обра­щал: впер­вые им при­но­сит он
Отцо­ву сбрую с вер­ною скреб­ни­цею.
Все было и мину­ло. Ныне в кон­суль­ском
Он вос­седа­ет в крес­ле, посвя­тив свой лик
ne­que ul­la vo­ta se­mi­ta­li­bus deis
si­bi es­se fac­ta, prae­ter hoc no­vis­si­mum,
pa­ter­na lo­ra pro­xi­mum­que pec­ti­nem.
sed haec pri­us fue­re: nunc ebur­nea
se­det­que se­de se­que de­di­cat ti­bi,
25 Вам, двое бра­тьев, Кастор с бра­том Касто­ра.
ge­mel­le Cas­tor et ge­mel­le Cas­to­ris.
XI
Кто из богов, Окта­вий, тебя у нас отнял? Иль прав­ду
Мол­вят, что это с вином мно­гое мно­же­ство чаш?
— С Вами я пил, если в этом все зло. Но за каж­дым кра­дет­ся
Участь своя. Так вина в чем же, ска­жи­те, вина?
Quis deus, Oc­ta­vi, te no­bis abstu­lit? an quae
di­cunt, a, ni­mio po­cu­la duc­ta me­ro?
«vo­bis­cum, si est cul­pa, bi­bi. sua quem­que se­quun­tur
fa­ta: quid im­me­ri­ti cri­men ha­bent cya­thi?»
5 — Будем писа­ньям тво­им мы дивить­ся, исто­рию Рима
Будем опла­ки­вать мы, пла­ча о смер­ти тво­ей.
Но уж не будет тебя. Отве­чай­те, пре­врат­ные маны:
Есть ли какая отцу сына корысть пере­жить?
scrip­ta qui­dem tua nos mul­tum mi­ra­bi­mur et te
rap­tum et Ro­ma­nam fle­bi­mus his­to­riam,
sed tu nul­lus eris. per­ver­si di­ci­te ma­nes,
hunc su­pe­res­se pat­ri quae fuit in­vi­dia?
XII
Спе­си­вый Нок­ту­ин, моз­ги дурац­кие!
Деви­цу за тебя, к кото­рой сва­тал­ся,
Спе­си­вый Нок­ту­ин, не бой­ся, выда­дут.
Но как, спе­си­вый Нок­ту­ин, посва­тав­шись,
Su­per­be Noc­tui­ne, pu­ti­dum ca­put,
da­tur ti­bi puel­la, quam pe­tis, da­tur;
da­tur, su­per­be Noc­tui­ne, quam pe­tis.
sed, o su­per­be Noc­tui­ne, non vi­des
5 Не видел ты: две доч­ки у Ати­лия?
Две доч­ки, и обе­их он отдаст тебе.
Схо­ди­тесь все, схо­ди­тесь: свадь­бу празд­ну­ет
Спе­си­вый Нок­ту­ин, как долж­но, с круж­кою.
Талас­сио! Талас­сио! Талас­сио!
duas ha­be­re fi­lias Ati­lium,
duas, et hanc et al­te­ram, ti­bi da­ri?
ades­te nunc, ades­te: du­cit, ut de­cet,
su­per­bus ec­ce Noc­tui­nus hir­neam.
Tha­las­sio, Tha­las­sio, Tha­las­sio!
XIII
Ты дума­ешь, я слаб, что не под силу мне,
Как встарь, пус­кать­ся по морю,
По всем путям и в зной, и в сту­жу сле­дуя
Зна­ме­нам победи­те­ля?
Iace­re me, quod al­ta non pos­sim, pu­tas,
ut an­te, vec­ta­ri fre­ta
nec fer­re du­rum fri­gus aut aes­tum pa­ti
ne­que ar­ma vic­to­ris se­qui?
5 Силен, силен я выно­шен­ной яро­стью,
И к бою рвет­ся речь моя.
Зачем, наг­лец, достой­ный гне­ва Цеза­ря,
О соб­ст­вен­ных ли мер­зо­стях,
О гнус­ной ли сест­ре, блуд­ни­це лагер­ной,
va­lent, va­lent mi­hi ira et an­ti­quus fu­ror
et lin­gua, qua ad­sim ti­bi
et pros­ti­tu­tae tur­pe con­tu­ber­nium
so­ro­ris — o quid me in­ci­tas?
quid, im­pu­di­ce et impro­ban­de Cae­sa­ri,
10 Меня нево­лишь лаять­ся?
Или о том, как ты маль­чиш­кой с взрос­лы­ми
Задре­мы­вал в засто­ли­це,
seu fur­ta di­can­tur tua
et hel­lua­to se­ra pat­ri­mo­nio
in frat­re par­si­mo­nia
vel ac­ta pue­ro cum vi­ris con­vi­via
udae­que per som­num na­tes
15 И, вдруг взмо­крев­ши, слы­шал сза­ди пья­ный хор:
«Талас­сио! Талас­сио!»
Что поблед­нел ты, бабень? или шуточ­ки
Уже тебе не в шуточ­ки?
Меня не взма­нят все твои Коти­ти­ны
et inscio re­pen­te cla­ma­tum in­su­per
«Tha­las­sio, Tha­las­sio».
quid pal­luis­ti, fe­mi­na? an ioci do­lent?
an fac­ta cog­nos­cis tua?
non me vo­ca­bis pulchra per Co­ty­tia
20 Орги­че­ские идо­лы,
Нев­мочь глядеть, как ты, обняв­ши жерт­вен­ник,
По-бабьи вер­тишь зад­ни­цей,
Как ты кри­чишь сре­ди воню­чих груз­чи­ков
Над тибр­ски­ми при­ча­ла­ми,
ad fe­ria­tos fas­ci­nos,
nec dein­de te mo­ve­re lum­bos in sto­la
pren­sis vi­de­bo al­ta­ri­bus
fla­vum­que prop­ter Thyb­rim olen­tis nau­ti­cum
vo­ca­re, ubi ad­pul­sae ra­tes
25 Где бар­ки, став­ши в рыжем иле заво­дей,
С вол­ной ущерб­ной борют­ся!
Я не взой­ду в хар­чев­ни ком­пи­таль­ские
К горе­лым жир­ным куша­ньям,
Кото­рые запив води­цей сли­зи­стой,
stant in va­dis cae­no re­ten­tae sor­di­do
mac­ra­que luc­tan­tes aqua;
ne­que in cu­li­nam et uncta com­pi­ta­lia
da­pes­que du­ces sor­di­das,
qui­bus rep­le­tus et sa­li­vo­sis aquis,
30 К жене-тол­сту­хе тащишь­ся
И, нена­вист­ный, давишь­ся за счет ее
Горя­чи­ми кол­ба­са­ми!
Попро­буй воз­ра­зи, попро­буй вызо­вись!
А я еще по име­ни
obe­sam ad uxo­rem re­dis
et aes­tuan­tes do­te sol­vis pan­ti­ces,
osus­que lam­bis sa­viis.
nunc lae­de, nunc la­ces­se, si quic­quam va­les!
et no­men adscri­bo tuum.
35 При всех, блуд­ли­вый Луций, назо­ву тебя:
Сту­чи зуба­ми с голо­ду,
Каз­нись бес­пут­ст­вом бра­тьев и рас­пух­ши­ми
Нога­ми дяди-пья­ни­цы,
И соб­ст­вен­ной, доступ­ной всем утро­бою,
ci­nae­de Lu­cie­ne, li­que­runt opes
fa­me­que ge­nui­ni cre­pant.
vi­de­bo ha­ben­tem prae­ter ig­na­vos ni­hil
frat­res et ira­tum Iovem
scis­sum­que ventrem et hir­neo­si pat­rui
40 Рас­про­кля­той Юпи­те­ром!
pe­des ine­dia tur­gi­dos.
XIV
Если нача­тый труд суж­де­но мне будет закон­чить,
Ты, что в Пафо­се живешь и в Ида­лий­ском краю,
Если рим­ские все горо­да с тобою тро­ян­ский
Сын обле­тит, воз­не­сен пес­ней достой­ной моей, —
Si mi­hi sus­cep­tum fue­rit de­cur­re­re mu­nus,
o Pa­phon, o se­des quae co­lis Ida­lias,
Troi­us Aeneas Ro­ma­na per op­pi­da dig­no
iam tan­dem ut te­cum car­mi­ne vec­tus eat:
5 Знай, не кар­ти­ной твой храм я укра­шу, не толь­ко лишь ладан
И пле­те­ни­цы тебе в чистых руках при­не­су:
Скром­ный рога­тый баран и телец, вели­чай­шая жерт­ва,
В честь тебя окро­пит кро­вью огонь алта­рей,
Мра­мор­ный рядом с тобой, о боги­ня, с пест­рым кол­ча­ном,
non ego tu­re mo­do aut pic­ta tua templa ta­bel­la
or­na­bo et pu­ris ser­ta fe­ram ma­ni­bus —
cor­ni­ger hos aries hu­mi­lis et ma­xi­ma tau­rus
vic­ti­ma sac­ra­tos spar­get ho­no­re fo­cos,
mar­mo­reus­que ti­bi vel mil­le co­lo­ri­bus ales
10 Кры­льям под стать рас­пис­ным, встанет и сын твой дру­гой.
О Кифе­рея, при­ди: к тебе твой Цезарь взы­ва­ет
И Суррен­тин­ский тебя кли­чет с Олим­па алтарь.
in mo­rem pic­ta sta­bit Amor pha­ret­ra.
ad­sis, o Cy­the­rea: tuus te Cae­sar Olym­po
et Sur­ren­ti­ni li­to­ris ara vo­cat.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • II. Эта эпи­грам­ма, види­мо, посвя­ще­на Т. Аннию Ким­вру, рито­ру, кото­рый яко­бы отра­вил сво­его бра­та. В ора­тор­ском сти­ле он был после­до­ва­те­лем исто­ри­ка Фукидида, живо опи­сав­ше­го, в част­но­сти, афин­скую чуму.
  • Стих 3. Галль­ский тав — ука­за­ние на какую-то осо­бен­ность про­из­но­ше­ния Ким­вра и на его имя, сов­па­даю­щее с этно­ни­мом галль­ско­го (гер­ман­ско­го) пле­ме­ни ким­вров. О спе­ци­фи­че­ском про­из­но­ше­нии рим­ских сно­бов той эпо­хи писал ранее и Катулл. Мин и сфин — арха­и­че­ские диа­лект­ные фор­мы гре­че­ских место­име­ний, вновь ука­зы­ваю­щие на сно­бизм Ким­вра.
  • III. По всей види­мо­сти, эта эпи­грам­ма вдох­нов­ле­на порт­ре­том Мар­ка Анто­ния, сопер­ни­ка Авгу­ста и супру­га Клео­пат­ры. Но, воз­мож­но, речь идет о Мит­ри­да­те или пар­фян­ском царе Фра­ате, кото­рые так­же пред­став­ля­ли опас­ность для Рима.
  • IV. Посвя­ще­но поэту Окта­вию Музе, дру­гу Гора­ция и Вер­ги­лия.
  • Стих 10. Клио — муза исто­рии.
  • V. Эта эпи­грам­ма напи­са­на Вер­ги­ли­ем в юно­сти, когда он кон­чил заня­тия рито­ри­кой и соби­рал­ся изу­чать фило­со­фию под руко­вод­ст­вом Сиро­на.
  • Стих 3. Сти­лон, Тарк­ви­тий и Варрон — рито­ры, у кото­рых учил­ся Вер­ги­лий (Варрон явно был про­сто тез­кой зна­ме­ни­то­го грам­ма­ти­ка М. Терен­ция Варро­на).
  • Сти­хи 6—7. Секст Сабин — види­мо, друг Вер­ги­лия.
  • VI. Выска­зы­ва­лось пред­по­ло­же­ние, что здесь выведен М. Анто­ний и его тесть Г. Анто­ний.
  • VII. Посвя­ще­но эпи­че­ско­му поэту Варию.
  • VIII. Эта эпи­грам­ма напи­са­на в 41 г. до н. э., когда Вер­ги­лий лишил­ся сво­его име­ния (см. «Про­кля­тья»).
  • IX. Это сти­хотво­ре­ние пред­став­ля­ет собой энко­мий, посвя­щен­ный, воз­мож­но, М. Вале­рию Мес­са­ле Кор­ви­ну. Три­умф Мес­са­лы в честь победы над акви­та­на­ми был в 27 г. до н. э.
  • Стих 6. Эрикс. — См.: «Эне­ида», I, 570. Ойней — мифи­че­ский царь Кале­до­нии. Ойнид — или сын Ойнея Меле­агр, участ­ник похо­да арго­нав­тов и Кале­дон­ской охоты, или внук его (сын Тидея) Дио­мед, участ­ник Тро­ян­ской вой­ны.
  • Стих 14. Види­мо, автор энко­мия пере­вел какие-то гре­че­ские сти­хи Мес­са­лы.
  • Стих 15. Фри­ги­ец — При­ам, царь Трои, дожив­ший до глу­бо­кой ста­ро­сти.
  • Стих 16. Пилос­ца век. — Здесь име­ет­ся в виду Нестор, царь Пило­са, ста­рей­ший участ­ник Тро­ян­ской вой­ны, пере­жив­ший (по Гоме­ру) три поко­ле­ния людей.
  • Стих 18. Пас­ту­хи Мерис и Мели­бей фигу­ри­ру­ют так­же в «Буко­ли­ках».
  • Стих 20. Три­на­крий­ский певец — поэт Фео­крит (Три­на­крия — Сици­лия).
  • Стих 21. Види­мо, здесь име­ет­ся в виду Суль­пи­ция, дочь извест­но­го ора­то­ра Сер­вия Суль­пи­ция.
  • Стих 25. Здесь име­ет­ся в виду Ата­лан­та, аркад­ская охот­ни­ца, участ­ни­ца похо­да арго­нав­тов и Кале­дон­ской охоты. Она обе­ща­ла вый­ти замуж толь­ко за того, кто победит ее в беге. Один из юно­шей (раз­лич­ные мифы дают раз­лич­ные име­на, но обыч­но это Гип­по­мен) сумел замед­лить бег Ата­лан­ты, бро­сая на доро­гу золотые ябло­ки из рай­ских садов Гес­пе­рид, кото­рые она под­ни­ма­ла — и таким обра­зом про­иг­ра­ла состя­за­ние и ста­ла женой Гип­по­ме­на.
  • Стих 27. Что… рож­де­на из яйца… Леды… — Еле­на Тро­ян­ская.
  • Стих 28. Кас­си­о­пея — супру­га Кефея и мать Анд­ро­меды, обра­тив­ша­я­ся в созвездие.
  • Стих 29. Речь идет о Гип­по­да­мии, доче­ри Эно­мая (см.: «Геор­ги­ки», III, 7).
  • Стих 33. Акри­сия дочь — Даная (см.: «Эне­ида», VII, 371).
  • Стих 35. Здесь име­ет­ся в виду Лукре­ция, став­шая жерт­вой наси­лия со сто­ро­ны Секс­та Тарк­ви­ния и покон­чив­шая жизнь само­убий­ст­вом.
  • Стих 40. Попли­ко­ла («заботя­щий­ся о наро­де») — одно из имен в роде Вале­ри­ев, к кото­ро­му при­над­ле­жал и Мес­са­ла.
  • Стих 52. Таг — река в Лузи­та­нии (Пор­ту­га­лии), ныне Тахо.
  • Стих 60. Кин­фий. — См. при­меч. к «Буко­ли­кам», VI, 3. Аглая — одна из трех Гра­ций (Харит), богинь кра­соты, спут­ниц Вене­ры.
  • Стих 61. Кире­на — роди­на зна­ме­ни­то­го элли­ни­сти­че­ско­го поэта Кал­ли­ма­ха, с кото­рым хотел бы срав­нять­ся автор энко­мия.
  • X. Это сти­хотво­ре­ние пред­став­ля­ет собой паро­дию на Катул­ла (IV): «Кораб­лик этот, // он пред вам, стран­ни­ки! // Кля­нет­ся, что быст­рей­шим из судов мор­ских // Когда-то был он…» (пере­вод Ф. Пет­ров­ско­го). В Сабине изо­бра­жен некий чело­век низ­ко­го про­ис­хож­де­ния, сумев­ший добить­ся зна­чи­тель­ных долж­но­стей и, види­мо, в озна­ме­но­ва­ние бла­го­по­луч­но­го окон­ча­ния маги­ст­ра­ту­ры посвя­тив­ший свою ста­тую (или порт­рет) Касто­ру и Пол­лук­су.
  • Стих 4. Брик­сия — город в Циз­аль­пин­ской Гал­лии, ныне Бре­шиа.
  • Стих 10. Китор — гора в Пафла­го­нии, бога­тая лесом.
  • Стих 25. Эта стро­ка пол­но­стью заим­ст­во­ва­на из упо­мя­ну­то­го сти­хотво­ре­ния Катул­ла.
  • XI. Эта эпи­грам­ма напи­са­на в фор­ме шут­ли­вой эпи­та­фии по Окта­вию Музе (см. «Смесь», IV).
  • XII. Воз­мож­но, что эпи­грам­ма эта соот­но­сит­ся с VI, в кото­рой так­же фигу­ри­ру­ет Нок­ту­ин. Здесь он напи­ва­ет­ся на соб­ст­вен­ной свадь­бе (допол­ни­тель­ное дока­за­тель­ство того, что под име­нем Нок­ту­и­на выведен Марк Анто­ний).
  • Сти­хи 6—8. Вто­рая «дочь» Ати­лия — кув­шин с вином, кото­рый Нок­ту­ин и вво­дит в дом вме­сто неве­сты.
  • Стих 9. «Талас­сио» — древ­нее при­вет­ст­вие неве­сте, вво­ди­мой в дом.
  • XIII. Это сти­хотво­ре­ние так отлич­но от все­го, напи­сан­но­го Вер­ги­ли­ем, или при­пи­сан­но­го ему, что неко­то­рые уче­ные поды­ма­ют вопрос об автор­стве Гора­ция. Объ­ект поно­ше­ния в этих ямбах — види­мо, все тот же Анто­ний.
  • XIV. Эта эпи­грам­ма напи­са­на, по всей веро­ят­но­сти, вско­ре после того, как Вер­ги­лий взял­ся за сочи­не­ние «Эне­иды». Сти­хотво­ре­ние обра­ще­но к Вене­ре, кото­рая долж­на покро­ви­тель­ст­во­вать тру­ду поэта.
  • Стих 2. Пафос — город на Кип­ре с хра­мом Вене­ры. Ида­лий­ский край. — См. при­меч. к «Эне­иде», I, 692.
  • Стих 11. Кифе­рея — Вене­ра.
  • Стих 12. Суррент — ныне Соррен­то.
    • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1364004257 1364004306 1364004307 1376895464 1377167951 1377169624