Описание Эллады

Книга VI, гл. 20

[1] 1. Гора Кро­ний, как мною уже ска­за­но, про­сти­ра­ет­ся вдоль терра­сы и нахо­дя­щих­ся на ней сокро­вищ­ниц. На вер­шине этой горы в весен­нее рав­но­ден­ст­вие, в меся­це, кото­рый у элей­цев носит имя Эла­фи­о­на^[1], так назы­вае­мые баси­лы (цари) при­но­сят жерт­вы Кро­но­су¹¹⁴. [2] 2. У самой подош­вы горы, где начи­на­ет­ся Кро­ний, с север­ной сто­ро­ны <от Аль­ти­са>, меж­ду сокро­вищ­ни­ца­ми и горой, нахо­дит­ся храм Или­тии, в кото­ром возда­ет­ся покло­не­ние Соси­по­лиду^[2] (Спа­си­те­лю горо­да), при­род­но­му покро­ви­те­лю элей­цев. Что каса­ет­ся Или­тии, кото­рую они назы­ва­ют Олим­пий­ской, то для слу­же­ния этой богине они каж­дый год изби­ра­ют жри­цу; та же ста­рая жен­щи­на, кото­рая слу­жит Соси­по­лиду, свя­за­на элей­ским зако­ном о бес­по­роч­ной жиз­ни и сама при­но­сит богу воду для омо­ве­ния и воз­ла­га­ет перед ним <ячмен­ные> лепеш­ки с медом. [3] В пере­д­нем поме­ще­нии хра­ма — он сде­лан из двух частей — нахо­дит­ся жерт­вен­ник Или­тии, и сюда доступ людям сво­бо­ден; во внут­рен­ней части покло­ня­ют­ся Соси­по­лиду, и доступ туда не раз­ре­шен нико­му, кро­ме слу­жи­тель­ни­цы бога, да и то, покрыв лицо и голо­ву белым покры­ва­лом; а девуш­ки и жен­щи­ны, остав­шись в поме­ще­нии Или­тии, поют в честь его гимн. Они почи­та­ют его, совер­шая вся­ко­го рода вос­ку­ре­ния, но делать ему воз­ли­я­ния вином они счи­та­ют недоз­во­лен­ным. И клят­ва име­нем Соси­по­лида счи­та­ет­ся вели­чай­шей. [4] 3. Гово­рят, когда арка­дяне вторг­лись с вой­ском в Элиду и элей­цы высту­пи­ли про­тив них, к элей­ским вое­на­чаль­ни­кам при­шла жен­щи­на, с ново­рож­ден­ным ребен­ком у груди, и ска­за­ла, что это­го ребен­ка роди­ла она, но в силу сно­виде­ния она отда­ет его элей­цам как их буду­ще­го союз­ни­ка. Пове­рив сло­вам этой жен­щи­ны, началь­ни­ки поло­жи­ли перед вой­ском наго­го ребен­ка. [5] Арка­дяне ста­ли насту­пать, и тогда вдруг ребе­нок обра­тил­ся в дра­ко­на. Арка­дяне при­шли в смя­те­ние от тако­го зре­ли­ща и обра­ти­лись в бег­ство; элей­цы насе­ли на них, одер­жа­ли бли­ста­тель­ную победу и дали это­му богу имя Соси­по­лида (Спа­си­те­ля горо­да). Там, где после бит­вы, по их мне­нию, дра­кон исчез, уйдя в зем­лю, там они поста­ви­ли храм. Вме­сте с ним они реши­ли почи­тать и Или­тию за то, что она про­из­ве­ла на свет это­го ребен­ка. [6] Памят­ник арка­дян, уби­тых в этой бит­ве, нахо­дит­ся на хол­ме, по ту сто­ро­ну Кла­дея, к запа­ду. Рядом с хра­мом Или­тии — раз­ва­ли­ны хра­ма Афро­ди­ты Ура­нии (Небес­ной); и здесь при­но­сят жерт­вы на ее алта­рях.

[7] 4. Внут­ри Аль­ти­са у вхо­да про­цес­сий есть так назы­вае­мый Гип­по­да­ме­он^[3], место при­бли­зи­тель­но в плетр^[4] вели­чи­ной, окру­жен­ное камен­ной огра­дой. Сюда один раз каж­дый год открыт доступ жен­щи­нам, кото­рые при­но­сят жерт­вы Гип­по­да­мии и совер­ша­ют дру­гие обряды в ее честь. Гово­рят, Гип­по­да­мия уда­ли­лась в Мидею в Арго­лиде, так как Пелоп^[5] был осо­бен­но раз­гне­ван на нее за смерть Хри­сип­па¹¹⁵; сами же они, по их сло­вам, на осно­ва­нии боже­ст­вен­но­го веща­ния пере­нес­ли кости Гип­по­да­мии в Олим­пию. [8] 5. В кон­це ряда ста­туй, кото­рые постав­ле­ны из штраф­ных денег с атле­тов, так вот у это­го кон­ца есть вход, кото­рый назы­ва­ют Тай­ным; гово­рят, что через него вхо­ди­ли на ста­ди­он гел­ла­но­ди­ки… и участ­ни­ки состя­за­ний. Ста­ди­он устро­ен в виде насы­пи, и на нем име­ет­ся воз­вы­ше­ние, чтобы там мог­ли сидеть руко­во­ди­те­ли состя­за­ний¹¹⁶. 6. Про­тив этих мест гел­ла­но­ди­ков есть жерт­вен­ник из бело­го мра­мо­ра; [9] на этом жерт­вен­ни­ке вос­седа­ет и смот­рит на состя­за­ния в Олим­пии жен­щи­на: это — жри­ца Демет­ры Хами­ны (Почи­ю­щей в зем­ле)¹¹⁷, честь, кото­рую элей­цы вре­мя от вре­ме­ни пере­да­ют раз­ным жен­щи­нам. Девуш­кам они не пре­пят­ст­ву­ют смот­реть на эти состя­за­ния. На краю ста­ди­о­на, где совер­ша­ет­ся пуск участ­ни­ков пря­мо­го бега, по ска­за­ни­ям элей­цев, нахо­дит­ся моги­ла Энди­ми­о­на.

[10] 7. Если вый­ти из ста­ди­о­на, где сидят гел­ла­но­ди­ки, то есть место, спе­ци­аль­но назна­чен­ное для бега лоша­дей и для пус­ка состя­заю­щих­ся коней. Это место пус­ка похо­же на пере­д­нюю часть кораб­ля, ост­рие кото­рой обра­ще­но к Дро­мо­су (месту бега). Там, где эта пере­д­няя часть кораб­ля сопри­ка­са­ет­ся с гале­ре­ей Агнап­та⁽¹⁾, в этом месте она наи­бо­лее широ­ка. Как раз на краю ост­рия, на самой оси, нахо­дит­ся мед­ное изо­бра­же­ние дель­фи­на. [11] Каж­дая сто­ро­на пус­ко­во­го барье­ра в шири­ну боль­ше 400 футов, и в них выстро­е­ны поме­ще­ния, конюш­ни; те, кото­рые высту­па­ют на состя­за­ние коня­ми, рас­пре­де­ля­ют меж­ду собой эти поме­ще­ния по жре­бию. Перед колес­ни­ца­ми или ска­ко­вы­ми коня­ми протя­ну­та верев­ка вме­сто барье­ра. Каж­дую олим­пи­а­ду как раз посредине «кора­бель­но­го носа» воз­дви­га­ет­ся жерт­вен­ник из необо­жжен­но­го кир­пи­ча, сна­ру­жи обма­зан­ный золой. [12] На жерт­вен­ни­ке сидит мед­ный орел, рас­пу­стив­ший кры­лья во всю шири­ну. Постав­лен­ный для заведы­ва­ния бегом при­во­дит в дви­же­ние меха­низм, скры­тый в жерт­вен­ни­ке; и когда он при­веден в дви­же­ние, то застав­ля­ет орла высо­ко под­ни­мать­ся в воздух, так что он ста­но­вит­ся виден всем при­шед­шим на это зре­ли­ще, а дель­фин опус­ка­ет­ся на зем­лю. [13] Пер­вы­ми с обе­их сто­рон опус­ка­ют­ся верев­ки, протя­ну­тые у гале­реи Агнап­та, и лоша­ди, сто­я­щие око­ло них, пер­вы­ми выбе­га­ют впе­ред; выбе­жав, они ста­но­вят­ся рядом с теми, кому по жре­бию доста­лось сто­ять во вто­ром ряду, и тогда опус­ка­ют­ся верев­ки во вто­ром ряду; таким обра­зом про­ис­хо­дит со все­ми лошадь­ми, пока они все не ста­нут пря­мой лини­ей перед ост­ри­ем это­го «кора­бель­но­го носа». Отсюда уже дело воз­ниц — пока­зать свое уме­нье, а коней — свою быст­ро­ту. [14] Пер­вым, кто при­ду­мал такой спо­соб пус­ка, был Кле­эт, и он был так горд сво­им изо­бре­те­ни­ем, что на сво­ей ста­туе в Афи­нах⁽²⁾ сде­лал над­пись:

Гово­рят, что после Кле­эта неко­то­рые усо­вер­шен­ст­во­ва­ния в эту меха­ни­ку ввел Ари­стид.

[15] 8. Одна сто­ро­на гип­по­дро­ма длин­нее, чем дру­гая; на этой более длин­ной сто­роне, кото­рая явля­ет­ся насы­пью, на пути по насы­пи сто­ит Тара­к­сипп (Ужас коней). Он име­ет вид круг­ло­го жерт­вен­ни­ка, и когда кони про­бе­га­ют мимо него, то силь­ный страх охва­ты­ва­ет их без вся­кой види­мой при­чи­ны, и от это­го стра­ха лоша­ди при­хо­дят в смя­те­ние; колес­ни­цы обыч­но здесь раз­би­ва­ют­ся и воз­ни­цы кале­чат­ся.

И поэто­му воз­ни­цы при­но­сят жерт­вы и молят­ся Тара­к­сип­пу, чтобы он был к ним мило­стив. [16] Раз­лич­ные мне­ния суще­ст­ву­ют о Тара­к­сип­пе у элли­нов: одни счи­та­ют, что это моги­ла мест­но­го уро­жен­ца, хоро­ше­го наезд­ни­ка, и при­сва­и­ва­ют ему имя Оле­ния; по его име­ни, гово­рят, назва­на в Элиде и Оле­ний­ская ска­ла. Дру­гие же счи­та­ют, что это моги­ла Дамео­на, сына Фли­ун­та, участ­во­вав­ше­го вме­сте с Герак­лом в похо­де про­тив Авгия и элей­цев, и что сам он и его конь, на кото­ром он ехал, были уби­ты, соглас­но их пре­да­нию, Кте­а­том, сыном Акто­ра, и моги­ла эта явля­ет­ся одно­вре­мен­но моги­лой и для Дамео­на и для его коня. [17] Гово­рят так­же, что Пелоп насы­пал здесь пустой погре­баль­ный холм (кенотаф)⁽³⁾ в честь Мир­ти­ла и при­но­сил ему жерт­вы, желая смяг­чить его гнев за убий­ство, и назвал его Тара­к­сип­пом, пото­му что у Эно­мая кобы­лы испу­га­лись в этом месте бла­го­да­ря хит­ро­сти Мир­ти­ла. Иные же утвер­жда­ют, что это сам Эно­май при­но­сит несча­стие еду­щим на лоша­дях по Дро­мо­су. Слы­хал я, что такое обви­не­ние воз­во­дят и на Алка­фоя^[6], сына Пор­фа­о­на, что здесь погре­бен Алка­фой, уби­тый Эно­ма­ем за его сва­тов­ство к Гип­по­да­мии; так как он не имел сча­стья на гип­по­дро­ме в скач­ках коней, то он стал злоб­ным по отно­ше­нию к наезд­ни­кам и «демо­ном неми­ло­сти­вым». [18] По утвер­жде­нию неко­е­го егип­тя­ни­на, Пелоп полу­чил какую-то вещь от фиван­ца Амфи­о­на и зарыл ее на том месте, кото­рое назы­ва­ют Тара­к­сип­пом, и от того, что было тут зары­то, испу­га­лись лоша­ди у Эно­мая, и впо­след­ст­вии они пуга­лись и у всех дру­гих. Этот егип­тя­нин утвер­ждал, что и Амфи­он и фра­кий­ский Орфей были могу­чи­ми мага­ми и что на их пес­ни к Орфею при­хо­ди­ли дикие зве­ри, а к Амфи­о­ну — кам­ни, из кото­рых он воз­двиг сте­ны Фив. Но самый досто­вер­ный, по мое­му, по край­ней мере, мне­нию, рас­сказ гла­сит, что это — про­зви­ще Посей­до­на Гип­пия (Кон­но­го). [19] 9. Есть и на Ист­ме Тара­к­сипп, Главк, сын Сизи­фа; гово­рят, что он при­нял смерть от лоша­дей, когда Акаст устро­ил погре­баль­ные игры в честь сво­его отца⁽⁴⁾. В Немее, в Аргос­ской обла­сти не было героя, кото­рый вредил коням, но ска­ла, под­ни­маю­ща­я­ся у само­го пово­рота риста­ли­ща, крас­но­го цве­та, бле­стя­щая, как огонь, вну­ша­ла страх лоша­дям: Тара­к­сипп в Олим­пии мно­го зло­вред­нее и гораздо боль­ше пуга­ет лоша­дей. 10. У одно­го пово­рот­но­го кам­ня сто­ит мед­ное изо­бра­же­ние Гип­по­да­мии, дер­жа­щей в руках повяз­ку, она соби­ра­ет­ся надеть ее на Пело­па как награ­ду за победу.