Описание Эллады

Книга VII, гл. 17

[1] 1. В это вре­мя Элла­да уже окон­ча­тель­но при­шла в пол­ный упа­док, уни­жен­ная, раз­дроб­лен­ная на части, кото­рые с дав­них пор уже были опу­сто­ше­ны волей зло­го рока. Так, Аргос, город, достиг­ший выс­ше­го могу­ще­ства и силы в век так назы­вае­мых геро­ев, с момен­та как он стал дори­че­ским, лишил­ся мило­сти судь­бы. [2] Атти­ка, опра­вив­ша­я­ся после Пело­пон­нес­ской вой­ны и чумы и вновь под­няв­ша­я­ся на поверх­ность, немно­го лет спу­стя была раздав­ле­на рас­цве­тав­шей сво­и­ми сила­ми и могу­ще­ст­вом Македо­ни­ей. Как удар мол­нии, из Македо­нии обру­шил­ся мсти­тель­ный гнев Алек­сандра и на бео­тий­ские Фивы. Для лакеде­мо­нян фива­нец Эпа­ми­нонд и затем вой­на с ахей­ца­ми при­нес­ли гибель. Когда же с трудом, как моло­дой отро­сток из дере­ва, повреж­ден­но­го и почти засох­ше­го, из <раз­ва­лин> Элла­ды вновь вырос Ахей­ский союз, то под­лость и неспо­соб­ность его вое­на­чаль­ни­ков погу­би­ли его рост. [3] 2. Позд­нее, когда Рим­ская импе­рия пере­шла в руки Неро­на, он дал сво­бо­ду все­му эллин­ско­му миру, про­из­ведя сле­дую­щий обмен с рим­ским наро­дом, а имен­но: он отдал ему <как сенат­скую про­вин­цию> вза­мен Элла­ды ост­ров Сар­ди­нию²⁴, в то вре­мя наи­бо­лее бога­тый и бла­го­устро­ен­ный. И вот, раз­мыш­ляя об этом поступ­ке Неро­на, я был пора­жен глу­бо­кой спра­вед­ли­во­стью слов Пла­то­на, сына Ари­сто­на⁽¹⁾, что «пре­ступ­ле­ния, сво­ей вели­чи­ной и дерз­но­вен­но­стью пре­вос­хо­дя­щие обыч­ные нор­мы, свой­ст­вен­ны чело­ве­ку не обыч­но­му, но бла­го­род­ной душе, испор­чен­ной неле­пым вос­пи­та­ни­ем». [4] Но фак­ти­че­ски элли­нам не уда­лось вос­поль­зо­вать­ся этим даром: когда после Неро­на власть взял в свои руки Вес­па­си­ан, у них вновь нача­лись меж­ду собой меж­до­усо­би­цы и вос­ста­ния. Тогда Вес­па­си­ан вновь нало­жил на них упла­ту дани и велел пови­но­вать­ся намест­ни­ку, ска­зав, что эллин­ский народ отвык от сво­бо­ды. [5] Тако­вы были, по моим иссле­до­ва­ни­ям, ход и раз­ви­тие исто­рии Ахайи.

3. Гра­ни­цей стра­ны у ахей­цев и элей­цев явля­ет­ся река Ларис; на бере­гу реки сто­ит храм Афи­ны Лари­сей­ской. Ахей­ский город Дима отсто­ит от Лари­са при­бли­зи­тель­но на 30 ста­дий. Этот город, един­ст­вен­ный из ахей­ских горо­дов, под­чи­нил себе Филипп, сын Демет­рия. За эту их вину Суль­пи­ций — он был рим­ским глав­но­ко­ман­дую­щим — раз­ре­шил сво­е­му вой­ску раз­гра­бить Диму²⁵; а впо­след­ст­вии Август и вооб­ще при­со­еди­нил ее к Патрам. [6] В древ­но­сти она назы­ва­лась Пале­ей; но когда еще здесь были ионяне, ее имя пере­ме­ни­лось на нынеш­нее, я не могу точ­но ска­зать, от име­ни ли мест­ной жен­щи­ны Димы или от Диман­та, сына Эги­мия. Никто, конеч­но, не будет сму­щен тем эле­ги­че­ским дву­сти­ши­ем, кото­рое нахо­дит­ся в Олим­пии на ста­туе Эбота. В честь Эбота⁽²⁾, родом из Димы, одер­жав­ше­го победу в беге во вре­мя 6-й олим­пи­а­ды, была воз­двиг­ну­та ста­туя в Олим­пии в 80-ю олим­пи­а­ду, соглас­но веща­нию из Дельф. Эта над­пись гла­си­ла:

[7]

То, что над­пись назы­ва­ет город Пале­ей, а не Димой, это нико­го не может при­ве­сти в сму­ще­ние: у элли­нов дело обыч­ное — в поэ­зии употреб­лять более древ­ние назва­ния вме­сто позд­ней­ших; так, Амфи­а­рая и Адрас­та они назы­ва­ют Форо­нида­ми, Эрех­ти­дом зовут они Тесея^[1].

[8] 4. Неда­ле­ко от горо­да Димы, напра­во от доро­ги, нахо­дит­ся моги­ла Состра­та²⁶; это был маль­чик из мест­ных жите­лей; гово­рят, Геракл любил его, и умер этот Сострат, когда еще Геракл жил на зем­ле. Поэто­му Геракл воз­двиг ему погре­баль­ный холм и при­нес ему в жерт­ву часть волос со сво­ей голо­вы. И еще в мое вре­мя на этой моги­ле сто­я­ла сте­ла с рельеф­ным изо­бра­же­ни­ем Герак­ла; гово­рят, что мест­ные жите­ли еще при­но­сят и жерт­вы Состра­ту как герою.

[9] 5. В Диме есть храм Афи­ны и очень древ­няя ее ста­туя, есть у них и дру­гое свя­ти­ли­ще, воз­двиг­ну­тое в честь Дин­ди­мен­ской Мате­ри <богов> и Атти­са. Кто такой был Аттис, я ниче­го не мог узнать, так как это счи­та­ет­ся боже­ст­вен­ной тай­ной. У поэта Гер­ме­си­а­нак­та, писав­ше­го эле­гии, ска­за­но, что он был сыном фри­гий­ца Калая и что с момен­та рож­де­ния он был неспо­со­бен к дето­рож­де­нию. Когда он вырос, то, по сло­вам Гер­ме­си­а­нак­та, он пере­се­лил­ся в Лидию и учредил у лидий­цев оргии (свя­щен­ные празд­не­ства) в честь Мате­ри <богов> и достиг у них тако­го поче­та, что Зевс, раз­гне­ван­ный на Атти­са, наслал на поля лидий­цев каба­на. [10] Этот кабан умерт­вил мно­гих лидий­цев, в том чис­ле и Атти­са. Вслед­ст­вие это­го веро­ят­но гала­ты, живу­щие в Пес­си­нун­те, соблюда­ют обы­чай не употреб­лять в пищу сви­но­го мяса. Одна­ко в наро­де совсем не так рас­ска­зы­ва­ют об Атти­се, но у них есть дру­гое, мест­ное пре­да­ние. Они гово­рят, что Зевс, заснув, уро­нил семя на зем­лю и что с тече­ни­ем вре­ме­ни от это­го роди­лось боже­ство, име­ю­щее двой­ные поло­вые орга­ны, муж­ские и жен­ские. Имя это­му боже­ству дали Агди­стис. Испу­гав­шись этой Агди­стис, боги отре­за­ли у нее муж­ские поло­вые орга­ны; [11] из них вырос­ло мин­даль­ное дере­во, и когда на нем созре­ли пло­ды, то, гово­рят, дочь реки Сан­га­рия сорва­ла этот плод и поло­жи­ла себе в пла­тье на грудь, плод этот тот­час же исчез, а девуш­ка ста­ла бере­мен­ной. Когда она роди­ла и родив­ший­ся маль­чик был выки­нут, то коза ста­ла о нем забо­тить­ся. Когда маль­чик начал под­рас­тать, он стал сверх­че­ло­ве­че­ской кра­соты, и Агди­стис влю­би­лась в него. Когда же он вырос и стал юно­шей, род­ст­вен­ни­ки посла­ли его в Пес­си­нунт, чтобы он женил­ся на цар­ской доче­ри. [12] Уже пелась брач­ная пес­ня, как вдруг пред­ста­ла Агди­стис, и Аттис, при­веден­ный в безу­мие, отсек себе поло­вые орга­ны, и так же изу­ве­чил себя и отец его неве­сты. Рас­ка­я­ние охва­ти­ло Агди­стис в том, что она сде­ла­ла с Атти­сом, и у Зев­са она вымо­ли­ла раз­ре­ше­ние, чтобы Аттис телом нико­гда не увядал и не под­вер­гал­ся раз­ло­же­нию. Тако­вы наи­бо­лее извест­ные ска­за­ния об Атти­се.

[13] 6. В обла­сти горо­да Димы есть еще моги­ла бегу­на Эбота; это­му Эботу, пер­во­му из ахей­цев, победив­ше­му на Олим­пий­ских играх, не было ока­за­но со сто­ро­ны ахей­цев осо­бо­го поче­та; за это Эбот про­из­нес про­кля­тие, чтобы никто из ахей­цев боль­ше не одер­жи­вал побед в Олим­пии. И, веро­ят­но, был какой-то бог, кото­рый не оста­вил без вни­ма­ния про­кля­тие Эбота и при­во­дил его в испол­не­ние. Нако­нец, ахей­цы ста­ли рас­сле­до­вать, по какой при­чине они не могут полу­чить вен­ка в Олим­пии, и, рас­сле­дуя, отпра­ви­ли посоль­ство в Дель­фы. [14] И вот когда они <по сло­ву бога> ока­за­ли вся­че­ский почет Эботу и воз­двиг­ли ему ста­тую в Олим­пии, тогда Сострат из Пел­ле­ны в состя­за­нии маль­чи­ков одер­жал победу в беге²⁷. И до мое­го вре­ме­ни оста­ет­ся еще у ахей­цев обы­чай, что те из них, кото­рые соби­ра­ют­ся состя­зать­ся в Олим­пии, при­но­сят пред­ва­ри­тель­но жерт­вы Эботу как герою, а если победят, то веша­ют на ста­тую Эбота в Олим­пии вен­ки.