Текст приводится по изданию: Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах, М.: издательство «Наука», 1994. Издание второе, исправленное и дополненное. Т. II.
Перевод биографии — Л. А. Фрейберг; перевод сопоставления — М. Л. Гаспарова, обработка перевода для настоящего переиздания — С. С. Аверинцева, переработка комментария — М. Л. Гаспарова.
Сверка перевода сделана по последнему научному изданию жизнеописаний Плутарха: Plutarchi Vitae parallelae, recogn. Cl. Lindscog et K. Ziegler, iterum recens. K. Ziegler, Lipsiae, 1957—1973. V. I—III. Из существующих переводов Плутарха на разные языки переводчик преимущественно пользовался изданием: Plutarch. Grosse Griechen und Römer / Eingel, und Übers, u. K. Ziegler. Stuttgart; Zürich, 1954. Bd. 1—6 и комментариями к нему.
Издание подготовили С. С. Аверинцев, М. Л. Гаспаров, С. П. Маркиш. Ответственный редактор С. С. Аверинцев.

Plutarchi Vitae parallelae. C. Sintenis, Teubner, 1881.
Plutarchi Vitae parallelae. Cl. Lindskog et K. Ziegler, Teubner, 1932.
Plutarchi Vitae parallelae, with Eng. transl. by B. Perrin, Loeb Classical Library, 1919/1959.

1. (1) Lindskog-
Zieg­ler
Как сооб­ща­ет исто­рик Дурид, кар­ди­ец Эвмен родил­ся в семье бед­но­го хер­со­нес­ско­го воз­чи­ка, но полу­чил вос­пи­та­ние, какое подо­ба­ет сво­бод­но­му чело­ве­ку, пре­успев и в нау­ках и в телес­ных упраж­не­ни­ях. 2 Когда Эвмен был еще под­рост­ком, Филип­пу слу­чи­лось оста­но­вить­ся в Кар­дии, и он на досу­ге смот­рел состя­за­ния маль­чи­ков в пан­кра­тии и борь­бе. В этих состя­за­ни­ях отли­чил­ся Эвмен, пока­зав себя лов­ким, сме­лым и сооб­ра­зи­тель­ным, и Филипп заме­тил его и увез с собой. (2) 3 Впро­чем, види­мо, более пра­вы те, кто утвер­жда­ет, что Филипп был свя­зан 4 с отцом Эвме­на уза­ми госте­при­им­ства, а пото­му и взял к себе маль­чи­ка. После смер­ти Филип­па Эвмен, по обще­му мне­нию, ни умом, ни пре­дан­но­стью не усту­пав­ший нико­му из окру­же­ния Алек­сандра, полу­чил долж­ность глав­но­го пис­ца, но поль­зо­вал­ся поче­том наравне с бли­жай­ши­ми това­ри­ща­ми и дру­зья­ми царя, 5 а впо­след­ст­вии, в индий­ском похо­де, был назна­чен пол­ко­вод­цем с пра­вом само­сто­я­тель­но­го коман­до­ва­ния; когда же Пер­дик­ка заме­нил умер­ше­го Гефе­сти­о­на1, Эвмен при­нял от Пер­дик­ки долж­ность началь­ни­ка кон­ни­цы. (3) 6 Поэто­му македо­няне посме­и­ва­лись над началь­ни­ком щито­нос­цев Неопто­ле­мом, кото­рый после кон­чи­ны Алек­сандра рас­ска­зы­вал, что сам он все­гда сопро­вож­дал царя со щитом и копьем, а Эвмен — все­го лишь с таб­лич­кой и палоч­кой для пись­ма. Ведь было извест­но, что, не счи­тая всех про­чих мило­стей, царь удо­сто­ил Эвме­на чести пород­нить­ся с ним по бра­ку. 7 Пер­вой жен­щи­ной2, с кото­рою Алек­сандр был бли­зок в Азии, была Бар­си­на, дочь Арта­ба­за, и от нее у царя родил­ся сын Геракл; когда же царь делил знат­ных пер­си­я­нок меж­ду сво­и­ми дру­зья­ми, он отдал ее сестер Пто­ле­мею и Эвме­ну: пер­во­му — Апа­му, вто­ро­му — Арт­ониду.

2. (1) Но часто слу­ча­лось Эвме­ну и обиды тер­петь от Алек­сандра, и впа­дать в неми­лость — из-за Гефе­сти­о­на. 2 Одна­жды Гефе­сти­он отдал флей­ти­сту Эвию дом, уже наня­тый раба­ми для Эвме­на. Эвмен вне себя от раз­дра­же­ния явил­ся в сопро­вож­де­нии Мен­то­ра к Алек­сан­дру и кри­чал, что куда выгод­нее бро­сить ору­жие и сде­лать­ся тра­ги­че­ским акте­ром или играть на флей­те, так что Алек­сандр сна­ча­ла при­нял его сто­ро­ну и выбра­нил Гефе­сти­о­на. (2) 3 Одна­ко вско­ре царь пере­ме­нил мне­ние и обра­тил свой гнев на Эвме­на, видя в его поступ­ке ско­рее недо­ста­ток ува­же­ния к царю, неже­ли жела­ние откро­вен­но обли­чить Гефе­сти­о­на. 4 В дру­гой раз Алек­сандр отправ­лял Неар­ха с фло­том в даль­нее пла­ва­ние3 и, так как цар­ская каз­на была пуста, попро­сил денег у сво­их дру­зей. 5 У Эвме­на царь попро­сил три­ста талан­тов, а тот дал толь­ко сто, да и их, по его сло­вам, наси­лу уда­лось собрать через управ­ля­ю­щих. Алек­сандр ниче­го не ска­зал и денег не при­нял, но при­ка­зал слу­гам поти­хонь­ку под­жечь палат­ку Эвме­на, чтобы пой­мать лже­ца с полич­ным, когда из огня ста­нут выно­сить день­ги. (3) 6 Но палат­ка сго­ре­ла ско­рее, чем ожи­да­ли, и Алек­сандр жалел о погиб­шем архи­ве, а рас­плав­лен­но­го золота и сереб­ра ока­за­лось боль­ше, чем на тыся­чу талан­тов. 7 Царь ниче­го не взял, а всем сатра­пам и стра­те­гам напи­сал, чтобы они при­сла­ли копии сго­рев­ших доку­мен­тов, кото­рые он при­ка­зал при­ни­мать Эвме­ну. (4) 8 Из-за како­го-то подар­ка Эвмен опять повздо­рил с Гефе­сти­о­ном, выслу­шав и наго­во­рив при этом мно­го непри­ят­но­го, одна­ко на этот раз вышел из стыч­ки победи­те­лем. 9 Но немно­го спу­стя Гефе­сти­он умер, и удру­чен­ный горем царь стал суров и жесток со все­ми, кто, как он думал, завидо­вал Гефе­сти­о­ну при жиз­ни и радо­вал­ся его смер­ти. При этом самое силь­ное подо­зре­ние пало на Эвме­на, и царь часто вспо­ми­нал ему его раздо­ры с умер­шим. (5) 10 Тогда хит­рый и вла­дев­ший даром убеж­де­ния Эвмен попро­бо­вал в том, что гро­зи­ло ему гибе­лью, най­ти источ­ник спа­се­ния. Пола­га­ясь на дру­же­ские чув­ства Алек­сандра к Гефе­сти­о­ну, он щед­ро и с готов­но­стью дал день­ги на погре­бе­ние и таким обра­зом всех пре­взо­шел в поче­стях, какие при­ня­то ока­зы­вать покой­ни­ку.

3. (1) Когда после смер­ти Алек­сандра меж­ду отбор­ной кон­ни­цей и пехот­ным вой­ском воз­ник­ли раз­но­гла­сия4, Эвмен в душе был на сто­роне пер­вых, но внешне дер­жал себя в какой-то мере как еди­но­мыш­лен­ник обе­их сто­рон и как чело­век неза­ин­те­ре­со­ван­ный, ино­зе­мец, кото­ро­му неудоб­но вме­ши­вать­ся в спо­ры македо­нян. 2 Поэто­му, когда дру­гие пол­ко­вод­цы ушли из Вави­ло­на, Эвмен остал­ся в горо­де, успо­ко­ил мно­гих пехо­тин­цев и скло­нил их к при­ми­ре­нию. (2) 3 Когда же, ула­див пер­вые неуряди­цы и раздо­ры, пол­ко­вод­цы встре­ти­лись и ста­ли делить меж­ду собой сатра­пии и команд­ные долж­но­сти, Эвмен полу­чил Кап­па­до­кию, Пафла­го­нию и зем­ли вдоль Пон­та Эвк­син­ско­го до Тра­пезун­та — 4 тогда это еще не были вла­де­ния македо­нян и там цар­ст­во­вал Ари­а­рат. Было реше­но, что Леон­нат и Анти­гон с боль­шим вой­ском водво­рят туда Эвме­на и сде­ла­ют его сатра­пом этой стра­ны.

(3) 5 Но Анти­гон, уже вына­ши­вая дале­ко иду­щие пла­ны и мыс­лен­но пре­зи­рая всех, не под­чи­нял­ся рас­по­ря­же­ни­ям Пер­дик­ки, Леон­нат же спу­стил­ся во Фри­гию, чтобы помочь Эвме­ну, 6 но в это вре­мя к нему явил­ся кар­дий­ский тиранн Гека­тей и стал про­сить спер­ва помочь Анти­па­тру и оса­жден­ным в Ламии македо­ня­нам, и Леон­нат решил пере­пра­вить­ся в Евро­пу и звал с собой Эвме­на, стре­мясь при этом поми­рить его с Гека­те­ем. (4) 7 Эти два чело­ве­ка с дав­них вре­мен пита­ли друг к дру­гу недо­ве­рие из-за раз­но­гла­сий в государ­ст­вен­ных делах. Эвмен часто в откры­тую обви­нял Гека­тея и убеж­дал Алек­сандра изба­вить кар­дий­цев от тиран­на и дать им сво­бо­ду. 8 Вот и тогда Эвмен стал отка­зы­вать­ся от уча­стия в похо­де про­тив гре­ков, гово­ря, что он боит­ся, как бы Анти­патр не убил его из дав­ниш­ней нена­ви­сти и из жела­ния уго­дить Гека­тею, (5) и Леон­нат пове­рил ему и откро­вен­но рас­ска­зал о сво­их пла­нах. Помощь оса­жден­ным была для него лишь пред­ло­гом, на самом деле он решил, как толь­ко пере­пра­вит­ся, домо­гать­ся вла­сти над Македо­ни­ей. 9 Он пока­зал несколь­ко писем от Клео­пат­ры, кото­рая при­гла­ша­ла его к Пел­лу, обе­щая вый­ти за него замуж. 10 Но Эвмен, то ли дей­ст­ви­тель­но боясь Анти­па­тра, то ли не наде­ясь на лег­ко­мыс­лен­но­го, непо­сто­ян­но­го и под­вер­жен­но­го слу­чай­ным поры­вам Леон­на­та, ночью поки­нул лагерь, захва­тив свое иму­ще­ство. 11 У него было три­ста всад­ни­ков, две­сти рабов-тело­хра­ни­те­лей и золо­той моне­ты на пять талан­тов сереб­ра5. (6) 12 Бежав таким обра­зом, он открыл пла­ны Леон­на­та Пер­дик­ке, у кото­ро­го сра­зу же при­об­рел боль­шое вли­я­ние и стал одним из его совет­ни­ков.

Немно­го поз­же он всту­пил в Кап­па­до­кию с вой­ском, во гла­ве кото­ро­го сто­ял сам Пер­дик­ка. 13 После того как Ари­а­рат был взят в плен и стра­на ста­ла под­власт­ной Македо­нии, Эвмен был назна­чен сатра­пом. (7) 14 Он роздал горо­да сво­им дру­зьям, рас­ста­вил кара­уль­ные отряды и назна­чил по сво­е­му усмот­ре­нию судей и пра­ви­те­лей, так как Пер­дик­ка совсем об этом не забо­тил­ся, а сам после­до­вал за Пер­дик­кой, отча­сти чтобы пока­зать свою готов­ность слу­жить, а еще пото­му, что не хотел дер­жать­ся вда­ли от царей6.

4. (1) Но Пер­дик­ка пола­гал, что осу­ще­ст­вит заду­ман­ное соб­ст­вен­ны­ми сила­ми, а остав­лен­ные им обла­сти нуж­да­ют­ся в дея­тель­ном и надеж­ном стра­же. Поэто­му он отпра­вил Эвме­на из Кили­кии назад, на сло­вах — для управ­ле­ния соб­ст­вен­ной сатра­пи­ей, на деле же — чтобы не упу­стить из рук сосед­нюю Арме­нию, где сеял сму­ту Неопто­лем. (2) 2 Это­го пол­ко­во­д­ца, несмот­ря на его над­мен­ность и пустую чван­ли­вость, Эвмен пытал­ся унять посред­ст­вом миро­лю­би­вых уве­ща­ний. 3 При этом он убедил­ся, что македон­ская пехота пол­на само­на­де­ян­но­сти и дер­зо­сти, и как бы в про­ти­во­вес ей стал гото­вить кон­ни­цу. Тех из мест­ных жите­лей, кто умел ездить вер­хом, он осво­бо­дил от пода­тей и нало­гов, (3) а сво­им при­бли­жен­ным, к кото­рым питал осо­бое дове­рие, разда­вал куп­лен­ных им самим лоша­дей, щед­ры­ми подар­ка­ми ста­рал­ся удво­ить их муже­ство и усер­дие и неустан­но зака­лял их все­воз­мож­ны­ми упраж­не­ни­я­ми, 4 что одни из македо­нян были пора­же­ны, а дру­гие вос­пря­ну­ли духом, видя, как за корот­кое вре­мя у Эвме­на собра­лось не менее шести тысяч всад­ни­ков.

5. (1) Вско­ре Кра­тер и Анти­патр, победив гре­ков, пере­пра­ви­лись в Азию, чтобы сверг­нуть власть Пер­дик­ки, и пошли слу­хи об их наме­ре­нии вторг­нуть­ся в Кап­па­до­кию. Тогда Пер­дик­ка, заня­тый вой­ной с Пто­ле­ме­ем, назна­чил Эвме­на глав­но­ко­ман­дую­щим войск, сто­яв­ших в Кап­па­до­кии и Арме­нии, и дал ему неогра­ни­чен­ные пол­но­мо­чия. (2) 2 Он разо­слал пись­мен­ные рас­по­ря­же­ния, где при­ка­зы­вал Алке­ту и Неопто­ле­му пови­но­вать­ся Эвме­ну, а само­му Эвме­ну пору­чал вести дела так, как он най­дет нуж­ным. 3 Алкет реши­тель­но отка­зал­ся от уча­стия в воен­ных дей­ст­ви­ях, гово­ря, что его македо­няне с Анти­па­тром вое­вать сты­дят­ся, а Кра­те­ру даже сами гото­вы под­чи­нить­ся — так вели­ко их рас­по­ло­же­ние к это­му чело­ве­ку. 4 Что же до Неопто­ле­ма, то он более уже не скры­вал сво­их пре­да­тель­ских наме­ре­ний и, полу­чив при­каз Эвме­на явить­ся, не под­чи­нил­ся, а стал при­во­дить вой­ско в бое­вой порядок. (3) 5 И тут Эвмен в пер­вый раз вку­сил пло­ды сво­ей забот­ли­вой пред­у­смот­ри­тель­но­сти. Его пехота потер­пе­ла пора­же­ние, но с помо­щью кон­ни­цы он обра­тил Неопто­ле­ма в бег­ство и, захва­тив его обоз, всею силою сво­их всад­ни­ков обру­шил­ся на пехо­тин­цев, кото­рые, пре­сле­дуя непри­я­те­ля, разо­мкну­ли ряды и рас­сы­па­лись, а потом заста­вил их сло­жить ору­жие и дать клят­ву, что они будут вое­вать под его коман­дой.

(4) 6 Неопто­лем с немно­ги­ми спут­ни­ка­ми, кото­рых он смог собрать во вре­мя бег­ства, дви­нул­ся к Кра­те­ру и Анти­па­тру. А эти двое еще преж­де отпра­ви­ли к Эвме­ну послов, пред­ла­гая при­со­еди­нить­ся к ним с усло­ви­ем, что он оста­вит за собой свои преж­ние сатра­пии и при­мет от них новые вла­де­ния и воен­ные силы, но зато сме­нит враж­ду к Анти­па­тру на друж­бу, а Кра­те­ра не сде­ла­ет из дру­га недру­гом. (5) 7 Эвмен на это отве­чал, что с Анти­па­тром, дав­ним сво­им вра­гом, он дру­гом не станет, и в осо­бен­но­сти теперь, когда он видит, что Анти­патр и с дру­зья­ми обра­ща­ет­ся как с вра­га­ми, 8 Кра­те­ра же охот­но сведет с Пер­дик­кой и при­ми­рит их на рав­ных и спра­вед­ли­вых усло­ви­ях. Если же кто-нибудь из них нару­шит согла­ше­ние, он будет помо­гать оби­жен­но­му до послед­не­го вздо­ха и ско­рее пожерт­ву­ет жиз­нью, чем изме­нит сво­е­му сло­ву.

6. (1) Полу­чив этот ответ, Анти­патр с Кра­те­ром нето­роп­ли­во обду­мы­ва­ли создав­ше­е­ся поло­же­ние, как вдруг появил­ся Неопто­лем и сооб­щил им о бит­ве и о сво­ем бег­стве. Он пола­гал, что было бы луч­ше все­го, если бы ему помог­ли оба, но Кра­тер дол­жен помочь непре­мен­но. 2 Ведь любовь македо­нян к Кра­те­ру, рас­суж­дал он, исклю­чи­тель­на. Они стро­ят­ся в бое­вой порядок и берут­ся за ору­жие при одном толь­ко виде его кав­сии7 и при зву­ке его голо­са. (2) 3 В самом деле, Кра­тер поль­зо­вал­ся огром­ным вли­я­ни­ем и мно­гие после смер­ти Алек­сандра жела­ли видеть его пра­ви­те­лем, памя­туя, как часто из-за них он навле­кал на себя неми­лость царя, сопро­тив­ля­ясь увле­че­нию Алек­сандра всем пер­сид­ским8 и защи­щая оте­че­ские обы­чаи, кото­рые при­хо­ди­ли в упа­док под воздей­ст­ви­ем рос­ко­ши и чван­ства. (3) 4 И вот Кра­тер ото­слал Анти­па­тра в Кили­кию, а сам вме­сте с Неопто­ле­мом повел на Эвме­на зна­чи­тель­ную часть вой­ска, рас­счи­ты­вая, что сол­да­ты после недав­ней победы пьян­ст­ву­ют где попа­ло 5 и он захва­тит непри­я­те­ля врас­плох.

В том, что Эвмен зара­нее узнал о похо­де Кра­те­ра и при­гото­вил­ся дать отпор, не было ниче­го необык­но­вен­но­го — это лишь обли­ча­ет в нем бди­тель­но­го и здра­во­мыс­ля­ще­го пол­ко­во­д­ца. (4) 6 Но он не толь­ко вра­гам не дал дога­дать­ся о том, чего, по его суж­де­нию, им знать не сле­до­ва­ло, он и от сво­их сол­дат ухит­рил­ся скрыть имя пол­ко­во­д­ца про­тив­ной сто­ро­ны, так что, высту­пая про­тив Кра­те­ра, они не зна­ли, с кем им пред­сто­ит сра­зить­ся, — и в этом я усмат­ри­ваю уже лишь ему одно­му свой­ст­вен­ное искус­ство. 7 Он рас­про­стра­нил слух, что вер­нул­ся Неопто­лем и при­вел за собою Пигре­та с пафла­гон­ской и кап­па­до­кий­ской кон­ни­цей. 8 Ночью, перед тем как снять­ся с лаге­ря, он заснул и увидел стран­ный сон. (5) Ему при­сни­лось, что два Алек­сандра, каж­дый во гла­ве фалан­ги, гото­вят­ся сра­зить­ся друг с дру­гом и 9 к одно­му из них при­шла на помощь Афи­на, к дру­го­му — Демет­ра. Затем про­изо­шла жесто­кая бит­ва и побеж­ден был тот, кому помо­га­ла Афи­на, а Демет­ра спле­ла победи­те­лю венок из коло­сьев. (6) 10 Эвмен тут же истол­ко­вал сон в свою поль­зу: ведь он обо­ро­нял туч­ные пло­до­род­ные нивы, в ту пору уже обиль­но зако­ло­сив­ши­е­ся. Вся зем­ля была возде­ла­на, и пыш­но зеле­не­ю­щие рав­ни­ны явля­ли глу­бо­ко мир­ное зре­ли­ще. Еще боль­ше Эвмен уве­рил­ся, что сон истол­ко­ван им пра­виль­но, когда узнал, что пароль у вра­гов — «Афи­на и Алек­сандр». 11 Он объ­явил тогда, что его паро­лем будет «Демет­ра и Алек­сандр», а пото­му при­ка­зал сол­да­там надеть вен­ки из коло­сьев и коло­сья­ми укра­сить ору­жие. (7) 12 Несколь­ко раз Эвмен поры­вал­ся рас­ска­зать сво­им пол­ко­во­д­цам и началь­ни­кам, про­тив кого они будут сра­жать­ся, открыть им тай­ну, кото­рую обсто­я­тель­ства при­нуж­да­ли его дер­жать про себя, но все-таки остал­ся верен пер­во­на­чаль­но­му реше­нию, дове­ря­ясь в опас­но­сти толь­ко соб­ст­вен­но­му бла­го­ра­зу­мию.

7. (1) Про­тив Кра­те­ра Эвмен не выста­вил нико­го из македо­нян. Он отпра­вил два отряда ино­зем­ной кон­ни­цы, кото­ры­ми коман­до­ва­ли Фар­на­баз, сын Арта­ба­за, и Феникс с Тенедо­са, с при­ка­за­ни­ем, как толь­ко они увидят непри­я­тель­ские вой­ска, гнать во всю мочь и завя­зать бой, не дав вра­гам вре­ме­ни повер­нуть, не слу­шая их речей и ни в коем слу­чае не при­ни­мая от них гла­ша­тая. (2) 2 Эвмен очень боял­ся, что македо­няне узна­ют Кра­те­ра и пере­бе­гут к нему. 3 А сам он выстро­ил в бое­вой порядок три­ста отбор­ных всад­ни­ков и устре­мил­ся с ними на пра­вый фланг, чтобы напасть на Неопто­ле­ма. 4 Когда ста­ло вид­но, как, пере­ва­лив через холм посреди рав­ни­ны, они спус­ка­ют­ся по скло­ну, как стре­ми­тель­но и горя­чо идут в наступ­ле­ние, потря­сен­ный Кра­тер обра­тил­ся к Неопто­ле­му с упре­ка­ми, что тот обма­нул его и скрыл от него изме­ну македо­нян. Затем, при­ка­зав сво­им пол­ко­во­д­цам дер­жать­ся стой­ко, он дви­нул­ся навстре­чу вра­гу. (3) 5 В пер­вой жесто­кой схват­ке копья быст­ро сло­ма­лись, и вра­ги нача­ли бить­ся меча­ми. Кра­тер не посра­мил сла­вы Алек­сандра — мно­гих про­тив­ни­ков он уло­жил на месте, мно­гих обра­тил в бег­ство. Нако­нец его пора­зил какой-то выныр­нув­ший сбо­ку фра­ки­ец, и он соскольз­нул с коня. (4) 6 Когда он упал и лежал в мучи­тель­ной аго­нии, мно­гие, не узна­вая его, про­бе­га­ли мимо, и лишь Гор­гий, один из началь­ни­ков Эвме­на, его узнал; он спе­шил­ся и окру­жил уми­раю­ще­го стра­жей.

7 В это вре­мя Неопто­лем встре­тил­ся в бою с Эвме­ном. Несмот­ря на дав­нюю нена­висть и напол­няв­шую их зло­бу, в двух столк­но­ве­ни­ях они про­гляде­ли друг дру­га и лишь в третьем, с кри­ком обна­жив мечи, рину­лись один дру­го­му навстре­чу. (5) 8 Когда их кони сшиб­лись со страш­ной силой, слов­но три­е­ры, оба выпу­сти­ли из рук пово­дья и, вце­пив­шись друг в дру­га, ста­ли стас­ки­вать с про­тив­ни­ка шлем и ломать пан­цирь на пле­чах. 9 Во вре­мя этой дра­ки оба коня выскольз­ну­ли из-под сво­их седо­ков и умча­лись, а всад­ни­ки, упав на зем­лю, лежа про­дол­жа­ли ярост­ную борь­бу. (6) 10 Неопто­лем попро­бо­вал было при­под­нять­ся, но Эвмен пере­бил ему коле­но, а сам вско­чил на ноги. Опер­шись на здо­ро­вое коле­но и не обра­щая вни­ма­ния на повреж­ден­ное, Неопто­лем отча­ян­но защи­щал­ся, одна­ко уда­ры его были неопас­ны, и, нако­нец, пора­жен­ный в шею, он упал и вытя­нул­ся на зем­ле. (7) 11 Весь во вла­сти гне­ва и ста­рин­ной нена­ви­сти, Эвмен с про­кля­ти­я­ми стал сди­рать с него доспе­хи, но уми­раю­щий неза­мет­но про­су­нул свой меч, кото­рый все еще дер­жал в руке, под пан­цирь Эвме­на и ранил его в пах, где доспех неплот­но при­ле­га­ет к телу. 12 Удар, нане­сен­ный сла­бе­ю­щей рукой, был неопа­сен и боль­ше испу­гал Эвме­на, чем повредил ему. Когда Эвмен обо­брал труп, он почув­ст­во­вал себя пло­хо — ведь ноги и руки его сплошь были покры­ты рана­ми, — но все же сел на коня и поска­кал на дру­гой фланг, где враг, как он думал, был еще силен. (8) 13 Тут он узнал о несча­стье, постиг­шем Кра­те­ра, и помчал­ся к нему. Кра­тер уми­рал, но был еще в созна­нии, и Эвмен, сой­дя с коня, зары­дал, протя­нул в знак при­ми­ре­ния руку и стал осы­пать бра­нью Неопто­ле­ма. Он опла­ки­вал судь­бу Кра­те­ра и жалел само­го себя, пото­му что был постав­лен перед необ­хо­ди­мо­стью либо погиб­нуть само­му, либо погу­бить близ­ко­го дру­га.

8. (1) Эту победу Эвмен одер­жал дней через десять после пер­вой. Она при­нес­ла ему гром­кую сла­ву муд­ро­го и храб­ро­го пол­ко­во­д­ца, но зато навлек­ла на него зависть и нена­висть как вра­гов, так и союз­ни­ков: ведь он, при­ше­лец и чуже­зе­мец, сра­зил пер­во­го и само­го слав­но­го из македо­нян рука­ми и ору­жи­ем самих македо­нян. (2) 2 Если бы Пер­дик­ка успел узнать о гибе­ли Кра­те­ра, разу­ме­ет­ся, лишь он — и никто иной — занял бы пер­вое место сре­ди македо­нян. 3 Но Пер­дик­ка был убит в Егип­те во вре­мя бун­та за два дня до того, как в его лагерь при­шла весть о про­ис­шед­шем сра­же­нии, и воз­му­щен­ные македо­няне немед­лен­но вынес­ли Эвме­ну смерт­ный при­го­вор. 4 Для вой­ны с ним пол­ко­во­д­ца­ми были назна­че­ны Анти­гон и Анти­патр.

(3) 5 В эту пору Эвмен ока­зал­ся слу­чай­но у под­но­жия Иды9, где пас­лись цар­ские табу­ны, и взял из них лоша­дей, сколь­ко ему было нуж­но, а управ­ля­ю­щим послал рас­пис­ку, и Анти­патр, как сооб­ща­ют, узнав об этом, засме­ял­ся и ска­зал, что он вос­хи­щен пред­у­смот­ри­тель­но­стью Эвме­на, кото­рый наде­ет­ся то ли от них, Анти­го­на и Анти­па­тра, полу­чить, то ли им дать отчет в исполь­зо­ва­нии цар­ско­го иму­ще­ства. (4) 6 Эвмен пре­вос­хо­дил про­тив­ни­ка в кон­ни­це и пото­му замыс­лил дать сра­же­ние близ Сард на Лидий­ской рав­нине, рас­счи­ты­вая одно­вре­мен­но пока­зать свое вой­ско Клео­пат­ре10, 7 но по ее прось­бе (она боя­лась навлечь на себя обви­не­ния со сто­ро­ны Анти­па­тра) уда­лил­ся в Верх­нюю Фри­гию и остал­ся зимо­вать в Келе­нах. 8 Там пол­ко­вод­цы Алкет, Поле­мон и Доким ста­ли оспа­ри­вать у него вер­хов­ное коман­до­ва­ние, и Эвмен им ска­зал: «Выхо­дит по посло­ви­це — “О дур­ном кон­це и думы нет!”».

(5) 9 Пообе­щав сол­да­там выпла­тить жало­ва­ние в тече­ние трех дней, Эвмен стал рас­про­да­вать им нахо­див­ши­е­ся в этой обла­сти поме­стья и кре­по­сти, пол­ные рабов и скота. 10 Поку­па­тель — началь­ник македон­ско­го или ино­зем­но­го отряда, — полу­чив от Эвме­на воен­ные маши­ны, оса­ждал и захва­ты­вал свою покуп­ку. Добы­ча дели­лась сол­да­та­ми в соот­вет­ст­вии с при­чи­тав­шей­ся каж­до­му сум­мой невы­пла­чен­но­го жало­ва­ния. (6) 11 Так Эвмен сно­ва заво­е­вал сим­па­тии вой­ска, и когда в лаге­ре были обна­ру­же­ны пись­ма, под­бро­шен­ные по при­ка­зу вра­же­ских пол­ко­вод­цев, кото­рые сули­ли сто талан­тов и почет­ные награ­ды тому, кто убьет Эвме­на, македо­няне, до край­но­сти этим оже­сто­чен­ные, вынес­ли реше­ние, чтобы тыся­ча тело­хра­ни­те­лей из чис­ла коман­ди­ров по оче­реди охра­ня­ла пол­ко­во­д­ца и днем и ночью. (7) 12 Эти коман­ди­ры бес­пре­ко­слов­но при­ня­ли свое новое назна­че­ние и радо­ва­лись, полу­чая от Эвме­на подар­ки, какие обык­но­вен­но цари дела­ют при­бли­жен­ным: Эвмен был обле­чен пра­вом разда­вать им пур­пу­ро­вые кав­сии и пла­щи, что счи­та­ет­ся у македо­нян наи­бо­лее цен­ным и почет­ным подар­ком.

9. (1) Успех воз­вы­ша­ет даже мел­кие от при­ро­ды харак­те­ры, и при све­те счаст­ли­вых обсто­я­тельств в них обна­ру­жи­ва­ет­ся какое-то вели­чие и досто­ин­ство. 2 И напро­тив, истин­ное вели­чие и твер­дость духа с осо­бою ясно­стью позна­ют­ся по непо­ко­ле­би­мо­сти в бедах и несча­стьях, чему при­ме­ром может слу­жить Эвмен. (2) 3 Спер­ва, по вине пре­да­те­ля, он был раз­бит Анти­го­ном при Орки­ни­ях в Кап­па­до­кии и бежал, но при этом не упу­стил измен­ни­ка, кото­рый пытал­ся уйти к непри­я­те­лю, а пой­мал и пове­сил его. 4 В ходе отступ­ле­ния он непри­мет­но для вра­гов повер­нул и дви­нул­ся дру­гой доро­гой назад, к полю сра­же­ния, а при­быв туда, рас­по­ло­жил­ся лаге­рем. Он собрал тру­пы11, выло­мал в окрест­ных дерев­нях две­ри домов, сжег тела коман­ди­ров отдель­но от осталь­ных вои­нов и, насы­пав могиль­ные хол­мы, уда­лил­ся, 5 так что сам Анти­гон, подо­спев­ший поз­же, удив­лял­ся его муже­ству и упор­ству.

(3) 6 Затем Эвмен наткнул­ся на Анти­го­нов обоз и мог бы лег­ко захва­тить мно­же­ство рабов и сво­бод­ных, а так­же огром­ное богат­ство, добы­тое в непре­рыв­ных вой­нах и гра­бе­жах, но побо­ял­ся, что вои­нов обре­ме­нит добы­ча и они сде­ла­ют­ся неспо­соб­ны про­вор­но отсту­пать и слиш­ком изне­же­ны, чтобы тер­петь бес­ко­неч­ные стран­ст­вия в затяж­ной войне, — а на это он боль­ше все­го рас­счи­ты­вал, наде­ясь таким спо­со­бом заста­вить Анти­го­на пре­кра­тить пре­сле­до­ва­ние. (4) 7 Но так как про­сто запре­тить македо­ня­нам при­ка­сать­ся к день­гам, кото­рые были почти уже в руках, пред­став­ля­лось слиш­ком труд­ным, он при­ка­зал вои­нам сна­ча­ла при­ве­сти себя в порядок, задать кор­му лоша­дям, а потом идти на непри­я­те­ля. 8 Сам же он тем вре­ме­нем поти­хонь­ку послал чело­ве­ка к началь­ни­ку обо­за Менан­д­ру, слов­но бы заботясь о сво­ем близ­ком зна­ком­це, и сове­то­вал ему быть поосто­рож­нее и как мож­но ско­рее под­нять­ся из низи­ны, удоб­ной для напа­де­ния, на бли­жай­шее пред­го­рье, где кон­ни­ца не смо­жет его окру­жить. (5) 9 После того как Менандр понял опас­ность и уда­лил­ся, Эвмен на гла­зах у всех выслал впе­ред раз­вед­чи­ков и, слов­но гото­вясь высту­пить, отдал при­каз вои­нам воору­жать­ся и взнузды­вать коней. 10 Но тут раз­вед­чи­ки сооб­щи­ли, что Менандр укрыл­ся на непри­ступ­ных пози­ци­ях и достать его невоз­мож­но, тогда Эвмен при­тво­рил­ся огор­чен­ным и увел свое вой­ско. (6) 11 Сооб­ща­ют, что Менандр доло­жил об этом Анти­го­ну, и македо­няне ста­ли хва­лить Эвме­на и про­ник­лись к нему дру­же­ски­ми чув­ства­ми за то, что он поща­дил их жен и детей: пер­вых не пре­дал позо­ру, а вто­рых не сде­лал раба­ми, но Анти­гон ска­зал: 12 «Чуда­ки вы! Вовсе не об вас он забо­тил­ся, не тро­нув ваших близ­ких, — он про­сто-напро­сто боял­ся, что в бег­стве эта добы­ча станет для него тяж­ки­ми око­ва­ми».

10. (1) Блуж­дая и пря­чась, Эвмен убедил мно­гих сол­дат поки­нуть его. Он не толь­ко забо­тил­ся об их бла­го­по­лу­чии, но и не хотел водить за собой вой­ско, недо­ста­точ­ное для сра­же­ний, но слиш­ком боль­шое, чтобы скры­вать­ся. 2 В сопро­вож­де­нии пяти­сот всад­ни­ков и двух­сот пехо­тин­цев Эвмен при­был в Норы, горо­док на гра­ни­це Лика­о­нии и Кап­па­до­кии. Отсюда так­же мно­гие его вои­ны и дру­зья, не выдер­жав суро­во­сти кли­ма­та и тяж­ко­го обра­за жиз­ни, захо­те­ли уйти, и он всех их отпу­стил с при­ве­том и лас­кой. (2) 3 Когда же спу­стя неко­то­рое вре­мя к Норам подо­шел Анти­гон и преж­де, чем оса­дить кре­пость, стал пред­ла­гать Эвме­ну пере­го­во­ры, тот отве­чал, что у Анти­го­на мно­го дру­зей и мно­го пол­ко­вод­цев, спо­соб­ных засту­пить его место, а сре­ди тех, за кого вою­ет он, Эвмен, ему неко­го оста­вить после себя. Поэто­му, если Анти­гон хочет гово­рить с ним лич­но, пусть при­сы­ла­ет залож­ни­ков. 4 На тре­бо­ва­ние Анти­го­на обра­щать­ся к нему как к выс­ше­му по досто­ин­ству Эвмен ска­зал: «Я нико­го не счи­таю выше себя, пока вла­дею этим мечом». (3) 5 Все же Анти­гон послал сво­его пле­мян­ни­ка Пто­ле­мея в Норы, как тре­бо­вал Эвмен. Тогда Эвмен спу­стил­ся к нему, и они обня­лись как ста­рые дру­зья и зна­ко­мые — ведь преж­де дол­гое вре­мя оба пита­ли друг к дру­гу самые луч­шие чув­ства. 6 Беседа их про­дол­жа­лась дол­го, но Эвмен ни сло­вом не обмол­вил­ся ни об усло­ви­ях, на кото­рых может быть обес­пе­че­на без­опас­ность ему само­му, ни вооб­ще о пере­ми­рии — он тре­бо­вал под­твер­дить за ним пра­во на его сатра­пии и воз­вра­тить все почет­ные пожа­ло­ва­ния, так что при­сут­ст­ву­ю­щие были удив­ле­ны и вос­хи­ще­ны таким посто­ян­ст­вом и вели­чи­ем души. (4) 7 Мно­гие из македо­нян сбе­жа­лись к месту пере­го­во­ров, горя любо­пыт­ст­вом посмот­реть, каков из себя тот, о ком после гибе­ли Кра­те­ра боль­ше все­го гово­ри­ли в вой­ске. 8 Анти­гон боял­ся, что Эвмен станет жерт­вой наси­лия, и спер­ва кри­чал, запре­щая вои­нам под­хо­дить близ­ко, потом стал швы­рять в них кам­ня­ми. В кон­це кон­цов он обнял Эвме­на и, с помо­щью тело­хра­ни­те­лей раз­дви­нув тол­пу, с боль­шим трудом вывел его в без­опас­ное место.

11. (1) Потом, обне­ся Норы сте­ной и оста­вив отряд для оса­ды, Анти­гон уда­лил­ся. В этом месте, где в достат­ке были толь­ко хлеб, соль и вода, где не было боль­ше ниче­го съест­но­го, ника­кой при­пра­вы к сухо­му хле­бу, Эвме­ну при­хо­ди­лось тяж­ко, и все же он, как мог, ста­рал­ся облег­чить суще­ст­во­ва­ние сво­им това­ри­щам, 2 при­гла­шая их по оче­реди к соб­ст­вен­но­му сто­лу и скра­ши­вая общую тра­пе­зу зани­ма­тель­ной и лас­ко­вой бесе­дой. (2) 3 Эвмен обла­дал при­ят­ной наруж­но­стью и не похо­дил на вои­на, не выпус­каю­ще­го из рук ору­жия. Он был моло­жав, стро­ен и на ред­кость сораз­мер­но сло­жен, точ­но ста­туя, выпол­нен­ная по всем пра­ви­лам искус­ства; осо­бым крас­но­ре­чи­ем он не отли­чал­ся, но гово­рил при­ят­но и убеди­тель­но, как вид­но из его писем.

(3) 4 Боль­ше все­го его вой­ско стра­да­ло от тес­ноты. Оно было раз­ме­ще­но в малень­ких, убо­гих домиш­ках, а вся кре­пость име­ла в окруж­но­сти два ста­дия, так что сол­да­ты и сами нагу­ли­ва­ли жир, не выпол­няя необ­хо­ди­мых упраж­не­ний, и рас­карм­ли­ва­ли лоша­дей, сто­яв­ших посто­ян­но на при­вя­зи. 5 Желая не толь­ко дать заня­тие людям, теряв­шим силы от без­де­лья, но и при­гото­вить их к бег­ству при пер­вом удоб­ном слу­чае, (4) 6 Эвмен пре­до­ста­вил вои­нам для про­гу­лок самый боль­шой двор в Норах, дли­ной в четыр­на­дцать лок­тей, и при­ка­зал посте­пен­но услож­нять дви­же­ния. 7 Каж­дую лошадь он при­ка­зы­вал обвя­зы­вать све­ши­ваю­щим­ся с потол­ка рем­нем и слег­ка при­под­ни­мать на бло­ке так, чтобы она проч­но сто­я­ла на зад­них ногах, а пере­д­ние лишь кон­чи­ка­ми копыт каса­лись пола. (5) 8 Под­ве­шен­ных таким обра­зом лоша­дей коню­хи начи­на­ли пого­нять кри­ка­ми и пле­тью. Раз­дра­жен­ные лоша­ди в яро­сти били зад­ни­ми нога­ми, а затем пыта­лись твер­до опе­реть­ся на пере­д­ние, напря­га­ясь всем телом и обиль­но потея, и это было пре­крас­ное упраж­не­ние, вос­ста­нав­ли­вав­шее силу и быст­ро­ту. 9 К тому же кор­ми­ли живот­ных тол­че­ным ячме­нем, чтобы он ско­рее и луч­ше пере­ва­ри­вал­ся.

12. (1) Оса­да тяну­лась уже дол­гое вре­мя, когда Анти­гон, узнав о смер­ти Анти­па­тра в Македо­нии и о все­об­щем смя­те­нии, кото­рое вызва­ла рас­пря Пол­ис­пер­хон­та с Кас­сан­дром12, забыл о сво­их преж­них скром­ных надеж­дах и, уже видя себя вер­хов­ным вла­ды­кой, захо­тел, чтобы Эвмен был ему дру­гом и помощ­ни­ком. 2 Он послал к нему Иеро­ни­ма, чтобы начать пере­го­во­ры о пере­ми­рии, и при этом пред­ло­жил Эвме­ну при­нять при­ся­гу. Эвмен испра­вил ее содер­жа­ние и обра­тил­ся к оса­ждав­шим Норы македо­ня­нам с прось­бой решить, какая при­ся­га более спра­вед­ли­ва. (2) 3 Анти­гон лишь для вида упо­мя­нул вна­ча­ле о царях, всею же осталь­ной при­ся­гой тре­бо­вал вер­но­сти толь­ко себе, а Эвмен пер­вой после царей поста­вил Олим­пи­а­ду и клял­ся быть вер­ным не толь­ко Анти­го­ну, но и Олим­пиа­де, и царям, чтобы у них были общие дру­зья и вра­ги. 4 Македо­няне сочли более спра­вед­ли­вой исправ­лен­ную при­ся­гу; Эвмен при­сяг­нул, и они сня­ли оса­ду, а затем посла­ли к Анти­го­ну про­сить, чтобы и он, со сво­ей сто­ро­ны, при­сяг­нул в вер­но­сти Эвме­ну. (3) 5 Тем вре­ме­нем Эвмен воз­вра­тил нахо­див­ших­ся у него в Норах залож­ни­ков-кап­па­до­кий­цев и полу­чил вза­мен лоша­дей, вьюч­ный скот и палат­ки; он собрал всех сво­их вои­нов, кото­рые после про­иг­ран­но­го сра­же­ния, спа­са­ясь бег­ст­вом, раз­бре­лись по стране, 6 так что вско­ре у него ока­за­лось око­ло тыся­чи чело­век кон­ни­цы. Вме­сте с ними он поспе­шил поки­нуть Норы и бежал, не без осно­ва­ния боясь Анти­го­на, 7 кото­рый не толь­ко отдал при­каз сно­ва окру­жить Эвме­на и про­дол­жать оса­ду, но и суро­во раз­бра­нил македо­нян за то, что они одоб­ри­ли исправ­ле­ния в при­ся­ге.

13. (1) Во вре­мя бег­ства Эвмен полу­чил пись­ма[1] из Македо­нии от тех, кто боял­ся уси­ле­ния Анти­го­на. Олим­пи­а­да при­гла­ша­ла его при­ехать и взять на себя вос­пи­та­ние и защи­ту мало­лет­не­го сына Алек­сандра, про­тив кото­ро­го посто­ян­но стро­и­лись коз­ни, 2 а Пол­ис­пер­хонт и царь Филипп13 при­ка­зы­ва­ли при­нять коман­ду над вой­ска­ми в Кап­па­до­кии и высту­пить про­тив Анти­го­на. Из хра­нив­шей­ся в Квин­дах каз­ны они раз­ре­ши­ли ему взять пять­сот талан­тов, чтобы попра­вить соб­ст­вен­ные дела, а на вой­ну истра­тить столь­ко, сколь­ко он сочтет нуж­ным. (2) 3 Обо всем этом они еще рань­ше напи­са­ли началь­ни­кам арги­рас­пидов14 Анти­ге­ну и Тев­та­му. 4 Полу­чив пись­мо, те на сло­вах при­ня­ли Эвме­на при­вет­ли­во, но так и кипе­ли зави­стью и често­лю­би­ем, пола­гая для себя уни­зи­тель­ным быть на вто­ром плане. Их зависть Эвмен уме­рил тем, что не взял денег, слов­но не нуж­дал­ся в них, (3) а про­тив често­лю­бия и вла­сто­лю­бия этих людей, кото­рые коман­до­вать были неспо­соб­ны, а под­чи­нять­ся не хоте­ли, он исполь­зо­вал их суе­вер­ность. 5 Эвмен сооб­щил, что во сне ему явил­ся Алек­сандр и, пока­зав какую-то по-цар­ски убран­ную палат­ку с тро­ном внут­ри, объ­явил, что если в этой палат­ке они ста­нут вме­сте соби­рать­ся на совет, 6 он сам будет при­сут­ст­во­вать, руко­во­дить ими и участ­во­вать в обсуж­де­нии всех дел, какие они пред­при­мут его име­нем. 7 Анти­ген и Тев­там, не желав­шие ходить к Эвме­ну, кото­рый в свою оче­редь счи­тал для себя недо­стой­ным сту­чать­ся в чужие две­ри, охот­но на это согла­си­лись. (4) 8 И вот, поста­вив цар­скую палат­ку, а в ней трон, посвя­щен­ный Алек­сан­дру, они ста­ли схо­дить­ся там, чтобы сове­щать­ся о делах пер­во­сте­пен­ной важ­но­сти.

9 Про­дви­га­ясь в глубь стра­ны, они встре­ти­ли дру­га Эвме­на, Пев­кеста, с дру­ги­ми сатра­па­ми и объ­еди­ни­ли свои силы. Мно­го­чис­лен­ность войск и вели­ко­леп­ное воору­же­ние вооду­ше­ви­ли македо­нян, 10 одна­ко сами пол­ко­вод­цы после смер­ти Алек­сандра сде­ла­лись бла­го­да­ря неогра­ни­чен­ной вла­сти невы­но­си­мы и пре­да­лись изне­жен­но­сти и рос­ко­ши. (5) Набрав­шись вар­вар­ско­го бахваль­ства, все они по обра­зу мыс­лей ста­ли похо­дить на тиран­нов, все пита­ли непри­язнь друг к дру­гу, и ника­ко­го согла­сия меж­ду ними не было, 11 македо­ня­нам же они напе­ре­бой угож­да­ли, устра­и­вая рос­кош­ные пир­ше­ства и празд­нич­ные жерт­во­при­но­ше­ния, и в корот­кое вре­мя пре­вра­ти­ли лагерь в при­тон раз­вра­та, а вои­нов — в чернь, перед кото­рой заис­ки­ва­ют на выбо­рах началь­ни­ков, слов­но в государ­стве с демо­кра­ти­че­ским обра­зом прав­ле­ния. (6) 12 Чув­ст­вуя, что они пре­зи­ра­ют друг дру­га, а его боят­ся и толь­ко ждут удоб­но­го слу­чая, чтобы его умерт­вить, Эвмен сде­лал вид, что нуж­да­ет­ся в день­гах, и занял боль­шие сум­мы у тех, кто осо­бен­но силь­но его нена­видел, чтобы эти люди вери­ли ему и оста­ви­ли мыс­ли о поку­ше­нии, спа­сая таким обра­зом свои день­ги. 13 Полу­чи­лось так, что чужое богат­ство ста­ло на стра­же его жиз­ни, и в то вре­мя как дру­гие ради соб­ст­вен­но­го спа­се­ния дают день­ги, он един­ст­вен­ный добыл себе без­опас­ность тем, что взял день­ги в долг.

14. (1) Меж­ду тем македо­няне, раз­вра­щен­ные без­де­льем, ува­жа­ли толь­ко тех, кто делал им подар­ки или окру­жал себя тело­хра­ни­те­ля­ми, стре­мясь к вер­хов­но­му началь­ст­во­ва­нию. 2 Но когда Анти­гон рас­по­ло­жил­ся неда­ле­ко от них с огром­ным вой­ском и сло­жив­ши­е­ся обсто­я­тель­ства сами за себя гово­ри­ли доста­точ­но крас­но­ре­чи­во, — тогда пона­до­бил­ся насто­я­щий пол­ко­во­дец, и тут не толь­ко про­стые вои­ны обра­ти­ли взо­ры к Эвме­ну, но даже все те, кто толь­ко в мир­ных уте­хах и в рос­ко­ши обна­ру­жи­вал свое вели­чие, пови­но­ва­лись ему и без­ро­пот­но зани­ма­ли назна­чен­ное им место. (2) 3 Когда Анти­гон попы­тал­ся перей­ти реку Паси­тигр, осталь­ные пол­ко­вод­цы, кара­у­лив­шие пере­пра­ву, ниче­го не заме­ти­ли, и толь­ко Эвмен пре­гра­дил ему путь и дал сра­же­ние, где мно­гих пере­бил и зава­лил реку тру­па­ми; в плен было взя­то четы­ре тыся­чи чело­век. 4 Что дума­ли об Эвмене македо­няне, ста­ло осо­бен­но ясно во вре­мя его болез­ни: дру­гие пол­ко­вод­цы, по их мне­нию, спо­соб­ны были устра­и­вать празд­не­ства и пыш­ные уго­ще­ния, но коман­до­вать вой­ском и вести вой­ну мог толь­ко Эвмен. (3) 5 Рас­счи­ты­вая стать глав­но­ко­ман­дую­щим, Пев­кест в Пер­сиде уго­стил вой­ско отлич­ным обедом и каж­до­му вои­ну дал по жерт­вен­но­му бара­ну, 6 а несколь­ки­ми дня­ми поз­же вой­ско дви­ну­лось на непри­я­те­ля; опас­но боль­но­го Эвме­на нес­ли на носил­ках чуть поодаль от строя, так как он стра­дал бес­сон­ни­цей и нуж­дал­ся в покое. 7 Когда вой­ско про­шло неко­то­рое рас­сто­я­ние, перед ним вне­зап­но появи­лись вра­ги — они пере­хо­ди­ли хол­мы и спус­ка­лись на рав­ни­ну. (4) 8 Вои­ны шага­ли в стро­гом поряд­ке, блес­ну­ло на солн­це золо­то ору­жия, ста­ли вид­ны баш­ни на сло­нах и пур­пу­ро­вые покры­ва­ла, кото­ры­ми укра­ша­ли живот­ных, когда вели их в сра­же­ние, и македо­няне, шед­шие в пер­вых рядах, оста­но­ви­лись и ста­ли гром­ко звать Эвме­на, 9 заяв­ляя, что пока он не при­мет коман­до­ва­ния, они не тро­нут­ся с места. Они поста­ви­ли щиты на зем­лю и при­зы­ва­ли друг дру­га ждать, а началь­ни­кам сове­то­ва­ли сохра­нять спо­кой­ст­вие и без Эвме­на не всту­пать в сра­же­ние с вра­гом. (5) 10 Услы­шав это, Эвмен при­ка­зал носиль­щи­кам пустить­ся бегом и, очу­тив­шись перед вой­ском, при­под­нял зана­ве­си с обе­их сто­рон носи­лок и бод­ро при­вет­ст­во­вал сол­дат, про­тя­ги­вая к ним пра­вую руку. 11 Сол­да­ты тот­час же увиде­ли его и отве­ти­ли на при­вет­ст­вие по-македон­ски, а потом под­ня­ли с зем­ли щиты, уда­ри­ли в них сарисса­ми и воин­ст­вен­но закри­ча­ли, вызы­вая вра­гов на бой, так как их пол­ко­во­дец был теперь с ними.

15. (1) Узнав от плен­ных, что ослаб­лен­но­го болез­нью Эвме­на носят на носил­ках, Анти­гон решил, что если глав­ный про­тив­ник выбыл из строя, одо­леть осталь­ных — дело нехит­рое, 2 и пото­му спеш­но начал наступ­ле­ние. (2) Но про­ехав мимо вра­же­ских войск и увидев, в каком поряд­ке стро­ят­ся они в бое­вую линию, Анти­гон оце­пе­нел и дол­го оста­вал­ся в непо­движ­но­сти, а потом, заме­тив носил­ки, кото­рые пере­но­си­ли с одно­го кры­ла на дру­гое, 3 гром­ко рас­сме­ял­ся по сво­е­му обык­но­ве­нию и ска­зал дру­зьям: «Види­мо, эти носил­ки и дадут нам отпор!» Вслед за тем он немед­лен­но отсту­пил и рас­по­ло­жил­ся лаге­рем.

(3) 4 Но вои­ны Эвме­на, едва опра­вив­шись от стра­ха, сно­ва ста­ли чут­ки к лести и заис­ки­ва­ни­ям. Ни во что не ста­вя сво­их началь­ни­ков, они заня­ли под зим­ние квар­ти­ры почти всю Габи­е­ну так, что рас­сто­я­ние меж­ду край­ни­ми сто­ян­ка­ми дости­га­ло чуть ли не тыся­чи ста­ди­ев. 5 Узнав об этом, Анти­гон вне­зап­но дви­нул­ся на них труд­ным и без­вод­ным, но корот­ким путем. Он наде­ял­ся, что если напа­дет на вра­же­ских сол­дат, рас­се­ян­ных по зим­ним квар­ти­рам, пол­ко­во­д­цам будет нелег­ко собрать свои силы воеди­но. 6 Но в необи­тае­мой сте­пи, где вско­ре очу­ти­лись вой­ска Анти­го­на, про­дви­гать­ся было труд­но, сол­да­ты стра­да­ли от силь­ных вет­ров и жесто­ко­го холо­да. (4) 7 При­хо­ди­лось часто зажи­гать кост­ры, что не мог­ло остать­ся неве­до­мым для непри­я­те­ля. Вар­ва­ры, оби­таю­щие по скло­нам гор у края пусты­ни, изум­лен­ные мно­же­ст­вом огней, отпра­ви­ли на вер­блюдах гон­цов к Пев­ке­сту. 8 Выслу­шав их, Пев­кест совер­шен­но поте­рял голо­ву от стра­ха и, видя, что осталь­ные настро­е­ны не луч­ше, бро­сил­ся бежать, уво­дя за собой лишь те отряды, кото­рые попа­да­лись ему по доро­ге. (5) 9 Но Эвмен пода­вил это смя­те­ние и страх, обе­щая сво­им оста­но­вить быст­рое про­дви­же­ние непри­я­те­ля, так что он явил­ся тре­мя дня­ми поз­же ожи­дае­мо­го сро­ка. 10 Все успо­ко­и­лись, и Эвмен разо­слал повсюду гон­цов с при­ка­за­ни­ем, чтобы осталь­ные вои­ны как мож­но ско­рее сни­ма­лись с зим­них квар­тир и дви­га­лись к месту сбо­ра, а сам вме­сте с дру­ги­ми пол­ко­во­д­ца­ми выехал в откры­тое поле и, выбрав пози­цию, хоро­шо вид­ную со сто­ро­ны сте­пи, отме­рил опре­де­лен­ное про­стран­ство, на кото­ром при­ка­зал раз­жечь как мож­но боль­ше кост­ров на неко­то­ром рас­сто­я­нии один от дру­го­го. Это долж­но было создать види­мость лаге­ря. (6) 11 При­ка­за­ние было испол­не­но, и когда Анти­гон заме­тил огни, им овла­де­ли зло­ба и уны­ние; он решил, что Эвмен дав­но уже зна­ет о его выступ­ле­нии и вышел ему навстре­чу. 12 Чтобы не застав­лять свое вой­ско, изну­рен­ное труд­ным пере­хо­дом, сра­жать­ся с под­готов­лен­ным к бит­ве про­тив­ни­ком, про­вед­шим зиму в хоро­ших усло­ви­ях, Анти­гон отка­зал­ся от крат­чай­ше­го пути. Он дви­нул­ся через селе­ния и горо­да, давая вои­нам отдох­нуть и набрать­ся сил. (7) 13 Ему не встре­ти­лось ника­ких пре­пят­ст­вий, как это обыч­но быва­ет, если непри­я­тель нахо­дит­ся побли­зо­сти, и мест­ные жите­ли сооб­щи­ли, что вой­ска они вооб­ще ника­ко­го не виде­ли, а на том месте, где Анти­гон ожи­дал най­ти лагерь Эвме­на, про­сто горит мно­же­ство кост­ров. Анти­гон понял, что побеж­ден воен­ной хит­ро­стью непри­я­те­ля, — это глу­бо­ко заде­ло его, и он дви­нул­ся впе­ред с наме­ре­ни­ем дать реши­тель­ное сра­же­ние.

16. (1) Тем вре­ме­нем к Эвме­ну уже собра­лась бо́льшая часть вои­нов, кото­рые вос­хи­ща­лись его наход­чи­во­стью и тре­бо­ва­ли, чтобы толь­ко он коман­до­вал ими. 2 Тогда началь­ни­ки арги­рас­пидов Анти­ген и Тев­там, оби­жен­ные этим и тер­зае­мые зави­стью, устро­и­ли про­тив него заго­вор. Они созва­ли бо́льшую часть сатра­пов и вое­на­чаль­ни­ков, чтобы решить, когда и каким спо­со­бом умерт­вить Эвме­на. (2) 3 Все сочли, что надо исполь­зо­вать его в сра­же­нии, а потом тот­час же убить, но Федим и началь­ник сло­нов Эвдам тай­но сооб­щи­ли Эвме­ну об этих пла­нах, прав­да, вовсе не из сим­па­тии или бла­го­же­ла­тель­но­сти, а пото­му, что боя­лись поте­рять дан­ные ему взай­мы день­ги. 4 Эвмен побла­го­да­рил их и уда­лил­ся в свою палат­ку, ска­зав дру­зьям, что чув­ст­ву­ет себя окру­жен­ным дики­ми зве­ря­ми. Затем он напи­сал заве­ща­ние и уни­что­жил пись­ма, не желая, чтобы содер­жа­щи­е­ся в них сек­рет­ные сведе­ния после его смер­ти дали повод для обви­не­ний и доно­сов на тех, кто их писал.

(3) 5 Покон­чив с этим, он стал раз­мыш­лять, отдать­ся ли в руки вра­гов или бежать через Мидию и Арме­нию и укрыть­ся в Кап­па­до­кии. 6 Несмот­ря на неот­ступ­ные прось­бы дру­зей, он не при­шел ни к како­му реше­нию. Как чело­век, испы­тав­ший пре­врат­но­сти судь­бы, он обду­мы­вал раз­лич­ные пла­ны, но, ни на что не решив­шись в при­сут­ст­вии дру­зей, стал стро­ить вой­ско. Он при­зы­вал к храб­ро­сти гре­ков и вар­ва­ров и сам слы­шал обо­д­ря­ю­щие кли­ки македон­ской фалан­ги и арги­рас­пидов, что враг не выдер­жит их натис­ка. (4) 7 Ведь это были самые ста­рые сол­да­ты Филип­па и Алек­сандра, сво­его рода атле­ты на войне, нико­гда еще не отсту­пав­шие в бит­ве; сре­ди них нико­го не было моло­же шести­де­ся­ти лет, а мно­гие достиг­ли семи­де­ся­ти. 8 Поэто­му, идя в наступ­ле­ние, они закри­ча­ли вои­нам Анти­го­на: «Вы под­ни­ма­е­те руку на сво­их отцов, мер­зав­цы!» — и, ярост­но бро­сив­шись на вра­га, сме­ша­ли всю фалан­гу, так что никто не мог ока­зать сопро­тив­ле­ния и очень мно­гие погиб­ли на месте, в руко­паш­ном бою.

(5) 9 Таким обра­зом, пехота Анти­го­на потер­пе­ла пол­ное пора­же­ние, но кон­ни­ца его, напро­тив, одер­жа­ла победу, так как Пев­кест сра­жал­ся очень трус­ли­во и вяло, и Анти­гон, исполь­зуя пре­иму­ще­ства, кото­рые дава­ла мест­ность, и дей­ст­вуя ввиду опас­но­сти осто­рож­но, отбил у него весь обоз. (6) 10 Ведь это про­ис­хо­ди­ло на огром­ной рав­нине, пес­ча­ная поч­ва кото­рой с боль­шой при­ме­сью солон­ча­ков не была ни туч­ной и вяз­кой, ни твер­дой и плот­ной. Копы­та бес­чис­лен­ных лоша­дей и тыся­чи сол­дат­ских сапог под­ня­ли во вре­мя бит­вы пыль, похо­жую на известь, сто­яв­шую тума­ном в возду­хе и засти­лав­шую гла­за. 11 Поэто­му Анти­гон неза­мет­но и лег­ко овла­дел обо­зом непри­я­те­ля.

17. (1) Сей­час же по окон­ча­нии бит­вы люди Тев­та­ма отпра­ви­лись к Анти­го­ну про­сить назад обоз. 2 И так как Анти­гон обе­щал арги­рас­пидам не толь­ко вер­нуть их иму­ще­ство, но и вооб­ще отне­стись к ним мило­сти­во, если он захва­тит Эвме­на, арги­рас­пиды замыс­ли­ли страш­ное дело — живым пре­дать Эвме­на в руки вра­гов. (2) 3 Сна­ча­ла они рас­ха­жи­ва­ли око­ло него, не выда­вая сво­их наме­ре­ний, и толь­ко следи­ли за ним: кто жалел поте­рян­ный обоз, кто сове­то­вал Эвме­ну не терять муже­ства — ведь он остал­ся победи­те­лем, а неко­то­рые обви­ня­ли дру­гих пол­ко­вод­цев. 4 Затем вне­зап­но они напа­ли на Эвме­на, выхва­ти­ли у него меч и свя­за­ли руки рем­нем. 5 Немно­го спу­стя явил­ся Ника­нор, послан­ный Анти­го­ном, чтобы взять плен­ни­ка, и когда Эвме­на вели сквозь ряды македо­нян, он попро­сил дать ему воз­мож­ность обра­тить­ся с речью к вой­скам, но вовсе не для того, чтобы умо­лять о поща­де, а чтобы ска­зать им кое-что полез­ное. (3) 6 Все умолк­ли, а он встал на воз­вы­ше­ние и, про­тя­ги­вая свя­зан­ные руки, ска­зал: «Под­лей­шие из македо­нян! 7 Вы выда­е­те как плен­ни­ка сво­его пол­ко­во­д­ца — не воз­дви­га­е­те ли вы соб­ст­вен­ны­ми рука­ми тро­фей, рав­ный кото­ро­му не поста­вил бы, пожа­луй, и Анти­гон, если бы он победил вас! И в самом деле, раз­ве не отвра­ти­тель­но, что из-за отня­то­го у вас обо­за вы при­зна­е­те себя побеж­ден­ны­ми, как буд­то победа заклю­ча­ет­ся не в пре­вос­ход­стве ору­жия, а в захва­те иму­ще­ства, и как выкуп за свои пожит­ки вы посы­ла­е­те вра­гу сво­его пол­ко­во­д­ца. (4) 8 Меня, непо­беж­ден­но­го и победи­те­ля, ведут в плен и губят мои же сорат­ни­ки! Закли­наю вас Зев­сом-Вои­те­лем и дру­ги­ми бога­ми — убей­те меня здесь сами! 9 Если меня убьют там — все рав­но это будет ваших рук дело. Анти­гон не упрекнет вас: ему нужен мерт­вый Эвмен, а не живой. 10 Если вы бере­же­те свои руки, доста­точ­но раз­вя­зать одну из моих и все будет кон­че­но. (5) 11 Если вы не дове­ря­е­те мне меч, брось­те меня свя­зан­но­го диким зве­рям. Сде­лай­те это — и я осво­бо­жу вас от вины: вы в пол­ной мере возда­ди­те долж­ное сво­е­му пол­ко­вод­цу».

18. (1) Эта речь Эвме­на поверг­ла в уны­ние бо́льшую часть вой­ска; сол­да­ты пла­ка­ли, и толь­ко арги­рас­пиды кри­ча­ли, что надо вести его, не обра­щая вни­ма­ния на эту бол­тов­ню: 2 не будет ниче­го ужас­но­го, если него­дяй-хер­со­не­сец попла­тит­ся[2] за то, что заста­вил македо­нян без кон­ца длить вой­ну; хуже будет, если луч­шие вои­ны Алек­сандра и Филип­па, пре­тер­пев столь­ко лише­ний, на ста­ро­сти лет поте­ря­ют свои награ­ды и будут жить за счет мило­сти дру­гих; и так уже третью ночь их жены делят ложе с вра­га­ми. С эти­ми сло­ва­ми они ста­ли под­го­нять Эвме­на. (2) 3 Анти­гон испу­гал­ся огром­ной тол­пы — ведь в лаге­ре не оста­лось ни одно­го сол­да­та — и, чтобы разо­гнать ее, выслал десять луч­ших сло­нов, а с ними мидий­ских и пар­фян­ских копье­нос­цев. 4 Взгля­нуть на Эвме­на он не решил­ся, так как вспом­нил об их преж­ней друж­бе, а когда стра­жи спро­си­ли его, как сле­ду­ет сте­речь плен­ни­ка, отве­тил: «Как сло­на или льва!» (3) 5 Одна­ко через неко­то­рое вре­мя он смяг­чил­ся, при­ка­зал снять с Эвме­на тяже­лые око­вы и послал к нему одно­го из его дове­рен­ных рабов, чтобы сма­зать мас­лом натер­тые суста­вы; дру­зьям Эвме­на было раз­ре­ше­но, если они поже­ла­ют, про­во­дить с ним вре­мя и при­но­сить ему все необ­хо­ди­мое. 6 Анти­гон не один день разду­мы­вал о судь­бе плен­ни­ка и выслу­ши­вал раз­лич­ные сове­ты и пред­ло­же­ния: сын Анти­го­на, Демет­рий, и кри­тя­нин Неарх горя­чо сове­то­ва­ли сохра­нить Эвме­ну жизнь, но почти все осталь­ные вос­про­ти­ви­лись это­му и тре­бо­ва­ли его каз­ни. (4) 7 Рас­ска­зы­ва­ют, что Эвмен спро­сил при­став­лен­но­го к нему Оно­мар­ха, поче­му Анти­гон, захва­тив нена­вист­но­го сво­его вра­га, ниче­го не пред­при­ни­ма­ет: и каз­нить его не торо­пит­ся, и не отпус­ка­ет вели­ко­душ­но. 8 В ответ на дерз­кие сло­ва Оно­мар­ха, что отваж­но встре­чать смерть сле­до­ва­ло в бит­ве, а не здесь, Эвмен ска­зал: «Кля­нусь Зев­сом, в бит­вах-то я и был отва­жен — спро­си тех, с кем я сра­жал­ся; но я что-то нико­го не встре­чал силь­нее себя». 9 Тогда Оно­марх ска­зал: «А теперь ты нашел тако­го чело­ве­ка, так поче­му бы тебе не дождать­ся спо­кой­но того сро­ка, какой он назна­чит?»

19. (1) Решив каз­нить Эвме­на, Анти­гон при­ка­зал не давать ему пищи. В тече­ние двух или трех дней плен­ник мед­лен­но уми­рал голод­ной смер­тью. Когда же вне­зап­но вой­ско Анти­го­на высту­пи­ло в поход, Эвме­на умерт­вил спе­ци­аль­но для это­го послан­ный чело­век. 2 Анти­гон выдал тело дру­зьям и при­ка­зал сжечь его, а прах собрать в сереб­ря­ную урну и пере­дать жене и детям.

(2) 3 Тако­ва была кон­чи­на Эвме­на. Нака­зать за нее пре­дав­ших его пол­ко­вод­цев и сол­дат боже­ство не поз­во­ли­ло нико­му посто­рон­не­му: Анти­гон сам, видя в арги­рас­пидах жесто­ких и раз­нуздан­ных пре­ступ­ни­ков, уда­лил их от себя и пере­дал пра­ви­те­лю Ара­хо­сии Сибир­тию с при­ка­за­ни­ем уни­что­жить всех до одно­го, чтобы никто из них не вер­нул­ся в Македо­нию и не увидел Гре­че­ско­го моря.

[Сопо­став­ле­ние]

20 [1]. (1) Вот какие достой­ные упо­ми­на­ния дела Эвме­на и Сер­то­рия нам извест­ны. 2 Если мы сопо­ста­вим их судь­бу, то обна­ру­жит­ся общее для обо­их: и тот и дру­гой, будучи чужа­ка­ми, ино­зем­ца­ми и изгнан­ни­ка­ми, до само­го кон­ца коман­до­ва­ли самы­ми раз­лич­ны­ми пле­ме­на­ми и боль­ши­ми воин­ст­вен­ны­ми арми­я­ми.

3 А несход­ство их жиз­нен­ных путей про­яви­лось в том, что сорат­ни­ки Сер­то­рия еди­но­душ­но вру­чи­ли ему вер­хов­ную власть, ценя его досто­ин­ства, тогда как Эвмен, у кото­ро­го мно­гие оспа­ри­ва­ли власть, обес­пе­чил себе пер­вен­ство сам, сво­и­ми дела­ми. 4 Далее, за одним шли те, кто искал спра­вед­ли­во­го началь­ни­ка, вто­ро­му же под­чи­ни­лись ради сво­ей выго­ды те, кото­рые сами были неспо­соб­ны началь­ст­во­вать. (2) 5 Один, будучи рим­ля­ни­ном, воз­гла­вил испан­цев и лузи­тан­цев, дру­гой, хер­со­не­сец по про­ис­хож­де­нию, коман­до­вал македо­ня­на­ми, и если пер­вые дав­но были поко­ре­ны рим­ля­на­ми, то вто­рые в ту пору под­чи­ни­ли себе все чело­ве­че­ство. 6 К тому же Сер­то­рий достиг вла­сти после того, как в сена­те и в долж­но­сти пре­то­ра заслу­жил все­об­щее ува­же­ние, Эвмен же — после того, как долж­ность пис­ца при­нес­ла ему пре­зре­ние.

7 И не толь­ко усло­вия, в кото­рых Эвмен начи­нал свою дея­тель­ность, были куда менее бла­го­при­ят­ны­ми для успе­ха — в даль­ней­шем он тоже встре­тил боль­ше пре­пят­ст­вий. (3) 8 Ведь его окру­жа­ло мно­го явных вра­гов и тай­ных зло­умыш­лен­ни­ков, тогда как про­тив Сер­то­рия никто не высту­пал откры­то, а тай­но — толь­ко в послед­ние меся­цы его жиз­ни; да и тогда лишь немно­гие из его сорат­ни­ков скло­ни­лись к мяте­жу. 9 Поэто­му для одно­го победа над вра­гом сули­ла конец опас­но­стей, тогда как победы вто­ро­го лишь уве­ли­чи­ва­ли опас­ность, кото­рая гро­зи­ла ему со сто­ро­ны завист­ни­ков.

21 [2]. (1) В воен­ном искус­стве они были достой­ны друг дру­га и сход­ны меж­ду собой, но во всем осталь­ном зна­чи­тель­но раз­ли­ча­лись. Эвмен любил вой­ны и борь­бу, тогда как Сер­то­рию были свой­ст­вен­ны миро­лю­бие и кротость. 2 И дей­ст­ви­тель­но, одно­му сто­и­ло укло­нить­ся с пути тех, кто при­тя­зал на власть, и он мог бы жить спо­кой­но и поль­зо­вать­ся ува­же­ни­ем, но он про­вел жизнь в бит­вах и опас­но­стях, тогда как дру­го­му, отнюдь не искав­ше­му вла­сти, при­шлось ради соб­ст­вен­ной жиз­ни вести вой­ну про­тив тех, кто не хотел мира. (2) 3 Ведь если бы Эвмен пре­кра­тил борь­бу за пер­вен­ство и согла­сил­ся занять место после Анти­го­на, тот с радо­стью пошел бы на это — Сер­то­рию же Пом­пей и его сто­рон­ни­ки не склон­ны были даро­вать жизнь, даже если бы он отка­зал­ся от уча­стия в борь­бе. 4 Таким обра­зом, один вое­вал по доб­рой воле, ради вла­сти, тогда как дру­гой — вопре­ки сво­е­му жела­нию, вынуж­ден­ный сохра­нять власть, посколь­ку вой­ну вели про­тив него. (3) 5 Пожа­луй, тот чело­век любит вой­ну, кто ста­вит вла­сто­лю­бие выше соб­ст­вен­ной без­опас­но­сти, но вели­кий воин — тот, кто вой­ной при­об­ре­та­ет себе без­опас­ность.

6 Далее, смерть при­шла к одно­му, когда он и не думал о ней, к дру­го­му — когда он ждал кон­ца. Один пал жерт­вой сво­ей порядоч­но­сти, ибо он хотел пока­зать, что дове­ря­ет дру­зьям, дру­гой погиб от бес­си­лия: он соби­рал­ся бежать, но был схва­чен. (4) 7 И смерть одно­го не запят­на­ла его жиз­ни, ибо он пал от руки спо­движ­ни­ков, совер­шив­ших то, чего не уда­лось нико­му из вра­гов; вто­рой же, когда ему не уда­лось избе­жать пле­на, готов был жить и в пле­ну. 8 Он не смог с досто­ин­ст­вом ни избе­жать смер­ти, ни встре­тить ее, но про­сил о мило­сер­дии вра­га, кото­ро­му при­над­ле­жа­ло толь­ко его тело, и тем самым отдал ему свою душу.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Пер­дик­ка заме­нил умер­ше­го Гефе­сти­о­на… — Речь идет об узком кру­ге (око­ло деся­ти чело­век) бли­жай­ших дру­зей Алек­сандра из македон­ской зна­ти, звав­ших­ся «тело­хра­ни­те­ля­ми» (не путать с отрядом насто­я­щих вои­нов-тело­хра­ни­те­лей, «щито­нос­цев», началь­ни­ком кото­рых был Неопто­лем).
  • 2Пер­вой жен­щи­ной… — См.: Ал., 21.
  • 3отправ­лял Неар­ха… в пла­ва­ние… — См.: Ал., 66. Рас­сказ, по-види­мо­му, вымыш­лен.
  • 4воз­ник­ли раз­но­гла­сия… — Речь идет о раз­но­гла­си­ях меж­ду «гете­ра­ми» («това­ри­ща­ми»), высо­ко при­ви­ле­ги­ро­ван­ной кон­ной гвар­ди­ей Алек­сандра, и пехот­ной фалан­гой, глав­ной бое­вой силой македон­ской армии. Гете­ры, уже чув­ст­во­вав­шие себя хозя­е­ва­ми Восто­ка, тре­бо­ва­ли, чтобы пре­стол пере­шел к сыну Алек­сандра от бак­три­ян­ки Рок­са­ны, тогда как пехо­тин­цы, дер­жав­ши­е­ся ста­рых македон­ских тра­ди­ций, счи­та­ли, что насле­до­вать дол­жен неза­кон­но­рож­ден­ный брат Алек­сандра Арридей. См.: Ал., 77.
  • 5золо­той моне­ты на пять талан­тов сереб­ра. — Золотая моне­та была гре­кам еще непри­выч­на, и оце­ни­ва­лась в пере­сче­те на сереб­ро.
  • 6вда­ли от царей. — Т. е. от сла­бо­ум­но­го Арридея и ново­рож­ден­но­го Алек­сандра, сына Рок­са­ны, — Пер­дик­ка был опе­ку­ном обо­их. Эвмен, кото­рый как грек не мог коман­до­вать македо­ня­на­ми от сво­его име­ни, дол­жен был дер­жать­ся Пер­дик­ки как номи­наль­но­го хра­ни­те­ля вер­хов­ной вла­сти; меж­ду тем, про­тив Пер­дик­ки уже спло­ти­лась коа­ли­ция Анти­го­на, Анти­па­тра, Кра­те­ра и Пто­ле­мея. Пер­дик­ка отпра­вил­ся в Еги­пет вое­вать про­тив Пто­ле­мея, а Эвме­ну пору­чил мало­ази­ат­ский фронт.
  • 7Кав­сия — македон­ский голов­ной убор, широ­ко­по­лая вой­лоч­ная шля­па.
  • 8увле­че­нию Алек­сандра всем пер­сид­ским… — См.: Ал., 47.
  • 9у под­но­жия Иды… — Гора в Тро­аде.
  • 10на Лидий­ской рав­нине… пока­зать свое вой­ско Клео­пат­ре… — Клео­пат­ра, сест­ра Алек­сандра Македон­ско­го, после его смер­ти пред­ло­жи­ла свою руку реген­ту Пер­дик­ке и при­еха­ла из Македо­нии в Малую Азию, но Пер­дик­ка уже погиб.
  • 11собрал тру­пы… — т. е. испол­нил обряд, пока­зы­вав­ший, что поле боя в его вла­сти и он не побеж­ден.
  • 12рас­пря Пол­ис­пер­хон­та с Кас­сан­дром… — Анти­патр, уми­рая (319 г.), назна­чил пра­ви­те­лем Македо­нии не сво­его сына Кас­сандра, а сво­его помощ­ни­ка Пол­ис­пер­хон­та. Пол­ис­пер­хонт вско­ре заклю­чил союз с Эвме­ном, и тот как бы во гла­ве аван­гар­да Пол­ис­пер­хон­та дви­нул­ся в глубь вла­де­ний Анти­го­на — в Кили­кию, Сирию и Месо­пота­мию, на соеди­не­ние с вос­став­шим про­тив Анти­го­на Пев­кест­ом.
  • 13Царь Филипп (III) — трон­ное имя Арридея.
  • 14Арги­рас­пиды («серебро­щит­ные») — пешая часть македон­ской гвар­дии, сфор­ми­ро­ван­ная Алек­сан­дром из ста­рых гре­че­ских наем­ни­ков Филип­па (ср.: ниже, гл. 16); лег­кой пехотой при них были «гипас­пи­сты», а кон­ни­цей — гете­ры. После смер­ти Алек­сандра под их охра­ну была отда­на цар­ская каз­на, нахо­див­ша­я­ся в это вре­мя в Квин­дах в Кили­кии (место­по­ло­же­ние неяс­но).
  • ПРИМЕЧАНИЯ РЕДАКЦИИ САЙТА

  • [1]В изд. 1963: «пись­ма», в изд. 1994: «пись­мо». В ори­ги­на­ле: γράμ­μα­τα, может озна­чать как «пись­ма», так и «пись­мо». Исправ­ле­но по изд. 1963.
  • [2]В изд. 1963: «попла­тит­ся», в изд. 1994: «попла­тил­ся». В ори­ги­на­ле: οἰμώ­ξεται, «попла­тит­ся». Исправ­ле­но по изд. 1963.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1364004413 1364004421 1364004423 1439003100 1439003200 1439003300