Римская история

Книга XV

Гражданские войны

(Книга III)

Текст приводится по изданию: Аппиан Александрийский. Римская история. М., «Ладомир», 2002.
Сверено редакцией сайта с изданиями: Аппиан. Римские войны. СПб., «Алетейя», 1994 (редактор перевода Л. Ю. Лукомский); Аппиан Александрийский. Римская история. М., «Наука», 1998.
Перевод: О. О. Крюгер (гл. 1—78), Е. Г. Кагаров (гл. 79—98) // Аппиан. Гражданские войны. Известия ГАИМК, 1935, вып. 129.
Перевод заново сверен Е. С. Голубцовой и Л. Л. Кофановым по последним изданиям текста: Appiani Historia romana / Ed. P. Viereck, A. G. Roos. Lipsiae: In aedibus B. G. Teubneri, 1962. Vol. I—II.
Комментарии к кн. XI—XVII составлены А. С. Балахванцевым.
Параграфы расставлены редакцией сайта по изданию: Appiani Historia Romana. Ed. L. Mendelssohn. Lipsiae. Teubner. 1905.

1. 1 Итак, Гай Цезарь, кото­рый, достиг­ши вер­хов­ной вла­сти, боль­шую поль­зу при­нес рим­ля­нам, был убит вра­га­ми и погре­бен наро­дом. Каким обра­зом самых вид­ных из чис­ла убийц его постиг­ла кара — а нака­за­ны они были все, — пока­жут эта и сле­дую­щие кни­ги, охва­ты­ваю­щие так­же все дру­гие граж­дан­ские вой­ны, веден­ные рим­ля­на­ми.

2. 2 Сенат обви­нял Анто­ния за его над­гроб­ную речь, про­из­не­сен­ную им в честь Цеза­ря. Боль­ше все­го этой речью был воз­буж­ден народ, при­чем до такой сте­пе­ни, что забыл о недав­но поста­нов­лен­ной амни­стии и хотел под­жечь дома убийц. Анто­ний таким меро­при­я­ти­ем заста­вил народ сме­нить гнев на милость. 3 Был некий Ама­ций с фаль­ши­вым про­зви­щем Марий. Он при­киды­вал­ся вну­ком Мария и из-за это­го поль­зо­вал­ся рас­по­ло­же­ни­ем наро­да. Состоя бла­го­да­ря это­му мни­мо­му про­ис­хож­де­нию в род­стве с Цеза­рем1, Ама­ций выра­жал слиш­ком непо­мер­ную скорбь по пово­ду его смер­ти; он соорудил алтарь на месте сожже­ния Цеза­ря, дер­жал при себе отряд смель­ча­ков и все­гда наво­дил страх на убийц. 4 Из послед­них одни бежа­ли из горо­да, а кто из них полу­чил еще от само­го Цеза­ря в управ­ле­ние про­вин­цию, напра­вил­ся туда. Децим Брут — в гра­ни­ча­щую с Ита­ли­ей Гал­лию, Тре­бо­ний — в ионий­скую часть Азии, Тил­лий Кимвр — в Вифи­нию, 5 Кас­сий и Марк Брут, в судь­бе кото­рых сенат был наи­бо­лее заин­те­ре­со­ван, были Цеза­рем выде­ле­ны для управ­ле­ния про­вин­ци­я­ми в пред­сто­я­щем году: Кас­сий — в Сирию, Брут — в Македо­нию. Состоя город­ски­ми пре­то­ра­ми, они поне­во­ле долж­ны были остать­ся в Риме. Путем соот­вет­ст­ву­ю­щих поста­нов­ле­ний они про­яв­ля­ли заботы о коло­ни­стах. Поми­мо все­го дру­го­го, они раз­ре­ша­ли им про­да­вать свои наде­лы, хотя закон запре­щал такую про­да­жу до исте­че­ния два­дца­ти лет.

3. 6 Рас­ска­зы­ва­ют, что Ама­ций заду­мал устро­ить заса­ду про­тив них при пер­вой же встре­че с ними. Опи­ра­ясь на эти слу­хи, Анто­ний как кон­сул аре­сто­вал и без судеб­но­го раз­би­ра­тель­ства вполне бес­страш­но убил Ама­ция. Сенат, смот­ря на такое дело как на круп­ное нару­ше­ние зако­на, одна­ко с удо­воль­ст­ви­ем извле­кал из него то, что ему было полез­но: сена­то­ры дума­ли, что без это­го сме­ло­го шага не удаст­ся добить­ся устой­чи­во­го поло­же­ния в деле Бру­та и Кас­сия. 7 При­вер­жен­цы Ама­ция и кро­ме них кое-кто из наро­да тос­ко­ва­ли по нем и него­до­ва­ли на слу­чив­ше­е­ся тем более, что Анто­ний совер­шил этот посту­пок, опи­ра­ясь на сим­па­тии к нему наро­да. Они не жела­ли, чтобы доль­ше[1] отно­си­лись к ним с пре­зре­ни­ем. Заняв Форум, они с кри­ка­ми поно­си­ли Анто­ния и тре­бо­ва­ли от маги­ст­ра­тов, чтобы они вме­сто Ама­ция посвя­ти­ли алтарь и пер­вые при­нес­ли на нем жерт­ву Цеза­рю. 8 Тес­ни­мые сол­да­та­ми, кото­рых послал Анто­ний на Форум, они еще боль­ше воз­му­ща­лись, кри­ча­ли и пока­зы­ва­ли те места, где неко­гда сто­я­ли ста­туи Цеза­ря, впо­след­ст­вии убран­ные. 9 Когда им кто-то обе­щал пока­зать мастер­скую, где эти ста­туи под­вер­га­лись пере­дел­ке, они сра­зу же после­до­ва­ли за ним и, увидев мастер­скую, подо­жгли ее, пока Анто­ний не подо­слал еще сол­дат. Одни, отби­ва­ясь, были уби­ты, дру­гие были схва­че­ны и пове­ше­ны, если это были рабы, и если сво­бод­ные — были сбро­ше­ны со ска­лы.

4. 10 Сумя­ти­ца улег­лась. Одна­ко Анто­ний навлек на себя невы­ра­зи­мую нена­висть наро­да вме­сто преж­ней неска­зан­ной к нему сим­па­тии; сенат был это­му рад, так как ина­че он не мог бы изба­вить­ся от опа­се­ний, кото­рые ему вну­ша­ло дело Бру­та. 11 Когда Анто­ний внес пред­ло­же­ние вызвать из Испа­нии Секс­та Пом­пея, сына опла­ки­вае­мо­го и тогда еще Пом­пея Вели­ко­го, где с ним все еще вое­ва­ли пол­ко­вод­цы Цеза­ря, выдать ему в воз­ме­ще­ние кон­фис­ко­ван­но­го иму­ще­ства отца из государ­ст­вен­ных средств 50 мил­ли­о­нов атти­че­ских драхм, сде­лать его коман­дую­щим фло­том, како­вым был и его отец, и пре­до­ста­вить ему пра­во поль­зо­вать­ся кораб­ля­ми, где бы они ни нахо­ди­лись, смот­ря по тре­бо­ва­нию момен­та, сенат, удив­лен­ный всем этим, охот­но при­нял это пред­ло­же­ние и вос­хва­лял Анто­ния в тече­ние все­го дня. Дело в том, что, по мне­нию сена­то­ров, никто не был более демо­кра­тич­ным, неже­ли Пом­пей Вели­кий, и поэто­му они нико­го не опла­ки­ва­ли боль­ше, чем его. 12 Кас­сий и Брут, оба из пар­тии Пом­пея Вели­ко­го, наи­бо­лее вид­ные тогда дея­те­ли, пола­га­ли, что они в этом слу­чае достиг­нут пол­ной без­опас­но­сти для себя и осу­щест­вле­ния того, к чему они стре­ми­лись. Кро­ме того, они пола­га­ли уста­но­вить демо­кра­тию, если вос­тор­же­ст­ву­ет их пар­тия. 13 И Цице­рон хва­лил за это посто­ян­но Анто­ния. Сенат понял, что народ про­тив Анто­ния из-за сена­та и раз­ре­шил ему иметь лич­ную охра­ну, вер­буя ее из нахо­див­ших­ся в горо­де вете­ра­нов.

5. 14 Под­стро­ил ли Анто­ний все это нароч­но, чтобы добить­ся такой охра­ны, или он вос­поль­зо­вал­ся удач­ным сте­че­ни­ем обсто­я­тельств, во вся­ком слу­чае, наби­рая охра­ну, он все вре­мя уве­ли­чи­вал ее, пока не довел до шести тысяч. Наби­рал же он не из быв­ших леги­о­не­ров, кото­рых, по его мне­нию, в слу­чае надоб­но­сти[2] мож­но было полу­чить и дру­гим путем, но исклю­чи­тель­но из цен­ту­ри­о­нов, имев­ших при­выч­ку к коман­до­ва­нию и обла­дав­ших воен­ным опы­том, да к тому же зна­ко­мых ему по похо­ду под началь­ст­вом Цеза­ря. Поста­вив над ними[3] началь­ни­ков отрядов из их же среды для под­дер­жа­ния подо­баю­щей дис­ци­пли­ны, он окру­жил их поче­том и делал их участ­ни­ка­ми сво­их офи­ци­аль­ных реше­ний. 15 У сена­та коли­че­ство и под­бор вете­ра­нов вызва­ли[4] подо­зре­ние, и он пред­ло­жил Анто­нию умень­шить до необ­хо­ди­мо­го мини­му­ма охра­ну, вызы­вав­шую недо­воль­ство. Анто­ний обе­щал это сде­лать, когда уля­жет­ся мятеж­ное настро­е­ние наро­да. 16 Име­лось реше­ние, что все совер­шен­ное Цеза­рем сохра­ня­ет силу, а все, что Цеза­рем было поста­нов­ле­но, под­ле­жит выпол­не­нию; прото­ко­лы этих поста­нов­ле­ний были у Анто­ния, ему во всем пови­но­вал­ся и сек­ре­тарь Цеза­ря, Фаб­е­рий, так как Цезарь, отправ­ля­ясь в поход, обыч­но про­ше­ния по этим[5] вопро­сам пере­да­вал Анто­нию. Поэто­му Анто­ний мно­гое при­ба­вил к этим доку­мен­там от себя в уго­ду ряду лиц, делал подар­ки горо­дам, дина­стам и толь­ко что упо­мя­ну­той охране. На все это рас­про­стра­нял Анто­ний остав­лен­ные Цеза­рем инструк­ции, полу­ча­те­ли же были за это ему бла­го­дар­ны. 17 Таким же спо­со­бом Анто­ний мно­гих ввел в сенат, да и в дру­гих отно­ше­ни­ях он стре­мил­ся угож­дать сена­ту, лишь бы охра­на его боль­ше не вызы­ва­ла недо­воль­ства.

6. 18 Так посту­пал Анто­ний. Когда ни со сто­ро­ны наро­да, ни со сто­ро­ны вер­нув­ших­ся из похо­да не после­до­ва­ло и при­зна­ка при­ми­ре­ния, Брут и Кас­сий не име­ли уве­рен­но­сти, что коз­ни, кото­рые стро­ил Ама­ций, не мог­ли гото­вить­ся и дру­ги­ми лица­ми; к тому же они не без опа­се­ния отно­си­лись к непо­сто­ян­ству Анто­ния, кото­рый теперь имел в сво­ем рас­по­ря­же­нии уже и вой­ско. И демо­кра­тия, как они виде­ли, не укреп­ля­лась на деле, в чем они тоже усмат­ри­ва­ли дело рук Анто­ния. Они боль­ше всех дове­ря­ли Деци­му, имев­ше­му под рука­ми три леги­о­на. Тай­ком они посла­ли к Тре­бо­нию в Азию и к Тил­лию в Вифи­нию пору­че­ние собрать неза­мет­но день­ги и поза­бо­тить­ся о вой­ске. Сами они поспе­ши­ли взять­ся за управ­ле­ние про­вин­ци­я­ми, кото­рые им дал Цезарь. 19 Вре­мя года им это­го не поз­во­ли­ло сде­лать, и они пола­га­ли неудоб­ным для себя не закон­чить срок пре­ту­ры и тем навлечь на себя обви­не­ние в стрем­ле­нии к вла­сти над про­вин­ци­я­ми. Все же они под дав­ле­ни­ем обсто­я­тельств пред­по­чли остав­ше­е­ся до пере­езда в про­вин­ции вре­мя про­ве­сти в каче­стве част­ных лиц, неже­ли выпол­нять функ­ции пре­то­ра в горо­де. Ведь им при­хо­ди­лось посто­ян­но быть в стра­хе, да и бла­го­дар­но­сти за то, что они сде­ла­ли в инте­ре­сах государ­ства, они не полу­ча­ли. 20 Видя это их поло­же­ние, сенат, знав­ший их наме­ре­ния, пору­чил им2 снаб­же­ние горо­да хле­бом из любой стра­ны, откуда пред­став­ля­лось воз­мож­ным, пока не насту­пит для них вре­мя занять­ся управ­ле­ни­ем про­вин­ций. 21 Это сенат делал, чтобы Брут и Кас­сий не ока­за­лись в изгна­нии. Тако­вы были и заботы сена­та о них, и ува­же­ние к ним, да к тому же ради них ока­зы­ва­лась помощь и дру­гим убий­цам.

7. 22 Когда при­вер­жен­цы Бру­та поки­ну­ли город, Анто­ний, обла­дав­ший уже еди­но­лич­ной вла­стью, высмат­ри­вал для себя и про­вин­цию и вой­ско. Боль­ше все­го стре­мил­ся он в Сирию; он не мог, одна­ко, не знать, какое подо­зре­ние он на себя навле­ка­ет, — подо­зре­ние, кото­рое уве­ли­чит­ся, лишь толь­ко он для себя что-нибудь потре­бу­ет. Сенат тай­но тол­кал на кон­ку­рен­цию с ним дру­го­го кон­су­ла, Дола­бел­лу, кото­рый все­гда был про­тив­ни­ком Анто­ния. 23 Зная его моло­дость и често­лю­бие, Анто­ний уго­во­рил Дола­бел­лу выпро­сить Сирию себе вме­сто Кас­сия, а так­же и собран­ное про­тив пар­фян вой­ско, но про­сить это не у сена­та, чего и нель­зя было делать, а у наро­да, по зако­ну3. 24 Обра­до­ван­ный этим Дола­бел­ла немед­лен­но внес зако­но­про­ект, а когда сенат обви­нил его в нару­ше­нии поста­нов­ле­ния Цеза­ря, он отве­тил, что Цезарь нико­му не пору­чал вой­ны про­тив пар­фян, что Кас­сий, удо­сто­ен­ный про­вин­ции Сирии, сам еще рань­ше кое в чем изме­нял поста­нов­ле­ния Цеза­ря, когда раз­ре­шил про­да­вать наде­лы еще до исте­че­ния два­дца­ти лет, уста­нов­лен­ных зако­ном. Сам он счи­та­ет себя оби­жен­ным, что не удо­сто­и­ли Сирии его, Дола­бел­лу, а пред­по­чли ему Кас­сия. 25 Тогда они под­го­во­ри­ли одно­го из три­бу­нов, по име­ни Аспре­на, чтобы он во вре­мя выбо­ров солгал о пред­зна­ме­но­ва­ни­ях: они рас­счи­ты­ва­ли и на помощь со сто­ро­ны Анто­ния, кото­рый был кон­су­лом и авгу­ром. Да к тому же он счи­тал­ся вра­гом Дола­бел­лы. Когда во вре­мя выбо­ров Аспре­на сооб­щил, что пред­зна­ме­но­ва­ния небла­го­при­ят­ны, хотя обы­чай тре­бо­вал, чтобы не он, а дру­гие лица наблюда­ли за этим, Анто­ний рас­сер­дил­ся на Аспре­ну за его ложь и велел три­бам про­дол­жить голо­со­ва­ние за Дола­бел­лу.

8. 26 Таким обра­зом Дола­бел­ла сде­лал­ся пра­ви­те­лем Сирии, пол­ко­вод­цем в войне про­тив пар­фян и началь­ни­ком войск, набран­ных для этой вой­ны еще Цеза­рем и отпра­вив­ших­ся рань­ше него в Македо­нию. Тогда впер­вые поня­ли, что Анто­ний заод­но с Дола­бел­лой. 27 Когда все это про­изо­шло в народ­ном собра­нии, Анто­ний про­сил у сена­та Македо­нию, хоро­шо пони­мая, что ему не посме­ют отка­зать в Македо­нии, раз Сирия отда­на Дола­бел­ле, тем более что Македо­ния ока­зы­ва­лась лишен­ной вой­ска. 28 Сенат дал Анто­нию Македо­нию неохот­но, удив­ля­ясь при этом, поче­му Анто­ний нахо­див­ше­е­ся там вой­ско усту­пил Дола­бел­ле. Все же сена­то­ры были ско­рее доволь­ны, что вой­ско было у Дола­бел­лы, а не у Анто­ния. 29 Поль­зу­ясь этим слу­ча­ем, они со сво­ей сто­ро­ны попро­си­ли у Анто­ния дру­гие про­вин­ции для Кас­сия и его при­вер­жен­цев. Им даны были Кире­на и Крит. Дру­гие пола­га­ют, что обе эти про­вин­ции доста­лись Кас­сию, Вифи­ния же — Бру­ту.

9. 30 Тако­вы были собы­тия в Риме. Окта­вий, внук сест­ры Цеза­ря, был один год началь­ни­ком кон­ни­цы у Цеза­ря. После это­го Цезарь отдал эту долж­ность сво­им дру­зьям и назна­чил для нее годич­ный срок. Окта­вий был еще юно­шей, когда Цезарь послал его в Апол­ло­нию, что на Ионий­ском море, для вос­пи­та­ния и обу­че­ния в воен­ном деле, с тем чтобы Окта­вий сопро­вож­дал его на войне. 31 В обу­че­нии его при­ни­ма­ли уча­стие при­быв­шие из Македо­нии тур­мы всад­ни­ков; коман­ди­ры вой­ска посе­ща­ли его часто как род­ст­вен­ни­ка Цеза­ря. Бла­го­да­ря это­му его зна­ло и люби­ло вой­ско, и он при­ни­мал всех мило­сти­во. 32 Окта­вий про­был шесть меся­цев в Апол­ло­нии, когда ему как-то вече­ром было сооб­ще­но, что Цезарь убит в сена­те самы­ми близ­ки­ми и поль­зо­вав­ши­ми­ся в его гла­зах авто­ри­те­том людь­ми. Так как ему допол­ни­тель­но ниче­го не было извест­но, его объ­ял страх, и он нахо­дил­ся в неведе­нии, явля­ет­ся ли это делом все­го сена­та или част­ным пре­ступ­ле­ни­ем тех, кто совер­шил убий­ство, постиг­ла ли участ­ни­ков народ­ная кара или они нахо­ди­лись все там же и поль­зо­ва­лись одоб­ре­ни­ем наро­да.

10. 33 Рим­ские дру­зья Окта­вия пред­ла­га­ли ему ради без­опас­но­сти скрыть­ся в вой­ске, нахо­дя­щем­ся в Македо­нии, и, когда он узна­ет, что убий­ство Цеза­ря не есть дело все­го сена­та, сме­ло ото­мстить за Цеза­ря его вра­гам. Вызы­ва­лись и неко­то­рые вое­на­чаль­ни­ки охра­нять его, если он к ним при­будет. 34 Мать Окта­вия и Филипп, ее супруг, напи­са­ли ему из Рима, чтобы он не зазна­вал­ся и не рис­ко­вал, памя­туя, что Цезарь, победив­ший всех вра­гов, боль­ше все­го постра­дал от рук луч­ших дру­зей. Они сове­то­ва­ли Окта­вию избрать жизнь част­но­го чело­ве­ка как менее опас­ную при дан­ных обсто­я­тель­ствах, поспе­шить к ним в Рим со всей осто­рож­но­стью. 35 Окта­вий послу­шал­ся их сове­та, так как он не знал еще собы­тий, после­до­вав­ших за смер­тью Цеза­ря. Он про­стил­ся с вое­на­чаль­ни­ка­ми и пере­пра­вил­ся через Ионий­ское море не в Брун­ди­зий, так как еще не знал о настро­е­нии нахо­див­ше­го­ся там вой­ска и осте­ре­гал­ся все­го, но в дру­гой город, нахо­дя­щий­ся непо­да­ле­ку от Брун­ди­зия и лежа­щий в сто­роне от обыч­ной доро­ги. Этот город назы­вал­ся Лупии[6]. Там он оста­но­вил­ся.

11. 36 Когда Окта­вий узнал подроб­но­сти об убий­стве, об обще­на­род­ном тра­у­ре и полу­чил копии заве­ща­ния Цеза­ря и поста­нов­ле­ний сена­та, его мать и отчим еще более ста­ли про­сить его осте­ре­гать­ся вра­гов Цеза­ря, так как он был и при­ем­ным сыном и наслед­ни­ком его. Они сове­то­ва­ли ему отка­зать­ся и от наслед­ства и от усы­нов­ле­ния. 37 А он счи­тал и это и отказ от мести за Цеза­ря для себя постыд­ным и отпра­вил­ся в Брун­ди­зий. Впе­ре­ди себя он послал раз­вед­чи­ков, чтобы уста­но­вить, не устро­ил ли кто-нибудь из убийц заса­ду. 38 Когда же тамош­нее вой­ско вышло ему навстре­чу и при­вет­ст­во­ва­ло его как сына Цеза­ря, он вос­пря­нул духом и совер­шил жерт­во­при­но­ше­ние. Он при­нял сра­зу же имя Цеза­ря. У рим­лян в обы­чае, что при­ем­ные сыно­вья при­ни­ма­ют име­на тех, кто их усы­но­вил, в допол­не­ние к сво­е­му. Окта­вий не при­со­еди­нил имя Цеза­ря к сво­е­му, но изме­нил как свое имя, так и имя отца: вме­сто Окта­вия, сына Окта­вия, он стал Цеза­рем, сыном Цеза­ря, и так про­дол­жал назы­вать­ся всю жизнь. 39 Сра­зу же на него ста­ли смот­реть как на сына Цеза­ря, и к нему сте­ка­лась ото­всюду мас­са наро­да, одни из кру­га дру­зей Цеза­ря, дру­гие из чис­ла воль­ноот­пу­щен­ни­ков и рабов его, третьи, нако­нец, из чис­ла сол­дат. Одни пере­во­зи­ли свое воен­ное сна­ря­же­ние и день­ги в Македо­нию, дру­гие сво­зи­ли день­ги и пода­ти, посту­пав­шие из дру­гих про­вин­ций, в Брун­ди­зий.

12. 40 Упо­вая на мно­же­ство при­бы­ваю­ще­го к нему наро­да, на сла­ву само­го Цеза­ря и рас­по­ло­же­ние всех к послед­не­му, Окта­вий напра­вил­ся в Рим. Вме­сте с ним шла и зна­чи­тель­ная тол­па, с каж­дым днем как гор­ный поток все вырас­тав­шая. Откры­то­го поку­ше­ния он не боял­ся из-за мно­же­ства окру­жав­ше­го его наро­да, но какой-нибудь ловуш­ки из среды это­го наро­да он опа­сал­ся, так как почти всех он знал лишь с недав­не­го вре­ме­ни. 41 Отно­ше­ния осталь­ных горо­дов отнюдь не всюду были к нему оди­на­ко­вые. Быв­шие сол­да­ты Цеза­ря и рас­се­лен­ные по наде­лам сбе­га­лись из коло­ний, чтобы при­вет­ст­во­вать юно­шу; они опла­ки­ва­ли Цеза­ря, поно­си­ли Анто­ния за то, что тот не ото­мстил за такое гнус­ное дело. А про себя они гово­ри­ли, что будут сра­жать­ся, если их кто-нибудь поведет. Цезарь хва­лил их, но, откла­ды­вая пока при­вле­кать их к делу, отсы­лал обрат­но. 42 Когда он нахо­дил­ся близ Тарк­ви­ний[38] — в четы­рех­стах ста­ди­ях от Рима, — он узнал, что Кас­сия и Бру­та кон­су­лы лиши­ли про­вин­ций Сирии и Македо­нии и что они в уте­ше­ние полу­чи­ли дру­гие, менее зна­чи­тель­ные, а имен­но — Кире­ну и Крит; ему сооб­щи­ли и о воз­вра­ще­нии неко­то­рых изгнан­ни­ков, о том, что был вызван Пом­пей и что на осно­ва­нии прото­ко­лов Цеза­ря в сенат были вне­се­ны иски про­тив неко­то­рых лиц и что слу­чи­лось еще мно­гое дру­гое.

13. 43 Когда Цезарь при­был в Город4, мать, Филипп и дру­гие его род­ст­вен­ни­ки опа­са­лись охлаж­де­ния сена­та к нему и послед­ст­вий того поста­нов­ле­ния, кото­рое запре­ща­ло при­вле­кать за убий­ство в свя­зи со смер­тью Цеза­ря стар­ше­го. Опа­са­лись они и пре­не­бре­же­ния к нему Анто­ния, столь силь­но­го в то вре­мя; он не при­шел к сыну Цеза­ря при его при­бы­тии и не отпра­вил послов ему навстре­чу. 44 Цезарь и здесь смяг­чал про­из­веден­ное всем этим впе­чат­ле­ние, ука­зы­вая, что он сам вый­дет к Анто­нию навстре­чу как более моло­дой к стар­ше­му и как част­ное лицо к кон­су­лу и что он к сена­ту будет отно­сить­ся с долж­ным ува­же­ни­ем. Поста­нов­ле­ние же, по его сло­вам, состо­я­лось пото­му, что никто не под­нял обви­не­ния про­тив убийц. Если же кто-нибудь сме­ло поды­мет обви­не­ние, тогда и народ это под­дер­жит как дело закон­ное, а сенат и боги — как спра­вед­ли­вое, под­дер­жит его рав­ным обра­зом и Анто­ний. 45 Если же он, Окта­вий, не выста­вит свои пра­ва на наслед­ство и усы­нов­ле­ние, то он погре­шит про­тив Цеза­ря и лишит народ рас­пре­де­ле­ния денег. 46 Закон­чил Окта­вий свою речь сло­ва­ми, что он счи­та­ет для себя пре­крас­ным не толь­ко под­вер­гать­ся опас­но­стям, но и уме­реть, если он, полу­чив­ший такое пред­по­чте­ние[7] со сто­ро­ны Цеза­ря, может ока­зать­ся достой­ным его, под­вер­гав­ше­го­ся так охот­но опас­но­стям. 47 И он обра­щал­ся к мате­ри со сло­ва­ми Ахил­ла как бы к Фети­де — эти сло­ва тогда осо­бен­но часто ему вспо­ми­на­лись: «О, пусть умру я теперь же, когда не дано мне за дру­га пав­ше­го мстить!» (Или­а­да. XVIII. 98). Он заявил при этом, что Ахил­лу это изре­че­ние и его посту­пок боль­ше все­го заслу­жи­ли веч­ную сла­ву. А ведь он сам в лице Цеза­ря опла­ки­вал не при­я­те­ля, не дру­га, а отца, не това­ри­ща по ору­жию, а импе­ра­то­ра, кото­рый при­том пал не по зако­ну вой­ны, но был кощун­ст­вен­но убит в сена­те.

14. 48 После таких слов мать Окта­вия сме­ни­ла страх на радость и при­вет­ст­во­ва­ла сво­его сына как един­ст­вен­но­го достой­но­го Цеза­ря чело­ве­ка. Она удер­жи­ва­ла его от даль­ней­ших слов и побуж­да­ла его торо­пить­ся с выпол­не­ни­ем того, что он в доб­рый час решил. Но она сове­то­ва­ла ему пока еще дей­ст­во­вать хит­ро­стью и ско­рее сно­сить обиды, чем про­яв­лять откры­тую сме­лость. 49 Цезарь согла­сил­ся и обе­щал так посту­пать, но как толь­ко насту­пил вечер, он послал за дру­зья­ми, созы­вая их наут­ро на Форум. Когда он там встре­тил Гая Анто­ния, бра­та Анто­ния, выпол­няв­ше­го долж­ность город­ско­го пре­то­ра, он объ­яс­нил ему, что хочет при­нять усы­нов­ле­ние Цеза­ря. У рим­лян был такой обы­чай, что усы­нов­ле­ние детей совер­ша­лось при пре­то­рах в каче­стве свиде­те­лей. 50 Когда нота­ри­усы запи­са­ли его заяв­ле­ние, он сра­зу же с пло­ща­ди напра­вил­ся к Анто­нию. Анто­ний нахо­дил­ся в садах, полу­чен­ных в пода­рок от Цеза­ря, а рань­ше при­над­ле­жав­ших Пом­пею. Цеза­рю при­шлось дол­го ждать у вхо­да, и он усмат­ри­вал и в этом[8] при­знак натя­ну­тых отно­ше­ний к нему Анто­ния. Когда его попро­си­ли вой­ти, они обме­ня­лись при­вет­ст­ви­я­ми и, как это было при­ня­то, рас­спра­ши­ва­ли друг дру­га о здо­ро­вье. 51 Когда наста­ло вре­мя гово­рить о том, что было необ­хо­ди­мо, Цезарь ска­зал:

15. «Отец мой Анто­ний. Чтобы ты был мне отцом, это­го тре­бу­ют бла­го­де­я­ния Цеза­ря к тебе и твоя к нему бла­го­дар­ность. Одни из тво­их поступ­ков по отно­ше­нию к нему я хва­лю и бла­го­да­рен тебе за них, дру­гие при­хо­дит­ся осуж­дать — пусть это будет выска­за­но со всею откро­вен­но­стью, к кото­рой меня вынуж­да­ет мое горе. 52 Когда про­ис­хо­ди­ло убий­ство, ты не при­сут­ст­во­вал, так как убий­цы тебя удер­жи­ва­ли у вхо­да, ина­че или ты спас бы его, или под­верг­ся оди­на­ко­вой с ним опас­но­сти. Если бы вто­ро­му было суж­де­но слу­чить­ся, то хоро­шо, что ты не при­сут­ст­во­вал. 53 Когда неко­то­рые лица вно­си­ли зако­но­про­ект о награж­де­ни­ях убийц как уда­лив­ших тира­на, ты твер­до воз­ра­жал. И за это я тебе глу­бо­ко бла­го­да­рен. Прав­да, ты узнал, что эти люди и тебя реши­ли убить — не пото­му, что ты, как мы счи­та­ем, будешь мстить за смерть Цеза­ря, а пото­му, что, как они дума­ют, ты явля­ешь­ся наслед­ни­ком его тира­нии. 54 Но они не были бы тира­но­убий­ца­ми, если бы не совер­ши­ли убий­ства. Поэто­му они сбе­жа­лись на Капи­то­лий, как про­си­те­ли, греш­ни­ки или как вра­ги спа­са­ют­ся на акро­поль. И откуда взя­лась у них амни­стия и реше­ние о нена­ка­зу­е­мо­сти за убий­ство, если они не под­ку­пи­ли кого-нибудь из соста­ва сена­та или наро­да? Но ты дол­жен был счи­тать­ся с мне­ни­ем боль­шин­ства, ведь ты был кон­сул. 55 Но если бы ты даже был дру­го­го мне­ния, ты мог бы, опи­ра­ясь на слу­жеб­ный авто­ри­тет, ото­мстить за такой грех, пере­убедить оши­бав­ших­ся. А ты послал залож­ни­ков в их без­опас­но­сти из тво­их домо­чад­цев на Капи­то­лий, к ним, к убий­цам! Но, допу­стим, что под­куп­лен­ные убий­ца­ми застав­ля­ли тебя так посту­пить. 56 Когда же по огла­ше­нии заве­ща­ния и после тво­ей спра­вед­ли­вой над­гроб­ной речи народ, ярко вспом­нив Цеза­ря, соби­рал­ся идти на них с огнем, но, из поща­ды к соседям, решил на сле­дую­щий день взять­ся за ору­жие, поче­му ты тогда не был с наро­дом? Поче­му ты не воз­гла­вил воору­жив­ших­ся огнем и мечом? Поче­му ты тогда не при­влек убийц, по край­ней мере, к суду, если суд вооб­ще еще необ­хо­дим был для захва­чен­ных на месте пре­ступ­ле­ния? И это ты, друг Цеза­ря, ты, кон­сул, ты, Анто­ний!

16. 57 Марий был убит по тво­е­му при­ка­за­нию, в силу зани­мае­мой тобой выс­шей маги­ст­ра­ту­ры, а этим убий­цам ты дал воз­мож­ность убе­жать, неко­то­рые же из них раз­бе­жа­лись по про­вин­ци­ям, кото­ры­ми они управ­ля­ют про­ти­во­за­кон­но, так как они уби­ли того, кто вру­чил им эти про­вин­ции. 58 Несмот­ря на вос­ста­нов­ле­ние поряд­ка, кон­су­лы, то есть вы с Дола­бел­лой, ото­бра­ли Сирию и Македо­нию себе и посту­пи­ли пра­виль­но. И за это я был бы тебе бла­го­да­рен, если бы вы одно­вре­мен­но не поста­но­ви­ли отдать им Кире­ну и Крит. Вы допу­сти­ли, чтобы бег­ле­цы воору­жи­лись навсе­гда про­тив меня в сво­их про­вин­ци­ях. Вы допу­сти­ли, что Децим вла­де­ет сосед­ней Гал­ли­ей, Децим, кото­рый наравне с дру­ги­ми соб­ст­вен­ной рукой убил мое­го отца. 59 Мож­но было бы ска­зать, что и это дела­лось на осно­ва­нии поста­нов­ле­ния сена­та. Но ты ведь голо­со­вал, ты ведь пред­седа­тель­ст­во­вал в сена­те! Ты боль­ше, чем кто бы ни было, дол­жен был ради само­го себя воз­ра­жать: доби­вать­ся амни­стии — это дело тех, кто хотел им даро­вать жизнь. При­суж­де­ние же им про­вин­ций и долж­но­стей — это дело тех, кто оскорб­ля­ет память Цеза­ря и кто лиша­ет твое реше­ние вся­кой силы. 60 Горе при­ве­ло меня в такое воз­буж­де­ние, кото­рое, пожа­луй, не к лицу моей моло­до­сти и несов­ме­сти­мо с моим к тебе ува­же­ни­ем. Но все это ска­за­но тебе как наи­бо­лее явно­му дру­гу Цеза­ря, удо­сто­ен­но­му им наи­боль­шей поче­сти и вла­сти, тебе, кото­рый, может быть, сам стал бы при­ем­ным сыном его, если бы он знал, что ты пред­по­чи­та­ешь сде­лать­ся потом­ком Энея, а не Герак­ла. В этом вопро­се он коле­бал­ся, уде­ляя мно­го вни­ма­ния вопро­су о сво­ем пре­ем­ни­ке.

17. 61 Что каса­ет­ся буду­ще­го, то я закли­наю тебя, Анто­ний, и бога­ми друж­бы, и самим Цеза­рем: изме­ни то, что слу­чи­лось, — ты ведь можешь это сде­лать, если захо­чешь, — или же обе­щай мне помощь и содей­ст­вие, когда я буду мстить убий­цам вме­сте с наро­дом и эти­ми остав­ши­ми­ся мне вер­ны­ми дру­зья­ми мое­го отца. Если же тебя удер­жи­ва­ет ува­же­ние к этим лицам или к сена­ту, не чини мне затруд­не­ний. 62 Ты зна­ешь, как дела обсто­ят у меня дома; ты зна­ешь, какие тре­бу­ют­ся рас­хо­ды на разда­чи наро­ду, пору­чен­ные мне отцом, и как я стрем­люсь выпол­нить его пору­че­ние. Я не хотел бы про­мед­ле­ни­ем вызвать пред­став­ле­ние о небла­го­дар­но­сти и не желал бы, чтобы задер­жи­ва­лись из-за меня те, кто наме­че­ны к отправ­ке в коло­нии и ждут сво­его выезда в Горо­де. 63 Все иму­ще­ство Цеза­ря, кото­рое сра­зу после убий­ства было пере­не­се­но из дома, под­верг­ше­го­ся опас­но­сти, к тебе для хра­не­ния его у тебя в надеж­ном месте, все цен­но­сти и все убран­ства я про­шу тебя при­нять от меня и все, что ты сверх это­го поже­ла­ешь. Отдай мне толь­ко для разда­чи наро­ду чекан­ное золо­то, что он собрал для войн, кото­рые он имел в виду. Мне это­го золота будет доста­точ­но для разда­чи 300 тыся­чам чело­век. 64 Осталь­ное, необ­хо­ди­мое для рас­хо­да, я занял бы у тебя, если мож­но на тебя тут рас­счи­ты­вать, или через тебя из государ­ст­вен­ных средств, если ты на это согла­сишь­ся. Свои вла­де­ния я сра­зу же про­дам».

18. 65 Эта речь Цеза­ря пора­зи­ла Анто­ния. Ему каза­лось, что откро­вен­ность и сме­лость Цеза­ря пре­взо­шли вся­кие ожи­да­ния и не соот­вет­ст­ву­ют его моло­до­сти. Его рас­сер­ди­ла такая речь, в кото­рой не содер­жа­лось необ­хо­ди­мой в отно­ше­нии его при­стой­но­сти, осо­бен­но же его рас­сер­ди­ло тре­бо­ва­ние выда­чи денег. Анто­ний отве­тил Цеза­рю крайне суро­во такой речью: 66 «Если бы Цезарь оста­вил тебе, юно­ша, вме­сте со сво­им наслед­ст­вом и име­нем и управ­ле­ние, ты спра­вед­ли­во мог бы тре­бо­вать от меня отчет­но­го докла­да о государ­ст­вен­ных делах и я дол­жен был бы отве­тить. 67 Но посколь­ку рим­ляне нико­гда нико­му не пере­да­ва­ли управ­ле­ния государ­ст­вом по наслед­ству — это каса­ет­ся даже вла­сти цар­ской, при уни­что­же­нии кото­рой рим­ляне покля­лись не потер­петь доль­ше дру­гой цар­ской вла­сти (а убий­цы утвер­жда­ют, что они уби­ли тво­е­го отца, обви­няя его имен­но в том, что он ско­рее цар­ст­во­вал, чем управ­лял), — я не обя­зан давать тебе отчет о государ­стве и на том же осно­ва­нии осво­бож­даю тебя от того, чтобы ты меня бла­го­да­рил за управ­ле­ние им. Все дела­лось не ради тебя, а ради наро­да, за исклю­че­ни­ем одно­го дела, само­го важ­но­го по отно­ше­нию к Цеза­рю и тебе. 68 Если бы я ради соб­ст­вен­ной без­опас­но­сти и во избе­жа­ние недо­воль­ства допу­стил бы при­суж­де­ние убий­цам поче­стей как тира­но­убий­цам, то это было бы рав­но­силь­но при­зна­нию Цеза­ря тира­ном, кото­рый как тако­вой не мог бы пре­тен­до­вать ни на сла­ву, ни на поче­сти, ни на про­веде­ние в жизнь сво­их поста­нов­ле­ний. Тогда не мог­ло бы быть и речи о заве­ща­нии, усы­нов­ле­нии, иму­ще­стве, да и труп его не был бы удо­сто­ен погре­бе­ния, даже погре­бе­ния част­но­го. Ведь зако­ны велят остав­лять тру­пы тира­нов без погре­бе­ния, за пре­де­ла­ми оте­че­ства, пре­да­вать бес­че­стию память их и рас­про­да­вать их иму­ще­ство.

19. 69 Я это­го все­го опа­сал­ся и борол­ся за Цеза­ря, за веч­ную его сла­ву, за его похо­ро­ны от име­ни государ­ства, не без опас­но­сти для себя и не без того, чтобы воз­будить недо­воль­ство; я борол­ся с людь­ми, быст­ры­ми в сво­их поступ­ках и напол­нен­ны­ми мыс­ля­ми об убий­стве, с людь­ми, кото­рые, как ты зна­ешь, и про­тив меня соста­ви­ли заго­вор, борол­ся и с сена­том, кото­рый гне­вал­ся на тво­е­го отца из-за его вла­сти. 70 Но я охот­но пред­по­чел все эти опас­но­сти и стра­да­ния, лишь бы не допу­стить, чтобы Цезарь лишил­ся почет­но­го погре­бе­ния, он — луч­ший из дея­те­лей сво­его вре­ме­ни и счаст­ли­вей­ший во всех начи­на­ни­ях, заслу­жи­ваю­щий с моей сто­ро­ны боль­ше­го ува­же­ния, чем кто-либо. 71 Пре­зре­ние к этим опас­но­стям, угро­жав­шим мне, пове­ло к тому, что тебе доста­лось все то бле­стя­щее, что име­ешь от Цеза­ря: род, имя, поло­же­ние и состо­я­ние. Было бы спра­вед­ли­вее, чтобы ты, моло­дой чело­век, меня, зна­чи­тель­но стар­ше­го, чем ты, за это бла­го­да­рил, а не упре­кал за уступ­ки, сде­лан­ные мною, чтобы успо­ко­ить сенат или чтобы добить­ся того, что мне надо было, или по дру­гим при­чи­нам и сооб­ра­же­ни­ям. 72 Но доста­точ­но для тебя и того, что я об этом ска­зал. Ты наме­ка­ешь, буд­то я стрем­люсь к вла­сти вер­хов­ной, хотя я к это­му не стре­мил­ся, но я не думаю, что я это­го недо­сто­ин; ты яко­бы огор­чен тем, что заве­ща­ние Цеза­ря не каса­ет­ся меня, а сам при­зна­ешь, что для меня доста­точ­но и про­ис­хож­де­ния от рода Герак­ла.

20. 73 Что каса­ет­ся тво­их денеж­ных затруд­не­ний, я был бы скло­нен думать, что ты шутишь, когда выра­жа­ешь жела­ние занять на покры­тие их сред­ства у государ­ства, если бы не был уве­рен, что ты еще не зна­ешь, что отец твой оста­вил государ­ст­вен­ную каз­ну пустой. С тех пор как он при­шел к вла­сти, дохо­ды вно­си­лись ему, а не в каз­ну. Мы най­дем эти дохо­ды в иму­ще­стве Цеза­ря, когда поста­но­вим, что их сле­ду­ет отыс­кать, 74 и в этом не было бы ниче­го неспра­вед­ли­во­го по отно­ше­нию к Цеза­рю, кото­ро­го нет уже более в живых. Он не нахо­дил бы неспра­вед­ли­вым, если бы у него при жиз­ни потре­бо­ва­ли отче­та. Ты увидишь, что тебе не удаст­ся вла­деть этим иму­ще­ст­вом без того, чтобы мно­гие част­ные лица один за дру­гим его у тебя не оспа­ри­ва­ли. 75 Тех денег, кото­рые пере­нес­ли в мой дом, не так мно­го, как ты пола­га­ешь, да сей­час и нет у меня ниче­го — все, кто зани­ма­ет долж­ность и име­ет власть, все, кро­ме Дола­бел­лы и моих бра­тьев, поде­ли­ли все меж­ду собой немед­лен­но как иму­ще­ство тира­на. Бла­го­да­ря это­му мне уда­лось изме­нить их точ­ку зре­ния и скло­нить при­нять реше­ния в инте­ре­сах Цеза­ря. Ведь и ты, если ты бла­го­ра­зу­мен, выдашь име­ю­щи­е­ся у тебя остат­ки иму­ще­ства не наро­ду, а тем, кто выра­жа­ет свое недо­воль­ство, 76 а они, если они заод­но с тобой, отпра­вят народ в коло­нии. Ты недав­но изу­чал гре­че­скую лите­ра­ту­ру и зна­ешь, что народ непо­сто­я­нен и упо­доб­ля­ет­ся дви­жу­щей­ся волне в море: одна при­хо­дит, дру­гая ухо­дит. В этом смыс­ле народ тех из нас, кто домо­га­ет­ся его рас­по­ло­же­ния, то воз­но­сит на недо­ся­гае­мую высоту, то ста­вит на коле­ни».

21. 77 Раз­гне­ван­ный эти­ми сло­ва­ми, из кото­рых боль­шин­ство было ска­за­но, чтобы его обидеть, Цезарь уда­лил­ся, часто при­зы­вая имя отца. Все иму­ще­ство, достав­ше­е­ся ему по заве­ща­нию, он немед­лен­но пред­на­зна­чил на про­да­жу, этим сво­им рве­ни­ем доби­ва­ясь полу­чить содей­ст­вие наро­да. 78 А когда по этой при­чине выяви­лась враж­да Анто­ния к Цеза­рю и сенат поста­но­вил немед­лен­но потре­бо­вать государ­ст­вен­ные день­ги, Цезарь стал воз­буж­дать у боль­шин­ства опа­се­ния из-за уна­сле­до­ван­но­го им от отца рас­по­ло­же­ния к сол­да­там и наро­ду и вызван­ной нынеш­ней его щед­ро­стью попу­ляр­но­сти и из-за богат­ства, кото­рое ему доста­лось в таком боль­шом коли­че­стве. Боль­шин­ству каза­лось, что это богат­ство выдвинет его из рамок част­но­го чело­ве­ка. Отно­си­тель­но Анто­ния воз­ник­ли опа­се­ния, как бы он не при­влек на свою сто­ро­ну Цеза­ря, моло­до­го, извест­но­го и бога­то­го чело­ве­ка, не под­чи­нил бы его себе и пер­вый не захва­тил бы власть Цеза­ря. 79 Дру­гие были рады всем послед­ним собы­ти­ям, пола­гая, что эти два лица, Анто­ний и Цезарь, будут друг дру­гу про­ти­во­дей­ст­во­вать и что богат­ство Цеза­ря вслед­ст­вие тре­бо­ва­ния отче­та рас­та­ет, и что у них в силу это­го напол­нит­ся государ­ст­вен­ная каз­на день­га­ми; они наде­я­лись, что боль­шин­ство государ­ст­вен­ных средств будет обна­ру­же­но у Цеза­ря.

22. 80 Мно­гие при­вле­ка­ли Цеза­ря к судеб­ной ответ­ст­вен­но­сти из-за земель­ных участ­ков, при­чем каж­дый выстав­лял в этом слу­чае то один, то затем дру­гой повод; боль­шин­ство ука­зы­ва­ло на то, что зем­ля была отня­та при про­скрип­ци­ях в резуль­та­те про­ис­шед­ших кон­фис­ка­ций, изгна­ний и каз­ней. Со все­ми эти­ми жало­ба­ми шли к само­му Анто­нию или к Дола­бел­ле, дру­го­му кон­су­лу. 81 Если же кто судил­ся у дру­го­го маги­ст­ра­та, всюду обыч­но в уго­ду Анто­нию при­шлось Цеза­рю усту­пать, хотя он и ссы­лал­ся на то, что отец поку­пал государ­ст­вен­ную зем­лю, а так­же на послед­нее реше­ние сена­та, под­твер­див­шее все то, что Цеза­рем-отцом было сде­ла­но. 82 Во вре­мя про­цес­сов мно­го при­шлось Цеза­рю-сыну пре­тер­пе­вать оскорб­ле­ний, сум­ма, при­чи­таю­ща­я­ся на его долю выпла­ты, воз­рас­та­ла до бес­ко­неч­но­сти. Нако­нец Педий и Пина­рий5, кото­рые полу­чи­ли поло­ви­ну наслед­ства на осно­ва­нии заве­ща­ния Цеза­ря, ста­ли упре­кать Анто­ния за отно­ше­ние его как к ним, так и к Цеза­рю, а имен­но, что с ними посту­па­ют неспра­вед­ли­во и про­тив поста­нов­ле­ния сена­та. 83 Они пола­га­ли, что Анто­ний дол­жен отме­нить толь­ко те поста­нов­ле­ния Цеза­ря, кото­рые ведут[9] к нару­ше­нию спра­вед­ли­во­сти, все же осталь­ное, что Цеза­рем было сде­ла­но, долж­но остать­ся в силе. Анто­ний допус­кал, что поступ­ки его кое в чем могут про­ти­во­ре­чить этим поста­нов­ле­ни­ям, а послед­ние в сво­ей редак­ции про­ти­во­ре­чить тому, что в свое вре­мя было при­ня­то. 84 Реше­ние ниче­го не изме­нять из того, что рань­ше про­веде­но было в жизнь, запрото­ко­ли­ро­ва­но было лишь вслед­ст­вие амни­стии, не ради соблюде­ния прин­ци­па и не по отно­ше­нию ко всем, а ско­рее ради соблюде­ния при­ли­чия и для успо­ко­е­ния наро­да, кото­ро­го вол­но­ва­ли эти вопро­сы. 85 Спра­вед­ли­вее руко­вод­ст­во­вать­ся смыс­лом поста­нов­ле­ния, чем сло­вес­ной фор­мой, и не высту­пать про­тив спра­вед­ли­во­сти тре­бо­ва­ний тако­го коли­че­ства людей, поте­ряв­ших во вре­мя мяте­жа иму­ще­ство, при­об­ре­тен­ное или уна­сле­до­ван­ное от пред­ков, и все это в поль­зу моло­до­го чело­ве­ка, полу­чив­ше­го, про­тив вся­ко­го ожи­да­ния, такое боль­шое чужое богат­ство, к тому же при­над­ле­жав­шее не част­но­му лицу, — чело­ве­ка, кото­рый поль­зу­ет­ся сво­им сча­стьем непри­стой­но и без­за­стен­чи­во. Анто­ний обе­щал им их поща­дить, если они поде­лят­ся с Цеза­рем. 86 Так отве­чал Анто­ний Пина­рию и его сто­рон­ни­кам. И они сра­зу же при­сту­пи­ли к деле­жу, чтобы не поте­рять при судеб­ной воло­ки­те хотя бы часть сво­его иму­ще­ства; и они это дела­ли не столь­ко ради себя, сколь­ко ради Цеза­ря, ибо они наме­ре­ва­лись в ско­ром вре­ме­ни пре­до­ста­вить ему все это в рас­по­ря­же­ние.

23. 87 При­бли­жа­лось зре­ли­ще, кото­рое Гай Анто­ний, брат Анто­ния-кон­су­ла, хотел устро­ить в честь Бру­та-пре­то­ра. Гай Анто­ний ведал и все­ми осталь­ны­ми дела­ми по пре­ту­ре в отсут­ст­вие Бру­та. При­готов­ле­ния к это­му зре­ли­щу были бога­тые, и наде­я­лись, что народ во вре­мя зре­ли­ща изме­нит свое мне­ние и вызо­вет обрат­но сто­рон­ни­ков Бру­та. 88 Цезарь со сво­ей сто­ро­ны обха­жи­вал народ и велел три­бу­нам разда­вать под­ряд всем, кто пер­вый слу­чит­ся, выру­чен­ные от про­да­жи день­ги. Он посе­щал места этой про­да­жи и велел объ­явить по воз­мож­но­сти низ­кие цены тем, кто ведал про­да­жей, еще и пото­му, что в свя­зи с тяж­ба­ми мно­гое вызы­ва­ло спо­ры и недо­воль­ство, и пото­му, что Цезарь спе­шил с этим. Все это воз­буж­да­ло к нему рас­по­ло­же­ние наро­да и жалость, как неза­слу­жен­но испы­ты­ваю­ще­му такие лише­ния. 89 После разда­чи наслед­ства Цезарь вынес для про­да­жи и соб­ст­вен­ное свое иму­ще­ство, полу­чен­ное от род­но­го отца Окта­вия или от дру­гих, так­же и иму­ще­ство сво­ей мате­ри и Филип­па. Для той же цели он попро­сил и ту часть наслед­ства, кото­рая доста­лась Пина­рию и Педию, так как состо­я­ния само­го Цеза­ря даже для одной наме­чен­ной им цели не было доста­точ­но вслед­ст­вие поведен­ных про­тив него интриг. Народ, пони­мав­ший, что эта разда­ча идет уже не от пер­во­го Цеза­ря, а от него само­го, стал очень его жалеть и про­слав­лять за то, что он брал на себя такие лише­ния и так забо­тил­ся о наро­де. Ста­ло совер­шен­но ясно, что народ не надол­го допу­стит, чтобы Анто­ний изде­вал­ся над Цеза­рем.

24. 90 Они это и пока­за­ли во вре­мя зре­лищ6, кото­рые, кста­ти ска­зать, были очень рос­кош­ны. Когда неко­то­рые под­куп­лен­ные зри­те­ли гром­ки­ми кри­ка­ми ста­ли тре­бо­вать воз­вра­ще­ния Бру­та и Кас­сия, а осталь­ная часть посе­ти­те­лей теат­ра под вли­я­ни­ем этой дема­го­гии скло­ня­лась к жало­сти, вбе­жа­ли тол­пы наро­да и ста­ли задер­жи­вать зре­ли­ще, пока не стих­ли эти тре­бо­ва­ния. 91 Убедив­шись, что надеж­ды, воз­ла­гав­ши­е­ся на зре­ли­ща, были раз­би­ты Цеза­рем, Брут и Кас­сий реши­ли отпра­вить­ся в Сирию и Македо­нию и забрать их силой, так как эти про­вин­ции были им пору­че­ны еще до того, как их полу­чи­ли Анто­ний и Дола­бел­ла. Как толь­ко это ста­ло извест­но, Дола­бел­ла поспе­шил в Сирию, а до Сирии в Малую Азию, чтобы и из нее выко­ло­тить день­ги. 92 Анто­ний пола­гал, что для пред­сто­я­щих собы­тий пона­до­бит­ся воору­жен­ная сила, а вой­ска, нахо­див­ши­е­ся в Македо­нии, счи­та­лись при­над­ле­жа­щи­ми Дола­бел­ле, раз ему пору­че­на Сирия и поход про­тив пар­фян, ведь и Цезарь желал ими вос­поль­зо­вать­ся про­тив пар­фян. Поэто­му Анто­ний заду­мал эти вой­ска взять себе, а они были луч­шие как по храб­ро­сти, так и по чис­лен­но­сти. Их было шесть леги­о­нов тяже­ло­во­ору­жен­ных, а так­же стрел­ки и лег­ко­во­ору­жен­ные, при­со­еди­нен­ные к ним, зна­чи­тель­ные кава­ле­рий­ские части и пол­ное сна­ря­же­ние. Цезарь решил, что им будет близ­ко пере­пра­вить­ся через Ионий­ское море и что они сра­зу могут быть в Ита­лии[39].

25. 93 Вдруг рас­про­стра­ни­лись слу­хи7, что геты, узнав о смер­ти Цеза­ря, ста­ли напа­дать на Македо­нию и опу­сто­шать ее. Анто­ний про­сил у сена­та дать ему это вой­ско буд­то бы для кара­тель­ной экс­пе­ди­ции про­тив гетов; он ссы­лал­ся на то, что Цезарь в свое вре­мя отрядил его про­тив гетов, когда еще не думал о похо­де про­тив пар­фян. В насто­я­щее же вре­мя пар­фяне дер­жа­ли себя спо­кой­но. 94 Сенат не дове­рял этим слу­хам и послал людей для про­вер­ки их. Чтобы рас­се­ять опа­се­ния и подо­зре­ния сена­та, Анто­ний про­вел закон, запре­щав­ший кому бы то ни было при любых обсто­я­тель­ствах под­ни­мать речь о дик­та­ту­ре, или при­суж­дать ее кому-нибудь, или при­ни­мать ее, когда ее пред­ла­га­ли. Нару­шив­ше­го в какой-нибудь части это поста­нов­ле­ние раз­ре­ша­лось без­на­ка­зан­но убить пер­во­му встреч­но­му. 95 Этим пред­ло­же­ни­ем Анто­ний осо­бен­но под­ку­пил собра­ние[40]. Он обе­щал тем, кто дей­ст­во­вал от име­ни Дола­бел­лы, один леги­он, а сам был избран импе­ра­то­ром сто­яв­ших в Македо­нии войск. Так он добил­ся того, чего он хотел. Сво­его бра­та он послал немед­лен­но и спеш­но с этим поста­нов­ле­ни­ем к вой­скам. 96 Послан­ные сена­том для про­вер­ки слу­ха заяви­ли, что они гетов в Македо­нии не виде­ли; но они при­ба­ви­ли — пото­му ли, что это соот­вет­ст­во­ва­ло истине, или они были науче­ны Анто­ни­ем, — что есть опа­се­ние, как бы после пере­во­да войск куда-либо геты не ста­ли напа­дать на Македо­нию.

26. 97 Так обсто­я­ли дела в Риме. Меж­ду тем Кас­сий и Брут соби­ра­ли день­ги и вой­ско. Тре­бо­ний, намест­ник Малой Азии8, укреп­лял для них горо­да. Когда при­был в Малую Азию Дола­бел­ла, Тре­бо­ний его не пустил ни в Пер­гам, ни в Смир­ну, а пре­до­ста­вил ему толь­ко снаб­же­ние про­ви­ан­том за пре­де­ла­ми горо­да как кон­су­лу. [43 г.] 98 Раз­гне­ван­ный Дола­бел­ла пытал­ся силой захва­тить укреп­ле­ния, но без­успеш­но. Тре­бо­ний обе­щал ему пустить его в Эфес. Дола­бел­ла немед­лен­но отпра­вил­ся по направ­ле­нию к это­му горо­ду, Тре­бо­ний же послал людей, кото­рые долж­ны были сле­до­вать за ним на неко­то­ром рас­сто­я­нии. Когда наста­ла ночь и эти люди виде­ли, что Дола­бел­ла ухо­дит, они, ниче­го боль­ше уже не подо­зре­вая, оста­ви­ли из сво­ей среды немно­гих для сопро­вож­де­ния Дола­бел­лы, а сами вер­ну­лись в Смир­ну. 99 Дола­бел­ла устро­ил для этих немно­гих ловуш­ку, захва­тил их и убил. В ту же ночь он отпра­вил­ся к Смирне и, застав ее без охра­ны, занял ее при помо­щи штур­мо­вых лест­ниц. 100 Тре­бо­ний, лежав­ший еще в посте­ли, потре­бо­вал от аре­сто­вав­ших его, чтобы его пове­ли к Дола­бел­ле, обе­щая, что после­ду­ет за ними без сопро­тив­ле­ния. Тогда один из цен­ту­ри­о­нов высме­ял его и ска­зал: «Ты сам можешь идти, оставь толь­ко голо­ву здесь; нам при­ка­за­но не тебя вести к Дола­бел­ле, а толь­ко твою голо­ву». И они тот­час же отру­би­ли ему голо­ву. 101 Рано утром Дола­бел­ла велел ее выста­вить у три­бу­на­ла пре­то­ра, где Тре­бо­ний при­ни­мал по делам про­вин­ции. Так как Тре­бо­ний был соучаст­ни­ком в убий­стве Цеза­ря и задер­жи­вал Анто­ния у две­рей сена­та бесе­дой во вре­мя убий­ства, то раз­гне­ван­ное вой­ско и вся мас­са рабов, окру­жав­шая его, изде­ва­лись вся­че­ски над его тру­пом, а голо­ву его в шут­ку пере­бра­сы­ва­ли, как мяч, по вымо­щен­но­му кам­ня­ми горо­ду и уни­что­жи­ли ее. Так из убийц Цеза­ря пер­вым был нака­зан Тре­бо­ний.

27. 102 Анто­ний тем вре­ме­нем заду­мал вести вой­ско из Македо­нии на Ита­лию. Так как у него ника­ко­го дру­го­го пред­ло­га не было, он про­сил сенат заме­нить ему Македо­нию Циз­аль­пин­ской Гал­ли­ей, кото­рая управ­ля­лась Деци­мом Бру­том Аль­би­ном. Он знал, что и Цезарь в свое вре­мя победил Пом­пея, отправ­ля­ясь из этой Гал­лии. С дру­гой сто­ро­ны, рас­счи­ты­вал он, это создаст впе­чат­ле­ние, что он не про­тив Ита­лии, а про­тив Гал­лии пере­бра­сы­ва­ет вой­ско. 103 Сенат смот­рел на эту Гал­лию как на кре­пость, направ­лен­ную про­тив Ита­лии, и был раздо­са­до­ван такой прось­бой Анто­ния. Тогда сенат впер­вые почув­ст­во­вал коз­ни Анто­ния и рас­ка­и­вал­ся, что ему была отда­на Македо­ния. Част­ным обра­зом знать веле­ла Деци­му креп­ко дер­жать­ся за свою власть, наби­рать еще вой­ско и день­ги, если со сто­ро­ны Анто­ния после­ду­ют репрес­сии. Настоль­ко боя­лись они Анто­ния и так гне­ва­лись на него. 104 Анто­ний же решил про­сить не у сена­та, а у наро­да Гал­лию по зако­ну, т. е. таким же путем, как и Цезарь ее в свое вре­мя полу­чил, а недав­но Дола­бел­ла полу­чил Сирию. Чтобы вну­шить страх сена­ту, он велел Гаю немед­лен­но пере­вез­ти вой­ско в Брун­ди­зий через Ионий­ское море.

28. 105 Гай наме­ре­вал­ся выпол­нить этот при­каз. Но в это вре­мя долж­ны были про­ис­хо­дить зре­ли­ща, кото­рые соби­рал­ся орга­ни­зо­вать эдил Кри­то­ний. Цезарь гото­вил для этих зре­лищ золо­той трон и венок сво­е­му отцу в силу состо­яв­ше­го­ся поста­нов­ле­ния, на осно­ва­нии кото­ро­го во вре­мя всех зре­лищ пола­га­лось выстав­лять в его честь эти пред­ме­ты. 106 Кри­то­ний, про­те­стуя, заявил, что он не допу­стит этих поче­стей для Цеза­ря, коль ско­ро он сам несет рас­хо­ды по устрой­ству зре­лищ. Цезарь пожа­ло­вал­ся на него Анто­нию как кон­су­лу. Анто­ний ска­зал, что сле­ду­ет это дело вне­сти в сенат. Тогда Цезарь в гне­ве ска­зал: «Вне­си, а я трон постав­лю, пока состо­яв­ше­е­ся поста­нов­ле­ние еще оста­ет­ся в силе». 107 Анто­ний рас­сер­дил­ся и не поз­во­лил это­го. Он не допу­стил этих поче­стей и во вре­мя сле­дую­щих зре­лищ, что было еще более стран­но, так как сам Цезарь их устра­и­вал и так как они были посвя­ще­ны Вене­ре-Роди­тель­ни­це Цеза­рем-отцом, когда он посвя­тил ей нахо­див­ший­ся на Фору­ме храм и самый Форум. 108 Этим Анто­ний навлек на себя откры­тую нена­висть всех, так как он не столь­ко ссо­рил­ся с Цеза­рем-млад­шим, сколь­ко небла­го­дар­но изде­вал­ся над Цеза­рем-стар­шим. 109 Цезарь-сын обха­жи­вал народ, всех, кто был обла­го­де­тель­ст­во­ван его отцом, и быв­ших его сол­дат, будучи окру­жен тол­пой, как бы лич­ной охра­ной, испол­нен­ный нена­ви­сти, он про­сил всех, чтобы они, не обра­щая вни­ма­ния на то, что он по сво­ей доб­рой воле тер­пит так мно­го тяж­ких обид, высту­пи­ли в защи­ту Цеза­ря, сво­его импе­ра­то­ра и бла­го­де­те­ля, под­вер­гаю­ще­го­ся теперь изде­ва­тель­ствам со сто­ро­ны Анто­ния; этим они вме­сте с тем высту­пят и на соб­ст­вен­ную свою защи­ту, так как не будет проч­ным их досто­я­ни­ем то, что они полу­чи­ли от Цеза­ря, если то, что было поста­нов­ле­но для само­го Цеза­ря, ока­жет­ся непроч­ным. 110 Взби­ра­ясь всюду на воз­вы­шен­ные места горо­да, он выкри­ки­вал про­тив Анто­ния: «Не гне­вай­ся из-за меня, Анто­ний, на Цеза­ря, не кощун­ст­вуй про­тив него. Ведь он был боль­ше все­го тво­им бла­го­де­те­лем, да при­том в самой широ­кой мере. Меня ты можешь оскорб­лять как тебе угод­но. С раз­граб­ле­ни­ем мое­го иму­ще­ства повре­ме­ни, пока граж­дане не полу­чат при­чи­таю­щей­ся им разда­чи. Все осталь­ное можешь ты полу­чить. Ведь мне будет доста­точ­но, даже и в бед­но­сти, сла­вы мое­го отца, если она оста­нет­ся непо­ко­леб­лен­ной, и про­из­во­ди­мой мною разда­чи граж­да­нам, если толь­ко ты не поме­ша­ешь ее выпол­нить».

29. 111 После это­го непре­стан­но и откры­то под­ни­мал­ся все­об­щий голос про­тив Анто­ния. А когда он выска­зал горь­кую угро­зу про­тив Цеза­ря и она ста­ла широ­ко извест­на, еще боль­ше вырос­ло воз­буж­де­ние про­тив Анто­ния. 112 Цен­ту­ри­о­ны, состо­яв­шие в лич­ной охране Анто­ния, вете­ра­ны стар­ше­го Цеза­ря, поль­зо­вав­ши­е­ся наи­боль­шим поче­том у Анто­ния, про­си­ли его пре­кра­тить свои изде­ва­тель­ства и ради них и ради само­го себя, так как он слу­жил в вой­сках под началь­ст­вом Цеза­ря, и все бла­га, кото­рые имел, полу­чил от него. 113 Анто­ний усту­пил этим тре­бо­ва­ни­ям, так как они были спра­вед­ли­вы, и из ува­же­ния к тем, кто их предъ­яв­лял. К тому же Анто­ний нуж­дал­ся в Цеза­ре, чтобы добить­ся обме­на про­вин­ци­я­ми. Анто­ний согла­сил­ся на предъ­яв­лен­ные к нему тре­бо­ва­ния, дал клят­ву, заяв­ляя, что все­го это­го он не хотел, изме­нил же свое реше­ние из-за это­го юно­ши, кото­рый, несмот­ря на свой ран­ний воз­раст, так невы­но­си­мо воз­гор­дил­ся, не при­зна­вая ни ува­же­ния, ни скром­но­сти по отно­ше­нию к стар­шим долж­ност­ным лицам. 114 Это­му юно­ше необ­хо­ди­мы вос­пи­та­тель­ные меры; но ради их просьб он готов побо­роть свой гнев и вер­нуть­ся к преж­ним сво­им наме­ре­ни­ям, если и Цезарь со сво­ей сто­ро­ны воз­дер­жит­ся от неуме­рен­ных дей­ст­вий.

30. 115 Цен­ту­ри­о­ны были рады это­му. Они све­ли обо­их; Цезарь и Анто­ний, обме­няв­шись упре­ка­ми, заклю­чи­ли друж­бу. О зако­но­про­ек­те по пово­ду Гал­лии немед­лен­но было объ­яв­ле­но. Сенат был этим крайне встре­во­жен и пред­по­ла­гал, в слу­чае если Анто­ний вне­сет зако­но­про­ект для пред­ва­ри­тель­но­го обсуж­де­ния в сенат, не допус­кать обсуж­де­ния, если же он вне­сет его без пред­ва­ри­тель­но­го обсуж­де­ния в народ­ное собра­ние, подо­слать три­бу­нов для того, чтобы задер­жать зако­но­про­ект. Были и такие, кото­рые пред­по­чи­та­ли осво­бо­дить всю Гал­лию от рим­ско­го управ­ле­ния: до того они боя­лись нахо­див­шей­ся побли­зо­сти Гал­лии. 116 Анто­ний, со сво­ей сто­ро­ны, бро­сил им упрек, ска­зав: «Не пору­ча­ют ли они Деци­му эту про­вин­цию, пото­му что он убил Цеза­ря, ему же не дове­ря­ют, пото­му что он Цеза­ря, поко­рив­ше­го эту про­вин­цию и поста­вив­ше­го ее на коле­ни, не уби­вал?» Все это Анто­ний откры­то бро­сал в лицо всем, видя их боль­шую радость по пово­ду все­го слу­чив­ше­го­ся. 117 Когда настал назна­чен­ный день, сенат счи­тал нуж­ным созвать цен­ту­ри­ат­ные коми­ции; его про­тив­ни­ки же, еще ночью оце­пив Форум, созва­ли три­бут­ные коми­ции, собрав­ши­е­ся по дого­во­рен­но­сти. 118 Народ­ная тол­па, недо­воль­ная Анто­ни­ем, все же под­дер­жа­ла его ради Цеза­ря, сто­яв­ше­го за оцеп­ле­ни­ем и упра­ши­вав­ше­го народ. Глав­ным обра­зом Цезарь про­сил о том, чтобы не Децим, убий­ца его отца, управ­лял опас­ной для Рима стра­ной и воз­глав­лял там вой­ско, а кро­ме того, за Анто­ния, с кото­рым он поми­рил­ся. К тому же Цезарь наде­ял­ся кое-что полу­чить за это и от Анто­ния. 119 Три­бу­ны были под­куп­ле­ны Анто­ни­ем и так как они без­молв­ст­во­ва­ли, то закон был про­веден9, вой­ско же[10] уже при­бы­ва­ло к Анто­нию под бла­го­вид­ным пред­ло­гом через Ионий­ское море.

31. 120 Когда умер один из три­бу­нов, Цезарь стал под­дер­жи­вать кан­дида­ту­ру Фла­ми­ния на новых выбо­рах. Народ, пола­гая, что Цезарь сам стре­мит­ся к этой долж­но­сти, но не выстав­ля­ет сво­ей кан­дида­ту­ры из-за сво­ей моло­до­сти, решил во вре­мя выбо­ров объ­явить три­бу­ном Цеза­ря. 121 Сенат, не сочув­ст­вуя тако­му уси­ле­нию Цеза­ря, боял­ся, что Цезарь в каче­стве три­бу­на при­вле­чет к народ­но­му суду убийц стар­ше­го Цеза­ря. Анто­ний, не счи­та­ясь с недав­но заклю­чен­ной с Цеза­рем друж­бой, объ­явил в каче­стве кон­су­ла, — в уго­ду ли сена­ту, или для его успо­ко­е­ния по пово­ду зако­на о Гал­лии, или по лич­ным сооб­ра­же­ни­ям, — что Цезарь не име­ет пра­ва нару­шать закон и при­ме­нять наси­лие по отно­ше­нию к кому-либо. В про­тив­ном слу­чае Анто­ний вос­поль­зу­ет­ся про­тив него все­ми мера­ми дан­ной ему вла­сти. 122 Это пре­до­сте­ре­же­ние было небла­го­дар­ной выход­кой Анто­ния по отно­ше­нию к Цеза­рю и изде­ва­тель­ст­вом по отно­ше­нию к нему и одно­вре­мен­но к наро­ду. Народ решил под­нять ссо­ру во вре­мя выбо­ров. Анто­ний испу­гал­ся и отме­нил выбо­ры, удо­вле­тво­ря­ясь налич­ным соста­вом три­бу­нов. 123 Цезарь же чув­ст­во­вал себя явной мише­нью для зло­умыш­ле­ний Анто­ния и стал рас­сы­лать сво­их людей по коло­ни­ям, устро­ен­ным его отцом, чтобы они сооб­ща­ли о том, как с ним посту­па­ют, и чтобы узнать мне­ние отдель­ных посе­лен­цев. Он посы­лал сво­их людей в лаге­ри Анто­ния, кое-кого с про­ви­ан­том, чтобы они, встре­ча­ясь с наи­бо­лее сме­лы­ми сол­да­та­ми, под­бра­сы­ва­ли неза­мет­но про­кла­ма­ции в тол­пу.

32. 124 Вот что делал Цезарь. Цен­ту­ри­о­ны же выпро­си­ли у Анто­ния уде­лить им вре­мя и ска­за­ли сле­дую­щее: «Мы и все дру­гие, кто вме­сте с тобой, Анто­ний, нахо­ди­лись в вой­сках Цеза­ря, помог­ли ему уста­но­вить свою вер­хов­ную власть и про­дол­жа­ли в повсе­днев­ной рабо­те слу­жить ей, зна­ем, что убий­цы Цеза­ря ту же враж­ду и те же коз­ни, что и про­тив Цеза­ря, обра­ти­ли про­тив нас. Сенат скло­ня­ет­ся в их сто­ро­ну. Когда народ изгнал убийц, мы вос­пря­ну­ли духом, убедив­шись, что не все свя­зан­ное с Цеза­рем впа­ло в неми­лость и небла­го­дар­но пре­да­но забве­нию. 125 Гаран­тию для буду­ще­го мы виде­ли в тебе, так как ты явля­ешь­ся дру­гом Цеза­ря, после него обла­да­ешь наи­луч­ши­ми каче­ства­ми пол­ко­во­д­ца, теперь управ­ля­ешь нами и наи­бо­лее под­хо­дя­щий нам чело­век. 126 Теперь, когда поды­ма­ют­ся вра­ги, дерз­ко вры­ва­ют­ся в Сирию и Македо­нию, соби­ра­ют про­тив нас день­ги и вой­ска, сенат на тебя натрав­ли­ва­ет Деци­ма, ты же все свои заботы тра­тишь на ссо­ру с Цеза­рем, мы спра­вед­ли­во опа­са­ем­ся, как бы к пред­сто­я­щей, пока еще не раз­го­рев­шей­ся войне не при­ба­ви­лись еще раздо­ры меж­ду вами и как бы вра­ги не доби­лись того, чего они жела­ют. 127 Мы про­сим тебя все это взве­сить и ради свя­той памя­ти Цеза­ря и береж­но­го отно­ше­ния к нам, ни в чем не про­ви­нив­шим­ся перед тобой, преж­де все­го ради тво­ей соб­ст­вен­ной выго­ды, посколь­ку это еще воз­мож­но, помочь Цеза­рю — и это­го одно­го уже доста­точ­но — нака­зать убийц. Тогда ты сра­зу опять можешь без­за­бот­но власт­во­вать, а мы с тво­ей помо­щью ока­жем­ся в без­опас­но­сти, мы, опа­сав­ши­е­ся как за себя самих, так и за тебя».

33. 128 На эти сло­ва цен­ту­ри­о­нов Анто­ний отве­тил сле­дую­щее: «С какой любо­вью и с каким вни­ма­ни­ем я отно­сил­ся к Цеза­рю, когда он еще был жив, как я ско­рее вся­ко­го дру­го­го решал­ся идти на любую опас­ность ради его инте­ре­сов, все это вы хоро­шо зна­е­те, так как вме­сте со мной слу­жи­ли в его вой­сках и были свиде­те­ля­ми всех собы­тий. С какой мило­стью и с каким вни­ма­ни­ем он посто­ян­но отно­сил­ся ко мне, об этом гово­рить мне не подо­ба­ет. 129 О том и о дру­гом зна­ли убий­цы и поэто­му реши­ли и меня убить вме­сте с Цеза­рем, так как, если я оста­нусь в живых, они не достиг­нут того, что замыш­ля­ют. И тот, кто побудил их изме­нить свое наме­ре­ние, сде­лал это не ради мое­го бла­го­по­лу­чия, но ради того, чтобы при­дать тира­но­убий­ству более бла­го­при­стой­ный вид, то есть чтобы не каза­лось, что они мно­гих уби­ва­ют, кото­рых счи­та­ют лич­ны­ми вра­га­ми, а уби­ли одно­го как тира­на. 130 Кто мог бы пове­рить, что я забы­ваю Цеза­ря, мое­го быв­ше­го бла­го­де­те­ля, и выше став­лю его вра­гов, что я охот­но про­щаю убий­ство тем, кто про­тив меня зло­умыш­ля­ет, как пола­га­ет моло­дой Цезарь? Кто пре­до­ста­вил им амни­стию и про­вин­ции? В этом он хочет обви­нить меня вме­сто сена­та.

34. 131 Так слу­шай­те же, как все это слу­чи­лось. Когда Цезарь вне­зап­но был убит в сена­те, боль­ше всех меня объ­ял страх — и в силу моей друж­бы с Цеза­рем, и в силу того, что я не знал точ­ных[11] обсто­я­тельств, ибо я еще не видал дого­во­ра меж­ду убий­ца­ми и не знал его усло­вий. 132 Народ буше­вал, а убий­цы с гла­ди­а­то­ра­ми заня­ли Капи­то­лий и укры­лись на нем. Сенат был с ними заод­но, что теперь ста­ло еще более ясным, и поста­но­вил выдать убий­цам[12] награ­ды за убий­ство тира­на. Если бы Цезарь дей­ст­ви­тель­но был при­знан тира­ном, тогда нам всем пред­сто­я­ла гибель как дру­зьям тира­на. 133 И вот, нахо­дясь в таком состо­я­нии, пол­ный вол­не­ний, забот и стра­хов, когда нель­зя было при­нять необ­ду­ман­ное реше­ние или коле­бать­ся, я, как вы убеди­тесь, если вни­ма­тель­но всмот­ри­тесь, был смел, где тре­бо­ва­лась отва­га, хитер, где тре­бо­ва­лось при­твор­ство. 134 Пер­вая моя забота, вклю­чав­шая в себя все осталь­ное, состо­я­ла в том, чтобы отнять у этих людей при­суж­ден­ные им награ­ды. Реши­тель­но высту­пая про­тив сена­та и убийц, я дей­ст­во­вал с отча­ян­ной сме­ло­стью, пола­гая, что мы, дру­зья Цеза­ря, лишь тогда будем в пол­ной без­опас­но­сти, когда Цезарь не будет боль­ше счи­тать­ся тира­ном. 135 Тот же страх охва­тил и вра­гов моих и сенат, знав­ших, что если Цезарь не ока­жет­ся тира­ном, им при­дет­ся отве­чать за убий­ство. Когда они из-за это­го ста­ли вести борь­бу, я усту­пил после того, как почет­ные дары были заме­не­ны амни­сти­ей, чтобы за эту уступ­ку полу­чить все то, что мне было нуж­но. 136 И что это зна­чит и мно­го­го ли я доби­вал­ся? — Чтобы не вычер­ки­ва­лось имя Цеза­ря, кото­рое я боль­ше все­го люб­лю, чтобы его состо­я­ние не было кон­фис­ко­ва­но, чтобы усы­нов­ле­ние, кото­рым теперь моло­дой Цезарь так хва­ста­ет, не было анну­ли­ро­ва­но, чтобы заве­ща­ние сохра­ни­ло свою силу, чтобы тело Цеза­ря было погре­бе­но с цар­ски­ми поче­стя­ми, чтобы при­суж­ден­ные ему когда-либо поче­сти оста­лись на веч­ные вре­ме­на, чтобы все соде­ян­ное им сохра­ни­ло силу и чтобы его сын и мы, его дру­зья, как пол­ко­вод­цы, так и сол­да­ты, нахо­ди­лись в без­опас­но­сти и вели слав­ную жизнь вме­сто бес­слав­ной.

35. 137 Как вам кажет­ся, я потре­бо­вал от сена­та малые и незна­чи­тель­ные уступ­ки за амни­стию? Или вы дума­е­те, сенат дал бы это без амни­стии? Было бы вполне достой­но про­сто запла­тить амни­сти­ей за пере­чис­лен­ные уступ­ки и поща­дить в пря­мом смыс­ле это­го сло­ва убийц, если бы мож­но было при­об­ре­сти веч­ную сла­ву Цеза­рю и наше спа­се­ние. Но я делал это не с таким наме­ре­ни­ем, я лишь отсро­чил суд над убий­ца­ми. 138 Когда я таким обра­зом заста­вил сенат сде­лать то, что мне нуж­но было в первую оче­редь, а убий­цы пре­бы­ва­ли в бес­печ­но­сти, я вздох­нул и отме­нил амни­стию не реше­ни­я­ми или поста­нов­ле­ни­я­ми — это было невоз­мож­но, — а неза­мет­но доби­ва­ясь бла­го­склон­но­сти наро­да. Я вынес тело Цеза­ря под пред­ло­гом погре­бе­ния на Форум, обна­жил его раны, пока­зал их коли­че­ство, окро­вав­лен­ную и разо­дран­ную одеж­ду. Я мно­го­крат­но пред все­ми с чув­ст­вом вос­хва­лял его доб­ле­сти и любовь к наро­ду. Я опла­ки­вал его как уби­то­го и одно­вре­мен­но при­зы­вал его как бога. 139 Эти мои поступ­ки и сло­ва воз­буди­ли народ, они вос­пла­ме­ни­ли огонь, несмот­ря на амни­стию, и напра­ви­ли его на дома вра­гов, а людей изгна­ли из горо­да. 140 Вско­ре обна­ру­жи­лось, что все это дела­лось при про­ти­во­дей­ст­вии сена­та и в огор­че­ние ему[13]; меня обви­ни­ли в заис­ки­ва­нии перед наро­дом, а убийц посла­ли в про­вин­ции в каче­стве их пра­ви­те­лей: Бру­та и Кас­сия в Сирию и Македо­нию с мно­го­чис­лен­ны­ми вой­ска­ми; им дан был совет спе­шить туда до наступ­ле­ния назна­чен­но­го сро­ка под пред­ло­гом заботы о про­до­воль­ст­вии. 141 Тогда меня объ­ял еще боль­ший страх, так как я не имел еще ника­ко­го вой­ска. Я боял­ся, что при­дет­ся высту­пить нам без­оруж­ны­ми про­тив тако­го коли­че­ства воору­жен­ных. К тому же еще мой кол­ле­га по кон­суль­ству вну­шал подо­зре­ние: он все­гда был про­тив меня, при­киды­вал­ся соучаст­ни­ком зло­умыш­ле­ния про­тив Цеза­ря и назна­чил день убий­ства днем рож­де­ния горо­да.

36. 142 В таком затруд­ни­тель­ном поло­же­нии я стре­мил­ся обез­ору­жить вра­гов, а их ору­жие ото­брать для нас. И я убил Ама­ция и вызвал Пом­пея, чтобы сенат, под­куп­лен­ный этим, встал на мою сто­ро­ну. 143 Но я и теперь не дове­рял сена­ту и убедил Дола­бел­лу, чтобы он Сирию тре­бо­вал не у сена­та, а зако­но­да­тель­ным путем у наро­да. И я помо­гал при этом Дола­бел­ле, чтобы он из дру­га пре­вра­тил­ся во вра­га убийц и чтобы сена­то­рам неудоб­но было после Дола­бел­лы отка­зать мне в Македо­нии. 144 Но они мне и так не дали бы Македо­нии, даже после Дола­бел­лы, из-за нахо­див­ше­го­ся в Македо­нии вой­ска, если бы я пред­ва­ри­тель­но не усту­пил вой­ско Дола­бел­ле, так как ему доста­лась Сирия и вой­на про­тив пар­фян. 145 У Кас­сия и его сто­рон­ни­ков они не отня­ли бы ни Македо­нии, ни Сирии, если бы их не обес­пе­чи­ли дру­ги­ми про­вин­ци­я­ми. Дать им что-нибудь вза­мен было необ­хо­ди­мо, а посмот­ри­те, что они полу­чи­ли за то, что они отда­ли: лишен­ные вся­кой воору­жен­ной силы Кире­ну и Крит. Эти­ми стра­на­ми пре­не­бре­га­ют даже наши вра­ги, как недо­ста­точ­но надеж­ны­ми, а теперь они вры­ва­ют­ся силой в те про­вин­ции, кото­рые у них отня­ты. 146 Таким обра­зом, и вой­ско было пере­да­но Дола­бел­ле от вра­гов при помо­щи вся­ких хит­ро­стей, уло­вок и ком­пен­са­ций. Так как ору­жие еще не было пуще­но в ход, при­хо­ди­лось дей­ст­во­вать в согла­сии с зако­на­ми.

37. 147 При таком затруд­ни­тель­ном поло­же­нии, когда вра­ги собра­ли вой­ско, мне пона­до­би­лось вой­ско из Македо­нии, но у меня не было доста­точ­но пово­да вызвать его. Тогда был пущен слух, что геты разо­ря­ют Македо­нию. 148 Но и это­му не пове­ри­ли, и были отправ­ле­ны люди для про­вер­ки слу­хов. И вот я внес зако­но­про­ект, запре­щаю­щий гово­рить о дик­та­тор­ской вла­сти, выно­сить реше­ния или при­ни­мать эту власть, если она кому-либо будет при­суж­де­на. Толь­ко таким обра­зом я сумел их обой­ти, и тогда они дали мне вой­ско. 149 Лишь теперь впер­вые я почув­ст­во­вал себя рав­но­силь­ным про­тив­ни­ком сво­их вра­гов, не тех откры­тых вра­гов, о кото­рых дума­ет Цезарь, но тех вра­гов, кото­рых боль­ше, у кото­рых боль­шие силы и кото­рые пока еще пред­по­чи­та­ют оста­вать­ся неиз­вест­ны­ми. 150 Когда я это­го добил­ся, у меня остал­ся дру­гой убий­ца под боком, Децим Брут, и тот был упра­ви­те­лем опас­ной про­вин­ции и обла­дал боль­шим вой­ском: зная его боль­шую сме­лость, я все же отнял у него Гал­лию, но обе­щал ему — чтобы при­дать при­стой­ный облик сво­е­му поступ­ку — в обмен Македо­нию, совер­шен­но ого­лен­ную от вой­ска. 151 Сенат воз­му­щал­ся и понял ловуш­ку. И вы зна­е­те, что мно­гие тогда пере­пи­сы­ва­лись с Деци­мом, зна­е­те, что и сколь­ко писа­лось. На меня натрав­ли­ва­ли уже моих пре­ем­ни­ков по кон­суль­ству10. Тогда я еще сме­лее решил взять про­вин­цию не из рук сена­та, а от наро­да, путем зако­но­да­тель­ства. Вой­ска я пере­бро­сил из Македо­нии в Брун­ди­зий, с тем чтобы ими вос­поль­зо­вать­ся в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти. И если богам угод­но будет, мы ими вос­поль­зу­ем­ся, когда нас заста­вит нуж­да.

38. 152 Так от боль­шо­го стра­ха, кото­рый нас до тех пор дер­жал в сво­их руках, мы пере­шли к твер­дой уве­рен­но­сти отно­си­тель­но сво­его поло­же­ния и сме­ло­сти по отно­ше­нию к вра­гам. Когда они появи­лись, появи­лась у боль­шин­ства и сим­па­тия к вра­гам. 153 Вы ведь види­те, как они рас­ка­и­ва­ют­ся в при­ня­тых поста­нов­ле­ни­ях, какие дела­ют­ся уси­лия, чтобы отнять у меня Гал­лию, кото­рая мне уже дана. Вы зна­е­те, что они пишут Деци­му и как они моих пре­ем­ни­ков по кон­суль­ству убеж­да­ют изме­нить поста­нов­ле­ние о Гал­лии. 154 Но с помо­щью оте­че­ских богов, с бла­го­че­сти­вой памя­тью о Цеза­ре, при вашем муже­стве, с помо­щью чего побеж­дал и Цезарь, мы за него ото­мстим, доби­ва­ясь это­го и телом и духом. 155 Вот что слу­чи­лось со мной, дру­зья-сол­да­ты; я хотел, чтобы это пока оста­ва­лось невы­ска­зан­ным, но оно ста­ло фак­том и ока­за­лось вам извест­ным, а вас я счи­таю участ­ни­ка­ми во всех моих делах и помыс­лах. Сооб­щи­те это и дру­гим, если они это­го еще не видят, кро­ме Цеза­ря, кото­рый к нам отно­сит­ся небла­го­дар­но».

39. 156 Так изла­гал все Анто­ний. Цен­ту­ри­о­нам пока­за­лось, что все, что он сде­лал, было совер­ше­но с ярой нена­ви­стью по отно­ше­нию к убий­цам и с хит­ро­стью к сена­ту. Они и теперь про­си­ли его поми­рить­ся с Цеза­рем и уго­во­ри­ли их[14], и при­ми­ре­ние состо­я­лось на Капи­то­лии. 157 Немно­го поз­же Анто­ний при­вел к сво­им дру­зьям кое-кого из сво­их тело­хра­ни­те­лей, кото­рые были яко­бы его помощ­ни­ка­ми, когда Цезарь зло­умыш­лял про­тив него. Неиз­вест­но, была ли это кле­ве­та с его сто­ро­ны, или он дей­ст­ви­тель­но так думал, или он узнал о послан­ных по лаге­рям и пере­вел на свою лич­ность то, что было направ­ле­но про­тив его дела. 158 Как толь­ко эта весть обна­ру­жи­лась, под­нял­ся боль­шой шум всюду, и про­изо­шло боль­шое воз­му­ще­ние. Немно­гие более вдум­чи­вые зна­ли, что жизнь Анто­ния полез­на Цеза­рю, даже если он ему вредил, так как его боя­лись убий­цы. Если бы он умер, им было бы менее опас­но отва­жить­ся на все, так как они полу­ча­ли широ­кую под­держ­ку сена­та. Так рас­суж­да­ли более разум­ные. 159 Боль­шин­ство же, видя, как еже­днев­но Цезарь стра­дал от обид и какие лише­ния он нес, счи­та­ли доволь­но веро­ят­ной эту кле­ве­ту и счи­та­ли, что греш­но и невы­но­си­мо, чтобы жизнь Анто­ния, кон­су­ла, под­вер­га­лась опас­но­стям. 160 Цезарь, одна­ко, выбе­жал к ним тогда, когда они были в таком настро­е­нии, с беше­ным гне­вом, и кри­чал, что он сам под­вер­га­ет­ся пре­сле­до­ва­ни­ям со сто­ро­ны Анто­ния за свою друж­бу к наро­ду, кото­рая все еще явля­лась един­ст­вен­ным его досто­я­ни­ем. Под­ско­чив к две­рям Анто­ния, Цезарь кри­чал то же самое, при­зы­вал богов в свиде­те­ли, про­из­но­сил вся­кие клят­вы, вызы­вал его на суд. 161 Когда никто не вышел, он ска­зал: «Я готов судить­ся перед лицом тво­их дру­зей», и с эти­ми сло­ва­ми ворвал­ся к нему. Когда его задер­жа­ли, он кри­чал и бра­нил двер­ных сто­ро­жей, не допус­кав­ших, чтобы неправота Анто­ния была дока­за­на. 162 Ухо­дя, он при­зы­вал народ в свиде­те­ли, что если с ним что-нибудь слу­чит­ся, пусть зна­ют, что он убит Анто­ни­ем. Он ска­зал это с боль­шой страст­но­стью, и тол­па изме­ни­ла свое отно­ше­ние к нему. Она рас­ка­и­ва­лась в преж­нем сво­ем мне­нии. 163 Неко­то­рые и тогда отка­зы­ва­лись дове­рять Цеза­рю и Анто­нию, дру­гие подо­зре­ва­ли, что все это одно при­твор­ство со сто­ро­ны того и дру­го­го; они толь­ко что в хра­ме при­шли к согла­ше­нию, и это все пред­ста­ви­ли для того, чтобы обма­нуть вра­гов. Третьи пола­га­ли, что Анто­ний все это выду­мы­ва­ет, чтобы иметь повод для уве­ли­че­ния лич­ной охра­ны и чтобы отво­е­вать у Цеза­ря коло­нии.

40. 164 Цезарь узнал через посред­ство тай­но отправ­лен­ных упол­но­мо­чен­ных, что вой­ско в Брун­ди­зии и коло­ни­сты доса­до­ва­ли на Анто­ния за то, что он забы­вал об убий­стве Цеза­ря, и что они при­дут к нему на помощь, если это будет воз­мож­но. Анто­ний отпра­вил­ся по этой же при­чине в Брун­ди­зий11, а Цезарь, опа­са­ясь, что он вер­нет­ся с вой­ском и застанет его без­за­щит­ным, отбыл с день­га­ми в Кам­па­нию, чтобы пере­ма­нить горо­да, засе­лен­ные его отцом, сра­жать­ся на его сто­роне. 165 И он скло­нил к это­му сна­ча­ла Кала­тию, а затем Кази­лин. Эти два горо­да лежа­ли по обе­им сто­ро­нам Капуи. Цезарь дал каж­до­му сол­да­ту пять­сот драхм и повел за собой 10 тысяч чело­век, кото­рые не были воору­же­ны пол­но­стью и не были раз­би­ты на отряды, но были объ­еди­не­ны как бы для лич­ной охра­ны Цеза­ря, под одним зна­ме­нем. 166 В Риме боя­лись Анто­ния, надви­гав­ше­го­ся с вой­ском; когда же ста­ло извест­но, что и Цезарь под­хо­дит с дру­гим вой­ском, страх удво­ил­ся. Иные были рады, что им удаст­ся вос­поль­зо­вать­ся Цеза­рем про­тив Анто­ния. Третьи, видев­шие в свое вре­мя их при­ми­ре­ние на Капи­то­лии, счи­та­ли все про­ис­хо­див­шее про­стым при­твор­ст­вом — ком­пен­са­ци­ей для Анто­ния за вер­хов­ную власть, а Цеза­рю — за отмще­ние убий­цам.

41. 167 При таком общем бес­по­кой­стве к Цеза­рю явил­ся три­бун Кану­ций, лич­ный враг Анто­ния и поэто­му друг Цеза­ря. Он узнал план Цеза­ря и сооб­щил наро­ду, что Цезарь насту­па­ет с откры­ты­ми враж­деб­ны­ми дей­ст­ви­я­ми на Анто­ния. Он объ­яс­нил, что тем, кто боит­ся тира­нии Анто­ния, необ­хо­ди­мо при­со­еди­нить­ся к Цеза­рю, так как дру­го­го вой­ска у них сей­час нет. 168 Ска­зав это, Кану­ций ввел в город Цеза­ря, кото­рый рас­по­ло­жил­ся лаге­рем в хра­ме Мар­са, в пят­на­дца­ти ста­ди­ях от горо­да. Когда они всту­пи­ли в город, Цезарь подо­шел к хра­му Дио­с­ку­ров, а сол­да­ты его окру­жи­ли храм, тай­но воору­жив­шись меча­ми. Кану­ций сна­ча­ла высту­пил с речью перед наро­дом про­тив Анто­ния, 169 а Цезарь напом­нил им о сво­ем отце и о том, что ему при­хо­дит­ся пре­тер­пе­вать от Анто­ния, что это-то и яви­лось при­чи­ной, поче­му он собрал вой­ско для сво­ей охра­ны. Он заявил12, что он все­гда будет слу­гой оте­че­ства и послуш­ным его граж­да­ни­ном, в насто­я­щее же вре­мя он готов дви­нуть­ся про­тив Анто­ния.

42. 170 Ска­зав это, Цезарь рас­пу­стил собра­ние. Вой­ско дума­ло, что оно, наобо­рот, при­бы­ло для при­ми­ре­ния Анто­ния с Цеза­рем или хотя бы для охра­ны Цеза­ря и для отмще­ния убий­цам, и воз­му­ща­лось речью, направ­лен­ной про­тив Анто­ния, кото­рый был их пол­ко­вод­цем и кон­су­лом. Одни из них поэто­му отпро­си­лись[15] домой, чтобы воору­жить­ся; они ска­за­ли, что не могут поль­зо­вать­ся чужим ору­жи­ем, а толь­ко сво­им. Дру­гие дава­ли понять свое дей­ст­ви­тель­ное настро­е­ние. 171 Цезарь нахо­дил­ся в недо­уме­нии; он очу­тил­ся в поло­же­нии, про­ти­во­по­лож­ном тому, кото­ро­го ожи­дал. Но он наде­ял­ся спра­вить­ся с ними ско­рее убеж­де­ни­ем, чем силой, и согла­сил­ся на их мни­мые при­чи­ны ухо­да: одних он послал за ору­жи­ем, дру­гих попро­сту домой. 172 Все же, скры­вая свое огор­че­ние, он похва­лил их за то, что они собра­лись, и ода­рил их еще дара­ми. Он обе­щал отбла­го­да­рить их еще более щед­ро, все­гда в необ­хо­ди­мых слу­ча­ях поль­зу­ясь их услу­га­ми ско­рее в каче­стве дру­зей отца, чем сол­дат. 173 Толь­ко одну или три тыся­чи он убедил остать­ся у него из деся­ти (о точ­ной циф­ре источ­ни­ки рас­хо­дят­ся). Осталь­ные не ушли от него, но вспом­ни­ли сра­зу о тяготах сель­ских работ и о при­бы­ли от похо­да, и о речи Цеза­ря, и о готов­но­сти его к тому, чего они хоте­ли, о зна­ках мило­сти, кото­рые они полу­чи­ли и кото­рые они еще рас­счи­ты­ва­ли полу­чать. 174 Как это свой­ст­вен­но непо­сто­ян­ной тол­пе, они изме­ни­ли свою точ­ку зре­ния и, поль­зу­ясь для при­ли­чия ука­зан­ным пред­ло­гом, воору­жи­лись и вер­ну­лись к нему. Цезарь же с новы­ми денеж­ны­ми сум­ма­ми объ­ез­жал Равен­ну и всю при­ле­гаю­щую к ней область, вер­бо­вал в вой­ска все новые и новые мас­сы и всех посы­лал в Арре­ций.

43. 175 К Анто­нию в Брун­ди­зий при­бы­ло четы­ре из нахо­див­ших­ся в Македо­нии пяти леги­о­нов. Упре­кая его в том, что он не мстит за убий­ство Цеза­ря, они его без обыч­но­го при­вет­ст­вия пове­ли к три­буне, с тем чтобы он в первую оче­редь отчи­тал­ся перед ними. 176 Он не сдер­жал­ся, а стал бра­нить их за небла­го­дар­ность, ведь он их вывел из Пар­фии в Ита­лию! Упре­кал он их в том, что они в то вре­мя, когда дерз­кий маль­чиш­ка — так он назы­вал Цеза­ря — подо­слал к ним людей, чтобы их под­ку­пить, не выда­ли этих людей. 177 Но он их сам най­дет, а вой­ско поведет в при­суж­ден­ную ему счаст­ли­вую Гал­лию и каж­до­му из при­сут­ст­ву­ю­щих пода­рит сто драхм. Они засме­я­лись над этим скром­ным обе­ща­ни­ем, а когда он рас­сер­дил­ся, они еще боль­ше ста­ли шуметь и раз­бе­жа­лись. Анто­ний встал и ска­зал толь­ко сле­дую­щее: «Вы научи­тесь пови­но­вать­ся». 178 Он узнал у воен­ных три­бу­нов име­на мятеж­ных сол­дат: в рим­ских вой­сках все­гда запи­сы­ва­ли нрав каж­до­го отдель­но­го сол­да­та — и по воен­но­му зако­ну бро­сил жре­бий13, одна­ко он не каз­нил цели­ком всю деся­тую часть вой­ска, а толь­ко часть ее, пола­гая, что он их таким путем быст­ро устра­шит. Но это вызва­ло в них не страх, а ско­рее гнев и нена­висть.

44. 179 Это заме­ти­ли те, кого Цезарь послал, чтобы под­ку­пить сол­дат Анто­ния. Тогда они раз­бра­сы­ва­ли осо­бен­но мно­го воз­зва­ний по лаге­рю, ука­зы­вая, чтобы сол­да­ты, вме­сто ска­ред­ных обе­ща­ний Анто­ния и его жесто­ко­сти, вспом­ни­ли о пер­вом Цеза­ре, о помо­щи тепе­ре­ш­не­го и о бога­тых его разда­чах. Анто­ний разыс­ки­вал этих людей, обе­щая боль­шие день­ги за их выда­чу, и угро­жал тем, кто их укры­вал. Когда же он нико­го не изло­вил, он рас­сер­дил­ся, что все вой­ско их покры­ва­ет. 180 Сооб­ще­ния о том, что дела­лось Цеза­рем в коло­ни­ях и в Риме, взвол­но­ва­ли его: он сно­ва высту­пил перед вой­ском и ска­зал ему, что он удру­чен всем слу­чив­шим­ся, а имен­но, что при­шлось под дав­ле­ни­ем воен­ной необ­хо­ди­мо­сти при­ме­нить казнь, но что каз­не­ны немно­гие вме­сто мно­гих, кото­рым пола­га­лась казнь по зако­ну. Они ведь зна­ют, что Анто­ний ни жесток, ни ска­реден. 181 «Но прочь, — про­дол­жал он, — вся­кое вза­им­ное недо­воль­ство; пусть оно успо­ко­ит­ся на этих пре­ступ­ле­ни­ях и нака­за­ни­ях. Сто драхм я велел вам выдать не как награ­ду — это ведь не соот­вет­ст­ву­ет уда­че Анто­ния, — а ско­рее как дар в честь пер­вой нашей встре­чи. Необ­хо­ди­мо под­чи­нять­ся ему соглас­но зако­ну отцов и воен­но­му зако­ну, как в дан­ном слу­чае, так и во всех осталь­ных». 182 Тако­вы были его сло­ва, но он ниче­го не при­ба­вил к награ­де, чтобы не каза­лось, что он, пол­ко­во­дец, усту­па­ет сол­да­там. Они же взя­ли день­ги или пото­му, что пере­ду­ма­ли, или из стра­ха. 183 Анто­ний сме­нил их три­бу­нов либо пото­му, что все еще гне­вал­ся на мятеж, либо не дове­рял им по дру­гим при­чи­нам. Осталь­ных сол­дат он при­ни­мал по мере необ­хо­ди­мо­сти и отправ­лял одно­го за дру­гим по побе­ре­жью в Ари­мин.

45. 184 Сам он набрал пре­то­ри­ан­скую когор­ту из луч­ших в физи­че­ском и нрав­ст­вен­ном отно­ше­нии людей и напра­вил­ся в Рим, чтобы оттуда идти в Ари­мин. Свой въезд[16] в Рим Анто­ний обста­вил пыш­но: когор­ту рас­по­ло­жил лаге­рем перед горо­дом, лиц, окру­жав­ших его, воору­жил меча­ми, и они ночью охра­ня­ли его дом в пол­ном воору­же­нии. Им дава­лись паро­ли, и вооб­ще стра­жа сме­ня­лась, как в лаге­ре. 185 Анто­ний созвал сенат, чтобы выска­зать по адре­су Цеза­ря упрек по пово­ду его поступ­ков, но при вхо­де в сенат он уже узнал, что из четы­рех леги­о­нов так назы­вае­мый леги­он Мар­са в пути пере­шел на сто­ро­ну Цеза­ря. А когда Анто­ний мед­лил с вхо­дом в сенат и рас­те­рял­ся, ему было сооб­ще­но, что и так назы­вае­мый чет­вер­тый леги­он пере­шел к Цеза­рю совер­шен­но так же, как и леги­он Мар­са. 186 Потря­сен­ный этим, Анто­ний вошел в сенат. Но там он гово­рил немно­го и повел свою речь так, как буд­то бы он их созвал для дру­гой цели, и сра­зу же отпра­вил­ся к воротам, а от ворот напра­вил­ся в Аль­бу, чтобы уго­во­рить отло­жив­ших­ся. 187 Его встре­ти­ли обстре­лом со сте­ны, и он дол­жен был отпра­вить­ся обрат­но, осталь­ным же леги­о­нам послал по пять­сот драхм каж­до­му сол­да­ту. Анто­ний пошел в Тибур с имев­ши­ми­ся у него леги­о­на­ми, сна­ря­жен­ный таким обра­зом, как сна­ря­жа­лись обыч­но отправ­ляв­ши­е­ся на вой­ну. А вой­на была уже явная, так как Децим не остав­лял Гал­лии.

46. 188 Когда Анто­ний был там, почти весь сенат и боль­шин­ство из всад­ни­ков при­бы­ли, чтобы ока­зать ему поче­сти, при­шли и от наро­да вид­ней­шие пред­ста­ви­те­ли. Они заста­ли его, когда он при­во­дил к при­ся­ге при­сут­ст­во­вав­ших сол­дат и собрав­ших­ся у него вете­ра­нов — их было мно­го. Послед­ние охот­но при­со­еди­ни­лись к при­ся­ге и покля­лись в посто­ян­ной при­вер­жен­но­сти и вер­но­сти ему, так что мож­но удив­лять­ся, кто же были те, кто еще так недав­но на созван­ном Цеза­рем собра­нии поно­сил Анто­ния. 189 С такой пыш­но­стью про­во­ди­ли его в Ари­мин14, где начи­на­ет­ся Гал­лия. Вой­ско Анто­ния насчи­ты­ва­ло, кро­ме вновь набран­ных, три леги­о­на, вызван­ные из Македо­нии, к нему при­бы­ла и осталь­ная часть сол­дат: один леги­он вете­ра­нов, кото­рые, несмот­ря на воз­раст, каза­лись вдвое луч­ше ново­бран­цев. 190 Таким обра­зом, у Анто­ния ока­за­лось четы­ре обу­чен­ных леги­о­на, да кро­ме того, все те, кто в каче­стве вспо­мо­га­тель­но­го вой­ска обыч­но сле­ду­ет за леги­о­на­ми, лич­ная его охра­на и ново­бран­цы. Лепид со сво­и­ми четырь­мя леги­о­на­ми был в Испа­нии. Ази­ний Пол­ли­он с дву­мя леги­о­на­ми и Планк с тре­мя леги­о­на­ми — в Транс­аль­пий­ской Гал­лии; все эти силы, каза­лось, были гото­вы при­мкнуть к Анто­нию.

47. 191 У Цеза­ря было два пере­шед­ших к нему от Анто­ния леги­о­на, рав­ным обра­зом заслу­жи­вав­ших наи­боль­ше­го вни­ма­ния: один из ново­бран­цев и два из выслу­жив­ших свой срок[41]. Послед­ние два леги­о­на не были ни коли­че­ст­вен­но, ни по сна­ря­же­нию вполне уком­плек­то­ва­ны, но были попол­не­ны ново­бран­ца­ми; 192 стя­нув их всех к Аль­бе, Цезарь послал доне­се­ние сена­ту. Сенат выра­жал ему свою радость, так что и здесь мож­но было недо­уме­вать, кто же были те, кто сопро­вож­дал Анто­ния. Леги­о­на­ми сена­то­ры были недо­воль­ны за то, что они пере­шли к Цеза­рю, а не к сена­ту. 193 Все же они одоб­ря­ли как их, так и Цеза­ря и обе­ща­ли выне­сти реше­ние о том, что им над­ле­жит делать, несколь­ко поз­же, когда вновь избран­ный маги­ст­рат при­сту­пит[42] к испол­не­нию сво­их обя­зан­но­стей. Было, одна­ко, совер­шен­но оче­вид­но, что сенат их поведет про­тив Анто­ния. Но так как у сена­та не было еще ни одно­го сво­его леги­о­на, а набор был невоз­мо­жен без кон­су­лов, все было отсро­че­но до вступ­ле­ния в долж­ность ново­го маги­ст­ра­та.

48. 194 Сол­да­ты при­ве­ли к Цеза­рю лик­то­ров с фас­ци­я­ми и про­си­ли его, чтобы он объ­явил себя про­пре­то­ром и вое­на­чаль­ни­ком над теми, кто все­гда под­чи­нен был коман­ди­рам. Цезарь хоть и выра­зил свое удо­вле­тво­ре­ние эти­ми поче­стя­ми, но все же пере­дал это дело в сенат. Когда сол­да­ты из-за это­го хоте­ли все вме­сте отпра­вить­ся в Рим, он это­го не допу­стил и удер­жи­вал деле­га­тов, счи­тая, что сенат сам выне­сет свое поста­нов­ле­ние, тем более если он узна­ет об их готов­но­сти и о его в дан­ном слу­чае нере­ши­тель­но­сти. 195 С трудом достиг­ну­то было согла­ше­ние, а офи­це­ры[17] обви­ня­ли Цеза­ря в над­мен­но­сти, он же защи­щал­ся перед ними и утвер­ждал, что сенат скло­ня­ет­ся на его сто­ро­ну не столь­ко из-за сочув­ст­вия к нему, сколь­ко из-за стра­ха перед Анто­ни­ем и из-за отсут­ст­вия у сена­та вой­ска, «пока мы не уни­что­жим Анто­ния, а все убий­цы, род­ст­вен­ни­ки и дру­зья сена­та, собе­рут для него воен­ную силу». «Чув­ст­вуя это, — гово­рил Цезарь, — я при­тво­рил­ся послуш­ным слу­гой сена­та. 196 Не откро­ем ему наших карт преж­девре­мен­но; если мы зару­чим­ся вла­стью слиш­ком рано, он нас обви­нит в без­за­ко­нии и наси­лии. Если мы поведем себя скром­нее по отно­ше­нию к сена­ту, он ее, пожа­луй, и сам нам даст, боясь, как бы я эту власть не полу­чил от вас». 197 После этих слов Цезарь устро­ил воен­ные упраж­не­ния для двух пере­шед­ших к нему от Анто­ния леги­о­нов, кото­рые, выстро­ив­шись один перед дру­гим, выпол­ня­ли все, что пола­га­ет­ся на войне, не допус­кая толь­ко убий­ства. Удо­вле­тво­рен­ный этим смот­ром и охот­но вос­поль­зо­вав­шись этим пред­ло­гом, Цезарь допол­ни­тель­но выдал каж­до­му по пять­сот драхм и обе­щал, если вой­на ока­жет­ся необ­хо­ди­мой, в слу­чае победы выдать им по пять тысяч. Так Цезарь обес­пе­чил за собою сво­их наем­ни­ков при помо­щи щед­рых подар­ков.

49. 198 Вот что про­ис­хо­ди­ло в Ита­лии. В Гал­лии Анто­ний при­ка­зал Деци­му пере­пра­вить­ся в Македо­нию соглас­но реше­нию наро­да и в сво­их лич­ных инте­ре­сах. Децим отпра­вил[18] Анто­нию в ответ пись­мо, полу­чен­ное им от сена­та, гла­сив­шее, что не столь­ко ему над­ле­жит усту­пить, пови­ну­ясь воле наро­да, сколь­ко Анто­нию сде­лать это, пови­ну­ясь воле сена­та. 199 Анто­ний назна­чил срок, после кото­ро­го он обе­щал открыть воен­ные дей­ст­вия; Децим реко­мен­до­вал ему назна­чить более отда­лен­ный срок, чтобы не слиш­ком ско­ро сде­лать­ся вра­гом сена­та. Анто­ний, кото­рый лег­ко спра­вил­ся бы с Деци­мом, когда тот еще нахо­дил­ся в откры­том поле, решил дви­нуть­ся на горо­да, кото­рые и при­ня­ли его. 200 Децим в стра­хе, что ему не удаст­ся вооб­ще ни в один из них вой­ти, выду­мал, буд­то бы полу­че­но им пись­мо от сена­та, звав­шее его вме­сте с вой­ска­ми в Рим. Он снял­ся со сто­ян­ки и пошел по доро­ге, веду­щей в Ита­лию. Его при­ни­ма­ли все, думая, что он ухо­дит совсем, пока он не подо­шел к бога­то­му горо­ду Мутине. Он закрыл ворота, употре­бил все про­до­воль­ст­вие Мути­ны на содер­жа­ние вой­ска, выре­зал весь имев­ший­ся у них вьюч­ный скот и засо­лил его, опа­са­ясь дол­говре­мен­ной оса­ды, в ожи­да­нии Анто­ния. 201 Вой­ско у Деци­ма состо­я­ло из мно­же­ства гла­ди­а­то­ров и трех леги­о­нов тяже­ло­во­ору­жен­ных. Один леги­он состо­ял из недав­но завер­бо­ван­ных еще неопыт­ных людей, два же леги­о­на, слу­жив­шие и рань­ше под его коман­дой, были весь­ма надеж­ны. Анто­ний дви­нул­ся на него, пол­ный гне­ва, и отго­ро­дил Мути­ну15 рва­ми и сте­на­ми. Децим ока­зал­ся оса­жден­ным в горо­де.

50. 202 В Риме 1-го чис­ла ново­го года ста­ли кон­су­ла­ми Гир­ций и Пан­са. Они собра­ли сра­зу после жерт­во­при­но­ше­ния в Капи­то­лий­ском хра­ме сенат про­тив Анто­ния. 203 Цице­рон и его дру­зья счи­та­ли уже, что его сле­ду­ет объ­явить вра­гом, так как он, про­тив жела­ния сена­та, ворвал­ся с ору­жи­ем в руках в Гал­лию, как угро­жаю­щее оте­че­ству погра­нич­ное укреп­ле­ние, а вой­ско, кото­рое он полу­чил для дей­ст­вия про­тив Фра­кии, пере­вел в Ита­лию. 204 Они упре­ка­ли его и в дру­гом плане, как на это ука­зы­вал и Цезарь, а имен­но, что он в Горо­де откры­то окру­жил себя тело­хра­ни­те­ля­ми из боль­шо­го коли­че­ства цен­ту­ри­о­нов, а дом свой обра­тил в кре­пость, при­ме­няя ору­жие и поль­зу­ясь воен­ны­ми паро­ля­ми. Сверх того, и мно­гие дру­гие поступ­ки Анто­ния каза­лись сена­ту более занос­чи­вы­ми, чем мож­но было ожи­дать при все­го одно­го­дич­ной маги­ст­ра­ту­ре. 205 Луций Пизон, управ­ляв­ший дела­ми Анто­ния во вре­мя его отсут­ст­вия, при­над­ле­жав­ший к наи­бо­лее вид­ным рим­ским граж­да­нам, и дру­гие, при­мы­кав­шие к Пизо­ну либо ради него само­го, либо ради Анто­ния или по соб­ст­вен­ным убеж­де­ни­ям, реши­ли, что Анто­ния сле­до­ва­ло бы вызвать в суд, так как, по их мне­нию, не соот­вет­ст­во­ва­ло оте­че­ским зако­нам про­из­но­сить при­го­вор над не под­вер­гав­шим­ся суду и что это непри­стой­но в отно­ше­нии кон­су­ла, толь­ко что окон­чив­ше­го свой срок и кото­ро­го вос­хва­ля­ли мно­го и бес­пре­рыв­но и Цице­рон и дру­гие. 206 Сенат коле­бал­ся до ночи в сво­их реше­ни­ях. Рано утром сена­то­ры собра­лись по тому же делу. Тогда пере­вес был на сто­роне сто­рон­ни­ков Цице­ро­на, и Анто­ний был бы объ­яв­лен вра­гом, если бы Саль­вий, один из три­бу­нов, не велел отло­жить реше­ние на дру­гой день, — голос того сре­ди маги­ст­ра­тов, кто воз­ра­жа­ет, все­гда име­ет боль­ше веса.

51. 207 При­вер­жен­цы Цице­ро­на силь­но поно­си­ли и оскорб­ля­ли[19] Саль­вия. Выбе­жав, они воз­буж­да­ли народ про­тив него и вызва­ли его в народ­ное собра­ние. Саль­вий соби­рал­ся было туда без стра­ха, как вдруг сенат его задер­жал. Сенат боял­ся, что Саль­вий пере­убедит народ, напо­ми­ная об Анто­нии. 208 Ведь они хоро­шо зна­ли, что выно­сят до суда при­го­вор над вид­ным чело­ве­ком и что народ пору­чил ему Гал­лию. Но опа­са­ясь за участь убийц, они доса­до­ва­ли на того, кто пер­вый у них опять все взбудо­ра­жил после амни­стии. Поэто­му они и выдви­ну­ли зара­нее про­тив Анто­ния Цеза­ря. А Цезарь, хоро­шо пони­мая это, пред­по­чел и без того устра­нить Анто­ния. 209 По всем этим сооб­ра­же­ни­ям сенат и гне­вал­ся на Анто­ния, реше­ние же свое отсро­чил соглас­но тре­бо­ва­нию три­бу­на. Вме­сте с тем сенат поста­но­вил похва­лить Деци­ма за то, что он не сдал Гал­лию Анто­нию. Цеза­рю пору­че­но было отпра­вить­ся в поход вме­сте с Гир­ци­ем и Пан­сой и с тем вой­ском, какое у него тогда было, реши­ли поста­вить позо­ло­чен­ную его ста­тую и пре­до­ста­вить ему голо­со­вать вме­сте с быв­ши­ми кон­су­ла­ми, а так­же быть ему кон­су­лом[20] деся­тью года­ми рань­ше закон­но­го сро­ка; леги­о­нам, пере­шед­шим к нему от Анто­ния, было выда­но из государ­ст­вен­но­го каз­на­чей­ства столь­ко, сколь­ко Цезарь обе­щал им выдать за пред­сто­я­щую победу. 210 После это­го поста­нов­ле­ния сена­то­ры разо­шлись, а Анто­ний из все­го это­го узнал, что он дей­ст­ви­тель­но объ­яв­лен вра­гом и что три­бун про­тив это­го воз­ра­же­ний не пред­ста­вил. 211 Мать Анто­ния, жена и сын его, еще под­ро­сток, и осталь­ные домо­чад­цы и дру­зья всю ночь мета­лись по домам вли­я­тель­ных граж­дан, упра­ши­вая их, а днем они при­ста­ва­ли к тем, кто шел в сенат, кида­ясь им в ноги с воп­лем и пла­чем, были в чер­ной одеж­де, кри­ча­ли у две­рей. 212 Их голо­са и столь неожи­дан­но про­ис­шед­шая пере­ме­на пере­ло­ми­ли настро­е­ние. Испу­гав­шись это­го, Цице­рон в сена­те высту­пил с такой речью:

52. 213 «То, что надо было поста­но­вить отно­си­тель­но Анто­ния, было поста­нов­ле­но вче­ра. Теми почет­ны­ми поста­нов­ле­ни­я­ми, кото­ры­ми мы почти­ли его вра­гов, мы объ­яви­ли его вра­гом. Саль­вий, кото­рый один меша­ет, дол­жен быть или умнее всех, или посту­па­ет так из друж­бы, или по незна­нию того, что про­изо­шло. 214 Самое позор­ное для нас будет, если мы все ока­жем­ся глу­пее одно­го, а для само­го Саль­вия — если он пред­по­чтет друж­бу государ­ству. Если он не зна­ет насто­я­ще­го поло­же­ния дел, он дол­жен был бы дове­рять кон­су­лам, вме­сто того чтобы дове­рять себе, дове­рять пре­то­рам и три­бу­нам, одно­вре­мен­но с ним выпол­ня­ю­щим долж­ность, и дру­гим сена­то­рам, нам, кто и по поло­же­нию и по коли­че­ству состав­ля­ет такую силу, а по воз­рас­ту и по опы­ту пре­вос­хо­дит Саль­вия: мы обви­ня­ем Анто­ния. Все­гда пра­во на сто­роне боль­шин­ства, как при выбо­рах, так и в судеб­ных про­цес­сах. 215 Если теперь ему нуж­но узнать побудив­шие нас при­чи­ны, то я рас­ска­жу вкрат­це, чтобы об этом напом­нить, про круп­ней­шие про­ступ­ки Анто­ния. Наши день­ги после смер­ти Цеза­ря он при­сво­ил себе. Полу­чив от нас управ­ле­ние Македо­ни­ей, он без наше­го реше­ния отпра­вил­ся в Гал­лию, полу­чив вой­ско про­тив Фра­кии, он повел его вме­сто Фра­кии про­тив Ита­лии. Испро­сив наше согла­сие на оба эти меро­при­я­тия с целью обма­на и не полу­чив согла­сия, он дей­ст­во­вал само­чин­но. 216 В Брун­ди­зии он издал при­каз, чтобы его окру­жа­ла цар­ская когор­та. И его охра­ня­ли откры­то в Горо­де воору­жен­ные, да и ночью они его сто­ро­жи­ли. Из Брун­ди­зия он повел и все осталь­ное вой­ско на Рим, быст­рее доби­ва­ясь делать то, что заду­мал делать Цезарь-стар­ший. 217 Когда же моло­дой Цезарь с дру­гим вой­ском опе­ре­дил его, он испу­гал­ся и повер­нул в Гал­лию как удоб­ную опе­ра­ци­он­ную базу про­тив нас, ведь и Цезарь, исхо­дя оттуда, царил над нами.

53. 218 Вой­ско он терро­ри­зо­вал так, чтобы оно ни перед чем не оста­нав­ли­ва­лось, если он пред­при­ни­мал что-нибудь про­ти­во­за­кон­ное, и по жре­бию при­го­во­рил к смерт­ной каз­ни тех, кто ни под­нял мяте­жа, ни поки­нул кара­у­ла или бое­во­го строя. Толь­ко в таких слу­ча­ях воен­ный закон пред­у­смат­ри­ва­ет столь жесто­кую кару, да и то немно­гие при­ме­ня­ли ее в пере­чис­лен­ных слу­ча­ях, даже во вре­мя край­ней опас­но­сти, под дав­ле­ни­ем необ­хо­ди­мо­сти. А он за один крик или за раздав­ший­ся смех осуж­дал на смерть граж­дан, да и то не тех, кого ули­чи­ли в этих поступ­ках, а тех, на кого падет жре­бий. 219 Поэто­му-то все, кто мог, ото­шли от него, и вы поста­но­ви­ли вче­ра отло­жив­ших­ся награ­дить за то, что они пра­виль­но в этом слу­чае посту­пи­ли. А те, кто не мог ускольз­нуть, из стра­ха участ­ву­ют в без­за­ко­ни­ях, как вра­ги идут на вашу стра­ну, оса­жда­ют ваше вой­ско и ваше­го пол­ко­во­д­ца. Вы пише­те ему, чтобы он оста­вал­ся в Гал­лии, а Анто­ний при­ка­зы­ва­ет ему уйти оттуда. 220 Объ­яв­ля­ем ли мы Анто­ния вра­гом или Анто­ний с нами уже вою­ет, это­го и три­бун наш[21] еще не зна­ет, пока не падет Децим, а боль­шая стра­на и погра­нич­ная с нами, а вме­сте с нею и вой­ско Деци­ма при­со­еди­нят­ся к Анто­нию для осу­щест­вле­ния его надежд, направ­лен­ных про­тив нас. Тогда, пожа­луй, и три­бун его при­зна­ет вра­гом, когда он станет силь­нее нас».

54. 221 Когда Цице­рон это еще гово­рил, дру­зья его нескон­чае­мым шумом не дава­ли нико­му воз­ра­жать, пока не вышел Пизон и осталь­ная часть сена­та из ува­же­ния к это­му чело­ве­ку не умолк­ла, а при­вер­жен­цы Цице­ро­на не воз­дер­жа­лись от выступ­ле­ний. 222 Пизон ска­зал: «Закон тре­бу­ет, чтобы обви­ня­е­мый сам слу­шал предъ­яв­лен­ные ему обви­не­ния, защи­щал­ся и тогда лишь под­вер­гал­ся суду. При­зы­ваю в свиде­те­ли это­го обы­чая Цице­ро­на, силь­ней­ше­го ора­то­ра. 223 Так как он укло­ня­ет­ся про­из­но­сить обви­не­ние в при­сут­ст­вии Анто­ния, а в его отсут­ст­вие выска­зал ряд очень яко­бы вес­ких и неоспо­ри­мых упре­ков, я высту­пил, с тем чтобы дока­зать в крат­ких отве­тах, что это ложь. 224 Цице­рон гово­рит, что Анто­ний после смер­ти Цеза­ря при­сво­ил себе государ­ст­вен­ные день­ги, но закон не назы­ва­ет вора вра­гом, а нака­зы­ва­ет опре­де­лен­ным нака­за­ни­ем. Брут убил Цеза­ря в при­сут­ст­вии наро­да и выска­зал обви­не­ние, что Цезарь рас­хи­тил иму­ще­ство и оста­вил каз­ну пустой, а Анто­ний поста­но­вил спу­стя неко­то­рое вре­мя, чтобы это иму­ще­ство разыс­ка­ли; вы одоб­ри­ли это поста­нов­ле­ние и дали ему закон­ную силу и обе­ща­ли деся­тую часть тем, кто ука­жет, где оно нахо­дит­ся, мы удво­им эту сум­му, если кто-нибудь в состо­я­нии ули­чить Анто­ния в похи­ще­нии этих средств. 225 Это отно­си­тель­но денег.

55. Галль­скую про­вин­цию не мы при­суди­ли Анто­нию, а он полу­чил ее от наро­да в при­сут­ст­вии само­го Цице­ро­на в зако­но­да­тель­ном поряд­ке, так же как народ часто давал Цеза­рю вся­кие дру­гие про­вин­ции и эту самую. 226 В этом законе заклю­че­но пра­во Анто­ния отпра­вить­ся в дан­ную ему про­вин­цию, но Децим ее ему не усту­па­ет, и Анто­ний пра­во­мо­чен открыть про­тив него воен­ные дей­ст­вия, вой­ска пове­сти не про­тив фра­кий­цев, кото­рые боль­ше не про­яв­ля­ют враж­деб­ных дей­ст­вий, а в Гал­лию, про­тив того, кто ему сопро­тив­ля­ет­ся. 227 Но Цице­рон Деци­ма не счи­та­ет вра­гом, того Деци­ма, кото­рый про­тив зако­на взял­ся за ору­жие, а объ­яв­ля­ет вра­гом Анто­ния, отста­и­ваю­ще­го закон. 228 Если же он обви­ня­ет сам закон, то он обви­ня­ет тех, кто его при­нял. Их сле­до­ва­ло бы пере­убедить, а не оби­жать после того, как он сам участ­во­вал в зако­но­да­тель­ном акте, не сле­до­ва­ло бы дове­рять стра­ну Деци­му, кото­ро­го народ пре­сле­до­вал за убий­ство, а Анто­нию не дове­рять того, что народ ему дал. 229 Не дело хоро­ших совет­чи­ков про­ти­во­по­став­лять себя наро­ду в чрез­вы­чай­но тре­вож­ное вре­мя и забы­вать, что и само это пра­во, то есть решать вопро­сы о друж­бе и враж­де, явля­лось рань­ше пра­вом наро­да. Ведь соглас­но древним зако­нам лишь народ пол­но­вла­стен рас­смат­ри­вать вопро­сы о мире и войне. Это пра­во нам народ нико­гда бы не пере­дал и не имел бы осно­ва­ний для гне­ва, если бы он имел сво­его руко­во­ди­те­ля.

56. 230 Но Анто­ний убил кое-кого из сол­дат. На то он импе­ра­тор; мы выбра­ли его тако­вым. Нико­гда еще ни один импе­ра­тор не отчи­ты­вал­ся в таких дей­ст­ви­ях. Зако­ны не счи­та­ют полез­ным, чтобы началь­ник нахо­дил­ся под отче­том у сво­их сол­дат. Нет ниче­го хуже во вре­мя похо­да, чем непо­слу­ша­ние — оно при­ве­ло даже к убий­ству неко­то­рых из чис­ла одер­жав­ших победу, но никто не при­вле­кал к ответ­ст­вен­но­сти тех, кто был убий­цею. 231 Выска­зы­ва­ет упре­ки по пово­ду нынеш­не­го поло­же­ния вещей не род­ст­вен­ник, не кто-либо из постра­дав­ших, их выска­зы­ва­ет Цице­рон, выдви­гая обви­не­ния в убий­стве, он, вме­сто уста­нов­лен­ных для убийц нака­за­ний, пред­ла­га­ет назвать Анто­ния общим вра­гом. 232 Вой­ско Анто­ния име­ло плохую дис­ци­пли­ну, обра­ща­лось с ним занос­чи­во. Об этом свиде­тель­ст­ву­ют два пере­бе­жав­ших от него леги­о­на. Вы поста­но­ви­ли, чтобы они состо­я­ли под коман­дой Анто­ния, одна­ко, когда они про­тив всех воин­ских зако­нов пере­бе­жа­ли не к вам, а к Цеза­рю, Цице­рон их похва­лил и запла­тил им недав­но жало­ва­нье из государ­ст­вен­ных денег. Как бы этот при­мер не при­чи­нил вам когда-нибудь непри­ят­но­стей! 233 Враж­да при­ве­ла Цице­ро­на к про­ти­во­ре­чи­ям: он обви­ня­ет Анто­ния в тира­нии и истя­за­нии сол­дат, меж­ду тем помыш­ля­ю­щие о тира­нии все­гда доби­ва­ют­ся попу­ляр­но­сти у вой­ска, а не нака­зы­ва­ют его. Так как Цице­рон не поко­ле­бал­ся всю осталь­ную дея­тель­ность Анто­ния после смер­ти Цеза­ря назвать тира­ни­ей, рас­смот­рим все по поряд­ку.

57. 234 Кого убил он как тиран без суда, он, под­вер­гаю­щий­ся теперь опас­но­сти без суда? Кого он изгнал из Горо­да? Кого он в ваших гла­зах очер­нил или, может быть, он по отно­ше­нию к отдель­ным лицам не был таким, а зло­умыш­ля­ет про­тив всех вме­сте? Когда это было, Цице­рон? 235 Тогда ли, когда он про­вел закон об амни­стии за все слу­чив­ше­е­ся? Или когда он поста­но­вил не пре­сле­до­вать за убий­ство? Или когда он выдви­нул закон о взыс­ка­нии государ­ст­вен­ных средств? Или когда он вызвал Пом­пея, сына ваше­го Пом­пея, и вер­нул ему отцов­ское досто­я­ние из государ­ст­вен­ных средств? Или когда он захва­тил зло­умыш­лен­ни­ка лже-Мария и убил его? Вы все тогда хва­ли­ли его за все это, и толь­ко из-за вас Цице­рон его в этом не упре­кал. Или когда он при­нял реше­ние, что нико­му не сле­ду­ет вно­сить зако­но­про­ект о дик­та­ту­ре или бал­ло­ти­ро­вать этот зако­но­про­ект и что внес­ший его может быть убит любым чело­ве­ком без­на­ка­зан­но? 236 Тако­вы были дей­ст­вия Анто­ния за те един­ст­вен­ные два меся­ца после Цеза­ря, что он оста­вал­ся в горо­де. Тогда народ пре­сле­до­вал убийц, а вы боя­лись за буду­щее. Како­го более бла­го­при­ят­но­го вре­ме­ни мог он ожи­дать, если у него были злые наме­ре­ния? 237 И тем не менее он не употре­бил сво­ей вла­сти для враж­деб­ных меро­при­я­тий. Как, раз­ве он не управ­лял один, когда Дола­бел­ла отпра­вил­ся в Сирию? Раз­ве у него не было нагото­ве вой­ско в горо­де, кото­рое он от нас полу­чил? Раз­ве он не охра­нял ночью город? Раз­ве ноч­ная стра­жа не вызва­на коз­ня­ми вра­гов? 238 Раз­ве у него не было пово­да — убий­ство Цеза­ря, дру­га и бла­го­де­те­ля горо­да, поль­зо­вав­ше­го­ся наи­боль­шей попу­ляр­но­стью у наро­да? Раз­ве у него не было лич­но­го пред­ло­га, когда его жизнь пре­сле­до­ва­ли эти люди? Он не уби­вал и не изго­нял нико­го из них, а про­щал, посколь­ку это воз­мож­но, а когда им пору­ча­лись про­вин­ции, он не воз­ра­жал про­тив этих пору­че­ний. 239 Вы види­те, рим­ляне, в чем состо­ят самые вес­кие и неоспо­ри­мые обви­не­ния, кото­рые предъ­яв­ля­ют­ся Цице­ро­ном Анто­нию.

58. К этим обви­не­ни­ям при­со­еди­ня­ют еще догад­ки, буд­то Анто­ний имел наме­ре­ние пове­сти вой­ско про­тив горо­да, но испу­гал­ся, ввиду того, что Цезарь еще до это­го занял город дру­гим вой­ском. Как же вы не сочли вра­гом того, кто без соот­вет­ст­ву­ю­ще­го чина пошел на нас вой­ной и рас­по­ло­жил­ся лаге­рем воз­ле нас, если уже одно наме­ре­ние Анто­ния вы счи­та­е­те при­зна­ком враж­деб­но­сти? 240 Поче­му же Анто­ний, если он это­го хотел, не при­шел? Или он со сво­и­ми регу­ляр­ны­ми вой­ска­ми в 30 тысяч чело­век испу­гал­ся нере­гу­ляр­ных, нево­ору­жен­ных трех тысяч чело­век Цеза­ря, собрав­ших­ся вокруг Цеза­ря толь­ко для того, чтобы при­ми­рить его с Анто­ни­ем, и оста­вив­ших его сра­зу же, когда они узна­ли, что он выбрал вой­ну? 241 Если он боял­ся явить­ся с трид­ца­тью тыся­ча­ми, как же он потом при­шел с одной толь­ко тыся­чей, когда он отправ­лял­ся по направ­ле­нию к Тибу­ру[22], сколь­ко нас про­во­жа­ло его и сколь­ко нас дава­ло ему клят­ву, хотя ее никто от нас не тре­бо­вал? Сколь­ко рас­то­чал Цице­рон похвал за его управ­ле­ние государ­ст­вом, за его доб­лесть? 242 А если Анто­ний замыш­лял, то в чем его обви­ня­ет Цице­рон? Как же оста­вил он нам сво­их залож­ни­ков, сто­я­щих сей­час перед сена­том — мать, жену и под­рост­ка сына? Они пла­чут и боят­ся не за поведе­ние Анто­ния, они боят­ся вла­сти его вра­гов.

59. 243 Я при­вел вам все это как образ­чик моей защи­ты Анто­ния, как образ­чик пере­ме­ны обра­за мыс­лей у Цице­ро­на. Всем здра­во­мыс­ля­щим я даю совет: не гре­ши­те ни про­тив наро­да, ни про­тив Анто­ния, чтобы не навле­кать опас­но­стей и враж­ды на рес­пуб­ли­ку, когда государ­ство еще боле­ет и не име­ет того, кто может быст­ро его защи­тить. Собе­ри­те сна­ча­ла силу, пока не поды­ма­ют­ся вол­не­ния за пре­де­ла­ми горо­да, силу, кото­рая мог­ла бы быть доста­точ­ной, тогда следи­те зор­ко за все­ми теми, кто вас утес­нял, и осуж­дай­те кого хоти­те, раз вы в состо­я­нии выпол­нить поста­нов­ле­ние, кото­рое будет выне­се­но судом. 244 Как же все то может быть осу­щест­вле­но? Пре­до­ста­вим Анто­нию управ­лять Гал­ли­ей, чтобы дей­ст­ви­тель­но или для види­мо­сти уго­дить наро­ду. Деци­ма же мы отзо­вем сюда с его тре­мя леги­о­на­ми, а когда он при­будет, отпра­вим его в Македо­нию, леги­о­ны же задер­жим здесь. 245 Если отпав­шие[23] от Анто­ния два леги­о­на пере­шли к нам, как утвер­жда­ет Цице­рон, то при­зо­вем и их к себе в город. Тогда у нас будет пять леги­о­нов и мы можем выно­сить с доста­точ­ной уве­рен­но­стью нуж­ные нам поста­нов­ле­ния, не ста­вя наши надеж­ды в зави­си­мость от про­из­во­ла како­го-либо одно­го чело­ве­ка.

60. 246 Все это я ска­зал тем, кто слу­ша­ет меня без непри­яз­ни и стрем­ле­ния к спо­рам. Тем же, кто неосмот­ри­тель­но и необ­ду­ман­но воз­буж­да­ет вас из лич­ной враж­ды или люб­ви к спо­рам, я сове­тую не быть слиш­ком быст­ры­ми судья­ми и не посту­пать лег­ко­мыс­лен­но по отно­ше­нию к зна­чи­тель­ным людям, име­ю­щим к тому же в сво­ем рас­по­ря­же­нии доста­точ­ное вой­ско, и не вызы­вать их про­тив их воли к войне. Им сле­ду­ет вспом­нить о Мар­ции Корио­лане и о том, что недав­но было с Цеза­рем, кото­рый так­же воз­глав­лял вой­ско и пред­ла­гал нам согла­ше­ние, кото­рое было бы для нас самым луч­шим. А мы опро­мет­чи­во объ­яви­ли его вра­гом и вынуди­ли его на самом деле стать тако­вым. 247 Далее, сле­ду­ет щадить так­же и народ, бро­сив­ший­ся недав­но на убийц Цеза­ря, чтобы ему не каза­лось, что мы разда­ем про­вин­ции для изде­ва­тель­ства над ними или что Деци­ма мы хва­лим за то, что он нару­ша­ет закон, издан­ный наро­дом, а Анто­ния счи­та­ем вра­гом, пото­му что он полу­чил Гал­лию из рук наро­да. 248 Об этом сле­ду­ет думать тому, кто пра­виль­но рас­суж­да­ет, в инте­ре­сах тех, кто еще оши­ба­ет­ся, кон­су­лы же и три­бу­ны долж­ны еще боль­ше забо­тить­ся о государ­стве, нахо­дя­щем­ся в опас­но­сти».

61. 249 Так защи­щал Пизон Анто­ния, одно­вре­мен­но и упре­кая и угро­жая. Он был оче­вид­ным винов­ни­ком того, что Анто­ний не был объ­яв­лен вра­гом. Но пред­ло­же­ние, чтобы Анто­ний управ­лял Гал­ли­ей, не про­шло: дру­зья и род­ст­вен­ни­ки убийц поме­ша­ли это­му из бояз­ни, что Анто­ний будет мстить им за убий­ство, когда вой­на кон­чит­ся и он при­ми­рит­ся с Цеза­рем. Поэто­му они дела­ли все, чтобы Цезарь и Анто­ний веч­но были во враж­де. 250 Они поста­но­ви­ли сооб­щить Анто­нию, что ему доста­лась Македо­ния вме­сто Гал­лии. Осталь­ные пору­че­ния они или опро­мет­чи­во или нароч­но веле­ли изло­жить Цице­ро­ну и пере­дать их послам. 251 Он, иска­жая поста­нов­ле­ние, напи­сал так, чтобы Анто­ний немед­лен­но вышел из Мути­ны и пере­дал Деци­му Гал­лию, чтобы он явил­ся по сю сто­ро­ну Руби­ко­на, являв­ше­го­ся гра­ни­цей меж­ду Ита­ли­ей и Гал­ли­ей, в опре­де­лен­ный день и ждал даль­ней­ших реше­ний сена­та отно­си­тель­но себя. 252 Так про­во­ци­ро­вал Цице­рон ссо­ру и иска­зил в сво­ем пись­ме пору­че­ния, несмот­ря на то, что ника­кой осо­бой враж­ды меж­ду Анто­ни­ем и Цице­ро­ном не было; каза­лось, что боже­ство тол­ка­ло государ­ство к пере­во­роту и под­готов­ля­ло беду для Цице­ро­на. 253 Когда в то же вре­мя были достав­ле­ны остан­ки Тре­бо­ния и посту­пи­ли более обсто­я­тель­ные сведе­ния о совер­шен­ном над ним наси­лии, сенат без сопро­тив­ле­ния объ­явил Дола­бел­лу вра­гом.

62. 254 Отправ­лен­ные к Анто­нию послы, сты­дясь необыч­но­сти дан­ных им пору­че­ний, не при­ба­вив ни одно­го сло­ва, про­сто пере­да­ли их ему. Анто­ний гнев­но выска­зал­ся по адре­су сена­та и Цице­ро­на. Он выра­жал свое недо­уме­ние по пово­ду того, что сенат счи­та­ет Цеза­ря, так мно­го сде­лав­ше­го для упро­че­ния рим­ско­го могу­ще­ства, тира­ном или царем, Цице­ро­на же тако­вым не счи­та­ет. Несмот­ря на то что Цезарь взял в плен во вре­мя вой­ны Цице­ро­на, но не убил его, послед­ним отда­ет­ся теперь пред­по­чте­ние убий­цам Цеза­ря перед его дру­зья­ми; Деци­ма, когда он был дру­гом Цеза­ря, Цице­рон нена­видел, а когда Децим стал убий­цей Цеза­ря, Цице­рон его полю­бил. К чело­ве­ку, кото­рый полу­чил Гал­лию не от кого ино­го, как от Цеза­ря, он бла­го­во­лит, а тому, кто ее полу­чил от наро­да, он чинит пре­пят­ст­вия. 255 «Из назна­чен­ных мне леги­о­нов, — про­дол­жал Анто­ний, — награ­ды полу­ча­ют те, кото­рые пере­бе­жа­ли, те же, кото­рые оста­лись вер­ны­ми, ниче­го не полу­чи­ли; этим он раз­вра­ща­ет сол­дат и вредит боль­ше Горо­ду, чем мне. 256 Убий­цам он даро­вал амни­стию, и я при­со­еди­нил­ся к это­му ради двух заслу­жи­ваю­щих ува­же­ния лиц, Анто­ния же и Дола­бел­лу он счи­та­ет вра­га­ми, пото­му что мы дер­жим­ся того, что нам дали. Вот где истин­ная при­чи­на, и если я отка­жусь от Гал­лии, я не буду счи­тать­ся ни вра­гом, ни еди­но­лич­ным пра­ви­те­лем. Будь­те свиде­те­ля­ми, что я нару­шу эту не при­шед­шу­ю­ся им по вку­су амни­стию».

63. 257 Ска­зав мно­го в таком роде, Анто­ний напи­сал в ответ на поста­нов­ле­ние сена­та, что он во всем пови­ну­ет­ся ему как пред­ста­ви­те­лю его оте­че­ства; Цице­ро­ну же, соста­вив­ше­му текст тако­го пору­че­ния, он дает сле­дую­щий ответ: «Народ дал мне Гал­лию осо­бым зако­ном, и я нака­жу Деци­ма, не пови­ну­ю­ще­го­ся это­му зако­ну. Кару за убий­ство я воз­ло­жу на одно­го за всех, чтобы очи­стить от гре­ха сенат, осквер­нен­ный теперь при­сут­ст­ви­ем Цице­ро­на, под­дер­жи­ваю­ще­го Деци­ма». 258 Это ска­зал, это напи­сал Анто­ний. Сенат немед­лен­но объ­явил его вра­гом16, рав­но вой­ско его, если оно от него не отка­жет­ся. Началь­ни­ком Македо­нии, Илли­рии и сто­яв­ших в обе­их про­вин­ци­ях осталь­ных войск был назна­чен Марк Брут до тех пор, пока в рес­пуб­ли­ке преж­ний строй не будет вос­ста­нов­лен. 259 У Бру­та уже было свое вой­ско, дру­гое он полу­чил от Апу­лея; у него были воен­ные и транс­порт­ные суда, 16 тысяч талан­тов день­га­ми и мно­го ору­жия, кото­рое было дав­но уже заготов­ле­но для Гая Цеза­ря в Демет­ри­а­де[24]. Сенат поста­но­вил, чтобы он всем этим поль­зо­вал­ся на бла­го оте­че­ства. 260 Кро­ме того, было поста­нов­ле­но, что Кас­сий будет управ­лять Сири­ей и вести вой­ну с Дола­бел­лой. Всем же осталь­ным, кто управ­лял какой-либо про­вин­ци­ей или рим­ским вой­ском от Ионий­ско­го моря по направ­ле­нию на восток, было при­ка­за­но под­чи­нять­ся всем при­ка­за­ни­ям Кас­сия или Бру­та.

64. 261 Так сенат быст­ро и реши­тель­но создал авто­ри­тет Кас­сию и его пар­тии. Цезарь при вести об этом недо­уме­вал: амни­стия, думал он, име­ла еще види­мость чело­ве­ко­лю­бия и жало­сти к род­ст­вен­ни­кам и людям сена­тор­ско­го зва­ния; пре­до­став­ляя им неболь­шие про­вин­ции, жела­ли гаран­ти­ро­вать им без­опас­ность; под­твер­ждая Деци­му обла­да­ние Гал­ли­ей, сена­то­ры созда­ли пред­став­ле­ние, буд­то они нахо­дят­ся во враж­де с Анто­ни­ем из-за его стрем­ле­ния к еди­но­вла­стию, что долж­но было послу­жить пред­ло­гом к раз­молв­ке и его, Цеза­ря, с Анто­ни­ем. 262 С дру­гой сто­ро­ны, объ­яв­ле­ние Дола­бел­лы вра­гом из-за убий­ства одно­го из убийц, заме­на Бру­ту и Кас­сию про­вин­ций, кото­ры­ми они управ­ля­ли, началь­ст­вом над самы­ми боль­ши­ми про­вин­ци­я­ми, выде­ле­ние для них боль­ших войск и денег, назна­че­ние их пол­ко­во­д­ца­ми над все­ми вое­на­чаль­ни­ка­ми, кото­рые нахо­дят­ся по ту сто­ро­ну Ионий­ско­го моря, — все это повы­ша­ло зна­че­ние пар­тии Пом­пея и ослаб­ля­ло зна­че­ние пар­тии Цеза­ря. 263 Он заду­мы­вал­ся и над той улов­кой, кото­рую они пусти­ли в ход по отно­ше­нию к нему, еще моло­до­му чело­ве­ку; прав­да, ему декре­ти­ро­ва­ли и ста­тую и пред­седа­тель­ство, его назна­чи­ли про­пре­то­ром, на деле же выхо­ди­ло, что его лиша­ли того вой­ска, кото­рое при­над­ле­жа­ло ему. Ведь когда кон­су­лы коман­ду­ют в армии, роль про­пре­то­ра ничтож­на. 264 Он счи­тал, что выда­ча наград­ных толь­ко тем сол­да­там, кото­рые пере­бе­жа­ли к нему от Анто­ния, затронет честь его сол­дат. Да и вся вой­на для него дело постыд­ное, и фак­ти­че­ски сенат поль­зу­ет­ся им про­тив Анто­ния до пол­но­го низ­вер­же­ния послед­не­го.

65. 265 Впро­чем, Цезарь дер­жал эти мыс­ли про себя и во вре­мя жерт­во­при­но­ше­ния, совер­шен­но­го по пово­ду полу­че­ния новой долж­но­сти, он ска­зал вой­ску: «Все это я полу­чил, сорат­ни­ки, от вас, не теперь, а с того момен­та, как вы дали мне власть. Ведь сенат дал мне ее из-за вас. Так что будь­те уве­ре­ны, за это я буду счи­тать себя обя­зан­ным вам и, если боги дадут уда­чу, отпла­чу за все одно­вре­мен­но». 266 Так Цезарь рас­по­ла­гал к себе вой­ско и при­вле­кал его к себе. Из кон­су­лов Пан­са набрал вой­ско по всей Ита­лии, Гир­ций поде­лил вой­ско с Цеза­рем, а так как сенат про­вел для него набор тай­но, он тре­бо­вал части из двух леги­о­нов, кото­рые отло­жи­лись от Анто­ния, зная, что это наи­бо­лее цен­ная часть вой­ска. Цезарь со всем согла­сил­ся. Поде­лив вой­ско, они про­во­ди­ли зиму вме­сте. 267 Когда она была на исхо­де, Децим уже стра­дал от голо­да, а Гир­ций и Цезарь отпра­ви­лись на Мути­ну, чтобы Анто­ний, вос­поль­зо­вав­шись тем поло­же­ни­ем, в каком нахо­ди­лось вой­ско Деци­ма, не овла­дел им. 268 Мути­на зор­ко охра­ня­лась Анто­ни­ем, Гир­ций и Цезарь не высту­па­ли со все­ми сила­ми про­тив Анто­ния, под­жидая Пан­су. Тем вре­ме­нем про­ис­хо­ди­ли частые кава­ле­рий­ские стыч­ки. Прав­да, у Анто­ния всад­ни­ков было боль­ше, но неудоб­ство мест­но­сти, про­ре­зан­ной гор­ны­ми пото­ка­ми, лиша­ло боль­шие части кава­ле­рии вся­ко­го пре­иму­ще­ства.

66. 269 Так шли дела под Мути­ной. В Риме в отсут­ст­вие кон­су­лов Цице­рон дей­ст­во­вал при помо­щи дема­го­гии. Народ­ные собра­ния про­ис­хо­ди­ли часто. Гото­ви­лось ору­жие, при­чем были моби­ли­зо­ва­ны все ремес­лен­ни­ки без воз­на­граж­де­ния за работу, соби­ра­лись день­ги и нала­га­лись тяже­лые кон­три­бу­ции на дру­зей Анто­ния. 270 Они вно­си­ли все тре­бу­е­мое с боль­шой готов­но­стью, избав­ляя себя этим от вся­ких обви­не­ний, до тех пор пока Пуб­лий Вен­ти­дий17, това­рищ по ору­жию Гая Цеза­ря и друг Анто­ния, не пере­не­ся гне­та Цице­ро­на, не убе­жал в коло­нии Цеза­ря и, как извест­ный чело­век вновь набрав для Анто­ния два леги­о­на, не поспе­шил к Риму, чтобы захва­тить Цице­ро­на. 271 Под­ня­лась боль­шая тре­во­га. Боль­шин­ство, поте­ряв вся­кую надеж­ду, неза­мет­но уда­ля­ло детей и жен­щин из горо­да, Цице­рон же убе­жал из Рима. Узнав об этом, Вен­ти­дий напра­вил­ся к Анто­нию. Но он был отре­зан Цеза­рем и Гир­ци­ем, зашел в область Пице­на, набрал еще один леги­он и стал выжидать, что будет. 272 Когда Пан­са при­бли­жал­ся с вой­ском, сви­та Цеза­ря посла­ла к нему Кар­су­лея, кото­рый вел пре­то­ри­ан­скую когор­ту и Мар­сов леги­он для облег­че­ния ему про­хо­да через уще­лья. 273 Анто­ний, не при­да­вая зна­че­ния это­му уще­лью, счи­тал его лишь при­год­ным для того, чтобы задер­жать в нем вра­га. Он горел, одна­ко, жела­ни­ем завя­зать сра­же­ние, но не мог блес­нуть сво­ей кава­ле­ри­ей, так как рав­ни­на была боло­ти­стая и окру­же­на рвом: поэто­му он спря­тал два луч­ших леги­о­на в боло­те, с обе­их сто­рон искус­ст­вен­но про­ло­жен­ной узкой доро­ги, засло­нив их камы­шом.

67. 274 Кар­су­лей и Пан­са про­шли уще­лье ночью. Рано утром18 они с одни­ми лишь когор­та­ми Мар­со­ва леги­о­на и пятью дру­ги­ми взо­шли на искус­ст­вен­но про­ло­жен­ную доро­гу, еще сво­бод­ную от вра­гов. Они тща­тель­но осмат­ри­ва­ли боло­то, лежав­шее с обе­их ее сто­рон. Камыш коле­бал­ся, и это вызва­ло у них подо­зре­ние. Там и сям пока­зы­ва­лись уже щиты и шле­мы, а вдруг и пре­то­ри­ан­ская когор­та Анто­ния появи­лась перед ними. 275 Сол­да­ты Мар­со­ва леги­о­на, окру­жен­ные со всех сто­рон, не видя воз­мож­но­сти бежать, веле­ли вновь набран­ным вои­нам не сра­жать­ся вме­сте с ними, чтобы по неопыт­но­сти не вне­сти бес­по­ряд­ка в их ряды. Про­тив пре­то­ри­ан­ской когор­ты Анто­ния они выстро­и­ли пре­то­ри­ан­скую когор­ту Цеза­ря. Сами они вошли в боло­то, разде­лив­шись на две части: одну воз­глав­лял Пан­са, дру­гую Кар­су­лей. 276 Так как болот было два, то было и два сра­же­ния, разде­лен­ные про­хо­дом так, что одни не виде­ли, что про­ис­хо­ди­ло у дру­гих, на про­хо­де же меж­ду болота­ми пре­то­ри­ан­ские когор­ты вели свое сра­же­ние сами по себе. 277 Сол­да­ты Анто­ния соби­ра­лись ото­мстить Мар­со­ву леги­о­ну за то, что они пере­шли к вра­гу и ока­за­лись измен­ни­ка­ми по отно­ше­нию к ним; Мар­сов леги­он хотел нака­зать их за рав­но­душ­ное отно­ше­ние к уби­тым[25] в Брун­ди­зии. 278 Зная, что они пред­став­ля­ют самые силь­ные части в вой­ске и Анто­ния и Цеза­ря, они были уве­ре­ны, что имен­но в этом бою решат исход вой­ны. Одним, состав­ляв­шим два леги­о­на, совест­но было потер­петь пора­же­ние от одно­го леги­о­на вра­га, а дру­гих вооду­шев­ля­ло често­лю­бие победить два леги­о­на про­тив­ни­ка, несмот­ря на то что они состав­ля­ли толь­ко один леги­он.

68. 279 Так они рину­лись друг на дру­га, раз­гне­ван­ные, обу­ре­вае­мые често­лю­би­ем, боль­ше сле­дуя соб­ст­вен­ной воле, чем при­ка­зу пол­ко­вод­цев, счи­тая эту бит­ву сво­им лич­ным делом. Научен­ные опы­том, они воз­дер­жа­лись от бое­вых кри­ков, так как это нико­го бы не испу­га­ло: никто не изда­вал зву­ка во вре­мя сра­же­ния, ни при победе, ни при пора­же­нии. 280 Не будучи в состо­я­нии ни обхо­дить про­тив­ни­ка, ни бежать, так как они сра­жа­лись на болотах и рвах, они креп­ко сто­я­ли как вко­пан­ные друг про­тив дру­га, никто не мог уда­рить дру­го­го мечом: они сце­пи­лись, как в борь­бе. Не было ни одно­го напрас­но­го уда­ра, поэто­му мно­го было ране­ний и убийств, и вме­сто кри­ка разда­ва­лись сто­ны. Кто падал, того выно­си­ли сра­зу, и дру­гой неза­мет­но ста­но­вил­ся на его место. 281 Уве­ще­ва­ний или при­ка­за­ний не пона­до­би­лось, каж­дый руко­во­дил­ся сво­им боль­шим опы­том. Когда про­тив­ни­ки уста­ва­ли, они рас­хо­ди­лись на корот­кое вре­мя для пере­дыш­ки, как это быва­ет при состя­за­ни­ях, а затем опять шли в бой. Вновь при­быв­шие ново­бран­цы были пора­же­ны, видя такие про­яв­ле­ния доб­ле­сти, совер­шав­ши­е­ся в образ­цо­вом поряд­ке и в пол­ной тишине.

69. 282 Когда все таким обра­зом с нече­ло­ве­че­ски­ми уси­ли­я­ми сра­жа­лись, пре­то­ри­ан­ская когор­та Цеза­ря была пол­но­стью уни­что­же­на. Из Мар­со­ва леги­о­на часть, нахо­див­ша­я­ся под коман­дой Кар­су­лея, бра­ла верх над про­тив­ни­ка­ми, не бро­сив­ши­ми­ся в постыд­ное бег­ство, а слег­ка отсту­пав­ши­ми; армии, воз­глав­ля­е­мой Пан­сой, так­же при­хо­ди­лось туго. Все же обе сто­ро­ны дер­жа­лись с успе­хом, пока Пан­са не был ранен копьем в пах и отве­зен в Боно­нию. Тогда толь­ко его часть ста­ла отсту­пать, сна­ча­ла шаг за шагом, затем они повер­ну­ли и уско­ря­ли отступ­ле­ние, пре­вра­тив­ше­е­ся в кон­це кон­цов в бег­ство. 283 Ново­бран­цы, видя это, так­же побе­жа­ли с кри­ком, в бес­по­ряд­ке до укреп­ле­ния, кото­рое воз­вел для них кве­стор Торк­ват еще во вре­мя бит­вы, подо­зре­вая, что оно при­го­дит­ся. Ново­бран­цы стол­пи­лись в укреп­ле­нии бес­по­рядоч­но, хотя они были так же ита­лий­ца­ми, как и сол­да­ты Мар­со­ва леги­о­на, — дока­за­тель­ство того, какие пре­иму­ще­ства дает тре­ни­ров­ка, даже при оди­на­ко­во­сти пле­мен­но­го про­ис­хож­де­ния. 284 Мар­сов леги­он, напро­тив, посты­дил­ся и не вошел в пали­са­ды, но оста­но­вил­ся око­ло них; несмот­ря на чрез­мер­ную уста­лость, леги­он все же горел жела­ни­ем бить­ся до неиз­беж­но­го кон­ца, если бы кто-нибудь на него напал. Анто­ний воз­дер­жал­ся от стыч­ки с Мар­со­вым леги­о­ном, счи­тая это делом слиш­ком труд­ным, а напал на ново­бран­цев и довел дело тут до боль­шой рез­ни.

70. 285 Гир­ций узнал о сра­же­нии в Мутине, нахо­дя­щей­ся в шести­де­ся­ти ста­ди­ях от поля бит­вы. Быст­рым шагом он спе­шил туда с дру­гим леги­о­ном, отпав­шим от Анто­ния. Был уже позд­ний вечер, и победо­нос­ные части Анто­ния воз­вра­ща­лись с пени­ем побед­ных песен. Тогда появил­ся Гир­ций перед ними, шед­ши­ми вне бое­вых поряд­ков, с нетро­ну­тым и невреди­мым леги­о­ном в пол­ном строю. 286 Они, прав­да, сно­ва выстро­и­лись тогда под дав­ле­ни­ем необ­хо­ди­мо­сти и про­яв­ля­ли мно­го подви­гов и по отно­ше­нию к новым вра­гам, но, будучи изну­ре­ны, не усто­я­ли про­тив све­жих сил, и боль­шин­ство из них было уби­то имен­но в сра­же­нии с Гир­ци­ем. Он их, прав­да, не пре­сле­до­вал, опа­са­ясь болота. Когда ста­ло совсем тем­но, он от них отстал. 287 Боло­то на боль­шом про­стран­стве было покры­то ору­жи­ем, тру­па­ми, полу­мерт­вы­ми людь­ми, ране­ны­ми; одна­ко и здо­ро­вые настоль­ко уста­ли, что пере­ста­ли забо­тить­ся о себе. 288 Всад­ни­ки, бли­жай­шие помощ­ни­ки Анто­ния, послан­ные им, подо­бра­ли их и сажа­ли неко­то­рых из них вме­сто себя, а неко­то­рых вме­сте с собой на коней или веле­ли им, дер­жась за хво­сты лоша­дей, бежать рядом с ними и тем содей­ст­во­вать сво­е­му спа­се­нию. 289 Так после пре­крас­но­го сра­же­ния наступ­ле­ние Гир­ция уни­что­жи­ло силы Анто­ния. Ночь они про­ве­ли в не имев­шем укреп­ле­ний селе­нии, у самой рав­ни­ны, где про­ис­хо­ди­ла бит­ва. Это селе­ние назы­ва­ет­ся Тор­жи­ще гал­лов. Из обще­го коли­че­ства войск с обе­их сто­рон пало око­ло поло­ви­ны: пре­то­ри­ан­ская когор­та Цеза­ря погиб­ла цели­ком, из сол­дат Гир­ция — немно­гие.

71. 290 На сле­дую­щий день все вер­ну­лись в лаге­ря[26] под Мути­ной. Анто­ний решил после такой неуда­чи не рис­ко­вать боль­ше круп­ны­ми сра­же­ни­я­ми с вра­га­ми и не всту­пать с ними в бой в слу­чае их напа­де­ния, но толь­ко еже­днев­но бес­по­ко­ить их кава­ле­рий­ски­ми набе­га­ми до тех пор, пока не сдаст­ся Децим, изну­рен­ный уже голо­дом до край­них пре­де­лов. Гир­ций и Цезарь имен­но по этой при­чине реши­ли, наобо­рот, спе­шить дать бой. 291 Когда они высту­пи­ли к бою19, Анто­ний же не вывел сво­их войск, они пошли дру­гой сто­ро­ной от Мути­ны, сто­ро­ной, кото­рая в силу небла­го­при­ят­но­го поло­же­ния не под­вер­га­лась такой стро­гой оса­де; они хоте­ли про­рвать­ся в город с боль­шим вой­ском. Анто­ний напал на них и тогда с одной сво­ей кава­ле­ри­ей. 292 Когда они так­же ста­ли обо­ро­нять­ся при помо­щи толь­ко кава­ле­рии, а дру­гая часть вой­ска спо­кой­но шла сво­ей доро­гою, Анто­ний, испу­гав­шись за судь­бу Мути­ны, вывел два леги­о­на. Они обра­до­ва­лись, повер­ну­лись и всту­пи­ли с ними в бой. 293 Тогда Анто­ний вызвал[27] из дру­гих лаге­рей дру­гие леги­о­ны. Но те под­хо­ди­ли мед­лен­но, будучи вызва­ны неожи­дан­но, к тому же им при­шлось идти изда­ле­ка, так что тут вой­ско Цеза­ря выиг­ра­ло сра­же­ние. Гир­ций ворвал­ся даже в лагерь Анто­ния и пал, сра­жа­ясь у палат­ки пол­ко­во­д­ца. 294 Цезарь, вбе­жав в лагерь, подо­брал его труп20 и захва­тил лагерь, пока вско­ре же не был вытес­нен оттуда Анто­ни­ем. Оба вой­ска про­ве­ли ночь в пол­ном воору­же­нии.

72. 295 Анто­ний после вто­ро­го нане­сен­но­го ему пора­же­ния сра­зу же после бит­вы устро­ил сове­ща­ние со сво­и­ми дру­зья­ми. Они счи­та­ли пра­виль­ным, чтобы Анто­ний дер­жал­ся преж­не­го пла­на, т. е. чтобы он про­дол­жал оса­ду Мути­ны и не при­ни­мал боя. Они ука­зы­ва­ли на то, что обе сто­ро­ны в оди­на­ко­вой мере постра­да­ли, что Гир­ций убит, Пан­са ранен, они же пре­вос­хо­дят про­тив­ни­ка кава­ле­ри­ей. С дру­гой же сто­ро­ны, ука­зы­ва­ли они, Мути­на голо­дом доведе­на до край­но­сти и ско­ро сдаст­ся. 296 Так реши­ли дру­зья, и это было луч­шее. Анто­ний под злым вли­я­ни­ем боже­ства боял­ся, как бы Цезарь не попы­тал­ся, как нака­нуне, ворвать­ся в Мути­ну или окру­жить его укреп­ле­ни­я­ми, так как у него боль­ше было тех­ни­че­ской силы. «Тогда и кава­ле­рия не при­не­сет поль­зы, — ска­зал он, — а Лепид и Планк будут меня пре­зи­рать, раз я потерп­лю пора­же­ние. 297 Если я сни­му оса­ду с Мути­ны, Вен­ти­дий немед­лен­но при­со­еди­нит­ся к нам с тре­мя леги­о­на­ми из Пицен­ской обла­сти, и тогда Лепид и Планк будут охот­но его союз­ни­ка­ми». Так гово­рил не трус­ли­вый в опас­но­стях чело­век. После это­го Анто­ний немед­лен­но снял оса­ду и напра­вил­ся к Аль­пам.

73. 298 Децим хотя и изба­вил­ся от оса­ды, но зато был в стра­хе перед Цеза­рем. Он боял­ся его как вра­га, после того как кон­су­лы выбы­ли из строя. Децим велел сло­мать мосты, наведен­ные через реку, еще до нача­ла дня. На лод­ке отпра­вил он затем к Цеза­рю послов и выра­зил ему при­зна­тель­ность за спа­се­ние. Он про­сил его начать с ним пере­го­во­ры в при­сут­ст­вии граж­дан Мути­ны, но чтобы в это вре­мя река разде­ля­ла их. Он наде­ял­ся его убедить, что злой гений осле­пил его, Деци­ма, когда он, по нау­ще­нию дру­гих, стро­ил коз­ни про­тив Цеза­ря. 299 Цезарь дал послан­цам Деци­ма гнев­ный ответ и отверг бла­го­дар­ность, выска­зан­ную ему Деци­мом, сло­ва­ми: «Я явил­ся не для того, чтобы спа­сать Деци­ма, а чтобы вое­вать с Анто­ни­ем, с кото­рым в свое вре­мя я могу и поми­рить­ся. Вся моя нату­ра про­тив свида­ния или пере­го­во­ров с Деци­мом: пусть он живет себе невреди­мый, пока тако­во жела­ние жите­лей это­го горо­да». 300 Децим, узнав об этом, стал у реки, назвал Цеза­ря по име­ни и гром­ким голо­сом про­чи­тал пись­мо сена­та, кото­рое назна­ча­ет ему галль­скую про­вин­цию. Он запре­тил Цеза­рю в отсут­ст­вие кон­су­лов пере­прав­лять­ся через реку в чужую про­вин­цию и высту­пать в даль­ней­шем про­тив Анто­ния: доста­точ­но-де будет, если он, Децим, сам будет его пре­сле­до­вать. 301 Цезарь знал, что Децим дошел до такой сме­ло­сти бла­го­да­ря под­держ­ке сена­та. Поэто­му он его поща­дил, хотя он и мог бы его захва­тить силою одно­го при­ка­за. Он напра­вил­ся к Пан­се в Боно­нию и напи­сал обо всем сена­ту. Напи­сал так­же и Пан­са.

74. 302 Цице­рон одно пись­мо про­чел наро­ду, так как оно было напи­са­но кон­су­лом, пись­мо же Цеза­ря он огла­сил толь­ко в сена­те. Цице­рон внес пред­ло­же­ние об устрой­стве жерт­во­при­но­ше­ний и молеб­ст­вий в про­дол­же­ние пяти­де­ся­ти дней по слу­чаю победы над Анто­ни­ем: таких жерт­во­при­но­ше­ний рим­ляне не поста­нов­ля­ли ни во вре­мя галль­ско­го наше­ст­вия, ни когда-либо во вре­мя дру­гой вой­ны. Вой­ско кон­су­лов он пере­дал Деци­му, несмот­ря на то что Пан­са был еще жив (его состо­я­ние счи­та­ли, впро­чем, уже без­на­деж­ным). Децим был назна­чен един­ст­вен­ным пол­ко­вод­цем про­тив Анто­ния. И он устро­ил народ­ные молеб­ст­вия о даро­ва­нии Деци­му победы над Анто­ни­ем. Тако­ва была нена­висть Цице­ро­на к Анто­нию и его под­лость. 303 Он вновь утвер­дил двум леги­о­нам, отпав­шим от Анто­ния, обе­щан­ные до того государ­ст­вом каж­до­му сол­да­ту пять тысяч драхм наград­ных за победу, как буд­то бы они ее уже одер­жа­ли. Рав­ным обра­зом он утвер­дил им пра­во носить все­гда лав­ро­вые вен­ки на празд­не­ствах. 304 О Цеза­ре, одна­ко, ни сло­ва не сто­я­ло в пись­мен­ных рас­по­ря­же­ни­ях Цице­ро­на. Даже имя его вовсе не упо­ми­на­лось: так он им пре­не­бре­гал, когда счи­та­лось, что Анто­ний уже побеж­ден. Напи­са­ли так­же Лепиду, План­ку и Ази­нию Пол­ли­о­ну, чтобы они всту­пи­ли в бой с Анто­ни­ем, когда подой­дут к нему близ­ко.

75. 305 Тако­во было поло­же­ние дел в Риме. А Пан­са, уми­рая от ран, попро­сил к себе Цеза­ря. «Я любил тво­е­го отца как само­го себя, — ска­зал он, — но я не имел воз­мож­но­сти мстить за его смерть и не мог не под­чи­нить­ся мне­нию боль­шин­ства: ведь и ты под­чи­нял­ся ему, хотя у тебя и было вой­ско. И ты посту­пил пра­виль­но. 306 Сна­ча­ла боя­лись тебя и Анто­ния, кото­рый казал­ся рев­ност­ным побор­ни­ком дела Цеза­ря, потом обра­до­ва­лись, когда вы с ним ста­ли враж­до­вать, наде­ясь, что вы таким обра­зом друг дру­га осла­би­те. Когда же увиде­ли, что у тебя вой­ско, они ста­ра­лись тебя при­влечь на свою сто­ро­ну тем, что наде­ля­ли тебя вид­ны­ми, но лишен­ны­ми дей­ст­ви­тель­но­го зна­че­ния поче­стя­ми. 307 Убедив­шись в том, что ты горд и не при­ни­ма­ешь пред­ла­гае­мых поче­стей, осо­бен­но тогда, когда вой­ско тебе пред­ла­га­ло власть, а ты ее не при­нял, они были встре­во­же­ны этим и назна­чи­ли тебя вое­на­чаль­ни­ком вме­сте с нами, чтобы мы от тебя отня­ли два опыт­ных леги­о­на. Они наде­я­лись, что если один из вас потер­пит пора­же­ние, дру­гой будет сла­бее, так как он будет один, а когда и его уда­лят, они уни­что­жат всю пар­тию Цеза­ря и выдви­нут пар­тию Пом­пея: ведь это осно­ва в их поли­ти­ке.

76. 308 Мы с Гир­ци­ем выпол­ня­ли воз­ло­жен­ное на нас пору­че­ние, пока не укро­ти­ли Анто­ния, чрез­мер­но воз­гор­див­ше­го­ся. Мы хоте­ли, чтобы он после пора­же­ния поми­рил­ся с тобой. Этим поступ­ком мы пола­га­ли отбла­го­да­рить Цеза­ря и счи­та­ли, что это наи­бо­лее полез­ное для буду­ще­го реше­ние. 309 Об этом мы не мог­ли гово­рить с тобой рань­ше. Но после пора­же­ния Анто­ния, когда Гир­ций скон­чал­ся, а меня ждет роко­вой исход, пора об этом ска­зать, не для того, чтобы ты меня, уми­раю­ще­го, побла­го­да­рил, но чтобы ты, родив­ший­ся под счаст­ли­вой звездой, как пока­зы­ва­ют твои дела, узнал, что тебе полез­но, и знал наши с Гир­ци­ем наме­ре­ния и то, что обу­слов­ли­ва­ло наши дей­ст­вия. 310 Вой­ско, кото­рое ты нам сам дал, я имею все осно­ва­ния пере­дать тебе, что я и делаю. Если тебе удаст­ся удер­жать ново­бран­цев, я тебе пере­дам и их. Если же они слиш­ком рабо­леп­ст­ву­ют перед сена­том, тем более что их началь­ни­ки посла­ны, с тем чтобы они за нами наблюда­ли, и если пере­ход их на твою сто­ро­ну будет пло­хо истол­ко­ван и заста­вит[28] тебя рань­ше чем нуж­но высту­пить, пусть их возь­мет кве­стор Торк­ват». 311 С таки­ми сло­ва­ми он пере­дал ново­бран­цев кве­сто­ру и умер. А кве­стор, соглас­но при­ка­за­нию сена­та, пере­дал их Деци­му. Гир­цию же и Пан­се Цезарь устро­ил тор­же­ст­вен­ные похо­ро­ны, а тру­пы их послал в Рим.

77. 312 В это же вре­мя в Сирии и Македо­нии име­ли место сле­дую­щие собы­тия. Гай Цезарь, про­хо­дя по Сирии, оста­вил там один леги­он, так как он тогда уже думал о дей­ст­ви­ях про­тив пар­фян. Руко­вод­ство над леги­о­ном было пору­че­но Цеци­лию Бас­су, началь­ни­ком его был Юлий Секст, юно­ша, при­хо­див­ший­ся срод­ни Цеза­рю. Юлий Секст имел изне­жен­ный образ жиз­ни и всюду вел за собою леги­он. 313 Он как-то оскор­бил Бас­са, когда тот упре­кал его. И когда Юлий впо­след­ст­вии послал за ним, а Басс явил­ся не тот­час, Юлий велел при­ве­сти его силой. Тут под­ня­лись шум и дра­ка; сол­да­ты, не будучи в состо­я­нии пере­не­сти это оскорб­ле­ние, прон­зи­ли Юлия копьем. 314 Вско­ре после это­го они рас­ка­я­лись в сво­ем поступ­ке и ста­ли боять­ся Цеза­ря. Они соста­ви­ли заго­вор: если их не про­стят и им не будут дове­рять, они будут бороть­ся до смер­ти; они заста­ви­ли при­со­еди­нить­ся к это­му реше­нию и Бас­са, набра­ли новый леги­он и упраж­ня­лись в воен­ном деле. 315 Так пред­став­ля­ет­ся дело Бас­са одним исто­ри­ком. Либон же гово­рит, что Басс слу­жил в вой­ске Пом­пея, а после пора­же­ния про­жи­вал как част­ное лицо в Тире. Он кое-кого под­ку­пил из сол­дат леги­о­на, кото­рые и уби­ли Секс­та, а сами пере­шли к Бас­су. 316 Как бы то ни было, они раз­би­ли Ста­ция[29] Мур­ка, послан­но­го про­тив них с тре­мя леги­о­на­ми, пока Мурк не при­звал на помощь Мар­ция[30] Кри­спа, пра­ви­те­ля Вифи­нии, кото­рый при­был с тре­мя дру­ги­ми леги­о­на­ми на помощь Мур­ку.

78. 317 Когда они были оса­жде­ны Мур­ком и Кри­спом, Кас­сий поспеш­но при­нял коман­до­ва­ние над обо­и­ми леги­о­на­ми Бас­са и шестью леги­о­на­ми, его оса­ждав­ши­ми, пере­шед­ши­ми к нему отча­сти по друж­бе, отча­сти пото­му, что они пови­но­ва­лись ему как про­кон­су­лу. Ведь было поста­нов­ле­но, как я уже ска­зал, чтобы все под­чи­ня­лись Кас­сию и Бру­ту. 318 В ско­ром вре­ме­ни и Алли­ен, послан­ный Дола­бел­лой в Еги­пет, при­вел оттуда четы­ре леги­о­на, рас­сы­пав­ши­е­ся после пора­же­ния Пом­пея и Крас­са или остав­лен­ные Цеза­рем Клео­пат­ре. 319 А Кас­сий окру­жил в Пале­стине Алли­е­на, ниче­го не знав­ше­го о поло­же­нии, и заста­вил его при­мкнуть к нему, так как он боял­ся со сво­и­ми четырь­мя леги­о­на­ми сра­жать­ся про­тив вось­ми. 320 Так Кас­сий, про­тив вся­ко­го ожи­да­ния, рас­по­ла­гал в общей слож­но­сти две­на­дца­тью леги­о­на­ми. Он окру­жил и оса­дил Дола­бел­лу, при­быв­ше­го из Азии с дву­мя леги­о­на­ми и при­ня­то­го по ста­рой друж­бе в Лаоди­кею. Сенат при­нял это изве­стие с боль­шой радо­стью.

79. 321 Гай Анто­ний, брат Мар­ка Анто­ния, враж­до­вал и вел вой­ну из-за Македо­нии с Бру­том, имея в сво­ем рас­по­ря­же­нии один леги­он. Потер­пев пора­же­ние, он устро­ил Бру­ту заса­ду. 322 Послед­ний, удач­но избе­жав ее, в свою оче­редь так­же при­бег­нул к заса­де, одна­ко, окру­жив Анто­ния, не при­чи­нил ему ника­ко­го вреда21 и даже при­ка­зал сво­е­му вой­ску при­вет­ст­во­вать про­тив­ни­ка. А когда тот не отве­тил на при­вет­ст­вие и не при­нял этой попыт­ки к сбли­же­нию, он дал про­тив­ни­ку воз­мож­ность невреди­мым вый­ти из «меш­ка». 323 Обой­дя его дру­ги­ми доро­га­ми и сно­ва окру­жив в кру­той мест­но­сти, он опять не напал на него, но сно­ва его при­вет­ст­во­вал. Вос­хи­щен­ные Бру­том, щадив­шим жизнь граж­дан и ока­зав­шим­ся достой­ным сла­вы, кото­рой он поль­зо­вал­ся за свою муд­рость и мяг­кость, про­тив­ни­ки отве­ти­ли на его при­вет­ст­вие и пере­шли на его сто­ро­ну. Гай так­же сдал­ся Бру­ту и поль­зо­вал­ся с его сто­ро­ны ува­же­ни­ем, пока, будучи ули­чен в неод­но­крат­ных попыт­ках воз­му­тить вой­ско, не был каз­нен. 324 Таким обра­зом, и у Бру­та вме­сте с преж­ни­ми вой­ска­ми ока­за­лось шесть леги­о­нов. Кро­ме того, он выра­жал одоб­ре­ние и македо­ня­нам, сре­ди них он набрал два леги­о­на и обу­чил их воен­но­му делу по ита­лий­ско­му образ­цу.

80. 325 Так обсто­я­ли дела в Сирии и Македо­нии. Тем вре­ме­нем в Ита­лии Цезарь, оскорб­лен­ный тем, что вме­сто него пред­во­ди­те­лем в войне с Анто­ни­ем избран был Децим Брут, потре­бо­вал три­ум­фа за воен­ные подви­ги. 326 Полу­чив пре­зри­тель­ный отказ от сена­та на это тре­бо­ва­ние, до испол­не­ния кото­ро­го, как ему было ука­за­но, он еще не дорос, и боясь встре­тить после уни­что­же­ния Анто­ния еще более пре­не­бре­жи­тель­ное отно­ше­ние, он стал искать согла­ше­ния с ним, сле­дуя сове­ту, кото­рый дал ему перед смер­тью Пан­са. 327 Он хоро­шо обра­щал­ся с попав­ши­ми в плен коман­ди­ра­ми и сол­да­та­ми из вой­ска Анто­ния, при­вле­кал их на свою сто­ро­ну или же отпус­кал желав­ших обрат­но к Анто­нию, давая этим понять, что он идет про­тив него не вслед­ст­вие какой-либо непри­ми­ри­мой враж­ды. 328 Рас­по­ло­жив­шись лаге­рем вбли­зи Вен­ти­дия, дру­га Анто­ния, имев­ше­го под началь­ст­вом три леги­о­на, и вызвав этим смя­те­ние, Цезарь не пред­при­нял враж­деб­ных дей­ст­вий, но так­же пре­до­ста­вил ему воз­мож­ность при­со­еди­нить­ся к нему или бес­пре­пят­ст­вен­но напра­вить­ся со всем вой­ском к Анто­нию и пору­чил ему упрек­нуть послед­не­го в непо­ни­ма­нии им их общей поль­зы. Поняв, в чем дело, Вен­ти­дий дви­нул­ся на соеди­не­ние с Анто­ни­ем. 329 Кро­ме того, Цезарь раз­ре­шил Децию, одно­му из офи­це­ров[31] Анто­ния, взя­то­му в плен при Мутине и поль­зо­вав­ше­му­ся вни­ма­ни­ем со сто­ро­ны Цеза­ря, отпра­вить­ся, если он поже­ла­ет, к Анто­нию. Когда же Вен­ти­дий спро­сил у Цеза­ря, како­вы наме­ре­ния в отно­ше­нии Анто­ния, тот отве­тил, что он делал нема­ло наме­ков на этот счет для тех, кто пони­ма­ет их, для непо­ни­маю­щих же и боль­ше­го чис­ла недо­ста­точ­но.

81. 330 Обо всем этом Цезарь дал понять Анто­нию, а Лепиду и Ази­нию Пол­ли­о­ну он сооб­щил еще более откро­вен­но о нане­сен­ной ему обиде и одно­вре­мен­но с этим о состо­яв­шем­ся назна­че­нии глав­но­ко­ман­дую­щи­ми убийц его отца. Он запу­ги­вал их тем, как бы в уго­ду пом­пе­ян­ской пар­тии, каж­дый из при­вер­жен­цев Цеза­ря пооди­ноч­ке не под­верг­ся той же уча­сти, что и Анто­ний, с кото­рым слу­чи­лось это из-за его небла­го­ра­зу­мия и пре­не­бре­же­ния к опас­но­сти. 331 Он убеж­дал их пови­но­вать­ся сена­ту для види­мо­сти, для их же соб­ст­вен­ной без­опас­но­сти вой­ти в согла­ше­ние с ним, Цеза­рем, пока это еще в их вла­сти, и обра­тить на все это вни­ма­ние Анто­ния: они долж­ны взять в этом слу­чае при­мер с сол­дат сво­их леги­о­нов, кото­рые под­дер­жи­ва­ют меж­ду собою связь даже и по окон­ча­нии воен­ной служ­бы, чтобы не под­верг­нуть­ся лег­ко напа­де­нию со сто­ро­ны вра­гов, но, чтобы ока­зать­ся силь­ны­ми, ско­рее пред­по­чи­та­ют жить все вме­сте в чужой стране, неже­ли пооди­ноч­ке наслаж­дать­ся бла­га­ми отчиз­ны. 332 Вот что Цезарь сооб­щил в пись­ме Лепиду и Ази­нию. У Деци­ма Бру­та меж­ду тем ста­рая его армия забо­ле­ла, объ­ев­шись после голо­дов­ки, и стра­да­ла рас­строй­ст­вом желуд­ка; дру­гое вой­ско, состо­яв­шее из ново­бран­цев, было еще не обу­че­но. 333 Планк при­со­еди­нил­ся к нему со сво­им вой­ском. Децим Брут послал доне­се­ние сена­ту, что он будет немед­лен­но охо­тить­ся за ски­таю­щим­ся Анто­ни­ем.

82. 334 Уже после все­го это­го пом­пе­ян­цы при изве­стии о слу­чив­шем­ся при­шли в пол­ное изум­ле­ние и ста­ли вос­кли­цать, что нако­нец-то они обре­ли искон­ную сво­бо­ду. Каж­дый в отдель­но­сти при­но­сил жерт­вы. Изби­ра­лись децем­ви­ры, кото­рые долж­ны были потре­бо­вать отче­та от Анто­ния в его долж­ност­ной дея­тель­но­сти. 335 Это было шагом к анну­ли­ро­ва­нию дей­ст­вий Цеза­ря, так как Анто­ний ниче­го или очень мало пред­при­ни­мал сам, а дей­ст­во­вал по доку­мен­там Цеза­ря. Хоро­шо зная это, сенат часть рас­по­ря­же­ний отме­нил под раз­лич­ны­ми пред­ло­га­ми, наде­ясь таким путем уни­что­жить и все осталь­ные. 336 Децем­ви­ры изда­ли поста­нов­ле­ние, чтобы вся­кий, кто полу­чил что-либо во вре­мя кон­суль­ства Анто­ния, немед­лен­но заявил об этом в пись­мен­ной фор­ме. По адре­су укло­ня­ю­щих­ся были при­со­еди­не­ны угро­зы. 337 На остав­шу­ю­ся часть года пом­пе­ян­цы потре­бо­ва­ли для себя кон­суль­скую власть вме­сто Гир­ция и Пан­сы. Но того же доби­вал­ся и Цезарь, не обра­ща­ясь еще к сена­ту, а лишь к одно­му Цице­ро­ну, кото­ро­го он про­сил взять его в кол­ле­ги; Цице­рон будет управ­лять государ­ст­вен­ны­ми дела­ми как стар­ший и более опыт­ный, Цезарь же удо­воль­ст­ву­ет­ся одним титу­лом, удоб­ным, чтобы сло­жить ору­жие; для этой же цели он рань­ше и домо­гал­ся три­ум­фа. 338 Цице­рон, увле­чен­ный вслед­ст­вие сво­его често­лю­бия этим пред­ло­же­ни­ем, стал гово­рить, что, по его сведе­ни­ям, меж­ду намест­ни­ка­ми про­вин­ций замыш­ля­ют­ся пере­го­во­ры о согла­ше­нии, и сове­то­вал ува­жать жела­ние оскорб­лен­но­го чело­ве­ка, рас­по­ла­гаю­ще­го боль­шою еще арми­ей; он, Цице­рон, ско­рее согла­сил­ся бы на то, чтобы Цезарь стал кон­су­лом ранее уза­ко­нен­но­го воз­рас­та в Горо­де, чем чтобы он питал враж­ду, обла­дая воору­жен­ной силой. А чтобы Цезарь не совер­шил чего-либо во вред сена­ту, Цице­рон пред­ла­гал избрать одно­вре­мен­но с Цеза­рем, ввиду его моло­до­сти, како­го-нибудь рас­суди­тель­но­го чело­ве­ка из чис­ла стар­ших по воз­рас­ту, кото­рый был бы твер­дым руко­во­ди­те­лем. 339 Но сенат осме­ял Цице­ро­на за его вла­сто­лю­бие; осо­бен­но про­ти­ви­лись это­му род­ст­вен­ни­ки убийц Цеза­ря-стар­ше­го, опа­сав­ши­е­ся, что Цезарь, став кон­су­лом, рас­пра­вит­ся с ними.

83. 340 В то вре­мя как шли по раз­лич­ным моти­вам закон­ные отсроч­ки выбор­ных собра­ний, Анто­ний пере­шел Аль­пы, при­влек­ши на свою сто­ро­ну Кул­лео­на, охра­няв­ше­го по при­ка­за­нию Лепида линию Альп. Он подо­шел к реч­ке, где Лепид рас­по­ло­жил­ся лаге­рем, при­чем не обвел свою сто­ян­ку ни валом, ни рвом, сло­вом — как если бы он раз­бил лагерь рядом со сво­им дру­гом. 341 Про­ис­хо­ди­ли частые сно­ше­ния22 меж­ду обе­и­ми сто­ро­на­ми: Анто­ний напо­ми­нал о сво­ей друж­бе и раз­лич­ных услу­гах, ука­зы­вая, что вслед за ним и всех их, кто поль­зо­вал­ся рас­по­ло­же­ни­ем Цеза­ря, порознь постигнет та же участь. Лепид же, кото­рый боял­ся сена­та, при­ка­зы­вав­ше­го ему вести вой­ну с Анто­ни­ем, тем не менее обе­щал не напа­дать пер­вым на него. 342 Вой­ско Лепида ува­жа­ло авто­ри­тет Анто­ния, оно заме­ча­ло сно­ше­ния через вест­ни­ков меж­ду тем и дру­гим, вос­хи­ща­лось пря­мо­ду­ши­ем, с каким Анто­ний рас­по­ло­жил­ся на сто­ян­ке про­тив их лаге­ря, и ста­ло всту­пать в сно­ше­ния с вои­на­ми Анто­ния спер­ва тай­но, а потом откры­то, как сограж­дане и ста­рые сото­ва­ри­щи по ору­жию, не обра­щая вни­ма­ния на запре­ще­ние воен­ных три­бу­нов. А для того чтобы удоб­нее было сооб­щать­ся друг с дру­гом, они пере­бро­си­ли через реку пон­тон­ный мост. Сол­да­ты так назы­вае­мо­го деся­то­го леги­о­на, неко­гда нахо­див­ши­е­ся под коман­дой Анто­ния, интри­го­ва­ли внут­ри лаге­ря Лепида в поль­зу Анто­ния.

84. 343 Заме­тив это, Лате­ренс[32], один из вид­ней­ших сена­то­ров, пред­у­предил Лепида. Когда тот не пове­рил, он посо­ве­то­вал, разде­лив вой­ско на отряды, отпра­вить их с каки­ми-либо пору­че­ни­я­ми, чтобы выяс­нить дело. 344 Лепид, раз­бив вой­ско на три части, при­ка­зал дви­нуть­ся ночью для при­кры­тия кве­сто­ров, при­бли­жаю­щих­ся к лаге­рю. Сол­да­ты во вре­мя чет­вер­той сме­ны взя­ли ору­жие как бы для выступ­ле­ния, заня­ли укреп­лен­ные пунк­ты лаге­ря и откры­ли ворота Анто­нию. 345 Анто­ний быст­ро напра­вил­ся к палат­ке Лепида в сопро­вож­де­нии уже все­го вой­ска, кото­рое умо­ля­ло его даро­вать мир и про­ще­ние несчаст­ным сограж­да­нам. 346 Лепид, как был, без поя­са, вско­чил с посте­ли и поспе­шил к ним, обе­щая испол­нить их прось­бу; он обнял[33] Анто­ния и оправ­ды­вал­ся неиз­беж­но­стью сло­жив­ших­ся обсто­я­тельств. 347 Неко­то­рые уве­ря­ли, что он даже упал на коле­ни перед Анто­ни­ем, как чело­век нере­ши­тель­ный и роб­кий. Но не всем писа­те­лям это пред­став­ля­ет­ся веро­ят­ным, да и мне не верит­ся: ведь он еще не совер­шил ниче­го враж­деб­но­го по отно­ше­нию к Анто­нию, чтобы опа­сать­ся его. 348 Так Анто­ний сно­ва достиг боль­шо­го могу­ще­ства и стал чрез­вы­чай­но гроз­ным для вра­гов. Он рас­по­ла­гал арми­ей, отведен­ной из-под Мути­ны, в том чис­ле пре­вос­ход­ной кон­ни­цей; по доро­ге к нему при­со­еди­ни­лись три леги­о­на Вен­ти­дия, теперь Лепид сде­лал­ся его союз­ни­ком со сво­и­ми семью леги­о­на­ми, мно­ги­ми дру­ги­ми частя­ми и цен­ным сна­ря­же­ни­ем; ими, прав­да номи­наль­но, коман­до­вал Лепид, но всем рас­по­ря­жал­ся Анто­ний.

85. 349 Когда об этом ста­ло извест­но в Риме, сно­ва про­изо­шла пора­зи­тель­ная и неожи­дан­ная пере­ме­на. Те, кто толь­ко что пре­зи­ра­ли дру­гих, сами впа­ли в страх, а те, кто боя­лись, под­ня­ли голо­вы. Эдик­ты децем­ви­ров с пре­зре­ни­ем сры­ва­лись со стен, коми­ции для избра­ния кон­су­лов откла­ды­ва­лись еще чаще, чем преж­де. 350 Сенат, нахо­дясь в крайне затруд­ни­тель­ном поло­же­нии и опа­са­ясь, чтобы Цезарь и Анто­ний не вошли меж­ду собою в согла­ше­ние, послал из сво­ей среды тай­но к Бру­ту и Кас­сию Луция и Пан­су под пред­ло­гом, что они отправ­ля­ют­ся в Гре­цию на зре­ли­ща, с прось­бой по воз­мож­но­сти ока­зать помощь сена­ту. 351 Он вызвал из Афри­ки два леги­о­на из чис­ла трех, нахо­див­ших­ся там под коман­дой Секс­тия; тре­тий при­ка­за­но было пере­дать Кор­ни­фи­цию, намест­ни­ку дру­гой части Афри­ки, при­вер­жен­цу сенат­ской пар­тии. Прав­да, сенат знал, что и эти леги­о­ны сра­жа­лись под зна­ме­на­ми Юлия Цеза­ря и ко все­му, что с ним было свя­за­но, отно­си­лись недо­вер­чи­во, 352 но без­вы­ход­ность поло­же­ния тол­ка­ла его на это. Даже юно­го Цеза­ря из бояз­ни, чтобы он не соеди­нил­ся с Анто­ни­ем, сно­ва избра­ли, крайне нелов­ким обра­зом, коман­дую­щим вме­сте с Деци­мом Бру­том в войне про­тив Анто­ния.

86. 353 Цезарь под­стре­кал сво­их сол­дат к недо­воль­ству про­тив сена­та отча­сти ради само­го себя, посто­ян­но оскорб­ля­е­мо­го им, отча­сти из-за них самих отправ­ля­е­мых в новый поход, в то вре­мя как они не полу­чи­ли еще и за преж­ний обе­щан­ных 20 тысяч сестер­ций. Он убеж­дал их потре­бо­вать воз­на­граж­де­ния через послан­цев. 354 Они отпра­ви­ли цен­ту­ри­о­нов. Сенат, пони­мая, что они под­го­во­ре­ны к это­му Цеза­рем, заявил, что ответ будет дан через дру­гих послов. Он отпра­вил упол­но­мо­чен­ных, пред­пи­сав им всту­пить в сно­ше­ния с дву­мя леги­о­на­ми, пере­шед­ши­ми от Анто­ния, в отсут­ст­вие Цеза­ря и убедить их не воз­ла­гать сво­их надежд на одно­го лишь чело­ве­ка, но дове­рить­ся сена­ту, един­ст­вен­но­му обла­да­те­лю посто­ян­ной силы, и отпра­вить­ся к Деци­му Бру­ту, где они и най­дут ожи­дае­мые ими день­ги. 355 Пору­чив им заявить это, сенат немед­лен­но внес поло­ви­ну воз­на­граж­де­ния и избрал комис­сию из деся­ти чело­век для рас­пре­де­ле­ния его, при­чем к ней не при­со­еди­ни­ли, хотя бы в каче­стве один­на­дца­то­го, Цеза­ря. 356 Послан­ные без­ре­зуль­тат­но воз­вра­ти­лись в Рим, так как два леги­о­на отка­за­лись раз­го­ва­ри­вать с ними в отсут­ст­вие Цеза­ря. Цезарь же, не всту­пая более в пере­го­во­ры через дру­гих лиц и не счи­тая воз­мож­ным доль­ше мед­лить, лич­но явил­ся к собрав­ше­му­ся вой­ску, пере­чис­лил все оскорб­ле­ния, нане­сен­ные ему сена­том, и заявил о суще­ст­во­ва­нии заго­во­ра про­тив всех при­вер­жен­цев стар­ше­го Цеза­ря, с тем чтобы уни­что­жить их пооди­ноч­ке. 357 Он убеж­дал их опа­сать­ся за самих себя, если они перей­дут под коман­до­ва­ние враж­деб­но­го цеза­ри­ан­ской пар­тии пол­ко­во­д­ца и будут отправ­ле­ны с одной вой­ны на дру­гую с целью либо погу­бить их, либо посе­ять рас­при меж­ду ними. Поэто­му-то и награ­да за сов­мест­ное дело под Мути­ной дает­ся лишь двум леги­о­нам, чтоб побудить к раздо­рам и меж­до­усо­би­це.

87. 358 «Вы зна­е­те, — про­дол­жал Цезарь, — как Анто­ний недав­но был побеж­ден, вы слы­ша­ли, как посту­пи­ли пом­пе­ян­цы в Риме с теми лица­ми, кото­рые полу­чи­ли от Цеза­ря какие-либо дары. В чем гаран­тия для вас в отно­ше­нии тех земель­ных наде­лов и денег, кото­рые вы от него полу­чи­ли? В чем гаран­тия для меня и для моей без­опас­но­сти до тех пор, пока в сена­те гос­под­ст­ву­ют род­ст­вен­ни­ки убийц? 359 Я охот­но при­му вся­кий конец, какой бы меня ни ожи­дал, и постра­даю, мстя за отца. Я бес­по­ко­юсь за вас, а вас мно­го, вы выда­е­тесь сво­и­ми доб­ле­стя­ми, и вы под­вер­га­е­те себя опас­но­стям из-за меня и мое­го отца. 360 Вы зна­е­те, конеч­но, что мне чуж­до често­лю­бие, после того как я отка­зал­ся от пред­ло­жен­ной вами мне пре­ту­ры с инсиг­ни­я­ми. Теперь же я вижу одно спа­се­ние для себя и для вас: это если я буду про­воз­гла­шен вами кон­су­лом. Тогда и все даро­ван­ное вам моим отцом оста­нет­ся непри­кос­но­вен­ным, и сверх того у вас будут коло­нии, кото­рые вам еще пред­сто­ит полу­чить, а так­же все награ­ды пол­но­стью. Под­верг­нув каз­ни убийц, я избав­лю вас от даль­ней­ших войн».

88. 361 После этой речи вой­ско друж­но при­вет­ст­во­ва­ло Цеза­ря кри­ка­ми и тот­час отпра­ви­ло цен­ту­ри­о­нов с тре­бо­ва­ни­ем кон­суль­ской вла­сти для Цеза­ря. Когда сенат сослал­ся на его моло­дость, цен­ту­ри­о­ны заяви­ли, как были зара­нее науче­ны, что и рань­ше Кор­вин23, будучи еще более моло­дым, стал кон­су­лом; позд­нее оба Сци­пи­о­на, стар­ший и млад­ший; от моло­до­сти каж­до­го из этих лиц оте­че­ство лишь во мно­гом выиг­ра­ло. Цен­ту­ри­о­ны ука­зы­ва­ли сена­то­рам и на недав­ние при­ме­ры Пом­пея Вели­ко­го24 и Дола­бел­лы, да и само­му Цеза­рю, по их сло­вам, пре­до­став­ле­но было домо­гать­ся кон­суль­ства на десять лет ранее уста­нов­лен­но­го сро­ка. 362 В то вре­мя как цен­ту­ри­о­ны ста­ли гово­рить с еще боль­шею сво­бо­дою, неко­то­рые из сена­то­ров, не стер­пев того, что те, будучи цен­ту­ри­о­на­ми, гово­рят с такой сме­ло­стью, ста­ли обви­нять их в том, что они поз­во­ля­ют себе боль­шее, чем при­ли­че­ст­ву­ет вои­нам. 363 Вой­ско, узнав об этом, при­шло в еще боль­шее раз­дра­же­ние и потре­бо­ва­ло, чтобы их вели немед­лен­но к Риму: они сами выбе­рут Цеза­ря в кон­су­лы на чрез­вы­чай­ном заседа­нии коми­ций как сына Юлия Цеза­ря. При этом вой­ско бес­пре­рыв­но про­слав­ля­ло стар­ше­го Цеза­ря. 364 Видя, что они охва­че­ны таким энту­зи­аз­мом, Цезарь тот­час же после сход­ки повел в Рим восемь леги­о­нов, пре­крас­ную кон­ни­цу и все осталь­ные части, кото­рые нахо­ди­лись при леги­о­нах. 365 Перей­дя через Руби­кон на гра­ни­це Гал­лии и Ита­лии, реку, через кото­рую в этом же месте и отец его так­же пере­шел в нача­ле граж­дан­ской вой­ны, Цезарь разде­лил все вой­ско на две поло­ви­ны: одной он при­ка­зал не спе­ша сле­до­вать за ним, сам же, ото­брав луч­шую часть, дви­нул­ся фор­си­ро­ван­ным мар­шем, спе­ша захва­тить вра­гов врас­плох. 366 Так как часть денег, кото­рые сенат послал сол­да­там в виде награ­ды, вез­ли по той же доро­ге навстре­чу, Цезарь, опа­са­ясь за те леги­о­ны, что полу­ча­ют награ­ду, тай­но выслал к лицам, сопро­вож­дав­шим каз­ну, сво­их людей с целью запу­гать их. И те дей­ст­ви­тель­но обра­ти­лись в бег­ство вме­сте с день­га­ми.

89. 367 Когда в Рим при­шло изве­стие о при­бли­же­нии Цеза­ря, воз­ник­ла страш­ная пани­ка и смя­те­ние: все в бес­по­ряд­ке нача­ли раз­бе­гать­ся в раз­ные сто­ро­ны, а неко­то­рые отправ­ля­ли жен, детей и наи­бо­лее цен­ные вещи за город или пря­та­ли их в надеж­ные места в самом горо­де. Не будучи осве­дом­ле­ны, что Цезарь домо­га­ет­ся одно­го лишь кон­суль­ства, и слы­ша, что враж­деб­но настро­ен­ное вой­ско в гне­ве дви­га­ет­ся на город, опа­са­лись все­го. 368 Сенат был в бес­при­мер­ном ужа­се, так как у него не было нагото­ве ника­кой армии. И как обыч­но про­ис­хо­дит при пани­ке, посы­па­лись вза­им­ные упре­ки: одни упре­ка­ли в том, что неспра­вед­ли­во отня­ли у Цеза­ря вой­ско, дан­ное ему для пре­сле­до­ва­ния Анто­ния; дру­гие — что Цеза­рю отка­за­но было в три­ум­фе, вполне им заслу­жен­ном; третьи — что про­ти­ви­лись его уча­стию в рас­пре­де­ле­нии денег; чет­вер­тые — что не вклю­чи­ли его в комис­сию хотя бы в каче­стве один­на­дца­то­го; пятые — что сама награ­да дана не тот­час же и не пол­но­стью. Все это воз­буди­ло армию. 369 Более же все­го уко­ря­ли в том, что для тако­го сопер­ни­че­ства не вре­мя, что Брут и Кас­сий нахо­дят­ся слиш­ком дале­ко и еще лишь идут на соеди­не­ние друг с дру­гом, а на флан­гах сто­ят вра­ги, Анто­ний и Лепид. Когда они пред­став­ля­ли себе, что послед­ние всту­пят в согла­ше­ние с Цеза­рем, страх пре­вос­хо­дил все гра­ни­цы. Цице­рон, кото­рый до сих пор играл глав­ную роль сре­ди них, теперь даже и не пока­зы­вал­ся.

90. 370 Разом про­изо­шла пол­ная пере­ме­на во всем. Было реше­но вме­сто двух тысяч пяти­сот драхм дать пять тысяч, и не толь­ко двум леги­о­нам, но вось­ми, пре­до­ста­вить пра­во Цеза­рю вме­сто децем­ви­ров рас­пре­де­лить эту сум­му и домо­гать­ся кон­суль­ства заоч­но. Были отправ­ле­ны послы немед­лен­но сооб­щить ему об этом. 371 Но едва послы оста­ви­ли город, сена­том овла­де­ло рас­ка­я­ние: не нуж­но было столь трус­ли­во дать себя запу­гать и при­нять дру­гую тира­нию, не про­лив ни кап­ли кро­ви; не сле­до­ва­ло при­учать лиц, стре­мя­щих­ся к вла­сти, при­бе­гать к наси­лию, а сол­дат по при­ка­за­нию како­го-либо вождя — гос­под­ст­во­вать над оте­че­ст­вом. Напро­тив, сле­до­ва­ло, по воз­мож­но­сти хоро­шо воору­жив­шись, про­ти­во­по­ста­вить надви­гаю­щим­ся вой­скам зако­ны. 372 Ведь мож­но было ожи­дать, что и они не под­ни­мут ору­жия про­тив оте­че­ства, если будет выдви­нут авто­ри­тет зако­на. Если же они все-таки пой­дут с ору­жи­ем в руках, то луч­ше выдер­жать оса­ду, пока не при­будет Децим Брут или Планк, а еще луч­ше защи­щать­ся на жизнь или смерть, чем доб­ро­воль­но при­нять непо­пра­ви­мое раб­ство. При этом вспо­ми­на­лись ста­рин­ные доб­ле­сти и стра­да­ния рим­лян во имя сво­бо­ды, рим­лян, ни перед чем не скло­няв­ших­ся ради нее.

91. 373 Когда в тот же день при­бы­ли в гавань так­же два леги­о­на, вызван­ные из Афри­ки, сенат решил, что сами боги побуж­да­ют их к борь­бе за сво­бо­ду. Сенат укре­пил­ся в сво­ем рас­ка­я­нии и изме­нил все свои преж­ние рас­по­ря­же­ния после того, как Цице­рон сно­ва появил­ся в сена­те. 374 Весь при­зыв­ной воз­раст был моби­ли­зо­ван, два леги­о­на из Афри­ки и вме­сте с ними тыся­ча всад­ни­ков, дру­гой леги­он, кото­рый им оста­вил Пан­са. Все вой­ска, разде­лен­ные на части, охра­ня­ли одни так назы­вае­мый Яни­куль­ский холм, где сосре­дото­че­ны были день­ги, дру­гие — мост через Тибр, город­ские пре­то­ры были рас­пре­де­ле­ны меж­ду ними. Часть из них при­во­ди­ла в порядок в гава­ни лод­ки, кораб­ли и обо­рудо­ва­ние на слу­чай, если ока­за­лось бы необ­хо­ди­мым в слу­чае пора­же­ния бежать морем. 375 Делая все это с муже­ст­вом и столь реши­тель­но, сенат рас­счи­ты­вал или испу­гать Цеза­ря, или убедить его домо­гать­ся кон­суль­ства у него, а не у вой­ска, или, нако­нец, отра­зить его силою. Сенат ожи­дал, что про­тив­ная пар­тия теперь изме­нит свои пла­ны, раз борь­ба идет за сво­бо­ду. 376 Разыс­ки­вая как откры­то, так и тай­но мать и сест­ру Цеза­ря, сенат не мог най­ти их и сно­ва впал в бес­по­кой­ство, лишив­шись столь важ­ных залож­ни­ков. А так как цеза­ри­ан­цы перед ним ни в чем еще не скло­ни­лись, сенат думал, что эти жен­щи­ны тща­тель­но скры­ты.

92. 377 Цезарь полу­чил изве­стие о состо­яв­шей­ся пере­мене в реше­нии сена­та в то вре­мя, когда у него были еще деле­га­ты сена­та. Теперь они его тот­час поки­ну­ли и, пол­ные сты­да, вер­ну­лись обрат­но. Цезарь с вой­ском, еще более воз­буж­ден­ным, быст­ро напра­вил­ся к Риму, боясь, как бы не постра­да­ли жен­щи­ны. 378 К встре­во­жен­но­му наро­ду он послал кон­ных эмис­са­ров, пред­ла­гая мас­сам не бес­по­ко­ить­ся; при все­об­щем изум­ле­нии он занял квар­тал по ту сто­ро­ну от Кви­ри­на­ла, при­чем никто не решил­ся всту­пить откры­то в бой с ним или вос­пре­пят­ст­во­вать ему. 379 Сно­ва про­изо­шла дру­гая неожи­дан­ная пере­ме­на: знат­ные спе­ши­ли к Цеза­рю и обра­ща­лись к нему с при­вет­ст­ви­я­ми, сте­кал­ся и про­стой народ, с одоб­ре­ни­ем при­ни­мая напо­ми­наю­щую мир­ное вре­мя дис­ци­пли­ну его сол­дат. 380 Сам же Цезарь, оста­вив вой­ско в заня­том им месте, напра­вил­ся на сле­дую­щий день к сте­нам горо­да, имея при себе доста­точ­ную охра­ну. Насе­ле­ние и теперь встре­ча­ло его груп­па­ми на про­тя­же­нии все­го пути и при­вет­ст­во­ва­ло, не пре­не­бре­гая ника­ки­ми зна­ка­ми лести и низ­ко­по­клон­ни­че­ства. Мать и сест­ра обня­ли Цеза­ря, при­вет­ст­во­ва­ли его в хра­ме Весты вме­сте с вестал­ка­ми. 381 Три леги­о­на, не обра­щая вни­ма­ния на сво­их коман­ди­ров, отпра­ви­ли к нему деле­га­тов и пере­шли на его сто­ро­ну. Из коман­до­вав­ших ими офи­це­ров[34] Кор­нут покон­чил с собой, осталь­ные дали клят­ву в вер­но­сти. 382 Цице­рон, узнав о мир­ных пере­го­во­рах, доби­вал­ся через дру­зей Цеза­ря встре­чи с ним. Будучи при­нят, он оправ­ды­вал­ся и пре­воз­но­сил свое пред­ло­же­ние кан­дида­ту­ры Цеза­ря в кон­су­лы, пер­во­на­чаль­но сде­лан­ное им в сена­те. Цезарь в насмеш­ку заме­тил толь­ко, что из дру­зей он, Цице­рон, был послед­ним, кто при­шел к нему.

93. 383 Ночью, когда неожи­дан­но рас­про­стра­нил­ся слух, что два леги­о­на Цеза­ря — Мар­сов и чет­вер­тый, — пере­шли на сто­ро­ну рес­пуб­ли­ки, так как их обман­ным обра­зом пове­ли про­тив оте­че­ства, пре­то­ры и сенат очень лег­ко­мыс­лен­но пове­ри­ли это­му, хотя вой­ско Цеза­ря, прав­да, нахо­ди­лось чрез­вы­чай­но близ­ко. 384 Думая, что с эти­ми наи­луч­ши­ми леги­о­на­ми они смо­гут про­ти­во­сто­ять осталь­ным вой­скам Цеза­ря, пока откуда-нибудь не подо­спе­ет дру­гая сила на помощь им, еще ночью они отпра­ви­ли Мания Акви­лия Крас­са в Пицен для набо­ра вой­ска и веле­ли одно­му из три­бу­нов, Апу­лею, рас­про­стра­нить это изве­стие сре­ди наро­да, быст­ро обой­дя город. 385 Сенат ночью поспеш­но собрал­ся в курии, при­чем Цице­рон у вхо­да его при­вет­ст­во­вал. Но когда слух ока­зал­ся лож­ным, Цице­рон уда­лил­ся на носил­ках оттуда.

94. 386 Цезарь, посме­яв­шись над всем про­ис­хо­дя­щим, подо­дви­нул вой­ско бли­же к горо­ду, на так назы­вае­мое Мар­со­во поле. Из пре­то­ров он нико­му не ото­мстил, даже Крас­су, бежав­ше­му в Пицен, хотя послед­ний и был при­веден к нему так, как был захва­чен, имен­но в одеж­де раба. Напро­тив, Цезарь про­стил всех, чтобы тем самым под­черк­нуть свою гуман­ность. Одна­ко немно­го поз­же все они были при­суж­де­ны к смер­ти. 387 Казен­ные день­ги, хра­нив­ши­е­ся на Яни­куль­ском хол­ме или в дру­гих местах, а рав­но и ту сум­му, кото­рая, по пред­ло­же­нию Цице­ро­на, была преж­де ассиг­но­ва­на пре­то­рам, он при­ка­зал собрать вме­сте и разде­лил ее меж­ду сол­да­та­ми по две с поло­ви­ной тыся­чи драхм на каж­до­го, обе­щав додать осталь­ное. Сам Цезарь уда­лил­ся из горо­да, пока не будут избра­ны жела­тель­ные ему кон­су­лы. 388 Будучи избран25 вме­сте с кол­ле­гой, кото­ро­го и имел в виду, Квин­том Педи­ем, пода­рив­шим ему свою долю из наслед­ства Юлия Цеза­ря, он сно­ва всту­пил в Рим уже в каче­стве кон­су­ла. Он совер­шал[35] жерт­во­при­но­ше­ние, когда перед ним пока­за­лись две­на­дцать кор­шу­нов, как неко­гда, гово­рят, Рому­лу яви­лось столь­ко же их, когда он осно­вы­вал Рим. 389 После жерт­во­при­но­ше­ния Цезарь повтор­но внес себя, соглас­но кури­ат­ско­му зако­ну, в род и фами­лию сво­его отца. Дело в том, что обряд усы­нов­ле­ния про­ис­хо­дит в курии. Разде­ляя филы и демы на части, рим­ляне назы­ва­ют их кури­я­ми, подоб­но тому как гре­ки, если допу­стить срав­не­ние, — фра­три­я­ми. 390 У рим­лян это наи­бо­лее соот­вет­ст­ву­ю­щий зако­нам спо­соб усы­нов­ле­ния лиц, лишив­ших­ся род­но­го отца. И тогда усы­нов­лен­ные могут посту­пать с род­ст­вен­ни­ка­ми сво­их усы­но­ви­те­лей и воль­ноот­пу­щен­ни­ков так же, как и род­ные дети. 391 У Гая Цеза­ря наряду с про­чи­ми богат­ства­ми было мно­го бога­тых воль­ноот­пу­щен­ни­ков, и, веро­ят­но, глав­ным обра­зом из-за это­го Цеза­рю пона­до­би­лось, поми­мо пер­во­на­чаль­но­го усы­нов­ле­ния, сде­лан­но­го по заве­ща­нию, еще и усы­нов­ле­ние в кури­ат­ских коми­ци­ях.

95. 392 Дру­гим зако­ном Цезарь реа­би­ли­ти­ро­вал Дола­бел­лу, объ­яв­лен­но­го вра­гом государ­ства, и внес пред­ло­же­ние о воз­буж­де­нии судеб­но­го про­цес­са про­тив убийц Юлия Цеза­ря. Тот­час после­до­ва­ли доно­сы про­тив одних, как быв­ших непо­сред­ст­вен­ны­ми винов­ни­ка­ми убий­ства, дру­гих, как толь­ко знав­ших о заго­во­ре[43], что неко­то­рым так­же было постав­ле­но в вину, даже тем, кото­рые не были в горо­де во вре­мя убий­ства Цеза­ря. 393 Для всех был назна­чен путем пуб­лич­но­го объ­яв­ле­ния один и тот же день судеб­но­го раз­би­ра­тель­ства: все они были заоч­но осуж­де­ны, при­чем за судеб­ным про­цес­сом следил сам Цезарь; из судей никто не подал голо­са за оправ­да­ние, кро­ме одно­го чело­ве­ка26 из знат­ных, кото­рый в тот момент сам не постра­дал за это, но немно­гим поз­же, вме­сте с дру­ги­ми, так­же был при­го­во­рен к смер­ти. 394 В эти же дни город­ской пре­тор Квинт Гал­лий, брат Мар­ка Гал­лия, пре­бы­вав­ше­го у Анто­ния, решил хода­тай­ст­во­вать перед Цеза­рем о пре­до­став­ле­нии ему про­ку­ра­ту­ры в Афри­ке; вслед­ст­вие это­го он навлек на себя подо­зре­ние в заго­во­ре про­тив Цеза­ря. 395 И вот кол­ле­ги Квин­та Гал­лия лиши­ли его пре­тор­ско­го зва­ния, народ раз­гра­бил его дом, а сенат при­го­во­рил его к смер­ти. Цезарь при­ка­зал ему отпра­вить­ся к бра­ту, но, как кажет­ся, после того как он сел на корабль, он нигде уже боль­ше не появ­лял­ся.

96. 396 После все­го это­го Цезарь стал поду­мы­вать о при­ми­ре­нии с Анто­ни­ем. Он узнал, что сто­рон­ни­ки Бру­та собра­ли два­дцать леги­о­нов вой­ска, и хотел исполь­зо­вать про­тив них Анто­ния. Цезарь высту­пил из Рима по направ­ле­нию к Ионий­ско­му морю и мед­лен­но подви­гал­ся впе­ред, выжидая реше­ний сена­та. Дело в том, что Педий в отсут­ст­вие Цеза­ря стал убеж­дать сенат всту­пить в согла­ше­ние с Лепидом и Анто­ни­ем, не дово­дя вза­им­ные рас­при до того состо­я­ния, когда их нель­зя уже испра­вить. 397 Сена­то­ры хотя и пред­виде­ли, что при­ми­ре­ние ни им, ни оте­че­ству не при­не­сет поль­зы, но поведет лишь к сою­зу Цеза­ря про­тив Кас­сия и Бру­та, тем не менее одоб­ри­ли и утвер­ди­ли, под дав­ле­ни­ем, выдви­ну­тый им про­ект. Враж­деб­ные поста­нов­ле­ния про­тив Анто­ния и Лепида и их армий были теперь отме­не­ны, и дру­гие, мир­ные пред­ло­же­ния были направ­ле­ны к ним. 398 Сам Цезарь в пись­ме поздра­вил их с этим, а Анто­нию даже пообе­щал прий­ти на помощь про­тив Бру­та, если это пона­до­бит­ся. Анто­ний и Лепид тот­час дру­же­ски отве­ти­ли Цеза­рю и про­слав­ля­ли его, а Анто­ний напи­сал, что он сам победит Деци­ма Бру­та ради Цеза­ря, а План­ка ради само­го себя и затем соеди­нит­ся с Цеза­рем.

97. 399 Таки­ми пись­ма­ми они обме­ня­лись. К Анто­нию, пре­сле­до­вав­ше­му в то вре­мя Деци­ма Бру­та, при­со­еди­нил­ся Ази­ний Пол­ли­он с дву­мя леги­о­на­ми. Ази­ний вошел так­же в согла­ше­ние с План­ком, кото­рый с тре­мя леги­о­на­ми пере­шел на сто­ро­ну Анто­ния, так что послед­ний коман­до­вал теперь уже более зна­чи­тель­ны­ми сила­ми. 400 У Деци­ма Бру­та оста­ва­лось десять леги­о­нов. Из них четы­ре, самых опыт­ных в воен­ном деле, постра­да­ли от голо­дов­ки и были все еще боль­ны; шесть дру­гих из чис­ла недав­но набран­ных были нера­ди­вы и непри­выч­ны к труд­но­стям и лише­ни­ям. Отка­зав­шись от мыс­ли о борь­бе, Децим Брут решил бежать к Бру­ту[36] в Македо­нию. 401 Напра­вил­ся он не в Циз­аль­пий­скую Гал­лию, а по направ­ле­нию к Равен­не и Акви­лее. Так как по этой доро­ге дви­гал­ся и Цезарь, Децим Брут при­ду­мал дру­гой, более длин­ный и тяже­лый путь: перей­ти через Рейн и пере­сечь дикие обла­сти, зани­мае­мые вар­ва­ра­ми. 402 Пото­му-то преж­де все­го ново­бран­цы из-за труд­но­сти пути и утом­ле­ния поки­ну­ли его и ста­ли пере­хо­дить к Цеза­рю. Вслед за ними так­же четы­ре ста­рых леги­о­на пере­да­лись Анто­нию, а за ними после­до­ва­ла и осталь­ная мас­са сол­дат, кро­ме тело­хра­ни­те­лей, состо­яв­ших из галль­ских всад­ни­ков. 403 Тогда он, пред­ло­жив желаю­щим из них разъ­е­хать­ся по домам и разде­лив быв­шее еще у него золо­то с тре­мя­ста­ми вои­на­ми, кото­рые толь­ко и оста­лись при нем, напра­вил­ся к Рей­ну. Одна­ко, ввиду того что пере­пра­ва через реку с немно­ги­ми людь­ми была затруд­ни­тель­на, он был поки­нут и ими, за исклю­че­ни­ем лишь деся­ти чело­век. 404 Тогда, пере­одев­шись гал­лом и будучи зна­ком с галль­ским язы­ком, он бежал с ними под видом гал­ла уже не по более длин­ной доро­ге к Акви­лее, в надеж­де, что бла­го­да­ря мало­чис­лен­но­сти его сви­ты он оста­нет­ся неузнан­ным.

98. 405 Будучи, одна­ко, захва­чен раз­бой­ни­ка­ми и свя­зан­ный ими, он спро­сил, како­му вождю в Гал­лии при­над­ле­жит дан­ное пле­мя. Узнав, что Камил­лу, он про­сил отве­сти его к Камил­лу, кото­ро­му ока­зал в свое вре­мя мно­го услуг. 406 Когда его к нему при­ве­ли, Камилл в лицо обо­шел­ся с ним лас­ко­во и стал упре­кать тех, кто свя­зал Деци­ма Бру­та, за то, что они по неведе­нию оскор­би­ли тако­го мужа; тай­но же сооб­щил обо всем Анто­нию. 407 Послед­ний, тро­ну­тый такой пре­врат­но­стью судь­бы, не решил­ся и взгля­нуть на это­го чело­ве­ка, но при­ка­зал Камил­лу умерт­вить его и при­слать ему его голо­ву. Увидев ее, он велел при­сут­ст­ву­ю­щим похо­ро­нить ее. 408 Таков был конец Деци­ма Бру­та, кото­рый был пре­фек­том всад­ни­ков при Цеза­ре, а затем был постав­лен им[37] пра­ви­те­лем Ста­рой Гал­лии, на сле­дую­щий год пред­на­зна­чен был им в кон­су­лы и пра­ви­те­лем той части Гал­лии. И вот он был вто­рым после Тре­бо­ния, кото­рый понес кару за убий­ство Юлия Цеза­ря спу­стя око­ло полу­то­ра лет после само­го убий­ства. 409 В то же вре­мя и Мину­ций Базилл, тоже убий­ца Цеза­ря, убит был сво­и­ми раба­ми за то, что неко­то­рых из них в виде нака­за­ния он при­ка­зал каст­ри­ро­вать.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Цезарь был двою­род­ным бра­том Гая Мария Млад­ше­го, за чье­го сына и выда­вал себя Ама­ций.
  • 2По ини­ци­а­ти­ве Анто­ния. Поста­нов­ле­ние было при­ня­то 5 июня 44 г. до н. э.
  • 3В мае 44 г. до н. э.
  • 4В кон­це апре­ля 44 г. до н. э.
  • 5Речь идет о двух вну­ча­тых пле­мян­ни­ках Цеза­ря — Луции Пина­рии и Квин­те Педии. Дик­та­тор заве­щал им 14 сво­его иму­ще­ства.
  • 67 июля 44 г. до н. э.
  • 7В июне 44 г. до н. э.
  • 8Тре­бо­ний был намест­ни­ком про­вин­ции Азия, зани­мав­шей лишь запад­ную часть п-ва Малая Азия. Убий­ство Тре­бо­ния отно­сит­ся к 43 г. до н. э.
  • 93 июня 44 г. до н. э. Соглас­но Ливию (Перио­хи. 117), Анто­ний про­вел закон силой. Сле­ду­ет так­же заме­тить, что хро­но­ло­гия собы­тий у Аппи­а­на силь­но запу­та­на.
  • 10Кон­су­ла­ми на 43 г. до н. э. были избра­ны цеза­ри­ан­цы — Авл Гир­ций и Гай Вибий Пан­са.
  • 119 октяб­ря 44 г. до н. э.
  • 12Сход­ка состо­я­лась 2 октяб­ря 44 г. до н. э. В отли­чие от Аппи­а­на Цице­рон (Пись­ма к близ­ким. 12. 3) пишет, что на этой сход­ке при­сут­ст­во­вал Анто­ний и высту­пал с угро­за­ми в адрес убийц Цеза­ря.
  • 13Ср.: Дион Кас­сий. XLV. 13. 1—2.
  • 1428 нояб­ря 44 г. до н. э.
  • 15Анто­ний оса­дил Мути­ну (совр. Моде­на) в Циз­аль­пин­ской Гал­лии в кон­це декаб­ря 44 г. до н. э.
  • 16Анто­ний был объ­яв­лен вра­гом толь­ко после сво­его пора­же­ния 21 апре­ля 43 г. до н. э.
  • 17Пуб­лий Вен­ти­дий Басс, один из талант­ли­вей­ших рим­ских пол­ко­вод­цев того вре­ме­ни.
  • 1814 апре­ля 43 г. до н. э.
  • 1921 апре­ля 41 г. до н. э.
  • 20Рас­про­стра­нил­ся слух, что Гир­ций был убит Окта­виа­ном. См.: Све­то­ний. Боже­ст­вен­ный Август. 11; Тацит. Анна­лы. I. 10; Дион Кас­сий. XLVI. 39. 1.
  • 21Ср.: Плу­тарх. Брут. 26.
  • 22См.: Вел­лей Патер­кул. II. 63. 1; Плу­тарх. Анто­ний. 18.
  • 23Марк Вале­рий Корв, стал кон­су­лом 348 г. до н. э. в воз­расте 23 лет. См.: Ливий. VII. 26. 12.
  • 24Гней Пом­пей стал кон­су­лом 70 г. до н. э., не зани­мая до это­го ни одной выбор­ной маги­ст­ра­ту­ры и все еще явля­ясь всад­ни­ком.
  • 2519 авгу­ста 43 г. до н. э.
  • 26Его имя — Суль­пи­ций Коро­на. См.: Дион Кас­сий. XLVI. 49. 5.
  • ПРИМЕЧАНИЯ РЕДАКЦИИ САЙТА

  • [1]В изд. 1994 г.: «далее», в изд. 1998 и 2002 гг.: «доль­ше». В ори­ги­на­ле: οὐκ ἠξίουν σφῶν κα­ταφ­ρο­νεῖν — «Они не жела­ли, чтобы ими пре­не­бре­га­ли».
  • [2]В изд. 1994 г.: «надоб­но­сти», в изд. 1998 и 2002 гг.: «надеж­но­сти». В ори­ги­на­ле: ἐν ταῖς χρείαις — «в слу­чае надоб­но­сти». Исправ­ле­но.
  • [3]В изд. 1994 г.: «поста­вив над ними началь­ни­ков отрядов», в изд. 1998 и 2002 гг.: «поста­вив под ними началь­ни­ков отрядов». В ори­ги­на­ле: τα­ξιάρ­χους δ’ αὐτοῖς […] ἐπι­στή­σας — «поста­вив над ними началь­ни­ков отрядов». Исправ­ле­но.
  • [4]В изд. 1994 г.: «вызва­ли подо­зре­ние», в изд. 1998 и 2002 гг.: «вызы­ва­ли подо­зре­ние». В ори­ги­на­ле: ἐν ὑπο­νοίᾳ τι­θέμε­νοι — «вызва­ли подо­зре­ние». Исправ­ле­но.
  • [5]В изд. 1994 г.: «всем», в изд. 1998 и 2002 гг.: «этим». В ори­ги­на­ле: ὁ Καῖσαρ τὰ τοιάδε αἰτή­ματα ἐς τὸν Ἀντώ­νιον ἐξιὼν ἀνε­τίθε­το — «Цезарь, отправ­ля­ясь в поход, пору­чил такие про­ше­ния Анто­нию».
  • [6]В изд. 1994 г.: «Лупии», в изд. 1998 и 2002 гг.: «Лупий». В ори­ги­на­ле: Λου­πίαι — «Лупии». Исправ­ле­но.
  • [7]В изд. 1994 г.: «пред­по­чте­ние», в изд. 1998 и 2002 гг.: «пред­ло­же­ние». В ори­ги­на­ле: προκ­ρι­θεὶς ἐκ πάν­των ἐς το­σαῦτα ὑπὸ τοῦ Καίσα­ρος — «полу­чив­ший из всех такое пред­по­чте­ние со сто­ро­ны Цеза­ря». Исправ­ле­но.
  • [8]В изд. 1994 г.: «и в этом», в изд. 1998 и 2002 гг.: «в этом». В ори­ги­на­ле: καὶ τά­δε — «и в этом». Исправ­ле­но.
  • [9]В изд. 1994 г.: «толь­ко те поста­нов­ле­ния Цеза­ря, кото­рые ведут», в изд. 1998 и 2002 гг.: «толь­ко то поста­нов­ле­ние Цеза­ря, кото­рое ведет». В ори­ги­на­ле: ᾤον­τό τε αὐτὸν τὰ ἐς ὕβριν ἐκλύειν δεῖν μό­νον, τὰ ἄλ­λα δὲ πάν­τα κυ­ροῦν, ὅσα τῷ Καίσα­ρι πέπ­ρακται — «Они пола­га­ли, что сле­ду­ет отме­нить толь­ко то, что сде­ла­но ему (Цеза­рю) во вред, а все осталь­ное, что совер­ше­но Цеза­рем, утвер­дить». Исправ­ле­но по изд. 1994.
  • [10]В изд. 1994 г.: «вой­ско же», в изд. 1998 и 2002 гг.: «вой­ско». В ори­ги­на­ле: καὶ ὁ στρα­τὸς — «и вой­ско». Исправ­ле­но по изд. 1994.
  • [11]В изд. 1994 г.: «точ­ных», в изд. 1998 и 2002 гг.: «тай­ных». В ори­ги­на­ле: τοῦ ἀκρι­βοῦς — «точ­ных». Исправ­ле­но.
  • [12]В изд. 1994 г.: «убий­цам», в изд. 1998 и 2002 гг.: «вой­скам». В ори­ги­на­ле: τοῖς ἀνε­λοῦσιν — «убий­цам». Исправ­ле­но.
  • [13]В изд. 1994 г.: «ему;», в изд. 1998 и 2002 гг.: «ему». В ори­ги­на­ле: τοῦ­το δ’ ὅπως ἀντιπ­ραττού­σης καὶ λυ­πουμέ­νης τῆς βου­λῆς ἐγέ­νετο, αὐτί­κα ἔδει­ξαν, ἐμὲ μὲν αἰτιώμε­νοι τῆς δη­μοκο­πίας, τοὺς δὲ φο­νέας ἐκπέμ­ψαν­τες ἐπὶ τὰς τῶν ἐθνῶν ἡγε­μο­νίας — «Вско­ре обна­ру­жи­лось, что все это дела­лось при про­ти­во­дей­ст­вии сена­та и в огор­че­ние ему; меня обви­ни­ли в заис­ки­ва­нии перед наро­дом, а убийц посла­ли в про­вин­ции в каче­стве их пра­ви­те­лей». Исправ­ле­но по изд. 1994.
  • [14]В изд. 1994 г.: «его», в изд. 1998 и 2002 гг.: «их». В ори­ги­на­ле: αὐτοὺς — «их».
  • [15]В изд. 1994 г.: «отпро­си­лись», в изд. 1998 и 2002 гг.: «отпра­ви­лись». В ори­ги­на­ле: ἐπα­νελ­θεῖν ᾔτουν — «отпро­си­лись». Исправ­ле­но.
  • [16]В изд. 1994 г.: «въезд», в изд. 1998 и 2002 гг.: «выезд». В ори­ги­на­ле: ἐσῄει δὲ ἐς τὴν πό­λιν σο­βαρῶς — «въе­хал же он в город само­уве­рен­но». Исправ­ле­но по изд. 1994.
  • [17]В изд. 1994 г.: «цен­ту­ри­о­ны», в изд. 1998 и 2002 гг.: «офи­це­ры». В ори­ги­на­ле: τῶν ἡγε­μόνων — «пред­во­ди­те­ли, коман­ди­ры».
  • [18]В изд. 1994 г.: «пере­пра­вил», в изд. 1998 и 2002 гг.: «отпра­вил». В ори­ги­на­ле: ἀντέ­πεμ­πεν — «отпра­вил в ответ».
  • [19]В изд. 1994 г.: «силь­но поно­си­ли и оскорб­ля­ли», в изд. 1998 и 2002 гг.: «поно­си­ли и силь­но оскорб­ля­ли». В ори­ги­на­ле: καὶ τού­τῳ μά­λα φορ­τι­κῶς ὠνεί­διζόν τε καὶ ἐνύβ­ρι­ζον — «и очень гру­бо упре­ка­ли его и оскорб­ля­ли». Исправ­ле­но по изд. 1994.
  • [20]В изд. 1994 г.: «а так­же быть ему кон­су­лом», в изд. 1998 и 2002 гг.: «быть ему кон­су­лом». В ори­ги­на­ле: καὶ τὴν ὑπα­τείαν αὐτὴν με­τιέναι — «и само кон­суль­ство зани­мать». Исправ­ле­но по изд. 1994.
  • [21]В изд. 1994 г.: «наш», в изд. 1998 и 2002 гг.: «ваш». В ори­ги­на­ле: ἡμῶν — «наш». Исправ­ле­но.
  • [22]В изд. 1994 г.: «Тибу­ру», в изд. 1998 и 2002 гг.: «Тиб­ру». В ори­ги­на­ле: Τί­βυρον — «Тибу­ру». Исправ­ле­но.
  • [23]В изд. 1994 г.: «отпав­шие», в изд. 1998 и 2002 гг.: «ото­шед­шие». В ори­ги­на­ле: με­τασ­τάντα — «отпав­шие». Исправ­ле­но.
  • [24]В изд. 1994 г.: «Димит­ри­а­де», в изд. 1998 и 2002 гг.: «Демет­ри­а­де». В ори­ги­на­ле: Δη­μητ­ριάδι — «Демет­ри­а­де».
  • [25]В изд. 1994 г.: «к уби­тым», в изд. 1998 и 2002 гг.: «к бит­ве». В ори­ги­на­ле: διεφ­θαρμέ­νων — «к уби­тым». Исправ­ле­но.
  • [26]В изд. 1994 г.: «лаге­ря», в изд. 1998 и 2002 гг.: «лагерь». В ори­ги­на­ле: τὰ στρα­τόπε­δα — «лаге­ря». Исправ­ле­но.
  • [27]В изд. 1994 г.: «вызвал», в изд. 1998 и 2002 гг.: «выслал». В ори­ги­на­ле: κα­λοῦν­τος — «вызвал». Исправ­ле­но.
  • [28]В изд. 1994 г.: «заста­вит тебя рань­ше чем нуж­но высту­пить», в изд. 1998 и 2002 гг.: «застигнет тебя рань­ше чем нуж­но высту­пить». В ори­ги­на­ле: πρὸ τοῦ δέον­τος ἐξα­νίσ­τη­σί σε — «заста­вит тебя высту­пить рань­ше, чем нуж­но». Исправ­ле­но по изд. 1994.
  • [29]В изд. 1994 г.: «Тация», в изд. 1998 и 2002 гг.: «Ста­ция». В ори­ги­на­ле: Στάιον — «Стая».
  • [30]В изд. 1994 г.: «Мар­ция», в изд. 1998 и 2002 гг.: «Мария». В ори­ги­на­ле: Μάρ­κιον — «Мар­ция». Исправ­ле­но.
  • [31]В изд. 1994 г.: «цен­ту­ри­о­нов», в изд. 1998 и 2002 гг.: «офи­це­ров». В ори­ги­на­ле: ἡγε­μόνων — «коман­ди­ров».
  • [32]В изд. 1994 г.: «Лате­рен­сис», в изд. 1998 и 2002 гг.: «Лате­ре­сис». В ори­ги­на­ле: Λα­τερή­σιος — «Лате­ре­сий». Пра­виль­ный ког­но­мен это­го чело­ве­ка — La­te­ren­sis, Лате­ренс. Исправ­ле­но.
  • [33]В изд. 1994 г.: «обнял», в изд. 1998 и 2002 гг.: «обви­нял». В ори­ги­на­ле: ἠσπά­ζετο — «обнял, радуш­но встре­тил». Исправ­ле­но.
  • [34]В изд. 1994 г.: «цен­ту­ри­о­нов», в изд. 1998 и 2002 гг.: «офи­це­ров». В ори­ги­на­ле: στρα­τηγῶν — «пре­то­ров».
  • [35]В изд. 1994 г.: «совер­шил жерт­во­при­но­ше­ние», в изд. 1998 и 2002 гг.: «совер­шал жерт­во­при­но­ше­ние». В ори­ги­на­ле: ἔθυε — «совер­шал жерт­во­при­но­ше­ние».
  • [36]В изд. 1994, 1998 и 2002 гг.: «к Марию Бру­ту». В ори­ги­на­ле: πρὸς Βροῦ­τον — «к Бру­ту». Речь идет о Мар­ке Бру­те. Исправ­ле­но.
  • [37]В изд. 1994 г.: «им», в изд. 1998 и 2002 гг.: «и». В ори­ги­на­ле: ὑπ’ ἐκεί­νῳ — «им». Исправ­ле­но.
  • [38]В ори­ги­на­ле: περὶ Ταρ­ρα­κίνας — «близ Тарра­ци­ны».
  • [39]В ори­ги­на­ле: πρὸς ἑαυτὸν ἐπε­νόει με­τενεγ­κεῖν, ὅτι καὶ μά­λισ­τα ἦν ἀγχοῦ, ὡς τὸν Ἰόνιον πε­ράσαν­τα εὐθὺς ἐν τῇ Ἰτα­λίᾳ εἶναι — «он заду­мал взять его (вой­ско) себе, преж­де все­го пото­му, что оно нахо­ди­лось близ­ко, чтобы, пере­пра­вив­шись через Ионий­ское море, ока­зать­ся в Ита­лии». Цезарь не упо­мя­нут, под­ра­зу­ме­ва­ет­ся Анто­ний.
  • [40]В ори­ги­на­ле: τοὺς ἀκούον­τας — «слу­ша­те­лей».
  • [41]В ори­ги­на­ле: Καίσα­ρι δὲ ἦν δύο ὁμοίως ἀξιολο­γώτα­τα, τὰ ἐς αὐτὸν ἀπὸ τοῦ Ἀντω­νίου με­τασ­τάντα, ἓν δὲ νεοσυλ­λό­γων, δύο δὲ ἐκ τῶν πρό­τερον ἐστρα­τευμέ­νων — «У Цеза­ря было два пере­шед­ших к нему от Анто­ния леги­о­на, рав­ным обра­зом заслу­жи­вав­ших наи­боль­ше­го вни­ма­ния, один из ново­бран­цев и два из выслу­жив­ших свой срок» (т. е. все­го пять леги­о­нов).
  • [42]В ори­ги­на­ле: αἱ νέαι ἀρχαὶ ἐς τὰ πράγ­μα­τα πα­ρέλ­θω­σιν — «вновь избран­ные маги­ст­ра­ты при­сту­пят к испол­не­нию сво­их обя­зан­но­стей».
  • [43]В ори­ги­на­ле: καὶ εὐθὺς ἦσαν γρα­φαί, τῶν φί­λων τοῦ Καίσα­ρος γρα­φομέ­νων τοὺς μὲν αὐτό­χειρας, τοὺς δὲ συ­νεγ­γρα­φομέ­νων τοὺς μὲν αὐτό­χειρας, τοὺς δὲ συ­νεγ­νω­κέναι μό­νον — «И тот­час после­до­ва­ли обви­не­ния, при­чем дру­зья Цеза­ря обви­ня­ли как непо­сред­ст­вен­ных винов­ни­ков убий­ства, так и тех, кто толь­ко знал о заго­во­ре».
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1364004412 1364004413 1364004421 1468004000 1468005000 1468088063