Жизнеописания августов

X. Север

I. (1) После того, как был убит Дидий Юли­ан, импе­ра­тор­скую власть полу­чил Севе́р, кото­рый был родом из Афри­ки. (2) Место его рож­де­ния — город Леп­тис; отец его назы­вал­ся Гетой, пред­ки были рим­ски­ми всад­ни­ка­ми рань­ше, чем пра­во граж­дан­ства было дано всем¹, мате­рью его была Фуль­вия Пия, двою­род­ны­ми деда­ми со сто­ро­ны отца — кон­су­ля­ры Апер и Север, дедом со сто­ро­ны мате­ри — Мацер, дедом со сто­ро­ны отца — Фуль­вий Пий. (3) Сам он родил­ся в кон­суль­ство Эру­ция Кла­ра (вто­рич­ное) и Севе­ра за пять дней до апрель­ских ид². (4) В ран­нем дет­стве, когда он еще не при­сту­пил к изу­че­нию гре­че­ской и латин­ской лите­ра­тур, в кото­рых он впо­след­ст­вии был осо­бен­но све­дущ, он играл с маль­чи­ка­ми толь­ко в одну игру — в судьи: тут перед ним носи­ли связ­ки с топо­ра­ми, он вос­седал, окру­жен­ный отрядом маль­чи­ков, и тво­рил суд. (5) На восем­на­дца­том году он пуб­лич­но высту­пил с речью. Впо­след­ст­вии он при­был в Рим для полу­че­ния обра­зо­ва­ния. Он попро­сил у боже­ст­вен­но­го Мар­ка раз­ре­ше­ния носить широ­кую пур­пур­ную поло­су и полу­чил его бла­го­да­ря покро­ви­тель­ству сво­его род­ст­вен­ни­ка Сеп­ти­мия Севе­ра, кото­рый был уже два­жды кон­су­ля­ром. (6) В день сво­его при­бы­тия в Рим он застал чело­ве­ка, у кото­ро­го он оста­но­вил­ся, за чте­ни­ем жиз­не­опи­са­ния импе­ра­то­ра Адри­а­на, что Север отме­тил как бла­го­при­ят­ное зна­ме­ние сво­их буду­щих успе­хов. (7) Он полу­чил и дру­гое зна­ме­ние, пред­ве­щав­шее ему импе­ра­тор­скую власть: при­гла­шен­ный к импе­ра­тор­ско­му сто­лу, он явил­ся в гре­че­ском пла­ще, тогда как дол­жен был прий­ти в тоге, и ему дали намест­ни­че­скую тогу, при­над­ле­жав­шую само­му импе­ра­то­ру. (8) В ту же ночь он видел во сне, что он сосет вымя вол­чи­цы, как Рем или Ромул. (9) Он сел на непра­виль­но постав­лен­ное слу­жи­те­лем импе­ра­тор­ское крес­ло, не зная, что это­го делать нель­зя. (10) Когда он спал в сво­ем поме­ще­нии, змея обви­лась вокруг его голо­вы; близ­кие его, проснув­шись, под­ня­ли крик, и она уполз­ла, не при­чи­нив ему вреда.

II. (1) Моло­дость его была пол­на безумств, а под­час и пре­ступ­ле­ний. (2) Он был обви­нен в пре­лю­бо­де­я­нии и оправ­дан про­кон­су­лом Юли­а­ном, пре­ем­ни­ком кото­ро­го он был в про­кон­суль­стве, сото­ва­ри­щем по кон­суль­ству и опять-таки пре­ем­ни­ком по импе­ра­тор­ской вла­сти. (3) В долж­но­сти кве­сто­ра он про­явил ста­ра­тель­ность, долж­ность воен­но­го три­бу­на он мино­вал. После квес­тор­ства он полу­чил по жре­бию Бети­ку, а оттуда уехал в Афри­ку, чтобы после смер­ти отца устро­ить свои домаш­ние дела. (4) Пока он нахо­дил­ся в Афри­ке, вме­сто Бети­ки ему была назна­че­на Сар­ди­ния, так как Бети­ку опу­сто­ша­ли мав­ры. (5) Закон­чив свое квес­тор­ство в Сар­ди­нии, он полу­чил назна­че­ние быть лега­том при про­кон­су­ле Афри­ки. (6) Когда он был там лега­том, один леп­ти­нец^[1], про­стой чело­век из одно­го с ним муни­ци­пия, обнял его, как ста­ро­го това­ри­ща, в то вре­мя, как перед ним нес­ли связ­ки. Север нака­зал его роз­га­ми, при­чем гла­ша­тай объ­явил реше­ние: «Не смей, про­стой чело­век, дерз­ко обни­мать лега­та рим­ско­го наро­да». (7) Этот слу­чай при­вел к тому, что лега­ты, ходив­шие пеш­ком, ста­ли ездить в повоз­ках. (8) Тогда же, бес­по­ко­ясь о сво­ем буду­щем, он обра­тил­ся к аст­ро­ло­гу и под дан­ным часом увидел вели­кие дела; аст­ро­лог ска­зал ему: (9) «Дай мне сведе­ния о сво­ем, а не о чужом рож­де­нии», — и после того, как Север поклял­ся, что это его соб­ст­вен­ные дан­ные, тот пред­ска­зал ему все, что впо­след­ст­вии сбы­лось.

III. (1) Он удо­сто­ил­ся долж­но­сти народ­но­го три­бу­на по назна­че­нию импе­ра­то­ра Мар­ка и, испол­няя ее, обна­ру­жил исклю­чи­тель­ную стро­гость и энер­гию. (2) Тогда же он женил­ся на Мар­ции, о кото­рой он ниче­го не ска­зал в исто­рии сво­ей част­ной жиз­ни. Впо­след­ст­вии, став импе­ра­то­ром, он поста­вил ей ста­туи. (3) На трид­цать вто­ром году он был наме­чен в пре­то­ры импе­ра­то­ром Мар­ком — не из чис­ла оде­тых в белую тогу, а из тол­пы соис­ка­те­лей. (4) Послан­ный после это­го в Испа­нию, он увидел во сне, во-пер­вых, что ему ска­за­но вос­ста­но­вить храм Авгу­ста в Тарра­коне, кото­рый начал раз­ру­шать­ся; (5) затем, буд­то с вер­ши­ны очень высо­кой горы он видит весь круг земель и Рим, при­чем все про­вин­ции игра­ют на лире и флей­те или поют. Он устро­ил игры в свое отсут­ст­вие. (6) Затем он был постав­лен во гла­ве чет­вер­то­го скиф­ско­го леги­о­на, сто­яв­ше­го близ Мас­си­лии³. (7) После это­го он поехал в Афи­ны ради нау­ки, свя­тынь, соору­же­ний и древ­но­стей. Но так как афи­няне нанес­ли ему какие-то обиды, то он стал их вра­гом и, сде­лав­шись импе­ра­то­ром, ото­мстил им, умень­шив их при­ви­ле­гии. (8) Затем он полу­чил — в каче­стве лега­та — Лугдун­скую про­вин­цию. (9) Поте­ряв свою первую жену и поже­лав взять вто­рую, он вни­ма­тель­но иссле­до­вал горо­скоп невест, будучи сам очень опыт­ным в аст­ро­ло­гии. Узнав о том, что в Сирии есть некая девуш­ка, в горо­ско­пе кото­рой зна­чит­ся, что она соеди­нит­ся с царем, он посва­тал­ся к ней, то есть к Юлии, и бла­го­да­ря содей­ст­вию дру­зей полу­чил ее; в ско­ром вре­ме­ни он стал от нее отцом⁴.

IV. (1) За свою стро­гость, вни­ма­тель­ность и бес­ко­ры­стие он стал люби­мым^[2] гал­ла­ми боль­ше, чем кто бы то ни было дру­гой. (2) Затем он управ­лял с про­кон­суль­ской вла­стью Пан­но­ни­я­ми. После это­го ему доста­лась по жре­бию про­кон­суль­ская Сици­лия. В Риме у него родил­ся вто­рой сын. (3) Он был обви­нен в том, что во вре­мя сво­его пре­бы­ва­ния в Сици­лии он спра­ши­вал пред­ска­за­те­лей или хал­де­ев, будет ли он импе­ра­то­ром. Одна­ко пре­фек­ты пре­то­рия, кото­рым было пору­че­но слу­шать это дело, оправ­да­ли его, так как Ком­мод уже начал вызы­вать к себе нена­висть; кле­вет­ник был рас­пят на кре­сте. (4) Кон­суль­скую долж­ность он в пер­вый раз⁵ испол­нял вме­сте с Апу­ле­ем Руфи­ном, его Ком­мод наме­тил сре­ди^[3] очень боль­шо­го чис­ла соис­ка­те­лей. После кон­суль­ства он почти год оста­вал­ся без долж­но­сти; затем, по хода­тай­ству Лета, он был постав­лен во гла­ве гер­ман­ско­го вой­ска⁶. (5) Отправ­ля­ясь к гер­ман­ским вой­скам, он купил обшир­ные сады; до тех пор у него был очень тес­ный дом в Риме и одна неболь­шая усадь­ба в Венет­ской обла­сти. (6) Как-то раз он лежал в этих садах на зем­ле и скром­но обедал со сво­и­ми сыно­вья­ми. Когда его стар­ший сын, кото­ро­му было пять лет, стал слиш­ком щед­ро наде­лять подан­ны­ми фрук­та­ми дру­гих маль­чи­ков, сво­их това­ри­щей по играм, Север с упре­ком ска­зал ему: «Разда­вай не так щед­ро, ведь у тебя нет цар­ских богатств». В ответ на это пяти­лет­ний маль­чик ска­зал: «Но они у меня будут». (7) Отпра­вив­шись в Гер­ма­нию, Север так вел себя на этом посту, что еще более уве­ли­чил свою — уже и рань­ше боль­шую — сла­ву.

V. (1) До сих пор он коман­до­вал вой­ском не как импе­ра­тор. Когда же до гер­ман­ских леги­о­нов⁷ дошел слух о том, что Ком­мод убит, а пра­вит Юли­ан, вызы­вая к себе все­об­щую нена­висть, они в Кар­нун­те в авгу­стов­ские иды про­воз­гла­си­ли импе­ра­то­ром Севе­ра⁸, хотя он, несмот­ря на уго­во­ры мно­гих, отка­зы­вал­ся. (2) Он дал вои­нам… сестер­ци­ев, сколь­ко нико­гда не давал ни один государь. (3) Затем, упро­чив за собой про­вин­ции, кото­рые он остав­лял в тылу, он напра­вил свой путь в Рим. Повсюду, где он про­хо­дил, все под­чи­ня­лись ему; илли­рий­ские и галль­ские вой­ска под дав­ле­ни­ем сво­их началь­ни­ков при­сяг­ну­ли ему. (4) Все при­ни­ма­ли его как мсти­те­ля за Пер­ти­на­к­са. (5) В то же вре­мя сенат, по пред­ло­же­нию Юли­а­на, объ­явил Сеп­ти­мия Севе­ра вра­гом, а к его вой­ску были от име­ни сена­та отправ­ле­ны послы, чтобы при­ка­зать вои­нам поки­нуть Севе­ра соглас­но пред­пи­са­нию сена­та. (6) Услы­хав, что послы отправ­ле­ны по еди­но­душ­но­му реше­нию сена­та, Север сна­ча­ла испу­гал­ся, но затем, под­ку­пив послов, добил­ся того, что они гово­ри­ли перед вой­ском в его поль­зу и пере­шли на его сто­ро­ну. (7) Узнав об этом, Юли­ан заста­вил сенат вне­сти^[4] поста­нов­ле­ние о разде­ле вла­сти меж­ду ним и Севе­ром. (8) Неиз­вест­но, сде­лал ли он это искренне или с ковар­ной целью, так как он уже рань­ше подо­слал несколь­ких лиц, извест­ных тем, что они уби­ва­ли вождей, чтобы они умерт­ви­ли Севе­ра, подоб­но тому, как он еще рань­ше подо­слал убийц к Пес­цен­нию Ниг­ру, кото­рый так­же, став про­тив него, при­нял импе­ра­тор­скую власть по почи­ну сирий­ских войск. (9) Севе­ру, одна­ко, уда­лось спа­стись от рук тех, кого Юли­ан послал для его убий­ства. Он отпра­вил пись­мо пре­то­ри­ан­цам и дал им при­каз либо поки­нуть, либо убить Юли­а­на, и они немед­лен­но послу­ша­лись его: (10) Юли­ан был убит в Пала­тин­ском двор­це, а Север при­гла­шен в Рим. (11) Итак, Север — что нико­гда еще нико­му не уда­ва­лось — в одно мгно­ве­ние ока ока­зал­ся победи­те­лем и с ору­жи­ем в руках напра­вил­ся в Рим.

VI. (1) После убий­ства Юли­а­на, пока Север про­дол­жал оста­вать­ся в лаге­ре, в палат­ках, как бы дви­га­ясь по вра­же­ской зем­ле, сенат напра­вил к нему сто сена­то­ров в каче­стве послов для пере­да­чи поздрав­ле­ний и при­гла­ше­ний^[5]. (2) Они встре­ти­ли его в Инте­рамне, и он при­нял их при­вет­ст­вия, воору­жен­ный и окру­жен­ный воору­жен­ны­ми людь­ми; пред­ва­ри­тель­но они под­верг­лись обыс­ку, — нет ли при них како­го-нибудь ору­жия. (3) На сле­дую­щий день, когда его встре­ти­ла вся двор­цо­вая челядь, он дал каж­до­му послу по семь­сот два­дцать золотых (4) и отпра­вил их впе­ред, раз­ре­шив желаю­щим остать­ся и вер­нуть­ся в Рим вме­сте с ним. (5) Он так­же немед­лен­но сде­лал пре­фек­том Фла­вия Юве­на­ла, кото­ро­го еще Юли­ан взял себе в каче­стве третье­го пре­фек­та. (6) Меж­ду тем в Риме как сре­ди вои­нов, так и сре­ди граж­дан царил вели­кий страх, так как они виде­ли, что Север с ору­жи­ем в руках идет на них, кото­рые при­зна­ли его вра­гом. (7) К тому же Север узнал, что сирий­ские леги­о­ны про­воз­гла­си­ли импе­ра­то­ром Пес­цен­ния Ниг­ра. (8) Эдик­ты и пись­ма послед­не­го наро­ду и сена­ту он пере­хва­тил с помо­щью тех лиц, кото­рые были посла­ны, и тем пред­от­вра­тил объ­яв­ле­ние их наро­ду и чте­ние их в курии. (9) В то же вре­мя он думал о назна­че­нии себе пре­ем­ни­ком Кло­дия Аль­би­на, отно­си­тель­но кото­ро­го, как каза­лось, суще­ст­во­ва­ло поста­нов­ле­ние, наде­ляв­шее его цезар­ской [или ком­мо­до­вой] вла­стью. (10) Одна­ко опа­са­ясь этих самых людей, — а он пра­виль­но судил о них, — он послал Герак­ли­та завла­деть обе­и­ми Бри­та­ни­я­ми, а Плав­ци­а­на — захва­тить детей Ниг­ра. (11) При­быв в Рим, Север при­ка­зал пре­то­ри­ан­цам вый­ти к нему навстре­чу в одних под­пан­цыр­ных одеж­дах, без ору­жия. В таком же виде он вызвал их к три­буне, окру­жив со всех сто­рон воору­жен­ны­ми людь­ми.

VII. (1) Всту­пив в Рим, он, сам воору­жен­ный, под­нял­ся с воору­жен­ны­ми вои­на­ми на Капи­то­лий. Оттуда он в таком же виде дви­нул­ся даль­ше в Пала­тин­ский дво­рец, при­чем перед ним нес­ли отня­тые им у пре­то­ри­ан­цев знач­ки, скло­нен­ные вниз, а не под­ня­тые. (2) Затем вои­ны раз­ме­сти­лись по все­му горо­ду — в хра­мах, в пор­ти­ках, в зда­нии Пала­тин­ско­го двор­ца, слов­но на сво­их квар­ти­рах. (3) Вступ­ле­ние Севе­ра в Рим вызва­ло чув­ства нена­ви­сти и стра­ха: вои­ны гра­би­ли все, ни за что не пла­тя, и гро­зи­ли горо­ду опу­сто­ше­ни­ем. (4) На сле­дую­щий день он при­шел в сенат, окру­жен­ный воору­жен­ны­ми людь­ми — не толь­ко вои­на­ми, но и дру­зья­ми. В курии он дал отчет о при­чи­нах, заста­вив­ших его при­нять импе­ра­тор­скую власть, и жало­вал­ся на то, что Юли­ан послал для его убий­ства людей, извест­ных тем, что они умерт­ви­ли дру­гих пол­ко­вод­цев. (5) Он при­нудил сенат выне­сти поста­нов­ле­ние, по кото­ро­му импе­ра­то­ру запре­ща­лось уби­вать сена­то­ра, не испро­сив на то согла­сия сена­та. (6) В то вре­мя, как он нахо­дил­ся в сена­те, вои­ны, под­няв мятеж, потре­бо­ва­ли от сена­та по деся­ти тысяч сестер­ци­ев на чело­ве­ка — по при­ме­ру тех, кото­рые при­ве­ли в Рим Окта­ви­а­на Авгу­ста и полу­чи­ли такую сум­му. (7) Север хотел обуздать их, но не мог это­го сде­лать; успо­ко­ил он их щед­рой разда­чей и отпу­стил. (8) Затем он устро­ил тор­же­ст­вен­ные похо­ро­ны изо­бра­же­ния Пер­ти­на­к­са, при­чис­лив его к богам и дав ему фла­ми­на и това­ри­ще­ство жре­цов — гель­ви­ан­цев — тех, кото­рые преж­де были мар­ки­ан­ца­ми. (9) Себя он при­ка­зал так­же назы­вать Пер­ти­на­к­сом, но впо­след­ст­вии поже­лал отме­нить это имя как дур­ное зна­ме­ние. Потом он запла­тил дол­ги сво­их дру­зей.

VIII. (1) Сво­их доче­рей он выдал замуж с хоро­шим при­да­ным за Про­ба и Аэция. Когда он пред­ло­жил сво­е­му зятю Про­бу долж­ность пре­фек­та Рима, тот отка­зал­ся, ска­зав, что, по его мне­нию, быть пре­фек­том Рима зна­чит мень­ше, неже­ли быть зятем импе­ра­то­ра. (2) Обо­их сво­их зятьев он сра­зу же сде­лал кон­су­ла­ми и обо­их обо­га­тил. (3) На сле­дую­щий день он при­шел в сенат и, высту­пив с обви­не­ни­я­ми про­тив дру­зей Юли­а­на, при­судил их к кон­фис­ка­ции иму­ще­ства и к смер­ти. (4) Он раз­би­рал мно­же­ство судеб­ных дел; судей, обви­нен­ных про­вин­ци­а­ла­ми, он — в слу­чае дока­зан­но­сти вины — жесто­ко нака­зы­вал. (5) Хлеб­ные запа­сы, кото­рые он застал в ничтож­ном коли­че­стве, он попол­нил так, что, ухо­дя из жиз­ни, оста­вил рим­ско­му наро­ду запас на семь лет. (6) Он отпра­вил­ся для укреп­ле­ния поло­же­ния на Восто­ке, пока еще ниче­го не гово­ря откры­то о Ниг­ре. (7) Одна­ко же он послал леги­о­ны в Афри­ку, чтобы Нигер — через Ливию и Еги­пет — не занял Афри­ку и не заста­вил рим­ский народ стра­дать от недо­стат­ка хле­ба. (8) Вме­сто Бас­са, он оста­вил пре­фек­том Рима Доми­ция Декстра и высту­пил через трид­цать дней по при­бы­тии в Рим⁹. (9) Вый­дя из горо­да, он у Крас­ных¹⁰ скал выдер­жал круп­ней­ший мятеж вой­ска, под­няв­ший­ся из-за места, выбран­но­го для раз­бив­ки лаге­ря. (10) Навстре­чу ему поспе­шил его брат Гета, кото­ро­му он дал при­каз управ­лять пору­чен­ной ему про­вин­ци­ей¹¹, хотя тот ожи­дал совсем дру­го­го. (11) При­ве­зен­ных к нему детей Ниг­ра он окру­жил таким же поче­том, как и сво­их. (12) Пред­ва­ри­тель­но он выслал леги­он для захва­та Гре­ции и Фра­кии, чтобы их не занял Пес­цен­ний; но Нигер уже дер­жал в сво­их руках Визан­тий. (13) Желая занять и Перинф, Нигер погу­бил мно­го наро­да в вой­ске и поэто­му — вме­сте с Эми­ли­а­ном — был объ­яв­лен вра­гом. (14) Когда он стал при­гла­шать Севе­ра разде­лить с ним власть, Север с пре­зре­ни­ем отверг это пред­ло­же­ние. (15) Он пред­ло­жил Ниг­ру без­опас­ное изгна­ние, если тот это­го захо­чет, но Эми­ли­а­на он не про­стил. (16) Побеж­ден­ный пол­ко­во­д­ца­ми Севе­ра в Гел­лес­пон­те, Эми­ли­ан бежал сна­ча­ла в Кизик, а затем в дру­гой город, где он и был убит по их при­ка­зу. (17) Теми же пол­ко­во­д­ца­ми были рас­се­я­ны и вой­ска Ниг­ра.

IX. (1) Услы­хав об этом, Север отпра­вил сена­ту пись­мо, слов­но все дело было закон­че­но. Затем он всту­пил в столк­но­ве­ние с Ниг­ром, убил его в Кизи­ке, а голо­ву его при­ка­зал носить на копье. (2) После это­го он отпра­вил в ссыл­ку — вме­сте с их мате­рью — детей Ниг­ра, кото­рых он рань­ше вос­пи­ты­вал так же, как и сво­их детей. (3) О сво­ей победе он уве­до­мил сенат пись­мом. Из сена­то­ров, кото­рые сто­я­ли на сто­роне Ниг­ра, он нико­го, за исклю­че­ни­ем одно­го чело­ве­ка, не каз­нил. (4) Он был раз­гне­ван на антио­хий­цев за то, что они изде­ва­лись над ним, когда он был пра­ви­те­лем на Восто­ке, и за то, что они помо­га­ли Ниг­ру даже после того, как тот был побеж­ден. Сло­вом, он лишил их мно­го­го. (5) У жите­лей Неа­по­ля в Пале­стине он отнял пра­во счи­тать­ся горо­дом за то, что они дол­гое вре­мя с ору­жи­ем в руках сто­я­ли за Ниг­ра. (6) Он суро­во нака­зал мно­гих, после­до­вав­ших за Ниг­ром, — кро­ме лиц сена­тор­ско­го сосло­вия. (7) Мно­го горо­дов, при­над­ле­жав­ших к той же пар­тии, он под­верг при­тес­не­ни­ям и штра­фам. (8) Он убил тех сена­то­ров, кото­рые вое­ва­ли на сто­роне Ниг­ра в зва­нии воен­ных началь­ни­ков или три­бу­нов. (9) Затем он мно­гое совер­шил в Ара­вии¹², при­вел к покор­но­сти и пар­фян, а так­же адиа­бен­цев, кото­рые все сочув­ст­во­ва­ли Пес­цен­нию. (10) За это ему по воз­вра­ще­нии был назна­чен три­умф и он полу­чил про­зва­ния — Ара­вий­ский, Адиа­бен­ский, Пар­фян­ский. (11) От три­ум­фа он, одна­ко, отка­зал­ся, чтобы не пока­за­лось, что он справ­ля­ет три­умф по пово­ду победы в граж­дан­ской войне. Не при­нял он и име­ни «Пар­фян­ский», чтобы не вызвать раз­дра­же­ния у пар­фян.

X. (1) Воз­вра­ща­ясь в Рим после граж­дан­ской вой­ны с Ниг­ром, он полу­чил сооб­ще­ние о дру­гой граж­дан­ской войне, нача­той Кло­ди­ем Аль­би­ном, кото­рый под­нял вос­ста­ние в Гал­лии. Поэто­му впо­след­ст­вии были уби­ты его дети вме­сте с мате­рью. (2) Он немед­лен­но объ­явил вра­гом Аль­би­на, а так­же и тех, кто слиш­ком мяг­ко писал Аль­би­ну или отве­чал на его пись­ма. (3) Когда он шел про­тив Аль­би­на, то по пути, в Вими­на­ции¹³, он объ­явил сво­его стар­ше­го сына Бас­си­а­на Цеза­рем, доба­вив ему имя Авре­лия Анто­ни­на, — чтобы отнять у сво­его бра­та Геты появив­шу­ю­ся у того надеж­ду на полу­че­ние импе­ра­тор­ской вла­сти. (4) Имя же Анто­ни­на он доба­вил сво­е­му сыну пото­му, что видел во сне, буд­то ему насле­ду­ет Анто­нин. (5) Неко­то­рые дума­ют, что поэто­му же и Гета был назван Анто­ни­ном, чтобы и он уна­сле­до­вал импе­ра­тор­скую власть. (6) Иные дума­ют, что он был назван Анто­ни­ном пото­му, что сам Север хотел перей­ти в семью Мар­ка. (7) Вна­ча­ле пол­ко­вод­цы Севе­ра были побеж­де­ны пол­ко­во­д­ца­ми Аль­би­на. Тогда обес­по­ко­ен­ный Север обра­тил­ся за сове­том к гада­те­лям и от пан­нон­ских авгу­ров узнал, что он будет победи­те­лем, а его про­тив­ник не попа­дет в его руки, но не избегнет гибе­ли и най­дет свой конец у воды. (8) Мно­гие из дру­зей Аль­би­на, поки­нув его, немед­лен­но пере­шли к Севе­ру, мно­гие началь­ни­ки были взя­ты в плен — их Север нака­зал.

XI. (1) Затем, после мно­гих воен­ных дей­ст­вий с пере­мен­ным успе­хом, Север сна­ча­ла очень счаст­ли­во сра­зил­ся с Аль­би­ном при Тинур­ции. (2) Тут он под­верг­ся огром­ной опас­но­сти вслед­ст­вие паде­ния сво­его коня, и уже дума­ли, что он умер, пора­жен­ный свин­цо­вой пулей, так что вой­ско чуть было не избра­ло дру­го­го импе­ра­то­ра. (3) В то же вре­мя, про­чтя прото­ко­лы, содер­жав­шие поста­нов­ле­ние о похва­ле Кло­дию Цель­зи­ну, кото­рый был родом из Гад­ру­ме­та и род­ст­вен­ни­ком Аль­би­на, Север, раз­гне­вав­шись на сенат, слов­но сенат сде­лал это в уго­ду Аль­би­ну, решил при­чис­лить к богам Ком­мо­да, пола­гая, что таким обра­зом он смо­жет ото­мстить сена­ту. (4) Сна­ча­ла он про­воз­гла­сил сре­ди вои­нов Ком­мо­да боже­ст­вен­ным, напи­сав об этом сена­ту и при­со­еди­нив к это­му обра­ще­ние по пово­ду победы. (5) Затем он при­ка­зал раз­ре­зать и раз­бро­сать тру­пы сена­то­ров, пав­ших на войне. (6) Затем, когда было при­не­се­но тело Аль­би­на, он велел отру­бить у полу­мерт­во­го голо­ву и отпра­вить ее в Рим вме­сте с пись­мом. (7) Аль­бин был побеж­ден за десять дней до мар­тов­ских календ¹⁴. Остав­шу­ю­ся часть его тру­па Север велел поло­жить перед его соб­ст­вен­ным домом, чтобы она дол­го там лежа­ла. (8) Кро­ме того, сидя вер­хом на коне, он напра­вил его на труп Аль­би­на и, когда конь испу­гал­ся, он его так под­стег­нул, что тот, хотя был без узды, стал сме­ло топ­тать труп. (9) Неко­то­рые добав­ля­ют, что Север велел бро­сить труп Аль­би­на в Родан, а вме­сте с ним и тру­пы его жены и детей.

XII. (1) Было уби­то бес­чис­лен­ное коли­че­ство сто­рон­ни­ков Аль­би­на, сре­ди них мно­го пер­вых лиц в Риме, мно­го знат­ных жен­щин; иму­ще­ство всех их было кон­фис­ко­ва­но и уве­ли­чи­ло сред­ства государ­ст­вен­но­го каз­на­чей­ства. Одно­вре­мен­но было уби­то мно­го вид­ных испан­цев и гал­лов. (2) Нако­нец, он выдал вои­нам столь­ко жало­ва­ния, сколь­ко не выда­вал ни один из госуда­рей. (3) Сво­им сыно­вьям он в резуль­та­те этих кон­фис­ка­ций оста­вил такое состо­я­ние, како­го не остав­лял ни один из импе­ра­то­ров, так как боль­шу́ю часть золота, имев­ше­го­ся в Гал­ли­ях, Испа­ни­ях и Ита­лии, он сде­лал импе­ра­тор­ской соб­ст­вен­но­стью. (4) Тогда было впер­вые учреж­де­но управ­ле­ние част­ным иму­ще­ст­вом импе­ра­то­ра¹⁵. (5) Мно­гие, сохра­нив­шие вер­ность Аль­би­ну после его смер­ти, были побеж­де­ны ору­жи­ем Севе­ра. (6) В то же вре­мя ста­ло извест­но, что араб­ский леги­он пере­шел на сто­ро­ну Аль­би­на. (7) И вот, ото­мстив за отло­же­ние Аль­би­на, убив мно­же­ство людей, истре­бив и род Аль­би­на, Север при­был в Рим, гне­ва­ясь на народ и сенат. (8) В сена­те и на сход­ке он про­из­нес хва­леб­ную речь Ком­мо­ду, назвав его богом, ска­зал, что Ком­мод не нра­вил­ся толь­ко опо­зо­рен­ным людям, — и всем ста­ло совер­шен­но ясно, что он в состо­я­нии бешен­ства. (9) После это­го он рас­про­стра­нил­ся о сво­ей мяг­ко­сти, хотя был в выс­шей сте­пе­ни жесток и убил ниже­по­име­но­ван­ных сена­то­ров.

XIII. (1) Он убил без суда сле­дую­щих знат­ных лиц: Мум­мия Секун­ди­на, Азел­лия Клав­ди­а­на, (2) Клав­дия Руфа, Вита­лия Вик­то­ра, Папия^[6] Фау­ста, Элия Цель­за, Юлия Руфа, Лол­лия Про­фес­са, Аврун­ку­лея Кор­не­ли­а­на, Анто­ния Баль­ба, Посту­мия Севе­ра, (3) Сер­гия Луст­ра­ла, Фабия Пау­ли­на, Нония Грак­ха, Масти­ция Фаби­а­на, Кас­пе­рия Агрип­пи­на, Цей­о­ния Аль­би­на, Клав­дия Суль­пи­ци­а­на, (4) Мем­мия Руфи­на, Кас­пе­рия Эми­ли­а­на, Кок­цея Вера, Эру­ция Кла­ра, Луция Сти­ло­на, (5) Кло­дия Руфи­на, Эгна­ту­лея Гоно­ра­та, (6) Пет­ро­ния Юни­о­ра, Пес­цен­ни­ев — Феста, Вера­ци­а­на, Авре­ли­а­на, Мате­ри­а­на, Юли­а­на и Аль­би­на, Церел­ли­ев — Мак­ри­на^[7], Фау­сти­ни­а­на и Юли­а­на, (7) Герен­ния Непота, Суль­пи­ция Кана, Вале­рия Катул­ли­на, Новия Руфа, Клав­дия Ара­би­а­на, Мар­ка Азел­ли­о­на. (8) И вот убий­ца столь­ких столь слав­ных людей — ведь сре­ди них было мно­го кон­су­ля­ров и быв­ших пре­то­ров, а все они вооб­ще зани­ма­ли вид­ней­шее поло­же­ние — счи­та­ет­ся у афри­кан­цев чуть ли не богом. (9) Цин­ция Севе­ра он окле­ве­тал, буд­то тот поку­шал­ся отра­вить его, и под этим пред­ло­гом каз­нил его.

XIV. (1) Он бро­сил львам Нар­цис­са, кото­рый заду­шил Ком­мо­да. Кро­ме того, он лишил жиз­ни мно­же­ство людей скром­но­го обще­ст­вен­но­го поло­же­ния, не счи­тая погиб­ших в сра­же­ни­ях. (2) После это­го, желая при­влечь к себе людей, он пере­ло­жил почет­ную^[8] повин­ность с част­ных лиц на импе­ра­тор­скую каз­ну. (3) Затем он при­нудил сенат дать Цеза­рю Бас­си­а­ну имя Анто­ни­на с назна­че­ни­ем ему импе­ра­тор­ских зна­ков отли­чия. (4) Тут воз­ник слух о войне с пар­фя­на­ми. Отцу, мате­ри, деду и пер­вой жене он — по соб­ст­вен­но­му почи­ну — поста­вил ста­туи. (5) Узнав бли­же образ жиз­ни Плав­ци­а­на, кото­рый был его луч­шим дру­гом, он до такой сте­пе­ни воз­не­на­видел его, что объ­явил его обще­ст­вен­ным вра­гом. Уда­лив на про­тя­же­нии все­го зем­но­го кру­га его ста­туи, он нанес Плав­ци­а­ну тяже­лую обиду, раз­гне­вав­шись на него глав­ным обра­зом за то, что сре­ди изо­бра­же­ний близ­ких и род­ст­вен­ных Севе­ру лиц он поме­стил и свою ста­тую. (6) Жите­лей Пале­сти­ны он осво­бо­дил от нака­за­ния, кото­рое они заслу­жи­ли в свя­зи с делом Ниг­ра. (7) Потом он опять поми­рил­ся с Плав­ци­а­ном, вме­сте с ним всту­пил в Рим и, слов­но полу­чив­ший ова­цию, под­нял­ся на Капи­то­лий; впро­чем, впо­след­ст­вии он его убил. (8) Сво­е­му млад­ше­му сыну Гете он дал муж­скую тогу, а стар­ше­го соче­тал бра­ком с доче­рью Плав­ци­а­на. (9) Те, кто назы­вал Плав­ци­а­на обще­ст­вен­ным вра­гом, были сосла­ны. Так все­гда, как бы по есте­ствен­но­му зако­ну, про­ис­хо­дит изме­не­ние во всем. (10) Затем он наме­тил в кон­су­лы сво­их сыно­вей. Сво­его бра­та Гету он воз­вы­сил. (11) После это­го он отпра­вил­ся на вой­ну с пар­фя­на­ми, пред­ва­ри­тель­но устро­ив гла­ди­а­тор­ский бой и про­из­ведя разда­чу наро­ду. (12) Тем вре­ме­нем он убил мно­гих по дей­ст­ви­тель­ным или мни­мым их винам^[9]. (13) Мно­гие были осуж­де­ны за то, что под­шу­чи­ва­ли, дру­гие за то, что мол­ча­ли, иные за то, что не раз выра­жа­лись ино­ска­за­тель­но, напри­мер: «Вот импе­ра­тор, дей­ст­ви­тель­но оправ­ды­ваю­щий свое имя — дей­ст­ви­тель­но Пер­ти­накс, дей­ст­ви­тель­но Север».

XV. (1) Народ­ная мол­ва утвер­жда­ла, что Сеп­ти­мий Север стре­мит­ся к борь­бе с пар­фя­на­ми¹⁶, побуж­дае­мый стра­стью к сла­ве, а не какой-нибудь необ­хо­ди­мо­стью. (2) Пере­пра­вив вой­ско из Брун­ди­зия, он, нигде не оста­нав­ли­ва­ясь, при­шел в Сирию и ото­гнал пар­фян. (3) Но затем он опять вер­нул­ся в Сирию, чтобы под­гото­вить­ся и начать вой­ну с пар­фя­на­ми. (4) Тем вре­ме­нем он, по сове­ту Плав­ци­а­на, пре­сле­до­вал остат­ки пар­тии Пес­цен­ния, так что каз­нил даже неко­то­рых сво­их дру­зей под тем пред­ло­гом, что они зло­умыш­ля­ют про­тив него с целью лишить его жиз­ни. (5) Кро­ме того, он погу­бил мно­гих за то, что они буд­то бы обра­ща­лись к хал­де­ям и про­ри­ца­те­лям с вопро­са­ми отно­си­тель­но его жиз­ни и здо­ро­вья; осо­бен­но подо­зри­тель­но отно­сил­ся он ко вся­ко­му, кто был спо­со­бен стать импе­ра­то­ром, — ввиду того, что его соб­ст­вен­ные дети были еще мало­лет­ни­ми; к тому же он либо верил, либо слы­шал, что об этом дей­ст­ви­тель­но гово­рят те, кто гада­ет о сво­ей вла­сти. (6) Одна­ко после убий­ства неко­то­рых лиц Север пытал­ся оправ­ды­вать­ся: после их смер­ти он утвер­ждал, что не давал при­ка­за сде­лать то, что было сде­ла­но, — Марий Мак­сим рас­ска­зы­ва­ет это глав­ным обра­зом по пово­ду смер­ти Лета. (7) Когда к Севе­ру при­еха­ла его сест­ра, уро­жен­ка Леп­ти­са, с трудом гово­рив­шая по-латы­ни, и импе­ра­то­ру при­шлось мно­го крас­неть за нее, он, даро­вав ее сыну тогу с широ­кой пур­пур­ной поло­сой, а ее самое щед­ро наде­лив подар­ка­ми, при­ка­зал жен­щине вер­нуть­ся на роди­ну, — при­том вме­сте с сыном, кото­рый вско­ре умер.

XVI. (1) Таким обра­зом, уже на исхо­де лета Север вторг­ся в Пар­фию и, заста­вив царя отсту­пить, дошел до Кте­зи­фон­та и взял его, почти уже зимой: в этих мест­но­стях луч­ше вести вой­ну зимой, так как вои­ны пита­ют­ся кор­ня­ми рас­те­ний и при­чи­ня­ют себе этим раз­ные болез­ни и недо­мо­га­ния. (2) Поэто­му, хотя он и не мог идти даль­ше, так как пар­фяне ока­зы­ва­ли сопро­тив­ле­ние, а вои­ны вслед­ст­вие непри­выч­ной пищи стра­да­ли поно­сом, — он все же про­явил настой­чи­вость, взял город, обра­тил в бег­ство царя, пере­бил мно­же­ство вра­гов и удо­сто­ил­ся про­зва­ния «Пар­фян­ско­го». (3) За это и сына его Бас­си­а­на Анто­ни­на, уже рань­ше объ­яв­лен­но­го Цеза­рем, кото­ро­му шел три­на­дца­тый год, вои­ны про­воз­гла­си­ли соучаст­ни­ком в управ­ле­нии импе­ри­ей. (4) Млад­ше­го его сына Гету они про­воз­гла­си­ли Цеза­рем, а так­же Анто­ни­ном, как об этом пере­да­ют мно­гие. (5) По слу­чаю этих про­воз­гла­ше­ний Север сде­лал вои­нам очень щед­рый денеж­ный пода­рок, пре­до­ста­вив им, соглас­но их прось­бе, всю добы­чу от пар­фян­ско­го горо­да. (6) Оттуда он вер­нул­ся в Сирию победи­те­лем и со зва­ни­ем «Пар­фян­ско­го». От пред­ло­жен­но­го ему сена­то­ра­ми три­ум­фа он отка­зал­ся, так как не мог сто­ять в колес­ни­це вслед­ст­вие болез­ни суста­вов. (7) Сыну он раз­ре­шил отпразд­но­вать три­умф: сенат назна­чил ему три­умф за победу над Иуде­ей, так как и в Сирии Север дей­ст­во­вал с успе­хом. (8) Затем, перей­дя в Антио­хию, он наме­тил в кон­су­лы вме­сте с собою сво­его стар­ше­го сына, кото­ро­му он дал муж­скую тогу и немед­лен­но же, в Сирии, они всту­пи­ли в долж­ность кон­су­лов¹⁷. (9) После это­го, раздав вои­нам повы­шен­ное жало­ва­ние, он напра­вил­ся в Алек­сан­дрию.

XVII. (1) Во вре­мя это­го похо­да он утвер­дил мно­го прав за жите­ля­ми Пале­сти­ны. Под стра­хом тяже­ло­го нака­за­ния он запре­тил обра­ще­ние в иудей­ство; то же он уста­но­вил и отно­си­тель­но хри­сти­ан. (2) Затем он дал алек­сан­дрий­цам пра­во иметь свой совет: до тех пор они жили без обще­ст­вен­но­го сове­та, как и рань­ше при царях, доволь­ст­ву­ясь одним судьей, кото­ро­го дал им Цезарь. (3) Кро­ме того, он внес мно­го изме­не­ний в их пра­ва. (4) Впо­след­ст­вии сам Север все­гда гово­рил, что это путе­ше­ст­вие было для него при­ят­ным — и бла­го­да­ря покло­не­нию богу Сера­пи­су, и бла­го­да­ря озна­ком­ле­нию с древ­но­стя­ми, и бла­го­да­ря необыч­но­сти живот­но­го мира и при­ро­ды этих мест; дей­ст­ви­тель­но, он тща­тель­но осмот­рел и Мем­фис, и ста­тую Мем­но­на, и пира­миды, и лаби­ринт. (5) Так как было бы дол­го пере­чис­лять все мело­чи, я упо­мя­ну о самом вели­ко­леп­ном его поступ­ке: после пора­же­ния и убий­ства Юли­а­на он рас­кас­си­ро­вал пре­то­ри­ан­ские когор­ты, про­тив воли вои­нов при­чис­лил Пер­ти­на­к­са к богам, при­ка­зал отме­нить поста­нов­ле­ния Саль­вия Юли­а­на, — но послед­не­го он не добил­ся. (6) Нако­нец, про­зви­ще «Пер­ти­накс» он полу­чил, по-види­мо­му, не столь­ко по сво­е­му жела­нию, сколь­ко из-за береж­ли­во­го обра­за жиз­ни. (7) Из-за бес­ко­неч­но­го ряда убийств его счи­та­ли крайне жесто­ким; когда кто-то из его вра­гов умо­лял его о поща­де и ска­зал: «Что бы ты сде­лал^[10], будь ты на моем месте?», — Север не смяг­чил­ся от этих разум­ных слов и велел умерт­вить его. (8) Кро­ме того, он очень рья­но уни­что­жал враж­деб­ные ему груп­пи­ров­ки и почти из вся­ко­го столк­но­ве­ния выхо­дил победи­те­лем.

XVIII. (1) Он поко­рил пер­сид­ско­го царя Абга­ра, при­нял под свою власть ара­бов, заста­вил адиа­бен­цев пла­тить дань. (2) Вели­чай­шей сла­вой его прав­ле­ния явля­ет­ся то, что он укре­пил Бри­та­нию, пере­го­ро­див ее попе­рек все­го ост­ро­ва сте­ной, дохо­див­шей с обе­их сто­рон до Оке­а­на. За это он полу­чил про­зва­ние «Бри­тан­ско­го». (3) Три­по­ли­та­нии, откуда он сам был родом, он доста­вил пол­ную без­опас­ность, раз­бив весь­ма воин­ст­вен­ные сосед­ние пле­ме­на, и тем самым обес­пе­чил рим­ско­му наро­ду на веч­ные вре­ме­на еже­днев­ную обиль­ней­шую даро­вую разда­чу мас­ла. (4) Север отли­чал­ся не толь­ко неумо­ли­мо­стью по отно­ше­нию к пре­ступ­ле­ни­ям, но и осо­бен­ным уме­ни­ем выдви­гать спо­соб­ных людей. (5) Доста­точ­но мно­го вре­ме­ни он отда­вал заня­ти­ям фило­со­фи­ей и ора­тор­ским искус­ст­вом и отли­чал­ся необык­но­вен­ным рве­ни­ем к нау­кам. (6) Повсюду он был вра­гом раз­бой­ни­ков. Он сам соста­вил доб­ро­со­вест­ное опи­са­ние сво­ей част­ной жиз­ни и обще­ст­вен­ной дея­тель­но­сти, при­во­дя оправ­да­ние толь­ко для одно­го сво­его поро­ка — жесто­ко­сти. (7) Сенат судил о нем так: ему не сле­до­ва­ло бы либо родить­ся, либо уми­рать, так как, с одной сто­ро­ны, он казал­ся чрез­вы­чай­но жесто­ким, а с дру­гой — чрез­вы­чай­но полез­ным для государ­ства. (8) Одна­ко у себя дома он был менее осмот­ри­тель­ным и удер­жал при себе свою жену Юлию, про­сла­вив­шу­ю­ся сво­и­ми любов­ны­ми похож­де­ни­я­ми и винов­ную в уча­стии в заго­во­ре. (9) Когда из-за того, что он, стра­дая болез­нью ног, вяло вел вой­ну, вои­ны почув­ст­во­ва­ли бес­по­кой­ство и про­воз­гла­си­ли Авгу­стом его сына Бас­си­а­на, кото­рый нахо­дил­ся при нем, Север велел под­нять себя на три­бу­ну, а затем явить­ся туда всем три­бу­нам, цен­ту­ри­о­нам, воен­ным началь­ни­кам и когор­там, по почи­ну кото­рых это про­изо­шло, и, нако­нец, стать рядом с собой сыну, при­няв­ше­му зва­ние Авгу­ста. (10) Всех винов­ных в слу­чив­шем­ся, кро­ме сво­его сына, он при­ка­зал каз­нить^[11], и когда все, пав на зем­лю перед три­бу­ной, про­си­ли его о про­ще­нии, он, каса­ясь рукой голо­вы, ска­зал: (11) «Нако­нец-то вы пони­ма­е­те, что управ­ля­ет голо­ва, а не ноги». Ему же при­над­ле­жит изре­че­ние по пово­ду того, что его, чело­ве­ка незнат­но­го рода, судь­ба — бла­го­да­ря его обра­зо­ва­нию и воен­ным заслу­гам — при­ве­ла, по мно­гим сту­пе­ням, к импе­ра­тор­ской вла­сти: «Я был всем, и все это ни к чему».

XIX. (1) Он умер в Эбо­ра­ке¹⁸ в Бри­та­нии, поко­рив пле­ме­на, кото­рые каза­лись враж­деб­ны­ми Бри­та­нии, — на восем­на­дца­том году сво­его прав­ле­ния, от тяже­лой болез­ни, уже ста­ри­ком. (2) Он оста­вил сво­их сыно­вей, Анто­ни­на Бас­си­а­на и Гету, кото­ро­му он в честь Мар­ка при­сво­ил так­же имя Анто­ни­на. (3) Север был похо­ро­нен в гроб­ни­це Мар­ка Авре­лия, кото­ро­го он так почи­тал, выде­ляя его из про­чих импе­ра­то­ров, что и Ком­мо­да при­знал боже­ст­вен­ным и счи­тал необ­хо­ди­мым добав­лять всем импе­ра­то­рам имя Анто­ни­на, подоб­но тому, как добав­ля­ет­ся имя Авгу­ста. (4) Само­го его сенат, побуж­дае­мый к тому его детьми, кото­рые устро­и­ли ему вели­ко­леп­ней­шие похо­ро­ны, при­чис­лил к богам. (5) Из обще­ст­вен­ных его соору­же­ний глав­ней­ши­ми явля­ют­ся Сеп­ти­зо­ний и Севе­ро­вы тер­мы, а так­же его две­ри¹⁹ в Затибр­ском рай­оне у ворот, нося­щих его имя, уста­ре­лую фор­му кото­рых обще­ст­вен­ный вкус сра­зу же не одоб­рил. (6) После его смер­ти все высо­ко оце­ни­ва­ли его — глав­ным обра­зом пото­му, что государ­ство в тече­ние дол­го­го вре­ме­ни не виде­ло ниче­го хоро­ше­го ни от его сыно­вей, ни после, когда мно­гие устре­ми­лись к вла­сти и Рим­ское государ­ство ста­ло добы­чей для гра­би­те­лей. (7) Он носил очень скром­ную одеж­ду; даже туни­ка его была слег­ка окра­ше­на пур­пу­ром, а пле­чи он покры­вал гру­бо­шерст­ной хла­мидой. (8) Он был очень уме­рен в еде, жаден до ово­щей сво­ей роди­ны, ино­гда про­яв­лял страсть к вину, часто воз­дер­жи­вал­ся от мяса. (9) Он был кра­сив, огром­но­го роста, носил длин­ную боро­ду, на голо­ве имел седые кур­ча­вые воло­сы, лицо его вну­ша­ло ува­же­ние, голос он имел звуч­ный, но до самой ста­ро­сти гово­рил с каким-то афри­кан­ским акцен­том. (10) После его смер­ти его очень люби­ли, пото­му что исчез­ли нена­висть к нему и страх перед его жесто­ко­стью.

XX. (1) У Элия Мав­ра, воль­ноот­пу­щен­ни­ка Фле­гон­та Адри­а­на, я, пом­нит­ся, читал о том, что Сеп­ти­мий Север, уми­рая, неуме­рен­но радо­вал­ся тому, что он остав­ля­ет государ­ству двух Анто­ни­нов с рав­ной вла­стью — по при­ме­ру Пия, кото­рый оста­вил государ­ству двух усы­нов­лен­ных им сыно­вей, Вера и Мар­ка Анто­ни­на, — (2) но с тем пре­иму­ще­ст­вом, что Пий дал в пра­ви­те­ли государ­ству усы­нов­лен­ных, а он, Север, род­ных сыно­вей, а имен­но: Анто­ни­на Бас­си­а­на, родив­ше­го­ся от пер­во­го бра­ка²⁰, и Гету, кото­ро­го он имел от Юлии. (3) Одна­ко он силь­но оши­бал­ся^[12] в сво­их надеж­дах: одно­го отня­ло у государ­ства бра­то­убий­ство²¹, а дру­го­го — его соб­ст­вен­ные нра­вы, и это свя­тое имя²² ни в одном из них не сохра­ни­лось на дол­гое вре­мя. (4) Когда я поду­маю о про­шлом, Дио­кле­ти­ан Август, мне ста­но­вит­ся совер­шен­но ясным, что почти никто из вели­ких мужей не оста­вил после себя ни одно­го пре­крас­но­го и полез­но­го для государ­ства сына. (5) В сущ­но­сти, эти мужи либо уми­ра­ли без­дет­ны­ми, либо — в боль­шин­стве слу­ча­ев — име­ли таких детей, что для чело­ве­че­ства было бы луч­ше, если бы они умер­ли без потом­ства.

XXI. (1) Нач­нем с Рому­ла — он совсем не оста­вил детей, не оста­вил и Нума Пом­пи­лий, а это мог­ло бы быть полез­ным для государ­ства. Что ска­зать о Камил­ле? Раз­ве он имел детей, подоб­ных ему? Что ска­зать о Сци­пи­оне, о Като­нах, кото­рые были столь вели­ки­ми? (2) А что мне гово­рить о Гоме­ре, Демо­сфене, Вер­ги­лии, Кри­спе и Терен­ции, о Плав­те и про­чих? Что — о Цеза­ре? Что — о Тул­лии, един­ст­вен­ном, для кото­ро­го было бы луч­ше не иметь детей? (3) Что — об Авгу­сте, кото­рый не имел даже хоро­ше­го усы­нов­лен­но­го сына, хотя у него была воз­мож­ность выбрать из чис­ла всех граж­дан? Даже сам Тра­ян ошиб­ся в сво­ем сооте­че­ст­вен­ни­ке и пле­мян­ни­ке, выбрав его сво­им пре­ем­ни­ком. (4) Но оста­вим в сто­роне усы­нов­лен­ных, чтобы нас не опро­вер­га­ли Анто­ни­ны, Пий и Марк — эти боже­ства государ­ства; перей­дем к род­ным сыно­вьям. (5) Что мог­ло быть счаст­ли­вее Мар­ка, если бы он не оста­вил наслед­ни­ком Ком­мо­да? (6) Что — счаст­ли­вее Сеп­ти­мия Севе­ра, если бы он не имел сына Бас­си­а­на, кото­рый тот­час же лож­но обви­нил бра­та в коз­нях про­тив него и на осно­ва­нии этой бра­то­убий­ст­вен­ной выдум­ки лишил его жиз­ни; кото­рый свою маче­ху, — (7) да что я гово­рю, маче­ху, конеч­но, мать, на груди кото­рой он убил ее сына Гету, — взял себе в жены; (8) кото­рый убил Папи­ни­а­на, убе­жи­ще пра­ва и сокро­вищ­ни­цу пра­во­вой нау­ки, — за то, что тот не хотел оправ­дать бра­то­убий­ство. При­том Папи­ни­ан был даже пре­фек­том, так что у чело­ве­ка, вели­ко­го сво­и­ми лич­ны­ми каче­ства­ми и зна­ни­я­ми, было вдо­ба­вок и высо­кое поло­же­ние. (9) Нако­нец, остав­ляя в сто­роне все про­чее, я счи­таю нра­вы Бас­си­а­на при­чи­ной того, что Север — чело­век, во всех слу­ча­ях про­яв­ляв­ший суро­вость, даже более того, — жесто­кость, стал счи­тать­ся пра­вед­ным и достой­ным алта­рей, как боги. (10) Гово­рят, что Север, тяже­ло боль­ной, послал сво­е­му стар­ше­му сыну заме­ча­тель­ную речь из Сал­лю­стия, в кото­рой Миципса убеж­да­ет сво­их сыно­вей жить в мире. Но тщет­но. И… чело­ве­ка толь­ко здо­ро­вьем. (11) В сущ­но­сти, Анто­нин дол­го был нена­ви­стен наро­ду, и это чти­мое имя ста­ло менее люби­мым, хотя и он роздал наро­ду одеж­ды, из-за кото­рых он был про­зван Кара­кал­лом, и постро­ил вели­ко­леп­ные тер­мы. (12) В Риме суще­ст­ву­ет пор­тик Севе­ра, где изо­бра­же­ны дея­ния послед­не­го, выстро­ен­ный, как пере­да­ет боль­шин­ство, его сыном.

XXII. (1) Пред­зна­ме­но­ва­ния его смер­ти были сле­дую­щие. Сам он видел во сне, что его похи­ти­ли на небо четы­ре орла, запря­жен­ные в колес­ни­цу, укра­шен­ную дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми, при­чем впе­ре­ди лете­ла какая-то огром­ная чело­ве­че­ская фигу­ра. Во вре­мя похи­ще­ния он успел посчи­тать до вось­ми­де­ся­ти девя­ти²³ — сверх это­го чис­ла он не про­жил ни одно­го года, ведь и к вла­сти он при­шел ста­ри­ком. (2) Когда же его поста­ви­ли на огром­ный воздуш­ный круг, он дол­го сто­ял там один, поки­ну­тый; он начал боять­ся, что упа­дет вниз, но увидел, что его зовет Юпи­тер, кото­рый и поме­стил его меж­ду Анто­ни­на­ми. (3) В день цир­ко­вых игр, когда, по обы­чаю, были постав­ле­ны три гип­со­вые ста­туи Победы с паль­мо­вы­ми вет­вя­ми, — сред­няя, дер­жав­шая шар, на кото­ром было напи­са­но его имя, была сне­се­на с воз­вы­ше­ния поры­вом вет­ра и упа­ла стой­мя на зем­лю; та, на кото­рой было напи­са­но имя Геты, рух­ну­ла и совсем раз­би­лась; та же, кото­рая име­ла на себе над­пись с име­нем Бас­си­а­на, едва усто­я­ла, поте­ряв в вих­ре вет­ра свою паль­мо­вую ветвь. (4) В Бри­та­нии, воз­вра­ща­ясь после осмот­ра сте­ны у вала, он — после победы и заклю­че­ния веч­но­го мира — подъ­ез­жал к бли­жай­шей оста­нов­ке и заду­мал­ся о том, какое зна­ме­ние он встре­тит; какой-то эфи­оп, при­над­ле­жав­ший к одно­му воин­ско­му под­разде­ле­нию, поль­зо­вав­ший­ся гром­кой сла­вой сре­ди шут­ни­ков и чьи шут­ки все­гда име­ли успех, вышел навстре­чу ему, надев венок из кипа­ри­са. (5) Когда Север, пора­жен­ный зна­ме­ни­ем, кото­рое заклю­ча­лось как в цве­те его тела, так и в вен­ке, в гне­ве при­ка­зал убрать его с глаз долой, этот воин, гово­рят, ска­зал ему в виде шут­ки: «Ты все поверг, ты все победил; будь же теперь богом, победи­тель». (6) Когда, воз­вра­ща­ясь в город, Север поже­лал совер­шить жерт­во­при­но­ше­ние, то, по ошиб­ке дере­вен­ско­го гаруспи­ка, его преж­де при­ве­ли к хра­му Бел­ло­ны, а затем сюда были при­веде­ны чер­ные жерт­вен­ные живот­ные. (7) Когда он, отверг­нув их, стал уда­лять­ся по направ­ле­нию к двор­цу, то, по недо­смот­ру слу­жи­те­лей, чер­ные жерт­вен­ные живот­ные после­до­ва­ли за импе­ра­то­ром до само­го поро­га двор­цо­во­го зда­ния.

XXIII. (1) В очень мно­гих горо­дах нахо­дят­ся заме­ча­тель­ные его соору­же­ния, но вели­ким про­яв­ле­ни­ем его порядоч­но­сти было то, что он вос­ста­но­вил в Риме все обще­ст­вен­ные зда­ния, кото­рые ста­ли раз­ру­шать­ся от вре­ме­ни, — почти нигде не выстав­ляя сво­его име­ни, сохра­няя повсюду над­пи­си их созда­те­лей. (2) Уми­рая, он оста­вил запас хле­ба на семь лет, так что еже­днев­но мож­но было рас­хо­до­вать по семи­де­ся­ти пяти тысяч моди­ев; мас­ла же он оста­вил столь­ко, что в тече­ние пяти­ле­тия его хва­ти­ло на нуж­ды не толь­ко Рима, но и всей Ита­лии, в кото­рой мас­ла недо­ста­точ­но. (3) Гово­рят, послед­ние сло­ва его были сле­дую­щие: «Я при­нял государ­ство, со всех сто­рон разди­рае­мое вос­ста­ни­я­ми, а остав­ляю уми­ротво­рен­ным даже в Бри­та­нии. Ста­рый, с боль­ны­ми нога­ми, я остав­ляю моим Анто­ни­нам креп­кую власть, если они сами ока­жут­ся хоро­ши­ми, но бес­силь­ную, если они будут дур­ны­ми». (4) Затем он велел дать три­бу­ну пароль: «Будем трудить­ся», тогда как Пер­ти­накс, при­зван­ный к вла­сти, дал пароль: «Будем вои­на­ми». (5) Затем он решил сде­лать вто­рой экзем­пляр ста­туи цар­ст­вен­ной Фор­ту­ны, кото­рая обыч­но сопро­вож­да­ла госуда­рей и ста­ви­лась у них в спаль­нях, чтобы оста­вить это свя­щен­ней­шее изо­бра­же­ние каж­до­му из сво­их сыно­вей; (6) одна­ко, увидя, что час его смер­ти очень быст­ро при­бли­жа­ет­ся, он, гово­рят, при­ка­зал ста­вить ста­тую Фор­ту­ны пооче­ред­но, через день в спаль­ни его сыно­вей — импе­ра­то­ров. (7) Это при­ка­за­ние Бас­си­ан отме­нил еще рань­ше, чем совер­шил бра­то­убий­ство.

XXIV. (1) Тело Севе­ра было пере­ве­зе­но из Бри­та­нии в Рим, и про­вин­ци­а­лы ока­зы­ва­ли ему на пути вели­кие поче­сти; (2) впро­чем, неко­то­рые гово­рят, что в Рим была при­ве­зе­на толь­ко неболь­шая урна, содер­жав­шая остан­ки Севе­ра, и что она была поме­ще­на в гроб­ни­це Анто­ни­нов, так как Сеп­ти­мий был сожжен там, где он скон­чал­ся. (3) Когда он стро­ил Сеп­ти­зо­ний, он думал толь­ко о том, чтобы его соору­же­ние бро­са­лось в гла­за тем, кто при­бы­ва­ет из Афри­ки. (4) Если бы в его отсут­ст­вие пре­фект Рима не поме­стил в середине его изо­бра­же­ние, он, как гово­рят, хотел сде­лать с этой сто­ро­ны вход в зда­ние Пала­тин­ско­го двор­ца, то есть в цар­ский атри­ум. (5) Когда впо­след­ст­вии Алек­сандр поже­лал сде­лать это, то встре­тил сопро­тив­ле­ние со сто­ро­ны гаруспи­ков, так как, вопро­сив об этом, он не полу­чил бла­го­при­ят­но­го отве­та.