QUAÉSTOR (КВЕ́СТОР) — назва­ние, дан­ное двум раз­лич­ным кате­го­ри­ям рим­ских долж­ност­ных лиц. Оно про­ис­хо­дит от quae­ro, и Варрон (De Ling. Lat. V. 81) дает опре­де­ле­ние, вклю­чаю­щее основ­ные функ­ции обе­их этих кате­го­рий: «Quaes­to­res a quae­ren­do, qui con­qui­re­rent pub­li­cas pe­cu­nias et ma­le­fi­cia» («Кве­сто­ры — от “разыс­ки­ва­ния”: те, кто разыс­ки­вал обще­ст­вен­ные день­ги и пре­ступ­ле­ния»). Таким обра­зом, одни долж­ност­ные лица зани­ма­лись сбо­ром и хра­не­ни­ем обще­ст­вен­ных дохо­дов, а дру­гие были чем-то вро­де обще­ст­вен­ных обви­ни­те­лей. Пер­вые назы­ва­лись quaes­to­res clas­si­ci, вто­рые — quaes­to­res par­ri­ci­dii (Dig. 1 tit. 2 s. 2 § 22, 23).

Quaes­to­res par­ri­ci­dii явля­лись, как ска­за­но выше, обще­ст­вен­ны­ми обви­ни­те­ля­ми; их было двое и они осу­ществля­ли пре­сле­до­ва­ние лиц, винов­ных в убий­стве или ином уго­лов­ном пре­ступ­ле­нии, и при­во­ди­ли при­го­вор в испол­не­ние (Fes­tus, s. v. Pa­ri­ci и Quaes­to­res; Liv. II. 41; Dio­nys. VIII. 77). Мно­гие обсто­я­тель­ства скло­ня­ют нас к мыс­ли, что quaes­to­res par­ri­ci­dii и duum­vi­ri per­duel­lio­nis — это одни и те же долж­ност­ные лица, одна­ко более деталь­ное иссле­до­ва­ние пока­зы­ва­ет, что пер­вые были посто­ян­ны­ми маги­ст­ра­та­ми, тогда как вто­рые назна­ча­лись лишь в осо­бых слу­ча­ях [см. PER­DUEL­LIO­NIS DUUM­VI­RI]. Все источ­ни­ки соглас­ны в том, что обще­ст­вен­ные обви­ни­те­ли суще­ст­во­ва­ли в Риме вре­мен царей, хотя и невоз­мож­но уста­но­вить, какой царь их учредил (Fes­tus, l. c.; Ta­cit. An­nal. XI. 22; Dig. 1 tit. 13), ибо одни упо­ми­на­ют их во вре­мя прав­ле­ния Рому­ла, а дру­гие — во вре­мя прав­ле­ния Нумы. Уль­пи­ан, счи­таю­щий досто­вер­ным, что они появи­лись при Тул­ле Гости­лии, по-види­мо­му, (как и дру­гие авто­ры) сме­ши­ва­ет их с duum­vi­ri per­duel­lio­nis, кото­рые в это прав­ле­ние были судья­ми в деле Гора­ция, убив­ше­го свою сест­ру. В цар­ский пери­од не извест­но ни одно­го дела, о кото­ром мож­но с уве­рен­но­стью утвер­ждать, что quaes­to­res par­ri­ci­dii при­ни­ма­ли в нем уча­стие. Посколь­ку сведе­ния так неопре­де­лен­ны, а позд­ние авто­ры допус­ка­ют столь явную пута­ни­цу, мы можем утвер­ждать лишь то, что такие обще­ст­вен­ные обви­ни­те­ли суще­ст­во­ва­ли, и по ана­ло­гии с после­дую­щей эпо­хой сде­лать вывод, что они назна­ча­лись наро­дом (po­pu­lus) по пред­став­ле­нию царя. В пери­од ран­ней рес­пуб­ли­ки quaes­to­res par­ri­ci­dii, по-види­мо­му, ста­ли посто­ян­ной долж­но­стью, срок кото­рой, как и про­чих долж­но­стей, состав­лял лишь один год (Liv. III. 24, 25). Их назна­чал народ (po­pu­lus) или курии по пред­став­ле­нию кон­су­лов (Dig. 1 tit. 2 s. 2 § 23; Ta­cit. l. c.). Когда эти кве­сто­ры обна­ру­жи­ва­ли, что совер­ше­но уго­лов­ное пре­ступ­ле­ние, они долж­ны были выдви­нуть обви­не­ние для судеб­но­го про­цес­са в коми­ци­ях (Liv. III. 24; Dio­nys. VIII. 75). Они созы­ва­ли коми­ции с помо­щью тру­ба­ча, кото­рый объ­яв­лял день собра­ния с Капи­то­лия, у ворот горо­да и воз­ле дома обви­ня­е­мо­го (Var­ro, de Ling. Lat. VI. 90, ed. Mül­ler). Когда народ выно­сил при­го­вор, quaes­to­res par­ri­ci­dii при­во­ди­ли его в испол­не­ние; так, они сбро­си­ли Спу­рия Кас­сия с Тар­пей­ской ска­лы (Dio­nys. VIII. 77; Liv. II. 41; Cic. de Re Publ. II. 35). Они были упо­мя­ну­ты в зако­нах Две­на­дца­ти таб­лиц и после прав­ле­ния децем­ви­ра­та про­дол­жа­ли назна­чать­ся, хотя, веро­ят­но, уже не кури­я­ми, а цен­ту­ри­ат­ны­ми или три­бут­ны­ми коми­ци­я­ми; таким обра­зом, они долж­ны были так­же иметь пра­во созы­вать эти коми­ции в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти (Var­ro, de Ling. Lat. VI. 9). По-види­мо­му, это под­ра­зу­ме­ва­ет­ся в утвер­жде­нии Таци­та, что в 447 г. до н. э. их избрал народ без пред­став­ле­ния кон­су­лов. После 366 г. до н. э. они более не упо­ми­на­ют­ся в рим­ской исто­рии, ибо их функ­ции посте­пен­но пере­шли к tri­um­vi­ri ca­pi­ta­les (Val. Max. V. 4 § 7, VIII. 4 § 2; Sal­lust. с.981 Cat. 55; TRIUM­VI­RI CAPI­TA­LES), а частич­но — к эди­лам и три­бу­нам (AEDI­LES, TRI­BU­NI; Nie­buhr, Hist. of Ro­me, vol. III p. 44; Zacha­riae, Sul­la, als Ordner, &c. vol. II p. 147, &c.). Quaes­to­res par­ri­ci­dii сме­ши­ва­ли не толь­ко с duum­vi­ri per­duel­lio­nis, но так­же и с quaes­to­res clas­si­ci (Ta­cit. l. c.; Zo­nar. VII. 13, &c.); веро­ят­но, это вызва­но тем, что их пре­кра­ти­ли назна­чать в столь ран­ний пери­од, а в антич­ных текстах эти два вида кве­сто­ров ред­ко обо­зна­ча­ют­ся сво­и­ми харак­тер­ны­ми эпи­те­та­ми (Becker, Handb. der Röm. Al­terth. vol. II pt. II p. 228, &c.).

Quaes­to­res clas­si­ci были долж­ност­ны­ми лица­ми, ответ­ст­вен­ны­ми за государ­ст­вен­ную каз­ну. Источ­ни­ки пре­дель­но ясно свиде­тель­ст­ву­ют о том, что в цар­ский пери­од этой маги­ст­ра­ту­ры не суще­ст­во­ва­ло (Liv. IV. 4; Plut. Popl. 12), и, по-види­мо­му, про­шло нема­ло вре­ме­ни меж­ду изгна­ни­ем царей и ее учреж­де­ни­ем. Ее отли­чи­тель­ный эпи­тет clas­si­ci не упо­ми­на­ет­ся ни одним антич­ным авто­ром, кро­ме Лида (De Mag. I. 27), кото­рый, впро­чем, дает ему абсурд­ную интер­пре­та­цию. Нибур (vol. II p. 430) объ­яс­ня­ет его тем, что эти кве­сто­ры изби­ра­лись цен­ту­ри­я­ми со вре­мен Вале­рия Пуб­ли­ко­лы, кото­рый, как сооб­ща­ет­ся, впер­вые учредил дан­ную долж­ность (Plut. Publ. 12). Пер­во­на­чаль­но их было толь­ко двое, и, конеч­но, они изби­ра­лись из пат­ри­ци­ев. Посколь­ку сенат осу­ществлял вер­хов­ное управ­ле­ние финан­са­ми, кве­сто­ры до неко­то­рой сте­пе­ни явля­лись лишь его аген­та­ми или каз­на­че­я­ми, ибо они не име­ли пра­ва рас­по­ря­жать­ся какой бы то ни было частью государ­ст­вен­ных средств без ука­за­ния сена­та. Соот­вет­ст­вен­но, их обя­зан­но­сти вклю­ча­ли совер­ше­ние необ­хо­ди­мых пла­те­жей из эра­рия и полу­че­ние государ­ст­вен­ных дохо­дов. О том и дру­гом они обя­за­ны были вести точ­ные отче­ты в сво­их ta­bu­lae pub­li­cae (Po­lyb. VI. 13). Кро­ме того, они вели учет тре­бо­ва­ний, предъ­яв­ля­е­мых к государ­ст­вен­ной казне, и неупла­чен­ных дол­гов (Pseu­do-As­con. in Ver­rin. p. 158, Orel­li; Plut. Cat. Min. 27). Штра­фы, упла­чи­вае­мые в государ­ст­вен­ную каз­ну, так­же учи­ты­ва­лись и взи­ма­лись кве­сто­ра­ми (Liv. XXXVIII. 60; Ta­cit. An­nal. XIII. 28). Еще одной сфе­рой их обя­зан­но­стей (впро­чем, тоже свя­зан­ной с каз­ной) было обес­пе­че­ние долж­но­го раз­ме­ще­ния ино­зем­ных послов и лиц, свя­зан­ных с государ­ст­вом уза­ми обще­ст­вен­но­го госте­при­им­ства. Нако­нец, на них было воз­ло­же­но попе­че­ние о похо­ро­нах и памят­ни­ках выдаю­щих­ся людей, рас­хо­ды на кото­рые соглас­но поста­нов­ле­нию сена­та опла­чи­ва­лись из каз­ны. В эра­рии и, сле­до­ва­тель­но, под над­зо­ром кве­сто­ров, хра­ни­лись кни­ги, в кото­рых были запи­са­ны поста­нов­ле­ния сена­та (Joseph. Ant. Jud. XIV. 10. 10; Plut. Cat. Min. 17), тогда как под­лин­ни­ки доку­мен­тов нахо­ди­лись на хра­не­нии у эди­лов до тех пор, пока Август не пере­дал попе­че­ние о них так­же кве­сто­рам (Dio Cass. LIV. 36).

В 421 г. до н. э. коли­че­ство кве­сто­ров было удво­е­но, и три­бу­ны попы­та­лись про­ве­сти поправ­ку в закон, пред­у­смат­ри­ваю­щую избра­ние части (веро­ят­но, двух) кве­сто­ров из пле­бе­ев (Liv. IV. 43; Nie­buhr, vol. II p. 430, &c.). Эта попыт­ка не уда­лась, но интеррекс Л. Папи­рий достиг ком­про­мис­са, в соот­вет­ст­вии с кото­рым выбо­ры долж­ны были про­из­во­дить­ся из обо­их сосло­вий без огра­ни­че­ния. После при­ня­тия это­го зако­на ни один пле­бей не был избран на долж­ность кве­сто­ра в тече­ние 11 лет до 409 г. до н. э., когда три из четы­рех кве­сто­ров были пле­бе­я­ми (Liv. IV. 54). Как и в более позд­ние вре­ме­на, чело­век, побы­вав­ший на долж­но­сти кве­сто­ра, несо­мнен­но, имел пра­во заседать в сена­те — в том, слу­чае, если не исклю­чал­ся сле­дую­щи­ми цен­зо­ра­ми как недо­стой­ный. Веро­ят­но, имен­но по этой при­чине пат­ри­ции столь реши­тель­но сопро­тив­ля­лись допу­ще­нию пле­бе­ев к дан­ной долж­но­сти [SENA­TUS]. С этих пор каж­до­го кон­су­ла, отправ­ляв­ше­го­ся на вой­ну с вра­гом, сопро­вож­дал один кве­стор, кото­рый пер­во­на­чаль­но дол­жен был толь­ко наблюдать за про­да­жей добы­чи, выруч­ка от кото­рой либо рас­пре­де­ля­лась сре­ди леги­о­не­ров, либо пере­да­ва­лась в эра­рий (Liv. IV. 53). Впо­след­ст­вии, одна­ко, мы видим, что кве­сто­ры так­же хра­ни­ли фон­ды армии, кото­рые они полу­ча­ли из каз­ны в Риме, и выпла­чи­ва­ли сол­да­там жало­ва­нье; фак­ти­че­ски, они явля­лись каз­на­че­я­ми армии (Po­lyb. VI. 39). Два дру­гих кве­сто­ра, оста­вав­ши­е­ся в Риме, про­дол­жа­ли выпол­нять такие же обя­зан­но­сти, как и преж­де, и отли­ча­лись от тех кве­сто­ров, кото­рые сопро­вож­да­ли кон­су­лов, эпи­те­том «город­ские» (ur­ba­ni). В 265 г. до н. э., после того, как рим­ляне сде­ла­лись хозя­е­ва­ми Ита­лии, и когда вслед­ст­вие это­го управ­ле­ние каз­ной и сбор дохо­дов ста­ли более трудо­ем­ки­ми и важ­ны­ми зада­ча­ми, чис­ло кве­сто­ров было еще раз удво­е­но до вось­ми (Lyd. de Mag. I. 27; Liv. Epit. lib. 15; Nie­buhr, vol. III p. 645); и, веро­ят­но, с это­го вре­ме­ни их чис­ло про­дол­жа­ло уве­ли­чи­вать­ся по мере рас­ши­ре­ния импе­рии. Один из вось­ми кве­сто­ров по жре­бию назна­чал­ся на остий­скую кве­сту­ру (quaes­tu­ra os­tien­sis), наи­бо­лее труд­ный и важ­ный пост, ибо он дол­жен был обес­пе­чи­вать Рим зер­ном (Cic. pro Mu­ren. 8, pro Sext. 17). Кро­ме остий­ско­го кве­сто­ра, имев­ше­го рези­ден­цию в Остии, три осталь­ных кве­сто­ра рас­пре­де­ля­лись по Ита­лии для сбо­ра тех пла­те­жей, кото­рые не были откуп­ле­ны пуб­ли­ка­на­ми и для кон­тро­ля за послед­ни­ми. Один из них нахо­дил­ся в Кале­се, а два дру­гих, веро­ят­но, в горо­дах на Верх­нем море (Cic. in Vat. 5). О двух остав­ших­ся кве­сто­рах, направ­ляв­ших­ся на Сици­лию, будет ска­за­но ниже.

Сул­ла во вре­мя сво­ей дик­та­ту­ры уве­ли­чил чис­ло кве­сто­ров до два­дца­ти, чтобы иметь боль­ше кан­дида­тов в сенат (se­na­tui explen­do, Ta­cit. An­nal. XI. 22), а Юлий Цезарь — даже до соро­ка (Dio Cass. XLIII. 47, 51). В 49 г. до н. э. кве­сто­ры не были избра­ны, и Цезарь пере­дал хра­не­ние эра­рия эди­лам. С это­го вре­ме­ни и в даль­ней­шем каз­на ино­гда пору­ча­лась пре­то­рам, ино­гда пре­то­ри­ям, а ино­гда сно­ва кве­сто­рам [AERA­RIUM]. Кве­сто­ры, одна­ко, суще­ст­во­ва­ли до позд­ней­ше­го пери­о­да импе­рии, как в горо­де, так и в про­вин­ци­ях. Неко­то­рые из них носи­ли титул can­di­da­ti prin­ci­pis, и их един­ст­вен­ной обя­зан­но­стью было зачи­ты­вать в сена­те сооб­ще­ния, с кото­ры­ми прин­цепс обра­щал­ся к это­му собра­нию (lib­ri prin­ci­pa­les, epis­to­lae prin­ci­pis, Dig. 1 tit. 13 § 2 и 4; Lyd. de Mag. I. 28; Lamprid. Alex. Sev. 43; Plin. Epist. VII. 16). Со вре­ме­ни импе­ра­то­ра Клав­дия все кве­сто­ры, всту­пая в долж­ность, обя­за­ны были устра­и­вать гла­ди­а­тор­ские игры для наро­да за свой счет; таким обра­зом, эта долж­ность ста­ла недо­ступ­на для всех, кро­ме самых состо­я­тель­ных людей (Suet. Claud. 24; Ta­cit. Ann. l. c. XIII. 5; Suet. Do­mit. 4; Lamprid. Alex. Sev. 43). Когда Кон­стан­ти­но­поль стал вто­рой сто­ли­цей импе­рии, он, подоб­но Риму, полу­чил сво­их кве­сто­ров, кото­рый долж­ны были устро­ить игры для наро­да при вступ­ле­нии в долж­ность; но они, веро­ят­но, подоб­но пре­то­рам, изби­ра­лись с.982 сена­том, а импе­ра­тор толь­ко объ­яв­лял об их назна­че­нии (Becker, Handb. der Röm. Al­terth. vol. II pt. II p. 332, &c.; Wal­ter, Ge­sch. des Röm. Rechts, p. 371).

К про­кон­су­лу или пре­то­ру, управ­ляв­ше­му про­вин­ци­ей, был при­ко­ман­ди­ро­ван кве­стор. Эти кве­сто­ры, несо­мнен­но, долж­ны были выпол­нять те же функ­ции, что и кве­сто­ры, сопро­вож­дав­шие армию на вой­ну; фак­ти­че­ски, это были одни и те же долж­ност­ные лица, за исклю­че­ни­ем того, что пер­вые посто­ян­но нахо­ди­лись в сво­их про­вин­ци­ях в тече­ние сро­ка долж­но­сти и, сле­до­ва­тель­но, име­ли пра­ва и обя­зан­но­сти, кото­рых не мог­ло быть у тех, кто сопро­вож­дал армию. В Сици­лии, пер­вой рим­ской про­вин­ции, было два кве­сто­ра, отве­чав­ших за две части ост­ро­ва, ранее разде­лен­но­го на кар­фа­ген­скую и гре­че­скую терри­то­рию. Один из них имел рези­ден­цию в Лили­бее, вто­рой — в Сира­ку­зах. Поми­мо тех обя­зан­но­стей, кото­рые были у них общи­ми с армей­ски­ми каз­на­че­я­ми, они долж­ны были взи­мать те государ­ст­вен­ные пла­те­жи, кото­рые не были откуп­ле­ны пуб­ли­ка­на­ми, кон­тро­ли­ро­вать пуб­ли­ка­нов и отсы­лать собран­ные сум­мы и отче­ты о них в эра­рий (Pseu­do-As­con. in Ver­rin. p. 167, Orel­li). В про­вин­ци­ях кве­сто­ры обла­да­ли той же юрис­дик­ци­ей, что и куруль­ные эди­лы в Риме (Gai­us, I. 6). Вза­и­моот­но­ше­ния меж­ду пре­то­ром или про­кон­су­лом про­вин­ции и его кве­сто­ром соглас­но антич­ной тра­ди­ции вос­при­ни­ма­лись как подоб­ные отно­ше­ни­ям отца и сына (Cic. Di­vin. 19, c. Verr. II. 1. 15, pro Planc. 11, ad Fam. III. 10). Если кве­стор уми­рал в про­вин­ции, пре­то­ры име­ли пра­во назна­чить вме­сто него про­кве­сто­ра (Cic. c. Verr. l. c.), а если пре­тор отсут­ст­во­вал, то кве­стор зани­мал его место и полу­чал сопро­вож­де­ние лик­то­ров (Cic. ad Fam. II. 15, pro Planc. 41). О спо­со­бе рас­пре­де­ле­ния про­вин­ций меж­ду кве­сто­ра­ми после их избра­ния в Риме нет упо­ми­на­ний, хотя, веро­ят­но, это был жре­бий, как в слу­чае с остий­ским кве­сто­ром. Но в кон­суль­ство Деци­ма Дру­за и Пор­ци­ны было уста­нов­ле­но, что про­вин­ции, опре­де­лен­ные поста­нов­ле­ни­ем сена­та, сле­ду­ет рас­пре­де­лять меж­ду кве­сто­ра­ми по жре­бию (Dig. 1 tit. 13 § 2; Cic. c. Verr. II. 1. 13). В эпо­ху импе­рии дан­ная прак­ти­ка про­дол­жа­лась, и если коли­че­ство избран­ных кве­сто­ров было недо­ста­точ­но для про­вин­ций, то туда направ­ля­лись те кве­сто­ры преды­ду­ще­го года, кото­рые не име­ли про­вин­ции. Это, одна­ко, каса­лось толь­ко про­вин­ций рим­ско­го наро­да, ибо в импе­ра­тор­ских про­вин­ци­ях кве­сто­ров не было вооб­ще. Во вре­ме­на Кон­стан­ти­на титул quaes­tor sac­ri pa­la­tii носил весь­ма зна­чи­тель­ный министр, долж­ность кото­ро­го, веро­ят­но, про­ис­хо­ди­ла от долж­но­сти can­di­da­ti prin­ci­pis. О его вла­сти и вли­я­нии см. Wal­ter, Ge­sch. d. Röm. R. p. 365.