ВОЛЬНООТПУЩЕННИК, li­ber­tus, ἀπε­λεύθε­ρος.

(ГРЕЦИЯ). Инфор­ма­ция о воль­ноот­пу­щен­ни­ках, как и о рабах, глав­ным обра­зом отно­сит­ся к Афи­нам, но есть осно­ва­ния счи­тать, что в этом вопро­се суще­ст­во­ва­ло общее сход­ство меж­ду все­ми гре­че­ски­ми государ­ства­ми, хотя Спар­та име­ла неко­то­рые отли­чи­тель­ные осо­бен­но­сти. Если вспом­нить, что рабы в Гре­ции глав­ным обра­зом (хотя и не исклю­чи­тель­но) про­ис­хо­ди­ли из негре­че­ских и более или менее вар­вар­ских наро­дов, одна­ко не выде­ля­лись (подоб­но неграм) каким-либо осо­бым внеш­ним при­зна­ком, то мож­но увидеть, насколь­ко есте­ствен­ную пози­цию занял Ари­сто­тель: а имен­но, что неко­то­рым людям при­ро­дой пред­на­зна­че­но быть раба­ми, но все же они долж­ны иметь перед собой пер­спек­ти­ву сво­бо­ды в награ­ду за хоро­шую работу (Po­lit. VII. 10; Oecon. I. 5, ed. Bek­ker). Таким обра­зом, осво­бож­де­ние явля­лось важ­ней­шим пунк­том в фило­соф­ском рас­смот­ре­нии этой про­бле­мы, бла­го­да­ря это­му умень­ша­ет­ся зна­че­ние выска­зан­но­го Ари­сто­те­лем одоб­ре­ния раб­ства.

Конеч­но, осво­бож­де­ние обыч­но совер­ша­лось хозя­и­ном раба, но ино­гда государ­ство пре­до­став­ля­ло рабу сво­бо­ду в награ­ду за важ­ные обще­ст­вен­ные услу­ги, ком­пен­си­руя (по-види­мо­му) хозя­и­ну ущерб (Pla­to, de Leg. XI. p. 914). Так, рабы, сра­жав­ши­е­ся в бит­ве при Арги­ну­сах, в награ­ду полу­чи­ли сво­бо­ду и даже граж­дан­ство (Aris­toph. Ran. 33, 192, 693); и то же самое было обе­ща­но рабам, сра­жав­шим­ся при Херо­нее (Dio Chry­sost. XV. 21). Извест­ны дру­гие исто­ри­че­ские при­ме­ры; а в Афи­нах все­гда осво­бож­да­лись рабы, раз­об­ла­чив­шие опас­ный заго­вор (Ly­sias, pro Call. 5; περὶ τοῦ ση­κοῦ, 16); ясно, что такое пра­ви­ло дава­ло обви­ни­те­лю опас­ные воз­мож­но­сти.

Отдель­ный хозя­ин мог осво­бо­дить сво­его раба либо из бла­го­дар­но­сти или при­вя­зан­но­сти, либо пото­му, что раб поку­пал свою сво­бо­ду. Часто рабы мог­ли само­сто­я­тель­но зара­ба­ты­вать день­ги; в то же вре­мя они не мог­ли от сво­его лица заклю­чить при­зна­вае­мый зако­ном дого­вор со сво­и­ми хозя­е­ва­ми. Поэто­му про­цеду­ра была сле­дую­щей: раб поме­щал день­ги в какой-то храм; тогда бог, кото­ро­му был посвя­щен храм, поку­пал раба у хозя­и­на, и в заклю­чае­мый при этом кон­тракт вклю­ча­лась сво­бо­да раба. В Дель­фах и в дру­гих местах было най­де­но мно­го над­пи­сей, содер­жа­щих подоб­ные дого­во­ры. В боль­шин­стве слу­ча­ев осво­бож­де­ние свя­за­но с опре­де­лен­ны­ми усло­ви­я­ми: раб дол­жен выпол­нить какие-то обя­зан­но­сти или выпла­тить какие-то день­ги быв­ше­му хозя­и­ну, или, если раб умрет без­дет­ным, быв­ший хозя­ин дол­жен стать его наслед­ни­ком (по-види­мо­му, в Афи­нах это было пра­ви­лом даже без осо­бо­го дого­во­ра: Rhe­tor. ad Alex. I. 16; Isae­us, de Ni­costr. he­red. 9; и ср. Bun­sen, de Jur. he­red. Ath. p. 51); ино­гда раб даже обя­зан был слу­жить хозя­и­ну до смер­ти послед­не­го. Сле­ду­ет отме­тить, что в над­пи­сях упо­ми­на­ет­ся почти вдвое боль­ше осво­бож­ден­ных жен­щин, чем муж­чин. Хозя­ин неред­ко осво­бож­дал сво­их рабов по заве­ща­тель­но­му рас­по­ря­же­нию; ука­за­ния тако­го рода содер­жат­ся в заве­ща­ни­ях фило­со­фов Пла­то­на, Ари­сто­те­ля, Тео­ф­ра­с­та, Стра­то­на, Лико­на, Эпи­ку­ра, как сооб­ща­ет Дио­ген Лаэр­ций (III. 30; — V. 1, 15; 2, 55; 3, 63; 4, 72; — X. 21).

Чтобы обес­пе­чить воль­ноот­пу­щен­ни­ку гаран­тии, осво­бож­де­ние часто совер­ша­ли в теат­ре (Ae­schin. c. Ctes. § 44) или ином обще­ст­вен­ном месте, где было с.62 как мож­но боль­ше свиде­те­лей. Одна­ко не суще­ст­во­ва­ло обще­при­знан­ной фор­мы осво­бож­де­ния, и государ­ство как тако­вое эти не инте­ре­со­ва­лось, хотя в неко­то­рых государ­ствах в фис­каль­ных целях велись спис­ки воль­ноот­пу­щен­ни­ков (Cur­tius, Anecd. Delph. p. 13 sqq.).

После завер­ше­ния про­цес­са осво­бож­де­ния и выпол­не­ния всех усло­вий воль­ноот­пу­щен­ник (за исклю­че­ни­ем осо­бых слу­ча­ев, как рабы, сра­жав­ши­е­ся при Арги­ну­сах) полу­чал ста­тус мете­ка (μέ­τοικος), то есть посто­ян­но про­жи­ваю­ще­го ино­зем­ца; в каче­стве тако­во­го он обя­зан был избрать сво­им патро­ном (προσ­τά­της) осво­бо­див­ше­го его хозя­и­на. Далее он имел опре­де­лен­ные обя­зан­но­сти по отно­ше­нию к сво­е­му патро­ну (по-види­мо­му — сверх обя­зан­но­стей обыч­но­го мете­ка), за неис­пол­не­ние кото­рых мог быть при­вле­чен к суду [APOS­TA­SIOU DIKÉ]; самым серь­ез­ным про­ступ­ком был выбор дру­го­го патро­на (Meier and Schöm. Att. Proc. p. 473, &c.; Pe­tit, Leg. Att. II. 6, p. 261; ср. Pla­to, de Leg. XI. p. 915). Он дол­жен был пла­тить мете­ки­он (με­τοίκιον) или еже­год­ный налог в 12 драхм, и, кро­ме того три­обо­лон (τριόβο­λον); этот три­обо­лон, веро­ят­но, был нало­гом, кото­рый рабо­вла­дель­цы долж­ны были пла­тить государ­ству за каж­до­го име­ю­ще­го­ся у них раба, так что три­обо­лон, выпла­чи­вае­мый воль­ноот­пу­щен­ни­ка­ми, дол­жен был воз­ме­стить государ­ству ущерб, кото­рый в про­тив­ном слу­чае оно нес­ло бы при каж­дом осво­бож­де­нии раба (Boeckh, Publ. Econ. p. 331 = Sthh.³ I. 403.) Неиз­вест­но, рас­про­стра­ня­лась ли вза­и­мо­связь патро­на и воль­ноот­пу­щен­ни­ка на детей послед­не­го, но в одной из дель­фий­ских над­пи­сей спе­ци­аль­но ука­за­но, что если кто-либо из детей воль­ноот­пу­щен­ни­ка умрет без­дет­ным, то наслед­ни­ком будет патрон. О воль­ноот­пу­щен­ни­ке гово­ри­ли, что он «сам себе хозя­ин» (καθ’ ἑαυτὸν, Dem. pro Phorm. p. 945, § 4), и выра­же­ние «жил отдель­но» (χωρὶς ᾤκει) в Dem. c. Euerg. et Mne­sib. p. 1161, § 72 явно озна­ча­ет то же, что и «был осво­бож­ден»; веро­ят­но, в Dem. Phil. I. p. 50, § 36 «живу­щие отдель­но» (τοὺς χωρὶς οἰκοῦν­τας) озна­ча­ет то же самое, хотя кон­текст явно под­ра­зу­ме­ва­ет неко­то­рую раз­ни­цу меж­ду ними и мете­ка­ми, несо­мнен­но, вызван­ную неза­вер­шен­но­стью осво­бож­де­ния мно­гих воль­ноот­пу­щен­ни­ков.

По-види­мо­му, воль­ноот­пу­щен­ни­ки, как и все посто­ян­но про­жи­ваю­щие ино­зем­цы, мно­го зани­ма­лись ком­мер­ци­ей, и двое из бан­ки­ров, име­на кото­рых во всей афин­ской исто­рии извест­ны луч­ше все­го, — Паси­он и Фор­ми­он, — оба сна­ча­ла были раба­ми, а через несколь­ко лет после осво­бож­де­ния полу­чи­ли афин­ское граж­дан­ство. Для Паси­о­на это было награ­дой за ока­зан­ные государ­ству услу­ги.

Упо­ми­на­ний об осво­бож­де­нии государ­ст­вен­ных рабов в Афи­нах не име­ет­ся; обыч­но они работа­ли в руд­ни­ках и с ними обра­ща­лись более суро­во, чем с про­чи­ми, поэто­му мало­ве­ро­ят­но, чтобы их часто осво­бож­да­ли. Но в Спар­те осво­бож­де­ние ило­тов (кото­рые, соб­ст­вен­но гово­ря, были не раба­ми, а кре­пост­ны­ми) про­ис­хо­ди­ло часто. После осво­бож­де­ния их назы­ва­ли нео­да­мо­да­ми (Neo­da­mo­des, Pol­lux, III. 83); они состав­ля­ли нема­лую часть спар­тан­ских армий с их пер­во­го упо­ми­на­ния в 421 г. до н. э. (Thu­cyd. V. 34) до послед­не­го упо­ми­на­ния в 369 г. до н. э. (Xe­noph. Hel­len. VI. 5, 24). Осво­бож­де­ние ило­тов тре­бо­ва­ло государ­ст­вен­но­го реше­ния и не мог­ло осу­ществлять­ся отдель­ным лицом (Epho­rus, у Stra­bo, VIII. p. 365). Еще один класс осво­бож­ден­ных рабов в Спар­те состав­ля­ли мота­ки (μό­θακες) или мото­ны (μό­θωνες), дети, вырос­шие вме­сте с детьми граж­дан (Phy­lar­chus у Athe­nae­us, VI. 102. См. у Мил­ле­ра Do­rians, II. 3, § 6.) Дру­гие клас­сы назва­ны в той же гла­ве Афи­нея афе­та­ми (ἀφέ­ται), адес­пота­ми (ἀδέσ­πο­τοι), ерик­те­ра­ми (ἐρυκ­τῆ­ρες) и деспо­си­о­нав­та­ми (δεσ­πο­σιοναῦται). Деспо­си­о­нав­ты слу­жи­ли на фло­те; об осталь­ных клас­сах ниче­го не извест­но. (По это­му вопро­су см. осо­бен­но Büch­senschütz, Be­sits und Erwerb im grie­chi­schen Al­ter­thu­me, pp. 168—181, кото­ро­му авто­ры насто­я­щей ста­тьи мно­гим обя­за­ны).

2. РИМ. Гай, I. 11, и Юсти­ни­ан, Inst. I. 5, опре­де­ля­ют воль­ноот­пу­щен­ни­ков как тех, «кото­рые отпу­ще­ны на волю из закон­но­го раб­ства» («qui ex jus­ta ser­vi­tu­te ma­nu­mis­si sunt»). Воль­ноот­пу­щен­ни­ки как класс обо­зна­ча­лись сло­вом li­ber­ti­ni, но отдель­но взя­тый воль­ноот­пу­щен­ник по отно­ше­нию к сво­е­му быв­ше­му хозя­и­ну назы­вал­ся li­ber­tus (т. е., li­be­ra­tus, осво­бож­ден­ный). Во вре­ме­на цен­зо­ра Аппия Клав­дия и немно­го позд­нее сло­во li­ber­ti­nus озна­ча­ло сына воль­ноот­пу­щен­ни­ка (Suet. Claud. 24); но у сохра­нив­ших­ся латин­ских авто­ров это сло­во не име­ет тако­го зна­че­ния.

Пер­во­на­чаль­но суще­ст­во­ва­ла толь­ко одна кате­го­рия воль­ноот­пу­щен­ни­ков, а имен­но, воль­ноот­пу­щен­ные граж­дане (li­ber­ti ci­ves): в сущ­но­сти, они обла­да­ли все­ми пра­ва­ми, част­ны­ми и пуб­лич­ны­ми, сво­бод­но­рож­ден­но­го рим­ско­го граж­да­ни­на. Ины­ми сло­ва­ми, если пол­но­прав­ный вла­де­лец раба по пра­ву кви­ри­тов (ex jure Qui­ri­tium) осво­бож­дал его с помо­щью одной из трех граж­дан­ских или пред­пи­сан­ных зако­ном про­цедур ману­мис­сии (вин­дик­та (vin­dic­ta), ценз (cen­sus), заве­ща­ние (tes­ta­men­tum)), то раб ста­но­вил­ся граж­да­ни­ном (ci­vis): любая иная про­цеду­ра ману­мис­сии или даже граж­дан­ская ману­мис­сия, совер­шен­ная бони­тар­ным вла­дель­цем, остав­ля­ла его рабом с точ­ки зре­ния зако­на, хотя покро­ви­тель­ство пре­то­ра дава­ло ему воз­мож­ность поль­зо­вать­ся фак­ти­че­ской сво­бо­дой (Gai­us, III. 56). Дети воль­ноот­пу­щен­ных граж­дан были сво­бод­но­рож­ден­ны­ми (in­ge­nui).

Зако­но­да­тель­ст­вом двух пер­вых импе­ра­то­ров были созда­ны два новых клас­са воль­ноот­пу­щен­ни­ков. Закон Элия — Сен­тия 4 г. н. э. уста­но­вил, что рабы, кото­рые в каче­стве нака­за­ния были зако­ва­ны в цепи или заклей­ме­ны сво­и­ми хозя­е­ва­ми, под пыт­ка­ми изоб­ли­че­ны в пре­ступ­ле­нии, заклю­че­ны в тюрь­му, по при­ка­зу хозя­и­на сра­жа­лись на арене, посту­пи­ли в гла­ди­а­тор­скую шко­лу, в слу­чае после­дую­ще­го осво­бож­де­ния долж­ны иметь ста­тус не выше, чем вра­ги, сдав­ши­е­ся на милость победи­те­ля (pe­re­gri­ni de­di­ti­cii, Gai­us, I. 13). Закон Юния — Нор­ба­на, око­ло 19 г. н. э., при­дал закон­ный ста­тус рабам, осво­бож­ден­ным в обсто­я­тель­ствах, кото­рые пре­пят­ст­во­ва­ли полу­че­нию ими граж­дан­ско­го ста­ту­са, но и не дела­ли их деди­ти­ци­я­ми; — чис­ло таких рабов долж­но было зна­чи­тель­но уве­ли­чить­ся бла­го­да­ря дру­гим ста­тьям зако­на Элия — Сен­тия (Gai­us, I. 18, 38); они долж­ны были полу­чить ста­тус латин­ских коло­ни­стов (La­ti­ni Co­lo­nia­rii), то есть, пра­во тор­гов­ли (com­mer­cium) без пра­ва закон­но­го бра­ка (co­nu­bium), хотя этот закон пря­мо запре­щал им состав­лять заве­ща­ние, ста­но­вить­ся душе­при­каз­чи­ка­ми или полу­чать наслед­ства или лега­ты по заве­ща­нию дру­гих граж­дан (Gai­us, I. 23, 24: см. LATI­NI­TAS): они назы­ва­лись юни­ан­ски­ми лати­на­ми (La­ti­ni Junia­ni). Поэто­му в III в. н. э. Уль­пи­ан пишет (Reg. I. 5): «Есть три рода воль­ноот­пу­щен­ни­ков: рим­ские граж­дане, юни­ан­ские лати­ны и вклю­чен­ные в чис­ло деди­ти­ци­ев» («Li­ber­ti­no­rum ge­ne­ra sunt tria: ci­ves Ro­ma­ni, La­ti­ni Junia­ni, de­di­ti­cio­rum nu­me­ro»).

Деди­ти­ции (de­di­ti­cii) име­ли пра­во вла­деть соб­ст­вен­но­стью на тех же пра­вах, что и про­чие ино­зем­цы (pe­re­gri­ni), но после их смер­ти она неиз­мен­но пере­хо­ди­ла к патро­ну, так как они не мог­ли состав­лять заве­ща­ние и не име­ли сво­их наслед­ни­ков (sui he­re­des) или агна­тов; они не долж­ны были жить на рас­сто­я­нии бли­же 100 миль от Рима или вто­рич­но под­вер­гать­ся ману­мис­сии; нака­за­ни­ем за это было повтор­ное обра­ще­ние в раб­ство; и ника­ким спо­со­бом они не мог­ли повы­сить свой граж­дан­ский ста­тус (Gai­us, I. 15, 26, 27). Пра­ва юни­ан­ских лати­нов и спо­со­бы при­об­ре­те­ния ими граж­дан­ско­го ста­ту­са ука­за­ны в ста­тье LATI­NI­TAS. с.63 Юсти­ни­ан отме­нил оба этих клас­са и, таким обра­зом, вос­ста­но­вил преж­ний про­стой закон и сде­лал всех осво­бож­ден­ных рабов рим­ски­ми граж­да­на­ми (Inst. I. 5, 3; Cod. 7, 5; 7, 6).

Глав­ный пункт, в кото­ром воль­ноот­пу­щен­ный граж­да­нин усту­пал сво­бод­но­рож­ден­но­му, — это его отно­ше­ние к патро­ну или быв­ше­му хозя­и­ну. Воль­ноот­пу­щен­ник обя­зан был про­яв­лять по отно­ше­нию к патро­ну послу­ша­ние (ob­se­qui­um) и почте­ние (re­ve­ren­tia), как ребе­нок по отно­ше­нию к отцу (Dig. 37, 15, 9), в свя­зи с этим воль­ноот­пу­щен­ник не мог предъ­явить иск сво­е­му патро­ну без раз­ре­ше­ния пре­то­ра, а инфа­ми­ру­ю­щий иск (ac­tio fa­mo­sa) не мог предъ­явить ни при каких обсто­я­тель­ствах (Dig. 37, 14, 1; 37, 15, 5, 1; ib. 7, 2; Gai­us, IV. 183; Inst. IV. 16, 3): за нару­ше­ние этой обя­зан­но­сти воль­ноот­пу­щен­ник под­ле­жал повтор­но­му обра­ще­нию в раб­ство (in ser­vi­tu­tem re­vo­ca­ri; Suet. Claud. 25; Dig. 37, 14, 5, pr.). Так­же воль­ноот­пу­щен­ник обя­зан был обес­пе­чи­вать содер­жа­ние сво­е­му патро­ну, его роди­те­лям и детям, если их бла­го­со­сто­я­ние ухуд­ша­лось; он мог взять на себя обя­за­тель­ство ока­зы­вать патро­ну опре­де­лен­ные услу­ги (ope­rae of­fi­cia­les) про­стой клят­вой (jura­ta pro­mis­sio li­ber­ti), кото­рая меж­ду обыч­ны­ми людь­ми не созда­ва­ла бы вооб­ще ника­ких закон­ных обя­за­тельств (Dig. 38, 1, 7, 3), хотя эти обя­за­тель­ства не мог­ли рас­про­стра­нять­ся так дале­ко, чтобы обра­тить его в зави­си­мость, несов­ме­сти­мую со сво­бо­дой (Dig. 44, 5, 1, 5). Нако­нец, патрон имел неко­то­рые пра­ва на насле­до­ва­ние иму­ще­ства воль­ноот­пу­щен­ни­ка, если тот умер без заве­ща­ния и не оста­вил потом­ства; а если иму­ще­ство воль­ноот­пу­щен­ни­ка пре­вы­ша­ло опре­де­лен­ный мини­мум, то патрон мог при­тя­зать на полу­че­ние опре­де­лен­ной доли по заве­ща­нию. Это слиш­ком обшир­ный вопрос, чтобы рас­смат­ри­вать его здесь, но он подроб­но опи­сан Гаем, III. 39—76; Inst. III. 7.

После смер­ти патро­на его пра­ва пере­хо­ди­ли к его детям (Gai­us, III. 58; Dig. 38, 1, 29), и, в той мере, в какой эти пра­ва рас­про­стра­ня­лись на воль­ноот­пу­щен­ных граж­дан, они не мог­ли быть заве­ща­ны посто­рон­не­му лицу, так как осно­вы­ва­лись на фик­ции род­ства. Но осто­ри­ан­ский сена­тус­кон­сульт (Inst. III. 8) поз­во­лил патро­ну пере­да­вать одно­го или несколь­ко воль­ноот­пу­щен­ни­ков любо­му ребен­ку, нахо­дя­ще­му­ся в его вла­сти, путем при­жиз­нен­но­го заяв­ле­ния или по заве­ща­нию; а если в момент смер­ти отца ребе­нок все еще нахо­дил­ся в его вла­сти, то ста­но­вил­ся един­ст­вен­ным патро­ном пере­дан­ных таким обра­зом воль­ноот­пу­щен­ни­ков, а осталь­ные дети исклю­ча­лись из насле­до­ва­ния.

Патрон мог утра­тить свои пра­ва, пол­но­стью или частич­но, в резуль­та­те зло­употреб­ле­ния ими (Dig. 37, 14, 15) или пре­не­бре­же­ния соб­ст­вен­ны­ми обя­зан­но­стя­ми в отно­ше­нии воль­ноот­пу­щен­ни­ка (Dig. ib. 5, 1; 38, 2, 14, pr.). Кро­ме того, осо­бой мило­стью импе­ра­то­ра воль­ноот­пу­щен­ник мог сде­лать­ся сво­бод­но­рож­ден­ным — дву­мя раз­лич­ны­ми путя­ми. Полу­чив пра­во золо­то­го коль­ца (jus anu­lo­rum aureo­rum), он при­об­ре­тал поло­же­ние сво­бод­но­рож­ден­но­го по отно­ше­нию ко всем людям, за исклю­че­ни­ем сво­его патро­на; при­ви­ле­гии послед­не­го оста­ва­лись неиз­мен­ны­ми (Fragm. Vat. 226; Dig. 38, 2, 3, pr.; 40, 10, 6). В слу­чае воз­об­нов­ле­ния рода (na­ta­lium res­ti­tu­tio) он ста­но­вил­ся сво­бод­но­рож­ден­ным во всех отно­ше­ни­ях; вза­и­мо­связь воль­ноот­пу­щен­ни­ка и патро­на уни­что­жа­лась (Dig. 40, 11, 2).