ДИОНИ́С

[1] Dionȳsus, Διόνυ­σος, Διώνυ­σος, Βάκ­χος, Bac­chus, Li­ber, Вакх, сын Зев­са и Семе­лы (Hom. Il. 14, 325), бог вина и вино­де­лия, посред­ст­вом вина весе­ля­щий серд­це чело­ве­ка (χάρ­μα βρο­τοῖσιν) и про­го­ня­ю­щий заботы и стра­да­ния (Λυαῖος, осво­бо­ди­тель), а вме­сте с тем сооб­щаю­щий и телу здо­ро­вье и кре­пость. Таким обра­зом, он явля­ет­ся спа­си­те­лем (σω­τήρ) и души и тела. Его дар соеди­ня­ет людей в весе­лое обще­ние к мир­но­му наслаж­де­нию жиз­нью; поэто­му Хари­ты, Ерос и Афро­ди­та охот­но пре­бы­ва­ют в его обще­стве. Он друг муз и покро­ви­тель­ст­ву­ет их искус­ствам (Μελ­πό­μενος); дра­ма и дифи­рамб обя­за­ны сво­им про­ис­хож­де­ни­ем и раз­ви­ти­ем его куль­ту. Он сбли­жа­ет­ся и с Апол­ло­ном; посред­ст­вом сво­ей вооду­шев­ля­ю­щей силы он сооб­ща­ет дар про­ро­че­ства; он — ἰατ­ρό­μαν­τις, т. е., вра­чу­ет болез­ни пред­ска­за­ни­я­ми; в неко­то­рых местах имел свои ора­ку­лы и полу­чил уча­стие в дель­фий­ском ора­ку­ле. Отно­си­тель­но к при­ро­де этот бог, охра­ня­ю­щий и взра­щи­ваю­щий вино­град­ную лозу, полу­чил более общее зна­че­ние, сде­лав­шись покро­ви­те­лем рас­ти­тель­но­сти вооб­ще, про­из­во­ди­те­лем цве­тов и пло­дов (Φλοιός от гла­го­ла φλοίω, flo­reo, Ἀνθεύς, Ἄνθιος, Δενδρί­της, Ὕης, т. е. опло­до­тво­ря­ю­щий посред­ст­вом вла­ги) и таким обра­зом при­нял уча­стие в дея­тель­но­сти Демет­ры, с кото­рой он схо­дит­ся и в том, что в отно­ше­нии к чело­ве­че­ской жиз­ни явля­ет­ся рас­про­стра­ни­те­лем крот­ких нра­вов и куль­ту­ры (Θεσ­μο­φόρος). [2] Гомер ред­ко упо­ми­на­ет об этих мир­ных боже­ствах, Дио­ни­се и Демет­ре; они не при­над­ле­жат к сон­му олим­пий­ских богов, а мило­сти­во пре­бы­ва­ют на зем­ле сре­ди рода чело­ве­че­ско­го. Одна­ко Гоме­ру уже извест­но орги­а­сти­че­ское слу­же­ние это­му богу (Il. 6, 130 слл.). Нача­ло свое этот культ взял, веро­ят­но, от мифи­че­ских фра­кий­цев в Бео­тии; Бео­тия пото­му и счи­та­ет­ся роди­ной Дио­ни­са. Мать его Семе­ла, дочь Кад­ма, жила в Фивах. По сове­ту рев­ни­вой Геры она упро­си­ла Зев­са, чтобы он явил­ся к ней во всем сво­ем вели­чии, и когда Зевс, свя­зан­ный сво­им обе­ща­ни­ем, при­бли­зил­ся к ней с мол­нией и гро­мом, пла­мя охва­ти­ло Семе­лу и ее дом, и она, уми­рая, преж­девре­мен­но роди­ла мла­ден­ца, кото­ро­го Зевс зашил в свое бед­ро, а когда дитя дозре­ло, пере­дал на вос­пи­та­ние Иноне (Ἰνώ), супру­ге Афа­ман­та орхо­мен­ско­го. Когда же Гера при­ве­ла Афа­ман­та в бешен­ство, а Ино­на бежа­ла (см. Atha­mas), юный бог был пере­дан нисей­ским ним­фам (отсюда Διόνυ­σος), скрыт ими в пеще­ре и вскорм­лен слад­кой пищей. По пер­во­на­чаль­но­му ска­за­нию, Ниса, если толь­ко это не вооб­ра­жен­ная мест­ность, нахо­ди­лась в Бео­тии; впо­след­ст­вии ее поме­ща­ли во Фра­кии, Ара­вии, Индии и т. д. Из Бео­тии культ Дио­ни­са про­ник в Атти­ку, в окрест­но­сти Пар­насса, в Сики­он, Коринф, на ост­ро­ва Нак­сос, Лес­бос и т. д. [3] На ост­ро­ве Нак­со­се его супру­гою явля­ет­ся Ари­ад­на (см. The­seus), от кото­рой он имел сыно­вей Ойно­пи­он­та (вино­пия), Еван­фа (цве­ту­ще­го) и Ста­фи­ла (вино­гра­да­ря). Культ Дио­ни­са рас­про­стра­нил­ся по всей Гре­ции поз­же, чем культ олим­пий­ский богов, и так как он, спо­соб­ст­вуя неге и рас­по­ла­гая к рос­кош­но­му наслаж­де­нию жиз­нью, нахо­дил­ся в неко­то­ром про­ти­во­ре­чии к сте­пен­но­му и стро­го­му харак­те­ру куль­та олим­пий­ских богов и, в осо­бен­но­сти, весь­ма вли­я­тель­но­го куль­та Апол­ло­на, то введе­ние его во мно­гих мест­но­стях Гре­ции встре­ча­ло про­ти­во­дей­ст­вие. На это обсто­я­тель­ство ука­зы­ва­ют мно­гие мифы, в том чис­ле и миф (Il. 6, 130 слл.) о Ликур­ге, сыне Дри­ан­та, царя фра­кий­ских едо­нян. Он про­гнал с нисей­ских полей кор­ми­лиц пья­но­го Дио­ни­са, так что они уро­ни­ли на зем­лю свя­щен­ную утварь, а сам Дио­нис бро­сил­ся в море, где его при­ня­ла Фети­да. За это боги воз­не­на­виде­ли Ликур­га; Зевс пора­зил его сле­потою и сокра­тил его жизнь (Гомер); по позд­ней­ше­му ска­за­нию, пре­ступ­ле­ние Ликур­га повлек­ло за собою бес­пло­дие стра­ны, а сам он впал в бешен­ство, под вли­я­ни­ем кото­ро­го убил сво­его сына, при­няв его за вино­град­ную лозу. Но так как стра­на оста­ва­лась по-преж­не­му бес­плод­ною, едо­няне отве­ли Ликур­га на гору Пан­гей (Πάγ­γαιον), где по при­ка­за­нию Дио­ни­са он был рас­тер­зан коня­ми на части Apol­lod. 3, 5, 1. Soph. Ant. 955 слл. В Арго­се Дио­нис при­вел в бешен­ство жен­щин, избе­гав­ших его куль­та, так что они изби­ли и пожра­ли сво­их детей. Тиррен­ские мор­ские раз­бой­ни­ки, похи­тив­шие Дио­ни­са с мор­ско­го бере­га, были пре­вра­ще­ны им в дель­фи­нов, за исклю­че­ни­ем корм­че­го, при­знав­ше­го его богом. См. Acoe­tes, ср. так­же Pen­the­us. [4] Куда толь­ко не являл­ся Дио­нис, везде он утвер­ждал свой культ. Сопро­вож­дае­мый тол­пою сво­их слу­жи­тель­ниц, менад или вак­ха­нок, окру­жен­ный сати­ра­ми и силе­на­ми, кото­рые воору­же­ны были жез­ла­ми (θύρ­σος), обви­ты­ми плю­щом и вино­град­ны­ми лоза­ми, он победо­нос­но про­шел по Елла­де и вар­вар­ским зем­лям до отда­лен­ной Индии. Ска­за­ние об этом вак­хан­ском похо­де в Индию раз­ви­лось в сво­их подроб­но­стях толь­ко после вре­мен Алек­сандра Вели­ко­го, пред­став­ляя собою как бы мифи­че­ский пер­во­об­раз похо­да македон­ско­го героя. Когда, нако­нец, Дио­нис заста­вил весь мир при­знать себя богом, он вывел свою мать из пре­ис­под­ней на Олимп, где она под име­нем Фио­ны (Θυώνη, неисто­вая, он сам — Θυωνεύς) наслаж­да­лась бес­смер­ти­ем.

Культ Дио­ни­са с древ­них вре­мен имел харак­тер свет­лой весе­ло­сти. Плу­тарх гово­рит о нем: «Празд­ник Дио­ни­са издрев­ле справ­лял­ся про­цес­си­ей, доволь­но про­сто, но доволь­но весе­ло; впе­ре­ди — кад­ка с вином и вино­град­ная ветвь, затем один тащил коз­ла, а дру­гой сле­до­вал за ним, неся кор­зи­ну с вин­ны­ми яго­да­ми». Впо­след­ст­вии вре­ме­ни эта уме­рен­ность более и более исче­за­ла; ста­ли пре­да­вать­ся невоз­дер­жан­но­му раз­дра­же­нию чувств, бро­дить под зву­ки флейт, бубен и литавр, с гром­ки­ми воз­гла­са­ми «εὐοῖ» в пья­ном, рас­пу­щен­ном неистов­стве, разди­рать живот­ных и пожи­рать их кро­ва­вое мясо. [5] Отсюда Дио­нис полу­чил про­зва­ние Βάκ­χος — шум­ный (после вре­мен Геро­до­та), Βακ­χεῖος, Βρό­μιος, Εὔιος. В этих орги­ях, про­ис­хо­див­ших часто ночью (νυκ­τέ­λια), боль­шую роль игра­ли исступ­лен­ные жен­щи­ны, пред­став­ляв­шие спут­ниц Дио­ни­са под назва­ни­я­ми вак­ха­нок, менад, фиад, мим­ал­лон и бас­са­рид (назва­ны по длин­ной, пест­рой одеж­де, βασ­σά­ρα; Дио­нис сам назы­вал­ся Βασ­σα­ρεύς). Этот шум­ный культ, веро­ят­но, про­ис­хо­дил из Фра­кии и подал повод к сбли­же­нию Дио­ни­са с Кибе­лой и Ати­сом, и к отож­дест­вле­нию его с Саба­зи­ем, ази­ат­ски­ми боже­ства­ми, кото­рых так­же почи­та­ли диким исступ­ле­ни­ем. Дио­нис-Саба­зий (Σα­βάζιος) был пред­ста­ви­те­лем цве­ту­щей жиз­ни при­ро­ды, под­вер­гаю­щей­ся смер­ти и сно­ва про­буж­даю­щей­ся. Та же самая мысль лежит в осно­ва­нии куль­та Дио­ни­са-Загрея (Ζαγ­ρεύς, рас­тер­зан­ный), культ кото­ро­го орфи­ки вве­ли в мисте­рии Демет­ры и Пер­се­фо­ны. Они рас­ска­зы­ва­ли, что Дио­нис-Загрей, сын Юпи­те­ра и Пер­се­фо­ны, воз­веден­ный отцом на небес­ный пре­стол, был рас­тер­зан тита­на­ми, но что Зевс, про­гло­тив содро­гаю­ще­е­ся серд­це его, сно­ва родил Дио­ни­са. В мисте­ри­ях Демет­ры Дио­нис носит имя Ἴακ­χος и явля­ет­ся в обра­зе отро­ка (Κό­ρος), как брат или жених Пер­се­фо­ны (Κό­ρα). [6] Круг празд­неств, учреж­ден­ных в честь Дио­ни­са в Атти­ке, состо­ял из 4 глав­ных празд­ни­ков, кото­рые начи­на­лись позд­ней осе­нью или в декаб­ре и про­дол­жа­лись до вес­ны. 1) Малые или сель­ские Дио­ни­сии, Διονύ­σια τὰ κατ’ ἀγρούς, ἐν ἀγροῖς, τὰ μικ­ρά, в меся­це Πο­σειδεών (декабрь—январь) празд­но­ва­лись в дерев­нях по слу­чаю пер­во­го раз­ли­ва и отведы­ва­ния све­же­го вина, а не по слу­чаю сбо­ра само­го вино­гра­да, так как этот про­дол­жал­ся лишь до нача­ла нояб­ря. Ари­сто­фан (Acharn. 241 слл. 263 слл.) дает живое изо­бра­же­ние это­го празд­ни­ка, суще­ст­вен­ную часть кото­ро­го состав­ля­ла тор­же­ст­вен­ная про­цес­сия чле­нов семейств для при­не­се­ния жерт­вы. С празд­ни­ком соеди­ня­лись вся­ко­го рода дере­вен­ские уве­се­ле­ния, забав­ные тан­цы и насмеш­ли­вые шут­ки, кото­рые послу­жи­ли нача­лом дра­ма­ти­че­ской поэ­зии. Труп­пы стран­ст­ву­ю­щих акте­ров разыг­ры­ва­ли свои пье­сы, обык­но­вен­но такие, кото­рые уже рань­ше пред­став­ля­лись в горо­де. Осо­бен­но забав­ным уве­се­ле­ни­ем на этом празд­ни­ке, про­дол­жав­шем­ся несколь­ко дней, были так назы­вае­мые аско­лии (Ἀσκω­λία), при­чем маль­чи­ки, для поте­хи зри­те­лей, ска­ка­ли на одной ноге по напол­нен­ным мехам, выма­зан­ным мас­лом. В то же самое вре­мя в Елев­сине и в Афи­нах празд­но­ва­лись пожин­ки, Ἁλῷα, празд­ник, совер­шав­ший­ся вме­сте в честь Дио­ни­са, Демет­ры и Пер­се­фо­ны.

[7] Сле­дую­щий затем празд­ник — 2) Ленеи, Λή­ναια, в меся­це Γα­μηλιών (январь—фев­раль), совер­ша­лись в самих Афи­нах и были как бы про­дол­же­ни­ем сель­ских Дио­ни­сий. Пер­во­на­чаль­но это был дей­ст­ви­тель­но сель­ский празд­ник леней­ско­го окру­га, для жите­лей Афин и окрест­но­стей. В состав празд­нич­ной про­грам­мы вхо­ди­ли: боль­шой пир, для кото­ро­го город постав­лял мясо, и тор­же­ст­вен­ное шест­вие по горо­ду с обыч­ны­ми на празд­ни­ках Дио­ни­са шут­ка­ми и насмеш­ка­ми ἐξ ἁμα­ξῶν; разыг­ры­ва­лись так­же тра­гедии и в осо­бен­но­сти комедии.

[8] В тече­ние сле­дую­ще­го меся­ца, Ἀνθεσ­τη­ριών, про­ис­хо­ди­ли 3) Анфе­сте­рии, Ἀνθεσ­τή­ρια. В пер­вый день празд­но­ва­ли почин выбро­див­ше­го­ся вина (Πι­θοίγια, отку­пор­ка бочек), во вто­рой день (οἱ Χόες, празд­ник кру­жек), на боль­шом обще­ст­вен­ном пиру напе­ре­гон­ки пили моло­дое вино; кто пер­вый осу­шал свою круж­ку — тот полу­чал приз. Важ­ней­шим дей­ст­ви­ем это­го дня была таин­ст­вен­ная жерт­ва, кото­рую супру­га архон­та-царя (Βα­σιλεύς) при­но­си­ла Дио­ни­су в его леней­ском хра­ме и бра­ко­со­че­та­ние ее с богом. Тре­тий день назы­вал­ся Χύτ­ροι, гор­шеч­ный празд­ник, пото­му что горш­ки с варе­ны­ми струч­ко­вы­ми пло­да­ми выстав­ля­лись в виде жерт­вы для под­зем­но­го (χθό­νιος) Гер­ме­са и для душ умер­ших.

[9] 4) Боль­шие или город­ские Дио­ни­сии, Διονύ­σια με­γάλα, τὰ κατ’ ἄστυ, τὰ ἀστι­κά или про­сто Διονύ­σια, празд­но­ва­лись в меся­це Ἐλα­φηβο­λιών, несколь­ко дней сряду и вели­ко­ле­пи­ем сво­им при­вле­ка­ли в город мно­же­ство наро­да из тузем­цев и ино­стран­цев. Древ­нее дере­вян­ное изо­бра­же­ние бога, пере­не­сен­ное неко­гда из Елев­фер в Афи­ны, пере­но­си­лось бле­стя­щей про­цес­си­ей из Ленея в неболь­шой храм, нахо­див­ший­ся по доро­ге в Ака­де­мию, в кото­ром оно, веро­ят­но, пер­во­на­чаль­но нахо­ди­лось; при этом лику­ю­щие хоры в честь Дио­ни­са-осво­бо­ди­те­ля (ἐλευ­θέριος) пели дифи­рам­бы, состав­лен­ные для это­го празд­ни­ка зна­ме­ни­ты­ми поэта­ми. Комедии и тра­гедии, а имен­но вновь сочи­нен­ные (και­νοῖς τρα­γῳδοῖς), пред­став­ля­лись два дня сряду с боль­шой пыш­но­стью перед огром­ным чис­лом зри­те­лей из тузем­цев и ино­стран­цев, поче­му в этих собра­ни­ях объ­яв­ля­ли об обще­ст­вен­ных награ­дах, вро­де награж­де­ния Демо­сфе­на вен­ком. Ср.: Boeckh. Kl. Schrif­ten, т. 5, стр. 65—152. A. Mom­msen Heor­to­lo­gie, стр. 323 слл.

В худо­же­ст­вен­ных про­из­веде­ни­ях сле­ду­ет раз­ли­чать более древ­нее изо­бра­же­ние ста­ро­го или индий­ско­го Дио­ни­са, с вели­че­ст­вен­ной осан­кой, густы­ми воло­са­ми и окла­ди­стой боро­дой, свет­лы­ми, цве­ту­щи­ми чер­та­ми лица, в ази­ат­ской, почти жен­ской одеж­де (важ­ней­шая ста­туя, т. н. Сар­да­на­пал, нахо­дит­ся в вати­кан­ском музее), от позд­ней­ших изо­бра­же­ний, пред­став­ля­ю­щих Дио­ни­са в отро­че­ском воз­расте (ἔφη­βος), с мяг­ки­ми, как бы рас­плы­ваю­щи­ми­ся муску­ла­ми, полу­жен­ски­ми фор­ма­ми тела, меч­та­тель­ны­ми чер­та­ми лица, пол­ны­ми неопре­де­лен­ной, при­ят­ной тос­ки; повяз­ка и венок из листьев вино­гра­да и плю­ща окру­жа­ют мяг­кие длин­ные куд­ри его, козья шку­ра, обык­но­вен­но, слег­ка наки­ну­та на нагое тело, при­сло­ня­ю­ще­е­ся в неге к ство­лу дере­ва (см. рис. на стр. 412, изо­бра­жаю­щий ста­тую из лувр­ско­го музея). Искус­ство люби­ло изо­бра­жать его в обще­стве менад, сати­ров, силе­нов, кен­тав­ров, нимф и муз (такая про­цес­сия Вак­ха назы­ва­ет­ся θίασος); сам он нахо­дит­ся в середине этой опья­нен­ной тол­пы в бла­жен­ном спо­кой­ст­вии, часто в обще­стве сво­ей милой неве­сты Ари­ад­ны. Ему посвя­ще­ны были вино­град и плющ, пан­те­ра, рысь и тигр, осел, дель­фин и козел.

[10] Гре­че­ско­му Дио­ни­су соот­вет­ст­ву­ет рим­ский бог вина Bac­chus или Li­ber, с кото­ры­ми в куль­те соеди­ня­лось и жен­ское боже­ство Li­be­ra. Оба име­ни, веро­ят­но, не более как пере­вод гре­че­ских назва­ний Κό­ρος и Κό­ρα; но рим­ляне обык­но­вен­но про­из­во­ди­ли эти име­на от сло­ва li­ber, сво­бод­ный, буд­то бы ими выра­жа­лись сво­бо­да и весе­лая рас­пу­щен­ность этих куль­тов. Покло­не­ние Либе­ру, веро­ят­но, пере­шло к рим­ля­нам, как и к дру­гим ита­лий­ским наро­дам, от гре­ков Ниж­ней Ита­лии. 17 мар­та в честь его празд­но­ва­лись Li­be­ra­lia (Ov. fast. 3, 711 слл.) с теат­раль­ны­ми пред­став­ле­ни­я­ми в горо­де; в дерев­нях его празд­ник, как и в Атти­ке, справ­лял­ся раз­но­го рода забав­ны­ми шут­ка­ми и весе­лы­ми пес­ня­ми. Verg. G. 2, 385 слл. Празд­ник Либе­ра­лий совер­шал­ся в честь не толь­ко Либе­ра, но и Цере­ры, с кото­рою вооб­ще он и Либе­ра, как сель­ские боже­ства оби­лия, нахо­ди­лись в тес­ной свя­зи. Так, напр., храм, постро­ен­ный в 496 г. до Р. Х. Авлом Посту­ми­ем, был посвя­щен Цере­ре вме­сте с эти­ми дву­мя боже­ства­ми. Поми­мо это­го откры­то­го слу­же­ния в Рим вкрал­ся и тай­ный культ Вак­ха, Bac­cha­na­lia (Ὄργια), кото­рые справ­ля­лись в ноч­ную пору с вели­чай­шим бес­стыд­ст­вом, так что сенат в 186 г. до Р. Х. дол­жен был высту­пить про­тив них со всею стро­го­стью. Liv. 39, 8 слл. Но они втайне про­дол­жа­ли суще­ст­во­вать до вре­мен импе­рии. Либе­ра, не имев­шая отдель­но­го куль­та, в этом тай­ном слу­же­нии при­зна­ва­лась супру­гою Либе­ра-Бак­ху­са и, таким обра­зом, отож­дествля­е­ма была с Ари­ад­ною.