История Рима

Книга восьмая
Страны и народы от Цезаря до Диоклетиана

с.435 357

Гла­ва XI

ИУДЕЯ И ИУДЕИ

Исто­рия иудей­ской зем­ли не есть исто­рия иудей­ско­го наро­да, точ­но так же как исто­рия Пап­ской обла­сти не есть исто­рия като­ли­ков; это необ­хо­ди­мо иметь в виду, рас­смат­ри­вая исто­рию иуде­ев одно­вре­мен­но с исто­ри­ей Иудеи.

Иудея и прав­ле­ние свя­щен­ни­ков при Селев­кидах

Иудеи в стране Иор­да­на, с кото­ры­ми при­хо­ди­лось иметь дело рим­ля­нам, были уже не тем наро­дом, кото­рый под управ­ле­ни­ем сво­их судей и царей сра­жал­ся с моави­тя­на­ми и иду­ме­я­ми и вни­мал про­по­ведям Амо­са и Иосии. Малень­кая общи­на бла­го­че­сти­вых иуде­ев, изгнан­ных из род­ной стра­ны чуже­зем­ным вла­ды­че­ст­вом, но впо­след­ст­вии, когда это вла­ды­че­ство сме­ни­лось дру­гим, вер­нув­ших­ся обрат­но, нача­ла с того, что рез­ко оттолк­ну­ла от себя тех сво­их сопле­мен­ни­ков, кото­рые сохра­ни­ли преж­ние места житель­ства, и поло­жи­ла нача­ло непри­ми­ри­мой враж­де меж­ду иуде­я­ми и сама­ря­на­ми, создав тем самым иде­ал нацио­наль­ной замкну­то­сти и духов­но­го пора­бо­ще­ния под вла­ды­че­ст­вом свя­щен­ни­ков. Задол­го до рим­ской эпо­хи, еще под управ­ле­ни­ем Селев­кидов, эта общи­на созда­ла так назы­вае­мую мои­се­е­ву тео­кра­тию — свя­щен­ни­че­скую кол­ле­гию с пер­во­свя­щен­ни­ком во гла­ве, кото­рая при­ми­ри­лась с ино­зем­ным вла­ды­че­ст­вом и, отка­зав­шись от государ­ст­вен­но­го раз­ви­тия Иудеи, охра­ня­ла обособ­лен­ность сво­его наро­да и гос­под­ст­во­ва­ла над ним под эгидой покро­ви­тель­ст­во­вав­шей ей вла­сти. Поли­ти­че­ский инди­фе­рен­тизм и сле­пая при­вер­жен­ность к сво­е­му нацио­наль­но­му харак­те­ру, выра­жен­но­му в рели­ги­оз­ных фор­мах, типич­ны для позд­ней­ше­го иудей­ства. Прав­да, вся­кое пред­став­ле­ние о боже­стве в сво­ем оформ­ле­нии при­об­ре­та­ет нацио­наль­ный харак­тер; но ника­кой дру­гой бог не был с само­го нача­ла настоль­ко богом лишь сво­его наро­да, как Ягве, и ни один бог не оста­вал­ся все­гда тако­вым, неза­ви­си­мо ни от вре­ме­ни, ни от места. Эти воз­вра­щав­ши­е­ся в свя­тую зем­лю иудеи, кото­рые счи­та­ли, что живут по зако­ну Мои­сея, а в дей­ст­ви­тель­но­сти жили по зако­нам Езд­ры и Нее­мии, оста­ва­лись в такой же зави­си­мо­сти сна­ча­ла от вели­ких царей Восто­ка, а потом от Селев­кидов, в какой они были, когда жили на реках вави­лон­ских. Эта орга­ни­за­ция содер­жа­ла так же мало с.436 поли­ти­че­ско­го эле­мен­та, как армян­ская или гре­че­ская цер­ковь под управ­ле­ни­ем их пат­ри­ар­хов в Турец­кой импе­рии; в этой свя­щен­ни­че­ской рестав­ра­ции иудей­ства нет и следа ожив­ля­ю­ще­го вея­ния государ­ст­вен­но­го раз­ви­тия; ни одна из труд­ных и серь­ез­ных задач, сто­я­щих перед каж­дым само­сто­я­тель­ным государ­ст­вом, не пре­пят­ст­во­ва­ла свя­щен­ни­кам иеру­са­лим­ско­го хра­ма вос­ста­нав­ли­вать цар­ство Ягве на зем­ле.

Цар­ство Асмо­не­ев

Реак­ция не заста­ви­ла себя ждать. Эта цер­ков­ная орга­ни­за­ция, абсо­лют­но лишен­ная поли­ти­че­ско­го харак­те­ра, мог­ла суще­ст­во­вать лишь до тех пор, пока какая-нибудь силь­ная свет­ская дер­жа­ва 358 ока­зы­ва­ла ей покро­ви­тель­ство или хотя бы дава­ла ей поли­цей­скую охра­ну. Когда дер­жа­ва Селев­кидов при­шла в упа­док, неже­ла­ние под­чи­нять­ся чуже­зем­но­му вла­ды­че­ству, чер­пав­шее свои силы глав­ным обра­зом в пла­мен­ной народ­ной вере, сно­ва вызва­ло у иуде­ев к жиз­ни государ­ст­вен­ную орга­ни­за­цию. Салем­ский пер­во­свя­щен­ник был вызван из хра­ма на бран­ное поле. Род Асмо­не­ев вос­ста­но­вил цар­ство Сау­ла и Давида при­бли­зи­тель­но в его преж­них гра­ни­цах, и эти воин­ст­вен­ные архи­пас­ты­ри до извест­ной сте­пе­ни вос­со­зда­ли даже преж­нюю цар­скую власть, постро­ен­ную на чисто государ­ст­вен­ной осно­ве и под­чи­нив­шую себе свя­щен­ство. Одна­ко эта цар­ская власть, являв­ша­я­ся одно­вре­мен­но и созда­ни­ем кле­ри­каль­ной вла­сти и про­ти­во­по­лож­но­стью ей, была не по серд­цу рев­ни­те­лям бла­го­че­стия. В свя­зи с воз­ник­ши­ми раз­но­гла­си­я­ми нача­лась враж­да меж­ду фари­се­я­ми и сад­ду­ке­я­ми. При­чи­ной кон­флик­та явля­лись не столь­ко вопро­сы веро­ис­по­веда­ния и риту­аль­ные рас­хож­де­ния, сколь­ко, с одной сто­ро­ны, кос­ная при­вер­жен­ность к свя­щен­ни­че­ско­му режи­му, дер­жав­ше­му­ся исклю­чи­тель­но рели­ги­оз­ных уста­нов­ле­ний и инте­ре­сов и оста­вав­ше­му­ся рав­но­душ­ным к таким вопро­сам, как неза­ви­си­мость и само­опре­де­ле­ние общи­ны, а с дру­гой сто­ро­ны — цар­ская власть, стре­мив­ша­я­ся к раз­ви­тию государ­ства и ста­рав­ша­я­ся в той поли­ти­че­ской борь­бе, аре­ной кото­рой тогда слу­жи­ла сирий­ская дер­жа­ва, ору­жи­ем и дипло­ма­ти­ей сно­ва вер­нуть иудей­ско­му наро­ду его преж­нее поло­же­ние. Пер­вое направ­ле­ние увлек­ло за собой мас­сы, вто­рое име­ло сто­рон­ни­ков пре­иму­ще­ст­вен­но сре­ди интел­ли­ген­ции и ари­сто­кра­ти­че­ских клас­сов; наи­бо­лее вид­ным его пред­ста­ви­те­лем явля­ет­ся царь Иан­ней Алек­сандр, кото­рый на про­тя­же­нии все­го сво­его прав­ле­ния борол­ся с фари­се­я­ми не мень­ше, чем с сирий­ски­ми вла­сти­те­ля­ми (III, стр. 114). Хотя это направ­ле­ние было, в сущ­но­сти, лишь дру­гим, даже более есте­ствен­ным и мощ­ным выра­же­ни­ем нацио­наль­но­го подъ­ема, одна­ко более сво­бод­ный образ мыс­лей и дей­ст­вий сбли­жал его с элли­низ­мом, и пото­му оно счи­та­лось, в осо­бен­но­сти у сво­их бла­го­че­сти­вых про­тив­ни­ков, чуже­зем­ным и без­бож­ным.

Иудей­ская диас­по­ра

Одна­ко жите­ли Пале­сти­ны пред­став­ля­ли лишь часть иуде­ев, к тому же не самую зна­чи­тель­ную. Вави­лон­ские, сирий­ские, мало­азий­ские, еги­пет­ские общи­ны иуде­ев игра­ли зна­чи­тель­но более вид­ную роль, чем с.437 пале­стин­ские общи­ны, даже после воз­рож­де­ния этих послед­них бла­го­да­ря Мак­ка­ве­ям. Гораздо боль­шее зна­че­ние, чем иудеи Пале­сти­ны, име­ла в эпо­ху импе­рии иудей­ская диас­по­ра, пред­став­ля­ю­щая собой совер­шен­но свое­об­раз­ное явле­ние.

При­чи­ны, вызвав­шие коло­ни­за­цию фини­ки­ян и элли­нов, игра­ли лишь вто­ро­сте­пен­ную роль в рас­про­стра­не­нии иуде­ев вне Пале­сти­ны. Иудеи иско­ни были зем­ледель­че­ским, живу­щим дале­ко от моря наро­дом, и их рас­про­стра­не­ние за пре­де­ла­ми роди­ны отнюдь не было спон­тан­ным явле­ни­ем: про­цесс этот начал­ся срав­ни­тель­но позд­но, по ини­ци­а­ти­ве Алек­сандра Македон­ско­го или его пол­ко­вод­цев¹. В гран­ди­оз­ном, про­дол­жав­шем­ся на про­тя­же­нии несколь­ких поко­ле­ний про­цес­се осно­ва­ния гре­че­ских горо­дов, подоб­но­го 359 кото­ро­му не про­ис­хо­ди­ло ни рань­ше, ни позд­нее, иудеи при­ни­ма­ли выдаю­ще­е­ся уча­стие, как ни стран­но было то, что имен­но их при­зва­ли к содей­ст­вию элли­ни­за­ции Восто­ка. Осо­бен­но вид­ная роль при­над­ле­жит им в элли­ни­за­ции Егип­та. Самый круп­ный из всех осно­ван­ных Алек­сан­дром горо­дов, Алек­сан­дрия на Ниле, явля­ет­ся со вре­ме­ни пер­во­го Пто­ле­мея, пере­се­лив­ше­го туда после заня­тия Пале­сти­ны мно­же­ство жите­лей этой стра­ны, горо­дом иуде­ев почти в такой же сте­пе­ни, как и горо­дом гре­ков, а иудей­скую общи­ну Алек­сан­дрии по ее чис­лен­но­сти, богат­ству, куль­тур­но­му уров­ню и орга­ни­зо­ван­но­сти сле­ду­ет поста­вить по край­ней мере наравне с иеру­са­лим­ской общи­ной. В эпо­ху ран­ней импе­рии на 8 млн. егип­тян при­хо­дил­ся 1 млн. иуде­ев, а вли­я­ние их, веро­ят­но, шло даль­ше это­го чис­лен­но­го соот­но­ше­ния. Как мы уже отме­ча­ли выше (стр. 409), иудей­ская общи­на в сирий­ской сто­ли­це, стре­мясь не отстать от алек­сан­дрий­ской, орга­ни­зо­ва­лась и раз­ви­ва­лась ана­ло­гич­ным обра­зом. О рас­про­стра­не­нии и зна­че­нии мало­азий­ских иуде­ев свиде­тель­ст­ву­ет, меж­ду про­чим, сде­лан­ная в эпо­ху Авгу­ста гре­че­ски­ми горо­да­ми Ионии, — по-види­мо­му, по вза­им­но­му согла­ше­нию — попыт­ка заста­вить иуде­ев, при­над­ле­жав­ших к этим общи­нам, либо отречь­ся от сво­ей веры, либо при­нять на себя все граж­дан­ские повин­но­сти. Без сомне­ния, само­сто­я­тель­ные иудей­ские общи­ны име­лись во всех вновь осно­ван­ных гре­че­ских горо­дах², а так­же и во мно­гих древ­не­гре­че­ских горо­дах, даже в соб­ст­вен­но с.438 Элла­де, напри­мер в Корин­фе. При орга­ни­за­ции этих общин иуде­ев, как пра­ви­ло, не пыта­лись лишить их нацио­наль­но­го харак­те­ра и свя­зан­но­го с ним осо­бо­го поло­же­ния, на кото­рое они пре­тен­до­ва­ли; от них тре­бо­ва­лось толь­ко употреб­ле­ние гре­че­ско­го язы­ка. Таким обра­зом, при этой элли­ни­за­ции, про­во­див­шей­ся в то вре­мя на Восто­ке государ­ст­вен­ной вла­стью путем лести или наси­лия, жив­шие в гре­че­ских горо­дах иудеи оста­ва­лись людь­ми Восто­ка, хотя они и гово­ри­ли по-гре­че­ски.

Гре­че­ский язык

Из общей ситу­а­ции с оче­вид­но­стью выте­ка­ет, что то гос­под­ст­ву­ю­щее поло­же­ние, кото­рое при­над­ле­жа­ло в иудей­ских общи­нах македон­ских горо­дов гре­че­ско­му язы­ку, явля­лось резуль­та­том не толь­ко повсе­днев­но­го обще­ния иуде­ев с мест­ным насе­ле­ни­ем, но так­же и при­нуди­тель­но­го воздей­ст­вия со сто­ро­ны вла­стей. Подоб­ным обра­зом впо­след­ст­вии Тра­ян рома­ни­зо­вал Дакию при помо­щи коло­ни­стов из Малой Азии. Без это­го при­нуж­де­ния было бы невоз­мож­но соблю­сти внеш­нее еди­но­об­ра­зие при осно­ва­нии горо­дов и вооб­ще при­шлось бы отка­зать­ся от это­го спо­со­ба элли­ни­за­ции. Пере­вод свя­щен­но­го писа­ния иуде­ев на гре­че­ский язык, выпол­нен­ный уже при пер­вых Пто­ле­ме­ях, в столь же малой сте­пе­ни являл­ся резуль­та­том рас­по­ря­же­ния пра­ви­тель­ства, как и пере­вод биб­лии Люте­ром; одна­ко пра­ви­тель­ство, несо­мнен­но, наме­ре­ва­лось элли­ни­зи­ро­вать еги­пет­ских иуде­ев в сфе­ре язы­ка, что и было достиг­ну­то 360 с уди­ви­тель­ной быст­ро­той. По край­ней мере в началь­ный пери­од импе­рии, а по всей веро­ят­но­сти и зна­чи­тель­но рань­ше, зна­ние древ­не­ев­рей­ско­го язы­ка сре­ди алек­сан­дрий­ских иуде­ев встре­ча­лось при­бли­зи­тель­но так же ред­ко, как в наши дни в хри­сти­ан­ском мире зна­ние язы­ков под­лин­ни­ков свя­щен­но­го писа­ния; на ошиб­ки в пере­во­де, допу­щен­ные так назы­вае­мы­ми семью­де­ся­тью тол­ков­ни­ка­ми, ссы­ла­лись при­бли­зи­тель­но так же, как ссы­ла­ют­ся на ошиб­ки в пере­во­де Люте­ра наши веру­ю­щие. Нацио­наль­ный язык иуде­ев в эту эпо­ху исчез из повсе­днев­но­го употреб­ле­ния повсюду и удер­жал­ся лишь в сфе­ре рели­гии, подоб­но латин­ско­му язы­ку в обла­стях като­ли­че­ско­го испо­веда­ния. В самой Иудее он был заме­нен, прав­да, род­ст­вен­ным древ­не­ев­рей­ско­му ара­мей­ским народ­ным наре­чи­ем Сирии; иудей­ские общи­ны за пре­де­ла­ми Иудеи, о кото­рых здесь идет речь, совер­шен­но отка­за­лись от семит­ско­го язы­ка, и лишь мно­го позд­нее насту­пи­ла с.439 реак­ция, в резуль­та­те кото­рой этот язык был вклю­чен в про­грам­му школь­но­го пре­по­да­ва­ния и зна­ние и употреб­ле­ние его сре­ди иуде­ев было вос­ста­нов­ле­но. Лите­ра­тур­ные труды иуде­ев, появив­ши­е­ся в это вре­мя в боль­шом коли­че­стве, в луч­шую эпо­ху импе­рии все напи­са­ны на гре­че­ском язы­ке. Если бы нацио­наль­ность опре­де­ля­лась толь­ко язы­ком, об иуде­ях это­го вре­ме­ни при­шлось бы рас­ска­зы­вать немно­го.

Сохра­не­ние нацио­наль­ной само­быт­но­сти

Но одно­вре­мен­но с этим при­нуж­де­ни­ем в сфе­ре язы­ка, кото­рое вна­ча­ле, веро­ят­но, вызы­ва­ло сре­ди иуде­ев боль­шое недо­воль­ство, иудеи были при­зна­ны в каче­стве осо­бой нацио­наль­но­сти, со все­ми выте­каю­щи­ми отсюда послед­ст­ви­я­ми. Повсюду в горо­дах монар­хии Алек­сандра город­ское насе­ле­ние состо­я­ло из македо­нян, т. е. из насто­я­щих македон­ских элли­нов или из дру­гих элли­нов, поль­зо­вав­ших­ся таким же поче­том. Дру­гой состав­ной частью насе­ле­ния явля­лись, поми­мо чуже­зем­цев, мест­ные уро­жен­цы: в Алек­сан­дрии — егип­тяне, в Кирене — ливий­цы и вооб­ще жите­ли Восто­ка, кото­рые, прав­да, не име­ли ино­го оте­че­ства, кро­ме ново­го горо­да, но не счи­та­лись и элли­на­ми. К этой вто­рой кате­го­рии при­над­ле­жа­ли и иудеи; но им, и толь­ко им, раз­ре­ша­лось состав­лять, так ска­зать, общи­ну в общине и поль­зо­вать­ся неко­то­рым само­управ­ле­ни­ем, в то вре­мя как про­чие жите­ли, не имев­шие рим­ско­го граж­дан­ства, под­чи­ня­лись вла­стям, постав­лен­ным город­ской общи­ной³. «Иудеи, — гово­рит Стра­бон, — име­ют в Алек­сан­дрии сво­его соб­ст­вен­но­го нацио­наль­но­го гла­ву (ἐθνάρ­χης) все­го наро­да (ἔθνος), раз­би­раю­ще­го тяж­бы, заклю­чаю­ще­го дого­во­ры и издаю­ще­го поста­нов­ле­ния, как если бы он управ­лял само­сто­я­тель­ной общи­ной». Это слу­чи­лось пото­му, что такую спе­ци­аль­ную юрис­дик­цию иудеи счи­та­ли 361 неотъ­ем­ле­мой при­над­леж­но­стью сво­ей нацио­наль­но­сти или, что по суще­ству то же самое, тре­бо­ва­ни­ем сво­ей рели­гии. Сверх того, общие государ­ст­вен­ные уста­нов­ле­ния обыч­но счи­та­лись с нацио­наль­но-рели­ги­оз­ной с.440 щепе­тиль­но­стью иуде­ев и в слу­чае кон­флик­тов по воз­мож­но­сти нахо­ди­ли выход путем вся­ко­го рода изъ­я­тий. К тому же иудеи обыч­но жили отдель­ны­ми квар­та­ла­ми; в Алек­сан­дрии, напри­мер, из пяти город­ских квар­та­лов два были засе­ле­ны пре­иму­ще­ст­вен­но иуде­я­ми. Это было, по-види­мо­му, не систе­мой гет­то, но ско­рее обы­ча­ем, уста­но­вив­шим­ся в момент пер­во­на­чаль­но­го посе­ле­ния и затем стро­го соблюдав­шим­ся обе­и­ми сто­ро­на­ми, бла­го­да­ря чему в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни пред­от­вра­ща­лись столк­но­ве­ния меж­ду соседя­ми.

Рас­про­стра­не­ние диас­по­ры

Таким обра­зом иудеи сыг­ра­ли выдаю­щу­ю­ся роль в про­во­див­шей­ся македо­ня­на­ми элли­ни­за­ции Восто­ка; их гиб­кость и раз­но­об­раз­ные спо­соб­но­сти, с одной сто­ро­ны, непре­клон­ное упор­ство — с дру­гой, веро­ят­но, побуди­ли тех весь­ма реа­ли­сти­че­ски мыс­ля­щих поли­ти­ков, кото­рые ука­за­ли эти пути раз­ви­тия, решить­ся на тако­го рода меро­при­я­тия. Тем не менее чрез­вы­чай­но широ­кое рас­про­стра­не­ние и огром­ное зна­че­ние иудей­ской диас­по­ры по срав­не­нию с тес­ной и неза­мет­ной роди­ной иуде­ев оста­ет­ся, с одной сто­ро­ны, фак­том, а с дру­гой — про­бле­мой. При этом нель­зя упус­кать из виду, что пале­стин­ские иудеи дали лишь основ­ное ядро иудей­ско­го насе­ле­ния, жив­ше­го за пре­де­ла­ми Пале­сти­ны. Иудей­ство древ­ней­ших вре­мен вовсе не было замкну­тым; напро­тив, оно было ско­рее пре­ис­пол­не­но мис­си­о­нер­ско­го рве­ния, как впо­след­ст­вии хри­сти­ан­ство и ислам. В еван­ге­лии встре­ча­ет­ся упо­ми­на­ние о рав­ви­нах, стран­ст­ву­ю­щих по морям и зем­лям, чтобы добыть хотя бы одно­го про­зе­ли­та; суще­ст­во­ва­ние кате­го­рии полу­про­зе­ли­тов, от кото­рых не тре­бо­ва­лось обре­за­ния, но с кото­ры­ми тем не менее под­дер­жи­ва­лось рели­ги­оз­ное обще­ние, явля­ет­ся пока­за­те­лем это­го мис­си­о­нер­ско­го рве­ния и в то же вре­мя одним из его наи­бо­лее дей­ст­вен­ных средств. Самые раз­но­об­раз­ные при­чи­ны спо­соб­ст­во­ва­ли успе­ху этой про­па­ган­ды. Граж­дан­ские при­ви­ле­гии, пре­до­став­ляв­ши­е­ся Лагида­ми и Селев­кида­ми иуде­ям, побуж­да­ли, веро­ят­но, мно­гих неиуде­ев — уро­жен­цев Восто­ка и полу­эл­ли­нов — при­мы­кать в ново­ос­но­ван­ных горо­дах к этой при­ви­ле­ги­ро­ван­ной кате­го­рии людей, не имев­ших рим­ско­го граж­дан­ства. В позд­ней­шее вре­мя упа­док тра­ди­ци­он­ных мест­ных куль­тов послу­жил на поль­зу иудей­ской про­па­ган­де. Очень мно­гие лица, осо­бен­но из обра­зо­ван­ных сосло­вий, рели­ги­оз­ное и нрав­ст­вен­ное чув­ство кото­рых было оскорб­ле­но тем, что назы­ва­ли рели­ги­ей гре­ки и тем более — егип­тяне, с содро­га­ни­ем или насмеш­кой отвра­ща­лись от этих куль­тов и иска­ли при­бе­жи­ща в более про­стом и чистом еврей­ском веро­уче­нии, отвер­гав­шем мно­го­бо­жие и почи­та­ние идо­лов и во мно­гих отно­ше­ни­ях близ­ком тем рели­ги­оз­ным воз­зре­ни­ям, кото­рые воз­ник­ли в обра­зо­ван­ных и полу­об­ра­зо­ван­ных кру­гах обще­ства в резуль­та­те раз­ви­тия фило­со­фии. Суще­ст­ву­ет любо­пыт­ное мора­ли­сти­че­ское сти­хотво­ре­ние на гре­че­ском язы­ке, вос­хо­дя­щее, веро­ят­но, к кон­цу Рим­ской рес­пуб­ли­ки; содер­жа­ние его поза­им­ст­во­ва­но из книг Мои­сея, при­чем автор при­ни­ма­ет моно­те­и­сти­че­ское с.441 уче­ние и общий нрав­ст­вен­ный закон, но избе­га­ет все­го, что может оттолк­нуть неиудея и быть вос­при­ня­то как пря­мая оппо­зи­ция по отно­ше­нию к гос­под­ст­ву­ю­щей рели­гии; сти­хотво­ре­ние это, оче­вид­но, пред­на­зна­ча­лось для того, чтобы при­влечь более широ­кие кру­ги к это­му дена­цио­на­ли­зи­ро­ван­но­му иудей­ству. Осо­бен­но мно­го про­зе­ли­тов заво­е­ва­ла иудей­ская вера сре­ди 362 жен­щин. Когда в 66 г. вла­сти горо­да Дамас­ка реши­ли умерт­вить плен­ных иуде­ев, было поста­нов­ле­но дер­жать это реше­ние в тайне, дабы пре­дан­ные иуде­ям жен­щи­ны — житель­ни­цы горо­да — не поме­ша­ли при­ве­сти его в испол­не­ние. Даже на Запа­де, где обра­зо­ван­ные кру­ги отно­си­лись к иудей­ству в общем небла­го­склон­но, знат­ные жен­щи­ны издав­на состав­ля­ли исклю­че­ние; про­ис­хо­див­шая из знат­но­го рода супру­га Неро­на — Поппея Саби­на была извест­на все­му горо­ду как дру­ги­ми сво­и­ми менее похваль­ны­ми дела­ми, так и сво­ей бла­го­че­сти­вой пре­дан­но­стью иудей­ской рели­гии и покро­ви­тель­ст­вом, кото­рое она рев­ност­но ока­зы­ва­ла иуде­ям. Неред­ки были слу­чаи и насто­я­ще­го пере­хо­да в иудей­ство; напри­мер, в эпо­ху Тибе­рия и Клав­дия при­ня­ли иудей­ство все чле­ны цар­ст­ву­ю­ще­го дома Адиа­бе­ны — царь Изат, его мать Еле­на, а так­же его брат и пре­ем­ник. Несо­мнен­но, ко всем выше­упо­мя­ну­тым иудей­ским общи­нам мож­но отне­сти то, что опре­де­лен­но отме­ча­ет­ся по пово­ду антио­хий­ской общи­ны, — имен­но: что зна­чи­тель­ную часть их состав­ля­ли лица, при­няв­шие иудей­ство.

Тен­ден­ции к элли­ни­за­ции в диас­по­ре

Хотя пере­не­се­ние иуда­из­ма на эллин­скую поч­ву с усво­е­ни­ем им чуж­до­го язы­ка совер­ша­лось так, что при этом пол­но­стью сохра­нял­ся его нацио­наль­ный харак­тер, одна­ко в самом иудей­стве нача­ли раз­ви­вать­ся про­ти­во­ре­ча­щие его духу тен­ден­ции и до извест­ной сте­пе­ни про­ис­хо­ди­ла его дена­цио­на­ли­за­ция. Лите­ра­ту­ра послед­не­го сто­ле­тия до хри­сти­ан­ской эры и пер­во­го сто­ле­тия хри­сти­ан­ской эры свиде­тель­ст­ву­ет о том, как силь­но иудей­ство было захва­че­но вол­на­ми гре­че­ской духов­ной жиз­ни. Лите­ра­ту­ра эта про­пи­та­на эле­мен­та­ми иуда­из­ма, и самые свет­лые голо­вы, самые ост­ро­ум­ные мыс­ли­те­ли стре­мят­ся либо как элли­ны постиг­нуть дух иуда­из­ма, либо как иудеи постиг­нуть дух эллин­ства. Нико­лай из Дамас­ка, сам языч­ник и вид­ный пред­ста­ви­тель фило­со­фии Ари­сто­те­ля, в каче­стве писа­те­ля и дипло­ма­та царя Иро­да защи­щал инте­ре­сы сво­его иудей­ско­го патро­на и вооб­ще иуде­ев перед Агрип­пой и Авгу­стом и, сверх того, в сво­их исто­ри­че­ских трудах пред­при­нял очень серь­ез­ную и для того вре­ме­ни выдаю­щу­ю­ся попыт­ку вовлечь Восток в сфе­ру запад­ной нау­ки; в то же вре­мя дошед­шее до нас его повест­во­ва­ние о годах юно­сти дру­же­ст­вен­но отно­сив­ше­го­ся к нему импе­ра­то­ра Авгу­ста явля­ет­ся заме­ча­тель­ным памят­ни­ком той люб­ви и ува­же­ния, каки­ми поль­зо­вал­ся рим­ский вла­сти­тель в гре­че­ском мире. Сочи­не­ние «О воз­вы­шен­ном», напи­сан­ное в пер­вые годы импе­рии неиз­вест­ным авто­ром, — одна из самых изящ­ных дошед­ших до нас от древ­но­сти работ по эсте­ти­ке, — несо­мнен­но, при­над­ле­жит перу если не иудея, то во вся­ком слу­чае чело­ве­ка, с.442 в рав­ной мере почи­тав­ше­го Гоме­ра и Мои­сея⁴. Дру­гое, тоже ано­ним­ное, сочи­не­ние о все­лен­ной, пред­став­ля­ю­щее собой одно­вре­мен­но достой­ную вни­ма­ния попыт­ку объ­еди­нить уче­ние Ари­сто­те­ля со сто­и­циз­мом, так­же, быть может, было напи­са­но иуде­ем, при­чем оно было посвя­ще­но все­ми ува­жае­мо­му и весь­ма высо­ко­по­став­лен­но­му иудею эпо­хи Неро­на, началь­ни­ку глав­но­го шта­ба Кор­бу­ло­на и Тита — Тибе­рию Алек­сан­дру (стр. 503 прим. 2). Осо­бен­но отчет­ли­во высту­па­ет перед нами соче­та­ние этих двух раз­лич­ных духов­ных миров в 363 иудей­ско-алек­сан­дрий­ской фило­со­фии, пред­став­ля­ю­щей собой наи­бо­лее яркое и опре­де­лен­ное выра­же­ние рели­ги­оз­но­го дви­же­ния, кото­рое в одно и то же вре­мя про­ни­ка­лось сущ­но­стью иуда­из­ма и обра­ща­лось про­тив него. Эллин­ское духов­ное раз­ви­тие нахо­ди­лось в борь­бе со все­ми нацио­наль­ны­ми рели­ги­я­ми, при­чем оно либо отри­ца­ло их воз­зре­ния, либо напол­ня­ло их дру­гим содер­жа­ни­ем, изго­няя преж­них богов, не заме­няя их ничем, или поме­щая на их место небес­ные све­ти­ла и абстракт­ные поня­тия.

Тако­го рода напа­де­ни­ям под­вер­га­лась и рели­гия иуде­ев. Воз­ник­ло свое­об­раз­ное ново­и­удей­ство эллин­ской фор­ма­ции, кото­рое обра­ща­лось с Ягве немно­гим менее суро­во, чем обра­зо­ван­ные гре­ки и рим­ляне с Зев­сом и Юпи­те­ром. Общие при­е­мы так назы­вае­мо­го алле­го­ри­че­ско­го тол­ко­ва­ния, посред­ст­вом кото­ро­го фило­со­фы, в осо­бен­но­сти сто­и­ки, повсюду учти­во выпро­ва­жи­ва­ли тузем­ные язы­че­ские рели­гии, были в рав­ной мере при­ме­ни­мы и непри­ме­ни­мы как к богам Или­а­ды, так и к кни­ге Бытия: если под Авра­амом Мои­сей пони­мал разум, под Сарой — доб­ро­де­тель, под Ноем — спра­вед­ли­вость, если четы­ре рай­ских пото­ка обо­зна­ча­ли четы­ре основ­ные доб­ро­де­те­ли, — в таком слу­чае самый про­све­щен­ный из элли­нов мог веро­вать в Тору. Но это псев­до­и­удей­ство так­же было нема­лой силой, и духов­ное пре­вос­ход­ство еги­пет­ско­го иудей­ства про­яв­ля­ет­ся преж­де все­го в том, что это направ­ле­ние нашло себе пред­ста­ви­те­лей глав­ным обра­зом в Алек­сан­дрии.

Един­ство иудей­ства в целом

Несмот­ря на внут­рен­ний рас­кол в среде пале­стин­ских иуде­ев, очень часто дохо­див­ший пря­мо-таки до меж­до­усоб­ной вой­ны, несмот­ря на рас­се­я­ние зна­чи­тель­ной части иудей­ства по чужим стра­нам и про­ник­но­ве­ние в его среду мас­сы чуже­стран­цев, несмот­ря даже на втор­же­ние раз­ру­ши­тель­ных элли­ни­сти­че­ских эле­мен­тов в самое его серд­це, — все иудеи в целом оста­ва­лись объ­еди­нен­ны­ми меж­ду собой в такой фор­ме, с кото­рой в насто­я­щее вре­мя могут до неко­то­рой сте­пе­ни срав­нить­ся, пожа­луй, лишь Вати­кан и Каа­ба. Салем­ская свя­ты­ня оста­ва­лась зна­ме­нем, сион­ский храм — с.443 пал­ла­ди­ем всех иуде­ев неза­ви­си­мо от того, под­чи­ня­лись ли они рим­ля­нам или пар­фя­нам, гово­ри­ли ли по-ара­мей­ски или по-гре­че­ски, веро­ва­ли ли они в преж­не­го Ягве или в ново­го, кото­рый вооб­ще уже не был Ягве. То, что их государь-покро­ви­тель пре­до­ста­вил духов­но­му гла­ве иуде­ев неко­то­рую свет­скую власть, име­ло для иудей­ства столь же боль­шое зна­че­ние, а скром­ные раз­ме­ры этой вла­сти столь же малое зна­че­ние, как в свое вре­мя для като­ли­ков суще­ст­во­ва­ние так назы­вае­мой цер­ков­ной обла­сти. Каж­дый член любой иудей­ской общи­ны еже­год­но дол­жен был посы­лать в Иеру­са­лим одну дид­ра­хму в виде взно­са на храм; взнос этот посту­пал более пра­виль­но, чем государ­ст­вен­ные пода­ти; каж­дый был обя­зан по край­ней мере раз в сво­ей жиз­ни лич­но при­не­сти Ягве жерт­ву на том един­ст­вен­ном во всем све­те месте, кото­рое было угод­но Ягве. Бого­слов­ская нау­ка была по-преж­не­му общим досто­я­ни­ем; вави­лон­ские и алек­сан­дрий­ские рав­ви­ны при­ни­ма­ли в ее раз­ра­бот­ке не мень­шее уча­стие, чем рав­ви­ны Иеру­са­ли­ма. Ни с чем не срав­ни­мое стой­кое созна­ние нацио­наль­но­го един­ства в том виде, в каком оно уко­ре­ни­лось в вер­нув­шей­ся на роди­ну общине изгнан­ни­ков и затем поро­ди­ло опи­сан­ную выше обособ­лен­ность иуде­ев сре­ди гре­че­ско­го мира, не осла­бе­ло, несмот­ря на рас­се­я­ние иуде­ев и рас­кол в их среде. Все­го заме­ча­тель­нее то, что иудей­ство про­дол­жа­ло жить даже в кру­гах, порвав­ших с иудей­ской рели­ги­ей. Круп­ней­ший, един­ст­вен­ный хоро­шо зна­ко­мый нам пред­ста­ви­тель 364 это­го направ­ле­ния в лите­ра­ту­ре — Филон, один из самых знат­ных и бога­тых иуде­ев эпо­хи Тибе­рия, — фак­ти­че­ски отно­сит­ся к сво­ей род­ной рели­гии немно­гим ина­че, чем Цице­рон — к рели­гии рим­ской; одна­ко сам он счи­тал, что не уни­что­жа­ет ее, но лишь рас­кры­ва­ет ее внут­рен­ний смысл. Для него, как и для вся­ко­го дру­го­го иудея, Мои­сей явля­ет­ся источ­ни­ком вся­кой исти­ны, его пись­мен­ные пред­пи­са­ния — обя­за­тель­ным зако­ном, его чув­ства — пред­ме­том бла­го­го­ве­ния. Одна­ко это суб­ли­ми­ро­ван­ное иудей­ство не вполне тож­де­ст­вен­но с так назы­вае­мой верой в богов у сто­и­ков. Для Фило­на исче­за­ет телес­ность боже­ства, но не лич­ность, и ему совер­шен­но не уда­ет­ся то, что состав­ля­ет сущ­ность эллин­ской фило­со­фии — пере­не­се­ние боже­ст­вен­но­го в душу чело­ве­ка; оста­ет­ся убеж­де­ние, что греш­ный чело­век зави­сит от неко­е­го совер­шен­но­го, вне его и выше его сто­я­ще­го суще­ства. Точ­но так же новое иудей­ство гораздо стро­же соблюда­ет нацио­наль­ный риту­аль­ный закон, чем новое язы­че­ство. Поэто­му борь­ба ста­рой и новой веры в иудей­ских кру­гах была ино­го рода, чем у языч­ни­ков, так как став­ка здесь была зна­чи­тель­но выше; рефор­ми­ро­ван­ное язы­че­ство борет­ся лишь со ста­рой верой, рефор­ми­ро­ван­ное иудей­ство в сво­их послед­них выво­дах уни­что­жи­ло бы нацио­наль­ность, кото­рая неиз­беж­но исчез­ла бы, затоп­лен­ная вол­на­ми элли­низ­ма, по мере того как уле­ту­чи­ва­лась бы тузем­ная рели­гия, а пото­му оно и опа­са­лось сде­лать окон­ча­тель­ные выво­ды. Пото­му-то жив­шие на гре­че­ской поч­ве и поль­зо­вав­ши­е­ся гре­че­ским язы­ком иудеи, даже те из них, кото­рые в основ­ном сло­жи­ли ору­жие с.444 перед элли­низ­мом, с бес­при­мер­ным упор­ст­вом удер­жи­ва­ли и защи­ща­ли если не сущ­ность, то по край­ней мере фор­му ста­рой рели­гии. Сам Филон, как о том будет рас­ска­за­но ниже, борол­ся за дело иуде­ев и постра­дал за него. Но поэто­му даже элли­ни­сти­че­ское направ­ле­ние в иудей­стве нико­гда не воздей­ст­во­ва­ло на него слиш­ком силь­но, нико­гда не реша­лось высту­пать про­тив иудей­ско­го нацио­на­лиз­ма и едва мог­ло смяг­чать его фана­тизм и обузды­вать извра­ще­ния и пре­ступ­ле­ния фана­ти­ков. Во всех суще­ст­вен­ных вопро­сах в иудей­стве умол­ка­ют вся­ко­го рода раз­но­гла­сия, осо­бен­но перед лицом дав­ле­ния извне и пре­сле­до­ва­ний, и как ни было незна­чи­тель­но государ­ство рав­ви­нов, все же та рели­ги­оз­ная общи­на, кото­рую оно воз­глав­ля­ло, была вну­ши­тель­ной, а при извест­ных обсто­я­тель­ствах даже страш­ной силой.

Рим­ское пра­ви­тель­ство и иудей­ство на Запа­де и на Восто­ке

Тако­во было поло­же­ние, кото­рое заста­ли здесь рим­ляне, когда они под­чи­ни­ли себе Восток. Вся­кое заво­е­ва­ние свя­зы­ва­ет руки заво­е­ва­те­лю не мень­ше, чем заво­е­ван­ным. Дело целых сто­ле­тий — насаж­де­ние город­ско­го строя македо­ня­на­ми — не мог­ли све­сти на нет ни Арша­киды, ни цеза­ри; заво­е­ва­ние Селев­кии на Евфра­те, Антио­хии или Алек­сан­дрии не мог­ло прой­ти бес­след­но для всту­пив­ших в наслед­ство пра­ви­тельств. По отно­ше­нию к иудей­ской диас­по­ре этих горо­дов осно­ва­тель импе­рии, как и во мно­гих дру­гих слу­ча­ях, руко­вод­ст­во­вал­ся, веро­ят­но, поли­ти­кой пер­вых Лагидов и ско­рее поощ­рял восточ­ное иудей­ство в его обособ­лен­ном поло­же­нии, чем пре­пят­ст­во­вал этой обособ­лен­но­сти; такой образ дей­ст­вий сде­лал­ся затем пра­ви­лом для всех его пре­ем­ни­ков. Мы уже рас­ска­зы­ва­ли, что при Авгу­сте общи­ны Пере­д­ней Азии сде­ла­ли попыт­ку при­вле­кать сво­их сограж­дан иуде­ев к рекрут­ско­му набо­ру наравне с дру­ги­ми и не раз­ре­шать им впредь соблюде­ния суб­боты; но Агрип­па решил дело ина­че и оста­вил в непри­кос­но­вен­но­сти sta­tus quo в поль­зу иуде­ев или, вер­нее, может быть толь­ко теперь дал пра­во­вое обос­но­ва­ние осво­бож­де­нию иуде­ев от воен­ной служ­бы, 365 допус­кав­ше­му­ся до сих пор лишь неко­то­ры­ми намест­ни­ка­ми или общи­на­ми гре­че­ских про­вин­ций в отдель­ных слу­ча­ях, а так­же лега­ли­зи­ро­вал при­ви­ле­гию соблюде­ния суб­боты. Далее, Август при­ка­зал намест­ни­кам Азии не при­ме­нять по отно­ше­нию к иуде­ям стро­гих импер­ских зако­нов об обще­ствах и собра­ни­ях. Но рим­ское пра­ви­тель­ство не мог­ло не созна­вать, что пре­до­став­ля­е­мое иуде­ям на Восто­ке исклю­чи­тель­ное поло­же­ние не согла­со­вы­ва­лось с без­услов­ной обя­зан­но­стью всех импер­ских под­дан­ных выпол­нять тре­бу­е­мые государ­ст­вом повин­но­сти, что гаран­ти­ро­ван­ное вер­хов­ной вла­стью обособ­лен­ное поло­же­ние иудей­ства вно­си­ло в отдель­ные общи­ны расо­вую нена­висть, а в извест­ных слу­ча­ях и порож­да­ло меж­до­усоб­ную вой­ну, что под­чи­не­ние всех иуде­ев импе­рии в рели­ги­оз­ных делах иеру­са­лим­ским вла­стям при­ни­ма­ло опас­ные раз­ме­ры и что все это пред­став­ля­ло собой для государ­ства извест­ный минус в прак­ти­че­ском отно­ше­нии и таи­ло в себе и неко­то­рую с.445 прин­ци­пи­аль­ную опас­ность. Внут­рен­ний дуа­лизм импе­рии ни в чем не выра­жа­ет­ся так ярко, как в раз­лич­ном отно­ше­нии к иуде­ям в обла­сти латин­ской и в обла­сти гре­че­ской речи. На Запа­де нико­гда не допус­ка­ли суще­ст­во­ва­ния авто­ном­ных иудей­ских общин. Прав­да, там тер­пи­мо отно­си­лись к иудей­ским рели­ги­оз­ным обрядам, как и к сирий­ским и еги­пет­ским, или, вер­нее, несколь­ко менее тер­пи­мо, чем к этим послед­ним. Август бла­го­склон­но отно­сил­ся к иудей­ской коло­нии в пред­ме­стье Рима по ту сто­ро­ну Тиб­ра и при сво­их разда­чах подар­ков граж­да­нам поз­во­лял являть­ся за ними допол­ни­тель­но всем иуде­ям, кото­рые из-за соблюде­ния суб­боты не при­хо­ди­ли вовре­мя. Но лич­но он избе­гал вся­ко­го сопри­кос­но­ве­ния с иудей­ским куль­том, как и с еги­пет­ским; сам он поста­рал­ся избе­жать в Егип­те встре­чи со свя­щен­ным быком и выра­зил пол­ное одоб­ре­ние, когда его сын Гай, направ­ляв­ший­ся на Восток, про­ехал мимо Иеру­са­ли­ма. При Тибе­рии в 19 г. в Риме и по всей Ита­лии иудей­ский культ был даже вос­пре­щен одно­вре­мен­но с еги­пет­ским, и из Ита­лии были высла­ны все иудеи, кото­рые не согла­ша­лись пуб­лич­но отречь­ся от сво­ей рели­гии и бро­сить в огонь свя­щен­ную утварь, за исклю­че­ни­ем толь­ко тех, кого мож­но было, как год­ных к воен­ной служ­бе, зачис­лить в испра­ви­тель­ные роты; при этом нема­ло людей было пре­да­но воен­но­му суду из-за того, что они оста­ва­лись вер­ны сво­ей рели­гии. Из того, что, как будет ска­за­но ниже, имен­но Тибе­рий почти с робо­стью ста­рал­ся избе­гать на Восто­ке вся­ко­го кон­флик­та с рав­ви­на­ми, ясно вид­но, что этот спо­соб­ней­ший из вла­сти­те­лей, како­го когда-либо име­ла импе­рия, столь же ясно понял опас­ность, свя­зан­ную с иудей­ской имми­гра­ци­ей, как и то, что устра­нить ее там, где иудей­ство уже обос­но­ва­лось, было бы неспра­вед­ли­во и невоз­мож­но⁵. При сле­дую­щих пра­ви­те­лях, как мы увидим из даль­ней­ше­го, непри­яз­нен­ное отно­ше­ние к иуде­ям на Запа­де оста­ет­ся в общем неиз­мен­ным, хотя в осталь­ном эти пра­ви­те­ли сле­до­ва­ли ско­рее при­ме­ру Авгу­ста, чем Тибе­рия. Иуде­ям не меша­ли соби­рать пода­ти на храм в фор­ме доб­ро­воль­ных взно­сов и пере­сы­лать день­ги 366 в Иеру­са­лим. Им не меша­ли обра­щать­ся со сво­и­ми тяж­ба­ми к иудей­ско­му тре­тей­ско­му судье, а не в рим­ский суд. Не толь­ко на Восто­ке, но и на Запа­де более не пред­при­ни­ма­лось попы­ток при­нуди­тель­но­го при­вле­че­ния их к воен­ной служ­бе, как это было пред­пи­са­но Тибе­ри­ем. Но офи­ци­аль­но­го при­зна­ния сво­его осо­бо­го поло­же­ния и осо­бых судов иудеи нико­гда не полу­чи­ли ни в язы­че­ском Риме, ни вооб­ще на латин­ском Запа­де. Одна­ко важ­нее все­го то, с.446 что на Запа­де, не счи­тая сто­ли­цы, кото­рая по самой при­ро­де вещей явля­лась так­же пред­ста­ви­тель­ни­цей и Восто­ка и уже во вре­ме­на Цице­ро­на име­ла мно­го­чис­лен­ную иудей­скую коло­нию, иудей­ские общи­ны в ран­нюю эпо­ху импе­рии нигде не были осо­бен­но круп­ны­ми и зна­чи­тель­ны­ми⁶. Толь­ко на Восто­ке пра­ви­тель­ство с само­го нача­ла ста­ло про­яв­лять уступ­чи­вость или, вер­нее, не пыта­лось изме­нять суще­ст­во­вав­ше­го поло­же­ния и пред­у­преж­дать могу­щие воз­ник­нуть опас­но­сти, и пото­му, если свя­щен­ные кни­ги иуде­ев ста­ли извест­ны латин­ско­му миру толь­ко на латин­ском язы­ке бла­го­да­ря хри­сти­а­нам, то и круп­ные дви­же­ния сре­ди иудей­ства эпо­хи импе­рии огра­ни­чи­лись все­це­ло гре­че­ским Восто­ком. Здесь не дела­лось ника­кой попыт­ки посте­пен­но покон­чить с юриди­че­ской обособ­лен­но­стью иуде­ев и тем самым устра­нить при­чи­ну нена­ви­сти к ним, но, с дру­гой сто­ро­ны, — если не гово­рить о капри­зах и диких выход­ках отдель­ных пра­ви­те­лей, — пра­ви­тель­ство отнюдь не поощ­ря­ло нена­ви­сти к иуде­ям и выступ­ле­ний про­тив них. В самом деле, ката­стро­фа, постиг­шая иудей­ство, была вызва­на не отно­ше­ни­ем пра­ви­тель­ства к иудей­ской диас­по­ре на Восто­ке. Скла­ды­вав­ши­е­ся роко­вым обра­зом отно­ше­ния импер­ско­го пра­ви­тель­ства к иудей­ско­му государ­ству рав­ви­нов яви­лись един­ст­вен­ной при­чи­ной не толь­ко раз­ру­ше­ния иеру­са­лим­ской общи­ны, но и того, что в даль­ней­шем поло­же­ние иуде­ев в импе­рии пошат­ну­лось и изме­ни­лось. Мы обра­ща­ем­ся теперь к опи­са­нию судеб Пале­сти­ны под рим­ским вла­ды­че­ст­вом.

Иудея под вла­стью рес­пуб­ли­ки

В сво­ей поли­ти­ке в южной Сирии пол­ко­вод­цы рес­пуб­ли­ки, Пом­пей и его бли­жай­шие пре­ем­ни­ки, про­ти­во­дей­ст­во­ва­ли начав­ше­му­ся там про­цес­су воз­ник­но­ве­ния более или менее круп­ных государ­ст­вен­ных обра­зо­ва­ний, и вся стра­на была поде­ле­на на отдель­ные город­ские обла­сти и мел­кие кня­же­ства. Боль­ше все­го постра­да­ли от это­го иудеи: поми­мо того, что они долж­ны были вер­нуть все свои вновь при­об­ре­тен­ные вла­де­ния, т. е. все побе­ре­жье (III, 118), Габи­ний разде­лил даже ста­рую терри­то­рию их цар­ства на пять окру­гов с само­сто­я­тель­ным управ­ле­ни­ем и лишил свет­ской вла­сти пер­во­свя­щен­ни­ка Гир­ка­на (III, 130). Этим самым, с одной сто­ро­ны, был уста­нов­лен рим­ский про­тек­то­рат, с дру­гой — вос­ста­нов­ле­на чистая тео­кра­тия.

Анти­патр Иду­ме­я­нин

Одна­ко все это ско­ро изме­ни­лось. Гир­кан, или, вер­нее, пра­вив­ший за него министр иду­ме­я­нин Анти­патр⁷, веро­ят­но, с помо­щью 367 само­го Габи­ния, для кото­ро­го он сумел сде­лать­ся необ­хо­ди­мым во вре­мя его с.447 опе­ра­ций в Пар­фии и Егип­те (III, 362), сно­ва достиг руко­во­дя­ще­го поло­же­ния в южной Сирии. Ему при­над­ле­жит глав­ная роль в подав­ле­нии вос­ста­ния иуде­ев, вспых­нув­ше­го в резуль­та­те раз­граб­ле­ния иеру­са­лим­ско­го хра­ма Крас­сом (III, 130). В силу бла­го­при­ят­но сло­жив­ших­ся для него обсто­я­тельств иудей­ское пра­ви­тель­ство не при­ни­ма­ло актив­но­го уча­стия в борь­бе меж­ду Цеза­рем и Пом­пе­ем, ибо вме­сте со всем Восто­ком оно выска­за­лось в поль­зу послед­не­го. Одна­ко, после того как брат и сопер­ник Гир­ка­на Ари­сто­бул и сын его Алек­сандр попла­ти­лись за свое выступ­ле­ние на сто­роне Цеза­ря гибе­лью от руки пом­пе­ян­цев, Цезарь после сво­ей победы сде­лал госуда­рем Иудеи Анти­го­на — вто­ро­го сына Ари­сто­бу­ла. Но когда Цезарь, одер­жав победу в решаю­щем сра­же­нии, при­был в Еги­пет и ока­зал­ся в Алек­сан­дрии в опас­ном поло­же­нии, не кто иной, как Анти­патр, выру­чил его из беды (III, 278), и это реши­ло дело: Анти­гон дол­жен был отсту­пить на зад­ний план перед этим более новым, но и более дей­ст­вен­ным про­яв­ле­ни­ем вер­но­сти.

Поряд­ки, уста­нов­лен­ные Цеза­рем

Лич­ная при­зна­тель­ность Цеза­ря была не послед­ней при­чи­ной, спо­соб­ст­во­вав­шей рестав­ра­ции иудей­ско­го государ­ства. Иудея полу­чи­ла наи­луч­шее поло­же­ние, какое толь­ко мог­ло полу­чить зави­си­мое государ­ство, а имен­но: ей была пре­до­став­ле­на пол­ная сво­бо­да от пода­тей в поль­зу рим­лян⁸, от воен­ной окку­па­ции и рекрут­ско­го с.448 набо­ра⁹; прав­да, за это мест­ное пра­ви­тель­ство долж­но 368 было взять на себя обя­за­тель­ство охра­нять гра­ни­цу и нести свя­зан­ные с этим рас­хо­ды. Город Яффа, а вме­сте с ним и доступ к морю был воз­вра­щен иуде­ям, им были гаран­ти­ро­ва­ны неза­ви­си­мость внут­рен­не­го управ­ле­ния и сво­бо­да рели­ги­оз­но­го куль­та, а так­же раз­ре­ше­но то, в чем им до сих пор отка­зы­ва­ли, имен­но — вос­ста­нов­ле­ние сры­тых Пом­пе­ем город­ских стен Иеру­са­ли­ма (707) [47 г.].

Таким обра­зом, под име­нем асмо­ней­ско­го кня­зя иудей­ским государ­ст­вом стал пра­вить под покро­ви­тель­ст­вом и по воле Рима полу­чу­же­стра­нец, ибо меж­ду иду­ме­я­на­ми и насто­я­щи­ми вер­нув­ши­ми­ся из Вави­ло­на иуде­я­ми суще­ст­во­ва­ли при­мер­но такие же раз­ли­чия, как меж­ду эти­ми послед­ни­ми и сама­ря­на­ми. Нацио­на­ли­сти­че­ски настро­ен­ные иудеи отнюдь не были рас­по­ло­же­ны к сво­е­му ново­му пра­ви­тель­ству. Потом­ки древ­них родов, пер­вен­ст­во­вав­ших в иеру­са­лим­ском сове­те, в душе оста­ва­лись сто­рон­ни­ка­ми Ари­сто­бу­ла, а после его смер­ти — его сына Анти­го­на. В горах Гали­леи фана­ти­ки вели борь­бу одно­вре­мен­но и с рим­ля­на­ми и со сво­им пра­ви­тель­ст­вом. Когда сын Анти­па­тра Ирод захва­тил в плен пред­во­ди­те­ля этой дикой бан­ды Езе­кию и при­ка­зал его каз­нить, совет иеру­са­лим­ских свя­щен­ни­ков при­нудил сла­бо­воль­но­го Гир­ка­на с.449 отпра­вить Иро­да в изгна­ние под пред­ло­гом нару­ше­ния им рели­ги­оз­ных пред­пи­са­ний. Тогда этот послед­ний посту­пил на служ­бу в рим­ские вой­ска и ока­зал суще­ст­вен­ные услу­ги намест­ни­ку Цеза­ря в Сирии при подав­ле­нии вос­ста­ния послед­них пом­пе­ян­цев. Но когда после гибе­ли Цеза­ря на Восто­ке взя­ли верх рес­пуб­ли­кан­цы, Анти­патр опять не толь­ко пер­вый при­со­еди­нил­ся к более силь­ной сто­роне, но и ока­зал боль­шую услу­гу новым вла­сти­те­лям, быст­ро собрав нало­жен­ную ими кон­три­бу­цию.

Ирод

Так про­изо­шло, что вождь рес­пуб­ли­кан­цев, уез­жая из Сирии, оста­вил Анти­па­тра на его преж­нем месте, а сыну его Иро­ду дове­рил даже команд­ный пост в Сирии. Когда затем Анти­патр умер, — как гово­рят, отрав­лен­ный одним из сво­их офи­це­ров, — Анти­гон, нашед­ший при­ста­ни­ще у сво­его зятя, хал­кид­ско­го кня­зя Пто­ле­мея, решил, что насту­пил под­хо­дя­щий момент, чтобы устра­нить сла­бо­го род­ст­вен­ни­ка. Но сыно­вья Анти­па­тра Фаса­эль и Ирод раз­би­ли наго­ло­ву его отряд, и Гир­кан согла­сил­ся пре­до­ста­вить им такое же поло­же­ние, какое зани­мал их отец, а Иро­да, помолв­лен­но­го с его внуч­кой Мари­ам, при­нял даже неко­то­рым обра­зом в чле­ны цар­ст­ву­ю­ще­го дома. Тем вре­ме­нем вожди рес­пуб­ли­кан­ской пар­тии потер­пе­ли пора­же­ние при Филип­пах. Оппо­зи­ция в Иеру­са­ли­ме ста­ла теперь наде­ять­ся добить­ся от победи­те­лей низ­ло­же­ния нена­вист­ных потом­ков Анти­па­тра; но Анто­ний, кото­ро­му при­шлось быть судьей в этом деле, реши­тель­но отка­зал их депу­та­ци­ям, при­ез­жав­шим к нему сна­ча­ла в Эфес, потом в Антио­хию и нако­нец в Тир, 369 при­чем даже пове­лел каз­нить чле­нов их послед­не­го посоль­ства и офи­ци­аль­но утвер­дил Фаса­э­ля и Иро­да в каче­стве тет­рар­хов¹⁰ Иудеи (713) [41 г.].

Пар­фяне в Иудее

Вско­ре пере­ме­ны в сфе­ре миро­вой поли­ти­ки сно­ва вовлек­ли иудей­ское государ­ство в свой водо­во­рот. Про­ис­шед­шее в сле­дую­щем году (714) [40 г.] наше­ст­вие пар­фян вре­мен­но поло­жи­ло конец вла­ды­че­ству потом­ков Анти­па­тра. Пре­тен­дент на цар­ский пре­стол Анти­гон при­со­еди­нил­ся к ним и овла­дел Иеру­са­ли­мом и почти всей обла­стью. Гир­кан был отправ­лен плен­ни­ком к пар­фя­нам, стар­ший сын Анти­па­тра, Фаса­эль, так­же попав­ший в плен, покон­чил с собой в тюрь­ме. Ирод с трудом укрыл свою семью в одной гор­ной кре­по­сти на окра­ине Иудеи, а сам бежал про­сить помо­щи спер­ва в Еги­пет, затем — так как он не застал здесь боль­ше Анто­ния — в Рим к обо­им вла­сти­те­лям, меж­ду кото­ры­ми как раз тогда вновь с.450 уста­но­ви­лись хоро­шие отно­ше­ния (714) [40 г.]. Послед­ние с пол­ной готов­но­стью раз­ре­ши­ли ему добы­вать себе обрат­но Иудей­ское цар­ство, что было лишь в инте­ре­сах рим­лян.

Ирод — царь иудей­ский

Ирод вер­нул­ся в Сирию как при­знан­ный (посколь­ку это зави­се­ло от рим­лян) вла­сти­тель, обле­чен­ный даже цар­ским титу­лом. Но ему, пока еще толь­ко пре­тен­ден­ту, при­хо­ди­лось отво­е­вы­вать свою зем­лю не столь­ко у пар­фян, сколь­ко у пат­риотов. Он вел вой­ну глав­ным обра­зом сила­ми сама­рян и иду­ме­ев, а так­же наем­ных сол­дат, и нако­нец бла­го­да­ря под­держ­ке рим­ских леги­о­нов овла­дел дол­го обо­ро­няв­шей­ся сто­ли­цей. Рим­ские пала­чи изба­ви­ли его так­же от его мно­го­лет­не­го сопер­ни­ка Анти­го­на, а его соб­ст­вен­ные очи­сти­ли от его про­тив­ни­ков из среды зна­ти иеру­са­лим­ский совет.

Ирод в пери­од вла­ды­че­ства Анто­ния и Клео­пат­ры

Но невзго­ды Иро­да еще не окон­чи­лись с его водво­ре­ни­ем на пре­сто­ле. Неудач­ная экс­пе­ди­ция Анто­ния про­тив пар­фян оста­лась для Иро­да без послед­ст­вий, так как победи­те­ли не отва­жи­лись вторг­нуть­ся в Сирию; но ему при­шлось нема­ло вытер­петь от все воз­рас­тав­ших пре­тен­зий еги­пет­ской цари­цы (ибо в то вре­мя Восто­ком пра­ви­ла ско­рее она, чем Анто­ний). Прав­да, Клео­пат­ра, в сво­ей жен­ской поли­ти­ке стре­мив­ша­я­ся глав­ным обра­зом к уве­ли­че­нию могу­ще­ства сво­его дома и в первую оче­редь к уве­ли­че­нию дохо­дов, дале­ко не все­гда доби­ва­лась от Анто­ния все­го, к чему жад­но стре­ми­лась, но все же она отня­ла у иудей­ско­го царя часть наи­бо­лее цен­ных его вла­де­ний на побе­ре­жье Сирии и в про­ме­жу­точ­ной обла­сти меж­ду Егип­том и Сири­ей и даже бога­тые баль­за­мо­вые план­та­ции и паль­мо­вые рощи Иери­хо­на и нало­жи­ла на его стра­ну тяже­лое финан­со­вое бре­мя. Чтобы сохра­нить осталь­ную часть сво­их вла­де­ний, Ирод дол­жен был либо сам брать в арен­ду новые сирий­ские вла­де­ния цари­цы, либо давать пору­чи­тель­ство за дру­гих, менее пла­те­же­спо­соб­ных арен­да­то­ров. И после всех этих невзгод, в момент, когда он мог ждать лишь новых, еще более тяже­лых тре­бо­ва­ний, про­тив кото­рых еще труд­нее было бы бороть­ся, нача­ло вой­ны меж­ду Анто­ни­ем и Цеза­рем пода­ло ему надеж­ду на пере­ме­ну к луч­ше­му, а то обсто­я­тель­ство, что Клео­пат­ра, 370 ослеп­лен­ная сво­им эго­из­мом, лиши­ла его воз­мож­но­сти при­нять актив­ное уча­стие в войне под пред­ло­гом, что его вой­ска нуж­ны для взи­ма­ния ее дохо­дов в Сирии, ока­за­лось для Иро­да новым счаст­ли­вым слу­ча­ем, облег­чив­шим ему под­чи­не­ние победи­те­лю. Сча­стье улыб­ну­лось иудей­ско­му царю и в даль­ней­шем, при смене вла­сти; ему уда­лось пере­хва­тить отряд вер­ных Анто­нию гла­ди­а­то­ров, кото­рый из Малой Азии шел через Сирию в Еги­пет, чтобы подать помощь сво­е­му гос­по­ди­ну.

Ирод в прав­ле­ние Авгу­ста

Но преж­де чем отпра­вить­ся к Цеза­рю на Родос, чтобы исхло­потать себе поми­ло­ва­ние, он рас­по­рядил­ся на вся­кий слу­чаи каз­нить послед­не­го пред­ста­ви­те­ля муж­ской линии дома Мак­ка­ве­ев — с.451 вось­ми­де­ся­ти­лет­не­го Гир­ка­на, кото­ро­му дом Анти­па­тра был обя­зан сво­им поло­же­ни­ем; этим он в самом деле пре­сту­пил гра­ни­цы необ­хо­ди­мой осто­рож­но­сти. Цезарь сде­лал то, что под­ска­зы­ва­ли ему поли­ти­че­ские сооб­ра­же­ния, тем более, что ему была важ­на под­держ­ка Иро­да для наме­чен­ной им еги­пет­ской экс­пе­ди­ции; он утвер­дил во вла­сти пра­ви­те­ля, кото­рый так охот­но дал себя победить, и уве­ли­чил его вла­де­ния, частью вер­нув ему то, что у него отня­ла Клео­пат­ра, а частью пода­рив новые обла­сти; с тех пор Иро­ду ста­ли при­над­ле­жать сама­рян­ские зем­ли, вкли­нив­ши­е­ся меж­ду Иуде­ей и Гали­ле­ей, весь берег от Газы до Стра­то­но­вой баш­ни, позд­ней­шей Кеса­рии, и ряд горо­дов к восто­ку от Иор­да­на. С укреп­ле­ни­ем рим­ской монар­хии иудей­ское государ­ство так­же изба­ви­лось от даль­ней­ших внеш­них кри­зи­сов.

Прав­ле­ние Иро­да

С рим­ской точ­ки зре­ния поведе­ние новой дина­стии пред­став­ля­ет­ся настоль­ко некоррект­ным, что оста­ет­ся лишь пора­жать­ся. Эта дина­стия сна­ча­ла при­ни­ма­ет сто­ро­ну Пом­пея, затем Цеза­ря, затем Кас­сия и Бру­та, далее три­ум­ви­ров, затем Анто­ния и нако­нец Авгу­ста; вер­ность меня­ет­ся, как пароль. Одна­ко это­му обра­зу дей­ст­вий нель­зя отка­зать в после­до­ва­тель­но­сти и посто­ян­стве. В самом деле, борь­ба пар­тий, кото­рая разди­ра­ла гос­под­ст­ву­ю­щую над миром граж­дан­скую общи­ну, будь то рес­пуб­ли­ка или монар­хия, Цезарь или Анто­ний, не каса­лась зави­си­мых от Рима земель — и преж­де все­го земель гре­че­ско­го Восто­ка. Эта поли­ти­ка сопро­вож­да­лась паде­ни­ем мора­ли и позор­ной заме­ной истин­ной вер­но­сти внеш­ним пови­но­ве­ни­ем; но царь Ирод выпол­нял все обя­зан­но­сти, кото­рых тре­бо­ва­ло от сво­их под­дан­ных рим­ское государ­ство, с такой точ­но­стью, на какую не мог­ли бы быть, конеч­но, спо­соб­ны люди с более бла­го­род­ной и воз­вы­шен­ной душой. В столк­но­ве­ни­ях с пар­фя­на­ми он все­гда, даже в самых опас­ных поло­же­ни­ях, неиз­мен­но обра­щал­ся к одна­жды выбран­ным покро­ви­те­лям. С точ­ки зре­ния внут­рен­ней иудей­ской поли­ти­ки управ­ле­ние Иро­да харак­те­ри­зо­ва­лось устра­не­ни­ем тео­кра­тии и явля­лось про­дол­же­ни­ем и даже укреп­ле­ни­ем пра­ви­тель­ст­вен­ной систе­мы Мак­ка­ве­ев, посколь­ку при нем было про­веде­но чет­кое разде­ле­ние государ­ст­вен­ной и цер­ков­ной вла­сти меж­ду все­мо­гу­щим, но по сво­е­му про­ис­хож­де­нию чуж­дым иуде­ям царем и часто бес­силь­ным и по про­из­во­лу сме­щае­мым пер­во­свя­щен­ни­ком. Конеч­но, иудей­ско­му пер­во­свя­щен­ни­ку цар­ское поло­же­ние про­ща­лось ско­рее, чем ино­стран­цу, не име­ю­ще­му прав на свя­щен­ни­че­ское посвя­ще­ние; и если Асмо­неи высту­па­ли на защи­ту неза­ви­си­мо­сти иудей­ства от внеш­не­го мира, то иду­ме­я­нин полу­чил цар­скую власть над иуде­я­ми в лен от госуда­ря-покро­ви­те­ля.

Вли­я­ние это­го нераз­ре­ши­мо­го кон­флик­та на глу­бо­ко страст­ную нату­ру ска­зы­ва­ет­ся в тече­ние всей жиз­ни это­го чело­ве­ка, кото­рый при­чи­нил мно­го горя дру­гим, но, быть может, не мень­ше стра­дал 371 и сам. И все же энер­гия иудей­ско­го царя, настой­чи­вость, уме­нье под­чи­нять­ся неиз­беж­но­му, воен­ная и поли­ти­че­ская с.452 лов­кость, про­яв­ляв­ши­е­ся всюду, где откры­ва­лась воз­мож­ность, обес­пе­чи­ва­ют ему замет­ное место в общей кар­тине этой любо­пыт­ной эпо­хи.

В зада­чу исто­ри­ка Рима не вхо­дит подроб­ное опи­са­ние почти соро­ка­лет­не­го прав­ле­ния Иро­да (он умер в 750 г. [4 г.]), что мож­но было бы сде­лать на осно­ва­нии дошед­ших до нас очень обсто­я­тель­ных сооб­ще­ний источ­ни­ков. Ни в одну эпо­ху не было вто­ро­го цар­ско­го дома, где бы в таких раз­ме­рах сви­реп­ст­во­ва­ла кро­ва­вая враж­да меж­ду роди­те­ля­ми и детьми, меж­ду супру­га­ми, меж­ду бра­тья­ми и сест­ра­ми; импе­ра­тор Август и его намест­ник в Сирии с отвра­ще­ни­ем отка­зы­ва­лись от уча­стия в убий­ствах, кото­ро­го от них ожи­да­ли; не менее ужас­ной чер­той в этой зло­ве­щей кар­тине явля­ет­ся пол­ная бес­цель­ность боль­шин­ства таких рас­прав, про­из­во­див­ших­ся обык­но­вен­но по неосно­ва­тель­но­му подо­зре­нию, и неиз­мен­но насту­пав­шее за этим горь­кое рас­ка­я­ние винов­ни­ков. Но как твер­до и разум­но ни отста­и­вал царь инте­ре­сы сво­ей стра­ны, посколь­ку он мог и смел это делать, как энер­гич­но он ни всту­пал­ся за иуде­ев не толь­ко в Пале­стине, но и во всей импе­рии, пус­кая при этом в ход свои сокро­ви­ща и свое нема­лое вли­я­ние (бла­го­при­ят­ным для иуде­ев реше­ни­ем Агрип­пы в боль­шом мало­азий­ском спо­ре обще­им­пер­ско­го зна­че­ния (стр. 444) иудеи обя­за­ны были в сущ­но­сти ему), все же любовь и пре­дан­ность он нашел в Иду­мее и Сама­рии, но не у изра­иль­ско­го наро­да; здесь ему про­дол­жа­ли вме­нять в вину не столь­ко про­ли­тую кровь мно­гих людей, сколь­ко его чуже­зем­ное про­ис­хож­де­ние. Одной из глав­ных при­чин домаш­них раздо­ров в семье Иро­да было то, что в сво­ей жене из асмо­ней­ско­го рода, пре­крас­ной Мари­ам, и ее детях он видел не столь­ко сво­их близ­ких, сколь­ко иуде­ев, и пото­му боял­ся их; да и сам он гово­рил, что чув­ст­ву­ет вле­че­ние к гре­кам в той же сте­пе­ни, в какой пита­ет отвра­ще­ние к иуде­ям. Харак­тер­но, что сво­их сыно­вей, кото­рых он пред­по­ла­гал сде­лать сво­и­ми наслед­ни­ка­ми, Ирод вос­пи­ты­вал в Риме. В то вре­мя как из сво­их неис­то­щи­мых богатств он осы­пал дара­ми гре­че­ские горо­да за гра­ни­цей и укра­шал их хра­ма­ми, для иуде­ев так­же воз­во­ди­лись построй­ки, но толь­ко не в иудей­ском вку­се. Зда­ния цир­ка и теат­ра в самом Иеру­са­ли­ме и посвя­щен­ные импе­ра­тор­ско­му куль­ту хра­мы в иудей­ских горо­дах в гла­зах бла­го­че­сти­во­го изра­иль­тя­ни­на были рав­но­силь­ны бого­хуль­ству. Иеру­са­лим­ский храм был пре­вра­щен им в вели­ко­леп­ное зда­ние — в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни вопре­ки жела­нию набож­ных людей; как ни вос­хи­ща­лись они построй­кой, то обсто­я­тель­ство, что царь поме­стил на вер­шине хра­ма золо­то­го орла, обо­шлось ему доро­же, чем все выне­сен­ные им смерт­ные при­го­во­ры, и вызва­ло народ­ное воз­му­ще­ние, жерт­вой кото­ро­го сде­лал­ся сна­ча­ла орел, а потом, разу­ме­ет­ся, и те рев­ни­те­ли бла­го­че­стия, кото­рые его сорва­ли. Ирод доста­точ­но хоро­шо знал стра­ну, чтобы не дово­дить дело до край­но­сти: если бы мож­но было ее элли­ни­зи­ро­вать, у него не ока­за­лось бы недо­стат­ка в доб­рой воле к это­му. По сво­ей энер­гии этот иду­мей не усту­пал луч­шим из Асмо­не­ев. Построй­ка с.453 боль­шой гава­ни у Стра­то­но­вой баш­ни, или Кеса­рии, как стал с тех пор назы­вать­ся этот совер­шен­но пере­стро­ен­ный Иро­дом город, впер­вые дала бед­но­му гава­ня­ми побе­ре­жью то, в чем оно нуж­да­лось, и во все вре­мя суще­ст­во­ва­ния импе­рии город оста­вал­ся глав­ным рын­ком южной Сирии. Все, что может дать пра­ви­тель­ство: раз­ви­тие при­род­ных ресур­сов, помощь во вре­мя голо­да и дру­гих бед­ст­вий и преж­де 372 все­го — внут­рен­нюю и внеш­нюю без­опас­ность стра­ны, — было дано Иро­дом Иудее. С раз­бо­я­ми было покон­че­но, и была уста­нов­ле­на стро­гая, систе­ма­ти­че­ская охра­на гра­ниц от бро­дя­чих народ­но­стей пусты­ни, что в этих местах явля­лось крайне труд­ной зада­чей. Все это побуди­ло рим­ское пра­ви­тель­ство под­чи­нить Иро­ду и еще более отда­лен­ные обла­сти — Иту­рею, Тра­хо­ни­ти­ду, Аура­ни­ти­ду, Бата­нею. С тех пор его вла­ды­че­ство про­сти­ра­лось, как мы уже упо­ми­на­ли (стр. 424), на всю тран­си­ор­дан­скую зем­лю до Дамас­ка и гор Гер­мо­на; насколь­ко нам извест­но, после это­го зна­чи­тель­но­го рас­ши­ре­ния его вла­де­ний во всей этой обла­сти боль­ше не оста­ва­лось ни одно­го воль­но­го горо­да и ни одно­го не зави­си­мо­го от Иро­да вла­сти­те­ля. Сама обо­ро­на гра­ниц была воз­ло­же­на пре­иму­ще­ст­вен­но не на царя иуде­ев, а на царя ара­бов; но, посколь­ку это зави­се­ло от Иро­да, ряд хоро­шо обо­рудо­ван­ных погра­нич­ных касте­лей и тут обес­пе­чи­вал внут­рен­нее спо­кой­ст­вие надеж­нее, чем когда бы то ни было в про­шлом. Отсюда понят­но, поче­му Агрип­па, осмот­рев пор­то­вые и воен­ные построй­ки Иро­да, убедил­ся, что царь Иудеи стре­мит­ся к тем же целям, что и он сам, и в даль­ней­шем отно­сил­ся к нему, как к сво­е­му сотруд­ни­ку в вели­ком деле орга­ни­за­ции импе­рии.

Конец Иро­да и разде­ле­ние его цар­ства

Цар­ство Иро­да про­су­ще­ст­во­ва­ло недол­го. Сам Ирод поде­лил его в сво­ем заве­ща­нии меж­ду тре­мя сво­и­ми сыно­вья­ми, и Август в основ­ном утвер­дил это рас­по­ря­же­ние, лишь с тем изме­не­ни­ем, что важ­ную гавань Газу и тран­си­ор­дан­ские гре­че­ские горо­да он под­чи­нил непо­сред­ст­вен­но вла­сти намест­ни­ка Сирии. Север­ные обла­сти государ­ства были отде­ле­ны от основ­ной стра­ны; послед­няя из при­об­ре­тен­ных Иро­дом обла­стей, рас­по­ло­жен­ная к югу от Дамас­ка, Бата­нея с при­ле­гаю­щи­ми к ней окру­га­ми, доста­лась Филип­пу; Гали­лея и Перея, т. е. Тран­си­ор­дан­ская область, точ­нее — те ее рай­о­ны, где не было гре­че­ских горо­дов, пере­шли к Иро­ду Анти­пе; оба они носи­ли титул тет­рар­хов; эти малень­кие государ­ства сна­ча­ла были разде­ле­ны, затем при пра­вну­ке Иро­да «Вели­ко­го», Агрип­пе II, вновь объ­еди­не­ны и с неболь­ши­ми пере­ры­ва­ми про­су­ще­ст­во­ва­ли до вре­ме­ни Тра­я­на. Мы уже упо­ми­на­ли о том, как они управ­ля­лись, при опи­са­нии восточ­ной Сирии и Ара­вии (стр. 423). Здесь сле­ду­ет толь­ко доба­вить, что эти пре­ем­ни­ки Иро­да про­дол­жа­ли пра­вить если не с той же энер­ги­ей, то в том же духе, что и осно­ва­тель дина­стии. В отстро­ен­ных ими горо­дах — Кеса­рии, быв­шей Пане­аде, в север­ной обла­сти и Тиве­ри­а­де в Гали­лее — они вве­ли, совер­шен­но в духе Иро­да, гре­че­ские поряд­ки; харак­тер­но, что иудей­ские рав­ви­ны по слу­чаю того, что при с.454 заклад­ке Тиве­ри­а­ды была най­де­на какая-то моги­ла, нало­жи­ли про­кля­тие на нечи­стый город.

Иудея под управ­ле­ни­ем Архе­лая

Глав­ная часть стра­ны — Иудея с Сама­ри­ей на севе­ре и Иду­ме­ей на юге — доста­лась, по воле отца, Архе­лаю. Но народ отнюдь не желал, чтобы у вла­сти оста­вал­ся иду­мей­ский дом. Пра­во­вер­ные, т. е. фари­сеи, обла­да­ли почти неогра­ни­чен­ной вла­стью над народ­ной мас­сой, и если до сих пор страх перед гос­по­дом до неко­то­рой сте­пе­ни сдер­жи­вал­ся стра­хом перед бес­по­щад­ной энер­ги­ей царя, то помыс­лы зна­чи­тель­но­го боль­шин­ства иуде­ев были направ­ле­ны на то, чтобы под про­тек­то­ра­том Рима вос­ста­но­вить опять чистое, угод­ное богу свя­щен­ни­че­ское прав­ле­ние, как его неко­гда уста­но­ви­ли пер­сид­ские вла­сти. Непо­сред­ст­вен­но после смер­ти ста­ро­го царя иеру­са­лим­ское насе­ле­ние ста­ло соби­рать­ся тол­па­ми и тре­бо­вать устра­не­ния назна­чен­но­го Иро­дом пер­во­свя­щен­ни­ка и уда­ле­ния невер­ных из свя­то­го горо­да, где тогда пред­сто­я­ло справ­лять пас­ху. 373 Архе­лаю при­шлось начать свое цар­ст­во­ва­ние с раз­го­на этих сбо­рищ силой ору­жия; насчи­ты­ва­ли мно­го уби­тых, празд­не­ство не состо­я­лось. Рим­ский намест­ник в Сирии, на обя­зан­но­сти кото­ро­го преж­де все­го лежа­ло под­дер­жи­вать поряд­ки в стране во вре­мя меж­ду­цар­ст­вия, — тот самый Вар, за без­дар­ность кото­ро­го рим­ляне вско­ре после это­го попла­ти­лись поте­рей Гер­ма­нии, — раз­ре­шил иеру­са­лим­ским мятеж­ни­кам отпра­вить в Рим, где в то вре­мя как раз обсуж­дал­ся вопрос о заме­ще­нии иудей­ско­го пре­сто­ла, депу­та­цию из 50 чело­век, чтобы там хода­тай­ст­во­вать об упразд­не­нии цар­ской вла­сти, а после того как Август при­нял эту депу­та­цию, про­жи­вав­шие в сто­ли­це иудеи в чис­ле 8 тыс. про­во­ди­ли ее до хра­ма Апол­ло­на. Тем вре­ме­нем дошед­шие до фана­тиз­ма иудеи про­дол­жа­ли сво­и­ми сила­ми искать выхо­да из поло­же­ния у себя на родине. Постав­лен­ный в хра­ме рим­ский гар­ни­зон под­верг­ся ярост­но­му напа­де­нию, бан­ды бла­го­че­сти­вых раз­бой­ни­ков навод­ни­ли всю стра­ну. Вару при­шлось дви­нуть леги­о­ны, чтобы с их помо­щью вос­ста­нав­ли­вать спо­кой­ст­вие. Это было пре­до­сте­ре­же­ни­ем для импе­ра­то­ра и под­твер­жде­ни­ем пра­виль­но­сти систе­мы управ­ле­ния царя Иро­да — систе­мы, кото­рая хотя и была осно­ва­на на наси­лии, но все же дости­га­ла сво­их целей. Одна­ко Август сно­ва, как это было свой­ст­вен­но ему в послед­ние годы жиз­ни, не про­явил долж­ной реши­тель­но­сти; прав­да, он откло­нил тре­бо­ва­ния пред­ста­ви­те­лей фана­ти­че­ских масс, но, испол­няя в основ­ном заве­ща­ние Иро­да, пре­до­ста­вил власть над Иеру­са­ли­мом Архе­лаю, осла­бив ее тем, что не дал ему цар­ско­го титу­ла, кото­рый он до вре­ме­ни не хотел при­зна­вать за еще не про­явив­шим себя моло­дым чело­ве­ком; далее он осла­бил власть Архе­лая так­же тем, что отде­лил от Иудеи север­ные обла­сти, а сняв с него попе­че­ние об охране гра­ниц, ума­лил и его воен­ное зна­че­ние. Сни­же­ние по рас­по­ря­же­нию Авгу­ста нало­гов, кото­рые при Иро­де были крайне высо­ки, не мог­ло сколь­ко-нибудь зна­чи­тель­но улуч­шить поло­же­ние тет­рар­ха. При­чин к тому, чтобы сде­лать совер­шен­но невоз­мож­ным прав­ле­ние Архе­лая, было с.455 доста­точ­но даже и поми­мо лич­ной неспо­соб­но­сти Архе­лая и невы­со­ких качеств его харак­те­ра; несколь­ко лет спу­стя (6 г. н. э.) Август сам убедил­ся в необ­хо­ди­мо­сти его низ­ло­же­ния.

Иудея — рим­ская про­вин­ция

Теперь импе­ра­тор удо­вле­тво­рил дав­нее жела­ние иеру­са­лим­ских мятеж­ни­ков: цар­ская власть была упразд­не­на, а стра­на была под­чи­не­на непо­сред­ст­вен­но­му управ­ле­нию Рима; но наряду с этим сохра­ни­лось само­сто­я­тель­ное внут­рен­нее управ­ле­ние, кото­рое было пере­да­но иеру­са­лим­ско­му сена­ту. При этом, конеч­но, отча­сти сыг­ра­ли роль дан­ные ранее Авгу­стом Иро­ду заве­ре­ния насчет пре­сто­ло­на­следия, а отча­сти все более и более раз­ви­вав­ше­е­ся у пра­ви­тель­ства импе­рии и в общем обос­но­ван­ное нерас­по­ло­же­ние к более или менее круп­ным зави­си­мым государ­ствам, дей­ст­во­вав­шим до извест­ной сте­пе­ни само­сто­я­тель­но. То, что про­изо­шло неза­дол­го перед тем или вско­ре после того в Гала­тии, Кап­па­до­кии, Мавре­та­нии, объ­яс­ня­ет, поче­му и в Пале­стине цар­ство Иро­да недол­го про­су­ще­ст­во­ва­ло после его смер­ти. Одна­ко орга­ни­зо­ван­ное в Пале­стине непо­сред­ст­вен­ное рим­ское управ­ле­ние даже в адми­ни­ст­ра­тив­ном отно­ше­нии пред­став­ля­ло собой боль­шой шаг назад по срав­не­нию с управ­ле­ни­ем Иро­да, а глав­ное — поло­же­ние здесь было столь свое­об­раз­ным и затруд­ни­тель­ным, что непо­сред­ст­вен­ное сопри­кос­но­ве­ние пра­вя­щих рим­лян с управ­ля­е­мы­ми иуде­я­ми — чего, прав­да, сама пар­тия свя­щен­ни­ков настой­чи­во доби­ва­лась и в кон­це кон­цов доби­лась — не послу­жи­ло на поль­зу ни той, ни дру­гой сто­роне.

Устрой­ство про­вин­ции

374 Итак, в 6 г. н. э. Иудея сде­ла­лась рим­ской про­вин­ци­ей вто­ро­го ран­га¹¹, и если не счи­тать эфе­мер­ной рестав­ра­ции Иеру­са­лим­ско­го цар­ства при Клав­дии в 41—44 гг., она так и оста­лась с тех пор рим­ской с.456 про­вин­ци­ей. Преж­ний князь, назна­чав­ший­ся пожиз­нен­но и даже имев­ший пра­во пере­да­вать свою власть по наслед­ству при усло­вии утвер­жде­ния этой пере­да­чи рим­ским пра­ви­тель­ст­вом, сме­нил­ся долж­ност­ным лицом из всад­ни­че­ско­го сосло­вия, назна­чае­мым и сме­щае­мым по рас­по­ря­же­нию импе­ра­то­ра. Место­пре­бы­ва­ни­ем рим­ско­го управ­ле­ния, по-види­мо­му, сра­зу сде­лал­ся пере­стро­ен­ный Иро­дом по гре­че­ско­му образ­цу пор­то­вый город Кеса­рия. Об осво­бож­де­нии стра­ны от рим­ско­го гар­ни­зо­на, конеч­но, не мог­ло быть и речи, одна­ко рим­ские воору­жен­ные силы, как и в боль­шин­стве про­вин­ций вто­ро­го ран­га, состо­я­ли толь­ко из незна­чи­тель­но­го коли­че­ства вто­ро­сте­пен­ных кон­ных и пеших отрядов; позд­нее там сто­я­ла одна ала и пять когорт, все­го око­ло 3 тыс. чело­век. Воз­мож­но, что это были вой­ска, ранее при­над­ле­жав­шие пра­ви­тель­ству Иро­да; бо́льшая часть их наби­ра­лась в самой Иудее, одна­ко пре­иму­ще­ст­вен­но из сама­рян и сирий­ских гре­ков¹². Про­вин­ция не полу­чи­ла осо­бо­го леги­о­на, и даже в сосед­них с Иуде­ей обла­стях сто­ял, самое боль­шее, один из четы­рех сирий­ских леги­о­нов. В Иеру­са­лим при­был посто­ян­ный рим­ский комен­дант, посе­лив­ший­ся в цар­ском двор­це, а вме­сте с ним неболь­шой посто­ян­ный гар­ни­зон; толь­ко во вре­мя празд­ни­ка пас­хи, когда в храм сте­ка­лось все насе­ле­ние стра­ны 375 и бес­чис­лен­ные ино­стран­цы, в одной из при­ле­гав­ших к хра­му гале­рей ста­ви­ли более силь­ный отряд рим­ских сол­дат. Одно­вре­мен­но с учреж­де­ни­ем про­вин­ции стра­на была обло­же­на пода­тью в поль­зу Рима; это вид­но уже из того, что к импер­ско­му пра­ви­тель­ству пере­шли и рас­хо­ды по обо­роне стра­ны. Пред­став­ля­ет­ся мало веро­ят­ным, чтобы пра­ви­тель­ство, сни­зив пода­ти при назна­че­нии Архе­лая, сра­зу же после при­со­еди­не­ния стра­ны к импе­рии возы­ме­ло наме­ре­ние повы­сить их, одна­ко с.457 воз­мож­но, что, как во вся­кой вновь при­со­еди­нен­ной обла­сти, оно при­сту­пи­ло к пере­смот­ру преж­не­го кадаст­ра¹³.

Мест­ные вла­сти

При орга­ни­за­ции мест­ных вла­стей в Иудее, как и везде, за осно­ву было при­ня­то по воз­мож­но­сти устрой­ство город­ских общин. Сама­рия, или, как она теперь ста­ла назы­вать­ся, Себаста, вновь зало­жен­ная Кеса­рия и осталь­ные город­ские общи­ны преж­не­го цар­ства Архе­лая име­ли само­управ­ле­ние под над­зо­ром рим­ских вла­стей. Подоб­ным же обра­зом орга­ни­зо­ва­но было и управ­ле­ние сто­ли­цей с при­над­ле­жав­шей к ней боль­шой обла­стью.

Иеру­са­лим­ский синед­ри­он

Как мы виде­ли (стр. 435), уже в дорим­скую эпо­ху, при Селев­кидах, в Иеру­са­ли­ме был орга­ни­зо­ван совет ста­рей­шин — синед­ри­он, или, в иудей­ской фор­ме, сан­хед­рин. Пред­седа­тель­ст­во­вал в нем пер­во­свя­щен­ник, кото­ро­го назна­чал на срок пра­ви­тель стра­ны, если толь­ко он сам не был пер­во­свя­щен­ни­ком. В состав это­го кол­ле­ги­аль­но­го учреж­де­ния вхо­ди­ли быв­шие пер­во­свя­щен­ни­ки и ува­жае­мые зако­но­веды. Это собра­ние, в кото­ром пре­об­ла­дал ари­сто­кра­ти­че­ский эле­мент, функ­ци­о­ни­ро­ва­ло в каче­стве выс­ше­го духов­но­го пред­ста­ви­тель­ства все­го иудей­ско­го наро­да, а так­же и свет­ско­го пред­ста­ви­тель­ства, в осо­бен­но­сти иеру­са­лим­ской общи­ны, посколь­ку послед­нее не мог­ло быть отде­ле­но от пер­во­го. В духов­ное учреж­де­ние, яко­бы осно­ван­ное по уста­ву Мои­сея, иеру­са­лим­ский синед­ри­он пре­вра­тил­ся лишь в позд­ней­шей тра­ди­ции в резуль­та­те бла­го­че­сти­во­го вымыс­ла рав­вин­ства. По суще­ству синед­ри­он соот­вет­ст­во­вал сове­ту в гре­че­ском город­ском строе, но как по сво­е­му соста­ву, так и по кру­гу сво­ей дея­тель­но­сти носил гораздо более рели­ги­оз­ный харак­тер, чем пред­ста­ви­тель­ства гре­че­ских общин. Это­му синед­ри­о­ну и его пер­во­свя­щен­ни­ку, назна­чае­мо­му теперь про­ку­ра­то­ром от име­ни импе­ра­то­ра, рим­ское пра­ви­тель­ство пре­до­ста­ви­ло или пере­да­ло те функ­ции, какие в эллин­ских зави­си­мых общи­нах при­над­ле­жа­ли город­ским вла­стям и общин­ным сове­там. С недаль­но­вид­ным без­раз­ли­чи­ем оно пре­до­ста­ви­ло пол­ный про­стор транс­цен­ден­таль­но­му мес­си­а­низ­му фари­се­ев, а дей­ст­ву­ю­щей в ожи­да­нии появ­ле­ния с.458 мес­сии отнюдь не транс­цен­ден­таль­ной мест­ной кон­си­сто­рии — доволь­но обшир­ные пол­но­мо­чия в делах веры, нрав­ст­вен­но­сти и пра­ва там, где это не затра­ги­ва­ло непо­сред­ст­вен­но 376 рим­ских инте­ре­сов. Осо­бен­но боль­шая сво­бо­да была пре­до­став­ле­на синед­ри­о­ну в деле отправ­ле­ния пра­во­судия. При этом, прав­да, для рим­ских граж­дан судо­про­из­вод­ство в делах граж­дан­ских и уго­лов­ных при­над­ле­жа­ло рим­ским судам даже еще до при­со­еди­не­ния стра­ны к импе­рии. Но граж­дан­ское судо­про­из­вод­ство в делах, касав­ших­ся иуде­ев, оста­ва­лось и после при­со­еди­не­ния по пре­иму­ще­ству в руках мест­ных вла­стей. Уго­лов­ная юрис­дик­ция над иуде­я­ми при­над­ле­жа­ла, веро­ят­но, в боль­шин­стве слу­ча­ев как этим мест­ным вла­стям, так и рим­ско­му про­ку­ра­то­ру; толь­ко смерт­ные при­го­во­ры мест­ные вла­сти не мог­ли при­во­дить в испол­не­ние ина­че, как по утвер­жде­нии их импе­ра­тор­ским долж­ност­ным лицом.

Рим­ское про­вин­ци­аль­ное управ­ле­ние

Все эти уста­нов­ле­ния по суще­ству явля­лись неиз­беж­ным след­ст­ви­ем упразд­не­ния монар­хии; доби­ва­ясь послед­не­го, иудеи фак­ти­че­ски доби­ва­лись и этих поряд­ков. Без сомне­ния, пра­ви­тель­ство со сво­ей сто­ро­ны име­ло наме­ре­ние при про­веде­нии их избе­гать по воз­мож­но­сти кру­тых при­е­мов. Пуб­лий Суль­пи­ций Кви­ри­ний, кото­ро­му, как намест­ни­ку Сирии, была пору­че­на орга­ни­за­ция новой про­вин­ции, был достой­ным и хоро­шо зна­ко­мым с восточ­ны­ми поряд­ка­ми адми­ни­ст­ра­то­ром, и все име­ю­щи­е­ся в нашем рас­по­ря­же­нии источ­ни­ки — и там, где они рас­ска­зы­ва­ют, и там, где умал­чи­ва­ют, — под­твер­жда­ют, что он созна­вал и учи­ты­вал все труд­но­сти поло­же­ния. Мест­ная чекан­ка мел­кой моне­ты, про­из­во­див­ша­я­ся ранее царя­ми, теперь про­из­во­ди­лась от име­ни рим­ско­го импе­ра­то­ра, одна­ко посколь­ку иудеи не при­зна­ва­ли ника­ких изо­бра­же­ний, на моне­тах нико­гда не изо­бра­жа­лась даже голо­ва импе­ра­то­ра. Доступ во внут­рен­нее поме­ще­ние хра­ма остал­ся вос­пре­щен­ным всем неиуде­ям под стра­хом смерт­ной каз­ни¹⁴. Как ни сдер­жан­но отно­сил­ся сам Август к восточ­ным с.459 куль­там (стр. 445), одна­ко и здесь, как в Егип­те, он счел не лиш­ним на род­ной поч­ве этих куль­тов свя­зать их с импе­ра­тор­ским управ­ле­ни­ем; рос­кош­ные дары Авгу­ста, Ливии и дру­гих чле­нов импе­ра­тор­ско­го дома укра­ша­ли свя­ти­ли­ща иуде­ев, и по рас­по­ря­же­нию импе­ра­то­ра там еже­днев­но при­но­си­лись в жерт­ву «все­выш­не­му богу» бык и два ягнен­ка. Рим­ским сол­да­там, кото­рые нес­ли служ­бу в Иеру­са­ли­ме, было при­ка­за­но остав­лять в Кеса­рии знач­ки с изо­бра­же­ни­ем импе­ра­то­ра, а когда один намест­ник при Тибе­рии нару­шил этот порядок, пра­ви­тель­ство в кон­це кон­цов вня­ло настой­чи­вым прось­бам рев­ни­те­лей бла­го­че­стия и оста­ви­ло все по-ста­ро­му. Даже когда во вре­мя одной экс­пе­ди­ции про­тив ара­бов рим­ские вой­ска долж­ны были прой­ти через Иеру­са­лим, они 377 полу­чи­ли рас­по­ря­же­ние избрать дру­гой марш­рут вслед­ст­вие пред­убеж­де­ния свя­щен­ни­ков про­тив изо­бра­же­ний на знач­ках. Когда тот же намест­ник посвя­тил импе­ра­то­ру в цар­ском двор­це в Иеру­са­ли­ме щиты без вся­ких изо­бра­же­ний и рев­ни­те­ли зако­на были недо­воль­ны так­же и этим, Тибе­рий при­ка­зал снять эти щиты и пове­сить их в хра­ме Авгу­ста в Кеса­рии. Парад­ное оде­я­ние пер­во­свя­щен­ни­ка, нахо­див­ше­е­ся во двор­це под охра­ной рим­лян, в тече­ние семи дней до обла­че­ния очи­ща­ли от тако­го осквер­не­ния; по жало­бе веру­ю­щих оно было им выда­но, а комен­дант зам­ка полу­чил ука­за­ние впредь сло­жить с себя заботу о нем. Конеч­но, нель­зя было тре­бо­вать, чтобы народ пере­но­сил послед­ст­вия аннек­сии более тер­пи­мо на том осно­ва­нии, что он сам ее вызвал. Нель­зя так­же утвер­ждать, что при­со­еди­не­ние стра­ны к импе­рии не сопро­вож­да­лось при­тес­не­ни­ем жите­лей и что они не име­ли пово­дов жало­вать­ся; уста­нов­ле­ние новых поряд­ков нигде не обо­шлось без затруд­не­ний и нару­ше­ния обще­ст­вен­но­го спо­кой­ст­вия. Точ­но так же пра­во­на­ру­ше­ния и наси­лия со сто­ро­ны отдель­ных намест­ни­ков были в Иудее столь же частым явле­ни­ем, как и в дру­гих про­вин­ци­ях. Уже в нача­ле прав­ле­ния Тибе­рия и иудеи и сирий­цы жало­ва­лись на тяжесть пода­тей; осо­бен­но боль­шое коли­че­ство обыч­ных зло­употреб­ле­ний долж­ност­ных лиц при­пи­сы­ва­ет один бес­при­страст­ный кри­тик дол­го­лет­не­му прав­ле­нию Пон­тия Пила­та. Но сам Тибе­рий, по сло­вам того же иудея, за свое 23-лет­нее цар­ст­во­ва­ние счи­тал­ся со все­ми уна­сле­до­ван­ны­ми от ста­ри­ны свя­щен­ны­ми обы­ча­я­ми и ни в чем не нару­шал и не отме­нял их. Это тем более важ­но отме­тить, что на Запа­де тот же импе­ра­тор высту­пил про­тив иуде­ев (стр. 445) так реши­тель­но, как никто дру­гой, и пото­му тер­пи­мость и сдер­жан­ность, про­яв­лен­ные им в Иудее, нель­зя объ­яс­нять его лич­ным рас­по­ло­же­ни­ем к иудей­ству.

Иудей­ская оппо­зи­ция

Несмот­ря ни на что, уже в это мир­ное вре­мя про­тив рим­ско­го пра­ви­тель­ства раз­ви­ва­лась прин­ци­пи­аль­ная оппо­зи­ция и уча­ща­лись выступ­ле­ния пра­во­вер­ных иуде­ев в защи­ту сво­их инте­ре­сов. Про­тив с.460 упла­ты пода­тей про­те­сто­ва­ли не толь­ко пото­му, что это было обре­ме­ни­тель­но, но и пото­му, что это при­зна­ва­лось гре­хов­ным. «Поз­во­ли­тель­но ли, — спра­ши­ва­ет рав­вин в еван­ге­лии, — пла­тить подать Цеза­рю?» Одна­ко иро­ни­че­ский ответ, полу­чен­ный им, удо­вле­тво­рил не всех; неко­то­рые пра­во­вер­ные — прав­да, их было немно­го — счи­та­ли себя осквер­нен­ны­ми, когда дотра­ги­ва­лись до моне­ты с изо­бра­же­ни­ем импе­ра­то­ра. Такой успех оппо­зи­ци­он­ной тео­ло­гии был чем-то новым; цари Селевк и Антиох тоже не при­над­ле­жа­ли к чис­лу обре­зан­ных и тем не менее им пла­ти­ли пода­ти сереб­ря­ной моне­той с изо­бра­же­ни­я­ми этих царей. Тако­ва была тео­рия; прак­ти­че­ский вывод из нее сде­лал не вер­хов­ный совет Иеру­са­ли­ма, в кото­ром под вли­я­ни­ем импе­ра­тор­ско­го пра­ви­тель­ства решаю­щее вли­я­ние при­над­ле­жа­ло наи­бо­лее уступ­чи­вым пред­ста­ви­те­лям мест­ной зна­ти, но Иуда Гали­ле­я­нин из Гама­лы на Гени­са­рет­ском озе­ре, кото­рый, как впо­след­ст­вии напом­нил это­му высо­ко­му сове­ту Гама­ли­ил, «под­нял вос­ста­ние в дни иму­ще­ст­вен­ной пере­пи­си, а за ним под­нял­ся и народ, чтобы отпасть». Он выска­зал то, что дума­ли все — имен­но, что так назы­вае­мая пере­пись озна­ча­ет раб­ство и что для иудея явля­ет­ся позо­ром при­зна­вать над собой ино­го гос­по­ди­на, кро­ме гос­по­да Сава­о­фа; а он помо­га­ет лишь тем, кто сам себе помо­га­ет. Если лишь немно­гие после­до­ва­ли при­зы­ву Иуды из Гама­лы взять­ся за ору­жие и он через несколь­ко меся­цев окон­чил свою жизнь на пла­хе, то все же этот пра­во­вер­ный после сво­ей смер­ти стал для 378 нече­сти­вых победи­те­лей опас­нее, чем был при жиз­ни. Позд­ней­шие иудеи счи­та­ли его и его после­до­ва­те­лей наряду с сад­ду­ке­я­ми, фари­се­я­ми и ессе­я­ми «чет­вер­той шко­лой»; в то вре­мя они назы­ва­лись рев­ни­те­ля­ми, позд­нее их назы­ва­ли сика­ри­я­ми, т. е. кин­жаль­щи­ка­ми. Их уче­ние очень про­сто: один бог — вла­сти­тель, смерть без­раз­лич­на, сво­бо­да — един­ст­вен­ное бла­го, заме­ня­ю­щее все. Это уче­ние не умер­ло, и дети и вну­ки Иуды сде­ла­лись вождя­ми позд­ней­ших вос­ста­ний.

Импе­ра­тор Гай и иудеи

Если при обо­их пер­вых импе­ра­то­рах рим­ское пра­ви­тель­ство уме­ло в общем искус­но и тер­пе­ли­во сдер­жи­вать, по воз­мож­но­сти, эти бес­по­кой­ные эле­мен­ты, то вто­рич­ная сме­на пра­ви­те­ля немед­лен­но вызва­ла ката­стро­фу. Сме­на эта была встре­че­на лико­ва­ни­ем со сто­ро­ны насе­ле­ния всей импе­рии, в том чис­ле и иуде­ев Иеру­са­ли­ма и Алек­сан­дрии, и тор­же­ствам в честь ново­го юно­го вла­сти­те­ля Гая, сме­нив­ше­го нелюди­мо­го и непо­пу­ляр­но­го ста­ри­ка, в обо­их горо­дах не было кон­ца. Но очень ско­ро по ничтож­ным пово­дам воз­ник страш­ный раз­лад. Внук пер­во­го Иро­да и пре­крас­ной Мари­ам, назван­ный в честь покро­ви­те­ля и дру­га сво­его деда Иро­дом Агрип­пой, являл­ся сре­ди мно­го­чис­лен­ных про­жи­вав­ших в Риме сыно­вей восточ­ных госуда­рей едва ли не самым ничтож­ным и опу­стив­шим­ся, но, несмот­ря на это, — а может быть имен­но поэто­му, — он был любим­цем и дру­гом юно­сти ново­го импе­ра­то­ра; до сей поры он был изве­стен толь­ко сво­им рас­пут­ст­вом и дол­га­ми, но от сво­его покро­ви­те­ля, кото­ро­му он с.461 преж­де дру­гих при­нес изве­стие о смер­ти Тибе­рия, Ирод Агрип­па полу­чил в пода­рок одно из вакант­ных мел­ких иудей­ских кня­жеств и к тому же еще цар­ский титул.

Иудей­ский погром в Алек­сан­дрии

В 38 г., направ­ля­ясь в свое новое цар­ство, Ирод Агрип­па при­ехал в город Алек­сан­дрию, где он несколь­ко меся­цев тому назад, спа­са­ясь от упла­ты по век­се­лям, пытал­ся занять день­ги у иудей­ских бан­ки­ров. Когда он пока­зал­ся здесь пуб­лич­но в цар­ском оде­я­нии со сво­и­ми рос­кош­но наря­жен­ны­ми тело­хра­ни­те­ля­ми, неиудей­ское насе­ле­ние это­го боль­шо­го горо­да, пад­кое до вся­ко­го рода насме­шек и скан­да­лов и вооб­ще весь­ма недо­люб­ли­вав­шее иуде­ев, увида­ло в его появ­ле­нии повод для того, чтобы поиз­де­вать­ся над ним; но этим дело не огра­ни­чи­лось. Нача­лась дикая трав­ля иуде­ев. Сто­яв­шие отдель­но дома иуде­ев были раз­гром­ле­ны и сожже­ны, нахо­див­ши­е­ся в гава­ни иудей­ские кораб­ли раз­граб­ле­ны, попа­дав­ших­ся в неиудей­ских квар­та­лах горо­да иуде­ев под­вер­га­ли наси­ли­ям и уби­ва­ли. Но в иудей­ских квар­та­лах погром­щи­кам ниче­го не уда­лось сде­лать. Тогда вожа­кам их при­шла в голо­ву мысль обра­тить все еще уцелев­шие сина­го­ги, кото­рые явля­лись глав­ным объ­ек­том их бес­чинств, в хра­мы ново­го вла­сти­те­ля и поста­вить во всех них его ста­туи, а в глав­ной сина­го­ге — его ста­тую на колес­ни­це, запря­жен­ной чет­вер­ней. Что импе­ра­тор Гай со всей серь­ез­но­стью, на какую был спо­со­бен его пому­тив­ший­ся рас­судок, счи­тал себя насто­я­щим вопло­щен­ным богом, — это знал весь свет, в том чис­ле и иудеи и намест­ник. Быв­ший в то вре­мя намест­ни­ком Авил­лий Флакк — чело­век дель­ный и счи­тав­ший­ся при Тибе­рии пре­крас­ным адми­ни­ст­ра­то­ром, но теперь попав­ший в неми­лость у ново­го импе­ра­то­ра и ждав­ший каж­дую мину­ту, что он будет ото­зван и отдан под суд, — не погну­шал­ся исполь­зо­вать этот слу­чай для сво­ей реа­би­ли­та­ции¹⁵. Осо­бым эдик­том он не толь­ко при­ка­зал не чинить 379 ника­ких пре­пят­ст­вий поста­нов­ке ста­туй в сина­го­гах, но и пере­шел к откры­тым погро­мам. Он рас­по­рядил­ся отме­нить празд­но­ва­ние суб­боты. Он объ­явил, далее, в сво­их при­ка­зах, что эти чуже­стран­цы, с.462 кото­рых до сих пор тер­пе­ли, недоз­во­лен­ным обра­зом завла­де­ли луч­шей частью горо­да; впредь им раз­ре­ша­лось жить лишь в одном из пяти квар­та­лов горо­да, все же про­чие дома иуде­ев были отда­ны на раз­граб­ле­ние чер­ни, а изгнан­ные из них жиль­цы, не имея при­ста­ни­ща, в огром­ном коли­че­стве рас­по­ло­жи­лись на мор­ском бере­гу. На их про­те­сты никто не обра­щал вни­ма­ния; 38 чле­нов сове­та ста­рей­шин, сто­яв­ше­го тогда во гла­ве иудей­ской общи­ны вме­сто этнар­ха¹⁶, были пуб­лич­но в цир­ке высе­че­ны роз­га­ми. Четы­ре­ста домов лежа­ли в раз­ва­ли­нах; тор­го­вая жизнь замер­ла; мастер­ские закры­лись; защи­ты оста­ва­лось искать толь­ко у импе­ра­то­ра. К нему и яви­лись две алек­сан­дрий­ские депу­та­ции. Во гла­ве иудей­ской депу­та­ции сто­ял уже упо­мя­ну­тый ранее Филон (стр. 443), уче­ный ново­и­удей­ско­го направ­ле­ния, чело­век ско­рее крот­ко­го, чем муже­ст­вен­но­го скла­да, самоот­вер­жен­но всту­пив­ший­ся за сво­их сооте­че­ст­вен­ни­ков в этих невзго­дах; гла­вой депу­та­ции от про­тив­ни­ков иуде­ев был Апи­он, тоже алек­сан­дрий­ский уче­ный и писа­тель, «коло­коль­чик на весь мир», как его назвал импе­ра­тор Тибе­рий, чело­век, умев­ший крас­но­ре­чи­во гово­рить и бес­со­вест­но лгать, дерз­кий, без­гра­нич­но само­уве­рен­ный все­знай­ка¹⁷, хоро­шо знав­ший если не людей, то их низость, про­слав­лен­ный мастер речи и дема­го­гии, наход­чи­вый, ост­ро­ум­ный, наг­лый и без­услов­но пре­дан­ный импе­ра­то­ру. Резуль­та­ты пере­го­во­ров были ясны с само­го нача­ла. Импе­ра­тор допу­стил к себе обе депу­та­ции в то вре­мя, когда осмат­ри­вал свои сады, но вме­сто того чтобы выслу­шать про­си­те­лей, он стал пред­ла­гать им 380 раз­ные насмеш­ли­вые вопро­сы, на кото­рые про­тив­ни­ки иуде­ев в нару­ше­ние всех пра­вил эти­ке­та отве­ча­ли гром­ким сме­хом; так как импе­ра­тор был в хоро­шем настро­е­нии, он огра­ни­чил­ся тем, что выра­зил сожа­ле­ние по пово­ду того, что иудеи, в осталь­ном хоро­шие люди, стра­да­ют тем с.463 орга­ни­че­ским недо­стат­ком, что не могут понять его врож­ден­ную боже­ст­вен­ную нату­ру, а это для него было, без сомне­ния, очень важ­но. Итак, Апи­он выиг­рал дело, и повсюду, где это было угод­но вра­гам иуде­ев, нача­лось пре­вра­ще­ние сина­гог в хра­мы Гая.

Ста­туя импе­ра­то­ра в иеру­са­лим­ском хра­ме

Но дело не огра­ни­чи­лось эти­ми пре­вра­ще­ни­я­ми, ини­ци­а­ти­ва кото­рых при­над­ле­жа­ла алек­сан­дрий­ской чер­ни. В 39 г. намест­ник Сирии Пуб­лий Пет­ро­ний полу­чил от импе­ра­то­ра при­ка­за­ние всту­пить со сво­и­ми леги­о­на­ми в Иеру­са­лим и поста­вить в хра­ме ста­тую импе­ра­то­ра. Намест­ник, почтен­ный чинов­ник шко­лы Тибе­рия, при­шел в вели­чай­шее сму­ще­ние; иудеи со всей стра­ны — муж­чи­ны и жен­щи­ны, ста­ри­ки и дети — ста­ли сте­кать­ся к нему спер­ва в Пто­ле­ма­иду в Сирии, потом в Тиве­ри­а­ду в Гали­лее, умо­ляя его всту­пить­ся, чтобы пред­от­вра­тить такое страш­ное кощун­ство. Поля во всей стране оста­лись без обра­бот­ки, и доведен­ные до отча­я­ния мас­сы заяви­ли, что они пред­по­чи­та­ют погиб­нуть от меча или тер­петь голод, чем увидеть соб­ст­вен­ны­ми гла­за­ми подоб­ный ужас. Намест­ник дей­ст­ви­тель­но отва­жил­ся задер­жать выпол­не­ние при­ка­за­ния и пред­ста­вил свои воз­ра­же­ния, хотя он знал, что рис­ку­ет голо­вой. В то же вре­мя назван­ный выше царь Агрип­па отпра­вил­ся лич­но в Рим, чтобы добить­ся у сво­его дру­га отме­ны его рас­по­ря­же­ния. Импе­ра­тор в самом деле отка­зал­ся от сво­его тре­бо­ва­ния, — гово­рят, пото­му, что иудей­ский князь сумел вос­поль­зо­вать­ся его хоро­шим настро­е­ни­ем под вли­я­ни­ем вин­ных паров. Но он огра­ни­чил свою уступ­ку одним толь­ко иеру­са­лим­ским хра­мом и все же послал намест­ни­ку за его непо­слу­ша­ние смерт­ный при­го­вор, кото­рый, впро­чем, слу­чай­но запоздал и не был при­веден в испол­не­ние. Гай твер­до решил сло­мить сопро­тив­ле­ние иуде­ев; отдан­ное им рас­по­ря­же­ние — дви­нуть леги­он — пока­зы­ва­ет, что на этот раз он зара­нее взве­сил все послед­ст­вия сво­его при­ка­за­ния. Со вре­ме­ни рас­ска­зан­ных выше собы­тий егип­тяне, с готов­но­стью при­знав­шие его боже­ст­вен­ность, поль­зо­ва­лись его пол­ным рас­по­ло­же­ни­ем, а упря­мые и наив­ные иудеи вызы­ва­ли к себе соот­вет­ст­вен­ную нена­висть. Так как Гай был чело­ве­ком неис­крен­ним и часто давал про­ще­ние, чтобы потом взять его назад, то при­хо­ди­лось опа­сать­ся, что самое худ­шее пока толь­ко отсро­че­но. Он соби­рал­ся к отъ­езду в Алек­сан­дрию, чтобы там при­сут­ст­во­вать при вос­ку­ре­нии фимиа­ма со сво­их алта­рей, а меж­ду тем вти­хо­мол­ку, как гово­рят, изготов­ля­лась ста­туя, кото­рую он наме­ре­вал­ся поста­вить себе в Иеру­са­ли­ме; но в янва­ре 41 г. кин­жал Хереи изба­вил импе­рию, а так­же и храм Ягве от это­го чудо­ви­ща.

Настро­е­ния в среде иуде­ев

Непро­дол­жи­тель­ный пери­од стра­да­ний не оста­вил после себя внеш­них послед­ст­вий; вме­сте с новым богом пали и его алта­ри. Одна­ко собы­тия эти про­шли не бес­след­но для той и дру­гой сто­ро­ны. Исто­рия, кото­рую мы рас­ска­зы­ваем здесь, есть исто­рия рас­ту­щей враж­ды меж­ду иуде­я­ми и неиуде­я­ми, и трех­лет­ние пре­сле­до­ва­ния иуде­ев с.464 при Гае явля­ют­ся одной ее гла­вой, отра­жаю­щей даль­ней­ший рост этой враж­ды. Нена­висть к иуде­ям и иудей­ские погро­мы так же ста­ры, как сама диас­по­ра; эти при­ви­ле­ги­ро­ван­ные авто­ном­ные восточ­ные общи­ны долж­ны были так же неиз­беж­но вызы­вать нена­висть сре­ди эллин­ских общин, как боло­то долж­но 381 испус­кать дур­ные испа­ре­ния. Но тако­го иудей­ско­го погро­ма, как погром 38 г. в Алек­сан­дрии, вызван­ный неустрой­ства­ми в среде элли­нов и осу­щест­влен­ный одно­вре­мен­но выс­шей вла­стью и низ­кой чер­нью, не зна­ет вся про­шлая исто­рия Гре­ции и Рима. Тем самым был прой­ден дол­гий путь от злой воли одно­го чело­ве­ка до обще­го зло­де­я­ния, и тогда обна­ру­жи­лось, како­вы были стрем­ле­ния и поступ­ки таких зло­на­ме­рен­ных людей и что им уда­ва­лось сде­лать при извест­ных обсто­я­тель­ствах. Несо­мнен­но, что это заме­ти­ли и почув­ст­во­ва­ли и сами иудеи, хотя под­твер­дить это доку­мен­таль­но мы не можем¹⁸.

Но гораздо глуб­же, чем алек­сан­дрий­ский погром, запе­чат­ле­лась в душах иуде­ев попыт­ка поста­вить ста­тую бога Гая в свя­тая свя­тых их хра­ма. В про­шлом такое кощун­ство уже было одна­жды совер­ше­но: в ответ на этот посту­пок сирий­ско­го царя Антио­ха Эпи­фа­на после­до­ва­ло вос­ста­ние Мак­ка­ве­ев, и затем победо­нос­ное вос­ста­нов­ле­ние сво­бод­но­го нацио­наль­но­го государ­ства (II, 60). Этот Эпи­фан, анти­мес­сия, кото­рый дол­жен был при­ве­сти за собой насто­я­ще­го мес­сию, как его нари­со­вал — прав­да, post fac­tum — про­рок Дани­ил, был с тех пор для каж­до­го иудея прото­ти­пом вся­кой мер­зо­сти, и не мог­ло не иметь зна­че­ния, что подоб­ное пред­став­ле­ние с таким же осно­ва­ни­ем соеди­ня­лось с одним из рим­ских импе­ра­то­ров или, вер­нее, с обра­зом рим­ско­го вла­сти­те­ля вооб­ще. Со вре­ме­ни того роко­во­го ука­за иуде­ев не остав­ля­ло опа­се­ние, что такое же при­ка­за­ние может издать и дру­гой импе­ра­тор; для это­го опа­се­ния име­лось тем боль­ше осно­ва­ний, что по само­му строю рим­ско­го государ­ства подоб­но­го рода рас­по­ря­же­ние зави­се­ло исклю­чи­тель­но от минут­ной при­хо­ти сего­дняш­не­го вла­сти­те­ля. Эта нена­висть иуде­ев к куль­ту импе­ра­то­ра и самой импе­рии нашла яркое выра­же­ние в Апо­ка­лип­си­се Иоан­на, для кото­ро­го Рим имен­но по этой при­чине явля­ет­ся вави­лон­ской блуд­ни­цей и общим вра­гом чело­ве­че­ства¹⁹. Еще менее 382 без­раз­лич­но было само собой с.465 напра­ши­ваю­ще­е­ся сопо­став­ле­ние выво­дов. Мат­та­фия из Модей­ны сто­ял не выше Иуды Гали­ле­я­ни­на, вос­ста­ние пат­риотов про­тив сирий­ско­го царя было при­бли­зи­тель­но столь же без­на­деж­но, как и с.466 воз­му­ще­ние про­тив замор­ско­го зве­ря. Исто­ри­че­ские парал­ле­ли в прак­ти­че­ском при­ме­не­нии явля­ют­ся опас­ны­ми эле­мен­та­ми оппо­зи­ции; дол­го созидав­ше­е­ся зда­ние пра­ви­тель­ст­вен­ной муд­ро­сти пошат­ну­лось слиш­ком быст­ро.

Клав­дий и иудеи

с.467 383 Пра­ви­тель­ство Клав­дия в обо­их отно­ше­ни­ях после­до­ва­ло при­ме­ру пра­ви­тель­ства Тибе­рия. В Ита­лии, прав­да, не была повто­ре­на высыл­ка иуде­ев, так как дав­но ста­ла ясна неосу­ще­ст­ви­мость это­го, но был воз­об­нов­лен запрет сов­мест­но­го отправ­ле­ния иуде­я­ми их куль­та²⁰, что, конеч­но, сво­ди­лось при­бли­зи­тель­но к тому же и точ­но так же оста­лось невы­пол­нен­ным. Наряду с этим эдик­том нетер­пи­мо­сти было изда­но рас­по­ря­же­ние в про­ти­во­по­лож­ном духе, рас­про­стра­няв­ше­е­ся на всю импе­рию и осво­бож­дав­шее иуде­ев от тех обще­ст­вен­ных обя­зан­но­стей, кото­рые были несов­ме­сти­мы с их рели­ги­оз­ны­ми убеж­де­ни­я­ми; эта уступ­ка пре­до­став­ля­ла иуде­ям, осо­бен­но в отно­ше­нии воен­ной служ­бы, лишь то, чего теперь не мог­ли уже вынудить силой. Поме­щен­ное в кон­це это­го ука­за обра­ще­ние к иуде­ям, пред­у­преж­дав­шее их, чтобы и они, в свою оче­редь, соблюда­ли впредь бо́льшую уме­рен­ность и воз­дер­жи­ва­лись от оскорб­ле­ний ина­ко­ве­ру­ю­щих, пока­зы­ва­ет, что экс­цес­сы быва­ли и со сто­ро­ны иуде­ев. В Егип­те и 384 Пале­стине было вос­ста­нов­ле­но, по край­ней мере в основ­ном, дей­ст­вие тех поста­нов­ле­ний отно­си­тель­но рели­гии, кото­рые суще­ст­во­ва­ли там до Гая, хотя в Алек­сан­дрии иудеи вряд ли полу­чи­ли обрат­но все то, что они име­ли рань­ше²¹. Мяте­жи и вол­не­ния, гото­вые раз­ра­зить­ся или уже начав­ши­е­ся в неко­то­рых местах, пре­кра­ти­лись тогда сами собой. В Пале­стине Клав­дий отсту­пил даже от мето­дов Тибе­рия и пере­дал все преж­ние вла­де­ния Иро­да с.468 тузем­но­му царь­ку, уже зна­ко­мо­му нам Агрип­пе, кото­рый слу­чай­но ока­зал­ся в друж­бе так­же и с Клав­ди­ем и во вре­мя кри­зи­са, доста­вив­ше­го послед­не­му власть, ока­зал ему услу­ги. Клав­дий, оче­вид­но, наме­ре­вал­ся воз­об­но­вить систе­му, кото­рой сле­до­ва­ли во вре­ме­на Иро­да, и устра­нить опас­но­сти, про­ис­хо­див­шие от непо­сред­ст­вен­но­го сопри­кос­но­ве­ния иуде­ев с рим­ля­на­ми. Но Агрип­па, чело­век лег­ко­мыс­лен­ный и посто­ян­но, даже и тогда, когда он сде­лал­ся вла­сти­те­лем, испы­ты­вав­ший нуж­ду в день­гах, отли­чал­ся, впро­чем, доб­ро­ду­ши­ем и стре­мил­ся более угож­дать сво­им под­дан­ным, неже­ли дале­ко­му патро­ну; он неод­но­крат­но навле­кал на себя недо­воль­ство пра­ви­тель­ства, напри­мер укреп­ле­ни­ем иеру­са­лим­ских стен, даль­ней­шее воз­веде­ние кото­рых было ему вос­пре­ще­но; горо­да Кеса­рия и Себаста, дер­жав­шие сто­ро­ну рим­лян, а так­же вой­ска, орга­ни­зо­ван­ные по рим­ско­му образ­цу, отно­си­лись к нему враж­деб­но. После его вне­зап­ной преж­девре­мен­ной смер­ти, после­до­вав­шей в 44 г., импер­ское пра­ви­тель­ство сочло опас­ным пре­до­став­лять его един­ст­вен­но­му сем­на­дца­ти­лет­не­му сыну столь важ­ное в поли­ти­че­ском и воен­ном отно­ше­нии поло­же­ние, да и все­мо­гу­щие сек­ре­та­ри импе­ра­то­ра тоже неохот­но согла­си­лись бы выпу­стить из рук доход­ные места про­ку­ра­то­ров. Пра­ви­тель­ство Клав­дия и здесь, как и в дру­гих слу­ча­ях, нашло пра­виль­ный путь, но не смог­ло доста­точ­но энер­гич­но при­дер­жи­вать­ся его, не счи­та­ясь ни с каки­ми побоч­ны­ми сооб­ра­же­ни­я­ми. Иудей­ский князь, опи­ра­ясь на иудей­ских сол­дат, мог бы пра­вить Иуде­ей в инте­ре­сах рим­лян; рим­ский чинов­ник и рим­ские сол­да­ты оскорб­ля­ли рели­ги­оз­ные веро­ва­ния иуде­ев, веро­ят­но, еще чаще по неведе­нию, чем из жела­ния сде­лать им непри­ят­ность; все, что бы они ни взду­ма­ли пред­при­нять, воз­буж­да­ло воз­му­ще­ние веру­ю­щих, и самое ней­траль­ное меро­при­я­тие каза­лось им кощун­ст­вом. Разда­вав­ши­е­ся с той и дру­гой сто­ро­ны тре­бо­ва­ния добить­ся вза­им­но­го пони­ма­ния и дого­во­рить­ся меж­ду собой были сами по себе столь же обос­но­ван­ны, сколь невы­пол­ни­мы на прак­ти­ке. Но глав­ное — кон­флик­ты меж­ду иудей­ским госуда­рем и его под­дан­ны­ми были для импе­рии доволь­но без­раз­лич­ны; напро­тив, вся­кий кон­фликт меж­ду рим­ля­на­ми и иуде­я­ми в Иеру­са­ли­ме углуб­лял про­пасть меж­ду наро­да­ми Запа­да и жив­ши­ми вме­сте с ними иуде­я­ми; опас­ность заклю­ча­лась не в пале­стин­ских кон­флик­тах, но в непри­ми­ри­мо­сти раз­лич­ных по нацио­наль­но­сти под­дан­ных импе­рии, кото­рых судь­бе угод­но было соеди­нить для сов­мест­ной жиз­ни.

Под­готов­ка вос­ста­ния

Таким обра­зом, корабль неудер­жи­мо нес­ся в водо­во­рот. В этом роко­вом стрем­ле­нии были повин­ны все дей­ст­ву­ю­щие лица — рим­ское пра­ви­тель­ство и его адми­ни­ст­ра­то­ры, иудей­ские вла­сти и иудей­ский народ. Прав­да, Рим посто­ян­но выра­жал готов­ность по воз­мож­но­сти идти навстре­чу всем спра­вед­ли­вым и неспра­вед­ли­вым пре­тен­зи­ям иуде­ев. Когда в 44 г. про­ку­ра­тор сно­ва всту­пил в Иеру­са­лим, его лиши­ли пра­ва назна­чать 385 пер­во­свя­щен­ни­ка и рас­по­ря­жать­ся хра­мо­вой каз­ной — и то и дру­гое было пре­ро­га­ти­вой цар­ской с.469 вла­сти, а сле­до­ва­тель­но, так­же и вла­сти про­ку­ра­то­ра — и эти при­ви­ле­гии были пере­да­ны бра­ту покой­но­го царя Агрип­пы, царю Иро­ду Хал­кид­ско­му, а после его смер­ти в 48 г. — его пре­ем­ни­ку, уже упо­ми­нав­ше­му­ся Агрип­пе млад­ше­му. По жало­бе иуде­ев рим­ский началь­ник при­ка­зал каз­нить рим­ско­го сол­да­та, разо­рвав­ше­го сви­ток Торы при раз­граб­ле­нии одно­го иудей­ско­го села, про­из­во­див­шем­ся по при­ка­за­нию началь­ства. Даже на выс­ших долж­ност­ных лиц в неко­то­рых слу­ча­ях обру­ши­ва­лась вся тяжесть рим­ско­го импе­ра­тор­ско­го пра­во­судия. Когда два про­ку­ра­то­ра, исправ­ляв­шие долж­ность в двух сосед­них обла­стях, вме­ша­лись в рас­прю меж­ду сама­ря­на­ми и гали­ле­я­на­ми, при­чем один засту­пил­ся за пер­вых, дру­гой за вто­рых, и меж­ду их сол­да­та­ми про­изо­шло воору­жен­ное столк­но­ве­ние, в Пале­сти­ну был послан импе­ра­тор­ский намест­ник в Сирии Уммидий Квад­рат с чрез­вы­чай­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми про­из­ве­сти суд и рас­пра­ву; дей­ст­ви­тель­но, один из винов­ных был отправ­лен в ссыл­ку, а один рим­ский воен­ный три­бун, по име­ни Целер, был пуб­лич­но обез­глав­лен в самом Иеру­са­ли­ме. Но наряду с эти­ми при­ме­ра­ми стро­го­сти мож­но ука­зать при­ме­ры сла­бо­сти, гра­ни­ча­щей с соуча­сти­ем в пре­ступ­ле­нии; в том же самом про­цес­се вто­рой из про­ку­ра­то­ров, Анто­ний Феликс, винов­ный во вся­ком слу­чае в немень­шей сте­пе­ни, чем пер­вый, избе­жал нака­за­ния, пото­му что был бра­том все­силь­но­го наперс­ни­ка Пал­ла­са и мужем сест­ры царя Агрип­пы. Но еще более, чем зло­употреб­ле­ния по служ­бе со сто­ро­ны отдель­ных адми­ни­ст­ра­то­ров, сле­ду­ет поста­вить пра­ви­тель­ству в вину то, что оно не уси­ли­ва­ло в этой нахо­дя­щей­ся в осо­бых усло­ви­ях про­вин­ции ни пол­но­мо­чий сво­их долж­ност­ных лиц, ни чис­лен­но­го соста­ва войск и в то же вре­мя про­дол­жа­ло наби­рать сто­яв­шие там отряды почти исклю­чи­тель­но в самой про­вин­ции. Как ни незна­чи­тель­на была эта про­вин­ция сама по себе, все же было недо­пу­сти­мым без­рас­суд­ст­вом и весь­ма неумест­ной береж­ли­во­стью дей­ст­во­вать по отно­ше­нию к ней по заведен­но­му шаб­ло­ну; если бы там были своевре­мен­но сосре­дото­че­ны подав­ля­ю­щие силы, если бы ею управ­ля­ли более стро­го, без вся­ких побла­жек назна­ча­ли намест­ни­ка более высо­ко­го ран­га и устро­и­ли леги­он­ный лагерь — про­вин­ция и импе­рия были бы избав­ле­ны от боль­ших жертв день­га­ми и людь­ми, и репу­та­ция их не была бы запят­на­на.

Одна­ко вина иуде­ев так­же была во вся­ком слу­чае не мень­ше. Управ­ле­ние пер­во­свя­щен­ни­ков в пре­до­став­лен­ных ему гра­ни­цах, — а рим­ское пра­ви­тель­ство было склон­но давать ему сво­бо­ду дей­ст­вий во всех внут­рен­них делах, — нико­гда, даже по рас­ска­зам самих иуде­ев, не отли­ча­лось таким про­из­во­лом и отсут­ст­ви­ем досто­ин­ства, как в эпо­ху от смер­ти Агрип­пы до нача­ла вой­ны. Самы­ми извест­ны­ми вли­я­тель­ным сре­ди этих вла­сти­те­лей свя­щен­ни­че­ско­го зва­ния явля­ет­ся Ана­ния, сын Небедея, — «побе­лен­ная сте­на», как его назвал Павел, когда этот духов­ный судья при­ка­зал сво­им поли­цей­ским бить апо­сто­ла по рту за то, что он осме­лил­ся защи­щать­ся перед судом. Ана­нию обви­ня­ли в том, что он под­ку­пил с.470 намест­ни­ка и, истол­ко­вав соот­вет­ст­ву­ю­щим обра­зом свя­щен­ное писа­ние, лишил низ­шее духо­вен­ство деся­ти­ны от сно­пов, кото­рую оно до сих пор полу­ча­ло²². Как один из глав­ных винов­ни­ков вой­ны меж­ду сама­ря­на­ми и гали­ле­я­на­ми, он пред­стал перед рим­ским судьей. 386 Пер­во­свя­щен­ни­ки не мог­ли высту­пать в роли посред­ни­ков мира меж­ду ино­зем­ной вла­стью и наро­дом не пото­му, что в гос­под­ст­ву­ю­щих кру­гах пре­об­ла­да­ли сле­пые фана­ти­ки, но пото­му, что эти зачин­щи­ки народ­ных вол­не­ний и вдох­но­ви­те­ли про­цес­сов о ере­сях уже утра­ти­ли свой преж­ний мораль­ный и рели­ги­оз­ный авто­ри­тет, бла­го­да­ря кото­ро­му люди уме­рен­ные в луч­шие вре­ме­на управ­ля­ли народ­ны­ми мас­са­ми, а так­же пото­му, что они не пони­ма­ли уступ­чи­во­сти рим­ских вла­стей в делах внут­рен­не­го управ­ле­ния и зло­употреб­ля­ли ею. Имен­но в пери­од их хозяй­ни­ча­ния в стране обле­чен­ных вла­стью пред­ста­ви­те­лей Рима оса­жда­ли самы­ми дики­ми, без­рас­суд­ны­ми тре­бо­ва­ни­я­ми, и дело дохо­ди­ло до народ­ных вол­не­ний, одно­вре­мен­но ужас­ных и смеш­ных. В таком имен­но роде была та реши­тель­ная пети­ция, в кото­рой иудеи потре­бо­ва­ли, чтобы рим­ский сол­дат запла­тил за порван­ный сви­ток зако­на сво­ей жиз­нью, чего они и доби­лись. В дру­гой раз вспых­ну­ло народ­ное воз­му­ще­ние, сто­ив­шее жиз­ни мно­гим людям, из-за того, что один рим­ский сол­дат пока­зал хра­му некую часть тела, ого­лив ее непри­стой­ным обра­зом. Прав­да, даже луч­ший из царей не мог бы, навер­ное, пред­у­предить подоб­ные безум­ства, одна­ко и самый мел­кий кня­зек не ока­зал­ся бы до такой сте­пе­ни бес­си­лен перед фана­ти­че­ской тол­пой, как эти свя­щен­ни­ки.

Есте­ствен­ным след­ст­ви­ем все­го это­го было посто­ян­ное появ­ле­ние новых Мак­ка­ве­ев. Нача­ло вой­ны при­ня­то отно­сить к 66 г.; но с таким же, а может быть и с бо́льшим осно­ва­ни­ем мож­но было бы годом ее нача­ла назвать 44 г. Со смер­ти Агрип­пы воору­жен­ные столк­но­ве­ния в Иудее не пре­кра­ща­лись: одно­вре­мен­но с мест­ны­ми усо­би­ца­ми, про­ис­хо­див­ши­ми в среде самих иуде­ев, шла посто­ян­ная вой­на рим­ских отрядов с укры­вав­ши­ми­ся в горах людь­ми — иудеи их назы­ва­ли рев­ни­те­ля­ми, а рим­ляне дали им клич­ку раз­бой­ни­ков. Оба эти назва­ния были пра­виль­ны; и здесь рядом с фана­ти­ка­ми извест­ную роль игра­ли соци­аль­ные низы или близ­кие к ним эле­мен­ты обще­ства — неда­ром после победы одной из пер­вых мер зило­тов было сожже­ние хра­нив­ших­ся в хра­ме дол­го­вых обя­за­тельств. Каж­дый более или менее спо­соб­ный про­ку­ра­тор, начи­ная с пер­во­го из них, Куспия Фада, пытал­ся очи­стить стра­ну от этих эле­мен­тов, и вся­кий раз гид­ра под­ни­ма­лась сно­ва с еще боль­шей силой. Пре­ем­ник Фада, Тибе­рий Юлий Алек­сандр, сам вышед­ший из иудей­ской семьи, пле­мян­ник выше­на­зван­но­го алек­сан­дрий­ско­го уче­но­го Фило­на, при­ка­зал рас­пять на кре­сте двух сыно­вей Иуды Гали­ле­я­ни­на — Иако­ва и Симо­на; это сде­ла­ло неиз­беж­ным с.471 появ­ле­ние ново­го Мат­та­фии. По ули­цам горо­дов пат­риоты гром­ко про­по­ве­до­ва­ли вой­ну, и нема­ло наро­да сле­до­ва­ло за ними в пусты­ню; эти бан­ды под­жи­га­ли дома миро­лю­би­вых и бла­го­ра­зум­ных людей, отка­зы­вав­ших­ся сле­до­вать их при­ме­ру. Если сол­да­ты хва­та­ли таких бан­ди­тов, их това­ри­щи со сво­ей сто­ро­ны уво­ди­ли в горо­да в каче­стве залож­ни­ков почтен­ных людей, и очень часто вла­сти отпус­ка­ли пер­вых, чтобы добить­ся осво­бож­де­ния послед­них. Одно­вре­мен­но с этим в сто­ли­це при­ня­лись за свое жут­кое ремес­ло так назы­вае­мые «кин­жаль­щи­ки»; прав­да они уби­ва­ли и ради денег (в каче­стве их пер­вой жерт­вы назы­ва­ют свя­щен­ни­ка Иона­фа­на, а в каче­стве лица, дав­ше­го им это пору­че­ние, — рим­ско­го про­ку­ра­то­ра Фелик­са), но одно­вре­мен­но они уби­ва­ли где толь­ко мог­ли с пат­рио­ти­че­ски­ми целя­ми рим­ских сол­дат или сво­их рас­по­ло­жен­ных в поль­зу рим­лян зем­ля­ков. При таком настро­е­нии умов дело не мог­ло обой­тись без чудес и зна­ме­ний и без людей, кото­рые, обма­ну­тые сами или обма­ны­вая дру­гих, зара­жа­ли мас­сы сво­им фана­тиз­мом. При Куспии Фаде чудо­дей Тев­да повел сво­их после­до­ва­те­лей к Иор­да­ну 387 и уве­рял их, что воды рас­сту­пят­ся перед ними и поглотят пре­сле­дую­щих их рим­ских всад­ни­ков, как во вре­ме­на фара­о­на. При Фелик­се дру­гой чудо­дей, про­зван­ный по сво­ей родине Егип­тя­ни­ном, пред­ве­щал, что сте­ны Иеру­са­ли­ма падут, подоб­но тому как сте­ны Иери­хо­на пали под зву­ки труб Иису­са Нави­на; после это­го 4 тыс. сика­ри­ев пошли за ним на Мас­лич­ную гору. Имен­но в бес­смыс­ли­це все­го это­го и заклю­ча­лась опас­ность. Основ­ная мас­са иудей­ско­го насе­ле­ния состо­я­ла из мел­ких кре­стьян, кото­рые в поте лица обра­ба­ты­ва­ли свои поля и изготов­ля­ли олив­ко­вое мас­ло и были ско­рее посе­ля­на­ми, чем горо­жа­на­ми, людь­ми мало­об­ра­зо­ван­ны­ми, но глу­бо­ко веру­ю­щи­ми; они под­дер­жи­ва­ли тес­ные сно­ше­ния с пря­тав­ши­ми­ся в горах шай­ка­ми воль­ных людей и были пре­ис­пол­не­ны бла­го­го­ве­ния к Ягве и его свя­щен­ни­кам в Иеру­са­ли­ме, с одной сто­ро­ны, и отвра­ще­ния к нечи­стым ино­стран­цам — с дру­гой. Вой­на уже велась; это была не вой­на одной дер­жа­вы с дру­гой из-за пре­об­ла­да­ния, даже не вой­на угне­тен­ных с угне­та­те­ля­ми за воз­вра­ще­ние сво­бо­ды; не дерз­кие поли­ти­ки²³, с.472 а фана­ти­че­ски настро­ен­ные кре­стьяне нача­ли ее, вели и опла­ти­ли сво­ей кро­вью. Это было даль­ней­шим эта­пом в исто­рии нацио­наль­ной нена­ви­сти; с этой и дру­гой сто­ро­ны сов­мест­ная жизнь пред­став­ля­лась более невоз­мож­ной, и у обе­их групп уже воз­ник­ла мысль об истреб­ле­нии про­тив­ной сто­ро­ны.

Вос­ста­ние в Кеса­рии

Дви­же­ние, пре­вра­тив­шее отдель­ные вспыш­ки в насто­я­щую вой­ну, вышло из Кеса­рии. В этой пер­во­на­чаль­но гре­че­ской город­ской общине, впо­след­ст­вии пре­об­ра­зо­ван­ной Иро­дом по образ­цу коло­ний Алек­сандра и вырос­шей в пер­вый пор­то­вый город Пале­сти­ны, жили гре­ки и иудеи, поль­зо­вав­ши­е­ся оди­на­ко­вы­ми граж­дан­ски­ми пра­ва­ми без раз­ли­чия нации и веро­ис­по­веда­ния, при­чем иуде­ев было боль­ше и они были бога­че. Но по при­ме­ру жите­лей Алек­сан­дрии и, несо­мнен­но, под непо­сред­ст­вен­ным впе­чат­ле­ни­ем собы­тий 38 г. элли­ны в этом горо­де ста­ли оспа­ри­вать у сво­их иудей­ских това­ри­щей по общине граж­дан­ские пра­ва, подав соот­вет­ст­ву­ю­щую жало­бу в выс­шую инстан­цию. Министр Неро­на²⁴ Бурр (умер в 62 г.) 388 при­знал их пра­вы­ми. В горо­де, нахо­дя­щем­ся на иудей­ской зем­ле и создан­ном иудей­ским пра­ви­тель­ст­вом, делать пра­во граж­дан­ства при­ви­ле­ги­ей элли­нов было неспра­вед­ли­во; но не надо забы­вать, как вели себя имен­но в то вре­мя иудеи по отно­ше­нию к рим­ля­нам; меж­ду тем они сами пода­ва­ли рим­ля­нам мысль пре­вра­тить глав­ный рим­ский город этой про­вин­ции и глав­ную их квар­ти­ру в чисто эллин­скую город­скую общи­ну. Это реше­ние, есте­ствен­но, повлек­ло за собой бур­ные улич­ные бес­по­ряд­ки, при­чем гре­ки со сво­и­ми насмеш­ка­ми и иудеи со сво­ей над­мен­но­стью, по-види­мо­му, не усту­па­ли друг дру­гу, осо­бен­но в борь­бе из-за досту­па в сина­го­гу; в кон­фликт вме­ша­лись рим­ские вла­сти — конеч­но, не на сто­роне иуде­ев. Послед­ние оста­ви­ли город, но намест­ник вынудил их вер­нуть­ся, и затем во вре­мя улич­ных бес­по­ряд­ков все они были пере­би­ты (6 авгу­ста 66 г.). Разу­ме­ет­ся, это про­изо­шло не по рас­по­ря­же­нию и даже вопре­ки жела­нию пра­ви­тель­ства, кото­рое само уже не мог­ло более кон­тро­ли­ро­вать вырвав­ши­е­ся на сво­бо­ду силы.

Вос­ста­ние в Иеру­са­ли­ме

Если в Кеса­рии напа­даю­щей сто­ро­ной были вра­ги иуде­ев, то в Иеру­са­ли­ме тако­вой были сами иудеи. Прав­да, в рас­ска­зе об этих собы­ти­ях сто­рон­ни­ки иуде­ев уве­ря­ют, что быв­ший в то вре­мя про­ку­ра­то­ром с.473 в Пале­стине Гес­сий Флор сам поста­рал­ся вызвать вос­ста­ние непо­мер­ны­ми при­тес­не­ни­я­ми, чтобы избе­жать таким обра­зом обви­не­ний за свое дур­ное управ­ле­ние; и не может быть сомне­ния, что в то вре­мя рим­ские намест­ни­ки дале­ко пре­сту­па­ли гра­ни­цы обыч­ной для них низо­сти и при­тес­не­ний. Но если Флор дей­ст­ви­тель­но пре­сле­до­вал такую цель, он ее не достиг. По сооб­ще­нию тех же источ­ни­ков, бла­го­ра­зум­ные и состо­я­тель­ные люди из среды иуде­ев, а вме­сте с ними и нахо­див­ший­ся как раз тогда в Иеру­са­ли­ме царь Агрип­па II, упол­но­мо­чен­ный по заве­до­ва­нию хра­мом, — успев­ший к тому вре­ме­ни пре­вра­тить­ся из пра­ви­те­ля Хал­киды в пра­ви­те­ля Бата­неи — настоль­ко успо­ко­и­ли народ­ные мас­сы, что и улич­ные сбо­ри­ща и репрес­сии про­тив них не пре­сту­па­ли обыч­ных в этой стране гра­ниц. Но опас­нее, чем эти улич­ные бес­по­ряд­ки и раз­бой­ни­ки-пат­риоты, скры­вав­ши­е­ся в горах, были даль­ней­шие успе­хи иудей­ской тео­ло­гии. Ран­нее иудей­ство доволь­но либе­раль­но откры­ва­ло для ино­стран­цев вра­та сво­ей рели­гии. Прав­да, внут­рен­ние части хра­ма были доступ­ны толь­ко для насто­я­щих пра­во­вер­ных, но в каче­стве про­зе­ли­та каж­дый допус­кал­ся бес­пре­пят­ст­вен­но во внеш­ние гале­реи и даже неиуде­ям раз­ре­ша­лось здесь молить­ся Ягве и при­но­сить ему жерт­вы. Так, там, как было уже упо­мя­ну­то (стр. 459), по спе­ци­аль­но­му рас­по­ря­же­нию еже­днев­но при­но­си­лись жерт­вы за рим­ско­го импе­ра­то­ра. Тако­го рода жерт­во­при­но­ше­ния от неиуде­ев запре­тил быв­ший в то вре­мя хра­ни­те­лем хра­ма сын выше­на­зван­но­го пер­во­свя­щен­ни­ка Ана­нии Еле­азар — знат­ный, пыл­кий, без­упреч­ный в лич­ной жиз­ни и храб­рый моло­дой чело­век, являв­ший­ся в этом отно­ше­нии пол­ной про­ти­во­по­лож­но­стью отцу, но сво­и­ми доб­ро­де­те­ля­ми более опас­ный, чем тот сво­и­ми поро­ка­ми. Напрас­но дока­зы­ва­ли ему, что это рас­по­ря­же­ние столь же оскор­би­тель­но для рим­лян, сколь и опас­но для стра­ны, и реши­тель­но рас­хо­дит­ся с уста­но­вив­ши­ми­ся обы­ча­я­ми; рас­по­ря­же­ние, имев­шее целью повы­ше­ние бла­го­че­стия, оста­лось в силе, а вла­сти­тель стра­ны лишил­ся досту­па к бого­слу­же­нию. Уже с дав­них пор пра­во­вер­ное иудей­ство разде­ли­лось на людей, воз­ла­гав­ших все свои упо­ва­ния на одно­го гос­по­да Сава­о­фа и сно­сив­ших рим­ское вла­ды­че­ство до той поры, когда богу угод­но будет водво­рить на зем­ле небес­ное цар­ство, и на людей более прак­ти­че­ских, кото­рые были 389 пол­ны реши­мо­сти уста­но­вить это цар­ство небес­ное соб­ст­вен­ны­ми сила­ми и были уве­ре­ны в помо­щи вла­ды­ки небес­ных воинств при выпол­не­нии ими это­го бла­го­че­сти­во­го дела, или, по тогдаш­ней тер­ми­но­ло­гии, — на фари­се­ев и зило­тов. Чис­ло послед­них все уве­ли­чи­ва­лось, рос­ло и ува­же­ние к ним. Ста­ло рас­про­стра­нять­ся древ­нее про­ро­че­ство, что око­ло это­го вре­ме­ни из Иудеи вый­дет чело­век, кото­рый при­об­ре­тет власть над всем миром; это­му вери­ли тем более, что это было совер­шен­ной неле­по­стью, и про­ро­че­ство это нема­ло содей­ст­во­ва­ло уси­ле­нию фана­тиз­ма в народ­ных мас­сах.

Уме­рен­ная пар­тия созна­ва­ла опас­ность и реши­ла сокру­шить фана­ти­ков силой; она обра­ща­лась с прось­бой о при­сыл­ке войск и с.474 к рим­ля­нам в Кеса­рии и к царю Агрип­пе. От рим­лян не при­шло ника­кой помо­щи; Агрип­па при­слал отряд всад­ни­ков. Напро­тив, пат­риоты и сика­рии тол­па­ми сте­ка­лись в город. Сре­ди них были сла­вив­ший­ся сво­ей сви­ре­по­стью Мана­хем и один из сыно­вей неод­но­крат­но упо­ми­нав­ше­го­ся Иуды из Гали­леи. Пере­вес сил был на их сто­роне, и они вско­ре завла­де­ли всем горо­дом. Малень­кий отряд рим­ских сол­дат, состав­ляв­ших гар­ни­зон кре­по­сти, при­мы­кав­шей к хра­му, был быст­ро побеж­ден и пере­бит. Сосед­ний цар­ский дво­рец с при­над­ле­жав­ши­ми к нему укреп­лен­ны­ми баш­ня­ми, где рас­по­ло­жи­лись сто­рон­ни­ки уме­рен­ной пар­тии — отряд рим­лян под коман­дой три­бу­на Мети­лия и сол­да­ты Агрип­пы, — ока­зал столь же сла­бое сопро­тив­ле­ние. Сто­рон­ни­кам Агрип­пы, изъ­явив­шим готов­ность капи­ту­ли­ро­вать, было раз­ре­ше­но бес­пре­пят­ст­вен­ное отступ­ле­ние, рим­ля­нам же в этом было отка­за­но; но когда они нако­нец сда­лись, при усло­вии сохра­не­ния им жиз­ни, их спер­ва обез­ору­жи­ли, а затем пере­би­ли, поща­див лишь одно­го офи­це­ра, обе­щав­ше­го при­нять обре­за­ние. Вожди уме­рен­ной пар­тии, сре­ди них отец и брат Еле­аза­ра, так­же ока­за­лись жерт­ва­ми народ­ной яро­сти, направ­лен­ной в еще боль­шей сте­пе­ни про­тив сто­рон­ни­ков рим­лян, чем про­тив самих рим­лян. Еле­азар сам испу­гал­ся сво­ей победы; меж­ду дву­мя вождя­ми фана­ти­ков — им и Мана­хе­мом — после их победы дело дошло до кро­во­про­лит­ной схват­ки — может быть, из-за нару­ше­ния усло­вий капи­ту­ля­ции. Мана­хем был взят в плен и каз­нен. Но зато свя­щен­ный город был сво­бо­ден, а квар­ти­ро­вав­ший в Иеру­са­ли­ме рим­ский отряд уни­что­жен; новые Мак­ка­веи, подоб­но древним, одер­жа­ли победу.

Рас­про­стра­не­ние иудей­ской вой­ны

Итак, как гово­ри­ли, в один и тот же день, 6 авгу­ста 66 г. неиудеи в Кеса­рии пере­би­ли иуде­ев, а иудеи в Иеру­са­ли­ме — неиуде­ев; тем самым с обе­их сто­рон дан был сиг­нал про­дол­жать это пат­рио­ти­че­ское и угод­ное богу дело. В сосед­них гре­че­ских горо­дах элли­ны избав­ля­лись от мест­ных иудей­ских общин по тому же спо­со­бу, как кеса­рий­ские элли­ны. Напри­мер, в Дамас­ке все иудеи спер­ва были запер­ты в гим­на­сии, а потом, когда при­шло изве­стие о неуда­че рим­ско­го ору­жия, из пре­до­сто­рож­но­сти все они были пере­би­ты. То же самое или нечто подоб­ное слу­чи­лось в Аска­лоне, Ски­то­по­ле, Гип­пе, Гада­ре — сло­вом, везде, где элли­ны были силь­ней­шей сто­ро­ной. Во вла­де­ни­ях царя Агрип­пы, насе­лен­ных пре­иму­ще­ст­вен­но сирий­ца­ми, энер­гич­ное вме­ша­тель­ство это­го послед­не­го спас­ло жизнь иуде­ям Кеса­рии Пане­ады и дру­гих мест. В Сирии при­ме­ру Кеса­рии после­до­ва­ли Пто­ле­ма­ида, Тир и в боль­шей или мень­шей сте­пе­ни про­чие гре­че­ские общи­ны; толь­ко два наи­бо­лее круп­ных и куль­тур­ных горо­да, Антио­хия и Апа­мея, а так­же Сидон состав­ля­ли исклю­че­ние. Послед­нее обсто­я­тель­ство яви­лось при­чи­ной того, что дви­же­ние не пере­ки­ну­лось в Пере­д­нюю Азию. В Егип­те 390 раз­ра­зил­ся народ­ный мятеж, во вре­мя кото­ро­го погиб­ло мно­го наро­ду, при­чем про­тив иуде­ев высту­пи­ли даже алек­сан­дрий­ские леги­о­ны. Есте­ствен­ным резуль­та­том этой «иудей­ской вечер­ни» было то, что одер­жав­шее в Иеру­са­ли­ме победу с.475 вос­ста­ние сей­час же охва­ти­ло всю Иудею, вос­став­шие быст­ро и энер­гич­но сор­га­ни­зо­ва­лись, и мень­шин­ство повсюду под­вер­га­лось при­тес­не­ни­ям.

Неудач­ная экс­пе­ди­ция Цестия Гал­ла

Необ­хо­ди­мо было как мож­но ско­рее при­нять меры и оста­но­вить даль­ней­шее рас­про­стра­не­ние пожа­ра. При пер­вом изве­стии о слу­чив­шем­ся рим­ский намест­ник в Сирии Гай Цестий Галл дви­нул­ся со сво­и­ми вой­ска­ми про­тив повстан­цев. Во гла­ве при­бли­зи­тель­но 20 тыс. рим­ских сол­дат и еще 13 тыс. постав­лен­ных зави­си­мы­ми государ­ства­ми, не счи­тая мно­го­чис­лен­ных сирий­ских опол­че­ний, он занял город Яффу, где все горо­жане были пере­би­ты, и уже в сен­тяб­ре сто­ял перед Иеру­са­ли­мом, даже внут­ри само­го горо­да. Но он не мог раз­ру­шить мощ­ные сте­ны цар­ско­го двор­ца и хра­ма и не вос­поль­зо­вал­ся неод­но­крат­но пред­став­ляв­шим­ся слу­ча­ем овла­деть горо­дом с помо­щью уме­рен­ной пар­тии. Будучи не в состо­я­нии спра­вить­ся с этой зада­чей — отто­го ли, что она была дей­ст­ви­тель­но нераз­ре­ши­ма, или отто­го, что она пре­вы­ша­ла его силы, — он ско­ро снял оса­ду и даже обес­пе­чил себе поспеш­ное отступ­ле­ние, пожерт­во­вав сво­им обо­зом и арьер­гар­дом. Таким обра­зом, на бли­жай­шее вре­мя Иудея вме­сте с Иду­ме­ей и Гали­ле­ей оста­лась под вла­стью оже­сто­чив­ших­ся иуде­ев, или, быть может, толь­ко теперь и пере­шла под их власть; область сама­рян так­же была вынуж­де­на при­мкнуть к ним. При­мор­ские горо­да Анте­дон и Газа с пре­об­ла­даю­щим эллин­ским насе­ле­ни­ем были раз­ру­ше­ны, Кеса­рия и дру­гие гре­че­ские горо­да дер­жа­лись с трудом. Если вос­ста­ние не рас­про­стра­ни­лось за гра­ни­цы Пале­сти­ны, то в этом было вино­ва­то не пра­ви­тель­ство, а нацио­наль­ное нерас­по­ло­же­ние сиро­эл­ли­нов к иуде­ям.

Вой­на Вес­па­си­а­на с иуде­я­ми

Рим­ское пра­ви­тель­ство отнес­лось к этим собы­ти­ям со всей серь­ез­но­стью, какой они тре­бо­ва­ли. На место про­ку­ра­то­ра послан был в Пале­сти­ну импе­ра­тор­ский легат Тит Фла­вий Вес­па­си­ан — бла­го­ра­зум­ный и испы­тан­ный воин. Для веде­ния вой­ны он полу­чил с Запа­да два леги­о­на, кото­рые в свя­зи с пар­фян­ской вой­ной слу­чай­но нахо­ди­лись еще в Азии, и тот сирий­ский леги­он, кото­рый мень­ше все­го постра­дал при неудач­ной экс­пе­ди­ции Цестия; сирий­ская армия под началь­ст­вом ново­го намест­ни­ка Гая Лици­ния Муци­а­на — Галл к тому вре­ме­ни умер — полу­чи­ла попол­не­ние в виде 2-го леги­о­на и сохра­ни­ла тот состав, какой име­ла рань­ше²⁵. 391 К этим основ­ным с.476 частям и к их вспо­мо­га­тель­ным отрядам при­со­еди­ня­лись преж­ние отряды, сто­яв­шие в Пале­стине, и нако­нец кон­тин­ген­ты четы­рех вас­саль­ных царей — ком­ма­ген­ско­го, эмес­ско­го, иудей­ско­го и наба­тей­ско­го — все­го око­ло 50 тыс. чело­век, в том чис­ле 15 тыс. сол­дат, выстав­лен­ных царя­ми²⁶. Вес­ной 67 г. эта армия собра­лась у Пто­ле­ма­иды и дви­ну­лась в Пале­сти­ну. После того как повстан­цы с.477 были энер­гич­но отра­же­ны сла­бым рим­ским гар­ни­зо­ном горо­да Аска­ло­на, они пере­ста­ли напа­дать на горо­да, сто­яв­шие на сто­роне рим­лян; в этом вне­зап­ном отка­зе от вся­ких насту­па­тель­ных дей­ст­вий ска­зы­ва­ет­ся та без­на­деж­ность, печать кото­рой лежит на всем дви­же­нии. Когда вслед за тем рим­ляне пере­шли в наступ­ле­ние, повстан­цы нигде не высту­па­ли про­тив них в откры­том поле и ни разу не сде­ла­ли даже попыт­ки прий­ти на выруч­ку отдель­ным оса­жден­ным пунк­там. Прав­да, пред­у­смот­ри­тель­ный рим­ский вое­на­чаль­ник не дро­бил сво­ей армии, но дер­жал по край­ней мере три сво­их леги­о­на непре­мен­но вме­сте. Одна­ко так как в боль­шин­стве отдель­ных месте­чек часто даже неболь­шое чис­ло фана­ти­ков терро­ри­зи­ро­ва­ло граж­дан, сопро­тив­ле­ние было упор­ное, а опе­ра­ции рим­ских войск не отли­ча­лись ни блес­ком, ни быст­ро­той. Всю свою первую кам­па­нию (67 г.) Вес­па­си­ан употре­бил на то, чтобы овла­деть кре­по­стя­ми неболь­шой обла­сти Гали­леи и побе­ре­жьем до Аска­ло­на; перед одним толь­ко город­ком Иота­па­той три 392 леги­о­на про­сто­я­ли 45 дней. Зиму 67/68 гг. один леги­он сто­ял лаге­рем в Ски­то­по­ле на южной гра­ни­це Гали­леи, а два дру­гих — в Кеса­рии. Меж­ду тем в Иеру­са­ли­ме раз­лич­ные пар­тии враж­до­ва­ли друг с дру­гом и вели меж­ду собой самую оже­сто­чен­ную борь­бу; пат­риоты, сто­яв­шие все же за граж­дан­ский порядок, и еще более пла­мен­ные пат­риоты, желав­шие уста­но­вить и исполь­зо­вать режим терро­ра частью для раз­жи­га­ния фана­тиз­ма, частью в уго­ду чер­ни, дра­лись на ули­цах горо­да и были соглас­ны лишь в том, что вся­кую попыт­ку при­ми­ре­ния с рим­ля­на­ми счи­та­ли пре­ступ­ле­ни­ем, достой­ным смер­ти. Рим­ский вое­на­чаль­ник, несмот­ря на то, что ему часто пред­ла­га­ли исполь­зо­вать этот раз­лад сре­ди иуде­ев, дер­жал­ся так­ти­ки посте­пен­но­го и нето­роп­ли­во­го про­дви­же­ния впе­ред. На вто­рой год вой­ны он при­нял меры к тому, чтобы преж­де все­го занять тран­си­ор­дан­скую область, имен­но — важ­ные горо­да Гада­ру и Гера­зу, и затем рас­по­ло­жил­ся око­ло Эммау­са и Иери­хо­на, откуда отдал рас­по­ря­же­ние занять на юге Иду­мею, а на севе­ре Сама­рию, так что летом 68 г. Иеру­са­лим был окру­жен со всех сто­рон.

При­оста­нов­ка вой­ны

В момент, когда долж­на была начать­ся оса­да Иеру­са­ли­ма, при­шло изве­стие о смер­ти Неро­на. По зако­ну, со смер­тью импе­ра­то­ра пре­кра­ща­лись и пол­но­мо­чия, дан­ные лега­ту, и Вес­па­си­ан, не менее пред­у­смот­ри­тель­ный в поли­ти­ке, чем в воен­ном деле, пре­кра­тил опе­ра­ции впредь до полу­че­ния новых инструк­ций. Преж­де чем были полу­че­ны инструк­ции от Галь­бы, кон­чи­лось бла­го­при­ят­ное для воен­ных дей­ст­вий вре­мя года. Когда насту­пи­ла вес­на 69 г., Галь­ба был уже сверг­нут и на оче­реди сто­ял вопрос, кому быть импе­ра­то­ром: став­лен­ни­ку рим­ской гвар­дии или став­лен­ни­ку рейн­ской армии. Толь­ко после победы Вител­лия, в июне 69 г. Вес­па­си­ан сно­ва воз­об­но­вил воен­ные дей­ст­вия и занял Хеброн, но очень ско­ро все армии Восто­ка отка­за­лись пови­но­вать­ся Вител­лию и про­воз­гла­си­ли импе­ра­то­ром пол­ко­во­д­ца, быв­ше­го в то вре­мя с.478 лега­том в Иудее. Прав­да, про­тив иуде­ев пози­ции у Эммау­са и Иери­хо­на были удер­жа­ны, но подоб­но тому как гер­ман­ские леги­о­ны оста­ви­ли линию Рей­на, чтобы сде­лать импе­ра­то­ром сво­его глав­но­ко­ман­дую­ще­го, так и глав­ные силы пале­стин­ской армии частью дви­ну­лись во гла­ве с сирий­ским лега­том Муци­а­ном в Ита­лию, частью же во гла­ве с новым импе­ра­то­ром и его сыном Титом ушли в Сирию и даль­ше в Еги­пет, и лишь после того как в кон­це 69 г. вой­на за пре­стол закон­чи­лась и вла­ды­че­ство Вес­па­си­а­на было при­зна­но во всей импе­рии, он пору­чил сво­е­му сыну закон­чить иудей­скую вой­ну.

Оса­да Иеру­са­ли­ма Титом

Таким обра­зом, с лета 66 г. до вес­ны 70 г. повстан­цы были пол­ны­ми хозя­е­ва­ми в Иеру­са­ли­ме. Все бед­ст­вия, кото­рые в тече­ние этих четы­рех ужас­ных лет навлек на иудей­ский народ его рели­ги­оз­ный и нацио­наль­ный фана­тизм, бла­го­род­ная готов­ность погиб­нуть преж­де паде­ния оте­че­ства, созна­ние совер­шен­ных пре­ступ­ле­ний и неми­ну­е­мой рас­пла­ты за них, дикое соче­та­ние все­воз­мож­ных стра­стей, от самых бла­го­род­ных до самых низ­ких, были осо­бен­но ужас­ны еще и пото­му, что ино­стран­цы оста­ва­лись лишь зри­те­ля­ми, а непо­сред­ст­вен­ной при­чи­ной всех несча­стий, постиг­ших иуде­ев, были сами иудеи. Уме­рен­ные пат­риоты вско­ре (конец 68 г.) были побеж­де­ны зилота­ми с помо­щью опол­че­ния диких и фана­ти­че­ских жите­лей иду­мей­ских сел, при­чем вожа­ки их были пере­би­ты. С тех пор зилоты ста­ли гос­по­да­ми поло­же­ния, и все устои граж­дан­ско­го, рели­ги­оз­но­го и нрав­ст­вен­но­го поряд­ка были нару­ше­ны. Рабам даро­ва­ли сво­бо­ду, пер­во­свя­щен­ни­ков ста­ви­ли по жре­бию, обрядо­вые 393 зако­ны попи­ра­лись и под­вер­га­лись осме­я­нию со сто­ро­ны самих же этих фана­ти­ков, укре­пив­ших­ся в хра­ме, плен­ные умерщ­вля­лись в тюрь­мах, и под стра­хом смер­ти вос­пре­ща­лось пре­да­вать погре­бе­нию тела каз­нен­ных. Во гла­ве сво­их отдель­ных отрядов сра­жа­лись друг про­тив дру­га раз­лич­ные вожа­ки: Иоанн из Гис­ка­лы во гла­ве сво­ей бан­ды, при­веден­ной из Гали­леи; Симон, сын Гио­ры, из Гера­зы, вожак бан­ды пат­риотов, набран­ной на юге, и одно­вре­мен­но пред­во­ди­тель иду­ме­ев, боров­ших­ся с Иоан­ном; Еле­азар, сын Симо­на, один из глав­ных про­тив­ни­ков Цестия Гал­ла. Пер­вый из них утвер­дил­ся в гале­рее хра­ма, вто­рой — в горо­де, тре­тий — в свя­тая свя­тых хра­ма; каж­дый день на ули­цах горо­да иудеи бились с иуде­я­ми. Согла­сие водво­ри­лось толь­ко перед лицом обще­го вра­га; когда рим­ляне нача­ли напа­де­ние, неболь­шая бан­да Еле­аза­ра ста­ла под коман­ду Иоан­на, и хотя Иоанн в хра­ме, а Симон в горо­де про­дол­жа­ли вести себя, как пол­но­власт­ные хозя­е­ва, одна­ко про­тив рим­лян они сра­жа­лись пле­чом к пле­чу, про­дол­жая враж­до­вать друг с дру­гом. На долю напа­даю­щих так­же выпа­ла нелег­кая зада­ча. Прав­да, для пол­но­го окру­же­ния про­тив­ни­ка войск было совер­шен­но доста­точ­но — вза­мен послан­но­го в Ита­лию кор­пу­са рим­ские вой­ска полу­чи­ли зна­чи­тель­ные под­креп­ле­ния из Егип­та и Сирии; у иуде­ев же, несмот­ря на то, что они име­ли воз­мож­ность гото­вить­ся к оса­де в тече­ние дли­тель­но­го с.479 сро­ка, уже не хва­та­ло запа­сов — нехват­ка эта усу­гу­би­лась тем, что часть запа­сов погиб­ла во вре­мя улич­ных боев, и тем, что оса­да нача­лась неза­дол­го до празд­ни­ка пас­хи и при­быв­шие на празд­ник мно­го­чис­лен­ные ино­го­род­ние при­шель­цы ока­за­лись запер­ты­ми в Иеру­са­ли­ме. Одна­ко, хотя мас­са насе­ле­ния вско­ре нача­ла тер­петь нуж­ду, люди, кото­рые вели обо­ро­ну, захва­ты­ва­ли все, что им попа­да­ло под руки, и, сами не тер­пя ни в чем лише­ний, про­дол­жа­ли борь­бу, не счи­та­ясь с голо­дав­шим и вско­ре начав­шим уми­рать от голо­да наро­дом. Моло­дой вое­на­чаль­ник не мог огра­ни­чить­ся про­стой бло­ка­дой; взя­тие горо­да таким спо­со­бом при четы­рех леги­о­нах не при­нес­ло бы ему лич­но сла­вы, да и новое пра­ви­тель­ство нуж­да­лось в бле­стя­щем воен­ном успе­хе. Город, защи­щен­ный непри­ступ­ны­ми отвес­ны­ми ска­ла­ми, был открыт для напа­де­ния толь­ко с север­ной сто­ро­ны; но и тут было нелег­ким делом взять с боя трой­ную кре­пост­ную сте­ну, вос­ста­нов­лен­ную за счет щед­рых рас­хо­дов из бога­тых сокро­вищ хра­ма, и затем внут­ри горо­да занять дво­рец, храм и три мощ­ные баш­ни Иро­да, кото­рые защи­щал силь­ный, фана­ти­че­ский и доведен­ный до отча­я­ния гар­ни­зон. Иоанн и Симон не толь­ко реши­тель­но отра­жа­ли все ата­ки, но и часто с боль­шим успе­хом напа­да­ли на рим­ские отряды, рыв­шие око­пы, и раз­ру­ша­ли или сжи­га­ли осад­ные маши­ны.

Раз­ру­ше­ние Иеру­са­ли­ма

Одна­ко чис­лен­ное пре­вос­ход­ство и воен­ное искус­ство реши­ли дело в поль­зу рим­лян. Сна­ча­ла были взя­ты при­сту­пом сте­ны, а за ними и баш­ня Анто­ния^[1]; затем после про­дол­жи­тель­но­го сопро­тив­ле­ния в пла­ме­ни погиб­ли гале­реи хра­ма, а потом, 10 аба (август), и сам храм со все­ми сво­и­ми сокро­ви­ща­ми, накоп­лен­ны­ми в тече­ние шести сто­ле­тий. Нако­нец, после длив­ших­ся целый месяц улич­ных боев, 8 элу­ла (сен­тябрь) в горо­де так­же было слом­ле­но послед­нее сопро­тив­ле­ние, и свя­щен­ный Салем был срыт. Пять меся­цев про­дол­жа­лась эта кро­ва­вая стра­да. Меч, стре­лы, а глав­ное голод унес­ли мно­же­ство жертв; иудеи уби­ва­ли вся­ко­го, кого толь­ко подо­зре­ва­ли в наме­ре­нии дезер­ти­ро­вать, и застав­ля­ли жен­щин и детей в горо­де уми­рать голод­ной смер­тью; с дру­гой сто­ро­ны, и рим­ляне без вся­ко­го сожа­ле­ния уби­ва­ли плен­ных или рас­пи­на­ли их. Остав­ши­е­ся в живых 394 бой­цы, в том чис­ле оба вождя, были най­де­ны в сточ­ных ямах, где они пооди­ноч­ке иска­ли спа­се­ния. У Мерт­во­го моря, как раз там, где неко­гда царь Давид, а потом Мак­ка­вей нашли себе убе­жи­ще в дни тяже­лых испы­та­ний, остат­ки повстан­цев еще несколь­ко лет про­дер­жа­лись в постро­ен­ных сре­ди скал зам­ках Махе­ре и Мас­са­де, пока нако­нец внук Иуды Гали­ле­я­ни­на Еле­азар и его при­вер­жен­цы — послед­ние сво­бод­ные иудеи — умерт­ви­ли спер­ва сво­их жен и детей, а потом и самих себя. Дело было сде­ла­но. То, что импе­ра­тор Вес­па­си­ан, опыт­ный воин, не пре­не­брег по слу­чаю сво­ей фак­ти­че­ски зара­нее пред­опре­де­лен­ной победы над неболь­шим, издав­на под­власт­ным Риму наро­дом всту­пить победи­те­лем на Капи­то­лий, а так­же то, что на три­ум­фаль­ной арке, воз­двиг­ну­той в честь Тита импер­ским сена­том на фору­ме с.480 горо­да бра­ней²⁷, был поме­щен при­ве­зен­ный из свя­тая свя­тых хра­ма семи­свеч­ник, нахо­дя­щий­ся там до насто­я­ще­го вре­ме­ни, — дает пред­став­ле­ние о невы­со­ком воин­ском духе того вре­ме­ни. Конеч­но, глу­бо­кое отвра­ще­ние, кото­рое на Запа­де пита­ли к иудей­ско­му наро­ду, до извест­ной сте­пе­ни воз­ме­ща­ло то, чего не хва­та­ло для воен­но­го тор­же­ства, и если для импе­ра­то­ров имя иуде­ев каза­лось слиш­ком пре­зрен­ным, чтобы при­со­еди­нять его к сво­е­му титу­лу, как они при­со­еди­ни­ли имя гер­ман­цев или пар­фян, то все же они не счи­та­ли ниже сво­его досто­ин­ства доста­вить сто­лич­ной чер­ни слу­чай для злоб­но­го лико­ва­ния по слу­чаю тако­го три­ум­фа.

Упразд­не­ние иудей­ской цен­траль­ной вла­сти

Меч сде­лал свое дело, и нача­лось пере­устрой­ство поли­ти­че­ско­го аппа­ра­та Иудеи. Усво­ен­ная рим­ля­на­ми поли­ти­ка преж­них элли­ни­сти­че­ских государств, дей­ст­ви­тель­но выхо­див­шая за пре­де­лы про­стой тер­пи­мо­сти к чужим обы­ча­ям и чужой рели­гии, — эта поли­ти­ка при­зна­ния иудей­ства осо­бым нацио­наль­ным и рели­ги­оз­ным обще­ст­вом ста­ла теперь невоз­мож­на. В иудей­ском вос­ста­нии слиш­ком отчет­ли­во обна­ру­жи­лись угро­зы, кото­рые нес­ло в себе это нацио­наль­но-рели­ги­оз­ное еди­не­ние, с одной сто­ро­ны стро­го цен­тра­ли­зо­ван­ное, а с дру­гой — рас­про­стра­нив­ше­е­ся по все­му Восто­ку и даже про­ник­шее на Запад. Ввиду это­го раз навсе­гда была устра­не­на цен­тра­ли­за­ция куль­та. Нет ни малей­ше­го сомне­ния в том, что пра­ви­тель­ство дей­ст­ви­тель­но при­ня­ло такое реше­ние; в про­ти­во­по­лож­ность это­му труд­но раз­ре­шить вопрос, было ли раз­ру­ше­ние хра­ма пред­на­ме­рен­ным или слу­чай­ным; если, с одной сто­ро­ны, для уни­что­же­ния куль­та тре­бо­ва­лось лишь закрыть храм, так что вели­ко­леп­ное зда­ние мог­ло быть поща­же­но, то, с дру­гой, — если бы храм слу­чай­но погиб, цен­тром куль­та мог бы стать и зано­во постро­ен­ный храм. Весь­ма веро­ят­но, что здесь перед нами не слу­чай­ность, воз­мож­ная на войне, но что пожар хра­ма вхо­дил в про­грам­му изме­нив­шей­ся поли­ти­ки рим­ско­го пра­ви­тель­ства в отно­ше­нии иудей­ско­го наро­да²⁸. Но еще яснее, чем с.481 в иеру­са­лим­ских собы­ти­ях, 395 обна­ру­жи­ва­ет­ся эта пере­ме­на поли­ти­ки в после­до­вав­шем тогда же по рас­по­ря­же­нию Вес­па­си­а­на закры­тии цен­траль­но­го свя­ти­ли­ща еги­пет­ской иудей­ской коло­нии — хра­ма Онии, неда­ле­ко от Мем­фи­са в гелио­поль­ском окру­ге, кото­рый в тече­ние сто­ле­тий зани­мал рядом с иеру­са­лим­ским хра­мом при­бли­зи­тель­но такое же место, какое рядом с Вет­хим заве­том зани­мал пере­вод семи­де­ся­ти тол­ков­ни­ков; в нем так­же было запре­ще­но при­но­сить жерт­во­при­но­ше­ния и совер­шать бого­слу­же­ние.

В даль­ней­шем про­цес­се созда­ния новых поряд­ков исчез­ли и пер­во­свя­щен­ни­че­ство и иеру­са­лим­ский синед­ри­он; таким обра­зом иудей­ский народ Рим­ской импе­рии поте­рял и сво­его вер­хов­но­го гла­ву, являв­ше­го­ся пред­ста­ви­те­лем все­го наро­да перед лицом внеш­не­го мира, и свою выс­шую власть, до сего вре­ме­ни обла­дав­шую обще­при­знан­ным авто­ри­те­том в рели­ги­оз­ных вопро­сах. Еже­год­ные взно­сы, упла­чи­вае­мые каж­дым иуде­ем без раз­ли­чия места житель­ства в поль­зу хра­ма, кото­рые до сих пор пра­ви­тель­ство по край­ней мере тер­пе­ло, не были отме­не­ны, но лишь в виде жесто­кой паро­дии обра­ще­ны в поль­зу капи­то­лий­ско­го Юпи­те­ра и его зем­но­го пред­ста­ви­те­ля — рим­ско­го импе­ра­то­ра. Ввиду свое­об­ра­зия иудей­ских учреж­де­ний упразд­не­ние цен­траль­но­го куль­та озна­ча­ло и уни­что­же­ние иеру­са­лим­ской общи­ны. Город не толь­ко был раз­ру­шен и сожжен, но так и остал­ся лежать в раз­ва­ли­нах, как неко­гда Кар­фа­ген и Коринф; его округ, общин­ные и част­ные зем­ли были пре­вра­ще­ны в импе­ра­тор­ские доме­ны²⁹. Все граж­дане мно­го­люд­но­го горо­да, кото­рые не погиб­ли от голо­да и меча, были про­да­ны в раб­ство. На раз­ва­ли­нах раз­ру­шен­но­го горо­да рас­по­ло­жил­ся лаге­рем леги­он, кото­рый вме­сте с испан­ски­ми и фра­кий­ски­ми вспо­мо­га­тель­ны­ми вой­ска­ми дол­жен был отныне нести гар­ни­зон­ную служ­бу в иудей­ской зем­ле. Про­вин­ци­аль­ные вой­ска, до сих пор наби­рав­ши­е­ся в самой Пале­стине, были пере­веде­ны в дру­гие места. В Эммау­се, близ само­го Иеру­са­ли­ма, было осно­ва­но посе­ле­ние рим­ских вете­ра­нов, но и ему не было пре­до­став­ле­но город­ских прав. Напро­тив, древ­ний Сихем, рели­ги­оз­ный центр сама­рян­ской общи­ны, являв­ший­ся гре­че­ским горо­дом, быть может, уже со вре­мен Алек­сандра Македон­ско­го, был теперь пре­об­ра­зо­ван в эллин­скую поли­тию под назва­ни­ем Фла­вии Неа­по­ля. Сто­ли­ца всей стра­ны, Кеса­рия, до сих пор пред­став­ляв­шая собой с.482 гре­че­скую город­скую общи­ну, полу­чи­ла в каче­стве «пер­вой фла­ви­е­вой коло­нии» рим­ское устрой­ство и латин­ский язык в сфе­ре дело­про­из­вод­ства. Все это были под­гото­ви­тель­ные меро­при­я­тия к введе­нию в иудей­ской зем­ле запад­но­го город­ско­го устрой­ства. Тем не менее соб­ст­вен­но Иудея, хотя и обез­людев­шая и обни­щав­шая, оста­лась и впредь такой же иудей­ской стра­ной, какой была и рань­ше; о том, како­вы были 396 наме­ре­ния пра­ви­тель­ства в отно­ше­нии Иудеи, свиде­тель­ст­ву­ет уже ненор­маль­но про­дол­жи­тель­ная воен­ная окку­па­ция этой стра­ны; так как Иудея не была погра­нич­ной обла­стью, окку­па­ция эта мог­ла иметь лишь одно назна­че­ние, а имен­но: дер­жать в покор­но­сти насе­ле­ние.

Конец дина­стии Иро­да

Потом­ки Иро­да так­же нена­дол­го пере­жи­ли гибель Иеру­са­ли­ма. Царь Агрип­па II, вла­сти­тель Кеса­рии Пане­ады и Тиве­ри­а­ды, чест­но постав­лял вой­ска рим­ля­нам в войне про­тив его сооте­че­ст­вен­ни­ков и сам мог похва­стать­ся полу­чен­ны­ми во вре­мя этой вой­ны руб­ца­ми, почет­ны­ми, по край­ней мере, с воен­ной точ­ки зре­ния; сверх того, сест­ра его, Бере­ни­ка, Клео­пат­ра мень­ше­го мас­шта­ба, пле­ни­ла серд­це победи­те­ля Иеру­са­ли­ма остат­ка­ми сво­их пре­ле­стей, зна­ко­мых мно­гим. Поэто­му сам Агрип­па II еще сохра­нил свою власть; но лет трид­цать спу­стя после его смер­ти его вла­де­ния, это послед­нее вос­по­ми­на­ние об иудей­ском государ­стве, так­же вошли в состав рим­ской про­вин­ции Сирии.

Даль­ней­шие меро­при­я­тия в отно­ше­нии иуде­ев

Ни в Пале­стине, ни где-либо в дру­гих местах иуде­ям не пре­пят­ст­во­ва­ли выпол­нять их рели­ги­оз­ные обряды. Даже их рели­ги­оз­но­му обу­че­нию и свя­зан­ным с этим собра­ни­ям их зако­но­учи­те­лей и зако­но­ве­дов была пре­до­став­ле­на сво­бо­да, по край­ней мере в Пале­стине; пра­ви­тель­ство не пре­пят­ст­во­ва­ло этим собра­ни­ям рав­ви­нов в их попыт­ках занять до извест­ной сте­пе­ни место преж­не­го иеру­са­лим­ско­го синед­ри­о­на и фор­му­ли­ро­вать в зарож­дав­шем­ся тогда Тал­муде свое уче­ние и свои зако­ны. Хотя отдель­ные участ­ни­ки иудей­ско­го вос­ста­ния, бежав­шие в Еги­пет и Кире­ну, вызы­ва­ли там сму­ты, все-таки, насколь­ко нам извест­но, за иудей­ски­ми общи­на­ми вне Пале­сти­ны было остав­ле­но их преж­нее поло­же­ние. Про­тив гоне­ния на иуде­ев в Антио­хии, вызван­но­го неза­дол­го до раз­ру­ше­ния Иеру­са­ли­ма тем, что один из отпав­ших от иуде­ев еди­но­вер­цев пуб­лич­но обви­нял их в наме­ре­нии под­жечь город, энер­гич­но высту­пил заме­сти­тель сирий­ско­го намест­ни­ка, не допу­стив­ший, чтобы иуде­ев заста­ви­ли при­но­сить жерт­вы мест­ным богам и не соблюдать суб­боты, как это соби­ра­лись сде­лать. Сам Тит, при­ехав в Антио­хию, кате­го­ри­че­ски отка­зал мест­ным зачин­щи­кам дви­же­ния в их прось­бе об изгна­нии иуде­ев из горо­да или по мень­шей мере об отмене их при­ви­ле­гий. В Риме не реша­лись объ­явить вой­ну иудей­ской рели­гии как тако­вой и тем самым поста­вить в невы­но­си­мое поло­же­ние дале­ко раз­вет­вив­шу­ю­ся диас­по­ру; доволь­но было и того, что государ­ст­вен­ная орга­ни­за­ция иудей­ства была пол­но­стью уни­что­же­на раз и навсе­гда.

Послед­ст­вия ката­стро­фы

с.483 Изме­не­ние поли­ти­ки, кото­рой дер­жа­лись в отно­ше­нии иуде­ев со вре­мен Алек­сандра, заклю­ча­лось по суще­ству в том, что теперь пра­ви­тель­ство импе­рии стре­ми­лось лишить это рели­ги­оз­ное обще­ство его еди­но­об­раз­но­го руко­вод­ства и внеш­ней спло­чен­но­сти, а его руко­во­ди­те­лей — той вла­сти, кото­рая про­сти­ра­лась не толь­ко на род­ную зем­лю иуде­ев, но и на все иудей­ские общи­ны как в самой Рим­ской импе­рии, так и за ее пре­де­ла­ми, и, по край­ней мере на Восто­ке, нару­ша­ла един­ство импер­ско­го управ­ле­ния. Лагиды и Селев­киды, а впо­след­ст­вии и рим­ские импе­ра­то­ры из дома Юли­ев—Клав­ди­ев допус­ка­ли все это; но непо­сред­ст­вен­ное вла­ды­че­ство Запа­да над Иуде­ей до такой сте­пе­ни обост­ри­ло анта­го­низм меж­ду импер­ской вла­стью и этой вла­стью свя­щен­ни­ков, что про­изо­шла неиз­беж­ная ката­стро­фа, кото­рая повлек­ла за собой столь же неиз­беж­ные послед­ст­вия. С поли­ти­че­ской точ­ки зре­ния, конеч­но, мож­но пори­цать бес­по­щад­ный спо­соб веде­ния вой­ны, кото­рый, 397 впро­чем, харак­те­ри­зу­ет и дру­гие подоб­ные вой­ны рим­ской исто­рии, но едва ли мож­но пори­цать про­из­веден­ное в резуль­та­те ее уни­что­же­ние рели­ги­оз­но-поли­ти­че­ско­го поло­же­ния иудей­ства. Вырвать с кор­нем те учреж­де­ния, кото­рые при­ве­ли и не мог­ли не при­ве­сти к обра­зо­ва­нию такой пар­тии, как пар­тия зило­тов, было лишь спра­вед­ли­во и даже необ­хо­ди­мо, как бы тяже­ло и неспра­вед­ли­во ни были при этом затро­ну­ты отдель­ные лица. Вес­па­си­ан, при­няв­ший такое реше­ние, был бла­го­ра­зум­ным и рас­чет­ли­вым пра­ви­те­лем. Воз­ник­ший вопрос имел не рели­ги­оз­ный, а поли­ти­че­ский харак­тер. Иудей­ское цер­ков­ное государ­ство, являв­ше­е­ся серд­цем диас­по­ры, было несов­ме­сти­мо с абсо­лю­тиз­мом свет­ской вели­кой дер­жа­вы. Пра­ви­тель­ство и в этом слу­чае не отсту­па­ло от обыч­ных норм тер­пи­мо­сти; оно вело вой­ну не с иудей­ст­вом, но с пер­во­свя­щен­ни­ком и синед­ри­о­ном.

Раз­ру­ше­ние хра­ма так­же в извест­ной мере содей­ст­во­ва­ло дости­же­нию этой цели. Нема­ло было иуде­ев, а еще боль­ше их еди­но­мыш­лен­ни­ков, осо­бен­но сре­ди диас­по­ры, кото­рые дер­жа­лись ско­рее иудей­ско­го нрав­ст­вен­но­го зако­на и иудей­ско­го моно­те­из­ма, чем стро­го нацио­наль­ных рели­ги­оз­ных форм; вли­я­тель­ная сек­та хри­сти­ан внут­ренне уже порва­ла с иудей­ст­вом; часть хри­сти­ан уже сто­я­ла в откры­той оппо­зи­ции к иудей­ской обряд­но­сти. Для всех этих эле­мен­тов паде­ние Иеру­са­ли­ма отнюдь не было кон­цом все­го, и сре­ди этих широ­ких и вли­я­тель­ных кру­гов пра­ви­тель­ство до извест­ной сте­пе­ни достиг­ло того, чего оно доби­ва­лось, уни­что­жая центр иудей­ско­го бого­по­чи­та­ния. Обособ­ле­нию общей для всех наций хри­сти­ан­ской рели­гии от рели­гии нацио­наль­но-иудей­ской, победе после­до­ва­те­лей Пав­ла над после­до­ва­те­ля­ми Пет­ра нема­ло содей­ст­во­ва­ло исчез­но­ве­ние иудей­ско­го цен­траль­но­го куль­та.

Но для иуде­ев Пале­сти­ны, гово­рив­ших, прав­да, не по-еврей­ски, но все же по-ара­мей­ски, и для той части диас­по­ры, кото­рая была тес­но свя­за­на с Иеру­са­ли­мом, раз­ру­ше­ние хра­ма еще более углу­би­ло про­пасть меж­ду иудей­ст­вом и осталь­ным миром. с.484 Нацио­наль­но-рели­ги­оз­ная замкну­тость, кото­рую пра­ви­тель­ство хоте­ло устра­нить насиль­ст­вен­ным путем, напро­тив, еще более уси­ли­лась в отча­ян­ной борь­бе про­тив попы­ток ее раз­бить.

Вос­ста­ние иуде­ев при Тра­яне

Не про­шло еще пяти­де­ся­ти лет после раз­ру­ше­ния Иеру­са­ли­ма, как в 116 г.³⁰ иудеи, жив­шие на восточ­ном побе­ре­жье Сре­ди­зем­но­го моря, вос­ста­ли про­тив импер­ско­го пра­ви­тель­ства. Вос­ста­ние, хотя и было под­ня­то диас­по­рой, носи­ло чисто нацио­наль­ный харак­тер; в глав­ных сво­их оча­гах — в Кирене, на Кип­ре, в Егип­те — оно име­ло целью изгна­ние рим­лян и элли­нов и, по-види­мо­му, осно­ва­ние осо­бо­го иудей­ско­го государ­ства. Вос­ста­ние рас­про­стра­ни­лось вплоть до обла­сти Азии и охва­ти­ло Месо­пота­мию и саму Пале­сти­ну. Там, где повстан­цы одер­жи­ва­ли верх, они вели вой­ну с тем же оже­сто­че­ни­ем, как сика­рии в Иеру­са­ли­ме, уби­вая тех, кого успе­ва­ли захва­тить; исто­рик Аппи­ан, уро­же­нец Алек­сан­дрии, рас­ска­зы­ва­ет, как он, убе­гая от них, чтобы спа­сти свою жизнь, едва скрыл­ся в Пелу­зии; неред­ко они умерщ­вля­ли сво­их плен­ни­ков, под­вер­гая их мучи­тель­ным истя­за­ни­ям, или обре­ка­ли их, как неко­гда Тит взя­тых в Иеру­са­ли­ме в плен иуде­ев, на гибель, застав­ляя участ­во­вать в каче­стве гла­ди­а­то­ров в состя­за­ни­ях, устра­и­вае­мых на поте­ху победи­те­лям. Гово­ри­ли, буд­то в Кирене они уни­что­жи­ли таким 398 обра­зом 220 тыс., на Кип­ре даже 240 тыс. чело­век. С дру­гой сто­ро­ны, в Алек­сан­дрии, кото­рая, по-види­мо­му, не попа­ла в руки иуде­ев³¹, оса­жден­ные элли­ны пере­би­ли всех нахо­див­ших­ся тогда в горо­де иуде­ев. Непо­сред­ст­вен­ная при­чи­на вос­ста­ния оста­ет­ся неяс­ной. Кровь зило­тов, бежав­ших в Алек­сан­дрию и Кире­ну и там смер­тью под топо­ром рим­ско­го пала­ча запе­чатлев­ших свою вер­ность рели­гии, про­ли­лась, веро­ят­но, неда­ром. Вой­на с пар­фя­на­ми, во вре­мя кото­рой нача­лось вос­ста­ние, спо­соб­ст­во­ва­ла ему в том отно­ше­нии, что сто­яв­шие в Егип­те вой­ска, веро­ят­но, были ото­зва­ны на театр воен­ных дей­ст­вий. По-види­мо­му, это был взрыв рели­ги­оз­но­го оже­сто­че­ния иудей­ства, со вре­ме­ни раз­ру­ше­ния хра­ма втайне тлев­ше­го, подоб­но вул­ка­ну, и непо­сти­жи­мым обра­зом выбив­ше­го­ся ярким пла­ме­нем, при­том в типич­но восточ­ной фор­ме; если повстан­цы дей­ст­ви­тель­но про­воз­гла­си­ли царем одно­го иудея, то это вос­ста­ние, без сомне­ния, име­ло свой очаг в широ­ких народ­ных мас­сах. То обсто­я­тель­ство, что оно отча­сти сов­па­ло с уже упо­ми­нав­шей­ся (стр. 362) попыт­кой к осво­бож­де­нию со сто­ро­ны неза­дол­го перед тем поко­рен­ных Тра­я­ном народ­но­стей, в то вре­мя когда тот сто­ял дале­ко на Восто­ке у устья с.485 Евфра­та, при­да­ло это­му вос­ста­нию даже извест­ное поли­ти­че­ское зна­че­ние, и если в послед­ние годы прав­ле­ния это­го импе­ра­то­ра его успе­хи ста­ли схо­дить на нет, то иудей­ское вос­ста­ние, осо­бен­но в Пале­стине и Месо­пота­мии, сыг­ра­ло в этом свою роль. На подав­ле­ние это­го вос­ста­ния повсюду были посла­ны вой­ска; про­тив «царя» кирен­ских иуде­ев Андрея или Луки, и еги­пет­ских мятеж­ни­ков Тра­ян послал Квин­та Мар­ция Тур­бо­на с вой­ска­ми и фло­том, а про­тив месо­потам­ских повстан­цев, как уже было ска­за­но, — Лузия Кви­е­та; оба были опыт­ней­ши­ми вое­на­чаль­ни­ка­ми. Ока­зать сопро­тив­ле­ние тес­но сомкну­тым вой­скам повстан­цы не смог­ли нигде, хотя и в Афри­ке и в Пале­стине борь­ба про­дол­жа­лась вплоть до пер­вых лет цар­ст­во­ва­ния Адри­а­на, и вос­став­шие иудеи диас­по­ры под­верг­лись такой же рас­пра­ве, как рань­ше иудеи Пале­сти­ны. Утвер­жде­ние Аппи­а­на, что Тра­ян уни­что­жил в Алек­сан­дрии иуде­ев, явля­ет­ся едва ли невер­ным, хотя, быть может, слиш­ком рез­ким выра­же­ни­ем того, что там про­изо­шло; отно­си­тель­но Кип­ра засвиде­тель­ст­во­ва­но, что с тех пор ни один иудей не имел пра­ва даже сту­пить на ост­ров, и смерть ожи­да­ла там даже потер­пев­ших кораб­ле­кру­ше­ние изра­иль­тян. Если бы наши источ­ни­ки сохра­ни­ли об этой ката­стро­фе столь же подроб­ные сведе­ния, как об иеру­са­лим­ской, то она, быть может, пред­ста­ла бы перед нами как про­дол­же­ние и завер­ше­ние послед­ней и до извест­ной сте­пе­ни как ее объ­яс­не­ние; это вос­ста­ние пока­зы­ва­ет отно­ше­ния диас­по­ры к ее род­ной зем­ле и харак­те­ри­зу­ет то государ­ство в государ­стве, в кото­рое посте­пен­но раз­ви­лось иудей­ство.

Вос­ста­ние иуде­ев при Адри­ане

Но и с подав­ле­ни­ем это­го вто­ро­го вос­ста­ния сопро­тив­ле­ние иудей­ства импер­ской вла­сти не кон­чи­лось. Нель­зя ска­зать, чтобы послед­няя и в даль­ней­шем про­во­ци­ро­ва­ла это сопро­тив­ле­ние; но самые обыч­ные пра­ви­тель­ст­вен­ные акты, кото­рые при­ни­ма­лись бес­пре­ко­слов­но во всей импе­рии, глу­бо­ко заде­ва­ли рели­ги­оз­ные чув­ства иуде­ев, про­буж­дая всю силу сопро­тив­ле­ния нацио­наль­ной веры, и 399 вызва­ли тем самым, веро­ят­но к изум­ле­нию само­го пра­ви­тель­ства, мятеж, кото­рый был насто­я­щей вой­ной. Когда импе­ра­тор Адри­ан во вре­мя сво­ей поезд­ки по импе­рии про­ез­жал, меж­ду про­чим, в 130 г. и по Пале­стине, он решил вос­ста­но­вить раз­ру­шен­ный свя­щен­ный город иуде­ев в каче­стве рим­ской коло­нии; конеч­но, он делал это не пото­му, что боял­ся иуде­ев — это было бы для них слиш­ком боль­шой честью — и не с целью рели­ги­оз­но-поли­ти­че­ской про­па­ган­ды; он про­сто рас­по­рядил­ся сде­лать для это­го леги­он­но­го лаге­ря то, что име­ло место неза­дол­го перед этим или вско­ре после того на Рейне, на Дунае и в Афри­ке, а имен­но: уста­но­вить его связь с попол­нен­ной преж­де все­го вете­ра­на­ми город­ской общи­ной, кото­рая полу­чи­ла свое назва­ние Элия Капи­то­ли­на частью по име­ни ее осно­ва­те­ля, частью по име­ни того бога, кото­ро­му иудеи в то вре­мя пла­ти­ли свои взно­сы вме­сто Ягве. Так же обсто­я­ло дело и с запре­ще­ни­ем обре­за­ния: это запре­ще­ние было объ­яв­ле­но, как будет ука­за­но ниже, веро­ят­но, без вся­ко­го наме­ре­ния вести борь­бу с.486 с иудей­ст­вом как тако­вым. Но иудеи, есте­ствен­но, не спра­ши­ва­ли о моти­вах упо­мя­ну­то­го выше осно­ва­ния горо­да и запре­ще­ния обре­за­ния — и то и дру­гое они вос­при­ня­ли как пося­га­тель­ство на их рели­гию и их нацио­наль­ность и отве­ти­ли на это вос­ста­ни­ем, кото­рое пер­во­на­чаль­но было встре­че­но рим­ля­на­ми пре­не­бре­жи­тель­но, но затем ока­за­лось таким оже­сто­чен­ным и про­дол­жи­тель­ным, что с ним не может срав­нить­ся ни одно вос­ста­ние во всей исто­рии Рим­ской импе­рии. Вся мас­са иуде­ев, жив­ших внут­ри стра­ны и за ее пре­де­ла­ми, при­шла в дви­же­ние и более или менее откры­то под­дер­жи­ва­ла повстан­цев на Иор­дане³². Даже Иеру­са­лим попал в их руки³³, и намест­ник Сирии и даже сам импе­ра­тор Адри­ан при­бы­ли на театр воен­ных дей­ст­вий. Харак­тер­но, что вой­ну вели свя­щен­ник Еле­азар³⁴ и раз­бой­ни­чий ата­ман Симон, по про­зва­нию Бар-Кох­ба, т. е. сын звезды, про­слыв­ший носи­те­лем небес­ной помо­щи, а может быть, и мес­си­ей. О боль­ших финан­со­вых сред­ствах повстан­цев и об их орга­ни­за­ции свиде­тель­ст­ву­ют сереб­ря­ные и мед­ные моне­ты с име­на­ми обо­их вождей, выби­тые на про­тя­же­нии несколь­ких лет. После того как было стя­ну­то доста­точ­ное коли­че­ство войск, зака­лен­ный в бою пол­ко­во­дец Секст Юлий Север начал одер­жи­вать верх, но он про­дви­гал­ся впе­ред лишь мед­лен­но и посте­пен­но. Как и в войне при Вес­па­си­ане, дело не дохо­ди­ло до бит­вы в откры­том поле. При­хо­ди­лось брать один пункт за дру­гим, а это сто­и­ло мно­го 400 вре­ме­ни и кро­ви, пока нако­нец после трех лет воен­ных дей­ст­вий³⁵ послед­ний укреп­лен­ный пункт повстан­цев — твер­ды­ня Бетер непо­да­ле­ку от Иеру­са­ли­ма — не был взят рим­ля­на­ми штур­мом. При­во­ди­мые в заслу­жи­ваю­щих дове­рия с.487 рас­ска­зах циф­ры — 50 взя­тых кре­по­стей, 985 заня­тых селе­ний и 580 тыс. уби­тых — не могут казать­ся неправ­до­по­доб­ны­ми, так как вой­на велась с бес­по­щад­ной жесто­ко­стью и насе­ле­ние муж­ско­го пола, по-види­мо­му, повсюду истреб­ля­лось.

Иудея после Адри­а­на

В резуль­та­те это­го вос­ста­ния было уни­что­же­но само имя побеж­ден­но­го наро­да: про­вин­ция более не назы­ва­лась, как рань­ше, Иуде­ей, но полу­чи­ла ста­рое, вос­хо­дя­щее к геро­до­тов­ским вре­ме­нам, назва­ние Сирии фили­стим­лян или Сирии-Пале­сти­ны. Стра­на оста­лась запу­сте­лой; новый город Адри­а­на сохра­нил­ся, но не про­цве­тал. Иуде­ям было запре­ще­но под стра­хом смерт­ной каз­ни даже вхо­дить в Иеру­са­лим, гар­ни­зон кото­ро­го был вдвое уве­ли­чен; неболь­шая область меж­ду Егип­том и Сири­ей, к кото­рой из тран­си­ор­дан­ской обла­сти при­над­ле­жа­ла лишь неболь­шая поло­са по бере­гу Мерт­во­го моря и кото­рая нигде не сопри­ка­са­лась с импер­ской гра­ни­цей, была с тех пор заня­та дву­мя леги­о­на­ми. Несмот­ря на все эти насиль­ст­вен­ные меры, стра­на оста­ва­лась неспо­кой­ной, преж­де все­го из-за раз­бо­ев, кото­рые носи­ли в Иудее харак­тер нацио­наль­но­го дви­же­ния; Анто­нин Пий посы­лал про­тив иуде­ев вой­ска, при Севе­ре тоже упо­ми­на­ет­ся вой­на с иуде­я­ми и сама­ря­на­ми. Но после вой­ны с иуде­я­ми при Адри­ане более или менее круп­ных вол­не­ний боль­ше не воз­ни­ка­ло.

Поло­же­ние иуде­ев во II и III вв.

Сле­ду­ет отдать спра­вед­ли­вость рим­ско­му пра­ви­тель­ству в том, что эти неод­но­крат­ные взры­вы кипев­ше­го в серд­цах иуде­ев про­те­ста про­тив всех их сограж­дан неиуде­ев отнюдь не меня­ли его общей поли­ти­ки. Как Вес­па­си­ан, так и после­дую­щие импе­ра­то­ры в отно­ше­нии к иуде­ям при­дер­жи­ва­лись, по суще­ству, общих прин­ци­пов поли­ти­че­ской и рели­ги­оз­ной тер­пи­мо­сти; более того, издан­ные в отно­ше­нии их исклю­чи­тель­ные зако­ны по-преж­не­му были направ­ле­ны глав­ным обра­зом на то, чтобы осво­бо­дить их от обще­граж­дан­ских обя­зан­но­стей, несов­ме­сти­мых с их обы­ча­я­ми и их верой, и пото­му эти зако­ны пря­мо харак­те­ри­зу­ют­ся как при­ви­ле­гии³⁶.

Запре­ще­ние Клав­ди­ем иудей­ско­го куль­та в Ита­лии (стр. 467) было во вся­ком слу­чае, насколь­ко нам извест­но, послед­ним рас­по­ря­же­ни­ем тако­го рода; с тех пор иуде­ям было, по-види­мо­му, раз­ре­ше­но зако­ном про­жи­ва­ние и сво­бод­ное бого­слу­же­ние по всей импе­рии. Было бы неуди­ви­тель­но, если бы в резуль­та­те уже упо­ми­нав­ших­ся вос­ста­ний в афри­кан­ских и сирий­ских стра­нах из этих стран были изгна­ны все жив­шие там иудеи; но тако­го рода огра­ни­че­ния были, как мы уже виде­ли, введе­ны лишь в отдель­ных местах, напри­мер на Кип­ре. Глав­ным местом житель­ства иуде­ев по-преж­не­му оста­ва­лись гре­че­ские про­вин­ции; даже в сто­ли­це, где с.488 жили в общем и гре­ки и рим­ляне, мно­го­чис­лен­ное иудей­ское насе­ле­ние, вла­дев­шее целым рядом сина­гог, состав­ля­ло часть гре­че­ско­го насе­ле­ния 401 Рима. Над­гроб­ные над­пи­си иуде­ев в Риме исклю­чи­тель­но гре­че­ские. В рим­ской хри­сти­ан­ской общине, раз­вив­шей­ся из среды это­го иудей­ства, кре­щаль­ный сим­вол про­из­но­сил­ся до само­го позд­не­го вре­ме­ни по-гре­че­ски и в тече­ние пер­вых трех сто­ле­тий вся пись­мен­ность была исклю­чи­тель­но гре­че­ской. Но и в латин­ских про­вин­ци­ях, по-види­мо­му, не при­ни­ма­лось стес­ни­тель­ных мер про­тив иуде­ев; иудей­ство про­ник­ло на Запад через посред­ни­че­ство элли­низ­ма, и вме­сте с ним иудей­ские общи­ны оста­ва­лись элли­ни­сти­че­ски­ми, хотя по сво­е­му коли­че­ству и зна­че­нию они дале­ко усту­па­ли восточ­ным иудей­ским общи­нам даже после того, как эти послед­ние силь­но постра­да­ли от уда­ров, направ­лен­ных про­тив диас­по­ры.

Кор­по­ра­тив­ные сою­зы

Поли­ти­че­ские при­ви­ле­гии не выте­ка­ли непо­сред­ст­вен­но из тер­пи­мо­го отно­ше­ния к куль­ту. Иудеи не встре­ча­ли ника­ких пре­пят­ст­вий к осно­ва­нию сво­их сина­гог и молит­вен­ных домов, рав­но как при назна­че­нии их насто­я­те­лей, ἀρχι­συνα­γωγός, и при избра­нии сове­та ста­рей­шин, ἄρχον­τες, с вер­хов­ным ста­рей­ши­ной, γε­ρουσιάρ­χης, во гла­ве. С эти­ми поста­ми не соеди­ня­лось ника­ких пол­но­мо­чий свет­ской вла­сти, но при неразде­ли­мо­сти иудей­ско­го цер­ков­но­го поряд­ка и иудей­ской юрис­дик­ции насто­я­те­ли, как в сред­ние века епи­ско­пы, повсюду, конеч­но, — прав­да, лишь de fac­to, — осу­ществля­ли судеб­ную власть. Иудей­ские общи­ны в отдель­ных горо­дах так­же не везде при­зна­ва­лись за кор­по­ра­ции — напри­мер, иудей­ская коло­ния в Риме за тако­вую, несо­мнен­но, не при­зна­ва­лась, одна­ко во мно­гих местах на осно­ва­нии мест­ных при­ви­ле­гий суще­ст­во­ва­ли подоб­ные кор­по­ра­тив­ные сою­зы во гла­ве с этнар­ха­ми, или, как они теперь боль­шей частью ста­ли назы­вать­ся, пат­ри­ар­ха­ми. В нача­ле III в. в Пале­стине даже сно­ва появ­ля­ет­ся гла­ва все­го иудей­ства, кото­ро­му в силу наслед­ст­вен­но­го свя­щен­ни­че­ско­го пра­ва при­над­ле­жит фак­ти­че­ски почти цар­ская власть над его еди­но­вер­ца­ми — вплоть до пра­ва смерт­ной каз­ни, при­чем пра­ви­тель­ство отно­сит­ся к нему тер­пи­мо³⁷. Без сомне­ния, этот пат­ри­арх был для иуде­ев тем же, чем преж­де пер­во­свя­щен­ник; так упор­ство избран­но­го наро­да дало ему воз­мож­ность с.489 на гла­зах у чуже­зем­ной вла­сти, невзи­рая на ее гнет, вто­рич­но опра­вить­ся и до извест­ной сте­пе­ни све­сти на нет дело Вес­па­си­а­на.

Обще­ст­вен­ные повин­но­сти

Что каса­ет­ся при­вле­че­ния иуде­ев к обще­ст­вен­ным повин­но­стям, то осво­бож­де­ние от воен­ной служ­бы, как несов­ме­сти­мой с их рели­ги­оз­ны­ми прин­ци­па­ми, уже дав­но было за ними при­зна­но и не было отме­не­но. Спе­ци­аль­ная пого­лов­ная подать, кото­рую они долж­ны были упла­чи­вать, заме­нив­шая преж­ние взно­сы на храм, мог­ла рас­смат­ри­вать­ся как ком­пен­са­ция за это осво­бож­де­ние, если даже она была введе­на и не с такой целью. Что каса­ет­ся дру­гих повин­но­стей, как, напри­мер, испол­не­ния обще­ст­вен­ных долж­но­стей и несе­ния обя­зан­но­стей опе­кун­ства, то, по край­ней мере со вре­мен 402 Севе­ра, за иуде­я­ми при­зна­ет­ся пра­во и обя­зан­ность нести их, за исклю­че­ни­ем тех повин­но­стей это­го рода, кото­рые шли враз­рез с «суе­ве­ри­ем»³⁸; но при этом надо иметь в виду, что осво­бож­де­ние от обще­ст­вен­ных долж­но­стей с тече­ни­ем вре­ме­ни пре­вра­ща­лось из огра­ни­че­ния в пра­вах в при­ви­ле­гию. Для позд­ней­ше­го вре­ме­ни это отно­сит­ся даже к государ­ст­вен­ным долж­но­стям.

Запре­ще­ние обре­за­ния

Един­ст­вен­ное серь­ез­ное пося­га­тель­ство государ­ст­вен­ной вла­сти на иудей­ские обы­чаи каса­лось обряда обре­за­ния; одна­ко про­тив обре­за­ния пра­ви­тель­ство при­ня­ло меры, веро­ят­но, не из рели­ги­оз­но-поли­ти­че­ских сооб­ра­же­ний, но в свя­зи с запре­ще­ни­ем каст­ри­ро­ва­ния; этот запрет объ­яс­нял­ся отча­сти непо­ни­ма­ни­ем того, как совер­шал­ся этот обряд у иуде­ев. Доми­ци­ан пер­вый отнес к кате­го­ри­ям нака­зу­е­мых пре­ступ­ле­ний все более широ­ко рас­про­стра­няв­ший­ся дикий обы­чай само­изу­ве­чи­ва­ния; когда Адри­ан решил уси­лить это поста­нов­ле­ние и поло­жил за каст­ри­ро­ва­ние такое же нака­за­ние, как за убий­ство, тогда, по-види­мо­му, и обре­за­ние ста­ли рас­смат­ри­вать как каст­ра­цию³⁹; разу­ме­ет­ся, иудеи вос­при­ня­ли это как пося­га­тель­ство на их суще­ст­во­ва­ние (стр. 484), хотя, быть может, тако­го наме­ре­ния пра­ви­тель­ство и не име­ло. Вско­ре после того как было изда­но это поста­нов­ле­ние, веро­ят­но вслед­ст­вие вызван­но­го им вос­ста­ния, Пий раз­ре­шил обре­за­ние для детей иудей­ско­го про­ис­хож­де­ния, тогда как обре­за­ние ребен­ка даже несво­бод­но­го неиудея и про­зе­ли­та по-преж­не­му влек­ло за собой по зако­ну для всех при­ни­мав­ших в этом уча­стие нака­за­ние каст­ри­ро­ва­ни­ем. Это име­ло и поли­ти­че­ское зна­че­ние, посколь­ку тем самым фор­маль­ный пере­ход в иудей­ство ста­но­вил­ся под­ле­жа­щим нака­за­нию пре­ступ­ле­ни­ем; веро­ят­но, запре­ще­ние было изда­но с.490 не с такой целью, но фак­ти­че­ски оно име­ло имен­но такие послед­ст­вия⁴⁰. Запре­ще­ние это содей­ст­во­ва­ло даль­ней­ше­му рез­ко­му обособ­ле­нию иуде­ев от неиуде­ев.

Пере­ме­ны в поло­же­нии иуде­ев в эпо­ху импе­рии

Если мы бро­сим взгляд на судь­бы иудей­ства за вре­мя от Авгу­ста до Дио­кле­ти­а­на, то обна­ру­жим рази­тель­ную пере­ме­ну и в самом его суще­стве и в его поло­же­нии. Оно всту­па­ет в эту эпо­ху в виде креп­ко спло­чен­ной вокруг сво­ей тес­ной род­ной зем­ли нацио­наль­ной и рели­ги­оз­ной силы, кото­рая ока­зы­ва­ет даже воору­жен­ное про­ти­во­дей­ст­вие импер­ско­му пра­ви­тель­ству в самой Иудее и вне ее, а в сфе­ре рели­гии раз­ви­ва­ет мощ­ную про­па­ган­ду. Лег­ко понять, что рим­ское пра­ви­тель­ство было наме­ре­но допус­кать теперь рели­гию Мои­сея и почи­та­ние Ягве лишь в такой же сте­пе­ни, как культ Мит­ры и рели­гию Зоро­аст­ра. Реак­ци­ей про­тив это­го замкну­то­го и жив­ше­го сво­ей соб­ст­вен­ной жиз­нью иудей­ства были сокру­ши­тель­ные уда­ры, нане­сен­ные Вес­па­си­а­ном и Адри­а­ном иудей­ской стране, Тра­я­ном — иуде­ям диас­по­ры; дей­ст­вие этих уда­ров рас­про­стра­ня­лось гораздо даль­ше непо­сред­ст­вен­но­го раз­ру­ше­ния суще­ст­во­вав­шей общи­ны и ослаб­ле­ния вли­я­ния и могу­ще­ства иудей­ства. Позд­ней­шее 403 хри­сти­ан­ство и позд­ней­шее иудей­ство были, в сущ­но­сти, логи­че­ски­ми след­ст­ви­я­ми этой реак­ции Запа­да про­тив Восто­ка. Мощ­ное дви­же­ние, пере­нес­шее с Восто­ка на Запад более глу­бо­кие рели­ги­оз­ные воз­зре­ния, осво­бо­ди­лось таким спо­со­бом, как мы уже ска­за­ли (стр. 483), от тес­ных рамок иудей­ской нацио­наль­но­сти; и если оно не порва­ло сво­ей зави­си­мо­сти от Мои­сея и про­ро­ков, оно все же осво­бо­ди­лось в силу необ­хо­ди­мо­сти от при­шед­шей в пол­ный упа­док вла­сти фари­се­ев. Хри­сти­ан­ские иде­а­лы буду­ще­го сде­ла­лись уни­вер­саль­ны­ми, с тех пор как не ста­ло более зем­но­го Иеру­са­ли­ма. Но если из этих ката­строф вырос­ла новая рели­гия, с более широ­ки­ми и глу­бо­ки­ми иде­а­ла­ми, с новым духом при­няв­шая и новое имя, то отсюда же вышла и узкая и закос­не­лая ста­рая вера, сосре­дото­чи­вав­ша­я­ся отныне если не на Иеру­са­ли­ме, то на нена­ви­сти к тем, кто его раз­ру­шил, и в осо­бен­но­сти на непри­яз­ни к более сво­бод­но­му и воз­вы­шен­но­му духов­но­му дви­же­нию, в резуль­та­те кото­ро­го из иудей­ства раз­ви­лось хри­сти­ан­ство. Внеш­нее могу­ще­ство иудей­ства было слом­ле­но, и таких вос­ста­ний, какие про­ис­хо­ди­ли в сред­нюю эпо­ху импе­рии, позд­нее уже не было, с государ­ст­вом в государ­стве рим­ские импе­ра­то­ры покон­чи­ли, а когда под­лин­но опас­ная сто­ро­на его — про­па­ган­да его иде­а­лов — пере­шла к хри­сти­ан­ству, тогда при­вер­жен­цы ста­рой рели­гии, не при­мкнув­шие к ново­му сою­зу, оста­лись в сто­роне от даль­ней­ше­го про­цес­са рели­ги­оз­но­го раз­ви­тия. Но если рим­ские леги­о­ны мог­ли раз­ру­шить Иеру­са­лим, они не смог­ли сте­реть с.491 с лица зем­ли самое иудей­ство, и то, что в одном отно­ше­нии было спа­си­тель­ным сред­ст­вом, в дру­гом ока­за­лось насто­я­щим ядом. Иудей­ство не толь­ко оста­лось, но и совер­шен­но изме­ни­лось. Глу­бо­кая про­пасть лежит меж­ду древ­ней­шим иудей­ст­вом, кото­рое про­па­ган­ди­ро­ва­ло свою рели­гию и у кото­ро­го пере­д­ний двор хра­ма напол­ня­ли языч­ни­ки, а свя­щен­ни­ки еже­днев­но при­но­си­ли жерт­ву за импе­ра­то­ра Авгу­ста, — и око­сте­нев­шим рав­ви­низ­мом, ниче­го ино­го на све­те не знаю­щим и не желаю­щим знать, кро­ме лона Авра­амо­ва и Мои­се­е­ва зако­на. Иудеи все­гда были чужи­ми сре­ди людей и хоте­ли быть таки­ми; но чув­ство отчуж­ден­но­сти уси­ли­лось теперь ужа­саю­щим обра­зом и у них самих и про­тив них, поро­див с обе­их сто­рон вред­ные, испол­нен­ные зло­бы выво­ды. От пре­не­бре­жи­тель­ной насмеш­ки Гора­ция над назой­ли­вы­ми иуде­я­ми из рим­ско­го гет­то совер­ша­ет­ся даль­ней­ший шаг к тор­же­ст­вен­но­му гне­ву Таци­та про­тив этой «пены чело­ве­че­ско­го рода, для кото­рой все чистое — нечи­сто, а все нечи­стое — чисто». В пери­од, отде­ля­ю­щий Гора­ция от Таци­та, про­изо­шли опи­сан­ные выше вос­ста­ния пре­зи­рае­мо­го наро­да, вызы­вав­шие необ­хо­ди­мость побеж­дать его и дер­жать в покор­но­сти, а для это­го непре­рыв­но рас­хо­до­вать и день­ги и людей. Посто­ян­но повто­ря­ю­щи­е­ся в ука­зах импе­ра­то­ров запре­ще­ния оскорб­лять иуде­ев пока­зы­ва­ют, что эти выска­зы­ва­ния людей обра­зо­ван­ных вполне есте­ствен­но пере­хо­ди­ли у про­сто­на­ро­дья в дело. Иудеи, в свою оче­редь, посту­па­ли не луч­ше. Они отвер­ну­лись от гре­че­ской лите­ра­ту­ры, кото­рая теперь счи­та­лась осквер­ня­ю­щей, и даже воз­ра­жа­ли про­тив поль­зо­ва­ния гре­че­ским пере­во­дом биб­лии. Всё воз­рас­тав­шие тре­бо­ва­ния чистоты рели­гии обра­ти­лись не толь­ко про­тив гре­ков и рим­лян, но в такой же сте­пе­ни про­тив «полу­и­уде­ев» из Сама­рии и про­тив ере­ти­ков-хри­сти­ан. Вера в бук­ву свя­щен­но­го писа­ния достиг­ла голо­во­кру­жи­тель­ных высот неле­по­сти; в осо­бен­но­сти упро­чил­ся еще более свя­то соблюдав­ший­ся риту­ал, в око­вах кото­ро­го засты­ва­ла вся­кая жизнь и вся­кая мысль. Про­пасть, отде­ля­ю­щая упо­ми­нав­ше­е­ся выше 404 рас­суж­де­ние «О воз­вы­шен­ном», кото­рое дер­за­ет поста­вить рядом с твор­цом сия­ю­ще­го солн­ца Ягве гоме­ров­ско­го Посей­до­на, потря­саю­ще­го зем­лю и море, от пер­вых стра­ниц Тал­муда, при­над­ле­жав­ших этой более позд­ней эпо­хе, харак­те­ри­зу­ет весь кон­траст меж­ду иудей­ст­вом I в. и иудей­ст­вом III в. Сов­мест­ная жизнь иуде­ев и неиуде­ев ста­но­ви­лась все более неиз­беж­ной, но при создав­ших­ся обсто­я­тель­ствах совер­шен­но невы­но­си­мой. Раз­ли­чия в веро­ва­ни­ях, в пра­ве и обы­ча­ях всё обост­ря­лись, а обо­юд­ная занос­чи­вость и вза­им­ная нена­висть дей­ст­во­ва­ли на обе сто­ро­ны раз­ла­гаю­ще в нрав­ст­вен­ном отно­ше­нии. В тече­ние этих сто­ле­тий воз­мож­ность при­ми­ре­ния ото­дви­га­лась все даль­ше, по мере того как при­ми­ре­ние это ста­но­ви­лось все более необ­хо­ди­мым. Это оже­сто­че­ние, эта занос­чи­вость, это пре­зре­ние, уко­ре­нив­ши­е­ся тогда с обе­их сто­рон, были, конеч­но, лишь неиз­беж­ным всхо­дом быть может, не менее неиз­беж­но­го посе­ва; но наслед­ство, остав­лен­ное той эпо­хой, тяго­те­ет над чело­ве­че­ст­вом доныне.