АИ́Д, ГАДЕ́С (Ἅιδης, Αΐδης) букв. «без­вид­ный», «невид­ный», «ужас­ный»), в гре­че­ской мифо­ло­гии бог — вла­ды­ка цар­ства мёрт­вых, а так­же само цар­ство. Аид — олим­пий­ское боже­ство, хотя нахо­дит­ся посто­ян­но в сво­их под­зем­ных вла­де­ни­ях. Сын Кро­но­са и Реи, брат Зев­са и Посей­до­на (Hes. Theog. 455), с кото­ры­ми разде­лил наследие сверг­ну­то­го отца (Hom. Il. XV 187—193). Аид цар­ст­ву­ет вме­сте с супру­гой Пер­се­фо­ной (доче­рью Зев­са и Демет­ры), кото­рую он похи­тил в то вре­мя, как она соби­ра­ла на лугу цве­ты. Мать Пер­се­фо­ны Демет­ра, боги­ня пло­до­ро­дия зем­ли, в горест­ных поис­ках доче­ри забы­ла о сво­их обя­зан­но­стях, и зем­лю охва­тил голод. После это­го Зевс решил, что Пер­се­фо­на две тре­ти года будет про­во­дить на зем­ле с мате­рью и одну треть — с Аидом (Hom. Hymn. V 445—447). Гомер назы­ва­ет Аида «щед­рым» и «госте­при­им­ным» (V 404, 430), т. к. смерт­ная участь не мину­ет ни одно­го чело­ве­ка; Аид — «бога­тый», име­ну­ет­ся Плу­то­ном (V 489; от греч. πλοῦ­τος — богат­ство, откуда затем пере­осмыс­ле­ние бога богат­ства Плу­то­са), т. к. он вла­де­лец несмет­ных чело­ве­че­ских душ и скры­тых в зем­ле сокро­вищ. Аид — обла­да­тель вол­шеб­но­го шле­ма, делаю­ще­го его невиди­мым; этим шле­мом в даль­ней­шем поль­зо­ва­лись боги­ня Афи­на (Hom. Il. 484—485) и герой Пер­сей, добы­вая голо­ву Гор­го­ны (Apol­lod. II 4, 2). Свиде­тель­ст­вом воз­рос­шей само­сто­я­тель­но­сти и дер­зо­сти геро­и­че­ско­го поко­ле­ния в эпо­ху клас­си­че­ской олим­пий­ской мифо­ло­гии явля­ет­ся поеди­нок Аида и Герак­ла, в кото­ром Геракл ранит Аида (II 7, 3). Его исце­ля­ет боже­ст­вен­ный вра­че­ва­тель Пеон (Hom. Il. V 395—403). Геракл похи­ща­ет из цар­ства мёрт­вых Аида пса — стра­жа Аида. (Hom. Il. VIII, 367, Od. XI 623). Аид был обма­нут так­же хит­ре­цом Сиси­фом, поки­нув­шим одна­жды цар­ство мёрт­вых (Soph. Phi­loct. 624—625). Орфей оча­ро­вал сво­им пени­ем и игрой на лире Аида и Пер­се­фо­ну так, что они согла­си­лись воз­вра­тить на зем­лю его жену Эвриди­ку (но она вынуж­де­на была сра­зу же вер­нуть­ся назад, пото­му что счаст­ли­вый Орфей нару­шил дого­вор с бога­ми и взгля­нул на жену ещё до выхо­да из цар­ства Аида; Verg. Georg. IV 454 след.; Ovid. Met. X 1—63).

В гре­че­ской мифо­ло­гии олим­пий­ско­го пери­о­да Аид явля­ет­ся вто­ро­сте­пен­ным боже­ст­вом. Он высту­па­ет как ипо­стась Зев­са, неда­ром Зевс име­ну­ет­ся Хто­ни­ем — «под­зем­ным» (Hes. Opp. 465) и «спус­каю­щим­ся вниз» (κα­ται βά­της — Aris­toph. Pax. 42, Hymn. Orph. XV 6). Аиду не при­но­сят жертв, у него нет потом­ства и даже жену он добыл неза­кон­ным путём. Его побеж­да­ет Геракл, т. к. он вто­ро­сте­пен­ное боже­ство. Одна­ко Аид вну­ша­ет ужас сво­ей неот­вра­ти­мо­стью. Напри­мер, Ахилл готов быть ско­рее подён­щи­ком на зем­ле у бед­но­го кре­стья­ни­на, чем царём сре­ди мёрт­вых (Hom. Od. XI 489—491). Позд­няя антич­ная лите­ра­ту­ра (Луки­ан) созда­ла паро­дий­но-гро­теск­ное пред­став­ле­ние об Аиде («Раз­го­во­ры в цар­стве мёрт­вых», име­ю­щие исто­ком, види­мо, «Лягу­шек» Ари­сто­фа­на). Соглас­но Пав­са­нию (VI 25, 2), Аида нигде не почи­та­ли, кро­ме Элиды, где раз в год откры­вал­ся храм бога (подоб­но тому как люди толь­ко раз спус­ка­ют­ся в цар­ство мёрт­вых), куда раз­ре­ша­лось вхо­дить толь­ко свя­щен­но­слу­жи­те­лям.

Аидом име­ну­ет­ся так­же про­стран­ство в нед­рах зем­ли (Hom. Il. XX 61—65), где оби­та­ет вла­ды­ка над теня­ми умер­ших, кото­рых при­во­дит Гер­мес. Пред­став­ле­ние о топо­гра­фии Аида услож­ня­лось с тече­ни­ем вре­ме­ни. Гоме­ру извест­ны: вход в цар­ство мёрт­вых, кото­рый охра­ня­ет пёс — страж Аида (VIII 365—369) на край­нем запа­де («запад», «закат» — сим­вол уми­ра­ния) за рекой Оке­ан, омы­ваю­щей зем­лю (Hom. Od. X 508), асфо­деле­вый луг, где блуж­да­ют тени умер­ших (XI 537—570), мрач­ные глу­би­ны Аида — Эреб (Hom. Od. X 508), асфо­деле­вый луг, где блуж­да­ют тени умер­ших (XI 564), реки Кокит, Стикс, Ахе­ронт, Пириф­ле­ге­тон (Hom. Od. X 508), асфо­деле­вый луг, где блуж­да­ют тени умер­ших (X 513—514), тар­тар (Hom. Il. VIII 13—16). Позд­ние свиде­тель­ства добав­ля­ют Сти­гий­ские болота или Ахе­ру­сий­ское озе­ро, в кото­рое впа­да­ет река Кокит, огнен­ный Пириф­ле­ге­тон (Фле­ге­тон), окру­жаю­щий Аид, реку забве­ния Лету, пере­воз­чи­ка мёрт­вых Харо­на, трёх­гла­во­го пса Кер­бе­ра (Verg. Aen. VI 295—330, 548—551). Суд над мёрт­вы­ми вер­шит Минос (Hom. Od. XI 568—571), в даль­ней­шем пра­вед­ные судьи Минос, Эак и Рада­манф — сыно­вья Зев­са (Plat. Gorg. 524a). Орфи­ко-пифа­го­рей­ское пред­став­ле­ние о суде над греш­ни­ка­ми: Тити­ем, Тан­та­лом, Сиси­фом (Hom. Od. XI 576—600) в тар­та­ре — как части Аида нашло место у Гоме­ра (в позд­них сло­ях «Одис­сеи»), у Пла­то­на (Phaed. 112a—114c), у Вер­ги­лия. Подроб­ное опи­са­ние цар­ства мёрт­вых со все­ми гра­да­ци­я­ми нака­за­ний у Вер­ги­лия («Эне­ида» VI) опи­ра­ет­ся на диа­лог «Федон» Пла­то­на и на Гоме­ра с уже оформ­лен­ной у них иде­ей искуп­ле­ния зем­ных про­ступ­ков и пре­ступ­ле­ний. У Гоме­ра в XI кни­ге «Одис­сеи» наме­ча­ют­ся шесть исто­ри­ко-куль­тур­ных напла­сто­ва­ний в пред­став­ле­ни­ях о судь­бе души (Лосев А. Ф., Антич­ная мифо­ло­гия в её исто­ри­че­ском раз­ви­тии, 1957, с. 23—25). Гомер назы­ва­ет так­же в Аиде место для пра­вед­ни­ков — ели­сей­ские поля или эли­зи­ум (Hom. Od. IV 561—569). Об «ост­ро­вах бла­жен­ных» упо­ми­на­ют Геси­од (Opp. 166—173) и Пин­дар (Ol. II 54—88), так что разде­ле­ние Вер­ги­ли­ем Аида на эли­зи­ум и тар­тар так­же вос­хо­дит к гре­че­ской тра­ди­ции (Verg. Aen. VI 638—650, 542—543). С про­бле­мой Аида свя­за­ны так­же пред­став­ле­ния о судь­бе души, соот­но­ше­нии души и тела, спра­вед­ли­вом воз­мездии — обра­зе боги­ни Дике, дей­ст­вии зако­на неот­вра­ти­мо­сти (см. Адрас­тея).

Лит.: Пла­тон, Соч., т. 1, М., 1968 (Ком­мен­та­рий, с. 572—576); Ver­gi­lius Ma­ro P., Aeneis erklärt von E. Nor­den, Buch 6, Lpz. 1903; Roh­de E., Psy­che, Bd 1—2, 10 Aufl., Tü­bin­gen, 1925; Wila­mowitz—Möl­len­dorff U., Der Glau­be der Hel­le­nen, 3 Aufl., Ba­sel, 1959; Ro­se H. J., Grie­chieche Mytho­lo­gie, 2 Aufl., Münch., 1961.