Лакедемонская полития

II. (1) …Я хочу рас­ска­зать, как вос­пи­ты­ва­ли детей в Спар­те и в дру­гих местах. Все осталь­ные элли­ны утвер­жда­ют, что они луч­ше все­го вос­пи­ты­ва­ют сыно­вей, при­став­ляя к ним рабов-педа­го­гов, как толь­ко дети начи­на­ют пони­мать речь. Затем они посы­ла­ют маль­чи­ков в шко­лы, чтобы те изу­ча­ли там пись­мо, муси­че­ские искус­ства и гим­на­сти­че­ские упраж­не­ния в пале­ст­ре. Кро­ме того, они изне­жи­ва­ют их ноги обу­вью, а тела — пере­ме­на­ми одеж­ды. Мерой пита­ния детей они счи­та­ют вме­сти­мость их желуд­ков. (2) Вме­сто того чтобы при­став­лять к каж­до­му маль­чи­ку рабов-педа­го­гов, Ликург уста­но­вил, чтобы маль­чи­ка­ми рас­по­ря­жал­ся чело­век из чис­ла тех, кому поз­во­ле­но зани­мать самые высо­кие долж­но­сти в государ­стве. Он назы­ва­ет­ся педо­но­мом. Ликург пору­чил педо­но­му соби­рать детей и, над­зи­рая за ними, стро­го нака­зы­вать тех, кто ока­жет­ся нера­ди­вым. Ликург дал ему биче­нос­цев из чис­ла юно­шей, чтобы они, когда потре­бу­ет­ся, нака­зы­ва­ли детей. Поэто­му в Спар­те дети очень послуш­ны и отли­ча­ют­ся боль­шой скром­но­стью. (3) Вме­сто того чтобы изне­жи­вать ноги детей обу­вью, Ликург потре­бо­вал укреп­лять их хож­де­ни­ем боси­ком. Он счи­тал, что, отка­зав­шись от обу­ви, они гораздо лег­че будут под­ни­мать­ся в гору и более без­опас­но спус­кать­ся вниз. При­вык­шие ходить босы­ми, они лег­че, чем обу­тые, будут пры­гать, под­ска­ки­вать и быст­рее бегать. (4) Вме­сто того чтобы рас­слаб­лять тело одеж­дой, Ликург поста­но­вил, чтобы они в тече­ние все­го года носи­ли один и тот же гима­тий. Он пола­гал, что так юно­ши луч­ше будут под­готов­ле­ны и к жаре и к холо­ду. (5) Он реко­мен­до­вал ире­ну иметь такое коли­че­ство пищи, чтобы его вос­пи­тан­ни­ки нико­гда не наеда­лись до пре­сы­ще­ния. Он хотел, чтобы пища не отя­го­ща­ла их и чтобы они при­вык­ли жить в нуж­де. Ликург счи­тал, что вос­пи­тан­ные таким обра­зом юно­ши, если воз­никнет необ­хо­ди­мость, лег­че смо­гут пере­но­сить труд­но­сти. Более того, если будет при­ка­за­но, они смо­гут рас­тя­нуть запас хле­ба на боль­ший про­ме­жу­ток вре­ме­ни и мень­ше будут нуж­дать­ся в при­пра­вах; они при­спо­со­бят­ся ко вся­кой пище, и образ жиз­ни их будет более здо­ро­вым. Ликург пред­по­чи­тал, чтобы пища спо­соб­ст­во­ва­ла росту юно­шей и дела­ла их тела более гиб­ки­ми, пола­гая, что это будет луч­ше, чем если они будут тол­стеть от пита­ния. (6) Он не хотел застав­лять юно­шей чрез­мер­но стра­дать от голо­да, но и не давал им воз­мож­но­сти полу­чать без труда то, в чем они нуж­да­лись; поэто­му он раз­ре­шил им воро­вать, чтобы они не стра­да­ли от голо­да. (7) Я думаю, никто не сомне­ва­ет­ся в том, что Ликург раз­ре­шил воро­вать пищу не по при­чине недо­стат­ка про­до­воль­ст­вия; ведь ясно, что гото­вя­ще­му­ся к кра­же при­хо­дит­ся ночью бодр­ст­во­вать, а днем обма­ны­вать и под­сте­ре­гать. Тот, кто наме­ре­ва­ет­ся что-либо украсть, дол­жен так­же поза­бо­тить­ся о том, чтобы поста­вить дозор­ных. Отсюда ясно, что, вос­пи­ты­вая маль­чи­ков таким обра­зом, Ликург стре­мил­ся сде­лать их более лов­ки­ми и более воин­ст­вен­ны­ми. (8) Могут спро­сить, поче­му, если Ликург одоб­рял воров­ство, он назна­чил попа­дав­ше­му­ся жесто­кую пор­ку. Я счи­таю, что это он сде­лал пото­му, что при любом обу­че­нии люди нака­зы­ва­ют того, кто пло­хо выпол­ня­ет зада­ние. Так и спар­тан­цы нака­зы­ва­ют попав­ших­ся за то, что они пло­хо вору­ют. (9) Уста­но­вив, что почет­но украсть как мож­но боль­ше сыра с алта­ря Ортии¹, Ликург пред­пи­сал их това­ри­щам бить вору­ю­щих. Он хотел этим пока­зать, что ценой недол­го­го стра­да­ния мож­но наслаж­дать­ся сла­вой дли­тель­ное вре­мя. Это так­же пока­зы­ва­ло, что в тех слу­ча­ях, когда тре­бу­ет­ся быст­ро­та, нерас­то­роп­ный при­не­сет мень­ше все­го поль­зы и полу­чит боль­ше все­го непри­ят­но­стей. (10) Чтобы в отсут­ст­вие педо­но­ма маль­чи­ки нико­гда не оста­ва­лись без началь­ни­ка, Ликург уста­но­вил, что любой при­сут­ст­ву­ю­щий граж­да­нин так­же име­ет пра­во при­ка­зы­вать маль­чи­кам все, что най­дет нуж­ным, и нака­зы­вать их, если они в чем-нибудь про­ви­нят­ся. Сде­лав это, он добил­ся того, что маль­чи­ки ста­ли более скром­ны­ми: ибо и маль­чи­ки и взрос­лые нико­го так не почи­та­ют, как сво­их началь­ни­ков. (11) Если слу­чит­ся, что воз­ле маль­чи­ков не ока­жет­ся взрос­лых, Ликург поста­но­вил, чтобы и тут они не оста­ва­лись без над­зо­ра. Он при­ка­зал, чтобы в каж­дой иле коман­до­вал самый дель­ный из ире­нов. Таким обра­зом, в Спар­те дети нико­гда не быва­ют пре­до­став­ле­ны сами себе…

III. (1) Когда маль­чи­ки ста­но­вят­ся отро­ка­ми, все элли­ны осво­бож­да­ют их из-под над­зо­ра рабов-педа­го­гов и учи­те­лей. Никто уже не рас­по­ря­жа­ет­ся ими, и они ста­но­вят­ся само­сто­я­тель­ны­ми. Ликург и в дан­ном слу­чае ввел совер­шен­но иные уста­нов­ле­ния. (2) Он заме­тил, что под­рост­кам, более чем дру­гим воз­рас­там, свой­ст­вен­но само­мне­ние и что наг­лость лег­ко при­ви­ва­ет­ся к ним; стрем­ле­ние к удо­воль­ст­ви­ям так­же при­су­ще им в высо­кой сте­пе­ни. Поэто­му Ликург воз­ло­жил на юно­шей боль­ше все­го работ и обре­ме­нил их мно­го­чис­лен­ны­ми заня­ти­я­ми. (3) Каж­до­го, кто станет укло­нять­ся от этих трудов, он в каче­стве нака­за­ния лишил пра­ва доби­вать­ся каких-либо почет­ных долж­но­стей². Таким обра­зом, Ликург заста­вил при­смат­ри­вать за ними не толь­ко спе­ци­аль­но при­став­лен­ных к это­му долж­ност­ных лиц; роди­чам юно­шей так­же при­хо­ди­лось следить за тем, чтобы из-за пре­не­бре­же­ния сво­и­ми обя­зан­но­стя­ми они не ста­ли пре­зрен­ны­ми людь­ми в государ­стве. (4) Кро­ме того, желая при­учить моло­дежь к скром­но­сти, Ликург пред­пи­сал, чтобы юно­ши на ули­це дер­жа­ли руки под гима­ти­ем и ходи­ли мол­ча, не огляды­ва­ясь, глядя себе под ноги. Этот обы­чай пока­зал, что и в отно­ше­нии скром­но­сти муж­ской пол так­же пре­вос­хо­дит жен­ский. (5) Ско­рее мож­но заста­вить заго­во­рить камен­ные изва­я­ния, чем спар­тан­ских юно­шей, и лег­че при­влечь взор брон­зо­вых ста­туй. Мож­но поду­мать, что они даже скром­нее деву­шек, вос­пи­тан­ных в тере­мах³. Когда под­рост­ки при­хо­ди­ли в фили­тии⁴, они долж­ны были гово­рить толь­ко тогда, когда их спра­ши­ва­ли. Такую заботу про­явил Ликург о под­рост­ках.

IV. … (2) Ликург исхо­дил из тех сооб­ра­же­ний, что хоры наи­бо­лее при­ят­ны для слу­ша­те­лей, а гим­на­сти­че­ские сорев­но­ва­ния инте­рес­ны для зри­те­лей у тех наро­дов, кото­рые часто устра­и­ва­ют состя­за­ния. Поэто­му он решил заста­вить юно­шей состя­зать­ся в доб­ро­де­те­ли, чтобы они достиг­ли выс­шей сте­пе­ни доб­ле­сти. Я рас­ска­жу, как он добил­ся это­го. (3) Эфо­ры выби­ра­ют из людей, достиг­ших зре­ло­сти, трех чело­век, кото­рых назы­ва­ют гип­по­гре­та­ми. Каж­дый из них под­би­ра­ет себе 100 чело­век, разъ­яс­няя всем, по каким при­чи­нам он пред­по­чи­та­ет одних и отвер­га­ет дру­гих. (4) Те, кто не попа­ли в чис­ло избран­ных, враж­ду­ют с теми, кто их отверг, и с теми, кого выбра­ли вме­сто них. Они под­сте­ре­га­ют друг дру­га, чтобы захва­тить сопер­ни­ка за совер­ше­ни­ем поступ­ка, кото­рый счи­та­ет­ся пре­до­суди­тель­ным. (5) Так воз­ни­ка­ет это сопер­ни­че­ство, угод­ное богам, воз­буж­даю­щее граж­дан­ские чув­ства в людях: каж­до­му ста­но­вит­ся ясно, что сле­ду­ет делать чело­ве­ку. Обе груп­пы сопер­ни­ков ста­ра­ют­ся пока­зать свое пре­вос­ход­ство друг перед дру­гом и, когда воз­ни­ка­ет необ­хо­ди­мость, каж­дый все­ми сила­ми защи­ща­ет государ­ство. (6) Им необ­хо­ди­мо забо­тить­ся о под­дер­жа­нии сво­его здо­ро­вья в хоро­шем состо­я­нии, ибо их сопер­ни­че­ство при­во­дит к тому, что, где бы эти груп­пы юно­шей ни встре­ти­лись, они всту­па­ют в кулач­ный бой. Одна­ко каж­дый про­хо­жий име­ет пра­во раз­нять деру­щих­ся. Если в этом слу­чае кто отка­зы­ва­ет­ся пови­но­вать­ся раз­ни­маю­ще­му, педо­ном ведет его к эфо­рам. Они суро­во нака­зы­ва­ют винов­но­го, стре­мясь добить­ся, чтобы гнев нико­гда не пере­си­ли­вал ува­же­ния к зако­нам. (7) Все осталь­ные гре­ки осво­бож­да­ют тех, кто уже вышел из юно­ше­ско­го воз­рас­та и полу­чил пра­во зани­мать в государ­стве выс­шие долж­но­сти, от забот о физи­че­ском раз­ви­тии; вме­сте с тем их застав­ля­ют при­ни­мать уча­стие в похо­дах. Ликург пред­пи­сал людям это­го воз­рас­та зани­мать­ся охотой, если какое-либо государ­ст­вен­ное дело не пре­пят­ст­ву­ет им в этом. Он сде­лал это для того, чтобы зре­лые люди не хуже моло­дых мог­ли пере­но­сить тяготы воен­ной жиз­ни.

V. (1) Какой образ жиз­ни Ликург пред­пи­сал для каж­до­го воз­рас­та, ска­за­но уже доста­точ­но. Теперь я попы­та­юсь рас­ска­зать, какой образ жиз­ни он пред­пи­сал всем спар­тан­ским граж­да­нам. (2) Заме­тив, что тот порядок, кото­рый он застал у спар­тан­цев, когда они, как все осталь­ные элли­ны, пита­лись у себя, ведет к изне­жен­но­сти и без­за­бот­но­сти, Ликург ввел сов­мест­ные тра­пезы. Он заста­вил питать­ся на гла­зах у всех, пола­гая, что при этом будет мень­ше нару­ше­ний пред­пи­сан­ных зако­нов. (3) Он уста­но­вил такое коли­че­ство про­до­воль­ст­вия, чтобы оно не вело к изли­ше­ствам, но и не было бы недо­ста­точ­ным. К это­му часто добав­ля­ет­ся охот­ни­чья добы­ча, и бога­тые ино­гда заме­ня­ют хлеб пше­нич­ным⁵. Таким обра­зом, когда спар­тан­цы сов­мест­но обеда­ют в палат­ках, стол у них нико­гда не быва­ет ни лишен­ным яств, ни рос­кош­ным. (4) Что каса­ет­ся напит­ков, то Ликург, запре­тив чрез­мер­ные попой­ки, рас­слаб­ля­ю­щие душу и тело, раз­ре­шил спар­тан­цам пить лишь для уто­ле­ния жаж­ды, счи­тая, что напи­ток тогда без­вред­нее и все­го при­ят­нее. Как при сов­мест­ном пита­нии мож­но было нане­сти серь­ез­ный вред себе и сво­е­му хозяй­ству пьян­ст­вом или чре­во­уго­ди­ем? (5) В осталь­ных государ­ствах люди боль­шей частью про­во­дят вре­мя со сво­и­ми сверст­ни­ка­ми, так как с ними они чув­ст­ву­ют себя сво­бод­нее. Ликург же сме­шал в Спар­те все воз­рас­ты, счи­тая, что моло­дые могут мно­го­му научить­ся на опы­те стар­ших. (6) На фили­ти­ях было при­ня­то рас­ска­зы­вать о подви­гах, совер­шен­ных в государ­стве; так что в Спар­те чрез­вы­чай­но ред­ко встре­ча­ет­ся занос­чи­вость, пья­ные выход­ки, позор­ные поступ­ки и сквер­но­сло­вие. (7) Пита­ние вне дома при­но­сит еще и такую поль­зу: люди, воз­вра­щаю­щи­е­ся домой, вынуж­де­ны совер­шать про­гул­ку; они долж­ны думать о том, чтобы не напить­ся пья­ны­ми, зная, что не могут остать­ся там, где обеда­ли. Им извест­но, что при­дет­ся идти в тем­но­те, как днем, без фона­ря, так как тем, кто несет воен­ную служ­бу⁶, нель­зя ходить при све­те факе­ла⁷. (8) Ликург обра­тил вни­ма­ние на то, что при оди­на­ко­вом пита­нии люди, зани­маю­щи­е­ся физи­че­ски­ми упраж­не­ни­я­ми⁸, име­ют хоро­ший цвет лица, рост и сло­же­ние, а без­дель­ни­ки ста­но­вят­ся одут­ло­ва­ты­ми, сла­бы­ми и урод­ли­вы­ми. Ликург не оста­вил это­го без вни­ма­ния: он так­же заме­тил, что те, кто трудят­ся охот­но и в свое удо­воль­ст­вие, име­ют здо­ро­вое тело. Поэто­му он пред­пи­сал стар­ше­му из нахо­дя­щих­ся в гим­на­сии следить, чтобы упраж­не­ния посе­щаю­щих его все­гда соот­вет­ст­во­ва­ли их пита­нию. (9) Мне кажет­ся, что и в этом вопро­се он не ошиб­ся. Не лег­ко най­ти людей более здо­ро­вых и креп­ких телом, чем спар­тан­цы, так как они в оди­на­ко­вой сте­пе­ни раз­ви­ва­ют ноги, руки и шею.

V. … (2) Застав у спар­тан­цев порядок, при кото­ром они, подоб­но всем дру­гим гре­кам, обеда­ли каж­дый в сво­ем доме, Ликург усмот­рел в этом обсто­я­тель­стве при­чи­ну весь­ма мно­гих лег­ко­мыс­лен­ных поступ­ков. Ликург сде­лал пуб­лич­ны­ми их това­ри­ще­ские обеды в том рас­че­те, что бла­го­да­ря это­му ско­рее все­го исчезнет воз­мож­ность нару­шать при­ка­за­ния. (3) Пищу он поз­во­лил потреб­лять граж­да­нам в таком коли­че­стве, чтоб они чрез­мер­но не пре­сы­ща­лись, но и не тер­пе­ли недо­стат­ка; впро­чем, неред­ко пода­ет­ся, в виде добав­ле­ния, дичь, а бога­тые люди при­но­сят ино­гда и пше­нич­ный хлеб⁹; таким обра­зом, пока спар­тан­цы живут сов­мест­но по палат­кам, стол у них нико­гда не стра­да­ет ни недо­стат­ком куша­ний, ни чрез­мер­ной доро­го­виз­ной. (4) Так же и отно­си­тель­но питья: пре­кра­тив излиш­ние попой­ки, рас­слаб­ля­ю­щие тело, рас­слаб­ля­ю­щие разум, Ликург поз­во­лил каж­до­му пить лишь для удо­вле­тво­ре­ния жаж­ды, пола­гая, что питье при таких усло­ви­ях будет и все­го без­вред­нее, и все­го при­ят­нее. При общих обедах раз­ве мог бы кто-нибудь нане­сти серь­ез­ный ущерб себе и сво­е­му хозяй­ству изыс­кан­но­стью пищи или пьян­ст­вом? (5) Во всех дру­гих государ­ствах сверст­ни­ки нахо­дят­ся, по боль­шей части, вме­сте и мень­ше все­го стес­ня­ют­ся друг дру­га; Ликург же в Спар­те соеди­нил воз­рас­ты, чтобы моло­дые люди вос­пи­ты­ва­лись пре­иму­ще­ст­вен­но под руко­вод­ст­вом опыт­но­сти стар­ших. (6) На фиди­ти­ях при­ня­то рас­ска­зы­вать о делах, совер­шен­ных кем-нибудь в государ­стве; поэто­му там нет почти места занос­чи­во­сти, пья­ным выход­кам, непри­лич­но­му поступ­ку, сквер­но­сло­вию. (7) И еще вот какую хоро­шую сто­ро­ну име­ет это устрой­ство обедов вне дома: воз­вра­ща­ясь домой, участ­ни­ки фиди­ти­ев долж­ны идти пеш­ком и осте­ре­гать­ся, чтобы в пья­ном виде не спо­ткнуть­ся; они долж­ны знать, что им нель­зя оста­вать­ся там, где обеда­ли, что им надо идти в тем­но­те, как днем, так как и с факе­лом не поз­во­ля­ет­ся ходить тому, кто еще отбы­ва­ет гар­ни­зон­ную служ­бу. (8) Далее, под­ме­тив, что та самая пища, кото­рая сооб­ща­ет хоро­ший цвет лица и здо­ро­вье трудя­ще­му­ся, дает без­образ­ную пол­ноту и болез­ни празд­но­му, Ликург не пре­не­брег и этим… (9) Отто­го-то и труд­но най­ти людей более здо­ро­вых, более вынос­ли­вых физи­че­ски, чем спар­тан­цы, так как они оди­на­ко­во упраж­ня­ют и ноги и руки, и шею.

VI. (1) В про­ти­во­по­лож­ность боль­шин­ству гре­ков, счел Ликург необ­хо­ди­мым и сле­дую­щее. В осталь­ных государ­ствах каж­дый рас­по­ря­жа­ет­ся сам сво­и­ми детьми, раба­ми и иму­ще­ст­вом; а Ликург, желая устро­ить так, чтобы граж­дане не вреди­ли друг дру­гу, а при­но­си­ли поль­зу, пре­до­ста­вил каж­до­му оди­на­ко­во рас­по­ря­жать­ся как сво­и­ми детьми, так и чужи­ми: (2) ведь если вся­кий будет знать, что перед ним нахо­дят­ся отцы тех детей, кото­ры­ми он рас­по­ря­жа­ет­ся, то неиз­беж­но он будет ими рас­по­ря­жать­ся так, как он хотел бы, чтобы отно­си­лись к его соб­ст­вен­ным детям. Если маль­чик, поби­тый кем-нибудь посто­рон­ним, жалу­ет­ся отцу, счи­та­ет­ся постыд­ным, если отец не побьет сына еще раз. Так спар­тан­цы уве­ре­ны в том, что никто из них не при­ка­зы­ва­ет маль­чи­кам ниче­го постыд­но­го. (3) Доз­во­лил так­же Ликург в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти поль­зо­вать­ся чужи­ми раба­ми, учредил так­же и общее поль­зо­ва­ние охот­ни­чьи­ми соба­ка­ми; поэто­му не име­ю­щие сво­их собак при­гла­ша­ют на охоту дру­гих; а у кого нет вре­ме­ни идти само­му на охоту, он охот­но дает собак дру­гим. Так же поль­зу­ют­ся и лошадь­ми: кто забо­ле­ет или кому пона­до­бит­ся повоз­ка, или кто захо­чет поско­рее куда-нибудь съездить, — он берет первую попав­шу­ю­ся лошадь и по мино­ва­нию надоб­но­сти ста­вит ее в исправ­но­сти обрат­но. (4) А вот и еще обы­чай, не при­ня­тый у осталь­ных гре­ков, но введен­ный Ликур­гом. На тот слу­чай, если запозда­ют люди на охо­те и, не захва­тив запа­сов, будут нуж­дать­ся в них, Ликург уста­но­вил, чтоб име­ю­щий запа­сы остав­лял их, а нуж­даю­щий­ся — мог открыть запо­ры, взять, сколь­ко нуж­но, и остав­ше­е­ся сно­ва запе­реть. (5) Таким обра­зом, бла­го­да­ря тому, что спар­тан­цы так делят­ся друг с дру­гом, у них даже люди бед­ные, если им что-нибудь пона­до­бит­ся, име­ют долю во всех богат­ствах стра­ны.

VII. (1) Так­же в про­ти­во­по­лож­ность осталь­ным гре­кам Ликург уста­но­вил в Спар­те и сле­дую­щие поряд­ки. В осталь­ных государ­ствах каж­дый по мере воз­мож­но­сти состав­ля­ет себе состо­я­ние: один зани­ма­ет­ся зем­леде­ли­ем, дру­гой — судо­вла­де­лец, тре­тий — купец, а неко­то­рые кор­мят­ся ремес­ла­ми; (2) в Спар­те же Ликург запре­тил сво­бод­ным зани­мать­ся чем бы то ни было, свя­зан­ным с нажи­вой, но уста­но­вил при­зна­вать под­хо­дя­щи­ми для них такие лишь заня­тия, кото­рые обес­пе­чи­ва­ют государ­ству сво­бо­ду. (3) И дей­ст­ви­тель­но, какой смысл стре­мить­ся к богат­ству там, где сво­и­ми уста­нов­ле­ни­я­ми о рав­ных взно­сах на обеды, об оди­на­ко­вом для всех обра­зе жиз­ни зако­но­да­тель пре­сек вся­кую охоту при­об­ре­тать день­ги ради при­ят­ной нажи­вы? Не нуж­но копить богат­ство и для одеж­ды, так как в Спар­те укра­ше­ни­ем слу­жит не рос­кошь пла­тья, а здо­ро­вье тела. (4) И для тра­ты на това­ри­щей так­же не сто­ит копить день­ги, так как Ликург вну­шил, что более сла­вы помо­гать това­ри­щам лич­ным трудом, чем день­га­ми — пер­вое счи­тал он делом души, а вто­рое — лишь делом богат­ства. (5) Недоб­ро­со­вест­но обо­га­щать­ся Ликург запре­тил так­же и таки­ми рас­по­ря­же­ни­я­ми. Преж­де все­го он уста­но­вил такую моне­ту, что попа­ди ее в дом все­го на десять мин, это не укры­лось бы ни от гос­под, ни от домаш­них рабов, пото­му что для нее потре­бо­ва­лось бы мно­го места и целая теле­га для пере­воз­ки. (6) За золо­том и сереб­ром следят, и если у кого ока­жет­ся его сколь­ко-нибудь, вла­де­лец под­вер­га­ет­ся штра­фу. Так зачем же было бы стре­мить­ся к обо­га­ще­нию там, где обла­да­ние достав­ля­ет боль­ше огор­че­ний, чем тра­та — удо­воль­ст­вия?

VIII. (1) … в Спар­те осо­бен­но стро­го пови­ну­ют­ся зако­нам… Я одна­ко не думаю, чтобы Ликург начал вво­дить этот пре­крас­ный порядок, не полу­чив пред­ва­ри­тель­но согла­сия вли­я­тель­ней­ших лиц в государ­стве… (3) Раз, по при­зна­нию вли­я­тель­ных людей, пови­но­ве­ние — вели­чай­шее бла­го в горо­де, и в вой­ске, и в доме, то эти же самые люди, есте­ствен­но, при­да­ли силу и эфор­ской вла­сти: чем силь­нее власть, тем, по их мне­нию, боль­ше она долж­на побуж­дать граж­дан к пови­но­ве­нию. (4) Эфо­ры име­ют пра­во под­вер­гать кого угод­но нака­за­нию, име­ют власть взыс­ки­вать немед­лен­но, име­ют власть и отста­вить от долж­но­сти до исте­че­ния сро­ка и поса­дить в тюрь­му долж­ност­ных лиц, воз­будить про­тив них про­цесс, гро­зя­щий смер­тью… (5) Было еще у Ликур­га нема­ло пре­крас­ных средств, чтобы воз­буж­дать у граж­дан охоту к пови­но­ве­нию зако­нам: одним из самых пре­крас­ных мне пред­став­ля­ет­ся то, что перед даро­ва­ни­ем наро­ду зако­нов он отпра­вил­ся в сопро­вож­де­нии знат­ней­ших лиц в Дель­фы и вопро­сил бога, будет ли к выго­де и ко бла­гу для Спар­ты пови­но­вать­ся зако­нам, им издан­ным, а когда бог изрек, что во всех отно­ше­ни­ях это будет ко бла­гу, Ликург их обна­ро­до­вал, объ­явив при этом, что раз они изре­че­ны самой пифи­ей, нару­ше­ние их не толь­ко пре­ступ­но, но и греш­но…

X. (8) …И самое уди­ви­тель­ное, что хотя все хва­лят подоб­ные учреж­де­ния, под­ра­жать им не жела­ет ни одно государ­ство.

XIII. (1) Теперь я хочу изло­жить, какую власть и какие пра­ва Ликург дал царю над вой­ском. Во-пер­вых, во вре­мя похо­да государ­ство снаб­жа­ет царя и его сви­ту про­до­воль­ст­ви­ем. С ним пита­ют­ся те поле­мар­хи, кото­рые посто­ян­но нахо­дят­ся вме­сте с царем, чтобы в слу­чае надоб­но­сти он мог сове­щать­ся с ними. Вме­сте с царем так­же пита­ют­ся три чело­ве­ка из чис­ла «гоме­ев»; их зада­ча — забо­тить­ся обо всем необ­хо­ди­мом для царя и его сви­ты, чтобы те мог­ли цели­ком посвя­тить себя заботам о воен­ных делах¹⁰. (2) Я хочу как мож­но точ­нее рас­ска­зать о том, как царь высту­па­ет в поход с вой­ском. Преж­де все­го еще в горо­де он при­но­сит жерт­ву Зев­су-Води­те­лю и боже­ствам, спут­ни­кам Зев­са¹¹. Если жерт­вы бла­го­при­ят­ны, «носи­тель огня» берет огонь с алта­ря и несет его впе­ре­ди всех до гра­ни­цы государ­ства¹². Здесь царь вновь при­но­сит жерт­вы Зев­су и Афине. (3) Толь­ко в том слу­чае, если оба боже­ства бла­го­при­ят­ст­ву­ют начи­на­нию, царь пере­хо­дит гра­ни­цы стра­ны. Огонь, взя­тый от жерт­вен­но­го кост­ра, несут все вре­мя впе­ре­ди, не давая ему угас­нуть; за ним ведут жерт­вен­ных живот­ных раз­лич­ных пород. Каж­дый раз царь начи­на­ет при­но­сить жерт­вы в пред­рас­свет­ных сумер­ках, стре­мясь снис­кать бла­го­склон­ность боже­ства рань­ше вра­гов. (4) При жерт­во­при­но­ше­ни­ях при­сут­ст­ву­ют поле­мар­хи, лоха­ги, пен­те­ко­сте­ры, коман­ди­ры наем­ни­ков, началь­ни­ки обо­за, а так­же те из стра­те­гов союз­ных государств, кото­рые поже­ла­ют это­го. (5) Так­же при­сут­ст­ву­ют два эфо­ра, кото­рые ни во что не вме­ши­ва­ют­ся, пока их не при­зо­вет царь. Они наблюда­ют за тем, как каж­дый ведет себя, и учат всех достой­но вести себя во вре­мя жерт­во­при­но­ше­ний. Когда жерт­вы при­не­се­ны, царь созы­ва­ет всех и отда­ет при­ка­за­ния. Тому, кто наблюда­ет в этот момент за ними, все гре­ки пока­жут­ся недо­уч­ка­ми в воен­ном деле и толь­ко одни спар­тан­цы — истин­ны­ми зна­то­ка­ми. (6) Когда вой­ско нахо­дит­ся на мар­ше и вра­га еще не вид­но, никто не идет впе­ре­ди царя, за исклю­че­ни­ем ски­ри­тов и кон­ных раз­вед­чи­ков. Если пред­сто­ит бит­ва, царь берет аге­му пер­вой моры и ведет ее впра­во, пока не ока­зы­ва­ет­ся с нею меж­ду дву­мя мора­ми и дву­мя поле­мар­ха­ми. (7) Ста­рей­ший из сви­ты царя стро­ит те вой­ска, кото­рые долж­ны сто­ять поза­ди цар­ско­го отряда. Эта сви­та состо­ит из гоме­ев, кото­рые пита­ют­ся вме­сте с царем, а так­же из гада­те­лей, вра­чей, флей­ти­стов, коман­ди­ра вой­ска и из доб­ро­воль­цев, если тако­вые име­ют­ся. Таким обра­зом, ничто не меша­ет дей­ст­ви­ям людей, так как все пред­у­смот­ре­но зара­нее.

(8) Пре­крас­ны­ми и полез­ны­ми кажут­ся мне зако­ны Ликур­га отно­си­тель­но сра­же­ния. В то вре­мя когда перед лицом непри­я­те­ля при­но­сят в жерт­ву моло­дую козу, закон пред­пи­сы­ва­ет, чтобы все флей­ти­сты игра­ли, каж­дый спар­та­нец надел венок, а все ору­жие бле­сте­ло. Юно­ше сле­до­ва­ло идти в бит­ву тща­тель­но при­че­сан­ным и дер­жать себя весе­ло и уве­рен­но. (9) При­ка­за­ния пере­да­ют эно­мотар­ху; каж­дый эно­мотарх сто­ит воз­ле сво­его отряда, чтобы ему не при­хо­ди­лось ждать, пока при­ка­за­ние будет пере­да­но через всю эно­мо­тию. Поле­марх дол­жен забо­тить­ся, чтобы все шло хоро­шо. (10) Когда насту­па­ет вре­мя рас­по­ла­гать­ся на ноч­лег, царь выби­ра­ет и ука­зы­ва­ет место для лаге­ря. Отправ­ле­ние же посольств к дру­зьям или вра­гам не дело царя. К царю все обра­ща­ют­ся, когда хотят чего-либо добить­ся. (11) Если кто-нибудь при­хо­дит искать пра­во­судия, царь отправ­ля­ет его к элла­но­ди­кам, если доби­ва­ет­ся денег — к каз­на­чею, если при­но­сит добы­чу — к лафи­ро­по­лам. Таким обра­зом, в похо­де царь не име­ет дру­гих обя­зан­но­стей, кро­ме обя­зан­но­стей жре­ца и вое­на­чаль­ни­ка…

XIV. (1) Если бы меня спро­си­ли, сохра­ня­ют­ся ли зако­ны Ликур­га без изме­не­ний до насто­я­ще­го вре­ме­ни, я, кля­нусь Зев­сом, не осме­лил­ся бы утвер­ждать это с уве­рен­но­стью. (2) Мне извест­но, что преж­де спар­тан­цы пред­по­чи­та­ли жить в сво­ем оте­че­стве и нахо­дить­ся сре­ди сво­их, обла­дая скром­ным достат­ком, вме­сто того чтобы быть гар­мо­ста­ми в чужих горо­дах, где льсте­цы раз­вра­ща­ют их. (3) Я знаю так­же, что рань­ше, если у кого было золо­то, они боя­лись пока­зать это. Теперь же есть такие, кото­рые этим гор­дят­ся. Мне так­же извест­но, что рань­ше чуже­стран­цев изго­ня­ли из Лакеде­мо­на, а спар­тан­цам, чтобы граж­дане не под­па­ли под дур­ное вли­я­ние и не ста­ли бы лег­ко­мыс­лен­ны­ми, запре­ща­ли селить­ся вне государ­ства. (4) Я знаю так­же, что теперь те, кто счи­та­ют­ся пер­вы­ми людь­ми в горо­де, при­ла­га­ют все уси­лия, чтобы стать гар­мо­ста­ми в чужих зем­лях. (5) Было вре­мя, когда спар­тан­цы стре­ми­лись к тому, чтобы достой­но пред­во­ди­тель­ст­во­вать: теперь же они домо­га­ют­ся коман­до­ва­ния, но не ста­ра­ют­ся быть достой­ны­ми его. (6) Преж­де гре­ки при­хо­ди­ли в Лакеде­мон, чтобы про­сить спар­тан­цев воз­гла­вить их в борь­бе про­тив тех, кого они счи­та­ли сво­и­ми обид­чи­ка­ми; теперь, напро­тив, уже не раз элли­ны при­зы­ва­ли друг дру­га вос­пре­пят­ст­во­вать спар­тан­цам вос­ста­но­вить их геге­мо­нию. (7) Не сле­ду­ет удив­лять­ся, что поведе­ние спар­тан­цев вызы­ва­ет упре­ки, ибо они откры­то пере­ста­ли пови­но­вать­ся богу и зако­нам Ликур­га.

XV. (1) Я хочу еще рас­ска­зать, какие вза­и­моот­но­ше­ния Ликург уста­но­вил меж­ду царя­ми и общи­ной граж­дан, ибо цар­ская власть — един­ст­вен­ная, кото­рая оста­ет­ся имен­но такой, какой она была уста­нов­ле­на с само­го нача­ла. Дру­гие государ­ст­вен­ные уста­нов­ле­ния, как вся­кий может убедить­ся, уже изме­ни­лись и про­дол­жа­ют изме­нять­ся даже сей­час. (2) Ликург пред­пи­сал, чтобы царь, веду­щий свое про­ис­хож­де­ние от бога, совер­шал все обще­ст­вен­ные жерт­во­при­но­ше­ния име­нем государ­ства. Он так­же дол­жен вести вой­ско туда, куда ему при­ка­жет роди­на. (3) Царю пре­до­став­ля­ет­ся пра­во брать почет­ную часть жерт­вен­но­го живот­но­го. В горо­дах пери­э­ков царю раз­ре­ша­ют брать себе доста­точ­ное коли­че­ство зем­ли, чтобы он имел все необ­хо­ди­мое, но не был бога­че, чем сле­ду­ет. (4) Чтобы цари не пита­лись дома, Ликург пред­пи­сал им участ­во­вать в обще­ст­вен­ных тра­пе­зах. Он раз­ре­шил им полу­чать двой­ную пор­цию не для того, чтобы цари ели боль­ше дру­гих, а для того, чтобы они мог­ли почтить пищей того, кого поже­ла­ют. Кро­ме того, Ликург дал пра­во каж­до­му царю выбрать для сво­ей тра­пезы двух това­ри­щей, кото­рые назы­ва­лись пифи­я­ми¹³. (5) Царям так­же было пре­до­став­ле­но пра­во полу­чать поро­сен­ка от каж­дой опо­ро­сив­шей­ся сви­ньи; это было сде­ла­но для того, чтобы у царя нико­гда не было недо­стат­ка в жерт­вен­ных живот­ных, если у него воз­никнет необ­хо­ди­мость посо­ве­то­вать­ся с бога­ми. (6) Пруд, нахо­дя­щий­ся побли­зо­сти от цар­ско­го дома, обес­пе­чи­ва­ет снаб­же­ние водой. Насколь­ко это полез­но, зна­ют те, кто не име­ет тако­го водо­е­ма. При появ­ле­нии царя вста­ют все, кро­ме эфо­ров, кото­рые про­дол­жа­ют сидеть на сво­их сту­льях. (7) Эфо­ры и царь еже­ме­сяч­но обме­ни­ва­ют­ся клят­ва­ми: эфо­ры при­ся­га­ют от лица поли­са, царь — от сво­его име­ни. Царь кля­нет­ся пра­вить, сооб­ра­зу­ясь с зако­на­ми, уста­нов­лен­ны­ми в государ­стве, а полис обя­зу­ет­ся сохра­нять цар­скую власть непри­кос­но­вен­ной, пока царь будет верен сво­ей клят­ве. (8) Тако­вы поче­сти, возда­вае­мые царю в Спар­те при его жиз­ни. Они лишь немно­го отли­ча­ют­ся от поче­стей, ока­зы­вае­мых част­ным лицам. Дей­ст­ви­тель­но, Ликург не желал ни вну­шить царям стрем­ле­ние к тира­нии, ни воз­будить зависть сограж­дан к их могу­ще­ству. (9) Что каса­ет­ся поче­стей, возда­вае­мых царю после смер­ти, то из зако­нов Ликур­га вид­но, что лакеде­мон­ских царей чти­ли не как про­стых людей, но как геро­ев.