НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА К ЛУЦИЛИЮ

ПИСЬМО XVII

Сене­ка при­вет­ст­ву­ет Луци­лия!

(1) Брось все это, если ты мудр, или вер­нее, чтобы стать муд­рым, и спе­ши что есть сил, стре­мясь к бла­гам духа. Все, что тебя удер­жи­ва­ет, сме­ти с доро­ги или отсе­ки. — «Но я меш­каю из-за домаш­них дел, хочу устро­ить их так, чтобы, и ниче­го не делая, не знать недо­стат­ка, чтобы и меня не тяго­ти­ла бед­ность, и я нико­му не был в тягость». — (2) Если ты так гово­ришь, то, види­мо, тебе не откры­лись еще вся сила и могу­ще­ство бла­га, о кото­ром ты помыш­ля­ешь. В общих чер­тах ты раз­ли­ча­ешь, чем полез­на нам фило­со­фия, а вот отдель­ные части дос­ко­наль­но не видишь, не зна­ешь, как она помо­га­ет нам везде, не веда­ешь, что она, гово­ря сло­ва­ми Цице­ро­на¹, и в боль­шом выру­ча­ет, и до мело­чей снис­хо­дит. Поверь мне и при­зо­ви ее в совет­чи­ки: она убедит тебя не сидеть над под­сче­та­ми. (3) Не к тому ли ты стре­мишь­ся, не ради того ли оття­ги­ва­ешь срок, чтобы не боять­ся бед­но­сти? А что, если бед­ность долж­на быть нам желан­на? Мно­гим богат­ство поме­ша­ло посвя­тить себя фило­со­фии, бед­ность же ничем не отяг­че­на и не зна­ет стра­ха. Про­зву­чит сиг­нал тру­бы² — бед­няк³ зна­ет, что не его она зовет; когда кри­чат о навод­не­нии, он дума­ет о том, как бы вый­ти само­му, а не о том, что бы такое выне­сти; если надо отплыть в море, — гавань не напол­нит­ся шумом, не встре­во­жит берег тол­па, про­во­жаю­щая одно­го чело­ве­ка. Нет вокруг него пол­чи­ща рабов, на про­корм кото­рых нуж­ны целые уро­жаи замор­ских стран. (4) Нетруд­но про­кор­мить немно­гие рты, если твои нахлеб­ни­ки не изба­ло­ва­ны и хотят лишь насы­тить­ся. Голод обхо­дит­ся недо­ро­го, при­ве­ред­ли­вость — доро­го. Бед­но­сти доволь­но удо­вле­тво­рить самые насущ­ные жела­нья.

Поче­му же ты отка­зы­ва­ешь­ся избрать спут­ни­цей ту, чьим обы­ча­ям под­ра­жа­ет и здра­во­мыс­ля­щий богач? (5) Если хочешь, чтобы твоя душа была сво­бод­на, будь или беден, или подо­бен бед­но­му. Самые усерд­ные заня­тия не при­не­сут исце­ле­нья, если ты не будешь воз­дер­жан, а воз­держ­ность — это доб­ро­воль­ная бед­ность. — Оставь же эти отго­вор­ки: «Того, что есть, мне не хва­тит, вот когда накоп­лю столь­ко-то, тогда и пре­дам­ся цели­ком фило­со­фии». — А ведь то, что ты откла­ды­ва­ешь и соби­ра­ешь­ся при­об­ре­сти напо­сле­док, нуж­но при­об­ре­тать рань­ше все­го, с него и начав­ши. — Ты гово­ришь: «Я хочу при­об­ре­сти сред­ства к жиз­ни». — Так учись же, что при­об­ре­тать! Если что меша­ет тебе жить хоро­шо, то хоро­шо уме­реть не меша­ет ничто. (6) Нет при­чин, поче­му бед­ность или даже нище­та мог­ли бы отвлечь тебя от фило­со­фии. Тому, кто к ней стре­мит­ся, нуж­но тер­петь даже голод. Тер­пе­ли же его оса­жден­ные, видя лишь одну награ­ду за вынос­ли­вость: не попасть под власть вра­га. А тут нам обе­ща­но мно­го боль­ше: быть наве­ки сво­бод­ны­ми, не боять­ся ни людей, ни богов. Пра­во, это­го сто­ит добить­ся даже ценою исто­ще­ния! (7) Вой­ска тер­пе­ли нуж­ду во всем, пита­лись коре­нья­ми трав и такою пищей, кото­рую и назвать про­тив­но, стра­да­ли от голо­да. И все это — ради цар­ства, и даже — самое уди­ви­тель­ное — ради чужо­го цар­ства. Так не каж­дый ли согла­сит­ся выне­сти бед­ность, лишь бы осво­бо­дить душу от безу­мия? Зна­чит, неза­чем при­об­ре­тать что-нибудь зара­нее — ведь к фило­со­фии мож­но прий­ти, и не имея денег на доро­гу. (8) Да, это так. А ты, когда все у тебя будет, тогда хочешь полу­чить и муд­рость как послед­нее сред­ство к жиз­ни в при­да­чу, так ска­зать, ко всем про­чим? Так вот, если у тебя есть что-нибудь, зай­мись фило­со­фи­ей немед­ля (откуда ты зна­ешь, нет ли у тебя даже избыт­ка?), если же ниче­го нет, ищи муд­рость преж­де все­го осталь­но­го. (9) «Но у меня не будет само­го необ­хо­ди­мо­го». — Во-пер­вых, это­го не может быть, пото­му что при­ро­да тре­бу­ет немно­го­го, а муд­рец сооб­ра­зу­ет­ся с при­ро­дой. Если же у него и необ­хо­ди­мо­го не оста­нет­ся, он уйдет из жиз­ни и не будет само­му себе в тягость. А если у него будет чем под­дер­жать жизнь, то самое ничтож­ное и скуд­ное досто­я­ние он сочтет за бла­го и, не заботясь и не тре­во­жась ни о чем, поми­мо необ­хо­ди­мо­го, даст все, что нуж­но желуд­ку и пле­чам, а сам будет весе­ло сме­ять­ся над веч­но заня­ты­ми бога­ча­ми и бегу­щи­ми напе­ре­гон­ки лов­ца­ми богат­ства, гово­ря: (10) «Зачем откла­ды­вать на дол­гий срок само­го себя? Уж не ждешь ли ты часа, когда сра­зу раз­бо­га­те­ешь, на про­цен­тах ли с дол­га, или на при­бы­ли с това­ров, или по заве­ща­нию усоп­ше­го ста­ри­ка? Муд­рость — заме­сти­тель­ни­ца богат­ства: она дает тебе все, что дела­ет ненуж­ным для тебя». Но это отно­сит­ся к дру­гим, ты же чело­век ско­рее состо­я­тель­ный. Живи ты в дру­гой век, ты был бы богат с избыт­ком. А хва­та­ет нам во все века одно­го и того же.

(11) Я мог бы на этом закон­чить пись­мо, если бы сам не вну­шил тебе дур­ной при­выч­ки. Царя пар­фян­ско­го нель­зя при­вет­ст­во­вать без подар­ка — так и с тобою нель­зя попро­щать­ся без мзды. Что ж, возь­му в долг у Эпи­ку­ра. «Мно­гие, нако­пив богат­ство, нашли не конец бедам, а дру­гие беды». (12) Тут нече­му удив­лять­ся: ведь порок — не в том, что вокруг нас, а в нашей душе. То, что дела­ло обре­ме­ни­тель­ной бед­ность, дела­ет обре­ме­ни­тель­ным и богат­ство. Нет раз­ни­цы, поло­жишь ты боль­но­го на дере­вян­ную кро­вать или же на золотую: куда его ни пере­не­си, он поне­сет с собою болезнь⁴. Так же не име­ет зна­че­ния, ока­жет­ся боль­ная душа в бед­но­сти или в богат­стве: ее порок все­гда при ней. Будь здо­ров.