НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА К ЛУЦИЛИЮ
ПИСЬМО XXX

Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луцилию. М., Издательство «Наука», 1977.
Перевод, примечания, подготовка издания С. А. Ошерова. Отв. ред. М. Л. Гаспаров.

Сене­ка при­вет­ст­ву­ет Луци­лия!

(1) Повидал я Ауфидия Бас­са1: этот пре­вос­ход­ный чело­век изне­мог в борь­бе со ста­ро­стью. Она гне­тет его слиш­ком силь­но, чтобы ему под­нять­ся, — таким тяже­лым и все подав­ля­ю­щим бре­ме­нем налег­ли годы. Ты зна­ешь, что он и все­гда был слаб здо­ро­вьем и хил, одна­ко дол­го дер­жал­ся или, вер­нее, под­дер­жи­вал себя — и вдруг сдал. (2) Как кораб­лю, кото­рый дал течь, не опас­ны одна-две тре­щи­ны, но когда он рас­ша­та­ет­ся и разой­дет­ся во мно­гих местах, то рас­сев­ше­го­ся дни­ща уже не попра­вить, — так и стар­че­скую немощь до поры мож­но тер­петь и даже най­ти ей под­по­ры, но когда, слов­но в трух­ля­вой построй­ке, все швы рас­пол­за­ют­ся и, пока чинишь одно, дру­гое раз­ва­ли­ва­ет­ся, тут уж надо думать о том, как бы уйти. (3) Но наш Басс бодр духом. Вот что дает фило­со­фия: весе­лость, несмот­ря на при­бли­же­ние смер­ти, муже­ство и радость, несмот­ря на состо­я­ние тела, силу, несмот­ря на бес­си­лие. Хоро­ший корм­чий плы­вет и с изо­дран­ным пару­сом, и даже когда сна­сти сорвет, он при­спо­со­бит, что оста­лось, и плы­вет даль­ше. Так же посту­па­ет и наш Басс. Свою кон­чи­ну он встре­ча­ет с такой без­мя­теж­но­стью в душе и взо­ре, что вся­ко­го, кто так смот­рел бы на чужую смерть, ты счел бы слиш­ком уж спо­кой­ным. (4) А ведь это вели­кое дело, Луци­лий, и дол­го надо ему учить­ся, — когда при­дет неиз­беж­ный срок, уйти со спо­кой­ной душою. Любой род смер­ти остав­ля­ет надеж­ду: болезнь про­хо­дит, пожар гаснет, обру­шив­ший­ся дом плав­но опус­ка­ет тех, кого гро­зил разда­вить, море, погло­тив­шее плов­цов, выбра­сы­ва­ет их невреди­мы­ми с тою же силой, с какой затя­ну­ло вглубь, воин отво­дит меч, уже кос­нув­ший­ся шеи жерт­вы. Не на что наде­ять­ся толь­ко тому, кого к смер­ти ведет ста­рость: тут никто не может вме­шать­ся. Этот род смер­ти — самый без­бо­лез­нен­ный, но и самый дол­гий. (5) Мне каза­лось, что наш Басс сам себя про­во­дил в моги­лу и, пере­жив само­го себя, пере­но­сит раз­лу­ку, как муд­рец. Он мно­го гово­рит о смер­ти и дела­ет это нароч­но, желая убедить нас в том, что, если и есть в этом деле что-нибудь непри­ят­ное и страш­ное, то вино­ват уми­раю­щий, а не сама смерть, в кото­рой не боль­ше тяже­ло­го, чем после смер­ти. (6) Оди­на­ко­вое безу­мие — боять­ся того, что не при­не­сет стра­да­ний, и того, чего нель­зя и почув­ст­во­вать. Неуже­ли кто-нибудь дума­ет, что мож­но почув­ст­во­вать ту, бла­го­да­ря кото­рой пере­ста­ют чув­ст­во­вать? «Поэто­му, — заклю­ча­ет Басс, — смерть сто­ит за пре­де­ла­ми зла, а зна­чит — и стра­ха перед злом».

(7) Я знаю, такие сло­ва часто повто­ря­ли и долж­ны повто­рять: но они не помо­га­ли мне, ни когда я их читал, ни когда слы­шал от людей, объ­яв­ляв­ших нестраш­ным то, чего им самим еще не при­хо­ди­лось боять­ся. А его речь была для меня осо­бен­но убеди­тель­на, пото­му что гово­рил он о соб­ст­вен­ной близ­кой смер­ти. — (8) Ска­жу тебе, что думаю: по-мое­му, уми­рая, чело­век муже­ст­вен­нее, чем перед смер­тью. Когда смерть при­шла, она и невеж­де даст силу духа не бежать от неиз­беж­но­го. Так гла­ди­а­тор, самый роб­кий во все вре­мя боя, под­став­ля­ет гор­ло про­тив­ни­ку и сам направ­ля­ет невер­ный меч. А та смерть, что близ­ка и навер­ня­ка при­дет, тре­бу­ет дол­гой стой­ко­сти духа, каче­ства ред­ко­го, кото­рое может явить лишь муд­рец. (9) Поэто­му я с осо­бой охотой слу­шал, как он выно­сит при­го­вор смер­ти и судит о при­ро­де той, кото­рую видел вбли­зи. Я пола­гаю, боль­ше веры у тебя заслу­жил бы тот, кто ожил и, зная на опы­те, рас­ска­зал бы, что в смер­ти нет ника­ко­го зла. А сколь­ко смя­те­ния при­но­сит при­бли­жаю­ща­я­ся смерть, луч­ше всех объ­яс­нят те, кто был с нею рядом, видел ее при­ход и встре­тил ее. (10) К ним мож­но при­чис­лить Бас­са, кото­рый не хочет, чтобы мы оста­ва­лись в заблуж­де­нии, и гово­рит, что боять­ся смер­ти так же глу­по, как боять­ся ста­ро­сти. Ведь так же, как за моло­до­стью идет ста­рость, сле­дом за ста­ро­стью при­хо­дит смерть. Кто не хочет уми­рать, тот не хотел жить. Ибо жизнь дана нам под усло­ви­ем смер­ти и сама есть лишь путь к ней. Поэто­му глу­по ее боять­ся: ведь извест­но­го мы зара­нее ждем, а стра­шим­ся лишь неве­до­мо­го. (11) Неиз­беж­ность же смер­ти рав­на для всех и непо­беди­ма. Мож­но ли пенять на свой удел, если он такой же, как у всех? Равен­ство есть нача­ло спра­вед­ли­во­сти. Зна­чит, неза­чем защи­щать от обви­не­ния при­ро­ду, кото­рая не поже­ла­ла, чтобы мы жили не по ее зако­ну. А она создан­ное уни­что­жа­ет, уни­что­жен­ное созда­ет вновь.

(12) Если же кого-нибудь ста­рость крот­ко отпра­вит прочь, не вырвав вне­зап­но из жиз­ни, но уведя из нее неза­мет­но, — раз­ве тот, кому такое выпа­ло на долю, не дол­жен бла­го­да­рить всех богов, ото­слав­ших его, сыто­го, на покой, вся­ко­му чело­ве­ку необ­хо­ди­мый, а уста­ло­му — отрад­ный? Ты видишь, иные зовут смерть с бо́льшим пылом, чем обыч­но молят о про­дле­нии жиз­ни. Одна­ко я не знаю, от кого мы почерп­нем боль­ше муже­ства: от тех ли, кто ищет смер­ти, или от тех, кто весе­ло и спо­кой­но ждет ее, пото­му что пер­вы­ми дви­жет порой смя­те­ние чувств и вне­зап­ное него­до­ва­ние, а спо­кой­ст­вие вто­рых рож­де­но непре­лож­ным суж­де­ни­ем. Ино­гда чело­ве­ка гонит к смер­ти гнев; но весе­ло встре­тит ее при­ход толь­ко тот, кто гото­вил­ся к ней задол­го.

(13) Итак, при­зна­юсь, я бываю у это­го доро­го­го мне чело­ве­ка так часто по мно­гим при­чи­нам; мне хочет­ся знать, най­ду ли я его и на сей раз преж­ним или же стой­кость духа исся­ка­ет вме­сте с сила­ми тела. Но она у него все рос­ла, так же как на гла­зах у всех рас­тет радость воз­ниц, когда они на седь­мом кру­ге2 при­бли­жа­ют­ся к победе. (14) Вер­ный настав­ле­ни­ям Эпи­ку­ра, он гово­рил мне так: мож­но наде­ять­ся, что послед­ний вздох изле­та­ет без боли, а если боль и есть, то хоть неко­то­рое уте­ше­ние заклю­че­но в ее крат­ко­сти, — пото­му что силь­ная боль не быва­ет дол­гой. В самый миг рас­ста­ва­ния души с телом, — если это мучи­тель­но, — ему помо­жет мысль, что после этой боли уже ниче­го болеть не будет. Но, впро­чем, он не сомне­ва­ет­ся, что душа ста­ри­ка дер­жит­ся на волос­ке и, чтобы вырвать ее из тела, боль­шой силы не нуж­но. Если огонь охва­тил креп­кий дом, то надо гасить его, зали­вая водой или обру­шив построй­ку, но там, где ему не хва­та­ет пищи, он сам гаснет. — (15) Я осо­бен­но охот­но слу­шаю это, Луци­лий, не пото­му что оно ново, но пото­му что воочию вижу все на деле. В чем же суть? Раз­ве мало я наблюдал людей, доб­ро­воль­но обры­вав­ших свою жизнь? Видеть-то я их видел, но для меня убеди­тель­нее при­мер тех, кто идет к смер­ти без нена­ви­сти к жиз­ни, кто при­ни­ма­ет, а не при­зы­ва­ет кон­чи­ну. — (16) «Мучим­ся мы, — гово­рил он, — по сво­ей вине, отто­го что тре­пе­щем, когда дума­ем, что смерть близ­ко. Но быва­ет ли дале­ко та, что под­сте­ре­га­ет нас в любом месте и в любой миг? Едва нам пока­жет­ся, что по какой-то при­чине при­бли­зи­лась смерть, луч­ше поду­ма­ем о дру­гих, еще более близ­ких при­чи­нах, кото­рых мы не боим­ся». — Враг угро­жал смер­тью, — но вра­га опе­ре­ди­ла болезнь желуд­ка. (17) Если бы мы захо­те­ли разо­брать­ся в при­чи­нах наше­го стра­ха, то убеди­лись бы, что одни из них суще­ст­ву­ют, дру­гие нам мере­щат­ся. Мы боим­ся не смер­ти, а мыс­лей о смер­ти — ведь от самой смер­ти мы все­гда в двух шагах. Зна­чит, если смерть страш­на, то нуж­но все­гда быть в стра­хе: раз­ве мы хоть когда-нибудь избав­ле­ны от нее?

(18) Но мне уже надоб­но опа­сать­ся, как бы ты не воз­не­на­видел такие длин­ные пись­ма хуже смер­ти. Итак, я кон­чаю. А ты, чтобы нико­гда не боять­ся смер­ти, все­гда думай о ней. Будь здо­ров.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Ауфидий Басс (I в. н. э.) — после­до­ва­тель уче­ния Эпи­ку­ра, круп­ней­ший исто­рик, автор книг о вой­нах с гер­ман­ца­ми (воз­мож­но, раздел все­об­щей исто­рии его вре­ме­ни).
  • 2Семь кру­гов — обыч­ная дистан­ция про­бе­га колес­ниц в рим­ском цир­ке.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1327007031 1327007042 1327008013 1346570031 1346570032 1346570033