НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА К ЛУЦИЛИЮ

ПИСЬМО XLIV

Сене­ка при­вет­ст­ву­ет Луци­лия!

(1) Опять ты пере­до мною уни­чи­жа­ешь­ся и гово­ришь, буд­то спер­ва к тебе была враж­деб­на при­ро­да, потом фор­ту­на, меж­ду тем как ты мог бы вырвать­ся из тол­пы и под­нять­ся к вели­чай­ше­му сча­стью, доступ­но­му людям. Но если есть в фило­со­фии что хоро­шее, так это то, что она не смот­рит в родо­слов­ную. Все, если взгля­нуть на изна­чаль­ное про­ис­хож­де­нье, ведут род от богов. (2) Ты — рим­ский всад­ник, и вошел в это сосло­вие бла­го­да­ря соб­ст­вен­ной пред­при­им­чи­во­сти. А есть, пра­во же, мно­го таких, для кого закры­ты четыр­на­дцать рядов¹. Курия допус­ка­ет не всех, лагерь, при­ни­маю­щий для трудов и опас­но­стей, при­дир­чив в отбо­ре. Бла­го­род­ство духа доступ­но всем, для это­го все мы родо­ви­ты. Фило­со­фия нико­го не отвер­га­ет и не выби­ра­ет: она све­тит каж­до­му. (3) Сократ не был пат­ри­ци­ем, Кле­анф носил воду, наняв­шись поли­вать садик, Пла­то­на фило­со­фия не при­ня­ла бла­го­род­ным, а сде­ла­ла. Поче­му же ты не наде­ешь­ся с ними срав­нять­ся? Все они твои пред­ки, если ты будешь их досто­ин, а достой­ным их ты ста­нешь, толь­ко убедив себя в том, что родо­ви­то­стью ты нико­му не усту­па­ешь. (4) За все­ми нами оди­на­ко­вое чис­ло поко­ле­ний, про­ис­хож­де­нье вся­ко­го лежит за пре­де­ла­ми памя­ти. Пла­тон гово­рит: «Нет царя, что не про­изо­шел бы от раба, и нет раба не цар­ско­го рода»². Все пере­ме­ша­ла дол­гая череда пере­мен и пере­вер­ну­ла вверх дном фор­ту­на. (5) Кто бла­го­ро­ден? Тот, кто име­ет при­род­ную наклон­ность к доб­ро­де­те­ли. Толь­ко на это и надо смот­реть! А ина­че, если мы добе­рем­ся до глу­бо­чай­шей ста­ри­ны, ока­жет­ся, что вся­кий про­ис­хо­дит из тех вре­мен, преж­де кото­рых ниче­го не было. От нача­ла мира до наших дней вела нас череда пере­мен, то бли­ста­тель­ных, то убо­гих. Бла­го­род­ны мы не пото­му, что наш атрий полон закоп­чен­ных порт­ре­тов³. Никто не жил ради нашей сла­вы; что было до нас, то не наше. Бла­го­род­ны­ми дела­ет нас душа, кото­рая из любо­го состо­я­ния может под­нять­ся над фор­ту­ной. (6) Вооб­ра­зи, что ты не рим­ский всад­ник, а воль­ноот­пу­щен­ник; и тогда ты можешь сво­и­ми уси­ли­я­ми стать един­ст­вен­ным сво­бод­ным сре­ди сво­бод­но­рож­ден­ных. — «Каким обра­зом?» — спро­сишь ты. — Если будешь опре­де­лять бла­го и зло не по мер­ке тол­пы. Смот­реть нуж­но не на нача­ло, а на конец пути. Что может сде­лать нашу жизнь бла­жен­ной, то и есть бла­го, ни от чего не зави­си­мое. Во зло его извра­тить нель­зя. (7) В чем же заблуж­да­ют­ся все люди, когда жела­ют счаст­ли­вой жиз­ни? В том, что при­ни­ма­ют сред­ства к ней за нее самое и чем боль­ше к ней стре­мят­ся, тем даль­ше от нее ока­зы­ва­ют­ся. Ведь нача­ло и конец бла­жен­ства в жиз­ни — без­мя­теж­ность и непо­ко­ле­би­мая уве­рен­ность, а люди копят при­чи­ны для тре­вог и не то что несут, а воло­кут свой груз по жиз­нен­но­му пути, пол­но­му засад. Так они ухо­дят все даль­ше от цели и чем боль­ше тра­тят труда, тем боль­ше себе меша­ют и самих себя отбра­сы­ва­ют вспять. Так быва­ет с теми, кто торо­пит­ся прой­ти через лаби­ринт: сама спеш­ка их запу­ты­ва­ет. Будь здо­ров.