НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА К ЛУЦИЛИЮ
ПИСЬМО XLV

Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луцилию. М., Издательство «Наука», 1977.
Перевод, примечания, подготовка издания С. А. Ошерова. Отв. ред. М. Л. Гаспаров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

Сене­ка при­вет­ст­ву­ет Луци­лия!

(1) Ты жалу­ешь­ся, что тебе там не хва­та­ет книг. Но ведь дело не в том, чтобы книг было мно­го, а в том, чтоб они были хоро­шие: от чте­нья с выбо­ром мы полу­ча­ем поль­зу, от раз­но­об­раз­но­го — толь­ко удо­воль­ст­вие. Кто хочет дой­ти до места, тот выби­ра­ет одну доро­гу, а не бро­дит по мно­гим, пото­му что это назы­ва­ет­ся не идти, а блуж­дать. — (2) Но ты ска­жешь: «Мне нуж­ны от тебя не сове­ты, а кни­ги». — Я готов тебе послать все, сколь­ко имею, и вытря­сти закро­ма. Да и сам бы я отпра­вил­ся туда, будь у меня силы, и при­ка­зал бы себе совер­шить этот стар­че­ский поход, если бы не наде­ял­ся, что ты ско­ро добьешь­ся осво­бож­де­ния от долж­но­сти. Меня не испу­га­ли бы ни Сцил­ла, ни Харибда, ни про­слав­лен­ный в пре­да­ни­ях про­лив: я бы пере­сек его даже не на кораб­ле, а вплавь, лишь бы обнять тебя и увидеть вбли­зи, насколь­ко ты вырос духом.

(3) Из-за того, что ты хочешь полу­чить и мои сочи­не­ния, я не ста­ну счи­тать себя крас­но­ре­чи­вым, как не счел бы себя кра­сав­цем, попро­си ты мой порт­рет. Я знаю, что при­чи­ною тут снис­хо­ди­тель­ность, а не здра­вая оцен­ка, а если и оцен­ка, то тебе ее вну­ши­ла снис­хо­ди­тель­ность. (4) Но како­вы бы они ни были, про­чти мои кни­ги, видя в них поис­ки исти­ны, кото­рой я не знаю, но ищу упор­но. Ведь я нико­му не отдал­ся во власть, ничье­го име­ни не при­нял и, хотя верю суж­де­ни­ям вели­ких людей, при­знаю неко­то­рые пра­ва и за мои­ми соб­ст­вен­ны­ми. Сами вели­кие оста­ви­ли нам не толь­ко откры­тия, но и мно­го ненай­ден­но­го. Может быть, они и нашли бы необ­хо­ди­мое, если бы не иска­ли лиш­не­го. (5) Но мно­го вре­ме­ни отня­ли у них сло­вес­ные тон­ко­сти и пол­ные лову­шек рас­суж­де­ния, лишь отта­чи­ваю­щие пустое ост­ро­умие. Мы запу­ты­ва­ем узлы, навя­зы­вая сло­вам двой­ной смысл, а потом рас­пу­ты­ва­ем их. Неуже­ли так мно­го у нас сво­бод­но­го вре­ме­ни? Неуже­ли мы уже зна­ем, как жить, как уми­рать? Вот к чему сле­ду­ет напра­вить все мыс­ли. Не в сло­вах, а в делах нуж­на зор­кость, чтобы не быть обма­ну­тым. (6) Зачем ты ука­зы­ва­ешь мне раз­ли­чия меж­ду сход­ны­ми рече­ни­я­ми, когда тут, если не пус­кать­ся в рас­суж­де­ния, в ловуш­ку не попа­дешь­ся? Раз­ли­чай пред­ме­ты: они нас обма­ны­ва­ют! Дур­ное мы любим как хоро­шее, одной молит­вой опро­вер­га­ем дру­гую. Жела­ния у нас в раз­ла­де с жела­ни­я­ми, замыс­лы — с замыс­ла­ми. (7) А как похо­жа лесть на друж­бу! Она не толь­ко ей под­ра­жа­ет, но и побеж­да­ет ее, и обго­ня­ет: ведь для нее-то и открыт бла­го­склон­ный слух, она-то и про­ни­ка­ет в глу­би­ну серд­ца, при­ят­ная нам как раз тем, чем вредит. Научи меня раз­ли­чать это сход­ство! Вкрад­чи­вый враг подо­шел ко мне под личи­ной дру­га, поро­ки под­би­ра­ют­ся к нам под име­нем доб­ро­де­те­лей; наг­лость при­кры­ва­ет­ся про­зви­щем сме­ло­сти, лень зовет­ся уме­рен­но­стью, трус­ли­во­го при­ни­ма­ют за осто­рож­но­го. Здесь-то нам блуж­дать все­го опас­ней, — так отметь каж­дый пред­мет явным зна­ком. (8) Все рав­но спро­шен­ный о том, «есть ли у него рога», не будет так глуп, чтобы ощу­пать себе лоб1, не будет так глуп и сла­бо­умен, чтобы не знать прав­ды, даже если ты при­ведешь в дока­за­тель­ство свое хит­рое умо­за­клю­че­нье. Это — обман без­обид­ный, как чаш­ки и камеш­ки фокус­ни­ков, где само наду­ва­тель­ство достав­ля­ет удо­воль­ст­вие: сде­лай так, чтобы я понял, как все полу­ча­ет­ся, — и про­пал весь инте­рес. То же самое и с эти­ми ловуш­ка­ми (а как ина­че мне назвать софизм?): не знаю­ще­му они не вредят, знаю­ще­му — не достав­ля­ют удо­воль­ст­вия. (9) А если ты все-таки хочешь раз­би­рать­ся в сло­вах дво­я­ко­го смыс­ла, то объ­яс­ни нам, что бла­жен не тот, кого тол­па счи­та­ет бла­жен­ным, к кому сте­ка­ет­ся мно­го денег, но тот, чье бла­го все внут­ри, кто прям и высок духом и пре­зи­ра­ет то, что дру­гих вос­хи­ща­ет, кто ни с кем не хотел бы поме­нять­ся места­ми, кто ценит чело­ве­ка лишь как чело­ве­ка, кто изби­ра­ет настав­ни­цей при­ро­ду, сооб­ра­зу­ет­ся с ее зако­на­ми, живет так, как она пред­пи­сы­ва­ет, у кого ника­кая сила не отни­мет его бла­га, кто и беды обернет ко бла­гу, кто тверд в суж­де­ни­ях, непо­ко­ле­бим и бес­стра­шен, кого иная сила и взвол­ну­ет, но ника­кая не при­ведет в смя­те­ние, кого фор­ту­на, изо всех сил мет­нув самое зло­вред­ное свое копье, не ранит, а толь­ко оца­ра­па­ет, да и то ред­ко. Пото­му что про­чие ее копья, кото­ры­ми она валит наземь род люд­ской, отска­ки­ва­ют, слов­но град, кото­рый, уда­ря­ясь о кры­шу, шумит и тает без ущер­ба для оби­та­те­лей дома.

(10) Зачем ты зани­ма­ешь меня так дол­го тем, что сам име­ну­ешь «лже­цом»2 и о чем сочи­ни­ли столь­ко книг? Вся жизнь лжет мне: ули­чи-ка ее и вер­ни к прав­де, если ты так остер. Ведь она счи­та­ет по боль­шей части излиш­нее — необ­хо­ди­мым; но даже и не излиш­нее часто неспо­соб­но сде­лать нас счаст­ли­вы­ми и бла­жен­ны­ми. Ведь то, что необ­хо­ди­мо, не есть непре­мен­но бла­го: мы уни­зим поня­тие бла­га, если назо­вем этим сло­вом хлеб или муч­ную похлеб­ку, или что-нибудь еще, без чего не про­жи­вешь. (11) Что бла­го, то все­гда необ­хо­ди­мо, что необ­хо­ди­мо, то не все­гда бла­го, коль ско­ро и самые низ­мен­ные вещи быва­ют необ­хо­ди­мы. Нет тако­го, кто настоль­ко не знал бы досто­ин­ства бла­га, что мог уни­зить его до повсе­днев­ных надоб­но­стей. (12) Так не луч­ше ли пере­не­сти свои уси­лия и поста­рать­ся дока­зать всем, как мно­го вре­ме­ни тра­тит­ся на добы­ва­ние ненуж­но­го, как мно­го людей упус­ка­ет жизнь, добы­вая сред­ства к жиз­ни? Испы­тай каж­до­го в отдель­но­сти, пораз­мыс­ли обо всех: жизнь любо­го заня­та зав­траш­ним днем. — (13) Ты спро­сишь, что тут пло­хо­го. — Очень мно­го! Ведь эти люди не живут, а соби­ра­ют­ся жить и все и вся откла­ды­ва­ют. Сколь­ко бы мы ни ста­ра­лись, жизнь бежит быст­рее нас, а если мы еще мед­лим, она про­но­сит­ся, слов­но и не была нашей, и, хотя кон­ча­ет­ся в послед­ний день, ухо­дит от нас еже­днев­но. Но, чтобы пись­мо, кото­ро­му не поло­же­но не уме­щать­ся в левой руке читаю­ще­го, не ока­за­лось черес­чур боль­шим, я отло­жу на дру­гой раз мою тяж­бу со слиш­ком тон­ки­ми диа­лек­ти­ка­ми, кото­рым есть дело лишь до одно­го и нет до дру­го­го. Будь здо­ров.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Име­ет­ся в виду зна­ме­ни­тый софизм: «У тебя есть то, чего ты не терял, рогов ты не терял, зна­чит, у тебя есть рога». По пре­да­нию, киник Дио­ген, услы­шав этот софизм, пощу­пал лоб и отве­тил: «Что-то я их не вижу».
  • 2Дру­гой зна­ме­ни­тый софизм, кни­ги о кото­ром напи­са­ли сре­ди про­чих Фео­фраст и Хри­сипп. В нем пред­ла­га­лось отве­тить на вопрос: «Лжет ли тот, кто гово­рит о себе, что лжет?»
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1260010226 1327007032 1327008059 1346570046 1346570047 1346570048