Риторические наставления.

Книга VII.

Текст приводится по изданию: Марка Фабия Квинтилиана двенадцать книг РИТОРИЧЕСКИХ НАСТАВЛЕНИЙ.
Санкт-Петербург, типография Императорской Российской Академии, 1834, часть II.
Переведены с Латинского Императорской Российской Академии Членом Александром Никольским и оною Академиею изданы.
От ред. сайта: серым цветом в квадратных скобках нами проставлена нумерация глав согласно латинскому тексту. Постраничная нумерация примечаний заменена на сквозную. Орфография, грамматика и пунктуация оригинального перевода редактированию и осовремениванию практически не подвергались (за исключением устаревших окончаний и слитного или раздельного написания некоторых слов).
Prooem. 1 2 3 4
I 1 2 3 4 5 6 7 810 11 12 13 1416 1723 2429 30 31 32 33 34 35 36 3740 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
X 57 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17

с.1


ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ.

О поль­зе Рас­по­ло­же­ния (Dis­po­si­tio).

[VII. prooem. 1] О Изо­бре­те­нии, кажет­ся, гово­ре­но доволь­но. Ибо изло­жи­ли мы пра­ви­ла, не толь­ко как при­во­дить в ясность вся­кое суд­ное дело, но и как воз­буж­дать в слу­ша­те­лях бла­го­при­ят­ные нам стра­сти. Когда пред­при­ни­ма­ем соорудить какое-либо зда­ние, не доволь­ст­ву­ем­ся одним при­уготов­ле­ни­ем кам­ня и дру­гих потреб­ных к сему веществ: нуж­но еще, чтобы рука искус­но­го зод­че­го рас­по­ло­жи­ла их и поме­сти­ла все то по при­ли­чию. Так и в сло­ве нашем, сколь бы ни вели­ко было у нас оби­лие мыс­лей, соста­вит толь­ко без­образ­ную гру­ду, если посред­ст­вом рас­по­ло­же­ния не будут они с.2 при­веде­ны в над­ле­жа­щий порядок и меж­ду собою при­стой­но свя­за­ны.

[2] Итак не без при­чи­ны почи­та­ет­ся Рас­по­ло­же­ние вто­рою частью из пяти частей речи, поели­ку пер­вая без нее ни к чему слу­жить не может. Ибо нель­зя сде­лать ста­туи, когда все выли­тые чле­ны ее не будут сово­куп­ле­ны меж­ду собою, как долж­но. И в теле чело­ве­че­ском и в телах дру­гих живот­ных, если одну часть заме­нить дру­гою, хотя и будут нахо­дить­ся все те же части, соста­вят одна­ко нечто чудо­вищ­ное. И чле­ны телес­ные, с мест сво­их и слег­ка сдви­ну­тые, ста­но­вят­ся неспо­соб­ны уже к над­ле­жа­ще­му употреб­ле­нию: и рас­стро­ен­ное вой­ско само себе быва­ет пре­по­ною в сво­их дей­ст­ви­ях. [3] Мне кажет­ся, спра­вед­ли­во мыс­лят те, кои пола­га­ют, что и самый мир одним поряд­ком содер­жит­ся, и что, по уни­что­же­нии сего поряд­ка, над­ле­жит все­му раз­ру­шить­ся. Так и речь, не име­ю­щая сего каче­ства, по необ­хо­ди­мо­сти долж­на быть сбив­чи­ва, и как суд­но без корм­че­го, всюду поре­вае­ма; в ней будет мно­гое повто­рять­ся, мно­гое опус­кать­ся: Ора­тор упо­до­бит­ся стран­ни­ку, ночью в неиз­вест­ных местах блуж­даю­ще­му: не пред­по­ло­жив себе ни нача­ла, ни кон­ца, будет руко­во­дим слу­ча­ем паче, неже­ли наме­ре­ни­ем, при­леж­но обду­ман­ным.

с.3 Поче­му вся сия кни­га назна­ча­ет­ся для Рас­по­ло­же­ния, [4] в кото­ром пото­му не мно­гие име­ют успех, что никак нель­зя было пред­пи­сать точ­ных пра­вил на все слу­чаи. Но как тяж­бы до бес­ко­неч­но­сти были и будут раз­но­об­раз­ны, и в тече­ние толь мно­гих веков не нашлось ни одно­го суд­но­го дела, кото­рое было бы с дру­гим во всем схо­же, то Ора­то­ру надоб­но само­му умуд­рять­ся, пред­у­смат­ри­вать, изо­бре­тать, рас­суж­дать и искать в самом себе посо­бий. Одна­ко ж я не отри­цаю, чтобы по пред­ме­ту сему нель­зя было при­ло­жить неко­то­рых настав­ле­ний; чего и не опу­щу сде­лать по воз­мож­но­сти.

с.4


ГЛАВА I.

О РАСПОЛОЖЕНИИ.
I. Что есть Рас­по­ло­же­ние. II. Чтоб Рас­по­ло­же­ние сде­лать хоро­шо, надоб­но знать совер­шен­но все обсто­я­тель­ства дела. III. Все­гда ли над­ле­жит начи­нать с важ­ней­ших пред­по­ло­же­ний. IV. Дело быва­ет или про­стое или слож­ное. Как посту­пать в том и дру­гом слу­чае. V. Фабий рас­ска­зы­ва­ет, как он сам посту­пал при раз­ных слу­ча­ях. VI. При­во­дит для при­ме­ра обык­но­вен­ные школь­ные декла­ма­ции. VII. Обсто­я­тель­ства дела и упраж­не­ние луч­ше, неже­ли пра­ви­ла, могут пока­зать, каким обра­зом рас­по­ла­гать речь.

I. [VII. 1. 1] Итак над­ле­жит, как я уже озна­чил выше (Том I, стр. 311), мно­гие пред­ме­ты разо­брать каж­дый порознь, и каж­дую часть оных изла­гать в при­лич­ном поряд­ке и долж­ной свя­зи преды­ду­щей с после­дую­щею: и такое нуж­ное вещей и частей по сво­им местам с.5 рас­пре­де­ле­ние назы­ваем­ся Рас­по­ло­же­ни­ем. [2] Но не надоб­но забы­вать, что самое рас­по­ло­же­ние часто с поль­зою пере­ме­ня­ет­ся, смот­ря по обсто­я­тель­ствам, и та и дру­гая сто­ро­на из тяжу­щих­ся не все­гда долж­на начи­нать одною и тою же ста­тьею. Кро­ме дру­гих при­ме­ров, Димо­сфен и Есхин могут в том слу­жить образ­ца­ми: они в суде над Кте­зи­фон­том после­до­ва­ли пре­врат­но­му поряд­ку: обви­ни­тель начи­на­ет изло­же­ни­ем пра­ва и закон­но­сти, как частью для него выгод­ней­шею, а защит­ник пред­ста­вил преж­де все или почти все те дово­ды, кои­ми хотел при­гото­вить судей к раз­би­ра­тель­ству зако­нов. [3] Ибо одно­му то, а дру­го­му дру­гое более спо­соб­ст­во­ва­ло; а ина­че, над­ле­жа­ло бы все­гда гово­рить по про­из­во­лу ист­ца.

II. Я постав­лю здесь в при­мер само­го себя: не скрою, да и нико­гда не скры­вал того, что почер­пал или из пра­вил или из соб­ст­вен­но­го опы­та. [4] Я обык­но­вен­но ста­рал­ся подроб­но вни­кать во все обсто­я­тель­ства тяжеб­но­го дела… и, поста­вив оные неко­то­рым обра­зом пред гла­за себе, помыш­лял не мень­ше о посо­би­ях про­тив­ни­ка, как и о сво­их соб­ст­вен­ных.

[5] И во-пер­вых (хотя в сем нет даль­ней труд­но­сти, одна­ко преж­де все­го наблюдать долж­но) я удо­сто­ве­рял­ся, что́ имен­но дока­зать с.6 хотят обе тяжу­щи­е­ся сто­ро­ны, а потом какие спо­со­бы употре­бить к сему мож­но было. Я рас­суж­дал, какое пер­вое тре­бо­ва­ние со сто­ро­ны ист­ца быть мог­ло. Пред­ло­же­ние его долж­но быть или несо­мнен­ное, или спо­ру под­ле­жа­щее. [6] Если несо­мнен­ное, тогда не может быть ника­ко­го вопро­са. Итак я пере­хо­дил к отве­ту про­тив­ной сто­ро­ны, и раз­би­рал его таким же обра­зом. Ино­гда послед­ст­вие сего раз­би­ра­тель­ства быва­ло при­зна­но за спра­вед­ли­вое обе­и­ми сто­ро­на­ми. Когда же в самом нача­ле не согла­ша­лись они, тогда уже спор рож­дал­ся. Напри­мер: Ты убил чело­ве­ка. — Так, убил. [7] Согла­ша­ет­ся: иду далее. Вино­ва­тый дол­жен ска­зать, для чего убил. Пре­лю­бо­дея, отве­ча­ет он, с пре­лю­бо­дей­цею убить поз­во­ля­ет­ся. Извест­но, что закон сие поз­во­ля­ет. Итак надоб­но искать третье­го пред­ло­же­ния, из кото­ро­го бы спор соста­вил­ся. Они не были пре­лю­бо­деи; были: [8] вот выхо­дит вопрос к раз­ре­ше­нию. Дело под сомне­ни­ем, и есть толь­ко дога­доч­ное. А меж­ду тем слу­ча­ет­ся, что и третье пред­ло­же­ние быва­ет с обе­их сто­рон при­зна­но: Они пре­лю­бо­деи. Но тебе, гово­рит обви­ни­тель, не поз­во­ле­но было уби­вать их: ты был изгна­нец и заме­чен пят­ном бес­че­стия. Здесь уже дело идет о пра­ве. А если обви­ня­е­мый, на пока­за­ние: ты убил, вдруг отве­ча­ет: нет, с.7 не уби­вал; то немед­лен­но рож­да­ет­ся пре­ние. Таким-то обра­зом над­ле­жит рас­смат­ри­вать, с чего начи­на­ет­ся спор, и что́ при­ни­мать долж­но за самое пер­вое осно­ва­ние дела…

III. [10] Что каса­ет­ся до обви­ни­те­ля, я не во всем согла­сен с Цель­сом, кото­рый, без сомне­ния, сле­до­вал Цице­ро­ну. Он непре­мен­но хочет, чтобы начи­нать все­гда с дово­дов силь­ных, а самы­ми убеди­тель­ны­ми окан­чи­вать, сла­бей­шие же поме­щать в сре­ди­ну меж­ду ими; поели­ку при нача­ле над­ле­жит тро­нуть судью, а при кон­це уже совер­шен­но утвер­дить в нем впе­чат­ле­ние в нашу поль­зу. [11] Защит­ник же дол­жен по боль­шей части начи­нать опро­вер­же­ни­ем важ­ней­ших пока­за­ний про­тив винов­но­го, дабы судья, пред­убедясь в нача­ле, не охла­дел к после­дую­щим ста­тьям оправ­да­ния.

Одна­ко и сей порядок может пере­ме­нить­ся, когда лег­чай­шие обви­не­ния будут явно лож­ны, а важ­ней­шие опро­верг­нуть будет труд­нее: тогда, отняв преж­де у судей дове­рие к обви­ни­те­лю, при­сту­па­ем к послед­ним, поели­ку судьи все про­чее почтут необ­хо­ди­мым. В таком слу­чае потреб­но пред­уве­дом­ле­ние, поче­му не гово­ри­ли мы досе­ле о взведен­ном пре­ступ­ле­нии, и при­том обе­ща­ние, что отве­чать на оное не пре­ми­нем на сво­ем месте, дабы не с.8 пока­зать, что, отла­гая то, стра­ши­лись силь­ных воз­ра­же­ний.

[12] Обык­но­вен­но начи­на­ем оправ­ды­вать обви­ня­е­мо­го опро­вер­же­ни­ем преж­них его каких-либо пре­до­суди­тель­ных дея­ний, дабы рас­по­ло­жить судью к бла­го­склон­ней­ше­му выслу­ша­нию того, о чем при­го­вор про­из­не­сти он дол­жен. Но и сие самое Цице­рон, защи­щая Варе­на, отнес на послед­нее место, не пото­му, чтобы так делать все­гда над­ле­жа­ло, но что такое рас­по­ло­же­ние каза­лось ему при­лич­нее.

IV. [13] Когда донос или обви­не­ние состо­ит в одном пред­ло­же­нии, то надоб­но смот­реть, одним ли пред­ло­же­ни­ем ответ­ст­во­вать на то, или мно­ги­ми: еже­ли спор будет об одной ста­тье, то вопрос отне­сет­ся ли толь­ко к само­му делу, или к пра­ву есте­ствен­но­му, или к зако­ну писан­но­му: еже­ли к делу, то отри­цать ли оное или оправ­ды­вать долж­но: еже­ли к пра­ву и зако­нам, в таком слу­чае спор выхо­дит или о точ­ных сло­вах зако­на, или о наме­ре­нии зако­на. [14] И мы сие лег­ко узна­ем, когда извест­но нам будет, на каком законе осно­вы­ва­ет­ся тяж­ба, то есть, реше­ние суда… [16] Мож­но так­же отве­чать и мно­ги­ми пред­ло­же­ни­я­ми, как сде­лал Цице­рон, защи­щая Раби­рия: Еже­ли он убил его, то убил спра­вед­ли­во; но он не убил.

с.9 Когда про­тив одно­го пред­ло­же­ния воз­ра­жа­ем мно­ги­ми, то во-пер­вых надоб­но поду­мать обо всем том, о чем гово­рить мож­но: потом рас­по­ло­жить, что́ на каком месте ска­зать при­лич­нее. Но здесь я не могу дер­жать­ся того же мне­ния, какое выше сего изъ­явил в рас­суж­де­нии ста­тей обви­не­ния, и еще в рас­суж­де­нии дово­дов, ска­зав, что мож­но ино­гда начи­нать с силь­ней­ших. [17] Ибо сила вопро­сов долж­на воз­рас­тать посте­пен­но, и к силь­ней­шим вос­хо­дить от сла­бей­ших, хотя бы они были одно­го или раз­лич­но­го рода…

V. [23] Я часто делы­вал и так, что или от послед­не­го вида (ибо в нем почти все­гда содер­жит­ся пред­мет тяж­бы) вос­хо­дил к пер­во­му обще­му вопро­су, или от рода нис­хо­дил к послед­не­му виду, и наблюдал сие даже в речах сове­то­ва­тель­ных. [24] Напри­мер, рас­суж­да­ет Нума, при­нять ли цар­скую власть, Рим­ля­на­ми ему пред­ла­гае­мую. Вот род. Цар­ст­во­вать ли ему над наро­дом чуж­дым, в Риме, и потер­пят ли Рим­ляне тако­го царя над собою: вот виды!…

[29] Я так­же обык­но­вен­но заме­чал, в каких ста­тьях согла­шал­ся со мною сопер­ник, и какие из них кло­ни­лись к моей выго­де. Тогда не толь­ко опи­рал­ся я на его при­зна­ние, но ста­рал­ся усу­губ­лять оное посред­ст­вом раз­дроб­ле­ния с.10 его на мно­гие части, как напри­мер в сле­дую­щем слу­чае: Пол­ко­во­дец, сопер­ник соб­ст­вен­но­го отца сво­его, в иска­нии того же досто­ин­ства, был пред­по­чтен ему, и впо­след­ст­вии взят в плен. Послы, отправ­лен­ные для его выку­па, встре­ча­ют отца, воз­вра­щаю­ще­го­ся от непри­я­те­лей. [30] Он гово­рит послам: уже позд­но иде­те. Они оста­нов­ля­ют отца, обыс­ки­ва­ют и нахо­дят у него мно­го золота; меж­ду тем про­дол­жа­ют путь свой, нахо­дят пол­ко­во­д­ца, ко кре­сту при­гвож­ден­но­го и вопи­ю­ще­го к ним: Бере­ги­тесь измен­ни­ка. Отца обви­ня­ют в пре­да­тель­стве1. Ты, гово­рят ему, сам при­знал­ся, что ходил к непри­я­те­лям, и ходил тай­но, что воз­вра­тил­ся от них ни чем невредим, да еще и с золо­том, кото­рое скры­вал ты у себя за пазу­хой. [31] Ибо при­зна­ние, в кото­ром заклю­ча­ет­ся столь­ко дея­ний, быва­ет ино­гда силь­нее в одном пред­ло­же­нии: и когда уже судья пред­убеж­ден будет, то едва обра­ща­ет­ся вни­ма­ние на защи­ще­ние обви­ня­е­мо­го. Для обви­ни­те­ля выгод­нее сово­куп­ность пока­за­ний, а для защит­ни­ка разде­ле­ние оных.

Я ино­гда в рас­суж­де­нии все­го содер­жа­ния моей речи посту­пал так, что изло­жив все, с.11 что́ мог бы ска­зать мой про­тив­ник в свою поль­зу, и потом опро­верг­нув, остав­лял толь­ко то, что́ хотел сде­лать веро­ят­ным. [32] Напри­мер, еже­ли бы какой ни есть судья был обви­ня­ем в непра­во­судии, я ска­зал бы: Под­суди­мый быва­ет оправ­дан или сво­ею невин­но­стью, или заступ­ле­ни­ем силь­но­го лица, или под­ку­пом судей, или наси­ли­ем, или неиме­ни­ем дока­за­тельств, или по зло­на­ме­ре­нию. Ты при­зна­ешь­ся, что он вино­вен: ты не жалу­ешь­ся, что какая-либо власть или какое наси­лие дей­ст­во­ва­ло над при­го­во­ром судей, что они были под­куп­ле­ны, что был недо­ста­ток в дока­за­тель­ствах: что же тут оста­ет­ся, если не одно зло­на­ме­ре­ние? [33] Еже­ли нель­зя опро­верг­нуть все­го, то по край­ней мере я опро­верг­нул мно­гое. Убит чело­век; не в пустом и уеди­нен­ном месте, и немож­но в убий­стве подо­зре­вать раз­бой­ни­ков: не с наме­ре­ни­ем полу­чить добы­чу, ибо он не ограб­лен: не в надеж­де наслед­ства, ибо он не был беден. Итак при­чи­ною убий­ства есть враж­да. Кто же враг?

[34] Сей спо­соб слу­жит вели­кою помо­щью и в Разде­ле­нии и в Изо­бре­те­нии. Раз­би­рать все ска­зан­ное, и сде­лав все­му как бы некое опро­вер­же­ние, дер­жать­ся луч­ших дока­за­тельств, так­же выгод­но. Милон обви­ня­ет­ся, что убил Кло­дия: он его или убил, или не убил. Луч­ше с.12 было бы отри­цать дей­ст­вие: но если нель­зя, так он его убил или закон­но, или неспра­вед­ли­во. Еже­ли закон­но, то или волею, или по нуж­де: ибо здесь немож­но пред­по­ла­гать неведе­ния ! Воля есть дело сомни­тель­ное. [35] Но как люди дума­ют, что тут участ­во­ва­ла воля, то надоб­но при­ба­вить рас­суж­де­ние в дока­за­тель­ство, что она дви­жи­ма была рев­но­стью к обще­ст­вен­но­му бла­гу. По нуж­де: сле­до­ва­тель­но то был неча­ян­ный слу­чай, непреду­мыш­лен­ное наме­ре­ние: итак кто-нибудь один из них был напад­чик. Кто же из двух? Без сомне­ния, Кло­дий. Теперь види­те, что самое послед­ст­вие и порядок собы­тия пока­зы­ва­ет доро­гу к защи­ще­нию обви­ня­е­мо­го. Посту­пим далее: [36] Милон, защи­ща­ясь от Кло­дия, или хотел убить его, или не хотел. Без­опас­нее было бы, когда бы не хотел. Итак сде­ла­ли то рабы Мило­на (Pro Mil. 19) без его при­ка­за­ния, и даже без его ведо­ма. Но сие несме­лое защи­ще­ние отни­ма­ет силу у того уве­ре­ния, что Кло­дий убит спра­вед­ли­во. И для того Цице­рон при­бав­ля­ет: [37] рабы Мило­но­вы сде­ла­ли здесь то, чего бы каж­дый из нас хотел от сво­их соб­ст­вен­ных рабов в подоб­ном слу­чае. Сие тем полез­нее, что часто быва­ем недо­воль­ны сво­и­ми мыс­ля­ми, а меж­ду тем надоб­но что-нибудь ска­зать. Итак над­ле­жит при­леж­но с.13 вни­кать во все обсто­я­тель­ства дела: тогда откро­ет­ся или что ни есть луч­ше­го, или по край­ней мере что ни есть мень­ше худ­ше­го для про­дол­же­ния нашей речи…

VI. [40] Но как най­дем скрыт­ней­шие и не столь обык­но­вен­ные вопро­сы? То есть так, как нахо­дим мыс­ли, выра­же­ния, фигу­ры, укра­ше­ния: ост­ро­тою ума, ста­ра­ни­ем, упраж­не­ни­ем. Ничто почти не укро­ет­ся от Ора­то­ра, кото­рый, как я ска­зал, захо­чет руко­вод­ст­во­вать­ся при­ро­дою; один небла­го­рас­суд­ный не най­дет­ся в таком слу­чае. [41] Но мно­гие, домо­га­ясь про­слыть крас­но­ре­чи­вы­ми, доволь­ст­ву­ют­ся толь­ко места­ми бла­го­вид­ны­ми, или нима­ло не слу­жа­щи­ми к дока­за­тель­ству. Дру­гие, без вся­ко­го раз­бо­ру, при­вя­зы­ва­ют­ся к тем мыс­лям, какие толь­ко им на ум попа­дут­ся. Для луч­ше­го ура­зу­ме­ния, при­ве­ду я в при­мер один пред­мет школь­ной тяж­бы; пред­мет не новый и не слиш­ком затруд­ни­тель­ный.

[42] Кто отца, обви­ня­е­мо­го в измене, не защи­ща­ет, да будет лишен наслед­ства. Обли­чен­ный в измене дол­жен быть изгнан и с сво­им защит­ни­ком. Обви­ня­е­мо­го в измене отца защи­ща­ет в суде один сын, как Ора­тор, дру­гой, не име­ю­щий сего дара, не пода­вал отцу ника­кой помо­щи: осуж­ден­ный отец отправ­ля­ет­ся в ссыл­ку вме­сте с сво­им с.14 защит­ни­ком. Сын, житель сель­ский, ока­зав на войне знат­ные заслу­ги в поль­зу оте­че­ства, в награ­ду себе тре­бу­ет воз­вра­ще­ния отца и бра­та. Отец, воз­вра­тив­ший­ся из ссыл­ки, уми­ра­ет, не сде­лав заве­ща­ния: не имев­ший дара ора­тор­ско­го, тре­бу­ет части име­ния, но Ора­тор все себе при­сво­я­ет.

[43] Здесь мни­мые Витии, коим мы, вни­каю­щие с боль­шею осмот­ри­тель­но­стью в тяж­бы, толь ред­ко слу­чаю­щи­е­ся, кажем­ся смеш­ны­ми, берут­ся защи­щать то, что им кажет­ся лег­че. Дело идет о защи­ще­нии сель­ско­го жите­ля про­тив Ора­то­ра, чело­ве­ка храб­ро­го про­тив нево­ен­но­го, вос­ста­но­ви­те­ля отцов­ской и брат­ней чести про­тив небла­го­дар­но­го, того, кто частью дово­лен, про­тив того, кото­рый бра­ту ниче­го из отцов­ско­го име­ния уде­лить не хочет. Прав­да, все сии раз­мыш­ле­ния родят­ся непо­сред­ст­вен­но из само­го пред­ме­та, и име­ют мно­го силы, [44] одна­ко не достав­ля­ют еще нам победы. Ора­то­ры сии будут искать, если мож­но, мыс­лей сме­лых или тем­ных. Ибо ныне крас­но­ре­чи­вым защи­ще­ни­ем дела почи­та­ет­ся, когда Ора­тор шумит и кри­чит.

А те, кои хотя луч­ше за то при­ни­ма­ют­ся, но, смот­ря на одну поверх­ность дела, хва­та­ют­ся за пред­ме­ты, кои толь­ко в гла­за им бро­са­ют­ся. [45] Они будут изви­нять сель­ско­го жите­ля, с.15 кото­рый не при­сут­ст­во­вал при суде, тем, что он был бы там отцу бес­по­ле­зен: да и Ора­тор не может хва­лить­ся, что ока­зал отцу вели­кую помощь, поели­ку и сам он был осуж­ден. Ска­жут, что заслу­жи­ва­ет наслед­ство вос­ста­но­ви­тель семей­ства, а не коры­сто­лю­бец, неот­це­по­чти­тель­ный и небла­го­дар­ный, кото­рый не хотел поде­лить­ся с бра­том, ока­зав­шим ему толь вели­кую услу­гу. Они даже почув­ст­ву­ют, что пер­вый вопрос дол­жен осно­вы­вать­ся на законе и на воле заве­ща­те­ля, кото­рая, поели­ку не опро­верг­ну­та, то и все про­чие дово­ды неумест­ны.

[46] Но кто сле­ду­ет при­ро­де, тот­час пред­ста­вит себе, что́ дол­жен гово­рить брат, лишае­мый наслед­ства, и во-пер­вых: Отец наш, не сде­лав заве­ща­ния, скон­чал­ся; оста­вил нас дво­их; и я по пра­ву народ­но­му тре­бую сво­ей части. Кто был бы так прост, так неис­ку­сен в сло­ве, чтоб ина­че начал речь свою, хотя бы не знал, что́ такое есть пред­ло­же­ние? [47] Потом слег­ка похва­лит сей общий для всех закон, как самый спра­вед­ли­вый. За сим раз­мыс­лим, какой бы ответ мог быть на толь закон­ное тре­бо­ва­ние: уга­дать не труд­но, что вопре­ки ска­жут: Есть осо­бен­ный закон, повеле­ваю­щий лишать наслед­ства тако­го сына, кото­рый не защи­щал пред судом отца, с.16 обви­нен­но­го в измене: а ты не защи­щал. После сего пред­ло­же­ния есте­ствен­но сле­ду­ет похва­ла при­веден­но­му зако­ну, и уко­риз­на сыну, оста­вив­ше­му отца без помо­щи.

[48] Досе­ле мы зани­ма­лись обсто­я­тель­ства­ми несо­мни­тель­ны­ми: обра­тим­ся теперь к отцу. Еже­ли он не совсем лишен рас­суд­ка, то неуже­ли не поду­ма­ет: Если при­веден­ный закон слу­жит пре­пят­ст­ви­ем, то нет и тяж­бы и судить­ся не о чем: но нет сомне­ния, что и закон суще­ст­ву­ет, и истец пре­сту­пил его. Что ж мы ска­жем? Я сель­ский житель. [49] Но сей закон есть общий для всех: сле­до­ва­тель­но отго­вор­ка бес­по­лез­на. Итак поищем, нель­зя ли с кото­рой-нибудь сто­ро­ны закон осла­бить. Что́ иное (я часто гово­рить о сем буду) вну­ша­ет нам при­ро­да, как не то, чтобы, когда сло­ва зако­на про­тив нас, вни­кать в наме­ре­ния зако­но­да­те­ля? Итак общий вопрос выхо­дит, на чем осно­вать­ся, на сло­вах или на наме­ре­нии. Но спо­ры о зако­нах могут быть неис­то­щи­мы. Поче­му поищем и здесь, нет ли чего с зако­ном несо­глас­но­го. [50] Кто не защи­щал отца в суде, тот лиша­ет­ся наслед­ства? Всяк без исклю­че­ния? Тогда сами собою пред­ста­вят­ся сле­дую­щие слу­чаи: Сын мла­де­нец, сын боль­ной, или в отсут­ст­вии нахо­див­ший­ся, или на войне или в посоль­стве быв­ший, не с.17 защи­щал отца обви­ня­е­мо­го. Сии воз­ра­же­ния уже доволь­но силь­ны: иный может и не защи­щать лич­но отца, а быть его наслед­ни­ком.

[51] Теперь, по при­ме­ру теат­раль­ных музы­кан­тов наших, как гово­рит Цице­рон, пусть защит­ник сель­ско­го жите­ля перей­дет к защи­ще­нию Ора­то­ра. Он ска­жет: Согла­сен с тобою; да, ты не мла­де­нец, ты не был болен, не был в отсут­ст­вии, ни на войне, ни в посоль­стве. На сие в ответ не иное будет ска­за­но, как сле­дую­щее: Но я сель­ский житель. Тут воз­ра­зят ему, и воз­ра­зят спра­вед­ли­во: [52] Если ты защи­щать отца не мог сло­вом, по край­ней мере мог быть при суде. Тогда сель­ско­му жите­лю над­ле­жит обра­тить­ся к наме­ре­нию зако­но­да­те­ля. Закон хотел нака­зать толь­ко непо­чти­тель­ность к роди­те­лям, а я не непо­чти­те­лен. [53] Про­тив чего ска­жет ему Ора­тор: Ты посту­пил непо­чти­тель­но, когда под­верг­ся лише­нию наслед­ства; хотя после или рас­ка­я­ние или често­лю­бие дове­ло тебя до избра­ния дру­го­го рода жиз­ни. Кро­ме того, по тво­ей вине осуж­ден отец; ибо каза­лось, что ты сам под­твер­дил сей при­го­вор. На сие житель сель­ский ска­жет: Нет, ты паче в том вино­вен: ты раз­дра­жил мно­гих, ты навлек враж­ду на весь дом наш. Сие воз­ра­же­ние есть толь­ко дога­доч­ное: так как и то, если бы с.18 он под бла­го­вид­ным пред­ло­гом ска­зал, что отсут­ст­вие его было с воли отца, не хотев­ше­го под­верг­нуть все­го семей­ства опас­но­сти. Вот что содер­жит­ся в пер­вом вопро­се о законе и наме­ре­нии зако­но­да­те­ля.

[54] Про­стрем раз­мыш­ле­ния наши далее, и посмот­рим, нель­зя ли най­ти еще и дру­гих выво­дов. Я тща­тель­но под­ра­жаю чело­ве­ку, чего-нибудь ищу­ще­му, дабы научить искать, и оста­вив кра­соту сло­га, имею целью одну толь­ко поль­зу уча­щих­ся.

Досе­ле все вопро­сы выво­ди­ли мы из обсто­я­тельств, к ист­цу отно­ся­щих­ся: для чего не обра­тить­ся нам и к отцу? В законе ска­за­но: кто не при­сут­ст­ву­ет при суде, над отцом про­из­во­ди­мом, лиша­ет­ся пра­ва ему насле­до­вать. [55] Для чего и здесь не рас­смот­реть, на всех ли отцов закон сей отно­сит­ся? При таких слу­ча­ях, когда роди­те­ли тре­бу­ют нака­за­ния сво­им детям за то, что их не кор­мят, мы часто раз­би­ра­ем, име­ет ли роди­тель пра­во тре­бо­вать сей помо­щи от сына, про­тив кое­го в суде свиде­тель­ст­во­вал в непо­чти­тель­но­сти, или от сына, умыш­лен­но им до раз­вра­та допу­щен­но­го? Чего же мож­но опа­сать­ся в рас­суж­де­нии отца, о коем здесь идет речь? Он осуж­ден. [56] Неуже­ли закон будет толь­ко для отцов, кои оправ­да­ны? с.19 Вопрос сей спер­ва пока­жет­ся несколь­ко жесток. Одна­ко не надоб­но отча­и­вать­ся: зако­но­да­тель, веро­ят­но, хотел того, чтоб невин­ные роди­те­ли не лиша­лись помо­щи от детей сво­их. Но сель­ско­му жите­лю стыд­но было бы сие ска­зать пото­му, что он при­зна­ет отца сво­его невин­ным. [57] Пусть же он при­ведет дру­гой довод: Осуж­ден­ный за изме­ну да будет послан в ссыл­ку и с сво­им защит­ни­ком2. Едва ли может стать­ся, чтобы закон хотел нало­жить тоже нака­за­ние на сына, когда он был при суде и когда не был3. Кро­ме того, ни один закон не отно­сит­ся до изгнан­ни­ков. Итак неве­ро­ят­но, чтобы закон про­сти­рал­ся на того из сыно­вей, кото­рый не защи­щал обви­нен­но­го отца. [58] Ибо сель­ский житель в обо­их слу­ча­ях наво­дит сомне­ние, мог ли бы он, будучи изгнан­ни­ком, сохра­нить свое име­ние. Сын ора­тор с сво­ей сто­ро­ны будет утвер­ждать­ся на сло­вах зако­на, в кото­рых нет ника­ко­го изъ­я­тия, и утвер­ждать, что для сего само­го и поло­же­но нака­за­ние тем, кои не защи­ща­ют невин­ных, дабы, стра­шась ссыл­ки, они с.20 вовсе не пре­не­брег­ли свя­щен­ный долг сей, и не пре­станет гово­рить, что сель­ский житель не подал помо­щи невин­но­му отцу сво­е­му.

[59] Надоб­но заме­тить и то, что из одно­го поло­же­ния могут вый­ти два общие вопро­са: Вся­кий ли сын обя­зан защи­щать отца? И вся­кий ли отец впра­ве ожи­дать того от сво­его сына? Досе­ле мы бра­ли свои рас­суж­де­ния от двух лиц; от третье­го же, то есть, от про­тив­ни­ка, не может ника­кой вопрос родить­ся: ибо часть наслед­ства у него не оспа­ри­ва­ет­ся.

Но здесь еще не конец дела; ибо все сие мог­ло бы ска­за­но быть, хотя бы отец и не был воз­вра­щен из ссыл­ки. Одна­ко не долж­но вдруг хва­тать­ся за первую пред­ста­вив­шу­ю­ся мысль, что отцу воз­вра­ще­ны пра­ва его по заслу­гам сына, сель­ско­го жите­ля. Кто раз­бе­рет сие подроб­нее, тот увидит нечто еще далее. Ибо как вид сле­ду­ет за родом, так род пред­ше­ст­ву­ет виду. Итак поло­жим, что отцу воз­вра­ще­ны пра­ва кем-нибудь дру­гим. [60] Тогда родит­ся вопрос в виде сил­ло­гиз­ма: Сие вос­ста­нов­ле­ние не уни­что­жа­ет ли при­го­во­ра, и не тоже ли есть, что как бы и суда над винов­ным не было? Здесь сель­ский житель может ска­зать, что он, заслу­жив одну толь­ко награ­ду, не мог испро­сить воз­вра­ще­ния отцу и сво­е­му бра­ту вме­сте, еже­ли бы отец при с.21 воз­вра­ще­нии не был почи­та­ем, как буд­то бы и под судом не нахо­дил­ся. Сим отме­ня­ет­ся нака­за­ние и защит­ни­ку, как бы не при­ни­мав­ше­му на себя долж­но­сти адво­ка­та. [61] Тогда дохо­дим до встре­чав­шей­ся спер­ва мыс­ли, что один сель­ский житель воз­вра­тил из ссыл­ки сво­его отца. Здесь мы опять рас­суж­да­ем, сына сего долж­но ли почи­тать за адво­ка­та, поели­ку он сде­лал то, чего адво­кат тре­бо­вал: непро­тив­но спра­вед­ли­во­сти при­нять за подоб­ное то, что́ в самом деле более, неже­ли подоб­но. [62] Все про­чее осно­вы­ва­ет­ся уже на право­те, и рас­смат­ри­ва­ет­ся, кото­рой сто­ро­ны спра­вед­ли­вее тре­бо­ва­ние. Но и здесь опять сле­ду­ет разде­ле­ние, хотя бы тот и дру­гой тре­бо­вал все­го наслед­ства и хотя бы один доволь­ст­во­вал­ся поло­жен­ною частью, а дру­гой желал все иметь, устра­нив сво­его бра­та.

Нако­нец память отца есть не малой важ­но­сти пред судья­ми, особ­ли­во когда дело идет о разде­ле его иму­ще­ства. Итак родит­ся дога­доч­ное суж­де­ние, с каким наме­ре­ни­ем не сде­лал он забла­говре­мен­но духов­но­го заве­ща­ния. Но сие будет отно­сить­ся к каче­ству лиц, кото­рое состав­ля­ет новое обсто­я­тель­ство. [63] По боль­шей части при кон­це речи сво­ей дол­жен Ора­тор опи­рать­ся на правоту; судьи все­го охот­нее сему вни­ма­ют. Одна­ко от с.22 тако­го поряд­ка и отсту­пать застав­ля­ет поль­за: когда, напри­мер, не столь­ко наде­ем­ся на закон, то при­угото­вим судью решить дело по право­те. Вот пра­ви­ла, какие вооб­ще пре­по­дать могу…

VII. [VII. 10. 5] Впро­чем, мно­гое зави­сит от само­го пред­ме­та речи: даль­ней­шие настав­ле­ния от него толь­ко заим­ст­во­вать мож­но. Ибо недо­воль­но того, чтобы всю речь разде­лить на вопро­сы и места: но сии самые части име­ют опять свой порядок. Ибо и в При­сту­пе есть нечто пер­вое, есть и вто­рое, и так далее. Вся­кий вопрос, вся­кое место име­ет свое осо­бен­ное рас­по­ло­же­ние, так как и все про­стые пред­ло­же­ния… [7] Есть нечто и такое, чего пока­зать на пись­ме немож­но, раз­ве когда самый пред­мет будет изве­стен и опре­де­лен. [8] Но к чему послу­жит одна или две части? К чему послу­жат даже сот­ни и тыся­чи в деле бес­пре­дель­ном?

Долг учи­те­ля есть все­днев­но пока­зы­вать, какой порядок и какую связь вещей наблюдать надоб­но, то в одном, то в дру­гом роде: дабы уче­ник поне­мно­гу снис­кал к сему навык, и научил­ся пере­хо­дить к подоб­ным раз­би­ра­тель­ствам. Нель­зя пре­по­дать пра­вил на все слу­чаи, где искус­ство может явить свою силу. [9] Ибо какой живо­пи­сец изу­чил­ся вся­кую с.23 в при­ро­де вещь изо­бра­жать во всей ее подроб­но­сти? Но, еди­но­жды научась под­ра­жать, он будет изо­бра­жать подоб­но все, за что́ ни при­мет­ся. Какой худож­ник не сде­ла­ет сосуда, како­го видеть ему нико­гда не слу­ча­лось? [10] Итак есть вещи, кото­рым мы сами собою науча­ем­ся без настав­ни­ка. Ибо и врач научит, что делать долж­но при каж­дом роде болез­ни, и что заклю­чать из неко­то­рых извест­ных при­зна­ков. Но позна­вать силу бие­ния жил, дей­ст­вие жара, состо­я­ние дыха­ния, пере­ме­ну в лице цве­та, како­вые обсто­я­тель­ства во вся­ком боль­ном быва­ют раз­лич­ны, все сие зави­сит от при­род­ной ост­ро­ты ума.

Поче­му над­ле­жит мно­гое от самих себя заим­ст­во­вать, рас­смат­ри­вать при­леж­но пред­при­ня­тое нами суд­ное дело, и помыш­лять, что искус­ство ритор­ское изо­бре­те­но преж­де, неже­ли появи­лись пра­ви­ла. [11] Ибо самое луч­шее рас­по­ло­же­ние есть и назы­ва­ет­ся по спра­вед­ли­во­сти хозяй­ст­вен­ным рас­по­ло­же­ни­ем все­го тяжеб­но­го дела, когда мы оное име­ем как бы пред гла­за­ми. Тогда толь­ко можем судить, где нужен при­ступ и где изли­шен: где потреб­но изло­же­ние непре­рыв­ное, где разде­лен­ное на части: где начи­нать с нача­ла вещей, где, по при­ме­ру Оми­ра, с середи­ны или кон­ца: и где обхо­дить­ся без вся­ко­го изло­же­ния: [12] когда начи­нать от с.24 наших пред­ло­же­ний, когда от пред­ло­же­ний сопер­ни­ка: когда от силь­ней­ших дово­дов, когда от сла­бей­ших: какие вопро­сы пред­ла­гать без пред­ва­ре­ния, какие с при­готов­ле­ни­ем: для убеж­де­ния судьи все ли пред­ла­гать вдруг или посте­пен­но вести его к сво­ей цели: на каж­дое ли воз­ра­же­ние, или уже на все вооб­ще делать опро­вер­же­ние: воз­буж­дать стра­сти ста­рать­ся ли в про­дол­же­нии целой речи или оста­вить сие для заклю­че­ния оной: о законе ли гово­рить преж­де, или о право­те: выгод­нее ли выстав­лять или очи­щать преж­ние пре­ступ­ле­ния или те, по кото­рым суд про­из­во­дит­ся. [13] Еже­ли дело будет мно­го­слож­но, то какой наблюдать порядок, каки­ми ограж­дать­ся свиде­тель­ства­ми, на какие опи­рать­ся акты, и какие остав­лять до удоб­но­го вре­ме­ни и места в речи. Как искус­ный Пол­ко­во­дец, рас­по­ла­гая вой­ско свое про­тив непри­я­те­ля, назна­ча­ет при­лич­ные отряды и для защи­ще­ния откры­тых мест, и для охра­не­ния горо­дов, и для содер­жа­ния сооб­ще­ния, и для пре­се­че­ния пути непри­я­те­лю, и нако­нец рас­пре­де­ля­ет опол­че­ние свое на водах и на суше по востре­бо­ва­нию надоб­но­сти.

[14] Но испол­нить сие может толь­ко тот Ора­тор, кото­ро­му вспо­мо­ще­ст­ву­ют при­род­ное даро­ва­ние, уче­ние, при­ле­жа­ние. Итак никто да не ожи­да­ет сде­лать­ся Вити­ею одни­ми с.25 чужи­ми труда­ми. Надоб­но само­му бодр­ст­во­вать, употреб­лять непре­рыв­ные уси­лия, и, так ска­зать, потеть над сочи­не­ни­ем. Всяк дол­жен укреп­лять­ся соб­ст­вен­ны­ми сила­ми, и в себе самом искать посо­бий: не везде при­бе­гать к пра­ви­лам, но иметь их на все в готов­но­сти: и чтобы все то каза­лось даром врож­ден­ным, а не нау­кою снис­кан­ным. [15] Ибо нау­ка, еже­ли есть какая, может ско­ро пока­зать доро­гу: но она уже доволь­но дела­ет, когда откры­ва­ет нам богат­ство Крас­но­ре­чия: от нас самих зави­сит уметь вос­поль­зо­вать­ся оным.

[16] Кро­ме обще­го рас­по­ло­же­ния в речи, наблюда­ет­ся тако­вое же и в частях ее: и в них есть пер­вый, вто­рой и тре­тий смысл, или разум, кото­рые не толь­ко в поряд­ке поме­щае­мы, но и так соеди­не­ны меж­ду собою быть долж­ны, чтобы свя­зи их и при­ме­тить было нель­зя: чтоб они состав­ля­ли тело, а не чле­ны. [17] Сего достиг­нем, если рачи­тель­но наблюдать будем, чтобы вся­кая мысль была на сво­ем месте, и чтобы сло­ва употреб­ле­ны были не про­ти­во­ре­ча­щие друг дру­гу, но одно дру­гое под­твер­ждаю­щие. Таким обра­зом вещи раз­лич­ные, из раз­лич­ных мест взя­тые, не будут раз­но­гла­сить, как одна дру­гой чуж­дые; но вза­им­ным сою­зом свя­жут­ся с преды­ду­щи­ми и с.26 после­дую­щи­ми; и речь пока­жет­ся не толь­ко хоро­шо состав­лен­ною из частей, но даже непре­рыв­ною. Но я, обма­нув­шись тес­ною свя­зью пред­ме­тов, про­стер­ся, может быть, уже далее, и от Рас­по­ло­же­ния пере­шел к пра­ви­лам Сло­во­вы­ра­же­ния, кото­рые пока­за­ны будут в сле­дую­щей кни­ге.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1В чем здесь согла­су­ют­ся? Что есть изме­на, и сия изме­на под­твер­жде­на Пол­ко­вод­цем. Толь­ко надоб­но обли­чить измен­ни­ка.
  • 2Ссы­лоч­ный лишал­ся име­ния. Итак оба сии сыно­вья лиши­лись бы наслед­ства, хотя бы один посту­пил по силе зако­на, а дру­гой вопре­ки оно­му.
  • 3Изгнан­ник лишал­ся пра­ва граж­дан­ства; сле­до­ва­тель­но, не было для него и зако­нов.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1327007031 1327008013 1327009001 1348001000 1348002000 1348003000