33. (1) Не быва­ло пол­ко­во­д­ца бли­же воин­ству, чем Корв, с.353 охот­но делив­ший все тяготы с про­сты­ми вои­на­ми. (2) К тому же и в воен­ных играх, когда сверст­ни­ки состя­за­лись друг с дру­гом в быст­ро­те и силе, он был прост и доб­ро­ду­шен и с рав­ным досто­ин­ст­вом побеж­дал и усту­пал победу; и, кто бы ни бро­сал ему вызов, он нико­го не отвер­гал как недо­стой­но­го себя про­тив­ни­ка. (3) В поведе­нии был бла­го­же­ла­те­лен, в раз­го­во­ре не толь­ко пом­нил о сво­ем досто­ин­стве, но и ува­жал в дру­гом сво­бод­но­го чело­ве­ка; и что все­го любез­ней наро­ду — в долж­но­сти он оста­вал­ся таков, каков был, доби­ва­ясь долж­но­сти⁸⁸. (4) И вот в ответ на при­зыв вождя все вой­ско с небы­ва­лым пылом устрем­ля­ет­ся из лаге­ря.

(5) Завя­зал­ся бой, в кото­ром, как нико­гда, вид­но было, сколь рав­ны про­тив­ни­ки при­тя­за­ни­я­ми и силой, сколь уве­ре­ны в себе без пре­зре­ния к вра­гам. (6) Сам­ни­там при­бав­ля­ли отва­ги недав­ние их подви­ги и двой­ная победа, одер­жан­ная за несколь­ко лишь дней до того; рим­ля­нам, наобо­рот, четы­рех­ве­ко­вая их сла­ва и при­выч­ка к победе, спут­ни­це их Горо­да со дня его осно­ва­ния; (7) но и тех и дру­гих сму­ща­ло, что враг непри­выч­ный. Бой ясно пока­зал, како­во муже­ство про­тив­ни­ков, ибо схва­ти­лись они так, что строй на вре­мя замер, не пода­ва­ясь ни туда ни сюда. (8) Тогда, чтобы вне­сти смя­те­ние туда, где не взять силой, кон­сул попы­тал­ся уда­рить кон­ни­цею и смять пере­до­вые отряды про­тив­ни­ка. (9) Видя, одна­ко, что кон­ные тур­мы стес­ни­лись там в узком месте и лишь пона­прас­ну топ­чут­ся не в силах про­ру­бить­ся в гущу вра­га, он воз­вра­тил­ся к пере­до­вым бой­цам леги­о­нов и ска­зал, соско­чив с коня: (10) «Вои­ны, там дело для нас, пехо­тин­цев. Гляди­те же: как я, где ни ступ­лю, мечом про­ло­жу себе путь сквозь вра­жий строй, так и вы тоже, кто как может, руби­те встреч­ных и попе­ре­ч­ных: где щети­нят­ся сей­час возде­тые копья, ско­ро всюду вы увиди­те про­стор, рас­чи­щен­ный сечей!» (11) Он ска­зал — и кон­ни­ца по кон­суль­ско­му при­ка­зу рас­те­ка­ет­ся напра­во и нале­во, откры­вая леги­о­нам доро­гу в глубь непри­я­тель­ских рядов. Кон­сул пер­вым бро­сил­ся на вра­га, рубя вся­ко­го, кто попал­ся на пути. (12) Раз­за­до­рясь таким зре­ли­щем, каж­дый воин, разя напра­во и нале­во, учи­ня­ет досто­слав­ное побо­и­ще. Неко­ле­би­мо сто­ят сам­ни­ты, хотя уда­ров полу­ча­ют боль­ше, чем нано­сят. (13) Уже нема­ло вре­ме­ни дли­лось сра­же­ние, жесто­кая бит­ва кипе­ла вокруг сам­нит­ских зна­мен, но никто не помыш­лял о бег­стве — вот какая была в них реши­мость одной лишь смер­ти усту­пить победу.

(14) Тут-то рим­ляне, чуя, что силы от уста­ло­сти убы­ва­ют и день уже кло­нит­ся к зака­ту, вспых­нув яро­стью, уда­ря­ют на вра­га. (15) Тогда толь­ко ста­ло вид­но, что враг отсту­па­ет и мало-пома­лу начи­на­ет­ся бег­ство; сам­ни­тов ловят, уби­ва­ют, и немно­гие оста­лись бы целы, если б ночь не пре­сек­ла не бит­ву уже, но победу. (16) Рим­ляне и сами при­зна­ва­лись, что нико­гда еще не схо­ди­лись со столь упор­ным про­тив­ни­ком; а сам­ни­ты на с.354 вопрос, что все-таки при всей стой­ко­сти бро­си­ло их в бег­ство, отве­ча­ли: (17) им каза­лось, что гла­за рим­лян горят, вид у них безум­ный, а лица иска­же­ны бешен­ст­вом, и это боль­ше все­го все­ля­ло ужас. Ужас этот они обна­ру­жи­ли не толь­ко при исхо­де сра­же­нья, но и потом, ночью уйдя восво­я­си. (18) На дру­гой день рим­ляне завла­де­ли бро­шен­ным лаге­рем непри­я­те­ля: сюда с изъ­яв­ле­ни­я­ми бла­го­дар­но­сти высы­па­ли все кам­пан­цы от мала до вели­ка.