История Рима от основания города

Книга XXII, гл. 42

42. (1) Когда рас­све­ло, рим­лян уди­ви­ло отсут­ст­вие кара­уль­ных и необыч­ная тиши­на. (2) Удо­сто­ве­рив­шись, что в лаге­ре нико­го нет, сол­да­ты кину­лись к палат­кам кон­су­лов и донес­ли: враг бежал в таком стра­хе, что не убрал даже пала­ток и не поту­шил огней. (3) Под­нял­ся крик; «Пусть при­ка­жут высту­пить, пре­сле­до­вать вра­га и сра­зу затем — гра­бить лагерь». (4) Один с.92 кон­сул вел себя совсем, как про­стой сол­дат; Павел твер­дил, что надо быть осто­рож­ным и пред­у­смот­ри­тель­ным, но, нако­нец, видя, что ина­че ему не сдер­жать ни взба­ла­му­чен­ных сол­дат, ни их пред­во­ди­те­ля, отпра­вил пре­фек­та Мария Ста­ти­лия с эскад­ро­ном лукан­цев¹⁸¹ осмот­реть лагерь. (5) Подъ­е­хав к воротам, Марий велел оста­но­вить­ся, а сам с дву­мя всад­ни­ка­ми въе­хал в лагерь, вни­ма­тель­но все осмот­рел и заявил, что тут несо­мнен­но какая-то запад­ня: (6) кост­ры в лаге­ре не зага­ше­ны с той сто­ро­ны, кото­рая обра­ще­на к непри­я­те­лю, палат­ки откры­ты, и все цен­ное на виду, кое-где валя­ет­ся сереб­ро, нароч­но бро­шен­ное на ходу как при­ман­ка.

(7) Сло­ва эти, ска­зан­ные, чтобы отпуг­нуть алч­ных сол­дат, их, напро­тив того рас­па­ли­ли. Сол­да­ты кри­ча­ли, что, если не пове­дут их на вра­га пол­ко­вод­цы, они пой­дут и без них. Пол­ко­во­дец, одна­ко, был тут как тут: Варрон немед­лен­но дал сиг­нал высту­пать. (8) Павел мед­лил и сам, а тут еще пти­чьи зна­ме­нья ока­за­лись небла­го­при­ят­ны¹⁸², и он велел ска­зать о том сото­ва­ри­щу, уже выхо­див­ше­му из лаге­ря. (9) Варрон был очень раздо­са­до­ван, но вспом­нил недав­нее пора­же­ние Фла­ми­ния¹⁸³, вспом­нил и про­иг­ран­ное в первую Пуни­че­скую вой­ну при кон­су­ле Клав­дии мор­ское сра­же­ние¹⁸⁴, и его охва­тил страх. (10) В этот день боги, мож­но ска­зать, отло­жи­ли беду, навис­шую над рим­ля­на­ми, хоть и не оста­но­ви­ли ее; когда сол­да­ты отка­за­лись было пови­но­вать­ся при­ка­зу кон­су­лов о воз­вра­ще­нии в лагерь, (11) но слу­чи­лось так, что в тот самый день два раба, при­над­ле­жав­шие — один фор­мий­ско­му всад­ни­ку, а дру­гой сиди­цин­ско­му¹⁸⁵, захва­чен­ные нуми­дий­ца­ми сре­ди фура­жи­ров при кон­су­лах Сер­ви­лии и Ати­лии¹⁸⁶, убе­жа­ли к сво­им гос­по­дам. Их при­ве­ли к кон­су­лам, и они сооб­щи­ли, что все вой­ско Ган­ни­ба­ла сидит в заса­де за ближ­ни­ми гора­ми. (12) При­шли эти двое рабов вовре­мя — кон­су­лы вновь обре­ли власть, кото­рую было рас­те­ря­ли, когда один из них, заис­ки­вая перед сол­да­та­ми и злост­но попу­сти­тель­ст­вуя им, уни­зил высо­кое досто­ин­ство сво­его сана.