История Рима от основания города

Книга XXXI, гл. 24

24. (1) Филипп в это вре­мя нахо­дил­ся в Демет­ри­а­де¹⁰², где заста­ло его изве­стие о гибе­ли союз­но­го горо­да. Позд­но было идти на помощь тем, кто уже потер­пел пора­же­ние, но ото­мстить — почти то же, что помочь, и царь жаж­дал мести. (2) Тот­час пустил­ся он в путь с пятью тыся­ча­ми лег­ко­во­ору­жен­ных вои­нов и тре­мя сот­ня­ми всад­ни­ков, стре­мясь как мож­но быст­рей добрать­ся до Хал­киды, ибо не сомне­вал­ся, что суме­ет раз­гро­мить там рим­лян. (3) Всту­пив в Хал­киду, царь увидал, что все напрас­но: дымя­щи­е­ся раз­ва­ли­ны пред­ста­ли его взо­ру, и зре­ли­ще полу­раз­ру­шен­но­го союз­но­го горо­да пре­ис­пол­ни­ло его серд­це горе­чью. Оста­вив неболь­шой отряд хоро­нить тела пав­ших в бою, царь все с той же стре­ми­тель­но­стью пере­пра­вил­ся по наплав­но­му мосту через Еврип и бео­тий­ски­ми зем­ля­ми повел вой­ско на Афи­ны, решив, что если начнет дело так же, как рим­ляне нача­ли его под Хал­кидой, то и исход будет подоб­ным. (4) Так бы оно и вышло, если бы не один дозор­ный, из тех, кого гре­ки назы­ва­ют геме­ро­дро­ма­ми (вест­ни­ки, кото­рые за один день про­бе­га­ют огром­ное рас­сто­я­ние¹⁰³). Он увидел со сво­ей выш­ки иду­щее стро­ем цар­ское вой­ско, обо­гнал его и сре­ди ночи явил­ся в Афи­ны. (5) Тот же сон, та же без­за­бот­ность, что нака­нуне пре­да­ли Хал­киду в руки ничтож­но­го по чис­лу про­тив­ни­ка, цари­ли и здесь. (6) Тре­вож­ное изве­стие раз­буди­ло афин­ско­го пре­то­ра¹⁰⁴ и Диок­сип­па, коман­ди­ра вспо­мо­га­тель­но­го отряда наем­ни­ков; те собра­ли вои­нов на глав­ную пло­щадь и при­ка­за­ли про­тру­бить с кре­по­сти сиг­нал, дабы изве­стить всех о при­бли­же­нии вра­га. (7) Жите­ли ото­всюду бро­са­ют­ся к воротам, под­ни­ма­ют­ся на сте­ны. Еще не рас­све­ло, когда Филипп несколь­ко часов спу­стя подо­шел к горо­ду. Он видит повсюду огни, слы­шит кри­ки обес­по­ко­ен­ной тол­пы, (8) оста­нав­ли­ва­ет сво­их вои­нов и при­ка­зы­ва­ет рас­по­ло­жить­ся тут же, на гла­зах горо­жан; теперь он решил дей­ст­во­вать откры­той силой, ибо пря­тать­ся было уже бес­смыс­лен­но. (9) Македо­няне подо­шли со с.22 сто­ро­ны Дипи­ло­на¹⁰⁵. Ворота эти боль­ше и шире осталь­ных и обра­зу­ют как бы устье горо­да, перед ними и за ними тянут­ся широ­кие, как доро­ги, ули­цы, так что жите­ли могут дви­гать­ся к воротам стро­ем уже от глав­ной пло­ща­ди; зато и про­тив­ни­ку хва­та­ет места, чтобы раз­вер­нуть пехоту и кон­ни­цу, одна из дорог тянет­ся от стен почти на милю вплоть до гим­на­сия Ака­де­мии¹⁰⁶. (10) Граж­дане вынес­ли к Дипи­ло­ну свои зна­ме­на и ста­ли в воротах еди­ным стро­ем с отрядом Диок­сип­па и с вои­на­ми гар­ни­зо­на, кото­рым коман­до­вал Аттал. (11) Увидев­ши это, Филипп решил, что афи­няне у него в руках, что сей­час он пере­бьет их и уто­лит нако­нец свою зло­бу про­тив это­го горо­да, из всех горо­дов Гре­ции само­го ему нена­вист­но­го. Он обра­тил­ся к сво­им вои­нам с крат­кой речью: пусть вои­ны сра­жа­ют­ся, не спус­кая с него глаз, (12) пусть зна­ют, что там, где царь, там место зна­ме­нам, там бить­ся пере­до­во­му строю. И он при­шпо­рил коня. Не толь­ко гнев, но и жаж­да сла­вы влек­ли его в бой, (13) ибо на сте­ны тем вре­ме­нем высы­па­ла огром­ная тол­па посмот­реть, пола­гал он, как станет сра­жать­ся зна­ме­ни­тый пол­ко­во­дец. (14) С куч­кой всад­ни­ков Филипп несколь­ко опе­ре­дил строй и про­бил­ся в самую гущу боя, все­ляя ужас в серд­ца непри­я­те­лей и бод­рость в серд­ца сво­их. (15) С рас­сто­я­ния или в руко­паш­ной он ранит то одно­го, то дру­го­го, гонит вра­гов к воротам, в тес­но­те македо­няне разят насмерть охва­чен­ных стра­хом горо­жан. Сами они почти не постра­да­ли, (16) так как с надврат­ных башен никто, опа­са­ясь попасть в сво­их, не решал­ся метать дроты в гущу сра­жаю­щих­ся, где спле­лись защит­ни­ки и напа­даю­щие. (17) В сте­нах горо­да, одна­ко, афи­няне дер­жа­лись стой­ко; Филипп велел про­тру­бить отступ­ле­ние и раз­бил лагерь у Кино­сар­га¹⁰⁷, в огра­де, окру­жав­шей храм Герак­ла, гим­на­сий и свя­щен­ную рощу. (18) И Кино­сарг, и Ликей¹⁰⁸, и все свя­щен­ное и пре­крас­ное в окрест­но­стях горо­да было сожже­но, зда­ния и даже гроб­ни­цы раз­ру­ше­ны; ни боже­ские, ни чело­ве­че­ские зако­ны не спас­ли их от неисто­вой яро­сти вои­нов Филип­па.