Перевод М. Л. Гаспарова.
Издание подготовили М. Л. Гаспаров, Е. М. Штаерман. Отв. ред. С. Л. Утченко. Ред. изд-ва Н. А. Алпатова.
Разделения на параграфы издание Ростаньи не дает; в биографиях Теренция и Вергилия сохранено традиционное деление, а в остальных введено впервые для удобства ссылок.
ГОРАЦИЙ1
(1) Квинт Гораций Флакк из Венузии был сыном вольноотпущенника, собиравшего деньги на аукционах, как сообщает сам Гораций; впрочем, многие считают его торговцем соленою рыбою, и кто-то даже попрекал Горация в перебранке: «сколько раз видел я, как твой отец рукавом нос утирал!»2 Будучи вызван во время филиппийской войны командующим Марком Брутом, Гораций дослужился в ней до звания военного трибуна; а когда его сторона была побеждена, он, добившись помилования, устроился на должность писца в казначействе. И войдя в доверие сперва к Меценату, а вскоре — и к Августу, он стал не последним другом обоих.
(2) Как любил его Меценат, достаточно свидетельствует такая эпиграмма:
| Если пуще я собственного брюха Не люблю тебя, друг Гораций, — пусть я Окажусь худощавее, чем Нинний3, — |
а еще больше — такой последний его завет, обращенный к Августу: «О Горации Флакке помни, как обо мне».
(3) Август также предлагал ему место своего письмоводителя, как это видно из следующего письма его к Меценату: «До сих пор я сам мог писать своим друзьям; но так как теперь я очень занят, а здоровье мое некрепко, то я хочу отнять у тебя нашего Горация. Поэтому пусть он перейдет от стола твоих нахлебников к нашему царскому столу и пусть поможет нам в сочинении писем». И даже когда Гораций отказался, он ничуть на него не рассердился и по-прежнему навязывал ему свою дружбу. (4) Сохранились письма, из которых я приведу в доказательство небольшие отрывки: «Располагай в моем доме всеми правами, как если бы это был твой дом: это будет не случайно, а только справедливо, потому что я хотел, чтобы между нами были именно такие отношения, если бы это допустило твое здоровье». И в другом месте: «Как я о тебе помню, можешь услышать и от нашего Септимия, ибо мне случилось при нем высказывать мое о тебе мнение. И хотя ты, гордец, относишься к нашей дружбе с презрением, мы со своей стороны не отплатим тебе надменностью». Кроме того, среди прочих шуток он часто называл Горация чистоплотнейшим распутником и милейшим человечком и не раз осыпал его своими щедротами.
(5) Сочинения же Горация так ему нравились, и он настолько был уверен в том, что они останутся в веках, что поручил ему не только сочинение столетнего гимна, но и прославление победы его пасынков Тиберия и Друза4 над винделиками, и для этого заставил его к трем книгам стихотворений после долгого перерыва прибавить четвертую. А прочитав некоторые его «Беседы»5, он таким образом жаловался на то, что он в них не упомянут: «Знай, что я на тебя сердит за то, что в стольких произведениях такого рода ты не беседуешь прежде всего со мной. Или ты боишься, что потомки, увидев твою к нам близость, сочтут ее позором для тебя?» И добился послания к себе, которое начинается так:
| Множество, Цезарь, трудов тяжелых выносишь один ты: Рима державу оружьем хранишь, добронравием красишь, Лечишь законами ты: я принес бы народному благу Вред, у тебя если б время я отнял беседою долгой6. |
(6) С виду Гораций был невысок и тучен: таким он описывается в его собственных сатирах7 и в следующем письме от Августа: «Принес мне Онисий твою книжечку, которая словно сама извиняется, что так мала; но я ее принимаю с удовольствием. Кажется мне, что ты боишься, как бы твои книжки не оказались больше тебя самого. Но если рост у тебя и малый, то полнота немалая. Так что ты бы мог писать и по целому секстарию8, чтобы книжечка твоя была кругленькая, как и твое брюшко». В делах любовных, судя по рассказам, был он неумерен, и говорят, что со своими любовницами он располагался в спальне, разубранной зеркалами, с таким расчетом, чтобы везде, куда ни взглянуть, отражалось бы их соитие. (7) Жил он, главным образом, в уединении, в своей сабинской или тибуртинской деревне: дом его до сих пор показывают около тибуртинской рощи9.
В мои руки попали также и элегии под именем Горация, и послание в прозе10, где он как бы представляется Меценату, но и то и другое я считаю неподлинным, потому что слог в элегиях груб, а в послании даже темен; а этот недостаток меньше всего свойствен Горацию.
(8) Родился11 он в шестой день до декабрьских ид, в консульство Луция Котты и Луция Торквата; умер12 в пятый день до декабрьских календ, в консульство Гая Марция Цензорина и Гая Азиния Галла, в Риме через пятьдесят девять дней после смерти Мецената13, на пятьдесят седьмом году жизни. Наследником своим он вслух объявил Августа, так как, мучимый приступом болезни, был не в силах подписать таблички завещания. Погребен и зарыт на окраине Эсквилина, подле гробницы Мецената.
ПРИМЕЧАНИЯ
