Эпитомы

Книга I

XXXVIII. Вой­на с ким­вра­ми, тев­то­на­ми, тигу­ри­на­ми

III. 3. Ким­вры, тев­то­ны и тигу­ри­ны, изгнан­ные из при­бреж­ных частей Гал­лии Оке­а­ном, зато­пив­шим их зем­ли, (2) иска­ли новые места по все­му све­ту. Будучи отре­за­ны от Гал­лии и Испа­нии, они дви­ну­лись в Ита­лию и отпра­ви­ли послов в лагерь Сила­на²⁰⁵, а оттуда в сенат с прось­бой, чтобы народ Мар­са дал сколь­ко-нибудь зем­ли, хотя бы в каче­стве жало­ва­нья. За это-де он может по сво­е­му усмот­ре­нию поль­зо­вать­ся их силой и ору­жи­ем. (3) Но какие зем­ли мог дать рим­ский народ, всту­пив­ший в схват­ку из-за аграр­ных зако­нов? Они были про­гна­ны и реши­ли добить­ся ору­жи­ем того, что не мог­ли полу­чить прось­ба­ми. (4) Не уда­лось отра­зить ни пер­вый натиск вар­ва­ров — Сила­ну, ни вто­рой — Мани­лию²⁰⁶, ни тре­тий — Цепи­о­ну²⁰⁷. Все они были обра­ще­ны в бег­ство и поте­ря­ли свои лаге­ря. (5) Риму при­шел бы конец, если бы на долю это­го века не выпал Марий. Одна­ко и он не решил­ся высту­пить сра­зу и дер­жал вои­нов в лаге­ре, пока не ослаб­ли неодо­ли­мое бешен­ство и неукро­ти­мость вар­ва­ров, заме­ня­ю­щие им храб­рость. (6) Они быст­ро про­дви­га­лись впе­ред, и столь вели­ка была их надеж­да на взя­тие Рима, что даже спра­ши­ва­ли, не хотят ли рим­ляне пере­дать что-нибудь женам. Столь же ско­ро­па­ли­тель­ным, как угро­зы, было дви­же­ние их вой­ска тре­мя колон­на­ми к Аль­пам, цита­де­ли Ита­лии. (7) Тогда Марий, избрав крат­чай­ший путь, с пора­зи­тель­ной быст­ро­той опе­ре­дил непри­я­те­ля. Сна­ча­ла он достиг тев­то­нов и с помо­щью богов раз­бил их у под­но­жия Альп в мест­но­сти, кото­рую назы­ва­ют Аквы Секс­ти­е­вы²⁰⁸. (8) Доли­ну по обе сто­ро­ны реки заня­ли вра­ги. У наших не было ника­ких запа­сов воды. Труд­но ска­зать, пред­у­смот­рел ли пол­ко­во­дец это зара­нее или же выдал свою оплош­ность за воен­ный план, но бес­спор­но, что при­чи­ной победы ока­за­лась — вынуж­ден­ная храб­рость. (9) Он обра­тил­ся к жаж­ду­ще­му вой­ску: «Если вы муж­чи­ны, то напье­тесь воды». Бит­ва была такой жар­кой, вра­гам было устро­е­но такое побо­и­ще, что победи­тель-рим­ля­нин выпил из побаг­ро­вев­шей реки не мень­ше вар­вар­ской кро­ви, чем воды. (10) Сам царь Тев­то­бад, имев­ший обык­но­ве­ние менять от четы­рех до шести коней, на этот раз едва отыс­кал одно­го, чтобы спа­стись бег­ст­вом. Захва­чен­ный в бли­жай­шем лесу, он укра­сил собой три­ум­фаль­ное зре­ли­ще: будучи чело­ве­ком гигант­ско­го роста, воз­вы­шал­ся над дру­ги­ми тро­фе­я­ми.

(11) Пол­но­стью истре­бив тев­то­нов, обра­ти­лись про­тив ким­вров. Зимой, когда Аль­пы ста­но­вят­ся еще непри­ступ­нее, ким­вры — кто может в это пове­рить? — как лави­на, обру­ши­лись с Триден­тин­ских высот. (12) Реке Ате­си­су²⁰⁹ они про­ти­во­по­ста­ви­ли не мосты и лод­ки, а, по вар­вар­ской глу­по­сти, свои тела, но после тщет­ной попыт­ки удер­жать реку рука­ми и щита­ми запруди­ли ее дере­вья­ми и так пере­пра­ви­лись. (13) Опас­ность была бы очень вели­ка, если бы они дви­ну­лись к Риму сра­зу. Но в Вене­ции с ее самым мяг­ким в Ита­лии кли­ма­том их гру­бость усы­пи­ло мило­сер­дие самой зем­ли и неба. Когда же их совер­шен­но изне­жи­ли пече­ный хлеб, варе­ное мясо и сла­дость вина, высту­пил Марий. (14) Они яви­лись к нему сами — ведь вар­ва­ры не зна­ют стра­ха — и потре­бо­ва­ли, чтобы пол­ко­во­дец назна­чил день сра­же­ния. Он ука­зал сле­дую­щий день. Армии столк­ну­лись на широ­кой рав­нине, кото­рую назы­ва­ют Рав­дин­ским полем²¹⁰. С одной сто­ро­ны пало шесть­де­сят пять тысяч, с дру­гой — менее трех­сот чело­век²¹¹. Весь день истреб­ля­ли вар­ва­ров. (15) Тут пол­ко­во­дец доба­вил к воен­ной доб­ле­сти хит­рость, сле­дуя Ган­ни­ба­лу и искус­ству Канн. Он наме­рен­но избрал для сра­же­ния туман­ный и вет­ре­ный день, чтобы вра­ги были застиг­ну­ты врас­плох и чтобы пыль нес­ло им в гла­за; кро­ме того, он обра­тил строй на восток, посколь­ку ранее вызнал у плен­ни­ков, что от блес­ка брон­зо­вых шле­мов само небо кажет­ся пылаю­щим. (16) Бит­ва с жена­ми вар­ва­ров была не менее жесто­кой, чем с ними сами­ми. Они бились топо­ра­ми и пика­ми, поста­вив теле­ги в круг и взо­брав­шись на них. (17) Их смерть была так же впе­чат­ля­ю­ща, как и само сра­же­ние. Когда отправ­лен­ное к Марию посоль­ство не доби­лось для них сво­бо­ды и непри­кос­но­вен­но­сти, — не было тако­го обы­чая, — они заду­ши­ли сво­их детей или разо­рва­ли их на кус­ки, сами же, нано­ся друг дру­гу раны и сде­лав пет­ли из сво­их же волос, пове­си­лись на дере­вьях или на оглоб­лях пово­зок. (18) Царь Бай­о­рикс пал, храб­ро сра­жа­ясь в пер­вых рядах, и не остал­ся неот­мщен­ным.

Тре­тий кор­пус из тигу­ри­нов, заняв­ший Аль­пы как бы в пред­две­рии Нори­ка, рас­се­ял­ся в раз­ных направ­ле­ни­ях, пре­дав­шись позор­но­му бег­ству и гра­бе­жу. (19) Радост­ная весть о счаст­ли­вом избав­ле­нии Ита­лии и спа­се­нии государ­ства была сооб­ще­на рим­ско­му наро­ду не как обыч­но — людь­ми, а, если верить мол­ве, сами­ми бога­ми. (20) В тот же день, когда про­изо­шла бит­ва, виде­ли перед хра­мом Пол­лук­са и Касто­ра юно­шей, вру­чаю­щих побед­ные посла­ния²¹² пре­то­ру, и в теат­ре мно­го раз слы­шал­ся голос: «Да сла­вит­ся победа над ким­вра­ми!»²¹³. (21) Что может быть уди­ви­тель­нее и зна­ме­на­тель­нее это­го! Слов­но под­няв­шись над сво­и­ми хол­ма­ми, Рим был погло­щен зре­ли­щем вой­ны, и в тот момент, когда ким­вры гиб­ли на поле боя, рим­ляне апло­ди­ро­ва­ли, как во вре­мя пред­став­ле­ния гла­ди­а­то­ров.