Греческая история

Книга IV

Ксенофонт Афинский. Греческая история / Пер. С. Лурье. Ленинград: ОГИЗ Соцэкгиз — Ленинградское отделение, 1935.
Перевод, вступительная статья и комментарий С. Лурье.
Отв. ред. О. Крюгер. Тех. ред. Л. Вакуленко.
I 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
II 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
III 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
IV 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
V 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
VI 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
VII 1 2 3 4 5 6 7
VIII 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39

с.72 (IV. 1. 1) Аге­си­лай, при­быв с наступ­ле­ни­ем осе­ни в Фар­на­ба­зо­ву Фри­гию, пре­дал эту область сожже­нию и опу­сто­ше­нию и при­со­еди­нил к себе нахо­дя­щи­е­ся в ней горо­да — частью силой, частью доб­ро­воль­но. (2) Затем Спиф­ридат пообе­щал ему, в слу­чае если он отпра­вит­ся с ним к гра­ни­цам Пафла­го­нии, при­ве­сти к нему для пере­го­во­ров и скло­нить к заклю­че­нию сою­за пафла­гон­ско­го царя. Аге­си­лай с боль­шой охотой отпра­вил­ся туда, так как он уже дав­но желал скло­нить какое-либо пле­мя к отпа­де­нию от царя.

(3) По при­бы­тии Аге­си­лая в Пафла­го­нию в его лагерь при­шел Отий и заклю­чил с ним союз (в это вре­мя он отпал уже от Пер­сии и не явил­ся в Верх­нюю Азию по зову царя). Спиф­ридат скло­нил его так­же оста­вить Аге­си­лаю тыся­чу всад­ни­ков и две тыся­чи пель­та­стов. (4) Желая отбла­го­да­рить за это Спиф­рида­та, Аге­си­лай обра­тил­ся к нему с таки­ми сло­ва­ми: «Ска­жи мне, Спиф­ридат, согла­сил­ся ли бы ты выдать за Отия свою дочь?» — «Еще бы, — отве­тил тот, — с гораздо боль­шей охотой, чем он бы согла­сил­ся женить­ся на доче­ри без­дом­но­го бег­ле­ца, будучи вла­ды­кой обшир­ной стра­ны и боль­шо­го вой­ска». В тот раз раз­го­вор о бра­ке на этом и окон­чил­ся.

(5) Перед отправ­ле­ни­ем Отий при­шел про­щать­ся с Аге­си­ла­ем. Ска­зав Спиф­рида­ту уда­лить­ся, Аге­си­лай в при­сут­ст­вии кол­ле­гии трид­ца­ти1 обра­тил­ся к Отию с таки­ми сло­ва­ми: (6) «Ска­жи мне, Отий, како­го про­ис­хож­де­ния Спиф­ридат?» Тот отве­тил, что он не усту­па­ет нико­му из пер­сов. «А видел ли ты его сына и заме­тил ли, как он кра­сив?» — «А как же ина­че. Ведь я вче­ра вече­ром ужи­нал вме­сте с ним». — «А гово­рят, что его дочь еще кра­си­вее сына». — «Кля­нусь Зев­сом, — отве­тил Отий, — она дей­ст­ви­тель­но кра­са­ви­ца». — «Так как ты отныне мне друг, то я бы тебе посо­ве­то­вал взять эту девуш­ку себе в жены; ведь, она — кра­са­ви­ца, а что при­ят­нее это­го для муж­чи­ны? (7) Что же каса­ет­ся ее отца, то он родо­вит и настоль­ко могу­ще­ст­вен, что, будучи оби­жен Фар­на­ба­зом, отмстил ему тем, что изгнал его и лишил, как видишь, всей преж­ней терри­то­рии. Будь уве­рен, что он в силах в такой же сте­пе­ни, как отмстил вра­гу, обла­го­де­тель­ст­во­вать дру­га. (8) И знай, что если это свер­шит­ся, ты всту­пишь в свой­ство не толь­ко с.73 с ним, но и со мной, а рав­но и с про­чи­ми лакеде­мо­ня­на­ми, а так как мы гла­вен­ст­ву­ем в Гре­ции, то и со всей Гре­ци­ей. (9) Вряд ли кто-либо заклю­чал когда-нибудь более бле­стя­щий брак, чем ты, если послу­ша­ешь­ся мое­го сове­та! Какую ново­брач­ную сопро­вож­да­ло когда-нибудь столь­ко всад­ни­ков, пель­та­стов и гопли­тов, как твою буду­щую жену в ее чер­то­ги?» Отий отве­тил на это: «Гово­ришь ли ты, Аге­си­лай, об этом с ведо­ма Спиф­рида­та?» — (10) «Кля­нусь бога­ми, — воз­ра­зил Аге­си­лай, — я гово­рю это не по его нау­ще­нию; но у меня такой харак­тер, что, хотя я и очень рад, когда мне уда­ет­ся отмстить вра­гу, но еще боль­шее удо­воль­ст­вие мне достав­ля­ет при­ду­мать что-либо, чем я мог бы уго­дить дру­гу». — «В таком слу­чае, — воз­ра­зил тот, — узнай же у него, угод­но ли ему это». (11) Тогда Аге­си­лай ска­зал Герип­пиду и дру­гим при­сут­ст­ву­ю­щим: «Сту­пай­те и вра­зу­ми­те Спиф­рида­та, чтобы он согла­сил­ся на то, чего жела­ем мы». (12) Они пошли для пере­го­во­ров с Спиф­рида­том. Так как они дол­го не воз­вра­ща­лись, Аге­си­лай ска­зал: «Не хочешь ли, Отий, чтоб и я пошел за Спиф­рида­том и позвал его сюда?» — «Да, я думаю, что он ско­рее послу­ша­ет­ся тебя, чем всех осталь­ных». После этих слов Аге­си­лай позвал Спиф­рида­та и послан­ных за ним при­бли­жен­ных. (13) Как толь­ко они подо­шли, Герип­пид сей­час же заявил: «Аге­си­лай, я не вижу нуж­ды изла­гать тебе в подроб­но­стях наши пере­го­во­ры; знай лишь, что в кон­це кон­цов Спиф­ридат заявил, что он с удо­воль­ст­ви­ем сде­ла­ет все то, что угод­но тебе». (14) Тогда Аге­си­лай ска­зал: «Ну, так мне угод­но, чтобы ты, Спиф­ридат, в доб­рый час выдал свою дочь за Отия, и чтобы ты, Отий, взял ее себе в жены. Но толь­ко до наступ­ле­ния вес­ны мы не смо­жем при­вез­ти сюда неве­сту сухо­пут­ным путем». — «Но, кля­нусь Зев­сом, — воз­ра­зил Отий, — если соиз­во­лишь, она может быть отправ­ле­на сей­час же мор­ским путем». После это­го они пожа­ли друг дру­гу пра­вую руку в знак вер­но­сти дого­во­ру, и Отий отбыл.

(15) Аге­си­лай, заме­тив, что Отий торо­пит­ся, тот­час же отдал при­ка­за­ние лакеде­мо­ня­ни­ну Кал­лию отпра­вить­ся с три­эра­ми за девуш­кой, а сам отпра­вил­ся в Дас­ки­лий. Здесь был дво­рец Фар­на­ба­за, а вокруг него мно­го боль­ших дере­вень, имев­ших в изоби­лии вся­кие про­дук­ты; там были так­же чуд­ные места для охоты как в заго­ро­жен­ных пар­ках, так и на откры­том про­стран­стве. (16) Мимо это­го двор­ца про­те­ка­ла так­же река, пол­ная вся­кой рыбы. Для уме­ю­щих охо­тить­ся за дичью тут было так­же мно­го пти­цы. Здесь-то Аге­си­лай и рас­по­ло­жил­ся на зимов­ку, добы­вая при­па­сы для вой­ска как из этих мест, так и путем фура­жи­ро­вок. (17) Одна­жды, когда его вои­ны, рас­се­ян­ные по рав­нине, без­за­бот­но и без вся­ких мер пре­до­сто­рож­но­сти заби­ра­ли при­па­сы, так как до это­го слу­чая они не под­вер­га­лись ни разу опас­но­сти, они вне­зап­но столк­ну­лись с Фар­на­ба­зом, имев­шим с собой око­ло четы­рех­сот всад­ни­ков и две бое­вых колес­ни­цы, воору­жен­ные сер­па­ми. (18) Увидя, что вой­ска Фар­на­ба­за быст­ро при­бли­жа­ют­ся к ним, гре­ки сбе­жа­лись вме­сте, чис­лом око­ло семи­сот. Фар­на­баз не меш­кал: выста­вив впе­ред колес­ни­цы и рас­по­ло­жив­шись со сво­ей кон­ни­цей за ними, он при­ка­зал насту­пать. с.74 (19) Вслед за колес­ни­ца­ми, вре­зав­ши­ми­ся в гре­че­ские вой­ска и рас­стро­ив­ши­ми их ряды, устре­ми­лись и всад­ни­ки и уло­жи­ли на месте до ста чело­век; осталь­ные бежа­ли к Аге­си­лаю, нахо­див­ше­му­ся непо­да­ле­ку с тяже­ло­во­ору­жен­ны­ми. (20) На тре­тий или чет­вер­тый день после это­го Спиф­ридат, узнав, что Фар­на­баз рас­по­ло­жил­ся лаге­рем в боль­шой деревне Каве, отсто­я­щей при­бли­зи­тель­но на сто шесть­де­сят ста­дий, тот­час же пере­да­ет об этом Герип­пиду. (21) Герип­пид же и вос­пы­лал жела­ни­ем совер­шить какой-нибудь подвиг и про­сит у Аге­си­лая до двух тысяч гопли­тов, столь­ко же пель­та­стов, всад­ни­ков, быв­ших со Спиф­рида­том, и пафла­гон­цев и тех из гре­ков, кого удаст­ся убедить при­нять уча­стие в этом пред­при­я­тии. (22) Когда это вой­ско было обе­ща­но ему Аге­си­ла­ем, он при­сту­пил к жерт­во­при­но­ше­нию, кото­рое закон­чил с наступ­ле­ни­ем суме­рек, когда полу­чи­лись хоро­шие пред­зна­ме­но­ва­ния. Тогда он дал при­каз, чтобы все назна­чен­ные в поход по окон­ча­нии ужи­на собра­лись перед лаге­рем, но ввиду наступ­ле­ния тем­ноты из каж­дой груп­пы не яви­лось и поло­ви­ны. (23) Тем не менее он отпра­вил­ся в поход с теми вои­на­ми, кото­рые яви­лись, чтобы осталь­ные чле­ны кол­ле­гии трид­ца­ти не под­ня­ли его на смех, если он отка­жет­ся от сво­его пред­при­я­тия. (24) На рас­све­те он напал на лагерь Фар­на­ба­за. Из пере­до­вой стра­жи, состо­яв­шей из мисий­цев, боль­шин­ство было уби­то, быв­шие в лаге­ре вои­ны бежа­ли, а весь лагерь попал в руки гре­ков. В чис­ле добы­чи было мно­го дра­го­цен­ных куб­ков и дру­гих вещей, кото­рые, есте­ствен­но, долж­ны были нахо­дить­ся в став­ке тако­го чело­ве­ка, как Фар­на­баз; сверх того мно­го вся­кой утва­ри и вьюч­ные живот­ные. (25) Фар­на­баз не соору­жал посто­ян­но­го лаге­ря, так как боял­ся быть окру­жен­ным и оса­жден­ным: он все вре­мя дви­гал­ся, как кочев­ни­ки, с места на место и стро­ил как мож­но менее замет­ные лагер­ные соору­же­ния. (26) Пафла­гон­цы и Спиф­ридат унес­ли захва­чен­ную добы­чу, но Герип­пид при­ка­зал так­си­ар­хам и лоха­гам пре­гра­дить им доро­гу и ото­брать у них все это, чтобы пред­ста­вить лафи­ро­по­лам как мож­но боль­ше захва­чен­ной добы­чи. (27) Спиф­ридат и пафла­гон­цы не пере­нес­ли это­го, но, чув­ст­вуя себя оскорб­лен­ны­ми и обес­че­щен­ны­ми, ночью собра­лись в путь и отпра­ви­лись в Сар­ды к Ари­ею; ему они мог­ли сме­ло дове­рять, так как и он когда-то отло­жил­ся от царя и вое­вал с ним. (28) Во всем этом похо­де Аге­си­лая ничто так не огор­чи­ло, как отпа­де­ние Спиф­рида­та, Мега­ба­та и пафла­гон­цев.

(29) Был некто Апол­ло­фан из Кизи­ка, дав­ниш­ний госте­при­и­мец Фар­на­ба­за; в это вре­мя он всту­пил в союз госте­при­им­ства и с Аге­си­ла­ем.

Он ска­зал Аге­си­лаю, что име­ет в виду при­ве­сти Фар­на­ба­за для пере­го­во­ров о дру­же­ст­вен­ном сою­зе. (30) После того как его пред­ло­же­ние было бла­го­склон­но выслу­ша­но, Апол­ло­фан, зару­чив­шись клят­вой2 Аге­си­лая в фор­ме воз­ли­я­ний и руко­по­жа­тия, отпра­вил­ся и при­был с Фар­на­ба­зом в услов­лен­ное место. Здесь их жда­ли, с.75 сидя на тра­ве лужай­ки, Аге­си­лай и трид­цать его при­бли­жен­ных. Фар­на­баз при­был в одеж­де, сто­я­щей мно­го золота; но когда слу­ги хоте­ли подо­стлать ков­ры, на кото­рых обык­но­вен­но небреж­но вос­седа­ют пер­сы, он усты­дил­ся такой рос­ко­ши, видя про­стоту нра­вов Аге­си­лая, и сел так­же попро­сту на зем­лю. (31) Спер­ва они при­вет­ст­во­ва­ли друг дру­га сло­ва­ми, а затем Фар­на­баз протя­нул Аге­си­лаю пра­вую руку, и то же сде­лал Аге­си­лай. После это­го пер­вым стал гово­рить Фар­на­баз, так как он был стар­шим. (32) «Аге­си­лай и все при­сут­ст­ву­ю­щие здесь лакеде­мо­няне, — ска­зал он, — когда вы вое­ва­ли с афи­ня­на­ми, я был вам дру­гом и союз­ни­ком, — я дал вам денег на уси­ле­ние ваше­го флота, а на суше сам сра­жал­ся вер­хом на коне и вме­сте с вами загнал вра­гов в море. К тому же никто не мог бы меня обви­нить, что я когда-либо гово­рил или посту­пал в чем-либо дву­смыс­лен­но, как Тис­са­ферн3. (33) И вот за все эти мои заслу­ги я терп­лю от вас такое отно­ше­ние, что, нахо­дясь на сво­ей соб­ст­вен­ной зем­ле, не имею уже чем пообедать и мне при­хо­дит­ся толь­ко под­би­рать ваши остат­ки, как како­му-нибудь живот­но­му. Все те кра­си­вые двор­цы и пар­ки, пол­ные дере­вьев и диких зве­рей, кото­рые оста­вил мне мой отец и кото­рые достав­ля­ли мне столь­ко удо­воль­ст­вия, я вижу теперь либо выруб­лен­ны­ми, либо сожжен­ны­ми. Может быть, я не знаю, что́ спра­вед­ли­во по отно­ше­нию к богам и людям и что́ неспра­вед­ли­во, и в этом при­чи­на вашей враж­ды; тогда разъ­яс­ни­те мне, пожа­луй­ста, вы, — неуже­ли же людям, знаю­щим, что такое бла­го­дар­ность, сле­ду­ет посту­пать так?» (34) Все чле­ны кол­ле­гии трид­ца­ти усты­ди­лись этих слов и хра­ни­ли мол­ча­ние; Аге­си­лай же, помол­чав немно­го, ска­зал: «Фар­на­баз, я пола­гаю, что тебе хоро­шо извест­но, что и меж­ду жите­ля­ми раз­лич­ных гре­че­ских горо­дов часто заклю­ча­ют­ся сою­зы госте­при­им­ства. Одна­ко, когда эти горо­да всту­па­ют меж­ду собой в вой­ну, при­хо­дит­ся вое­вать со все­ми под­дан­ны­ми враж­деб­но­го горо­да, хотя бы они были тво­и­ми госте­при­им­ца­ми. При этом слу­ча­ет­ся даже, что госте­при­им­цы уби­ва­ют друг дру­га. И вот теперь мы вою­ем с вашим царем, и пото­му при­нуж­де­ны все, при­над­ле­жа­щее ему, счи­тать вра­же­ским; с тобой же лич­но мы хоте­ли бы боль­ше все­го на све­те стать дру­зья­ми. (35) Конеч­но, если бы тебе пред­сто­я­ло полу­чить во вла­ды­ки вме­сто царя нас, я пер­вый не посо­ве­то­вал бы тебе это­го; но теперь ты можешь, всту­пив с нами в союз, не быть ничьим рабом4 и не иметь ника­ко­го вла­ды­ки, а жить пло­да­ми сво­ей зем­ли. А сво­бо­да, кажет­ся мне, сто́ит любой дру­гой вещи в мире. (36) И, ведь, не то́ я тебе сове­тую, чтобы ты был сво­бод­ным нищим, но чтобы ты, опи­ра­ясь на наш союз, рас­ши­рял не цар­скую власть, а свою соб­ст­вен­ную, под­чи­няя себе тех, кото­рые ныне такие же рабы царя, как и ты, а будут слу­жить тебе. Ну, а если ты будешь и сво­бо­ден и богат, чего тебе еще нуж­но будет для пол­но­го сча­стья?» (37) — «Не хочешь ли, — ска­зал Фар­на­баз, — чтобы я тебе искрен­но отве­тил, с.76 что соби­ра­юсь делать?» — «Это будет достой­но тебя». — «Так знай, что я согла­шусь стать вашим дру­гом и союз­ни­ком, если царь назна­чит коман­дую­щим дру­го­го, а меня поста­вит под его началь­ство; если же я полу­чу вер­хов­ное коман­до­ва­ние (что зна­чит често­лю­бие!), то можешь не сомне­вать­ся, что я буду бороть­ся с вами изо всех моих сил». (38) Услы­шав это, Аге­си­лай взял его за руку и ска­зал ему: «О, бла­го­род­ней­ший чело­век! Пусть бы слу­чи­лось так, чтобы ты стал нашим дру­гом! Будь же уве­рен, по край­ней мере, хоть в том, что и теперь я как мож­но ско­рее уда­люсь из тво­ей стра­ны и на буду­щее вре­мя в слу­чае вой­ны, пока будет воз­мож­ность идти похо­дом на кого-нибудь дру­го­го, не тро­ну ни тебя, ни тво­ей обла­сти!»

(39) После этих слов собра­ние было рас­пу­ще­но. Фар­на­баз сел на коня и уехал, а сын его от Пара­пи­ты, еще бли­став­ший кра­сотой юно­сти, остал­ся и, под­бе­жав к Аге­си­лаю, ска­зал: «Я тебя наре­каю сво­им госте­при­им­цем». — «Я при­ни­маю эту честь». — «Так помни же», ска­зал тот и тот­час же подал ему свое копье див­ной кра­соты. Аге­си­лай при­нял дар и дал ему вза­мен две рос­кош­ные бля­хи, сняв их со сбруи коня сво­его сек­ре­та­ря Идея. Тогда юно­ша, вско­чив на коня, пустил­ся за отцом. (40) Впо­след­ст­вии, когда, в отсут­ст­вие Фар­на­ба­за, сына Пара­пи­ты лишил вла­сти его брат и отпра­вил в изгна­ние, Аге­си­лай при­нял в нем живей­шее уча­стие. Так, узнав, что он влюб­лен в сына афи­ня­ни­на Евал­ка, он ради госте­при­им­ца при­ло­жил все ста­ра­ния, чтобы тот был допу­щен к уча­стию в олим­пий­ском беге; этот Евалк был круп­нее всех про­чих детей.

(41) Вер­ный сво­е­му сло­ву, дан­но­му Фар­на­ба­зу, Аге­си­лай тот­час же уда­лил­ся из его обла­сти. Это было как раз перед наступ­ле­ни­ем вес­ны. Отсюда он при­был в Фив­скую доли­ну и рас­по­ло­жил­ся лаге­рем близ хра­ма астир­ской Арте­ми­ды. Кро­ме того вой­ска, кото­рое он имел с собой, он стал здесь соби­рать со всех сто­рон еще очень мно­го вои­нов. Он соби­рал­ся идти похо­дом как мож­но более вглубь стра­ны, счи­тая, что все те пле­ме­на, кото­рые оста­нут­ся поза­ди его, будут тем самым отторг­ну­ты от царя, и делал над­ле­жа­щие при­готов­ле­ния к это­му похо­ду.

(IV. 2. 1) Таки­ми при­готов­ле­ни­я­ми был занят Аге­си­лай. Лакеде­мо­няне же5, узнав с досто­вер­но­стью, что пер­сид­ский царь послал в Гре­цию день­ги6 и что все наи­бо­лее зна­чи­тель­ные государ­ства соеди­ни­лись для вой­ны со Спар­той, при­шли к убеж­де­нию, что оте­че­ство в опас­но­сти и что необ­хо­дим поход. (2) Они дела­ли сами над­ле­жа­щие при­готов­ле­ния, а кро­ме того немед­лен­но посла­ли Эпи­кидида за Аге­си­ла­ем. Эпи­кидид при­был к нему и, рас­ска­зав ему, как обсто­ят дела, пере­дал ему от име­ни государ­ства при­ка­за­ние как мож­но ско­рее спе­шить на помощь оте­че­ству.

(3) Аге­си­лай, услы­шав это, был очень огор­чен при мыс­ли о том, сколь­ко его често­лю­би­вых надежд долж­но остать­ся с.77 неудо­вле­тво­рен­ны­ми. Одна­ко же он созвал союз­ни­ков7, пере­дал им о полу­чен­ном с роди­ны при­ка­за­нии и ска­зал, что счи­та­ет необ­хо­ди­мым идти на помощь оте­че­ству. «Если же там я добьюсь успе­ха, то будь­те уве­ре­ны, союз­ни­ки, — ска­зал он, — что я вас не забу­ду, но, наобо­рот, при­бу­ду сно­ва сюда, дабы совер­шить то, в чем вы нуж­да­е­тесь». (4) При этих сло­вах мно­гие запла­ка­ли и еди­но­глас­но было выне­се­но реше­ние идти вме­сте с Аге­си­ла­ем на помощь Лакеде­мо­ну; если там они будут иметь успех, то они вер­нут­ся вме­сте с Аге­си­ла­ем в Азию. (5) После это­го они ста­ли при­готов­лять­ся к похо­ду, чтобы сопро­вож­дать Аге­си­лая. Послед­ний оста­вил в Азии гар­мо­стом Евк­се­на и с ним гар­ни­зон по край­ней мере из четы­рех тысяч чело­век, чтобы он мог защи­щать горо­да. Видя, что боль­шин­ство вои­нов8 не жела­ло идти похо­дом на гре­ков и пред­по­чло бы остать­ся, и желая взять с собой вои­нов в воз­мож­но боль­шем чис­ле и наи­бо­лее искус­ных, он назна­чил награ­ды тем из горо­дов, кото­рые пошлют наи­луч­шее вой­ско, тому из лоха­гов наем­ни­ков, кото­рый явит­ся с наи­луч­шим по воору­же­нию отрядов гопли­тов, стрел­ков или пель­та­стов. Он обе­щал так­же дать нике­те­рии тем из гип­пар­хов, отряды кото­рых будут выде­лять­ся по коням и воору­же­нию. (6) Он заявил, что рас­пре­де­ле­ние наград про­изой­дет по пере­хо­де из Азии в Евро­пу, на Хер­со­не­се, чтобы им было вполне оче­вид­но, что толь­ко при­няв­шие уча­стие в похо­де будут допу­ще­ны к уча­стию в розыг­ры­ше наград9. (7) Боль­шин­ство этих наград было ору­жие пре­крас­ной работы, — гоплит­ское и всад­ни­че­ское. Кро­ме того в чис­ле наград были и золотые вен­ки; все же эти награ­ды сто­и­ли не мень­ше четы­рех талан­тов. Прав­да, было затра­че­но мно­го денег; но Аге­си­лай достиг этим того, что в погоне за награ­да­ми все при­об­ре­ли себе ору­жие, сто­я­щее во мно­го раз боль­ше этой сум­мы. (8) По пере­хо­де через Гел­лес­понт были назна­че­ны судья­ми из лакеде­мо­нян Менаск, Герип­пид и Орсипп, а от союз­ни­ков по одно­му от каж­до­го горо­да. По рас­пре­де­ле­нии наград Аге­си­лай с вой­ском отпра­вил­ся по тому же пути, по кото­ро­му пер­сид­ский царь10 шел похо­дом на Гре­цию.

(9) В это вре­мя эфо­ры объ­яви­ли сбор в поход. Было изда­но народ­ное поста­нов­ле­ние, по кото­ро­му пред­во­ди­тель­ство вой­ском вру­ча­лось, за мало­лет­ст­вом царя Аге­си­по­лида, его род­ст­вен­ни­ку и опе­ку­ну Ари­сто­де­му. (10) В то вре­мя как лакеде­мо­няне уже вышли в поход, про­тив­ни­ки их собра­лись и обсуж­да­ли, при каких усло­ви­ях им выгод­нее все­го при­нять сра­же­ние. (11) На этом собра­нии корин­фя­нин Тимо­лай ска­зал сле­дую­щее: «Я бы срав­нил, союз­ни­ки, лакеде­мон­ское могу­ще­ство с рекой. Дей­ст­ви­тель­но, реки у сво­их источ­ни­ков неве­ли­ки и лег­ко могут быть пере­хо­ди­мы вброд. Но чем даль­ше мы спу­стим­ся вниз по тече­нию, тем шире и глуб­же их с.78 рус­ло, так как они при­ни­ма­ют в себя дру­гие реки. (12) Точ­но так­же и лакеде­мо­няне отправ­ля­ют­ся с роди­ны одни, но, прой­дя впе­ред и при­со­еди­нив к себе кон­тин­ген­ты союз­ных горо­дов, ста­но­вят­ся более мно­го­чис­лен­ны­ми и победить их уже пред­став­ля­ет более труд­ную зада­чу. Заметь­те так­же, что те, кото­рые хотят уни­что­жить оси­ное гнездо, под­верг­нут­ся мно­гим уку­сам, если попы­та­ют­ся ловить выле­таю­щих ос; если же они под­не­сут огонь к гнезду, пока осы внут­ри, то, не полу­чив ника­ко­го повреж­де­ния, совла­да­ют с оса­ми. По этим-то сооб­ра­же­ни­ям я и счи­таю выгод­ным заста­вить их при­нять бой луч­ше все­го в самом Лакеде­моне, если же это не удаст­ся, то как мож­но бли­же к их горо­ду». (13) Про­чие при­сут­ст­ву­ю­щие одоб­ри­ли это пред­ло­же­ние и при­ня­ли его голо­со­ва­ни­ем. В то вре­мя как они спо­ри­ли о геге­мо­нии и дого­ва­ри­ва­лись о том, какой глу­би­ны долж­но быть вой­ско, чтобы из-за слиш­ком глу­бо­кой фалан­ги враг не полу­чил воз­мож­но­сти обой­ти вой­ско с флан­гов, — лакеде­мо­няне, при­со­еди­нив к себе тегей­цев и ман­ти­ней­цев, под­хо­ди­ли уже к Ист­му11. (14) Корин­фяне и их союз­ни­ки так­же вышли в поход, и при­бли­зи­тель­но в то же вре­мя, как они были в Немей­ской обла­сти, лакеде­мо­няне со сво­и­ми союз­ни­ка­ми были уже в обла­сти Сики­о­на. Когда послед­ние вторг­лись (в Коринф­скую область) око­ло Эпи­и­кии, им на пер­вых порах при­чи­ня­ли боль­шой ущерб лег­ко­во­ору­жен­ные про­тив­ни­ки, бро­сая в них кам­ни и стре­лы с воз­вы­шен­ных мест. (15) Когда же лакеде­мо­няне спу­сти­лись к морю12, они ста­ли подви­гать­ся впе­ред, выру­бая и сжи­гая все вокруг. Про­тив­ни­ки их при­бли­зи­лись к ним и рас­по­ло­жи­лись лаге­рем, имея перед собой рус­ло реки13. Лакеде­мо­няне дви­ну­лись по направ­ле­нию к вра­гу и, рас­по­ло­жив­шись лаге­рем на рас­сто­я­нии менее 10 ста­дий, спо­кой­но выжида­ли.

(16) Теперь я ска­жу о чис­лен­но­сти тех и дру­гих. Лакеде­мон­ских гопли­тов собра­лось до 6000, элей­ских, три­фи­лий­ских, акро­рей­ских и ласи­он­ских — око­ло 3000, сики­он­ских 1500; эпидавр­ских, тре­зен­ских, гер­ми­он­ских и галий­ских было не мень­ше 3000; далее было еще око­ло 600 всад­ни­ков из Лакеде­мо­на; сверх того в похо­де при­ни­ма­ло уча­стие око­ло 300 крит­ских стрел­ков и не менее 400 мар­га­ней­ских, летрин­ских и амфи­доль­ских пращ­ни­ков. Толь­ко фли­унт­цы не пошли с ними, так как им в это вре­мя, по их сло­вам, нель­зя было вести вой­ну по рели­ги­оз­ным сооб­ра­же­ни­ям. Тако­во было вой­ско лакеде­мо­нян и их союз­ни­ков. (17) У про­тив­ни­ков же их собра­лось такое чис­ло гопли­тов: афин­ских до 6000, аргос­ских, как пере­да­ва­ли, око­ло 7000, бео­тий­ских око­ло 5000, так как орхо­мен­цы не яви­лись, коринф­ских до 3000 и, нако­нец, из всей Евбеи не мень­ше 3000. Столь­ко было гопли­тов; всад­ни­ков же бео­тий­ских было до 800, так как орхо­мен­цы не яви­лись, афин­ских до 600, из Хал­киды на Евбее до 100, из Опунт­ской Лок­риды до 50. Чис­лом лег­ко­во­ору­жен­ных корин­фяне и их союз­ни­ки так­же пре­вос­хо­ди­ли с.79 лакеде­мо­нян: с ними были локрий­цы озоль­ские, мелий­цы и акар­нан­цы.

(18) Тако­ва была чис­лен­ность обо­их войск. Бео­тий­цы, пока они зани­ма­ли левый фланг, нисколь­ко не рва­лись в бой. Когда же афи­няне выстро­и­лись про­тив лакеде­мо­нян, а бео­тий­цы заня­ли пра­вый фланг про­тив ахей­цев, они тот­час же объ­яви­ли, что жерт­вы дают хоро­шие пред­зна­ме­но­ва­ния, и дали сиг­нал при­готов­лять­ся к бит­ве. Но они допу­сти­ли две ошиб­ки: во-пер­вых, они выстро­и­ли фалан­гу чрез­мер­но глу­бо­кой, не счи­та­ясь с реше­ни­ем14 стро­ить­ся в один­на­дцать рядов; кро­ме того они отве­ли ее напра­во, чтобы высту­пить даль­ше вра­же­ско­го флан­га. Тогда афи­няне, чтобы не оста­ва­лось про­ме­жут­ка меж­ду ними и бео­тий­ца­ми, после­до­ва­ли за ними15, хотя и зна­ли, что при этом воз­ни­ка­ет опас­ность быть обой­ден­ны­ми с флан­га16. (19) Спер­ва лакеде­мо­няне не заме­ти­ли, что враг при­бли­жа­ет­ся, так как место было покры­то куста­ми; они поня­ли это толь­ко тогда, когда разда­лось пение пэа­на17, и тот­час же отда­ли при­ка­за­ние, чтобы все гото­ви­лись в бой. Когда вой­ско выстро­и­лось так, как его поста­ви­ли ксе­на­ги18, и вои­ны пере­да­ли друг дру­гу из уст в уста при­каз сле­до­вать за руко­во­дя­щим флан­гом, вой­ско дви­ну­лось напра­во19 с лакеде­мо­ня­на­ми во гла­ве. Послед­ние так рас­тя­ну­ли свое кры­ло, что толь­ко шесть афин­ских фил при­шлось про­тив лакеде­мо­нян, осталь­ные же четы­ре — про­тив тегей­цев20. (20) Когда меж­ду арми­я­ми оста­лось мень­ше ста­дии рас­сто­я­ния, лакеде­мо­няне при­нес­ли, как у них водит­ся, в жерт­ву Сель­ской Арте­ми­де козу и пошли про­тив вра­га, при­гото­вив­шись обо­гнуть высту­паю­щей частью вой­ска левый фланг вра­га. Когда вой­ска сошлись, пел­лен­цы, ока­зав­ши­е­ся про­тив фес­пий­цев, упор­но сра­жа­лись, при­чем и те и дру­гие, несмот­ря на страш­ный урон, удер­жа­лись на сво­их местах; все про­чие союз­ни­ки лакеде­мо­нян были побеж­де­ны про­тив­ни­ка­ми. (21) Сами же лакеде­мо­няне одер­жа­ли верх над той частью афи­нян, кото­рая при­хо­ди­лась про­тив них, и, обой­дя их высту­пав­шей частью, пере­би­ли очень мно­гих из них, при­чем сами не потер­пе­ли ника­ко­го ущер­ба; затем они сно­ва выстро­и­лись в бое­вой порядок и дви­ну­лись (на осталь­ных про­тив­ни­ков)21. Они про­шли мимо того места, где сто­я­ли осталь­ные четы­ре афин­ские филы, преж­де чем те, оста­вив пре­сле­до­ва­ние вра­га, вер­ну­лись на свои места; таким обра­зом из этих афи­нян, кро­ме тех, кото­рые пали в стыч­ке с тегей­ца­ми, не было уби­то нико­го. (22) Затем лакеде­мо­няне столк­ну­лись с арги­вя­на­ми, воз­вра­щав­ши­ми­ся на свои места (по окон­ча­нии пре­сле­до­ва­ния пело­пон­нес­цев). Пере­до­вой с.80 поле­марх хотел было напасть на них с фрон­та, но ему был дан при­каз дать прой­ти мимо пер­во­му ряду вра­гов. Когда пер­вый ряд про­шел, лакеде­мо­няне устре­ми­лись на нево­ору­жен­ный фланг вра­гов и, осы­пая его гра­дом уда­ров, пере­би­ли мно­го людей. Им уда­лось напасть так­же и на воз­вра­щав­ших­ся корин­фян, а так­же и на раз­роз­нен­ные отряды фиван­цев, окон­чив­ших пре­сле­до­ва­ние про­тив­ни­ка, и пере­бить очень мно­гих из них. (23) После это­го побеж­ден­ные спер­ва побе­жа­ли к коринф­ским сте­нам; но корин­фяне не впу­сти­ли их в город, и они при­нуж­де­ны были раз­ме­стить­ся в преж­нем лаге­ре. Лакеде­мо­няне же ото­шли к тому месту, где они впер­вые столк­ну­лись с вра­гом, и поста­ви­ли там тро­фей. Таков был ход этой бит­вы.

(IV. 3. 1) В это же вре­мя Аге­си­лай спе­шил на помощь из Азии22. В Амфи­по­ле с ним встре­тил­ся Дер­ки­лид, послан­ный к нему с изве­сти­ем, что лакеде­мо­няне победи­ли и что из них погиб­ло лишь вось­ме­ро, тогда как со сто­ро­ны вра­гов пало бес­чис­лен­ное мно­же­ство. Рас­ска­зал он ему так­же, что нема­ло погиб­ло и союз­ни­ков. (2) Тогда Аге­си­лай спро­сил у него: «А не нахо­дишь ли ты, Дер­ки­лид, под­хо­дя­щим, чтобы горо­да23, кон­тин­ген­ты кото­рых участ­ву­ют в моем похо­де, как мож­но ско­рее узна­ли об этой победе?» Дер­ки­лид отве­тил на это: «Конеч­но, эта весть поды­мет в них бод­рость духа». — «Так не луч­ше ли все­го, чтобы ты, кото­рый при­нес эту весть, пере­дал ее и союз­ни­кам». Тот с удо­воль­ст­ви­ем услы­шал это, так как любил путе­ше­ст­во­вать, и ска­зал: «Я испол­ню, что ты при­ка­жешь». — «Так я при­ка­зы­ваю тебе это, — отве­тил тот, — и еще велю тебе объ­явить им, что если и наш поход будет удач­ным, то мы вер­нем­ся в Азию, как мы обе­ща­ли»24. (3) Дер­ки­лид напра­вил­ся преж­де все­го на побе­ре­жье Гел­лес­пон­та, Аге­си­лай же про­шел через Македо­нию и при­был в Фес­са­лию. Ларисс­цы, кран­нон­цы, скотус­цы и фар­са­лий­цы, как союз­ни­ки бео­тий­цев, и все про­чие фес­са­лий­цы, кро­ме тех, кото­рые были тогда изгна­ны из сво­их горо­дов, нано­си­ли вся­кий ущерб Аге­си­лаю, сле­дуя за ним. (4) Аге­си­лай на пер­вых порах дви­гал­ся, выстро­ив вой­ско в каре, при­чем поло­ви­на кон­ни­цы была выстро­е­на перед вой­ском, а поло­ви­на поза­ди. Когда фес­са­лий­ские всад­ни­ки ста­ли мешать дви­же­нию, напа­дая на зад­ние ряды, он послал в арьер­гард и кон­ни­цу, быв­шую в аван­гар­де, кро­ме лишь всад­ни­ков, состав­ляв­ших его лич­ную гвар­дию. (5) Оба вой­ска выстро­и­лись друг про­тив дру­га; фес­са­лий­цы, счи­тая невы­год­ным сра­жать­ся на конях про­тив тяже­ло­во­ору­жен­ных, ста­ли мед­лен­но отсту­пать, лакеде­мо­няне же сле­до­ва­ли за ними с боль­шой осто­рож­но­стью. (6) Аге­си­лай понял ошиб­ку и тех и дру­гих и послал на помощь кон­ни­це самых луч­ших всад­ни­ков, при­над­ле­жа­щих к его сви­те, с тем, чтобы они и сами пре­сле­до­ва­ли с наи­боль­шей быст­ро­той фес­са­лий­цев и дру­гим всад­ни­кам при­ка­за­ли бы посту­пать таким же обра­зом, чтобы не дать фес­са­лий­цам воз­мож­но­сти повер­нуть­ся. (7) Когда фес­са­лий­цы увиде­ли сверх ожи­да­ния, что их с.81 пре­сле­ду­ют, часть их даже не сде­ла­ла попыт­ки повер­нуть­ся лицом к вра­гу, те же, кото­рые пыта­лись это сде­лать, были захва­че­ны в тот момент, когда пово­ра­чи­ва­ли коней. (8) Толь­ко фар­са­лий­ский гип­парх Поли­харм со сво­им отрядом успел повер­нуть­ся лицом к вра­гу и погиб, сра­жа­ясь. После это­го фес­са­лий­цы обра­ти­лись в пани­че­ское бег­ство, так что частью были пере­би­ты, частью взя­ты в плен. Они оста­но­ви­лись толь­ко тогда, когда достиг­ли горы Нар­фа­кия. (9) Аге­си­лай же поста­вил тро­фей меж­ду Пран­том и Нар­фа­ки­ем и оста­но­вил­ся здесь, пре­ис­пол­нен­ный радо­сти по пово­ду удач­но­го пред­при­я­тия: ему уда­лось при помо­щи кон­ни­цы, состав­лен­ной из слу­чай­ных кон­тин­ген­тов, победить фес­са­лий­цев, столь гор­дя­щих­ся сво­ей кон­ни­цей. На сле­дую­щий день он пере­ва­лил через Ахей­ские горы в обла­сти Фтии и вплоть до самых гра­ниц Бео­тии шел уже по дру­же­ст­вен­ной стране.

(10) Когда он нахо­дил­ся в уще­лье25, солн­це пока­за­лось в фор­ме лун­но­го сер­па и в то же вре­мя полу­чи­лось изве­стие, что лакеде­мо­няне побеж­де­ны в мор­ской бит­ве и что наварх Писандр погиб. Были пере­да­ны так­же и обсто­я­тель­ства этой бит­вы. (11) Встре­ча про­изо­шла око­ло Книда, при­чем навар­хом про­тив­ни­ков был Фар­на­баз с фини­кий­ски­ми суда­ми26; первую линию зани­мал Конон во гла­ве гре­че­ско­го флота. (12) Писандр выстро­ил свой флот про­тив вра­га, и тогда ста­ло ясно, что у него гораздо мень­ше кораб­лей, чем в гре­че­ском фло­те Коно­на. Союз­ни­ки Писанд­ра, выстро­ив­ши­е­ся на левом флан­ге, тот­час же бежа­ли, сам же он всту­пил в бой с вра­га­ми, но три­э­ра его, полу­чив про­бо­и­ны, была выки­ну­та на берег. Весь эки­паж, выки­ну­тый на берег, оста­вил корабль и спас­ся в Книд, напряг­ши для это­го все силы. Сам же он погиб, сра­жа­ясь, на кораб­ле. (13) Аге­си­лай, узнав об этом, был очень огор­чен; но затем он поду­мал о том, что боль­шая часть его вой­ска27 при счаст­ли­вых обсто­я­тель­ствах охот­но будет участ­во­вать в его похо­де; если же они узна­ют о какой-либо неуда­че, то ничто не вынудит их боль­ше быть его сорат­ни­ка­ми. Поэто­му он, иска­зив исти­ну, объ­явил, буд­то полу­че­но изве­стие, что Писандр пал победи­те­лем в мор­ской бит­ве. Пере­да­вая эту весть, он при­нес в жерт­ву быка за доб­рое изве­стие и разо­слал мно­гим части жерт­вен­ных живот­ных. (14) Обод­рен­ные лож­ным изве­сти­ем о победе лакеде­мо­нян в мор­ской бит­ве, вой­ска Аге­си­лая одер­жа­ли верх над про­тив­ни­ка­ми в про­ис­шед­шем затем бою.

(15) Про­тив Аге­си­лая были выстав­ле­ны вой­ска сле­дую­щих пле­мен: бео­тий­цы, афи­няне, арги­вяне, корин­фяне, евбей­цы, эни­ан­цы, те и дру­гие локрий­цы; в вой­ске Аге­си­лая сра­жа­лись: мора лакеде­мо­нян, пере­пра­вив­ших­ся28 из Корин­фа, и еще пол­мо­ры сто­яв­ших в Орхо­мене; кро­ме того в вой­ско вхо­ди­ли нео­да­мо­ды, при­быв­шие из с.82 Лакеде­мо­на, далее наем­ни­ки, под пред­во­ди­тель­ст­вом Герип­пида29, затем кон­тин­ген­ты от гре­че­ских горо­дов в Азии и от евро­пей­ских горо­дов, кото­рых Аге­си­лай при­со­еди­нил к себе по пути. Уже на самом месте бит­вы к нему при­со­еди­ни­лись орхо­мен­ские30 и фокей­ские гопли­ты. Пель­та­стов было гораздо боль­ше у Аге­си­лая, чис­ло же всад­ни­ков в обо­их вой­сках было при­бли­зи­тель­но оди­на­ко­вое. (16) Тако­вы были силы обо­их; а теперь я рас­ска­жу, как про­изо­шла эта вели­чай­шая из всех быв­ших на нашей памя­ти битв. Вой­ска сошлись на рав­нине под Коро­не­ей, куда вои­ны Аге­си­лая всту­пи­ли со сто­ро­ны Кефи­са, а фиван­цы и их союз­ни­ки — со сто­ро­ны Гели­ко­на. Аге­си­лай зани­мал пра­вый фланг в сво­ем вой­ске, а на левом флан­ге с краю у него сто­я­ли орхо­мен­цы. Фиван­цы зани­ма­ли в сво­ем вой­ске пра­вый фланг, а на левом у них сто­я­ли арги­вяне. (17) Когда вой­ска сошлись, на пер­вых порах цари­ло глу­бо­кое мол­ча­ние с обе­их сто­рон. Когда же они ока­за­лись друг от дру­га на рас­сто­я­нии при­бли­зи­тель­но ста­дии, фиван­цы с воен­ным кри­ком бегом устре­ми­лись на вра­га. Им оста­лось про­бе­жать еще око­ло трех пле­ф­ров, когда из строя вой­ска Аге­си­лая выбе­жа­ли наем­ни­ки под началь­ст­вом Герип­пида31, а вме­сте с ними ионий­цы, эолий­цы и жите­ли Гел­лес­пон­та. Все эти кон­тин­ген­ты при­ня­ли уча­стие в напа­де­нии и в шты­ко­вом бою обра­ти­ли сто­яв­ших про­тив них про­тив­ни­ков в бег­ство: арги­вяне не выдер­жа­ли напа­де­ния аге­си­ла­е­вых войск и бежа­ли к Гели­ко­ну. (18) Неко­то­рые из наем­ни­ков уже соби­ра­лись увен­чать Аге­си­лая вен­ком, как вдруг при­шло изве­стие, что фиван­цы пере­ру­би­ли орхо­мен­цев и нахо­дят­ся уже сре­ди лакеде­мон­ско­го обо­за. Аге­си­лай тот­час же, сде­лав маневр пово­рота, дви­нул­ся на них, фиван­цы же, увидев, что их союз­ни­ки32 бежа­ли к Гели­ко­ну, желая про­рвать­ся к осталь­ной части сво­его вой­ска, сомкну­ли ряды33 и муже­ст­вен­но дви­ну­лись по направ­ле­нию к ним. (19) В этом поло­же­нии Аге­си­лай бес­спор­но про­явил себя очень муже­ст­вен­ным, но избран­ный им спо­соб не был самым без­опас­ным. Имея воз­мож­ность пре­до­ста­вить вра­гу про­рвать­ся, а затем погнать­ся за ним и напасть на зад­ние ряды, он не посту­пил так, а встре­тил­ся лицом к лицу с фиван­ца­ми. Про­изо­шла руко­паш­ная схват­ка, очень жар­кая и кро­во­про­лит­ная. Кон­чи­лась она тем, что лишь неко­то­рым из фиван­цев уда­лось про­рвать­ся в Гели­кон, а боль­шин­ство отсту­пи­ло и пало. (20) После того как эта победа была одер­жа­на, и ране­ный Аге­си­лай был про­не­сен перед стро­ем, к нему при­бли­зи­лось несколь­ко всад­ни­ков и, пере­дав, что око­ло вось­ми­де­ся­ти воору­жен­ных вра­гов скры­лись в хра­ме34, спро­си­ли, как с ними посту­пить. Аге­си­лай, несмот­ря на полу­чен­ные им мно­го­чис­лен­ные раны, не забыл дол­га перед с.83 бога­ми и при­ка­зал поз­во­лить скрыв­шим­ся в хра­ме уйти, куда им будет угод­но, стро­го запре­тив оби­жать их. В этот день (так как было уже позд­но) они огра­ни­чи­лись тем, что поужи­на­ли и лег­ли спать. (21) На сле­дую­щий же день, на заре, Аге­си­лай при­ка­зал поле­мар­ху Гилиду выстро­ить вой­ско в бое­вой порядок, поста­вить тро­фей, одеть всем вен­ки во сла­ву бога и всем флей­ти­стам играть. Все эти при­ка­за­ния были испол­не­ны. Затем при­шли послы от фиван­цев с прось­бой, заклю­чив пере­ми­рие, выдать тру­пы для погре­бе­ния. Пере­ми­рие было заклю­че­но, а Аге­си­лай отпра­вил­ся в Дель­фы и при­нес богу в жерт­ву деся­тую часть денег, выру­чен­ных от про­да­жи добы­чи, что соста­ви­ло не менее ста талан­тов. Поле­марх Гилид с вой­ском напра­вил­ся в Фокиду, а оттуда вторг­ся в Лок­риду. (22) Вплоть до вече­ра вои­ны гра­би­ли по дерев­ням раз­ную утварь и хлеб; с наступ­ле­ни­ем же вече­ра, когда вой­ско ста­ло уда­лять­ся из стра­ны, локрий­цы сле­до­ва­ли за ними, бро­сая в зад­ние ряды, состо­яв­шие из лакеде­мо­нян, стре­лы и дро­ти­ки. Когда же лакеде­мо­няне, повер­нув назад и устре­мив­шись на них, уби­ли несколь­ких локрий­цев, послед­ние пере­ста­ли пре­сле­до­вать вой­ско сза­ди, а ста­ли осы­пать их стре­ла­ми с воз­вы­шен­ных мест. (23) Лакеде­мо­няне пыта­лись гнать­ся за ними по скло­нам гор, но, ввиду наступ­ле­ния суме­рек, ста­ли отсту­пать вниз; при этом одни гиб­ли из-за без­до­ро­жья, дру­гие из-за того, что не виде­ли ниче­го перед собой, третьи от стрел. Здесь погиб­ли поле­марх Гилид, один из его при­бли­жен­ных Пел­лей, а все­го око­ло восем­на­дца­ти спар­ти­а­тов, частью поби­тые кам­ня­ми, частью от ран. Если бы им не помог­ли вои­ны из лаге­ря, пре­рвав ужин, то они мог­ли бы погиб­нуть все до одно­го.

(IV. 4. 1) После это­го Аге­си­лай отплыл на роди­ну, а вой­ско было рас­пу­ще­но по горо­дам. Начи­ная с это­го вре­ме­ни вое­ва­ли с одной сто­ро­ны афи­няне, бео­тий­цы, арги­вяне и их союз­ни­ки, имея отправ­ной базой Коринф, а с дру­гой лакеде­мо­няне со сво­и­ми союз­ни­ка­ми, с базой в Сики­оне. Корин­фяне виде­ли, что зем­ля их опу­сто­ша­ет­ся, а (граж­дане) гиб­нут, так как враг все вре­мя нахо­дит­ся близ их горо­да, тогда как в союз­ных с ними государ­ствах и граж­дане поль­зу­ют­ся бла­га­ми мира и зем­ля возде­лы­ва­ет­ся; поэто­му боль­шин­ство их, и в том чис­ле самые знат­ные35, жела­ло во что бы то ни ста­ло мира; схо­дясь, они бесе­до­ва­ли об этом друг с дру­гом. (2) Арги­вяне же, афи­няне, бео­тий­цы и те из корин­фян, кото­рые были под­куп­ле­ны36 пер­сид­ским царем и были глав­ны­ми винов­ни­ка­ми этой вой­ны, пре­крас­но зна­ли, что если им не удаст­ся устра­нить сто­рон­ни­ков мира, то их государ­ствам угро­жа­ет опас­ность сно­ва под­пасть под лакон­ское вли­я­ние. Поэто­му они орга­ни­зо­ва­ли погром в Корин­фе. Преж­де все­го, заду­ман­ное ими дело было крайне без­бож­ным: ведь про­чие гре­ки, даже если кто-либо при­го­во­рен к смерт­ной каз­ни в силу зако­на, не при­во­дят при­го­во­ра в испол­не­ние в празд­нич­ные дни, а они выбра­ли для осу­щест­вле­ния сво­его замыс­ла послед­ний день с.84 Евклей­ских празд­неств, так как они наде­я­лись, что в этот день сой­дет­ся на аго­ре боль­ше все­го людей из чис­ла наме­чен­ных для убий­ства. (3) После того как убий­цам, зара­нее осве­дом­лен­ным об име­нах тех, кого над­ле­жа­ло убить, был дан услов­ный знак, они обна­жи­ли кин­жа­лы и ста­ли нано­сить уда­ры напра­во и нале­во. Один погиб стоя, во вре­мя дру­же­ской беседы, дру­гой сидя, тре­тий в теат­ре, а иные даже при испол­не­нии обя­зан­но­стей арбит­ра на состя­за­ни­ях. Когда ста­ло ясно, в чем дело, знат­ные граж­дане бро­си­лись искать убе­жи­ща — одни к под­но­жьям ста­туй богов, сто­яв­ших на аго­ре, дру­гие к алта­рям. Но и давав­шие при­ка­за­ния и испол­няв­шие их были без­бож­ней­ши­ми людь­ми, и вооб­ще им была совер­шен­но чуж­да спра­вед­ли­вость: они уби­ва­ли и при­льнув­ших к алта­рям. Поэто­му мно­гие из доб­ро­по­рядоч­ных граж­дан, даже не вошед­шие в чис­ло жертв, тер­за­лись душой, видя это кощун­ство. (4) В этот день погиб­ло очень мно­го людей стар­ше­го воз­рас­та, так как ими-то пре­иму­ще­ст­вен­но и была напол­не­на аго­ра, моло­дые же выжида­ли собы­тий в Кра­нее, так как Паси­мел37 подо­зре­вал, что́ долж­но про­изой­ти. Когда же они услы­ша­ли крик и неко­то­рые из зри­те­лей кро­ва­во­го дела при­бе­жа­ли к ним, они заня­ли Акро­ко­ринф и отра­жа­ли ата­ко­вав­ших их арги­вян с союз­ни­ка­ми. (5) В то вре­мя как они обду­мы­ва­ли, как быть даль­ше, с колон­ны пада­ет капи­тель, несмот­ря на то, что не было ни зем­ле­тря­се­ния, ни вет­ра. Они при­нес­ли жерт­ву; резуль­та­ты ее были истол­ко­ва­ны пред­ска­за­те­ля­ми в том смыс­ле, что им луч­ше оста­вить кре­пость и спу­стить­ся в рав­ни­ну. Спер­ва они ушли из Коринф­ской обла­сти, решив­шись ока­зать­ся на поло­же­нии бег­ле­цов, но к ним яви­лись с уве­ща­ни­я­ми дру­зья, мате­ри и бра­тья, а так­же неко­то­рые из захва­тив­ших власть в горо­де38, клят­вен­но обе­щая им, что они не пре­тер­пят ника­кой кары. (6) Тогда неко­то­рые из них вер­ну­лись на роди­ну и увиде­ли, что город нахо­дит­ся под вла­стью тира­нов, что былая государ­ст­вен­ная неза­ви­си­мость их горо­да исчез­ла вме­сте с уда­ле­ни­ем погра­нич­ных кам­ней, что их оте­че­ство уже назы­ва­ет­ся не Корин­фом, а Арго­сом, что они при­нуж­де­ны участ­во­вать в аргос­ских государ­ст­вен­ных учреж­де­ни­ях, чего они вовсе не жела­ли, что они в сво­ем государ­стве име­ют мень­ше вли­я­ния, чем мет­эки. И неко­то­рые из них реши­ли, что так даль­ше жить нель­зя; что их долг сде­лать попыт­ку, вос­ста­но­вив искон­ное устрой­ство, пре­вра­тить оте­че­ство сно­ва в Коринф, вер­нуть ему сво­бо­ду, очи­стить от осквер­ни­те­лей39, уста­но­вить закон­ный порядок40. Они пола­га­ли, что их замы­сел досто­ин похва­лы: если им удаст­ся достичь сво­ей цели, то они ока­жут­ся спа­си­те­ля­ми оте­че­ства; если же их сил не хва­тит для это­го, они умрут слав­ной смер­тью в борь­бе за самые доро­гие и выс­шие бла­га. Так, два граж­да­ни­на, Паси­мел и Алки­мен, ныр­нув в поток и пере­плыв на с.85 дру­гую его сто­ро­ну, сде­ла­ли попыт­ку всту­пить в пере­го­во­ры с лакеде­мон­ским поле­мар­хом Пра­к­си­том, кото­рый как раз нахо­дил­ся тогда со сво­ей морой41 кара­уль­ных сол­дат в Сики­оне. (7) Они ска­за­ли Пра­к­си­ту, что могут ему пре­до­ста­вить сво­бод­ный вход внутрь стен, кото­рые тянут­ся к Лехей­ской гава­ни. Пра­к­сит пове­рил им, так как они и преж­де были ему извест­ны как люди, достой­ные дове­рия. Он добил­ся, чтобы и та мора, кото­рая соби­ра­лась уже высту­пить из Сики­о­на, была задер­жа­на, и стал при­готов­лять­ся к втор­же­нию внутрь стен. (8) Отча­сти вслед­ст­вие бла­го­при­ят­но­го сте­че­ния обсто­я­тельств, а отча­сти бла­го­да­ря их ста­ра­ни­ям, упо­мя­ну­тые два граж­да­ни­на ока­за­лись стра­жа­ми тех ворот, где был постав­лен побед­ный тро­фей42. При таком поло­же­нии дел Пра­к­сит под­хо­дит к сте­нам с отрядом сики­он­цев и нахо­див­ши­ми­ся в Сики­оне коринф­ски­ми бег­ле­ца­ми. Подой­дя к воротам, он не решил­ся сра­зу вой­ти и решил преж­де послать одно­го из пре­дан­ных ему людей, кото­рый бы высмот­рел, что́ дела­ет­ся внут­ри. Кара­уль­ные вве­ли его внутрь и так про­сто­душ­но все ему пока­за­ли, что он вер­нув­шись доло­жил, что в их пред­ло­же­нии не заклю­ча­лось ника­кой хит­ро­сти. (9) После это­го он вошел внутрь, но так как сте­ны отсто­я­ли дале­ко друг от дру­га, то, когда вошед­шие выстро­и­лись, обна­ру­жи­лось, что их слиш­ком; мало43, поэто­му они сооруди­ли перед собой часто­кол и ров (какой мож­но было в такое корот­кое вре­мя) для того, чтобы обо­ро­нять­ся до при­бы­тия на помощь союз­ни­ков, так как и поза­ди их, в гава­ни, сто­ял бео­тий­ский гар­ни­зон. День, после­до­вав­ший за той ночью, в кото­рую они вторг­лись, про­шел без боя. На сле­дую­щий же день при­шли арги­вяне со всем вой­ском и увиде­ли, что про­тив них выстро­е­ны на пра­вом флан­ге сво­ей армии лакеде­мо­няне, рядом с ними сики­он­цы, а у восточ­ной сте­ны коринф­ские изгнан­ни­ки в чис­ле око­ло ста пяти­де­ся­ти; тогда они выст­ра­и­ва­ют­ся про­тив лакеде­мо­нян и их союз­ни­ков так, что к восточ­ной стене при­мы­ка­ли наем­ни­ки под началь­ст­вом Ифи­кра­та, рядом с ними сто­я­ли арги­вяне, а левый фланг зани­ма­ли корин­фяне, остав­ши­е­ся в горо­де. (10) Увидя мало­чис­лен­ность вра­га, они пре­ис­пол­ни­лись само­уве­рен­но­сти, тот­час же пере­шли в напа­де­ние, одер­жа­ли верх над сики­он­ца­ми и, раз­ру­шив часть часто­ко­ла, погна­ли вра­гов по направ­ле­нию к морю, при­чем мно­гих из них уни­что­жи­ли. Гип­пар­мост44 Паси­мах, имев­ший неболь­шое коли­че­ство всад­ни­ков, когда увидел, что сики­он­цы тер­пят пора­же­ние, ото­брал у них щиты и, при­ка­зав при­вя­зать лоша­дей к дере­вьям, пошел про­тив арги­вян с доб­ро­воль­ца­ми из сво­его отряда. Арги­вяне же, увидев на щитах бук­ву Σ45, реши­ли, что это сики­о­няне, и всту­пи­ли в бой без стра­ха. Тогда Паси­мах, как гово­рят, с.86 ска­зал: «Кля­нусь дву­мя бога­ми46, арги­вяне, обманет вас эта бук­ва». Затем он бро­сил­ся в руко­паш­ную и, сра­жа­ясь с неболь­шим отрядом про­тив мно­го­чис­лен­но­го вра­га, погиб вме­сте со всем сво­им вой­ском. (11) Зато коринф­ским изгнан­ни­кам уда­лось победить сто­яв­ших про­тив них47 и, про­рвав­шись вверх, при­бли­зить­ся к сте­нам, окру­жав­шим самый город. Лакеде­мо­няне, заме­тив, что та часть войск, где нахо­ди­лись сики­о­няне, потер­пе­ла пора­же­ние, бро­си­лись на помощь, вый­дя за часто­кол и при­мы­кая к нему левым флан­гом. Арги­вяне48, услы­шав, что поза­ди их лакеде­мо­няне, повер­ну­ли фронт и бегом устре­ми­лись сюда из-за часто­ко­ла49. Вои­ны, сто­яв­шие на самом краю на пра­вом флан­ге, после натис­ка лакеде­мо­нян на нево­ору­жен­ный фланг были пере­би­ты. Осталь­ная часть аргос­ско­го вой­ска, при­мы­кав­шая к стене, всей мас­сой отсту­пи­ла к горо­ду в боль­шом заме­ша­тель­стве, но здесь она встре­ти­лась с коринф­ски­ми изгнан­ни­ка­ми50 и, увидев, что и про­тив нее вра­ги, сно­ва устре­ми­лась назад. Тогда часть арги­вян ста­ла вос­хо­дить по лест­ни­цам на сте­ны, при­чем одни погиб­ли, взо­брав­шись по лест­ни­цам и пры­гая со стен, дру­гие пали под натис­ком и уда­ра­ми вра­гов у самых лест­ниц; неко­то­рые были рас­топ­та­ны и уду­ше­ны сво­и­ми же. (12) Лакеде­мо­няне же име­ли воз­мож­ность уби­вать напра­во и нале­во, ибо боже­ство пре­до­ста­ви­ло им слу­чай, на кото­рый они нико­гда не мог­ли наде­ять­ся. Как же не счи­тать делом богов то, что запу­ган­ная и при­веден­ная в ужас мас­са вра­гов сама отда­ва­лась им в руки, под­став­ляя им нево­ору­жен­ные части, при­чем никто и не пытал­ся сра­жать­ся, а вся­кий как бы делал все, что нуж­но было для гибе­ли? Тогда на малень­ком про­стран­стве погиб­ло так мно­го наро­ду, что мож­но было там увидеть людей, лежав­ших огром­ны­ми куча­ми, как лежат кучи зер­на, дере­ва, кам­ней. Пере­бит был так­же бео­тий­ский гар­ни­зон51, нахо­див­ший­ся в гава­ни; вои­ны из это­го гар­ни­зо­на иска­ли спа­се­ния частью на сте­нах, частью на кры­шах доков. (13) После это­го корин­фяне и арги­вяне убра­ли тру­пы, испро­сив для это­го пере­ми­рие. В то же вре­мя при­шли на помощь союз­ни­ки лакеде­мо­нян52. Когда они собра­лись, Пра­к­сит решил преж­де все­го срыть часть стен, так, чтобы полу­чил­ся доста­точ­ный про­ход для вой­ска53, а затем, взяв с собой вой­ско, пошел по направ­ле­нию к Мега­рам и взял при­сту­пом преж­де все­го Сидунт, а потом и Кром­ми­он. Поста­вив в этих кре­по­стях гар­ни­зон, он отпра­вил­ся назад. Вслед за тем он укре­пил Эпи­и­кию, так как боль­ше дове­рял гар­ни­зо­ну, чем друж­бе союз­ни­ков, после чего рас­пу­стил вой­ско, а сам отпра­вил­ся назад к Лакеде­мо­ну.

с.87 (14) После это­го боль­шие все­на­род­ные похо­ды обе­их вою­ю­щих сто­рон пре­кра­ти­лись, но все эти государ­ства доволь­ст­во­ва­лись тем, что охра­ня­ли свои кре­по­сти, посы­лая гар­ни­зо­ны — одни — в Коринф, дру­гие — в Сики­он. Тем не менее обе сто­ро­ны про­дол­жа­ли оже­сто­чен­ную вой­ну, но толь­ко при помо­щи наем­ни­ков.

(15) В то же вре­мя Ифи­крат вторг­ся в Фли­унт­скую область и засел со всем сво­им вой­ском в заса­ду, выслав неболь­шой отряд гра­бить стра­ну. Когда горо­жане вышли на помощь сель­ча­нам, ниче­го не подо­зре­вая, он напал на них из заса­ды и пере­бил огром­ное чис­ло их, наведя на них такую пани­ку, что они реши­лись при­звать к себе лакеде­мо­нян и пору­чи­ли им охра­нять город и кре­пость, несмот­ря на то, что они преж­де ни за что не хоте­ли впу­стить лакеде­мо­нян в кре­пость, боясь, чтобы они не воз­вра­ти­ли в город изгнан­ни­ков, кото­рые ска­жут им, что они изгна­ны за при­вер­жен­ность к лакеде­мо­ня­нам. Лакеде­мо­няне же, хотя и отнес­лись сочув­ст­вен­но к изгнан­ни­кам, тем не менее за все вре­мя сво­его пре­бы­ва­ния в горо­де даже не упо­мя­ну­ли ни разу о воз­вра­ще­нии их, а когда город почув­ст­во­вал себя вне опас­но­сти, уда­ли­лись, оста­вив здесь такой же строй и такие же зако­ны, какие были в момент их при­бы­тия. (16) Отряд Ифи­кра­та втор­гал­ся так­же во мно­гие места Арка­дии, где он гра­бил стра­ну и ата­ко­вал город­ские укреп­ле­ния. В откры­тый бой из город­ских стен аркад­ские гопли­ты нико­гда не выхо­ди­ли: до такой сте­пе­ни они боя­лись пель­та­стов. Пель­та­сты же, со сво­ей сто­ро­ны, боя­лись лакеде­мо­нян до такой сте­пе­ни, что они нико­гда не под­хо­ди­ли к гопли­там так близ­ко, чтобы попасть в сфе­ру дей­ст­вия дро­ти­ков. Слу­ча­лось, что и со столь боль­шо­го рас­сто­я­ния лакеде­мон­ские вои­ны млад­ших при­зыв­ных воз­рас­тов бро­са­лись их пре­сле­до­вать, насти­га­ли сво­и­ми дро­ти­ка­ми и кое-кого уби­ва­ли. (17) Но если лакеде­мо­няне отно­си­лись с пре­не­бре­же­ни­ем к пель­та­стам, то еще с бо́льшим пре­не­бре­же­ни­ем они отно­си­лись к сво­им союз­ни­кам: дей­ст­ви­тель­но, когда одна­жды ман­ти­ней­цы выбе­жа­ли навстре­чу пель­та­стам, сде­лав­шим вылаз­ку из про­стран­ства меж­ду сте­на­ми, веду­щи­ми к Лехею, они при­нуж­де­ны были отсту­пить под гра­дом дро­ти­ков, при­чем часть бегу­щих была пере­би­та. Поэто­му лакеде­мо­няне поз­во­ля­ли себе шутить над союз­ни­ка­ми, что они боят­ся пель­та­стов, как малые ребя­та — буки. Лакеде­мо­няне, напра­вив­шись из Лехея со сво­им отрядом и коринф­ски­ми изгнан­ни­ка­ми, рас­по­ло­жи­лись лаге­рем вокруг коринф­ской город­ской кре­по­сти. (18) Афи­няне же, боясь могу­ще­ства лакеде­мо­нян и ожи­дая, что они пой­дут в их стра­ну ввиду уни­что­же­ния коринф­ских Длин­ных стен54; счи­та­ли наи­бо­лее целе­со­об­раз­ным вос­ста­но­вить раз­ру­шен­ные Пра­к­си­том сте­ны. Они при­бы­ли сюда все­на­род­ным опол­че­ни­ем с камен­щи­ка­ми и плот­ни­ка­ми и в несколь­ко дней выстро­и­ли самым тща­тель­ным обра­зом запад­ную сте­ну, обра­щен­ную к Сики­о­ну, после чего уже гораздо более спо­кой­но соору­жа­ли восточ­ную сте­ну.

(19) Лакеде­мо­няне обра­ти­ли вни­ма­ние на то, что арги­вяне спо­кой­но с.88 пожи­на­ют пло­ды сво­ей зем­ли и что вой­на их толь­ко раду­ет. Поэто­му они пошли похо­дом на арги­вян под пред­во­ди­тель­ст­вом Аге­си­лая. Послед­ний опу­сто­шил всю их стра­ну, а затем, не теряя вре­ме­ни, пере­ва­лил через горы близ Тенеи, вторг­ся в Коринф­скую область и завла­дел сте­на­ми, кото­рые сооруди­ли афи­няне. Ему помо­гал с моря его брат Телев­тий, с фло­том из две­на­дца­ти три­эр. Какое сча­стье выпа­ло на долю их мате­ри, из детей кото­рой в один и тот же день один овла­дел на суше вра­же­ски­ми сте­на­ми, а дру­гой — на море кораб­ля­ми и дока­ми! Выпол­нив это, Аге­си­лай рас­пу­стил союз­ни­че­ское вой­ско, а лакеде­мон­ское отвел на роди­ну.

(IV. 5. 1) Вско­ре после опи­сан­ных собы­тий лакеде­мо­няне услы­ша­ли от изгнан­ни­ков, что весь скот коринф­ских жите­лей нахо­дит­ся в их вла­де­нии и согнан в Пирей, а мно­гие так­же кор­мят­ся из запа­сов, име­ю­щих­ся в самом горо­де; поэто­му они сно­ва отпра­ви­лись похо­дом в Коринф под пред­во­ди­тель­ст­вом того же Аге­си­лая. Преж­де все­го он при­был на Истм. Это слу­чи­лось как раз в том меся­це, когда справ­ля­ют­ся Ист­мии; поэто­му арги­вяне нахо­ди­лись тогда здесь для совер­ше­ния жерт­во­при­но­ше­ний Посидо­ну, так как Коринф теперь состав­лял часть Аргос­ско­го государ­ства55. Когда они узна­ли, что Аге­си­лай при­бли­жа­ет­ся, они побро­са­ли части жерт­вен­ных живот­ных и яст­ва и в край­нем заме­ша­тель­стве и стра­хе отсту­пи­ли к горо­ду по доро­ге, веду­щей на Кен­хреи. (2) Аге­си­лай, хотя и заме­тил это, не пре­сле­до­вал их, а рас­по­ло­жил­ся в хра­ме, сам при­нес жерт­ву богу и пере­ждал, пока не окон­чат­ся жерт­во­при­но­ше­ния и состя­за­ния, устро­ен­ные в честь Посидо­на под руко­во­ди­тель­ст­вом при­быв­ших сюда коринф­ских изгнан­ни­ков. Когда же Аге­си­лай уда­лил­ся, арги­вяне сно­ва спра­ви­ли Ист­мии, так что в этом году были такие виды состя­за­ний, на кото­рых каж­дый участ­ник потер­пел пора­же­ние два­жды, а, с дру­гой сто­ро­ны, были и такие, на кото­рых те же лица были два­жды про­воз­гла­ше­ны победи­те­ля­ми. (3) На чет­вер­тый день Аге­си­лай подо­шел с вой­ском к Пирею. Увидя, что он охра­ня­ет­ся боль­шим коли­че­ст­вом войск, он после зав­тра­ка отсту­пил к город­ской кре­по­сти56, желая воз­будить в корин­фя­нах подо­зре­ние, что сре­ди них име­ют­ся измен­ни­ки, соби­раю­щи­е­ся пре­дать город; поэто­му корин­фяне из стра­ха, чтобы кто-либо не пре­дал горо­да, при­зва­ли к себе57 Ифи­кра­та с боль­шей частью его пель­та­стов. Аге­си­лай, заме­тив, что они ночью пере­шли в город, на заре повер­нул обрат­но и пошел к Пирею. Сам он пошел по доро­ге, иду­щей мимо теп­лых источ­ни­ков, а отдель­ный отряд послал на вер­ши­ну хреб­та. В эту ночь он сам рас­по­ло­жил­ся лаге­рем близ теп­лых источ­ни­ков, а послан­ный им отряд ноче­вал на заня­той им вер­шине. (4) В это вре­мя Аге­си­лай обна­ру­жил необык­но­вен­ную догад­ли­вость по очень мел­ко­му пово­ду, но очень кста­ти. Из при­нес­ших при­па­сы отряду, заняв­ше­му вер­ши­ну, никто не захва­тил огня, а было холод­но, так как место было очень высо­кое, вдо­ба­вок к вече­ру с.89 выпал дождь с гра­дом, а вои­ны взо­бра­лись на гору в лет­нем пла­тье. Холод и мрак лиши­ли их вся­ко­го аппе­ти­та. Аге­си­лай послал к ним не менее деся­ти чело­век с горш­ка­ми, в кото­рых был огонь. Они рас­по­ло­жи­лись в раз­ных местах вер­ши­ны и раз­ве­ли мно­го боль­ших кост­ров, так как лес здесь был в изоби­лии. Все вои­ны натер­лись мас­лом58, а неко­то­рые толь­ко теперь поужи­на­ли. В эту ночь было вид­но, как горит храм Посидо­на (кто его под­жег — нико­му неиз­вест­но). (5) Когда нахо­див­ши­е­ся в Пирее узна­ли, что вер­ши­на заня­та, они не ста­ли и думать о защи­те, но все устре­ми­лись в поис­ках убе­жи­ща в свя­ти­ли­ще Геры — муж­чи­ны и жен­щи­ны, рабы и сво­бод­ные, туда же была согна­на и боль­шая часть скота. Аге­си­лай со сво­им вой­ском отпра­вил­ся вдоль мор­ско­го бере­га, отряд же, зани­мав­ший вер­ши­ну, спу­стил­ся оттуда и овла­дел Пирей­ским фор­том Эно­ей. Он завла­дел все­ми запа­са­ми, нахо­див­ши­ми­ся внут­ри, и все вои­ны в этот день захва­ти­ли мно­го съест­ных при­па­сов из окрест­ных мест­но­стей. Спас­ши­е­ся в свя­ти­ли­ще Геры вышли оттуда, отдав­шись на милость Аге­си­лая. Он при­ка­зал им, чтобы они выда­ли коринф­ским бег­ле­цам тех из них, кото­рые были в чис­ле убийц59. Все же осталь­ное60 долж­но было быть про­да­но. После это­го из свя­ти­ли­ща Геры вышла боль­шая мас­са воен­но­плен­ных. (6) Со всех сто­рон при­бы­ли мно­го­чис­лен­ные посоль­ства по вопро­су об усло­ви­ях мира; в том чис­ле были и бео­тий­цы. Аге­си­лай отнес­ся к ним очень высо­ко­мер­но и сде­лал вид, что не заме­тил их, несмот­ря на хода­тай­ство их прок­се­на Фара­ка, чтобы им дана была ауди­ен­ция. Он сидел в круг­лом соору­же­нии, выстро­ен­ном по бере­гу озе­ра, и смот­рел на мно­го­чис­лен­ных плен­ных и выво­зи­мые из Пирея запа­сы. Плен­ных сопро­вож­да­ли кара­уль­ные с копья­ми из лакеде­мон­ско­го лаге­ря, и на них были устрем­ле­ны мно­го­чис­лен­ные взгляды при­сут­ст­ву­ю­щих: счаст­лив­цы и победи­те­ли все­гда пред­став­ля­ют при­ят­ное зре­ли­ще. (7) Аге­си­лай еще сидел на сво­ем месте, обна­ру­жи­вая радость по пово­ду про­ис­шед­ше­го, как вдруг при­ска­кал всад­ник на совер­шен­но взмы­лен­ном коне. Мно­гие зада­ва­ли ему вопро­сы, с какой вестью он при­был, но он нико­му ниче­го не отве­тил. При­бли­зив­шись к Аге­си­лаю, он соско­чил с коня, под­бе­жал к нему с очень нахму­рен­ным лицом и сооб­щил о гибе­ли нахо­див­ше­го­ся в Лехее отряда. Услы­шав об этом, Аге­си­лай тот­час вско­чил с места, схва­тил копье, при­ка­зал гла­ша­таю созвать поле­мар­хов, пен­те­конт­эров61 и ксе­на­гов. (8) Когда все они сбе­жа­лись, он при­ка­зал вой­ску, наско­ро при­няв пищу, так как зав­трак еще не был готов, сле­до­вать за ним как мож­но ско­рее, а сам с цар­ски­ми сотра­пез­ни­ка­ми, вовсе не позав­тра­кав, дви­нул­ся впе­ре­ди вой­ска. Копье­нос­цы, неся его доспе­хи, сопро­вож­да­ли его с вели­чай­шей поспеш­но­стью, при­чем один шел впе­ре­ди, а осталь­ные поза­ди его. Когда они про­шли уже мимо теп­лых источ­ни­ков и с.90 вышли на Лехей­скую рав­ни­ну, к ним подъ­е­ха­ли три всад­ни­ка с изве­сти­ем, что тру­пы погре­бе­ны. Услы­шав это, он при­ка­зал снять ору­жие и устро­ил корот­кий отдых62; затем он повел вой­ско обрат­но к свя­ти­ли­щу Геры. На сле­дую­щий день плен­ные были про­да­ны с пуб­лич­но­го тор­га.

(9) Бео­тий­ские послы были при­зва­ны к Аге­си­лаю, и им был задан вопрос, — како­ва цель их при­бы­тия? Одна­ко они уже ни сло­вом не обмол­ви­лись о мире63, а спро­си­ли толь­ко, не встре­ча­ет­ся ли с его сто­ро­ны пре­пят­ст­вий к тому, чтобы они про­шли в город к сво­им вои­нам. При этих их сло­вах Аге­си­лай рас­сме­ял­ся и ска­зал: «Я хоро­шо пони­маю, что вы при­шли вовсе не за тем, чтобы посмот­реть на ваших вои­нов, а чтобы узнать, не изме­ня­ет ли вашим дру­зьям воен­ное сча­стье… Но пого­ди­те, я сам пове­ду вас, и, нахо­дясь со мной, вы луч­ше узна­е­те, в каком поло­же­нии дела». (10) Аге­си­лай не обма­нул их: на сле­дую­щий же день он, совер­шив жерт­ву, повел вой­ско к горо­ду. Исклю­чая толь­ко тро­фея, он все осталь­ные дере­вья выжег и выру­бил, пока­зав этим послам, что, несмот­ря на такие его поступ­ки, никто из горо­да не реша­ет­ся вый­ти ему навстре­чу. После это­го он рас­по­ло­жил­ся лаге­рем близ Лехея. Фиван­ских послов он в город не про­пу­стил, а отпра­вил их назад по морю в Крев­сиду. Лакеде­мо­няне же не при­вык­ли к пора­же­ни­ям, подоб­ным про­ис­шед­ше­му, и лакеде­мон­ское вой­ско было охва­че­но глу­бо­ким горем. Не горе­ва­ли толь­ко те, у кото­рых сыно­вья, отцы или бра­тья погиб­ли, не схо­дя со сво­его места; они весе­лые рас­ха­жи­ва­ли по лаге­рю, с видом победи­те­лей, как бы гор­дясь несча­сти­ем, постиг­шим их род­ст­вен­ни­ков. (11) Обсто­я­тель­ства же упо­мя­ну­то­го пора­же­ния лакеде­мон­ско­го отряда тако­вы. Жите­ли Ами­ка все­гда воз­вра­ща­ют­ся на роди­ну на празд­ник Гиа­кин­фий для пэа­на, даже если они нахо­дят­ся в похо­де или вооб­ще вне роди­ны. В тот раз Аге­си­лай оста­вил ами­клей­цев, нахо­див­ших­ся во всех частях вой­ска, в Лехее. Заве­до­вав­ший охра­ной горо­да поле­марх рас­ста­вил на кара­уль­ные посты в кре­по­сти гар­ни­зон союз­ни­ков, а сам с морой64 всад­ни­ков и тяже­ло­во­ору­жен­ных про­во­жал ами­клей­цев мимо Коринф­ской город­ской кре­по­сти. (12) На рас­сто­я­нии при­бли­зи­тель­но два­дца­ти или трид­ца­ти ста­дий от Сики­о­на поле­марх с тяже­ло­во­ору­жен­ны­ми, кото­рых было око­ло шести­сот, повер­нул назад к Лехею, а гип­пар­мо­сту с отрядом всад­ни­ков при­ка­зал, про­во­див ами­клей­цев до того места, до кото­ро­го они сами при­ка­жут, дого­нять тяже­ло­во­ору­жен­ных. Они хоро­шо зна­ли, что в Корин­фе было мно­го и пель­та­стов и тяже­ло­во­ору­жен­ных, но, так как преж­де на них никто не напа­дал, они пре­не­брег­ли этой опас­но­стью. (13) Их заме­ти­ли из Коринф­ской кре­по­сти стра­тег афин­ских тяже­ло­во­ору­жен­ных Кал­лий, сын Гип­по­ни­ка, и Ифи­крат, началь­ник пель­та­стов. Увидя, что вра­гов немно­го, и что при них нет ни пель­та­стов, ни всад­ни­ков, с.91 афи­няне реши­ли, что мож­но без вся­ко­го рис­ка напасть на них с отрядом пель­та­стов. При этом они рас­счи­ты­ва­ли, что если про­тив­ни­ки будут про­дол­жать сле­до­вать по тому же пути, то они погиб­нут, пора­жае­мые дро­ти­ка­ми в нево­ору­жен­ные части65; если же те попы­та­ют­ся пре­сле­до­вать их, то им со сво­и­ми подвиж­ны­ми пель­та­ста­ми без труда удаст­ся убе­жать от гопли­тов. (14) С таким рас­че­том они выво­дят вой­ско из кре­по­сти; Кал­лий выстро­ил гопли­тов неда­ле­ко от горо­да66, а Ифи­крат с пель­та­ста­ми напал на лакеде­мо­нян. Послед­ние были осы­па­ны гра­дом дро­ти­ков и кое-кто был ранен, а неко­то­рые уби­ты. Гипас­пи­стам было при­ка­за­но подо­брать постра­дав­ших и вне­сти их в Лехей, и толь­ко они и спас­лись в дей­ст­ви­тель­но­сти из все­го отряда. Поле­марх же67 при­ка­зал при­зыв­ным послед­них деся­ти лет пре­сле­до­вать непри­я­те­ля. (15) Вои­ны бро­си­лись пре­сле­до­вать, но не мог­ли, будучи гопли­та­ми, при­чи­нить ника­ко­го вреда пель­та­стам, нахо­дясь от них на таком рас­сто­я­нии, какое может про­ле­теть бро­шен­ный дро­тик68. Ифи­крат при­ка­зал сво­им дви­нуть­ся назад, преж­де чем гопли­ты собе­рут­ся вме­сте. В то вре­мя как лакеде­мон­ские гопли­ты отсту­па­ли в бес­по­ряд­ке, так как они напа­да­ли с вели­чай­шей быст­ро­тою, вои­ны Ифи­кра­та опять повер­ну­ли назад и ста­ли метать дро­ти­ки с фрон­та, а, кро­ме того, дру­гие пель­та­сты под­бе­жа­ли с флан­га, пора­жая нево­ору­жен­ные части. Тот­час же, при пер­вом натис­ке, они пора­зи­ли дро­ти­ка­ми десять или один­на­дцать лакеде­мо­нян, после чего ста­ли напа­дать с еще боль­шей уве­рен­но­стью. (16) Так как лакеде­мо­няне попа­ли в труд­ное поло­же­ние, поле­марх при­ка­зал на этот раз уже при­зыв­ным послед­них пят­на­дца­ти лет пре­сле­до­вать вра­га, но при отступ­ле­нии они поте­ря­ли боль­ше вои­нов, чем в пер­вый раз. Когда цвет вой­ска уже погиб, к лакеде­мо­ня­нам при­шла на помощь кон­ни­ца69, и вме­сте с ней они сно­ва ста­ли пре­сле­до­вать вра­га. Но при отступ­ле­нии пель­та­стов всад­ни­ки напа­да­ли недо­ста­точ­но храб­ро: они не ста­ра­лись настиг­нуть кого-нибудь и убить, а толь­ко сопро­вож­да­ли пехот­ные отряды, делаю­щие вылаз­ки, нахо­дясь с ними на одной линии, и вме­сте с ними и пре­сле­до­ва­ли вра­га и отсту­па­ли. Посту­пая так же, как пехо­тин­цы, они нес­ли при каж­дой вылаз­ке такой же урон, как и те: таким обра­зом лакеде­мон­ское вой­ско ста­но­ви­лось все более мало­чис­лен­ным и роб­ким, а враг ста­но­вил­ся все отваж­нее, и чис­ло решав­ших­ся напа­дать ста­но­ви­лось все боль­ше. (17) В пол­ной рас­те­рян­но­сти лакеде­мо­няне заня­ли невы­со­кий холм, отсто­я­щий на две ста­дии от моря и на шест­на­дцать или сем­на­дцать ста­дий от Лехея. Заме­тив это, гар­ни­зон, нахо­див­ший­ся в Лехее, раз­ме­стил­ся на лод­ках и про­плыл морем до места, бли­жай­ше­го к хол­му. Но в это вре­мя лакеде­мо­няне, и без того уже доведен­ные до края с.92 гибе­ли пере­не­сен­ны­ми ими неуда­ча­ми, поте­ря­ми и пол­ной невоз­мож­но­стью при­ме­нить свои силы, увиде­ли, что из-под Корин­фа идут на помощь их вра­гам гопли­ты70. Это­го было доста­точ­но для того, чтобы они обра­ти­лись в бег­ство. Неко­то­рые из них бро­си­лись в море, а немно­гие, в том чис­ле всад­ни­ки, спас­лись в Лехей. (18) Во всех этих бит­вах и во вре­мя бег­ства погиб­ло око­ло двух­сот пяти­де­ся­ти чело­век71. Так закон­чи­лось это столк­но­ве­ние.

После это­го Аге­си­лай ушел, забрав с собой остат­ки постра­дав­ше­го отряда, вза­мен кото­ро­го в Лехее был остав­лен дру­гой. Дви­га­ясь на роди­ну, он оста­нав­ли­вал­ся в попу­т­ных горо­дах, при­бы­вая в них как мож­но поз­же и выхо­дя из них как мож­но рань­ше. Так он, под­няв­шись рано утром, вышел из Орхо­ме­на и при­был в Ман­ти­нею еще в тот же день в сумер­ки, — так тяже­ло было его вои­нам видеть, как ман­ти­ней­цы будут радо­вать­ся их несча­стью. (19) После это­го и в осталь­ном Ифи­кра­та сопро­вож­да­ла уда­ча. Он взял Сидунт и Кром­ми­он, где сто­ял гар­ни­зон, постав­лен­ный Пра­к­си­том по взя­тии этих кре­по­стей72, и Эною, где Аге­си­лай поста­вил гар­ни­зон, взяв Пирей73. В Лехее же остал­ся гар­ни­зон лакеде­мо­нян и их союз­ни­ков. Коринф­ские изгнан­ни­ки, не имея уже воз­мож­но­сти при­быть пеш­ком из Сики­о­на вслед­ст­вие пора­же­ния, поне­сен­но­го лакеде­мон­ской морой, поплы­ли по морю в Лехей и, поль­зу­ясь им как базой, с пере­мен­ным сча­стьем ата­ко­ва­ли Коринф.

(IV. 6. 1) Калидон, издав­на при­над­ле­жав­ший к Это­лии, теперь был занят ахей­ца­ми, дав­ши­ми калидон­цам пра­во ахей­ско­го граж­дан­ства. После опи­сан­ных собы­тий они вынуж­де­ны были оста­вить здесь гар­ни­зон. Акар­нан­цы пошли похо­дом на Калидон; к ним, соглас­но союз­но­му дого­во­ру, при­со­еди­ни­лись в неболь­шом чис­ле афи­няне и бео­тий­цы. Тес­ни­мые вра­гом, ахей­цы посла­ли послов в Лакеде­мон. Послы при­бы­ли в Лакеде­мон и заяви­ли, что лакеде­мо­няне неспра­вед­ли­вы по отно­ше­нию к ахей­цам. (2) «Мы, — ска­за­ли они, — по пер­во­му ваше­му зову выста­ви­ли свои кон­тин­ген­ты в союз­ное вой­ско и сле­до­ва­ли за вами, куда вы нас ни вели. Вам же нет ника­ко­го дела до нас, когда нас оса­жда­ют акар­нан­цы и их союз­ни­ки афи­няне и бео­тий­цы. Мы не можем допу­стить, чтобы такое поло­же­ние про­дол­жа­лось: нам оста­нет­ся одно из двух — или при­ка­зать нашим кон­тин­ген­там оста­вить союз­ное вой­ско и, устра­нив­шись от уча­стия в пело­пон­нес­ской войне, отпра­вить­ся всей мас­сой для борь­бы с акар­нан­ца­ми и их союз­ни­ка­ми, или же заклю­чить с ними мир на таких усло­ви­ях, на каких будет воз­мож­но». (3) Вот что гово­ри­ли они; при этом они угро­жа­ли лакеде­мо­ня­нам рас­торг­нуть союз­ный дого­вор, если те не при­дут к ним на помощь. После этих речей эфо­ры и народ­ное собра­ние поста­но­ви­ли, что необ­хо­ди­мо отпра­вить­ся похо­дом вме­сте с ахей­ца­ми про­тив акар­нан­цев. Был послан Аге­си­лай с дву­мя с.93 мора­ми лакеде­мо­нян и соот­вет­ст­вен­ным чис­лом союз­ни­ков, ахей­цы же пошли в этот поход все­на­род­ным опол­че­ни­ем. (4) Когда Аге­си­лай пере­пра­вил­ся в Акар­на­нию, все сель­ские жите­ли бежа­ли в горо­да, угнав скот как мож­но даль­ше, чтобы он не попал в руки лакеде­мо­нян. Подой­дя к гра­ни­це вра­же­ской стра­ны, Аге­си­лай послал в Страт, к пра­ви­тель­ству Акар­нан­ско­го сою­за, посла, кото­рый дол­жен был пере­дать, что если акар­нан­цы не рас­торг­нут сою­за с бео­тий­ца­ми и афи­ня­на­ми и не ста­нут на сто­ро­ну лакеде­мо­нян и их союз­ни­ков, Аге­си­лай пре­даст систе­ма­ти­че­ско­му опу­сто­ше­нию всю их стра­ну и не оста­вит ни одно­го живо­го места. (5) Так как они не пови­но­ва­лись, он испол­нил свою угро­зу и систе­ма­ти­че­ски выру­бал все, что нахо­дил в их стране, не про­хо­дя в день более деся­ти или две­на­дца­ти ста­дий. Акар­нан­цы, пола­гая вслед­ст­вие мед­лен­но­сти про­дви­же­ния вой­ска, что они нахо­дят­ся в без­опас­но­сти, при­ве­ли обрат­но с гор в доли­ны ста­да и вспа­ха­ли боль­шую часть зем­ли. (6) Когда Аге­си­лай увидел, что они вовсе пере­ста­ли его боять­ся, он на пят­на­дца­тый или шест­на­дца­тый день после втор­же­ния в Акар­на­нию, рано утром, совер­шив жерт­во­при­но­ше­ние, отпра­вил­ся в поход, до наступ­ле­ния суме­рек при­был к озе­ру74, око­ло кото­ро­го нахо­ди­лись почти все ста­да акар­нан­цев, и захва­тил огром­ное коли­че­ство быков, лоша­дей, вся­ко­го дру­го­го скота и рабов. В этом месте он про­был весь сле­дую­щий день и про­дал с пуб­лич­но­го тор­га плен­ных. (7) Сюда при­шли в боль­шом чис­ле акар­нан­ские пель­та­сты и ста­ли из луков и дро­ти­ков стре­лять с вер­ши­ны в вой­ско, рас­по­ло­жив­ше­е­ся у под­но­жия горы. Они при этом не понес­ли ника­ко­го уро­на, но заста­ви­ли Аге­си­лая пере­не­сти лагерь на откры­тую рав­ни­ну, несмот­ря на то, что вой­ско как раз в это вре­мя уже сади­лось за ужин. С наступ­ле­ни­ем ночи акар­нан­цы ушли, а вои­ны, оста­вив гар­ни­зон, лег­ли спать. (8) На сле­дую­щий день Аге­си­лай с вой­ском вышел из это­го места. Рав­ни­на и паст­би­ще, при­мы­кав­шие к озе­ру, были со всех сто­рон окру­же­ны гора­ми, через кото­рые вел узкий выход. Акар­нан­цы заня­ли вер­ши­ны гор, мета­ли свер­ху копья и дро­ти­ки, по вре­ме­нам напа­да­ли на вой­ско, сбе­гая к подош­ве гор, и не дава­ли вой­ску ника­кой воз­мож­но­сти прой­ти. (9) Гопли­ты и всад­ни­ки, выбе­гая из строя, пре­сле­до­ва­ли их при каж­дом напа­де­нии, но не мог­ли при­чи­нить им ника­ко­го ущер­ба, так как акар­нан­цам доста­точ­но было само­го корот­ко­го вре­ме­ни, чтобы успеть отсту­пить на непри­ступ­ные пози­ции. Аге­си­лай, счи­тая затруд­ни­тель­ным прой­ти через уще­лье при таком поло­же­нии вещей, решил пре­сле­до­вать ахей­цев, напа­дав­ших на него с лево­го флан­га, хотя они и были очень мно­го­чис­лен­ны, — в этом месте подъ­ем на гору был лег­че как для гопли­тов, так и для всад­ни­ков. (10) В то вре­мя как он при­но­сил жерт­ву, акар­нан­цы уси­лен­но насту­па­ли, бро­сая стре­лы и дро­ти­ки, подо­шли совсем близ­ко и нанес­ли мно­го ран. Когда было дано при­ка­за­ние взби­рать­ся на гору, впе­ре­ди побе­жа­ли из чис­ла гопли­тов при­зыв­ные послед­них пят­на­дца­ти лет, за ними всад­ни­ки, с.94 сам же Аге­си­лай со сво­им вой­ском сле­до­вал сза­ди. (11) Спу­стив­ши­е­ся вниз акар­нан­цы, осы­пае­мые гра­дом стрел, быст­ро были обра­ще­ны в бег­ство и погиб­ли, поды­ма­ясь на гору. На вер­шине были выстро­е­ны акар­нан­ские гопли­ты и боль­шая часть из пель­та­стов; они сохра­ни­ли за собой пози­ции, пока не выпу­сти­ли всех сна­рядов, в том чис­ле и копий75, при этом они нанес­ли раны всад­ни­кам и уби­ли несколь­ко лоша­дей. Одна­ко, когда им пред­сто­я­ло уже схва­тить­ся с лакеде­мон­ски­ми гопли­та­ми в руко­паш­ную, они обра­ти­лись в бег­ство; все­го их погиб­ло в этот день око­ло трех­сот. (12) После это­го Аге­си­лай поста­вил тро­фей. Затем он обо­шел всю стра­ну, пре­да­вая ее огню и мечу. На неко­то­рые горо­да он шел так­же при­сту­пом, понуж­дае­мый к тому ахей­ца­ми, но не взял ни одно­го. С наступ­ле­ни­ем осе­ни он уда­лил­ся из Акар­на­нии. (13) Ахей­цы счи­та­ли его поход совер­шен­но без­ре­зуль­тат­ным, так как он не взял ни одно­го горо­да ни силой, ни уве­ща­ни­ем, и про­си­ли его по край­ней мере хоть подо­ждать до тех пор, пока не при­дет вре­мя посе­ва, и он поме­ша­ет акар­нан­цам совер­шить его. Аге­си­лай же отве­тил ахей­цам, что их совет про­ти­во­по­ло­жен тому, что дей­ст­ви­тель­но полез­но. «Я, — ска­зал он, — сно­ва при­ду сюда с наступ­ле­ни­ем сле­дую­ще­го лета; что же каса­ет­ся акар­нан­цев, то чем боль­ше они посе­ют, тем боль­ше они будут желать мира». (14) Ска­зав это, он отпра­вил­ся по суше через Это­лию по таким путям, по кото­рым невоз­мож­но про­тив воли это­лий­цев прой­ти не толь­ко боль­шо­му вой­ску, но даже неболь­шо­му отряду. Аге­си­лаю же они пре­до­ста­ви­ли воз­мож­ность прой­ти, наде­ясь, что при его содей­ст­вии им удаст­ся захва­тить Нав­пакт. Дой­дя до Рий­ско­го хреб­та, он пере­ва­лил через него и пошел домой по суше, так как при пере­пра­ве из Калидо­на в Пело­пон­нес по морю угро­жа­ла опас­ность под­верг­нуть­ся напа­де­нию афин­ских три­эр, имев­ших базу в Эни­а­дах.

(IV. 7. 1) После того как про­шла зима, Аге­си­лай, вер­ный сво­е­му обе­ща­нию, дан­но­му ахей­цам, с наступ­ле­ни­ем вес­ны сно­ва объ­явил поход на Акар­на­нию. Акар­нан­цы, узнав об этом и счи­тая, что для них истреб­ле­ние хле­ба рав­но­силь­но бло­ка­де, так как их горо­да рас­по­ло­же­ны вда­ли от мор­ско­го бере­га, отпра­ви­ли послов в Лакеде­мон и заклю­чи­ли мир с ахей­ца­ми и союз с лакеде­мо­ня­на­ми. Так окон­чи­лось столк­но­ве­ние с акар­нан­ца­ми.

(2) После это­го лакеде­мо­няне объ­яви­ли поход на Аргос, так как они счи­та­ли рис­ко­ван­ным делом отпра­вить­ся похо­дом на Афи­ны и Бео­тию, оста­вив поза­ди враж­деб­ное Лакеде­мо­ну сосед­нее с ним и столь круп­ное государ­ство, как Аргос. Аге­си­по­лид, узнав, что ему вве­ре­но началь­ст­во­ва­ние в этом похо­де, после того как диа­ба­те­рии дали хоро­шие пред­зна­ме­но­ва­ния, отпра­вил­ся в Олим­пию к ора­ку­лу и вопро­сил бога76, бла­го­че­сти­во ли он посту­пит, если не при­мет пере­ми­рия, пред­ло­жен­но­го арги­вя­на­ми, кото­рые ссы­ла­лись на наступ­ле­ние празд­нич­ных меся­цев. По мне­нию Аге­си­по­лида, этот месяц насту­пал у них не тогда, когда он дол­жен был с.95 насту­пить по кален­да­рю, а вся­кий раз, как77 они слы­ша­ли, что лакеде­мо­няне соби­ра­ют­ся идти на них вой­ной. Боже­ство изъ­яви­ло ему через свои зна­ме­ния, что вполне бла­го­че­сти­во не при­ни­мать пере­ми­рия, если оно явля­ет­ся толь­ко при­дир­кой, выстав­лен­ной без вся­ко­го закон­но­го осно­ва­ния. Оттуда он немед­лен­но отпра­вил­ся в Дель­фы и вопро­сил Апол­ло­на, дер­жит­ся ли и он по пово­ду пере­ми­рия тако­го же мне­ния, как его отец. Апол­лон в самой реши­тель­ной фор­ме одоб­рил поведе­ние Аге­си­по­лида. (3) Аге­си­по­лид, полу­чив такие отве­ты от богов, вывел вой­ско из Фли­ун­та, где оно у него соби­ра­лось, пока он путе­ше­ст­во­вал по свя­ты­ням, и вторг­ся в Арго­лиду через Немею. Арги­вяне, увидев, что они не в состо­я­нии будут вос­пре­пят­ст­во­вать втор­же­нию, посла­ли к нему по сво­е­му обык­но­ве­нию двух вест­ни­ков в вен­ках с заяв­ле­ни­ем о пере­ми­рии. Аге­си­по­лид отве­тил, что боги при­зна­ли это заяв­ле­ние неспра­вед­ли­вым; поэто­му он отка­зал­ся при­нять пере­ми­рие и совер­шил втор­же­ние, про­из­ведя страш­ный пере­по­лох и пани­ку в дерев­нях и горо­де. (4) Когда он ужи­нал в пер­вый вечер сво­его пре­бы­ва­ния в Арго­лиде, — во вре­мя воз­ли­я­ния, совер­шае­мо­го после ужи­на, про­изо­шло зем­ле­тря­се­ние. Тогда «обедаю­щие в цар­ской палат­ке»78 запе­ли пэан Посидо­ну, а все про­чие вто­ри­ли им. Вои­ны пола­га­ли, что сле­ду­ет уйти из Арго­лиды, так как и Агис после зем­ле­тря­се­ния уда­лил­ся из Элиды79. Аге­си­по­лид воз­ра­зил на это, что если бы зем­ле­тря­се­ние про­изо­шло тогда, когда он соби­рал­ся вторг­нуть­ся в Арго­лиду, он бы счи­тал, что боже­ство про­тив похо­да; если же зем­ле­тря­се­ние про­изо­шло уже после втор­же­ния, то оно толь­ко знак боже­ско­го одоб­ре­ния. (5) Поэто­му он на сле­дую­щий же день при­нес жерт­ву Посидо­ну и про­дви­нул­ся на неко­то­рое рас­сто­я­ние вглубь стра­ны. Ввиду того, что Аге­си­лай за корот­кое вре­мя80 перед тем так­же совер­шил поход на Аргос, Аге­си­по­лид, раз­уз­нав у сол­дат, как близ­ко Аге­си­лай под­хо­дил к сте­нам Аргоса и до каких мест он опу­сто­шал стра­ну, во всем ста­рал­ся его пере­ще­го­лять, точ­но они состя­за­лись во всех пяти видах борь­бы. (6) Ему слу­ча­лось, уже перей­дя через ров, отсту­пать через него назад под гра­дом стрел, бро­сае­мых с укреп­ле­ний; зато одна­жды, когда боль­шин­ство арги­вян отпра­ви­лось опу­сто­шать Лако­нию, он подо­шел так близ­ко к город­ским воротам, что вои­ны, при­став­лен­ные арги­вя­на­ми для охра­ны ворот, запер­ли ворота и не дали вой­ти в город бео­тий­ским всад­ни­кам, боясь, чтобы вме­сте с ними не вторг­лись через ворота и лакеде­мо­няне. Поэто­му эти всад­ни­ки были при­нуж­де­ны сто­ять под бруст­ве­ром, при­жав­шись, подоб­но лету­чим мышам, плот­но к стене, и если бы как раз в это вре­мя кри­тяне81 не ушли из-под Аргоса для совер­ше­ния набе­га на Нав­плию, мно­го людей и лоша­дей погиб­ло бы от стрел. (7) После это­го, в то вре­мя как Аге­си­по­лид сто­ял лаге­рем перед с.96 огра­дой82, — в его вой­ско уда­ри­ла мол­ния, и в вой­ске погиб­ло несколь­ко чело­век, — одни от стра­ха, а дру­гие — пора­жен­ные мол­нией. Неко­то­рое вре­мя спу­стя он при­но­сил жерт­ву по пово­ду пред­по­ла­гае­мо­го им соору­же­ния кре­по­сти в тес­нине под Келу­сой. Жерт­во­при­но­ше­ния дали дур­ные пред­зна­ме­но­ва­ния83; поэто­му он вывел вой­ско из Арго­лиды и рас­пу­стил по домам. Его втор­же­ние, бла­го­да­ря сво­ей неожи­дан­но­сти, при­нес­ло боль­шой вред арги­вя­нам.

(IV. 8. 1) Таки­ми собы­ти­я­ми озна­ме­но­ва­лась вой­на на суше84. Теперь я перей­ду к опи­са­нию собы­тий, про­ис­шед­ших в то же вре­мя на море и в при­мор­ских горо­дах, при­чем я буду опи­сы­вать лишь наи­бо­лее досто­па­мят­ные собы­тия, про­пус­кая несу­ще­ст­вен­ные фак­ты. Фар­на­баз и Конон, как толь­ко они победи­ли лакеде­мо­нян в мор­ской бит­ве85, поплы­ли по ост­ро­вам и при­мор­ским горо­дам, изго­няя лакон­ских гар­мо­стов; они уве­ря­ли жите­лей этих горо­дов, что они не будут остав­лять гар­ни­зо­нов в их кре­по­стях, а пре­до­ста­вят им пол­ную авто­но­мию. (2) Услы­шав это, послед­ние обра­до­ва­лись, пре­воз­но­си­ли Фар­на­ба­за и сла­ли ему щед­рые дары. Конон поучал Фар­на­ба­за, что если он будет посту­пать таким обра­зом, все горо­да будут к нему дру­же­ст­вен­но рас­по­ло­же­ны; если же обна­ру­жит­ся, что он хочет их пора­бо­тить, то, гово­рит Конон, каж­дый город в отдель­но­сти может при­чи­нить ему мно­го хло­пот, а кро­ме того воз­никнет опас­ность, чтобы гре­ки86, узнав об этом, не воз­му­ти­лись сооб­ща. (3) Фар­на­баз сле­до­вал его сове­там. Отпра­вив­шись в Эфес, он дал Коно­ну сорок три­эр, при­ка­зав ему дви­нуть­ся в Сест, где вой­ска сно­ва встре­тят­ся; сам же он напра­вил­ся сухим путем в свою сатра­пию. Дер­ки­лид, быв­ший его дав­ниш­ним вра­гом87, нахо­дил­ся во вре­мя мор­ской бит­вы88 в Абидо­се; он не поки­нул горо­да, как дру­гие гар­мо­сты, но удер­жал за собой Абидос и сохра­нил его дру­же­ст­вен­ным лакеде­мо­ня­нам. (4) Он созвал абидо­с­цев и ска­зал им сле­дую­щее: «Теперь вы име­е­те воз­мож­ность в допол­не­ние к вашей про­шлой друж­бе к наше­му государ­ству про­явить себя истин­ны­ми бла­го­де­те­ля­ми лакеде­мо­нян. Нет ниче­го доб­лест­но­го в том, что люди вер­ны сво­им дру­зьям, когда они счаст­ли­вы; но тако­го дру­га пом­нят до гро­ба, кото­рый оста­ет­ся вер­ным в несчастьи. К тому же дело обсто­ит вовсе не так, что, вслед­ст­вие пора­же­ния на море, мы поте­ря­ли вся­кую силу: ведь и преж­де, когда афи­няне власт­во­ва­ли на море, наш город был, само собой разу­ме­ет­ся, в силах награж­дать дру­зей и мстить вра­гам. То, что от нас отвер­ну­лись в этом несча­стии дру­гие горо­да, еще уве­ли­чи­ва­ет зна­че­ние вашей вер­но­сти. Если же кто-нибудь из вас боит­ся того, что мы будем оса­жде­ны и с.97 с суши и с моря, то пусть он обра­тит вни­ма­ние на то, что гре­че­ско­го флота еще нет на море; если же вар­ва­ры попы­та­ют­ся вла­ды­че­ст­во­вать над морем, то Гре­ция это­го не допу­стит и, таким обра­зом, радея о соб­ст­вен­ной поль­зе, сде­ла­ет­ся вашим союз­ни­ком». (5) Услы­шав это, абидо­с­цы пови­но­ва­лись по доб­рой воле и даже с рве­ни­ем. Они дру­же­люб­но при­ни­ма­ли бежав­ших к ним гар­мо­стов и даже зазы­ва­ли к себе дру­гих, не при­быв­ших к ним. Дер­ки­лид, после того как в город собра­лось мно­го надеж­ных людей, пере­пра­вил­ся в Сест, рас­по­ло­жен­ный как раз про­тив Абидо­са и отсто­я­щий от него не более чем на восемь ста­дий. Он собрал к себе всех тех, кото­рые полу­чи­ли зем­ли на Хер­со­не­се от лакеде­мо­нян: он при­нял так­же и тех гар­мо­стов, кото­рые были изгна­ны из евро­пей­ских горо­дов, уве­ще­вая их не уны­вать и поду­мать о том, что и в Азии, спо­кон века при­над­ле­жав­шей царю, жите­ли малень­ко­го город­ка Тем­но­са, Эг и неко­то­рых дру­гих мест­но­стей в состо­я­нии про­су­ще­ст­во­вать, не будучи под­дан­ны­ми царя. «Вдо­ба­вок, — ска­зал он, — где вы най­де­те укреп­ле­ние силь­нее и непри­ступ­нее Сеста, для оса­ды кото­ро­го были бы необ­хо­ди­мы и кораб­ли и сухо­пут­ные силы?». Таки­ми реча­ми он рас­се­ял их страх. (6) Фар­на­баз, застав Абидос и Сест в таком поло­же­нии, объ­явил жите­лям этих горо­дов, что если они не про­го­нят лакеде­мо­нян, он пой­дет на них вой­ной. Когда же они не пови­но­ва­лись, он при­ка­зал Коно­ну пре­пят­ст­во­вать их выхо­ду в море, а сам опу­сто­шал Абидос­скую область. Не добив­шись этим ниче­го в деле поко­ре­ния абидо­с­цев, он ушел на роди­ну, при­ка­зав Коно­ну поза­бо­тить­ся о том, чтобы из при­ле­гаю­щих к Гел­лес­пон­ту горо­дов к весне был собран как мож­но боль­ший флот. Гне­ва­ясь на лакеде­мо­нян за все то, что́ он пре­тер­пел, он счи­тал насто­я­тель­ней­шей необ­хо­ди­мо­стью отпра­вить­ся похо­дом в их стра­ну и вся­че­ски ото­мстить им. (7) Вся зима про­шла в этих при­готов­ле­ни­ях. С наступ­ле­ни­ем вес­ны Фар­на­баз эки­пи­ро­вал боль­шое коли­че­ство судов и, собрав наем­ное вой­ско, поплыл вме­сте с Коно­ном меж­ду ост­ро­ва­ми (Архи­пе­ла­га. — С. Л.) в Мелос; там они устро­и­ли базу и отпра­ви­лись даль­ше в Лакеде­мон. При­ча­лив к бере­гу преж­де все­го в Ферах, он опу­сто­шил окрест­но­сти это­го горо­да; затем он и в дру­гих местах мор­ско­го побе­ре­жья схо­дил с кораб­ля и вся­че­ски опу­сто­шал стра­ну. Но, опа­са­ясь лакеде­мон­ско­го вой­ска, недо­стат­ка в съест­ных при­па­сах, а так­же того, что в этой стране не было хоро­шей гава­ни, он через корот­кое вре­мя отплыл назад и при­ча­лил к Фени­кун­ту на Кифе­ре. (8) Те, в чьих руках был город89, из стра­ха, что они будут взя­ты при­сту­пом, поки­ну­ли кре­пость, заклю­чив с Фар­на­ба­зом пере­ми­рие, гаран­ти­ро­вав­шее сво­бод­ный про­пуск в Лако­нию. После это­го Фар­на­баз при­вел в бое­вую готов­ность Кифер­ские укреп­ле­ния и оста­вил в Кифе­ре гар­мо­стом афи­ня­ни­на Нико­фе­ма90 с гар­ни­зо­ном. Выпол­нив это, он при­ча­лил к Коринф­ско­му Ист­му и обра­тил­ся здесь к союз­ни­кам с уве­ща­ни­ем храб­ро с.98 сра­жать­ся и выка­зать себя вер­ны­ми пер­сид­ско­му царю. Затем он оста­вил им все день­ги, кото­рые имел с собой, и отплыл домой. (9) Конон заявил Фар­на­ба­зу, что если тот оста­вит в его рас­по­ря­же­нии флот, то он будет добы­вать про­ви­ант при помо­щи фура­жи­ров­ки с ост­ро­вов, бла­го­да­ря чему он смо­жет вер­нуть­ся на роди­ну и помочь афи­ня­нам вос­ста­но­вить их Длин­ные сте­ны91 и сте­ны вокруг Пирея. «Я хоро­шо знаю, — гово­рил он, — что лакеде­мо­ня­нам это будет крайне тягост­но, и таким обра­зом ты в одно и то же вре­мя уго­дишь афи­ня­нам и ото­мстишь лакеде­мо­ня­нам: одним уда­ром ты уни­что­жишь плод их дол­гих уси­лий».

(10) Услы­шав это, Фар­на­баз охот­но отпра­вил его в Афи­ны, дав ему с собой денег на вос­ста­нов­ле­ние стен. Конон при­был в Афи­ны и вос­ста­но­вил боль­шую часть сте­ны, при­чем работа эта про­из­во­ди­лась как его эки­па­жем, так и наня­ты­ми за пла­ту плот­ни­ка­ми и камен­щи­ка­ми: он же выда­вал день­ги и на все про­чие нуж­ды. Над построй­кой дру­гих частей сте­ны работа­ли, кро­ме самих афи­нян, Бео­тия и дру­гие государ­ства, доб­ро­воль­но при­со­еди­нив­ши­е­ся к ним. Корин­фяне на те день­ги, что им оста­вил Фар­на­баз, эки­пи­ро­ва­ли суда; при помо­щи это­го флота, руко­во­ди­мо­го вновь назна­чен­ным навар­хом Ага­фи­ном, они гос­под­ст­во­ва­ли в зали­ве, омы­ваю­щем бере­га Ахеи и Лехей92. (11) Лакеде­мо­няне так­же эки­пи­ро­ва­ли флот под коман­дой Пода­не­ма. Послед­ний погиб при каком-то напа­де­нии; его эпи­сто­лей93 Пол­лид так­же был ранен и при­нуж­ден уйти от флота; поэто­му началь­ст­во­ва­ние над фло­том пере­нял Герип­пид. Пре­ем­ник Ага­фи­на корин­фя­нин Про­эн оста­вил Рий, кото­рый был вслед за тем занят лакеде­мо­ня­на­ми. После Герип­пида началь­ство над фло­том пере­шло к Телев­тию94, кото­ро­му уда­лось сно­ва овла­деть зали­вом.

(12) Лакеде­мо­няне услы­ша­ли, что Конон вос­ста­нов­ля­ет на цар­ские день­ги афин­ские укреп­ле­ния и что он им под­чи­ня­ет ост­ро­ва и при­мор­ские мате­ри­ко­вые горо­да при помо­щи флота, содер­жи­мо­го на те же сред­ства. Поэто­му они реши­ли, что если они позна­ко­мят со всем этим Тири­ба­за, цар­ско­го стра­те­га, то Тири­баз или перей­дет на сто­ро­ну лакеде­мо­нян, или по край­ней мере хоть пре­кра­тит выда­чу суб­сидий флоту Коно­на. При­няв такое реше­ние, они посла­ли к Тири­ба­зу Антал­кида с пору­че­ни­ем дей­ст­во­вать в этом направ­ле­нии и доби­вать­ся заклю­че­ния мира меж­ду царем и лакеде­мо­ня­на­ми. (13) Узнав об этом, и афи­няне отпра­ви­ли вме­сте с Коно­ном посоль­ство к Тири­ба­зу, состо­яв­шее из Гер­мо­ге­на, Дио­на, Кал­ли­сфе­на и Кал­ли­медон­та. Союз­ни­кам было пред­ло­же­но, чтобы и они при­сла­ли пред­ста­ви­те­лей в это посоль­ство; на этот зов отклик­ну­лись пред­ста­ви­те­ли бео­тий­цев, Корин­фа и Аргоса. (14) По при­бы­тии к Тири­ба­зу Антал­кид обра­тил­ся к нему с заяв­ле­ни­ем, что он при­был хода­тай­ст­во­вать о мире, усло­вия кото­ро­го сов­па­да­ют с с.99 волей царя: лакеде­мо­няне не оспа­ри­ва­ют у царя гре­че­ских горо­дов, нахо­дя­щих­ся в Азии; с них доста­точ­но того, чтобы про­чие горо­да и все ост­ро­ва были про­воз­гла­ше­ны авто­ном­ны­ми. «Посколь­ку мы соглас­ны на эти усло­вия, — ска­зал он, — чего ради царь станет вое­вать с нами и рас­хо­до­вать день­ги? Ведь теперь никто уже не смо­жет идти вой­ной на царя: ни афи­няне, так как они не будут руко­во­дить нами, ни мы, так как все горо­да ста­нут авто­ном­ны­ми». (15) Тири­баз при­шел в вос­торг, услы­шав эти речи Антал­кида, но на про­тив­ни­ков они про­из­ве­ли как раз обрат­ное впе­чат­ле­ние95. Афи­няне не жела­ли согла­сить­ся на авто­но­мию ост­ро­вов, боясь, что им при­дет­ся лишить­ся Лем­но­са, Имбро­са и Ски­ро­са; фиван­цы — из стра­ха, что их заста­вят при­знать неза­ви­си­мы­ми бео­тий­ские горо­да; арги­вяне — пола­гая, что при таком мир­ном дого­во­ре они теря­ют вся­кую воз­мож­ность вла­деть Корин­фом, как частью Аргос­ско­го государ­ства96, что было пред­ме­том их посто­ян­ных вожде­ле­ний. Таким обра­зом, мир не удал­ся, и послы разо­шлись по домам.

(16) Тири­баз счи­тал непроч­ным фор­маль­ное согла­ше­ние с лакеде­мо­ня­на­ми без санк­ции царя; но он дал тай­ком Антал­киду день­ги, чтобы афи­няне и их союз­ни­ки, узнав о сна­ря­же­нии флота лакеде­мо­ня­на­ми, силь­нее почув­ст­во­ва­ли необ­хо­ди­мость при­нять эти мир­ные усло­вия. Он при­знал, что лакеде­мо­няне были пра­вы, обви­няя Коно­на в пре­ступ­ле­нии про­тив царя, и заклю­чил его в тем­ни­цу. После это­го он отпра­вил­ся вглубь стра­ны к царю, чтобы пере­дать ему пред­ло­же­ние лакеде­мо­нян, сооб­щить, что Конон аре­сто­ван как пре­ступ­ник, и спро­сить, как ему дер­жать себя при всех этих обсто­я­тель­ствах. (17) Ввиду того, что Тири­баз был в глу­бине стра­ны, при дво­ре, царь при­слал Стру­фа для началь­ст­во­ва­ния над мор­ским побе­ре­жьем. Этот Струф был рев­ност­ным сто­рон­ни­ком афи­нян и их союз­ни­ков, так как он хоро­шо пом­нил, каким бед­ст­ви­ям под­верг вла­де­ния царя Аге­си­лай. Лакеде­мо­няне увиде­ли, что Струф отно­сит­ся к ним враж­деб­но, а к афи­ня­нам дру­же­ст­вен­но, и посла­ли для борь­бы с ним Фиб­ро­на. Фиб­рон пере­шел через Гел­лес­понт и пре­да­вал опу­сто­ше­нию цар­ские вла­де­ния, поль­зу­ясь, как база­ми, Эфе­сом и рас­по­ло­жен­ны­ми в долине Меанд­ра горо­да­ми При­е­ной, Лев­коф­ри­ем и Ахил­ле­ем. (18) Про­шло немно­го вре­ме­ни, и Струф заме­тил, что Фиб­рон из пре­зре­ния к про­тив­ни­ку при напа­де­ни­ях не выст­ра­и­ва­ет вой­ска в бое­вой порядок. Поэто­му он при­ка­зал всад­ни­кам выехать на рав­ни­ну, совер­шить набег на гре­че­ское вой­ско и, окру­жив часть его, угнать с собой все, что толь­ко будет воз­мож­но. Фиб­рон зани­мал­ся после зав­тра­ка мета­ни­ем дис­ка в обще­стве флей­ти­ста Фер­санд­ра (этот Фер­сандр был не толь­ко хоро­шим флей­ти­стом, но, как чело­век с лакон­ски­ми при­выч­ка­ми, был иску­сен в физи­че­ских состя­за­ни­ях). (19) Струф, увидя, что гре­ки дви­жут­ся в бес­по­ряд­ке и что в пер­вых рядах очень мало вои­нов, неожи­дан­но с.100 появ­ля­ет­ся во гла­ве мно­го­чис­лен­ной и пра­виль­но постро­ен­ной кон­ни­цы. Пер­вы­ми были уби­ты Фиб­рон и Фер­сандр; после их гибе­ли уда­лось обра­тить в бег­ство и все осталь­ное вой­ско. При пре­сле­до­ва­нии очень мно­гие были уби­ты; лишь неко­то­рым уда­лось най­ти спа­се­ние в союз­ных горо­дах, боль­шин­ство же (погиб­ло)97, так как слиш­ком позд­но заме­ти­ли, что враг напа­да­ет. Струф часто напа­дал на вра­га без пред­у­преж­де­ния; так он посту­пил и в этот раз. Тако­вы были обсто­я­тель­ства это­го столк­но­ве­ния.

(20) В это же вре­мя при­бы­ли в Лакеде­мон родос­ские ари­сто­кра­ты, изгнан­ные наро­дом, и убеж­да­ли, что недо­стой­но лакеде­мо­нян тер­петь, чтобы Родос нахо­дил­ся под афин­ской вла­стью и чтобы афи­няне настоль­ко уве­ли­чи­ли этим свое могу­ще­ство. Лакеде­мо­няне пони­ма­ли, что если верх возь­мет демо­кра­тия, то весь Родос попа­дет в руки афи­нян, если же бога­чи, то он доста­нет­ся им. Поэто­му они сна­ряди­ли восемь судов, назна­чив навар­хом Экди­ка. (21) С этим же фло­том был послан и Диф­рид98; послед­не­му было при­ка­за­но, пере­пра­вив­шись в Азию, идти на защи­ту горо­дов, открыв­ших ворота Фиб­ро­ну, а затем при­со­еди­нить к себе уцелев­шую часть вой­ска и, собрав, по мере воз­мож­но­сти, новое вой­ско, высту­пить про­тив Стру­фа. Диф­рид при­сту­пил к выпол­не­нию это­го пору­че­ния очень удач­но: так, ему уда­лось захва­тить в плен Тиг­ра­на вме­сте с женой его, доче­рью Стру­фа, в то вре­мя как тот ехал в Сар­ды. Диф­рид взял у него боль­шой выкуп за осво­бож­де­ние, что дало ему воз­мож­ность тот­час же после это­го раздать жало­ва­нье вои­нам. (22) Он был спо­со­бен вну­шить к себе любовь не в мень­шей сте­пе­ни, чем Фиб­рон, но был более пре­дан­ным делу и более энер­гич­ным пол­ко­вод­цем. Он нико­гда не ста­но­вил­ся рабом физи­че­ских удо­воль­ст­вий и посвя­щал себя цели­ком тому делу, за кото­рое он брал­ся. Экдик, при­плыв к Книду, узнал, что на Родо­се демо­кра­тия захва­ти­ла в свои руки всю власть и одер­жа­ла победу и на море и на суше, обла­дая три­эра­ми, в два раза пре­вос­хо­дя­щи­ми по чис­лен­но­сти его флот. Полу­чив эти сведе­ния, Экдик остал­ся на Книде, ниче­го не пред­при­ни­мая. (23) Узнав, что Экдик не рас­по­ла­га­ет доста­точ­ны­ми сила­ми, чтобы помочь дру­зьям, лакеде­мо­няне при­ка­за­ли Телев­тию плыть вокруг Пело­пон­не­са к Экди­ку с теми две­на­дца­тью кораб­ля­ми, кото­рые нахо­ди­лись под его коман­дой в зали­ве, омы­ваю­щем Ахею и Лехей99, и велеть ему вер­нуть­ся на роди­ну. Телев­тию же пору­ча­лось поза­бо­тить­ся о тех, кото­рые изъ­яви­ли жела­ние быть дру­зья­ми лакеде­мо­нян, и вся­че­ски вредить вра­гу. При­быв на Самос и при­со­еди­нив самос­ские кораб­ли к сво­ей эскад­ре, Телев­тий отплыл в Книд; Экдик же вер­нул­ся на роди­ну. (24) Затем Телев­тий поплыл к Родо­су, имея уже под коман­дой 27 кораб­лей. По пути он встре­тил Фило­кра­та, сына Эфи­аль­та; послед­ний плыл с деся­тью три­эра­ми на Кипр на соеди­не­ние с фло­том Ева­го­ра. Все эти десять три­эр были захва­че­ны Телев­ти­ем. При с.101 этом и афи­няне и лакеде­мо­няне дела­ли совер­шен­но обрат­ное, по срав­не­нию с тем, что им над­ле­жа­ло делать: афи­няне, будучи в друж­бе с царем, сла­ли Ева­го­ру помощь для борь­бы с ним; Телев­тий уни­что­жил силы, шед­шие на вой­ну с царем, тогда как лакеде­мо­няне с ним вое­ва­ли. Затем он сно­ва поплыл на Книд, про­дал там с аук­ци­о­на свою добы­чу и сно­ва вер­нул­ся к Родо­су на помощь лако­но­филь­ской пар­тии.

(25) Увидев, что лакеде­мо­няне сно­ва уси­ли­ва­ют­ся на море, афи­няне высла­ли про­тив них Фра­си­бу­ла сти­рий­ца с фло­том из соро­ка кораб­лей. Выплыв в море, он решил не плыть к Родо­су, счи­тая, что нелег­ко будет нака­зать лакеде­мон­ских союз­ни­ков, так как в их руках укреп­ле­ние100 и вдо­ба­вок там же нахо­дил­ся их союз­ник Телев­тий с фло­том. Кро­ме того он пола­гал, что и без его помо­щи афин­ская пар­тия усто­ит про­тив сво­их про­тив­ни­ков, так как ее сто­рон­ни­ки были более мно­го­чис­лен­ны­ми, вла­де­ли горо­да­ми и вышли уже победи­те­ля­ми из бит­вы. Он поплыл в Гел­лес­понт, где рас­счи­ты­вал без сопро­тив­ле­ния достичь выгод для оте­че­ства. (26) Узнав, что царь одри­сов Медок и вла­ды­ка при­мор­ской обла­сти Севф101 враж­до­ва­ли меж­ду собой, он поми­рил их и убедил всту­пить в дру­же­ст­вен­ный союз с афи­ня­на­ми; при этом он пола­гал, что, зару­чив­шись их друж­бой, ему ско­рее удаст­ся скло­нить на сто­ро­ну афи­нян гре­че­ские горо­да на Фра­кий­ском побе­ре­жьи. (27) Во всем этом афи­няне име­ли успех; кро­ме того, бла­го­да­ря друж­бе пер­сид­ско­го царя, и мало­ази­ат­ские горо­да были рас­по­ло­же­ны к афи­ня­нам. Затем Фра­си­бул поплыл в Визан­тий, где сдал на откуп деся­ти­про­цент­ную пошли­ну с това­ров, выво­зи­мых из Пон­та. Оли­гар­хи­че­ский строй, быв­ший в это вре­мя в Визан­тии102, он заме­нил демо­кра­ти­че­ским; поэто­му нахож­де­ние в горо­де очень боль­шо­го чис­ла афи­нян не вызы­ва­ло неудо­воль­ст­вия визан­тий­ско­го наро­да. (28) Выпол­нив все это и скло­нив на сто­ро­ну афи­нян кал­хедон­цев, он выплыл из Гел­лес­пон­та. Все горо­да Лес­боса, исклю­чая Мити­ле­ну, были на сто­роне лакеде­мо­нян; поэто­му он не при­стал ни к одно­му из этих горо­дов, а пер­вым делом выса­дил­ся в Мити­лене и соста­вил здесь вой­ско из четы­рех­сот гопли­тов, нахо­див­ших­ся на его судах, и из бежав­ших граж­дан лес­бий­ских горо­дов, нашед­ших при­ют в Мити­лене. Сюда он при­со­еди­нил еще наи­луч­шую часть мити­лен­ско­го вой­ска. Мити­лен­цам он вну­шил надеж­ду, что если он возь­мет горо­да, то он пре­до­ста­вит им вер­хов­ную власть над всем Лес­бо­сом. (29) Изгнан­ни­ков Фра­си­бул обна­де­жил, что если они собе­рут­ся вме­сте и всей мас­сой пой­дут про­тив каж­до­го горо­да в отдель­но­сти, то у всех их хва­тит сил, чтобы добить­ся воз­вра­ще­ния в оте­че­ство. Мор­ских вои­нов он соблаз­нил тем, что если им удаст­ся скло­нить Лес­бос на сто­ро­ну афи­нян, то в их рас­по­ря­же­нии ока­жет­ся с.102 мно­го сво­бод­ных денег. После таких уве­ща­ний он выстро­ил вой­ско и повел его к Мефимне. Услы­шав, что Фра­си­бул при­бли­жа­ет­ся, Фери­мах, быв­ший в то вре­мя лакеде­мон­ским гар­мо­стом, вышел ему навстре­чу к гра­ни­це с вой­ском, состав­лен­ным из его мор­ских вои­нов, мефимн­ских граж­дан и нахо­див­ших­ся в Мефимне мити­лен­ских изгнан­ни­ков. В про­ис­шед­шем столк­но­ве­нии Фери­мах погиб, а вой­ско его бежа­ло, при­чем мно­гие были уби­ты. (30) После это­го Фра­си­бул при­нудил часть лес­бий­ских горо­дов перей­ти на сто­ро­ну афи­нян; терри­то­рию же тех государств, кото­рых ему не уда­лось под­чи­нить, он пре­дал раз­граб­ле­нию и выру­чен­ные от про­да­жи добы­чи день­ги раздал вои­нам. Затем он поспеш­но отпра­вил­ся на Родос. Для укреп­ле­ния духа вой­ска он собрал дань со мно­гих горо­дов и при­ча­лил к Аспен­ду, въе­хав в рус­ло реки Еври­медон­та. Он собрал уже дань с аспен­дий­цев, когда жите­ли, раз­гне­вав­шись за гра­бе­жи, про­из­веден­ные вои­на­ми на их полях, ночью напа­ли на его палат­ку и изру­би­ли его.

(31) Так погиб Фра­си­бул, стя­жав­ший сла­ву доб­лест­но­го мужа. Афи­няне выбра­ли ему заме­сти­те­лем во фло­те Агиррия. Лакеде­мо­няне же, узнав, что афи­няне сда­ли на откуп деся­тин­ную подать в Визан­тии и овла­де­ли Кал­хедо­ном и что и осталь­ные гел­лес­понт­ские горо­да рас­по­ло­же­ны к афи­ня­нам вслед­ст­вие друж­бы их с Фар­на­ба­зом, реши­ли, что необ­хо­ди­мо при­нять меры. (32) Хотя на Дер­ки­лида103 не было ника­ких наре­ка­ний, одна­ко Ана­кси­бию, бла­го­да­ря друж­бе с эфо­ра­ми, уда­лось добить­ся того, что ему было при­ка­за­но плыть в Абидос, куда он был назна­чен гар­мо­стом. Он обе­щал, в слу­чае если ему дадут необ­хо­ди­мые сред­ства и кораб­ли, всту­пить в борь­бу с афи­ня­на­ми и добить­ся того, что дела на Гел­лес­пон­те при­мут для них дур­ной обо­рот. (33) Лакеде­мо­няне дали Ана­кси­бию три три­э­ры и ассиг­нов­ку, доста­точ­ную для упла­ты тыся­че наем­ни­ков, и он отпра­вил­ся в путь. При­быв на место, он собрал наем­ное сухо­пут­ное вой­ско, скло­нил к отло­же­нию от Фар­на­ба­за неко­то­рые эолий­ские горо­да и пошел похо­дом на те государ­ства, вой­ска кото­рых высту­пи­ли про­тив Абидо­са, пре­да­вая опу­сто­ше­нию их терри­то­рию. В Абидо­се он эки­пи­ро­вал еще три кораб­ля и захва­ты­вал все попа­дав­ши­е­ся ему гру­зо­вые суда афи­нян и их союз­ни­ков. (34) Узнав об этом, афи­няне, опа­са­ясь поте­ри того, что им уда­лось достиг­нуть на Гел­лес­пон­те бла­го­да­ря Фра­си­бу­лу, высла­ли про­тив Ана­кси­бия Ифи­кра­та104 с фло­том из вось­ми кораб­лей и тыся­чею дву­мя­ста­ми пель­та­стов, бо́льшая часть кото­рых слу­жи­ла уже под его коман­дой в Корин­фе. После того как арги­вя­нам уда­лось сде­лать Коринф частью Аргос­ско­го государ­ства105, они заяви­ли, что боль­ше в его вой­сках не нуж­да­ют­ся. При­чи­ной это­го было то, что он каз­нил несколь­ких при­вер­жен­цев арги­вской пар­тии. Тогда он отбыл в Афи­ны. Таким обра­зом он ока­зал­ся в это вре­мя на родине. (35) Он отплыл на Хер­со­нес, и пер­вое вре­мя воен­ные с.103 дей­ст­вия заклю­ча­лись лишь в том, что Ана­кси­бий и Ифи­крат гра­би­ли терри­то­рию горо­дов, став­ших на сто­ро­ну их про­тив­ни­ков. Но через неко­то­рое вре­мя Ифи­крат узнал, что Ана­кси­бий во гла­ве вой­ска, состо­я­ще­го из наем­ни­ков, лакеде­мо­нян его сви­ты и двух­сот абидос­ских гопли­тов, отпра­вил­ся похо­дом на Антандр; до него дошли так­же слу­хи, что Ана­кси­бию уда­лось уже скло­нить Антандр на сто­ро­ну лакеде­мо­нян. Он рас­счи­ты­вал, что Ана­кси­бий, оста­вив там гар­ни­зон, вер­нет­ся назад и отведет абидо­с­цев на роди­ну. Поэто­му он пере­пра­вил­ся ночью в самое пустын­ное место Абидос­ской обла­сти и, взо­брав­шись на горы, устро­ил заса­ду. Три­эрам, на кото­рых он пере­пра­вил­ся, он при­ка­зал отплыть на рас­све­те вверх по Гел­лес­пон­ту мимо бере­гов Хер­со­не­са, чтобы про­из­ве­сти впе­чат­ле­ние, что он про­из­во­дит обыч­ную экс­пе­ди­цию для сбо­ра дани. (36) Он не ошиб­ся в сво­их рас­че­тах: Ана­кси­бий дей­ст­ви­тель­но поплыл назад, несмот­ря на то, что, по слу­хам, в этот день жерт­во­при­но­ше­ние не дало ему бла­го­при­ят­ных пред­зна­ме­но­ва­ний. Он не обра­тил на это вни­ма­ния, так как плыть при­хо­ди­лось мимо дру­же­ст­вен­ных обла­стей в дру­же­ст­вен­ный город, и плыл тем без­за­бот­нее, что узнал от встреч­ных об отправ­ле­нии Ифи­кра­та вверх по Гел­лес­пон­ту по пути в Про­кон­нес. (37) Ифи­крат же не выхо­дил из заса­ды, пока вой­ско Ана­кси­бия шло по ров­ной мест­но­сти. Он выбрал момент, когда пере­до­вые отряды абидо­с­цев были уже в рав­нине близ Кре­ма­сты, где нахо­дят­ся их золотые руд­ни­ки, осталь­ное вой­ско сле­до­ва­ло за ними вниз по скло­ну, а Ана­кси­бий со сво­и­ми лакеде­мо­ня­на­ми толь­ко стал спус­кать­ся с горы, — и, выско­чив из заса­ды, бегом бро­сил­ся на вой­ско Ана­кси­бия. (38) Тут Ана­кси­бий понял, что нет уже надеж­ды на спа­се­ние, так как он видел, что его вой­ско рас­тя­ну­то по длин­но­му уще­лью, и ему было ясно, что пере­до­вые отряды не могут взо­брать­ся вверх по кру­то­му скло­ну и прий­ти ему на помощь; поло­же­ние усу­губ­ля­лось еще все­об­щей пани­кой, вызван­ной неожи­дан­ной заса­дой. Тогда он обра­тил­ся к вои­нам со сле­дую­щи­ми сло­ва­ми: «Мне, о мужи, подо­ба­ет погиб­нуть на этом месте; вам же сове­тую искать спа­се­ния, не всту­пая в бой с вра­гом». (39) С эти­ми сло­ва­ми он взял щит у ору­же­нос­цев и, сра­жа­ясь, пал, не схо­дя со сво­его места. Кро­ме него, вра­га встре­ти­ли лицом к лицу лишь юно­ша — его воз­люб­лен­ный — и око­ло две­на­дца­ти лакон­ских гар­мо­стов, при­быв­ших из сво­их горо­дов; все они пали, сра­жа­ясь. Про­чие же бежа­ли и гиб­ли, отсту­пая, при­чем афи­няне пре­сле­до­ва­ли их до само­го горо­да. Тогда погиб­ло око­ло пяти­де­ся­ти абидос­ских гопли­тов и про­чих око­ло двух­сот. Выпол­нив это пред­при­я­тие, Ифи­крат отплыл назад на Хер­со­нес.

КОММЕНТАРИЙ


  • с.285

    1. 1

  • Для осен­не­го похо­да 395 г. в нашем рас­по­ря­же­нии име­ют­ся толь­ко два источ­ни­ка: рас­сказ наше­го авто­ра и 16—17 гла­вы «Отрыв­ка» (см. при­ло­же­ние). С пер­во­го взгляда может пока­зать­ся, что труд авто­ра «Отрыв­ка» в этом отно­ше­нии более ценен: он подроб­но опи­сы­ва­ет воен­ные опе­ра­ции, тогда как наш автор вовсе опус­ка­ет их и зани­ма­ет­ся пре­иму­ще­ст­вен­но опи­са­ни­ем дру­же­ских сою­зов и любов­ных исто­рий. Но более вдум­чи­вое отно­ше­ние пока­зы­ва­ет, что здесь при­чи­на не толь­ко в том, что Ксе­но­фонт, как я ука­зал уже выше, не нахо­дил­ся уже при вой­ске (он лишил­ся воен­ной коман­ды и, по-види­мо­му, испол­нял пору­че­ния дипло­ма­ти­че­ско­го харак­те­ра) и поэто­му был луч­ше осве­дом­лен об этих исто­ри­ях, чем о воен­ных пред­при­я­ти­ях. Дело в том, что все, даже удач­ные, опе­ра­ции это­го похо­да име­ли ничтож­ное зна­че­ние для обще­го хода дел, тогда как отпа­де­ние Спиф­рида­та и Отия к Аге­си­лаю, тес­ное соеди­не­ние их меж­ду собой брач­ны­ми уза­ми и т. д. мог­ло в слу­чае уда­чи послу­жить пре­цеден­том для дру­гих пер­сид­ских маг­на­тов и иметь резуль­та­том пол­ное паде­ние пер­сид­ско­го могу­ще­ства без вся­ко­го кро­во­про­ли­тия. Таким обра­зом, рас­сказ наше­го авто­ра име­ет боль­шую исто­ри­че­скую цен­ность1.

    При­быв в Фар­на­ба­зо­ву Фри­гию — здесь наш автор воз­вра­ща­ет­ся к рас­ска­зу, пре­рван­но­му в кн. III, гл. 4, § 29. Собы­тия это­го труд­но­го похо­да он не опи­сы­ва­ет; они опи­са­ны подроб­но в «Отрыв­ке» (см. при­ло­же­ние, 16. 1—3).

  • При­со­еди­нил к себе горо­да — силь­ное пре­уве­ли­че­ние. Здесь речь может идти толь­ко о неукреп­лен­ных пунк­тах: как мы видим из «Отрыв­ка» (см. прил., 16. 3—6), все попыт­ки его ата­ко­вать укреп­лен­ные горо­да окон­чи­лись неуда­чей.
  • 1. 2
  • Спиф­ридат — см. кн. III, гл. 4, § 10 с ком­мент. Автор «Отрыв­ка» (см. при­ло­же­ние) отно­сит при­со­еди­не­ние Спиф­рида­та толь­ко к это­му вре­ме­ни (он назы­ва­ет его Спифра­да­том).
  • 1. 3
  • По «Отрыв­ку» (см. прил., 17. 1—2), Отий не явил­ся лич­но в став­ку Аге­си­лая; к нему был отправ­лен Спиф­ридат, и он при­слал к Аге­си­лаю сво­их послов, с кото­ры­ми и заклю­чен был с.286 дого­вор. Деталь­ный рас­сказ наше­го авто­ра пока­зы­ва­ет, что он был оче­вид­цем, и поэто­му его рас­сказ заслу­жи­ва­ет боль­ше­го дове­рия.

    Отий. Имя это транс­кри­би­ру­ет­ся очень раз­лич­но в раз­лич­ных источ­ни­ках.

  • 1. 6
  • Как он кра­сив — по слу­хам Аге­си­лай был в свя­зи с этим кра­си­вым юно­шей (Мега­ба­том, «Отры­вок», 16. 4; Плу­тарх. Аге­си­лай. 11); наш автор (Аге­си­лай. 4—7) счи­та­ет эти слу­хи злост­ной выдум­кой (Аге­си­лай даже не поз­во­лил Мега­ба­ту по пер­сид­ско­му обы­чаю поце­ло­вать его).
  • 1. 16
  • Река — Одрис, выте­каю­щий из Дас­ки­лий­ско­го озе­ра и впа­даю­щий в Риндак. Отно­си­тель­но зимов­ки Аге­си­лая в Дас­ки­лии ср. рас­сказ в «Отрыв­ке» (при­ло­же­ние, 17. 3—4).
  • 1. 17
  • Бое­вые колес­ни­цы. Подроб­ное опи­са­ние этих смер­то­нос­ных колес­ниц, воору­жен­ных коса­ми, при­креп­лен­ны­ми к осям, — у наше­го авто­ра в «Ана­ба­си­се» (I. 8. 10) и «Киро­пе­дии» (VI. 1. 30) и у Дио­до­ра (XVII. 53).
  • 1. 20
  • Сто шесть­де­сят ста­дий — 28 кило­мет­ров.
  • 1. 26
  • Ото­брать у них — ср. Плу­тарх (Аге­си­лай. 11): «Герип­пид уста­но­вил стро­гий над­зор за рас­хи­щен­ной добы­чей; он застав­лял вар­ва­ров воз­вра­щать ее, про­из­ведя при этом самый тща­тель­ный допрос и след­ст­вие. Эти­ми мера­ми он вывел из себя Спиф­рида­та».
  • Лафи­ро­по­лы — вся воен­ная добы­ча спар­тан­цев счи­та­лась досто­я­ни­ем каз­ны. Лафи­ро­по­лы — это долж­ност­ные лица, хра­нив­шие воен­ную добы­чу и про­да­вав­шие ее с аук­ци­о­на в поль­зу государ­ства.
  • 1. 27
  • Когда-то отло­жил­ся от царя — во вре­мя вос­ста­ния Кира Млад­ше­го («Ана­ба­сис», I. 8. 5, II. 4. 2 и сл.). В опи­сы­вае­мое вре­мя Ари­эй (вме­сте с Паса­фер­ном) зани­мал долж­ность вер­хов­но­го вое­на­чаль­ни­ка пер­сид­ско­го царя, вза­мен каз­нен­но­го Тис­са­фер­на («Отры­вок», см. при­ло­же­ние, 14. 4).
  • 1. 28
  • Ничто так не огор­чи­ло — преж­де все­го по поли­ти­че­ским сооб­ра­же­ни­ям, см. всту­пит. ком­мен­та­рий к § 1. Поче­му здесь упо­мя­нут так­же Мега­бат, ясно из ска­зан­но­го в ком­мент. к § 6.
  • 1. 38
  • С поте­рей всех союз­ни­ков Аге­си­лай не мог уже наде­ять­ся удер­жать­ся в Дас­ки­лии; поэто­му пере­ми­рие с Фар­на­ба­зом и очи­ще­ние Фри­гии было необ­хо­ди­мо­стью (а не актом вели­ко­ду­шия, как хочет нас уве­рить Ксе­но­фонт).
  • 1. 40
  • Круп­нее всех про­чих детей — место это тол­ку­ет­ся дво­я­ко. Есте­ствен­нее все­го пони­мать его в том смыс­ле, что Евалк не достиг еще мини­маль­но­го воз­рас­та, даю­ще­го пра­во при­ни­мать уча­стие в состя­за­нии (взрос­лых) в Олим­пии; но так как он отли­чал­ся огром­ным ростом и бога­тыр­ским тело­сло­же­ни­ем, Аге­си­лаю уда­лось исхо­да­тай­ст­во­вать ему раз­ре­ше­ние участ­во­вать в беге. Одна­ко Плу­тарх (Аге­си­лай. 13) пони­ма­ет это место ина­че: «(Сын Фар­на­ба­за) был влюб­лен в маль­чи­ка-атле­та из Афин. Он имел очень круп­ную и мас­сив­ную фигу­ру; поэто­му ему угро­жа­ло не быть допу­щен­ным к состя­за­ни­ям (под­ра­зу­ме­ва­ет­ся: детей) в Олим­пии».
  • 1. 41
  • Вес­ны — 394 г.
  • с.287
  • Вглубь стра­ны — по «Отрыв­ку» (17. 5) — в Кап­па­до­кию, но это мало­ве­ро­ят­но.
  • 2. 2
  • Эпи­кидид, так же Плу­тарх (Аге­си­лай. 15).
  • 2. 5
  • Лоха­ги — началь­ни­ки отрядов пехоты (лохов), гип­пар­хи — началь­ни­ки кон­ных опол­че­ний.
  • Нике­те­рий — приз, награ­да за победу в состя­за­нии.
  • 2. 8
  • По тому же пути — ср. у наше­го авто­ра, Аге­си­лай. 2. 1: «Перей­дя через Гел­лес­понт, он дви­нул­ся по терри­то­рии тех же пле­мен, мимо кото­рых про­хо­дил пер­сид­ский царь со сво­им огром­ным вой­ском; и тот путь, кото­рый был прой­ден вар­ва­ром за год, отнял у него мень­ше меся­ца» (несо­мнен­ное пре­уве­ли­че­ние).
  • 2. 9
  • Аге­си­по­лида — сына при­го­во­рен­но­го к смер­ти царя Пав­са­ния (см. выше, кн. III. 5. 25).
  • 2. 10
  • Ксе­но­фонт ни сло­вом не упо­мя­нул об обра­зо­ва­нии антис­пар­тан­ской коа­ли­ции, о чем мы узна­ем из Дио­до­ра (XIV. 82). Ядром этой коа­ли­ции были бео­тий­цы, афи­няне, корин­фяне и арги­вяне; далее к это­му сою­зу при­мкну­ла вся Евбея, лев­ка­дяне, акар­нан­цы, амбра­кий­цы и жите­ли фра­кий­ской Хал­киды. Из жите­лей Пело­пон­не­са к это­му сою­зу никто не при­со­еди­нил­ся. Коа­ли­ция эта всту­пи­ла в союз с одной из враж­до­вав­ших меж­ду собой пар­тий в Фес­са­лии и помог­ла ей ото­брать у лакеде­мо­нян Фар­сал. Затем бео­тий­цы с арги­вя­на­ми захва­ти­ли Герак­лею Тра­хин­скую и воз­вра­ти­ли сюда преж­них ее жите­лей. После это­го бео­тий­ский пол­ко­во­дец Исме­ний с вой­ском из бео­тий­цев, эни­ан­цев и афа­ма­нов раз­бил наго­ло­ву фокей­цев, чем окон­ча­тель­но утвер­дил гос­под­ство коа­ли­ции в Север­ной Гре­ции.
  • 2. 13
  • Обой­ти вой­ско с флан­гов — чем глуб­же постро­е­ние вой­ска, тем коро­че фланг. Если фронт непри­я­те­ля длин­нее, то он полу­чит воз­мож­ность, повер­нув впе­ред оба кры­ла, напасть одно­вре­мен­но с фрон­та и с обо­их флан­гов.
  • 2. 16
  • Дан­ные о чис­ле сра­жаю­щих­ся с той и дру­гой сто­ро­ны очень раз­нят­ся от дан­ных Дио­до­ра (XIV. 82. 10; 83. 1) и пред­став­ля­ют собою резуль­тат умыш­лен­ной под­та­сов­ки2. Вот эти дан­ные:


      Пело­пон­нес­цы Коринф­ский союз
    Пехота Кон­ни­ца Пехота Кон­ни­ца
    Наш автор 14200 600 25000 1550
    Дио­дор 23000 500 15000 500

    Что каса­ет­ся пело­пон­нес­цев, то циф­ра 14200 полу­ча­ет­ся путем с.288 очень про­сто­го при­е­ма: Ксе­но­фонт забыл о тегей­цах, ман­ти­ней­цах и ахей­цах, хотя он же (§ 13, 18, 20) ука­зы­ва­ет, что они участ­во­ва­ли в этом похо­де. Что же каса­ет­ся чле­нов Коринф­ско­го сою­за, то наш автор (это вид­но уже из округ­лен­но­сти цифр) про­сто при­во­дит здесь офи­ци­аль­ные дан­ные о чис­ле лиц, под­ле­жа­щих при­зы­ву в каж­дом из государств, безот­но­си­тель­но к чис­лу лиц, при­ни­мав­ших дей­ст­ви­тель­ное уча­стие в похо­де (срав­ни, напр., офи­ци­аль­ные кон­тин­ген­ты в 11 гла­ве «Отрыв­ка»). Этим и объ­яс­ня­ет­ся его дву­крат­ное ука­за­ние: «так как орхо­мен­цы не яви­лись»: он про­сто из общей циф­ры при­зыв­ных по бео­тий­ско­му зако­ну вычел чис­ло при­зыв­ных, при­хо­дя­ще­е­ся на Орхо­мен. Заме­тим, что наш автор не хочет про­из­во­дить впе­чат­ле­ния созна­тель­но­го фаль­си­фи­ка­то­ра и поэто­му скры­ва­ет­ся под осто­рож­ным выра­же­ни­ем: «как пере­да­ва­ли» (§ 17).

  • Фли­унт­цы — здесь в это вре­мя взя­ла верх демо­кра­ти­че­ская пар­тия.
  • 2. 19
  • Из уст в уста. В спар­тан­ском вой­ске при­ка­за­ния вое­на­чаль­ни­ков не пере­да­ва­лись зву­ка­ми тру­бы или под­ня­ти­ем сиг­на­ла, что мог­ли бы лег­ко заме­тить вра­ги. Каж­дый воин уст­но пере­да­вал коман­ду сво­е­му соседу, и таким обра­зом она обхо­ди­ла все вой­ско.
  • Фил — все граж­дан­ское насе­ле­ние Атти­ки дели­лось на десять фил. В вой­ске при­зван­ные каж­дой филы выст­ра­и­ва­лись отдель­но; таким обра­зом афин­ская пехота и кон­ни­ца так­же разде­ля­лись каж­дая на десять фил.
  • 2. 22
  • Поле­марх — выс­шее долж­ност­ное лицо на войне после царя, началь­ник моры (см. ком­мент. к кн. VI, гл. 4, § 12). Поле­мар­хов было шесть. Эти лица изби­ра­лись не толь­ко в воен­ное, но и в мир­ное вре­мя, так как Спар­та пред­став­ля­ла собою и в мир­ное вре­мя воору­жен­ный лагерь. Поле­мар­хам в мир­ное вре­мя при­над­ле­жа­ло вер­хов­ное наблюде­ние за общи­ми тра­пе­за­ми спар­ти­а­тов3.
  • Дио­дор (XIV. 83. 2) рас­ска­зы­ва­ет об этой бит­ве сле­дую­щее: «Бит­ва про­изо­шла на бере­гу реки Немеи и про­дол­жа­лась до ночи. В каж­дом вой­ске одна часть победи­ла4; при этом со сто­ро­ны лакеде­мо­нян и их союз­ни­ков пало 1100 чело­век, со сто­ро­ны бео­тий­цев и про­чих чле­нов сою­за — око­ло 2800». Итак, по Дио­до­ру бит­ва не име­ла реши­тель­но­го резуль­та­та. В дан­ном слу­чае, одна­ко, прав Ксе­но­фонт: в окон­ча­тель­ном резуль­та­те союз­ни­ки потер­пе­ли реши­тель­ное пора­же­ние. О реши­тель­ном пора­же­нии афи­нян свиде­тель­ст­ву­ет Лисий (XVI. 15; III. 45); отсюда мы узна­ем, что афин­ским вой­ском пред­во­ди­тель­ст­во­вал Фра­си­бул. Как ука­зы­ва­ет Эд. Мей­ер (Ge­sch. d. Alt. V. 236), вой­на эта про­изо­шла уже в год архонт­ства Евбу­лида, начав­ший­ся 17 июля 394 г. Это вид­но из свиде­тель­ства Ари­сти­да (Речь 44. P. 370 Din­dorf) и над­гроб­ной над­пи­си над моги­лой погиб­ше­го в этой бит­ве Декси­ла (Inscrip­tio­nes Grae­cae. II. 2084). Веро­ят­но, она про­изо­шла в пер­вые дни прав­ле­ния это­го архон­та.

    [Схе­ма со с. 289:]

    Схе­ма рас­по­ло­же­ния войск в Немей­ской бит­ве.
  • с.289

    2. 23

  • Корин­фяне не впу­сти­ли их — как ука­зы­ва­ет Демо­сфен (Про­тив Леп­ти­на. 53), лако­но­филь­ской пар­тии уда­лось добить­ся того, что бежав­шие с поля бит­вы не были впу­ще­ны в город. Через неко­то­рое вре­мя, одна­ко, верх взя­ла про­тив­ная пар­тия, и союз­ни­ки были впу­ще­ны в город.
  • 3. 1
  • Вось­ме­ро — речь идет, по-види­мо­му, толь­ко о спар­ти­а­тах. Чис­ло уби­тых точ­нее в «Аге­си­лае» (VII. 5): «в сра­же­нии близ Корин­фа пало вось­ме­ро лакеде­мо­нян и око­ло деся­ти тысяч вра­гов». Циф­ра эта пре­уве­ли­че­на; ср. ука­за­ние Дио­до­ра в ком­мент. к § 22 преды­ду­щей гл.
  • 3. 2
  • Любил путе­ше­ст­во­вать — в кн. III, гл. 4, § 6 он так­же высту­па­ет как член посоль­ства.
  • 3. 4
  • Преж­де, чем всту­пить в Македо­нию, Аге­си­лаю при­шлось сра­зить­ся с фра­кий­ца­ми. Дио­дор (XIV. 83. 3): «Аге­си­лай, пере­пра­вив вой­ско из Азии в Евро­пу, преж­де все­го победил в бою какое-то фра­кий­ское пле­мя, вышед­шее ему навстре­чу с боль­шим вой­ском, при­чем пере­бил боль­шую часть вар­ва­ров». Плу­тарх (Аге­си­лай. 16) назы­ва­ет это фра­кий­ское пле­мя трал­ла­ми.
  • 3. 4
  • Его лич­ную гвар­дию — см. ком­мент. к кн. III, гл. 3, § 9.
  • 3. 5
  • Сра­жать­ся на конях про­тив тяже­ло­во­ору­жен­ных — фес­са­лий­цы с.290 оши­боч­но пола­га­ли, что про­тив них высту­пи­ла не толь­ко кон­ни­ца, но и все вой­ско Аге­си­лая.

    По Плу­тар­ху (Аге­си­лай. 16) в этом бою из фес­са­лий­цев участ­во­ва­ли толь­ко фар­са­лий­цы; чис­ло всад­ни­ков, всту­пив­ших с ними в бой, рав­ня­лось пяти­стам. Тро­фей был постав­лен под горой Нар­фа­ки­ем.

  • 3. 9
  • До гра­ни­цы Бео­тии — ср. Плу­тарх (Аге­си­лай. 17): «Здесь (в Нар­фа­кии) его настиг при­быв­ший с роди­ны эфор Диф­рид и пере­дал ему при­ка­за­ние немед­лен­но вторг­нуть­ся в Бео­тию. Хотя Аге­си­лай рас­счи­ты­вал сде­лать это поз­же, когда уве­ли­чат­ся его бое­вые силы, тем не менее он решил пови­но­вать­ся вла­стям».
  • 3. 10
  • Солн­це пока­за­лось в фор­ме лун­но­го сер­па — это затме­ние про­изо­шло 14 авгу­ста 394 г.
  • 3. 11
  • Конон — о нем см. выше, кн. II, гл. 1, § 29 и ком­мент. к кн. III, гл. 4, § 1. Зимой 395/4 г. после бит­вы при Гали­ар­те он отпра­вил­ся в Вави­лон, в зим­нюю рези­ден­цию пер­сид­ско­го царя. Его поезд­ка увен­ча­лась пол­ным успе­хом. Он полу­чил боль­шую сум­му денег и по его пред­став­ле­нию глав­но­на­чаль­ст­во­ва­ние на море было пере­да­но Фар­на­ба­зу. В фев­ра­ле или мар­те 394 г. Конон вер­нул­ся к сво­е­му флоту (Дио­дор. XIV. 81. 4—6).
  • С гре­че­ским фло­том — кон­тин­гент его состо­ял пре­иму­ще­ст­вен­но из наем­ни­ков. Одна­ко, ср. «Отры­вок» (в при­ло­же­нии) 1. 1; 3. 2.

    Дио­дор (XIV. 83. 4—7) дает такое опи­са­ние этой бит­вы: «Афи­ня­нин Конон и Фар­на­баз коман­до­ва­ли цар­ским фло­том, сто­яв­шим в Хер­со­не­се, близ Лорим, и состо­яв­шим более чем из девя­но­ста три­эр. Узнав, что вра­же­ский флот сто­ит в Книде, они ста­ли гото­вить­ся к мор­ско­му бою. Лакеде­мон­ский наварх Лисандр выплыл из Книда с фло­том из вось­ми­де­ся­ти пяти три­эр и при­ча­лил к Фис­ку на Хер­со­не­се. Выплыв­ши оттуда, он столк­нул­ся с цар­ским фло­том. В про­ис­шед­шем столк­но­ве­нии с пере­до­вы­ми суда­ми непри­я­те­ля ему уда­лось одер­жать верх; но, когда к месту боя подо­спе­ли пер­сид­ские три­э­ры во всем сво­ем соста­ве, все союз­ни­ки лакеде­мо­нян бежа­ли на сушу. Тогда Лисандр повер­нул свой корабль носом к вра­гу, счи­тая, что низ­кое бег­ство позор­но и недо­стой­но Спар­ты. Он сра­жал­ся отваж­но и сра­зил мно­гих вра­гов, но в кон­це кон­цов пал, сра­жа­ясь, не посра­мив сво­его оте­че­ства. Эскад­ра Коно­на пре­сле­до­ва­ла лакеде­мо­нян до бере­га, при­чем овла­де­ла пятью­де­ся­тью три­эра­ми. Из эки­па­жа боль­шей части уда­лось выплыть на берег и спа­стись бег­ст­вом; одна­ко, око­ло пяти­сот было взя­то в плен. Осталь­ные три­э­ры спас­лись бег­ст­вом в Книд».

  • 3. 15
  • Бео­тий­цы и т. д. — это вой­ско при­бы­ло сюда из-под Корин­фа. Ср. Лисий (XVI. 16): «После это­го, когда в Коринф­ской обла­сти были заня­ты укреп­лен­ные пунк­ты, так что уда­лось обез­опа­сить себя от вра­же­ско­го напа­де­ния, а в Бео­тию вторг­ся Аге­си­лай, было при­ня­то вне­сен­ное архон­та­ми пред­ло­же­ние отде­лить те части вой­ска, кото­рые высту­пят для борь­бы с ним в Бео­тию».
  • Мора лакеде­мо­нян — устрой­ство спар­тан­ско­го вой­ска опи­са­но ниже, кн. VI, гл. 4, § 12. По Плу­тар­ху (Аге­си­лай. 17) с.291 лакеде­мо­нян было боль­ше: «Он при­звал к себе две моры из чис­ла участ­во­вав­ших в деле под Корин­фом. Лакеде­мо­няне, остав­ши­е­ся на родине, пре­ис­пол­нен­ные ува­же­ния к Аге­си­лаю, откры­ли сре­ди граж­дан млад­ших при­зыв­ных кате­го­рий запись желаю­щих при­со­еди­нить­ся к вой­ску царя. Все с боль­шой охотой запи­сы­ва­лись; пра­ви­тель­ство выбра­ло из них пять­де­сят наи­бо­лее цве­ту­щих и силь­ных и посла­ло к Аге­си­лаю».
  • Пель­та­стов было гораздо боль­ше — гопли­тов, по Ксе­но­фон­ту, было оди­на­ко­во у обе­их сто­рон. Ср. «Аге­си­лай» (2. 9): «Ста­ло вид­но, что фалан­ги обе­их сто­рон как раз рав­ны друг дру­гу по силе; точ­но так же и обе кон­ни­цы по чис­лен­но­сти были рав­ны друг дру­гу».
  • 3. 16
  • Вели­чай­шая из всех быв­ших на нашей памя­ти битв — «Ксе­но­фонт пре­уве­ли­чил воен­ное зна­че­ние этой бит­вы, так как это было вели­чай­шее из сра­же­ний, в кото­ром он сам участ­во­вал» (Эд. Мей­ер. Ge­sch. d. Alt. V. 237). См. Плу­тарх (Аге­си­лай. 18): «Ксе­но­фонт назы­ва­ет эту бит­ву вели­чай­шей из всех быв­ших когда-либо битв: он сам при­ни­мал в ней уча­стие, пере­пра­вив­шись вме­сте с Аге­си­ла­ем из Азии и сра­жа­ясь на его сто­роне».
  • 3. 17
  • Ионий­цы, эоляне и жите­ли Гел­лес­пон­та — воз­мож­но, что они так­же были под коман­дой Герип­пида. Ср. недо­ста­точ­но ясное ука­за­ние наше­го авто­ра в «Аге­си­лае», 2. 11: «Им оста­лось про­бе­жать еще око­ло трех пле­ф­ров, когда из строя вой­ска Аге­си­лая так­же выбе­жа­ли наем­ни­ки под началь­ст­вом Герип­пида. Это были кое-кто из отпра­вив­ших­ся с ним в поход с роди­ны и из наем­ни­ков Кира, а вме­сте с ними ионий­цы, эолий­цы и жите­ли Гел­лес­пон­та».
  • 3. 18
  • Маневр пово­рота — он состо­ял в том, что вой­ско, оста­ва­ясь на той же пло­ща­ди, при помо­щи внут­рен­них пере­ме­ще­ний пере­стра­и­ва­лось так, что фронт его ока­зы­вал­ся обра­щен­ным про­тив вра­га, напав­ше­го с флан­га или с тыла. В нашем слу­чае фронт занял место преж­не­го тыла, а тыл — фрон­та. См. Ксе­но­фонт. Киро­пе­дия. VIII. 5. 15.
  • 3. 19
  • Встре­тил­ся лицом к лицу с фиван­ца­ми — Аге­си­лай посту­пил так, пото­му что хотел извлечь всю воз­мож­ную поль­зу из этой победы и окон­ча­тель­но уни­что­жить фиван­цев (Эд. Мей­ер. Ge­sch. d. Alt. V. 237).
  • Жар­кая и кро­во­про­лит­ная — в «Аге­си­лае» (2. 12) Ксе­но­фонт при­бав­ля­ет еще: «Не слыш­но было ярост­ных кри­ков, но не было и пол­ной тиши­ны: был тот шум, кото­рый так харак­те­рен для оже­сто­че­ния и бит­вы».
  • Лишь неко­то­рым уда­лось про­рвать­ся — совсем по-ино­му опи­сы­ва­ет эту бит­ву бео­ти­ец Плу­тарх (Аге­си­лай. 18): «Лакеде­мо­няне боро­лись на жизнь и на смерть с край­ним оже­сто­че­ни­ем. Им не уда­лось убе­речь от ран Аге­си­лая: он полу­чил сквозь пан­цирь целый ряд уда­ров копья­ми и кин­жа­ла­ми, и его с трудом уда­лось выне­сти живым из сра­же­ния. Они выстро­и­лись перед ним с.292 плот­ной сте­ной и уби­ли мно­го вра­гов, при­чем и сами поте­ря­ли очень мно­го людей. Когда обна­ру­жи­лось, что раз­бить фиван­цев с фрон­та — очень труд­ная зада­ча, они при­нуж­де­ны были при­нять план, отверг­ну­тый ими в нача­ле сра­же­ния. Они нароч­но рас­сту­пи­лись перед фиван­ца­ми и дали им прой­ти меж­ду сво­и­ми ряда­ми, а затем, когда послед­ние, увидев, что про­рыв уже совер­шен, ста­ли подви­гать­ся более бес­по­рядоч­ны­ми мас­са­ми, погна­лись за ними и, порав­няв­шись, напа­ли на них с флан­гов. Одна­ко, им не уда­лось обра­тить вра­гов в бег­ство: фиван­цы ото­шли к Гели­ко­ну, при­чем эта бит­ва пре­ис­пол­ни­ла их само­мне­ни­ем, так как им уда­лось остать­ся непо­беди­мы­ми, несмот­ря на то, что они были одни, без союз­ни­ков».
  • 3. 20
  • Аге­си­лай, несмот­ря на полу­чен­ные раны и т. д. — подроб­нее в «Аге­си­лае» (2. 13—15): «Аге­си­лай, несмот­ря на полу­чен­ные им во все места тела и все­воз­мож­ным ору­жи­ем мно­го­чис­лен­ные раны, не забыл дол­га перед бога­ми и при­ка­зал поз­во­лить скрыв­шим­ся в хра­ме уйти, куда им будет угод­но, стро­го запре­тив оби­жать их и при­ка­зав всад­ни­кам сво­ей гвар­дии сопро­вож­дать их до тех пор, пока они не при­бу­дут в без­опас­ное место. Когда окон­чи­лась бит­ва, в том месте, где про­изо­шла схват­ка, мож­но было видеть ужас­ное зре­ли­ще: вся зем­ля была напо­е­на кро­вью, тру­пы — свои и вра­же­ские — куча­ми лежа­ли вме­сте; здесь же валя­лись про­би­тые щиты, сло­ман­ные копья и кин­жа­лы без ножен, — частью на зем­ле, частью вон­зен­ные в тела, а частью еще в руках. В этот день (так как было уже позд­но) они огра­ни­чи­лись тем, что ста­щи­ли тру­пы в одно место внутрь рас­по­ло­же­ния войск, поужи­на­ли и лег­ли спать».
  • 3. 21
  • Добы­чи — речь идет, конеч­но, не о добы­че, ото­бран­ной у бео­тий­цев, а о той, кото­рую Аге­си­лай награ­бил еще в Азии. Это понял уже Плу­тарх (Аге­си­лай. 19).

    По Дио­до­ру (XIV. 84. 1—2) бит­ва эта окон­чи­лась вни­чью. «Когда про­изо­шел бой, фиван­цы обра­ти­ли в бег­ство сто­я­щую про­тив них часть непри­я­тель­ско­го вой­ска и пре­сле­до­ва­ли до само­го лаге­ря; осталь­ная часть фиван­ско­го вой­ска неко­то­рое вре­мя выдер­жи­ва­ла натиск Аге­си­лая и его вои­нов, а затем была вынуж­де­на бежать. Поэто­му-то лакеде­мо­няне и реши­ли, что (они — победи­те­ли) в этой бит­ве и поста­ви­ли тро­фей, а затем выда­ли тру­пы вра­гам. В этой бит­ве со сто­ро­ны бео­тий­цев и их союз­ни­ков погиб­ло более шести­сот, со сто­ро­ны же лакеде­мо­нян и их сорат­ни­ков — три­ста пять­де­сят. Сам Аге­си­лай так­же был весь покрыт рана­ми; его отвез­ли в Дель­фы, и здесь он посвя­тил себя заботам о сво­ем здо­ро­вьи».

  • 4. 2
  • Евклей­ские празд­не­ства — в честь Арте­ми­ды Евклеи (т. е. Досто­слав­ной). Во вре­мя этих празд­неств про­ис­хо­ди­ли пуб­лич­ные сце­ни­че­ские состя­за­ния в теат­ре (ниже и Дио­дор. XIV. 86. 1).
  • 4. 4
  • В Кра­нее — Кра­не­ем назы­вал­ся рас­по­ло­жен­ный близ Корин­фа гим­на­сий с кипа­ри­со­вой рощей.
  • 4. 6
  • Неко­то­рые из них — осталь­ные, как мож­но заклю­чить из § 8, бежа­ли в Сики­он. Такое изме­не­ние государ­ст­вен­но­го строя, когда с.293 государ­ство лиша­ет­ся всех сво­их уста­нов­ле­ний и вся­кой само­сто­я­тель­но­сти, а граж­дане его вхо­дят, как пол­но­прав­ные чле­ны, в дру­гой государ­ст­вен­ный орга­низм, назы­ва­лось в Гре­ции син­те­ли­ей.
  • Мет­эки (посе­лив­ши­е­ся в государ­стве ино­стран­цы, не полу­чав­шие ника­ких поли­ти­че­ских прав, а так­же стес­нен­ные и в граж­дан­ских пра­вах) — точ­нее, быв­шие мет­эки. Речь идет об арги­вя­нах.
  • 4. 7
  • Внутрь стен — доро­га из горо­да в гавань в Корин­фе (как и в Афи­нах и мно­гих дру­гих горо­дах была ого­ро­же­на с обе­их сто­рон парал­лель­ны­ми друг дру­гу сте­на­ми. Раз­ме­ще­ние войск изо­бра­же­но на при­ла­гае­мой схе­ме (см. стр. 294)).

    [Схе­ма со с.294:]
  • 4. 9
  • Коринф­ские изгнан­ни­ки — их было толь­ко 150 чел. (§ 9); одна­ко, отсюда еще нель­зя заклю­чать, что и сто­яв­шие про­тив них наем­ни­ки с Ифи­кра­том во гла­ве были так­же мало­чис­лен­ны: по-види­мо­му, это был толь­ко что собран­ный, пло­хо обу­чен­ный сброд; выше эти наем­ни­ки нигде не упо­ми­на­ют­ся.
  • 4. 11
  • На нево­ору­жен­ный фланг — щиты арги­вян были обра­ще­ны к Корин­фу, так что к лакеде­мо­ня­нам были обра­ще­ны их ничем не при­кры­тые пра­вые бока.
  • 4. 13
  • Теперь при­ве­ду рас­сказ Дио­до­ра (XIV. 86) об опи­сан­ных собы­ти­ях: «Неко­то­рые при­вер­жен­цы пра­вя­щей пар­тии в Корин­фе, руко­во­ди­мые лич­ны­ми сооб­ра­же­ни­я­ми, соста­ви­ли заго­вор и устро­и­ли погром в то вре­мя, как в теат­ре шли пуб­лич­ные сце­ни­че­ские состя­за­ния, посе­яв в горо­де бра­то­убий­ст­вен­ную рознь, при­чем в этом дерз­ком замыс­ле при­ня­ли уча­стие и арги­вяне. Во вре­мя это­го погро­ма было уби­то сто два­дцать граж­дан, и пять­сот было отправ­ле­но в изгна­ние. В то вре­мя как лакеде­мо­няне при­готов­ля­лись к тому, чтобы воору­жен­ной силой заста­вить корин­фян впу­стить назад в город изгнан­ни­ков, афи­няне и бео­тий­цы при­шли на помощь убий­цам, желая сде­лать Коринф сво­им вла­де­ни­ем. Коринф­ские бег­ле­цы вме­сте с лакеде­мо­ня­на­ми и их союз­ни­ка­ми напа­ли ночью на Лехей и при­стань и овла­де­ли ими с боя. На сле­дую­щий день высту­пи­ло вой­ско горо­жан под пред­во­ди­тель­ст­вом Ифи­кра­та, и про­изо­шла бит­ва, в кото­рой победи­ли лакеде­мо­няне, пере­бив нема­ло людей. После это­го бео­тий­цы и афи­няне, а вме­сте с ними арги­вяне и корин­фяне под­ве­ли все свое вой­ско к Лехею. Спер­ва им уда­лось оса­дить город и даже про­рвать­ся внутрь стен; но лакеде­мо­няне и коринф­ские изгнан­ни­ки дали им муже­ст­вен­ный отпор и вытес­ни­ли из кре­по­сти бео­тий­цев и всех их союз­ни­ков. Послед­ние, поте­ряв око­ло тыся­чи вои­нов, при­нуж­де­ны были отсту­пить в город» (Коринф).

    При­со­еди­не­ние Корин­фа к аргос­ско­му государ­ству про­изо­шло по Дио­до­ру зна­чи­тель­но поз­же — лишь в сле­дую­щем, 392 году. Он рас­ска­зы­ва­ет об этом собы­тии в 92 гла­ве, после победы Ифи­кра­та над ами­клей­ским гар­ни­зо­ном (ниже, гл. 5, §§ 11—17) и его похо­да на Фли­унт (ниже, гл. 4, § 15): «После это­го арги­вяне все­на­род­ным опол­че­ни­ем высту­пи­ли про­тив Корин­фа, захва­ти­ли акро­поль и, овла­дев горо­дом, сде­ла­ли Коринф частью аргос­ско­го с.295 государ­ства». Этот рас­сказ неве­рен; несо­мнен­но прав наш автор: Коринф при­со­еди­нил­ся к Арго­су тот­час после изби­е­ния зло­умыш­ляв­ших ари­сто­кра­тов, по сво­бод­но­му реше­нию пра­вив­шей здесь демо­кра­тии.

  • 4. 15
  • О напа­де­нии на Фли­унт рас­ска­зы­ва­ет так­же Дио­дор (XIV. 91. 3): «Ифи­крат с отрядом пель­та­стов отпра­вил­ся похо­дом на Фли­унт­скую область и, всту­пив в бой с вой­ском, вышед­шим из горо­да, пере­бил более трех­сот фли­унт­цев».
  • 4. 16
  • Пель­та­стов — Ифи­крат довел этот род войск до высо­кой сте­пе­ни бое­во­го совер­шен­ства. В отли­чие от лег­ко­во­ору­жен­ных, он дал им пол­ное бое­вое сна­ря­же­ние, но доспе­хи их были мно­го лег­че и удоб­нее гоплит­ско­го воору­же­ния, бла­го­да­ря чему пель­та­сты отли­ча­лись боль­шой удо­бо­по­движ­но­стью. С тече­ни­ем вре­ме­ни, бла­го­да­ря рефор­ме Ифи­кра­та, пель­та­сты вытес­ни­ли и гопли­тов и лег­ко­во­ору­жен­ных (Дио­дор. XV. 44).

    Схе­ма рас­по­ло­же­ния войск в Левк­тр­ском сра­же­нии (см. стр. 332).
  • 4. 18
  • Вос­ста­нов­ле­ние этих стен Эд. Мей­ер отно­сит к 392 г.
  • 4. 19
  • Опи­сан­ные в этом пара­гра­фе собы­тия Эд. Мей­ер отно­сит к 391 г. Арги­вяне, как мы узна­ем из Андо­кида (3. 27), при вести о при­бли­же­нии спар­тан­цев под­та­со­ва­ли кален­дарь так, что как раз в это вре­мя насту­пил свя­щен­ный месяц Кар­ней, в кото­рый, соглас­но общедо­рий­ско­му обы­чаю, запре­ща­лось вое­вать; таким обра­зом ока­за­лось невоз­мож­ным идти вой­ной на Аргос. Аге­си­лай, одна­ко, как мы видим, не захо­тел счи­тать­ся с этим (о чем умыш­лен­но умал­чи­ва­ет наш автор).
  • 5. 1
  • Ист­мии — речь идет, как ука­зы­ва­ет Эд. Мей­ер (Ge­sch. d. Alt. V. 284, 255), об Ист­ми­ях 390 года.

    Ср. Плу­тарх (Аге­си­лай. 21): «В это вре­мя арги­вяне овла­де­ли Корин­фом и справ­ля­ли Ист­мий­ские празд­не­ства. Появив­шись в Коринф­ской обла­сти в то вре­мя, как они толь­ко что при­сту­пи­ли к жерт­во­при­но­ше­нию, Аге­си­лай заста­вил их бежать, оста­вив все сна­ря­же­ния для празд­не­ства. Быв­шие с ним коринф­ские изгнан­ни­ки обра­ти­лись к нему с прось­бой взять на себя рас­по­ряди­тель­ство в состя­за­нии, но он отка­зал­ся от это­го и пере­ждал, пока не окон­чат­ся жерт­во­при­но­ше­ния и состя­за­ния, устро­ен­ные под пред­седа­тель­ст­вом самих коринф­ских изгнан­ни­ков, чтобы обез­опа­сить с.296 их от напа­де­ния. Неко­то­рое вре­мя спу­стя, когда он уда­лил­ся, арги­вяне сно­ва устро­и­ли Ист­мии под сво­им пред­седа­тель­ст­вом. При этом из чис­ла состя­зав­ших­ся ока­за­лись такие, кото­рые два­жды были про­воз­гла­ше­ны победи­те­ля­ми; были и такие, кото­рые в пер­вый раз победи­ли, а во вто­рой — были вне­се­ны в спи­сок побеж­ден­ных».

  • 5. 8
  • С цар­ски­ми сотра­пез­ни­ка­ми. Чести обедать в цар­ской палат­ке удо­ста­и­ва­лись толь­ко поле­мар­хи и еще три лица из сосло­вия гоме­ев («рав­но­прав­ных»), на обя­зан­но­сти кото­рых лежа­ли заботы о доволь­ст­вии царя и поле­мар­хов (Трак­тат наше­го авто­ра о лакед. гос. устр. 13. 1).
  • 5. 10
  • Тро­фея — тро­фей счи­тал­ся пред­ме­том, посвя­щен­ным богам. Об этом пора­же­нии Дио­дор (XIV. 91. 2) рас­ска­зы­ва­ет в сле­дую­щих сло­вах: «Часть лакеде­мон­ско­го вой­ска про­хо­ди­ла через Коринф­скую область. Ифи­крат с кое-кем из союз­ни­ков напал на них и пере­бил боль­шую часть».
  • 5. 11
  • На празд­ник Гиа­кин­фий. Гиа­кин­фии справ­ля­лись в память об ужас­ной смер­ти кра­сав­ца Гиа­кин­фа, сына Амик­ла, осно­ва­те­ля Амикл. Тор­же­ства эти устра­и­ва­лись спар­тан­ца­ми в Ами­к­лах и про­дол­жа­лись три дня: пер­вый день празд­ни­ка носил тяже­лый мрач­ный харак­тер и был посвя­щен тра­у­ру; два сле­дую­щих, наобо­рот, были весе­лым празд­не­ством, кото­рое состо­я­ло из про­цес­сий и состя­за­ний.
  • Пэа­на — чаще все­го это сло­во употреб­ля­ет­ся в зна­че­нии вооб­ще побед­но­го гим­на, но здесь это сло­во употреб­ле­но в тес­ном смыс­ле гим­на в честь Апол­ло­на-Цели­те­ля, культ кото­ро­го играл важ­ную роль на празд­не­стве Гиа­кин­фий.
  • 5. 14
  • Гипас­пи­сты — рабы, шед­шие в сра­же­ние вме­сте с тяже­ло­во­ору­жен­ны­ми как ору­же­нос­цы и ока­зы­вав­шие им вся­че­ские услу­ги. Прав­да, из § 17 мы видим, что в дей­ст­ви­тель­но­сти спас­лось еще неко­то­рое коли­че­ство бежав­ших с поля сра­же­ния, но такие люди лиша­лись всех прав и пото­му, со спар­тан­ской точ­ки зре­ния, не мог­ли счи­тать­ся спас­ши­ми­ся.
  • 5. 18
  • Так тяже­ло было видеть — ман­ти­ней­цы, хотя и были союз­ни­ка­ми спар­тан­цев, но в душе нена­виде­ли их. Ср. кн. III, гл. 2, § 21; кн. V, гл. 2, § 1. Спар­тан­цы пла­ти­ли им за это пре­зре­ни­ем. См. выше, гл. 4, § 1.
  • 7. 2
  • Тако­го же мне­ния, как его отец, — вопрос умыш­лен­но задан в такой фор­ме, чтобы поста­вить Апол­ло­на в затруд­ни­тель­ное поло­же­ние. Ср. Ари­сто­тель «Рето­ри­ка». II. Стр. 1398 в. 31.
  • 7. 4
  • Пэан Посей­до­ну — так как по рели­ги­оз­ным веро­ва­ни­ям гре­ков он про­из­во­дил зем­ле­тря­се­ния.
  • 7. 5
  • Во всех пяти видах борь­бы — эти­ми пятью вида­ми борь­бы были: пры­га­ние, бег, кулач­ный бой, мета­ние дро­ти­ка и мета­ние дис­ка.
  • 8. 3
  • Дер­ки­лид — о нем см. гл. 3, §§ 1—3.
  • 8. 7
  • С наступ­ле­ни­ем вес­ны — в кон­це 7 гла­вы рас­сказ о собы­ти­ях на суше обо­рвал­ся на 390 году; 8 гла­ва пере­нес­ла нас сно­ва ко с.297 вре­ме­ни бит­вы при Книде (394/3 г.). Упо­ми­нае­мая здесь вес­на есть вес­на 393 г.
  • 8. 8
  • Гар­мо­стом — в широ­ком смыс­ле; соб­ст­вен­но так назы­ва­лись толь­ко спар­тан­ские комен­дан­ты.

    Об изло­жен­ных здесь собы­ти­ях Дио­дор (XIV. 84. 3—6) рас­ска­зы­ва­ет сле­дую­щее: «После мор­ско­го боя Фар­на­баз и Конон дви­ну­лись со всем сво­им фло­том на союз­ни­ков лакеде­мо­нян. Преж­де все­го им уда­лось скло­нить к отло­же­нию Кос, затем Нисир и Теос. После этих успе­хов хиос­цы изгна­ли лакеде­мон­ский гар­ни­зон и пере­шли на сто­ро­ну Коно­на; точ­но так­же к ним пере­шли Мити­ле­на, Эфес и Эри­ф­ры. Один за дру­гим союз­ные горо­да отпа­да­ли от лакеде­мо­нян: одни, изгнав лакеде­мон­ский гар­ни­зон, сохра­ни­ли пол­ную сво­бо­ду, дру­гие — пере­хо­ди­ли к Коно­ну. С это­го вре­ме­ни лакеде­мо­няне поте­ря­ли всю свою власть на море. Конон решил плыть со всем сво­им фло­том к Атти­ке. Он пустил­ся в путь и, под­чи­нив Кикла­ды, при­ча­лил к ост­ро­ву Кифе­ре. Он овла­дел этим горо­дом с пер­во­го же натис­ка; с кифер­ца­ми было заклю­че­но пере­ми­рие, в силу кото­ро­го им пре­до­став­ле­но было уйти в Лако­нию. В горо­де был остав­лен доста­точ­ный гар­ни­зон, а флот поплыл к Корин­фу. При­плыв сюда, началь­ни­ки флота вели пере­го­во­ры с чле­на­ми сове­та союз­ни­ков по инте­ре­со­вав­шим их вопро­сам, заклю­чи­ли с ним союз, оста­ви­ли им день­ги и затем уплы­ли в Азию».

    О бло­ка­де побе­ре­жья Лако­нии источ­ник Дио­до­ра, по-види­мо­му, умыш­лен­но ниче­го не упо­ми­нал; об этом име­ет­ся ука­за­ние у Лисия (19. 12—13): «Когда Конон был стра­те­гом пело­пон­нес­ской экс­пе­ди­ции, а мой отец, быв­ший его дав­ниш­ним дру­гом, три­эрар­хом, тот попро­сил отца выдать мою сест­ру за сва­тав­ше­го­ся к ней сына Нико­фе­ма. Отец мой видел, что эти люди поль­зу­ют­ся дове­ри­ем Коно­на5, а так­же в то вре­мя и сим­па­ти­я­ми наше­го государ­ства». Отсюда вид­но, что в этой экс­пе­ди­ции при­ни­ма­ли кос­вен­ное уча­стие и Афи­ны, что и стре­мит­ся зату­ше­вать источ­ник Дио­до­ра. О вос­ста­нов­ле­нии афин­ских стен рас­ска­зы­ва­ет так­же Дио­дор (XIV. 85. 2—4): «В это вре­мя Конон, адми­рал цар­ско­го флота, при­плыл с фло­том из 80 три­эр в Пирей и пред­ло­жил граж­да­нам вос­ста­но­вить окру­жав­шие город сте­ны… Наняв за пла­ту боль­шое чис­ло масте­ров и дав им в помощь весь свой эки­паж, он в корот­кое вре­мя выстро­ил боль­шую часть стен. Фиван­цы так­же при­сла­ли пять­сот масте­ров и камен­щи­ков, рав­но как и неко­то­рые дру­гие государ­ства».

  • 8. 11
  • Пол­лид — он был уже навар­хом в 395 г. Имя его чита­ет­ся в «Отрыв­ке», 14. 1 и допол­ня­ет­ся 4. 2 (см. при­ло­же­ние). Впо­след­ст­вии, в 376 г., он был сно­ва навар­хом (кн. V, гл. 4, § 61).
  • 8. 12
  • Тири­баз — преж­де он зани­мал долж­ность сатра­па Арме­нии («Ана­ба­сис». IV. 4. 4), затем сатра­па Ионии (ниже, кн. V, гл. 1, § 28).
  • с.298
  • Эти пере­го­во­ры велись во вся­ком слу­чае ранее 392 г. В этом году была постав­ле­на на сце­ну комедия Ари­сто­фа­на «Жен­щи­ны в народ­ном собра­нии»; здесь сло­ва: «появи­лась надеж­да на спа­се­ние» (ст. 202) содер­жат намек на эти пере­го­во­ры (Эд. Мей­ер. Ge­sch. d. Alt. V. 250); сле­до­ва­тель­но, фак­ты, изла­гае­мые в § 12, хро­но­ло­ги­че­ски пред­ше­ст­ву­ют § 11.
  • 8. 15
  • При­знать неза­ви­си­мы­ми бео­тий­ские горо­да. Бео­тия пред­став­ля­ла собою юриди­че­ски союз рав­но­прав­ных государств, но фак­ти­че­ски фиван­цы были пол­но­власт­ны­ми хозя­е­ва­ми в сою­зе. Впро­чем, Ксе­но­фонт — закля­тый враг Фив и все его ука­за­ния на вза­и­моот­но­ше­ния меж­ду фиван­ца­ми и осталь­ны­ми бео­тий­ца­ми гре­шат одно­сто­рон­но­стью: рас­па­де­ние сою­за отнюдь не было в инте­ре­сах бео­тий­ских про­вин­ци­а­лов, и они нико­гда это­го не доби­ва­лись.

    Собы­тия, опи­сы­вае­мые в сле­дую­щих пара­гра­фах, отно­сят­ся к 391 году.

  • 8. 16
  • И заклю­чил его в тем­ни­цу — ср. Дио­дор (XIV. 85. 4): «Тири­баз, началь­ник цар­ской пехоты в Азии, завидо­вал уда­чам Коно­на; под тем пред­ло­гом, что Конон яко­бы поль­зу­ет­ся цар­ски­ми вой­ска­ми для рас­ши­ре­ния вла­де­ний афи­нян, он отвел его в Сар­ды, где аре­сто­вал и бро­сил в тем­ни­цу». Впо­след­ст­вии Коно­ну уда­лось бежать из заклю­че­ния; он нашел убе­жи­ще у тира­на Ева­го­ра на Кип­ре, где вско­ре и умер от болез­ни. Непот (Конон. 5). Ср. ука­за­ние Лисия (XIX. 39, 40): «Смерть Коно­на и его заве­ща­ние, состав­лен­ное на Кип­ре… Сво­е­му пле­мян­ни­ку, заве­до­вав­ше­му всем его иму­ще­ст­вом на Кип­ре и охра­няв­ше­му его».
  • 8. 17
  • Для началь­ст­во­ва­ния — офи­ци­аль­ное наиме­но­ва­ние Стру­фа было: сатрап Ионии (см. милет­скую над­пись того вре­ме­ни, опуб­ли­ко­ван­ную Кеку­ле в Be­rich­te der Ber­li­ner Aka­de­mie der Wiss. 1900. 112 и сл.).
  • Фиб­рон — см. III. 1. 4—8. Таким обра­зом, к это­му вре­ме­ни он уже был воз­вра­щен из ссыл­ки.
  • 8. 18
  • С лакон­ски­ми при­выч­ка­ми — Фер­сандр был ионий­цем. См. Поли­эн (VI. 10): «Он при­гла­сил к себе на служ­бу луч­ших арти­стов из Ионии: флей­ти­стов Фер­санд­ра и Филок­се­на» и т. д.
  • 8. 19
  • Об этой экс­пе­ди­ции Фиб­ро­на рас­ска­зы­ва­ет и Дио­дор (XIV. 99. 1—3): «В то же вре­мя Арта­к­серкс, назна­чив Стру­фа вое­на­чаль­ни­ком, послал его с вой­ском к морю для вой­ны с лакеде­мо­ня­на­ми. Узнав о его при­бы­тии, спар­тан­цы посла­ли в Азию вое­на­чаль­ни­ком Фиб­ро­на. Он овла­дел укреп­ле­ни­ем Ионд и высо­кой горою Коресс, отсто­я­щей на сорок ста­дий от Эфе­са. Вой­ско его, вме­сте с навер­бо­ван­ны­ми в Азии, насчи­ты­ва­ло в сво­их рядах восемь тысяч вои­нов. Фиб­рон дви­нул­ся по цар­ским вла­де­ни­ям, пре­да­вая их опу­сто­ше­нию; в то же вре­мя Струф с мно­го­чис­лен­ной вар­вар­ской кон­ни­цей, пятью тыся­ча­ми гопли­тов и более чем с два­дца­тью тыся­ча­ми лег­ко­во­ору­жен­ных рас­по­ло­жил­ся лаге­рем неда­ле­ко от лакеде­мо­нян. Когда, нако­нец, Фиб­рон с частью сво­его вой­ска высту­пил из лаге­ря и захва­тил боль­шое коли­че­ство добы­чи, Струф напал на него; в сра­же­нии был убит сам Фиб­рон и боль­шая часть вои­нов, с.299 осталь­ные были живы­ми захва­че­ны в плен. Лишь немно­гим уда­лось спа­стись в укреп­ле­нии Книди­ний». К это­му же похо­ду Эд. Мей­ер (Theo­pomps Hel­le­ni­ka. 108—112) отно­сит опе­ра­ции Фиб­ро­на, опи­сан­ные Дио­до­ром (XIV. 36. 3) под 399 годом, где Фиб­рон, как и в нашем месте Ксе­но­фон­та, направ­ля­ет­ся из Эфе­са в Маг­не­сию (Лев­коф­рий).
  • 8. 20
  • Изгнан­ные наро­дом — родос­ские ари­сто­кра­ты неод­но­крат­но зло­умыш­ля­ли про­тив демо­кра­тии, за что и были изби­вае­мы и изго­ня­е­мы. Так было, напри­мер, в 396 г. («Отры­вок», гл. 10, см. при­ло­же­ние), так было и в насто­я­щем слу­чае. Впро­чем, в нашем месте «изгнан­ные наро­дом» — неточ­ное выра­же­ние: эти послы отпра­ви­лись в Лакеде­мон как пред­ста­ви­те­ли пра­вя­щей пар­тии и толь­ко неко­то­рое вре­мя спу­стя были объ­яв­ле­ны заоч­но изгнан­ни­ка­ми6. Так тол­кую я это выра­же­ние, так как толь­ко таким путем мож­но устра­нить про­ти­во­ре­чие это­го места с § 22 (соглас­но кото­ро­му захват вла­сти на Родо­се демо­кра­ти­ей ока­зал­ся для Экди­ка непри­ят­ным сюр­при­зом) и с рас­ска­зом Дио­до­ра (XIV. 97): «Лако­но­филь­ская пар­тия на Родо­се вос­ста­ла про­тив демо­кра­тии и изгна­ла из горо­да сто­рон­ни­ков Афин. Послед­ние собра­лись вме­сте, высту­пи­ли про­тив них воору­жен­ной мас­сой и пыта­лись сно­ва захва­тить власть, но верх одер­жа­ли союз­ни­ки лакеде­мо­нян: мно­гие были пере­би­ты, а успев­шие бежать были объ­яв­ле­ны изгнан­ни­ка­ми. Тот­час же вслед за тем (родос­ские ари­сто­кра­ты) отпра­ви­ли послов в Лакеде­мон с прось­бой о помо­щи из опа­се­ния, чтобы их сограж­дане не орга­ни­зо­ва­ли ново­го пере­во­рота». Пере­во­рот этот, как вид­но из наше­го места и § 22, про­изо­шел преж­де, чем лакеде­мо­няне успе­ли прий­ти на помощь; таким обра­зом ука­за­ние Дио­до­ра (§§ 3 и 4) буд­то Родос сде­лал­ся одной из баз при­быв­ших в Азию лакеде­мо­нян, несо­мнен­но оши­боч­но.
  • Экди­ка… Диф­рид — ср. Дио­дор (XIV. 97. 3): «Лакеде­мо­няне посла­ли к ним семь три­эр и трех лиц, кото­рым над­ле­жа­ло взять в руки бразды прав­ле­ния: Евдо­ки­ма, Фило­ди­ка (оба эти име­ни пред­став­ля­ют собою позд­ней­шее иска­же­ние вме­сто пер­во­на­чаль­но­го “Экди­ка”) и Дифи­ла (иска­же­но из “Диф­рида”)».
  • 8. 23
  • Телев­тий был назна­чен навар­хом летом 390 г. Как мы виде­ли, он уже был навар­хом в 392/1 г.; оче­вид­но, к это­му вре­ме­ни был уже отме­нен закон, вос­пре­щав­ший одно­му и тому же лицу два­жды зани­мать долж­ность навар­ха (выше, кн. II, гл. 1, § 7).
  • 8. 24
  • Ева­гор (см. II. 1. 29), вла­сти­тель Сала­ми­на и ряда дру­гих горо­дов на Кип­ре, до это­го (390/89) года был пре­дан­ным союз­ни­ком Пер­сии; все пере­го­во­ры меж­ду афи­ня­на­ми, Кона­ном и пер­сид­ским дво­ром велись при его посред­стве. Но в этом году, как сооб­ща­ет Дио­дор (XIV. 98), меж­ду Ева­го­ром и пер­сид­ским царем про­изо­шел раз­рыв: Ева­гор стал под­чи­нять себе пер­сид­ские с.300 горо­да на Кип­ре. Часть ему уда­лось под­чи­нить силой или убеж­де­ни­ем, но жите­ли Ама­фун­та, Сол и Кития не захо­те­ли под­чи­нить­ся ему и отпра­ви­ли посоль­ство к пер­сид­ско­му царю с прось­бой о помо­щи. Царь, конеч­но, не мог отка­зать им в этом. Афи­няне, в силу союз­но­го дого­во­ра, при­шли на помощь Ева­го­ру, и полу­чи­лась та неве­ро­ят­ная поли­ти­че­ская нераз­бе­ри­ха, на кото­рую обра­ща­ет вни­ма­ние Ксе­но­фонт в этом пара­гра­фе.
  • 8. 25
  • Дати­ро­вать поход Фра­си­бу­ла мы можем доволь­но точ­но на осно­ва­нии заме­ча­ния Ари­сто­фа­на в «Богат­стве», ст. 550:


    …Про­слы­вет у вас так Фра­си­бул Дио­ни­сию ро́вней!

    Этот стих мог быть про­из­не­сен перед зри­те­ля­ми толь­ко после отъ­езда Фра­си­бу­ла, но ранее его гибе­ли, а «Богат­ство», как извест­но, постав­ле­но на сце­ну в нача­ле 388 года (Эд. Мей­ер. Ge­sch. d. Alt. V. 263).

  • Сти­рии — атти­че­ский дем (посе­лок и адми­ни­ст­ра­тив­ный округ). Фра­си­бул здесь назван сти­рий­цем для того, чтобы ясно было, что речь идет о Фра­си­бу­ле, осво­бо­див­шем Афи­ны от гос­под­ства «трид­ца­ти» (см. выше), а не о дру­гом извест­ном Фра­си­бу­ле из Кол­ли­та (кн. V, гл. 1, § 26). Экс­пе­ди­ция Фра­си­бу­ла была сна­ря­же­на в силу вне­сен­но­го им же пред­ло­же­ния (Лисий. XXVIII. 4).
  • 8. 30
  • При­ве­ду рас­сказ Дио­до­ра (XIV. 94) об экс­пе­ди­ции Фра­си­бу­ла: «Афи­няне выбра­ли стра­те­гом Фра­си­бу­ла; он отпра­вил­ся в поход с фло­том из соро­ка три­эр. Преж­де все­го он поплыл в Ионию, взыс­кал дань с союз­ни­ков и затем дви­нул­ся даль­ше. На неко­то­рое вре­мя он задер­жал­ся в Хер­со­не­се: здесь ему уда­лось скло­нить к сою­зу с афи­ня­на­ми фра­кий­ских царей Медо­ка и Сев­фа. Неко­то­рое вре­мя спу­стя он поплыл из Гел­лес­пон­та на Лес­бос и при­ча­лил к бере­гу близ Эре­са. Здесь вслед­ст­вие страш­ной бури из его три­эр погиб­ло два­дцать три. Во гла­ве уцелев­ших три­эр он дви­нул­ся с целью под­чи­нить лес­бий­ские горо­да Афи­нам, так как все они, за исклю­че­ни­ем Мити­ле­ны, отпа­ли от Афин. Преж­де все­го он подо­шел к Мефимне и всту­пил в бой с вой­ском, высту­пив­шим из горо­да под пред­во­ди­тель­ст­вом спар­ти­а­та Фери­ма­ха. Сол­да­ты Фра­си­бу­ла отваж­но сра­жа­лись: убит был сам Фери­мах и зна­чи­тель­ное коли­че­ство мефимн­цев; осталь­ные запер­лись внут­ри стен, а всю их область Фра­си­бул пре­дал опу­сто­ше­нию. Эрес и Антис­су уда­лось при­со­еди­нить путем дипло­ма­ти­че­ских пере­го­во­ров. После это­го он соста­вил флот из кораб­лей союз­ных хиос­цев и мити­лен­цев и отплыл к Родо­су». О даль­ней­ших собы­ти­ях Ксе­но­фонт умал­чи­ва­ет из ува­же­ния к памя­ти Фра­си­бу­ла; о них мы узна­ем из XXVIII речи Лисия. Чтобы содер­жать свое вой­ско, Фра­си­бул при­бе­гал к побо­рам с союз­ных горо­дов. Горо­да эти отпра­ви­ли сво­их пред­ста­ви­те­лей в Афи­ны с жало­ба­ми на при­тес­не­ния Фра­си­бу­ла и его став­лен­ни­ков. Кро­ме того про­тив них было воз­буж­де­но обви­не­ние в том, что они при­сво­и­ли себе взыс­кан­ные ими с союз­ни­ков день­ги. По поста­нов­ле­нию народ­но­го собра­ния с.301 Фра­си­бул и его това­ри­щи были вызва­ны немед­лен­но в Афи­ны: они обя­за­ны были пред­ста­вить точ­ный счет всех взыс­кан­ных ими с союз­ни­ков денег и отчет о про­из­веден­ных ими рас­хо­дах. Фра­си­бул игно­ри­ро­вал это реше­ние и дви­нул­ся со сво­им вой­ском про­тив Аспен­да.
  • Изру­би­ли его. Ср. Дио­дор (XIV. 99. 4): «Афин­ский стра­тег Фра­си­бул, при­быв со сво­им фло­том из Лес­боса в Аспенд, вошел в устье реки Еври­медон­та. Несмот­ря на то, что аспен­дий­цы упла­ти­ли ему поло­жен­ную дань, неко­то­рые из его сол­дат гра­би­ли стра­ну. Выведен­ные из себя эти­ми без­за­ко­ни­я­ми аспен­дий­цы напа­ли ночью на афи­нян, при­чем уби­ли Фра­си­бу­ла и еще несколь­ких чело­век». Кор­не­лий Непот (Фра­си­бул. 4. 4): «Неко­то­рое вре­мя спу­стя этот пол­ко­во­дец при­ча­лил со сво­им фло­том к бере­гам Кили­кии. Так как лагерь недо­ста­точ­но тща­тель­но охра­нял­ся кара­у­лом, он был убит ночью в палат­ке во вре­мя вылаз­ки, совер­шен­ной вар­ва­ра­ми из горо­да».
  • 8. 31
  • Так погиб Фра­си­бул — несмот­ря на пол­ную про­ти­во­по­лож­ность во взглядах, Ксе­но­фонт ува­жа­ет Фра­си­бу­ла, состав­ляв­ше­го столь рез­кий кон­траст с дема­го­га­ми того вре­ме­ни. Ср. сло­ва Лисия (XXVIII. 8) по тому же пово­ду: «Итак, афи­няне, Фра­си­бул умер — огра­ни­чим­ся этим заме­ча­ни­ем о нем. Эта смерть была наи­луч­шим выхо­дом из его поло­же­ния: с одной сто­ро­ны, ему не сле­до­ва­ло про­дол­жать жить, раз у него были такие умыс­лы7, с дру­гой нехо­ро­шо бы было, если бы он умер по при­го­во­ру того же государ­ства, кото­ро­му он, по обще­му мне­нию, сде­лал мно­го добра. Но теперь государ­ство изба­ви­лось от него наи­луч­шим обра­зом».
  • Агиррия — так же Дио­дор (XIV. 99. 5).
  • 8. 34
  • Он отбыл в Афи­ны — одна­ко, афин­ский гар­ни­зон про­дол­жал сто­ять в Корин­фе; он сто­ял здесь еще в 388 г.: Ари­сто­фан. «Богат­ство». 173. По Дио­до­ру (XIV. 92. 2) заме­сти­те­лем Ифи­кра­та в Корин­фе был Хаб­рий.
  • 8. 35
  • Опи­сы­вае­мые здесь собы­тия отно­сят­ся к 388 г.
  • 8. 36
  • Не дало бла­го­при­ят­ных пред­зна­ме­но­ва­ний — несо­мнен­ное измыш­ле­ние Ксе­но­фон­та.
  • ПРИМЕЧАНИЯ К ПЕРЕВОДУ

  • 1См. ком­мент. к кн. III, гл. 4, § 1.
  • 2Гаран­ти­ро­вав­шей Фар­на­ба­зу непри­кос­но­вен­ность, когда он при­дет для пере­го­во­ров.
  • 3См. кн. I, гл. 1, § 31.
  • 4Ср. ком­мент. к кн. III, гл. 1, § 26.
  • 5Здесь про­дол­жа­ет­ся рас­сказ, пре­рван­ный в кон­це третьей кни­ги.
  • 6См. кн. III, гл. 5, § 1.
  • 7Мало­азий­ских гре­ков.
  • 8Речь идет, разу­ме­ет­ся, толь­ко об ази­ат­ских гре­ках и наем­ни­ках; см. даль­ней­ший рас­сказ.
  • 9В выс­шей сте­пе­ни гада­тель­ный пере­вод; место тем­ное.
  • 10Ксеркс в 480 г.
  • 11Место тем­ное. Пере­во­жу по смыс­лу.
  • 12К Коринф­ско­му зали­ву; чтобы не под­вер­гать­ся обстре­лу с гор.
  • 13Немеи, см. Дио­дор. XIV; Эсхин. О фаль­ши­вом посоль­стве. 163.
  • 14См. § 13.
  • 15Впра­во.
  • 16Конеч­но, с лево­го.
  • 17См. ком­мент. к кн. II, гл. 4, § 17.
  • 18См. ком­мент. к кн. III, гл. 5, § 7.
  • 19Для обхо­да афи­нян с лево­го флан­га.
  • 20Быв­ших, оче­вид­но, соседя­ми лакеде­мо­нян сле­ва.
  • 21Дви­ну­лись они, оче­вид­но, вле­во, вдоль пер­во­на­чаль­но­го фрон­та союз­ни­ков. См. схе­му в ком­мент.
  • 22Про­дол­жа­ет­ся рас­сказ, пре­рван­ный в § 8 преды­ду­щей гла­вы.
  • 23Мало­ази­ат­ские.
  • 24См. выше, гл. 2, § 3.
  • 25Веду­щем через горы из Фокиды в Бео­тию, в Херо­ней­скую область. Плу­тарх. Аге­си­лай. 17.
  • 26См. кн. III, гл. 4, § 1.
  • 27А имен­но — кон­тин­ген­ты ази­ат­ских горо­дов.
  • 28Через Коринф­ский залив.
  • 29См. ниже, ком­мент. к § 17.
  • 30См. кн. III, гл. 5, § 6.
  • 31Не навстре­чу фиван­цам, про­тив кото­рых (на левом флан­ге Аге­си­лая) сто­я­ли орхо­мен­цы: они устре­ми­лись на сто­яв­ших про­тив них арги­вян, зани­мав­ших левый фланг в вой­ске фиван­цев.
  • 32Арги­вяне.
  • 33Т. е. рас­ста­ви­ли вои­нов плот­нее друг к дру­гу.
  • 34Афи­ны Ито­нии: Плу­тарх. Аге­си­лай. 19; Пав­са­ний. III. 9. 13.
  • 35Дослов­но: луч­шие. У авто­ров того направ­ле­ния, к кото­ро­му при­над­ле­жал Ксе­но­фонт, это — сино­ни­мы.
  • 36См. кн. III, гл. 5, § 1.
  • 37См. ниже, § 7.
  • 38Т. е. из сто­рон­ни­ков демо­кра­тии.
  • 39Т. е. изгнать повин­ных в кощун­ст­вен­ном осквер­не­нии алта­рей убий­ст­вом и совер­шить очи­сти­тель­ные воз­ли­я­ния.
  • 40Т. е. ари­сто­кра­ти­че­ский строй. Для Ксе­но­фон­та это — сино­ни­мы.
  • 41См. ниже, ком­мент. к кн. VI, гл. 4, § 12.
  • 42См. выше гл. 2, § 23.
  • 43Т. е. что, вслед­ст­вие слиш­ком боль­шой дли­ны фрон­та, строй полу­ча­ет­ся недо­ста­точ­но глу­бо­ким.
  • 44То же, что гип­парх, началь­ник эскад­ро­на лакеде­мон­ской кон­ни­цы.
  • 45Оче­вид­но, на щитах была начер­та­на пер­вая бук­ва назва­ния горо­да: на фиван­ских — Θ, на лакеде­мон­ских — Λ, на сики­он­ских — Σ.
  • 46Касто­ром и Пол­лук­сом.
  • 47Ифи­кра­та со сво­и­ми наем­ни­ка­ми. См. схе­му II.
  • 48По-види­мо­му, корин­фяне были вме­сте с ними.
  • 49Став в поло­же­ние, отме­чен­ное на схе­ме II пунк­ти­ром.
  • 50Воз­вра­щав­ши­ми­ся после того, как им уда­лось загнать Ифи­кра­та с его наем­ни­ка­ми в город.
  • 51См. § 9.
  • 52Кото­рых лакеде­мо­няне дав­но уже жда­ли (см. § 9).
  • 53Про­хо­дя­ще­го из Сики­о­на на Истм.
  • 54Быв­ших един­ст­вен­ной пре­гра­дой на их пути из Пело­пон­не­са в Афи­ны.
  • 55См. гл. 4, § 6.
  • 56Т. е. к Корин­фу.
  • 57Из Пирея.
  • 58Чтобы раз­мяг­чить око­че­нев­шие чле­ны.
  • 59См. гл. 4, § 3.
  • 60Т. е. как плен­ные, так и добы­ча.
  • 61См. ниже ком­мент. к кн. VI, гл. 4, § 12.
  • 62Так как ста­ло ясно, что бит­ва уже окон­чи­лась и он ничем не может помочь.
  • 63Так как весть о пора­же­нии спар­тан­цев вдох­ну­ла в них новое муже­ство.
  • 64См. ком­мент. к кн. VI, гл. 6, § 12.
  • 65Т. е. в пра­вый фланг, так как Коринф нахо­дил­ся впра­во от доро­ги, иду­щей из Амикл в Лехей.
  • 66Корин­фа.
  • 67См. ком­мент. к кн. VI, гл. 4, § 12.
  • 68Так как гопли­ты не име­ли ника­ких мета­тель­ных орудий.
  • 69О кото­рой упо­ми­на­лось выше, §§ 11—12.
  • 70Под коман­дой Кал­лия. См. § 14.
  • 71Циф­ра эта, веро­ят­но, пре­умень­ше­на, так как в мору вхо­ди­ло око­ло 600 чело­век, а спа­стись уда­лось толь­ко очень немно­гим.
  • 72См. гл. 4, § 13.
  • 73См. выше, § 5.
  • 74Нам неиз­вест­но, что это за озе­ро.
  • 75Вовсе не пред­на­зна­чен­ных для мета­ния.
  • 76Зев­са Олим­пий­ско­го.
  • 77См. ком­мент. к гл. 4, § 19.
  • 78См. ком­мент. к гл. 5, § 8.
  • 79См. кн. III, гл. 2, § 24.
  • 80За два года. См. гл. 4, § 19.
  • 81Ср. гл. 2, § 16. Крит­ские стрел­ки слу­жи­ли в лакеде­мон­ском вой­ске.
  • 82Что это за огра­да — нам неиз­вест­но.
  • 83Точ­нее: печень ока­за­лась без одной доль­ки, что счи­та­лось дур­ным пред­зна­ме­но­ва­ни­ем. Ср. кн. III, гл. 4, § 15.
  • 84Вой­на эта носит обык­но­вен­но назва­ние Коринф­ской.
  • 85При Книде. См. гл. 3, § 11 и след.
  • 86Име­ют­ся в виду гре­ки мет­ро­по­лии, кото­рые в таком слу­чае могут забыть о внут­рен­ней враж­де и объ­еди­нить­ся.
  • 87См. кн. III, гл. 1, § 9.
  • 88При Книде.
  • 89Т. е. кифер­ские ари­сто­кра­ты.
  • 90В руко­пи­сях Дио­до­ра (XIV. 81. 4) он оши­боч­но назван Нико­де­мом. См. в ком­мен­та­рии цита­ту на Лисия и там же при­ме­ча­ние.
  • 91Об их раз­ру­ше­нии см. кн. II, гл. 2, § 23.
  • 92Т. е. в Коринф­ском зали­ве.
  • 93См. ком­мент. к кн. I, гл. 1, § 23.
  • 94Бра­ту Аге­си­лая. См. гл. 4, § 19.
  • 95Место тем­ное и несо­мнен­но испор­чен­ное. Пере­во­жу по смыс­лу.
  • 96См. гл. 4, § 6.
  • 97Текст иска­жен. Добав­ляю это сло­во для смыс­ла.
  • 98В каче­стве началь­ни­ка сухо­пут­ной армии.
  • 99См. выше, § 10.
  • 100Не укреп­ле­ния само­го Родо­са, а неболь­шой укреп­лен­ный пункт близ это­го горо­да. См. Дио­дор. XIV. 99. 5.
  • 101См. кн. III, гл. 2, § 2.
  • 102Он был введен здесь Лисанд­ром, поко­рив­шим Визан­тий в 404 г. после бит­вы при Эгос­пота­мах (см. выше, кн. II, гл. 2, § 2).
  • 103Абидос­ско­го гар­мо­ста. См. выше, § 3.
  • 104См. выше, гл. 4, § 9, и гл. 5, § 19.
  • 105См. гл. 4, § 3 и след.
  • ПРИМЕЧАНИЯ К КОММЕНТАРИЯМ

  • 1Эд. Мей­ер. Ук. соч. 22—23, 28—29.
  • 2Если бы вой­ско коринф­ско­го сою­за дей­ст­ви­тель­но зна­чи­тель­но пре­вос­хо­ди­ло чис­лен­но­стью пело­пон­нес­цев, то пер­вые не мог­ли бы опа­сать­ся быть окру­жен­ны­ми вра­гом с фрон­та и флан­гов, а об этом их опа­се­нии свиде­тель­ст­ву­ет наш же автор (§§ 13 и 18; на это обра­тил вни­ма­ние Брей­тен­бах).
  • 3Schö­mann-Lip­sius. Ук. соч. 253.
  • 4А дру­гая — была побеж­де­на.
  • 5Нико­фем был бли­жай­шим дове­рен­ным лицом Коно­на. Так, ему Конон пору­чил в 396 г. руко­во­дить изби­е­ни­ем ари­сто­кра­тов на Родо­се («Отры­вок», см. при­ло­же­ние, гл. 10).
  • 6По Брей­тен­ба­ху (Xe­no­phon­tis Hel­le­ni­ka. II. 153) они здесь назва­ны так пото­му, что были изгнан­ни­ка­ми ранее 391 г.
  • 7Его обви­ня­ли в стрем­ле­нии к тира­нии.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1364004212 1364004233 1364004257 1371290005 1371290006 1371290007