Греческая история

Книга VII

Ксенофонт Афинский. Греческая история / Пер. С. Лурье. Ленинград: ОГИЗ Соцэкгиз — Ленинградское отделение, 1935.
Перевод, вступительная статья и комментарий С. Лурье.
Отв. ред. О. Крюгер. Тех. ред. Л. Вакуленко.

с.168 (VII. 1. 1) В сле­дую­щем году при­бы­ли в Афи­ны пол­но­моч­ные послы от лакеде­мо­нян и их союз­ни­ков для выра­бот­ки усло­вий буду­ще­го сою­за лакеде­мо­нян с афи­ня­на­ми. После ряда речей, про­из­не­сен­ных как афи­ня­на­ми, так и неа­фи­ня­на­ми, в кото­рых ука­зы­ва­лось, что в осно­ву согла­ше­ния долж­но быть поло­же­но пол­ное равен­ство дого­ва­ри­ваю­щих­ся, высту­пил фли­ун­тец Прокл и про­из­нес сле­дую­щую речь:

(2) «Афи­няне! Ввиду того, что вы почли за бла­го всту­пить в друж­бу с лакеде­мо­ня­на­ми, нуж­но, кажет­ся мне, тща­тель­но забо­тить­ся о том, чтобы эта друж­ба была как мож­но более дол­го­веч­ной. Если усло­вия дого­во­ра будут тако­вы, что они ока­жут­ся наи­бо­лее под­хо­дя­щи­ми для обе­их сто­рон, то и самое согла­ше­ние, само собой разу­ме­ет­ся, будет наи­бо­лее проч­ным. В осо­бом рас­смот­ре­нии нуж­да­ет­ся толь­ко вопрос о геге­мо­нии; в про­чих пунк­тах почти нет раз­но­гла­сий. Ваш совет уже дал свою пред­ва­ри­тель­ную санк­цию пред­ло­же­нию, по кото­ро­му вам долж­на при­над­ле­жать геге­мо­ния на море, а лакеде­мо­ня­нам — на суше.

Мне кажет­ся, что это раз­гра­ни­че­ние не есть чело­ве­че­ское уста­нов­ле­ние, — оно пред­опре­де­ле­но при­ро­дой и боже­ст­вен­ным про­мыс­лом. (3) Это­му в выс­шей сте­пе­ни соот­вет­ст­ву­ет преж­де все­го гео­гра­фи­че­ское поло­же­ние вашей стра­ны: боль­шая часть горо­дов, нуж­даю­щих­ся в море, рас­по­ло­же­на вокруг ваше­го горо­да, и все они сла­бее ваше­го оте­че­ства. Кро­ме того, у вас есть гава­ни, без кото­рых невоз­мож­но стать могу­ще­ст­вен­ны­ми на море. Далее, у вас боль­шой флот, и из поко­ле­ния в поко­ле­ние у вас выра­бота­лась при­выч­ка посто­ян­но его уве­ли­чи­вать. (4) Все те искус­ства, кото­рые слу­жат для мор­ско­го дела, раз­ви­ты на вашей родине. Опы­том в мор­ском деле вы так­же дале­ко пре­вос­хо­ди­те всех дру­гих гре­ков; ведь боль­шая часть насе­ле­ния вашей стра­ны нахо­дит себе про­пи­та­ние мор­ски­ми про­мыс­ла­ми. Таким обра­зом, каж­дый из вас, заботясь о сво­ей лич­ной поль­зе, одно­вре­мен­но с тем ста­но­вит­ся опыт­нее в мор­ских боях. При­бав­лю к это­му еще то, что нет боль­ше ни одной гава­ни, откуда мог­ло бы одно­вре­мен­но выплыть так мно­го три­эр, как из вашей. Это крайне важ­но для раз­ре­ше­ния вопро­са о геге­мо­нии, пото­му что все государ­ства наи­бо­лее охот­но груп­пи­ру­ют­ся вокруг того, кто и без них доста­точ­но силен. (5) Вдо­ба­вок с.169 боги даро­ва­ли вам уда­чу в мор­ском деле: в целом ряде вели­чай­ших мор­ских сра­же­ний вы одер­жа­ли, в огром­ном боль­шин­стве слу­ча­ев, победы, про­иг­рав лишь очень немно­го боев. Поэто­му вполне есте­ствен­но, что ваши союз­ни­ки под­верг­нут­ся опас­но­сти в мор­ском бою охот­нее все­го под вашим пред­во­ди­тель­ст­вом. (6) То, что вер­хов­ное попе­че­ние о фло­те долж­но при­над­ле­жать вам и необ­хо­ди­мо вам, ясно из сле­дую­ще­го. Когда-то лакеде­мо­няне вое­ва­ли с вами мно­го лет под­ряд, но, несмот­ря на то, что им уда­лось овла­деть вашей стра­ной1, они ничуть не при­бли­зи­ли вас этим к окон­ча­тель­но­му пора­же­нию. Но когда слу­чи­лось так, что боги даро­ва­ли им победу в мор­ском бою2, тот­час же вы ока­за­лись все­це­ло в их вла­сти. Из это­го оче­вид­но, что залог ваше­го спа­се­ния в море. (7) При таком поло­же­нии дел раз­ве спра­вед­ли­во было бы, если бы вы поз­во­ли­ли пред­во­ди­тель­ст­во­вать на море лакеде­мо­ня­нам, кото­рые преж­де все­го и сами согла­ша­ют­ся, что вы опыт­нее их в мор­ском деле? Далее, идя в мор­ской бой, вы и они под­вер­га­е­тесь дале­ко не оди­на­ко­вой опас­но­сти: они риску­ют толь­ко кора­бель­ным эки­па­жем, вы же ста­ви­те на кар­ту ваших детей, жен и все ваше государ­ство.

(8) Тако­во ваше поло­же­ние в этом деле; теперь рас­смот­рим, в каком поло­же­нии лакеде­мо­няне. Преж­де все­го заме­тим, что они живут в глу­би мате­ри­ка, поэто­му, имея пре­об­ла­да­ние на суше, они смо­гут пре­крас­но про­су­ще­ст­во­вать, даже если будут отре­за­ны от моря. Пони­мая это, они с само­го ран­не­го воз­рас­та упраж­ня­ют­ся в искус­стве сухо­пут­ной вой­ны. Далее, в воен­ном деле самое важ­ное — это пови­но­ве­ние началь­ству; и вот у лакеде­мо­нян наи­луч­шая дис­ци­пли­на в сухо­пут­ном вой­ске, а у вас в мор­ском. (9) Затем, подоб­но тому, как у вас во фло­те, у них в сухо­пут­ном вой­ске все орга­ни­зо­ва­но так, что они могут в крат­чай­шее вре­мя дви­нуть наи­боль­шее коли­че­ство воору­жен­ных сил. Поэто­му есте­ствен­но, что, при­со­еди­ня­ясь к ним, союз­ни­ки чув­ст­ву­ют себя в наи­боль­шей без­опас­но­сти. Сверх того, подоб­но тому как боже­ство даро­ва­ло вам уда­чу на море, точ­но так же оно даро­ва­ло им уда­чу на суше: участ­вуя в целом ряде сухо­пут­ных сра­же­ний, они почти все­гда выиг­ры­ва­ли их и очень ред­ко тер­пе­ли пора­же­ния.

(10) То, что им руко­вод­ство сухо­пут­ным вой­ском не менее необ­хо­ди­мо, чем вам руко­вод­ство фло­том, — ясно из хода исто­ри­че­ских собы­тий. Вы вели с ними мно­го лет вой­ну, мно­го­крат­но побеж­да­ли на море, и тем не менее вам нико­гда не уда­ва­лось поста­вить их в без­вы­ход­ное поло­же­ние. Но, когда один раз слу­чи­лось, что они были побеж­де­ны на суше3, им тот­час же при­шлось опа­сать­ся за сво­их детей, жен и все государ­ство. (11) Так не ужас­но ли было бы для них пре­до­ста­вить дру­гим власть на суше, тогда как они наи­бо­лее искус­ны в сухо­пут­ной войне? Тако­во мое мне­ние, вполне соглас­ное с пред­ва­ри­тель­ным реше­ни­ем сове­та. Я думаю, что это реше­ние с.170 будет наи­бо­лее полез­ным для вас обо­их. Обсуди­те же и най­ди­те счаст­ли­вый и наи­луч­ший для всех выход».

(12) После этой речи разда­лись одоб­ре­ния: она при­шлась по душе и афи­ня­нам и при­сут­ст­ву­ю­щим там лакеде­мо­ня­нам. Одна­ко вслед за тем высту­пил Кефи­со­дот с таки­ми сло­ва­ми:

«Афи­няне, неуже­ли вы не пони­ма­е­те, что вас обма­ны­ва­ют? Уде­ли­те мне немно­го вни­ма­ния, и я вам это сей­час же разъ­яс­ню. Допу­стим, что вы буде­те началь­ст­во­вать на море. Лакеде­мо­няне, будучи ваши­ми союз­ни­ка­ми, конеч­но, пошлют во флот сво­их граж­дан началь­ни­ка­ми три­эр, пожа­луй, еще и мор­ски­ми вои­на­ми; мат­ро­са­ми же на их судах будут, само собой разу­ме­ет­ся, либо гелоты, либо наем­ни­ки. Вот над ними-то вы и буде­те пред­во­ди­тель­ст­во­вать. (13) Когда же лакеде­мо­няне при­ка­жут вам выста­вить свои кон­тин­ген­ты в сухо­пут­ное вой­ско, вы несо­мнен­но пошле­те ваших гопли­тов и всад­ни­ков. Таким обра­зом, они ока­жут­ся пред­во­ди­те­ля­ми вас самих, а вы — толь­ко их рабов и обще­ст­вен­ных отбро­сов. Отве­чай-ка мне, лакеде­мо­ня­нин Тимо­крат, не гово­рил ли ты толь­ко что, что ты при­был сюда, чтобы хло­потать о сою­зе на нача­лах пол­но­го рав­но­пра­вия сто­рон?»

«Да, — отве­чал тот, — я гово­рил это».

(14) «В таком слу­чае, — воз­ра­зил Кефи­со­дот, — не будет ли более соот­вет­ст­во­вать идее равен­ства, если обе сто­ро­ны будут пооче­ред­но началь­ст­во­вать то над фло­том, то над сухо­пут­ным вой­ском? При этом вы полу­чи­те свою долю в тех выго­дах, кото­рые пред­став­ля­ет началь­ст­во­ва­ние над морем, а мы — в тех, кото­рые свя­за­ны с коман­до­ва­ни­ем на суше».

Услы­шав это, афи­няне пере­ду­ма­ли и поста­но­ви­ли, чтобы каж­дой сто­роне при­над­ле­жа­ла вер­хов­ная коман­да в тече­ние пяти дней.

(15) Затем афи­няне, лакеде­мо­няне и их союз­ни­ки высту­пи­ли похо­дом в Коринф. Здесь они реши­ли вме­сте охра­нять Оней. Когда фиван­цы и их союз­ни­ки высту­пи­ли в поход, они выстро­и­лись с целью охра­ны в раз­ных местах Онея; при этом лакеде­мо­няне и пел­лен­цы заня­ли наи­бо­лее доступ­ное для напа­де­ния место. Фиван­цы и их союз­ни­ки, подой­дя на рас­сто­я­ние в трид­цать ста­дий к этим гар­ни­зо­нам, рас­по­ло­жи­лись лаге­рем на рав­нине. Затем они высту­пи­ли про­тив лакеде­мон­ско­го гар­ни­зо­на с таким рас­че­том, чтобы подой­ти к нему вплот­ную пред рас­све­том. (16) Они не ошиб­лись в рас­че­те и напа­ли на лакеде­мо­нян и пел­лен­цев, когда уже были сня­ты ноч­ные кара­у­лы и сол­да­ты, толь­ко что встав со сво­их посте­лей, отправ­ля­ли раз­ные потреб­но­сти. В этот момент фиван­цы, будучи в пол­ной бое­вой готов­но­сти и выстро­ен­ные в бое­вой порядок, напа­ли на них, не успев­ших ни при­гото­вить­ся, ни выстро­ить­ся. (17) Те, кото­рым уда­лось спа­стись в этом столк­но­ве­нии, бежа­ли на близ­ле­жа­щий холм. При этом лакеде­мон­ский поле­марх имел пол­ную воз­мож­ность, при­со­еди­нив к себе какое угод­но коли­че­ство союз­ни­че­ских гопли­тов или пель­та­стов, удер­жать за собой эту пози­цию, — съест­ные при­па­сы он мог бес­пре­пят­ст­вен­но полу­чать из Кен­х­рей. с.171 Одна­ко он не сде­лал это­го, а несмот­ря на то, что фиван­цы были в затруд­не­нии, не зная, как им спу­стить­ся со скло­на гор, обра­щен­но­го к Сики­о­ну, и даже поду­мы­ва­ли воз­вра­тить­ся обрат­но, — заклю­чил пере­ми­рие с фиван­ца­ми, по обще­му мне­нию более выгод­ное для них, чем для лакеде­мо­нян. Затем он отсту­пил и увел с собой сво­их вои­нов.

(18) После это­го фиван­цы в пол­ной без­опас­но­сти спу­сти­лись с горы и соеди­ни­лись со сво­и­ми союз­ни­ка­ми арка­дя­на­ми, арги­вя­на­ми и элей­ца­ми; затем они тот­час же пошли при­сту­пом на Сики­он и Пел­ле­ну, после чего отпра­ви­лись похо­дом на Эпидавр и опу­сто­ши­ли всю Эпидавр­скую область, и вер­ну­лись пре­ис­пол­нен­ные высо­ко­мер­но­го пре­зре­ния ко всем сво­им про­тив­ни­кам. При­бли­зив­шись к Коринф­ской город­ской кре­по­сти, они устре­ми­лись бегом к воротам, от кото­рых идет доро­га на Фли­унт, с целью вторг­нуть­ся через них, если они ока­жут­ся слу­чай­но откры­ты­ми. (19) Навстре­чу им вышли из горо­да лег­ко­во­ору­жен­ные4 и встре­ти­лись с «отбор­ным отрядом» фиван­цев на рас­сто­я­нии менее четы­рех пле­ф­ров от город­ской сте­ны. Корин­фяне взо­бра­лись на над­гроб­ные памят­ни­ки5 и дру­гие воз­вы­шен­ные пунк­ты и ста­ли метать стре­лы и дро­ти­ки в фиван­цев, при­чем в пер­вых рядах было уби­то очень мно­го людей и фиван­цы обра­ти­лись в бег­ство. Их пре­сле­до­ва­ли на рас­сто­я­нии при­бли­зи­тель­но трех или четы­рех ста­дий. После это­го корин­фяне унес­ли все тру­пы и собра­ли их око­ло город­ских стен. Фиван­цы про­си­ли пере­ми­рия и выда­чи тру­пов, корин­фяне удо­вле­тво­ри­ли их прось­бу и поста­ви­ли тро­фей. Этот слу­чай под­нял бод­рость духа у лакеде­мон­ских союз­ни­ков.

(20) В это же вре­мя к лакеде­мо­ня­нам при­шла по морю помощь от Дио­ни­сия — более два­дца­ти три­эр. На них были кель­ты, ибе­ры и око­ло пяти­де­ся­ти всад­ни­ков. На сле­дую­щий день фиван­цы и про­чие их союз­ни­ки выстро­и­лись, запол­нив всю рав­ни­ну моря до смеж­ных с горо­дом6 хол­мов: при этом они уни­что­жи­ли все, что нахо­ди­ли на рав­нине. Афин­ские и коринф­ские всад­ни­ки почти не реша­лись близ­ко под­хо­дить к это­му вой­ску, видя, что про­тив­ник мно­го­чис­лен и силен. (21) Зато всад­ни­ки, при­слан­ные Дио­ни­си­ем, как мало их ни было, рас­се­я­лись по рав­нине и, подъ­ез­жая к фиван­ско­му вой­ску в раз­ных местах, бро­са­ли в него дро­ти­ки, затем, когда враг бро­сал­ся к ним навстре­чу, — отсту­па­ли, затем сно­ва пово­ра­чи­ва­лись к непри­я­те­лю и бро­са­ли в него дро­ти­ки. Во вре­мя этих напа­де­ний они по вре­ме­нам схо­ди­ли с коней и отды­ха­ли. Если же в это вре­мя на них кто-либо напа­дал, они лов­ко вска­ки­ва­ли на коня и усколь­за­ли. Если же кто-либо решал­ся пре­сле­до­вать их при отступ­ле­ни­ях, отхо­дя на боль­шое рас­сто­я­ние от сво­его вой­ска, они устрем­ля­лись про­тив этих людей и. нано­си­ли им тяж­кий урон сво­и­ми дро­ти­ка­ми, вынуж­дая все фиван­ское вой­ско ради с.172 них дви­гать­ся впе­ред и отхо­дить назад. (22) Фиван­цы про­сто­я­ли здесь еще несколь­ко дней и вер­ну­лись на роди­ну; то же сде­ла­ли и все их союз­ни­ки. После это­го при­слан­ное Дио­ни­си­ем вой­ско вторг­лось в Сики­он­скую область, сра­зи­лось с сики­о­ня­на­ми в откры­той рав­нине и одер­жа­ло победу, при­чем сики­о­нян пало око­ло семи­де­ся­ти. Затем они взя­ли при­сту­пом кре­пость Дерас. Этот пер­вый вспо­мо­га­тель­ный7 отряд Дио­ни­сия, выпол­нив все это, отплыл назад в Сира­ку­зы. Фиван­цы и все отло­жив­ши­е­ся от Лакеде­мо­на до этих пор дей­ст­во­ва­ли еди­но­душ­но, высту­пая в поход под пред­во­ди­тель­ст­вом фиван­цев. (23) Но в это вре­мя высту­пил на поли­ти­че­скую сце­ну некто Лико­мед, ман­ти­не­ец по про­ис­хож­де­нию, нико­му не усту­паю­щий по знат­но­сти, очень бога­тый и често­лю­би­вый чело­век. Он пре­ис­пол­нил серд­ца арка­дян высо­ко­ме­ри­ем, уве­ряя их, что толь­ко для них Пело­пон­нес — насто­я­щее оте­че­ство, так как толь­ко они при­род­ные его жите­ли; кро­ме того, он ука­зы­вал им, что арка­дяне — самое мно­го­чис­лен­ное из гре­че­ских пле­мен и зани­ма­ет пер­вое место по телес­ной силе. Дока­за­тель­ст­вом их мощи он счи­тал то, что нуж­даю­щи­е­ся в воору­жен­ной помо­щи все­гда обра­ща­ют­ся пре­иму­ще­ст­вен­но к арка­дя­нам. Без помо­щи арка­дян ни лакеде­мо­няне нико­гда не втор­га­лись в Атти­ку, ни фиван­цы не шли теперь похо­дом на Лакеде­мон.

(24) «Итак, — доба­вил он, — если вы хоти­те вести разум­ную поли­ти­ку, вы долж­ны пере­стать сле­до­вать за вся­ким, кто вас ни позо­вет на помощь: до сих пор вы содей­ст­во­ва­ли росту лакеде­мон­ско­го могу­ще­ства, выстав­ляя свои кон­тин­ген­ты в лакеде­мон­ское вой­ско; если вы теперь не осте­ре­же­тесь забла­говре­мен­но, буде­те про­дол­жать вой­ну под руко­вод­ст­вом фиван­цев и не потре­бу­е­те, чтобы вер­хов­ное коман­до­ва­ние вой­ском чере­до­ва­лось меж­ду вами и ими, то смот­ри­те, чтобы они не ока­за­лись для вас вто­ры­ми лакеде­мо­ня­на­ми». Эти речи пре­ис­пол­ни­ли гор­до­стью серд­ца арка­дян и послу­жи­ли к необык­но­вен­ной попу­ляр­но­сти Лико­меда; его одно­го толь­ко счи­та­ли достой­ным назы­вать­ся мужем. Затем про­изо­шли выбо­ры долж­ност­ных лиц, и были выбра­ны те, кото­рых он реко­мен­до­вал. Бла­го­при­ят­ное сте­че­ние обсто­я­тельств так­же содей­ст­во­ва­ло росту само­мне­ния арка­дян.

(25) В это вре­мя арги­вяне вторг­лись в Эпидавр­скую область и, будучи окру­же­ны и лише­ны выхо­да наем­ни­ка­ми Хаб­рия, афи­ня­на­ми и корин­фя­на­ми, нахо­ди­лись в самом кри­ти­че­ском поло­же­нии. Одна­ко на помощь к ним при­шли арка­дяне и выве­ли их из затруд­ни­тель­но­го поло­же­ния, несмот­ря на то, что им при­шлось бороть­ся не толь­ко с людь­ми, но и с самой при­ро­дой. Далее, арка­дяне пошли похо­дом на Аси­ну, лежа­щую в Лакон­ской обла­сти, победи­ли в бою лакеде­мон­ский гар­ни­зон, уби­ли Гера­но­ра, зани­мав­ше­го ранее долж­ность спар­тан­ско­го поле­мар­ха, и пре­да­ли раз­граб­ле­нию пред­ме­стье Аси­ны.

Когда они реша­ли высту­пить в поход, им не мог­ли поме­шать с.173 ни ночь, ни вью­га, ни про­дол­жи­тель­ность пути, ни непро­хо­ди­мые горы. По всем этим при­чи­нам они счи­та­ли себя в это вре­мя самы­ми храб­ры­ми из гре­ков. (26) Эти же при­чи­ны вызва­ли зависть и недоб­ро­же­ла­тель­ство фиван­цев к арка­дя­нам. Элей­цы про­си­ли, чтобы арка­дяне выда­ли им горо­да, преж­де отня­тые у них лакеде­мо­ня­на­ми8, но убеди­лись, что арка­дя­нам нипо­чем дан­ные ими обе­ща­ния; что для них доро­же все­го инте­ре­сы три­фи­лий­цев и дру­гих отпав­ших от элей­цев пле­мен, так как послед­ние утвер­жда­ют, что они — арка­дяне. Поэто­му и элей­цы ста­ли отно­сить­ся враж­деб­но к арка­дя­нам.

(27) Таким обра­зом, каж­дый из союз­ни­ков был пре­ис­пол­нен высо­ко­ме­рия. В это вре­мя при­был от Арио­бар­за­на9 абидо­сец Филиск с боль­шой сум­мой денег. Он начал с того, что созвал для пере­го­во­ров о мире в Дель­фы фиван­цев, их союз­ни­ков и лакеде­мо­нян. Собрав­ши­е­ся здесь послы не дове­ри­ли боже­ству реше­ние вопро­са о том, какие усло­вия мира будут наи­луч­ши­ми, а ста­ли обсуж­дать этот вопрос меж­ду собой. Так как фиван­цы не согла­ша­лись при­знать гос­под­ство лакеде­мо­нян над Мес­се­ной10, Филиск собрал боль­шое наем­ное вой­ско для вой­ны в сою­зе с лакеде­мо­ня­на­ми.

(28) Во вре­мя этих собы­тий при­был так­же вто­рой вспо­мо­га­тель­ный отряд от Дио­ни­сия. Афи­няне пола­га­ли напра­вить его в Фес­са­лию11 про­тив фиван­цев, лакеде­мо­няне — в Лако­нию. На собра­нии союз­ни­ков верх взя­ло вто­рое мне­ние, и при­слан­ный Дио­ни­си­ем отряд поплыл вокруг Пело­пон­не­са в Лакеде­мон и при­мкнул к Архида­му, кото­рый высту­пил в поход во гла­ве граж­дан­ско­го опол­че­ния. Он взял при­сту­пом Карии и пере­бил всех остав­ших­ся в живых граж­дан. Оттуда он немед­лен­но отпра­вил­ся похо­дом на Парра­сии, лежа­щие в Арка­дии, и вме­сте с при­быв­шим от Дио­ни­сия отрядом пре­дал раз­граб­ле­нию эту область.

Когда на помощь парра­сий­цам при­шли арка­дяне и арги­вяне, Архидам отсту­пил и рас­по­ло­жил­ся лаге­рем на хол­мах, гос­под­ст­ву­ю­щих над Меде­ей. В то вре­мя как он зани­мал эту пози­цию, началь­ник при­слан­но­го Дио­ни­си­ем вспо­мо­га­тель­но­го отряда Кис­сид заявил, что уже истек срок, на кото­рый он был при­слан. Заявив это, он немед­лен­но же дви­нул­ся по доро­ге на Спар­ту. (29) Одна­ко во вре­мя это­го похо­да мес­сен­цы отре­за­ли Кис­сиду путь, загнав его в уще­лье, и он отпра­вил гон­ца к Архида­му с прось­бой о помо­щи. Послед­ний дви­нул­ся на помощь, но когда он при­был к тому месту доро­ги, где от нее ответв­ля­ет­ся доро­га на Евтресии, арка­дяне и арги­вяне про­дви­ну­лись по направ­ле­нию к Лакон­ской обла­сти, так­же имея в виду отре­зать ему отступ­ле­ние на роди­ну. Он вышел на ров­ную пло­щад­ку, рас­по­ло­жен­ную при сли­я­нии дорог на Евтресии и Медеи, и там выстро­ил вой­ско для боя.

(30) Рас­ска­зы­ва­ли, что он обо­шел ряды войск и обра­щал­ся к с.174 вои­нам с таки­ми уве­ща­ни­я­ми: «Граж­дане, если мы теперь про­явим храб­рость, мы сно­ва смо­жем смот­реть друг дру­гу пря­мо в гла­за: мы пере­да­дим нашим потом­кам оте­че­ство в таком же состо­я­нии, в каком полу­чи­ли его от сво­их отцов. Поло­жим же конец тако­му поло­же­нию, при кото­ром нам при­хо­дит­ся сты­дить­ся детей, жен, ста­ри­ков и ино­стран­цев, в гла­зах кото­рых мы преж­де были луч­шим образ­цом храб­ро­сти из всех гре­ков».

(31) Во вре­мя этой речи ясная пого­да, как пере­да­ют, вне­зап­но сме­ни­лась гро­мом и мол­нией: в этом виде­ли счаст­ли­вое пред­зна­ме­но­ва­ние для Архида­ма. Кро­ме того, слу­чи­лось так, что у пра­во­го флан­га вой­ска как раз ока­зал­ся свя­щен­ный уча­сток и ста­туя Герак­ла12. Все это, как гово­рят, при­да­ло вои­нам столь­ко храб­ро­сти и сме­ло­сти, что началь­ни­кам труд­но было удер­жать их от стрем­ле­ния бро­сить­ся впе­ред. Когда же Архидам вывел вой­ско в бой, лишь немно­гие из вра­гов выдер­жа­ли шты­ко­вой натиск и пали на сво­их пози­ци­ях, все осталь­ные обра­ти­лись в бег­ство и были пере­би­ты при отступ­ле­нии. Мно­же­ство их погиб­ло от рук всад­ни­ков; очень мно­гие так­же пали под уда­ра­ми кель­тов13. (32) Когда бит­ва окон­чи­лась, лакеде­мо­няне водру­зи­ли тро­фей и тот­час же посла­ли на роди­ну гон­ца Демо­те­ла с изве­сти­ем о победе. Они пере­да­ли обо всем блес­ке этой победы: из лакеде­мо­нян не погиб­ло ни одно­го, а про­тив­ни­ков их пало огром­ное мно­же­ство. Пере­да­ют, что, когда спар­тан­цы услы­ша­ли эту весть, они все зали­лись сле­за­ми, вклю­чая Аге­си­лая, герон­тов и эфо­ров: настоль­ко оди­на­ко­во выра­жа­ет­ся у людей и горе и радость. Этой неуда­че арка­дян радо­ва­лись фиван­цы и элей­цы не мно­гим мень­ше, чем лакеде­мо­няне, — до такой сте­пе­ни они были недо­воль­ны высо­ко­ме­ри­ем арка­дян.

(33) Фиван­цы посто­ян­но дума­ли толь­ко о том, как бы им добить­ся вер­хов­но­го коман­до­ва­ния над все­ми гре­че­ски­ми сила­ми. В кон­це кон­цов они реши­ли, что, отпра­вив посоль­ство к пер­сид­ско­му царю, они добьют­ся от него боль­ших выгод. Поэто­му они сде­ла­ли соот­вет­ст­вен­ное пред­ло­же­ние сво­им союз­ни­кам, моти­ви­руя свое реше­ние тем, что и лакеде­мо­ня­нин Евтикл нахо­дил­ся тогда при дво­ре царя. Затем отпра­ви­лись в глубь Азии от фиван­цев Пело­пид, от арка­дян Антиох, победи­тель в пан­кра­тии, от элей­цев Архидам. Кро­ме того, с ними был и пред­ста­ви­тель арги­вян14. Услы­шав об этом, и афи­няне отпра­ви­ли, со сво­ей сто­ро­ны, посла­ми Тима­го­ра и Леон­та. (34) По при­бы­тии послов ко дво­ру Пело­пид удо­сто­ил­ся наи­боль­ше­го поче­та от пер­са. Дей­ст­ви­тель­но, он мог сослать­ся на то, что фиван­цы одни из всех гре­ков сра­жа­лись на сто­роне пер­сов в Пла­тей­ской бит­ве и что после это­го они нико­гда не высту­па­ли про­тив царя, и что лакеде­мо­няне боро­лись с ними за то, что они не хоте­ли вме­сте с Аге­си­ла­ем высту­пить про­тив пер­сид­ско­го царя и не поз­во­ли­ли ему при­не­сти в Авлиде15 жерт­ву с.175 Арте­ми­де16. (35) Очень содей­ст­во­ва­ло успе­ху Пело­пида у царя и то, что фиван­цы были победи­те­ля­ми в Левк­тр­ской бит­ве и пре­да­ли раз­граб­ле­нию Лакеде­мон­скую область. Вдо­ба­вок Пело­пид утвер­ждал, что арги­вяне и арка­дяне пото­му были побеж­де­ны лакеде­мо­ня­на­ми, что фиван­цы не яви­лись им на помощь. Афин­ский посол Тима­гор засвиде­тель­ст­во­вал спра­вед­ли­вость всех заве­ре­ний Пело­пида и был почтен царем после Пело­пида боль­ше всех осталь­ных гре­ков. (36) После это­го царь задал Пело­пиду вопрос, какие он желал бы усло­вия мира. Тот отве­тил, что он счи­та­ет необ­хо­ди­мым, чтобы Мес­се­на была неза­ви­си­ма от лакеде­мо­нян и чтобы афи­няне выта­щи­ли на сушу свои кораб­ли. Если они не под­чи­нят­ся это­му реше­нию, то про­тив них сле­ду­ет высту­пить похо­дом, и если какое-нибудь государ­ство не захо­чет выста­вить сво­их кон­тин­ген­тов в союз­ное вой­ско, про­тив него сле­ду­ет высту­пить преж­де все­го. (37) Когда все это было зане­се­но в мир­ный дого­вор и про­чте­но послам, Леонт про­из­нес так гром­ко, что царь услы­шал: «Кля­нусь Зев­сом, афи­няне, по-види­мо­му, вам при­шла пора искать вме­сто царя како­го-нибудь дру­го­го дру­га». После того как цар­ский сек­ре­тарь пере­вел сло­ва Леон­та царю, дого­вор был сно­ва уне­сен и пре­не­сен назад17 со сле­дую­щей при­пис­кой: «Если афи­няне оста­но­вят­ся на более спра­вед­ли­вых усло­ви­ях мира, то они могут сно­ва явить­ся к царю с соот­вет­ст­ву­ю­щим заяв­ле­ни­ем». (38) Когда послы вер­ну­лись в свои род­ные горо­да, Тима­гор был каз­нен афи­ня­на­ми, осуж­ден­ный по обви­не­нию, воз­буж­ден­но­му Леон­том. Послед­ний жало­вал­ся на то, что Тима­гор не хотел нахо­дить­ся с ним в одной палат­ке и во всех сво­их мне­ни­ях при­мы­кал к Пело­пиду.

Из осталь­ных послов эле­ец Архидам вос­хва­лял все, что он видел у царя, так как царь отнес­ся к элей­цам луч­ше, чем к арка­дя­нам. Антиох же, оби­жен­ный тем, что царь пре­не­брег арка­дя­на­ми, отка­зал­ся при­нять подар­ки и заявил в собра­нии деся­ти тысяч18, что у царя, прав­да, очень мно­го пека­рей, пова­ров, вино­чер­пи­ев и при­врат­ни­ков, но, одна­ко, при всем ста­ра­нии ему не уда­лось увидать людей, кото­рые мог­ли бы сра­жать­ся с гре­ка­ми. К это­му он при­ба­вил, что рос­сказ­ни о цар­ских сокро­ви­щах он так­же счи­та­ет пустым бахваль­ст­вом: ведь даже пре­сло­ву­тый золо­той пла­тан19 ока­зал­ся такой вели­чи­ны, что под тенью его лист­вы не мог бы най­ти защи­ты от солн­ца даже куз­не­чик.

(39) После это­го фиван­цы созва­ли пред­ста­ви­те­лей от всех государств для слу­ша­ния цар­ско­го посла­ния. При­нес­ший гра­моту перс спер­ва пока­зал цар­скую печать, а затем про­чел гра­моту. Вслед за этим фиван­цы пред­ло­жи­ли всем, желаю­щим заклю­чить с ними и царем дого­вор, при­ся­гать на вер­ность при­слан­ным усло­ви­ям. Послы воз­ра­зи­ли на это, что они посла­ны толь­ко для заслу­ша­ния пись­ма, с.176 а не для при­не­се­ния клят­вы. Если же фиван­цам угод­но при­во­дить к при­ся­ге, то пусть они пошлют сво­их пред­ста­ви­те­лей по горо­дам. Арка­дя­нин Лико­мед20 при­ба­вил к это­му, что местом собра­ния союз­ни­ков долж­ны быть вовсе не Фивы, а тот пункт, где вспыхнет вой­на. Когда это вызва­ло неудо­воль­ст­вие фиван­цев и они заяви­ли, что он губит дело сою­за, он не поже­лал далее участ­во­вать в сове­ща­нии и тот­час же уда­лил­ся на роди­ну вме­сте с про­чи­ми аркад­ски­ми посла­ми.

(40) Так как депу­та­ты не захо­те­ли при­не­сти при­ся­ги в Фивах, фиван­цы отпра­ви­ли послов ко всем гре­че­ским государ­ствам с пред­ло­же­ни­ем при­не­сти при­ся­гу на вер­ность усло­ви­ям, изло­жен­ным в цар­ской гра­мо­те, пола­гая, что каж­дый отдель­ный город будет боять­ся воору­жить про­тив себя сра­зу и царя и фиван­цев. Пер­вым делом эти послы при­бы­ли в Коринф. Корин­фяне вос­про­ти­ви­лись пред­ло­же­нию фиван­цев и отве­ти­ли, что они не видят ника­кой нуж­ды в том, чтобы гре­ки свя­за­ли себя по отно­ше­нию к царю общей при­ся­гой. Их при­ме­ру после­до­ва­ли и про­чие горо­да, дав­шие такой же ответ. Таков был резуль­тат затеи Пело­пида и фиван­цев, имев­шей целью доста­вить им гос­под­ство.

(41) После это­го Эпа­ми­нонд, желая под­чи­нить себе ахей­цев, чтобы вну­шить этим ува­же­ние к себе арка­дя­нам и про­чим союз­ни­кам, решил отпра­вить­ся похо­дом на Ахайю. Он уго­во­рил арги­вя­ни­на Писия, зани­мав­ше­го в Арго­се долж­ность стра­те­га, пред­ва­ри­тель­но завла­деть Оне­ем. Писий, узнав, что Оней весь­ма небреж­но охра­ня­ет­ся Нав­к­лом, началь­ни­ком лакеде­мон­ских наем­ни­ков, и афи­ня­ни­ном Тимо­ма­хом, дви­нул­ся с отрядом из двух тысяч гопли­тов и захва­тил ночью холм, гос­под­ст­ву­ю­щий над Кен­хре­я­ми, имея при себе при­па­сов на неде­лю. (42) В тече­ние этой неде­ли фиван­цы успе­ли при­быть и, пере­ва­лив через Оней, дви­ну­лись со все­ми союз­ни­ка­ми на Ахайю под пред­во­ди­тель­ст­вом Эпа­ми­нон­да. Ахей­ские ари­сто­кра­ты обра­ти­лись к нему с моль­бой о снис­хож­де­нии, и ему уда­лось бла­го­да­ря сво­е­му вли­я­нию насто­ять на том, чтобы знать не была изгна­на и чтобы государ­ст­вен­ный строй не был насиль­ст­вен­но изме­нен: фиван­цы уда­ли­лись на роди­ну, удо­вле­тво­рив­шись клят­вен­ным заве­ре­ни­ем ахей­цев, что они будут воис­ти­ну союз­ни­ка­ми и при­мут уча­стие во всех похо­дах фиван­цев, про­тив кого бы они ни были направ­ле­ны. (43) Одна­ко это вызва­ло со сто­ро­ны арка­дян и оппо­зи­ци­он­ных пар­тий в самой Ахайе обви­не­ние в том, что Эпа­ми­нонд сво­им поведе­ни­ем под­гото­вил в Ахайе бла­го­при­ят­ную поч­ву для лакеде­мо­нян. Поэто­му фиван­цы реши­ли послать в ахей­ские горо­да гар­мо­стов21. Послед­ние, при­быв на место назна­че­ния, при помо­щи народ­ных масс изгна­ли ари­сто­кра­тов и учреди­ли во всех ахей­ских горо­дах демо­кра­ти­че­ский строй. Изгнан­ни­ки вско­ре объ­еди­ни­лись и, ока­зав­шись в весь­ма зна­чи­тель­ном чис­ле, дви­ну­лись пооче­ред­но к каж­до­му из горо­дов; им уда­лось овла­деть все­ми с.177 ими и вер­нуть­ся в свои род­ные горо­да. Конеч­но, вер­нув­шись к вла­сти, они уже не дер­жа­лись боль­ше ней­траль­ной поли­ти­ки, но ста­ли рев­ност­ны­ми союз­ни­ка­ми лакеде­мо­нян. Поэто­му арка­дяне теперь были тес­ни­мы с двух сто­рон: с одной — лакеде­мо­ня­на­ми, с дру­гой — ахей­ца­ми.

(44) Сики­он до этих пор управ­лял­ся по искон­ным уста­нов­ле­ни­ям. Но после этих собы­тий Евфрон, поль­зо­вав­ший­ся у лакеде­мо­нян наи­боль­шим поче­том из всех сики­он­цев, решил добить­ся такой же пер­во­сте­пен­ной роли и у их про­тив­ни­ков. Он заяв­ля­ет арги­вя­нам и арка­дя­нам, что если власть в Сики­оне будет в руках бога­чей, то ясно, что при пер­вом удоб­ном слу­чае город сно­ва станет на сто­ро­ну Лакеде­мо­на. «Если же, — доба­вил он, — власть попа­дет в руки демо­кра­тии, то може­те не сомне­вать­ся, что город оста­нет­ся вам верен навсе­гда. Поэто­му, если вы мне обе­ща­е­те под­держ­ку, я готов (взять на себя орга­ни­за­цию это­го пере­во­рота и) созвать народ, что послу­жит дока­за­тель­ст­вом моей пре­дан­но­сти вам, и в то же вре­мя вы сде­ла­е­те наш город вер­ным вашим союз­ни­кам. Я посту­паю так пото­му, что, как и вы, дав­но уже него­дую на высо­ко­ме­рие лакеде­мо­нян и был бы очень рад слу­чаю изба­вить­ся от их ига». (45) Арка­дяне и арги­вяне с удо­воль­ст­ви­ем при­ня­ли это пред­ло­же­ние и обе­ща­ли ему свою под­держ­ку; Тот­час же после это­го он собрал на аго­ре в при­сут­ст­вии арка­дян и арги­вян народ­ное собра­ние, заяв­ляя, что отныне государ­ст­вен­ный строй пре­об­ра­зу­ет­ся на нача­лах пол­но­го рав­но­пра­вия. Когда собра­ние откры­лось, Евфрон пред­ло­жил наро­ду выбрать стра­те­гов по соб­ст­вен­но­му усмот­ре­нию. Были выбра­ны: сам Евфрон, Гип­по­дам, Кле­андр, Акри­сий и Лисандр. После это­го он назна­чил началь­ни­ком наем­ни­ков сво­его сына Адея, сме­стив преж­не­го началь­ни­ка Лиси­ме­на. (46) Части этих наем­ни­ков Евфро­ну уда­лось вну­шить к себе пре­дан­ность подар­ка­ми; сверх того он набрал новых наем­ни­ков, не щадя ни казен­ных денег, ни хра­мо­вых сокро­вищ. Вдо­ба­вок он поль­зо­вал­ся иму­ще­ст­вом тех, кото­рых он изго­нял по обви­не­нию в лако­но­филь­стве. Из сво­их това­ри­щей по долж­но­сти он часть ковар­но убил, часть пре­дал изгна­нию. Таким обра­зом он под­чи­нил все сво­ей вла­сти и сде­лал­ся явным тиран­ном. Чтобы не натолк­нуть­ся при этом на сопро­тив­ле­ние союз­ни­ков, он дей­ст­во­вал путем взя­ток, а так­же рас­по­ла­гал их к себе тем, что его наем­ное вой­ско охот­но сопро­вож­да­ло их во всех похо­дах22.

(VII. 2. 1) В это вре­мя фли­унт­цы ока­за­лись в ужас­ном поло­же­нии, тер­пя недо­ста­ток в пище­вых про­дук­тах. Их тес­ни­ли с двух сто­рон: с одной сто­ро­ны арги­вяне воз­двиг­ли про­тив них укреп­ле­ние Три­ка­ран23 над хра­мом Геры, с дру­гой сто­ро­ны сики­он­цы укре­пи­ли погра­нич­ный пункт Фиа­мию. Тем не менее, фли­унт­цы оста­ва­лись вер­ны­ми сво­им союз­ни­кам24.

Исто­ри­ки нико­гда не забы­ва­ют упо­мя­нуть о вся­ком слав­ном с.178 деле, совер­шен­ном круп­ны­ми государ­ства­ми. Мне кажет­ся, что еще более достой­но упо­ми­на­ния то государ­ство, кото­рое, будучи незна­чи­тель­ным, тем не менее совер­ши­ло мно­го­чис­лен­ные и доб­лест­ные подви­ги.

(2) Тако­вы фли­унт­цы. Они были дру­зья­ми лакеде­мо­нян тогда, когда те были вели­чай­шим государ­ст­вом Гре­ции, и оста­лись им вер­ны­ми так­же после того, как их постиг­ла неуда­ча в Левк­тр­ской бит­ве, после того, как от них отло­жи­лось25 очень мно­го пери­э­ков, все гелоты и кро­ме того все союз­ни­ки, за исклю­че­ни­ем лишь очень немно­гих, а про­тив них высту­пи­ли чуть ли не все гре­ки. Несмот­ря на то, что вра­га­ми их были могу­ще­ст­вен­ней­шие пле­ме­на Пело­пон­не­са — арги­вяне и арка­дяне, — они все же отпра­ви­ли свое вой­ско на помощь лакеде­мо­ня­нам. На них выпал жре­бий дви­гать­ся в Пра­сии в хво­сте26 союз­но­го вспо­мо­га­тель­но­го вой­ска, состо­яв­ше­го из корин­фян, эпидавр­цев, тре­зен­цев, гер­ми­он­цев, галий­цев, сики­он­цев и пел­лен­цев27; одна­ко они не вос­поль­зо­ва­лись этим для отпа­де­ния. (3) Мало того: когда ксе­наг их оста­вил и при­со­еди­нил­ся к пере­д­ним отрядам, они не толь­ко не повер­ну­ли назад, но, наняв про­вод­ни­ка из Пра­сии, бла­го­да­ря все­воз­мож­ным ухищ­ре­ни­ям про­скольз­ну­ли в Спар­ту, несмот­ря на то, что непри­я­тель сто­ял близ Амикл28. Лакеде­мо­няне за это осы­па­ли их поче­стя­ми и посла­ли им быка, как дар госте­при­им­ства. (4) После ухо­да вра­гов из Лако­нии арги­вяне, раз­дра­жен­ные под­держ­кой, ока­зан­ной фли­унт­ца­ми лакеде­мо­ня­нам, вторг­лись все­на­род­ным опол­че­ни­ем во Фли­унт­скую область и пре­да­ли ее опу­сто­ше­нию. Одна­ко фли­унт­цы не при­ми­ри­лись с этим: после того как вра­ги уда­ли­лись, уни­что­жив все, что мог­ли, фли­унт­ские всад­ни­ки погна­лись за ними и напа­ли на арьер­гард; несмот­ря на то, что фли­унт­цев было все­го шесть­де­сят, а враг поста­вил в арьер­гар­де всю свою кон­ни­цу со вклю­че­ни­ем несколь­ких взво­дов пехоты, им уда­лось обра­тить вра­же­ский арьер­гард в бег­ство. Несмот­ря на то, что они пере­би­ли лишь немно­го вра­гов, им уда­лось в виду непри­я­те­ля водру­зить тро­фей, — точь-в-точь, как если бы все непри­я­тель­ское вой­ско было пере­би­то.

(5) После это­го29 лакеде­мо­няне и их союз­ни­ки сно­ва охра­ня­ли Оней; фиван­цы же подо­шли, наме­ре­ва­ясь пере­ва­лить через горы. Когда арка­дяне и элей­цы, дви­га­ясь на соеди­не­ние с фиван­ца­ми, про­хо­ди­ли через Немею, фли­унт­ские изгнан­ни­ки30 пред­ло­жи­ли им завла­деть Фли­ун­том, утвер­ждая, что для это­го им сто­ит толь­ко согла­сить­ся появить­ся в виду горо­да. Сго­во­рив­шись отно­си­тель­но это­го, изгнан­ни­ки засе­ли под самой город­ской сте­ною, имея при себе лест­ни­цы; кро­ме них там засе­ло еще око­ло шести­сот чело­век. В то с.179 вре­мя как дозор­щи­ки на Три­ка­ран­ских высотах пода­ли сиг­нал о при­бли­же­нии вра­га и все вни­ма­ние горо­жан было погло­ще­но этим изве­сти­ем, решив­шие пре­дать город пода­ли сиг­нал засев­шим вни­зу, чтобы они лез­ли на сте­ну. (6) Те взо­бра­лись наверх, про­гна­ли с постов днев­ных кара­уль­ных, кото­рых было десять, а так­же заня­ли и те кара­уль­ные посты, кото­рые оста­ва­лись без стра­жи вслед­ст­вие того, что из каж­дых пяти кара­уль­ных днем оста­вал­ся на сво­ем посту толь­ко один. Из этих кара­уль­ных один был застиг­нут спя­щим на сво­ем посту и убит; дру­гой погиб в то вре­мя, как он искал убе­жи­ща в хра­ме Геры. Осталь­ные кара­уль­ные спу­сти­лись бегом по скло­ну сте­ны, обра­щен­но­му к горо­ду, после чего взо­брав­ши­е­ся на сте­ны все­це­ло завла­де­ли акро­по­лем. (7) Шум достиг до горо­да, и граж­дане высту­пи­ли про­тив вра­гов. Послед­ние сна­ча­ла устре­ми­лись им навстре­чу, вый­дя из акро­по­ля, и завя­за­ли бой перед ворота­ми, веду­щи­ми в город, одна­ко под напо­ром горо­жан они вско­ре отсту­пи­ли назад в акро­поль. Туда же ворва­лись вслед за ними и граж­дане. Послед­ним уда­лось тот­час очи­стить от вра­гов всю внут­рен­нюю часть акро­по­ля, но про­тив­ни­ки, взо­брав­шись на сте­ны и баш­ни, оттуда нано­си­ли уда­ры и мета­ли сна­ряды в нахо­дя­щих­ся внут­ри. Те отби­ва­лись сни­зу, стре­мясь полу­чить доступ к лест­ни­цам, веду­щим на сте­ны. (8) После того как граж­да­нам уда­лось завла­деть баш­ня­ми, рас­по­ло­жен­ны­ми по обе сто­ро­ны кре­по­сти, они с муже­ст­вом отча­я­ния бро­си­лись на про­тив­ни­ков, заняв­ших сте­ны, и завя­за­ли с ними руко­паш­ный бой. Послед­ние под напо­ром храб­ро насту­паю­щих граж­дан ста­но­ви­лись все мало­чис­лен­нее. Как раз в это вре­мя арка­дяне и арги­вяне окру­жи­ли акро­поль и пыта­лись под­рыть его сте­ну в ее голов­ной части31. В то же вре­мя из заняв­ших кре­пость граж­дан одни отра­жа­ли вра­гов, успев­ших уже взо­брать­ся на сте­ну; дру­гие нано­си­ли уда­ры тем из них, кото­рые нахо­ди­лись еще на лест­ни­цах и ста­ра­лись взо­брать­ся наверх сна­ру­жи, третьи тес­ни­ли тех, кото­рые еще удер­жи­ва­ли в сво­их руках неко­то­рые из башен32, и так как в палат­ках граж­дан ока­зал­ся при­па­сен­ным огонь, они подо­жгли эти баш­ни33, обло­жив их сно­па­ми, сня­ты­ми с нивы, рас­по­ло­жен­ной внут­ри акро­по­ля. При­веден­ные в ужас этим пожа­ром нахо­див­ши­е­ся в баш­нях про­тив­ни­ки ста­ли пры­гать вниз; те же из них, кото­рые сто­я­ли на сте­нах, ста­ли так­же падать вниз под уда­ра­ми граж­дан. (9) Это послу­жи­ло нача­лом пол­но­го пора­же­ния, и вско­ре вся город­ская кре­пость была очи­ще­на от вра­гов. Тот­час вслед за этим высту­пи­ла из горо­да кон­ни­ца. Увидя ее, вра­ги ста­ли отсту­пать, оста­вив лест­ни­цы и не подо­брав пав­ших в бою и даже неко­то­рых из остав­ших­ся в живых, — тех, кото­рые полу­чи­ли ране­ния, лишив­шие их воз­мож­но­сти уйти.

с.180 Все­го погиб­ло непри­я­те­лей, счи­тая как тех, кто пал в бою внут­ри кре­по­сти, так и тех, кто раз­бил­ся, пры­гая нару­жу, не менее вось­ми­де­ся­ти. В этот момент мож­но было увидеть тро­га­тель­ное зре­ли­ще, как муж­чи­ны пожи­ма­ли друг дру­гу руки, поздрав­ляя с бла­го­по­луч­ным избав­ле­ни­ем, и как жен­щи­ны, при­но­ся им пить, пла­ка­ли от сча­стья. На лицах всех этих людей мож­но было видеть под­лин­ные сле­зы радо­сти.

(10) На сле­дую­щий год все вой­ско арги­вян и арка­дян сно­ва вторг­лось во Фли­унт. Они напа­да­ли посто­ян­но на фли­унт­цев не толь­ко по той при­чине, что были враж­деб­но настро­е­ны про­тив них: они все­гда наде­я­лись вынудить их к сда­че недо­стат­ком съест­ных при­па­сов, так как Фли­унт­ская область была рас­по­ло­же­на меж­ду вла­де­ни­я­ми тех и дру­гих. Кон­ни­ца и отбор­ный отряд фли­унт­цев и в этот раз высту­пи­ли про­тив вра­гов: они напа­ли вме­сте с нахо­див­ши­ми­ся там афин­ски­ми всад­ни­ка­ми на вторг­ших­ся вра­гов, когда послед­ние пере­хо­ди­ли через реку34, одер­жа­ли над ними победу и при­нуди­ли их всю осталь­ную часть дня подви­гать­ся вплот­ную у под­но­жий гор­ных хреб­тов; полу­ча­лось такое впе­чат­ле­ние, как буд­то они дви­жут­ся по дру­же­ст­вен­ной стране и опа­са­ют­ся, как бы неча­ян­но не вытоп­тать хле­ба, рас­ту­ще­го на рав­нине.

(11) Был и еще поход на Фли­унт, пред­при­ня­тый началь­ни­ком фиван­ско­го отряда в Сики­оне. Он дви­нул­ся во гла­ве сво­их гар­ни­зон­ных вои­нов, а так­же сики­он­цев и пел­лен­цев, обя­зав­ших­ся уже в то вре­мя участ­во­вать в пред­при­ни­мае­мых фиван­ца­ми похо­дах. Его сопро­вож­да­ло так­же око­ло двух тысяч наем­ни­ков с Евфро­ном35 во гла­ве. На вер­шине, рас­по­ло­жен­ной близ ворот, обра­щен­ных к Корин­фу, он оста­вил сики­он­цев и пел­лен­цев, чтобы фли­унт­цы не мог­ли обой­ти здесь его вой­ско и занять пози­цию, гос­под­ст­ву­ю­щую над хра­мом Геры; все же про­чие вои­ны пере­ва­ли­ли через Три­ка­ран­ские высоты и спу­сти­лись к хра­му Геры с наме­ре­ни­ем опу­сто­шить рав­ни­ну. (12) Когда горо­жане узна­ли, что вра­ги устрем­ля­ют­ся к рав­нине, они высла­ли про­тив непри­я­те­ля всад­ни­ков и отбор­ный отряд, кото­рым уда­лось про­ти­во­сто­ять вра­гу и не допу­стить его к втор­же­нию в рав­ни­ну. Боль­шая часть дня про­шла в пере­стрел­ке; то отряду Евфро­на уда­ва­лось оттес­нить вра­га настоль­ко вглубь рав­ни­ны, что ста­но­ви­лось воз­мож­ным вве­сти в бой кон­ни­цу, то граж­да­нам уда­ва­лось про­дви­нуть­ся до хра­ма Геры. (13) Нако­нец непри­я­тель счел нуж­ным перей­ти к реши­тель­ным дей­ст­ви­ям и дви­нул­ся в обход через Три­ка­ран­ские высоты, так как узость про­хо­да перед город­ской сте­ной не дава­ла ему воз­мож­но­сти прой­ти к пел­лен­цам по это­му, крат­чай­ше­му, пути. Фли­унт­цы неко­то­рое вре­мя сле­до­ва­ли за ними по подъ­ему, а затем свер­ну­ли в сто­ро­ну и устре­ми­лись по доро­ге, шед­шей вдоль город­ской сте­ны36, на с.181 пел­лен­цев и дру­гих, быв­ших вме­сте с ними. (14) Вой­ско, руко­во­ди­мое фиван­ским началь­ни­ком, поняв наме­ре­ния фли­унт­цев, бро­си­лось так­же вза­пус­ки впе­ред, чтобы успеть прий­ти вовре­мя на помощь пел­лен­цам. Фли­унт­ские всад­ни­ки при­бы­ли, тем не менее, преж­де их и вре­за­лись в непри­я­тель­ское рас­по­ло­же­ние. Пел­лен­цы выдер­жа­ли пер­вый натиск; но когда фли­унт­цы, отсту­пив, соеди­ни­лись с при­быв­шей пехотой, сно­ва нале­те­ли на вра­гов и всту­пи­ли в руко­паш­ную, — послед­ние обра­ти­лись в бег­ство, при­чем погиб­ло несколь­ко сики­он­цев и очень мно­го пел­лен­цев, в том чис­ле луч­шие бой­цы. (15) После это­го фли­унт­цы по обы­чаю поста­ви­ли тро­фей и гром­ко запе­ли побед­ную пес­ню. При­быв­шее под пред­во­ди­тель­ст­вом фиван­ско­го началь­ни­ка Евфро­на вой­ско про­из­во­ди­ло такое впе­чат­ле­ние, как буд­то оно толь­ко затем обе­жа­ло вокруг, чтобы полю­бо­вать­ся этим зре­ли­щем. После это­го вра­ги уда­ли­лись в Сики­он, а фли­унт­цы вер­ну­лись в город.

(16) А вот еще один бла­го­род­ный посту­пок фли­унт­цев: когда ими был взят в плен живым их пел­лен­ский прок­сен, они отпу­сти­ли его без выку­па, несмот­ря на то, что были в край­ней нуж­де. Раз­ве мож­но не назвать людей, совер­шаю­щих подоб­ные поступ­ки, бла­го­род­ны­ми и вели­ко­душ­ны­ми?

(17) Теперь при­ве­ду при­мер, из кото­ро­го с пол­ной оче­вид­но­стью выте­ка­ет, что фли­унт­цы сохра­ня­ли вер­ность дру­зьям даже в мину­ты самых тяж­ких лише­ний. Когда они одна­жды были отре­за­ны от сво­их полей37, они кое-как про­би­ва­лись, частью добы­вая при­па­сы во вре­мя набе­гов на вра­же­ские поля, частью доку­пая их в Корин­фе. Путе­ше­ст­вие на рынок было сопря­же­но с боль­шой опас­но­стью; труд­но было раздо­быть денег для упла­ты; еще труд­нее было най­ти посред­ни­ков для полу­че­ния денег взай­мы; неимо­вер­ных уси­лий, нако­нец, сто­и­ло най­ти людей, кото­рые пору­чи­лись бы за целость упряж­но­го скота, кото­рый отве­зет эти про­дук­ты во Фли­унт38. (18) Ока­зав­шись в таком ужас­ном и без­вы­ход­ном поло­же­нии, фли­унт­цы доби­лись, чтобы к ним был при­слан кон­вой под коман­дой Харе­та. Когда послед­ний при­был во Фли­унт, фли­унт­цы попро­си­ли его кон­вои­ро­вать в Пел­ле­ну неспо­соб­ное к ноше­нию ору­жия насе­ле­ние. При­быв туда, фли­унт­цы оста­ви­ли там неспо­соб­ных к войне граж­дан, заку­пи­ли про­дук­ты, раздо­бы­ли, сколь­ко толь­ко мож­но было, упряж­но­го скота и ночью отпра­ви­лись в обрат­ный путь. Они пре­крас­но зна­ли, что вра­ги под­жида­ют их в заса­де, но счи­та­ли, что луч­ше при­нять бой, чем оста­вать­ся без при­па­сов.

(19) Фли­унт­цы и Харет подви­га­лись впе­ред, пока не встре­ти­лись с вра­га­ми. Тогда фли­унт­цы немед­ля устре­ми­лись на вра­га, обо­д­ряя друг дру­га, завя­за­ли бит­ву и гром­ки­ми кри­ка­ми при­зы­ва­ли Харе­та помочь им. Им уда­лось одер­жать победу и про­гнать вра­га с доро­ги, бла­го­да­ря чему они полу­чи­ли для себя и для при­па­сов, кото­рые они вез­ли с собой, сво­бод­ный про­ход на роди­ну. Так как с.182 вся ночь про­шла без сна, они лег­ли спать утром и спа­ли до доволь­но позд­не­го часа дня. (20) По про­буж­де­нии Харе­та к нему подо­шли всад­ни­ки и доб­лест­ней­шие из гопли­тов и ска­за­ли:

«Сего­дня, Харет, тебе пред­став­ля­ет­ся слу­чай выпол­нить слав­ное дело: сики­он­цы укреп­ля­ют один из пунк­тов39 на нашей гра­ни­це; там мно­го рабо­чих, но совсем немно­го гопли­тов. Впе­ре­ди дви­нем­ся мы, всад­ни­ки и силь­ней­шие из гопли­тов; ты же с тво­им наем­ным вой­ском будешь сле­до­вать за ними сза­ди. Быть может, к тому вре­ме­ни, как ты при­будешь, дело уже будет сде­ла­но, но воз­мож­но, что имен­но твое появ­ле­ние и обра­тит вра­га в бег­ство, как было в Пел­лен­ской обла­сти. Если же ты затруд­ня­ешь­ся испол­нить наше пред­ло­же­ние, то спро­си сове­та у богов через жерт­вен­ное гада­ние. Мы пола­га­ем, что боги дадут тебе такой совет еще охот­нее, чем мы. Не забы­вай, Харет, и того, что если ты испол­нишь это, ты при­об­ре­тешь укреп­лен­ный пункт, откуда ты будешь угро­жать вра­гам; ты при­не­сешь спа­се­ние дру­же­ст­вен­но­му государ­ству; нако­нец, ты про­сла­вишь­ся боль­ше всех в сво­ем государ­стве, твое имя про­гре­мит сре­ди союз­ни­ков и вра­гов». (21) Харет внял их прось­бам и при­сту­пил к жерт­во­при­но­ше­ни­ям; в это же вре­мя фли­унт­ские всад­ни­ки немед­ля наде­ли пан­ци­ри и взнузда­ли лоша­дей, а гопли­ты сна­ряди­лись для пехот­но­го боя. Затем они под ору­жи­ем отпра­ви­лись к тому месту, где совер­ша­лись жерт­во­при­но­ше­ния; их встре­ти­ли Харет и гада­тель и сооб­щи­ли им, что жерт­во­при­но­ше­ния дали бла­го­при­ят­ные пред­зна­ме­но­ва­ния. «Подо­жди­те, — при­ба­вил он, — сей­час и наше вой­ско высту­пит в поход». Как толь­ко гла­ша­таи объ­яви­ли об этом, наем­ни­ки, как бы под­стре­кае­мые какой-то выс­шей силой, быст­ро выбе­жа­ли в путь. (22) Когда Харет дви­нул­ся в путь, фли­унт­ская кон­ни­ца и пехота опе­ре­ди­ли его; спер­ва они подви­га­лись быст­рым шагом, а затем пере­шли в бег; нако­нец, всад­ни­ки погна­ли лоша­дей изо всех сил, пехота так­же побе­жа­ла изо всей мочи, посколь­ку это было воз­мож­но, не рас­стра­и­вая рядов; за ними поспеш­но сле­до­вал Харет. Это про­изо­шло за корот­кое вре­мя до захо­да солн­ца, и вра­ги в укреп­ле­нии были застиг­ну­ты врас­плох: одни в это вре­мя умы­ва­лись, дру­гие гото­ви­ли обед, третьи меси­ли тесто, чет­вер­тые пости­ла­ли посте­ли. (23) Увидев, с какой стре­ми­тель­но­стью на них напа­да­ют, быв­шие в укреп­ле­нии при­шли в ужас и тот­час же бежа­ли, оста­вив храб­ре­цам все при­па­сы. Эти поужи­на­ли про­дук­та­ми, най­ден­ны­ми здесь, а так­же при­не­сен­ны­ми ими с роди­ны, совер­ши­ли по слу­чаю уда­чи воз­ли­я­ния, про­пе­ли побед­ную пес­ню, рас­ста­ви­ли гар­ни­зо­ны и погру­зи­лись в сон. При­быв­шее ночью в Коринф изве­стие о взя­тии Фиа­мии было встре­че­но очень сочув­ст­вен­но: гла­ша­таи объ­яви­ли о постав­ке вся­ко­го рода телег и упряж­но­го скота, теле­ги эти были напол­не­ны хле­бом и отправ­ле­ны во Фли­унт; этот под­воз совер­шал­ся еже­днев­но в тече­ние почти все­го того вре­ме­ни, пока захва­чен­ное укреп­ле­ние закан­чи­ва­лось построй­кой.

с.183 (VII. 3. 1) Этим я закан­чи­ваю повест­во­ва­ние о посто­ян­ной пре­дан­но­сти дру­зьям и воен­ной храб­ро­сти фли­унт­цев, кото­рые не нару­ши­ли вер­но­сти союз­ни­кам, даже испы­ты­вая лише­ния во всем необ­хо­ди­мом. При­бли­зи­тель­но в это же вре­мя стим­фа­ли­ец Эней, зани­мав­ший пост аркад­ско­го стра­те­га, счи­тая недо­пу­сти­мым создав­ше­е­ся в Сики­оне поло­же­ние40, всту­пил со сво­им вой­ском в акро­поль это­го горо­да и при­звал к себе остав­ших­ся в горо­де, а так­же изгнан­ных без народ­но­го поста­нов­ле­ния41 пред­ста­ви­те­лей ари­сто­кра­ти­че­ской пар­тии. (2) Это при­ве­ло в страх Евфро­на; он бежал в Сики­он­скую гавань, при­звал туда из Корин­фа Паси­ме­ла42 и при его посред­ни­че­стве пере­дал гавань лакеде­мо­ня­нам; таким обра­зом он ока­зал­ся сно­ва в чис­ле их союз­ни­ков. При этом он утвер­ждал, что все вре­мя был им верен; по его сло­вам, во вре­мя голо­со­ва­ния вопро­са об отло­же­нии от лакеде­мо­нян он был в чис­ле немно­гих про­тив­ни­ков это­го пред­ло­же­ния; после это­го он рато­вал за введе­ние демо­кра­ти­че­ско­го строя, имея един­ст­вен­ной целью ото­мстить изме­нив­шим ему. (3) «Таким обра­зом, — заме­тил он, — ныне мною изгна­ны все те, кото­рые вам изме­ни­ли. Если бы власть оста­лась в моих руках, я бы отло­жил­ся к вам вме­сте со всем горо­дом; ныне же я пере­даю вам толь­ко гавань, кото­рой мне уда­лось овла­деть». Мно­гие выслу­ша­ли эту речь; одна­ко неиз­вест­но, мно­гие ли ему пове­ри­ли.

(4) Раз я уже начал43, я дове­ду до кон­ца эпи­зод об Евфроне. В то вре­мя как в Сики­оне шла пар­тий­ная борь­ба меж­ду ари­сто­кра­ти­ей и демо­кра­ти­ей, Евфрон, взяв из Афин наем­ни­че­ское вой­ско, воз­вра­тил­ся с ним на роди­ну. При помо­щи демо­кра­тов ему уда­лось овла­деть горо­дом; одна­ко он пре­крас­но пони­мал, что, пока акро­поль в руках фиван­ско­го гар­мо­ста, ему не удаст­ся овла­деть государ­ст­вом44; поэто­му, раздо­быв денег, он отпра­вил­ся в Фивы, чтобы при помо­щи под­ку­па скло­нить фиван­цев изгнать из Сики­о­на ари­сто­кра­тов и сно­ва пере­дать город в его руки. (5) Одна­ко при­вер­жен­цы быв­шей преж­де в изгна­нии пар­тии, узнав об его отправ­ле­нии и пред­ва­ри­тель­ных мерах45, так­же отпра­ви­лись в Фивы. Здесь они увиде­ли, что Евфрон в корот­ких отно­ше­ни­ях с чле­на­ми фиван­ско­го пра­ви­тель­ства46. Опа­са­ясь, что ему удаст­ся добить­ся испол­не­ния сво­их замыс­лов, неко­то­рые из при­быв­ших фли­унт­цев дерз­но­вен­но уби­ли Евфро­на в акро­по­ле в при­сут­ст­вии сов­мест­но заседав­ших чле­нов пра­ви­тель­ства и сове­та. Пра­ви­те­ли при­ве­ли винов­ных в совет и ска­за­ли при этом сле­дую­щее:

(6) «Граж­дане, мы высту­па­ем как обви­ни­те­ли убийц Евфро­на и пред­ла­га­ем вам осудить их на смерт­ную казнь. При этом мы с.184 обра­ща­ем вни­ма­ние на то, что бла­го­ра­зум­ные люди нико­гда не пре­сту­па­ют боже­ских и чело­ве­че­ских зако­нов; зло­деи, если и посту­па­ют так, то, по край­ней мере, ста­ра­ют­ся скрыть свои поступ­ки. Обви­ня­е­мые же настоль­ко пре­вос­хо­дят всех осталь­ных людей наг­ло­стью и низо­стью, что они само­управ­но уби­ли это­го чело­ве­ка в при­сут­ст­вии самих пра­ви­те­лей и вас, кото­рым при­над­ле­жит неогра­ни­чен­ное пра­во решать, кто заслу­жи­ва­ет смер­ти и кто ее не заслу­жи­ва­ет. Если эти люди не под­верг­нут­ся самой суро­вой каре, — кто смо­жет при­быть в наше государ­ство, не под­вер­га­ясь рис­ку? Что станет с нашим государ­ст­вом, если каж­дый смо­жет здесь по про­из­во­лу уби­вать дру­го­го даже преж­де, чем тот успе­ет сооб­щить о цели сво­его при­бы­тия в наш город? Поэто­му мы при­вле­ка­ем этих людей к суду, как вели­чай­ших пре­ступ­ни­ков про­тив боже­ской и чело­ве­че­ской спра­вед­ли­во­сти и про­тив зако­на, как про­явив­ших самое пре­зри­тель­ное отно­ше­ние к наше­му государ­ству.

Итак, выслу­шай­те это дело и нало­жи­те на них такое нака­за­ние, како­го они по ваше­му мне­нию достой­ны».

(7) После того как пра­ви­те­ли сде­ла­ли это заяв­ле­ние, обви­ня­е­мые заяви­ли, что они отри­ца­ют свою винов­ность в при­пи­сы­вае­мом им пре­ступ­ле­нии; толь­ко один из них сознал­ся в убий­стве и начал свою оправ­да­тель­ную речь при­бли­зи­тель­но так:

«Фиван­цы, мыс­ли­мо ли, чтобы чело­век, пре­крас­но сознаю­щий, что в вашей вла­сти сде­лать с ним все, что вам угод­но, мог бы отно­сить­ся к вам с пре­зре­ни­ем? Так на что же я в таком слу­чае рас­счи­ты­вал, уби­вая это­го чело­ве­ка? Будь­те уве­ре­ны, что при этом я преж­де все­го осно­вы­вал­ся на том, что я посту­паю спра­вед­ли­во; кро­ме того, я рас­счи­ты­вал, что вы выне­се­те спра­вед­ли­вый при­го­вор. Ведь мне было пре­крас­но извест­но, что когда при­вер­жен­цы Архия и Гипа­та47 посту­па­ли подоб­но тому, как теперь Евфрон, вы не жда­ли резуль­та­тов голо­со­ва­ния, а ото­мсти­ли им как толь­ко пред­ста­ви­лась воз­мож­ность, будучи уве­ре­ны, что оче­вид­ные без­бож­ни­ки, явные пре­да­те­ли и поку­шаю­щи­е­ся захва­тить тиран­ни­че­скую власть все­ми людь­ми при­зна­ют­ся достой­ны­ми смерт­ной каз­ни. А ведь Евфрон пови­нен во всех этих пре­ступ­ле­ни­ях! (8) Дей­ст­ви­тель­но, когда он захва­тил власть, свя­ти­ли­ща были напол­не­ны золоты­ми и сереб­ря­ны­ми посвя­ти­тель­ны­ми дара­ми; ныне же он оста­вил их совер­шен­но пусты­ми. Далее, кого мож­но назвать более явным пре­да­те­лем, чем Евфрон? Спер­ва он был луч­шим дру­гом лакеде­мо­нян; затем пред­по­чел им вас; затем, обме­няв­шись с вами вза­им­ны­ми клят­ва­ми вер­но­сти, сно­ва вас пре­дал, выдав гавань непри­я­те­лям.

И как мож­но сомне­вать­ся в том, что он был тиран­ном, когда он рабам даро­вал не толь­ко сво­бо­ду, но и пра­ва граж­дан­ства, а граж­дан уби­вал, изго­нял и лишал иму­ще­ства, и при­том не тех, кото­рые совер­ши­ли какое-либо пре­ступ­ле­ние, но всех, кого ему толь­ко ни взду­ма­ет­ся? А эти­ми неугод­ны­ми ему людь­ми ока­за­лись как с.185 раз луч­шие. (9) Сверх того, обра­ти­те еще вни­ма­ние на то, что он вер­нул­ся в наш город с ваши­ми закля­ты­ми вра­га­ми афи­ня­на­ми и обра­тил ору­жие про­тив назна­чен­но­го вами гар­мо­ста; когда же ему не уда­лось вытес­нить послед­не­го из акро­по­ля, он, запас­шись день­га­ми, при­был сюда. Ведь если бы он явил­ся к вам, собрав вой­ско, вы были бы мне бла­го­дар­ны за то, что я его убил; так неуже­ли же было бы спра­вед­ли­во, если бы вы меня под­верг­ли смерт­ной каз­ни за то, что я нака­зал чело­ве­ка, кото­рый при­шел к вам, запас­шись день­га­ми, дабы раз­вра­тить вас и убедить вас назна­чить его сно­ва пол­но­власт­ным гос­по­ди­ном. Ведь те, кото­рые при­нуж­да­ют­ся силой ору­жия, тер­пят ущерб, но не ста­но­вят­ся бес­чест­ны­ми; те же, кото­рые раз­вра­ща­ют­ся день­га­ми и совер­ша­ют бла­го­да­ря это­му неспра­вед­ли­во­сти, не толь­ко тер­пят ущерб, но и ста­но­вят­ся пред­ме­том позо­ра.

(10) Прав­да, если бы он был мне вра­гом, а вам дру­гом, не хоро­шо было бы, если бы я его убил в вашем горо­де, — с этим я согла­сен. Но ведь он пре­дал вас; так поче­му же он мне был боль­шим вра­гом, чем вам? На это мне могут воз­ра­зить, одна­ко ведь он при­был сюда доб­ро­воль­но48. Зна­чит, если бы кто-нибудь убил его не на вашей зем­ле, то заслу­жил бы похва­лы, а теперь убить его пре­ступ­но, и пре­ступ­но толь­ко пото­му, что он сно­ва при­был к вам, гото­вый при­со­еди­нить новые зло­де­я­ния к уже соде­ян­ным. Это ведь неле­по! Где в Гре­ции вида­но, чтобы чти­лись дого­во­ры и обы­чаи в отно­ше­ни­ях с пре­да­те­ля­ми, обрат­ны­ми пере­беж­чи­ка­ми и тиран­на­ми? (11) Вдо­ба­вок вспом­ни­те, как вы сами вынес­ли реше­ние, что изгнан­ни­ки долж­ны быть под­верг­ну­ты аре­сту и насиль­ст­вен­но выво­ди­мы из всех союз­ных горо­дов. Так раз­ве же мож­но счи­тать неспра­вед­ли­вым, что погиб тот изгнан­ник, кото­рый само­воль­но вер­нул­ся на роди­ну без обще­го поста­нов­ле­ния союз­ни­ков? Итак, я утвер­ждаю, что если вы меня каз­ни­те, то этим вы засту­пи­тесь за чело­ве­ка, кото­рый был самым закля­тым вашим вра­гом; если же вы при­зна­е­те, что я посту­пил спра­вед­ли­во, то вы спра­вед­ли­во ото­мсти­те за вас самих и за всех ваших союз­ни­ков».

(12) Выслу­шав его речь, фиван­цы при­зна­ли, что Евфрон пре­тер­пел спра­вед­ли­вую кару. Одна­ко его сограж­дане49 пере­вез­ли его труп на роди­ну, похо­ро­ни­ли, как доб­лест­но­го граж­да­ни­на, на аго­ре и почи­та­ют как героя — осно­ва­те­ля горо­да. Отсюда ясно, что тол­па склон­на счи­тать доб­лест­ны­ми людь­ми тех, кото­рые ей угож­да­ют.

(VII. 4. 1) Этим я закан­чи­ваю повест­во­ва­ние об Евфроне. Теперь я воз­вра­щусь к тому месту мое­го глав­но­го рас­ска­за, где я его пре­рвал50.

В то вре­мя как фли­унт­цы еще воз­во­ди­ли укреп­ле­ния в Фиа­мии и Харет еще там нахо­дил­ся, Ороп был захва­чен изгнан­ни­ка­ми. Узнав об этом, афи­няне высту­пи­ли про­тив Оро­па все­на­род­ным опол­че­ни­ем, при­звав так­же и Харе­та из Фиа­мии. В это же вре­мя с.186 Сики­он­ская гавань была сно­ва захва­че­на сики­он­ски­ми граж­да­на­ми и арка­дя­на­ми. Никто из союз­ни­ков не явил­ся на помощь афи­ня­нам, и им при­шлось уда­лить­ся, оста­вив Ороп во вре­мен­ной окку­па­ции у фиван­цев до тре­тей­ско­го раз­би­ра­тель­ства.

(2) Лико­мед51, узнав, что афи­няне недо­воль­ны союз­ни­ка­ми за то, что те доста­ви­ли им мно­го хло­пот, а сами ни в чем не помог­ли, убедил собра­ние деся­ти тысяч52 всту­пить в пере­го­во­ры о сою­зе с ними. На пер­вых порах неко­то­рые из афи­нян него­до­ва­ли, счи­тая неспра­вед­ли­вым стать из дру­зей лакеде­мо­нян союз­ни­ка­ми их про­тив­ни­ков. Когда же по зре­лом обсуж­де­нии они сооб­ра­зи­ли, что от того, что арка­дяне не будут нуж­дать­ся в фиван­цах, полу­чат не мень­шую выго­ду лакеде­мо­няне, чем сами афи­няне, они при­ня­ли союз с арка­дя­на­ми. (3) Когда Лико­мед, закон­чив эти пере­го­во­ры, вер­нул­ся из Афин на роди­ну, он погиб смер­тью, явив­шей­ся оче­вид­ней­шим дока­за­тель­ст­вом боже­ст­вен­но­го про­мыс­ла. Он имел выбор из боль­шо­го чис­ла судов при отправ­ле­нии на роди­ну; он выбрал из них какое сам захо­тел и при­ка­зал кора­бель­щи­кам выса­дить его там, где он сам при­ка­жет. И ока­за­лось, что то место, кото­рое он сам выбрал для высад­ки, было как раз тем пунк­том, где собра­лись изгнан­ни­ки53. Таким обра­зом он погиб, но заклю­чен­ный им союз тем не менее про­дол­жал суще­ст­во­вать.

(4) Демо­ти­он высту­пил в афин­ском собра­нии с пред­ло­же­ни­ем, одоб­ря­ю­щим дру­же­ст­вен­ный союз с арка­дя­на­ми и реко­мен­дую­щим, с дру­гой сто­ро­ны, пред­пи­сать стра­те­гам при­нять меры для того, чтобы обес­пе­чить Коринф­скую область за афин­ским наро­дом. Услы­шав об этом, корин­фяне немед­ля же разо­сла­ли доста­точ­но силь­ные гар­ни­зо­ны по всем тем горо­дам, где нахо­ди­лась афин­ская стра­жа54, и пред­ло­жи­ли афин­ским гар­ни­зо­нам уда­лить­ся, гово­ря, что эти горо­да боль­ше уж не нуж­да­ют­ся в гар­ни­зо­нах. Афи­няне испол­ни­ли это. Когда афи­няне сошлись из укреп­лен­ных мест в город, корин­фяне объ­яви­ли через гла­ша­тая, чтобы те из афи­нян, кото­рые счи­та­ют себя в чем-либо оби­жен­ны­ми, сде­ла­ли об этом пись­мен­ное заяв­ле­ние, и их пра­во будет вос­ста­нов­ле­но. (5) При таких обсто­я­тель­ствах при­был в Кен­хреи Харет со сво­им фло­том55. Узнав о слу­чив­шем­ся, он ска­зал, что при­шел на помощь горо­ду, так как яко­бы слы­шал, что замыш­ля­ет­ся мятеж. Корин­фяне удо­сто­и­ли его за это похва­лы, но тем не менее не поз­во­ли­ли его кораб­лям вой­ти в гавань, пред­ло­жив ему уплыть назад; точ­но так же они пред­ло­жи­ли уда­лить­ся и гопли­там56 после того, как были удо­вле­тво­ре­ны все их закон­ные тре­бо­ва­ния. Таким спо­со­бом афи­няне были уда­ле­ны из Корин­фа. (6) С дру­гой сто­ро­ны, союз­ный дого­вор с.187 вынуж­дал их посы­лать всад­ни­ков на помощь арка­дя­нам, если кто-либо пой­дет вой­ной на Арка­дию. Одна­ко они не откры­ли воен­ных дей­ст­вий про­тив Лако­нии.

Корин­фяне были оза­бо­че­ны сохра­не­ни­ем сво­ей неза­ви­си­мо­сти; теперь это ста­ло осо­бен­но труд­но: до сих пор они тер­пе­ли пора­же­ния на суше; с этих пор они поте­ря­ли вдо­ба­вок и сим­па­тии афи­нян. Поэто­му они реши­ли соста­вить и пехоту и кон­ни­цу из наем­ни­ков. Имея под сво­ей коман­дой это вой­ско, они одно­вре­мен­но и охра­ня­ли город и вдо­ба­вок при­чи­ня­ли серь­ез­ный ущерб враж­деб­ным соседям. У фиван­цев корин­фяне запро­си­ли, согла­си­лись ли бы они на мир, если бы к ним были при­сла­ны послы с соот­вет­ст­ву­ю­щим пред­ло­же­ни­ем. (7) Когда фиван­цы отве­ти­ли, что они соглас­ны на мир, и пред­ло­жи­ли отпра­вить послов, корин­фяне попро­си­ли поз­во­лить им опро­сить союз­ни­ков, чтобы к это­му миру мог­ли при­мкнуть те, кому это по душе; кому же по душе вой­на, пусть про­дол­жа­ют вое­вать. Фиван­цы поз­во­ли­ли им выпол­нить и это. Вслед за тем корин­фяне яви­лись в Лакеде­мон и заяви­ли сле­дую­щее: (8) «Лакеде­мо­няне, мы при­бы­ли к вам как дру­зья и про­сим вас, если вы види­те для нас какой-нибудь спо­соб сохра­нить неза­ви­си­мость, несмот­ря на то, что мы будем упор­но про­дол­жать эту вой­ну, ука­зать и нам этот спо­соб. Если вы счи­та­е­те наше поло­же­ние без­вы­ход­ным, то заклю­чи­те вме­сте с нами мир, если толь­ко это и для вас пред­став­ля­ет выго­ды: нам при­ят­нее, спа­са­ясь, иметь това­ри­ща­ми вас, чем кого бы то ни было дру­го­го. Если же вы счи­та­е­те, что для вас выгод­но про­дол­жать вой­ну, то про­сим вас поз­во­лить нам заклю­чить сепа­рат­ный мир. Сохра­нив неза­ви­си­мость, мы, может быть, еще ока­жем­ся вам полез­ны­ми; если же мы теперь погиб­нем, то, конеч­но, уж мы нико­гда не смо­жем при­не­сти вам поль­зы».

(9) Выслу­шав это заяв­ле­ние, лакеде­мо­няне посо­ве­то­ва­ли корин­фя­нам заклю­чить мир; из про­чих союз­ни­ков они поз­во­ли­ли пре­кра­тить вой­ну всем, кто не желал ее про­дол­жать в сою­зе с ними. При этом они заяви­ли, что сами будут про­дол­жать вой­ну, гото­вые пре­тер­петь все, что угод­но боже­ству, но нико­гда не при­ми­рят­ся с поте­рей Мес­се­ны57, кото­рую они полу­чи­ли в наследие от отцов. (10) Услы­шав это, корин­фяне отпра­ви­лись в Фивы для заклю­че­ния мира. Фиван­цы пред­ло­жи­ли им заклю­чить еще и клят­вен­ный союз; но корин­фяне отве­ти­ли на это, что союз — это не мир, а вой­на при новых усло­ви­ях, тогда как они при­бы­ли для заклю­че­ния мира на спра­вед­ли­вых усло­ви­ях, если это угод­но фиван­цам. Фиван­цам понра­ви­лось, что они, даже нахо­дясь в опас­но­сти, не захо­те­ли всту­пить в вой­ну со сво­и­ми бла­го­де­те­ля­ми58, и они заклю­чи­ли мир с корин­фя­на­ми, фли­унт­ца­ми и со все­ми про­чи­ми, при­шед­ши­ми вме­сте с ними в Фивы, на усло­ви­ях сохра­не­ния каж­дым из государств сво­ей налич­ной терри­то­рии. На вер­ность этим-то усло­ви­ям и были при­не­се­ны клят­вы. (11) После того как было заклю­че­но с.188 согла­ше­ние на этих усло­ви­ях, фли­унт­цы тот­час же ушли из Фиа­мии. Одна­ко арги­вяне, несмот­ря на то, что они при­ня­ли мир на тех же усло­ви­ях, как и про­чие, и при­нес­ли соот­вет­ст­ву­ю­щую клят­ву, пыта­лись добить­ся, чтобы в Три­ка­ране59 оста­лись фли­унт­ские изгнан­ни­ки, ссы­ла­ясь на то, что зани­мае­мый эти­ми изгнан­ни­ка­ми пункт яко­бы нахо­дил­ся на аргос­ской терри­то­рии. Когда им не уда­лось это­го достичь, они заня­ли Три­ка­ран сво­им гар­ни­зо­ном; при этом они заяви­ли, что уча­сток, на кото­рый они пре­тен­до­ва­ли, все­гда им при­над­ле­жал, несмот­ря на то, что за корот­кое вре­мя до это­го они опу­сто­ша­ли эту зем­лю, как вра­же­скую. Фли­унт­цы потре­бо­ва­ли тре­тей­ско­го раз­би­ра­тель­ства, но им было отка­за­но в этом.

(12) При­бли­зи­тель­но в это же вре­мя, когда Дио­ни­сий I уже скон­чал­ся, сын его послал на помощь лакеде­мо­ня­нам две­на­дцать три­эр под пред­во­ди­тель­ст­вом Тимо­кра­та. При­быв в Гре­цию, послед­ний помог лакеде­мо­ня­нам поко­рить Сел­ла­сию60 и, выпол­нив это дело, отплыл на роди­ну.

Через корот­кое вре­мя после это­го элей­цы поко­ри­ли Ласи­он, кото­рый при­над­ле­жал им с неза­па­мят­ных вре­мен, но в это вре­мя всту­пил в чис­ло чле­нов Аркад­ско­го сою­за.

Арка­дяне не оста­лись рав­но­душ­ны­ми к это­му; они тот­час же созва­ли кон­тин­ген­ты из государств, вхо­дя­щих в союз, и устре­ми­лись на выруч­ку Ласи­о­на. Про­тив них высту­пил элей­ский «отряд трех­сот» и еще четы­ре­ста чело­век. Элей­цы еще днем раз­би­ли лагерь на рав­нине про­тив них. Ночью арка­дяне взо­бра­лись на вер­ши­ну горы, гос­под­ст­ву­ю­щей над элей­ским лаге­рем, и на рас­све­те спу­сти­лись и высту­пи­ли про­тив элей­цев. (13) Послед­ние виде­ли, что арка­дяне спус­ка­ют­ся по скло­ну61 и что, вдо­ба­вок, они пре­вос­хо­дят их чис­лен­но­стью. Тем не менее они счи­та­ли позор­ным отсту­пить, пока враг еще нахо­дил­ся на зна­чи­тель­ном рас­сто­я­нии; они сошлись с непри­я­те­лем и, всту­пив в руко­паш­ную, обра­ти­лись в бег­ство. При этом они поте­ря­ли мно­го людей и ору­жия, так как отсту­па­ли по непро­хо­ди­мым доро­гам.

(14) Выпол­нив это, арка­дяне высту­пи­ли про­тив горо­дов акро­рей­цев. Под­чи­нив себе все эти горо­да, кро­ме лишь Фрав­ста, арка­дяне при­бы­ли в Олим­пию, обнес­ли пали­са­дом Кро­ний, поста­ви­ли здесь гар­ни­зон и таким обра­зом овла­де­ли и Олим­пий­ским хол­мом. Затем, при помо­щи пре­да­те­лей, арка­дяне овла­де­ли и Мар­га­не­ей. Вслед­ст­вие этих их успе­хов элей­цы впа­ли в глу­бо­кое уны­ние; арка­дяне же пошли при­сту­пом на город62. Им уда­лось даже дой­ти до аго­ры, но здесь про­тив них высту­пи­ли всад­ни­ки и про­чие граж­дане, вытес­ни­ли их из горо­да, уби­ли кое-кого из непри­я­те­лей и поста­ви­ли тро­фей. (15) Дело обсто­я­ло так: уже и до это­го в Элиде шла пар­тий­ная борь­ба; пар­тия Харо­па, Фра­со­нида и Аргея с.189 стре­ми­лась к уста­нов­ле­нию демо­кра­ти­че­ско­го строя, а пар­тия Стал­ка, Гит­тия и Стра­то­ла — оли­гар­хи­че­ско­го. Так как арка­дяне, рас­по­ла­гав­шие огром­ны­ми сила­ми, были по всем види­мо­стям союз­ни­ка­ми сто­рон­ни­ков демо­кра­ти­че­ско­го строя, — пар­тия Харо­па ста­ла дей­ст­во­вать сме­лее и по уго­во­ру с арка­дя­на­ми, обе­щав­ши­ми при­слать под­мо­гу, захва­ти­ла акро­поль. (16) Всад­ни­ки и «отряд трех­сот» немед­ля взо­бра­лись на акро­поль и вытес­ни­ли оттуда про­тив­ни­ков, обра­тив в бег­ство око­ло четы­рех­сот граж­дан с Арге­ем и Харо­пом во гла­ве. При­со­еди­нив к себе неко­то­рое коли­че­ство арка­дян, послед­ние корот­кое вре­мя спу­стя захва­ти­ли Пилос. К ним пере­бе­жа­ло из горо­да Элиды мно­го демо­кра­тов, так как захва­чен­ный бег­ле­ца­ми Пилос был пре­крас­ным укреп­ле­ни­ем и вдо­ба­вок послед­ние име­ли сво­и­ми союз­ни­ка­ми могу­ще­ст­вен­ных арка­дян. Арка­дяне дела­ли и еще раз попыт­ку вторг­нуть­ся в Элей­скую область, так как изгнан­ни­ки убеди­ли их, что город под­чи­нит­ся им доб­ро­воль­но. (17) Но в этот раз в горо­де ока­за­лись союз­ни­ки элей­цев ахей­цы, кото­рые и спас­ли город.

Поэто­му арка­дяне пре­да­ли стра­ну опу­сто­ше­нию и затем уда­ли­лись, не достиг­нув ника­ких успе­хов. Узнав; что пел­лен­цы в Элиде, арка­дяне, немед­лен­но по уда­ле­нии из Элей­ской обла­сти, захва­ти­ли у них Олур, совер­шив для это­го в тече­ние ночи длин­ней­ший пере­ход (пел­лен­цы тогда уже сно­ва пере­шли на сто­ро­ну лакеде­мо­нян и всту­пи­ли с ними в союз63). (18) Узнав о том, что́ про­изо­шло с Олу­ром, пел­лен­цы дви­ну­лись остав­ши­ми­ся еще в их рас­по­ря­же­нии околь­ны­ми путя­ми и вер­ну­лись на роди­ну в Пел­ле­ну. После это­го, несмот­ря на свою край­нюю мало­чис­лен­ность, они всту­пи­ли в борь­бу с засев­ши­ми в Олу­ре арка­дя­на­ми и со все­ми сто­рон­ни­ка­ми демо­кра­ти­че­ско­го строя в их соб­ст­вен­ном горо­де; они боро­лись до тех пор, пока не овла­де­ли Олу­ром.

(19) В это вре­мя арка­дяне пошли сно­ва похо­дом на Элиду. Когда они рас­по­ло­жи­лись лаге­рем меж­ду Кил­ле­ной и этим горо­дом, на них напа­ли элей­цы; арка­дяне сра­зи­лись с ними и одер­жа­ли победу. Элей­ский гип­парх Анд­ро­мах, кото­рый, по-види­мо­му, зате­ял эту стыч­ку, покон­чил само­убий­ст­вом, а осталь­ные отсту­пи­ли в город. В этом бою погиб так­же слу­чай­но ока­зав­ший­ся здесь спар­ти­ат Соклид; в это вре­мя лакеде­мо­няне были уже союз­ни­ка­ми элей­цев. (20) Элей­цы, тер­пя неуда­чи в сво­ей соб­ст­вен­ной обла­сти, отпра­ви­ли к лакеде­мо­ня­нам послов с прось­бой напасть на арка­дян, пола­гая, что, будучи вынуж­ден­ны­ми вести вой­ну на два фрон­та, арка­дяне ско­рее все­го ока­жут­ся в без­вы­ход­ном поло­же­нии. Архидам, дей­ст­ви­тель­но, дви­нул­ся в поход с граж­дан­ским опол­че­ни­ем и захва­тил Кромн. Для охра­ны это­го пунк­та он оста­вил здесь три из две­на­дца­ти лохов спар­тан­ско­го вой­ска64 и затем уда­лил­ся на роди­ну. (21) Аркад­ское опол­че­ние, еще не рас­пу­щен­ное после похо­да на Элиду, напра­ви­лось на выруч­ку Кром­на, обнес­ло его двой­ной огра­дой и с.190 спо­кой­но вело оса­ду. Лакеде­мон­ские государ­ст­вен­ные вла­сти, крайне огор­чен­ные тем, что лакеде­мон­ские граж­дане томят­ся в оса­де, отпра­ви­ли на выруч­ку вой­ско под пред­во­ди­тель­ст­вом того же Архида­ма. Послед­ний высту­пил и стал опу­сто­шать все, что воз­мож­но было, в Арка­дии и Ски­ри­ти­де, делая все, что толь­ко было мыс­ли­мо, для отвле­че­ния оса­ждаю­щих. Арка­дяне тем не менее пре­не­брег­ли всем этим и не дви­га­лись с места. (22) Тогда Архидам заме­тил какой-то холм, по скло­ну кото­ро­го про­хо­ди­ла устро­ен­ная арка­дя­на­ми внеш­няя огра­да. Он пола­гал, что ему удаст­ся овла­деть этим хол­мом; в этом слу­чае, по его мне­нию, оса­ждаю­щие не смо­гут удер­жать­ся на сво­их местах, нахо­дясь ниже его. Он повел вой­ско на холм круж­ным путем. Его пере­до­вой отряд пель­та­стов, заме­тив вне огра­ды вра­же­ских эпа­ри­тов, напал на них, кон­ни­ца так­же пыта­лась вре­зать­ся в ряды про­тив­ни­ка; одна­ко враг не обра­тил­ся в бег­ство, а остал­ся на сво­их местах. Лакеде­мо­няне воз­об­но­ви­ли напа­де­ние. Одна­ко враг и на этот раз не обра­тил­ся в бег­ство, а даже пере­шел в напа­де­ние. Под­ня­лась ужас­ная сума­то­ха, и Архидам сам устре­мил­ся на помощь и повер­нул по боль­шой доро­ге, веду­щей на Кромн, ведя вои­нов по два в ряд, как они были выстро­е­ны до сра­же­ния. (23) Оба вой­ска при­бли­зи­лись друг к дру­гу, при­чем вой­ско Архида­ма было выстро­е­но длин­ным флан­гом, что было сде­ла­но для удоб­ства пере­дви­же­ния по узкой доро­ге, а арка­дяне были собра­ны в тес­ную груп­пу, щит к щиту.

В этом сра­же­нии лакеде­мо­ня­нам не уда­лось уже одер­жать верх над арка­дя­на­ми: вско­ре Архидам был ранен в ногу навы­лет, пали сра­жав­ши­е­ся перед ним Поли­энид и муж сест­ры Архида­ма Хилон; все­го погиб­ло их в этом сра­же­нии не мень­ше трид­ца­ти.

(24) Когда, прой­дя по доро­ге, лакеде­мо­няне вышли на широ­кую рав­ни­ну, они выстро­и­лись про­тив арка­дян в бое­вой порядок. В это вре­мя арка­дяне оста­ва­лись на месте в бое­вом поряд­ке; они усту­па­ли вра­гу по чис­лен­но­сти, но дале­ко пре­вос­хо­ди­ли его бод­ро­стью духа, так как напа­да­ли на насту­паю­щих и уже пере­би­ли мно­го людей. В лакеде­мон­ском же лаге­ре гос­под­ст­во­ва­ло глу­бо­кое уны­ние: они виде­ли, что Архидам ранен, и слы­ша­ли в чис­ле погиб­ших име­на храб­рых мужей и к тому же как раз самых извест­ных в государ­стве. Когда вра­ги при­бли­зи­лись, кто-то из вои­нов стар­шей при­зыв­ной кате­го­рии вос­клик­нул: «Мужи, зачем нам сра­жать­ся? Поче­му нам не пре­кра­тить рас­при и не заклю­чить мира?» (25) Обе сто­ро­ны с удо­воль­ст­ви­ем выслу­ша­ли это пред­ло­же­ние и заклю­чи­ли меж­ду собой мир. Затем лакеде­мо­няне уда­ли­лись, похо­ро­нив тру­пы, а арка­дяне, воз­вра­тив­шись на то место, откуда они нача­ли наступ­ле­ние, поста­ви­ли тро­фей.

(26) В то вре­мя как арка­дяне нахо­ди­лись близ Кром­на, элей­цы, остав­ши­е­ся в сво­ем горо­де65, пер­вым делом пошли похо­дом на Пилос. По пути они встре­ти­лись с пилий­ца­ми, отра­жен­ны­ми от Фалам. Увидя их, элей­ские всад­ни­ки дви­ну­лись по направ­ле­нию к ним и с.191 немед­ля бро­си­лись на них, при­чем одних пере­би­ли, а дру­гим в неболь­шом чис­ле уда­лось бежать на какой-то холм. Когда же подо­шла и пехота, были выби­ты из пози­ций и послед­ние; из них часть была пере­би­та, а осталь­ные были взя­ты в плен живы­ми, в чис­ле око­ло двух­сот. Из этих плен­ных те, кото­рые не были преж­де элей­ски­ми граж­да­на­ми, были про­да­ны в раб­ство, а элей­ские изгнан­ни­ки были каз­не­ны. После это­го, так как никто не при­шел на помощь пилий­цам, элей­цы поко­ри­ли их, завла­дев их укреп­ле­ни­ем66, и сно­ва под­чи­ни­ли себе мар­га­ней­цев67.

(27) Неко­то­рое вре­мя спу­стя лакеде­мо­няне, сно­ва напав ночью на Кромн, овла­де­ли той частью огра­ды, близ кото­рой сто­я­ли аргив­ские вой­ска, и ста­ли вызы­вать к себе оса­ждён­ных лакеде­мо­нян. Тем из послед­них, кото­рые нахо­ди­лись к ним бли­же все­го и энер­гич­но взя­лись за дело, дей­ст­ви­тель­но уда­лось вый­ти. Про­чих успе­ло догнать устре­мив­ше­е­ся со всех сто­рон на помощь аркад­ское вой­ско; они были загна­ны внутрь огра­ды, окру­же­ны со всех сто­рон, взя­ты в плен и поде­ле­ны меж­ду союз­ни­ка­ми: часть доста­лась арги­вя­нам, часть фиван­цам, часть арка­дя­нам, часть мес­сен­цам; все­го было захва­че­но в плен более ста спар­ти­а­тов и пери­э­ков.

(28) После того как арка­дяне уже покон­чи­ли дела под Кром­ном, им сно­ва при­шлось иметь дело с элей­ца­ми. Они снаб­ди­ли Олим­пию более силь­ным гар­ни­зо­ном и, когда насту­пил Олим­пий­ский год, ста­ли делать при­готов­ле­ния к устрой­ству Олим­пий­ских игр вме­сте с жите­ля­ми Писы, утвер­ждав­ши­ми, что пер­во­на­чаль­но им при­над­ле­жа­ло заведы­ва­ние свя­ти­ли­щем. Когда насту­пил тот месяц, в кото­рый про­ис­хо­дят Олим­пий­ские игры, и те дни, в кото­рые соби­ра­ют­ся все гре­ки на празд­не­ства, элей­цы ста­ли делать откры­тые при­готов­ле­ния и, при­звав к себе на помощь ахей­цев, дви­ну­лись на Олим­пию. (29) Арка­дяне нико­гда не ожи­да­ли, что элей­цы высту­пят про­тив них, и вме­сте с жите­ля­ми Писы руко­во­ди­ли все­на­род­ным празд­не­ством. Уже окон­чи­лись кон­ные состя­за­ния, а так­же бего­вые из чис­ла состя­за­ний пен­тат­ла; в это вре­мя меж­ду состя­заю­щи­ми­ся, сохра­нив­ши­ми шан­сы на победу, шел уже кулач­ный бой, про­ис­хо­див­ший не на бего­вой дорож­ке, как про­чие состя­за­ния пен­тат­ла, а меж­ду нею и алта­рем. Воору­жен­ные элей­цы про­ник­ли уже в свя­щен­ный уча­сток. Арка­дяне не вышли навстре­чу им на дале­кое рас­сто­я­ние, а выстро­и­лись близ реки Кла­дая, кото­рая течет по гра­ни­це Аль­тии68 и впа­да­ет в Алфей. Вме­сте с ними были и их союз­ни­ки — до двух тысяч аргив­ских гопли­тов и око­ло четы­рех­сот афин­ских всад­ни­ков. Элей­цы выстро­и­лись на дру­гом бере­гу реки и, совер­шив жерт­во­при­но­ше­ния, тот­час же пере­шли в наступ­ле­ние. (30) Несмот­ря на то, что в пред­ше­ст­ву­ю­щее вре­мя к их воен­ным спо­соб­но­стям отно­си­лись с пре­зре­ни­ем как арка­дяне и арги­вяне, так и ахей­цы и афи­няне, в этот день они руко­во­ди­ли дей­ст­ви­я­ми союз­ни­ков, как если бы они были наи­бо­лее доб­лест­ны­ми; они тот­час же с.192 обра­ти­ли в бег­ство арка­дян, с кото­ры­ми им преж­де все­го при­шлось столк­нуть­ся, затем завя­за­ли сра­же­ние с при­шед­ши­ми на помощь арка­дя­нам арги­вя­на­ми, при­чем одер­жа­ли победу и над ними. (31) Загнав вра­га в про­ме­жу­ток меж­ду зда­ни­ем сове­та, свя­ти­ли­щем Гестии и теат­ром, при­мы­каю­щим к этим зда­ни­ям, они про­дол­жа­ли сра­жать­ся с немень­шей энер­ги­ей и оттолк­ну­ли вра­гов к алта­рю; одна­ко послед­ние засы­па­ли их сна­ряда­ми с пор­ти­ков, со зда­ния сове­та и с боль­шо­го хра­ма69, а так­же сра­жа­лись на рав­нине, при­чем уби­ли мно­гих элей­цев и в том чис­ле само­го началь­ни­ка «отряда трех­сот»70 Стра­то­ла. (32) После это­го элей­цы отсту­пи­ли в свой лагерь. Арка­дяне и их союз­ни­ки так боя­лись сле­дую­ще­го дня, что не ложи­лись спать всю ночь, сру­бая сто­ив­шие столь­ких хло­пот вре­мен­ные соору­же­ния71 и устра­и­вая из них огра­ду. На сле­дую­щий день элей­цы, при­бли­зив­шись к про­тив­ни­ку, увиде­ли креп­кую сте­ну и боль­шую мас­су людей, взо­брав­ших­ся на кры­ши хра­мов; поэто­му они отсту­пи­ли в свой город.

В этом столк­но­ве­нии элей­цы ока­за­лись очень храб­ры­ми: если боже­ству угод­но, оно может в один день про­сла­вить людей, вдох­нув в них храб­рость; людям же даже за очень дол­гое вре­мя не уда­лось бы сде­лать доб­лест­ны­ми тех, кото­рые тако­вы­ми не были.

(33) Аркад­ское пра­ви­тель­ство рас­по­ря­жа­лось хра­мо­вой каз­ной72 и выда­ва­ло из нее жало­ва­нье эпа­ри­там73. Ман­ти­ней­цы были пер­вы­ми, вынес­ши­ми поста­нов­ле­ние, запре­щаю­щее поль­зо­вать­ся хра­мо­вой каз­ной; при­чи­таю­щу­ю­ся на их долю сум­му для упла­ты эпа­ри­там они попол­ни­ли из ресур­сов сво­его государ­ства и ото­сла­ли назад союз­но­му пра­ви­тель­ству. Чле­ны пра­ви­тель­ства заяви­ли, что они оскор­би­ли этим Аркад­ский союз и вызва­ли их пред­ста­ви­те­лей на суд в собра­ние деся­ти тысяч74. Так как те не яви­лись на суд, они были осуж­де­ны, и были посла­ны эпа­ри­ты для насиль­ст­вен­но­го при­во­да осуж­ден­ных. Одна­ко ман­ти­ней­цы запер­ли ворота и не впу­сти­ли их в город. (34) Сей­час же после это­го и неко­то­рые дру­гие ста­ли заяв­лять в собра­нии деся­ти тысяч, что не сле­ду­ет рас­хо­до­вать свя­щен­ной каз­ны, чтобы не навлечь на себя на веч­ные вре­ме­на обви­не­ния потом­ства в нече­стии. Тогда и общее собра­ние реши­ло впредь не рас­хо­до­вать свя­щен­ной каз­ны. Вско­ре после это­го те из эпа­ри­тов, кото­рые не мог­ли слу­жить без жало­ва­ния, ушли со служ­бы; с дру­гой сто­ро­ны, те люди, кото­рые мог­ли про­су­ще­ст­во­вать без жало­ва­ния, под­бо­д­ряя друг дру­га, ста­но­ви­лись эпа­ри­та­ми, чтобы не зави­сеть от сво­их про­тив­ни­ков, а чтобы, наобо­рот, те от них зави­се­ли. Чле­ны пра­ви­тель­ства, рас­по­ря­жав­ши­е­ся свя­щен­ной каз­ной, пони­ма­ли, что если им при­дет­ся давать отчет, то им угро­жа­ет опас­ность погиб­нуть; поэто­му они отпра­ви­ли послов с.193 в Фивы, кото­рые ска­за­ли фиван­цам, что если они не пой­дут похо­дом на арка­дян, то мож­но опа­сать­ся, что послед­ние сно­ва перей­дут на сто­ро­ну лакеде­мо­нян. Тогда фиван­цы ста­ли гото­вить­ся к похо­ду.

(35) Люди, желаю­щие добра Пело­пон­не­су75, убеди­ли Аркад­ский союз отпра­вить в Фивы послов с заяв­ле­ни­ем, чтобы фиван­цы не всту­па­ли в Арка­дию воору­жен­ные, пока их не позо­вут. В то же вре­мя они реши­ли, что вой­на для них совер­шен­но бес­по­лез­на: они счи­та­ли ни к чему не нуж­ным заведы­ва­ние свя­ти­ли­щем Зев­са и, наобо­рот, пола­га­ли, что посту­пят спра­вед­ли­вее и бла­го­че­сти­вее и боль­ше уго­дят богу, если вер­нут заведы­ва­ние свя­ти­ли­щем обрат­но элей­цам. Так как и элей­цы хоте­ли того же, то обе сто­ро­ны реши­ли заклю­чить мир, и был заклю­чен мир­ный дого­вор.

(36) Затем были при­не­се­ны клят­вы, при­чем в чис­ле про­чих покля­лись так­же и тегей­цы и сам фиван­ский началь­ник, нахо­див­ший­ся в Тегее с отрядом из трёх­сот бео­тий­ских гопли­тов. После это­го собрав­ши­е­ся в Тегее арка­дяне оста­лись здесь ещё на неко­то­рое вре­мя, обеда­ли, бла­го­ду­ше­ст­во­ва­ли, совер­ша­ли воз­ли­я­ния и пели пес­ни, как пола­га­ет­ся при заклю­че­нии мира. Фиван­ский же началь­ник и те из чле­нов аркад­ско­го пра­ви­тель­ства, кото­рые боя­лись отче­та, вме­сте с бео­тий­ца­ми и еди­но­мыш­лен­ни­ка­ми из чис­ла эпа­ри­тов запер­ли ворота тегей­ской город­ской сте­ны, отпра­ви­ли вои­нов к пиру­ю­щим и аре­сто­ва­ли чле­нов ари­сто­кра­ти­че­ской пар­тии. Так как здесь собра­лись пред­ста­ви­те­ли всех аркад­ских государств, при­чем все они жела­ли мира, при­шлось аре­сто­вать очень мно­гих людей, так что ско­ро напол­ни­лись ими и тюрь­ма и зда­ние пра­ви­тель­ст­вен­ных уста­нов­ле­ний. (37) Таким обра­зом мно­гие были аре­сто­ва­ны, мно­гим уда­лось соско­чить вниз со сте­ны, неко­то­рые были выпу­ще­ны даже через ворота, так как враж­деб­но к ним были настро­е­ны толь­ко сами те, кото­рые боя­лись соб­ст­вен­ной гибе­ли76. Фиван­ский началь­ник и его соучаст­ни­ки боль­ше все­го были недо­воль­ны тем, что им уда­лось аре­сто­вать лишь немно­гих ман­ти­ней­цев, несмот­ря на то, что их-то им было жела­тель­нее все­го захва­тить. При­чи­ной это­го было то, что вслед­ст­вие бли­зо­сти их горо­да почти все они ушли уже на роди­ну.

(38) Когда насту­пил день и ман­ти­ней­цы узна­ли о слу­чив­шем­ся, они отпра­ви­ли тот­час же послов в про­чие аркад­ские горо­да, сове­туя взять­ся за ору­жие и охра­нять про­хо­ды. Кро­ме того, они отпра­ви­ли послов в Тегею с тре­бо­ва­ни­ем выда­чи всех задер­жан­ных ман­ти­ней­цев, при­ба­вив к это­му, что они счи­та­ют без­за­кон­ным, чтобы кто бы то ни было из жите­лей дру­гих аркад­ских горо­дов был аре­сто­ван или каз­нен без суда. Если же пра­ви­те­ли име­ют обви­не­ние про­тив кого-либо из них, то послам было пору­че­но заявить, что Ман­ти­ней­ское государ­ство клят­вен­но руча­ет­ся пред­ста­вить их на суд Аркад­ско­го сою­за.

(39) Выслу­шав послов, фиван­ский началь­ник не знал, как ему быть, с.194 и отпу­стил всех аре­сто­ван­ных. На сле­дую­щий день он созвал всех арка­дян, кото­рые толь­ко поже­ла­ли явить­ся, на общее собра­ние, и высту­пил с оправ­да­ни­ем, ссы­ла­ясь на то, что он был введен в заблуж­де­ние: он яко­бы слы­шал, что воору­жен­ные лакеде­мо­няне сто­ят на гра­ни­це и что неко­то­рые из арка­дян обе­ща­ли им выдать Тегею. Выслу­шав его, собра­ние не под­верг­ло его ника­ко­му нака­за­нию, хотя и зна­ло, что он гово­рит неправ­ду; одна­ко в Фивы были отправ­ле­ны послы, кото­рые обви­ня­ли его и тре­бо­ва­ли смерт­ной каз­ни. (40) Гово­ри­ли, что Эпа­ми­нонд, быв­ший тогда как раз стра­те­гом, заявил в ответ на это, что обви­ня­е­мый гораздо более прав в том, что он аре­сто­вал ука­зан­ных людей, чем в том, что он их выпу­стил. «В то вре­мя как мы, — ска­зал он, — были вовле­че­ны в вой­ну вами, вы заклю­ча­е­те мир без наше­го согла­сия. Раз­ве после это­го вас не сле­ду­ет обви­нять в пре­да­тель­стве? Будь­те уве­ре­ны, что мы высту­пим с вой­ском в Арка­дию и будем вое­вать рука об руку с наши­ми еди­но­мыш­лен­ни­ка­ми в вашей стране».

(VII. 5. 1) Когда Аркад­ский союз и отдель­ные вхо­дя­щие в него государ­ства полу­чи­ли изве­стие об этом отве­те, ман­ти­ней­цы и люди, желав­шие добра Пело­пон­не­су77 в дру­гих аркад­ских государ­ствах, рав­но как и элей­цы и ахей­цы, заклю­чи­ли из него, что фиван­цы несо­мнен­но стре­мят­ся совер­шен­но обес­си­лить Пело­пон­нес, чтобы его было лег­че пора­бо­тить. (2) «Для чего же дру­го­го, — гово­ри­ли они, — фиван­цы хотят, чтобы мы вое­ва­ли, как не для того, чтобы мы вза­им­но вреди­ли друг дру­гу и чтобы таким обра­зом обе сто­ро­ны нуж­да­лись в них? Ина­че поче­му же они при­готов­ля­ют­ся к выступ­ле­нию, несмот­ря на то, что мы заяви­ли им, что ныне мы в них не нуж­да­ем­ся? Не ясно ли, что они зате­ва­ют поход для того, чтобы при­не­сти нам какой-нибудь вред?»

(3) Были отправ­ле­ны послы в Афи­ны с прось­бой о помо­щи; точ­но так же и в Лакеде­мон отпра­ви­лись послы от эпа­ри­тов, кото­рые долж­ны были обра­тить­ся к лакеде­мо­ня­нам с при­зы­вом вос­пре­пят­ст­во­вать общи­ми сила­ми втор­же­нию кого бы то ни было в Пело­пон­нес с целью его пора­бо­ще­ния. Тут же был пред­ре­шен и вопрос о геге­мо­нии: пред­во­ди­тель­ст­во­вать союз­ным вой­ском дол­жен был тот, на чьей терри­то­рии шла вой­на.

(4) В то вре­мя как шли эти пере­го­во­ры, высту­пил в поход Эпа­ми­нонд с вой­ском, состав­лен­ным из все­на­род­но­го опол­че­ния бео­тий­цев, из евбей­цев и из боль­шо­го коли­че­ства фес­са­лий­цев, при­слан­ных как Алек­сан­дром78, так и его про­тив­ни­ка­ми. Одна­ко фокей­цы отка­за­лись выста­вить свой кон­тин­гент в это вой­ско, заяв­ляя, что по дого­во­ру они обя­за­лись при­хо­дить на помощь, если кто-нибудь пой­дет похо­дом на Фивы; участ­во­вать же в наступ­ле­ни­ях фиван­цев дого­вор их не обя­зы­ва­ет. (5) Зато Эпа­ми­нонд рас­счи­ты­вал, что в самом Пело­пон­не­се к его услу­гам будут арги­вяне, мес­се­няне и сто­рон­ни­ки бео­тий­цев в Арка­дии. Это были тегей­цы, мега­ло­поль­цы79, с.195 асей­цы и пал­лант­цы; такой же поли­ти­ки при­дер­жи­ва­лись и еще неко­то­рые горо­да, вынуж­ден­ные к это­му тем, что они были рас­по­ло­же­ны меж­ду эти­ми горо­да­ми и были сами очень сла­бы. Эпа­ми­нонд высту­пил с боль­шой поспеш­но­стью. (6) Он при­был в Немею и здесь выжидал, наде­ясь, что ему удаст­ся захва­тить афи­нян, когда они будут про­хо­дить мимо этой мест­но­сти; он счи­тал, что это име­ло бы боль­шое зна­че­ние для вооду­шев­ле­ния союз­ни­ков и, наобо­рот, при­ве­ло бы в уны­ние про­тив­ни­ков; одним сло­вом, пора­же­ние афи­нян, по его мне­нию, сули­ло вся­че­ские бла­га фиван­цам. (7) Пока он выжидал в Немее, все его еди­но­мыш­лен­ни­ки сошлись в Ман­ти­нею. Когда же Эпа­ми­нонд услы­хал, что афи­няне разду­ма­ли отпра­вить­ся по суше и гото­вят­ся к мор­ской экс­пе­ди­ции, чтобы помочь арка­дя­нам, про­ник­нув к ним через Лакеде­мон, он высту­пил из Немей и при­был в Тегею. (8) Я не мог бы назвать этот поход счаст­ли­вым для Эпа­ми­нон­да; одна­ко этот муж был без­уко­риз­нен во всем том, что дости­га­ет­ся пред­у­смот­ри­тель­но­стью и муже­ст­вом. Преж­де все­го я одоб­ряю то, что он устро­ил свой лагерь в самой Тегей­ской кре­по­сти, так как здесь он был в боль­шей без­опас­но­сти, чем если бы он устро­ил лагерь вне горо­да, и здесь лег­че было скрыть свои пла­ны от вра­га. Кро­ме того, нахо­дясь в горо­де, лег­че было заготов­лять себе все необ­хо­ди­мое. Далее, так как про­тив­ник рас­по­ло­жил­ся вне горо­да, Эпа­ми­нонд мог следить за его дей­ст­ви­я­ми, — были ли они пра­виль­ны­ми или оши­боч­ны­ми. Хотя он и счи­тал себя силь­нее про­тив­ни­ков, одна­ко он не давал убедить себя напасть на вра­га, пока тот зани­мал выгод­ные пози­ции.

(9) Видя, что ни один город не при­со­еди­ня­ет­ся к нему, а вре­мя про­хо­дит, он пола­гал, что необ­хо­ди­мо перей­ти к делу; в про­тив­ном слу­чае он ожи­дал, что вме­сто былой сла­вы его постигнет пол­ное бес­сла­вие. Вско­ре он узнал, что про­тив­ни­ки сто­ят укреп­лен­ным лаге­рем близ Ман­ти­неи, что на помощь к ним вызван Аге­си­лай со всем лакеде­мон­ским вой­ском; до него дошли так­же изве­стия, что Аге­си­лай уже высту­пил в поход и нахо­дит­ся в Пел­лен­ской обла­сти. Полу­чив эти изве­стия, он поужи­нал, а затем дал сиг­нал к выступ­ле­нию и повел вой­ско тот­час же на Спар­ту.

(10) Если бы какой-то кри­тя­нин по боже­ст­вен­но­му вну­ше­нию не при­был к Аге­си­лаю и не сооб­щил ему о при­бли­же­нии вой­ска, он взял бы город, как бес­по­мощ­ное гнездо, так как он был совер­шен­но лишен защит­ни­ков. Одна­ко Аге­си­лай узнал об этом забла­говре­мен­но и успел вовре­мя вер­нуть­ся в город; спар­ти­а­ты выстро­и­лись и охра­ня­ли город, но было их очень немно­го: всей их кон­ни­цы не было нали­цо, так как она нахо­ди­лась в Арка­дии; отсут­ст­во­ва­ло так­же наем­ное вой­ско и три из две­на­дца­ти лохов80 граж­дан. (11) Когда Эпа­ми­нонд при­был в Спар­ту, он не дви­нул вой­ска ни по тако­му пути, на кото­ром он при­нуж­ден был бы при­нять сра­же­ние на ров­ном месте, при­чем враг мог бы осы­пать его сна­ряда­ми с крыш домов, ни по тако­му, на кото­ром его чис­лен­ное с.196 пре­вос­ход­ство не дало бы ему ника­ко­го пре­иму­ще­ства: ему уда­лось захва­тить пози­цию, кото­рую он счи­тал наи­бо­лее выгод­ною; отсюда он спу­стил­ся, но, тем не менее, овла­деть город­ской кре­по­стью ему не уда­лось.

(12) Винов­ни­ком даль­ней­ших собы­тий мож­но счи­тать боже­ство; но мож­но ска­зать так­же, что ника­кая сила не может про­ти­во­стать людям, доведен­ным до отча­я­ния.

Архидам повел про­тив фиван­цев отряд менее чем в сто чело­век, про­шел мимо тех мест, кото­рые мог­ли бы слу­жить есте­ствен­ной защи­той про­тив вра­га, и дви­нул­ся по отко­су навстре­чу насту­паю­щим. И тут слу­чи­лось то, что огнеды­ша­щие «победи­те­ли лакеде­мо­нян», подав­ля­ю­щие про­тив­ни­ка чис­лен­но­стью и уже заняв­шие гос­под­ст­ву­ю­щие воз­вы­шен­но­сти, не выдер­жа­ли натис­ка отряда Архида­ма и обра­ти­лись в бег­ство. (13) Нахо­див­ши­е­ся в пер­вых рядах вой­ска Эпа­ми­нон­да пали в этом бою; одна­ко когда горо­жане, воз­гор­див­шись одер­жан­ной победой, ста­ли пре­сле­до­вать вра­га даль­ше пред­опре­де­лен­ной чер­ты, они в свою оче­редь пали: по-види­мо­му, боже­ство точ­но опре­де­ли­ло гра­ни­цу, до кото­рой им может быть даро­ва­на победа. Архидам поста­вил тро­фей на том месте, где он одер­жал победу над вра­гом, и выдал погиб­ших здесь непри­я­те­лей, даро­вав для это­го пере­ми­рие. (14) Эпа­ми­нонд пола­гал, что арка­дяне при­дут на помощь Лакеде­мо­ну; он не желал сра­жать­ся одно­вре­мен­но и с ними и со все­ми лакеде­мо­ня­на­ми, собрав­ши­ми­ся вме­сте, при­чем, вдо­ба­вок, про­тив­ни­ки толь­ко что одер­жа­ли победу, а его вой­ска потер­пе­ли пора­же­ние. Поэто­му он отпра­вил­ся назад с вели­чай­шей быст­ро­той в Тегей­скую область; здесь он поз­во­лил гопли­там рас­по­ло­жить­ся на отдых, а кон­ни­цу послал в Ман­ти­нею, обра­тив­шись к ней с при­зы­вом быть стой­кой и ука­зы­вая, что, по всей веро­ят­но­сти, весь ман­ти­ней­ский скот нахо­дит­ся вне горо­да, рав­но как и все жите­ли; одной из при­чин это­го было то, что это было как раз вре­мя убор­ки хле­ба. После это­го фиван­ская кон­ни­ца отпра­ви­лась в Ман­ти­нею. (15) В это вре­мя афин­ские всад­ни­ки вышли из Элев­си­на, поужи­на­ли на Ист­ме, уже про­шли через Клео­ны и как раз вошли в Ман­ти­нею, где и рас­по­ло­жи­лись лаге­рем внут­ри город­ских стен, в домах. Когда ман­ти­ней­цы заме­ти­ли, что при­бли­жа­ют­ся вра­ги, они попро­си­ли афин­скую кон­ни­цу по мере воз­мож­но­сти защи­тить их, так как весь их скот, люди рабо­че­го воз­рас­та, а так­же огром­ное коли­че­ство детей и ста­ри­ков сво­бод­ных граж­дан нахо­ди­лись вне город­ских стен.

(16) Выслу­шав это, афи­няне высту­пи­ли про­тив вра­гов, хотя еще ни они сами ни их кони не полу­ча­ли зав­тра­ка. Мож­но ли не вос­тор­гать­ся и их доб­ле­сти, про­яв­лен­ной в этом слу­чае? Они виде­ли, что враг дале­ко пре­вос­хо­дит их чис­лен­но­стью, вдо­ба­вок их кон­ни­ца толь­ко что пере­нес­ла пора­же­ние под Корин­фом; тем не менее афи­няне не счи­та­лись ни с этим, ни с тем, что им пред­сто­я­ло сра­жать­ся с фиван­ца­ми и фес­са­лий­ца­ми, поль­зо­вав­ши­ми­ся репу­та­ци­ей луч­шей кон­ни­цы в Гре­ции. Они счи­та­ли позо­ром, нахо­дясь на терри­то­рии союз­ни­ков, не ока­зать им ника­кой помо­щи; поэто­му с.197 они, как толь­ко увиде­ли вра­гов, рину­лись в бой, горя жела­ни­ем сохра­нить отцов­скую сла­ву. (17) Этой бит­вой им уда­лось достиг­нуть того, что было спа­се­но все, нахо­див­ше­е­ся у ман­ти­ней­цев вне стен горо­да; прав­да, у них погиб­ло мно­го доб­лест­ных мужей, но несо­мнен­но, что и со сто­ро­ны вра­гов погиб­ло мно­го таких же, так как у обе­их сра­жаю­щих­ся сто­рон не было ни одно­го копья, кото­рое было бы настоль­ко корот­ко, чтобы оно не дости­га­ло до вра­га. Они не оста­ви­ли на поле бит­вы тру­пов пав­ших сорат­ни­ков и даже выда­ли неко­то­рые вра­же­ские тру­пы, даро­вав для это­го пере­ми­рие вра­гу. (18) Эпа­ми­нонд при­нял в сооб­ра­же­ние, что через несколь­ко дней ему при­дет­ся вер­нуть­ся на роди­ну, так как исте­кал срок его воен­ной служ­бы; если же он уйдет, оста­вив на про­из­вол судь­бы сво­их союз­ни­ков, то про­тив­ни­ки ста­нут их тес­нить, и его соб­ст­вен­ная сла­ва будет покры­та несмы­вае­мым позо­ром после того, как его мно­го­чис­лен­ное тяже­ло­во­ору­жен­ное вой­ско было раз­би­то в Лакеде­моне неболь­шим отрядом, а кон­ни­ца потер­пе­ла пора­же­ние под Ман­ти­не­ей; после того, как он сво­им похо­дом на Пело­пон­нес вызвал соеди­не­ние лакеде­мо­нян, арка­дян, ахей­цев, элей­цев и афи­нян. Поэто­му ему каза­лось невоз­мож­ным уйти, не дав сра­же­ния; при этом он рас­счи­ты­вал, что в слу­чае победы все это будет искуп­ле­но; если же он погибнет в бою, он счи­тал достой­ной смерть в борь­бе за то, чтобы его оте­че­ство власт­во­ва­ло над Пело­пон­не­сом. (19) Меня не очень удив­ля­ет, что он рас­суж­дал таким обра­зом, — такие раз­мыш­ле­ния свой­ст­вен­ны често­лю­би­вым людям; мне кажет­ся гораздо более уди­ви­тель­ным то, что ему уда­лось дать сво­е­му вой­ску такое вос­пи­та­ние, что оно не утом­ля­лось ни от каких трудов — ни днев­ных, ни ноч­ных, что оно не укло­ня­лось от опас­но­стей, что оно охот­но пови­но­ва­лось даже тогда, когда ощу­щал­ся край­ний недо­ста­ток в съест­ных при­па­сах. (20) Точ­но так же и в этот послед­ний раз, когда он дал при­каз вои­нам гото­вить­ся к бит­ве, всад­ни­ки ста­ли с энту­зи­аз­мом покры­вать по его при­ка­за­нию шле­мы белой крас­кой; аркад­ские гопли­ты ста­ли рисо­вать (на щитах) пали­цы, как буд­то они были фиван­ца­ми; кро­ме того, все сол­да­ты ста­ли отта­чи­вать копья и мечи и наво­дить блеск на щиты.

(21) То, что он сде­лал после того, как вывел в бой вои­нов сна­ря­жен­ны­ми таким обра­зом, достой­но вни­ма­тель­но­го рас­смот­ре­ния. Преж­де все­го он, само собой разу­ме­ет­ся, выстро­ил вой­ско в бое­вой порядок; этим он, по-види­мо­му, обна­ру­жи­вал, что гото­вит­ся к бою. Когда же его вой­ско было выстро­е­но так, как он хотел, он не повел его по крат­чай­ше­му пути про­тив вра­га, а дви­нул его к горам, рас­по­ло­жен­ным к запа­ду, насу­про­тив Тегеи. Это про­из­ве­ло на его про­тив­ни­ков такое впе­чат­ле­ние, буд­то он не соби­ра­ет­ся всту­пить в сра­же­ние в этот день. (22) Сверх того, подой­дя к под­но­жию горы, как толь­ко вой­ско удли­ни­ло ряды, он при­ка­зал оста­но­вить­ся под высота­ми и снять ору­жие, так что полу­чи­лось впе­чат­ле­ние, буд­то он рас­по­ла­га­ет­ся лаге­рем. Эти­ми при­е­ма­ми он достиг того, что лишил боль­шин­ство вра­гов их готов­но­сти к немед­лен­но­му бою — как в душев­ном настро­е­нии, так и в воен­ных сна­ря­же­ни­ях. После с.198 это­го он пере­вел свои лохи, сле­до­вав­шие длин­ною колон­ной, во фрон­то­вое рас­по­ло­же­ние, уси­лив при этом кры­ло, нахо­див­ше­е­ся под его началь­ст­вом81. Затем он ско­ман­до­вал сно­ва воору­жить­ся и дви­нул­ся впе­ред, ведя за собой вой­ско. Когда вра­ги сверх ожи­да­ния увиде­ли, что вой­ско Эпа­ми­нон­да насту­па­ет, у каж­до­го из них ока­за­лась мас­са хло­пот: одни бежа­ли на свои места в строю, дру­гие выст­ра­и­ва­лись, третьи взнузды­ва­ли лоша­дей, чет­вер­тые оде­ва­ли пан­ци­ри; все это про­из­во­ди­ло впе­чат­ле­ние ско­рей надви­гаю­ще­го­ся пора­же­ния, чем победы. (23) Эпа­ми­нонд дви­гал вой­ско впе­ред узкой частью, как воен­ный корабль, пола­гая, что в том месте, где ему удаст­ся про­рвать линию непри­я­тель­ско­го рас­по­ло­же­ния, он нане­сет окон­ча­тель­ное пора­же­ние и все­му вра­же­ско­му вой­ску. Он соби­рал­ся вве­сти в дело толь­ко самую силь­ную часть сво­его вой­ска и ото­дви­нул дале­ко назад более сла­бую часть, зная, что пора­же­ние какой-либо части вой­ска вле­чет за собою уны­ние в смеж­ных частях и подъ­ем духа у вра­га. Про­тив­ни­ки Эпа­ми­нон­да при­да­ли кон­ни­це такую же глу­би­ну, как и строю тяже­ло­во­ору­жен­ных, выстро­и­ли ряды ее тес­но один за дру­гим и не при­ста­ви­ли к ней пехо­тин­цев, «при­ко­ман­ди­ро­ван­ных к кон­ни­це».

(24) Эпа­ми­нонд же сде­лал очень силь­ным так­же строй кон­ни­цы и при­ста­вил к ней впе­ре­меж­ку «при­ко­ман­ди­ро­ван­ных к кон­ни­це пехо­тин­цев»; при этом он пола­гал, что если ему удаст­ся изру­бить вра­же­скую кон­ни­цу, то это решит пора­же­ние все­го вра­же­ско­го вой­ска, так как очень труд­но най­ти вои­нов, кото­рые захо­те­ли бы оста­вать­ся на сво­их пози­ци­ях, видя кого-либо из сво­его же вой­ска бегу­щим. Для того же, чтобы афи­няне с пра­во­го флан­га не мог­ли помочь нахо­дя­щим­ся рядом вои­нам, он раз­ме­стил на лежа­щих про­тив них хол­мах всад­ни­ков и гопли­тов, кото­рые долж­ны были вну­шать афи­ня­нам опа­се­ние, что если они устре­мят­ся на помощь союз­ни­кам, те напа­дут на них сза­ди. Так обста­вил Эпа­ми­нонд это столк­но­ве­ние и, дей­ст­ви­тель­но, не ошиб­ся в сво­их рас­че­тах: одер­жав победу в том месте, где он вре­зал­ся в ряды про­тив­ни­ков, он обра­тил в бег­ство и все вра­же­ское вой­ско. (25) Одна­ко после того как сам Эпа­ми­нонд пал в бою, остав­ши­е­ся в живых не суме­ли даже как сле­ду­ет вос­поль­зо­вать­ся его победой; несмот­ря на то, что вой­ско непри­я­те­ля бежа­ло, гопли­ты нико­го из них не уби­ли и даже не про­дви­ну­лись впе­ред с того места, где про­изо­шла схват­ка; несмот­ря на то, что была обра­ще­на в бег­ство и вра­же­ская кон­ни­ца, так­же и всад­ни­ки их, пре­сле­дуя вра­га, не уби­ли нико­го ни из гопли­тов ни из всад­ни­ков, а наобо­рот, бояз­ли­во вер­ну­лись через ряды убе­гаю­щих вра­гов на свои места, как если бы они были побеж­де­ны. Прав­да, «при­ко­ман­ди­ро­ван­ные к кон­ни­це» и пель­та­сты, одер­жав­шие победу вме­сте с всад­ни­ка­ми, при­бы­ли, как победи­те­ли, на левый фланг вра­га; но здесь бо́льшая часть их пала от рук афи­нян.

(26) Эти собы­тия при­ве­ли таким обра­зом к послед­ст­ви­ям пря­мо про­ти­во­по­лож­ным тем, кото­рые ожи­да­лись все­ми людь­ми. Здесь с.199 собра­лась вме­сте почти вся Гре­ция и высту­пи­ла с ору­жи­ем в руках друг про­тив дру­га; все ожи­да­ли, что, если про­изой­дет сра­же­ние, то те, кото­рые победят, полу­чат в свои руки власть над Гре­ци­ей, а побеж­ден­ные под­чи­нят­ся им. Одна­ко по воле боже­ства слу­чи­лось так, что обе сто­ро­ны, как победи­те­ли, поста­ви­ли тро­фей и ни те ни дру­гие не в силах были вос­пре­пят­ст­во­вать про­тив­ни­кам сде­лать это; обе сто­ро­ны, как победи­те­ли, выда­ли про­тив­ни­кам тру­пы, заклю­чив для это­го пере­ми­рие, и обе же сто­ро­ны, как побеж­ден­ные, согла­си­лись на это. Далее, обе сто­ро­ны утвер­жда­ли, что они победи­ли, и тем не менее ни одна из сто­рон не при­об­ре­ла после этой бит­вы ни ново­го горо­да, ни лиш­ней терри­то­рии или вла­сти по срав­не­нию с тем, что она име­ла до это­го боя. (27) Это сра­же­ние внес­ло еще боль­шую пута­ни­цу и заме­ша­тель­ство в дела Гре­ции, чем было преж­де.

На этом я закон­чу свой рас­сказ; после­дую­щие же собы­тия, быть может, заин­те­ре­су­ют како­го-нибудь дру­го­го авто­ра.

КОММЕНТАРИЙ


  • с.342

    1. 1

  • В сле­дую­щем году — в 369/8 г. Это не совсем точ­но; опи­сы­вае­мые здесь собы­тия охва­ты­ва­ют все лето, сле­до­ва­тель­но, и послед­ние меся­цы 370/369 г.

    Об этом сове­ща­нии рас­ска­зы­ва­ет и Дио­дор (XV, 67, 1). Его ука­за­ние про­ци­ти­ро­ва­но в ком­мент. к кн. VI, гл. 5, 51.

  • 1. 2
  • Ваш совет уже дал одоб­ре­ние — вся­кое пред­ло­же­ние, вно­сив­ше­е­ся в народ­ное собра­ние, долж­но было быть пред­ва­ри­тель­но вне­се­но на рас­смот­ре­ние сове­та, снаб­жав­ше­го его сво­и­ми при­ме­ча­ни­я­ми и резо­лю­ци­ей, не обя­за­тель­ной, одна­ко, для народ­но­го собра­ния, быв­ше­го един­ст­вен­ным решаю­щим орга­ном.
  • 1. 12
  • Кефи­со­дот — веро­ят­но, зна­ме­ни­тый ора­тор, про­ис­хо­див­ший из дема Кера­мы, быв­ший наи­бо­лее попу­ляр­ным поли­ти­че­ским ора­то­ром до Демо­сфе­на (Демо­сфен, прот. Леп­ти­на, 150).
  • 1. 13
  • Гопли­тов и всад­ни­ков, наби­рав­ших­ся исклю­чи­тель­но из пол­но­прав­ных граж­дан.
  • 1. 15
  • Высту­пи­ли похо­дом в Коринф — ср. Дио­дор (XV, 68, 1—3): «Арка­дяне, арги­вяне и элей­цы на общем сове­ща­нии реши­ли идти похо­дом на лакеде­мо­нян; они отпра­ви­ли посоль­ство к бео­тий­цам с пред­ло­же­ни­ем при­нять уча­стие в этой войне. Бео­тий­цы посла­ли семь тысяч пехо­тин­цев и две­сти всад­ни­ков под пред­во­ди­тель­ст­вом Эпа­ми­нон­да и дру­гих беотар­хов. Узнав, что бео­тий­ское вой­ско идет в Пело­пон­нес, афи­няне так­же посла­ли свое вой­ско, назна­чив стра­те­гом Хаб­рия. Он дви­нул­ся в Коринф, при­со­еди­нил к себе мегар­ские1, пел­лен­ские, а затем и коринф­ские кон­тин­ген­ты и, таким обра­зом, соста­вил вой­ско из деся­ти тысяч чело­век. Вско­ре при­бы­ли в Коринф лакеде­мо­няне и про­чие союз­ни­ки, так что все­го собра­лось не менее два­дца­ти тысяч вои­нов. Было реше­но укре­пить про­хо­ды, чтобы вос­пре­пят­ст­во­вать бео­тий­цам вторг­нуть­ся в Пело­пон­нес. Вся мест­ность, начи­ная от Кен­х­рей и кон­чая Лехе­ем, была пере­го­ро­же­на часто­ко­ла­ми и глу­бо­ки­ми рва­ми. Работа быст­ро подви­га­лась впе­ред, бла­го­да­ря оби­лию рабо­чих рук и усер­дию вои­нов; вся мест­ность была пере­го­ро­же­на преж­де, чем бео­тий­цы успе­ли при­быть».

    с.343

  • Затем они высту­пи­ли про­тив лакеде­мон­ско­го гар­ни­зо­на — рас­сказ Ксе­но­фон­та здесь заслу­жи­ва­ет пол­но­го дове­рия, несмот­ря на то, что он зна­чи­тель­но рас­хо­дит­ся с повест­во­ва­ни­ем Дио­до­ра (XV, 68, 4—5) и Пав­са­ния (IX, 15, 4). Так, Пав­са­ний рас­ска­зы­ва­ет сле­дую­щее: «...Эпа­ми­нонд победил лакеде­мо­нян в бит­ве близ Лехея, а вме­сте с ними ахей­ских пел­лен­цев и афи­нян, при­быв­ших из Афин под пред­во­ди­тель­ст­вом Хаб­рия». По Дио­до­ру, Эпа­ми­нонд вызы­вал про­тив­ни­ков вый­ти с ним в откры­тый бой, но они убо­я­лись: тогда он пере­шаг­нул через заграж­де­ния, сра­зил­ся лицом к лицу с вра­гом и раз­бил его наго­ло­ву.
  • 1. 18
  • Пошли при­сту­пом на Сики­он и Пел­ле­ну. Ксе­но­фонт умал­чи­ва­ет о том, что эти горо­да не толь­ко под­верг­лись при­сту­пу, но и были взя­ты; это ясно из его даль­ней­ше­го рас­ска­за (§§ 22 и 44 этой гла­вы; гл. 2, § 1 и сл., 11 и сл.). Ср. так­же Дио­дор (XV, 69): «Эпа­ми­нонд тот­час же высту­пил в поход на Тре­зе­ну и Эпидавр; ему не уда­лось овла­деть эти­ми горо­да­ми, так как в них был очень силь­ный гар­ни­зон, терри­то­рию же их он пре­дал раз­граб­ле­нию. Кро­ме того, ему уда­лось поко­рить Сики­он, Фли­унт2 и еще неко­то­рые горо­да, наведя на них пани­ку».

    О бое под Корин­фом рас­ска­зы­ва­ет так­же Дио­дор (XV, 69); по его вер­сии в пер­вой стыч­ке бео­тий­цы раз­би­ли корин­фян и даже вторг­лись вслед за ними в город, откуда были изгна­ны Хаб­ри­ем; в даль­ней­шем рас­сказ Дио­до­ра сов­па­да­ет с рас­ска­зом наше­го авто­ра.

  • 1. 19
  • С «отбор­ным отрядом» — то же, что «три­ста», см. ком­мент. к VI, 4, 13.
  • 1. 20
  • Помощь от Дио­ни­сия — Дио­дор (XV, 70, 1) рас­ска­зы­ва­ет об этом сле­дую­щее: «Из Сици­лии при­плы­ло в Коринф две тыся­чи кель­тов и ибе­ров, послан­ных на помощь лакеде­мо­ня­нам тиран­ном Дио­ни­си­ем; они полу­чи­ли жало­ва­нье впе­ред за пять меся­цев».
  • 1. 22
  • Вер­ну­лись на роди­ну — в сен­тяб­ре 369 года, Дио­дор (XV, 70, 1): «Удо­сто­ив­шись поче­стей от лакеде­мо­нян, они отплы­ли на исхо­де лета назад в Сици­лию».
  • 1. 23
  • Лико­мед — о нем см. ком­мент. к кн. VI, гл. 5, § 4.
  • При­род­ные жите­ли — ср. Геро­дот (V, 8, 73): «Пело­пон­нес насе­лен семью пле­ме­на­ми. Из них толь­ко два — при­род­ные пле­ме­на этой стра­ны и живут в ней иско­ни — арка­дяне и кину­ряне».
  • В воору­жен­ной помо­щи — т. е. в наем­ни­ках. Зна­чи­тель­ная часть арка­дян слу­жи­ла наем­ни­ка­ми в раз­ных гре­че­ских государ­ствах. Это даже вошло в посло­ви­цу — про чело­ве­ка, кото­рый работа­ет на дру­гих (по-рус­ски: «льет воду на чужую мель­ни­цу»), гово­ри­ли, что он «посту­па­ет как арка­дяне».
  • 1. 26
  • Что они арка­дяне — тако­вы­ми они, дей­ст­ви­тель­но, были, по гене­а­ло­гии их геро­ев-родо­на­чаль­ни­ков (Три­фил был сыном Арка­да, Поли­бий, IV, 77).

    с.344

  • 1. 27
  • Арио­бар­за­на — по Дио­до­ру (XV, 70, 2) Филиск был при­слан самим царем Арта­к­серк­сом.
  • Гос­под­ство над Мес­се­ной — Дио­дор (в том же месте) заблуж­да­ет­ся, гово­ря, что мир не состо­ял­ся, так как фиван­цы не хоте­ли при­знать неза­ви­си­мо­сти бео­тий­цев: он спу­тал этот кон­гресс с кон­грес­са­ми, быв­ши­ми до Левк­тр­ской бит­вы, после кото­рой, конеч­но, никто не осме­лил­ся бы предъ­яв­лять фиван­цам такие тре­бо­ва­ния.
  • Боль­шое наем­ное вой­ско. — Дио­дор (там же): «Филиск оста­вил лакеде­мо­ня­нам две тыся­чи отбор­ных наем­ни­ков, выдал им жало­ва­нье впе­ред и уда­лил­ся в Азию».
  • 1. 28
  • К Архида­му — ср. Плу­тарх (Аге­си­лай, 33): «Сам Аге­си­лай из-за ста­ро­сти отка­зал­ся уже от уча­стия в похо­дах. Поэто­му его сын Архидам» и т. д.
  • 1. 29
  • С прось­бой о помо­щи — в дей­ст­ви­тель­но­сти при­чи­ной отступ­ле­ния Архида­ма было, конеч­но, не толь­ко это заяв­ле­ние, но и жела­ние укло­нить­ся от реши­тель­но­го сра­же­ния.
  • 1. 30
  • Смот­реть друг дру­гу пря­мо в гла­за — ср. Плу­тарх (Аге­си­лай, 33): «Гово­рят, что до этой бит­вы мужья не реша­лись пря­мо взгля­нуть на жен, сты­дясь сво­его пора­же­ния».

    Об этой бит­ве рас­ска­зы­ва­ют так­же Плу­тарх и Дио­дор. Плу­тарх (Аге­си­лай, 33): «С вой­ском, при­шед­шим ему на помощь от тиран­на из Сици­лии, Архидам победил арка­дян в так назы­вае­мой Бес­слез­ной бит­ве (в ней из вои­нов Архида­ма не было уби­то ни одно­го, а вра­гов было уни­что­же­но очень мно­го)». Дио­дор (XV, 72, 3): «Меж­ду лакеде­мо­ня­на­ми и арка­дя­на­ми про­изо­шла боль­шая бит­ва, в кото­рой лакеде­мо­няне одер­жа­ли бле­стя­щую победу. После Левк­тр­ско­го пора­же­ния это был их пер­вый, неожи­дан­ный успех: в этой бит­ве арка­дян пало более деся­ти тысяч, а из лакеде­мо­нян — ни одно­го. Додон­ские жри­цы зара­нее пред­ска­за­ли, что эта бит­ва будет бес­слез­ной для лакеде­мо­нян». Гром и мол­ния при ясном небе счи­та­лись важ­ней­шим пред­зна­ме­но­ва­ни­ем; точ­но так же вся­кие пред­зна­ме­но­ва­ния, появ­ляв­ши­е­ся с пра­вой руки, счи­та­лись счаст­ли­вы­ми, с левой — несчаст­ны­ми.

  • 1. 31
  • [Потом­ком кото­ро­го счи­тал­ся Архидам]. Это — без­услов­но встав­ка чита­те­ля позд­ней эпо­хи: для гре­ков эпо­хи наше­го авто­ра Архидам не «счи­тал­ся», а был потом­ком Герак­ла, наравне с про­чи­ми спар­тан­ски­ми царя­ми; Ксе­но­фонт не стал бы сооб­щать о таком обще­из­вест­ном фак­те.
  • 1. 32
  • Все зали­лись сле­за­ми — ср. Плу­тарх (Аге­си­лай, 33): «Эта победа была самым луч­шим дока­за­тель­ст­вом того, как обес­си­ле­ла Спар­та. Преж­де победа над вра­га­ми счи­та­лась таким есте­ствен­ным и обыч­ным делом, что в честь ее не при­но­си­ли ника­ких жертв, кро­ме пету­ха; при­шед­шие из сра­же­ния не испы­ты­ва­ли осо­бен­ной гор­до­сти, и весть о победе нико­го даже черес­чур не радо­ва­ла… В этот же раз, когда полу­чи­лась весть о победе, а затем при­был Архидам, никто уж не мог удер­жать­ся от выра­же­ния сво­их чувств: пер­вым встре­тил его отец в сле­зах радо­сти вме­сте со всем с.345 пра­ви­тель­ст­вом; мно­же­ство ста­ри­ков и жен­щин спу­сти­лось к реке, поды­мая руки и бла­го­да­ря богов».
  • 1. 33
  • О посоль­стве Пело­пида в Сузы рас­ска­зы­ва­ют так­же Дио­дор (XV, 81, 3; нек­ро­лог Пело­пиду) и Плу­тарх (Пело­пид, 30). Изве­стие Дио­до­ра — лишь крат­кая ремар­ка; рас­сказ Плу­тар­ха — мало­ин­те­рес­ный пане­ги­рик Пело­пиду; здесь рас­ска­зы­ва­ет­ся, как пер­сы вос­хи­ща­лись и про­слав­ля­ли его.
  • Моти­ви­руя свое реше­ние — несколь­ко ина­че рас­ска­зы­ва­ет об этом Плу­тарх (Пело­пид, 30): «Узнав, что от лакеде­мо­нян и афи­нян отпра­ви­лись послы к вели­ко­му царю для согла­ше­ния о воен­ном сою­зе, фиван­цы так­же отпра­ви­ли к царю послом Пело­пида».
  • Лакеде­мо­ня­нин Евтикл — вме­сте с ним при дво­ре царя нахо­дил­ся и Антал­кид; с Пело­пидом же в каче­стве посла от Бео­тии отпра­вил­ся так­же фива­нец Исме­ний (Плу­тарх, Арта­к­серкс, 22).
  • Пан­кра­тий — слож­ное состя­за­ние, в кото­ром кулач­ный бой соеди­нял­ся с борь­бою.
  • 1. 34
  • Весь этот пара­граф дышит сар­каз­мом по адре­су бео­тий­цев: «Пред пер­са­ми им было чем похва­лить­ся, гово­рит Ксе­но­фонт, в деле изме­ны гре­че­ско­му делу они не име­ли сопер­ни­ков».
  • 1. 36
  • По Плу­тар­ху (Пело­пид, 30) пред­ло­жен­ные Пело­пидом усло­вия были сле­дую­щие: 1) чтобы все гре­ки были авто­ном­ны­ми, 2) чтобы Мес­се­на про­дол­жа­ла суще­ст­во­вать, 3) чтобы фиван­цы носи­ли титул искон­ных дру­зей пер­сид­ско­го царя.
  • 1. 38
  • Плу­тарх в «Арта­к­серк­се», 22, сто­ит на той же точ­ке зре­ния, что и Ксе­но­фонт, счи­тая при­чи­ной каз­ни Тима­го­ра полу­чен­ные им в Пер­сии взят­ки: «(Арта­к­серкс), полу­чив от афи­ня­ни­на Тима­го­ра через сво­его сек­ре­та­ря Белу­рида сек­рет­ное пись­мо, обра­до­вал­ся и дал ему десять тысяч дари­ков и т. д. За взя­точ­ни­че­ство афи­няне осуди­ли Тима­го­ра на казнь». В «Пело­пиде», 30, он ста­но­вит­ся на более пра­виль­ную точ­ку зре­ния, ука­зы­вая, что если Тима­гор и взял посул от пер­сид­ско­го царя, то, во вся­ком слу­чае, не это было при­чи­ной его каз­ни: «Афи­няне пре­да­ли Тима­го­ра смер­ти. Если бы при­чи­ной при­го­во­ра было чрез­мер­ное изоби­лие полу­чен­ных им даров, то это было бы пра­виль­но и спра­вед­ли­во… Но, по-види­мо­му, афи­нян воз­му­ти­ло здесь не взя­точ­ни­че­ство… им было тягост­но, что фиван­цы име­ли во всем успех».

    Дипло­ма­ти­че­ская победа фиван­цев была при­чи­ной смер­ти не толь­ко афи­ня­ни­на Тима­го­ра, но и спар­тан­ца Антал­кида (Плу­тарх, Арта­к­серкс, 22): «(Царь) так пре­не­бре­жи­тель­но отнес­ся к Антал­киду, так уни­что­жал и оскорб­лял его, что на обрат­ном пути он, из-за насме­шек вра­гов и стра­ха пред эфо­ра­ми, лишил себя жиз­ни».

  • Царь пре­не­брег арка­дя­на­ми — Из § 26 вы виде­ли, что, с одной сто­ро­ны, меж­ду арка­дя­на­ми и элей­ца­ми шел спор из-за погра­нич­ных обла­стей; с дру­гой, отно­ше­ния меж­ду арка­дя­на­ми и фиван­ца­ми были крайне недоб­ро­же­ла­тель­ны­ми. Оче­вид­но, реше­ние спо­ра о гра­ни­цах было пере­да­но царю, и он, в уго­ду фиван­цам, решил его в поль­зу элей­цев (Эд. Мей­ер, ук. соч., 444).

    с.346 Опи­сы­вае­мые здесь собы­тия про­изо­шли в 367 г.

  • 1. 41
  • Тре­тий поход Эпа­ми­нон­да в Пело­пон­нес Дио­дор (XV, 75, 1) спра­вед­ли­во счи­та­ет собы­ти­ем одно­вре­мен­ным с посоль­ст­вом в Сузы и рас­ска­зы­ва­ет о нем сле­дую­щее: «Фива­нец Эпа­ми­нонд, вторг­шись с вой­ском в Пело­пон­нес, под­чи­нил Ахайю и еще неко­то­рые государ­ства и осво­бо­дил от ахей­ских гар­ни­зо­нов Димы, Нав­пакт и Калидон»3.
  • 1. 44
  • О собы­ти­ях в Сики­оне Дио­дор (XV, 70, 3) сооб­ща­ет сле­дую­щее: «В то же вре­мя (т. е. в 369/8 г.) сики­о­нец Евфрон, чело­век отваж­ный и отча­ян­ный, решил при содей­ст­вии арги­вян захва­тить тиран­ни­че­скую власть. Удач­но устро­ив государ­ст­вен­ный пере­во­рот, он отпра­вил в изгна­ние сорок самых бога­тых сики­о­нян, кон­фис­ко­вав в каз­ну их иму­ще­ство. Полу­чив таким обра­зом в свое рас­по­ря­же­ние огром­ную сум­му денег, он нанял наем­ни­ков и сде­лал­ся пол­но­власт­ным гос­по­ди­ном горо­да».
  • 2. 1
  • Вся эта гла­ва посвя­ще­на собы­ти­ям из исто­рии Фли­ун­та с Левк­тр­ской бит­вы до 366 г. Эти собы­тия игра­ли весь­ма вто­ро­сте­пен­ную роль в общем ходе вой­ны; Ксе­но­фонт рас­ска­зы­ва­ет о них с дидак­ти­че­ской целью.
  • 2. 7
  • Дио­дор (XV, 69, 1) сооб­ща­ет, что Фли­унт был взят в этот раз; из наше­го места мы видим, что это невер­но.
  • Внут­рен­нюю часть акро­по­ля — эта внут­рен­няя часть име­ла весь­ма зна­чи­тель­ное про­стран­ство: кро­ме нивы, о кото­рой гово­рит­ся ниже (§ 8), здесь нахо­ди­лась так­же свя­щен­ная роща с хра­мом Гани­меды-Гебы и свя­ти­ли­ще Демет­ры (Пав­са­ний, II, 13, 3—5).
  • 2. 8
  • В § 5 были назва­ны арка­дяне к элей­цы и не были упо­мя­ну­ты арги­вяне; здесь, наобо­рот, ука­за­ны арка­дяне и арги­вяне и не назва­ны элей­цы. Веро­ят­но, в обо­их слу­ча­ях мы име­ем дело с про­стым про­пус­ком.
  • 2. 10
  • В сле­дую­щем году — т. е. в 368 г.
  • 2. 11
  • Был и еще поход на Фли­унт — в 367 г.
  • Началь­ни­ком фиван­ско­го отряда, т. е. одним из тех лиц, кото­рых выше, гл. 1, § 43, Ксе­но­фонт по ана­ло­гии назы­ва­ет гар­мо­ста­ми.
  • 2. 18
  • Под коман­дой Харе­та — ср. Дио­дор (XV, 75, 3): «Фли­унт­цы вое­ва­ли с арги­вя­на­ми и были лише­ны под­во­за про­дук­тов. На помощь им при­шел послан­ный афи­ня­на­ми стра­тег Харет с вой­ском. В двух бит­вах он раз­бил арги­вян; фли­унт­цы сно­ва ока­за­лись в без­опас­но­сти, и Харет вер­нул­ся в Афи­ны».

    До сих пор пел­лен­цы фигу­ри­ро­ва­ли в чис­ле вра­гов лакеде­мо­нян; ниже (4, 17) ука­за­но, что они пере­шли на сто­ро­ну послед­них. Из наше­го места ясно, что этот пере­ход про­изо­шел уже до 367 года.

  • 3. 12
  • На аго­ре — хоро­нить внут­ри город­ской чер­ты вос­пре­ща­лось. Такой чести удо­ста­и­ва­лись лишь в осо­бо исклю­чи­тель­ных слу­ча­ях самые попу­ляр­ные граж­дане (с раз­ре­ше­ния Дель­фий­ско­го ора­ку­ла, как было при смер­ти зна­ме­ни­то­го сограж­да­ни­на Евфро­на, Ара­та, — Плу­тарх, Арат, 53).

    с.347

  • 4. 1
  • Ороп, лежав­ший меж­ду Атти­кой и Бео­ти­ей, был пред­ме­том посто­ян­ных спо­ров меж­ду эти­ми дву­мя государ­ства­ми.
  • Изгнан­ни­ка­ми — изгнан­ны­ми в 377 г. ари­сто­кра­та­ми, нашед­ши­ми при­ют у эре­трий­ско­го тиран­на Феми­со­на. Рас­сказ Ксе­но­фон­та здесь гре­шит умыш­лен­ной туман­но­стью; гораздо яснее Дио­дор (XV, 76, 1): «Тиранн Эре­трии Феми­сон захва­тил Ороп. Этот город, при­над­ле­жав­ший до тех пор афи­ня­нам, он поте­рял самым неожи­дан­ным обра­зом: когда афи­няне пошли на Ороп с вой­ском, мно­го пре­вы­шаю­щим силы Феми­со­на, фиван­цы при­шли к нему на помощь, и он поз­во­лил им вре­мен­но окку­пи­ро­вать Ороп; но затем они не отда­ли его обрат­но». Про­изо­шло это в 367/66 г.
  • 4. 2
  • Недо­воль­ны союз­ни­ка­ми — весь­ма прав­до­по­доб­ное тол­ко­ва­ние кон­ца § 1 у Эд. Мей­ер (ук. соч., V, 447): «(В войне за воз­вра­ще­ние Оро­па) афи­няне рас­счи­ты­ва­ли на помощь сво­их пело­пон­нес­ских союз­ни­ков. Одна­ко послед­ние не име­ли ни жела­ния, ни доста­точ­ных сил для наступ­ле­ния на Бео­тию; поэто­му они уте­ши­ли афи­нян тем, что в буду­щем они потре­бу­ют тре­тей­ско­го суда, а до тех пор пусть Ороп оста­ет­ся в руках Фив. Афи­няне совер­шен­но разо­ча­ро­ва­лись в сво­их союз­ни­ках: они ведь так рев­ност­но под­дер­жи­ва­ли пело­пон­нес­цев в тече­ние все­го преды­ду­ще­го вре­ме­ни, а теперь те не помог­ли им в край­ней нуж­де».

    К это­му миру, несо­мнен­но, при­мкну­ли и афи­няне с их союз­ни­ка­ми. Толь­ко лакеде­мо­няне оста­ви­ли откры­тым вопрос о мире: они не мог­ли под­пи­сать мир­но­го дого­во­ра, так как не жела­ли санк­ци­о­ни­ро­вать отло­же­ния Мес­се­ны. Таким обра­зом насту­пил все­об­щий мир; посред­ни­ком и на этот раз высту­пил пер­сид­ский царь. Вот что рас­ска­зы­ва­ет об этом мире Дио­дор (XV, 76, 3): «В это же вре­мя (в 366/5 г.) пер­сид­ский царь отпра­вил посоль­ство в Гре­цию и убедил гре­ков пре­кра­тить воен­ные дей­ст­вия и заклю­чить меж­ду собой все­об­щий мир. Так окон­чи­лись вой­ны, извест­ные под назва­ни­ем Лакон­ской и Бео­тий­ской и про­дол­жав­ши­е­ся более пяти лет, если отно­сить нача­ло их ко вре­ме­ни Левк­тр­ской бит­вы». О поведе­нии Спар­ты рас­ска­зы­ва­ет так­же Плу­тарх (Аге­си­лай, 34): «(Лакеде­мо­ня­нам было очень тяже­ло то, что отло­жи­лась Мес­се­ния). Вот поче­му Аге­си­лай не при­нял пред­ло­жен­но­го фиван­ца­ми мира».

  • 4. 12
  • При­бли­зи­тель­но в это же вре­мя — в кон­це 366 или в нача­ле 365 г.

    Дио­ни­сий I скон­чал­ся в 367 г., и на пре­стол всту­пил его сын Дио­ни­сий II.

  • Поко­ри­ли Ласи­он — об этом столк­но­ве­нии элей­цев с арка­дя­на­ми рас­ска­зы­ва­ет так­же Дио­дор (XV, 77, 1—4): «(В 365/4 г.) в то вре­мя, как вся Элла­да наслаж­да­лась бла­га­ми мира, сно­ва вспых­ну­ли меж­ду неко­то­ры­ми из государств вой­ны и неожи­дан­ные государ­ст­вен­ные пере­во­роты. Аркад­ские изгнан­ни­ки, отпра­вив­шись в поход из Элиды, захва­ти­ли в так назы­вае­мой Три­фи­лии укреп­лен­ный пункт, извест­ный под назва­ни­ем Ласи­о­на. Уже с дав­них пор арка­дяне и элей­цы враж­до­ва­ли из-за Три­фи­лии. Власть с.348 над Три­фи­ли­ей пере­хо­ди­ла пооче­ред­но из одних рук в дру­гие, в зави­си­мо­сти от того, на чью сто­ро­ну скло­ня­лось воен­ное сча­стье. В это вре­мя Три­фи­ли­ей вла­де­ли арка­дяне, но элей­цы ото­бра­ли ее у них под пред­ло­гом заступ­ни­че­ства за изгнан­ни­ков. Выведен­ные этим из себя арка­дяне спер­ва отпра­ви­ли посоль­ство с тре­бо­ва­ни­ем вер­нуть укреп­ле­ние; когда же никто не обра­тил вни­ма­ния на их заяв­ле­ние, они при­зва­ли на помощь отряд союз­ных афи­нян и вме­сте с ним высту­пи­ли похо­дом на Ласи­он. Элей­цы со сво­ей сто­ро­ны высту­пи­ли на помощь изгнан­ни­кам. Вбли­зи Ласи­о­на про­изо­шла бит­ва; так как арка­дяне во мно­го раз пре­вос­хо­ди­ли чис­лен­но­стью про­тив­ни­ков, элей­цы были раз­би­ты и поте­ря­ли более двух­сот вои­нов. Это было толь­ко нача­ло, после кото­ро­го враж­да меж­ду арка­дя­на­ми и элей­ца­ми полу­чи­ла еще более оже­сто­чен­ный харак­тер: арка­дяне, вооду­шев­лен­ные успе­хом, тот­час же пошли похо­дом на Элей­скую область и овла­де­ли горо­да­ми Мар­га­на­ми и Кро­ни­ем, а так­же Кипа­рис­си­ей и Кори­фа­си­ем».

    Ласи­он уже в 399 г. оспа­ри­вал­ся арка­дя­на­ми у элей­цев; см. кн. III, гл. 2, § 30.

  • Отряд трех­сот — оче­вид­но это был, как и фиван­ский «отряд трех­сот», отряд отбор­ной гвар­дии.
  • 4. 14
  • Акро­рей­цев — жите­лей гори­стой мест­но­сти в север­ной Элиде, вбли­зи гра­ниц Арка­дии и Ахайи.
  • Кро­ний, т. е. холм Кро­но­са, при­мы­ка­ет с севе­ра к Аль­тии, свя­щен­но­му участ­ку Олим­пий­ско­го Зев­са.
  • 4. 18
  • Сто­рон­ни­ка­ми демо­кра­ти­че­ско­го строя — оче­вид­но, и пел­лен­ские демо­кра­ты были в сою­зе с арка­дя­на­ми.
  • 4. 19
  • В это вре­мя — в 364 году.
  • 4. 21
  • Ски­ри­ти­де — оче­вид­но при­над­ле­жа­щей теперь к Аркад­ско­му сою­зу. Преж­де она при­над­ле­жа­ла Лакеде­мо­ну (кн. V, гл. 2, § 24 и кн. VI, гл. 5, § 24).
  • 4. 22
  • Внеш­няя огра­да — арка­дяне обнес­ли город дву­мя ряда­ми осад­ных соору­же­ний: внут­рен­няя окру­жа­ла непо­сред­ст­вен­но холм, на кото­ром нахо­дил­ся город; внеш­няя огра­да слу­жи­ла для защи­ты оса­ждаю­щих от напа­де­ния извне. Она окру­жа­ла лагерь оса­ждаю­щих, про­хо­дя всюду по рав­нине и толь­ко в одном месте поды­ма­ясь на обра­щен­ный к Кром­ну склон лежа­ще­го невда­ле­ке от горо­да хол­ма. Если бы Архидам овла­дел огра­дой в этом месте, то он занял бы пози­цию, гос­под­ст­ву­ю­щую над лаге­рем оса­ждаю­щих.
  • Эпа­ри­тов — так назы­ва­лось состо­яв­шее из 5000 чел. (по Дио­до­ру, XV, 62 и 67) отбор­ное наем­ное вой­ско Аркад­ско­го сою­за.
  • 4. 23
  • Длин­ным флан­гом — в каких слу­ча­ях надо выст­ра­и­вать вой­ско таким обра­зом, ука­зы­ва­ет наш автор в сво­ем трак­та­те о кон­ни­це («Гип­пар­хи­ке», IV, 3).
  • 4. 28
  • О празд­но­ва­нии 104-й Олим­пи­а­ды под руко­вод­ст­вом жите­лей Писы рас­ска­зы­ва­ет несколь­ко по-ино­му Дио­дор (XV, 78; пред­по­чте­ние сле­ду­ет отдать рас­ска­зу Ксе­но­фон­та): «(В 364/3 г.) 104-я Олим­пи­а­да празд­но­ва­лась под руко­вод­ст­вом жите­лей Писы и арка­дян; в ней победи­те­лем в беге ока­зал­ся афи­ня­нин с.349 Фокид. В этом году жите­ли Писы, вспом­нив о былом вели­чии их оте­че­ства и опи­ра­ясь на ста­рин­ные мифо­ло­ги­че­ские ска­за­ния, объ­яви­ли, что им по пра­ву при­над­ле­жит руко­вод­ство обще­эл­лин­ски­ми олим­пий­ски­ми тор­же­ства­ми. Счи­тая ука­зан­ное вре­мя наи­бо­лее под­хо­дя­щим для того, чтобы оспа­ри­вать руко­вод­ство состя­за­ни­я­ми, они заклю­чи­ли союз с арка­дя­на­ми, быв­ши­ми во враж­де с элей­ца­ми, и при их содей­ст­вии высту­пи­ли про­тив элей­цев, толь­ко что при­сту­пив­ших к устрой­ству состя­за­ний. Элей­цы высту­пи­ли про­тив них все­на­род­ным опол­че­ни­ем, и завя­за­лась жар­кая бит­ва. Свиде­те­ля­ми ее были собрав­ши­е­ся на тор­же­ство гре­ки. Нахо­дясь в пол­ной без­опас­но­сти, они вос­седа­ли с вен­ка­ми на голо­вах и спо­кой­но при­вет­ст­во­ва­ли подви­ги доб­ле­сти, про­яв­ля­е­мые обе­и­ми сто­ро­на­ми. Нако­нец, победи­ли жите­ли Писы и ста­ли руко­во­дить состя­за­ни­ем. Впо­след­ст­вии элей­цы не упо­ми­на­ли этой Олим­пи­а­ды в спис­ке Олим­пи­ад, так как, по их мне­нию, руко­во­ди­тель­ство в ней было захва­че­но про­ти­во­за­кон­но, насиль­ст­вен­ным путем». Послед­нее ука­за­ние встре­ча­ем и у Пав­са­ния (VI, 4, 2): «Сто чет­вер­той Олим­пи­а­ды, в кото­рой впер­вые ока­зал­ся победи­те­лем Сострат, элей­цы не упо­ми­на­ют в спис­ке Олим­пи­ад, так как не они были рас­по­ряди­те­ля­ми в этом состя­за­нии, а вме­сто них — жите­ли Писы и арка­дяне». Ср. там же, 22, 3.
  • Олим­пий­ский год — 104-я Олим­пи­а­да, см. выше­при­веден­ные цита­ты. Олим­пий­ские состя­за­ния начи­на­лись в пер­вое пол­но­лу­ние после лет­не­го солн­це­во­рота.
  • Им при­над­ле­жа­ло заведы­ва­ние свя­ти­ли­щем. По Стра­бо­ну (VIII, p. 355) и пер­во­на­чаль­но свя­ти­ли­щем заве­до­ва­ли элей­цы; в руках жите­лей Писы заведы­ва­ние нахо­ди­лось лишь с 676 по 572 г. (при­бл.).
  • 4. 29
  • Пен­тат­ла — пен­татл пред­став­ля­ет собою цикл из пяти видов состя­за­ний, из кото­рых пер­вые четы­ре были раз­лич­ны­ми вида­ми бега, а пятый — кулач­ный бой. Победи­те­лем в пен­тат­ле счи­тал­ся тот, кто выиг­рал наи­боль­шее чис­ло из 5 состя­за­ний. Поэто­му пред нача­лом пято­го состя­за­ния шан­сы кон­ку­рен­тов уже более или менее опре­де­ля­лись; напр., если были кан­дида­ты, имев­шие 3 выиг­ран­ные состя­за­ния, то выиг­рав­шие толь­ко одно устра­ня­лись и не при­ни­ма­ли уча­стия в пятом состя­за­нии, так как даже в слу­чае победы в этом состя­за­нии они не догна­ли бы сво­их сопер­ни­ков.
  • Меж­ду нею и алта­рем — подроб­ное опи­са­ние это­го огром­но­го алта­ря, соору­жен­но­го из прес­со­ван­ной золы сожжен­ных жерт­вен­ных живот­ных, дает Пав­са­ний (V, 13, 8 и сл.).
  • Аль­тии — так назы­ва­лась внут­рен­няя часть участ­ка, посвя­щен­ная непо­сред­ст­вен­но Зев­су (храм Зев­са с при­мы­каю­щею рощею, дво­ра­ми и служ­ба­ми). Ср. Пав­са­ний (V, 10, 1).
  • 4. 33
  • О рас­па­де­нии Аркад­ско­го сою­за на две враж­деб­ные пар­тии рас­ска­зы­ва­ет так­же Дио­дор (XV, 82, 1—4; поль­зо­ва­ние сокро­ви­ща­ми Олим­пий­ско­го хра­ма он оши­боч­но при­пи­сы­ва­ет ман­ти­ней­ской, а не тегей­ской пар­тии): «(В 363/2 г.) арка­дяне с жите­ля­ми Писы сооб­ща руко­во­ди­ли олим­пий­ски­ми состя­за­ни­я­ми, взяв с.350 в свои руки власть над свя­ти­ли­щем и нахо­див­ши­ми­ся в нем сокро­ви­ща­ми. Нема­ло вкла­дов ман­ти­ней­цы употре­би­ли на соб­ст­вен­ные нуж­ды; поэто­му винов­ни­ки это­го без­за­ко­ния при­ла­га­ли все ста­ра­ния, чтобы вой­на с элей­ца­ми про­дли­лась, так как в слу­чае наступ­ле­ния мира им при­шлось бы дать отчет в истра­чен­ных сум­мах. Так как осталь­ные арка­дяне жела­ли заклю­че­ния мира, — они всту­пи­ли в меж­до­усоб­ную борь­бу со сво­и­ми одно­пле­мен­ни­ка­ми. Воз­ник­ли две пар­тии; во гла­ве одной из них ста­ли тегей­цы, во гла­ве дру­гой — ман­ти­ней­цы. Враж­да меж­ду обе­и­ми пар­ти­я­ми все уве­ли­чи­ва­лась, дой­дя, нако­нец, до воору­жен­но­го столк­но­ве­ния. Тегей­цы отпра­ви­ли послов к бео­тий­цам с прось­бой при­слать им под­мо­гу, и бео­тий­цы посла­ли им на помощь зна­чи­тель­ное вой­ско под пред­во­ди­тель­ст­вом Эпа­ми­нон­да. Тогда ман­ти­ней­цы, убо­яв­шись вой­ска и про­слав­лен­но­го воен­ной доб­ле­стью Эпа­ми­нон­да, отпра­ви­ли послов с прось­бой о сою­зе к самым закля­тым вра­гам бео­тий­цев — к афи­ня­нам и лакеде­мо­ня­нам; это посоль­ство име­ло успех». Мы видим, что и оли­гар­хи­че­ский Ксе­но­фонт и демо­кра­ти­че­ски настро­ен­ный источ­ник Дио­до­ра не ищут более глу­бо­ких, внут­рен­них при­чин для объ­яс­не­ния рас­па­да Аркад­ско­го сою­за; Ксе­но­фонт видит един­ст­вен­ную при­чи­ну в среб­ро­лю­бии вожа­ков демо­кра­тии и бояз­ни их за соб­ст­вен­ную жизнь; источ­ник Дио­до­ра, иска­жая фак­ты, бро­са­ет это же обви­не­ние ман­ти­ней­цам, гла­ва­рям ари­сто­кра­ти­че­ской пар­тии.
  • 5. 3
  • Послы от эпа­ри­тов — как ука­зы­вал наш автор в гл. 4, § 34, теперь эпа­ри­ты состо­я­ли уже пре­иму­ще­ст­вен­но не из наем­ни­ков, а из вли­я­тель­ней­ших граж­дан. О похо­де Эпа­ми­нон­да в Спар­ту рас­ска­зы­ва­ют так­же Дио­дор (XV, 82 и сл.), Плу­тарх (Аге­си­лай, 34), Юстин (VI, 7) и Поли­бий.
  • 5. 4
  • Высту­пил в поход — в 362 г.
  • Его про­тив­ни­ка­ми — т. е. жите­ля­ми преж­де пора­бо­щен­ных Алек­сан­дром, а затем осво­бож­ден­ных бео­тий­ца­ми горо­дов.
  • 5. 7
  • Высту­пил из Немей — Дио­дор (XV, 72, 5) ниче­го не зна­ет о сто­ян­ках Эпа­ми­нон­да в Немее и Тегее; по его вер­сии Эпа­ми­нонд дви­нул­ся на Спар­ту из Ман­ти­ней­ской обла­сти: «Лакеде­мо­няне, как бли­жай­шие соседи, тот­час же высту­пи­ли похо­дом в Арка­дию; в то же вре­мя и Эпа­ми­нонд, высту­пив впе­ред со сво­им вой­ском и нахо­дясь в неболь­шом рас­сто­я­нии от Ман­ти­неи, узнал от мест­ных жите­лей, что все­на­род­ное опол­че­ние лакеде­мо­нян пре­да­ет опу­сто­ше­нию Тегей­скую область».
  • 5. 8
  • Счаст­ли­вым — ср. Дио­дор (XV, 82, 6): «Он замыс­лил слав­ный подвиг, но судь­ба про­ти­во­дей­ст­во­ва­ла ему».
  • 5. 9
  • Повел вой­ско — ср. Поли­бий (IX, 8): «При­ка­зав вой­ску пообедать в обыч­ное вре­мя, Эпа­ми­нонд с наступ­ле­ни­ем суме­рек дви­нул­ся в поход».
  • 5. 10
  • Кри­тя­нин — ср. Плу­тарх (Аге­си­лай, 34): «Аге­си­лаю донес об этом, по сло­вам Кал­ли­сфе­на, фес­пи­ец Евтин, по Ксе­но­фон­ту же какой-то кри­тя­нин. Аге­си­лай немед­лен­но послал в Спар­ту кон­но­го гон­ца с этим изве­сти­ем, а через корот­кое вре­мя явил­ся туда с.351 сам». Гораздо фан­та­стич­нее рас­сказ Дио­до­ра (XV, 82, 6), по сло­вам кото­ро­го Аге­си­лай остал­ся в Спар­те, а пред­во­ди­те­лем высту­пив­ше­го в Арка­дию спар­тан­ско­го вой­ска был Агис (sic! так зва­ли пред­ше­ст­вен­ни­ка Аге­си­лая, умер­ше­го уже в 399 году). «Лакеде­мон­ский царь Агис, подо­зре­вая хит­рый замы­сел Эпа­ми­нон­да и хоро­шо умея пред­видеть буду­щее, отпра­вил в Спар­ту кри­тян-курье­ров; они опе­ре­ди­ли Эпа­ми­нон­да и изве­сти­ли остав­ших­ся в Спар­те, что бео­тий­цы идут напря­мик в Лакеде­мон, желая разо­рить город, и что сам царь с вели­чай­шей поспеш­но­стью идет на помощь оте­че­ству. Он пред­ло­жил остав­шим­ся в Спар­те охра­нять город и ниче­го не стра­шить­ся, так как ско­ро он явит­ся на помощь».
  • Он взял бы город — ср. Дио­дор (XV, 83, 1): «Если бы напа­де­ние Эпа­ми­нон­да не было обна­ру­же­но зара­нее, ему уда­лось бы неза­ме­чен­ным вторг­нуть­ся в Спар­ту».
  • 5. 11
  • На ров­ном месте — здесь Ксе­но­фонт в сво­ем стрем­ле­нии про­сла­вить доб­лесть Спар­ты, по-види­мо­му, впа­да­ет в пре­уве­ли­че­ние. Прав­до­по­доб­нее рас­сказ Дио­до­ра (XV, 83, 2—4): «Аге­си­лай… со все­воз­мож­ным тща­ни­ем поза­бо­тил­ся об охране горо­да. Детей стар­ше­го воз­рас­та и ста­ри­ков он рас­ста­вил на кры­шах домов, при­ка­зав им отра­жать пытаю­щих­ся напасть на город; сам же он выстро­ил под сво­ей коман­дой вои­нов цве­ту­ще­го воз­рас­та и рас­пре­де­лил их по про­хо­дам и тес­ни­нам, веду­щим к горо­ду; он пре­гра­дил все те места, через кото­рые мож­но было подой­ти к горо­ду, и спо­кой­но ждал наступ­ле­ния вра­га. Разде­лив на мно­го частей свое вой­ско, Эпа­ми­нонд вел напа­де­ние в одно и то же вре­мя в раз­ных местах; увидев настро­е­ние спар­тан­ско­го вой­ска, он сра­зу понял, что спар­тан­цы были пред­у­преж­де­ны о его при­бы­тии; одна­ко он по оче­реди сра­жал­ся со все­ми отряда­ми и ввя­зы­вал­ся в руко­паш­ный бой, тер­пя пора­же­ние вслед­ст­вие неудоб­ства сво­их пози­ций».
  • 5. 12
  • Архидам — о его муже­стве рас­ска­зы­ва­ет так­же Плу­тарх (Аге­си­лай, 34); боль­ше всех отли­чил­ся в этом бою, по сло­вам это­го авто­ра, спар­та­нец Исид, сын Фебида.
  • Победи­те­ли лакеде­мо­нян — в Левк­тр­ской бит­ве.
  • 5. 14
  • Эпа­ми­нонд пола­гал — Дио­дор (XV, 83, 5) оши­ба­ет­ся, гово­ря, что Эпа­ми­нонд отсту­пил, узнав о при­бли­же­нии спар­тан­ско­го вой­ска, яко­бы толь­ко теперь вер­нув­ше­го­ся в Спар­ту под пред­во­ди­тель­ст­вом царя Аги­са (см. ком­мент. к § 10).
  • 5. 15
  • Афин­ские всад­ни­ки — ср. Дио­дор (XV, 82, 2): «Послан­ные союз­ны­ми афи­ня­на­ми вои­ны в чис­ле шести тысяч под коман­дой стра­те­га Геге­ло­ха (имя иска­же­но; его зва­ли Геге­си­лей — Эфор у Диог., V, II, 54; Ксе­ноф. о дохо­дах, 3, 7)».
  • 5. 16
  • Пора­же­ние под Корин­фом — о каком пора­же­нии здесь идет речь — неиз­вест­но; может быть, по пути на афи­нян напа­ли корин­фяне.
  • Как толь­ко увиде­ли вра­гов — по сло­вам Поли­бия (IX, 8, 11) вой­ско Эпа­ми­нон­да было заме­че­но, когда оно нахо­ди­лось в семи ста­ди­ях (1 км) от Ман­ти­неи.

    с.352

  • 5. 17
  • Мно­го доб­лест­ных мужей — в чис­ле их был и Грилл, сын наше­го авто­ра, Дио­ген, Лаэр­тий, II, 54; по неле­пой позд­ней­шей афин­ской тра­ди­ции (у Пав­са­ния, VIII, 11, 6; IX, 15, 5), Эпа­ми­нон­да уби­ва­ет Грилл.
  • 5. 20
  • Дал при­каз гото­вить­ся к бит­ве — 12 ски­рофо­ри­о­на (5 июля) 362 г. (Плу­тарх, О сла­ве афи­нян, 7). Точ­но так же Дио­дор (XV, 82, 1) и автор «Жиз­не­опи­са­ния деся­ти ора­то­ров» (Демо­сфен, 27) дати­ру­ют эту бит­ву архон­том Хари­к­лидом, т. е. 363/2 г.
  • Пали­цы — по-види­мо­му, пали­цы Герак­ла, фиван­ско­го героя.
  • 5. 21
  • «Глав­ные момен­ты Ман­ти­ней­ской бит­вы ярко осве­ще­ны Ксе­но­фон­том; изве­стие Дио­до­ра (XV, 84 и сл.) не толь­ко неве­ро­ят­но с точ­ки зре­ния воен­ной нау­ки, но напи­са­но исклю­чи­тель­но с точ­ки зре­ния афин­ских инте­ре­сов» (Эд. Мей­ер, ук. соч., 471).
  • 5. 22
  • Длин­ною колон­ной по два в ряд выст­ра­и­ва­лось вой­ско в пути; фрон­то­вое рас­по­ло­же­ние (глу­бо­ки­ми и широ­ки­ми мас­са­ми) при­да­ва­лось вой­ску в бою.
  • 5. 23
  • Он нане­сет окон­ча­тель­ное пора­же­ние — таким обра­зом, Эпа­ми­нонд повто­рил здесь маневр, при­ме­нен­ный им в Левк­тр­ской бит­ве: скоп­ле­ние всей удар­ной мас­сы на левом кры­ле с целью решить всю бит­ву напа­де­ни­ем на пра­вое, бое­вое кры­ло вра­га и, по воз­мож­но­сти, совер­шен­ное устра­не­ние от боя ото­дви­ну­то­го дале­ко назад пра­во­го кры­ла; одна­ко этот маневр здесь был гораздо более раз­ра­ботан.
  • 5. 24
  • Строй кон­ни­цы — кон­ни­ца сто­я­ла в обе­их арми­ях на флан­гах (Дио­дор, XV, 85, 2). Эпа­ми­нонд сде­лал из кон­ни­цы центр тяже­сти всех сво­их бое­вых сил; чтобы сде­лать ее удо­бо­по­движ­ной и год­ной для напа­де­ния на пехоту, он при­ме­нил и раз­вил издав­на при­ме­няв­ше­е­ся в Бео­тии чере­до­ва­ние всад­ни­ков с «при­ко­ман­ди­ро­ван­ны­ми к кон­ни­це пехо­тин­ца­ми» (ср. Фукидид, V, 57, 2). Теперь гопли­ты были почти совер­шен­но вытес­не­ны пель­та­ста­ми, и пото­му кон­ни­ца при­об­ре­ла боль­шое зна­че­ние, тогда как преж­де она была бес­силь­на про­тив гопли­тов. Воен­ные при­е­мы Эпа­ми­нон­да име­ют круп­ное исто­ри­че­ское зна­че­ние; «в том, что пра­вое кры­ло в сущ­но­сти вовсе не при­ни­ма­ет дей­ст­ви­тель­но­го уча­стия в сра­же­нии, мы видим заро­дыш битв македон­ской эпо­хи, в кото­рых бой обыч­но решал­ся толь­ко кава­ле­рий­ской дуэ­лью, а ядро армии — фалан­га — часто совер­шен­но не участ­во­ва­ло в деле» (Эд. Мей­ер, ук. соч., V, 470).
  • Афи­няне с пра­во­го флан­га — изве­стие о чис­лен­но­сти и рас­по­ло­же­нии отдель­ных кон­тин­ген­тов мы име­ем у Дио­до­ра (XV, 84, 4 и сл.; его циф­рам, впро­чем, дове­рять не сле­ду­ет): «Ман­ти­ней­цам помо­га­ли элей­цы, лакеде­мо­няне, афи­няне и неко­то­рые дру­гие; общее чис­ло всех их было более два­дца­ти тысяч пехо­тин­цев и око­ло двух тысяч всад­ни­ков. Сорат­ни­ка­ми тегей­цев была боль­шая часть (и в этом чис­ле самые могу­ще­ст­вен­ные) из аркад­ских государств, ахей­цы, бео­тий­цы, арги­вяне и неко­то­рые дру­гие из пело­пон­нес­ских и вне­пе­ло­пон­нес­ских союз­ни­ков; все­го на с.353 их сто­роне собра­лось более трид­ца­ти тысяч пехо­тин­цев и не менее трех тысяч всад­ни­ков… Ввиду их воен­ной доб­ле­сти ман­ти­ней­цы с про­чи­ми арка­дя­на­ми зани­ма­ли пра­вый фланг; их соседя­ми и сорат­ни­ка­ми были лакеде­мо­няне, вслед за ними сто­я­ли элей­цы и ахей­цы, осталь­ные места зани­ма­ли еще более сла­бые кон­тин­ген­ты; левый фланг запол­ня­ли афи­няне. Фиван­цы же сами зани­ма­ли левый фланг; рядом с ними сто­я­ли арка­дяне, пра­вый же фланг был отдан арги­вя­нам. Осталь­ное вой­ско — евбей­цы, локрий­цы, сики­он­цы, а так­же мес­се­няне, мали­ей­цы и эни­а­ны, фес­са­лий­цы и про­чие союз­ни­ки — зани­ма­ло сред­ние места; всад­ни­ков же обе сто­ро­ны рас­ста­ви­ли на обо­их флан­гах».
  • 5. 25
  • Эпа­ми­нонд пал в бою — смерть его подроб­но опи­са­на и при­укра­ше­на леген­дар­ны­ми подроб­но­стя­ми у Дио­до­ра (XV, 87). Убий­цей Эпа­ми­нон­да, по Дио­с­ку­риду (Плу­тарх, Аге­си­лай, 35), был спар­та­нец Анти­крат. Ср. Пав­са­ний, VIII, 11, 5 и сл.
  • Пала от рук афи­нян — это про­изо­шло, веро­ят­но, еще в нача­ле сра­же­ния (ср. Дио­дор, XV, 85, 6).
  • ПРИМЕЧАНИЯ К ПЕРЕВОДУ

  • 1Бла­го­да­ря заня­тию Деке­леи в 421 г.
  • 2При Эгос­пота­мах в 404 г. См. кн. II, гл. 1, § 28.
  • 3При Левк­трах; см. кн. VI, гл. 4, § 9 и след.
  • 4Афи­няне под пред­во­ди­тель­ст­вом Хаб­рия. Дио­дор, XV, 69. См. ком­мент. к § 15.
  • 5См. ком­мент. к кн. III, гл. 2, § 14.
  • 6Корин­фом.
  • 7О вто­ром будет рас­ска­за­но ниже, в § 28.
  • 8См. кн. III, гл. 2, § 30.
  • 9Фри­гий­ско­го сатра­па. См. кн. V, гл. 1, § 28.
  • 10См. ком­мент. к кн. VI, гл. 5, § 32.
  • 11О вли­я­нии бео­тий­цев в Фес­са­лии — см. ком­мент. к кн. VI, гл. 4, § 35.
  • 12Потом­ком кото­ро­го счи­тал­ся Архидам.
  • 13Из вой­ска, при­слан­но­го Дио­ни­си­ем. Ср. § 20.
  • 14Так пере­во­дит эту фра­зу Эд. Мей­ер (Ge­sch. d. Alt., V, 443).
  • 15См. кн. III, гл. 4, § 3 и след.
  • 16Ага­мем­нон взял Трою, совер­шив перед отплы­ти­ем в Азию жерт­во­при­но­ше­ние имен­но на этом месте.
  • 17Пре­да­ние смыс­ла не дает. Пере­во­жу по смыс­лу.
  • 18См. цита­ту из Дио­до­ра в ком­мент. к кн. VI, гл. 5, § 6.
  • 19О нем впер­вые поведал гре­кам Геро­дот (VII, 27).
  • 20См. § 23 и след.
  • 21См. прим. к кн. IV, гл. 8, § 8.
  • 22Про­дол­же­ние исто­рии Сики­о­на в гла­ве 3.
  • 23На Три­ка­ран­ских (Трех­гла­вых) высотах.
  • 24Про­дол­же­ние это­го рас­ска­за в § 17.
  • 25См. кн. VI, гл. 5, § 32.
  • 26Сле­до­ва­тель­но, им лег­че все­го было неза­мет­ным обра­зом укло­нить­ся от похо­да.
  • 27Послед­ние тогда еще не отло­жи­лись.
  • 28См. кн. VI, гл. 5, § 30.
  • 29В 369 г. См. гл. 1, § 15.
  • 30При­вер­жен­цы демо­кра­ти­че­ской пар­тии.
  • 31Смысл этой фра­зы несколь­ко темен.
  • 32Место без­на­деж­но испор­чен­ное. Пере­во­жу по обще­му смыс­лу, полу­чаю­ще­му­ся после пред­ло­жен­ной Тилль­ман­сом пере­ста­нов­ки: τῶν δ’ἔνδο­θεν οἱ μὲν τοὺς ἀνα­βεβη­κό­τας αὐτῶν ἐπὶ τὸ τεῖ­χος, οἱ δὲ καὶ ἔξω­θεν ἒτι ἐπα­ναβαίνον­τες ἐπὶ ταῖς κλί­μαξυ ὄν­τας ἔπαιον, οἱ δὲ πρὸς τοὺς ἐπὶ τῶν πύρ­γων ἐμά­χον­το. К третьей груп­пе отно­сят­ся уже не арка­дяне и не арги­вяне, а мятеж­ни­ки.
  • 33Баш­ни име­ли изнут­ри дере­вян­ную обклад­ку.
  • 34Асоп.
  • 35См. гл. 1, § 44.
  • 36Т. е. по тому крат­чай­ше­му пути, о кото­ром ска­за­но в преды­ду­щем пред­ло­же­нии. Узость доро­ги и бли­зость город­ских стен слу­жи­ли защи­той фли­унт­цев, насколь­ко они дела­ли этот путь негод­ным для их вра­гов.
  • 37См. § 1 насто­я­щей гла­вы.
  • 38Эта фра­за в под­лин­ни­ке не ясна. Пере­во­жу по смыс­лу.
  • 39Фиа­мию. См. выше, § 1, и ниже, § 23.
  • 40См. конец гла­вы 1.
  • 41Т. е. неза­кон­ным путем, по еди­но­лич­но­му при­ка­за­нию Евфро­на.
  • 42См. кн. IV, гл. 4, § 7.
  • 43Автор изви­ня­ет­ся, что он здесь сно­ва (как и в рас­ска­зе о Фли­ун­те) отсту­па­ет в изло­же­нии от хро­но­ло­ги­че­ско­го поряд­ка.
  • 44См. ком­мент. к кн. IV, гл. 8, § 8 (ср. так­же здесь гл. 2, § 11, с ком­мент.).
  • 45Состо­яв­ших в изыс­ка­нии денег для под­ку­па.
  • 46Т. е. с беотар­ха­ми.
  • 47См. кн. V, гл. 4, § 2.
  • 48Смысл: Он ведь сам отдал­ся в руки фиван­цев и сле­до­ва­тель­но, как гость, дол­жен быть защи­ща­ем государ­ст­вом.
  • 49Конеч­но, сто­рон­ни­ки демо­кра­тии.
  • 50См. гл. 2, § 23.
  • 51См. гл. 1, § 23.
  • 52См. гл. 1, § 38, с ком­мент.
  • 53Оче­вид­но, изгнан­ные по пред­ло­же­нию Лико­меда пред­ста­ви­те­ли враж­деб­ной ему пар­тии.
  • 54На сме­ну ей.
  • 55С целью, соглас­но пред­ло­же­нию Демо­ти­о­на, при помо­щи афин­ских гар­ни­зо­нов овла­деть Коринф­ской обла­стью.
  • 56При­быв­шим из коринф­ских кре­по­стей, кото­рые они охра­ня­ли (см. § 4).
  • 57См. ком­мент. к кн. VI, гл. 5, § 2.
  • 58Лакеде­мо­ня­на­ми.
  • 59Об укреп­ле­нии Три­ка­ра­на см. гл. 2, § 1.
  • 60См. кн. VI, гл. 5, § 27, и там же цита­ту из Дио­до­ра (XV, 64).
  • 61И, сле­до­ва­тель­но, зани­ма­ют в бою луч­шую пози­цию, так как метать сна­ряды свер­ху вниз удоб­нее, чем сни­зу вверх.
  • 62Элиду.
  • 63См. выше, гл. 2, § 18 и ком­мент.
  • 64См. ком­мент. к кн. VI, гл. 4, § 12, и ниже, гл. 5, § 10.
  • 65Элиде.
  • 66Пило­сом.
  • 67См. выше, § 14.
  • 68См. ком­мент. к § 14.
  • 69Т. е. зна­ме­ни­то­го хра­ма Зев­са Олим­пий­ско­го.
  • 70См. ком­мент. к § 13.
  • 71Для раз­ме­ще­ния палом­ни­ков.
  • 72Хра­ма Зев­са Олим­пий­ско­го.
  • 73См. ком­мент. к § 22.
  • 74См. цита­ту из Дио­до­ра в ком­мент. к кн. VI, гл. 5, § 6.
  • 75Т. е. сто­рон­ни­ки ари­сто­кра­ти­че­ской пар­тии.
  • 76Если с них потре­бу­ют отче­та; гар­ни­зон­ные же вой­ны охот­но пре­до­став­ля­ли аре­сто­ван­ным воз­мож­ность бежать.
  • 77См. выше, 4, § 35, при­ме­ча­ние.
  • 78Фер­ским тиран­ном. См. кн. VI, гл. 4, §§ 34 и 35 и ком­мент. к ним.
  • 79См. ком­мент. к кн. VI, гл. 5, § 8.
  • 80См. ком­мент. к кн. VI, гл. 4, § 12.
  • 81См. ком­мент. к кн. VI, гл. 4, § 12.
  • ПРИМЕЧАНИЯ К КОММЕНТАРИЯМ

  • 1Вряд ли это вер­но. Веро­ят­но, Мега­ра была ней­траль­на, так как она дава­ла сво­бод­ный про­ход и афин­ским и бео­тий­ским вой­скам. Эд. Мей­ер, ук. соч., V, 429, прим.
  • 2Отно­си­тель­но Фли­ун­та Дио­дор оши­ба­ет­ся.
  • 3Эти это­лий­ские горо­да были при­со­еди­не­ны к Ахайе за 20 лет до опи­сы­вае­мых собы­тий.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1364004323 1364004404 1364004409 1372554501 1372554502 1372554503