Описание Эллады

Книга II, гл. 37

[1] 1. Начи­ная от этой горы, почти до само­го моря, про­сти­ра­ет­ся пла­та­но­вая роща. Ее гра­ни­цы состав­ля­ют: с одной сто­ро­ны река Пон­тин, с дру­гой — вто­рая река: назва­ние этой реке Ами­мо­на, по име­ни одной из доче­рей Даная. 2. В роще нахо­дят­ся ста­туи Демет­ры Про­сим­ны, Дио­ни­са и неболь­шая ста­туя Демет­ры в позе сидя­щей фигу­ры. [2] Эти ста­туи сде­ла­ны из мра­мо­ра, а в дру­гом месте, в самом хра­ме, есть дере­вян­ная ста­туя Дио­ни­са Саота (Спа­си­те­ля) в позе сидя­ще­го; у моря сто­ит мра­мор­ное изо­бра­же­ние Афро­ди­ты — гово­рят, что его посвя­ти­ли доче­ри Даная, а сам Данай воз­двиг храм в честь Афи­ны на бере­гу Пон­ти­на. 3. Гово­рят, что таин­ства у лер­ней­цев уста­но­вил Филам­мон; рас­сказ, касаю­щий­ся совер­ше­ния этих таинств, явно не очень древ­не­го про­ис­хож­де­ния, [3] тот же рас­сказ, что запи­сан, как я слы­хал, на серд­це, сде­лан­ном из ори­хал­ка (меди), и кото­рый при­пи­сы­ва­ет­ся Филам­мо­ну, на самом деле не при­над­ле­жит Филам­мо­ну, как это дока­зал Арри­фон, в преж­нее вре­мя граж­да­нин Три­ко­нии в Это­лии, в наше же вре­мя один из самых знат­ных лиц в Ликии. Он необык­но­вен­но искус­но уме­ет рас­кры­вать то, что до него никто не заме­чал. Вот каким обра­зом он рас­сле­до­вал этот вопрос: как сти­хи, так и текст, соеди­нен­ный с ними, не сти­хотвор­ный — все напи­са­но на дори­че­ском наре­чии. Но до вре­ме­ни воз­вра­ще­ния Герак­лидов в Пело­пон­нес арги­вяне гово­ри­ли на том же наре­чии, как и афи­няне; при Филам­моне, по мое­му мне­нию, даже име­ни дорян никто из элли­нов не слы­хал. Вот как дока­зал все это Арри­фон.

[4] 4. У исто­ков Ами­мо­ны рас­тет пла­тан; под ним, как гово­рят, вырос­ла зна­ме­ни­тая гид­ра. Я уве­рен, что это живот­ное пре­вос­хо­ди­ло вели­чи­ной дру­гих гидр и что она обла­да­ла таким силь­ным ядом, что Геракл ее жел­чью нама­зал кон­цы сво­их стрел, но голо­ву она име­ла, как мне кажет­ся, одну, не боль­ше. Поэт Писандр из Ками­рея для того, чтобы это живот­ное пока­за­лось более страш­ным и его поэ­ма ока­за­лась более инте­рес­ной, вме­сто одной голо­вы при­пи­сал этой гид­ре мно­го голов. [5] 5. Видел я и так назы­вае­мый источ­ник Амфи­а­рая и боло­то Алки­о­нию, через кото­рое, как гово­рят арги­вяне⁽¹⁾, Дио­нис спу­стил­ся в Аид, чтобы выве­сти на зем­лю Семе­лу, а спуск сюда ему пока­зал Полимн. Глу­би­на это­го болота бес­пре­дель­на, и я не знаю ни одно­го чело­ве­ка, кото­ро­му каким бы то ни было спо­со­бом уда­лось достиг­нуть его дна, даже Нерон, пред­при­няв этот опыт и при­ло­жив все уси­лия для его успе­ха, при­ка­зав свя­зать верев­ку дли­ной в несколь­ко ста­дий и при­вя­зать к ее кон­цу свин­цо­вую гирю, даже он не мог най­ти, какой пре­дел его глу­би­ны. [6] Я слы­хал об этом боло­те вот еще какой рас­сказ: если смот­реть на его воду, то она кажет­ся глад­кой и спо­кой­ной, но кто, обма­ну­тый этим видом, решит­ся пла­вать в нем, того эта вода вле­чет вниз и, захва­тив, уно­сит в без­дну. В окруж­но­сти это боло­то не боль­ше трех ста­дий; на бере­гах его рас­тут тра­ва и трост­ник. Но то, что еже­год­но ночью совер­ша­ет­ся на его бере­гах в честь Дио­ни­са, опи­сы­вать это для все­об­ще­го сведе­ния, по мое­му мне­нию, было бы нече­сти­ем.