Описание Эллады

Книга IV, гл. 18

[1] 1. Когда мес­сен­цы посе­ли­лись на Гире и поте­ря­ли 18 доступ ко всем дру­гим частям Мес­се­нии, кро­ме той при­мор­ской, кото­рую сохра­ни­ли для них пилос­цы и мофо­ней­цы, они ста­ли делать набе­ги и гра­бить как Лако­нию, так и быв­шую свою стра­ну, счи­тая ее уже для себя стра­ной вра­же­ской. Мно­гие лица соби­ра­ли такие отряды для напа­де­ния, как кому удаст­ся, Ари­сто­мен же довел свой отбор­ный отряд до трех­сот чело­век. [2] Они гра­би­ли и опу­сто­ша­ли лакон­скую зем­лю кто как мог: заби­рая хлеб, скот и вино, они поль­зо­ва­лись им для соб­ст­вен­но­го потреб­ле­ния, а дви­жи­мое иму­ще­ство и людей они про­да­ва­ли за день­ги. Так что лакеде­мо­няне поста­но­ви­ли оста­вить, пока идет вой­на, Мес­се­нию и при­ле­гаю­щую часть Лако­нии без обра­бот­ки: ведь все рав­но они возде­лы­ва­ли их ско­рее для Гиры, чем для самих себя. [3] 2. Но вслед­ст­вие это­го в Спар­те воз­ник недо­ста­ток в хле­бе, а вме­сте с недо­стат­ком под­ня­лось воз­му­ще­ние: те, кото­рые име­ли там свои поме­стья, не жела­ли мирить­ся с тем, что их зем­ли оста­ют­ся пусто­вать; одна­ко эти рас­при успо­ко­ил Тир­тей. 3. Ари­сто­мен же со сво­им отбор­ным отрядом позд­ним вече­ром дви­нул­ся похо­дом и бла­го­да­ря быст­ро­те пере­дви­же­ния он успел появить­ся в Ами­к­лах перед вос­хо­дом солн­ца; он взял этот горо­док Ами­к­лы, раз­гра­бил его и успел уйти преж­де, чем из Спар­ты при­шли на помощь. [4] Он делал набе­ги и позд­нее на эту стра­ну, пока не наткнул­ся на отряды лакеде­мо­нян, вдвое силь­нее, чем его, и под пред­во­ди­тель­ст­вом обо­их царей. Отби­ва­ясь, он полу­чил мно­го ран и, кро­ме того, вслед­ст­вие уда­ра кам­нем в голо­ву у него потем­не­ло в гла­зах; он упал и тогда лакеде­мо­няне <всей гурь­бой> бро­си­лись на него и взя­ли его в плен живым; вме­сте с ним они взя­ли из его отряда око­ло пяти­де­ся­ти чело­век. Всех их лакеде­мо­няне реши­ли бро­сить в Кеаду (про­пасть)⁴: они бро­са­ют туда тех, кого они хотят нака­зать за вели­чай­шие пре­ступ­ле­ния. [5] 4. Мес­сен­цы, сбро­шен­ные туда, тот­час же погиб­ли; Ари­сто­ме­на же, как и при дру­гих обсто­я­тель­ствах, так и тогда охра­нял какой-то бог. Про­слав­ля­ю­щие его дея­ния гово­рят, что когда Ари­сто­мен был сбро­шен в Кеаду, то орел под­ле­тел под него и под­дер­жи­вал его сво­и­ми кры­лья­ми до тех пор, пока не спу­стил его вниз, так что он не полу­чил ника­ко­го уши­ба и ника­кой раны. Но боже­ство реши­ло и оттуда ука­зать ему выход. [6] Когда он ока­зал­ся на дне про­па­сти, он лег на зем­лю и, завер­нув­шись в плащ, спо­кой­но стал ожи­дать кон­ца, счи­тая, что все рав­но ему суж­де­но уме­реть. На тре­тий день после это­го он услы­хал шорох и, рас­крыв­шись, — он уже мог видеть в тем­но­те — увидал лиси­цу, обгры­зав­шую тру­пы. Сооб­ра­зив, что живот­ное откуда-нибудь долж­но было вой­ти, он стал ждать, чтобы лиси­ца подо­шла к нему бли­же, а когда она подо­шла, он ее схва­тил за хвост; когда же она бро­си­лась на него, он набро­сил плащ на дру­гую руку и пре­до­ста­вил ей кусать ее. Боль­шую часть доро­ги он бежал вме­сте с ней, а в наи­бо­лее труд­ных местах (там, где путь был черес­чур непро­хо­дим) он даже полз за ней. Нако­нец он увидал отвер­стие, доста­точ­ное, чтобы про­лезть лиси­це, и через него был виден свет. [7] И вот, когда Ари­сто­мен ее отпу­стил, лиси­ца, думаю я, бро­си­лась в свою нору, но так как это отвер­стие не дава­ло воз­мож­но­сти вый­ти и ему, он рука­ми рас­ши­рил его и невреди­мо вер­нул­ся домой на Гиру. Если стран­ным про­ти­во­ре­чи­ем его обыч­но­му сча­стью каза­лось уже то, что он попал в плен — его пред­у­смот­ри­тель­ность и сме­лость были так вели­ки, что никак нель­зя было поду­мать, чтобы Ари­сто­мен мог стать плен­ни­ком, — но еще более стран­ным, ска­жу, чудес­ным обра­зом про­изо­шло его спа­се­ние из Кеады, и для всех совер­шен­но ясно, что это было не без воли и помо­щи бога.