Описание Эллады

Книга IX, гл. 29

[1] 1. Гово­рят, пер­вы­ми людь­ми, кото­рые на Гели­коне при­нес­ли жерт­вы Музам и нарек­ли эту гору свя­щен­ной горою Муз, были Эфи­альт и От; они же осно­ва­ли и город Аскру. Кро­ме того, и поэт Геге­син по пово­ду это­го же ска­зал в сво­ей поэ­ме «Атфиде»:

[2] Я сам не читал этой поэ­мы Геге­си­на, пото­му что она была уже поте­ря­на рань­ше, чем я родил­ся на свет. Но Кал­липп из Корин­фа в сво­ей исто­рии Орхо­ме­на ссы­ла­ет­ся в дока­за­тель­ство сво­его рас­ска­за на эти сти­хи Геге­си­на. Так делаю и я, вос­поль­зо­вав­шись ука­за­ни­ем Кал­лип­па. В мое вре­мя от Аскры оста­лась одна толь­ко баш­ня и боль­ше ниче­го. 2. Дети Ало­ея счи­та­ли, что Муз было чис­лом все­го три, и дали им сле­дую­щие име­на: Меле­та (Опыт­ность), Мне­ма (Память) и Аэда (Пес­ня). [3] С тече­ни­ем вре­ме­ни, гово­рят, при­был сюда, в Фес­пии, Пиер из Македо­нии, по име­ни кото­ро­го в этой стране назва­на гора, уста­но­вил чис­ло Муз в коли­че­стве девя­ти и дал им те име­на, кото­рые они носят и доныне. Сде­лать это Пиер решил или пото­му, что счи­тал это целе­со­об­раз­нее, или в силу како­го-либо про­ри­ца­ния, или полу­чив насчет это­го ука­за­ния от кого-либо из фра­кий­цев: в древ­но­сти фра­кий­ское пле­мя счи­та­лось во всех отно­ше­ни­ях более даро­ви­тым, чем македо­няне, и, конеч­но, отно­си­лось более рев­ност­но и тща­тель­но к рели­гии. [4] Но есть люди, кото­рые гово­рят, что у само­го Пиера было девять доче­рей и что их име­на были те же самые, как и у богинь, и те, кото­рых элли­ны назы­ва­ли детьми Муз, были вну­ка­ми Пиера. Со сво­ей сто­ро­ны Мим­нерм, напи­сав­ший сти­хотво­ре­ние в эле­ги­че­ском раз­ме­ре на бит­ву жите­лей Смир­ны про­тив Гиге­са и лидий­цев, во введе­нии гово­рит, что стар­шие Музы были дочерь­ми Ура­на (Неба), все же осталь­ные, млад­шие, были дочерь­ми Зев­са. [5] 3. На Гели­коне, если идти к роще Муз, нале­во есть источ­ник Ага­нип­пы. Гово­рят, Ага­нип­па была доче­рью Тер­мес­са, а этот Тер­месс — река, кото­рая течет у Гели­ко­на. Если идти к этой роще пря­мо по доро­ге, то встре­тит­ся изо­бра­же­ние Эвфе­мы (Доб­рой сла­вы), выре­зан­ное в виде релье­фа на камне; гово­рят, что эта Эвфе­ма была кор­ми­ли­цей Муз. [6] За таким ее изо­бра­же­ни­ем есть изо­бра­же­ние и Лина на неболь­шой ска­ле, где высе­че­на пеще­ра; здесь каж­дый год перед жерт­во­при­но­ше­ни­ем Музам при­но­сят­ся жерт­вы и ему как герою. Гово­рят, что этот Лин был сыном (музы) Ура­нии (Небес­ной) и Амфи­ма­ра, сына Посей­до­на, и заслу­жил вели­кую сла­ву за свою музы­ку, пре­взой­дя в ней всех сво­их совре­мен­ни­ков и всех тех, кто был рань­ше его, и что за это Апол­лон убил его, так как он срав­нял­ся с ним в пении. [7] После смер­ти Лина печаль о нем разо­шлась повсюду и дошла даже до вар­вар­ских стран; так, напри­мер, у егип­тян Лин пере­шел в пес­ню, и эту пес­ню егип­тяне на сво­ем мест­ном язы­ке назы­ва­ют мане­рос⁽¹⁾. Что каса­ет­ся эллин­ских поэтов, то преж­де все­го Гомер знал, что у элли­нов есть пес­ня о стра­да­ни­ях Лина; так, он гово­рит, что на щите Ахил­ла сре­ди дру­гих худо­же­ст­вен­ных сцен, кото­рые там изо­бра­зил Гефест, есть так­же и маль­чик-кифа­ред, пою­щий пес­ню о Лине:

[8] Затем Памф, кото­рый соста­вил для афи­нян самые древ­ние гим­ны, когда была еще све­жа печаль о Лине, назвал его Ойто­ли­ном (Обре­чен­ным на смерть Лином). Нако­нец, Сап­фо с Лес­боса, узнав имя Ойто­ли­на из поэм Пам­фа, вос­пе­ла вме­сте <гибель> Адо­ни­са и Ойто­ли­на. Фиван­цы гово­рят, что Лин был похо­ро­нен у них, но что после пора­же­ния при Херо­нее эллин­ско­го вой­ска Филипп, сын Амин­ты, на осно­ва­нии како­го-то виде­ния, явив­ше­го­ся ему во сне, взял и пере­нес кости Лина в Македо­нию; [9] но затем на осно­ва­нии дру­гих сно­виде­ний он вновь ото­слал остан­ки Лина назад в Фивы. Но, по их сло­вам, могиль­ные кам­ни с его моги­лы и все дру­гие следы, кото­рые там были, с тече­ни­ем вре­ме­ни исчез­ли. Фиван­ца­ми рас­ска­зы­ва­ет­ся еще вот что: буд­то позд­нее это­го Лина был дру­гой Лин, кото­ро­го назы­ва­ли сыном Исме­ния, и буд­то бы Геракл, будучи еще маль­чи­ком, убил его, когда Лин учил его музы­ке. Но ни Лин, сын Амфи­ма­ра, ни тот, кото­рый был позд­нее его, не писа­ли поэм, а если и писа­ли, то они не дошли до потом­ства.