Всеобщая история

Кн. II, гл. 56

56. Так как из исто­ри­ков, писав­ших в одно вре­мя с Ара­том, Филарх поль­зу­ет­ся у неко­то­рых чита­те­лей боль­шим дове­ри­ем, и так как во мно­гом рас­хо­дит­ся с Ара­том или про­ти­во­ре­чит ему, (2) то, быть может, полез­но будет или даже обя­за­тель­но для нас оста­но­вить­ся на нем, ибо в изло­же­нии дея­ний Клео­ме­на мы при­дер­жи­ва­ем­ся глав­ным обра­зом Ара­та: не долж­но допус­кать, чтобы в исто­рии ложь зани­ма­ла рав­ное место с исти­ной. (3) Вооб­ще, исто­рик этот во всем сво­ем сочи­не­нии мно­гое сооб­ща­ет и лег­ко­мыс­лен­но, и без раз­бо­ра. (4) По отно­ше­нию к пред­ме­там посто­рон­ним, быть может, нет необ­хо­ди­мо­сти в насто­я­щем слу­чае упре­кать Филар­ха и исправ­лять его ошиб­ки; напро­тив, мы долж­ны вни­ма­тель­но иссле­до­вать его пока­за­ния, отно­ся­щи­е­ся к тому само­му вре­ме­ни, кото­рое опи­сы­ва­ет­ся нами, то есть ко вре­ме­ни Клео­ме­но­вой вой­ны. (5) Это­го будет совер­шен­но доста­точ­но для оцен­ки харак­те­ра и зна­че­ния все­го его сочи­не­ния. (6) Так, желая пока­зать жесто­кость Анти­го­на и македо­нян, а так­же Ара­та и ахе­ян, он гово­рит: «ман­ти­не­яне, под­пав­ши под власть непри­я­те­лей, испы­та­ли тяж­кие бед­ст­вия, а ста­рей­ший и вели­чай­ший город Арка­дии под­верг­ся таким несча­сти­ям, что все елли­ны цепе­не­ли и пла­ка­ли». (7) При этом с целью раз­жа­ло­бить чита­те­лей и тро­нуть их сво­им рас­ска­зом, он изо­бра­жа­ет объ­я­тия жен­щин с рас­пу­щен­ны­ми воло­са­ми, с обна­жен­ною гру­дью и в допол­не­ние к это­му плач и рыда­ния муж­чин и жен­щин, кото­рых уво­дят тол­па­ми вме­сте с детьми и ста­ры­ми роди­те­ля­ми. (8) Посту­па­ет он таким обра­зом во всей исто­рии, посто­ян­но ста­ра­ясь рисо­вать ужа­сы перед чита­те­ля­ми. (9) Но оста­вим в сто­роне эту недо­стой­ную, жен­скую чер­ту харак­те­ра и выяс­ним то, с.198 что состав­ля­ет сущ­ность исто­рии и дела­ет ее полез­ною.

(10) Зада­ча исто­ри­ка состо­ит не в том, чтобы рас­ска­зом о чудес­ных пред­ме­тах наво­дить ужас на чита­те­лей, не в том, чтобы изо­бре­тать прав­до­по­доб­ные рас­ска­зы и в изо­бра­жае­мых собы­ти­ях отме­чать все побоч­ные обсто­я­тель­ства, как посту­па­ют писа­те­ли тра­гедий, но в том, чтобы точ­но сооб­щить толь­ко то, что было сде­ла­но или ска­за­но в дей­ст­ви­тель­но­сти, как бы обык­но­вен­но оно ни было. (11) Цели исто­рии и тра­гедии не оди­на­ко­вы, ско­рее про­ти­во­по­лож­ны. В одном слу­чае тре­бу­ет­ся вызвать в слу­ша­те­лях с помо­щью прав­до­по­доб­ней­ших речей удив­ле­ние и вос­хи­ще­ние на дан­ный момент; от исто­рии тре­бу­ет­ся дать людям любо­зна­тель­ным непре­хо­дя­щие уро­ки и настав­ле­ния прав­ди­вою запи­сью дея­ний и речей. (12) Тогда как для писа­те­лей тра­гедий глав­ное — вве­сти зри­те­лей в заблуж­де­ние посред­ст­вом прав­до­по­доб­но­го, хотя бы и вымыш­лен­но­го изо­бра­же­ния; для исто­ри­ков глав­ное — при­не­сти поль­зу любо­зна­тель­ным чита­те­лям прав­дою повест­во­ва­ния.

(13) Кро­ме того, Филарх изо­бра­жа­ет нам весь­ма мно­гие пре­врат­но­сти судь­бы, не объ­яс­няя при­чин и про­ис­хож­де­ния их; поэто­му ста­но­вит­ся невоз­мож­ным ни разум­ное состра­да­ние, ни заслу­жен­ное него­до­ва­ние по пово­ду того или дру­го­го про­ис­ше­ст­вия. (14) Так, напри­мер, кто из людей не воз­не­го­ду­ет за нане­се­ние побо­ев сво­бод­но­рож­ден­ным? Тем не менее, если потер­пев­ший учи­нил обиду пер­вый, мы нахо­дим, что он понес заслу­жен­ное нака­за­ние. Мало того: если это дела­ет­ся ради исправ­ле­ния и обу­че­ния, то нака­зы­ваю­щие сво­бод­ных заслу­жи­ва­ют сверх того похва­лы и бла­го­дар­но­сти. (15) Точ­но так же умерщ­вле­ние граж­дан почи­та­ет­ся вели­чай­шим пре­ступ­ле­ни­ем, достой­ным суро­вей­ше­го воз­мездия. Одна­ко убий­ца вора или пре­лю­бо­дея несо­мнен­но не нака­зу­ем, с.199 а убий­ца пре­да­те­ля или тира­на стя­жа­ет себе все­об­щее ува­же­ние и почет. (16) Так и во всем окон­ча­тель­ное суж­де­ние опре­де­ля­ет­ся не самым дея­ни­ем, но при­чи­на­ми его, наме­ре­ни­я­ми людей дей­ст­ву­ю­щих и их осо­бен­но­стя­ми.