Жизнеописания августов

XIV. Антонин Гета

I. (1) Знаю, Кон­стан­тин Август, что мно­гие, как и твоя милость, могут поста­вить вопрос, поче­му я опи­сы­ваю жизнь Геты Анто­ни­на. Преж­де чем начать рас­ска­зы­вать о его жиз­ни и о его убий­стве, я изло­жу, поче­му отец его Север дал ему имя Анто­ни­на¹. (2) Ведь немно­гое мож­но рас­ска­зать о жиз­ни того, кто был устра­нен из жиз­ни рань­ше, чем мог вме­сте с бра­том при­нять импе­ра­тор­скую власть². (3) Сеп­ти­мий Север^[1] вопро­шал богов и про­сил дать ему ука­за­ние, кто будет его пре­ем­ни­ком после его смер­ти, — он увидел во сне, что ему насле­ду­ет Анто­нин. (4) Поэто­му он немед­лен­но высту­пил перед вои­на­ми и назвал сво­его стар­ше­го сына Бас­си­а­на Мар­ком Авре­ли­ем Анто­ни­ном. (5) Сде­лав это, он, под вли­я­ни­ем отцов­ских чувств или, как гово­рят неко­то­рые, под дав­ле­ни­ем жены сво­ей Юлии, кото­рая зна­ла о его сно­виде­нии, понял, что этим шагом он отре­зал путь к вла­сти сво­е­му млад­ше­му сыну; поэто­му он при­ка­зал назвать Анто­ни­ном и Гету, сво­его млад­ше­го сына. (6) Так он все­гда назы­вал его в сво­их дру­же­ских пись­мах, когда ему при­хо­ди­лось отлу­чать­ся из Рима. Он писал: (7) «Пере­дай­те мой при­вет моим сыно­вьям и пре­ем­ни­кам Анто­ни­нам». Одна­ко такая пре­до­сто­рож­ность отца не ока­за­ла ника­ко­го дей­ст­вия: насле­до­вал отцу толь­ко тот, кто пер­вый полу­чил имя Анто­ни­на. Вот все, что я хотел ска­зать об име­ни «Анто­нин».

II. (1) Гетой он был назван в честь сво­его дяди или деда с отцов­ской сто­ро­ны, о жиз­ни и нра­вах кото­ро­го Марий Мак­сим доволь­но подроб­но рас­ска­зал в пер­вых семи гла­вах жиз­не­опи­са­ния Севе­ра. (2) Гета был назван Анто­ни­ном еще и пото­му, что Север желал, чтобы все после­дую­щие импе­ра­то­ры, подоб­но тому как они име­ну­ют­ся Авгу­ста­ми, име­но­ва­лись так­же и Анто­ни­на­ми — из люб­ви к Мар­ку, кото­рый, по его сло­вам, был ему отцом³, чьей фило­со­фии и лите­ра­тур­ным заня­ти­ям он все­гда под­ра­жал. (3) Дру­гие утвер­жда­ют, что Гете было при­сво­е­но это имя не столь­ко в честь Мар­ка Анто­ни­на, так как ведь это имя^[2] было дано послед­не­му при усы­нов­ле­нии, сколь­ко в честь того, кто полу­чил про­зва­ние «Пия», то есть в честь пре­ем­ни­ка Адри­а­на, — (4) а имен­но по той при­чине, что Пий выбрал Севе­ра, быв­ше­го до тех пор обык­но­вен­ным адво­ка­том, в адво­ка­ты импе­ра­тор­ско­го каз­на­чей­ства⁴: такое нача­ло — пер­вая сту­пень поче­стей, достиг­ну­тая им бла­го­да­ря Анто­ни­ну, — откры­ло перед ним путь к вели­ким успе­хам. (5) Вме­сте с тем он счи­тал, что никто из импе­ра­то­ров не может дать более счаст­ли­во­го име­ни, чем тот государь, чье соб­ст­вен­ное имя носи­ли уже четы­ре госуда­ря⁵. (6) О том же Гете, как гово­рят, Север, позна­ко­мив­шись с его горо­ско­пом — а он, как и мно­гие из афри­кан­цев, был очень све­дущ в аст­ро­ло­гии, — ска­зал: (7) «Мне кажет­ся уди­ви­тель­ным, любез­ней­ший Юве­нал, что наш Гета будет боже­ст­вен­ным, хотя в его горо­ско­пе я не вижу ниче­го импе­ра­тор­ско­го», — Юве­нал был у него пре­фек­том пре­то­рия. И он не ошиб­ся. (8) Когда Бас­си­ан убил Гету, то, боясь, что бра­то­убий­ство покро­ет его позо­ром как тира­на, и услы­хав, что мож­но смяг­чить ужас это­го пре­ступ­ле­ния, если про­воз­гла­сить бра­та боже­ст­вен­ным, он, гово­рят, ска­зал: «Пусть будет боже­ст­вен­ным, лишь бы не был живым». (9) Он при­чис­лил его к богам⁶, и поэто­му народ­ная мол­ва кое-как при­ми­ри­лась с бра­то­убий­цей.

III. (1) Гета родил­ся в кон­суль­ство Севе­ра и Вител­лия в Медио­лане⁷ (хотя неко­то­рые сооб­ща­ют ина­че), за шесть дней до июнь­ских календ⁸, от Юлии, на кото­рой Север женил­ся, узнав, (2) что, соглас­но ее горо­ско­пу, она будет женой царя, — а он был тогда еще част­ным чело­ве­ком, хотя и зани­мал высо­кое поло­же­ние в государ­стве. Сей­час же по рож­де­нии Геты было сооб­ще­но, что кури­ца снес­ла на дво­ре пур­пур­но­го цве­та яйцо⁹. (3) Когда его при­нес­ли и Бас­си­ан, брат Геты, малень­кий маль­чик, бро­сив на зем­лю, раз­бил его, Юлия, гово­рят, в шут­ку ска­за­ла: «Ах ты, про­кля­тый убий­ца, ты погу­бил сво­его бра­та». (4) Эти ска­зан­ные в шут­ку сло­ва пора­зи­ли Севе­ра глуб­же, чем кого-либо из при­сут­ст­во­вав­ших, а окру­жав­шие его лица впо­след­ст­вии при­зна­ли в них дан­ное свы­ше пред­ска­за­ние. (5) Было так­же и дру­гое зна­ме­ние: в име­нии како­го-то Анто­ни­на, про­сто­го чело­ве­ка, родил­ся — в тот же день и час, что и Гета, — ягне­нок, у кото­ро­го на лбу была пур­пур­но­го цве­та шерсть; услы­шав от гаруспи­ка, что после Севе­ра импе­ра­то­ром будет Анто­нин, и отне­ся это пред­ска­за­ние к себе, этот чело­век, боясь тако­го ука­за­ния судь­бы, заре­зал ягнен­ка. (6) И этот слу­чай, как выяс­ни­лось впо­след­ст­вии, был пред­зна­ме­но­ва­ни­ем того, что Гета дол­жен погиб­нуть от руки Анто­ни­на. (7) Было и еще зна­ме­ние, отно­сив­ше­е­ся, как пока­зал ужас­ный исход дела, к это­му пре­ступ­ле­нию, — и оно сбы­лось. (8) Когда Север поже­лал помо­лить­ся в день рож­де­ния мла­ден­ца Геты, то жерт­вен­ное живот­ное заклал слу­жи­тель по име­ни Анто­нин. (9) Тогда это­го обсто­я­тель­ства не выяс­ня­ли и не обра­ти­ли на него вни­ма­ния, а впо­след­ст­вии поня­ли его смысл.

IV. (1) Гета был кра­си­вым юно­шей с кру­тым нра­вом, но не бес­со­вест­ный; он был скуп, зани­мал­ся выяс­не­ни­ем зна­че­ния слов, был лаком­кой, любил поесть и питал страсть к вину с раз­ны­ми при­пра­ва­ми. (2) Рас­ска­зы­ва­ют об одном его заме­ча­тель­ном поступ­ке в дет­стве. Когда Север решил истре­бить при­вер­жен­цев про­тив­ной пар­тии¹⁰ и ска­зал в кру­гу сво­их близ­ких: «Я избав­лю вас от вра­гов», а Бас­си­ан вполне согла­сил­ся с ним и даже ска­зал, что если бы отец забо­тил­ся о нем, то при­ка­зал бы убить и их детей, — Гета, гово­рят, спро­сил, како­во коли­че­ство тех, кто будет умерщ­влен. (3) После того как отец отве­тил ему, он спро­сил еще: «Есть ли у них роди­те­ли, есть ли близ­кие?». Когда после­до­вал ответ, что — у очень мно­гих, он, горь­ко запла­кав, заме­тил: «Зна­чит, в государ­стве будет боль­ше таких, кого опе­ча­лит наша победа, чем таких, кого она обра­ду­ет». (4) И его мне­ние одер­жа­ло бы верх, если бы пре­фект Плав­ци­ан или Юве­нал не насто­я­ли бы на про­тив­ном в надеж­де на кон­фис­ка­ции, бла­го­да­ря кото­рым они обо­га­ти­лись. Их под­дер­жал и Бас­си­ан, отли­чав­ший­ся исклю­чи­тель­ной жесто­ко­стью. (5) Так как он спо­рил и гово­рил не то в шут­ку, не то серь­ез­но, что всех при­вер­жен­цев про­тив­ной пар­тии надо убить вме­сте с их детьми, Гета, гово­рят, ска­зал ему: «Ты, кото­рый нико­го не щадишь, спо­со­бен убить и сво­его бра­та». Это выска­зы­ва­ние про­шло тогда неза­ме­чен­ным, а впо­след­ст­вии было сочте­но пред­зна­ме­но­ва­ни­ем.

V. (1) В сво­их заня­ти­ях лите­ра­ту­рой он выка­зал себя при­вер­жен­цем древ­них писа­те­лей и все­гда хра­нил в памя­ти изре­че­ния сво­его отца. Брат все­гда отно­сил­ся к нему с нена­ви­стью, а мать люби­ла его боль­ше, чем бра­та. Несмот­ря на лег­кое заи­ка­ние, голос у него был певу­чий. (2) Он питал страсть к щеголь­ской одеж­де — в такой сте­пе­ни, что отец сме­ял­ся над ним; все, что он полу­чал в пода­рок от роди­те­лей, он употреб­лял на наряды и нико­му ниче­го не давал. (3) После Пар­фян­ской вой­ны Север, покры­тый необык­но­вен­ной сла­вой, объ­явил Бас­си­а­на участ­ни­ком сво­ей вла­сти; по сло­вам неко­то­рых, и Гета тогда же был про­воз­гла­шен Цеза­рем и Анто­ни­ном. (4) Он любил зада­вать грам­ма­ти­кам тако­го рода вопро­сы: чтобы они объ­яс­ни­ли ему, какие зву­ки изда­ют те или иные живот­ные, (5) напри­мер, — ягня­та бле­ют, поро­ся­та хрю­ка­ют, голу­би вор­ку­ют, мед­веди урчат, львы рычат, лео­пар­ды завы­ва­ют, сло­ны кри­чат, лягуш­ки ква­ка­ют, лоша­ди ржут, ослы ревут, быки мычат; при этом он в дока­за­тель­ство ссы­лал­ся на древ­них авто­ров. (6) Осо­бен­но любил он кни­ги Сере­на Сам­мо­ни­ка¹¹, кото­рые тот посвя­тил Анто­ни­ну. (7) У него было еще одно обык­но­ве­ние: устра­и­вая пиры и осо­бен­но зав­тра­ки, он при­ка­зы­вал обу­чен­ным рабам пода­вать куша­нья, назва­ния кото­рых начи­на­лись на одну опре­де­лен­ную бук­ву, (8) напри­мер: гусь (an­ser), каба­нье мясо (ap­ru­na), утка (anas); так­же — цып­ле­нок (pul­lus), куро­пат­ка (per­dix), пав­лин (pa­vus), поро­се­нок (por­cel­lus), рыба (pis­cis), око­рок (per­na) и все те виды съест­но­го, назва­ния кото­рых начи­на­ют­ся на эту бук­ву; так­же — фазан (fa­sia­nus), муч­ное блюдо (far­ra­ta), фиги (fi­cus) и тому подоб­ное. Поэто­му в юно­ше­ские годы он счи­тал­ся и забав­ни­ком.

VI. (1) После убий­ства Геты часть вои­нов, кото­рая еще не была под­куп­ле­на, с вели­чай­шим него­до­ва­ни­ем узна­ла об этом бра­то­убий­стве, при­чем все гово­ри­ли, что они обе­ща­ли быть вер­ны­ми дво­им сыно­вьям и долж­ны хра­нить вер­ность дво­им. Они запер­ли ворота и дол­го не впус­ка­ли импе­ра­то­ра. (2) Нако­нец, толь­ко после того как улег­лось воз­буж­де­ние вои­нов — бла­го­да­ря выступ­ле­нию Бас­си­а­на с жало­ба­ми на Гету и разда­че непо­мер­но боль­шо­го жало­ва­ния, — Бас­си­ан мог вер­нуть­ся в Рим. (3) После это­го были уби­ты Папи­ни­ан и мно­гие дру­гие, ста­рав­ши­е­ся под­дер­жи­вать согла­сие меж­ду бра­тья­ми или сто­яв­шие на сто­роне Геты. Людей, при­над­ле­жав­ших к двум выс­шим сосло­ви­ям, пора­жа­ли в банях, за сто­лом на виду у всех^[3], при­чем сам Папи­ни­ан был заруб­лен топо­ром, так что Бас­си­ан выра­зил неудо­воль­ст­вие по пово­ду того, что дело не было сде­ла­но мечом. (4) Нако­нец, дело дошло до мяте­жа вои­нов рим­ско­го гар­ни­зо­на. Бас­си­а­ну уда­лось пода­вить этот мятеж с боль­шим трудом, после того как он, по сло­вам одних, убил их три­бу­на, а по сло­вам дру­гих — сослал его. (5) Сам он в такой сте­пе­ни боял­ся за себя, что вышел^[4] в курию, имея под тогой с широ­кой пур­пур­ной поло­сой пан­цирь, и так давал объ­яс­не­ния о сво­ем обра­зе дей­ст­вий и об убий­стве Геты. (6) В то вре­мя как пре­тор Фау­стин выска­зы­вал поже­ла­ния сча­стья Бас­си­а­ну и назы­вал его «вели­чай­ший Сар­мат­ский»¹² и «вели­чай­ший Пар­фян­ский», Гель­вий Пер­ти­накс, сын импе­ра­то­ра Пер­ти­на­к­са, уби­тый впо­след­ст­вии этим Бас­си­а­ном, гово­рят, ска­зал: «Добавь — вели­чай­ший Гет­ский», вме­сто — «Гот­ский»⁽¹⁾. (7) Эти сло­ва глу­бо­ко запа­ли в серд­це Бас­си­а­на, как дока­за­ло впо­след­ст­вии убий­ство Пер­ти­на­к­са, и не толь­ко Пер­ти­на­к­са, но и, как ска­за­но выше, мно­гих дру­гих — в раз­ных местах и без вся­ко­го осно­ва­ния. (8) Но Гель­вия он, кро­ме того, подо­зре­вал в стрем­ле­нии к тира­нии, так как он поль­зо­вал­ся общей любо­вью и был сыном импе­ра­то­ра Пер­ти­на­к­са — род­ство вооб­ще опас­ное для вся­ко­го част­но­го чело­ве­ка.

VII. (1) Гово­рят, похо­ро­ны Геты были устро­е­ны с боль­шей забот­ли­во­стью, неже­ли того мож­но было ожи­дать, при­ни­мая во вни­ма­ние то, что он был убит сво­им бра­том. (2) Он был похо­ро­нен в гроб­ни­це пред­ков¹³, то есть Севе­ра, кото­рая нахо­дит­ся на Аппи­е­вой доро­ге — с пра­вой сто­ро­ны, если идти к воротам; она постро­е­на в виде сеп­ти­зо­ния, и Север еще при жиз­ни отде­лал ее для себя. (3) Бас­си­ан хотел убить и мать Геты, свою маче­ху, за то, что она горе­ва­ла о его бра­те, и жен­щин, кото­рых по воз­вра­ще­нии из курии он нашел пла­чу­щи­ми. (4) Вдо­ба­вок, Анто­нин в сво­ей утон­чен­ной жесто­ко­сти дошел до того, что бывал осо­бен­но лас­ков с теми, кого он пред­на­зна­чал к смер­ти, так что боль­ше боя­лись его лас­ки, чем его гне­ва. (5) Всем каза­лось уди­ви­тель­ным то, что он пла­кал о смер­ти Геты вся­кий раз, как упо­ми­на­лось его имя, и вся­кий раз, как он видел его изо­бра­же­ние или ста­тую. (6) Вооб­ще Анто­нин Бас­си­ан отли­чал­ся такой неустой­чи­во­стью настро­е­ния, вер­нее ска­зать — такой жаж­дой кро­ви, что уби­вал то дру­зей Геты, то его вра­гов — всех, кто попа­дал­ся под руку. Вслед­ст­вие это­го еще боль­ше жале­ли о смер­ти Геты.