Римские древности

Кн. IV, гл. 46

46. На сле­дую­щий день появил­ся Тарк­ви­ний, и после того как было созва­но собра­ние, ска­зав немно­го о сво­ем опозда­нии, сно­ва начал речь о гла­вен­стве, как о вещи, при­над­ле­жа­щей ему по пра­ву, посколь­ку Тарк­ви­ний, дед его, овла­дел гос­под­ст­ву­ю­щим поло­же­ни­ем, обре­тя его вой­ной, и предъ­явил дого­во­ры, кото­рые горо­да заклю­чи­ли с ним.

(2) Мно­го порас­суж­дав о спра­вед­ли­во­сти и о согла­ше­ни­ях и пообе­щав, что ока­жет вели­кие мило­сти горо­дам, если они оста­нут­ся в друж­бе с ним, он в кон­це кон­цов убедил их вме­сте отпра­вить­ся похо­дом про­тив сабин­ско­го наро­да.

(3) Когда же Тарк­ви­ний кон­чил гово­рить, высту­пил Турн, кото­рый упрек­нул его за опозда­ние и заявил, что не допус­ка­ет того, чтобы чле­ны собра­ния усту­пи­ли это­му мужу власть, так как она и при­над­ле­жит ему не по пра­ву, и не идет на поль­зу лати­нам. Турн подроб­но оста­но­вил­ся на обо­их обсто­я­тель­ствах, гово­ря, что дого­во­ры, заклю­чен­ные с его дедом и пере­дав­шие ему гла­вен­ство, пре­кра­ти­ли свое суще­ст­во­ва­ние после дедо­вой смер­ти вслед­ст­вие того, что к согла­ше­ни­ям не было при­пи­са­но, что они будут пожа­ло­ва­ны потом­кам Тарк­ви­ния; далее Турн заявил, что тот, кто счи­та­ет воз­мож­ным быть наслед­ни­ком даров, под­не­сен­ных деду, явля­ет­ся самым неспра­вед­ли­вым и пороч­ным из людей, и пере­чис­лил дела царя, кото­рые тот соде­ял, дабы завла­деть вла­стью над рим­ля­на­ми.

(4) Итак, насчи­тав мно­же­ство ужас­ных обви­не­ний про­тив Тарк­ви­ния, Турн, нако­нец, начал наста­и­вать на том, что и цар­скую власть над рим­ля­на­ми тот имел, полу­чив ее не по зако­ну от них, как цари до него, но взяв верх с помо­щью ору­жия и наси­лия и уста­но­вив тира­ни­че­ское еди­но­вла­стие, при­чем одних из граж­дан он пре­дал смер­ти, дру­гих — изгнал из оте­че­ства, третьих — лишил иму­ще­ства, а у всех вме­сте — ото­брал сво­бо­ду как сло­ва, так и поступ­ков. Турн убеж­дал еще, что боль­шой глу­по­стью и наив­но­стью будет наде­ять­ся и ждать чего-то доб­ро­го и гуман­но­го от чело­ве­ка пороч­но­го и нече­сти­во­го обра­за дей­ст­вий и счи­тать, что не поща­див­ший само­го близ­ко­го род­ст­вен­ни­ка, само­го род­но­го, поща­дит чужо­го; поэто­му он убеж­дал тех, кто не полу­чил еще до сих пор узды раб­ства, бороть­ся, чтобы не обре­сти ее, и дабы они из того ужас­но­го, от чего уже постра­да­ли дру­гие, сде­ла­ли вывод, что такое же при­дет­ся пере­не­сти им.