58. В то время, пока Секст делал это, а в городе воцарилось смятение, как будто при великой беде, Тарквиний, узнав из письма о случившемся, повел войско и около середины ночи подошел к городу. Поскольку ворота были открыты назначенными для этого людьми, он вступил в него и без труда стал господином положения.
( 2) Когда горожане узнали о несчастии, все оплакивали себя в связи с тем, что им предстоит претерпеть, т. е. убийства, обращение в рабство и все ужасы, что постигают захваченных тиранами, и они, если дойдет до крайности, уже смирились с тем, что им уготованы рабская доля, потеря имущества и тому подобное. Но Тарквиний ничего из того, чего они ожидали и боялись, не сделал, несмотря на то что был суров в гневе и неумолим в мести врагам.
( 3) Ведь он никого не убил из габийцев, не изгнал из города, и не наказал бесчестьем или лишением средств, но, созвав толпу на собрание и сменив тиранический нрав на царский, сказал, что он их собственный город и имущество, которое они имеют, возвращает им и что соглашается даже с тем, чтобы всем предоставить равные права с римлянами, не вследствие, однако, благожелательного отношения к габийцам, но чтобы таким способом крепче держать верховную власть над римлянами, полагая, что лучшей охраной для него самого и для детей будет верность тех, кто был спасен вопреки ожиданиям, и тех, кто возвратил все свое имущество.
( 4) И чтобы у них уже не осталось ни капельки страха перед будущим и чтобы они не сомневались, останется ли это для них незыблемым, Тарквиний, записав, на каких условиях они будут друзьями, тотчас на народном собрании скрепил их клятвой и жертвоприношением подтвердил ее. Воспоминанием о сих клятвах, находящимся в Риме в храме Юпитера Фидия, которого римляне называют Санком, является деревянный щит, обтянутый бычьей шкурой убитого тогда при принесении клятв быка, а на щите древними буквами написаны установленные у них статьи договора. Сделав это и назначив царем габийцев своего сына Секста, Тарквиний отвел войско. Такой вот конец имела война против габийцев.
|
58. ἐν ᾧ δὲ ταῦτ᾽ ἐπράττετο, θορύβου κατὰ τὴν πόλιν ὄντος ὡς ἐπὶ τοσούτῳ κακῷ μαθὼν τὰ γινόμενα διὰ γραμμάτων ὁ Ταρκύνιος παρῆν ἄγων τὴν δύναμιν καὶ περὶ μέσον νυκτὸς ἀγχοῦ τῆς πόλεως γενόμενος ἀνοιχθεισῶν τῶν πυλῶν ὑπὸ τῶν ἐπὶ τοῦτο παρεσκευασμένων εἰσελθὼν δίχα πόνου κύριος ἐγεγόνει τῆς πόλεως.
[2] ὡς δ᾽ ἐγνώσθη τὸ πάθος ἁπάντων κατοδυρομένων ἑαυτοὺς οἵα πείσονται, σφαγάς τε καὶ ἀνδραποδισμοὺς καὶ πάντα ὅσα καταλαμβάνει δεινὰ τοὺς ὑπὸ τυράννων ἁλόντας προσδοκώντων, εἰ δὲ τὰ κράτιστα πράξειαν, δουλείας τε καὶ χρημάτων ἀφαιρέσεις καὶ τὰ ὅμοια τούτοις κατεψηφικότων, οὐδὲν ὁ Ταρκύνιος ὧν προσεδόκων τε καὶ ἐδεδοίκεσαν καίτοι πικρὸς ὀργὴν καὶ περὶ τὰς τιμωρίας τῶν ἐχθρῶν ἀπαραίτητος ὢν ἔδρασεν.
[3] οὔτε γὰρ ἀπέκτεινεν οὐδένα Γαβίων οὔτ᾽ ἐξήλασε τῆς πόλεως οὔτ᾽ εἰς ἀτιμίαν ἢ χρημάτων ἀφαίρεσιν ἐζημίωσε, συγκαλέσας δ᾽ εἰς ἐκκλησίαν τὸ πλῆθος καὶ βασιλικὸν ἐκ τυραννικοῦ τρόπου μεταλαβὼν τήν τε πόλιν αὐτοῖς ἔφη τὴν ἰδίαν ἀποδιδόναι καὶ τὰς οὐσίας, ἃς ἔχουσι, συγχωρεῖν καὶ σὺν τούτοις τὴν Ῥωμαίων ἰσοπολιτείαν ἅπασι χαρίζεσθαι, οὐ δι᾽ εὔνοιαν τὴν πρὸς τοὺς Γαβίους, ἀλλ᾽ ἵνα τὴν Ῥωμαίων ἡγεμονίαν ἐγκρατέστερον κατέχῃ ταῦτα πράττων· κρατίστην ἡγούμενος ἔσεσθαι φυλακὴν ἑαυτοῦ τε καὶ τῶν παίδων τὴν ἐκ τῶν παρ᾽ ἐλπίδας σεσωσμένων καὶ τὰ ἴδια πάντα κεκομισμένων πίστιν.
[4] καὶ ἵνα μηδὲν αὐτοῖς ἔτι δεῖμα περὶ τοῦ μέλλοντος ὑπάρχῃ χρόνου μηδ᾽ ἐνδοιάζωσιν, εἰ βέβαια ταῦτα σφίσι διαμενεῖ, γράψας ἐφ᾽ οἷς ἔσονται δικαίοις φίλοι, τὰ περὶ τούτων ὅρκια συνετέλεσεν ἐπὶ τῆς ἐκκλησίας παραχρῆμα καὶ διωμόσατο κατὰ τῶν σφαγίων. τούτων ἐστὶ τῶν ὁρκίων μνημεῖον ἐν Ῥώμῃ κείμενον ἐν ἱερῷ Διὸς Πιστίου, ὃν Ῥωμαῖοι Σάγκον καλοῦσιν, ἀσπὶς ξυλίνη βύρσῃ βοείᾳ περίτονος τοῦ σφαγιασθέντος ἐπὶ τῶν ὁρκίων τότε βοός, γράμμασιν ἀρχαϊκοῖς ἐπιγεγραμμένη τὰς γενομένας αὐτοῖς ὁμολογίας. ταῦτα πράξας καὶ βασιλέα τῶν Γαβίων τὸν υἱὸν Σέξτον ἀποδείξας ἀπῆγε τὴν δύναμιν. ὁ μὲν δὴ πρὸς Γαβίους πόλεμος τοιούτου τέλους ἔτυχεν.
|