Отрывок из греческой истории, найденный в Оксиринхе в 1907 году*

Hellenica Oxyrhynchia. Fragmenta Londinensia (P. Oxy. 842)

с.200 (1. 1) В это же вре­мя из Афин вышла в море три­э­ра.

Отправ­ле­ние ее не было санк­ци­о­ни­ро­ва­но народ­ным собра­ни­ем; это про­изо­шло по лич­ной ини­ци­а­ти­ве Деме­не­та, ее началь­ни­ка¹, как гово­рят, с тай­но­го одоб­ре­ния сове­та. Зару­чив­шись сочув­ст­ви­ем зна­чи­тель­но­го чис­ла граж­дан, он отпра­вил­ся в Пирей, спу­стил корабль из дока в море, снял­ся и поплыл к Коно­ну. (2) Это вызва­ло в Афи­нах взрыв про­те­ста; все почтен­ные и уме­рен­ные афи­няне него­до­ва­ли, ука­зы­вая, что это бро­са­ет тень на государ­ство и может послу­жить нача­лом вой­ны с лакеде­мо­ня­на­ми. Испу­гав­шись это­го воз­му­ще­ния, чле­ны сове­та созва­ли народ­ное собра­ние, делая вид, буд­то они совер­шен­но непри­част­ны к совер­шив­ше­му­ся собы­тию. Когда народ собрал­ся, высту­пи­ли пред­ста­ви­те­ли той афин­ской пар­тии, во гла­ве кото­рой сто­я­ли Фра­си­бул, Эсим и Анит, с заяв­ле­ни­ем, что если государ­ство не будет очи­ще­но от вины в этой затее, то оно попа­дет в крайне опас­ное поло­же­ние. (3) Почтен­ные и зажи­точ­ные афи­няне вооб­ще были доволь­ны суще­ст­ву­ю­щим поло­же­ни­ем вещей; но и демо­кра­ти­че­ская мас­са на этот раз так­же послу­ша­лась их сове­та из стра­ха перед послед­ст­ви­я­ми. К гар­мо­сту Эги­ны Мило­ну был отправ­лен вест­ник с заяв­ле­ни­ем, что ему пре­до­став­ля­ет­ся нака­зать Деме­не­та каким ему будет угод­но спо­со­бом, так как он совер­шил свое выступ­ле­ние без ведо­ма государ­ства.

(2. 1) До это­го поста­нов­ле­ния афи­няне все вре­мя под­готов­ля­ли поч­ву для воз­му­ще­ния и мно­го­крат­но посту­па­ли во вред лакеде­мо­ня­нам. Так, они посы­ла­ли во флот Коно­на кора­бель­ные сна­сти и эки­паж; кро­ме того, к пер­сид­ско­му царю было отправ­ле­но посоль­ство с Гип­по­кра­том, Агни­ем и Теле­са­го­ром во гла­ве. Посоль­ство это было задер­жа­но преж­ним навар­хом Фара­ком и отправ­ле­но в Лакеде­мон; здесь эти послы были каз­не­ны. (2) К тако­му про­ти­во­дей­ст­вию лакеде­мо­ня­нам афи­нян побуж­да­ла пар­тия, руко­во­ди­мая Эпи­к­ра­том и Кефа­лом. Эта пар­тия жела­ла во что бы то ни ста­ло [дове­сти с.201 Афи­ны до откры­то­го раз­ры­ва со Спар­той]; тако­го взгляда она дер­жа­лась не толь­ко с тех пор, как ее вожди всту­пи­ли в пере­го­во­ры с Тимо­кра­том и полу­чи­ли от него золо­то, но уже гораздо рань­ше. Прав­да, неко­то­рые счи­та­ют, что имен­но роздан­ные Тимо­кра­том день­ги вызва­ли мятеж сре­ди этих лиц и (сре­ди их еди­но­мыш­лен­ни­ков) в Бео­тии и в дру­гих выше­ука­зан­ных государ­ствах; но сто­рон­ни­кам тако­го взгляда (оче­вид­но) неиз­вест­но, что все эти люди с дав­них пор были враж­деб­ны к лакеде­мо­ня­нам и толь­ко иска­ли под­хо­дя­ще­го пово­да, чтобы вызвать откры­тый раз­рыв меж­ду эти­ми государ­ства­ми и Лакеде­мо­ном; ведь вожди гос­под­ст­ву­ю­щей пар­тии² в Арго­се и Бео­тии нена­виде­ли лакеде­мо­нян за то, что они были в дру­же­ст­вен­ных сно­ше­ни­ях с враж­деб­ны­ми им пар­ти­я­ми в этих государ­ствах; их (еди­но­мыш­лен­ни­ки) в Афи­нах жела­ли лишить афи­нян мира и спо­кой­ст­вия и сно­ва опу­тать их вой­ной и хло­пота­ми, чтобы иметь воз­мож­ность пожи­вить­ся на счет каз­ны. (3) В Корин­фе все, стре­мив­ши­е­ся к государ­ст­вен­но­му пере­во­роту, кро­ме Тимо­лая, отно­си­лись враж­деб­но к лакеде­мо­ня­нам [из тех же сооб­ра­же­ний], что́ и аргос­цы и бео­тий­цы. Толь­ко Тимо­лай отно­сил­ся к ним враж­деб­но из-за лич­ной обиды; до это­го вре­ме­ни он был луч­шим дру­гом и самым ярым при­вер­жен­цем лакеде­мо­нян. (4) В этом лег­ко убедить­ся, вспом­нив то, что про­изо­шло во вре­мя Деке­лей­ской вой­ны. Так, во-пер­вых, этот Тимо­лай с фло­том из пяти кораб­лей пре­дал раз­граб­ле­нию неко­то­рые из под­власт­ных афи­ня­нам ост­ро­вов; во-вто­рых, он, при­плыв с дву­мя три­эра­ми в Амфи­поль, заста­вил амфи­поль­цев эки­пи­ро­вать еще четы­ре три­э­ры и с этим фло­том, как я гово­рил уже выше, раз­бил в мор­ском бою афин­ско­го стра­те­га Сими­ха, захва­тив весь вра­же­ский флот, состо­яв­ший из пяти три­эр и трид­ца­ти гру­зо­вых кораб­лей. Затем он поплыл с [эти­ми один­на­дца­тью] три­эра­ми на Фасос и при­нудил его отло­жить­ся от Афин. (5) Все это было в гораздо боль­шей сте­пе­ни при­чи­ной враж­ды государ­ст­вен­ных дея­те­лей в выше­ука­зан­ных горо­дах к лакеде­мо­ня­нам, чем Фар­на­баз и его золо­то.

(3. 1) Эгин­ский гар­мост Милон, услы­шав о том, что про­изо­шло в Афи­нах, поспеш­но эки­пи­ро­вал три­э­ру и погнал­ся за Деме­не­том. Послед­ний в это вре­мя как раз нахо­дил­ся в Атти­ке, око­ло Фори­ка [испор­чен­ное место]. (2) Овла­дев вра­же­ским [кораб­лем], он оста­вил свое суд­но на месте бит­вы, так как оно было хуже на ходу, и, пере­са­див сво­их моря­ков на захва­чен­ный корабль, про­дол­жал свой путь к вой­ску Коно­на [испор­чен­ное место]. Милон же (вер­нул­ся) в Эги­ну на [кораб­ле, бро­шен­ном Деме­не­том].

(4. 1) Тако­вы были зна­чи­тель­ней­шие из собы­тий [испор­чен­ное сло­во] это­го [года]. В нача­ле лета, когда насту­пил вось­мой год [лакеде­мон­ско­го вла­ды­че­ства], [длин­ное испор­чен­ное место] ко флоту лакеде­мо­нян и их [союз­ни­ков при­был] из Лакеде­мо­на наварх [Пол­лид], назна­чен­ный пре­ем­ни­ком навар­ха Архе­ла­ида. (2) В это же с.202 вре­мя в Кавн [при­бы­ло девя­но­сто] фини­кий­ских судов; из них [десять при­бы­ло из Кили]кии, а осталь­ные [восемь­де­сят из Фини­кии] под коман­дой сидон­ца Акто­на, [под­дан­но­го] пер­сид­ско­го царя [испор­чен­ное место]. (3) Заме­тив [под­плы­ваю­щих вра­гов], Конон [созвал вои­нов,] эки­пи­ро­вал [три­э­ры, снял­ся с яко­ря и, про­плыв] с вели­чай­шей быст­ро­той Кавн­скую реку, вошел в Кавн­ское [озе­ро]. [Испор­чен­ное место, в нем упо­ми­на­ет­ся Фар­на­баз].

(Гла­ва 5 и нача­ло 6 крайне повреж­де­ны³.)

(6. 1) …[столь­ко-то] гопли­тов и [столь­ко-то] лег­ко­во­ору­жен­ных, под началь­ст­вом спар­ти­а­та Ксе­нок­ла⁴, при­ка­зав им [испор­чен­ное место] выстро­ить­ся в бое­вой порядок, когда сра­жаю­щи­е­ся ста­нут при­бли­жать­ся [испор­чен­ное место]. Он под­нял свое вой­ско на заре и сно­ва повел его впе­ред. Вар­ва­ры, по обык­но­ве­нию, сле­до­ва­ли за ним: одни шли в ата­ку, дру­гие объ­ез­жа­ли кру­гом на конях, третьи сле­до­ва­ли в бес­по­ряд­ке сза­ди по рав­нине. (2) Когда Ксе­нокл решил, что наста­ло вре­мя напасть на вра­гов, он вывел пело­пон­нес­цев из заса­ды и устре­мил­ся бегом. Каж­дый из отрядов вар­ва­ров при при­бли­же­нии гре­ков обра­щал­ся в бег­ство, (так что) вся рав­ни­на (покры­лась бегу­щи­ми). Увидев, что в вой­ске непри­я­те­ля пани­ка, Аге­си­лай послал сво­их лег­ко­во­ору­жен­ных и всад­ни­ков пре­сле­до­вать вра­га; они соеди­ни­лись с вышед­ши­ми из заса­ды и ста­ли тес­нить вар­ва­ров. Одна­ко, они не вели очень про­дол­жи­тель­но­го пре­сле­до­ва­ния, так как все рав­но им не уда­лось бы пой­мать вра­гов, вой­ско кото­рых состо­я­ло пре­иму­ще­ст­вен­но из всад­ни­ков и лег­ко­во­ору­жен­ных. При этом пре­сле­до­ва­нии непри­я­тель поте­рял око­ло шести­сот чело­век. Пре­кра­тив пре­сле­до­ва­ние, вой­ско дви­ну­лось на лагерь вар­ва­ров. Он ока­зал­ся охра­ня­е­мым лишь очень сла­бой стра­жей, кото­рая сей­час же была взя­та в плен. В этом лаге­ре было захва­че­но очень мно­го про­ви­ан­та, мно­же­ство плен­ных, все­воз­мож­ная утварь и цен­ные вещи как само­го Тис­са­фер­на, так и дру­гих пер­сов.

(7. 1) После того как бит­ва при­ня­ла такой обо­рот, вар­ва­ры, вме­сте с самим Тис­са­фер­ном, отсту­пи­ли к Сар­дам, при­веден­ные в ужас гре­ка­ми. Аге­си­лай про­сто­ял еще три дня на месте боя; в этот про­ме­жу­ток вре­ме­ни он выдал вра­гам тру­пы в силу заклю­чен­но­го для это­го пере­ми­рия, поста­вил тро­фей и под­верг опу­сто­ше­нию всю стра­ну. Затем он сно­ва повел вой­ско впе­ред, в Вели­кую Фри­гию. (2) Во вре­мя это­го похо­да он уже не выстро­ил вой­ска в каре, а поз­во­лил вои­нам⁵ по соб­ст­вен­но­му усмот­ре­нию напа­дать на те части вра­же­ской стра­ны, на какие им забла­го­рас­судит­ся, разо­ряя вра­га.

Узнав, что гре­ки подви­га­ют­ся впе­ред, Тис­са­ферн сно­ва высту­пил в поход со сво­и­ми вар­ва­ра­ми и сле­до­вал по пятам за гре­ка­ми, дер­жась от них, одна­ко, на мно­го ста­дий поза­ди. (3) Прой­дя через с.203 всю Лидий­скую рав­ни­ну [и не встре­тив ника­ко­го сопро­тив­ле­ния], Аге­си­лай повел свое вой­ско через горы, отде­ля­ю­щие Лидию от Фри­гии. Пере­ва­лив их, гре­ки спу­сти­лись во Фри­гию (и подви­га­лись впе­ред), пока не дошли до реки Меанд­ра [исто­ки этой реки нахо­дят­ся близ Келе]н, само­го боль­шо­го [горо­да] Фри­гии, а впа­да­ет она в море близ При­е­ны и [про­пуск]. (4) Здесь он рас­по­ло­жил­ся лаге­рем (со всем сво­им вой­ском) пело­пон­нес­ца­ми и союз­ни­ка­ми и стал при­но­сить жерт­во­при­но­ше­ния, (чтобы узнать), сле­ду­ет или не сле­ду­ет перей­ти через реку; сле­ду­ет ли идти даль­ше на Келе[ны или же] воз­вра­тить­ся [обрат­но]. Так как жерт­во­при­но­ше­ния не дали хоро­ших пред­зна­ме­но­ва­ний, он про­сто­ял [на этом месте] тот день, в кото­рый он при­был, и сле­дую­щий, а затем [повел вой­ско назад].

(От 8-й и 9-й глав сохра­ни­лись толь­ко жал­кие обрыв­ки.)

(10. 1) [Про­пуск] еже­днев­но он выво­дил [сво­их вои­нов] в пол­ном воору­же­нии на смотр в гавань. При этом он [ссы­лал­ся на то], что, нахо­дясь в без­дей­ст­вии, вои­ны забу­дут воен­ные при­е­мы; дей­ст­ви­тель­ной же целью его было, не [вну­шая стра­ха] родос­цам, (вве­сти в город) воору­жен­ных вои­нов, чтобы (заго­вор­щи­ки), увидя их, мог­ли при­сту­пить к выпол­не­нию сво­его пла­на. После того как эти смот­ры ста­ли для всех [обыч­ным] зре­ли­щем, сам он с фло­том из два­дца­ти три­эр отплыл в Кавн, желая быть в отсут­ст­вии во вре­мя изби­е­ния [диа­го­ров­цев]; руко­во­ди­тель­ство замыс­лом он пору­чил сво­им помощ­ни­кам, Иеро­ни­му и Нико­фе­му. (2) Они пере­жда­ли один день, а на сле­дую­щий день, когда сол­да­ты собра­лись по обык­но­ве­нию на смотр, часть их в пол­ном воору­же­нии была выведе­на в гавань, а часть постав­ле­на на боль­шом рас­сто­я­нии от аго­ры. Те из родо­с­цев, кото­рые при­ни­ма­ли уча­стие в заго­во­ре, заме­тив, что как раз насту­пил момент, чтобы при­сту­пить к делу, собра­лись на аго­ру с кин­жа­ла­ми в руках. (3) Один из них, Дори­мах, взо­шел на камень, с кото­ро­го обык­но­вен­но выкри­ки­вал гла­ша­тай, и закри­чал как мож­но гром­че: «Граж­дане! Спе­ши­те! Идем на тира­нов!» После это­го кли­ча про­чие заго­вор­щи­ки с кин­жа­ла­ми в руках устре­ми­лись в поме­ще­ния, где собра­лись пра­ви­те­ли, и пере­би­ли диа­го­ров­цев и еще один­на­дцать граж­дан. Затем они созва­ли на народ­ное собра­ние всех родо­с­цев. (4) Как раз когда они собра­лись, вер­нул­ся из Кав­на назад и Конон со сво­им фло­том. Устро­ив­шие изби­е­ние отме­ни­ли дей­ст­во­вав­шее государ­ст­вен­ное устрой­ство и учреди­ли демо­кра­тию, отпра­вив в изгна­ние немно­гих из граж­дан. Так окон­чи­лось вос­ста­ние на Родо­се.

(11. 1) В это же лето вспых­ну­ла вой­на меж­ду бео­тий­ца­ми и фокей­ца­ми. Глав­ны­ми винов­ни­ка­ми этой враж­ды были неко­то­рые фиван­ские (государ­ст­вен­ные дея­те­ли). Дело в том, что за несколь­ко лет до это­го в Бео­тии про­изо­шел государ­ст­вен­ный пере­во­рот. (2) В это вре­мя в Бео­тии было такое устрой­ство. В каж­дом из государств были учреж­де­ны четы­ре сове­та; быть чле­на­ми их мог­ли не все граж­дане, а толь­ко вла­де­ю­щие опре­де­лен­ным мини­му­мом с.204 иму­ще­ства. Из этих четы­рех сове­тов заседал толь­ко один пооче­ред­но и выно­сил пред­ва­ри­тель­ное реше­ние обо всех государ­ст­вен­ных делах. Это пред­ва­ри­тель­ное реше­ние вно­си­лось на обсуж­де­ние осталь­ных трех сове­тов. (3) То, что утвер­жда­лось все­ми сове­та­ми⁶, полу­ча­ло силу зако­на. Таков был порядок реше­ния част­ных дел отдель­ных государств; обще­бео­тий­ские же союз­ные учреж­де­ния были орга­ни­зо­ва­ны сле­дую­щим обра­зом. Вся стра­на дели­лась на один­на­дцать (изби­ра­тель­ных еди­ниц), и из них каж­дая изби­ра­ла одно­го беотар­ха [по сле­дую­ще­му рас­пи­са­нию]:

Фиван­цы изби­ра­ли — 4, двух за самый город и двух за Пла­теи, Скол, Эри­ф­ры, Ска­фы и дру­гие селе­ния, преж­де состав­ляв­шие Пла­тей­ский союз, а теперь при­чис­лен­ные к Фиван­ско­му государ­ству, с лише­ни­ем их авто­но­мии, но сохра­не­ни­ем прав граж­дан­ства.

Фес­пий­цы с Евтреси­сом и Фис­бой — 2

Орхо­мен­цы и гиетт­цы — 2

Тана­гряне — 1

Гали­арт­цы, леба­дей­цы, коро­ней­цы — по оче­реди — 1

Акре­фий­цы, копей­цы, херо­ней­цы — таким же обра­зом — 1

Так изби­ра­ли эти еди­ни­цы глав­ных маги­ст­ра­тов; выби­ра­ли они и по шесть­де­сят чле­нов (союз­но­го) сове­та на каж­до­го беотар­ха, и (каж­дая еди­ни­ца) выда­ва­ла сво­им пред­ста­ви­те­лям диэту в раз­ме­ре необ­хо­ди­мых еже­днев­ных рас­хо­дов. От каж­дой еди­ни­цы выстав­ля­лось в вой­ско око­ло 1000 гопли­тов и 100 всад­ни­ков; вооб­ще гово­ря, про­пор­цио­наль­но чис­лу беотар­хов и поль­зо­ва­лись общи­ми дохо­да­ми, и вно­си­ли нало­ги, и посы­ла­ли чле­нов в союз­ный суд, и участ­во­ва­ли во всех при­бы­лях и тяготах. Тако­во было обще­го­судар­ст­вен­ное устрой­ство. Местом заседа­ний обще­бео­тий­ско­го сове­та была Кад­мея.

(12. 1) В Фивах в это вре­мя, как я ска­зал уже выше, шла пар­тий­ная борь­ба меж­ду знат­ней­ши­ми и вли­я­тель­ны­ми граж­да­на­ми. Одной из пар­тий руко­во­ди­ли Исме­ний, Анти­фей и Анд­рокл(ид), дру­гой — Леон­ти­ад, Астий и Карра­тад. Из этих государ­ст­вен­ных людей сто­рон­ни­ки Леон­ти­а­да были лако­но­фи­ла­ми, а сто­рон­ни­ки Исме­ния обви­ня­лись в «атти­киз­ме», что, как гово­ри­ли, было при­чи­ной их рас­по­ло­же­ния к широ­ким народ­ным мас­сам. В дей­ст­ви­тель­но­сти же они вовсе не были сто­рон­ни­ка­ми афи­нян [«а при­мы­ка­ли к ним толь­ко с той целью, чтобы тем лег­че оттес­нить сво­их про­тив­ни­ков»]⁷. Тако­во было настро­е­ние умов сре­ди фиван­цев. Обе пар­тии были силь­ны; в борь­бе при­ня­ли [ожив­лен­ней­шее] уча­стие так­же и мно­гие из пред­ста­ви­те­лей про­вин­ци­аль­ных бео­тий­ских горо­дов, при­мы­кая к обе­им пар­ти­ям. Тогда⁸ и неболь­шое с.205 вре­мя до того силь­нее была пар­тия Исме­ния и Анд­ро­клида и в самых Фивах и в бео­тий­ском союз­ном сове­те. Ранее же в тече­ние дол­го­го вре­ме­ни власть была в руках пар­тии Астия и Леон­ти­а­да и [про­пуск].

(3) Когда лакеде­мо­няне, во вре­мя вой­ны с афи­ня­на­ми, засе­ли в Деке­лее, собрав боль­шое вой­ско, состав­лен­ное из их союз­ни­ков, эта пар­тия име­ла пере­вес над сво­и­ми про­тив­ни­ка­ми, во-пер­вых, пото­му, что побли­зо­сти нахо­ди­лись лакеде­мо­няне, а во-вто­рых, вслед­ст­вие того, что государ­ство извлек­ло боль­шую поль­зу из ее прав­ле­ния. Уже в самом нача­ле вой­ны афи­нян и лакеде­мо­нян фиван­цы вся­че­ски содей­ст­во­ва­ли бла­го­со­сто­я­нию сво­его горо­да: как толь­ко афи­няне ста­ли угро­жать Бео­тии, они собра­ли и пере­се­ли­ли в Фивы жите­лей Эри­фр, Скаф, Ско­ла, Авлиды, Схэна, Пот­ний и мно­гих дру­гих тако­го же рода мест­но­стей, не имев­ших стен; вслед­ст­вие это­го Фивы уве­ли­чи­лись в два раза. (4) Еще боль­ше, одна­ко, уве­ли­чи­лось бла­го­со­сто­я­ние горо­да, когда фиван­цы вме­сте с лакеде­мо­ня­на­ми засе­ли в Деке­лее, укреп­лен­ной ими для борь­бы с афи­ня­на­ми: они [ску­па­ли за бес­це­нок] рабов и вся­кую дру­гую воен­ную добы­чу, будучи соседя­ми, они пере­вез­ли к себе всю дви­жи­мость из этой стра­ны, начав со стро­и­тель­ных мате­ри­а­лов — дере­ва и кир­пи­ча. (5) К это­му вре­ме­ни Афин­ское государ­ство достиг­ло выс­шей сте­пе­ни про­цве­та­ния; во вре­мя пред­ше­ст­во­вав­ших втор­же­ний лакеде­мо­нян оно не потер­пе­ло боль­шо­го ущер­ба, а афи­няне при­ла­га­ли все­воз­мож­ные уси­лия, чтобы укра­сить и укре­пить их стра­ну [испор­чен­ное место]. Так обсто­я­ли дела в Фивах и осталь­ной Бео­тии.

(13. 1) При­вер­жен­цы пар­тии Анд­ро­клида и [Исме­ния] вся­че­ски ста­ра­лись воз­будить в бео­тий­ском наро­де враж­ду к лакеде­мо­ня­нам. Они стре­ми­лись к уни­что­же­нию вла­сти лакеде­мо­нян, опа­са­ясь, что в про­тив­ном слу­чае лакеде­мо­няне погу­бят их при помо­щи, пре­дан­ной им пар­тии в Бео­тии. Они счи­та­ли, что это нетруд­но будет выпол­нить, так как рас­счи­ты­ва­ли на суб­сидию от царя, обе­щан­ную им пер­сид­ским послом. Далее они были уве­ре­ны, что [корин­фяне], арги­вяне и афи­няне при­мут уча­стие в этой войне, так как (пра­ви­те­ли этих государств), будучи враж­деб­ны­ми к лакеде­мо­ня­нам, повли­я­ют в соот­вет­ст­ву­ю­щем направ­ле­нии на сво­их сограж­дан и скло­нят их на сто­ро­ну Бео­тии. (2) Заду­мав этот поли­ти­че­ский шаг, они счи­та­ли все же труд­ным делом откры­то высту­пить про­тив лакеде­мо­нян, так как они пони­ма­ли, что ни фиван­цы, ни осталь­ные бео­тий­цы нико­гда не согла­сят­ся начать вой­ну с лакеде­мо­ня­на­ми, вла­ды­ка­ми всей Элла­ды. Поэто­му они ста­ра­лись вовлечь бео­тий­цев в вой­ну обман­ным путем. Они убеди­ли несколь­ких фокей­цев совер­шить гра­би­тель­ский набег на Запад­ную Лок­риду. (3) При­чи­на враж­ды меж­ду локрий­ца­ми и фокей­ца­ми была сле­дую­щая: близ Пар­насса рас­по­ло­же­на область, быв­шая пред­ме­том посто­ян­ных спо­ров меж­ду эти­ми пле­ме­на­ми. Из-за нее уже до опи­сы­вае­мых собы­тий одна­жды вспых­ну­ла вой­на. Часто одна из сто­рон — локрий­цы или фокей­цы — выго­ня­ла свой мел­кий скот на спор­ную зем­лю; с.206 тогда жите­ли дру­го­го государ­ства, узнав об этом, соби­ра­лись в боль­шом чис­ле и захва­ты­ва­ли скот. Подоб­ные слу­чаи слу­ча­лись неред­ко, при­чем зачин­щи­ком была то та, то дру­гая сто­ро­на; но до это­го раза по боль­шей части уда­ва­лось ула­дить дело при помо­щи тре­тей­ско­го раз­би­ра­тель­ства. Теперь же, когда локрий­цы захва­ти­ли мел­кий скот фокей­цев в ответ на такой же посту­пок с их сто­ро­ны, послед­ние, под­стре­кае­мые теми сво­и­ми сограж­да­на­ми, кото­рых уда­лось убедить Анд­ро­клиду и Исме­нию, немед­лен­но же посла­ли вой­ско в Лок­риду. (4) Локрий­цы, увидя, что их стра­на под­вер­га­ет­ся опу­сто­ше­нию, отпра­ви­ли послов к бео­тий­цам с жало­бой на фокей­цев и с прось­бой прий­ти им на помощь (меж­ду локрий­ца­ми и бео­тий­ца­ми все­гда были дру­же­ст­вен­ные отно­ше­ния). Вос­поль­зо­вав­шись этим удоб­ным момен­том, сто­рон­ни­ки Исме­ния и Анд­рок­ли[да убеди­ли бе]отий­цев прий­ти на помощь локрий­цам. (5) [Полу­чив изве­стие] о том, что́ про­изо­шло в Фивах, фокей­цы при­нуж­де­ны были уда­лить­ся из Лок­риды; но вслед за тем они отпра­ви­ли [про­пуск] послов к лакеде­мо­ня­нам с прось­бой, чтобы они запре­ти­ли бео­тий­цам всту­пать на фокей­скую терри­то­рию. Лакеде­мо­няне счи­та­ли неве­ро­ят­ным то, что сооб­щи­ли им послы, — тем не менее они рас­по­ряди­лись через послов, чтобы бео­тий­цы не шли похо­дом на фокей­цев; если же они пола­га­ют, что фокей­цы чем-либо нару­ши­ли их пра­ва, им пред­ла­га­лось искать суда и рас­пра­вы на общем собра­нии союз­ни­ков. Одна­ко, бео­тий­цы, под­стре­кае­мые людь­ми, замыс­лив­ши­ми весь этот ковар­ный план, отпра­ви­ли послов назад, не дав им ника­ких объ­яс­не­ний, а сами воору­жи­лись и высту­пи­ли похо­дом на фокей­цев. (6) Они вторг­лись фор­си­ро­ван­ным мар­шем в Фокиду, раз­гра­би­ли терри­то­рию Пара­пота­мий, Дав­лии и Фано­теи и пыта­лись ата­ко­вать укреп­лен­ные горо­да. Но, подой­дя к Дав­лии, они долж­ны были отсту­пить; при этом не толь­ко не при­чи­ни­ли ей ника­ко­го вреда, но даже сами потер­пе­ли неко­то­рый урон. Далее, им уда­лось взять при­сту­пом пред­ме­стье горо­да Фано­теи. После этих успе­хов они дви­ну­лись даль­ше вглубь Фокиды, пре­да­ли опу­сто­ше­нию часть рав­ни­ны, при­ле­гаю­щей к Эла­тее и Педи­е­ям, разо­ри­ли жите­лей этих мест и затем повер­ну­ли назад. (7) Когда они на обрат­ном пути нахо­ди­лись близ Гиам­по­ля, они реши­ли попы­тать­ся овла­деть этим горо­дом, пред­став­ляв­шим собою очень силь­ную кре­пость. Они пошли при­сту­пом на город­ские сте­ны, но, несмот­ря на про­яв­лен­ную ими выдаю­щу­ю­ся храб­рость, не достиг­ли ника­ких резуль­та­тов и при­нуж­де­ны были отсту­пить, поте­ряв око­ло вось­ми­де­ся­ти вои­нов. При­чи­нив столь ужас­ный ущерб фокей­цам, бео­тий­цы отсту­пи­ли в свою стра­ну.

(14. 1) В это вре­мя, когда на сме­ну навар­ху Пол­лиду уже при­был Хири­крат и пере­нял коман­до­ва­ние фло­том лакеде­мо­нян и союз­ни­ков, Конон вышел в море из Родо­са на эки­пи­ро­ван­ных им два­дца­ти три­эрах и при­был в Кавн. Желая свидеть­ся с Фар­на­ба­зом и Тифрав­стом и полу­чить у них день­ги, он дви­нул­ся из Кав­на вглубь стра­ны по направ­ле­нию к ним. (2) В это вре­мя он был в боль­шом дол­гу перед вои­на­ми, так как не упла­тил им жало­ва­нья за с.207 мно­го меся­цев; стра­те­ги пла­ти­ли вои­нам неак­ку­рат­но жало­ва­нье, как быва­ет все­гда, когда вой­на ведет­ся за (пер­сид­ско­го) царя; так, и во вре­мя Деке­лей­ской вой­ны, когда (пер­сы) были союз­ни­ка­ми лакеде­мо­нян, они выда­ва­ли день­ги крайне ску­по и неохот­но, и мно­го раз поло­же­ние было тако­во, что оста­ва­лось лишь рас­пу­стить союз­ный флот; выру­ча­ло толь­ко содей­ст­вие Кира. Винов­ник тако­го поло­же­ния дел — (пер­сид­ский) царь: когда он зате­ва­ет вой­ну, он толь­ко в самом нача­ле пре­про­вож­да­ет вое­на­чаль­ни­кам неболь­шую сум­му денег, и не забо­тит­ся о том, что будет даль­ше. Поэто­му ино­гда лица, кото­рым пору­че­но руко­во­ди­тель­ство дела­ми, не имея воз­мож­но­сти вести рас­хо­ды на соб­ст­вен­ный счет, при­нуж­де­ны рас­пу­стить бое­вые силы. Тако­во обыч­ное поло­же­ние вещей.

(3) Конон при­был к Тифрав­сту и пере­дал ему, что все пред­при­я­тие гро­зит окон­чить­ся неуда­чей из-за недо­стат­ка в день­гах, что нера­зум­но отка­зы­вать в них сра­жаю­щим­ся за (пер­сид­ско­го) царя. Тифравст послал несколь­ко вар­ва­ров из чис­ла его при­бли­жен­ных с пору­че­ни­ем выдать жало­ва­нье вои­нам. Им было дано с собой две­сти два­дцать талан­тов сереб­ром; эти день­ги были взя­ты из иму­ще­ства⁹ Тис­са­фер­на. (4) Тифравст пере­ждал еще неко­то­рое вре­мя в Сар­дах, а затем пошел вглубь стра­ны к царю, пере­дав вер­хов­ное началь­ст­во­ва­ние Ари­ею и Паси­фер­ну. Для веде­ния вой­ны он им вру­чил все осталь­ное золо­то и сереб­ро, кото­ро­го, по слу­хам, было око­ло семи­сот талан­тов.

(15. 1) Кипряне, быв­шие в отряде, поплыв­шем вме­сте с Коно­ном в Кавн, пове­рив наве­там зло­на­ме­рен­ных людей, буд­то они не полу­чат сле­ду­е­мо­го жало­ва­нья и буд­то упла­та будет про­из­веде­на толь­ко греб­цам и мор­ским вои­нам, при­шли в него­до­ва­ние. Они собра­лись вме­сте на сове­ща­ние и выбра­ли руко­во­ди­те­лем одно­го из сво­ей среды, кар­па­сий­ца по про­ис­хож­де­нию. Они при­ста­ви­ли к нему отряд тело­хра­ни­те­лей по два вои­на от кажд... [шесть испор­чен­ных строк]. (2) [Выслу­шав] их [заяв­ле­ния], Конон [про­пуск] велел им не верить [этим слу­хам], [так как нико­му из] гре­ков [не будет ока­за­но пред­по­чте­ния], но все полу­чат [поров­ну]. [Дав им] такой [ответ], он заявил, что хочет объ[явить о том же и остальн]ым. Началь­ник кипрян кар­па­си­ец пошел вслед за (ним) на общее собра­ние сол­дат. (3) Когда они по пути про­хо­ди­ли через город­ские ворота, Конон, шед­ший впе­ре­ди, вышел пер­вым за город­скую огра­ду; когда же через ворота про­хо­дил упо­мя­ну­тый уже чело­век из Кар­па­сии, его схва­ти­ло несколь­ко чело­век из мес­сен­цев, обыч­но состав­ляв­ших сви­ту Коно­на. Они сде­ла­ли это без ведо­ма послед­не­го, с целью задер­жать кар­па­сий­ца в горо­де и при­влечь к ответ­ст­вен­но­сти за совер­шен­ные им пре­ступ­ле­ния. Сопро­вож­дав­шие кар­па­сий­ца кипряне ста­ли отби­вать его у мес­сен­цев, не давая вести его [в тюрь­му]. Узнав о про­ис­хо­дя­щем, и [весь отряд тело­хра­ни­те­лей] устре­мил­ся на помощь сво­е­му началь­ни­ку. Конон, [увидев, что] эти люди [про­пуск], вско­чил в [про­пуск] город. Кипряне ста­ли осы­пать с.208 кам­ня­ми мес­сен­цев, аре­сто­вав­ших кар­па­сий­ца, и [вско­ре ото­гна­ли] их. После это­го кипряне при­шли к убеж­де­нию, что Конон соби­ра­ет­ся при разда­че жало­ва­нья [посту­пить самым неспра­вед­ли­вым обра­зом]. В таком поло­же­нии дел они реши­ли сесть на три­э­ры; целью их было, утвер­жда­ли неко­то­рые, при­со­еди­нив к себе нахо­див­ших­ся на Родо­се (сооте­че­ст­вен­ни­ков), плыть в Кипр. (4) [Им уда­лось овла­деть] Алан[про­пуск] и при­со­еди­нить к себе всех кипрян, желав­ших при­мкнуть к ним, после чего они дви­ну­лись про­тив акро­по­ля, чтобы лишить вла­сти Коно­на, [кото­ро­го они счи­та­ли винов­ни­ком] всех [их] бед­ст­вий. Точ­но так же как и

[3 испор­чен­ные стро­ки]

[про­пуск] город [про­пуск] отплы­ли от [про­пуск], желая вос­поль­зо­вать­ся нахо­див­ши­ми­ся там [.…из чис­ла] три­эр. (5) Когда кипряне при­ча­ли­ли к бере­гу, Конон отпра­вил­ся к [началь­ни­ку Кав­на] Лео­ни­му и ска­зал ему, что он один может выве­сти (пер­сид­ско­го) царя из тяже­ло­го поло­же­ния: он обе­щал поло­жить конец мяте­жу в вой­ске, если тот согла­сит­ся пре­до­ста­вить ему весь гре­че­ский кара­ул, [охра­ня­ю­щий] Кавн, и боль­шую часть карий­цев. Лео­ним пре­до­ста­вил в рас­по­ря­же­ние Коно­на сколь­ко угод­но будет послед­не­му из чис­ла его вои­нов. Конон в этот день не пред­при­нял ника­ких дей­ст­вий, так как солн­це уже кло­ни­лось к зака­ту; но он взял у Лео­ни­ма боль­шое коли­че­ство [карий­цев] и всех его эллин­ских вои­нов и на сле­дую­щий день вывел их из горо­да до зари. Затем часть их он рас­ста­вил сна­ру­жи вокруг лаге­ря, а часть [повел] к кораб­лям и к мор­ско­му бере­гу [про­пуск]. Сде­лав это и при­ка­зав объ­явить через гла­ша­тая, чтобы каж­дый из вои­нов шел к [про­пуск], аре­сто­вал кар­па­сий­ца и еще шесть­де­сят кипрян. Всех их он каз­нил, пред­во­ди­тель их был рас­пят. (6) Услы­шав о про­ис­шед­шем, [кипряне], остав­ши­е­ся на Родо­се, при­шли в него­до­ва­ние. Воз­му­щен­ные слу­чив­шим­ся, они выгна­ли из лаге­ря постав­лен­ных Коно­ном началь­ни­ков, осы­пая их гра­дом кам­ней, и вышли из гава­ни, вызы­вая сво­им шумом бес­по­кой­ство у родо­с­цев. Одна­ко из Кав­на при­был сюда [К]онон; он аре­сто­вал вождей (мятеж­ни­ков) и пре­дал их смерт­ной каз­ни, а про­чим вои­нам роздал жало­ва­нье. Так, бла­го­да­ря Коно­ну и про­яв­лен­ной им пред­у­смот­ри­тель­но­сти, был пре­кра­щен мятеж в цар­ском вой­ске, при­няв­ший уже крайне опас­ные раз­ме­ры.

(16. 1) Аге­си­лай напра­вил­ся со сво­им вой­ском из лакеде­мо­нян и союз­ни­ков к побе­ре­жью Гел­лес­пон­та. Пока он про­хо­дил через Лидию, он не при­чи­нял жите­лям ника­ких обид, желая оста­вать­ся вер­ным заклю­чен­но­му с Тифрав­стом дого­во­ру; когда же он при­был во вла­де­ния Фар­на­ба­за, вой­ско его подви­га­лось впе­ред, разо­ряя и гра­бя [стра­ну. Затем,] прой­дя через рав­ни­ны Фиван­скую и так назы­вае­мую [Апий­скую], он вторг­ся в пре­де­лы Мисии, [настой­чи­во тре­буя,] чтобы мисяне при­ня­ли уча­стие в его похо­де: мно­гие из мисян авто­ном­ны и не под­чи­ня­ют­ся царю. Тем из мисян, кото­рые согла­си­лись выста­вить свои кон­тин­ген­ты в его вой­ска, он не при­чи­нял ника­ких обид; зем­лю же осталь­ных пре­дал опу­сто­ше­нию. с.209 (2) Аге­си­лай про­дол­жал подви­гать­ся впе­ред и достиг при­бли­зи­тель­но середи­ны так назы­вае­мо­го Мисий­ско­го Олим­па. [Увидя], что веду­щий через него про­ход узок и пред­став­ля­ет труд­но­сти (для пере­дви­же­ния), он, желая сде­лать этот путь без­опас­ным, отпра­вил кого-то послом к мися­нам и, заклю­чив с ними пере­ми­рие, повел вой­ско через этот про­ход. Дав прой­ти зна­чи­тель­ной части пело­пон­нес­цев и союз­ни­ков, мисяне напа­ли на арьер­гард; при этом они уби­ли неко­то­рое коли­че­ство вои­нов, так как, вслед­ст­вие узо­сти пути, вой­ско шло не выстро­ив­шись. Тогда Аге­си­лай при­ка­зал вой­ску рас­по­ло­жить­ся лаге­рем и не пред­при­ни­мал в этот день ника­ких воен­ных дей­ст­вий, посвя­тив его совер­ше­нию уста­нов­лен­ных обрядов над уби­ты­ми. Уби­то же было око­ло пяти­де­ся­ти вои­нов. На сле­дую­щий день он поса­дил в заса­ду зна­чи­тель­ную часть наем­ни­ков, извест­ных под назва­ни­ем «дер­ки­лидов­цев», а затем снял­ся с места и дви­нул­ся обрат­но. Всё мисий­ские отряды заклю­чи­ли отсюда, что Аге­си­лай, вслед­ст­вие потерь, полу­чен­ных нака­нуне, решил отсту­пить; поэто­му они высту­пи­ли из сво­их дере­вень и погна­лись за ним с целью напасть на арьер­гард таким же обра­зом, как и преж­де. Но, когда они порав­ня­лись с гре­ка­ми, сидев­ши­ми в заса­де, послед­ние вышли из-за при­кры­тия и всту­пи­ли в руко­паш­ный бой с вра­гом. Началь­ни­ки мисян и быв­шие в пер­вых рядах пре­сле­до­ва­те­лей были пере­би­ты гре­ка­ми в пер­вый же момент, как завя­за­лась схват­ка; вся осталь­ная мас­са, увидев, что нахо­дя­щи­е­ся в пер­вых рядах тер­пят пора­же­ние, раз­бе­жа­лись по сво­им дерев­ням. Когда Аге­си­лай полу­чил изве­стие об этом, он, повер­нув фронт, сно­ва повел вой­ско в преж­нем направ­ле­нии, пока не соеди­нил­ся с сидев­ши­ми в заса­де, а затем рас­по­ло­жил­ся на отдых в том же месте, где он и преж­де сто­ял лаге­рем. (3) После это­го мисий­ские отряды, поте­ряв­шие кого-либо из сво­ей среды в этом столк­но­ве­нии, посла­ли сво­их вест­ни­ков к А[геси­лаю......] и исхо­да­тай­ст­во­ва­ли пере­ми­рие для погре­бе­ния тру­пов. [Все­го погиб­ло их более] ста трид­ца­ти чело­век. [Аге­си­лай взял из] (ближ­них) дере­вень несколь­ких [про­вод­ни­ков и, дав вои­нам отдох­нуть...] дней, повел вой­ско впе­ред и вывел его в область фри­гий­цев, но не в ту часть, куда он вторг­ся преды­ду­щим летом, а в дру­гую, еще не разо­рен­ную. Область эту он пре­дал опу­сто­ше­нию; при этом совет­ни­ка­ми его были Спифра­дат с сыном. (4) Этот Спифра­дат был по про­ис­хож­де­нию пер­сом и преж­де нахо­дил­ся при дво­ре Фар­на­ба­за. вся­че­ски угож­дая ему. Впо­след­ст­вии Спифра­дат стал его вра­гом, и, из опа­се­ния, чтобы его враж­деб­ность как-нибудь не обна­ру­жи­лась и чтобы не пре­тер­петь за это какой-либо кары, он сна­ча­ла бежал в Кизик, а оттуда при­шел к Аге­си­лаю вме­сте с сыном Мега­ба­том, юным и пре­крас­ным. Аге­си­лай при­нял их к себе, глав­ным обра­зом, из-за юно­ши, так как он, по слу­хам, был страст­но влюб­лен в Мега­ба­та, а, кро­ме того, (он доро­жил) и самим Спифра­да­том, (счи­тая), что он будет хоро­шим совет­ни­ком в воен­ных делах и вооб­ще полез­ным чело­ве­ком. Вот поче­му он охот­но при­нял их в свою сви­ту. (5) Затем он про­дол­жал подви­гать­ся впе­ред, опу­сто­шая вла­де­ния с.210 Фар­на­ба­за, пока не при­шел к укреп­ле­нию, име­ну­е­мо­му Льви­ны­ми Голо­ва­ми. Он сде­лал несколь­ко без­успеш­ных при­сту­пов на эту кре­пость, а затем снял­ся и дви­нул­ся впе­ред, гра­бя и опу­сто­шая еще не разо­рен­ную часть вра­же­ской терри­то­рии. (6) При­быв сно­ва к Гор­дию, укреп­ле­нию, постро­ен­но­му на зем­ля­ном валу и пре­крас­но обо­рудо­ван­но­му, он велел вой­ску рас­по­ло­жить­ся лаге­рем и про­ждал здесь шесть дней, совер­шая при­сту­пы на вра­гов и под­дер­жи­вая дис­ци­пли­ну в вой­ске обе­ща­ни­ем бога­той добы­чи. Когда же попыт­ки взять кре­пость при­сту­пом окон­чи­лись неуда­чей вслед­ст­вие энер­гии ее комен­дан­та Рафа­на, пер­са по про­ис­хож­де­нию, он велел вой­ску снять­ся и дви­нуть­ся в глубь мате­ри­ка, так как Спифра­дат реко­мен­до­вал идти в Пафла­го­нию.

(17. 1) После это­го он повел пело­пон­нес­цев и союз­ни­ков к [гра­ни­цам] Фри­гии и Пафла­го­нии. Здесь он при­ка­зал вой­ску рас­по­ло­жить­ся лаге­рем; [один лишь] Спифра­дат [был послан впе­ред]. Послед­ний отпра­вил­ся, скло­нив пафла­гон­цев (к согла­ше­нию), и вско­ре явил­ся с посла­ми от них. (2) Заклю­чив с ними [мир­ный дого­вор], Аге­си­лай фор­си­ро­ван­ным мар­шем вывел [вой­ско] из Пафла­го­нии к морю, опа­са­ясь, что с наступ­ле­ни­ем зимы вой­ско [оста­нет­ся без про­ви­ан­та]. Повел вой­ско он уже не по преж­не­му пути, а по дру­го­му, пола­гая, что путь через [Вифи­нию] будет менее уто­ми­тель­ным для [вои­нов]. Ему при­слал [вспо­мо­га­тель­ные вой­ска Тий¹⁰ [про­пуск] [око­ло тыся­чи] всад­ни­ков и боль­ше [двух] тысяч пехо­тин­цев. (3) Аге­си­лай повел вой­ско через мисий­ский Кий; здесь он про­сто­ял десять дней, пре­да­вая опу­сто­ше­нию вла­де­ния мисий­цев за их преж­ние зло­умыш­ле­ния про­тив него близ Олим­па¹¹. Затем он повел вой­ско впе­ред через При­мор­скую Фри­гию; по пути он шел при­сту­пом на кре­пость, извест­ную под назва­ни­ем Милет­ских Стен, но ему не уда­лось овла­деть ею и при­шлось снять оса­ду. Далее он подви­гал­ся вдоль бере­га реки Ринда­ка, пока не при­был к Дас­ки­лий­ско­му озе­ру, на кото­ром сто­ит Дас­ки­лий, очень силь­ная кре­пость, обо­рудо­ван­ная по при­ка­зу царя; в ней, по слу­хам, хра­ни­лось все золо­то и сереб­ро, при­над­ле­жа­щее Фар­на­ба­зу. (4) Велев вои­нам рас­по­ло­жить­ся здесь лаге­рем, он позвал туда Пач­ка­ла, мор­ско­го офи­це­ра навар­ха Хири­кра­та, кото­рый в это вре­мя отплыл с пятью три­эра­ми для над­зо­ра за Гел­лес­пон­том. Пан­кал при­был на всех пару­сах и ввел свои три­э­ры в озе­ро. Аге­си­лай при­ка­зал ему, нагру­зив на свои суда более цен­ные пред­ме­ты из [похи­щен­но­го] иму­ще­ства, плыть в [укреп­лен­ный пункт] близ Кизи­ка, чтобы таким обра­зом (создать фонд для) выда­чи жало­ва­нья [вой­ску]. Мис­сий­ских вои­нов [он рас­пу­стил], при­ка­зав им вер­нуть­ся вес­ной, так как он соби­рал­ся насту­паю­щей зимой совер­шить поход в Кап­па­до­кию; он слы­шал, что эта стра­на тянет­ся узкой полос­кой от Пон­тий­ско­го моря до Кили­кии и Фини­кии, а дли­на ее тако­ва, что если идти из Сино­па...