Причины и итоги иллирийских кампаний Октавиана*

с.149 На фоне граж­дан­ских войн 44—30 гг., кото­рые после смер­ти Цеза­ря вёл его при­ём­ный сын и наслед­ник Окта­виан, илли­рий­ские похо­ды, пред­при­ня­тые им в 35—33 гг., как пра­ви­ло, отхо­дят на вто­рой план. Меж­ду тем ито­ги илли­рий­ских похо­дов Окта­ви­а­на как для внут­рен­ней, так и для внеш­ней поли­ти­ки Рима, а так­же вопрос о том, в какой мере эти похо­ды изме­ни­ли ситу­а­цию в Илли­рии в поль­зу Рима, а в какой — послу­жи­ли про­па­ган­дист­ским целям, тре­бу­ют даль­ней­ше­го иссле­до­ва­ния.

Совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли выска­зы­ва­ли раз­лич­ные суж­де­ния как о моти­вах, кото­ры­ми руко­вод­ст­во­вал­ся Окта­виан, так и о резуль­та­тах его илли­рий­ских похо­дов. По мне­нию одних, его бес­по­ко­и­ла ситу­а­ция в Илли­рии, и в ходе этих кам­па­ний он достиг ощу­ти­мых успе­хов¹; по мне­нию дру­гих, все эти опе­ра­ции были зате­я­ны исклю­чи­тель­но ради про­па­ган­ды и не повлек­ли за собой ника­ких серь­ёз­ных внеш­не­по­ли­ти­че­ских дости­же­ний².

Преж­де чем выно­сить какие-либо суж­де­ния, обра­тим­ся к дан­ным антич­ных авто­ров. О моти­вах, побудив­ших Окта­ви­а­на пред­при­нять илли­рий­скую кам­па­нию, источ­ни­ки сооб­ща­ют сле­дую­щее:

Дион Кас­сий (XLIX. 34. 1—2) сооб­ща­ет, что Окта­виан после окон­ча­ния вой­ны с Секс­том Пом­пе­ем наме­ре­вал­ся плыть в Афри­ку, одна­ко сна­ча­ла отло­жил свою поезд­ку из-за пло­хой пого­ды, а затем и вовсе от неё отка­зал­ся, т. к. неко­то­рые илли­рий­ские пле­ме­на³, кото­рые и до это­го отка­зы­ва­лись пла­тить дань, поль­зу­ясь с.149 отсут­ст­ви­ем рим­лян, ста­ли совер­шать напа­де­ния на сосед­ние рай­о­ны и бун­то­вать.

Соглас­но Аппи­а­ну (Il­lyr. 16. 46), по завер­ше­нии войн в Илли­рии Окта­виан, про­ти­во­по­став­ляя себя без­дей­ст­во­вав­ше­му Анто­нию, доло­жил сена­ту, что изба­вил Ита­лию от напа­де­ний пле­мён, кото­рые часто её бес­по­ко­и­ли.

Вел­лей Патер­кул (II. 78. 2) пишет, что Окта­виан, опа­са­ясь, как бы без­дей­ст­вие пагуб­но не ска­за­лось на дис­ци­плине армии, гото­вил её в Илли­рии и Дал­ма­ции к тяготам вой­ны, зака­лял вои­нов часты­ми похо­да­ми и уче­ни­я­ми.

Аппи­ан назы­ва­ет два ито­га этих похо­дов: во-пер­вых, была обес­пе­че­на без­опас­ность Ита­лии (то, о чём Окта­виан сам доло­жил сена­ту) и, во-вто­рых, Окта­виан укре­пил свою репу­та­цию по срав­не­нию с без­дей­ст­во­вав­шим Анто­ни­ем. То, что победы Окта­ви­а­на в Илли­рии выгод­но кон­тра­сти­ро­ва­ли с пар­фян­ским фиа­ско Анто­ния в гла­зах как сена­та, так и наро­да, — бес­спор­но. И неуди­ви­тель­но, что Окта­виан вос­поль­зо­вал­ся этим в про­па­ган­дист­ских целях. Одна­ко вряд ли экс­пе­ди­ция в Илли­рию, сто­ив­шая, оче­вид­но, нема­лых средств и не обе­щав­шая гром­ких побед и боль­шой добы­чи, была зате­я­на толь­ко ради них. Во вся­ком слу­чае зна­че­ние дан­но­го фак­то­ра не сле­ду­ет пре­уве­ли­чи­вать⁴.

Что каса­ет­ся Вел­лея Патер­ку­ла, то здесь нуж­но иметь в виду сле­дую­щее: соглас­но его хро­но­ло­гии, Окта­виан тре­ни­ро­вал своё вой­ско в Илли­рии и Дал­ма­ции ещё до вой­ны с Секс­том Пом­пе­ем, и вполне веро­ят­но, что дан­ное сооб­ще­ние отно­сит­ся даже не к кам­па­ни­ям само­го Окта­ви­а­на, а к дей­ст­ви­ям Ази­ния Пол­ли­о­на в Илли­рии в 39—38 гг.⁵

Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли при­пи­сы­ва­ют Окта­виа­ну и дру­гие моти­вы, пря­мо в источ­ни­ках не ука­зан­ные. Утвер­жда­ет­ся, в част­но­сти, что Окта­виан пытал­ся таким обра­зом вос­пре­пят­ст­во­вать пере­дви­же­нию Анто­ния через Илли­рию, искал новые обла­сти для набо­ра сол­дат, про­дол­жал втор­же­ния в Илли­рию, нача­ло кото­рым было поло­же­но ещё в эпо­ху Рес­пуб­ли­ки; эти гипо­те­зы, одна­ко, не полу­чи­ли обще­го при­зна­ния⁶.

с.150 В. Н. Пар­фё­нов ука­зы­ва­ет, что сооб­ще­нию Аппи­а­на об опа­се­ни­ях Окта­ви­а­на за без­опас­ность Ита­лии не сле­ду­ет дове­рять «хотя бы пото­му, что этот автор… явно сле­ду­ет здесь мему­а­рам само­го Окта­ви­а­на»⁷. Одна­ко слож­но согла­сить­ся с тем, что сам по себе факт исполь­зо­ва­ния мему­а­ров Окта­ви­а­на дока­зы­ва­ет лож­ность сведе­ний Аппи­а­на — мож­но гово­рить лишь о более осто­рож­ном отно­ше­нии к ним. В. Н. Пар­фё­нов так­же ука­зы­ва­ет, что илли­рий­ские пле­ме­на мог­ли быть опас­ны толь­ко при­гра­нич­ным рим­ским вла­де­ни­ям, и пере­чис­ля­ет напа­де­ния илли­рий­ских пле­мён, зафик­си­ро­ван­ные в источ­ни­ках. Более подроб­но общая поли­ти­че­ская обста­нов­ка, сло­жив­ша­я­ся в Илли­рии, будет рас­смот­ре­на ниже, одна­ко сле­ду­ет отме­тить, что В. Н. Пар­фё­нов при­зна­ёт опас­ность для при­гра­нич­ных рим­ских вла­де­ний, исхо­див­шую от илли­рий­ских пле­мён, что само по себе ско­рее под­креп­ля­ет утвер­жде­ние Аппи­а­на, неже­ли опро­вер­га­ет его. Агрес­сия илли­рий­ских пле­мён, пусть и направ­лен­ная пока лишь про­тив при­гра­нич­ных обла­стей, явля­лась угро­зой, кото­рая в даль­ней­шем мог­ла при­нять более серь­ёз­ные мас­шта­бы.

Сле­ду­ет крат­ко оста­но­вить­ся на общей поли­ти­че­ской ситу­а­ции этих лет, посколь­ку реше­ние Окта­ви­а­на начать илли­рий­ские кам­па­нии имен­но в это вре­мя отча­сти объ­яс­ня­ет­ся ею. Соглас­но Дио­ну Кас­сию, Окта­виан после победы над Секс­том Пом­пе­ем наме­ре­вал­ся отплыть в Афри­ку для реше­ния назрев­ших там про­блем (XLIX. 34. 1); в 34 г. он соби­рал­ся по при­ме­ру сво­его при­ём­но­го отца напра­вить­ся в Бри­та­нию и даже отбыл в Гал­лию, одна­ко вынуж­ден был отка­зать­ся от это­го наме­ре­ния из-за полу­че­ния изве­стий о вос­ста­нии дал­ма­тов (XLIX. 38. 2)⁸.

На осно­ва­нии этих сооб­ще­ний Дио­на Кас­сия мож­но пред­по­ло­жить, что Окта­виан в эти годы стре­мил­ся «най­ти вой­ну», т. е. занять­ся реше­ни­ем каких-то воен­ных про­блем в одной из рим­ских про­вин­ций. Сле­ду­ет отме­тить, что пол­но­мо­чия Окта­ви­а­на и Анто­ния в эти годы, хотя они и обес­пе­чи­ва­лись нахо­дя­щей­ся у них воен­ной силой и зако­ном, при­ня­тым коми­ци­я­ми, всё же носи­ли чрез­вы­чай­ный харак­тер и долж­ны были обу­слов­ли­вать­ся нали­чи­ем серь­ёз­ных про­блем, тре­бо­вав­ших реше­ния. До 35 г. такой про­бле­мой являл­ся Секст Пом­пей, мешав­ший снаб­же­нию Рима зер­ном. Но после победы над ним необ­хо­ди­мость сохра­не­ния импе­рия в руках Окта­ви­а­на в слу­чае отсут­ст­вия какой-либо вой­ны ста­но­ви­лась сомни­тель­ной, осо­бен­но в с.151 срав­не­нии с Анто­ни­ем, кото­рый про­дол­жал вое­вать на Восто­ке (Plut. Ant. 47—52). И хотя пол­но­мо­чия Окта­ви­а­на, как и Анто­ния, были офи­ци­аль­но про­дле­ны в 37 г. ещё на пять лет по усло­ви­ям Тарент­ско­го согла­ше­ния (Dio Cass. XLVIII. 54. 6), Окта­виа­ну тре­бо­ва­лось не допу­стить пере­ме­ны обще­ст­вен­но­го мне­ния в поль­зу Анто­ния, т. к. послед­ний всё ещё исполь­зо­вал свой импе­рий для веде­ния войн с вра­га­ми Рима. Таким обра­зом, это вре­мя было наи­бо­лее под­хо­дя­щим, чтобы занять­ся реше­ни­ем назрев­ших про­блем в государ­стве, в т. ч. и внеш­не­по­ли­ти­че­ских. К тому же Окта­виан полу­чал воз­мож­ность снис­кать лав­ры пол­ко­во­д­ца, кото­рых ему не так не хва­та­ло, осо­бен­но по срав­не­нию с Анто­ни­ем.

Что каса­ет­ся самой Илли­рии, то в ней сло­жи­лась сле­дую­щая ситу­а­ция. Впер­вые рим­ляне столк­ну­лись с илли­рий­ца­ми ещё в III в. (см. App. Il­lyr. 1—8). Во вре­мя вой­ны рим­лян с царём Пер­се­ем илли­рий­ский царь Ген­тий всту­пил с послед­ним в союз. Рим­ский пол­ко­во­дец Ани­ций одер­жал победу над Ген­ти­ем и про­вёл его в три­ум­фе (App. Il­lyr. 9. 26—27). В кон­це II в. с илли­рий­ским пле­ме­нем дал­ма­тов вое­вал намест­ник Илли­рии Луций Цеци­лий Метелл. За победу над эти­ми пле­ме­на­ми он полу­чил три­умф и про­зви­ще Dal­ma­ti­cus⁹. Одна­ко его победа над дал­ма­та­ми отнюдь не была окон­ча­тель­ной.

В 50-х гг. Илли­рия нахо­ди­лась под управ­ле­ни­ем Цеза­ря, кото­рый полу­чил её вме­сте с Циз­аль­пий­ской Гал­ли­ей в год сво­его кон­суль­ства по Вати­ни­е­ву зако­ну. Транс­аль­пий­ская Гал­лия, став­шая в ито­ге плац­дар­мом для войн в Гал­лии, доста­лась Цеза­рю толь­ко после неожи­дан­ной смер­ти её назна­чен­но­го намест­ни­ка — Метел­ла Целе­ра. Три леги­о­на Цеза­ря сто­я­ли в Акви­лее, на гра­ни­це Циз­аль­пий­ской Гал­лии и Илли­рии, и толь­ко один был раз­ме­щён в Транс­аль­пий­ской Гал­лии (Caes. BG. I. 10. 3). Поэто­му А. Гол­дсу­ор­си допус­ка­ет, что Цезарь в 58 г. пла­ни­ро­вал вое­вать не в Гал­лии, а на Бал­ка­нах с дакий­ским царём Буре­би­стой, и мож­но пред­по­ла­гать, что плац­дар­мом для этой вой­ны долж­на была стать Илли­рия. Лишь после посе­ще­ния окрест­но­стей Гена­вы, оце­нив опас­ность пере­се­ле­ния гель­ве­тов, Цезарь счёл необ­хо­ди­мым уве­сти эти три леги­о­на из Циз­аль­пий­ской Гал­лии и занять­ся дела­ми в Гал­лии¹⁰.

с.152 Свиде­тель­ства инте­ре­са Цеза­ря к Илли­рии име­ют­ся и в самих «Запис­ках о Галль­ской войне»: в третьей кни­ге он пишет о том, что в нача­ле зимы (57/56 г.) отпра­вил­ся в Илли­рию, чтобы посе­тить пле­ме­на и позна­ко­мить­ся с самой стра­ной (III. 7. 1). 3 мар­та 56 г. Цезарь нахо­дил­ся в Сало­нах, где при­нял посоль­ство из илли­рий­ско­го горо­да Тра­гу­ри­о­на (коло­ния жите­лей о. Исса) по пово­ду сво­бод­но­го ста­ту­са жите­лей Иссы и заклю­че­ния друж­бы и сою­за с рим­ским наро­дом¹¹. В пятой кни­ге (собы­тия 54 г.) Цезарь пишет, что отпра­вил­ся в Илли­рию, когда услы­шал о напа­де­ни­ях пиру­стов на её гра­ни­цы (V. 1. 5).

Аппи­ан сооб­ща­ет, что во вре­ме­на галль­ско­го намест­ни­че­ства Цеза­ря (по-види­мо­му, в кон­це 50-х гг.) илли­рий­ский народ либур­нов обра­тил­ся к нему за защи­той, т. к. дал­ма­ты и неко­то­рые дру­гие илли­рий­ские пле­ме­на отня­ли у них город Про­мо­ну. Сна­ча­ла Цезарь отпра­вил посоль­ство с тре­бо­ва­ни­ем вер­нуть либур­нам Про­мо­ну, когда же это не подей­ст­во­ва­ло, он послал отряд для её осво­бож­де­ния, но илли­рий­цы уни­что­жи­ли его. Ввиду надви­гав­шей­ся граж­дан­ской вой­ны с Пом­пе­ем Цезарь не смог вплот­ную занять­ся илли­рий­ски­ми дела­ми (App. Il­lyr. 12. 34).

Когда зимой 48/47 гг. Авл Габи­ний по пору­че­нию Цеза­ря вёл отряд через Илли­рию, илли­рий­цы почти пол­но­стью уни­что­жи­ли его, опа­са­ясь, по мне­нию Аппи­а­на, что если Цезарь одер­жит победу, то смо­жет занять­ся и ими (Bell. Alex. 42—43; App. Il­lyr. III. 12. 35—36). После победы послед­не­го в граж­дан­ской войне илли­рий­цы напра­ви­ли к нему послов с пред­ло­же­ни­ем друж­бы, одна­ко он заявил, что не может счи­тать дру­зья­ми тех, кто совер­шил подоб­ные поступ­ки, но готов про­стить их, если они будут пла­тить дань и пре­до­ста­вят залож­ни­ков. Когда илли­рий­цы пообе­ща­ли испол­нить его тре­бо­ва­ния, Цезарь напра­вил Вати­ния с неболь­шим вой­ском для нало­же­ния дани и при­ня­тия залож­ни­ков. О том, что инте­рес Цеза­ря к Бал­ка­нам и Илли­рии не исчез, свиде­тель­ст­ву­ют и его наме­ре­ния про­ве­сти кам­па­нию про­тив даков в 44 г. перед похо­дом в Пар­фию. Пла­ны Цеза­ря идти на Бал­ка­ны в 44 г. засвиде­тель­ст­во­ва­ны несколь­ки­ми антич­ны­ми авто­ра­ми (Suet. Iul. 44. 3; Aug. 8. 2; Vell. Pat. II. 59. 4; App. BC. II. 110; III. 25). Аппи­ан сооб­ща­ет, что илли­рий­ские пле­ме­на запро­си­ли мира, испу­гав­шись, что Цезарь зай­мёт­ся ими, т. к. они нахо­ди­лись на пути его пред­по­ла­гае­мо­го похо­да (Il­lyr. с.153 13. 37). Д. Дзи­но рас­це­ни­ва­ет выше­упо­мя­ну­тое посоль­ство илли­рий­ских пле­мён к Цеза­рю с прось­бой о друж­бе как свиде­тель­ство того, что Цезарь, веро­ят­но, наме­ре­вал­ся про­ве­сти кам­па­нию и в Илли­рии как пре­людию сво­его бал­кан­ско­го похо­да¹². Так­же мож­но пред­по­ло­жить, что он соби­рал­ся в Илли­рию, чтобы ото­мстить за погиб­ших там сол­дат¹³ и с целью вер­нуть зна­мё­на, кото­рых лишил­ся Габи­ний, тем более что и пар­фян­ский поход дик­та­тор пла­ни­ро­вал как месть за погиб­ше­го там сво­его союз­ни­ка — Мар­ка Крас­са и его млад­ше­го сына Пуб­лия, кото­рый когда-то вое­вал вме­сте с Цеза­рем в Гал­лии (App. BC. II. 110; Dio Cass. XLIII. 51. 1; Ius­tin. LXII. 4. 6).

М. Гель­цер счи­та­ет, что поли­ти­че­ская про­грам­ма Цеза­ря крат­ко выра­же­на в его пись­ме к Метел­лу Сци­пи­о­ну: «Если [Метелл Сци­пи­он] это сде­ла­ет(то есть скло­нит Пом­пея к заклю­че­нию мира с Цеза­рем), то все будут обя­за­ны ему одно­му спо­кой­ст­ви­ем Ита­лии, миром в про­вин­ци­ях и спа­се­ни­ем государ­ства» (Caes. BC. III. 57. 4. Пер. М. М. Покров­ско­го). По мне­нию учё­но­го, Гай Юлий гово­рил так не толь­ко в про­па­ган­дист­ских целях, но и искренне счи­тал это сво­им дол­гом как поли­ти­че­ско­го дея­те­ля¹⁴. Мне­ние Гель­це­ра под­твер­жда­ет­ся тем, что, ока­зав­шись после окон­ча­ния граж­дан­ских войн в поло­же­нии фак­ти­че­ско­го пра­ви­те­ля Рима, Цезарь не стал тра­тить вре­ме­ни напрас­но, а при­сту­пил к реше­нию назрев­ших про­блем в государ­стве (Suet. Iul. 40—43, Plut. Caes. 57—59)¹⁵. Цезарь счи­тал важ­ным обез­опа­сить гра­ни­цы Ита­лии и пла­ни­ро­вал кам­па­нию на Бал­ка­нах, при том, что ему пред­сто­я­ла вой­на с Пар­фи­ей, да и в Риме име­лось мно­же­ство дел. Таким обра­зом, отри­цать суще­ст­во­ва­ние илли­рий­ской про­бле­мы не при­хо­дит­ся.

Одна­ко после убий­ства Цеза­ря илли­рий­цы, уже не опа­са­ясь рим­лян, отка­за­лись пла­тить дань и выда­вать залож­ни­ков. При­нудить с.154 их силой Вати­ний не смог, они раз­би­ли часть его вой­ска, и он вынуж­ден был уда­лить­ся в Эпидамн (App. Il­lyr. 13. 39). После это­го сенат пору­чил Илли­рию (а так­же и иные терри­то­рии на Бал­ка­нах) одно­му из убийц Цеза­ря — Мар­ку Бру­ту (loc. cit.), одна­ко ни он, ни полу­чив­ший Сирию дру­гой пред­во­ди­тель заго­во­ра, Кас­сий, не име­ли вре­ме­ни занять­ся илли­рий­ски­ми дела­ми из-за войн с Анто­ни­ем и при­ём­ным сыном Цеза­ря. После это­го в Илли­рии в 39—38 гг. с дал­ма­та­ми вое­вал Ази­ний Пол­ли­он, кото­рый даже полу­чил три­умф (Hor. Carm. I. 2. 13—15), одна­ко штан­дар­ты Габи­ния (см. выше) по-преж­не­му оста­ва­лись в руках илли­рий­цев. Это может слу­жить ука­за­ни­ем на то, что победа Пол­ли­о­на не была пол­ной и окон­ча­тель­ной¹⁶.

Как уже было упо­мя­ну­то, илли­рий­цы ста­ли напа­дать на сосед­ние с рим­ски­ми вла­де­ни­я­ми рай­о­ны, а Аппи­ан ука­зы­ва­ет, что япо­ды совер­ша­ли набе­ги на Акви­лею и огра­би­ли рим­скую коло­нию Тер­гест (Il­lyr. 18. 52). Таким обра­зом, к 35 г. отно­ше­ния Рима с илли­рий­ски­ми пле­ме­на­ми отнюдь не были вполне мир­ны­ми.

С учё­том выше­из­ло­жен­но­го основ­ным моти­вом Окта­ви­а­на мож­но счи­тать тот, что ука­зан Дио­ном Кас­си­ем, — неспо­кой­ная обста­нов­ка в Илли­рии, а выбор вре­ме­ни для осу­щест­вле­ния это­го наме­ре­ния был обу­слов­лен поли­ти­че­ской обста­нов­кой середи­ны 30-х гг. Имен­но это в каче­стве дости­же­ния, по сло­вам Аппи­а­на, ука­зал сам Окта­виан — спо­кой­ст­вие Ита­лии, кото­рое он обес­пе­чил зами­ре­ни­ем Илли­рии.

Одна­ко в свя­зи с этим воз­ни­ка­ет дру­гой вопрос: насколь­ко илли­рий­ская кам­па­ния была попыт­кой Окта­ви­а­на про­дол­жить дело сво­его при­ём­но­го отца? Учи­ты­вая выше­ука­зан­ные при­ме­ры явно­го инте­ре­са Цеза­ря к Илли­рии, мож­но пред­по­ла­гать, что послед­ний стре­мил­ся обес­пе­чить спо­кой­ст­вие Ита­лии, по мень­шей мере, инте­ре­со­вал­ся Илли­ри­ей, бывал там во вре­мя сво­его галль­ско­го намест­ни­че­ства, при­ни­мал посоль­ства от насе­ляв­ших те края пле­мён и, вполне воз­мож­но, пла­ни­ро­вал про­ве­сти там кам­па­нию перед пар­фян­ским похо­дом.

«Подоб­но сво­е­му при­ём­но­му отцу, от кото­ро­го он полу­чил пер­вые уро­ки управ­ле­ния государ­ст­вом, Окта­виан стре­мил­ся обез­опа­сить гра­ни­цы Ита­лии»¹⁷. Он тес­но общал­ся с Цеза­рем в 46—44 гг., и Нико­лай Дамас­ский сооб­ща­ет, что Цезарь в беседах с юно­шей с.155 касал­ся мно­же­ства важ­ных вопро­сов (FGrHist 127 F 23)¹⁸. В источ­ни­ках нет точ­ных сведе­ний о содер­жа­нии этих раз­го­во­ров. Одна­ко вполне веро­ят­но, что Цезарь обсуж­дал с Окта­виа­ном наи­бо­лее акту­аль­ные дела и бли­жай­шие пла­ны на буду­щее, в т. ч. пред­по­ла­гав­шу­ю­ся бал­кан­скую кам­па­нию, тем более что Окта­виа­ну пред­сто­я­ло участ­во­вать в ней в каче­стве началь­ни­ка кон­ни­цы¹⁹.

Мно­гие иссле­до­ва­те­ли схо­дят­ся в том, что илли­рий­ские кам­па­нии укре­пи­ли пол­ко­вод­че­скую репу­та­цию Окта­ви­а­на, осо­бен­но если учесть пора­же­ние Анто­ния в Пар­фии²⁰. Более дис­кус­си­о­нен вопрос о внеш­не­по­ли­ти­че­ских резуль­та­тах этих кам­па­ний. Те учё­ные, кото­рые счи­та­ют основ­ны­ми послед­ст­ви­я­ми кам­па­ний внут­ри­по­ли­ти­че­ские выго­ды, как пра­ви­ло, не рас­смат­ри­ва­ют подроб­но их внеш­не­по­ли­ти­че­ские ито­ги, а неко­то­рые пола­га­ют, что Окта­виан в этих похо­дах не добил­ся ниче­го зна­чи­тель­но­го (см. прим. 2). Иное мне­ние выска­зы­ва­ет Д. Дзи­но²¹. Выше была опи­са­на ситу­а­ция, кото­рая сло­жи­лась к 35 г.: граж­дан­ские вой­ны в Риме, а затем убий­ство Цеза­ря осла­би­ли пози­ции рим­лян в этом реги­оне, отдель­ные илли­рий­ские пле­ме­на даже напа­да­ли на горо­да, нахо­див­ши­е­ся под вли­я­ни­ем или даже под вла­стью Рима, в локаль­ных мас­шта­бах вновь воз­ник­ло пират­ство, а пле­ме­на дал­ма­тов, года­ми не скла­ды­вав­ших ору­жия, пред­став­ля­ли потен­ци­аль­ную опас­ность для Ита­лии.

Пер­вым меро­при­я­ти­ем Окта­ви­а­на в Илли­рии была кам­па­ния про­тив жите­лей ост­ро­вов Мели­та и Кор­ки­ра, а так­же либур­нов, кото­рые зани­ма­лись пират­ст­вом. Это пред­при­я­тие увен­ча­лось успе­хом. Муж­чи­ны из чис­ла жите­лей Мели­ты и Кор­ки­ры, спо­соб­ные носить ору­жие, были каз­не­ны, а либур­нов рим­ляне лиши­ли кораб­лей (App. Il­lyr. 16. 47). Аппи­ан сооб­ща­ет о том, что Окта­виан на с.156 суше поко­рил несколь­ко илли­рий­ских пле­мён, часть — лег­ко (окси­е­ев, пер­те­эна­тов, бати­а­тов, тавлан­ти­ев, кам­бе­ев, кинам­бров, меро­мен­нов, пириссе­ев), часть — с боль­шим трудом (докле­а­тов, кар­нов, интер­ф­ру­ри­нов, наре­си­ев, глан­ти­ди­о­нов, тав­ри­с­ков) (Il­lyr. 16. 46—47; лока­ли­за­ция этих пле­мён точ­но не уста­нов­ле­на). Далее он дви­нул­ся в глубь стра­ны, срав­ни­тель­но лег­ко поко­рил япо­дов, жив­ших в цен­тре Альп, а затем взял два горо­да это­го пле­ме­ни, рас­по­ло­жен­ные за Аль­па­ми, — Тер­пон и Метул. Таким обра­зом, япо­ды были пол­но­стью поко­ре­ны (App. Il­lyr. 18—19). Затем Окта­виан напра­вил­ся на восток, к Сеге­стии (Сис­ции) — горо­ду, рас­по­ло­жен­но­му на р. Кола­пис, кото­рый он наме­ре­вал­ся исполь­зо­вать как базу в запла­ни­ро­ван­ной войне про­тив даков и бастар­нов (App. Il­lyr. 22—23). Во вре­мя это­го похо­да Окта­виан пре­дал огню и мечу терри­то­рию пео­нов, ока­зав­ших ему сопро­тив­ле­ние, и дошёл до зем­ли сеге­ста­нов. Ему уда­лось овла­деть Сеге­сти­ей, и этим завер­ши­лась кам­па­ния 35 г. На сле­дую­щий год был пред­при­нят поход вдоль побе­ре­жья Адри­а­ти­че­ско­го моря на юг, про­тив дал­ма­тов. В этой кам­па­нии Окта­виан так­же добил­ся успе­ха. Он взял два горо­да дал­ма­тов — Про­мо­ну и Сино­дий, разо­рил их зем­лю, сжёг несколь­ко более мел­ких посе­ле­ний. После дли­тель­ной оса­ды, кото­рую частич­но в отсут­ст­вие Окта­ви­а­на про­во­дил Ста­ти­лий Тавр, дал­ма­ты окон­ча­тель­но сда­лись, выда­ли 700 залож­ни­ков, вер­ну­ли захва­чен­ные рим­ские зна­мё­на и пообе­ща­ли выпла­тить долг, кото­рый чис­лил­ся за ними ещё со вре­мён Цеза­ря (App. Il­lyr. 28. 81). Это была послед­няя круп­ная опе­ра­ция Окта­ви­а­на в Илли­рии. После поко­ре­ния дал­ма­тов он поко­рил лишь несколь­ко мел­ких пле­мён.

Аппи­ан сооб­ща­ет (Il­lyr. 28. 82), что Окта­виан не смог под­чи­нить остав­ших­ся илли­рий­цев из-за болез­ни. По мне­нию Д. Дзи­но, он исполь­зо­вал её как удач­ный пред­лог для пре­кра­ще­ния илли­рий­ских кам­па­ний, пока не достиг земель, поко­ре­ние кото­рых потре­бо­ва­ло бы от него куда бо́льших уси­лий²². Одна­ко с этим мож­но поспо­рить. В тече­ние этих лет Окта­виан неод­но­крат­но полу­чал ране­ния, ино­гда серь­ёз­ные, кро­ме того, его здо­ро­вье в целом остав­ля­ло желать луч­ше­го²³. Вполне с.157 веро­ят­но, что Окта­виан хотел закон­чить илли­рий­ские вой­ны из-за дел, кото­рые при­зы­ва­ли его в Рим, а так­же из-за обост­рив­ших­ся отно­ше­ний с Анто­ни­ем, но даже нали­чие таких при­чин, на мой взгляд, не поз­во­ля­ет счи­тать его болезнь про­сто удоб­ным пред­ло­гом. Дело в том, что Окта­виан не нуж­дал­ся в оправ­да­ни­ях для пре­кра­ще­ния илли­рий­ских кам­па­ний: он добил­ся в них зна­чи­тель­ных успе­хов, его пол­ко­вод­че­ская репу­та­ция на фоне неудач Анто­ния уже улуч­ши­лась, дал­ма­ты были поко­ре­ны, гра­ни­цы Ита­лии ока­за­лись вне опас­но­сти.

Конеч­но, дей­ст­вия Окта­ви­а­на не сле­ду­ет рас­смат­ри­вать как окон­ча­тель­ное поко­ре­ние Илли­рии, как нечто подоб­ное дости­же­ни­ям его при­ём­но­го отца в Гал­лии. Но и цели илли­рий­ских похо­дов отли­ча­лись от целей галль­ских войн Цеза­ря. Окта­виан, конеч­но, не заво­е­вал пол­но­стью всю Илли­рию, одна­ко создал проч­ный плац­дарм для даль­ней­ше­го поко­ре­ния это­го края. Имен­но он оста­вил в Илли­рии на посто­ян­ной осно­ве окку­па­ци­он­ный кор­пус, чего рань­ше не про­ис­хо­ди­ло, и это собы­тие долж­но было про­из­ве­сти в Ита­лии силь­ное впе­чат­ле­ние. Таким обра­зом, Окта­виан про­де­мон­стри­ро­вал, что отныне Илли­рия под­чи­ня­ет­ся Риму. Кро­ме того, он вер­нул зна­мё­на Габи­ния, пока­зав тем самым, что его пора­же­ние не забы­то и теперь ото­мще­но²⁴. В целом похо­ды Окта­ви­а­на созда­ли усло­вия для даль­ней­ше­го заво­е­ва­ния Илли­рии и пре­вра­ще­ния её в про­вин­цию²⁵.

Оце­ни­вая резуль­та­ты этих кам­па­ний, мож­но ска­зать, что Окта­виан добил­ся в них тех внеш­не­по­ли­ти­че­ских целей, ради кото­рых и пред­при­нял их. Ему уда­лось зами­рить те пле­ме­на, кото­рые со вре­мён граж­дан­ской вой­ны Цеза­ря с Пом­пе­ем ста­ли про­яв­лять неже­ла­тель­ную для Рима актив­ность, уда­лось обез­опа­сить гра­ни­цы Ита­лии и лик­види­ро­вать оча­ги пират­ства. Ина­че гово­ря, Окта­виан мог теперь заявить, что начал вопло­щать в жизнь про­грам­му сво­его при­ём­но­го отца — «спо­кой­ст­вие Ита­лии, мир в про­вин­ци­ях и спа­се­ние государ­ства».

---

с.158

Ta­ri­ver­die­va S. E.

Mo­ti­ves and Re­sults of Oc­ta­vian’s Il­ly­rian Cam­paigns.

The aut­hor deals with the out­co­me of Oc­ta­vian’s Il­ly­rian cam­paigns of 35—33 B. C. for Ro­man fo­reign and do­mes­tic po­li­tics. The conclu­sion is that Oc­ta­vian had not aimed to con­quer the who­le Il­ly­ria but his cam­paigns crea­ted the pre­re­qui­si­tes for such a con­quest. Oc­ta­vian re­tur­ned the lost stan­dards of Ga­bi­nius and for the first ti­me left a gar­ri­son in Il­ly­ria. He pa­ci­fied the tri­bes which had been threa­te­ning Ita­ly from the ti­me of the ci­vil war of Cae­sar and Pom­pey and eli­mi­na­ted the lo­cal pi­ra­cy. His ac­hie­ve­ments showed that now Il­ly­ria was sub­or­di­na­te to Ro­me and they ought to ma­ke a good impres­sion in Ro­me and Ita­ly. Oc­ta­vian’s Il­ly­rian po­li­cy in ge­ne­ral can be re­gar­ded as the con­ti­nua­tion of that of Cae­sar.