История рабства в античном мире

Том I
Рабство в Греции

Глава седьмая

О КОЛИЧЕСТВЕ РАБОВ В ГРЕЦИИ,
В ЧАСТНОСТИ В АТТИКЕ

с.117

Всем выше­ска­зан­ным, я думаю, уста­нов­ле­но сле­дую­щее:

1. Чис­ло 60 тысяч рабов, на кото­рое дела­ет ука­за­ние Ксе­но­фонт, когда он пред­ла­га­ет поку­пать рабов «до тех пор, пока их не будет три на одно­го афи­ня­ни­на», отно­сит­ся толь­ко к работам в копях, и нико­гда это чис­ло нигде, кро­ме как в его тео­рии, не име­ло реаль­но­го суще­ст­во­ва­ния; поэто­му отсюда нель­зя сде­лать ника­ко­го выво­да, касаю­ще­го­ся в целом чис­ла рабов в Атти­ке.

2. Чис­ло рабов в 400 тысяч, давае­мое Афи­не­ем на осно­ва­нии слов Кте­сик­ла, бази­ро­вав­ших­ся на резуль­та­те пере­пи­си Демет­рия из Фалер, явля­ет­ся общим чис­лом, вклю­чаю­щим в себя все раб­ское насе­ле­ние; сло­ва дру­го­го собе­сед­ни­ка, кото­рый отно­сит эти десят­ки тысяч рабов к рабо­чим в Лаврий­ских копях, ни на чем не осно­ва­ны, созна­тель­но пре­уве­ли­че­ны и про­ти­во­ре­чат тек­сту, совер­шен­но ясно­му и точ­но­му.

3. С дру­гой сто­ро­ны, в одном месте Фукидид гово­рит, что ост­ров Хиос имел рабов боль­ше, чем какое-либо дру­гое государ­ство, кро­ме Спар­ты. Но Спар­та не мог­ла иметь ило­тов боль­ше чем 220 тысяч. Хиос мог вполне собрать у себя 210 тысяч рабов. Таким обра­зом, раб­ское насе­ле­ние Атти­ки не мог­ло быть выше 200 тысяч чело­век.

Этот пре­дел, кото­рый не может быть повы­шен, был ли он достиг­нут? Ни один текст не ука­зы­ва­ет нам поло­жи­тель­но более низ­ко­го пре­де­ла. Сово­куп­ность всех свиде­тельств, касаю­щих­ся раб­ства, — столь широ­ко рас­про­стра­нен­ное исполь­зо­ва­ние рабов, осо­бен­но жен­щин, для внут­ридо­маш­не­го обслу­жи­ва­ния, при­ме­не­ние муж­ско­го труда в зем­леде­лии, в каме­но­лом­нях и руд­ни­ках, во всех видах про­из­вод­ства, для всех нужд тор­гов­ли и море­пла­ва­ния у наро­да, у кото­ро­го все эти заня­тия нахо­ди­лись на пер­вом плане и были так широ­ко постав­ле­ны, — все это, конеч­но, пред­по­ла­га­ет, что общее чис­ло рабов было доволь­но зна­чи­тель­ным. При­ба­вим, что дока­за­тель­ство, полу­чен­ное нами из дан­ных вво­за зер­на в Атти­ку и его про­из­вод­ства внут­ри стра­ны в тех нор­мах, кото­рые были ука­за­ны выше, может слу­жить для полу­че­ния циф­ры низ­ше­го пре­де­ла насе­ле­ния, кото­ро­го нам не хва­та­ло, и тем под­твер­жда­ет полу­чен­ные мною выво­ды. Дей­ст­ви­тель­но, потреб­ле­ние я высчи­ты­вал по мак­си­му­му, а про­из­вод­ство по мини­му­му, какие мож­но было допу­стить в разум­ных пре­де­лах. Я при­нял за с.118 потреб­ле­ние на одно лицо 2,93 гек­то­лит­ра в год, тогда как во Фран­ции оно колеб­лет­ся от 2,71 до 2,42 гек­то­лит­ра; я счи­тал посев­ной фонд в ¹∕₅ все­го полу­чен­но­го зер­на, хотя есть мно­го осно­ва­ний счи­тать его зна­чи­тель­но ниже. По уро­жай­но­сти я взял циф­ры ниже, чем во Фран­ции в соот­вет­ст­ву­ю­щих обла­стях; нако­нец, что каса­ет­ся вели­чи­ны пло­ща­ди, отведен­ной под посев­ные куль­ту­ры для пита­ния насе­ле­ния, я не пере­шел норм, име­ю­щих место во Фран­ции. А меж­ду тем Фран­ция и Атти­ка, с этой точ­ки зре­ния, нахо­дят­ся не в оди­на­ко­вом поло­же­нии. Фран­ция может огра­ни­чить свои посев­ные куль­ту­ры в ука­зан­ных пре­де­лах, так как в этих пре­де­лах она может дать доста­точ­но зер­на для удо­вле­тво­ре­ния потреб­но­стей всех сво­их жите­лей. Атти­ка же, при­нуж­ден­ная при­бе­гать к вво­зу из-за гра­ни­цы, есте­ствен­но, долж­на была стре­мить­ся под­нять свою внут­рен­нюю про­дук­цию воз­мож­но выше, до уров­ня сво­их потреб­но­стей. Лишь допу­стив край­нее непло­до­ро­дие стра­ны, мож­но счи­тать, что при подоб­ных обсто­я­тель­ствах Атти­ка не мог­ла дан­ную грань перей­ти. Таким обра­зом, конеч­ную про­дук­цию в 549653 гек­то­лит­ра, или в 1056526 медим­нов, надо при­знать наи­бо­лее низ­кой, какую толь­ко мож­но пред­по­ло­жить для Атти­ки. Выки­нем отсюда 200 тысяч медим­нов для посе­ва; оста­ет­ся для потреб­ле­ния 856526 медим­нов, и так как ввоз был мини­мум 800 тысяч, мы будем иметь 1656526 медим­нов как наи­мень­шее коли­че­ство зер­на, кото­рое потреб­ля­лось в Атти­ке. При рас­че­те ³∕₄ хеник­са в день на чело­ве­ка, или 5⁵∕₈ медим­на (= 2,93 гек­то­лит­ра) в год, полу­ча­ет­ся мини­мум 294500 жите­лей.

В этих пре­де­лах, от 295 тысяч до 310 тысяч чело­век, мы долж­ны уста­но­вить циф­ру насе­ле­ния Атти­ки, по всей види­мо­сти, бли­же к 310 тыся­чам, чем к 295 тыся­чам. При­ни­мая бес­спор­но коли­че­ство афин­ско­го насе­ле­ния при­бли­зи­тель­но в 67 тысяч, насе­ле­ние мете­ков в 40 тысяч, полу­ча­ем, что раб­ское насе­ле­ние состав­ля­ло от 188 тысяч до 203 тысяч чело­век.

Афи­ней, по-види­мо­му, удво­ил чис­ло рабов, ссы­ла­ясь на дан­ные, име­ю­щи­е­ся в пере­пи­си Демет­рия из Фалер. Мне при­дет­ся ска­зать то же, и даже в боль­шей еще мере, отно­си­тель­но того, что он гово­рит о рабах в Корин­фе и в Эгине, несмот­ря на авто­ри­те­ты, на кото­рые он ссы­ла­ет­ся, и несмот­ря на согла­сие с ним в этом отно­ше­нии Бёка. Дей­ст­ви­тель­но, даль­ше в той же беседе Афи­ней гово­рит, что, по дан­ным Тимея, в Корин­фе было 460 тысяч рабов, а, соглас­но Ари­сто­те­лю, в Эгине было 470 тысяч¹. Без сомне­ния, эти два горо­да, в руках кото­рых неко­гда была почти вся тор­гов­ля по побе­ре­жью Сре­ди­зем­но­го моря и кото­рые, глав­ным обра­зом, тор­го­ва­ли с Эвк­син­ским Пон­том, долж­ны были иметь боль­шое коли­че­ство рабов. Но сам Бёк при­зна­ет, что эпо­ха их про­цве­та­ния, конеч­но, пред­ше­ст­во­ва­ла раз­ви­тию могу­ще­ства Афин, и, таким обра­зом, свиде­тель­ства Ари­сто­те­ля и Тимея, даже при при­зна­нии их под­лин­ны­ми, не явля­ют­ся для рас­смат­ри­вае­мой эпо­хи совре­мен­ны­ми. Итак, мож­но толь­ко стро­ить сме­лые пред­по­ло­же­ния на осно­ва­нии вос­по­ми­на­ний о древ­нем мор­ском гла­вен­стве этих двух государств. Ведь нет ни одно­го фак­та, кото­рый с.119 под­твер­ждал бы эти пред­по­ло­же­ния; а про­тив себя они име­ют все прав­до­по­доб­ные дока­за­тель­ства, выте­каю­щие из наблюде­ний над устрой­ст­вом стра­ны. В самом деле, Коринф обла­да­ет очень узкой обла­стью и каме­ни­стой поч­вой на под­сту­пах к пере­шей­ку, Эги­на же — очень гори­стый ост­ров в 25¹∕₄ квад­рат­ных миль, или 2425 квад­рат­ных ста­дий (= 83 квад­рат­ным кило­мет­рам). И вот, опре­де­ляя для него сво­бод­ное насе­ле­ние в 130 тысяч чело­век, зна­чит, все­го 600 тысяч, мы полу­чим на квад­рат­ный кило­метр 7230 чело­век, т. е. вдвое боль­ше, чем в про­мыш­лен­ных рай­о­нах Фран­ции, при­бли­зи­тель­но толь­ко в три раза мень­ше, чем в Пари­же. Одним сло­вом, весь ост­ров, покры­тый дома­ми в два или три эта­жа!

Эти циф­ры мы долж­ны отверг­нуть и най­ти дру­гие, более соот­вет­ст­ву­ю­щие истин­но­му поло­же­нию этих государств. Эги­на, менее бла­го­при­ят­ст­ву­е­мая сво­им при­род­ным поло­же­ни­ем, более ущем­лен­ная в сво­ей тор­гов­ле рас­ту­щим зна­че­ни­ем Афин, долж­на была все­гда в отно­ше­нии чис­лен­но­сти рабов отста­вать от Атти­ки; с каж­дым днем она отста­ва­ла все боль­ше. Коринф, нахо­див­ший­ся на под­сту­пах к Пело­пон­не­су и на глав­ной тор­го­вой доро­ге меж­ду восто­ком и запа­дом, остал­ся сво­бод­ным и про­дол­жал экс­плу­а­ти­ро­вать тех мно­го­чис­лен­ных рабов, кото­рые поз­во­ли­ли дать его жите­лям про­зви­ще «отме­ри­ва­те­лей хеник­сов»². Мега­ра, дори­че­ская, как и Коринф, и не менее невер­ная духу это­го воин­ст­вен­но­го пле­ме­ни, посвя­ти­ла себя тем же тор­го­вым инте­ре­сам, хотя и при худ­ших усло­ви­ях. Оттес­нен­ная Афи­на­ми с аре­ны круп­ной тор­гов­ли, она заня­лась, глав­ным обра­зом, ремеслом: боль­шин­ство мегар­цев, по сло­вам Ксе­но­фон­та, жило про­из­вод­ст­вом туник и трудом рабов-вар­ва­ров, кото­рых при­ме­ня­ли при этой рабо­те³. Кро­ме того, рабы мог­ли быть объ­еди­не­ны в извест­ном коли­че­стве в дру­гих местах, где прак­ти­ко­вал­ся тот или дру­гой вид спе­ку­ля­ции: напри­мер, на Дело­се или в Дель­фах, где все жите­ли пре­вра­ти­ли свои дома в меб­ли­ро­ван­ные ком­на­ты для ино­стран­цев⁴, и т. д. И то, что я ска­зал о евро­пей­ских гре­ках, в еще боль­шей сте­пе­ни отно­сит­ся к их коло­ни­ям, к этим горо­дам, дей­ст­ви­тель­но про­мыш­лен­ным и тор­го­вым, в кото­рых нахо­ди­лись глав­ные рын­ки рабов: на восто­ке — Хиос, о кото­ром гово­рят, что его жите­ли пер­вы­ми заня­лись такой тор­гов­лей; Эфес, кото­рый вел такую тор­гов­лю с ази­ат­ски­ми наро­да­ми в ущерб самим гре­кам; Милет, Фокея, Родос и т. д.; на запа­де — Тарент, Сиба­рис, столь извест­ные боль­шим чис­лом рабов и сво­ей рос­ко­шью⁵, и Кире­на, где суще­ст­во­вал обы­чай на пиру, кото­рый вели­кий жрец устра­и­вал сво­им пред­ше­ст­вен­ни­кам, каж­до­му из участ­ни­ков давать по рабу, кото­рый ему слу­жил⁶.

Таким обра­зом, у наро­дов, обра­тив­ших­ся к про­из­вод­ству и тор­гов­ле, всюду мы нахо­дим рабов, как мы нашли кре­пост­ных у наро­дов, осев­ших в той или дру­гой стране в силу заво­е­ва­ния и более про­дол­жи­тель­ное вре­мя остав­ших­ся вер­ны­ми учреж­де­ни­ям, бла­го­да­ря кото­рым они здесь утвер­ди­лись. Наряду с эти­ми государ­ства­ми, тор­го­вы­ми или воин­ст­вен­ны­ми, есть так­же дру­гие, с.120 кото­рые не явля­ют­ся, точ­но гово­ря, по сво­е­му харак­те­ру ни теми, ни дру­ги­ми и, по-види­мо­му, обра­зу­ют осо­бую кате­го­рию, как, напри­мер, лок­ры или фокидяне. По сло­вам Тимея, с раб­ст­вом они позна­ко­ми­лись очень позд­но; жена Фило­ме­на (око­ло 355 г.) была пер­вой, кото­рая у фокидян появи­лась пуб­лич­но в сопро­вож­де­нии двух слу­жа­нок; при­бли­зи­тель­но в то же вре­мя Мна­сон, кото­рый содер­жал тыся­чу рабов, был обви­нен как отни­маю­щий тем самым нуж­ное про­пи­та­ние у тако­го же чис­ла граж­дан⁷. Вооб­ще нуж­но ска­зать, что Тимей — писа­тель подо­зри­тель­ный, осо­бен­но когда он воз­ра­жа­ет Ари­сто­те­лю. И как раз здесь он име­ет пре­тен­зию кри­ти­ко­вать его по пово­ду учреж­де­ний локров, и вполне воз­мож­но, что в сво­их воз­ра­же­ни­ях он захо­дит слиш­ком дале­ко. Кро­ме того, в этом месте он гово­рит толь­ко о покуп­ных рабах и о домаш­нем обслу­жи­ва­нии; как раз в этом отно­ше­нии самые моло­дые обслу­жи­ва­ли самых ста­рых, как гово­рит Тимей⁸. Вполне воз­мож­но, что лок­ры и фокидяне, как и мно­гие дру­гие эллин­ские пле­ме­на, имев­шие кре­пост­ных для работ на полях, мог­ли уни­что­жить или силь­но сокра­тить дру­гую фор­му раб­ства⁹.

Кон­ста­ти­руя повсюду в Гре­ции суще­ст­во­ва­ние в это вре­мя пора­бо­щен­но­го насе­ле­ния, то как кре­пост­ных в резуль­та­те заво­е­ва­ния, то как рабов в государ­ствах тор­го­вых, я не риск­ну выра­зить в циф­рах то чис­ло, до кото­ро­го это насе­ле­ние дохо­ди­ло. Тек­сты слиш­ком непол­ны, чтобы поз­во­лить делать общие выво­ды, хотя бы чуть-чуть пре­тен­дую­щие на досто­вер­ность; и такие про­бе­лы в исто­рии боль­шин­ства этих наро­дов не долж­ны нас удив­лять — ведь самая их поли­ти­че­ская жизнь извест­на столь несо­вер­шен­но. Но у нас есть воз­мож­ность срав­ни­вать тот и дру­гой типы государств, тех государств, кото­рые явля­ют­ся как бы дву­мя полю­са­ми гре­че­ско­го мира, в кото­рых луч­ше все­го выра­зи­лись эти две тен­ден­ции гре­че­ско­го духа — ува­же­ние к древним обы­ча­ям и безот­чет­ное стрем­ле­ние к про­грес­су, гений вой­ны и гений циви­ли­за­ции, — я имею в виду Спар­ту и Афи­ны: пер­вая без­раздель­но гос­под­ст­во­ва­ла над целым поко­рен­ным наро­дом, вто­рая власт­во­ва­ла над целой мас­сой куп­лен­ных рабов. В Спар­те в эпо­ху Геро­до­та чис­ло пора­бо­щен­но­го насе­ле­ния было в семь раз боль­ше чис­ла наро­да-победи­те­ля, и если в чис­ло сво­бод­ных мы зачис­лим пери­э­ков, а в чис­ло пора­бо­щен­ных — мас­сы тех рабов, кото­ры­ми долж­ны были поль­зо­вать­ся пери­эки при рабо­те и на зем­ле и в мастер­ских, то чис­ло пора­бо­щен­но­го насе­ле­ния под­ни­мет­ся еще выше, более чем вдвое пре­вос­хо­дя сво­бод­ное насе­ле­ние, вплоть до того вре­ме­ни, когда Мес­се­ния была осво­бож­де­на. В Афи­нах раб­ское насе­ле­ние было почти вдвое боль­ше чис­ла сво­бод­ных афи­нян и ино­стран­цев. У дру­гих наро­дов это отно­ше­ние долж­но быть ниже и по необ­хо­ди­мо­сти изме­нять­ся под вли­я­ни­ем мно­гих при­чин. Быть может, их мож­но рас­пре­де­лить таким обра­зом: что каса­ет­ся кре­пост­ных, то за Спар­той идут Фес­са­лия, Аргос и раз­лич­ные дори­че­ские коло­нии Азии, Афри­ки, а так­же Сици­лии и Ита­лии¹⁰; что каса­ет­ся рабов, то за Афи­на­ми мы можем назвать Коринф, Эги­ну, Мега­ру, а в чис­ле коло­ний более всех с.121 дру­гих Хиос, кото­рый Фукидид ста­вит сле­дом за Спар­той, хотя в несколь­ко дру­гом отно­ше­нии. В кон­це кон­цов, под­во­дя общий итог, мож­но ска­зать, что пора­бо­щен­ное насе­ле­ние, рабы и кре­пост­ные, явля­ет­ся насе­ле­ни­ем более мно­го­чис­лен­ным, чем сво­бод­ные; это база, на кото­рую нуж­но опи­рать­ся при изу­че­нии гре­че­ско­го обще­ства, взя­то­го во всем его целом. Но в част­но­сти для исто­рии раб­ства, так как наши тек­сты чаще все­го каса­ют­ся внут­рен­ней жиз­ни Афин, мы в резуль­та­те наше­го ана­ли­за дали циф­ры, при помо­щи кото­рых с боль­шей или мень­шей точ­но­стью мож­но опре­де­лить место рабов в государ­стве и вли­я­ние, кото­рое они долж­ны были на него ока­зать.